***

МАРТ. КАЗАХСТАНСКАЯ ЭПОПЕЯ.

Однажды в начале восьмидесятых годов мы большой компанией поехали на охоту в соседнюю с нами Уральскую область. Тогда ещё живые мой отец и его друг, известный врач-травматолог Л.В.Маторин поехали к аспиранту Льва Владимировича, который работал хирургом в местной районной больнице.

Решено было поехать в туман вдоль газопровода и в результате заблудились в степи. Наконец в тумане стала вырисовываться овечья кошара и мальчик лет десяти, стоящий у дороги.

-Как проехать в Джангалу?-спросили мы мальчугана.-Моя жанакала нэ знай-было ответом.-А мама где?-Мамы нет.-А папа?.-А папа баран. Дружный смех от такого бесхитростного ответа ребёнка был ответом и мы поехали дальше не солоно хлебавши. Сергей, мой товарищ по охотам, долго не мог сдержать смеха, повторяя раз за разом-ПППАААПППААА ББББААРРРАААННН!!!ХА!ХА!ХА!

К вечеру, изрядно поплутав по степи, мы наконец приехали к месту нашего назначения. Аман, местный доктор, встретил нас очень хлебосольно. А нас влекло на обещанную охоту. Нам уже виделись куропатки, фазаны, гуси и утки.

Переехав в другое место и взяв путёвки у местного егеря, узнали, что пеганку здесь стрелять можно, когда у нас она числилась краснокнижной уткой. И гусей с 1 октября можно стрелять без всяких норм. Поскольку приехали мы на неделю, то план охоты был таков: кто без собак охотятся на водоёме по уткам и гусям, самые отъявленные гусятники роют окопы в степи, собачники утром и днём охотятся по куропаткам и фазанам, а вечером стоят зорьку со всеми на озёрах.

Стан наш расположился около воды большого степного солёного озера. Поскольку в степи дров нет, нам привезли кизяки, а остальную еду готовили на таганках с помощью паяльных ламп.

Утром наш проводник Айтуган, брат Амана и местный охотник, повёл нас с собаками в угодья. Два наших пойнтера, Март и Веста Льва Владимировича, на красивом челноке обыскивали барханы с кустиками саксаула и перекати-поле, а также прибрежные камыши и кусты колючек держи-дерева.

Мы с Сергеем пошли в одну сторону с Мартом, а отец с Львом Владимировичем и Вестой в другую. Вдруг на красивом поиске с высоко поднятой головой Март протянул метров пятьдесят на ветер и замер в картинной стойке в направлении края камышей. Мы приготовили ружья и послали собаку. Из камышей с характерным квохтаньем взмыло сразу три красавца петуха-фазана. Прогремело четыре выстрела и Март одного за другим подал нам всех трёх петухов.

За утро мы взяли ещё пару петухов и восемь куропаток. Прийдя на стан, узнали, что отец с Маториным ещё не возвращались. Пошли в ту сторону, куда они ушли и увидели следующую картину: вокруг куста держи-дерева бегали наши охотники, пытаясь помочь собаке кого-то поймать. Подойдя, выяснили, что Веста никак не может поймать бегающего подранка гуся, которого отец сбил из Дефурни мелкой дробью.

Пока продолжалась вся эта кутерьма, Март вышел из камышей метрах в ста от места поисков с живым гусём в пасти. Радости отца и нашей гордости за собаку не было предела.

Вечером на заре я сбил восемь широконосок, которых Март исправно подал.Все были с добычей, а бессобачники попросили пойти найти им битых уток и подранков. Собачки наши потрудились на славу: возле палаток образовалась довольно приличная горка из взятых уток. При свете костра из сильно и едко дымящих кизяков, мы пили кто чай, кто водку и как всегда слушали рассказы бывалых о том, что раньше и метр был длинней, и килограмм тяжелей.

Утром Март ушёл в барханы с отцом, а я остался кашеварить в лагере. Надо было вынуть кишки из битой птицы и присолить.Хотя был уже октябрь, но мухи ещё не заснули. Часть птицы было решено приготовить на обед. Пока я сидел на стульчике и занимался готовкой, надо мной на недосягаемой высоте прошли тысячные стаи серых гусей, которые сели где-то в километре от стана среди камыша. Отец пришёл с охоты, очень хвалил Марта и принёс девять петухов фазана. Я расказал отцу про гусей, но он отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи.

Вечером я пошёл в место предполагаемой днёвки гусей и обнаружил там мелкий заливчик с куртинами рогоза и стрелолиста, весь покрытый гусиными перьями и пухом. Наскоро соорудив скрадок, пошёл на стан. Наши "полевые" гусятники приехали с охоты, взяв на троих одного гуся, жалуясь на неправильно выбранное место.

Утром я взял Марта, вытряхнул из рюкзака все патроны с дробью крупнее тройки и набил ими патронташ. Многозначительно мигая, отозвал отца от застолья и предложил ему составить мне компанию.Он наотрез отказался, сказав, что это утопия и он лучше пойдёт с Л.В. и Вестой по фазанам с куропатками.

Подойдя к месту, я зарядил ружьё единицей и нулёвкой, после чего залез в скрадок и взял туда с собой кобеля. Ровно в 11.30 первый косяк гусей неожиданно незаметно на большой скорости вылетел из-за спины метрах в двадцати от меня. Совершенно не целясь, сдуплетил и вывалилось сразу четыре гуся. Два из них подранки. Март около десяти минут гонялся по камышу за подранками, наконец все четыре гуся оказались на тороках.

С интервалами в десять-пятнадцать минут на меня стали налетать табунки гусей. Март не успевал подавать. Наконец обнаружилось, что патронташ пуст, а гуси всё летели и летели. И тут я отрезвел. Гусей оказалось шестнадцать штук, так что утащить их на стан, преодолев 200 метров прокоса в камышах и почти километр по краю озера мне было явно не под силу. За час мы с Мартом кое-как дошли до берега. Вспомнилась картина "Бурлаки на Волге". И так я шёл по мелководью, таща на бечеве волоком по воде связанных за шею гусей.

Март как умная собака трусил рядом по берегу, изредка поглядывая на хозяина. Через три часа мы были на стане, чем вызвали необычайный фуррор. Все сразу кинулись собирать профиля, отбирая гусиные патроны. И лишь отец тихо посмеивался, нервно куря. -С полем, сын, -сказал он наконец-смотрю Вы у меня с Мартышкой выросли совсем.

Больше в ту поездку гусей никто не взял, поэтому при дележе добычи все были очень признательны нам с Мартом, а мы с отцом ещё и горды за великолепную охотничью собаку...