Жили-поживали

   - Домка, а, Домка… - позвал дед.
   Помолчал, толкнул бабку локтем в бок:
   - Уснул он, что ли… Иль убег?
   - Тишь ты, костлявый! Чего мослами своими ширяешь? – зашипела недовольно старуха. – Умаялся он, отдыхает. И куда бежать-то?
   И верно, бежать было некуда: кругом, как драконьи зубы, топорщились типовые многоэтажки, а по асфальтовым полосам-стрелам ветер бумажки гонял. Рассказывали, будто в Саратове милиционер рубль обронил, тот порывом ветра подхватило, так только в Сорочихине и поймали. Школьник какой-то на лету – бац, и в кино – шасть,  а то рубль бы дальше пронесло. Может даже, до Хабаровска. Так что права была бабка: куда отсюда убежишь?
   Жили дед да бабка себе потихоньку в деревне Нелядово, что на речке Нелядовке, в версте от российского города Сорочихина, на улице, в доме без номера. И дальше бы жили. Может, до самой смерти. Кабы город Сорочихин не переименовали в Красногвардейск да не стали бы обкладывать его микрорайонами многоэтажек. Кабы не разросся он до самой Нелядовки, да не обступил избу стариков панельными человейниками.
   Не стало деревеньки Нелядово, речушку упрятали в трубы бетонные, а на стариковых воротах едкой краской номер дома вывели. Стала изба – шестнадцать «б».
   Немало поломал себе голову дед, силясь понять, что это «б», собственно, означает, если «а» нигде не видать. Потом набрался смелости и спросил у Очень Ответственного Товарища Глыбы.
   Очень Ответственный Товарищ Глыба, который всем и вся указывал, что ломать, что строить, выразил недовольство вопросом и посоветовал деду обратиться в Райисполком. Никуда дед обращаться не стал, а недовольство буквой и товарищем Глыбой затаил глубоко внутри…
   - Домк, а, Домка, - снова позвал он, отмахиваясь от произошедших перемен. – Чаю, не спишь ить?!
   - Ну и не сплю, - раздалось глухо от печи. – Думаю.
   - Полетать бы, - по возможности жалобнее протянул дед. – А то сон нейдет, будь он неладен…
   - Дак уснешь тут, - ответил невидимый Домка, - коли машины по-за окном туда-сюда, шассссть – вжжырк, вжжжик – дрррр!
   - Так пособишь, что ль?
   - Полетать ему захотелось! А о чем ты думал всего шестьдесят лет назад, когда меня кочергой из-под печи выгребал?! Меня! – кочергой!!
   - Так я-ить думал, ты маленький, несмышленый. Думал, может, кошка какая прибилась… А ты чего мурлыкал-то? Да уж больше полувека прошло, мог бы и простить…
   - Это я – мурлыкал? Да я рычал от гнева!
   - А со стороны было – будто мурлыкал… Нас ведь допрежь как в школе учили? Коммунизьм – есть, а домовых – нет!
   - Это я – маленький? Это меня – нет?? – чугунная заслонка от печи, противно скрипя, отползла в сторону, а из черного зева высунулась разлохмаченная голова домового. – Я – маленький?? Да я еще твою прабабку в люльке качал, потому как голосистая она была сверх меры во младенчестве, и думать не давала…
   - Ну прости, - миролюбиво протянул дед. – Я был молодой, глупый…
   - То-то!..
   - Ну-ка, тихо, вы оба два! – цыкнула на них бабка, поворачиваясь на другой бок. – Разбуянились, разгомонились, как гуси – гагага-гагага! Без вас не уснуть…
   Поворочавшись немного, она неожиданно села в постели и уставилась в сторону темного пода печи.
   - А ты, лохматый, скажи, зачем ты ночью весь рассол из банки с огурцами выпил? Я, понимаешь, солю их, не покладая рук, а он – глыть, и все! Дед пенсию на этот самогонный аппарат потратил! А он – тут как тут, на готовенькое…
   - И не ночью вовсе, это утром было… Я только приложился… Голова болела… - голос домового звучал диминуэндо – по затихающей. - Это дедов самогон…
   Тотчас огромная, в четверть горницы, дубовая кровать медленно всплыла на полметра от пола в воздух, и начала плавно покачиваться из стороны в сторону, убаюкивая стариков.
   - Домка, - снова позвал неугомонный дед. – А-то, может, давай через люк в Нелядовку ротор с лопастями сунем, а сверху динаму присобачим?!
   - Это еще зачем?
   - Ну как, собственный Днепрогэс сделаем. Свое электричество в доме будет. Раньше своих коров да свиней держали, а мы сегодня – электричество! Двадцатый век, как-никак. Здорово, а?
   - Да спи ты, изобретатель хренов, - полусонно пробормотала бабка. – Зачем тебе во дворе Днепрогэс понадобился?
   - Ну это, провода кинем, будем соседям потихоньку продавать. Дешевле, чем по квитанциям. Самогоном-то боязно приторговывать. А пенсия крохотная…
   - Не поймут, - убежденно отозвался домовой. – Скажут, государство обворовываешь. А самогоном твоим сам начальник райотдела милиции кормится. Знает, что никакого «Рояля» в нем нет. Думаешь, для кого участковый у тебя бутылями берет? То-то… А с электричеством – загремишь…
   - Так-ить Нелядовка ничейная.
   - Это ты так считаешь. А труба бетонная – чья? Не знаешь! Вот чья труба – того и речка.
   - Или вот что, - старик резко поднялся на постели, отчего кровать качнула сильнее, и он оказался на полу на четвереньках. – Давай махнем отсюдова в Сибирь или на Дальний Восток. Всю жизнь мечтал на Сахалине побывать…
   - Каторжанином?
   - Чооо? Я ж серьезно! Там еще, говорят, леса сохранились, и речки нормально текут, по камушкам, а не по Бог знает по чьим трубам… В лесах лешие, лесники и лесовики, наверное, водятся, а в речках и озерах – водяные и русалки… Нам с бабкой интересно, а тебе будет с кем покалякать за жизнь…
   - Quo vadis?
   - Ты это чего?
   - Куда ты поперся, спрашиваю. На латыни.
   - На полу я, где и упал. А материться на латыни мы не обучены. Могу по-немецки немного, но вначале надо по стаканчику опрокинуть…
Раздался звук подзатыльника.
   - А тебе сейчас кирзовый сапог прилетит в лохматую твою физиономию! – роль Немезиды в белой ночнушке на летающей кровати старухе далась блестяще. – Будет вам и по стаканчику и по рассольчику…
   - Надо ж, темно, а она прямо по маковке…- протянул неопределенно дед.
   - Опыт! – констатировал Домка. – А ты в старом валенке меня повезешь, что ли?
   - И повезу. А про стаканчик я – так, образно, для воодушевления памяти…
   - Не хочу никуда, - буркнул домовой. – От корней своих отрываться. Спи давай, думать мешаешь… Мыслимое ли дело – переехать… Да я тут со времен великого князя Алексея Михайловича…
   - И то, - миролюбиво согласился дед, карабкаясь на плавающую в воздухе кровать. – Корни – дело наипервое… Подвинься, старая, а то упаду. Опять…
    - А когда-то говорил: «Подвинься, голубка…», - вздохнула бабка.
   - Это ж надо – переехать! – тихо кипел домовой в дальнем, самом темном углу. – Да этот Алексей Михайлович, хоть и звался Тишайшим, а еще тем кровопийцем был. Раньше Нелядово Нелюдовым звалась. Потому что ее дважды московские стрельцы дотла сжигали при Алексее Михайловиче, а народ по окрестным лесам прятался… А за что жгли, знаете? За книги, которые у местного дурака были… Кто-то из местных донес… Их и книгами-то назвать было нельзя… Так, обрывки, папирусы…
   Диминуэндо голоса домового перешло в шепот сонных листьев за окном.

*   *   *

   Утром у дома стариков появился Очень Ответственный Товарищ Глыба с длиннющим сопровождением. Он грозно и валко обошел вокруг двора по периметру косонького хлипкого заборчика. Потыкал в него пальцем – штакетина отломилась, напугав товарища. Потом другим пальцем потыкал добрым молодцам в строительных касках в невероятных размеров бумагу и решительно застучал кулаком по входной двери.
   - Ну что ж вы? – начал он, входя без приглашения, не тратя Очень Драгоценного Времени на приветствия. – Государство вам однокомнатную квартиру выделило. Целых шестнадцать метров. Квадратных! Ватерклозет и ванная. Кухня с газовой плитой. Газа, правда, пока нет, но скоро. А вы тут в развалюхе сидите, вцепились в эту халабуду…
   - Изба  - не халабуда, - с обидой вскинулся старик. – Этой избе уже четверть тысячи лет, а ее ни грибок, ни плесень, ни жук-точильщик не берут. Потому как вручную бревна тесаны, одно к одному мастером подогнаны, от лагов до стропил и конька ни единого железного гвоздя в ней нет. Вот никакая ржа и не заводится. Печка, вишь, русская! Сейчас таких класть не умеют! Вымерли мастера…
   - Ух ты, какая старая халупа, - сделал вид, что Очень удивился Ответственный Товарищ Глыба и тут же расцвел в улыбке, с какой недалекие женщины сюсюкают с чужими детьми. – Мы-то вам квартиру новую! Шестнадцать квадратов! Ни тебе воду носить, ни дрова колоть не надо – отопление центральное и водопровод. Купите себе телевизор, ляжете на кушетку и…
   -… помрем от неча делать, - подхватил ехидно дед. Кивнул в сторону окна: - Вон у нас телевизор: хорошо видно, как некоторые забор ломают…
   - Ну вот что, - улыбка отвалилась от лица Очень Ответственного Товарища Глыбы и рассыпалась по полу кусочками грязи. – Три дня вам сроку. Через три дня бульдозер на вас напущу вместе с милицией. По проекту здесь кинотеатр должен стоять, а не ваша хижина дяди Тома. И фильмы в нем должны крутить. Отечественные! Для воспитания, так сказать, уровня народонаселения…
   - Да ить… - начал было дед, но Очень Ответственный Товарищ Глыба, топоча сапогами, отбыл, оставив на дощатом некрашеном полу комочки снисходительной улыбки.
   - Слыхал, Домка? – пригорюнилась старуха. – Выселяют!..
   - Пусть попробуют! – раздалось  из-за печной заслонки, и уже через минуту или две до слуха пригорюнившихся стариков донеслись и вовсе неуместные звуки – храп домового.
   - Дрыхнет! – в один голос, крайне изумленно, воскликнули дед да баба, поворотясь друг к другу.
   - Я все слышу! – донеслось от печи. – Домовые не дрыхнут… Домовые не дремлют!.. Домовые – думаютттт… Хррр!

*   *   *

   На третье утро близ избушки появился Очень Ответственный Товарищ Глыба с Самым Главным Землеустроителем и целой свитой Заместителей, Помощников Заместителей, Заместителями Помощников, экскаватором на заднем плане и участковым по-за экскаватором. Участковый насвистывал – губы трубочкой – нечто бравурное в серое, свинцовое небо, так что никто бы и не заподозрил, связь между ним и дюжиной рабочих, шагавших с лопатами на-плечо на подмогу Очень Ответственному Товарищу Глыбе. Заслышав звуки «Турецкого марша», коммунальщики перестроились по три каски в ряд, поймали ногу и приблизились к Ответственной Комиссии чуть не строевым.
   В папке Очень Ответственного Товарища Глыбы лежало Очень Строгое Предписание Райисполкома старикам «ветхое строение по ул.Лесной, 16 «б» освободить под снос незамедлительно». С тем и явилась Комиссия, сама для себя говорящая и руками во все стороны машущая.
   - К сносу приступить незамедлительно, как только они съедут! – командовал Очень Ответственный Товарищ Глыба, по-наполеоновски закладывая руку за отворот плаща.
   - А не съедут? – не к месту спросил какой-то Помощник какого-то Заместителя.
   - Надо будет власть употребить! – отрезал Товарищ Глыба. – У нас вот бумага есть!
   - А какая, позвольте глянуть? – высунулся из-за солидных спин Замов и Помов довольно странного вида старичок. Вовсе и не старичок, а так – старикашка: ноги длинные, негнущиеся, тулово маленькое, кроличий треух вытерт донельзя. Это летом-то – треух! Ко всему еще и лицо сажей перепачкано…
    Очень Ответственный Товарищ Глыба хмуро покосился на зряшного старикашку, брезгливо отстранился, но папку раскрыл и … обомлел. Даже присел от неожиданности. Документа не было! Вместо него лежала плотная бумага с золотым тиснением, вензелями и виньетками, в верхней части которой простер крыла двуглавый орел, сжимающий в когтях скипетр и державу.
   - А это… Серп и молот – где же? – промямлил Очень Ответственный Товарищ Глыба испуганно. – Наверное, не ту папку взял…
   - «Столоначальнику города Сорочихина Тамбовской губернии господину Глыбе О.О. предписание от Верховной Канцелярии их Императорского Величества…» - прочитал он вполголоса, спотыкаясь на «ерах», «оуках» и «ижицах», и замолк, одолевая текст глазами.
   - Что там? Что? Что такое? – заволновались сопровождающие.
   - Предписывается дом не ломать, а реставрировать, - растерянно пробормотал Товарищ Глыба. – Откуда здесь этот документ? А нужный исчез. Уволю к чертям помощника… и секретаршу заодно: надоела уже своими «шинелями» …
   Он потряс папкой, посмотрел под ноги себе, старикашке, зампомам и даже бригадиру рабочих.
   - Этому документу никак не меньше ста лет, - вдруг заволновался Председатель Общества Охраны Памятников, в котором пробудилась ответственность и жажда деятельности. – Вы не имели права держать его под сукном и скрывать от общественности! Решение об охране этого строения, оказывается, вынесено давно!
   - Если это памятник – то должна быть доска памятная на нем, - Очень весомо возразил Ответственный Товарищ Глыба.
   - Кака-така доска? – вновь выскочил петушком вперед невидный старикашка.
   - А така! – изогнулся Товарищ Глыба. – Где было бы написано, что это памятник русской старины, охраняется государством, по чьему указу и т.д.
   - Так ить есть доска! Есть! Не с лица, по-за избой висит,- взвизгнул старикашка и скочком, скочком повел Комиссию во двор.
   - Вы, уважаемый, простите за невежество и забывчивость, - спросил он еле слышно у Председателя Общества Охраны Памятников, - не подскажете, кто у нас последний император-от?
   - Глыба опять все перепутал, ЮНЕСКО должна охранять такой памятник… Простите, ах да, известно, что Николай Второй отрекся от престола в пользу малолетнего Михаила. Его и следует считать последним…
   - Где доска-то? – пришел из-за угла голос Очень Ответственного Товарища Глыбы.
   - Левее, берите левее, - сипло возопил старикашка, и действительно перед глазами присутствующих предстала мраморная доска, на которой было выгравировано:

          ПАМЯТНIК РУССКОЙ СТАРIНЫ
          ОХРАНЯЕТСЯ ГОСУДАРСТВОМЪ
        По Указу Его Императорскаго
       Величества Государя Всея Белыя,
           Великiя и Малыя Руси,
       Великiя Княжества Московскаго
           И прочая, прочая
                МИХАИЛА

*   *   *

   - Ты там ничего не наплел? – спросил строго старик у Домки, когда тот вернулся в избу и, сверзившись с грубых, самодельных ходулей, принялся выпутываться из дедовых штанов.
   - Это я-то? Все прошло без сучка! – с гордостью отозвался домовой. - Они еще и забор бесплатно отремонтируют, а может, новый поставят?
   - Точно ничего не накуролесил? – подозрительно воззрилась на него старуха.
   - Да точно, точно!
   - А это – что? – палец старухи указывал в окно на калитку, на внутренней стороне которой красовалась гранитная табличка с мордой не то дракона, не то крокодила и надписью:

           «Осторожно! Злая Юнеска!»


1990