Страх

Тоня  вышла из автобуса на повороте одна. Автобус покатил дальше, и Тоня невольно поёжилась , поглядывая на дорогу. Идти ей предстояло через лес, и она  скоро зашагала, стараясь не думать ни о чём. Луна заливала белоснежным светом всё кругом, деля  на две части- серебристо-светлую дорогу и синевато- тёмную полосу леса. Стояла полная тишина, но в безмолвии , казалось Тоне, проносился какой-то глухой шёпот, слышался неясный ропот.  Между тем её охватывал какой-то невольный страх, по телу пробегал озноб, вызванный,  быть может, ночным холодом.

Впереди что-то замаячило, и, подойдя поближе, Тоня увидела голову, уставившую на неё живые моргающие глаза. Эта голова была точь- в- точь головой профессора Доуэля ,  книгу о которой она недавно прочитала. У  неё не было туловища, казалось, она плывёт в воздухе прямо на Тоню. Дико вскрикнув,  Тоня бросилась бежать. Страх леденил душу, ноги подкашивались. Только сбившееся дыхание заставило её перейти на шаг . Она попыталась успокоиться, приписав видение разыгравшемуся воображению.    Бесчеловечный опыт  Керна, отделившего голову профессора Доуэля и заставившего её работать на себя для достижения  высот в науке ,  вызывал у неё ненависть к Керну, огромную жалость к Доуэлю.  И вот эта книга так впечатлила её, что даже привиделось что-то. "У страха глаза велики!"- подумала Тоня.

Раза два она оглянулась назад. Дорога была пустынной.  Всё так же ярко светила луна. Далеко впереди замаячила человеческая фигура.  Тоня опять прибавила шагу. Слава богу, она не одинока на пустынной дороге. Догнав женщину, Тоня с облегчением узнала в ней   деревенскую тётку Бараниху. Спросила:" Откуда вы идёте? В автобусе вас не было." Тётка молчала. Тоня пошла рядом, удивляясь её молчанию, искоса поглядывая на закутанное в платок  лицо.   Как-то недобро блеснули  глаза Баранихи, когда Тоня опять пыталась заговорить с ней.  Снова заробевшая Тоня вспомнила, как в деревне шёпотом говорили о Баранихе, что она может превратиться в гуся или другое животное и ночью навредить тому, кто обидит её. Из-за неё будто бы сдохла корова у Тютриных, а старика Иваныча сжила со свету, потому что он ругался с ней .  Чуть наклонив голову, чтобы посмотреть на неё  внимательнее,  Тоня споткнулась , упала,  Падая, увидела вместо ног Баранихи  копытца.  Оцепенев от ужаса, она не сразу поднялась. А когда встала, на дороге никого не было. Опять показалось!? Галлюцинации вели свой хоровод?!

Встряхнув головой,  отгоняя  мрачные мысли, Тоня поспешила дальше. Но успокоиться не могла. Ей казалось, будто в сумраке скользят неясные человеческие тени, но они таяли, как только попадали в светлую полосу. А из леса будто тянулись к ней руки невидимых чудовищ ,которым мешал дотянуться до неё яркий свет луны, падающий на дорогу.  Дорога пошла под уклон.  Вот скоро и жильё будет видно. И тут она остановилась как вкопанная. Из леса вышел волк и встал посреди дороги .Даже издалека было видно, как горят его глаза .В тихом морозном воздухе  пронёсся звук , от которого кровь застыла у неё в жилах.  Волк выл, задрав морду вверх.  Бурый мех на загривке  взъерошился, а сам он неожиданно поднялся на  задние лапы и стал походить на человеческую фигуру в шубе. Жуткий вой  стал ещё громче. Волк сделал шаг навстречу Тоне.  Страх сковал все её члены. Она пыталась бежать-  и не могла пошевелиться. Она  силилась вскрикнуть-  и почувствовала, что у неё нет голоса.
 
С раскрытым ртом и замершим дыханием смотрела она на приближающегося волкочеловека. И вдруг невидимые руки обхватили её , подняли над фантомом, дорогой и понесли к деревне. Сверху родную деревню хорошо было видно. В середине - овальная чаша озера, ровно засыпанная снегом, ряды домов с нахлобученными шапками  из снега, протоптанные тропинки в снегу. Снег, снег, снег кругом... Тёмная стена леса, из которого только что вынесли её невидимые руки, а над головой -огромное небо с ярко  мерцающими звёздами.  Полёт был не так страшен, как дорога в лесу, но замирало сердце, хотелось на землю, ощутить под ногами твердую поверхность. Тоня увидела свой дом сверху: маленький уютный двор, вычищенный от снега. По углам сугробы, которые вывозить было их с сёстрами обязанностью. Дом на две половины, милый, родной, где  каждый угол, каждая половица в памяти навечно... Из трубы вьётся синеватый дымок. Топится печь.  Донёсся  сладкий запах печёного хлеба  Тоня заплакала. Туда, туда мне  надо, отпустите меня!

Тоня открыла глаза. Солнечные лучи  лились потоком из обнесённых инеем окон, ложились ковром на широкие половицы пола, отражались от крашенного голубой краской потолка, белёных  стен и слепили глаза. Они-то и разбудили Тоню. В кухне гудела и трещала топившаяся печь. Около неё возилась мать , стряпала что-то. Оттуда пахло сытно, вкусно.  Она дома! Прочь, прочь, все тревоги и печали!  Прочь, все ночные кошмары!  Тоня улыбнулась ,сладко потянулась , крепче закутавшись в одеяло . Она была счастлива!