Дед

Дед


Мы вышли с товарищем из "Свислочи".  Был весенний вечер. Пивной бар, построенный к московской олимпиаде 80го.  Наверное тогда это был хороший бар.  И попасть туда. Было сложновато. От слова совсем. Вкус пива того вечера стёрся.  Тусовочное место. По тем временам.

Мне вечером, в четверг,  позвонил родственник, Мартин.  Сказал завтра в Свислочи. Нас пропустят. Он и я - студенты . Я технарь . Он - человек творческий . Извел не одну бочку краски и газетной бумаги.  Не шучу. Мартин человек даже не творческий. Он - человек чалавечаских забабонав.   Из  самой глухой деревни на  белорусском Полесье.

- Вось ты ведаешь, песню про Алесю,  шо ў паднябессі?  Дык ведай, гэта з нашых.  Вядзьмарка. Прыгажуня.
Столькі хлапцоў маладых загубіла.
Усе песьні беларускія пра  ціпа нечысць, так кажуць.  Але ж - брэшуць.

Тое папы праваслаўныя напрыдумлялі.  І іншыя , з імі. Улады колишния, цяперашния.

Жылі мы тут , з сваімі багамі.  На сваёй зямельцы. І было нам добра. І халадно. І жарка.  А зараз , ты дзівіся.  Бойкі. Брат брата рве.  І нам ніякага спакою.

Мы вышлі з Свіслачы. Бара. На сьвежым паветры добра пацурболіць.   Падыйшлі да веснавой , шчэ шэрай , сапраўднай Свіслачы.

Вось глядзі. Тут  когда-то был большой камень Дед. Священный . Все мы к нему ходили. Не глядя на конфессии.  Кто его убрал? Зачем?  Такая достопримечательность города, история!!! Бомба!!!

Надо сказать, Мартин был студентом  мастацкай вучэльні.  Поступил сразу.  Увидели в нем стержень.
К сваім деятнадцати годам достаточно он был образованным и начитанным.  И Оззи обожал. Имел свое мнение за Шагала.

Мы частяком спорили и иногда дело до драки доходило. Потом мы мирились. И бродили по городу , делясь мыслями, приходили к выводу в разных вопросах в согласие. Но не всегда.  Я слушал Севу Новгородцева. Он Севу отрицал.

Тогда Марцин говорил, вот послушай, если это так, спроси у своего бога, и посмотрим. Кто прав.

Мы стояли у Свислочи.  Каменную набережную к тому времени уже сделали. Берега облагородили.

Вот, спроси у своего бога, прав ли тот, кто убрал Деда с этого места или нет.

Ответ увидим, опустив руку в священные воды Свислочи.
Спорить? Легко!
Особенно осушив по четыре куфля пива!

Мы одновременно, залпом, задали свои вопросы , посмотрели в небо.  Я перекрестился. Марцин  - просто приложил руку к сердцу и вскинул ладонь к небу.
В облаках блискануло и чуть что-то треснуло, заискрилось.  Подул свежий озоновый ветерок.

Я лег на каменную набережную и опустил руки в воду. Ухватил  нечто и выбросил на берег. Сумка , черная сумка. Я раскрыл сумку. В ней шевелилась дюжина огромных раков. 
Вот , Мартин.  Раки, к чему это?
Сейчас посмотрим.
И опустил руки в холодную воду.
Долго там шерудил. Прошло минут двадцать. Скоро там? Или твой бог умер и забыл про тебя? - я нервно засмеялся.
- умер ? Да он нам знак шлёт, ранимый ты мой .

Мартин  спортивно откинулся на бетонный тротуар. В руках его была сетка. Обычная авоська. Алкоголичка.
В зелёной тине.
Я помог ему очистить улов. Промыть в воде.
В сеточке находилось пять бутылок. Волшебных. Две Беловежские настойки. И две коньяка. Азербайджанского. Пять звёзд. Ещё того. Настоящего.
Изюминкой набора - финский брусничный ликер Polar. 40 градусов. В пузатой бутылке.

Мы опять заспорились. Чей бог щедрее. И правильно ли реагирует на вопросы.

В бар Свислочь мы не вернулись в тот вечер. И не зря.
Там  заварушка случилась.  Студенты из Политеха в черных рубашках пришли и  побили черных ребят, из Универа.  На вопрос за что, - а не хер наших девчат еbaць.

Кое-кто из моих знакомы досрочно закончил получение высшего образования и с прической под комбрига Котовского отбыл защищать демократию.  В Афганистан.

А Дед есть. И будет.
Горит у него (не)всегда огонь.
Уручье, окраина Минска, тоже неплохое место.  Собак только много.
Но Деду это нравится.
Собаки, они животные полезные.

Шел апрель 1984 года.

В 1994ом, Мартин ступил на палубу парома "Эстония". Посмотреть ежегодную художественную выставку, в Стокгольме.