***

В КАМЫШ-САКМАРСКИХ ОЗЕРАХ.

Долгие годы старики рассказывали нам про Камыш-Сакмарские озёра, расположенных где-то среди бескрайних песков Казахстана. И вот наконец-то мой отец, предварительно изучив карту Уральской области,решился на охотничью экспедицию
в такой манящий нас уголок. Время поездки подгадали под ноябрьские праздники, когда и у меня были школьные каникулы, и взрослые могли урвать от работы недельку.

И вот дядя Серёжа по кличке Борман уверенно ведёт папин служебный "уазик-буханку" по вьющейся ленте загородного шоссе, ведущего в заволжскую степь.
В нашем коллективе кроме нас с папой спаниель дяди Серёжи Дик и наш
ирландец Джим. Так постепенно проехали Новоузенск, затем Александров Гай и очутились в Казахской ССР. Вечером ночуем в приспособленной для того машине на специально разложенных подвесных кроватях-гамаках. Вечером сидим у костра.Учитывая опыт предыдущих поездок, на этот раз мы везём с собой дрова, взятые со двора дяди Серёжи.

Блики костра отражаются в воде оросительного канала, возле которого расположен наш стан. Небо затянуто тучами, луна появляется сквозь них время от времени и в её фосфоресцирующем свете видна стерня ближайшего скошенного поля. Дядя Серёжа с папой вспоминают свои прошлые охотничьи поездки, беззлобно подшучивая друг над другом. Наконец мы укладываемся в постель и моментально засыпаем. Утром дядя Серёжа "лечится" после вчерашнего "перебора" от головной боли, поэтому за руль садится отец.

Через почти четыреста километров по степи подъезжаем к пустыне. Везде видны барханы с растущим кое-где на них кустиками саксаула. Кругом движутся по ветру шары "перекати-поле". Дорога еле заметна в песках, поэтому водители напрягают зрение.Дядя Серёжа просит папу остановить машину, выходит и подключает передний мост, чтобы не закопаться в песке. Песок мокрый от прошедших накануне дождей и наш вездеходный автомобиль уверенно движется на юго-восток.

Наконец все дороги заканчиваются и взрослые, посовещавшись и посмотрев в очередной раз карту, сверяются с компасом. Уже поздним вечером второго дня пути на горизонте показывается какой-то мираж.Подъехав ближе видим большой водоём. Вокруг него растут кусты колючек, множество тростника по берегу, за которыми открывается бескрайняя, как мне тогда показалось, водная гладь.
Устраиваем стан в затишке от ветра, между кустами на берегу. Папа окапывает место костра, чтобы не поджечь тростники.Они уже все жёлтые и сухие.

Первая ночь в незнакомом месте. Взрослые легли спать, а мне не спится.Джим лежит у моих ног и тихонько посапывает. Лапы его шевелятся.Наверное, ему снится охота. Иногда он вздрагивает во сне и тихонько поскуливает. Наконец костёр догорает, мне становится холодно и вместе с собакой я иду спать в машину.

Утром папа будит меня рано.Кругом ещё темно.Но вот на востоке появляется едва различимая светлая полоска. Подогрев остатки вчерашней еды на таганке с помощью паяльной лампы, мы наскоро позавтракали и попив чая из термоса начали разбирать охотничье снаряжение. Но вот уже ружья сложены и дядя Серёжа с рюкзаком, набитым утиными чучелами вместе с Диком уходит в сторону светлеющей зари.

Отец накачивает резиновую лодку, укладывет в неё чучела и Зауэр. Отдав мне императорскую тулку, он советует походить с Джимом по краю тростников вдоль берега в поисках куропаток и советует зря не посылать собаку в воду, поскольку на дворе ноябрь. Пожелав мне "ни пуха, не пера", он на вёслах отчаливает от берега.

Джим нетерпеливо скулит в машине, наблюдая за отплывающим отцом. Уже совсем рассвело. Кругом над водоёмом летают утки, где-то в стороне прогагакали гуси. Выпускаю собаку и свистком приглашаю её следовать за мной.Побегав по берегу и никого из взрослых не обнаружив, Джим начинает челночить вдоль берега. Неожиданно перевожу взгляд с собаки на камыши и вижу, как очень низко в мою сторону летит стайка белолобых гусей. Быстро заряжаю в ружьё два патрона с тройкой и взвожу оба курка. Сажусь под тростниковую стенку.

Гуси налетают на меня почти в упор. Стреляю в белый свет, как в копеечку, совершенно не целясь.Гуси, смешавшись в кучу, поднимаются вверх. Оторопело стреляю прямо в гогочущий клубок и вижу, как один гусь, отделившись от стаи, планирует со снижением в сторону пустыни. Вот он, мелькнув белыми подкрылками, падает примерно в трёхстах метрах от нас среди барханов.
Идём с Джимом туда.Кобель челноком обыскивает барханы, наконец делает длинную потяжку и показывается из-за бархана с гусём в пасти.

С озера доносится интенсивная стрельба.Над водой везде летают стайки уток и гусей. Немного пройдя вдоль берега и не найдя куропаток, чувствую тяжесть гуся, оттягивающего плечо, на котором висит сетка для дичи. Поворачиваю обратно в лагерь. Неожиданно Джим задирает морду на ветер,тянет к камышам, привстаёт и прыгает вперёд в мелкую воду.Вскоре он появляется оттуда с живым зеленоголовым кряковым селезнем в пасти. Пучком сухих тростников протираю мокрую собаку.Приговариваю ему:-молодец Джимка, умница, охотничек ты наш золотой.

Приходим на стан. Взрослые уже там. На крыше машины внушительная горка из битых уток и гусей. -С полем, сын-радостно приветствует меня папа.
-Молодец Гошка-присоединяется к поздравлением и дядя Серёжа. -А Джимка гуся отлётного нашёл и селезня-подранка поймал-радостно сообщаю я.
-Это наверное мой отлётный подранок-крякаш-тут же говорит отец.
-Молодец Джим. Иди баранинки с кашкой покушай-добавляет он кобелю, ставя перед ним миску с едой. Дядя Серёжа вычёсывает колтуны из шерсти Дика, тот недовольно рычит.Видимо, ему больно. -Терпи коза, а то мамой станешь-шутит дядя Серёжа, вынимая очередную колючку из-под мышки у собаки.

На другой день мы все вместе обошли первое озеро вокруг и пришли к началу второго. Я очень сильно устал, тем более, что Джим нашёл несколько выводков куропаток и всех отстрелянных птиц взрослые доверили носить мне. Сначала я возгордился таким доверием, а потом начал здорово отставать от них, делая маленькие приостановки. Папа понял это и взяв у меня сетку с дичью, повесил её себе на плечо. Когда мы пришли в лагерь, я сразу же залез на свой гамак и уснул как убитый. Уже в темноте папа разбудил меня к ужину. Оказывается, что они с дядей Серёжей уже успели сходить на вечернюю зорьку в мелкие заливчики и настрелять ещё уток,пока я спал.

На четвёртый день нашего пребывания там решено было проехать на разведку к следующему озеру. В результате обнаружилось, что озёра не заканчиваются, а представляют собой целый каскад озёр, разделённый плотинами, на которых растут ивы и осокори. В длинных и мелких ответвлениях этих водоёмов всегда сидели кряквы. Мы приспособились охотиться по ним с подъёма. Один из нас вставал в конце отрожка, а двое с собаками двигались с обеих сторон неширокого заливчика. Взлетевшие утки попадали под выстрел того, к кому удобнее взлетали, а часть налетела на того, кто оставался в конце заливчика.

Так быстро пролетели оставшиеся дни и пришла пора нам собираться в обратный путь. Выезд был назначен ночью, после вечерней зари. В свете фар то и дело перебегали дорогу лисы, сайгаки и зайцы. Ночная степь светилась ковылём, покрытым блестящим на нём инеем.Всё вокруг выглядело каким-то волшебным, пришедшим из древней сказки. Постепенно я заснул на сидении. -Просыпайся,ложись в постель-разбудил меня отец. Мы стояли в знакомом месте, где ночевали первый раз, по дороге на охоту. Я сонно что-то пробормотал и перелез в постеленный для меня папой гамак.

Где-то в полдень мы позавтракали и отправились дальше. Поздно ночью мы уже разгружались во дворе дяди Серёжи. Через полчаса мы с папой были дома и я приняв душ, после вечернего чаепития, сладко спал в своей постели...