Загорянка, 18. Часть шестая -4

   Султанов спустился к экспертам. Велембовская уже подготовила для него нужный материал и дала ему прочесть о свойствах того клея, который был рекомендован для использования в Краснодаре.
- Его свойства таковы, - говорила она, - что после намокания в специальном растворе, он полностью удаляется с поверхности бумаги. Она высыхает и текст на ней, ранее скрытый под слоем этого клея, остаётся неизменным. К счастью у нас он имеется в наличии и вы можете смело положиться на этот химикат. Отодрать его будет невозможно, даже если очень захотеть.
- То есть, люди, которые возможно станут обыскивать нашу Марину, не смогут оторвать от основы эти приклеенные ею фотографии? - Султанов одел очки и посмотрел на Велембовскую.
- Не смогут, - чётко и ясно ответила она.
- А если будут просвечивать на специальном аппарате, могут разглядеть там сквозь фото посторонние записи?
- Исключено! Клей для того и создавали, чтобы он маскировал всё, что угодно. Он полностью непроницаем.
  Султанов уселся за небольшим столиком в лаборатории и углубился в чтение документа о характеристиках данного клея.

  Полковник у себя в кабинете проходил все этапы поездки в Краснодар вместе с Мариной Истоминой ещё раз:
- Понимаешь, эти все моменты надо прожить, иначе ничего не получится, - говорил он, стоя у неё за спиной. - Ты эмоционально сорвёшься... Поэтому, давай ещё раз всё повторим. Итак: ты прилетаешь в Краснодар и приходишь к своему бывшему - Лёше...
- Дальше, как договорились, - мило улыбнувшись, ответила она и посмотрела на полковника.

  Она совсем не волновалась, когда вместе с отцом своего первого ребёнка пришла на квартиру к Клавдии Степановне. Получив от женщины запечатанный конверт, она прошла в небольшой закуток этого частного дома, вытащила документы и сложила их на столе. Лист формата А-3 с перекопированным туда актом, был согнут пополам. Марина достала фотографии сына и специально приготовленный клей... Она не долго возилась и вскоре акт превратился в одну из страниц семейного фотоальбома. Потом она принялась за небольшой и тонкий листок с описью документов, которые были составлены в Псковской лаборатории в день убийства актрисы Ильмы Паулус. Она закатала его в тонкую трубочку, согнула пополам и обмотала атласной розовой ленточкой, потом продела его в днище большой заколки и пристегнула её на затылок, спрятав под своими густыми волосами, сверху одела шиньон и подняла вверх причёску, таким образом, что получился большой и пушистый пучок. Она тут же позвала своего Алексея:
- Подойди сюда, - она встала перед зеркалом и рассматривала свою причёску. - Видно что-нибудь?
  Он долго вертел её и разглядывал волосы на затылке:
- Нет, ничего не видно. Всё, как будто бы так и есть, волосы и только - ответил ей немного захмелевший Лёша после выпитой свежей браги, которую ему любезно выставила на стол Клавдия Степановна.
- Отлично, собирайся, скоро поедем в аэропорт... И все неожиданности, какие там могут быть, не воспринимай всерьёз, веди себя так, как договорились... Ты хмельной, понял? - она строго сверкнула на него глазами.
- Да-да, всё понял! - он выставил к ней ладони вперёд. - Неужели этот твой лопух собирается усыновить Кирюшку?! Даже не верится, что мне столько счастья привалило! Да ещё и выпить дали!.. - он весело улыбнулся и с размахом провёл рукой по своему помятому лицу, разглаживая складки.
  Марина вышла в комнату и под тусклой лампочкой, висевшей в старом потрёпанном абажуре, сложила документы в папку вместе с тяжёлым фотолистком. В папке были бумаги из отдела по материнству и детству, заявление Лёши и ещё куча разрешающих материалов из разных инстанций города. Вчера и сегодня они с Лёшей ходили по этим инстанциям целый день, много чего добились, но некоторые из документов всё же не успели получить, на это требовалось время, но им обещали выслать всё необходимое уже на следующей неделе почтой. Марина Истомина была своей поездкой удовлетворена, а теперь - поручение мужа! Прибыв в аэропорт, она немного заволновалась, но Лёша был как всегда неподражаемо весел и болтал без умолку, стоя в зале ожидания у касс, и напряжение, накопившееся было в дороге, постепенно спало.
  Они взяли свои вещи, чтобы пройти в маленький зал перед посадкой, но тут чья-то рука в форменной одежде работника аэропорта помешала Марине поднять с пола её спортивную сумку. Незнакомый мужчина взял за ручку Маринкин багаж и к нему тут же подошли ещё двое. Они окружили Лёшу и Марину, спросили у них имена, и убедившись, что перед ними стоят именно нужные им люди, увели в служебное помещение обоих. Окна там были плотно завешены, а за столом сидели люди в гражданской одежде.
- Вы Марина Истомина? - ещё раз поинтересовались в этой маленькой комнатке с низкими потолками.
- Да, а в чём дело? - спросила она и дерзко вскинула голову.
- Мы вынуждены к вам обратиться со странной для вас просьбой, открыть и показать нам свой багаж... Вопросов задавать не надо, - и лейтенант невысокого роста, коренастый вытащил из внутреннего кармана своё служебное удостоверение, он протянул его Марине в раскрытом виде, чтобы она смогла его как следует прочитать.
- Странно, - она пожала плечами, - чем я могла заинтересовать вашу организацию?
- И тем не менее, вы позволите?
- Пожалуйста, - она поставила свою сумку на стол перед людьми в гражданской одежде. Те, что были в формах работников аэропорта, вышли за дверь.
Вскоре в помещение вошла женщина и встала в дверях, сложив руки на груди. Она пристально разглядывала Марину и её мужчину, растерянно хлопавшего глазами и будто бы испуганного.
- Что у вас в руках? - спросила она грубым голосом.
- Папка с документами, - ничуть не смущаясь ответила Истомина.
- Что это за документы?
- Это разрешение на усыновление моего Кирилла, полученное из определённых инстанций и сегодня оформленного. Я и прилетела сюда за улаживанием этого дела и за разрешением на усыновление к его отцу... Вот он стоит перед вами. Лёша, покажи свои документы, если только ты во хмелю их где-нибудь не забыл, - Марина с вызовом взглянул на эту строгую гражданку.
  Лёша протянул свои документы и лицо его немного порозовело от напряжения.
  У Марины вытащили папку из рук и стали её тщательно изучать, вынув всё её содержимое. На стол посыпались справки и документы из отдела по делам несовершеннолетних, заявления обеих сторон и ещё куча разных нужных для такого дела бумаг. Внизу папки был сложен перегнутый пополам фотоотчёт, на котором был изображён Кирилл Попов. Оперуполномоченный повертел в руках этот листок с фотографиями, а потом сложил все эти бумаги обратно в папку.
- Нет, здесь всё чисто, - произнёс он и посмотрел на своего старшего товарища, всё это время наблюдавшего за картиной происходящего из дальнего угла.
- Мы теперь должны обыскать вас, - продолжал лейтенант. - Присутствующая при нашем мероприятии Нина Ивановна поможет вам снять верхнюю одежду в соседнем помещении.
- Ну, это уж лишнее! - вскричал Лёша и отодвинул лейтенанта в сторону. - Она беременна, и животик уже просматривается... Вам не стыдно?
- Я же сказал, только осмотрим верхнюю одежду, - повторил лейтенант.
  Марина пожала плечами и пошла в соседнюю комнату, тут же за стеной вместе с этой Ниной Ивановной. Там эта строгая женщина не только сняла с неё верхнюю одежду, но и ощупала ею всю с ног до головы. Когда они вышли из комнаты и Нина Ивановна прошептала на ухо что-то молодому лейтенанту, он ещё раз взглянул на Маринку и подошёл к ней совсем близко, он прощупал её причёску и отцепил шиньон, вынув все шпильки его державшие. Накладка из пышных волос упала на стол и развернула причёску на затылке. Он подошёл снова и потянул за ленточку, она выскользнула из причёски и только... Заколка, в которой был документ, так и осталась на затылке, спрятанная пол густыми прядями волос. Убедившись, что там был именно шиньон, лейтенант вернул его Маринке обратно, и она невозмутимо снова пристегнула его к затылку.
  Потом тщательно обыскали хмельного Лёшу и, не найдя ничего, проводили их к самолёту, извинившись перед этим.
  Уже в небе, сидя у иллюминатора и перебирая в голове всё то, что произошло с ней сегодня, Марина вздрогнула всем телом, наклонила голову к круглому окошку и тихо заплакала. Там пролетали мягкие и пушистые облака с солнечными бликами на макушках, они летели в просветах голубого неба, натыкались друг на друга, и как ей сейчас казалось, обгоняли время. Перед глазами встал образ Наташи Егоровой и Марина заплакала ещё громче, она с обидой озиралась по сторонам, вытирала рукой катившиеся из глаз слёзы, размазывала косметику по лицу и всхлипывала с досады, покусывая свои пухлые губки.

  Она прилетела в Ейск и взяла такси прямо до Приморского УВД. Она специально поворачивала голову несколько раз назад, но за автомобилем никто не ехал подозрительный на протяжении всего пути и, прибыв на место часа через два, она тяжело вылезла из машины уже у ворот. Водитель помог ей вынести вещи и постоял, как она его и просила, на дороге до тех пор, пока она не скрылась в самом этом жёлтом двухэтажном здании. Она прошла в кабинет к Султанову молча и стала раздеваться у вешалки. Евгений Петрович бросился ей помогать и вызвал к себе на верх Коломийцева и её, дежурившего по городу, мужа. Она как-то обессиленно расстегнула и сняла свой шиньон с головы, распуская светлые волосы по плечам, кинула на стол свёрнутую в трубочку опись и встала у двери.
  Супруг влетел в кабинет первым и прижал к себе свою героическую жену. Все расспросы были уже после того, как Марина немного пришла в себя, тогда уж она подробно рассказала о своих краснодарских приключениях, не упуская ни одной важной детали, а потом, когда Султанов сел составлять свой отчёт о происшедших событиях, он отвлёкся на минуту и спросил:
- Марина, ты сделала для нас невозможное, и я польщён этим. Хочу у тебя спросить, есть ли у тебя желание, которое мы можем в благодарность исполнить?
- Есть, - она улыбнулась и стала отступать к двери. - Хочу поцеловать майора Терещенко! Думаю, что за мою услугу с риском для жизни, это вполне достойное и выполнимое желание!
  Истомин и Султанов переглянулись, но ответить ничего не успели, в дверь постучался и тихонько вошёл Пискунов, а за ним спустя пару минут и генерал Лазарев. Они сели за стол для подробного разговора и анализа поездки в Краснодар.
- Я всё думаю, - произнесла Марина уже в конце их беседы, - почему вы не поедете и не привезёте Наташу обратно? Она ведь пропадёт там в Москве.
Она подняла глаза на Султанова: - Вам всем стало сильно некогда, я понимаю, и мама её до сих пор в больнице... Но, ведь это бесчеловечно оставлять её там с Жигулиным. Не находите? Потом эта Соня - ведь она уже тоже в Москве. Как с этим быть? Думаете, они оставят девушку в покое? Я не уверена.
  Все разом повернули к ней головы.
- Тут её тётка сейчас, она поедет обратно в Москву и доложит о Наташином состоянии. Там ведь проводят какое-то лечение, и Света говорит, что пока нельзя девочку трогать и это лечение прерывать, - ответил Султанов. - Я тоже высказывал такое пожелание, но её мама меня остановила. Может быть и так, мы не знаем, мы не врачи...
- А вот я бы забрал и немедленно! - почти выкрикнул Пискунов. - Нечего там её оставлять на чужих людей.
- Почему на чужих, там же её тётка родная, - возразил генерал, прислушиваясь к этому диалогу.
- Нужна она такая родственникам!.. Я больше чем уверен, что они избавятся от неё при первой же возможности, - не унимался Пискунов. - Давайте отправим кого-нибудь за ней вместе с тёткой в Москву, пусть привезёт Наташку домой, всё будет спокойнее.
- Надо подумать и переговорить с её матерью, - Султанов сам был не спокоен по этому поводу, но сейчас серьёзное состояние самой Светланы Егоровой вызывало опасение у врачей и он не мог оставить её в таком положении, поэтому и откладывал эту поездку, а вот теперь задуматься надо было всерьёз и послать с тёткой в Москву после согласия Светланы Ивановны решено было Игоря Коломийцева.
- Ты хоть про её настоящее состояние узнаешь, если забрать нельзя будет, и мы тут успокоимся, а то ничего не понятно, - разговаривал с ним перед поездкой предварительно у себя в кабинете Султанов.
- Хорошо бы, забрать! - Игорь краснел и почему-то вспоминал при этом майора, который был ещё в больнице. - Когда ехать?
- Когда Светлане немного станет получше, а то её родственница тоже уедет с тяжёлым сердцем. Но, думаю, что шестого числа, точно сядете в поезд, так как Антонина тоже торопиться на работу, - ответил Султанов.
- Мы поедем поездом?
- Да, Антонина самолёт не переносит, - был ответ.
- Я могу об этом рассказать Саше? - Игорь снова покраснел.
- Ты думаешь, что его этот вопрос так сильно интересует в его-то состоянии? Ну, расскажи! - полковник улыбнулся. - Они вместе работали год, но там нет никакой романтики, уверяю тебя. И пожалуйста, не пускайте опять никаких сплетен про майора! Вон, и Пискунов даже с этим утих... Сашка, он поумнее вас всех будет и понимает, что Наталья девочка ещё! Он, понятно, из-за неё по своему переживает... и только! - Султанов снял очки и уставился куда-то в угол. - Ох, Игорёк, бывают в жизни моменты, которые не объяснить и никому нельзя рассказывать, а душу свою раскрывать перед другими людьми, тем более - опасно! Запомни это, пригодится, - он ещё раз взглянул на притихшего Игоря и улыбнулся.

  В Москве после январской недолгой оттепели сильно подмораживало. Утром вторника стало известно, что завтра шестого февраля из Приморска выезжает тётка Наташи вместе с её коллегой по работе с целью увести девочку обратно домой. В планы тёти Сони это не входило. Днём они обе сидели в кухне перед обедом и Соня рассуждала вслух, чтобы Наташа как-то на неё реагировала:
- Наташа, помоги мне, потри морковь для борща, а то Андрюша придёт с работы вечером... Чем мы его будем кормить? - она положила тёрку перед Егоровой и надела на неё фартук.
  Наташа взяла мытую морковь и медленными, вялыми движениями всё же стала тереть её об железную решётку. Она сдвинув брови и закусив губы пыталась понять, почему рядом с ней нет мамы и той женщины, что была прежде и называла себя Антониной. Теперь вокруг были неизвестные ей люди, которые уверяли, что и они родственники, а теперь женщина по имени Соня с самого утра настраивала её на то, что она уже оказывается замужем за этим самым Андреем, который так часто приходил к ним с мамой домой и рассказывал, что раньше работал с ней и её папой.
- А где мой папа? - вдруг подняла Наташа на Соню свои пронзительные глаза.
  Соня опустила руки и со страхом посмотрела на девушку.
- Я не знаю детка, сегодня твой муж всё тебе скажет. Он придёт поздно вечером и вы, наконец-то, ляжете вместе спать и станете по-настоящему мужем и женой. Я там вам уже всё приготовила в вашей дальней комнате, вам никто не будет мешать. Пора уже, а то время идёт, а вы что-тот всё тянете, - а про себя добавила еле слышно, - и никуда потом не денешься, детка! Забеременеешь и родишь, а потом и опекуны твои согласятся, чтобы всё официально было... Вот, как-то так! - последнюю фразу она уже произнесла громко и засмеялась.

  Когда с работы пришёл Андрей она отвела его в кухню, чтобы ещё раз обсудить с ним предстоящую первую брачную ночь:
- Я немного её сегодня настроила, теперь твой черёд и не напирай особо... Она ещё плохо соображает, вот и пользуйся этим! Говорят, что приходит сознание к таким после родов.
- А если?... - Андрей похолодел от такой перспективы.
- Ничего не "если", уже будет дитё и деваться-то ей станет некуда. А тут преимущества и у тебя, и у неё - у тебя, что она дочь уважаемого человека, которого долго ещё будут помнить и там и тут, а она будет как символ этой памяти, и все будут вам оказывать посильную помощь, и в работе в том числе. Не бойся, и по карьерной лестнице продвинешься, будешь скоро в кабинете сидеть, а не в дежурке... А она будет мать, и этим всё сказано! - Соня поднялась и ушла в маленькую комнату к Наташе, которую сегодня превратила в роскошную спальню, заправив новым спальным комплектом её широкую постель.
- Присядь рядом, - она позвала к себе Наташу и притянула её к себе. - Ты не бойся Андрея, своего мужа не стоит бояться. Все твои страхи тут же рассеются, как только он приблизится к тебе... Не будет страшно, уверяю тебя, девочка, это совсем не страшно... Может быть сперва покажется немного противно, но потом всё пройдёт очень быстро, - говорила она, видимо вспоминая свой первый негативный опыт. - Нужно лишь немного расслабиться и ни о чём не думать, Ну, договорились? - она похлопала Наташу по руке и, поднявшись с кровати вышла из спальни.

  Наташа сидела сегодня перед сном с опущенными шторами. Нет, она не боялась теперь смотреть на улицу и на высокие фонари возле дома, которые светили в окна, просто сегодня Андрей пришёл к ней в комнату и плотно задёрнул эти тёмные в широкую синюю клетку занавески. Она не поняла зачем. Наташа не понимала так же того, о чём ей говорила тётя Соня. Слово муж, для неё сейчас ассоциировалось только с её отцом, который остался там, в прошлой жизни и никак не появлялся в поле её зрения. Она встала с кровати, погасила торшер, скинула тапочки и легла спать, отвернувшись к стене. Почти уснула, но почувствовала, что лежит в постели не одна. Наташа повернула голову - рядом с ней прилёг этот странный парень Андрей, которого она откуда-то помнила, но всё было очень туманно в её голове. А теперь, зачем он здесь? Разве ему мало места в своей постели? Наташа повернулась к нему и приподнялась, присаживаясь на подушках. Он лежал в расстёгнутой белой рубашке и смотрел на неё внимательными глазами, потом своей сильной рукой опустил её на постель с подушек обратно.
- Всё хорошо, Наташка, всё нормально! - приговаривал он, гладя девушку по голове. - Ничего не бойся, пусть тебя ничего не беспокоит!
Она снова поднялась и попыталась с постели слезть, но он не дал и снова опрокинул её на спину. Наташа не понимала, что происходит, лишь когда он, развернувшись к ней, буквально подмял её под себя и стал щупать колени и выше, она инстинктивно почувствовала для себя опасность и жалобно произнесла:
- Не надо, не трогай меня, я не хочу!.. Отойди.
  Соня при этом находилась в другой, смежной с этой комнате и всё слышала. Когда голос Наташи стал более громким и настойчивым, она ушла в кухню, но и там до неё доносился Наташин плач:
- Что ты делаешь? Зачем ты меня раздеваешь? Не трогай, не надо!.. Я тебя боюсь! - и потом совсем громко и жалобно, - Мне больно, отойди, прошу тебя!.. Очень больно в груди и в ногах!
  Наташа в этот момент, загораживаясь от Андрея руками, почувствовала как сводит её ноги и сильно болит всё тело, её вскоре затрясло в мелких болезненных судорогах:
- А-ай! - вскрикнула она, не в силах повернуть свои одеревеневшие ноги. - Больно, сильно больно!
  Дальше был глухой плач, и грохот на кровати, они стали бороться и биться. Наташа схватила Жигулина со всей силы за волосы обеими руками и потянула на себя, а потом резко дёрнула его, чуть не повредив шейные позвонки. Они скатились на пол, Наташу продолжала скручивать невыносимая боль в груди и животе, Андрей, освободившись из её цепких пальцев, крутанул её на полу и ударил по лицу, потом ещё и ещё раз. Она продолжала кусаться и биться, при этом жалобно кричать от боли. Соня выскользнула в ванную комнату и открыла кран с холодной водой. Она стояла там и слушала весь этот кошмар, а потом зачерпнула горсть воды и плеснула себе в лицо, приходя в себя:
- Боже, что я делаю?! Что я не женщина, что ли? - она плеснула себе в лицо ещё раз и бросилась бежать в спальню.
  Она подскочила к Жигулину, который всё ещё пытался справиться с Наташей, он придавил её к полу и грубо стал рвать ночную сорочку, когда Сонина рука легла на его плечо.
- Не надо! - вскрикнула она. - Андрей, остановись, ей и правда больно!Смотри, как её скрутило всю, она не симулирует... А ты что, хочешь её изнасиловать?.. Но, если она не соглашается, ей больно, не трогай, оставь!
  Но он уже вошёл в какой-то азартный раж и был неумолим. Они покатились по полу, Наташа в сорванной одежде с голыми плечами и Андрей, который бил теперь её чем попадя, в том числе и домашними тапочками по голове, захватывал ногами её колени и толкал девушку под себя, она при этом царапала его лицо, но он давал сдачи, совершенно не рассчитывая свою силу.
- Андрей! - закричала Соня на весь дом и кинулась на парня схватив его за шею.
Он тотчас же вскочил на колени с пола и отшвырнул от себя свою страстную любовницу, та отлетела головой в дверной косяк и осела на пол. Лишь это умерило немного его пыл, и он рывком поднялся, оставив измученную болью Наташу корчиться в судорогах и сводить от боли колени. Он подскочил к Соне и наклонился к ней:
- Что, что ты?!
- Урод, какой же ты урод! - сквозь зубы процедила она и, хватаясь за дверной косяк, попыталась подняться.
  Жигулин помог ей и отвёл на диван в большую комнату. Через некоторое время они оба вошли к успокоившейся немного Наташе. Она сидела на полу возле кровати и прикрывалась одеялом, которое стащила вниз. По лицу она размазывала слёзы вместе с кровавыми полосами от разбитой губы. На лице явно видны были признаки насилия.
- Что ты наделал? Ты сошёл с ума, Андрей?! Зачем ты так? - Соня подскочила к девушке. - Посмотри, сколько синяков ты ей наставил, вот и на скулах тоже и под глазом завтра проявятся... - она поворачивала Наташе голову в разные стороны и ужасалась. - Завтра из Москвы её тётка выезжает с каки-то вашим коллегой. Ты представляешь, что будет, если они её увидят такой? Этот ваш милиционер не только тебе морду набьёт, и правильно сделает, он вызовет милицию и тебя опозорят на работе, идиот!
  Андрей подошёл ближе и встал над Наташей:
- И что же теперь делать? Может быть вызвать "скорую" и сказать, что она сама упала и ей нужна помощь?
- Ты совсем болван?! Её тут же отправят в психушку с таким диагнозом, тем более сама себе причинила ранения... И тётка очень обрадуется, когда посмотрит на её милое личико, такое разукрашенное, - Соня негодовала.
- Что ты предлагаешь? Ведь они приедут сюда уже седьмого вечером, - Андрей вытер со лба пот и опустился возле Наташи, которая тут же отползла от него в дальний угол комнаты.
- Ладно, придурок, я попытаюсь что-то предпринять завтра утром. Но знаю лишь одно, её нужно срочно спрятать, пока за ней тётка не явилась, - Соня со злостью взглянула на своего Андрея и вышла из комнаты, вскоре вышел и он, закрыв за собою дверь.
  Спустя некоторое время она вошла обратно и подняла Наташу с пола.
- Сейчас, девочка моя, умоемся и ляжем спать, - говорила она стоя рядом с Наташей в ванной и смывая с её лица результат сегодняшней "брачной ночи", которая так и не состоялась. Но Наташа уже больше не ложилась в постель, она переодевшись в тёплый халат, так и сидела возле кровати на стуле всю ночь.
  Её уже так сильно не трясло, но немного лихорадило, боль чуть отступила, но ноги продолжали мелко дрожать и тяжесть в груди ещё давила. Болел низ живота и колени. Наташа согнулась пополам и горько всхлипнула. Она не понимала, за что так с ней? И почему этот странный парень захотел вдруг попробовать её тело? И почему муж так должен поступать, если он и вправду - муж? Какое страшное это слово!.. Наташа заплакала в голос и, не удержавшись, скатилась со стула на пол.

  Рано утром Соня опять приехала на улицу Лётчика Бабушкина и застала своего бывшего сутенёра и любовника дома одного.
- Ромио, нам нужна твоя помощь, - и она всё в подробностях рассказала ему о сегодняшней ночи.
- И, что от меня нужно? Твой Андрей не знает, как с девчонкой справиться, ему показать? Или может быть - научить? - с наглой улыбкой проговорил этот статный цыган.
- Нет, речь о серьёзных вещах. Завтра приезжает её тётка и парень из УВД Приморска, чтобы возможно, увезти её отсюда. Они увидят Наташу и всё поймут, нельзя так подставлять Андрея, - ответила Соня с настороженным видом усевшись у окна рядом с креслом своего любовника.
- Он уже подставился... И, что от меня требуется? - Роман потянулся за сигарой, откусил кончик и засунул её в рот.
- Надо её отправить куда-то, а скажем родственникам, что в санатории на лечении она. Эти люди станут проверять, и вот тут-то и нужна твоя помощь. Мы дадим телефон, якобы врача, и он должен серьёзно с ними поговорить и объяснить, что девочку сейчас нельзя трогать. Понимаешь? У тебя же есть медики которые за деньги согласятся так сказать, я знаю. - Соня умоляюще смотрела ему в глаза.
  Лицо Романа перекосилось и превратилось в злобную гримасу:
- Что я буду иметь со всего этого?
- Что хочешь!.. Через несколько недель у меня появятся хорошие деньги, я могу всё оплатить, - ответила Соня.
- Откуда они у тебя? - с усмешкой спросил Роман.
- Это не важно... Ну, как?
- Ладно, отправляйте её в Струнино к бабке, а там видно будет...
- Но, там же притон?! - Соня в ужасе подняла на него глаза.
- Притон в доме у цыган, а бабка одна живёт в старом деревянном доме, я дам адрес... К ней отправляйте.
- Я немного помню тот дом... Но там была плохая печка и постоянно стоял холод, - возразила Соня.
- Ничего, скоро весна... и печку починили. Отправляйте, отвезите её на такси, чтобы не сбежала дорогой, адрес я дам и... насчёт врача, - он поднялся и встал у окна, ехидно улыбаясь. - Помнишь лечили твоего брата от пьянки?
  Соня утвердительно кивнула.
- Так вот, этот врач работает сейчас в Тутаеве, в настоящем санатории для тех, кому надо восстановиться после попойки или психологической травмы. Даже не надо ничего выдумывать, потому что милиция легко проверит их телефон, а тут подлога никакого. Дашь его номер в Тутаеве, а я свяжусь с этим доктором и он подтвердит твоему милиционеру, что Наташа у них и нуждается в лечении. По рукам?.. Но не забудь, что обещала? Я про мой гонорар говорю... - он снова ехидно улыбнулся, а Соня утвердительно кивнула в ответ и поднялась с кресла с очень довольной физиономией.

  Во Владимирскую область они приехали поздно вечером, чтобы не смущать любопытных соседей, машину загнали прямо во двор к бабе Дусе. Андрей вытащил упиравшуюся Наташу из машины, так как она его уже сильно боялась, и отвёл в дом. Там возле остывшей печи сидела пожилая женщина с завязанным платком под подбородком и в пыльной телогрейке, надетой на тёплую серую кофту.
- Сонечка! - кинулась она обниматься к розовощёкой крашенной блондинке.
- Господи, баба Дуся, сколько лет мы не виделись, почти целую вечность!.. - Соня обняла старушку и прослезилась.
- Кого это ты мне привезла? Ведь знаешь, я уже не в деле, но при случае могу помочь, - осматривая Наташу спросила бабушка.
- Нет это не тот случай, - и Соня принялась рассказывать историю Наташи Егоровой, которую нужно было срочно спрятать от страшных родственников, что могли бы упечь несчастную девушку в психушку. - Понимаешь, она придёт в себя, нужно только время, её нельзя беспокоить. А эти люди могут девушку забрать и всё испортить. Я боюсь, что если они найдут её, то мы уже никогда не увидим эту бедняжку.
- Я всё сделаю, как надо, Сонечка! - бабушка похлопала Соню по спине. - Она не сбежит отсюдова в припадке своего безумия?
- Может попробовать. А мы увезем её верхнюю одежду, оставим раздетой, и пусть попробует пробежаться по морозу босиком, - ответила Соня и стала стягивать с Наташи пальто и шапку.
  Пока они разговаривали с бабой Дусей, Андрей находился в соседней маленькой комнатушке, слушал разговор за стеной и, кажется начинал понимать только теперь, кем на самом деле являлась его Соня. Он вспоминал сейчас слова Султанова в его кабинете, когда полковник назвал его женщину "портовой шлюхой". Тогда Андрей на полковника жутко обиделся, а теперь заливался краской и обливался холодным потом одновременно, ведь всё сказанное тогда в кабинете, оказалось большой правдой! Он вышел в коридор, где у печки стояла прижимаясь к её остывшему боку Наташа. С горечью и обидой на себя, он посмотрел на девушку. В нём пробудилась к ней невероятная жалость и Жигулин было протянул руку, чтобы погладить Наташу по голове, но она со страхом увернулась от него и спряталась за шкаф. Наступало страшное прозрение - Жигулин схватился за голову и сел на корточки у стены. Эта женщина сломала ему всю жизнь, он был как в тумане всё это время, словно страшный морок сковал его тело и душу. Вот, что значит страсть без любви!.. Вот теперь он понимал, что такое настоящий грех - это когда сам себе нанёс рану и не видел выхода из положения, которое болью отдавалось в сердце и стучало в висках страшной несправедливостью.
- Боже, что я делаю, Боже! - прошептал он и, поднявшись, выскочил за дверь.
  Он стоял во дворе и смотрел на этот низкий домишко с покосившейся ржавой крышей и поломанными ставнями. Забор, что окружал этот дом был высоким и сплошным, с узкой калиткой, выходившей на улицу Дзержинского. Но в самих внутренних комнатах, отметил про себя Жигулин, было довольно хорошо и светло. Там было чисто и по своему уютно. Но вот печь топилась плохо, это он успел про себя отметить.
- А мы забрали у Наташи всю верхнюю одежду, - мысленно сокрушался он, но не смел возражать Соне, этой страшной женщине, от которой избавиться теперь не было никакой возможности. - Что она теперь задумала, что?! Что будет с Наташей здесь в этом маленьком городишке?
  Он снова зажал голову руками и простонал. Ведь Егоров теперь его и с того света достанет! Андрей верил, что есть какие-то Высшие Силы, но старался отогнать эти мысли прочь от себя. А его мать? Как она смотрела на него перед отъездом и умоляла больше вреда Наташе не причинять. А он послушал?! Да, он понимал, что влип теперь по крупному, если с Наташей что-то произойдёт серьёзное, ему отвечать в первую очередь. Ну, хоть осуществить задуманное вчера не удалось, уже хорошо. У него изнасиловать её не получилось. Девушка, хоть и больна, но свою честь защищать умеет. Он подумал о ней в этот раз с восхищением и отметил про себя, что всё ещё питает к Наташе некоторые чувства, что было на фоне его прозрения, насчёт Сони, которая промышляла не в порту, как говорил Султанов, а на московских просторах, и это приносило ей, можно полагать, не малый доход.
  Дав необходимые распоряжения, Соня вышла к машине. Таксист, которому хорошо заплатили, всё это время ожидал их у ворот во дворе, теперь он завёл мотор. Соня затолкала в салон своего Андрея и они уехали в ночь на тёмную трассу Ярославского шоссе и полетели к Москве.

  Баба Дуся, проводив своих гостей, вернулась в дом и посмотрела на сидевшую в углу девушку.
- Сейчас я тебе дам свитерок под горлышко, милая... Ничего, всё будет путём! - она прошла в дальний угол и открыла комод. - Мы сегодня пройдём в сараюшку с тобой и принесём к печке топливо. Уголёк ещё имеется. В ведёрко насыплем и ночью будет тепло... Я тебе вот, телогрейку дам свою. Она хоть и широкая, но тёплая, ничего! - успокаивающе говорила она.
  Под низким абажуром баба Дуся и Наташа пили чай поздно ночью.
- Ничего, милая, где наша не пропадала?! - баба Дуся сверкнула глазами по-молодецки и весело подмигивала Наташе. - Всё в жизни нужно пережить, надыть понимать, что все испытания нам даны не случайно, в чём-то согрешили значится, когда-то... А бывает и наперёд нас судьба учит, чтобы в следующий раз ошибок по недогляду не наделали. Всё бывает, не тушуйся голубушка! Ничего...
  Баба Дуся поднялась со стула и подошла к буфету, чтобы достать большую банку малинового варенья.

  Плотный туман под утро скрыл всё пространство. Наташа проснулась рано от того, что стала испытывать сильный холод. Остыла печь, а хозяйка дома, уже привыкшая к такой жизни, спала крепко и не думала вставать подтапливать. Егорова вышла в маленькую кухоньку и присела к окну на высокий самодельный табурет. Утренние краски лишь стали наливаться разбавленной синькой, освежиться до конца ей мешал густой туман. Он плавал за окном ватными клочками, поднимался над глухим забором и скрадывал пространство. Постепенно стало светлеть, туман отступал от города и открывал дальний горизонт. Наташа распахнула удивлённые глаза, потому что впереди, на сколько хватало обзора виднелись в низинах и на холмах маленькие частные домишки. Из кухни было видно, потому что здесь часть забора намного ниже, чем в остальной окружности дома, всю западную часть города, а это был в основном, частный сектор. Девушка приподнялась с табурета на скрип входной двери, которая на ночь не запиралась в этом доме. Егорова выглянула в коридор и замерла. У двери стоял и осматривался по сторонам чужой мужчина среднего роста в сером полушубке, шапке ушанке и с густой окладистой бородой. Он увидел Наташу и весело ей улыбнулся:
- А баба Дуся где? - спросил он и прошёл в комнату. - Ну, засоня, вставай!.. Встречай внука! - он подскочил к бабушкиной кровати и потряс её за плечи. Она тут же разлепила сонные глаза и радостно выкрикнула:
- Батюшки святы, Владик вернулся!

  Баба Дуся собрала растрёпанные Наташины волосы в аккуратные маленькие хвостики, помогла ей умыться над тазом с тёплой водой и посадила за стол. У неё сегодня дома был праздник - любимый внук вернулся из геолого-разведочной партии и приехал к ней погостить из соседнего города Александрова. Она позвала в гости только одного человека, дядю Гришу, что жил по соседству с которым она делила огород и пользовалась одним сараем. Сосед был большим любителем хорошей выпивки и они, сидя вместе за столом с бабушкой Дусей, не отставали от её внука, который то и дело наливал в стаканы водки и вина. Егорова сидела отрешённо за столом и ни к чему не притрагивалась. Её мутило от одного запаха спиртного, а вскоре она вовсе вылезла из-за стола и ушла в дальний закуток поближе к растопленной печке.
- Что за странную девчонку ты подобрала, Евдокия? - спрашивал любопытный сосед, кряхтя в кулак.
- Сонечка привезла вчерась. Не выкинешь теперь на улицу-то... Говорит, что девчонка помешалась на нервной почве, что-то там на работе у ней произошло в милиции, а родня хочет отдать в лечебницу специальную. Вот Сонечка и упрятала её тут у меня, пока родная мама за ней не приедет. Ведь так лучше, дома-то? - она наклонила голову и всплакнула. - Вот ведь, малолетнее ещё дитё, а страдает...
- Они тебе хоть заплатили, Соня с кавалером? - спросил дед Гриша.
- Откуда ты знаешь, что она с кавалером приезжала?
- А она, мил моя, без кавалеров никогда и не ездила... Я не прав, скажешь?
- Да-да, заплатили и сказали, чтобы не трогали её цыганы-то... У девчонки отец полковник милиции. Это уж просто она её привезла, без особого расчёту, - баба Дуся при этом подмигнула деду, и почти шепотом добавила: - Они эти девки-то её теперь, все цыгане, и я к ним уж и отношения-то не имею никакого, но всё иногда ребята интересуются. Мол, бабушка уважь, подбери девочку получше! - она сипло рассмеялась.
- Ой и старая сводня ты!.. Отошла она от дел, как же! - дед налил себе ещё в стакан ядрёной самогонки и положил на тарелку солёный огурец, поглядывая на внука, который осоловело напевал, сидя полубоком к столу, какую-то современную песенку и не интересовался их разговорами.

  Сильно подвыпивший Владислав нашёл Наташу за печкой, она там пряталась от него и со страхом наблюдала, как он ходил по комнате и раскуривал сигарету.
- Ну, что ты, малыш, так боишься? Меня что ли? Так я не кусаюсь... Ну, иди сюда! - он взял Наташу за руку и вывел её в комнату, потом усадил перед собой на стул и стал внимательно разглядывать её осунувшееся личико: - Обидели тебя, верно, вот ты и молчишь...Сильно обидели?! Но ничего, я знавал случай, когда люди и через много лет всё вспоминали. Нужен только толчок для психики, - с серьёзным видом рассуждал этот молодой мужчина держа во рту сигарету. - У меня есть хороший знакомый доктор, со мной в одном городе живёт, в Александрове. Мы тебя покажем ему, пусть что-нибудь о тебе расскажет. Может быть поможет снять твои страхи и заторможенность, - он протянул к девушке руку, но Наташа вздрогнула и вскочила со стула. - А-а, понимаю, - гаркнул он с умилением разглядывая её тоненькую фигурку, - мужчина обидел и совсем недавно... Что он от тебя хотел?
Наташины глаза наполнились слезами.
- Урод!.. Девочка, я всё понял, прости меня, я не буду больше на тебя внимания обращать... Тебе лучше бы погулять выйти, вон хоть во двор. Бабуль! - крикнул он из комнаты. - Помоги ей одеться, выведи девушку на улицу погулять.
  Вошла весёлая баба Дуся:
- Дак ведь, они вещи её увезли. Пальтишко и шапку забрали. Соня сказала, что сбежит, мол, тебе тогда отвечать за неё! В телогрейку её тогда одену, да?
  Владик вскочил на ноги:
- Как это вещи забрали, ты что?! Кто эти люди? Они что, замуровать тут её решили в четырёх стенах, так что ли? Она что, наложница у них, или заложница? Что это за безобразие?! - парень негодовал. - Найди одёжу получше ей и веди сейчас же гулять, нельзя девушке дома сидеть! - он откинул от себя стул и сразу протрезвел.

  Вечером в Москву приехали из Приморска Антонина Михайловна и Игорь Коломийцев. К ним навстречу из комнаты вышел небритый с припухшим лицом хозяин квартиры, он сегодня отсыпался после ночного дежурства в метро.
- Паша, тут за Натальей из Приморска приехали, - начала с порога Антонина Михайловна. - Как наша девочка?
- Не знаю, - сонным голосом ответил Павел.
- Как это - не знаешь? - замерла на пороге его жена и взглянула на Игоря.
- Так вот, не знаю и всё!.. Её приехали и забрали ещё в субботу.
- Кто забрал, что ты такое говоришь-то?! - взвизгнула жена.
- Забрал жених, он так назвался, и его тётка. Увезли куда-то на край Москвы... Вот адрес! - он порылся в серванте и нашёл там нужную бумажку.
  Игорь подскочил к Павлу и выхватил из его рук адрес Сони и Андрея.
- Как вы могли? - с гневом прокричал он. - Какой он ей жених? И не тётка она ему вовсе, а любовница! Ой, что же вы наделали? Зачем же вы им Наташку отдали? Это же извращение какое-то!..
  Игорь бросился в коридор и попытался открыть входную дверь.
- Я с вами поеду, Игорёк, - Антонина с упрёком взглянула на мужа, и снова стала натягивать на себя сапоги, которые уже сняла и поставила к двери.
  На Ставропольской улице они поймали такси и договорились с шофёром за двойную оплату, чтобы довёз их прямо до места к платформе Лось, как и было указано в адресе.
  Игорь взбежал по лестнице на пятый этаж быстро, минуя лифт, Антонина привычным образом вызвала кабину. Они вместе стояли у двери и настойчиво звонили в квартиру. Там было глухо, но на их настойчивые требования - открыть, вышла соседка по площадке.
- И чего названивать тут? - недовольно окликнула их женщина. - Нету дома квартирантов. Он на работе ещё, а Соня из магазина не возвращалась... Сейчас придёт, должно быть, подождите! А. коль хотите, то милости прошу ко мне домой.
  Уставшие с дальней дороги Игорь и Антонина согласились и вошли в соседнюю квартиру.
  Они сидели на диване в большой комнате, расстегнув пальто и сняв свои шапки, но не раздеваясь до конца, потому что ждали прихода Сони с минуты на минуту.
- Квартиранты, говорите? - спросил Игорь у женщины.
- Да, а кто же они? - ответила та. - Снимают здесь квартиру у одного мужчины. Девушку тут на выходные привозили, а потом увезли куда-то...
- Как увезли? - Игорь подскочил на месте.
- Так, увезли и всё - не слышно её больше. А то ведь перед этим, как она ночью кричала, бедняжка!.. Но соседка Соня мне потом сказала. что ненормальная та девица, вот ей всё и кажется, что к ней мужчины пристают...
  Игорь покрылся холодным потом после соседкиных слов:
- Что было там за стеной, расскажите! - попросил он и на всякий случай достал своё служебное удостоверение.
  Соседка взглянув на корочку, уже серьёзнее продолжала: - Привезли они её, значит, в субботу, потом дня два девчонка привыкала, как они говорили, а во вторник в ночь на среду и началось... Поздно уже было около полуночи. Внучка моя в комнате в той, что у них за стеной спальни - не могла уснуть, говорит, бабушка, что там режут кого? Я прислушалась, а девочка кричит, будто её, извините, насилуют!.. Не трогай, кричит, меня, не раздевай!.. Потом грохот раздался и снова визги и крики, потом слышу Соня сама туда прибежала и всё стихло.
  Игорь сидел ошалевший со взмокшими висками, он смотрел на Антонину в упор, а та, приоткрыв рот, сидела словно немая. Вдруг на лестничной площадке раздался лязг ключа в открываемой двери, и Коломийцев, подскочив на месте, выбежал в коридор и распахнул дверь. На пороге своей квартиры стояла Соня и собиралась уже проходить к себе домой. Игорь подбежал к ней и схватил за запястье.
- Осторожно! - вскрикнула она, но потом узнав Игоря, отошла в сторону и пропустила его вместе с подошедшей Антониной к себе.
  Как только за ними закрылась дверь, Игорь подскочил к Соне и схватил её за отвороты её мохнатой шубы:
- Где Наташка? Что вы с ней сделали? Отвечай мне, падла? - он тряс, больно тряс её, несмотря на положение в котором она находилась. - Андрей что, хотел Наташку изнасиловать? Мне соседка рассказала, как вы тут над ней издевались ночью... Или уже он это проделал? Ах ты, стерва!.. - и он с силой отпихнул её от себя на шкаф для верхней одежды.
  Соня еле устояла на ногах, а потом спокойно сняла с себя шубу и шапку, прошла в комнату и села в кресло.
- Осторожнее, со мной так нельзя, - и она указала на свой живот.
- А с Наташкой можно? - Игорь встал рядом с ней. - Зачем вы её увезли и где она теперь? Ты понимаешь, что привозить её в ваш дом - это самое настоящее извращение?
- Сядь и послушай меня внимательно, и вы, Антонина, сядьте, - Соня показала глазами на диван. - Мы приехали к вам на Ставропольскую с одной целью - просто навестить Наташу! Андрею стало известно, что случилось с её отцом и мы сильно за неё волновались, - она посмотрела на усмехнувшегося Игоря и добавила, - это правда! Да, волновались, потому и поехали... Приехали, а там ваш муж, Тоня, собирал Наташины вещи. Он хотел её сдать в психиатрическую клинику, не хотел держать дома такую вот, как она, и спешил до вашего возвращения всё это устроить... Вы спросите у него, он не может вам соврать. Напрямую спросите, и поймёте, что это так и было!
  Коломийцев с Антониной переглянулись.
- Что дальше? - Игорь сверкнул глазами и уставился на Соню.
- Дальше мы не медлили ни минуты. Я знала, что Наташина мама была против такого мероприятия, и мы с Андреем её оттуда увезли. Я тут же на следующий день связалась со своими знакомыми врачами, с клиниками, и мне помогли достать хорошую путёвку по большому блату в Ярославскую область. Там в городе Тутаеве есть такой санаторий, для людей с ослабленной психикой. Там очень опытные и хорошие врачи. Уверяю вас, всё законно!.. Девочка уехала туда шестого числа, седьмого мы связались с доктором, то есть сегодня утром. Вот его номер, - и она протянула Игорю листок бумажки, который вынула из своего кармана жакета. - Она там будет проходить лечение и восстановление до конца месяца, а сейчас её пока трогать не нужно.
  Коломийцев внимательно сейчас смотрел на эту женщину, он изучал её глазами и отметил про себя, что ни одни мускул не дрогнул на её лице при разговоре о Наташе.
- А, кто здесь кричал пятого числа ночью, соседка нам рассказала? - осторожно спросила Антонина Михайловна.
- Андрей вошёл в спальню к Наташе, а она напала на него, - ответила невозмутимо Соня.
- Этого не может быть, - возразила женщина. - Наташа не в том состоянии, чтобы на кого-то напасть. Это, видимо, Андрей напал на неё первым, верно? - Тоня буравила глазами сидевшую перед ней Соню и та сдалась.
- Да, верно...
- Что?! - Игорь подскочил к ней и снова готов был схватить за грудки.
- Остынь, парень!.. Андрей только хотел с ней поговорить поласковей. А потом, все вы мужчины одинаковые... Не правда, что ли? - Соня выдержала паузу и продолжала. - Я была в ванной, когда услышала, что Наташа закричала. Андрей, видимо, решил воспользоваться её невменяемым состоянием и полез к ней на постель, а она его оттуда спихнула и это правда, можешь у него спросить, когда придёт... Он ничего не смог с Наташей сделать, успокойся! Она сопротивлялась, как тигрица и кусала его, исцарапала всего... Он даже на работу идти стыдился вчера.
- Сволочь какая, а! Знает, что заступиться за неё тут некому и воспользовался ситуацией, - Игорь был весь комок нервов и ходил по комнате взад и вперёд, бросая на Соню косые взгляды. - Я привлеку этого идиота за попытку изнасилования! - выкрикнул Коломийцев.
- Не получится, - улыбнулась Соня. - Врачи провели осмотр и сделали освидетельствование, когда девочку привезли в санаторий. Вот справка, что ничего с ней серьёзного не произошло. Всё в порядке!
  Соня поднялась на ноги и достала из серванта справку, которую сунула Игорю под нос.
- Да и быть ничего не могло, - добавила она спокойно. - С ней невозможно было справиться, и вы оба знаете про это. Да ещё в таком состоянии, в котором она пребывает сейчас. А Андрей... дурак, что тут скажешь, но я подскочила во время и их разняла. Но пострадал больше Жигулин. Он весь покарябанный на работу пошёл, - она усмехнулась при этом.
- Я вам никому не верю, ни единому вашему с Андреем слову, авантюристы чёртовы! - Игорь схватил листок с телефоном. - Откуда можно позвонить в Ярославль?
- Набирай по автоматике через восьмёрку, вон телефон, - Соня кивнула на тумбочку в коридоре. - Набирай, а я потом оплачу связь. Справочная Ярославля - 2 -34.
Игорь быстро набрал нужный номер и попросил дать ему телефон санатория в Тутаеве, если таковой имеется, ему тут же выдали номер, точно соответствующий тому, что был записан у Сони на листке. Коломийцев связался с главврачом санатория, который попросил узнать имя лечащего врача Егоровой, а потом перенаправил звонок к нему на трубку в кабинет.
- Анатолий Иванович Горелов? - спросил Игорь. - Будьте добры, подскажите, Наталья Егорова лечится у вас, и в каком она состоянии находится? Я родственник!
- Да, есть такая, - ответили ему на том конце провода. - Привезли вчера из Москвы. Она привыкает пока, а потом назначим лечение и будет до конца месяца тут находится.
- Я могу её проведать, приехать к вам?
- Нет, пока не желательно. Только недельки через две. Это в её же интересах, иначе не было никакого смысла её сюда привозить. Мы не пропускаем никого из родственников, пока лечение не назначим и не поймём природу её такого поведения, - был ответ. - Поэтому, не тратьте время зря, а приезжайте сюда через две недели!
  Игорь с тяжёлым сердцем повесил трубку на аппарат. Но теперь, хотя бы, он был уверен, что Наташа в безопасности. Ему подтвердили из самого санатория о её пребывании там, и Коломийцев, хоть и не повидал Наташу, но возвращается с некой уверенностью, что девушке помогут опытные врачи, как его и заверили. Хотелось дождаться Жигулина после смены и набить ему морду, но он не мог больше находиться в этой ужасной квартире, рядом с этой коварной и хитрой женщиной. Коломийцев, взяв с собой Наташину тётку, вышел с ней из этого блочного дома и поехал на вокзал.
- Дайте мне слово, что поговорите со своим мужем и... откровенно поговорите. Всё, что он вам скажет, сообщите потом мне. Вот мой номер в Приморске, или звоните на квартиру к Егоровым, как уже привыкли. Мне нужно точно знать, что Соня не врёт, когда сказала, что ваш муж был причиной того, что они взяли Наташу к себе, - говорил Игорь, стоя у железнодорожных касс.
- Я всё поняла, Игорёк, - ответила Антонина. - Отзвонюсь, как только с ним поговорю... Для меня это тоже явилось большим ударом, поверь! - она притронулась к своим глазам носовым платочком. - Теперь бы у Светы всё наладилось со здоровьем, ведь ей ещё малыша поднимать на ноги. Горе-то какое, Игорёк! - и она в голос зарыдала, вспоминая брата.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.