Что не сгорит, то утонет

Что не сгорит то утонет.
Что сгорит, то  не  утонет.


 
    Степан  Пальчук  не боялся труда, и  смотрел   жизни прямо в глаза. Может, это бабкина школа была: многое уметь и понимать,  что делаешь. 

Усмехался, слушая любителей  ворожбы и  загадываний   на хорошую жизнь,  удобных женщин,  работу. А почему бабкину ?  А бабушка Лизавета  говорила: «Каков сам, такое и к вам. А  у вас к себе вопросы есть?». 


Ну не верил    никаким фантастическим примерам  и доводам,  ни   вещим   снам,  ни  сверхъестественным способностям, - это всё  заморочки,   считал он.   И даже не поддерживал разговоры на эти темы.  Лишь шутил да усмехался:
- Сколько живу,  ничего  сверхъестественного не встречал.  Всё загадочное от людей идёт. Одни  на себя надеются. А  лодырь надеется на чудо. Если встречал что-то, всё всегда  было вполне объяснимо.


- Да ты прожил,  согласись, маловато  для   выводов, - какой-нибудь   любитель газетных  статеек на последних страницах  пытался свалить Степана.


 - «Ага,- щас прям.-таки.  Я в Афгане воевал, а ты служил своему хозяину, который  врал тебе.  – Степан знал, что надо сказать. -   А война  никого не обманывает. Мертвых потому,  что они уже мертвые, а  живые слушают жизнь. – Что же здесь возражать?


Как-то  в октябре  они с женой  решили  продать на базаре в городе   мясо со своего хозяйства и с огорода овощей,  и планировали дня за три управиться, деньги пустить  на  всякие нужды и  на учебу детям. Хотя это были   не его дети, а  жены от  ее первого брака, он ничего не делил,  не жлобствовал.


А кроме того, он хотел осмотреть свою    квартиру, которую освободили одни квартиранты, а другие уже хоть сейчас заехали бы.  Ну и надо было купить жене подарок на день рождения. А он присмотрел офигительный  гарнитур    - серьги, кольцо и подвеску  из серебра с тонким и чудным   плетением.  Мечта.   Степан сам  поехал в город на базар, вытерпел базарную   нудоту , все  продал за три дня и выручил   хорошо. 


В последний день   появилось  странное чувство,   какое-то беспокойство, которое он не понимал . Но   по совету Ирины  деньги  отнес  в банк.

 Оставил  немного   налички,  часть рассовал по карманам. Другую  запрятал,  и  чтобы найти деньги, надо было  раздеть Степана до гола. Но в те времена   всякое   случалось.   Лишали жизни  и за 100 рублей.  Грабили и пеших,  и на машинах. Он зашел в  китайский ресторанчик и взял любимые  блюда: сазана в особом вкусном соусе из тропических приправ,  закуску из привычных овощей, поел не спеша, без вина, - за рулем! но  не избавился от тревожного чувства, оно   сопровождало все его действия и, кажется, усиливалось. Ладно, оставалось заглянуть  на квартиру и в магазин  за подарком.  До семи вечера  должен управиться,   решил он,  и не торопясь,  двинул по улице, выискивая  нужный магазин.

 Вдруг как споткнулся -    навстречу ему  шла   цыганка, собой заполонившая  всю улицу.
 Известно, базар,  везде цыгане   – у  каждого входа,  у  ларьков с телефонами,   на траве в тени деревьев, ничего не покупают, а все же что-то продают.

Когда-то  в детстве он слышал такое: она  никогда не смотри  в глаза цыганкам –  прицепятся, не отвяжешься.   Глаз цыганский опасный.  И не слушай, что они плетут . Загипнотизируют и пока  всё не вытянут,  не  заметишь как и когда, не отстанут.  Степан в себе был уверен, никакая  сила цыганских    глаз ему не страшна.
 А цыганка   идёт, не торопясь. Бог мой, как же  она  была  хороша,    молода и  богата телесами, сама женственность  в расцвете,  маняще шуршала  пёстрыми шелками. И мужчины оборачивались, провожая ее взглядами. Она, спокойная, невозмутимая в своей красоте,  покачивая бедрами,    плыла по улице, да прямо на него, будто не видела.



А улица, как нарочно, вдруг опустела,   только   машины по ней в одну сторону неслись,  ни человечка,  никого не видно,  и тишина – то ли он оглох, то ли  улица была такая.

Он был заворожен её видом, красотой, статью. Но более всего удивили  у смуглолицей  цыганки светлые волосы, кудрями по спине,  и глаза,  синие, или нет,  яркие зеленые,     и губы, будто спелые  вишни.   

 Он  старался не смотреть ей в лицо и не  встречаться  глазами, которые,  как два магнита, притягивали  к себе  безудержно.    Но  как он ни старался,  произошло то,  что произошло. Тревожно стало, будто в засаду попал.  Или   в омуте тонул.  Она  же глаз  не отводила, как на крючке,  его держала. Он такого в  жизни не испытывал, и сладко и страшно. А  она  идёт прямо на него и приговаривает негромко:


- О,  ну вот мы и встретились. А ты не спеши, умоляю,  разве я   о такой встрече мечтала? Да уж  какая  случилась. Я ждала  все три дня. Важные  дела никто наспех не делает. Я воевала с   собой. Сомневалась. И все  же решила, тебе это надо знать.  И мне есть, что сказать.

Степан был удивлен и смущен, не знал, что и делать. Цыганка за руку его берет, в глаза смотрит неотрывно, и чудным голосом  завораживает.



-Дай погадаю тебе,  погадаю и все расскажу, что  было, что  есть и чего  быть не должно,  и я помогу тебе,  обязательно,  не бойся,   денег не возьму.    Ты сам решишь,  что  делать.

«Ну,  это они всех так начинают  строить. Ага,   вот и признание - три дня смотрела за ним  …  Вот откуда тревога».
    


Степушка   боком-боком , хочет   вырваться из этой паутины, да не тут-то было. Глазами держит его,   голосом  привораживает,  говорит  доверительно, почти шёпотом, ласковым светом   обволакивает.   А он всё молчит, как воды   в рот набрал.


- Я знаю, куда ты идешь, подари мне час,  всего лишь час,  жизнь тебе  отдам. Не торопись уходить. А то, что  услышишь, тебе никто не скажет, кроме меня.
 Скоро жизнь твоя изменится. Вторая половина твоей  жихни не будет  продолжением первой.  Как заново пойдет… но  ты справишься. А больше не скажу,  не могу. 
Он усмехнулся:

- А чтобы тоска  тебя не мучила, через день ты не вспомнишь об этом разговоре. Через ночь  почти  забудешь   меня   и   лишь кое-что вспомнишь, да связать не сможешь.
 Сердце его  плакало от предчувствий, что-то невидимое вдруг оплело, и  что  больно отрывать. Он ничего не мог понять, что происходит, кто забирает у него силы  и радость жизни. Хочет уйти, а словно минное поле перед ним.
- Посмотрим, что руки говорят, - руку  его держала, разглядывала.
-  Хорошая у тебя рука, работящий ты, много  можешь и умеешь, со своих трудов живёшь хорошо.
Но… есть у тебя то, что во вред идет.  Об этом можно сказать и сейчас. Не гордись   ничем, гордость   кажется добром. 


- А ты говори проще. Я понял, гнать гордость надо, да?
- Да, ты понял правильно,  да напрасно улыбаешься и не веришь…   Жена у тебя,  вижу, есть.
Степан  опять усмехнулся,  эта женщина не была его женой. Просто он жил с ней , у неё было двое детей, они как-то согласовано проживали.

А  про себя подумал,  ага, вот  тут и не угадала, Цыганочка моя.
- Но жена  эта незаконная, законная жена  ещё будет. Э-э, дети у тебя тоже ещё будут от законной жены. Ты проверь деньги,  не бойся. Я  же цыганка, что  могу, то и сделаю,  и  лучше проверь.


Улыбаясь, следила за его действиями,  но   вдруг и  она,  как очнулась.
- Ну-ка, ну-ка,  что я вижу!!!  Ты достигнешь  своих высот.   Хотя армию ты отслужил,  но   не пойму, как ты там снова окажешься. И всё у тебя в жизни сложится.
Степану  стало скучно и  неудобно. Он пошарил в карманах, нашёл  деньги и
  начал благодарить гадалку. Она деньги взяла,  но не уходила и не отпускала Степана.
-  А сейчас я   скажу самое главное,  что я здесь увидела.


- Да ты мне всё уже сказала, что могла, что ты там ещё  хорошего узрела?
- Нет, это не все.  Позолоти ручку,  и я тебе скажу, что  еще я увидела,  дважды позолоти  и  я беду отведу от тебя.

- Какую  еще беду,  - удивился Степан, - ты мне тут наговоришь, мне пора,  всё сказала?

-Ну что ж,  - сказала  цыганка. - твоё решение. Не пожалей денег,  они у тебя же ведь есть. И много я у тебя не прошу.
Но Степану будто  надоело всё,  и он сказал:

-  Всё,


Извините.,
Текст на редакции
1
    2022 -2023 г.