Ирония судьбы ISBN 978-3-944502-91-5

                Я пишу для себя, как дневник жизни, а не для кого-то другого.
                Автор

Введение

Эта повесть о жизни одной женщины, которая несмотря на болезни, несчастья, которые с ней приключились, гонения, избиения, месть со стороны близких, зависть со стороны врагов, духовные и моральные насилования, ненависть – все это пережила, защищая своих детей, своих родственников и друзей, не потерявшая веру, надежду и любовь - она этим добилась любовь Господа, и теперь живет ради Него и для Него.
Вот что написал об этом Эми Кармайкл: «Причина того, почему так много поверхностных жизней, пустых разговоров и так мало повиновения, заключается в следующем: только немногие готовы, подобно сосне, одиноко противостоять ветру во имя Бога, где под ударами житейской бури мы теряем то, что можно в нас сломать, и остается только то, что поколебать нельзя. Мы, последователи распятого Иисуса, не для того живем на этой земле, чтобы сделать свою жизнь приятной и беззаботной: мы призваны переживать невзгоды ради страдающего, грешного мира. Чело Иисуса было увенчано терновым венцом. Ищем ли мы розовых бутонов для своей короны? Руки Иисуса были пронзены гвоздями. Украшены ли наши руки драгоценностями? Его босые ноги были связаны. Обуты ли наши ноги в изящную обувь? Что мы знаем об изнурительном труде? О слезах, обжигающих лицо прежде, чем они упадут на землю? О скорби? О поругании и поношении? Господи, прости, что так часто мы отворачиваемся от жизни, которая хотя бы отдаленно напоминает Его жизнь, наслаждаясь нашими сокровищами на земле».
Жизнь ее, как и многих других, была наполнена жизненными неурядицами, доходящими до нежелания жить, но она оставалась жить ради детей и внуков.
Дж. Буньян сказал так: «Лучше с испытаниями, риском, затруднениями идти по истинному пути, чем в спокойствии избрать путь ложный, ведущий в погибель...»   

На что мы тратим жизнь? На мелочные ссоры,
На глупые слова, пустые разговоры,
На суету обид, на злобу - вновь и вновь.
На что мы тратим жизнь... А надо б на любовь... 
Сжигаем жизнь дотла всё на пустое что-то —
На нудные дела, ненужные заботы...
В угоду обществу придумываем маски...
На что мы тратим жизнь! А надо бы на ласки... 
Мы распыляем жизнь на сумрачную скуку,
На «имидж» и «престиж», ненужную науку,
На ложь и хвастовство, на дармовую службу.
На что мы тратим жизнь? А нужно бы на дружбу... 
Куда-то всё спешим, чего-то добываем.
Чего-то ищем все — а более теряем;
Всё копим — золото, тряпьё и серебро...
На что мы тратим жизнь! А надо б на добро... 
Волнуемся, кричим, по пустякам страдаем;
С серьёзностью смешной вещички выбираем.
Но сколько не гадай — всё выберешь не ту.
На что мы тратим жизнь... А надо б на мечту... 
Боимся радости, боимся верить в сказки,
Боимся и мечты, и нежности, и ласки;
Боимся полюбить, чтоб после не тужить...
На что мы тратим жизнь?! А надо просто жить!


                Глава 1

Марина издали увидела своего сына. Он стоял на большом камне у берега озера и ловил рыбу самодельной удочкой. Местный казах среднего возраста тоже часто ловил здесь рыбу, он и научил мальчика ловить рыбу на кусочки сырого теста.
Есть дома было нечего, и сын ходил на рыбалку; правда, ловилась мелкая, которая годилась только коту. Кот орал ночью на крыше от голода, тревожа  и без того растрепанные  нервы.
Сын стоял босиком на камне и судорожно тряс замерзшими губами.
- Боже мой, бросай это дело, еще простудишься. Ну хорошо, я сварю сегодня суп из бабулиных запасов. Она уже умерла, а крупы остались. Думаю не обидится на том свете, все равно мыши съедят.
- Страшно. Еще ночью будет нас душить за это. А рыбачить мне нравится, особенно когда ловится.
Подошел казах-рыбак и будто между прочим сказал:
- Я принес вашему сыну крючки покрупнее и острее, чтобы крупная ловилась.
- Спасибо, да он еще маленький, крупную не вытащит.
- А если разрешите, я его с собой на лодку возьму.
- Ах нет, не надо, лишние волнения.
- А вы что, одна живете?
- С двумя сыновьями.
- А муж?
- Мы от него сбежали, сюда вот.
- То-то я смотрю: приятная женщина, а в глазах столько страданий.
- Да нет, ничего. Нам пора.
Дома ждал старший сын Маркус, лежа на кровати и натянув на голову одеяло.
- Что ты все лежишь? Погулял бы.
- А вдруг папка нас ищет, еще убьет прямо на дороге.
- Ну хотя бы книжки почитал. А я сейчас хозяйкины макароны отварю, да соседка дала пару желтых огурцов. И чай еще есть.
- Боже мой, когда же это все кончится? Когда мы уже уедем в Германию?
- Что же я могу сделать? Уже почти все деньги сунула кому можно. Не двигается. Завтра поедем в город, спросим.
- Я не поеду. Надоело. Я устал. Езжай одна.
- Конечно. Куда деваться.
Пока варились макароны, мать присела на крыльце рядом с Бруно, кормившим кота рыбой. Кот грыз косточки и грозно урчал, показывая этим свое право на рыбу.
В сотне метров от избушки, которую выделил им сельсовет на временное жительство до отъезда в Германию, начиналось соленое озеро. Утром, когда встает солнце, соленое озеро пурпурно-красное, будто поверху накинули цветной ковер, вышитый из красных нитей. Это соль цветет. Рядом расположилась добывающая бригада, которая тоннами качает соль и меняет городу  и соседним колхозам на муку, сахар и крупы. Тем и живут.
Женщины с детьми, как закрылись фабрики во времена перестройки, с утра стали ходить в лесополосы собирать грибы, ягоды, дикий щавель. Воровать стали друг у друга все, что плохо лежит и  что хорошо – тоже. Ночью по поселку страшно ходить, люди злые стали, как волки.
  Вот и муж Марины прямо с ума сошел. А может уже давно был, просто – обострение. А ведь видела, сердцем чувствовала – не тот это человек, за которого себя выдает, маскируется. Вот уже и сын от первого брака папкой его зовет и с рук его не слазит. И замечала же проблески зверинного оскала, но утешала себя тем, что сына любит, а сама кому такая нужна? Ведь об этом и отец часто говорил. Да, вот такая. Которая с детства видела одни ссоры и оскорбления между  родителями...

Она часто вспоминала, с чего всё началось...
В одной немецкой семье, которая была депортированна в России из Воркуты в жаркий Казахстан в 1958 году, было, кроме родителей Елизабет и Константина Рихтер, четверо дочерей: Клавдия, Лизавета, две двойняжки - Елена и Марина.
Старшую еще маленьким ребенком отец хотел сжечь в печи, и мать, крича и пряча дочь, обещала родить второго – сына.
 Но второй родилась дочь, писаная красавица. Отец успокоился. Привозил любимой Лизоньке подарки, баловал ее. И когда жена объявила, что снова беременна, приказал избавиться.
 В пятидесятые годы было запрещенно делать аборты и мать, поплакав, отправилась к бабке – повитухе. Та, напустив ей в матку мыльного раствора, отправила домой очищаться. Ребенок умер в утробе матери, но не вышел. И женщину в тяжелом состоянии увезли в больницу.
Врачи объявили, что был сын, и мать в отчаянии прокляла все на свете, что так и не осуществилась мечта мужа,  загубленная его же руками.
Отец загулял. Мать не переставала болеть. Врачи советовали родить снова; по их мнению и богатому опыту, женщину после неудачного аборта спасают роды. Они восстанавливают половую функцию. Елизабет решила родить.
 После неудачных попыток переспать с мужем, она обьявила свое решение: «Иду к ссыльным мужикам, и хоть режь потом».
...Отец насиловал мать грубо, долго и больно в надежде, что родится сын. Но через девять месяцев с роддома позвонили:
- У вас двойня.
- Двойня кого?
- Обе девочки.
- Он был взбешен. В больницу не ходил, передачи не носил, и забрал домой только под давлением воркутинской спецкомендатуры, где они находились на поселении как лица немецкой национальности.
Дома теперь находился редко, ему была противна эта мышинная бабская возня. Друзья, водка, женщины. Душа просила праздника.
Но скоро вышел указ: немецкий народ свободен. Реабилитация. Семьи стали покидать воркутинские шахты и выезжать на юг России, в казахстанские степи, где потеплее и не так чувствительна национальная ненависть из-за погибших русских солдат по вине фашистской Германии. Раз немец – значит фашист! А значит они ничего не заслуживают, кроме презрения и гонений.

В Казахстане в селе Мирки купили маленькую избушку из двух комнат с глиняным полом, маленькими окнами и соломенной крышей. Казахский народ встречал немцев приветливо. Голод и нужда заставили все нации встать в одну шеренгу и работать, чтобы выжить. И жили. И работали. Учились и любили. Каждый по своему, кто как мог, как предначертанно судьбой.
Устроили старших в школу, младших девочек в детский сад. Их мама устроилась на конфетную фабрику заворачивать конфеты. Потом ей предложили место в швейном цехе, где она прорабатала до пенсии и была даже закройщицей. Много раз была удостоена правительственных наград и медалей. Отец, профессиональный электрик, работал на автобазе электриком.
Отец считал себя первым парнем на деревне. Этакой мачо в хромовых сапогах, кожанном пальто и надушенный тройным одеколоном. Постоянно вел разгульную жизнь, заводил знакомства на стороне и не вникал в семейную жизнь.
Марина помнит, как он еще здоровый, пришел с работы и принес ковер на стену. Мать, обиженная судьбою, назло мужу, тоже не занималась семьей, а иногда подругам жаловалась на судьбу, заливаясь слезами и алкоголем. И в дом незамедлилась прийти беда...
И все было бы хорошо, но однажды мать прибежала внеурочное время домой и с отчаянием начала собирать вещи отца. «Куда и зачем?» - спрашивали дочери свою мать. Она только кинула через плечо:
- Папе в больницу. С ним случилась беда! Позвонили с работы отца и сказали, что произошел несчастный случай: столб, который устанавливали электрики сорвался и упал отцу через плечо, переломав хребет. Он сильно кричал от боли и потерял сознание. Увезли его в больницу. Там оказалось, что тело его парализовано и он не только не может ходить, но и не чувствует, как мочится.
Больше ничего не сказала, просто исчезла. Долго ждали в напряжении сестры. Так и уснули все наповал. Утром мать была дома. Все им рассказала о случившемся с отцом. Теперь они остались одни, пока их отца будут оперировать в Ташкенте. Мать поехала с ним.
А чтобы дети не боялись ночью, она попросила дальнюю соседку Иду, тоже приехавшую из мест поселения, которая жила со своим мужем Рудольфом и не имела детей. Девочки ходили в школу. Вечером они ужинали и ложились пораньше спать. Не хотелось думать, что теперь будет.
В Ташкенте сделали ему операцию: вставили два искусственных позвонка, наладили мочеиспускание, научили его подниматься и ходить на костылях и отправили домой с выпиской об инвалидности.
Через месяц родители вернулись из Ташкента с вердиктом, что отец парализован на обе ноги и больше не сможет ходить своими ногами. Маленькие девочки не могли этого переварить, а мама стала замкнутой, нервной и постоянно пребывала на работе.
Начальник автобазы предложил ему построить дом и разбежаться на этом. Жена его отказалась и потребовала, чтобы ему до конца жизни платили пенсию. Так оно было и сделано.
...С отцом случился несчастный случай. В то время в нем выражалось чувство гнева и разочарования на своего коллегу, которые отец прятал в себе. В ярости он хотел ударить, но сам получил удар. Когда он злится на себя, у него возникает чувство вины. Вина требует воздаяния, которая не замедлит явиться в виде несчастного случая. На первый взгляд он лишь жертва рокового стечения обстаятельств. К нему обращено всеобщее участие, о нем заботится мать, ему помогают все, кто чем может. И он страдает от боли. Ключ к пониманию того, в чем мы чувствуем себя виноватыми – место, где коренится боль, а степень его страданий подсказывает, сколь суровое наказание мы себе уготовили. Он изменял своей жене, поэтому у него была парализованна нижняя часть тела...

Отец потихоньку стал подниматься на костылях и посещать другие комнаты. Дальше больше. Младшая дочь была прямо в восторге от этих изменений, она гордилась отцовскими заслугами. Иногда бегали на работу к матери забрать купленное молоко и хлеб. Отец начал готовить борщи на обед и Марина помогала ему в этом.
Все вроде бы шло хорошо, но потом пошли какие-то мистические явления, которым было какое-то объяснение. Соседка тетя Гаша, которая жила с мужем и двумя дочерьми, показывала свое недовольство тем, что они немцы, а у нее дед был расстрелян немцами на войне во вторую Отечественную.
Тетя Гаша ненавидела их и делала все, чтобы разрушить их семью. Они ничего не подозревали и даже делились с ее семьей: дровами, яйцами, кормом для свиней.
Тети Гаши муж был отменным столяром. Но в середине жизни стал инвалидом, потому что, когда рубил чурбачок для ножек табуретки, не рассчитал и ударил себе топором по коленке, что и послужило ему уход на пенсию. Дома дядя Саша свою работу не бросал, а потихоньку строил баню, делал табуретки на продажу, чинил старую мебель.

Клавдия и Лиза сидели за столом весь вечер и даже всю ночь, делая вид, что учат уроки, когда меньшим сестрам хватало на это два часа. Остальное время они тратили на игры с соседскими девочками. Там были и Ольга - тети Гаши дочь, и Надя с Верой – сестрами с левой стороны по соседству, Анна – жившей через дорогу и Валя – хохлушка, родители которой не общались ни с кем.
Ольга – белокурая боевая девочка, всегда ради развлечения ударяла подруг по ногам и они, теряя равновесие, падали на землю под ее смех. Или тянула за резинку трусов и пускала со всей силы так, что на теле оставался красно-синий рубец. Девочки поглядывали на Ольгу как на тирана, но дружить не переставали. 
Надя с Верой и Люба с Сашей были из одной семьи. Надя, растрепанная, с жестким характером, с приступами эпилепсии, прямо страшно было находиться рядом с нею. Она могла вырвать столб из земли и броситься на человека, если тот сказал что-то плохое про нее. В нее как будто бес вселялся. Это произошло, когда она столкнулась на дороге с лошадью. Та перескочила через нее и напугала до смерти. После этого у нее стали происходить такие приступы. Вера, ее сестра, играла с ними редко. Больше находилась дома.
Анна – с гордо поднятой головой, красивая, утонченная, редко когда вступала в игры, потому что у нее мать была больна. Только когда к ней приходил любовник, Аня отправлялась к ним, гордая и одинокая...
И Валентина – простая, не привлекательная, востроносенькая, хорошая в общении. Марина с ней много общалась, менялись фантиками, и много раз бывала у нее в гостях. Там всегда видела бабушку, вся в черное одета и часто спящей на русской печи калачиком.
Тем временем отец построил новый дом. Не сам конечно, а под его руководством строили местные мужики, любившие выпить. Отец говорил, сидя за ужином в кругу семьи:
- Лучше брать мужиков – пьяниц для строительства. Они меньше берут и давать выпивку только в конце дня. Все довольны!
Марина все свободное от занятий время крутилась возле отца, помогая ему, только он слово скажет. Это его иногда раздражало, но он благодарен ей был за то, что она полезные советы ему давала. Например, когда он сильно ударил палец молотком и взвыл от боли, она воскликнула, чтобы он сунул палец в землю и сразу боль пройдет. Он так и сделал и удивленно сказал:
- Правда, боль сразу прошла. Откуда ты это знаешь?
- Так можно поступать с теми, кто попал под электрический ток и под удар молнией.
Или, однажды, отец полез на крышу сарая, хотел что-то взять, но не рассчитал последние ступеньки на лестнице и лестница полетела на бок. Он успел ухватиться за крышу и повис в воздухе.
Марина услыхала его слабый голос и побежала во двор к отцу. В мозгу билось, «а что если он окажется мне не по силам...» Но, глядя как мучается отец, она обхватила его за бедра и опустила его на землю. Оказывается, он был весом с пушинку. Марина даже не заметила его веса. И так продолжалось много лет.
Отец тоже обучал Марину всему, что касалось стройки: как гвоздь забить, как просверлить дыру, как отпилить доску, как поставить столб... Но время спустя, отец отстранялся от нее и даже ненавидел. Марина не знала причины и старалась исполнять все его прихоти: чесать расческой голову и освобождать от наростов, принести бритвенный набор с безопасной бритвой, подать попить воду, поменять мокрые пеленки... Потом поняла, что ее мама высказывается негативно о ней. Она недоумевала: что плохого сделала? Ведь некому помочь...
Вечерами отец садился за приемник, ловил канал Би-би-си и слушал всю сводку последних политических событий, доклад о положении дел в странах дальнего зарубежья и все такое прочее. Он всегда говорил:
- Если бы меня назначили правителем страны, я бы показал, как надо наводить порядок.

Сестры не касались их отношений, были заняты учебой. Марине так хотелось иметь добрую, отзывчивую, доброжелательную сестру. Но между ними была стена непонимания, раздражения и неприязни. Тогда уже она поняла, что не такая как все. Как сказала старшая сестра Клавдия, «в семье не без урода».
Марина, чтобы не мозолить глаза всем, уходила через огород в терновый кустарник к большому дереву Тутовник. Рвала и ела ягоды, а когда их не было, собирала одуванчики и ела их. В доме было нечего есть, только на ужин мама сварит что-нибудь одну тарелку и поставит ее на середину стола. Каждый возьмет ложку супа или каши и уже видно дно тарелки. Трудные тогда времена были. Но Марине казалось, что можно сварить суп каждому по тарелке. Но молчала и убегала голодная в тот же кустарник. Как питались сестры, она не знала.

Но в доме происходили какие-то иные мироощущения. Как будто поселился злой дух. Ночью на крыше кто-то шуровал, а сзади дома слышны были шаги. Мебель трещала, как будто кто-то переставлял. Даже на шторах и скатерти она видела какие-то страшные изображения. Все контуры рисунков изображали какие-то дьявольские лица, которые раззевали рот, готовые проглотить все живое.
Этого никто не видел, разве только она и позже ее сын Маркус. Марина боялась находиться в доме одна и спала с матерью в одной постели. Она рано обратилась к Богу, молилась, чтобы Бог простил их прегрешений, дал ее семье благословений и освободил от злых духов.
Никто в семье в Бога не верил и даже посмеивались над ее страхом. В отношениях между родителями как будто пробежала кошка. Они постоянно ругались, выясняя отношения, а дети росли сами по себе. Старшие сестры руководили младшими, каждый раз накидываясь с кулаками. Старались подчинить их силу воли, а младшие уклонялись, видя, как несправедливо третируют их. Шла внутрисемейная война.
Дома отец стал по-маленьку заниматься хозяйством. Но никак не мог девчат собрать в кучу, распределить обязанности. Все сразу хватались за учебники и занимались уроками. Только Марина жалела его, выполняла работу, которую предлагал отец: чистила свиньям, вынося тяжелые ведра с жижой, кормила их комбикормом; строила сарай и крыла крышу; поправляла забор и заливала цементом двор.
Отцу выделили на производстве автомобиль Запрожец с ручным управлением. Он сразу занялся развозкой комбикорма с мельницы – людям, нуждающиеся в корме. Все-таки среди людей. Не так одиноко!
Это был тяжелый неблагодарный труд. Стоя на костылях, он грузил мешки с комбикормом на мельнице. Потом продавал их всем нуждающимся по завышенной цене и разгружал мешки в три раза тяжелее своего веса. Отец всегда говорил: «На базаре два дурака: кто продает и кто покупает»...
Он иногда заезжал на базар и покупал себе стакан семечек или свежую ягоду. Спрашивал Марину, не хочет ли она часть купленного. Но она всегда отказывалась, считая отца и так обиженного судьбой, а тут еще она под ногами.
Ей было престижно диктовать диктанты, которые писал отец, так как он хотел лучше писать, а знаний не хватало. Но каждый раз, Марина, проверив его писанину, оставляла красным листок от проверенных ошибок с поставленной в конце двойкой. В конце-концов отец бросил это занятие, сказав, что писать - это не для него, лучше он послушает последние новости.
Иногда он сажал маленькую хрупкую Марину на колени, обхватив ее за плечи, чтобы не упала, положив ладонь на плечо и перебирая-постукивая пальцами с большого до мизинца и наоборот. Ей казалось, что он выстукивает мелодию или какой-то гимн, но спросить боялась. Теперь она это перенимает от отца и перестукивает детей и внучат.

В школе было не до учебы. Мысли о куске хлеба не давали покоя голодному желудку и мозгу. Иногда только отец давал им по 5 копеек и девчата ждали большой перемены, чтобы купить пирожок. Это было что-то не забываемое...
Только однажды Лиза начала готовить им в школу лепешки, жаренные на соли. Марина весь день сидела и трогала сумку, теплую от лепешки, и с нетерпением ждала большой перемены. Но это было всего 3 раза, потом ее милосердие закончилось.
Иногда знакомые приносили им баночку меда или сметаны, но это богатство куда-то исчезало. В холодильник было запрещено даже заглядывать.
Как-то раз угостили баночкой с медом. Мать сразу убрала ее за стойку. Марина видела это и решила чуть-чуть попробовать это чудо. Она немножко взяла на ложечку, потом еще немножко, потом еще...
Очнулась, когда почти полбанки съела. В это время сестры и мама вошли в кладовку и заметили это. Мама стала укорять ее, а ей становилось плохо. Через минуту Марина подбежала к умывальнику и вырвала все в раковину.
- Вот видишь, как ворованое не идет в пользу! – съехидничала старшая сестра Клавдия.
 
Дети росли в бедной семье, где даже кусок хлеба был единственным спасителем и раздором между родителями. Мать работала на швейной фабрике и всю себя отдавала работе, как будто хотела уйти от домашних проблем и от горя, навалившегося на ее плечи. Молодость, казалось ей, пошла кувырком, так и не реализовавшись в любви и счастье всей семьи.
Казалось, только у них было горе, недостаток, скандалы и унижения. Невыносимое бремя легло на их плечи. У соседей было не меньше горя и бед, но это было на чужой стороне, и потому цепь несчастий душила их, не давая видеть луча света в жизни замученных людей.
 
Дочь Елена училась хорошо и была активной девочкой. Она принимала участие в школьных  олимпиадах и спортивных соревнованиях. Ее признавали и просили участвовать в олимпиадах, но, однажды, получив травму на соревнованиях, попала в больницу. У нее признали остеомилит.
Она долго лежала в больнице, ей делали несколько операций, но улучшений не было. Марина сильно переживала за сестру, часто бегала к ней в больницу и по-детски старалась ее развеселить, строя комические рожицы в дверях больницы.
Елена слабо улыбалась, но боли и слабость не давали ей радоваться жизни. Кость на ноге все воспалялась. Нужно было делать еще одну операцию по очистке кости на ноге, так как она начала уже гнить. Врачи не исключали, что придется ампутировать. 
Мать, отчаявшись, повезла ее к профессору, в город Фрунзе, который был на пенсии, но принимал больных и этим немножко зарабатывал.
Осмотрев, он сказал, что это постоянно гноится нога от инфекции и остатков стружки кости, которые врачи оставляют по своей халатности. Он дал совет, который может остановить воспаление и дать зажить ноге:
- Возьмите трехлетний алоэ, перекрутите, выжмите сок и смешайте со спиртом, потом накладывайте смоченные прокладки на раны. Сначала будут выходить мелкие косточки и всякая грязь, потом все заживет.
Так и сделали. Елена быстро поправилась. Но болезнь оставила свой отпечаток на всю жизнь. В больнице она видела, как отстраняются родные и близкие от больных, предают и оставляют на произвол судьбы терпеть свои боли самим и вынесла для себя урок: не надеяться на людей, только на саму себя. Надо жизнь строить самой и брать все от жизни, пока хватит сил... Она надеялась только на себя.
Марина училась немного хуже, чем Елена. Она чувствовала себя не здоровой, ей не хватало сил на ударную учебу, потому что была вечно голодна. Она оставляла порции еды родным, так как они были очень маленькими и на всех не хватало. Марина страдала от голода, как от нехватки любви, тепла и участия от родных и любимых, которых не чувствовала от них.
Мама часто говорила, что ждала сына, чтобы угодить мужу, но рождались дочери, которые не приносили счастья, как казалось матери. Все, что дает Бог – все не мило! И совсем забывала, что надо не мужу угождать, а радоваться той жизни, что ее окружает, а не той, какую бы она хотела...

Марина все время искала в себе изъяны будучи ребенком и взрослой: и кожа, и волосы, и все органы, и пальцы на ногах – все не как у людей... Иначе, почему ее не любят, а только отвергают, как приблудившегося котенка. Ее все время гнетёт чувство неполноценности, наверное, поэтому старшая сестра говорила ей:
- В тебе сидит какой-то червяк и точет душу и тело. Какая – то тоска не покидает тебя...
Она и сама чувствовала, что пришла из какого-то другого мира, иначе почему она во всем видит только горе и страдания от человеческой ненависти по отношению к себе же подобным...
Марина быстро отводит взгляд, чтобы не увидели ее застывших слез на широко раскрытых глазах от ужаса, на всякие, казалось бы, мелочи, не стоящего внимания: повешенной кошки с вылезшими глазами из орбит, зарезанного поросенка, бьющегося в конвульсиях, гуся с отрубленной головой, все еще машегося крыльями, избитой мужем женщины с выпавшей маткой от удара в живот, растерзанного ребенка...
Двоюродный брат Марины, светловолосый мужчина, Петер, рассказывал ей, как в детстве встречали их мать и двух дочерей Елену и Марину, ночью на вокзале, а за окном бушевала северная пурга. Тогда девочкам было по восемь месяцев. Елена спала на кушетке. Марина сидела и улыбалась всем. Всем она понравилась.
Позже захотела ее удочерить его мать - родная тетя. Мать Марины посетовала, что обещала ее отдать семье Гербст. Но тетя Ольга уговаривала ее:
- Хоть у меня большая семья, позволь взять ее мне на воспитание. Зачем она Гербстам?
Гербсты взяли ее, но позже забрала мать по неизвестным причинам. Была одна причина: у Марины были иногда судорожные приступы. Позже сказали, что у нее родовая травма. Оказывается, ее не знали куда деть? Она и не чувствовала любви родителей. Тетя Оля все же взяла на себя быть ее крестной матерью.
Как-то Марина спросила у матери:
- Почему меня отец не любит?
- Потому, что ты похожа на его мать. А он был обижен на мать свою. Когда его отец бил, мать смотрела и молчала, и не защищала.
- Значит он меня, как мать свою, ненавидит, унижает и говорит: «Вон из дома!»

Село Мирки и его окрестности – удивительные места, про которые даже местные жители порой не знают, что живут они в старином месте, где была стоянка купцов шелкового пути.
Об этом и многом другом рассказывал и вел раскопки на местном базаре учитель истории Игорь Васильев. Все экспонаты, найденные там, он и ребята из его поискового кружка, несли в краеведческий музей при школе, который создан был в 60-е годы прошлого столетия. Здесь находятся и старинная посуда, и орудия труда, и старинные сосуды, и монеты, и еще многое другое. Было доказано, что именно здесь лежал шелковый путь, который соединял азию с европой, где продавали и покупали товары со всех стран.
Он же организовал тогда кружок путешественников по родным местам. Лазил с ребятами по горам, забирался по устьям реки, ходил далеко в ущелье и радовался всему живому: вот алыча стоит на проселке дорог, барбарис своими ягодами привлекает суетных воробьев, а в выси гордо плывет коршун, высматривая себе добычу.
Особенно любили ребята, когда учитель брал их в горы с ночевкой. Было очень весело: брали палатку, котелок, где варили кашу, собирали ветки для костра, и потом сидели, ожидая ужина, пели под гитару.
Темнело быстро. Однажды, все легли спать по своим палаткам. Ночью, проснувшись от еле заметного шума, учитель заволновался, так как был ответственнен за жизни детей. Он вышел и замер, увидев перед собой средь горного ландшафта лохматого большого человека... Он ел остатки пищи из котелка. «Это же «снежный» человек!» - подумал учитель и бросился в палатку за фотоаппаратом. Когда он снова выскочил, то снежного человека уже не было.
В Мирки есть два ущелья. В одном из них сейчас находятся санаторий с родонновыми ваннами, три электростанции, работающие на воде, пионерский лагерь «Звездный», пещера на одном из поворотов реки. В пещеру все ходили только раз и то, взявшись за руки, на небольшое расстояние, потому что было темно и все страшно боялись идти дальше.
В другом ущелье, что находится справа от села – пионерский лагерь «Спутник», кочевые поселения казахов с отарами овец, и, наверное, никто не знает, красивый замок, где чистый прохладный воздух, в отличие от знойного, жаркого, иссушающего, что был везде.
Откуда Марина это знает? Это ее любознательность. Она тогда отдыхала в пионерском лагере, но ее влекли неведомые дорожки. Она часто уходила в горы по тропинке, и возвращалась уже поздно. Ее удивляло обильное разнотравье, голоса птиц, пробегающие мимо ежи и дикобразы с длинными иголками, которыми они защищались, если их потревожат. Удивительный мир детства!
Однажды Марина ушла далеко от лагеря, взбираясь по тропинке вверх. Где она была, один Бог знает. Но вдруг передо ней открылась арка, ведущая к белому замку. Вокруг была девственная растительность, по обеим сторонам в ряд росли прямые деревья. Видно было, что за ними кто-то ухаживает. Все чисто и ни одного лишнего мусора, только молодая сочная трава, аккуратно подстриженная вдоль по дорожкам, которая растилалась зеленым ковром.
Ей захотелось идти дальше, посмотреть – что там такое и кто там живет. Путь ее преградил откуда-то взявшийся шакал. Он смотрел ей прямо в глаза и скалил зубы. Марина испугалась и застыла на месте. В мозгу проносился план капитуляции: если она побежит, то шакал ее обязательно настигнет, или ждать, что будет дальше – не знаешь, какие последствия ее ожидают.
Марина сделала шаг назад, все также стоя перед опасностью. Он не шевельнулся и стоял также, оскалившись. Она сделала еще два шага, потом еще... Дальше она бросилась вниз по тропинке, унося скорей ноги. Внизу она уже не помнила от страха, где  была и что с ней приключилось.
Больше Марина не искушала судьбу, но загадочный замок до сих пор стоит у нее перед глазами. Может это какие-то поселения скрываются от нас, может инопланетяне установили свою станцию... Кто знает.
      


Глава 2

  Детские впечатления трудно стереть... В школе Марина помогала всему классу, жалела, когда кто-то не мог ответить на заданный урок или очень волновался у доски. Хотя сама не совсем задания знала, просила у учителя тряпку с доски вытереть скамью от мела и подсовывала записки с теоремой или сочинения собственного приготовления.
Некоторые радовались этому, другие не пользовались помощью, были горды. Многих удивляло такое ее поведение, других – забавляло, а она по-детски чисто хотела помочь окружающим. Ей ничего не надо от других, только б все были здоровы и счастливы. Учительница истории говорила ей:
- Я понимаю, ты хочешь только добра для людей, но многие этого не понимают, и бывают очень жестоки...
- Я знаю! Но жестокая жизнь делает злым человека.
- У тебя тоже не легкая судьба, но ты же не стала такой...
- На это надо иметь силу воли, а она не у каждого...

По своей натуре Марина была веселым человеком. Она любила побаловаться. В детстве все девчонки с улицы собирались и выступали перед детьми детского сада, где много было детей турецкой и казахской национальности. Некоторые рассказывали стихи, другие танцевали в костюмах, взятых из родительских сундуков. Им давали за это печенье. Они мечтали быть звездами на подиуме, но быстро прошло все это. Это было спотанно и не организовано, поэтому быстро команда распалась.

Часто решали вопросы: как жить и как пользоваться опытом бабушек и дедушек, чтобы сделать меньше ошибок. И сами себе отвечали: нужно просто честно жить! Люди тянулись к ней, потому что чувствовали ее теплую энергию, с которой не страшно жить.
Учительница по-немецкому Элла Эвальдовна – классная руководительница была уже не молодая, но худенькая как все немцы. Волосы у нее были затянуты на затылке. Однажды она вспоминала на классном часу про происшедший с ней один случай в студенческие годы.
Когда у нее было день рождение, они работали в колхозе на уборке картофеля. Ей утром ребята с ее курса принесли большой букет полевых ромашек, а вокруг на поле цвели ромашки. И так это было приятно! Этот подарок запомнился на всю жизнь, хотя ничего не стоил. Главное не подарок, а внимание!

На переменах все бегали за пирожками в буфет. Тогда люди жили бедно и на свои 5 копеек ученики старались утолить голод, запихнув пару пирожков с ливером. Некоторые экономили и складывали копейки в копилку, чтобы купить книжку для чтения, от которой шел бесподобный запах типографской краски.
Но однажды учительница показала на ученицу Нину Сергиенко и строго всем предложила:
- У вашей одноклассницы нет красного пионерского галстука. Давайте соберем свои пятаки, день поголодаем, но сделаем хорошее дело – купим ей галстук!
Всем было жаль расставаться со своим пятаком, но подводить коллектив никому не хотелось. Они собрали и отдали деньги Нине и отпустили ее с урока в магазин для покупки красного галстука. Она в ту же минуту испарилась. Ученики только проглотили слюни, но зато были горды – ведь выполнили пионерское поручение!
Через час пришла Нинка, вытирая губы, и держа в руках еще пару пирожков. Учительница воскликнула: «Ты почему галстук не купила?»
- Не нужен мне ваш собачий ошейник! – ответила сытая и  довольная одноклассница.
- Надеюсь, после 8 класса мы больше тебя не увидим, - с горечью сказала учительница.
В школе детям внушали, что быть богатым стыдно, а бедным – почетно. Это и осело в советских мозгах до сих пор, как будто сделали прививку. Поэтому и работали не за деньги, а за честь бедной родины.

Старшая сестра Клавдия хвалилась своими знаниями. Она сидела за книгами и ничем не помогала домашним по хозяйству. Родители ее и не трогали. Она спала ночью на столе между книг. Никогда не помогала сестрам в изучении школьных программ.
Как-то Марина попросила ее объяснить урок по обществоведению на тему «Чем отличается кооператив от государственного магазина?» Клава начала объяснять какими-то непонятными фразами. Но Марина все запомнила. Хотела она на уроке высказать свое мнение, наверное, правильное, потому что не свое, а великого ума Клавдии.
На следующий день она так и поступила. Никто не мог ответить на этот вопрос. Тогда подняла руку Марина и начала рассказывать то, о чем говорила Клавдия. Но учитель замахал руками и хотел что-то сказать, но она все-равно доказывала свою теорию.
Он посадил ее со словами: «Садись. Вы не правильно понимаете сущность дела. А оно состоит в том...» Марина больше не слушала всех перепитий, а молча уставилась на парту, злясь на Клавдию, что ничего не понимает, а считает себя умной. Просто – зубрила. А спроси что не по школьной программе – она ничего не знает. Лучше быть троешницей, но многосторонне развитой, чем отличницей, но не приспособленной к реалиям жизни.
Она спросила как-то у Клавдии:
- А что это такое – дебил?
- Это неадекватный человек. Ненормальный...
Когда она начала опять кричать, что Марина поступает не как все, а по своему, Марина назвала ее – дебилкой. Клава расплакалась:
- Только что объяснила, что означает «дебил», как она меня назвала этим словом.
Марина ее пожалела. Только она хотела извиниться, как Клава бросила фразу:
- Паршивая овца!

Однажды на уроке литературы учительница Тамара Львовна дала задание выучить стих на свободную тему какого-нибудь поэта на тему «Родина». Марина выбрала стихотворение, положенную на песню слова М. Ножкина «Россия». На следующий день как назло учительница вызвала Марину к доске рассказывать стихотворение. Она объявила:
- Ножкин. «Россия».
- Что-то я такого писателя не знаю. Ну давай, послушаем...
Марина рассказывала стих и иногда чуть ли не пела, такая знакомая была мелодия:
- ...Много раз тебя пытали, - быть России иль не быть,
Много раз в тебе пытались душу русскую убить...
Тамара Львовна замахала руками, мол хватит. И сказала:
- Садись! Вот у меня любимый поэт – Маяковский. Такой мощный язык!
Марина удивлялась, что кому нравится Маяковский, который выбрасывает адреналин, сам протестует против амбиций жизни. У него не лирическое творчество, а бунтарское. Ну что ж, каждому свое!

Каждый имел общую тетрадь, где записывал полюбившиеся стихи, высказывания и песни. На каждом листе тетради клеили вырезанные с открыток цветы, сказочных героев. У парней были наклеены модные тогда ансамбли. Это были самодельные флэшки, на которых молодежь закачивала песни. Они знали эти песни наизусть, а потом пели. Открывая тетрадь, вспоминали о золотом времени во всех смыслах...
Жаль, не вернуть того времени: искренного, беззаботного, веселого... Было круто! Потому и грамотные были, что переписывали несколько раз. И когда знакомились с новой подружкой, то непременно спрашивали: «У тебя песенник есть?» У всех была такая флэшка... А у кого их не было? Смотрели у кого лучше, красивее...
В школе Марина не любила математику, а русский язык и литературу обожала. Все задания по математике списывала у сестры, а сочинения писала сама. Она любила придумывать и развивать, писала также сочинения одной однокласснице подруге Шолпан, которая плохо понимала по-русски, а сухие цифры Марину не интересовали. Учительница знала об этом и ставила ей тройки по математике, независимо от выполненной работы.
Но Марину вдруг возмутило такое брезгливое отношение к ней и она попыталась доказать, что имеет право на уважение, что тройки получала не вполне заслуженно.
Она сама выполнила домашнее задание в трех вариантах, предварительно представив положение заданного материала. Но учительница опять поставила три, нарочно не заметив ее усердия и даже не пытаясь подчеркнуть, якобы сделанную ею ошибку. Наверное, подумала, что она снова списала у сестры, хотя Лена решила задачу в одном варианте. Зря старалась! Лучше будет делать то, что лучше получается.
Шолпан же была благодарна ей, потому что она не имела подруг и была тихая и незаметная. Марина дружила с ней, так как та не говорила о ней ничего плохого и не укоряла ее при малейшем неадеквате. Была много раз у нее в гостях. Шолпан угощала ее колбасой из конины. Ей не нравилось, что колбаса какая-то в черных пятнах, но ела, чтобы не обидеть ее.
К себе тоже приглашала. Угощала ее свиным рагу с картошкой и она с удовольствием поглощала ее. «Ой, как вкусно! Хотя это из свинины, а мусульманы не едят ее, говорят, что это грязное животное...»
Марина всегда повторяла:
- Я люблю таких людей, с которыми можно шутить и веселиться, а потом разговаривать о чем-то важном, и это совсем не будет казаться странным...

Как-то привели новенького в класс Кирилла. Он был горбатенький, худой, видно от волнения, востроносенький. Он хорошо учился. Но всегда глубоко переживал, когда его вызывали к доске. Марина, как и многие другие, знала по опыту отца, как трудно даются ему выходы на люди. Он так волновался, что начинал проглатывать слова, будто с горла вырывался плач, горе и слезы. Все опускали глаза, чтобы не видеть его страдания.
Но как всегда слышалось с другого конца класса смешок и возглас, как будто хотят его пристыдить. Это была Зина, вечно комментирующая события класса. Кирил готов провалиться сквозь землю...
- Ну ты чего? – послышался осуждающий грозный голос Марины, - Оставь его в покое. Лучше на себя посмотри... Я бы тебя послала, но вижу, что ты оттуда...
Зинка виновато глянула на Марину и повесила голову. Кирилл сразу воспрянул духом. Марина была рада за него. Все постарались забыть этот инцидент.
На перемене подошел к Марине Кирил и сказал, глядя в ее глаза:
- У тебя такие глубокие глаза, что в них можно утонуть.
Она понимала, так он хочет поблагодарить ее, и улыбнулась ему в ответ.

У нее от голода не было желания учиться. Выполняла задания, учила уроки, когда чувствовала, что спросят. Но иногда ее спрашивали случайно, когда Марина не была подготовлена. Она быстро глазами фотографировала нужную страницу, выходила и прочитывала ее сверху донизу, глядя в потолок.
Все были зачарованы ее выступлением, а учитель долго всматривался в потолок, ища шпаргалку, и удивленно ставил ей четверку на всякий случай. Она и не спорила...
Однажды был урок химии. Надо было выучить большую формулу на полстраницы учебника какого-то химического состава. Все наклонили головы, боясь, что их спросят. Но учительница вызвала Марину, не уверенная в том, что напишет. Все облегченно вздохнули. А Марина глянула в тетради на формулу и сфотографировав его в памяти, вышла и исписала всю доску, по фотографии в ее сознании. Все были в восторге, а Марина молча села на свое место. И зачем химия нужна? Разве она пригодится в жизни?

Марина любила залазить на чердак своего дома. Это был тайный, скрытый от посторонних глаз, мир детства. Здесь она находила пыльные старые книги, журналы – в них описывались старые создания и открытия, портреты лидеров, лозунги и экономические цифры, которые сейчас уже считаются как комические достижения.
А вот главный предмет, который завораживает ее полностью, что все соблазны в мире не могут сравниться с ним, это – фотоувеличитель. Им пользовался отец, когда делал любимые снимки, размножая их и раздавая друзьям и знакомым. Вот девушки все в одинаковых платьицах с одинаковыми белыми воротничками в кружавчиках, с одинаковыми фигурами и прическами, в одинаковых белых носках и тяжелых ботинках. И отдельно парни в одинаковых френчах, хромовых сапогах, с озорными глазами.
А вот отец с матерью на снимке вместе и глаза их искрятся счастьем. И фото раскрашено акриловыми красками – это первые работы по цвету, любимое занятие отца. А вот уже дети на руках, и взгляды у них – уже же печальные.
 Когда Марина чуть подросла, стала сама заниматься сама фотографией. В комнате красный свет, в ванночках проявитель, закрепитель и вода. Сидела до утра, подбирая кадры и портреты для друзей и знакомых.
Когда стала взрослой, она попробовала делать цветные фото. Покупала специальные цветовые фильтры, проявители, фиксаторы, фотобумагу и не жалела денег и времени, потому что получала истинное удовольствие от этой работы.
Но вот пришел двадцатый век. Кругом цивилизация. Компьютеры и фотосервиз затмили частные фотоснимки. Теперь только нужно пощелкать знакомых и друзей и сдать на распечатывание негативов. Людей больше не заботит портрет, они довольны тем, что есть. И так скучно стало жить! И уже не привлекают старые журналы и книги, и никто не смотрит на фотографии прошлых лет и никто не интересуется такой замечательной вещью, как фотоувеличитель.

Мама почему-то злилась на все, начала материться трехэтажными матами. Всех это шокировало. Но все молчали, только еще больше закрывались в своей сколупе. Однажды Марина пришла из школы. Все сели за уроки, а она написала на листке бумаги все матершинные слова, которые мама употребляла ежедневно всем и каждому.
Получился целый лист. Она положила его на стол. Тут же сестры схватили бумагу. Их интересовало новая выходка сестры, потому что от нее можно ждать чего угодно. Прочитав, старшая сестра ей сказала:
- Убери! Сейчас мама придет, еще прочтет, и обидется. Не дай бог, тебя изобьет...
Марина хотела было убрать, но тут их мать пришла и сразу взяла лист со стола. Прочитала. Задумалась. Ничего не сказала и вышла. Все стояли как парализованные... Ждали скандала, а она даже словом не обмолвилась... Марине было стыдно! После этого мать ни разу не применила матерное слово. На этом инциндент был исчерпан.

Сестры были далеки от реальности. Все они были закрытыми, необщительными, закомплексованными. Марина жалела их. Ей  нравилось определять характеры по их почерку. У Клавдии, например, был почерк мелкий, строгий – зануда. У Лизы – округлый, значит, двуличная: в лицо улыбается, а за спиной – кусается. У Елены – неаккуратный, размашистый – она равнодушна к мнению окружающих, сама себе на уме. У Марины – ровный, красивый – значит, придает большое значение деталям души, подверженна к самокопанию. Их мать пишет, отрывая каждую букву друг от друга, - неуверенна в себе, переменчива. Говорят, характер определяет привычки, а привычки определяют жизнь. Сестры как на шахматной доске. Кто из них королева, ладья или пешка?
Клавдия в детстве всегда говорила:
- Марина ни на что не способное ничтожество.
Ну что делать? Такова судьба! – думала Марина и не обижалась.
Клавдия окончила школу и поступила в педагогический институт на физмат. Она хотела властвовать. Заискивающие лица родителей и учеников претили ей. Нужно держать их в страхе и повиновении, чтобы добиться успеха. И своих сестер она держит в страхе и повиновении. Так она побеждает комплексы униженного детства.

Марине подарили щенка. Она любила собак и поэтому приняла ее как своего дитя – беззащитного и слабого. Назвала ее Кнопкой, потому что маленький рост напоминал ей об этом. Она ее жалела, кормила, холила с неподдельной искренной любовью. Она как бы несла ответственность за это милое, крохотное создание. Взрослых это раздражало, они говорили, что если что случится с ними, то Марина не так будет убиваться, как по собаке.
Шли дни, недели, месяцы... Кнопка стала самостоятельной, взрослой, но не игнорировала любви Марины и сама была привязана к ней. Также усаживалась на колени к ней, когда она читала или смотрела телевизор. Кнопка осталась такого же маленького роста, скромной и обаятельной.
Но неожиданно к ней стал ходить соседский рыжий песик Бобик с длиными ногами. Характер у него был спокойный и даже стеснительный.
Он подолгу лежал у забора, просунув нос в щель между досок и ждал, когда выйдет его избранница. Кнопка ждала разрешения, потупив глаза. «Иди, чего уж, - улыбалась Марина, глядя на собачку,- тебя твой ухажер уж заждался». Она открывала калитку и Кнопка счастливая благодарно выскакивала наружу. Бобик мчался за ней, обнюхивая и виляя хвостом.
Ночью она слышала, как Кнопка визжала от боли, прямо сердце разрывалось, но разбить счастье собак она не могла. 
Вскоре Кнопка забеременела, но была все такой же маленькой, безобидной, но счастливой. С Бобиком она гуляла по саду, грелась на солнышке и тихо ожидала прибавления в семействе.
И вот пришло время родить. Начались схватки. Кнопка лежала на веранде и стонала, переходя на крик.
Уже пошли вторые сутки и Марина забила тревогу. Побежала за помощью к соседке, работавшей медсестрой, но та сказала, что помочь ничем не может, что ее лайка тоже погибла при родах, так как погуляла с длинноногим псом.
Но она не опускала руки. Поместив Кнопку в хозяйственную сумку, она поспешила в ветлечебницу. Уж там-то в помощи не откажут.
Народу с животными было много. Как дошла до них очередь, врач осмотрел притихшую Кнопку и сказал, что надо срочно купить в аптеке новокаин, нужно сделать кесарево сечение.
Положив Кнопку в сумку, Марина побежала в аптеку, отчаянно молясь: «Господи, помоги!» Когда она вернулась, врач был занят чисткой коровы после аборта.
Кнопке дали попить глюкозу, чтобы она приобрела силу. Ее вырвало. Организм уже не принимал подкрепляющего.
- Вы что же не давали ей пить? - спросила врач осужденно.
- Нет, я не знала, - Марина виновато опустила глаза.
- Ей поздно делать кесарево, она ослабла и операцию не перенесет.
Врач устало поправил шапочку и отвел глаза от девчушки, готовой расплакаться тут же на глазах у пациентов.
К врачу подбежал турок, держа мертвого петуха:
- Посмотрите, зачем умер мой петух? Я прошу, разрешьте его, посмотрите из-за чего...
- Гребешок у него синий, значит от чумы, - ответил врач, отмахиваясь от надоедливого просителя.
- Как так, этого не может быть... У соседей от чумы несколько кур сдохло, а мой причем...
У Кнопки начались судороги и Марина, в полном страхе и отчаянии стала просить врача что-то сделать. Врач сделал собаке сердечный укол и сказал:
- Дайте пинцет, по-моему лезет щенок.
Он захватил пинцетом головку щенка и стал тянуть. Но тут голова щенка отделилась от туловища и тело осталось внутри.
- Ей уже нельзя ничем помочь. Тело уже начало разлагаться. Мужайтесь!
Марина, убитая горем, вышла с Кнопкой на улицу и как во сне услыхала слова, сказанные врачем вслед:
- Не переживайте вы так..., - но она пошла дальше.
Дома она положила Кнопку на веранде и оставила ее там, боясь заглянуть в ее глаза, полные ужаса и отчаяния. Оставила умирать одну, так как не хотела видеть ее последний взгляд и чувствовать ее последнее дыхание. В ее памяти она будет всегда жива...
Вечером Марина взяла тело Кнопки, завернула в тряпицу и похоронила в саду. Посидела у могилки, заверив, что будет приносить цветы.
Выйдя на улицу, она увидела Бобика, прильнувшего носом к забору и потрепала его спину:
- Больше не ходи... Ее уже нет...
Уныло поплелся Бобик домой и долго его не было видно. Позже соседка сказала, что Бобик как пришел, лег и через два дня скончался. Горе убило молодого пса. Может действительно говорят, что собаки – это люди, которые прожили свою жизнь не совсем правильно... Кто знает...
Позже Марина сама решила поступать на зоотехника, чтобы помочь нуждающимся животным. Сдала экзамены и поехала на первую сессию. Там прошли первые занятия по изучению внутренностей животных. Разрезали тушканчика, предварительно введя новокаин. Внутренности все были вынуты, а тушканчик смотрел на них любопытными глазами, не зная еще, что он уже мертв.
Не вынося такое издевательство над животными, Марина вышла из аудитории и уехала домой.

Марина чувствовала неприязнь, зависть, отчуждение со стороны близких, но не понимала, почему? Не могла понять – зачем она явилась на свет, чтобы видеть все эти людские коварства и зло? Она рано начала задумываться о смысле жизни. Для чего жизнь преподносит такие испытания? Не для удовольствия, конечно… Потому она торопилась пройти сквозь огонь мира незамеченной. Но жизнь – это жизнь! Наверное, мы должны в этой жизни научиться терпению, вере и надежде на лучшее.
Можно пережить физическое травмирование в человеке, но когда травмируют его неустойчивую психику, то такое не только вредно, но и опасно. И для здоровья, и для дальнейшей жизни. Вот родители называют (чтобы больней отозвалась в душе это слово, как бы брошенное вскольз) Марину «неумехой» (но ничему не учат), горбатой (потому что образовался сколиоз от тяжелой работы, надо было навоз таскать, воду, мешки с кормом), ненормальной девочкой (потому что, когда ее угощали сладостями, она пряталась за спины родителей и ничего не брала), и еще многими словами. И никогда не думали, что этим они прививают девушке на всю жизнь комплекс неполноценности и от этого вырос из нее забитый, всем угождающий, человек.
Они, конечно, не хотели ей зла, наоборот, этим они хотели подавить природное веселье, оптимизм и стремление к познанию жизни, чтоб не мешалась под ногами, не радовалась жизни, а только помнила, что в семье горе: отец попал в аварию и теперь инвалид. Они отошли от золотой середины, не соблюдали меры в строгости, не сумели оценить-понять ее предельно ранимую психическую душу. Они корили Марину довольно грубо за то, что было и за то, чего не было, и даже за то, чего не могло быть никогда. Это особенно угнетало. «Вечно ты не как все люди» - постоянно слышала она всю свою жизнь.
Марина не хотела и не могла идти гулять, проводить свободное время, как вся молодежь. Этим она вызывала раздражение и очередные обидные слова: старуха, больная... От чего у нее и вправду начинались колики и боли в желудке. Так реагировала ее слабенькая, несформировавшая психика. Не как все – значит хуже всех...
Всю жизнь ее жгли и мучили самоуничижение, неверие в свои силы и способности, замкнутость и грустный взгляд. А ведь заложено в ней немало хорошего, доброго. Она это чувствовала. Она строила в душе своей диалоги, писала ежедневник, хотела с кем-то поговорить, выплеснуть свои эмоции. Но как только заговаривала, отец ее сразу же затыкал:
- Не слушайте эту больную девочку.
Она замалкивала. Всегда прислушивалась, а что же говорят сестры и как реагирует родители... Оказалось, сестры вообще не общались с родителями. Жили своей жизнью, больше читали книги, и на любой их вопрос, они отмахивались: надо делать уроки...
Один раз только попросил отец  Елену снять с него валенки, когда пришел на костылях с улицы и сел на табурет. Она со злостью дернула за валенок и отец свалился с табуретки. Лена испугалась и спряталась в другой комнате. Марина подняла отца, посадила на табурет и сняла с него валенки, ожидая удара. Но он не произошел...

Однажды Марина сидела в зале на полу у печки и читала на ночь книгу. Все сидели в другой комнате и смотрели телевизор. Вдруг она услыхала, что в окно будто кто-то сыплет песком... Она вскочила и, так как одна нога затекла, ускакала на одной ноге к родным:
- Там кто-то в окно бьется...
- Вечно у тебя какие-то галюцинации, - отпарировала Клава.
Ведь сама недавно испугалась, когда семья ночевала в летней кухне, так как в доме было все покрашено и сохло, и Клава сидела у окна до двух ночи и читала книгу. Как вдруг она услыхала, что кто-то прошел через двор и потянул за ручку двери. Слава богу, дверь была заперта. Она сразу выключила свет и забралась под одеяло.

Марине хотелось быстрей уйти из дома, выйти замуж или создать свою семью. Но тогда в советское время денег не было и возможностей тоже. Правительство могло только дать советы и указания, но не ответы. На то оно - «Союз Советов Социалистических Республик».
Марина чувствовала себя «гадким утенком» и очень была растроенна, что мешает жить другим. У нее часто закрадывались мысли: зачем она живет, в чем смысл жизни? Но она их отгоняла и шла к своим преданным друзьям – к собакам. Девушка плакала, прижавшись к теплому тельцу, потом успокаивалась, глядя в умные, сострадающие глаза.
Ей в голову приходили мысли: «Зачем же вы, родители, гоните свое дите в одиночество? Зачем своей рукой стираете улыбку с ее лица? Может быть, хотите той же участи, что постигла вас? А может вы не желаете счастья своему ребенку? С каждой слезинкой, с каждой раной на сердце, нанесенной вами, и изранненой психикой убывает любовь, сгущаются сумерки в неокрепшей душе и остается лишь долг: я хуже всех, и поэтому должна помогать вам всем, даже если меня не просят. Поэтому в душе постоянная депрессия, которая гонит к берегу водоема... Будьте разумны, не ломайте ветку, за которую вы держитесь, не рубите сук, на котором сидите, не гасите огня, который теплится, раздуйте его...»
Как-то приехала в гости ее крестная мать тетушка Оля и, видя что с Мариной происходит, посоветовала:
- Раз ты такая больная, тебе надо как можно скорее родить детей, воспитать и поставить их на ноги...
Это и явилось тому, что Марина торопилась этого достичь...



      


                Глава 3

...Вся заботы по уходу за отцом легли на плечи матери. Сначала больницы, операции, потом выбивание пенсии, мотоколяски и пожизненное выяснение отношений. Четверо дочерей росли одни, недоедая, недосыпая, не получая родительского совета, помощи.
Все родительское воспитание заключалось в походе два раза в год на школьные собрания и последующей обработке спин детей ремнем, костылями. Или ударами по лицу. Дети забивались по углам и неделями старались не попадаться на глаза родителям, слыша при этом злое: «Ух, какие нелюдимые растут!» И у каждой дочери горело желание поскорей закончить школу и убраться куда подальше.
Отец давал советы, чтобы учились на женские профессии, например, на бухгалтера. Но им казалось: так скучно в бумагах копаться и они решили пойти туда, куда душа зовет и сердце просит. 
  Старшие - Клавдия с Лизой - после школы закончили пединституты и работали в близлежащих провинциях, где впустую искали счастья, потому что все откладывали: и обновку, и поездки, и знакомства - до следующего понедельника, который все никак не подходил.
  Меньших Елену и Марину - мать повезла учиться в далекий сибирский город Омск, где обе сразу поступили: в автодорожный институт Елена, так как была сильна в математике, и в  строительный техникум Марина, она была ближе к гуманитарным наукам и хорошо рисовала между делом.
Они поехали сначала на сельхозработы, каждая со своей группой. Но Марине не повезло: все девушки сразу убежали на танцы или дружить с парнями. Марина не хотела такого начала и уехала домой.

Дома, чтобы не быть нахлебником, Марина пошла работать на швейную фабрику, где работала мать Шолпан руководителем. Ее поставили туда за то что она состояла в Коммунистической партии.
Шолпан первый год не поступила в учебное заведение, не прошла по конкурсу. Вернулась тоже назад в родные места.
Помнит Марина, как ее мама ей говорила: «Если ты идешь по дороге в магазин или на работу, то той же дорогой и возвращайся; не делай круг, чтобы не забрать себе все зло людское». Так же другой акын, сельский уважаемый адвокат - отец ее одноклассника Мурата, возвращаясь домой и идя за ней, вдруг сказал: «Ходи по дороге по одной колее, чтобы жизнь текла в одном русле...» Почему-то все предупреждали ее?..
Первую пачку раскроенных трусов, что ей дала Мирьям Ахатовна шить для вьетнамцев (тогда во Вьетнаме шла война и они помогали им вещами), Марина сшила быстро и качественно, но сильно растроилась, когда ее вызвали в ОТК и показали оплошность. Оказывается, она сшила их на левую сторону. «Ладно, - предупредила ее Мирьям Ахатовна, - но в следующий раз нужно переделать, так что смотри, будь внимательной».
Позже все сидели без работы, потому что не было резинок для трусов. Марина сшила их целую гору и на вопросы швей – зачем и куда ты гонишь?, отвечала искренне: «Вьетнамцы - люди привычные и могут вместо резинок веревочками связать». 
Но Марину из швейной перевели в закройный цех - настильщицей, где было легче тем, что они кроили халаты и нижнее белье по лекалам, нанесенным на настил крепа, сатина или ситца и потом обрезали их специальными электропилами. За экономное расходование матерьяла ей вручили креповый халат. По тогдашним меркам это был дорогой подарок.
Через год Марина и Шолпан поехали в разные города поступать и учиться в учебные заведения. Казалось бы, вот наша дружба и закончилась. Но жизнь текла по своему руслу.
Марина в городе Омске поступила на архитектурное отделение, а Шолпан устроилась на подготовительные курсы при институте в городе Алма-ате.
Вскоре Шолпан познакомилась с однокурсником – веселым парнем с раскосыми, но глубокими глазами - Сериком. Время они проводили вдвоем, ездили к его тете в Панфилов в аул Чижин, посещали деревяную мечеть, построенную уйгурскими мастерами прошлого века.
Одна из пустовавших комнат принадлежала им. Радушные хозяева перед сном угощали молодых чаем в пиалах, свежими лепешками и куртом. Все было вкусным и экзотичным. 
Иногда устраивался той. После омовения рук, люди размещались на кошмах и подушках у стен помещения, а посредине на белой скатерти их ожидало угощение: ароматный барашек, золотистые баурсаки. Все это сопровождалось мелодичными, тихими звуками домбры.
И Шолпан была счастлива, у нее кружилась голова от ласковых прикосновений джигита, она буквально растворялась в его объятиях. В глубине души она надеялась, что если вдруг забеременеет, то он не откажется, ведь тетка была свидетельницей.
И весть об этом не заставила долго ждать, правда, она боялась сказать об этом Марату. Но положение этого требовало. И она, боязливо и немного радостно, сообщила ему об этом...
Марат ничего не сказал, только сидел задумавшись, потом ушел... навсегда. Девушка пыталась его найти, ездила до его тети, но она ничего о нем не знала или не хотела? Что ж, придется ехать домой к своим родичам и во всем признаться, чтобы родители дали возможность ей родить.
Родители молча приняли ее, хотя и холодно отнеслись к ее положению, да разве можно повернуть судьбу вспять? Правда, стыдно было перед людьми, перед Партией, ведь теперь можно над семьей потешаться всем, кому не лень, да еще выговор получить от партийных...
Уже на второй день после рождения дочери мать с отцом учинили ей допрос и пытку: зачем она их опозорила? Мать держала ее руки сзади, а отец лопатой бил Шолпан по голове. Когда он выбил ей зубы, она выскочила, плача, побежала в дом и выпила дихлофос – распылитель для мух. Когда родители вошли, Шолпан лежала на полу без сознания.
Ее отвезли в больницу. Она лежала там неделю, не приходя в сознание. Врачи предупредили: еще день и все, уже не вернуть... Мать отчаянно возвала к доктору: «Ну сделайте что – нибудь!» «Все стоит денег», - спокойно ответил врач. «Сколько?» Он сказал определенную сумму. Она быстро ретировалась и вскоре явилась обратно с суммой денег, запечатанный в конверт. Шолпан тут же привели в чувство.
Чуть позже у Шолпан обнаружили воспаление груди. Назначили срочную операцию. Ей разрезали грудь и на врача брызнул зеленый гной. Обе груди разрезали, почистили, перевязали. Еще неделю лежала она в больнице с тяжелыми мыслями в голове: «Для чего я живу? Зачем все это?»   
После этого случая девушку оставили в покое. Она теперь спокойно ростила и воспитывала свою дочь, золотце своей души.
Мать все винила отца в семейных невзгодах. Худенькая, щупленькая она крутилась как белка в колесе и злилась на неповоротливого мужа, такого спокойного и толстого бухгалтера, который только и может, что считать чужие прибыли и долги. Вскоре она его выгнала из дома. Закрыла ворота на засов и строго запретила детям его впускать. Он, обиженный на всех, ушел. Теперь вся надежда была на младшего сына Сакена доброго и нежного.
Вскоре Жасыбай получил квартиру от плодого-ягодного совхоза. А Шолпан с дочкой переехали к нему жить. Отец был на работе, а она стирала, готовила обед и растила дочь.

К этому времени Марина окончила учебу и работала во Дворце пионеров руководителем изостудии, где учила детей постигать азы живописи, декоративно – прикладного искусства и народного творчества. Ко мне Шолпан начала водить свою дочь Алию – прекрасную девочку, талантливую и старательную.
Алия нарисовала удивительную картинку – свою маму, а вместо глаз двух фигур девочек. Марина смотрела на ее рисунок и не понимала, что она хочет этим сказать? Алия, скромно потупив глазки, объяснила, что хотела бы как на картинке, чтобы у ее мамы в глазах всегда отражалась она. «Оно так и будет», - заверила ее Марина.
Мать жила теперь с сыном Сакеном. Сакен был прилежный, учился хорошо и не мог понять, почему так не ладится у них в семье. Мать с утра убегала на работу и работала с таким остервенением, как будто хотела заглушить этим все свои проблемы.
Сакен с удовольствием ходил в школу, делал уроки и помогал по хозяйству. Он по-взрослому относился к жизни, рано понял «что хорошо, а что плохо», и вдруг несправедливо случилось несчастье - в школе на перемене он потерял сознание от удара в голову. Удар был нанесен сзади, поэтому до сих пор никто не знает – кто это был. Мать, сама не своя мчалась к нему в больницу, не спала ночами и все переживала, отчего так сложилась ее судьба. Мальчик уже был выписан, дома проходил реабилитацию, как матери не стало...
- Все было просто, - рассказывала мне потом Шолпан. - Она под ноги и по сторонам не смотрит, бежит, сломя голову, а тут турок молодой вылетел из-за поворота и сбил. До суда дело не дошло, так как я подписала ему: «не виновен».
Что ж судить дочь в последнем невыполнении дочерней обязанности, турки всегда правы, потому что наглы и без совести. Шолпан переехала в родительский дом, теперь уже как хозяйка. Сакен продолжал ходить в школу, дочь отправила в садик, сама устроилась в Узел связи в телеграфный пункт. Работа была в две смены, для ночной были все условия – отдельная небольшая комната, диван, стол и электрический чайник.
В рабочей комнате все время отстукивал аппарат приема телеграм на бумажных полосках, как в приемной у Ленина. Шолпан наклеивала полоски на бланки и передавала их на почту, телеграммы односельчан перестукивала азбукой Морзе по назначению.
Она сидела за работой и иногда плакала. Ей казалось, что нет правды, чести, мужества у мужчин, одно только хамство, цинизм и трусливая сущность. И разве у этих людей после этого будет счастье? Она распрямилась: зато у нее есть мужество, доброта и любовь к дочери, к брату и ко всем, кто к ней хорошо относится.
Наконец, занялась собой: купила себе модное итальянское платье, стала подкрашивать губы и ресницы, приобрела модную сумку и стала еще больше похожа на казахскую певицу Розу Рымбаеву.
Через некоторое время Шолпан приняла твердое решение: продать дом и переехать в город Джамбул. Оставить старое место, где невезение, страх, потеря близких и отчаяние.
Что судьба ей преподнесет? Какие еще она готовит ей испытания? Где взять защиту и поддержку? Стоит ли доверять мужчинам или надо пробивать самой путь в радостную жизнь..?


На удивление всем тихая, никогда не причастная к домашним разборкам, Елена в Омске начала бурную личную жизнь. Ее первостепенной задачей было удачно выйти замуж. На это были пущены все средства. Она ездила во все студенческие турпоездки, благо, что в автодорожном было много лиц мужского пола. Стала рано краситься, изредко ездила к родителям, чтобы сшить там себе выходные платья.
 В компании иногда приглашалась и Марина, но только для того, чтобы подчеркнуть значительность Елены: как высоко она стоит по сравнению с людьми среднетехнического образования. Марина видела среди студентов института брызги шампанского, стоны гитары, томные танцующие пары и ежемесячные переживания студенток: стану ли снова девочкой?
Елена была более скромна в поведении, но более стремительна в осуществлении задуманного. Перенеся в детстве операцию, она, находясь в больничной палате и, глядя на больных и беспомощных, рано поняла, что мир жесток и добиться какого-то положения можно только благодаря решительности и, может быть, даже жестокости. Само на голову свалиться ничто не может. Оно придет только благодаря упорству и целеустремленности, пусть даже в ущерб близким.
Судьба была благосклонна к ней. Она дала ей здорового, не испорченного городской жизнью, выращенного на парном молоке и домашней картошке сельского простого парня, сокурсника Михаила. Михаил помог ей сдать все неуды, грозившие вытолкнуть ее из института. А Елена вцепилась в него мертвой хваткой и стала осуществлять свой план под лозунгом: «ни шагу назад в родительский дом, только вперед, к созданию своего гнездышка».
Елена сразу объявила: «Я сделаю все, чтобы сама свить свое семейное гнездо, на родственников нет надежды и поэтому не мешайте мне!» И всеми силами старалась выйти замуж, нежели учиться, и устроить свою жизнь с достатком.
Ей это удалось. А чтобы ее муж не посмел даже взглянуть на кого-либо или на сестру Марину, она нагововарила всякие грязные сплетни, и при этом многозначительно улыбалась... Михаил понемногу стал с осуждением смотреть на женский пол, а на Марину смотрел презрительно и брезгливо.
Марина сначала обиделась, но потом подумала, что это Лена делает, чтобы свить свое гнездышко и при этом ничто и никто не мешал. Что ж, она и не мешала им, но не знала, что будет у них камнем преткновения всю жизнь, потому что слепая любовь приносит только слепые плоды.
 Перед Михаилом Елена поставила вопрос ребром: или женимся или навсегда разбегаемся. Этот метод сыграл свою роль. Они поженились, не успев закончить институт. Рожденный сын был передан в колхоз на воспитание бабушке, прабабушке и теткам. А родители с обоих сторон стали снабжать молодую пару пропитанием, одеждой и деньгами.

Марина жила в общежитие архитектурного техникума в затворничестве. А куда можно пойти, если нет даже пальто или простого платья. Та юбка, в которой поступала три года назад, заблестела от потертости, а новой пока не предвидилось. Приезжать к матери за новыми обновками ей было стыдно, ведь она была загружена заботами об отце. Матери хватит и своих проблем.
В свободное от черчения проектов время, она училась заочно на художника станковой живописи и графики и посещала вечерние курсы журналистики.
Были, конечно, неудачные попытки познакомиться с кем-то, но, наверное, и для этого надо было сначала проходить курсы самоподготовки.
Марина больше переживала за родителей. Ей казалось, что пока ее нет рядом, они натворят что – нибудь непоправимое. И неслась к ним, как только удавалась свободная минутка. Помогала копать огород, сажать картофель, убирать урожай...
Одним родным домом и жила. Все каникулы, собрав за полгода сэкономленные рубли, ездила домой, делала ремонт, перекапывала огород и выслушивала бесконечные оскорбления отца.
На праздники она посылала родителям соленые грибы, сливочное масло и мать вытирая слезы, получала посылки. В Омск  всегда уезжала со слезами на глазах и комком обиды в горле. Отец, довольно вытирая губы после съеденых грибочков, часто говорил:
- Надо пригласить Иосифа и предложить отведать их, такие вкусные! А ты (обращение к Марине), еще долго собираешься гостить у нас?..
- И чего ты все ездишь домой? – удивлялась Елена. - Да родители рады, что от нас отвязались. Потом, неужели ты не понимаешь, что дома никогда не будешь счастлива?
- Мама работает, отец на костылях – надо помочь, - оправдывалась Марина.
Билеты в ту пору было очень трудно достать и Марина опаздывала на занятия на день, на два, за что лишалась стипендии и девушке приходилось вечерами работать в лабораториях, зарабатывая себе на жизнь, так как от родителей не получала ни копейки. Что требовать у больных людей?
Пробовала себя и в спорте. Но всегда была последней. Организм был слаб и не подготовлен, а в голодных жилах текла не кровь, насыщенная витаминами, а жидкая водица.
Родители помогали только Елене деньгами и посылками. Отличного мужа надо принимать достойно и окраплять его всякими подарками, лишь бы молодые жили дружно.
Когда Марина случайно пришла к ним в гости, то увидела, что они распаковывают посылку, извлекая содержимое наружу. Неудобно стало ей, что она узнала о родительских поощрениях, дарованных ее сестре с мужем и попыталась срочно уйти, так как видела их сожалеющий взгляд, что она явилась некстати.
Елена хотела дать ей одну баночку варенья, но Михаил толкнул ее предупреждающе в бок. Марина сделала вид, что не заметила этого и быстро ушла, боясь помешать их удовольствию распаковывать посылку.
Она шла и думала: почему так не справедливы родители? Чем лучше Елена? Потом вспомнила их замученные лица, парализованное тело отца, их беспросветные скандалы и ей стало жаль родителей, таких несчастных и измученных.
Она вовсе не обиделась на них, только поняла, что они не хотели в глазах зятя выглядеть нищими людьми и не осуждала их за это. Не осуждала и сестру с зятем, но не могла понять их, ведь все-таки они себя считают умными людьми, образованными, раз учатся в высших учебных заведениях, но судят людей по образованию, а не по их душевным качествам...
И дело тут не в баночке варенья, а в совести человека. Это убого и ущербно для их жизни и для их детей, если они этого не осознают и не изменят своего высокого мнения о своей правоте. Отсюда воспитывается гордость и может повлиять на дальнейшую жизнь.
Но как это им обьяснить, если они не хотят ее слушать, больше того, они считают ее слова за детский лепет, а потом кто-то виноват, что не складывается жизнь, не беря себя в расчет. И так всю жизнь, но Марина успокаивает себя, что гордость их пройдет и тогда им откроется радость жизни, вера, надежда и любовь!

И только был лучик надежды – ее подруга Натка. Она была строгая, но справедливая, верная и вспыльчивая. То они сидели, обнявшись как два несогретых котенка, то не могли смотреть друг другу в глаза. Когда встречные парни кидали Маринке вслед: «Где ты отхватила такие ноги?!», она, делая вид, что не слышит, спешила скрыться за углом. Натка, презрительно глядя на гавриков, оказывавших ей внимание репликой: «Твои ноги да мне бы на плечи!», бросала: «твой язык да мне бы в задницу!». И хотя парни пытались расправиться с Наткой, Марина завидовала ее искусству защищаться.
- Тебе просто надо попить таблетки для злости, как коту Леопольду, - смеялась Натка.
Вместе они несли все тяготы студенческой жизни, вместе делали дипломный проект и вместе его защищали. Только было одно огорчение – во время защиты диплома, то и дело из носа бежала кровь – жажда и голод были тому виной.

Последним летом архитектурному факультету предложили два месяца в путину поработать на острове Сахалине. Страшно. Бывший японский остров, еще отловят и в гейшу превратят. А кто, в общем-то расстроится, если с Мариной что-нибудь случится за синими морями, в тридевятом царстве?
Девушки бросили в сумку пару простого ситцевого белья, дешевые брюки, штормовку и ...поехали. Скорее, полетели, потому что летели с пересадками в Томске, Чите и Хабаровске ровно двадцать четыре часа.
Студентов сбросили с какого-то маленького походного самолетика на остров ночью: ни зги не было видно, только слышался шум мощных волн, бьющихся о берег. Да, наверное, так начинается дорога в ад. Люди шли к бараку цепочкой, одной рукой держа рюкзак, другой соседа, чтобы не потеряться.
В бараке им раздали постельное сырое белье, и студенты, повалившись на нары, отрубились, даже не распаковывая свои рюкзаки.
Днем было все по другому. Мелкопесочный берег Тихого океана был спокоен и приветлив. От солнца исходило ласковое тепло, а бескрайние горизонты воды дарили прохладу и умиротворение.
Видимо, где-то завод сбрасывал отходы рыбопромышленности, потому что над водой кружились неугомонные чайки и гордые буревестники, с криком падая на воду и хватая остатки даров моря.
Почти все двести человек из числа студентов стояли в две смены от восьми до восьми на обработке рыбы.  Кишки влево, икра направо, тушки на контейнер и в чан с солью.
Марина с Наткой и еще шестеро девушек попали на обработку икры, по четверо человек в смену. Непрерываемым потоком день и ночь везли с катеров на баржах рыбу. Путина обычно длится два-три месяца два раза в год, остальное время завод стоит.
Обязанность Марины и ее подруг заключалась в том, чтобы рыбные мешочки с икрой протереть на сите, избавляя их от пленки. Освободившиеся зерна просолить в бочке с тузлуком (перенасыщенный раствор соли) и оставить стекать на полках.
Затем икра смешивается с растительным маслом и антисептиком в соотношении 1 кг : 1 г. Больше антисептика нельзя. Можно отравиться.
И последний этап: готовая икра раскладывается на стеклянный стол с подсветом снизу, так, что каждая икринка видна как под микроскопом. Девушки должны каждую икринку осмотреть и удалить пинцетом остатки пленки, чешую или расползающие глисты.
За смену вырабатывались четыре бочки, а на стеллажах портилась тоннами дорогая лососевая красная икра.
  Забегала администрация. Явилась комиссия.
- Так мы и так восемь часов не отходим от своих мест, - возмущались студентки.
- Быстрее надо, вы нам весь план завалите, премии и зарплату не получим.
Переглянулись девчата – другого выхода нет. И дело пошло. Пинцеты отброшены прочь, так для видимости в нагрудных карманчиках торчали. Уж какая там операция, когда план горит. Теперь вся  работа: сито, тузлук, антисептик, бочка. По сорок бочек в смену.
 Была потом и зарплата, и премии, и грамоты. Только больше не ест Марина икры ни лососевой красной, ни тресковой черной.
Перед закрытием сезона Марине и Натке поручили выполнить заказ генсека товарища Брежнева прислать бочку икры. Девчата честно трудились целую смену, тщательно перебирая каждую икринку, соблюдая санитарно-гигиенические нормы и правила хранения и упаковки.
Было страшно обидно, когда через неделю вместо благодарности им пришло взыскание за нахождение в икре резинового напальника. Как ложка дегтя в бочке с медом. Как она туда попала, неизвестно. Может этот азербайджанец, что запечатывал бочку и заливал крышку смолой, пошутил? Хорошо, что не сталинские времена.
На прощание повезли группу в центральный город Сахалина, а то ведь  в лагере не давали от завода двухсот метров отойти, тут же над головой жужжал вертолет с большими буквами «ВАИ».
Экзотический остров. Вдоль и поперек объездили его молодые люди по канатной дороге каждый в своем седле. Посетили японский музей древнего востока. Были представленны экспонаты от бытовой культуры  до скелетов первобытных людей и животных.
Почти все заведения обслуживались невеселыми японцами. Наверное, они никак не могли простить, что их остров перешел во владения России. По улицам через каждые сто метров патрулировали русские солдаты с винтовками. Как во времена революции.
Буйная растительность девственной чистоты простиралась до самых границ острова. Все виденные ранее Мариной цветы казались теперь недоразвитым жалким подобием по сравнению с огромными кудрявыми головами нарциссов, хризантем и роз. В парках уже в то время продавали японцы колу, соленые орешки, чипсы и замысловатую электронику.
Натка в память о Сахалине купила японский магнитофон. Марина всей семье подарки. Она всегда думала о других, но всегда ли принимали от нее так душевно, как она дарила? Чаще говорили: это она делает для того, чтобы заработать дешевую любовь, и не понимали, что она делает это бескорыстно, чтобы человек получил хоть малую радость на этом свете...

Практику Марина проходила в проектном институте в отделе промышленных зданий и школьных учреждений. В каждом отделе работали десять – двенадцать проектировщиков, которые вместе осуществляли один проект в течении указанного администрацией времени.
Один коллега годами сидит на вычерчивании оконных блоков по наброскам главного архитектора, другой занимается разработкой генплана с учетом местного ландшафта, следующий плитами покрытия и перекрытия или фасадами, балконами и лоджиями, лестничными клетками и парадными входами и так далее до полного распределения всех комплексов здания. Поточный метод. Как на швейной фабрике ширпотреб. Один годами рукава пришивает, другой воротники, третий пуговицы.
Инженеры занимались объяснительной запиской по поводу соединительных узлов конструкции, расчитывали допустимую нагрузку здания с учетом собственного веса и действия природных сил, подбирали образцы отделочной плитки и решали прочие строительные вопросы.
Каждый работник имел при себе кипы ЕНиРов и СНиПов, где выискивались размеры допустимых пролетов плит, потому что самодеятельность в России никакая не допускалась, по той простой причине, что железобетонные заводы выпускали стандартные плиты в действующих опалубках.
Свои же, придуманные, требовали разработку новой опалубки или дополнительных несущих стен в проекте, что стоило больших денег. Поэтому и строились в городах целые кварталы однотипных домов: «коробки с дырками», как их еще называли. Дешево и практично.

Дипломный проект Марина делала вместе с подругой Наткой: музыкальную школу в городе Таре, под руководством какого-то архитектора, связь с которым осуществляла Натка.
Чертежная же работа досталась Марине. Она и не обижалась. Восемь планшетов с площадью три квадратных метра каждая, предварительно вымоченным натянутым ватманом изготовил отец Натки.
Маришке оставалось только сутками корпеть над планшетами, вычерчивая строительные узлы, вертикальные разрезы, планы и фасады, завершая работу отмывкой слаборазведенной акварелью и обводкой тушью. Это ей доставляло удовольствие, если бы не голод, дававший время от времени знать о себе, да кровь из носа от непрерывного напряжения.
На комиссии девушки защищали вместе свой диплом вместе, и так как Марина знала все детали конструкции, ей пришлось самой объяснять экзаменационной комиссии детали проекта.
Натка стояла рядом, оглядывая всех спокойным взглядом, зажав укаску в руке. Председатель комиссии вдруг задал вопрос с подвохом:
- А почему у вас в фойе такой яркий цветной пол?
Марине нравился ее пол, выложенный разноцветной плиткой в стиле ковра, но она растерялась с ответом: вероятно, у комиссии вкус другой. Она сконфуженно произнесла:
- Видите ли, мы пробовали много вариантов и он у нас сразу не получался...
В зале пошел шумок, и Марина, поняв, что сморозила глупость, опустила голову. Ведь предупреждали ее, на такой вопрос надо отвечать просто: фойе предназначено для отдыха школьников и поэтому должно своей яркостью поднимать настроение ребят.
Комиссия оценила работу Натки – отлично, Марины – хорошо. От обиды Марина не пошла на заключительный вечер. Да и платья подходящего не было.

Годы учебы пролетели быстро. Пока учишься, кажется - этому не будет конца. А когда конец - с сожалением понимаешь, что ушли безвозвратно лучшие годы молодости, становления. Марине выдали два диплома: техника-архитектора и художника декоративно-прикладного искусства.
Закончили девчата учебу в архитектурном техникуме по специальности: проектировщик в проектном институте и художник - оформитель. Наталья пошла учиться дальше в институт на инженера, Марина поехала домой работать художником и помогать родителям.
Судьба не раз сводила подруг вместе. Вместе радовались, когда счастье стучалось в окно и вместе печалились, когда горе стучалось в дверь. Пути их разошлись, но нить, связывающая их судьбы, вилась до самой смерти, пока не разделила их коварная болезнь.

Работать поехала в родное село. Жалела родителей: ведь огород, хозяйство. А больше стеснялась себя, своего серого вида. Ну в какие дали ей со своей старой юбкой и кучей комплексов?
Отец с матерью встретили радостно, но только первый день. Ведь предупреждала Елена Марину: «Не найти в нашем доме счастья».
Лена рано повзрослела и смотрела на жизнь трезвыми глазами. Марина понимала: так и надо жить – немножко хитрить, немножко рассчитывать. Но доброта и чрезмерная скромность, а вернее, закомплексованность, мешали ей свободно вздохнуть, а тем более бороться за свое счастье, рассталкивая окружающих локтями. Жила по принципу: брать то, что преподносит  судьба. А  судьба бывает жестокой, и, видимо, человеку на то и дан разум, чтобы искать решения более умные и рациональные.

     Вечерами подрабатывала. Ее пригласили по вечерам писать и рисовать гуашью на афишах фильмы на «Сегодня» и «Скоро». Когда она приходила в кинотеатр, уже были подготовлены щиты для раскраски фильмов администратором театра – помыты и почищены. И уже лежал плакат, с которого надо было срисовать сюжет фильма и подписать.
Она знала, чем красивее нарисуешь плакат, тем больше людей будет приходить на экранизацию фильма и тем больше получит прибыль администрация кинотеатра. Она старалась побольше привлечь внимание зрителей. Возвращалась домой поздно вечером, когда на дворе совсем темно.
В селе давно образовался поселок с выходцами из Кавказа со своими обрядами и правилами бытия. Местное население было не против, встретило дружелюбно и предоставило им работу. Они заняли ответственные места продавцов, завскладов, бригадиров, шоферов и других профессий.
В ответ на хлебосольность, те стали унижать достоинство местных, кичиться своим положением, обманывать население, вместе со своими женами и детьми, брали насильно европейских жен.
Молодежь из кровей Кавказа создала свою команду и ловили местных девчат, насиловали всех по-очереди, а потом скидывали их со скалы в горах, чтобы не было следов. Поэтому, местная молодежь старалась дома проводить все зимние вечера.
Среди них был одноклассник Марины Абиш, как говорил он – азербайджанец, примерный отличник, хороший товарищ. Все удивлялись – неужели он вместе с ними?
Как-то Марина задержалась на работе допоздна, рисовала афишу в центр села. Шла домой поздно вечером, когда уже было темно, боязливо оглядываясь по сторонам. Вдруг ее окружила шумная компания поселенцев.
У нее ушла душа в пятки, она мысленно попрощалась со своей неудачной жизнью и отчаянно мелькнуло в сознании: «Господи, помоги!»
Но вдруг вышел из толпы ее одноклассник Абиш и всем сказал, чтобы не трогали ее, потому что он - ее друг и одноклассник.
Толпа рассеялась, а он ей сказал:
- Не ходи ночью одна. Можешь наткнуться на шило ножа.
Марина ответила, всхлипывая:
- Я на работе задержалась... А вы не боитесь, что Бог накажет вас, раз делаете такие преступления!
Он молча ушел. Она вскоре уехала с тех мест, но об этом однокласснике прошел слух, что он сошел с ума. Не выдержала душа преступлений.


               

                Глава 4

- Ну, мы будем сегодня кушать? – послышался из избы голос Маркуса.
- Да, конечно, – Марина встала со ступеней и, взяв за руку Бруно, вошла в дом.
- Ты повесила с улицы замок, чтобы думали, что нас нет дома.
- Еще нет. Перед сном, а то получится как позавчера – хозяева думали, что нас дома нет, открыли дверь и вошли, а мы тут. И им теперь неудобно, и нам...
 - А чего они здесь выслеживают? Денег у нас все-равно нет, хоть и в Германию собрались, золота тоже...
- Когда-нибудь все это кончится, а сейчас нужно сжать зубы и терпеть.
Бруно, поев, тут же уснул на подушке. Устал со своей рыбалкой. Не заболел бы. Марина впустила в дом кота. Чем на крыше орать, пусть мышей в доме ловит. Слышала она ночью, как мыши что-то грызли. Неприятно. А вдруг ухо примутся жевать или пятку?..
Темно. Не спится. За окном слышны голоса. Молодежь дружит. Собаки лают. Здесь тоже своя жизнь...
 
И снова... И снова прокручиваются в голове события прошедших лет...
Отец Марину недолюбливал, во всем видел сходство с матерью. Постоянно ворчал. Начала было ремонт - отец недоволен: «Иди лучше картошку копай». Попросила отца не курить в доме, был ответ: «Пока я здесь хозяин!»
И до того порой тоска донимает, хоть вой. Нет своего угла, где можно подумать, что-то переделать. Нет на свете человека, с которым можно поделиться своими мыслями, переживаниями. Пыталась у матери вытащить какие-нибудь советы, как дальше жить, твердит одно: «Я сама не умею жить».
Нет, Марина не будет отворачиваться от проблем своих детей. Она будет вместе с ними искать выход из положения. Она ляжет ради них на рельсы под поезд, если это будет необходимо. Только бы Бог дал ей детей.

Судьба Марины вдруг сделала крутой поворот. Знакомая матери решила ее познакомить с хорошим парнем. Марина  слышала, как она рассказывала матери: 
- Я его родителям Маришку расписала во всей красе: и умная, и скромная. И профессия интересная. Так гляди, скоро ее позовут на  день рождения Сергея. Пусть пойдет...
Марина сначала равнодушно к этому отнеслась. Почему-то вспомнился этот Сережа еще пацаном. Все ребята посмеивались над ним, считая, что раз его попа непомерно пухлая, значит маменькин сынок. Но когда это было?
Мать сразу же навела справки: после армии работает монтером в Узле связи. Марина не могла представить его внешность и очень удивилась, когда вечером к воротам на велосипеде подъехал смуглый симпатичный паренек – стройный и очень стеснительный. Марине понравилось, как он, приглашая, сильно смущался.
  На вечере были все его друзья, родители. Отец Сережи, маленький, невзрачный, молча сидел в углу кухни и почти не принимал участия в происходящем. Зато мать, Эмма Арнольдовна, высокая плотная женщина с карими глазами и симпатичным лицом так и крутилась около Марины и, нагло осматривая ее со всех сторон, еще больше конфузила перепуганную девушку.
Вечер пролетел скоро. Сергей пошел ее провожать. Он несмело взял ее за руку. Марине было хорошо от его нежного прикосновения. «А ведь он еще никогда не дружил с девчонкой,» - подумала Марина. Это ее и радовало и пугало. Значит, он зависит от мамы. Значит, не так надо нравиться ему, сколько его мамаше. А его мамаше, как показалось Марине, она не очень понравилась.
Сергей с Мариной быстро подружились. Он был как комнатное растение – мягок и предупредителен, и за это Марина полюбила его. Волей-неволей она всюду опекала его и это нравилось парню. Он видел в Марине продолжение матери.
Он тянулся к ней и уже не мог представить, как он раньше вообще обходился без нее. А его мать от ревности сходила с ума. Она никак не расчитывала на такую быструю перемену в сыне. Разве что наберется немного опыта?  А может, ей хотелось совершенно другого типа сноху – гордую, красивую и самостоятельную. Чтобы сын и дальше нуждался в материнской любви и заботе.
Почти с первого дня Марина знакомила Сережу со своей профессией. Показывала, как интересно изображать то, что потом будет радовать взгляд человека, улучшать его настроение.
 На удивление всем парень быстро освоил азы изобразительного искусства. Он уже сам резал и печатал трафареты, разбирался в красках.
Неожиданно Марину вызвали в школу, где она училась:
- О, какие интересные люди к нам явились, - обняла Марину учительница истории Людмила Васильевна. - Читала, читала Ваши стихи в газете. Да, говорят «в тихом омуте черти водятся», а у нас – поэты.
Марина обняла старую учительницу. Она помнила, как на одном комсомольском собрании сестре Елене вручили грамоту «За активное участие в школьной жизни и успехи в учебе». Марина тогда не успела подумать – какое же участие она принимала, кроме стенной газеты, которую сестры выпускали вместе, как услыхала с соседних рядов возмущенный возглас Людмилы Васильевны:
- А почему не Марине? -  и уже тише, - Я бы в первую очередь давала за доброту и человечность.
Где она увидела доброту в Марине? Чистейшая забитость. Или, как сказал отец, когда бил детей: «Да она просто ненормальная»... Все убежали, пользуясь, что отец на костылях, а Марина, жалея его, что он не может бегать, осталась, подставляя спину. Прямо как в Библии: «бьют по правой  щеке, подставь левую».

 Школа попросила художницу оформить кабинет истории, отразить на стендах все этапы развития истории Государства Российского. Дали срок –  два месяца.
Марина взяла Сергея в подельники. В серьезной работе человек серьезнее относится к учебе. А она хотела сделать из него настоящего художника... для их совместного будущего.
Теперь все свободное время молодые люди проводили в мастерской. Они уже наперегонки вырезали трафаретные тексты на планшетах, грунтовали щиты, выписывали тонкой кисточкой контуры схем и рисунков.
В перерывах Сережа бегал за мороженым, иногда приносил цветы. У Марины при этом выступали слезы на глазах. Они целовались, трепетно касаясь друг друга, как к дорогому хрусталю.
Потом молодой человек рылся среди лозунгов на красном полотне и, чтобы не обидеть Коммунистическую партию, выбирал более нейтральное «Вперед, к победе Коммунизма!», стелил на пол и, не переставая обнимать тело девушки, целуя шею и глаза, укладывал ее на красное полотно.
Марина рисовала пальцем черты его лица, закрывала глаза под нежным прикосновением его губ и была счастлива. Уходя домой, они, смеясь, убирали в мастерской следы преступлений.
- Нет, ну что это такое? – вбегал после праздников начальник управления, еле переводя от волнения дыхание. - Весь праздник Великого Октября на главном здании Совета лозунг висел вверх ногами. Слава богу, не было звонка из Обкома Партии, значит не заметили.
- Вероятно грузчики вешали лозунг с крыши, и им показалось правильно, потому что можно было его прочесть. А кто их вообще читает?! Главное: белое на красном...

Сережа работал с Мариной с удовольствием, и она стала задумываться, а не подготовить ли его к экзаменам на художника -– живописца. Марина уже представляла, как они вместе будут работать в одной мастерской, а их дети будут продолжать династию художников.
Сергей долго не упирался, тем более, что задатки были, а главное желание. К экзаменам подготовили папку живописных работ.
Он поступил быстро и легко на заочно. Выдали ему книги для учебы, план занятий на учебный год. И теперь все свое свободное время они проводили у мольберта.
В один из жарких июльских дней решено было съездить в горы на пикник семьями. Все были в радостном возбуждении. Взяли с собой еду, палатку, мяч, фотоаппарат и с утра отъехали от села. Дорога прямая и гладкая, вела прямо в ущелье Тянь-Шанских гор мимо знаменитого санатория с родоновым источником.
Место выбрали под деревьями дикой алычи и шиповника на берегу горной речки, где между гранитными глыбами извивались ужи.
Молодые убежали в горы, покорять вершины, а старики развели костер, незаменимый атрибут всех пикников.
Потом фотографировались, загорали, а когда сели за стол, развернутый на пахучей траве, Марина вдруг почувствовала как напряженно натянуты лица родителей, разговор не весел и от хорошего настроения не осталось и следа.
Дома мать сказала, что Эмма Арнольдовна не очень желает породниться с ними. Марина помрачнела: а разве ему плохо со мной... Может, надо быть решительней? Может надо, как Елена – решила за своего выйти и добилась.
Вечером пришел Сережа. Марина была подавлена, бледна. Противно как-то строить свою судьбу, идя на абордаж. Характер не тот. Но так делают другие, значит так надо. Только в романах мужчины первые подходят и предлагают руку и сердце. В жизни все наоборот. И она решилась:
- Тебе плохо со мной?
- С чего ты взяла?
- Давай поженимся, так хочется иметь свой угол, свою семью.
Марина думала, сейчас начнутся избитые слова – давай подождем, сначала на ноги встанем... Но Сережа не только не растерялся, но стал с воодушевлением расписывать их будущую жизнь. Решено было завтра же отнести заявление в ЗАГС.
В ЗАГСе молодые очень стеснялись,  как будто переходили запретную черту.
В субботу родители устроили сватовство. Стол ломился от закусок и у Марины появился луч надежды, что будет и на ее улице праздник. Весь вечер Эмма Арнольдовна сидела, поджав губы. Отец Сергея хорошо выпил и, обнимая  отца Марины, звал сватом.
 
Марина лежала на кровати в полутемной комнате и писала реферат ко дню учителя, когда вдруг почувствовала головокружение и тошноту. Что это? Она прислушалась к тому, что делается внутри ее живота. Каким-то неуловимым чувством она ощутила движение микроскопической клетки от низа живота вверх по маточной трубе к яичнику. Как волос во рту. Не забеременить бы...

Через неделю Марина неожиданно узнала, что Эмма Арнольдовна с сыном собираются ехать в Москву к родственникам. И это накануне свадьбы!? Наверняка что-то задумала.
Вечером молодые пошли в кино. Марина волновалась и никак не могла унять дрожь, сотрясавшее все тело. Молодой человек заглядывал в ее глаза и все спрашивал:
- Ты чего так волнуешься? Или замерзла?
- Так, что-то не по себе.
У кинотеатра остановились. Сережа посмотрел прямо в лицо девушки. На него смотрели испуганные, доверчивые, но очень печальные глаза.
- Ты такая красивая, что я не представляю, как я буду жить без тебя.
- А ты хочешь жить без меня?
- Да нет, только мать мне сказала, что не будет у нас с тобой жизни.
- А ты что слушаешь мать, своей головы нет?
- Я ее не слушаю, только прислушиваюсь.
- Сережа, у нас будет ребенок, пожалей меня, пожалей его.
- Что-о? Да неужели так быстро?
Марина горько усмехнулась: а кто этим управляет?
На следующий день он не пришел. Уже стемнело, а его все не было. И она, успокаивая себя, что может, имеет право пойти к нему, (ведь было же сватовство, или взрослые сыграли злую шутку?) отправилась к нему домой. А вдруг заболел, вдруг плохо ему?
На звонок вышла его сестра:
- А Сережа устал на работе, отдыхает.
Марина шла домой, и от стыда горело все лицо. Господи, как низко пала. Домой к нему притащилась, какой стыд, какой позор! Теперь есть у Эммы Арнольдовны веские доказательства, что она ее сыночку не пара – ревнивая и нахальная.
Дома в постели Марина задыхалась от обиды, унижения, обмана. Что же делать? До конца унизиться, попросить Эмму Арнольдовну не разбивать их счастья.
Утром, вся помятая, опустошенная, Марина отправилась к Сережиной маме на работу. Увидев Марину, она раздраженно присела рядом.
- Извините, Эмма Арнольдовна, не разводите нас, у нас будет ребенок...
- Что-о? - зарычала она. - Ну, он у меня сегодня получит! Не думала я, что у вас так скоро дойдет до этого.
Мать как ветром сдуло. Марина поняла: это конец!

Они уехали в Москву на две недели. Через две недели Марина и отец Сергея поехали на железно-дорожный вокзал встречать путников. Прошло четыре поезда, а их все нет. Марина бледная стояла у ворот и держалась за поручни. Отец сказал, что больше нечего ждать, нужно ехать домой и добавил:
- Эх, задам же я ей, когда вернутся...
Они действительно вернулись через неделю. Сергей явился к ней, зажимая письмо в руке.
- Что это? Для кого?
- Это я хочу отправить моей знакомой в Москву. Пойдем, прогуляемся до почты...
Шли медленно, под ногами шелестели листья. На небе были рассыпаны звезды. На душе печаль... Когда дошли до Узла связи, Марина предложила свою услугу:
- Давай я сброшу в почтовый ящик?
- Давай! А я пока загляну к себе на работу.
Марина сделала вид, что пошла к почтовому ящику, а сама незаметно сунула письмо в карман пальто. Успокоила себя, что нечестно поступила: «завтра я обязательно его сброшу»...
Письмо было адресованно некой Ларисе: признания в любви, что скучает по ней, надеется на скорую встречу... Марина написала ей свое письмо, что они ждут ребенка и ей решать: можно ли за такого парня, который предает свое решение, выйти замуж? Не будет ли она винить себя за то, что не послушала свою совесть?
А там будь, что будет... Марина отнесла письма на почту.
Через неделю Эмма Арнольдовна метала икру от злости и ненависти. Оказывается, Лариса отставила свою кандидатуру, написав им, что не желает никому зла.
Эмма Арнольдовна срочно поехала с сыном в Москву за второй кандидатурой. Приехали вместе с одной девицей. Объявили, что они поженились.
На второй день молодая села на табуретку, закинув ногу на ногу, и закурила... У Эммы Арнольдовны затряслись руки. Что ж это такое? Ни одной подходящей пары. Долго не раздумывая, обоих увезла обратно в Москву, и там, оставив сноху, вернулась с сыном домой, объявив всем, что беременная жена Сергея попала под трамвай и умерла.
Сергей стал пить, ходить к сомнительным женщинам. Говорили, что его отец жестоко избил свою жену.   


             


Глава 5

Марина рассказала своей матери что ждет ребенка – ведь родная же, ведь должна понять, помочь... Мать только руками всплеснула и тяжело бросила:
- Да если отец узнает, он нас вместе убьет. Как сама могла получить, так сама и избавляйся, а меня не позорь.
Два дня Марина ходила сама не своя и наконец решила делать аборт. Поехала в соседнее село, чтобы никто не узнал, чтобы не опозорилась мать. Сдала все анализы. Мать даже ни разу не спросила – где и как она собирается избавляться от ребенка.
 И Марина вызвала сестру Елену: если что с ней случится, будет кому позаботиться о ее теле. В душе она надеялась, что Елена уговорит родителей оставить ребенка, пусть без отца.
 Сестра срочно прилетела самолетом и, не раздеваясь, повела за руку Марину к дому Сергея. Дверь открыла Эмма Арнольдовна. Не дожидаясь приглашения, Елена вошла в дом. Вся семья была в сборе, готовились ужинать. Елена кинулась на Сергея:
- Что ж ты делаешь? Если не любил, зачем ходил, зачем обманул?
Елена говорила много, не давая никому раскрыть рта и, уже выходя, зло бросила в лицо парню:
- А ты, за то, что так сделал, будешь самым несчастливым человеком!

Еще два дня ждала Марина чего-то и отправилась в соседнее село. Врач, молодая женщина, долго уговаривала оставить ребенка:
- Ведь это такое счастье – иметь сына или дочь... Потом муж вернется.               
Какой муж? Одна на белом свете и так страшно быть одной. Марина представила, как она родит ребенка и будут они, завернувшись в тряпки, спать в углу под скамейкой на вокзале. Видела она уже таких. Марина твердила одно, как заклинание:
- Так мама велела.
Ее уложили на холодное металлическое кресло. От страха дрожали коленки. Зазвенели инструменты, и от острой, неожиданной боли Марина вскрикнула нечеловеческим голосом. У врача на лбу выступила испарина:
- Замолчи, всех больных перепугаешь. Раз мать велела – терпи.
Марина зажимала зубы, глаза, но крик вырывался наружу, и врач бросив инструменты, отходила к окну. Наконец сказала:
- Вроде бы все.
- Извините, - слабым голосом промямлила Марина.
- Это ничего. Сын у тебя был, уже косточки твердели.
Марину положили на кушетку. От усталости она не могла открыть глаза. Слыхала только как в тумане слова врача:
- Покормите ее.
Рано утром Марина умылась, попросила сестру-хозяйку выдать вещи.
- А где разрешение?
- Мне разрешили.
Ей выдали одежду, она вышла на улицу. Утренний ветерок освежил ее лицо. Голова кружилась, от слабости подгибались коленки. «Не дойду, не доеду» - билась в больном мозгу мысль. Впереди показалась знакомая фигура. Навстречу ей бежала Елена и горько плакала:
- Мы вчера с мамой весь вечер говорили о тебе, да неужели мы такие звери? Ну и пусть будет ребенок. Ведь ты не сделала, не успела, правда?
Марина слабо улыбнулась. Они сели в автобус. Ей ничего не хотелось. От слабости перед глазами плыли черные круги.
Дома Марина часто ложилась, ничего не могла делать, дрожали руки. Вечером семья легла рано, а Марине стало хуже. Все тело горело, к горлу подступала тошнота, казалось, из под ног  уходила земля. Боли в животе возникали схватками, и Марина время от времени стонала. Когда было совсем плохо, она звала с соседней кровати спящую мать:
- Мама, мама...
Дыхание матери на миг останавливалось, но потом с большей силой раздавался храп. «Неужели не слышит? Или это мне только кажется, что я зову. Как мне плохо. Боженька, помоги мне, если можешь. Прости меня и помоги, прошу Тебя... Скорей бы утро...»
Перед утром боль утихла, прошли жар и озноб, и Марина уснула.
Проснувшись, она почувствовала глубокую слабость, но боли не было. Спасибо, тебе, Господи!
Принесла ведро воды, полезла под кровать мыть полы. И тут она почувствовала, как снизу что-то оборвалось. Марина выпрямилась, стала рассматривать кусочек израненного тельца. Скорее это было не тело, а бифштекс и только теперь она дала волю своим слезам.
Жаль ребенка, жаль себя. Она плакала долго, и в ней все больше росла обида ко всему окружающему жестокому миру. Но память об невинно убиенном ребенке не проходила в течении всей жизни. «Прости меня, мое дитя!»
Может, мать и права была, что не протянула руку помощи. Привыкли мы свою вину сваливать на других. Тогда, правда, Марина сильно удивилась, как мало способна ее мать судить о собственных словах и поступках.
Ей не хотелось верить, что, изображая себя доброй и готовой броситься любому на помощь, она – женщина с тираническими наклонностями.
Марина всегда поддерживала мать, которая постоянно плакалась у нее на груди, когда ссорилась с мужем. Но родители внезапно мирились, и она оставалась на стороне никем и ничем. Марина теряла к себе уважение, а к матери чувствовала недоверие, но к следующей ссоре родителей, из-за всякой ерунды готовых биться насмерть, все повторялось сначала.
Марине хотелось сбежать из родительского дома, но бежать некуда, только замуж. Она давала себе клятву, что ее семейная жизнь будет спокойна, без брани, со взаимопониманием и взаимопомощью. Но с браком ничего не получилось. Марина не хотела жестоко судить мать, но она не могла простить ей, что та так легко предала ее.
Вечером вся семья собралась у телевизора. Марине хотелось быть одной. Она сидела на кухне и читала книгу. Неожиданно на веранде яростно залаяла собака. Собака так рвалась, что несомненно было, что за дверью кто-то находится. Она боялась открыть дверь, думала бледнея: «Или это Сергей пришел к своему  разоренному  гнезду или смерть моя!» Наконец, собака успокоилась...
Первые дни Марина ходила на работу, не поднимая глаз. Казалось, что все уже знают о ее падении, а тут еще молоко из грудей ручьем бежит. Приходилось подкладывать тампоны, а на ночь туго стягивать грудь.
Вечерами семья собиралась за ужином, и до Марины как сквозь туман доходили слова матери. Она, как бы оправдываясь перед Богом, говорила:
- Сегодня я снова немного задержалась на работе. Наша швея - молодая турчанка, родила ребенка от нашего механика, а он не хочет брать ее замуж. Вот мы, чтобы ее не убили родители, нашли ей квартиру у одной пенсионерки. Ребенок у нее такой слабенький...
Жизнь, оказывается, не так уж жестока, если уметь изворачиваться. Предал родного, но спас чужого. Одним выстрелом попал в двух зайцев. И для людей ты чист и свят, и перед Богом тоже.
Елена уехала в Омск. И все потихоньку затихло.
    
Потекли будничные дни. Марина также ходила на работу, также каждый день готовилась к урокам, писала поурочные планы, но уже с накинутой невидимой шалью горьких утрат.
Один раз, идя на работу, она встретила Сергея. Хотела пройти мимо, но он подошел и тихо сказал:
- Мне кажется, я действительно буду всю жизнь несчастным. Мне и друзья говорят, что буду жалеть. Я всех стал ненавидеть...
- Скажи, ты еще учишься на художника?
- Нет, один я не смогу, да и не хочу.
Ничего ему больше Марина не сказала, повернулась и ушла.
 Марина жила одной работой. Это давало ей стимул к жизни. Готовила выставки с ребятами во Дворце пионеров, давала уроки в школе по рисованию. Возила детдомовских детей на экскурсии в горы. Дети бегали за ней гурьбой, но не было среди них ее сына.
Однажды по дороге на работу ее остановила молодая женщина:
- Вы, Марина Констатиновна? Я давно хотела с вами познакомиться. Меня зовут Ольга. Работаю корреспондентом в районной газете. Я о вас наводила справки по месту вашей работы. Странно, но все о Вас хорошего мнения. Правда, я спрашивала их о том, не знают ли они о вашем недавнем аборте?!
- Что Вы хотите от меня?
- Вы не обижайтесь. Ко мне ходил Сережа, а сейчас не приходит. Боюсь, что он собирается вернуться к вам. Поймите меня правильно, мне уже под тридцать... мне надо замуж. Вы мне не мешайте.
Марина с горечью улыбнулась:
- Берите. Зачем он мне? У него душа гнилая...
На работе, дав задание ребятам, долго стояла у окна, тупо глядела в даль. Нет, у него не гнилая душа, просто им управляет мать. Ведь из него получился бы отличный муж и отец. И сама она любила его искренне и нежно, несмотря на то, что он совершенно несамостоятельный.
Как тошно на душе. Уехать, надо уехать. От самой себя не убежишь, а от людей? Последняя ли подошла с просьбой не мешать?.. Она мешать никому не будет.
Марина уже отрабатывала положенный месяц перед увольнением, как узнала, что Эмма Арнольдовна, женив сына на украинке, умерла от рака.
- Это наказание ей за твои страдания, - довольно улыбнулась Елена.
- Нет, я не хочу судить людей, на это есть Бог.

...После неудавшегося брака Марины с Сергеем и перед ее отъездом родители срочно провели свадебный вечер для средней сестры Лизаветы с неким Адамом. Он работал с Сергеем в узле связи и был хроническим холостяком, маленьким, кругленьким, малотребовательным к себе и к окружающим, мягким и безвредным.
Он, как и все маленькие и толстые, был лысым на голове, только несколько волосинок перетягивали голову с затылка на лоб, но с богатой растительностью на груди.
Как только был ветер, голова сияла лысиной, а несколько волосинок стояли торчком сзади над головой. Ему говорили, «лучше вообще сбрить оставшийся волос», но он с уважением относился к ним и приглаживал их на голове. Рос у матери без отца, от которого они сбежали еще когда Адаму было несколько лет от роду. Отец был каких-то кавказских кровей и вел себя с его матерью тиранически и властно.
- Это твой последний шанс, - советовал отец любимой дочке, уставший от ее метаний и ежедневных скандалов, устраиваемых в семье, чтобы сбросить на своих близких адреналин, скапливающийся из-за одиночества и комплекса личных проблем.
  Раньше на Лизавету обращали внимание в основном татары, вероятно потому, что лицо имело черты восточных красавиц. Густые черные брови, сросшиеся на переносице, приподняты удивленно и требовательно. В открытых глазах, обрамленных густыми черными ресницами, скрывались гордость и болезненное самолюбование. Но почему-то именно эти качества отпугивало парней.
    Сначала парни объяснялись ей в любви, потом бесследно куда-то исчезали, не дав девушке времени поломаться. Лиза находилась некоторое время в шоке, но скоро на горизонте появлялся новый воздыхатель.
  Отец зорко следил за женихами Лизаветы, так как она была его любимой дочерью. И единственной. Остальные трое – так, идиотская выходка жены; их всегда хотелось изнасиловать. Мать часто говорила: чтобы этого не случилось, Бог дал ему костыли.

После свадебного вечера Лиза жила с Адамом в доме мужа. Его мать она игнорировала полностью. Все действия свекрови раздражали. И носки сушит, не распрямляя, и друзья ее все сомнительного поведения, и сын ее - без роду без племени. И вообще, колдунья. И не вышла бы за этого идиота замуж, если б не отец со своими советами, да здравым умом: «Тебе уже двадцать восемь. Это твой последний шанс». А тут еще Марина вечно со своими дурацкими наставлениями: «Ты сначала свою жизнь проживи, потом чужую обсуждай!» Будто сама – святая.
А когда родилась дочь, и свекровка нечаянно обварила малышке руку, это было последней каплей в переполненном кувшине ненависти.
Лизавета с Адамом купили другой дом, соседний. И все же, хоть за забором, но вид одинокой, заброшенной фигуры свекрови, неимоверно раздражал ее.
Раз в неделю Лизавета приезжала к отцу и устраивала очередной разнос всем действиям ненавистной свекрови и такого же ненавистного мужа. Она кричала:
- Вот, на что ты толкнул меня, лишив счастья и радости на этом свете!
 Адам сидел тут же с разбитым лбом и молча ел борщ. Отец был полностью на стороне дочери, но безупречное и беззобидное поведение Адама стирало какие-нибудь намеченные действия к перемене жизни. Отец не мог открыть ворота и выкинуть зятя за дверь. А что потом?
Марина молча наблюдала театральные сцены обличения Лизой несчастную женщину, матери Адама, и всегда с ужасом представляла, как через совсем небольшое время Лиза, теряющая на глазах следы былой красоты, превратится в такую же никому не нужную брюзгливую старуху, и какая-нибудь сварливая сноха будет измываться над прошлыми ее ошибками, не замечая своих.
Лиза, чувствовала, что все, кроме Марины, разделяют ее чувства к свекрови, поэтому сестра негласно стала ее врагом под номером два после свекрови.
И все же Марина уезжала на край света с теплым чувством, что еще одна сестра более-менее устроена и что рядом родители, которые помогают ей, понимают и жалеют...

В последний рабочий день в Доме пионеров Марина Константиновна дала задание детям, а сама встала у окна, думая о предстоящей поездке, как увидела у магазина напротив мужчину. Он крутился вокруг себя, точно юла и поэтому обратил на себя внимание. Никого рядом не было. Вдруг испарился, как будто его инопланетяне забрали... Что это было? Или это галюцинации...
От села только и осталось воспоминание, как:

Жили-были – не тужили. Четко к коммунизму шли!
Все республики дружили необъятнейшей страны!
За железной занавеской, без соблазнов и свобод,
Секса не было, конечно, - размножался так народ!
Не поверите, - рожали! Без доплаты за детей.
Даже мысль о «капитале», не терзала матерей!
На рублевую зарплату, подсчитав затраты все,
Люди на море мечтали, поваляться на песке.
Уходя из дома строго, ключик клали под порогом:
Вдруг свояк или сестра забредут на чай когда!
Соли нет, - идешь к соседу. Он за спичками к тебе.
Приглашает отобедать всей семьей тебя к себе!
Не было богатых, нищих, попрошаек у метро.
Где ж сейчас такое сыщешь, словно сон... Давным давно...





Глава 6

...Маленький Брунчик заболел. Он горел от температуры всю ночь. Всю ночь Марина просидела у его кровати, давая лекарства и делая компрессы. Температура не сбивалась, и она, отчаявшись, чуть не решила вернуться домой.
Утром Марина лихорадочно соображала, что можно еще предпринять для поддержания организма в борьбе с простудой. «Мед! Надо раздобыть настоящий мед!» Она помчалась по соседям и вскоре принесла маленькую баночку меда, в котором плавала пчела. Значит, настоящий.
- Попробуй, сынок, может, это поможет.
Она густо полила кусок хлеба медом, подала в слабые руки сына и помчалась в аптеку за аспирином. «Господи, помоги!» - билось у нее в мозгу.
Придя домой, Марина застала улыбающего сына, сидящим за столом и ложкой уплетающим мед. Она присела на кровать и горько заплакала навзрыд.
- Ну ты что плачешь, мама? Все нормально, я сейчас пойду ловить рыбу.
- Я все твои удочки выбросила. Читай лучше книжки.
Во дворе скрипнула калитка. Все замерли от страха. А вдруг Валерий? Но в дом уже вошла Валя, которая устроила их на временное жительство на берегу соленого озера. Она ездила в город и решила заехать на обратном пути к Марине.
- Ну, как вы? Живы еще?
- Ой, скорее бы уехать, а то как беспризорные мотаемся по свету.
- Пока ты боишься, в вашем доме уже лаборантка с дочкой пожила. Во гад, еще твоя постель не остыла, а туда уже другая прыгнула.
- А сейчас что, не живет?
- Избил ее и выгнал. Он думал, все такие дуры как ты. Будут чистить, стирать, варить и на гулянки отправлять...
- И что теперь?
- Да полно баб в деревне. Пока всех переберет и жизнь кончится. Собаке – собачья жизнь. Только знаешь, - тон голоса ее понизился до шепота, - вчера все соседи выбежали со своих домов на улицу. Такой вой стоял, прямо жуть. Твой катался по огороду и орал, будто с ума сошел. Все георгины помял. Видать не сладкая свобода.
- То, что сам человек себе сделает, даже враг врагу не сможет сделать...

И снова она в своих мыслях перебирала прошедшую жизнь...
...Деревня Луганск, в которой ей предстояло жить, находилась недалеко от города Павлодара и располагалась на солончаковых землях. Сложилась она из мелких разрозненных селений, и теперь уже образовался крупный, богатый хлебом и мясом колхоз, в котором жили в основном люди немецкой национальности. Дома, выстроенные в ряд, точно по шнурку, чистенько убранные, радовали взгляд.
Вот и теткин дом, где должна Марина была поселиться, то есть начать «новую жизнь».
Дом широкий, просторный, убран по старым обычаям. На стене висят китайские полотенца в ярких цветах, рамка с множеством разнокалиберных фотографий, портреты хозяйки и ее покойного мужа, полки с посудой, чисто убранные кровати с высокими подушками.
Сама тетка Каролина была бойким и матершинным человеком. Всех неугодных ей посылала запросто на хер, а если кто поперек ее мнения вставал, одной фразой отмахивалась: «насрать на него большую кучку», или «несколько маленьких кучек», в зависимости от того какого ранга человек перед нею.
 Как оказалось позже, в сталинские времена она отсидела десять лет в тюрьме за произнесенные в пустом магазине слова: «Пусть этот маргарин сам Сталин жрет». И были же тогда люди, моментально доносившие в НКВД нечаянные высказывания мирного населения!
 Утром ее забрали под конвоем, как врага народа. Детей раскидали по родственникам, а небогатое имущество растащили кто что мог.
 Марине нравилось заходить в стайку с запахом жилья животного мира. Радовал взлет испуганных кур с насеста, встревоженный петушинный крик, спокойный жев коровы, ее вздыхающий взгляд и размеренный звон струек молока о ведро, и далекое мычание расходящихся коров по деревне.
Тетка Каролина жила в своем огромном доме одна. В этом же колхозе жили ее сын Григорий с женой и детьми. Григорий работал на тракторе и был незаменимым человеком, особенно для одиноких баб. Придя с работы, он управлялся в стайке, садился за стол, долго и много ел, ловко справляясь с одной уткой за другой.

 ...Насытившись, Григорий подходит к двери и о косяк долго и с удовольствием чешет свою жирную спину. Потом берет баян и тянет «Дунайские волны».
- За это и полюбила меня Ирма в молодости. Бывало, поздно ночью после работы собиралась молодежь в клубе, и я со своим баяном, - любил вспоминать Григорий. - Ирма тогда гуляла с другим парнем – красивый был, но мой баян оказался сильнее.
Потом, сыграв плясовую, постоянно спотыкаясь и набирая новую ноту, заканчивал:
- Живем мы хорошо. Есть, конечно, у меня бабы, но свою ни на кого не поменяю. Все они одинаковые, разменивать не стоит, а с Ирмой мы уже не один пуд соли вместе съели...
  Иногда тетка Каролина брала Марину с собой к своим подружкам – старым бабулькам - набираться ума-разума. Одна из них ездила на инвалидной коляске и, не скрывая, рассказывала всем, как Бог наказал ее за жадность.
-  Твой брат Григорий – сын Каролины потерял двух сыновей – близнецов по моей вине. Дочка его осталась жива, но по сей день с желудком мучается. А все из-за моего скупердяйства... Мы свинью зарезали. Разложили в кладовке по полкам, а чтобы мыши по мясу не бегали в углы помещения сдуру бросили семечки с крысиным ядом. Наутро на мясе обнаружили тела дохлых мышей. Жалко на улицу выкидывать полугодовалый труд, а есть страшно. Вот и отнесла я свежатинку твоему брату на жаркое... На следующий день детишек малых отнесли на кладбище, старшие оклемались. А у меня ноги отнялись. Сначала на руках ползала, теперь коляску достали. Бог на всю жизнь наказал. Теперь не устаю предупреждать всех: не делайте зло людям. Оно возвращается обратно во сто крат тяжелее.
Действительно: Бог всем судья. Он дает, он и забирает.

...И началась трудовая жизнь. Марина целый день  не выпускала из рук кистей, все заказы выполняла быстро и аккуратно. Колхозники сразу приметили девушку, многие почтительно  здоровались.
Домой шла усталая и счастливая, застенчиво глядя по сторонам улицы, где почти на каждом столбе, на каждом дереве висели ее работы: портреты членов Политбюро, шестнадцать гербов с флагами Союза Советов и бесконечное количество призывов на красных полотнах: «Вперед, к победе коммунизма!», «Народ и партия – едины!», «Ленин – оплот коммунистической партии!»...
Люди еще живут идеями партии и надеются на светлое будущее коммунизма. А светлое будущее представляется всем пока только во сне. Как, наконец, можно будет войти в магазин и, не считая гроши в тощем кошельке, а на честно заработанные деньги купить то, от чего ломятся полки: экзотические фрукты, свежее и копченное мясо, освежающие напитки, шоколад и халву, масло, сыр и сметану. Как потом поставишь все это изобилие на стол, и семья будет ужинать в мирной беседе о том, как наконец-то, зажили советские люди сыто и мирно, и можно забыть старые времена, когда работали с утра до зари, мимоходом закидывая в рот горбушку хлеба с жидким чаем, а то и запивая просто водой, лишний раз не глядясь в зеркало на бледные, рано постаревшие лица.
    Длинные вечера Марина проводила за книгами, писала письма матери и тосковала. В кино ходить стеснялась, в гости - не любила и часто спрашивала себя: правильно ли, что уехала сюда. Одна среди чужих. Здешние девчонки смотрят отчужденно, оценивающе. В парке видела парней с бутылкой и картами.
    Марина верила в судьбу, в то, что каждому предназначено жить именно так, как он живет, а не иначе, и поэтому мысли о борьбе за лучшую долю отгоняла прочь.
«Вот ведь я с сестрой – двойняшки, а как по-разному складывается жизнь, - думала она. - Все равно как две капли дождя, упавшие рядом на горке. Но, смешавшись с другими каплями, одна побежала по одному склону горы, а другая - вниз по другой, и в результате каждая оказалась в разных реках. А у каждой реки - свое течение. Так и у людей. В одном доме, в одной семье воспитываются, а живут по-разному. Господи, хоть бы не ошибиться, не упасть снова. Почему люди на ее доброту отвечают злом? А может... это не доброта вовсе, а плохая приспособляемость к жизни? Плохое воспитание? Неумение выходить правой из трудных ситуаций? Нумение защитить себя? Наконец, недооценка самой себя?»
Она не знала. Не могла разобраться во всех ньюансах этой жизни.
  И снова работа до отупления, до изнеможения. Парторг удивляется:
- Ты, наверное, и ночью здесь работаешь?
- Да нет, просто без перекуров, - стесняясь, смеется Марина.
Часто заходит руководитель ансамбля Рудольф, заказывает афишу. Сидит часами, курит, глядя, как художница готовит очередной планшет. Как-то, уходя, сказал:
- Мне противно, когда женщины пилят доски.
- А мне противно, когда мужчины смотрят, как женщины пилят, - огрызнулась художница, а когда он ушел, расплакалась.
 
  Как-то летним днем Марина заканчивала дорисовывать очередной орден на груди Брежнева. Вдруг в мастерскую ворвались несколько парней и девушек. Рядом школа, у них сегодня выпускной вечер. Ребята спрашивали, куда лучше поступать, и Марине казалось, что у нее виски покрыты сединами, а сама она - старушка, умудренная опытом. Хотя со дня окончания школы прошло всего пять лет.
  Интересно, как сложатся их судьбы? Да как? Как и у всех. Кому повезет, кому нет. Кто равнодушно перенесет все испытания жизни, кто - с ранениями в сердце.

...Недолго тетка шепталась со своими подружками, наконец объявила, что пора ей, Марине, ходить в клуб на танцы, и для этого она хочет познакомить ее с хорошей девушкой, у которой... много братьев.
  Лукановская Лора – десятиклассница, вполне сформировавшаяся девица, темноволосая и темноглазая, простая и открытая, сразу же заявила Марине:
- А мы думали, ты - гордая, ходишь только в босоножках на каблуках, а мы в тапочках привыкли и дома и в кино. А ты ничего – добрая.
Несколько раз ходили в кино, а потом Лорка привела Марину в свою компанию, которая собиралась в заброшенной  избушке. Марина увидела на столе бутылку вина, окурки, брезгливо поморщилась. Лорка сказала:
- Подожди, сейчас закуску изготовим.
Все вышли во двор. Одна востроносенькая девица с длинными черными волосами и бегающими глазками поймала соседского цыпленка, случайно пролезшего через плетень, ловко свернула ему шею. Между пальцами потекла прозрачная юная кровь.
Марина побледнела, к горлу подступила тошнота. Ее усадили на кожанный обшарпанный диван. Пока кипел в кастрюле цыпленок, девицы читали пошлый рассказ, кидая воспаленные взгляды друг на друга, то и дело хватая друг друга за груди.
  Лорка подошла к пришибленной Марине и загадочно прошептала:
- На этом диване все колхозные незаконные дети зарождаются.
Марина подскочила, заторопилась домой, ссылаясь на то, что надо доить теткину корову. Девушки долго не виделись.
  Спустя некоторое время Лорка прибежала, пригласила к себе на день рождения. Марина было отказалась, но девушка  предупредила, что мама хочет с нею познакомиться.
    Когда она вошла в столовую и увидела, кроме матери и лоркиного отца, крепкого телосложения, рядом сыновей, не менее могучих в плечах, поняла: ее позвали неспроста.
    По одну сторону стола сидели братья с женами, неженатые - рядом с Мариной. Марина стеснялась больше, чем было положено, и злилась на себя за это. И все же она заметила и спадающие кудри на красивом лице Альфреда и тоскливые, глубоко сидящие глаза Эдуарда.
Вообще-то Марина уже слышала, что из-за красавчика Альфреда девчонки вызывают друг друга на дуэль, а востроносенькая девица даже от него беременна, и почему-то вспоминалась заброшенная избушка с запахом варенного цыпленка. Марина стесненно улыбалась и незаметно про себя грустно вздыхала.
- Кушай! – пододвигала тарелки мать Лорки. - Тебе надо поправляться.
Марина залилась краской еще больше, а Эдуард одернул мать, и Марина уловила его долгий внимательный взгляд. Девушка забеспокоилась. Да не стоит она даже сидеть за одним столом с хорошими людьми, не то что обращать на кого - то внимания.
- Выпей до конца, чтобы не последний раз у нас была, - улыбнулась мать на прощание.
 
Тянулись унылые предосенние дожди. Марина после работы сидела дома, редко выходила в кино. Все прошлое куда-то исчезло, вроде бы и раны зарубцевались, но на душе глубокая пустота. Что впереди? Работа и ожидание перемен в личной жизни. Снова любить и получать за это боль и душевные муки или просто завести себе корову, пропалывать картошку на огороде и доживать свой век в четырех стенах. До тошноты противно.
В клубе шел скучный музыкальный фильм. Марина сидела на задних рядах и рассеянно смотрела на экран. Выходя из клуба, девушка почувствовала, как кто-то положил ей руку на плечо. Это был Эдик:
- Можно я тебя провожу?
Она пожала плечами: как твоей душе угодно. Они долго гуляли, смотрели на мерцающие звезды, целовались под насмешливым взглядом луны. На прощание он сказал:
- Мне тебя сам Бог послал, ты – моя судьба.
И сделал предложение. Марина согласилась. Была ли любовь? Она и сама не знала. А есть ли вообще на свете любовь? И может ли она сделать мужчину счастливым?  Она знала одно: она никогда не может предать, не может бросить в беде, как верная собака будет следовать за хозяином по пятам. Но это ли главное для мужчины?
А Эдик? Приятный на вид, высокий, видный, с начинающей лысеть головой. Опрятный бухгалтер со счетами и отчетами под мышкой. Чем не муж? Может быть вот оно - счастье. А любовь – что?  Незаконные дети и страдания.
Из-за своего прошлого она боялась будущего. Не такое уж безоблачное детство наложило свой отпечаток на все ее действия. Она отлично понимала, что все происходящее с ней совершается как бы само по себе, без ее ведома.
Когда Марина приехала в Луганск, у нее был ясный четкий план, но Эдуард внес в ее жизнь неожиданное смятение: ей захотелось любить и быть любимой.

 Родители Эдика изъявили желание съездить на юг к будущим родственникам. Ехали два дня на поезде. Марина всю дорогу молчала, словно предчувствуя беду. Она уже отдалась Эдуарду в ответ на его настойчивые требования проверить, не полумужчина ли она. Такой случай был с его другом.
 Эдик остался недоволен:
- Я думал ты будешь кусаться, царапаться...
...Ее мать целыми днями стояла у плиты, отец возил будущих сватов по магазинам и на базар. Марина была благодарна родителям. Благодарна маме. Что она видела хорошего в жизни? Все вдруг поверили, что и у Марины может быть счастливая семья.
 На прощание собрали небольшой свадебный вечер. Пока готовился ужин, гости топтались у ворот, гуляли по саду.
 Мама, предчувствуя что-то, просила Марину последить, чтобы гости за ворота не выходили:
- Ой,  как бы соседка баба Гаша чего не сболтнула, завистливая больно.
- Да у нее же свои девчата растут.
- То-то и оно.

Когда уже накрывали на стол, среди сватов пошло какое-то волнение.
- Я все думала, чего это они глаза платком утирают, а им оказывается ваша соседка сказала, когда они гуляли по саду: «И кого это вы берете? Да она же недавно дитя выкинула, не девка уже...» Но ничего, ничего, я сама с ними поговорю. Мы ведь тоже были молодые, - успокаивала побледневшую мать тетка Мария и увела гостей в сад.
За столом поздравляли, пели песни, а родители Эдика то и дело выкрикивали:
- Это еще не точно, будет ли свадьба?
Марина сидела бледная как известь и с усилием сдерживалась, чтобы не расплакаться.
Назад ехали поездом молча. Все были напряжены, и каждый ждал какой-то развязки. Марина все время сидела у окна и ждала, когда начнется суд. Было так больно на душе, что не хотелось жить.
Лукановские и их родственники сидели в этом же купе за спиной Марины, сбитые с толку и не решавшиеся прямо сказать Марине - «нет». Вдруг они увидели на столик со склонившейся головы девушки тихо капали крупные слезы. Марина думала, что капают горячие кровавые слезы, она даже платочком вытерла, чтобы посмотреть, не испачкалась ли она кровью. И чтобы не видели этого окружающие, убежала в тамбур и, стоя там, ждала, когда успокоится и высохнут слезы.   

Две недели в колхозе готовились к свадьбе. Заранее пеклись пироги, закупались напитки, сладости. Приехали родители Марины, привезли свадебную одежду, кольца. Все делали вид, что ничего не случилось. Марина понимала, что все это ненормально, что все уже сломано, и отдавать своего сына за пропащего человека с их стороны было великим мужеством. Может быть, сейчас, сию минуту надо пойти и отказаться от свадьбы? Люди поговорят и забудут. А разве забудет мать, за кого отдала своего сына?
Марина встала из-за своего рабочего стола. Надо сейчас же пойти забрать из сельсовета свой паспорт.
  В сельсовете встретили приветливо, тут же ошарашев:
- Мы уже поставили вам штампы в паспорт, так что никуда уже он от тебя не денется.
Из угла донесся голос директора Дома Культуры:
- Лучше бы ты, Марина, сначала хорошо подумала. Он у нас не особенно в порядочных числится.
- И что, - все услыхали сдавленный голос Марины, - никак уже этот штамп нельзя убрать?
 Марина вышла из сельсовета под сомнительными взглядами служащих.

Регистрация была назначена на четыре часа дня. Решено было выводить молодых из дома Лукановских.
Чуть ли не в последнюю минуту Эдик с Мариной везли на мотоцикле свадебные платья из теткиного дома. Мотоцикл неожиданно сломался, пришлось толкать его до дома. Отец Эдика накинулся на сына, что сломали технику и жених, разозлившись, полез ремонтировать. Во дворе толпился народ.
Марина сидела одна в комнате и ждала. На часах было пять минут пятого. Батюшки, может уже идет регистрация, а ее забыли?
Она одела новое белое белье, платье, туфли. Вошла, наконец, какая-то бабуля, всплеснула руками:
- Ты уже оделась? Я ведь должна была тебя одеть; ну ладно, давай фату заколю.
По двору, в доме шел шумок – искали жениха. На часах был давно пятый час. Марина не выдержала, выскочила во двор, бросилась к мотоциклу:
- Мы должны давно быть там, а ты еще не бритый...
- А я виноват? – зарычал из под мотоцикла Эдик. - Если отец...
...Наконец молодых вывели во двор. Фотограф всех выстроил запечатлеть первые шаги семейной жизни. Марина стояла, усталая от стресса, от одиночества, от безысходности. Как только фотограф щелкал затвором, Марина хваталась за фату. Ей казалось, что фата слетает с головы, хотя ветра не было. Не казалось, она чувствовала, будто кто-то срывает с нее символ девственности и чистоты.  Фотограф нервничал. Все уже были на пределе. На третий раз Эдик закричал, срываясь:
- Да заколите же ей фату по-человечески.
Марина вздрогнула, побледнела. Она точно и не помнила, как влетела в дом, упала на диван и зарыдала. Господи, зачем она живет на свете?
Подлетели обе матери:
- Ну-ка перестань сейчас же. Чего ты нас позоришь? Такой свадьбы еще у нас никогда не было.
Из глаз Марины еще пуще текли слезы. Сестра Клавдия, присутствовавшая на свадьбе, вытолкнула всех любопытных и, оставив Эдуарда, строго сказала:
- Успокой ее, да добрым словом.

- Ну все, ладно, успокойся, свадьба ведь, не казнь.
«Казнить или помиловать? Точно, - думала Марина, - это казнь моя. Я должна сейчас пойти с гордо поднятой головой, даже если в меня начнут кидать камни».
Молодых опять вывели во двор. Вид у Марины был помятый. Глаза, красные и опухшие, смытая слезами краска. Вместо прически - жирные сосули. Выражение лица безразличное, отсутствующее. Так, наверное, шла Жанна д*Арк на сожжение.
Свадебная процессия вышла на центральную улицу. Шли к Дому Культуры, бухая холостыми из ружья. Это чтобы народ выскакивал и смотрел на театральное шествие. А посмотреть было на что. У невесты вдруг начал спадать один туфель. Она из-зо всех сил старалась не потерять его. Она приседала на один бок,  чтобы люди не видели этого позора. Концерт, да и только.
Наконец дошли до ворот, где уже начала расходиться толпа ротозеев. Процессия остановилась во дворе колхозного клуба. Перед дверьми - огромная лужа, которой раньше вроде бы не было. Марина слыхала, как жениху подсказывали: перенести невесту на руках. Но Эдуард в два шага перемахнул лужу и взбежал по ступенькам. За ним, приподняв юбку, на цыпочках перебиралась невеста. У дверей молодых встречали дети с караваем. Что с ним делать, молодые не знали, и Эдик, взяв его, вошел в здание. Кто-то подхватил хлеб и унес.
Жениха с невестой повели на сцену. Остальные расселись в зале.
Марина плохо понимала происходящее: кто-то поздравлял, одевали кольца, что-то дарили, кажется рукавицы, утыканные гвоздями. Это, чтобы мужа держать в ежовых рукавицах. И кухонный фартук для жениха, чтобы с работы ждал жену с обедом.
От нервного возбуждения у Марины кружилась голова, слабость ощущалась во всем теле. Но помнила: надо улыбаться. И она мучительно растягивала губы.
В завершении молодым поднесли по бокалу шампанского. Выпив, Марина почувствовала прилив крови. Все сразу отошло на задний план. На душе стало легко и светло.

Марина шла на работу через парк. Осень уже заметно раздевает тополя. По дорожкам стелется ковер из желтых листьев. Она не любила осень за неустойчивую погоду, хотя пейзажи в эту пору великолепны.
Она по-прежнему работала в полную силу. Но теперь навалились семейные хлопоты. Через неделю после свадьбы парторг вручил ей ключи от квартиры. Свекровь на собранные свадьбой деньги купила им корову, в стайке уже хрюкал поросенок, в песке возились куры.
Марина оказалась никудышной хозяйкой, по деревенским меркам. Корову, правда, научилась доить еще у тетки, невелика наука. А вот масло бить, сыр давить, колбасу готовить и всякие деревенские премудрости - конечно без понятия.
Зато клетку для цыплят могла сбить из досок, починить забор, отремонтировать погреб. Эдик даже не знал, где у них в хозяйстве находятся молоток и гвозди. В этом деле Марина была мастер. Остались навыки от отца. Под его четким руководством Марина дома пилила доски, рыла до мозолей ямы под столбики, перестилала крышу.
Эдик не любил возиться со скотиной, не любил огородные работы, говорил, что сильно устает на работе. Придя с работы домой, ужинал и ложился отдыхать. Когда темнело, одевался и уходил к друзьям.
Только к концу месяца оставался дома, усаживал Марину рядом со своими отчетами, брался за счеты - и начиналась рабочая ночь до первых петухов. К утру вместо одних цифр, Марина падая, писала другие. Дебит - кредит не сходился и муж бесился, что придется просидеть дома еще один вечер.
Утром на работу она шла пошатываясь. Бледная, измученная, с зеленоватым оттенком лица. Знакомые удивлялись – на кого стала похожа? А вечерами Эдик упрекал ее: «Люди говорят, неужели не мог жену посправней найти?» После этих слов она вообще перестала бывать в гостях, на работе избегала разговоров о личной жизни.
Ей уже намекали, что у мужа роман с Ирмой, его соседкой по бухгалтерскому столу. Ирма на семнадцать лет старше Эдика и, хотя женщина в самом соку, Марине не верилось, что они могут иметь что-то общее.
Парторг  сокрушался:
- Иметь такие золотые руки и так не везет в жизни.
- Под такой звездой родилась, - шутила Марина.
По ночам ждала мужа. Хотелось ребенка, ради него терпела все.  И тяжелый труд по уходу за скотиной, и упреки свекрови: почему так сказала, почему так сделала? Марина удивлялась, откуда она все это берет?
- Ты случайно не рассказываешь всем, как мы спим? – удивленно спрашивала она  мужа.
- А как же? Должен же я вынести на суд людям...
- Каким людям? Ирме твоей, чтобы лучше давала? Или матери, которая только своих детей и любит? А мне кому жаловаться?

Шел третий месяц беременности, когда родители привезли мешок картошки, сбросили у порога, наказали спустить в подвал. Весь вечер мешок пролежал у дверей. Весь вечер муж перескакивал через него, проходя мимо. Потом улегся спать.
Марина, ухватившись за углы мешка, поволокла к подвалу и уже, свесив мешок в яму, почувствовала по ногам стекающую теплую жидкость.
- Эдик! – в ужасе крикнула она.
Тот подскочил как ужаленный, схватил мешок и сбросил вниз. Марина держала в руках окровавленные плавки. В глазах застыл ужас.
Муж убежал за машиной, надо было срочно везти в больницу, в соседнее село.

 В больницу привезли ее поздно ночью. Пока ездили за врачом, Марину подняли на третий этаж, положили на кресла. Вошел растрепанный мужчина высокого роста, весь в рыжей шерсти, грубый и недовольный. Невовремя подняли с постели.
- Только ребенка оставьте. Только ребенка оставьте! – повторяла Марина как заклинание.
- Сейчас посмотрим, если зев открыт, ничего не поделаешь... Ну, так я и думал. Готовьте инструменты.
Врач влил в промежность между ног полпузырька йода, от которого невыносимо жгло, только что дым не шел и искры не сыпались.
- Господи, подуйте кто-нибудь... - плакала в отчаянии Марина.
- Сейчас полотделения больницы позову, будем вместе дуть... - злился врач.
     Потом вонзил холодное железное шило где–то в глубине живота, и огонь разнесся по всему телу. Марина чуть не потеряла сознание. Казалось, что вытягивают из нее кишки. Звон инструментов и рев врача: «Замолчи, а то по животу ударю» - усугублял подавленное состояние женщины. Марина кричала, голос ее хрипел. Ее держали медсестры со всех отделений больницы.
 Вдруг в дверях появился Эдик.
- А это еще кто? – взбесился врач.
Его тут же вывели, но уже не по пожарной лестнице.
Больную положили в бокс. Раздавленный затылок болел, кружилась голова. Засыпая, Марина слышала, как больные просили у врачей успокаивающее.
  Утром вошел врач, спросил о самочувствие. Больше она его не видела. Сказали, что его уволили, потому что не применил ни одного обезбаливающего укола.
- Ну ты вчера всю больницу распугала, - проговорила, входя, молодая женщина из гинекологического отделения. - Мужчины с нижних этажей даже на окнах висели, ждали, чем операция закончится. Многим выдали успокаивающие таблетки.
- Разве я так громко кричала? Извините, пожалуйста.

  Вечером приехал муж. Тихо сказал, блестя слезами:
- Прости меня за все.
- Ты только потерпи...

Марина долго лежала в больнице. Врачи предупредили:
- Хочешь иметь детей – лечись.
Эдик приехал два раза и больше не появился. Только знакомый шофер, привозивший больного, сказал насмешливо:
- А что ты хотела? Молодому мужчине нужна здоровая женщина в постели.
- Я ему не мешаю. У него же есть кто-то, – равнодушно ответила Марина.

Целыми днями Марина вспоминала свою жизнь, искала причину невезения. Почему-то не было счастья. Где-то, конечно, сама виновата. Вроде бы всю жизнь старалась делать добро, жалела людей, не щадила себя. Может в том и причина, что добрых да застенчивых сейчас мир изживает как реликвию. Больше в моде решительные, твердые, может даже жестокие люди, чтобы сказал -  как отрезал, сделал – как отрубил. Наверное и этому надо учиться, а пока так не умела.
И что-то так захотелось домой... Что делает там муж, хозяйство? Тут же решила отпроситься на один день. Врачи согласились.
 
...Дома никого не было. Смахнув пыль, начала готовить ужин.
Вскоре подъехала машина. Из нее вышел Эдик с какой-то разукрашенной девицей. Не про нее ли он когда-то говорил, что некоторые имеют красивое белье в цветочек, а у нее - просто белые тряпки.
Марина уже пожалела, что недавно передала мужу, заработанные в больнице деньги, на поросят. Ведь целыми днями, принимая уколы, она ползала по стенам детского отделения, вырисовывая сказочных героев, чтобы детишкам легче болелось. Лучше бы купила белье в цветочек.
Сначала Эдик смутился, потом стал обьяснять, что помогает собирать картофель в поле, и даже пригласил Марину поехать вместе.
- А кто нашу уберет? – в голосе звучал упрек.
Девица вышла, а Эдик от злобы и ненависти весь затрясся, глаза налились кровью:
- Я тебя не люблю и никогда не любил, ты мне надоела. Я приеду вечером и тебя убью.
Он выскочил на улицу, сел в машину и уехал.
Ждать вечера Марина не стала. Хоть никому она на свете и не нужна, а умирать просто так, как-то не было большого удовольствия. Собралась и поехала обратно в больницу, отдав ключи соседке.
Всю ночь не спалось. Тревожные мысли одолевали ее. Ведь если не на ее, то на кого-то он должен ненависть излить. Пусть лучше ее убьет.
Утром первым автобусом вернулась домой. Встретила ее соседка:
- Ты знаешь, всю ночь тебя Лукановские искали, думали, что где-нибудь повесилась. Ключ не спросили, взломали дверь. Где они сейчас, не знаю.
- А что, у меня вид такой, будто вешаться собралась? – удивилась Марина.
- Есть что-то.
Марина поставила обед на плиту. Подъехал автобус, на котором работает брат Эдика. Из него вышли муж Марины, его братья, свекровь.
Увидев Марину, братья повернулись и вышли. Мать накинулась на сноху:
- Что вы никак не уживетесь, грызетесь, как кошка с собакой. Всю ночь Эдик в сарае спал, почему ключи не оставила?
Марина открыла рот, чтобы обьяснить ей, но та хлопнула дверью. Эдик молчал. Марина тихо сказала:
- Может, развестись нам?
Муж подошел к ней, обнял за плечи:
- Не смогу я без тебя...
- Сможешь, за тобой мать.
- Зато отец мой за тебя горой, все выдрать меня собирается.
Эдик вытащил откуда-то письмо от сестры Клавдии. Положил на стол. Казалось уже много лет прошло, как она виделась со своими сестрами. Переживая страдания и одиночество, Марине хотелось оградить от этого одинокую Клавдию. И хотя старшая сестра утверждала, что не нуждается  в мужьях, что ей противны их вонючие носки и все, что связано с совместной постелью, Марина не верила ей.  А иначе... получается, что Клава - бездушное существо, и все ее мечты и помыслы не выходят за рамки личного существования. Жить для самой себя и ради себя – это страшно.
Она из больницы отправила ей письмо, что хотела бы познакомить ее с кем–нибудь из местных.  Перечитав ответ, Марина побледнела и схватилась за край стола.
- Что там?
- Прочитай сам.
«В каждом письме, в каждом поступке ты все суетишься, ищешь мне жениха. Это меня раздражает. Предоставь это дело мне самой. Да и поздно. Я уже беременна и после нового года ухожу в декрет.  Мужа нет и не будет. Он женат и имеет двоих маленьких детей, поэтому жениться на мне не может, да и я не позволю оставить их. Но он меня любит, а я хочу иметь ребенка. Родителям ничего не пиши, я им сама напишу. И прекрати свое сватовство, только сама опозоришься и меня опозоришь...»
- Ну и что?
- Кто может понять человека, когда он один на белом свете, да еще ждет ребенка?..
Марина тут же написала два письма. Одно Клавдии: «если желаешь, приезжай рожать ко мне», и второе родителям, чтобы не обижали Клавдию, если она надумает ехать к ним.


               


                Глава 7

...Наконец Марину выписали домой, без видимых улучшений. Были вколоты все существующие антибиотики, но живот болел. Каким-то образом врачи определили по крови, что у нее будут только сыновья, если, конечно, у нее будут дети. Но сейчас они наложили строжайший запрет: в течении года никаких беременностей!
Домой сразу идти не хотелось, зашла к тетке Каролине. Там сидели теткины подруги и бурно что-то обсуждали. Как только увидели Марину, сразу замолкли. Тетя Каролина усадила Марину и все тут же выложила:
- Не живи ты с ним, сделает из тебя больную, кому потом будешь нужна? - она махнула рукой. - Уж лучше я тебе все расскажу. Твоего Эдуарда милиция таскает, хотят посадить за изнасилование.
У Марины широко раскрылись глаза. Бледное лицо стало еще белей.
- Догулялся твой муженек. Гулял со своей бухгалтершей, пока она не нашла себе другого ухажера постарше, да поинтересней: начальника конезавода. Пришел к ней Эдик, она дверь не открывает, а сама со своим в окно выскочила. Ухажер убежал, чтоб жена не узнала, а она в картошке засела. Эдуард дверь вышиб, стал искать ее, все вещи перевернул. Она, видя, что тот не уходит, позвала на помощь соседей. Взяли вилы, да к окну: «Уходи, - кричат, - милицию позовем». Эдик испугался и бежать. На следующий день прямо с работы забрали.
 
Дома Эдик сидел у телевизора и молчал.
- Ну, рассказывай, чего натворил?
- Уже наболтали. Подумаешь, за бутылкой к ней ходил, раздули черт знает что.
Ничего больше Марина не сказала, как воды в рот набрала. Жили каждый сам по себе, хотя спали и ели вместе.
Вызывали ее несколько  раз к участковому, не шла. Приехал участковый домой:
- Ты что же, жена ему или нет? Ему четыре года грозит за попытку изнасилования, плюс два года со свидетелями.
- А я здесь причем?
- Теперь все в твоих руках. Надо к Ирме сходить, попросить за мужа прощение, пусть заберет заявление.
- Да надо мной все село будет смеяться.
- Дело ваше.
- Пойди, - упал на колени Эдик. - Потом уедем, будем жить, как люди. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива.
Долго думала Марина и решила: не должны ее осуждать за то, что семью хочет сохранить. И пошла.
Невыносимо стыдно идти в эту распроклятую бухгалтерию. Зло брало на встречных людей, которые подолгу глядели ей вслед.
Ирма сидела за столом. Красивые черные волосы заколоты на затылке, темные глаза мгновенно затуманились в слезах. Марина вздохнув, выдавила:
- Я пришла... попросить прощение за Эдика... Чего в жизни не бывает...
- Я бы не подала в суд, если б утром он в лицо мне не рассмеялся. Если будешь когда без мужа, узнаешь, как всякий норовит обтереться... Ну хорошо, я заберу заявление, но простить... - она театрально вскинула брови, заломив на груди пальцы. - Никогда!
Ну и ладно. Марина возвращалась домой, чуть повеселев. Может, и правда – наладится жизнь, будет и у нее радость.
Эдик сидел у плиты, склонив голову. Она сзади обняла его за плечи:
- Все, никто тебя не посадит, она обещала забрать...
- Это правда? – вскочил муж. – Тогда пошли.
- Куда?
- Разводиться. Все-равно у нас с тобой жизни не будет.
Марина рассмеялась над его неуместной шуткой. Но он уже натягивал сапоги.
- Ты же недавно совершенно другое говорил. И мне кажется, я – беременная, - Марина сменила веселое выражение на растерянное.
- Все равно не сможешь родить.
  Не веря в глупую шутку, Марина шла за Эдиком в сельсовет. Хоть бы пару дней подождал в благодарность за спасение.
Эдик что-то долго обьяснял по-немецки председателю сельсовета. Тот посмеивался, что-то отвечал. Потом удивленно вскинув брови, повернулся к Марине:
- Вы и правда разводитесь?
У Марины с лица сошла кровь. Секунду она боролась с подступившей к горлу комком обиды. Булькнув в горле, комок вырвался наружу потоком горьких, отчаянных слез. Вся обида, скопившаяся за короткий промежуток ее жизни, все горе, свалившееся на эти худенькие плечи в отчаянии выплеснулись наружу. «Господи, - мысленно закричала Марина, - за что же Ты меня наказываешь? Зачем же дал Ты мне такую жизнь?»
Мужчины оторопело глядели на худенькую бескровную женщину, скорчившуюся в нервных судорогах.
Дверь в кабинет отворилась, и в нее ввалился председатель колхоза. Эдик моментально исчез. Марина тихонько вышла, вздрагивая плечами. Муж, уходя на работу, бросил через плечо:
- Уезжай к матери, ты здесь чужая, а я здесь вырос – квартира моя.
Ехать домой после столь изнурительного труда, - думала Марина, - весь колхоз разрисовала, нет живого места, а теперь никому не нужна. Действительно, чужая.
Целый день Марина находилась в тупом оцепенении.
Вечером Эдик пришел в страшном гневе, накинулся на жену с кулаками:
- Да чтоб вы все провалились. Председатель колхоза позвонил мне на работу, чтоб я за двадцать четыре часа убрался из колхоза. Им, понимаешь, нужнее специалист.
Эдик бил жену по голове, а она даже не сопротивлялась. Пусть убьет! Разве это жизнь? А потом подумала: ведь действительно убьет. Вскочила и побежала.
Очнулась в теткином доме и только теперь расплакалась.
- Да что он взбесился, что ли?

Брат Григорий пошел в сельсовет. Туда вызвали и Эдуарда. Взяли с него расписку, что не будет трогать свою жену и даже не появится в ее квартире.
Эдик перешел жить к матери, а через два дня подьехал с братом на автобусе за вещами.
У дома собрались любопытные соседки. Тетка Каролина стояла в дверях и причитала:
- Ох и бессовестные, все тащите, глаза бы на вас не смотрели. Наложил бы где-нибудь кучку в уголке и ту бы прихватил... Да насрать на тебя двадцать маленьких куч!
- Закрой рот, жандарм! – рявкнул Эдуард.
Марина молча помогала выносить вещи. Муж только успевал командовать:
- Шторы моя мать дала, снимай. Режь пополам бельевую веревку, дели прищепки, в хозяйстве все пригодится. Посчитай ложки... одна лишняя? Давай ее мне, ты себе заработаешь. Холодильник и шифоньер мои. Где компоты? Лекарства оставь себе. Корова твоя, а я всех двенадцать свиней забираю, тебе они ни к чему. Курей мать моя дала. Грузи, брат.
Тут Марина вцепилась в теленка:
- Не отдам, я всю скотину сама выхаживала.
- Ладно, оставь, потом заберем.
Машина уже выезжала со двора, как тетка бросила в кузов щенят, которые родила их собака.
- Раз все пополам, пусть забирает сучат, а тебе мать останется.
 Обе женщины вошли в разгромленную квартиру:
- Ничего, главное крыша над головой.
Перед отъездом Эдика они случайно встретились. На его лице - ни тени жалости или раскаяния, одна злоба:
- За развод возмешь деньги у отца. Да, среди вещей случайно попался твой лифчик. Я предлагал снохам, но они только смеются. Твой размер годится им только на уши. Зайди, забери свое барахло. А за собак... Я хотел тебе все окна перебить... да ладно уж...
- Будь счастлив! - Марина повернулась и медленно пошла прочь.
Марине уже было все-равно, что говорят и думают про нее люди. Не было ничего дороже, чем будущий ребенок. Да, как много бы она отдала за крохотное живое существо, которое бы однажды назвало ее «мамой». Вся жизнь сконцентрировалась на этой цели, остальное уже не имело никакого значения.
Продала корову, теленка. Больше спала, ела. И все же, все чаще стали пачкаться трусики, и Марина с отчаянием ждала очередного выкидыша. Врачи корили ее за поспешную беременность, не знали как помочь.
Выполнив оформление красного уголка, Марина попросила у председателя отпуск.
- Для чего тебе среди ненастной осени? – удивился председатель.
- Хочу к матери съездить, там, знаю живет одна старушка, лечит людей.
- Зачем же ехать так далеко, если у нас в городе живет замечательная бабушка Больттанте, которая чудом лечит несчастливых женщин. Она у нас в военные годы у всей деревни роды принимала. И когда у меня нога десять лет болела, я даже хромал, она помазала где-то на спине и боль отступила. Я стал здоров и больше не хромал...               
Марина немедля поехала в город. Больттанте ее не приняла, сославшись на худое здоровье. В следующий раз она поехала со своей теткой Каролиной, оказавшейся ее дальней подругой.
Больттанте осмотрела Марину и строго сказала:
- Делала аборт? Договоримся так: будешь ходить ко мне,  пока не родишь. Иначе тебе уже никто не поможет. А родишь – следующих уже сама будешь рожать, после родов матка восстанавливается.
Марина бросилась в ноги:
- Помогите, в долгу не останусь.
- Ладно, ладно. Сын у тебя будет. Буду его второй матерью. Делай все так, как я тебя научу. А будешь плохо себя чувствовать, сразу ко мне.
Всю беременность Марина не расставалась с холодной грелкой по наставлению Больттанте. Всю ночь на коленях просила Бога не отбирать сына.
Ночь ли, день, как появлялась кровяная сукровица, ехала Марина на попутных, а иногда чуть ли не пешком до бесценной женщины. И та несколькими движениями снимала боль, поправляла матку, вселяла надежду и мечту.
Марина благодарно ей улыбалась, на щеках появлялся румянец. Есть еще на этой суровой земле добрые человечные люди! Марина привозила ей мясо, масло. А однажды нарисовала ее портрет. Долго смотрела на себя Больттанте, на глазах проступили сухие слезинки:
- Как бы я хотела погулять на свадьбе твоего сына.
Колхозники удивлялись – и чего она так носится со своей беременностью? А Марина жила одной мыслью о ребенке.
Когда был уже виден живот, начала здороваться мать Эдика, тяжело вздыхая.

Все село готовилось к встрече Нового года. У Марины работ поприбавилось: надо расписать зал к проведению бал–маскарада, оформить арку, где будут выступать сказочные герои, да и костюмы самих героев.
Художница, ползая по полу и раскрашивая огромные фигуры Деда Мороза, снегурочки и различных смешных зверушек, мысленно уходила в далекое детство.
Новый год был лучшим праздником для детей, ведь здесь обязательно мама пекла пироги и прятала под елку кульки с подарками. Загодя она доставала с пыльного чердака костюмы зайца, бабочки и снежинки, и они, худенькие девчушки, наряжаясь и одевая на голову короны, на миг перемещались в царство сказки и счастья. Мать, глядя на порозовевшие щечки дочек, на миг добрела, и в глазах ее светилась ласка и нежность.
 
Марина знала, что Эдик должен был приехать в колхоз на Новый год из своего сибирского заточения, поэтому пошла на бал–маскарад. Видно, не затянулась еще рана на сердце, не покрылось толстой коркой ее израненная душа.
Народу было много, но Марина сразу увидела его, самого высокого мужчину в селе. Он стоял поодаль от всех и, видимо, не хотел выделяться.
Играла музыка, люди танцевали, а Марина стояла, как цапля на болоте. «Пригласить на танец Эдика, что ли, - подумала она, подходя к бывшему мужу, - бросить всем вызов в лицо, а зачем, потом подумаю...»
- Ты что, с ума сошла? – отпрянул Эдик.
Марина, постояв немного, пошла домой. Дома ее ждал праздничный стол, приготовленный ею накануне. Войдя в дом, она почувствовала запах стряпни, и ей почудилось, что ее здесь ждут. Ждет мебель, приобретенная ее же руками, ждут занавески на окнах, ждут холодильник с телевизором. Ей даже показалось, что все вокруг заулыбались. Странно, бездушные вещи, а какие родные.
Марина любила праздники, гостей, и хотя знала, что сегодня никого не будет, отварила пельмени, положила салат в тарелку, налила рюмочку сухого вина. «За моего сыночка!» По щеке скатилась слеза.  Она ложилась спать, с молитвой к Боженьке за сына.
 
Первым человеком в начавшемся году был Эдик. Он несмело постучал в окно, потом сильнее, требовательнее. Марина открыла дверь. Эдик вошел с видом невозмутимого, постороннего человека, будто электроэнергию проверять по счетчику. Не раздеваясь, пошел в атаку, чтоб не вздумала подавать алименты.
Марина слушала молча, наконец сказала: «Проходи!»
Эдик вошел, невольно ахнул. Он ожидал увидеть разгромленный дом, какой оставил полгода назад. Бесцеремонно обошел комнаты, потрогал новенькую шубу:
- Твоя, что ли?
- Моя. Купила за проданную корову. И белье в цветочек.
Эдик злился, искал к чему бы придраться. Наконец радостно воскликнул:
- А вон паутина висит.
Марина увидела паучка, спускавшегося на паутинке и улыбнулась:
- Это гость ко мне торопится.
Эдик не раздевался и не уходил. Марина видела его усталое лицо, резкие залысины на голове, потухшие глаза:
- Эдик, неужели ты не рад, что у нас будет сын?
- Почему ты решила, что сын?
- Врачи определили по крови, что у меня будут только сыновья.
- Чепуха какая. Ты рожать домой поедешь?
- Да.
- Оставайся тут.
- Останусь, если приедешь, поможешь.
- Тетка твоя тебе поможет.
Марина усмехнулась, провела рукой по его лысеющей голове. Он обнял ее за плечи, притянул к себе:
-  Если бы ты знала, как я соскучился по тебе.
-  Может сойдемся? Я постараюсь быть лучше, если где-то виновата...
Марина ждала, что он тоже покается в своей грубости, равнодушии, лени, наконец, которыми наградил ее в дни их семейной жизни.
Но Эдик только воскликнул:
- Вот так бы давно. Почему ты так не сказала, когда мы разводились? Почему не упала на колени, не попросила прощения?
- Что-о?
Марина даже задохнулась. Ей теперь очень хотелось, чтобы он ушел. Она равнодушно уставилась в телевизор, где глупо кривлялись артисты, уродливо размахивая руками и ногами. Потом взглянула на Эдика. У него было злобное, напряженное лицо.
- Правильно, - сорвалась Марина. - Мне не хочется такого злого мужа, как ты. Вечно на кого-то злишься. Вечно ждешь, когда тебе кто-то устроит жизнь. А сам... Когда ты сам начнешь строить свою судьбу?
Марина выпалила это одним духом, больше доказывая себе, чем ему.
- Нет, мы никогда не будем вместе, да и поздно уже. Там, в Омске, уже одна женщина беременная от меня. Мы поженимся, наверное.
Эдик ушел. Марина закрыла за ним дверь, облегченно вздохнув. Разбитую чашку не склеешь, и не надо обманывать судьбу.
 Полночи Марина просила у Бога подарить ей ребенка:  пусть она во всем и везде виновата, только ребеночка не отнимай.

Парторг торопился оформить Красный уголок до ухода художницы в декрет и закидывал ее заказами. Марина все также прилежно выполняла задания и радовалась, что все-таки еще для чего-то пригодна людям. А личное счастье... что ж, не она первая невостребованная, не она последняя.
Когда она уже промывала в бензине кисточки, которые надо хранить как зеницу ока, потому что на них был дефицит, и приходилось делать самой из шерсти уха коровы или из зубной щетки, в дверь мастерской осторожно постучали.  В мастерскую вошла сельская почтальонка тётя Поля.
- Золотые руки у тебя, Мариночка, - она присела на край табуретки, давая отдыхать своим ногам со вздувшимися венами. - Мы теперь ежедневно проходим через аллею с твоими плакатами, как на первомайской демонстрации.  Душа радуется.
- Да каждый человек чем-то хорош и полезен, - отмахнулась Марина от хвалебных од.
- Да – да, конечно, незаменимых не бывает. Хотя вот ты уйдешь в декрет, а заменить некем. Рожать-то здесь останешься или к родителям поедешь?
- К маме поеду. Страшно одной.
- Поступай как знаешь. 
Она внимательно поглядела в глаза художнице и, вздохнув, протянула ей телеграмму:
- Не хотела тебя расстраивать, но решила показать... Эдик своим родителям прислал...
Марина развернула телеграмму и прочла шесть слов: «Приезжайте, первого марта у меня свадьба». Ее это нисколько не удивило, но вдруг непроизвольно по щекам потекли горячие слезы.
- Не плачь, - успокаивала ее почтальонка. - Я тоже вырастила одна детей. Тогда была война. Мужа забрали на фронт, мне пришлось пеленки шить из старых платьев. Выжили...
Марина поняла, что перевернулась еще одна страница ее жизни. Но дни бегут один за другим, надо жить и работать. В дни отдыха Марина часто просматривает фотографии, и в памяти всплывают дни ее детства и юности. Кажется, как давно все это было. Да было ли все то, что было?
Снег потихоньку тает на дорогах. Растаявшие снежинки собираются в капли, потом в лужи и уже потоком мчатся по колхозным пригоркам. Весна. Оживает все вокруг. На деревьях слышен стук дятла. Коровы вышли рано в поле, а на заборе воробьи греют пустые животы...





 

 
Глава 8

- Собирайтесь, мальчишки, пойдем через лесополосу в наше село на наше картофельное поле. Наберем сумку – хватит на неделю.
- А вдруг папка там, еще задавит нас своим «газиком», - надулся Маркус.
- Брунчик будет следить за дорогой, а мы кусты нароем, ведь нужно же нам как-то жить.
Кряхтя и вздыхая, трое шли по пыльной разбитой дороге мимо торопящихся куда-то автомобилей, мимо пасущихся на лугах коров и овец, мимо подозрительных изб, брошенных немецкими семьями за неимением покупателей и смотавшихся на свою историческую родину.
Немецкие семьи, как могли, продавали свое годами заработанное имущество. Что не удавалось продать, раздавали бедным семьям. Правда, были и такие хозяева, которые непроданное добро сбрасывали в яму и ровняли с землей трактором. А не обмененные на валюту деньги сжигали в мусорках на вокзалах перед отправкой за границу. Но таких было мало. Большинство немцев верило в Бога, в надежду и удачу.
 Некогда немецкие колхозы–миллионеры, сдававшие государству миллионы тонн хлебного зерна, превратились в руины. На месте звонкого пшеничного поля теперь буйно цветет сурепка и конский щавель. Комары, шмели и всякая насекомая тварь нахально залетают в рот, уши и глаза. Часто на обочинах дороги валяются полусгнившие мертвые туши коров или баранов. Люди подбирают и скармливают их курам и цыплятам, хоть и стоит протухший запах на всю деревню. Куры любят в мертвечине клевать червей.
- Бедные люди, чтобы вырастить в Казахстане помидор, надо  полгода на огороде стоять согнувшись пополам. И то неизвестно: вызреет ли он еще под кроватью, - сокрушалась Марина.
- А чтобы стакан молока выпить, надо три тонны навоза перетаскать, - зло бросил Маркус.
- А чтобы конфетку попробовать, надо год ждать очередного Рождества, – Бруно глубоко вздохнул. – Правда, в прошлом году все-равно все подарки сьел наш папка.
- Бог даст, уедем в Германию. Ваша бабушка пишет оттуда, что живет там уже два года, а всего еще не попробовала. Даже не верится, что и у нас когда – нибудь такое будет.
 Остаток пути до картофельного поля дошли молча. Нашли свой участок. Картофельные кусты, общипанные саранчой, уныло торчали из земли. Даже сорная трава плохо росла на солончаке. Коррозия делала свое дело. И урожай зависел только от количества дождей.
  Марина быстро рыла пальцами у картофельных корней, выбирая клубни и постоянно оглядываясь на дорогу. От страха руки не слушались и картошка скатывалась на землю.
- Вы что, воруете здесь, что ли? – мимо проходящий мужик подозрительно оглядывал их.
- Нет, это наш участок. Можете проверить по списку.
Он ушел, а Маркус предложил:
- Пойдемте уже, что ли.
- Мы взяли-то на два раза сварить... Знаете, - рассказывала мать, - а когда мы были маленькими, мы с сестрой Еленой яйца у кур выбирали и прятали в бак старого умывальника. Когда набирался десяток, мы сдавали в магазин и на эти деньги покупали книжки или конфеты. Потом мать узнала и била нас палкой.
- Ну да, расскажи еще, как у вас вместо кукол была сгоревшая лампочка с нарисованными глазами и что коллекционировали вы осколки от посуды.
- Да, все это было. Ну теперь давайте споем песенку про любимую картошку:
Ну споем-ка мы ребята–бята-бята
Жили в лагере мы как-как-как
И на солнце как котята-тята-тята
Грелись этак, грелись так-так-так.

Наши бедные желудки-лудки-лудки
Были вечно голодны-дны-дны,
И считали мы минутки-нутки-нутки
До обеденной поры-ры-ры.

Ах, картошка – объеденье-денье-денье
Для детишек идеал-ал-ал.
Кто не знает наслажденья-денья-денья,
Тот картошку не едал-дал-дал.

Ах ты, милая картошка-тошка-тошка,
Низко бьем тебе челом-лом-лом!
Даже дальняя дорожка-рожка-рожка
Нам с тобою ни по чём–чём–чём!


 ...Уйдя в декрет, Марина поехала рожать к родителям. Рад этому особенно никто не был. У каждого свои дела, заботы. Лиза воевала со своей семьей, хотя была тоже беременна уже вторым.
Мать с отцом всю жизнь выясняли отношения. Ни один ужин не проходил без скандалов, а иногда и побоев. Мать все никак не могла простить судьбе и мужу тоже, что он всю молодость ей изменял. И вот он, парализованный, на костылях, никому не нужен и ей приходится ухаживать самой.
- Зато теперь он твой, - успокаивала ее Марина.
- Да... мой. Я уверена, он продает людям корм для скотины и тут же за коленки баб трогает.
- Ну и пусть! – Марину вдруг осенило: - Ты наверное страшно любишь папу?!
- Ну вот еще, придумала! Да я рада бы была одной пожить, отдохнуть от него.
- А чего ж тогда, когда он уезжает, ты себе  место не находишь? Тебе надо больше молчать, он быстрей дома останется.
 Отец, заменив мотоколяску на «москвич», редко бывал дома. Он развозил людей с вокзала, перепродавал зерно и комбикорм, а вечерами закрывался в своей комнате. Пересчитывая выручку, зарывал в стенку и имел от этого страшное удовольствие.
Мать вышла на пенсию, но обшивала бывших знакомых заказчиков. Шила она с душой, выкраивая из небольшого полотна модное с эпикировками платье. С бывшей работы ее не забывали, к праздникам присылали поздравительные открытки. К политическим юбилеям награждали очередной медалью за трудовые достижения перед народом.
  Ну что ж, теперь и дома дел полно. Пошли внуки и внучки. Только теперь появилось время приготовить повкусней обед. Пусть простят ей дочки, что сидели голодные, что не было даже время спросить, как отсидели занятия в школе без крошки во рту. Что не разговаривала по душам, не прижала ни разу к груди худенькие бескровные тельца. Что не баловала красивыми нарядами, что в жизни была одна забота – работа в швейном цехе, да муж – калека. Выпуская дочерей в самостоятельную жизнь, только одно и дала напутствие: «Я вас вырастила не больными, не кривыми, теперь сами в ответе за себя».
 Клавдия, родив девочку и отсидев положенный декретный отпуск, уехала назад в свой город Акмолу, к своей работе, к своему компьютеру, к дебетам-кредитам.
Ей казалось, что без нее завод не функционирует, люди не получают вовремя зарплату, и вся программа, составленная с таким трудом, полетела уже в тартарары, и что сотрудники сходят с ума без талантливого, прозорливого программиста.
Но на заводе работа шла своим чередом. Люди отдыхали от отсутствия постоянного контроля со стороны Клавдии, которая заносила в черную тетрадь все опоздания коллег, все недочеты, отгулы, прогулы. Правда, теперь самим приходилось задерживаться на работе, чтобы не было задержки с зарплатой. Но в моральном плане было намного легче.
  Ее дочка Кристинка осталась с бабушкой и дедушкой. Она росла подвижным, интересным ребенком. И когда к родителям приехала рожать Марина, она с удовольствием возилась с малышкой.
  Майские праздники проходили нудно и натянуто. Родители чистили погреба после зимнего хранения солений и овощных припасов, окуривали старые, прокисшие бочки.
 Перед самыми родами приехала старшая сестра. Она была всем и всеми недовольна, то и дело вспыхивал скандал из-за мелочей. На дворе стояла жара до 45*. От палящего солнца на крышах трескался шифер. Под шифером заживо запекались птенцы. Собаки, куры и люди забивались в прохладные углы и отсиживали обеденное время – пик зноя и удушья. Марина, задыхаясь, пила бесконечно воду, отчего живот рос на глазах.
  Воды начали отходить дома без всяких болей. Мать побежала к отцу:
- Заводи машину, надо везти Марину в больницу.
  Койку ей, за неимением мест, отвели прямо в коридоре. Одна из рожениц, пожилая женщина, стояла тут же на коленях, спрятав лицо между колен. Другая, помоложе, истошно кричала, катаясь по полу. Кругом были одни казашки. Но этот народ Марина уважала...
 Акушерка Гуля сидела за столом и спокойно заполняла карты. Видимо, ежедневные идентичные картины перестали волновать медсестру.
 Марина сидела на своей кровати, не двигаясь и прислушиваясь, что делается внутри. Вода бежала из под нее на кровать, на тапочки, на пол. Неожиданно в животе что-то перевернулось. Марина вскрикнула. Гуля осмотрела живот и помрачнела:
- Ягодичное предлежание. Будут сложные роды, а я сегодня не выспалась, вчера ездили отдыхать в горы...

Акушерка подняла пожилую женщину и увела в родовую комнату. Через пять минут все услыхали тоненький писк новорожденного. Еще один человек пришел в этот мир.
Марину стали терзать невыносимые боли. Казалось, все внутренности выворачиваются наружу. Внутри горело огнем, болевой спазм скручивал внутренности в узел, и из горла женщины вырывался неподвластный крик:
- Гуля, помоги.
Но Гуля даже не реагировала, все что-то строчила у себя в журнале. Когда отпускало, Марина роняла голову и с ужасом ждала новый приступ.
  Увели молодую, и минутами позже был слышен крик уже двух голосов. Вот и еще один человек родился. Но матери, видно, было плохо. Гуля побежала звонить врачам. Неужели рожать тяжелее, чем схватки? Марина просто не вынесет этого.
Вдруг ей показалось, что кто-то лезет из нее. Акушерка повела ее в родовую, положила на холодный металлический стол. То ли от холода, то ли от страха тело бил озноб. Но боли вдруг прекратились. Марина с ужасом оглядела комнату, не потеряла ли ребенка по дороге.
 Приехала молодая врач–гинеколог, и они с Гулей ушли осматривать молодую.
Марина снова почувствовала давление и она взволнованно позвала:
- Идите сюда, пожалуйста.
Прибежали врач и акушерка. И Марина, боясь, что они могут уйти, усиленно стала давить все, что причиняет ей боль и страдания. Что-то скользкое вылезло из нее. Марина видела только внимательные глаза врача и растерянные акушерки. Врач руками вывела головку ребенка наружу, приказала сделать сердечный укол и одела ему на лицо аппарат.
- Что с ним?
- Немного захлебнулся водами. Асфикция...
  Ребенка сбрызнули холодной водой и Марина услыхала тоненький жалобный голосок.
- А сын-то - вылитый в мать.
 Ребенка завернули в пеленку, матери положили на живот лед и ушли. Марина разглядывала крохотное существо на соседнем столе. Маленький, желтенький, он уже пытался открыть глаза, причмокивал пухлыми губами, фыркал и чихал.  Неужели и она смогла сотворить такое чудо?! Господи, спасибо тебе!

Две женщины под руки вывели Марину из родовой. От слабости закружилась голова и перед глазами поплыли черные круги. Одна из женщин дала выпить холодной воды, брызнула ей в лицо. В глазах  посветлело. Марину положили на кровать, а за окном стояла улыбающаяся мать. «Спасибо тебе, мамочка, за твою улыбку, за твою теплоту!»
На соседней кровати металась все та же молодая мамаша.
- Все женщины рожают и терпят, а ты что ж вытворяешь, принцесса какая! – грубо бросила одна из медработниц.
Скоро ее увезли в операционную и через некоторое время привезли обратно тихую, засыпающую на руках врачей. Оказывается, после родов ей наложили неправильно швы, и вся кровь шла не наружу, а внутрь, в брюшную полость. Пришлось перешивать.
Уже на второй день груди у Марины налились молоком. Ребенка кормить ей не давали, мотивируя тем, что он еще отхаркивается материнскими водами, которыми наглотался при родах. Все сдаивали после кормления молоко, а Марина не могла притронуться к своим. Они горели огнем. Акушерки пытались помочь ей сдаивать, но Марина не подпускала никого. И тогда ей стали приносить чужих детей, у матерей которых молока вообще не было.
Марина кормила одного за другим, а молока не убавлялось. Она смотрела на ворочащиеся глаза детей, жадно вытягивающих молоко, и обида комком застревала в горле: а мой сынок голодный...
Сытые казачата как блохи отваливались от груди и засыпали. Наконец принесли ее сыночка. Сколько не пыталась Марина, ребенок не брал грудь. Не умел сосать, и женщина, отчаявшись, снова взяла чужого ребенка, мать которого стояла, ожидая своей очереди.
Один глаз у чужого ребенка был склеен, другой жадно бегал вокруг своей оси. Он больно схватился челюстями за сосок, будто у него уже был полон рот зубов. Марина поморщилась от боли и взглянула на своего золотого сынишку, который лежал рядом на кровати.
Он вдруг  осознанно открыл глазки и, будто что-то понимая, с глубокой обидой посмотрел на мать. Марина тут же отбросила чужого ребенка и отчаянно заплакала.
Больше Марина чужих детей не кормила, сцеживала сыну в рот через соску. Сын понемногу учился сосать. Желтушность спадала, розовели щечки.
В соседней палате слышался недовольный голос вновь прибывшей мамаши. Знакомый голос. Лиза. Родила тоже сына, черненького, крупного.
- Не хочу я сына, не люблю я мальчишек, - распекалась Елизавета.
- Подожди, еще будет любимым. Мальчишки ближе к матерям.

Наконец Марину с сыном выписали домой. Клавдия выбелила комнату для новорожденного, но Марину встретила враждебно:
- Делаешь все не как нормальные люди, даже сына родила через жопу.
И откуда у человека столько ненависти и злости?! И откуда столько превосходства над другими?!
 
Марина очень любила сына, он был смыслом всей её жизни. Назвала его Маркусом. Всю ночь она следила за его дыханием, не плохо ли ему?
Сын сосал грудь, быстро засыпая и также быстро просыпаясь, крича во все горло. И так все двадцать четыре часа. Марина, не высыпаясь, ходила как тень, но к сыну никого не подпускала. Сама купала, сама делала массаж живота.
Но многого еще не знала по уходу за ребенком и ужасно от этого страдала. В душе торопила время: через три месяца, вероятно, будет легче. Нет, надо в себе воспитывать волю, выдержку и терпение и ночью вставать с удовольствием, а не с разбитой головой.
От непрерывного крика у сына образовалась грыжа пупка. Она металась, что делать? Неужели это на всю жизнь? У Кристинки тоже грыжа пупка, но Клавдия не собиралась ничего предпринимать.
- Это у всех детей, само пройдет. – говорила она. – А не пройдет, значит такая судьба...
Но Марина не хотела, да и не могла с этим смириться. Показала врачу. Он вынес вердикт:
- Сделаем операцию, когда ему исполнится 7 лет.
Операцию в 7 лет!? А вдруг будет хуже? Мама ей посоветовала сходить в бабушке, которая лечит заговорами. «Грех, когда людям делаешь зло, а я спасаю своего дитя...» - успокоила себя Марина, и поехала к ней.
Бабушка посмотрела на ребенка, прочла неслышно заговор, прикусила ему пупок и приклеила на пупок медный пятак. Сказала, чтобы не отклеивали неделю, даже если будем купать. Марина расплатилась и была ей очень благодарна. Она видя ее умиление, стала рассказывать о своей молодости.
- Я была очень слабой девочкой, – рассказывала она Марине. -  У меня даже не было сил ухаживать за домом, а не то чтобы за мужем. Рано выдали замуж. Я прятала стаканчик в туалете, и каждый раз пила свою мочу – этим и спасалась. У меня появлялась сила и энергия, чтобы ухаживать за хозяйством.
- Вы – достойный человек! Здоровья Вам!

   Во сне сын улыбается или корчит гримасы, но какая чистота и непосредственность в лице ребенка. Дети тем и хороши, что не испорчены жизнью, в них еще не заложена хитрость, еще не успел выработаться яд, как у взрослых.
  Марина стала прикармливать ребенка молочными смесями, соками и чаем с вареньем. Маркус стал спокойнее, дольше спал, стал поправляться. Видимо, материнского молока было не достаточно.
  Клавдия забрала дочь к себе в Акмолу. Мать на пенсии  запутешествовала. То к сестре на Север, то к племяннице на Целину. А когда приехала Елена с сыном из Омска, родители собрали ей в дорогу несколько ящиков фруктов, и мать поехала в Омск, помочь довезти все припасы.
Елена никогда не лезла в родительские ссоры, жила по принципу: «Когда дерутся взрослые собаки, щенок, не лезь в их драки». Ну что ж, это и правильно: «Милые бранятся - только тешатся». Поэтому  родители ее любили, поэтому давали. Она не раздражала их своей неустроенностью. Слава Богу, есть кем гордиться.
Маркус интенсивно набирал вес, щечки округлились, ножки пухленькие, выразительный носик так и притягивал маму коснуться его поцелуем.
Проснувшись, мальчик заводил веселые песенки. Марина брала его на руки, поправляла мятые ушки, усаживала за столик. Он уже ел манную кашу, пюре, сосал ломтик сала. После еды заводил свои речи, понятные одному ему.
Но всех это умиляло потому, что делал он это с выражением, размахивая руками, меняя выражение лица с радостного на грустное. Особенно нравилось это деду. Каждому новому гостю отец Марины представлял внука, при этом говоря:
- Ну-ка, произнеси речь. Лучше всякого Брежнева выступает...

  Прошлая жизнь как-то отошла на задний план. За воспитанием сына позабылись все прошлые обиды. А тут еще посол из дворца пионеров приходил, приглашал на работу руководителем секции изобразительного искусства. И Марина, почувствовав прилив сил, решила остаться жить у родителей.
  Из-за ребенка брала уроки только на полдня. Но эти полдня все мысли были дома. Марина, помимо кружка готовила к открытию музей творчества. 
На открытые занятия приглашались родители и учителя. Дети любили Марину Константиновну за ее улыбку и доброту, особенно детдомовские. Они провожали ее до дома, возились с ее сыном, когда учительница брала его с собой, ходили в горные походы.
  В селе - неординарное событие. Приехала казахская киностудия из Алма-Аты снимать в горах Тянь-Шаня, недалеко от села, художественный фильм «Охотник». Гостиничные номера заполнены шумными новомодными молодыми людьми с фотоаппаратами, рюкзаками и широкополыми соломенными шляпами. В кинотеатрах проходили встречи зрителей с известными артистами.
  Но актерская труппа нуждалась в дополнительных людях. Например, когда охотник спускался с гор, навстречу к нему по сценарию должна бежать ватага казахских мальчишек в чапанах и длинополых национальных халатах. На эту роль заврайоно снял с занятий группу ребят с изостудии дворца пионеров и ее руководителя Марину Константиновну, чтобы следила за дисциплиной и порядком.
 Автобус был набит артистами, операторами, детьми и студийным инвентарем. По пути заехали в бывший летний лагерь, где были свалены в кучу бутафория, сукно всевозможных расцветок, сундуки с одеждой, принадлежашие казахскому телевидению.
Ребятам выдали по шапке, оттороченной бараньим мехом, халаты-тулупчики и мягкие сапоги. Марина сразу и не узнала своих питомцев. Они весело кувыркались по горным склонам, бегали друг за другом, спускаясь к бурлящей горной речке, взбираясь на каменные валуны, покрытые  зеленым мхом. К Марине подошел угрюмый старик и предупредил:
- Следите за своими детьми, потерянная или испорченная одежда за ваш счет.
  Автобус поехал дальше, выше по ущелью. Рядом с вьющейся дорогой сбегала горная речка, гремя меж валунами камней. Одинокая алыча и кустарники барбариса скрашивали гранитные горные хребты. Над редкими жилыми сооружениями в небе кружился коршун, высматривая себе добычу.
Проехали три водяные электростанции, обслуживающие поселок и дом отдыха. Накатанная дорога постепенно переходила в труднопроходимую каменистую тропу.
    Марина с детьми внимательно наблюдали за артистами. Не каждый день общаешься с ними. Средних лет агай, играющую главную роль, сидел впереди и предавался своим невеселым мыслям, судя по его выражению лица. Лицо выражало равнодушие и скуку. А надо бы, по мнению Марины, иметь одухотворенное и бодрое.
   Ближе к ребятам сидели молодые артисты и заигрывали друг с другом. К ним приставал лохматый фотограф, предлагая сделать на память снимки, а оплату получить согласен был уже дома, в Алма-Ате.
Все отгоняли его, ссорились вперемежку с матерными словами, и Марина была крайне удивлена и шокирована, так как считала артистов наравне с учителями – достойно воспитанными и интеллигентными, потому что эти люди несут в общество образец культуры и духовного наследия, по которому должна учиться молодежь и претворять эту науку в жизнь.
   Наконец прибыли на место. Артисты отбыли обедать, а Марина с детьми осталась на холме между скал, глотая слюни и ощущая острый приступ голода.
  Сытая труппа наконец вышла из раскинутой юрты и стала устанавливать видеокамеры. Все нервничали, посылали друг друга куда подальше.
Одну сцену снимали несколько раз, чем дальше, тем хуже. Ощущение было такое, что этот фильм у всех стоит уже поперек горла. А когда добрались до сцены возвращения с гор охотника и дети побежали ему навстречу, Марина не заметила даже приветливого взгляда охотника в сторону ребят. Такой чопорный...
Пока снимали другой эпизод, ребята со своей руководительницей нашли за скалой крытый шалаш, сооруженный прямо в небольшой пещере. Они хотели было войти, но оттуда выползла оборванная, грязная, запутанная длинными седыми волосами старуха.
От неожиданности Марина с детьми с ужасными криками побежали вниз по хребту, падая и скатываясь на каменистый берег реки.
Что это? Художественная имитация или ужасная действительность? Интересно бы почитать сценарий или посмотреть фильм, если он выйдет на экраны.
Солнце уже переселилось за горы, освещая путь теперь китайскому народу, когда автобус, наконец, возвратился в село. У дворца пионеров толпились взволнованные родители, ожидая исчезнувших детей.
Марина Константиновна подошла к артисту - охотнику, исполнявшему главную роль и попросила на следующей неделе уделить время изостудии для позирования.
- Что? – равнодушные глаза охотника налились злобой. - Да я лучше в баню схожу!
  К празднику первого мая районо вручили Марине нагрудный знак «Благодарность за отличную работу с пионерами» от центрального Совета Всесоюзной пионерской организации дважды Ордена Ленина.
- От самой А. Федуловой! – погрозила ей пальцем директор дворца пионеров, как бы предупреждая: «Так  держать!».
   К стыду своему, Марина не знала  кто такая  А. Федулова, но, вытянувшись в струнку и мило улыбнувшись, отпарировала: «Всегда готова!»
Говорят, что от возбуждения и стеснения Марина становится прекрасной, юной, глаза светятся наивно и чисто, когда она выступает перед аудиторией. Она готова была в это время раствориться в воздухе, чтобы не видеть этих людей, ловящих каждое слово, взглядов.
В Германии удивляются, как она могла работать учителем и руководителем, воспитателем молодежи, родить двух детей и выйти два раза замуж. Есть слово - надо! Приходилось выступать на родительских собраниях, перед учениками в классах, на молодежных вечерах и диспутах, на совещании учителей и администрации. Стеснение убивает уважение к себе.
Марину учила директор дома пионеров Славкова Надежда Федоровна:
- Когда выступаешь перед аудиторией, никогда не смотри на людей, а смотри поверх голов. И держись за микрофон. Он очень помогает. Это как защитная соломинка, за которую можно спрятать руки.
Но она пробовала, не помогает. Лично ей помогает злость на себя, что непутевая, и уверенность в том, что говорит – это ее защитные средства. Хотя и это мало помогает. Как на одном дыхании она высказывает свое мнение, потом только осознает, как бы по-другому она ответила бы своим оппонентам. Поэтому лучше избегать публичных выступлений.

Незаметно прошло лето, пролетела осень. Нагрянули холодные морозные ночи. Все учителя готовились к Новогодним праздникам. Составляли сценарий проведения утренников, доставали костюмы для сказочных героев, разучивали стихи и песни.
Марина разрисовывала теремки и сказочные ворота, изготовляла из папье-маше сказочных человечков и задерживалась на работе допоздна. Возвращаясь домой, она часто слышала злое ворчание отца:
- Наверное, не работает, а с мужиками таскается. Бросила нам ребенка. Скоро нас с матерью в гроб загонят со своими детьми. Когда никого нет, я могу спокойно сам есть сметану, ни с кем не делясь. Ешь, мать, мясо, - он кидал матери куски мяса с  общей тарелки. - Ешь!
- Да что я, свинья что ли, столько есть.
Марина, не доев суп, уходила к себе, запираясь с сыном на ключ. Утром она, захватив ребенка с собой, уходила пораньше на работу. И хотя ребята с удовольствием возились с ее сыном, Марине было тяжело сосредоточиться на занятиях.
Заказов на новогодние утренники от предприятий было довольно много, и учителя трудились не покладая рук до самых сумерек. Как-то проводил Марину до дома руководитель фотокружка Геннадий Скороход. Он шел и рассказывал о себе:
- Моя мама, сколько я помню, болела гипертонией. У отца до сих пор давление нормальное, а ему 85 лет. Он следил за собой. Каждый год в санатории ездил. С 6 класса я начал зарабатывать свои деньги, распоряжался ими отец. В 8 классе моя мама умерла.
Через полгода появилась мачеха - родная тетка по матери. Она правда кормила нас, обстирывала, но заставляла называть нас матерью. А это я не мог сделать. Постоянно ругалась с отцом, уезжала к своей маме. Он ее привозил назад,  ставил нас на колени, заставлял извиняться и называть матерью. После 9го класса проработал грузчиком. Все лето на жд станции зарабатывал 600 рублей и поступил в туапсе  в мореходку. Деньги были у отца, он мне давал когда надо. Завтра родительский день, схожу  с утра на могилку к матери.
Когда ходил в школу, разводил кроликов. Вставал в 5 утра, ехал за травой. Потом шел в школу. Вечером опять трава и огород. Если я убегал гулять без спроса, отец меня наказывал ремнем или ставил в угол на колени на соль, пшеницу или кукурузу. Стоял, пока прощения не попрошу. Он жадный очень. Перед учебой сказал: убирай кролей куда хочешь. У него был мотоцикл. Я попросил отвезти их на мясокомбинат, он отказал.
Поревев от обиды, я грузил по десять штук в ящик и на велосипеде возил их сдавать в соседний город за 10 км десять раз.
В мореходке, когда не хватало денег, грузил вагоны, таскал туши на мясокомбинат, копал дачи людям и глотал слезы, смотря  на богатеньких сокурсников, которых кормили родители. Девочек стеснялся, потому что был забитый.
А вообще было весело. Молодые были, не унывали. Я никогда не приезжал домой с пустыми руками. Экономил деньги, хоть колбасы, но привезу. В деревне она редко была. Закончив училище, служил  в армии танкистом в городе Гори - Грузия, родина Сталина. Это рядом с Цхинвалом, где на Осетию напали грузины.
 В армии меня избил дембель. Пробил голову в 3 местах. Его хотели посадить, но мне стало его жалко и я простил. Вскоре у меня начались страшные неперестающие головные боли. Ходил в с часть, они дадут аспирин и все. Смеются, типа - я сачек. Я был сержантом, нагрузка большая. Получилось, что  2 суток не спал. И вечером на собрании потерял сознание. Меня ротный пинками поднял, говорит: я распинаюсь перед вами, а вы спите. У меня все оборвалось внутри. Пять человек оттащили его от меня. Нервный срыв. Отправили в госпиталь. Месяц дурака валял. Хотели взять пункцию, я не дал. Голова так и болела. Дома отец поводил по врачам, ничего не определили. Нервы - говорят и черепная травма. Голова болела не переставая, даже в Мерке, когда мы были уже знакомы.
Постоянные боли прошли  в 28 лет. Но периодически болела голова по 2-3 дня. Я не знаю, как я не сошел с ума за те 8 лет. 5 лет проработал на комбайне в Таганроге. Считал себя ущербным. Там и женился на Эрне. Вернее она активно себя вела. До свадьбы такая милая была, а потом начала выпендриваться. Чуть не разошлись. Появился сын, вроде стало ничего. Переехали в Мирки. Я поступил  работать руководителем фотостудии в Доме пионеров. Работа мне нравится...

 У ворот ждала мать:
- Он, конечно же женатый, а ты шляешься с ним полночи.
- Как тебе не стыдно за такие грязные мысли. Да ты нисколько не уважаешь своих дочерей, раз такое говоришь.
Мать ударила ее по лицу, а когда Марина закрыла лицо руками, стала бить по рукам. Из своей комнаты бежал на костылях отец. Марина, услышав торопливый стук костылей, схватила сына и закрылась на ключ.
Из глаз катились горячие горькие слезы, а сердце выпрыгивало из груди. Сын заглядывал в лицо матери, потом, замотав головой, пронзительно закричал. Марина сразу вытерла лицо, прижала ребенка к груди, успокоила. Еще не хватало свое дитя гробить, как это делают некоторые...

 Через пару дней вечером приехал домой пьяный отец. Проходя мимо дочери, с ненавистью толкнул ее в плечо. Потом упал на диван, сбросив костыли на пол и понес на дочь грязную ругань, не стесняясь в подборе слов:
- Да кому такая сухая щепка вообще нужна? Смотри–ка, бросила матери ребенка, на работу устроилась, без нее пионеры прожить не могут. А сама только спать с мужиками умеет...
- Я вас спрашивала, вы же сами разрешили работать. Ведь смотрели же за дочкой Клавдии без скандалов. И в доме я все делаю, мама уже три раза в этом году в гости ездила, - Марина перевела дыхание, сдерживая слезы, рукой хватаясь за сердце. - Не могу же я идти спекулировать зерном, как ты...
 При последних словах отец схватил тарелку со стола и бросил в голову дочери. Тарелка рассекла Марине голову за ухом и с грохотом рассыпалась по полу.
- Вас Бог накажет за издевательство над детьми, -  плакала Марина.
- Черт с тобой и твоим Богом, - заорал отец, выкатив глаза и захлебываясь слюной.
 Мать потащила Марину из комнаты:
- Не связывайся с пьяным.
 Марина оттолкнула мать и закрылась в своей комнате. Бросилась на подушку. Ее бил озноб, горло перехватывали спазмы, отчего воздух не проходил в легкие. «За что, за что я так наказана судьбой? Зачем же я живу на этом свете?»
 Позже вошла мать, вся серая, с искаженным лицом:
- Прости меня, это я виновата, я еще вчера отца настроила против тебя.
 Простить можно, но кто вернет здоровье? Как сказал Омар Хайям: «Вбивая гвоздь в душу человеку, помните, что даже вытаскивая его своими извинениями, вы все-равно оставите там дыру».  Это было не первое предательство со стороны мамы. И все же... Надо куда-то уехать, но как она от всего устала...

После новогодних праздников Марине поручили выполнить портрет заведующего районо Мирзакарима Абдекова к его Юбилею. Ей нравилось писать картины. В это время мыслями переносишься в другой мир, все житейские дела уходят на задний план. Ничего в мире не существует, кроме холста, травянистого запаха масла и плоскости в третьем измерении. Фигуры, появляясь на холсте, медленно оживали и уже имели свой характер, свое дыхание.
На открытом занятии присутствовала вьетнамская делегация. Эти бедные люди до сих пор терпят последствия американской войны. Во Вьетнаме идет востановление разрушенного хозяйства, и русские им помогают.
Русские вообще помогают всем бедным и страждущим, хотя сами до сих пор ходят в лаптях. Не за это ли их уважает и боится сытый Запад? Русские не ценят человеческую жизнь, поэтому могут не только шапками и фуфайками закидать, но и бомбами, не думая о последствиях. А что, в принципе, терять? Тупое подчинение и нищенское существование?
На занятиях ребята сидели тихо, сосредоточенно выполняли учебное задание: проект будущего самодельного трактора.
- Побольше фантазии, пожалуйста, - немного стесняясь гостей, Марина Константиновна подбадривала ребят.
 Маленький вьетнамец быстро переводил ее слова своим землякам. Те кивали головами и во весь рот улыбались.
- А мне мама сказала, - с места донесся голос рыжеволосого мальчика Андрейки, - что у меня полная жопа фантазий.
В классе воцарилась мертвая тишина.
- Вот и применяй ее на практике, - не растерялась учительница.
 Все рассмеялись, а один вьетнамец в пылу веселья ущипнул за бедро рядом сидящую девочку. Девочка подскочила с места и пронзительно запищала. В этот момент прибежал фотограф и его ученики и, сверкая вспышками, защелкали затворами. Неожиданно прогремел оглушительный взрыв, и вьетнамцы испуганно сбились в кучу. И здесь стреляют!
- Извините, пожалуйста, это одна из вспышек сгорела.
Переводчик что-то быстро залопотал с кошачьим акцентом и увел делегацию в соседний класс.
А дома ждет сын. Ему уже год и шесть месяцев. Никому эта цифра ни о чем ни говорит, а для матери каждый день его жизни ценен. Маркус любит рассматривать книжки, играть с игрушками, нюхать цветы, играть в прятки, бегать за кошкой в саду.
Дома все та же накаленная атмосфера, обсуждается каждое движение, каждый шаг. Проверялись и читались все письма и дневники. А если Марина приляжет минут на пять, тут же слышен сварливый голос:
- Дел мало, что ли, лежит...
 
Марина с ребятами, желающими поступить на художественный факультет, подготовила и отправила вступительные папки с рисунками в училище. И когда получили положительный ответ, Марина была уверена, что помогла своим питомцам сделать важный шаг в жизни, подала заявление на увольнение.
- Теперь я спокойна за вас, - сказала на прощание учительница детям. – Учитесь. Если великими художниками не станете, хоть пойдете в школу учителем рисования. Всё на хлеб заработаете.
Ребята ходили к директору с просьбой не отпускать Марину Константиновну. Директор как-то неопределенно сказала:
- Лучшие работники увольняются, а плохих не выгонишь. Зря Вы, Марина Константиновна, уезжаете.
- Не могу я больше с родителями жить, сил нет. И вообще, не умею я жить, не умею хитрить, притворяться.
- Заврайоно уже Вас на место завуча готовит и квартиру предлагает, правда в соседнем поселке.
- Да нет. Я уже решила. А правильно ли поступаю, даже думать не хочется. Нервы на пределе.
 Заявление заведующий подписал, хотя долго уговаривал:
- Ну скажи, почему ты уезжаешь?
- Мирзакарим Меркебекович, посмотрите на меня – худая, нервная. А я хочу на человека  быть похожей.
 Заведующий вывернул карманы, из них посыпались валидол, элениум, цитрамон:
- Смотри, я уже без них жить не могу, а толстый какой! И работу не бросаю. Надо просто как-то приспосабливаться к жизни.
- Опять приспосабливаться. Что ж это за жизнь, если ежеминутно надо маски менять и кланяться то назад, то вперед. Я жить хочу так, как природа меня сотворила...
- Э-э, девочка, тяжело так жить.











               

  Глава 9

На отъезд Марины родители реагировали ехидно-молча. Только двоюродный дядя Йосиф по матери напутствовал:
- Как бы не было трудно, терпи и не возвращайся. Не дело ездить туда-сюда. На одном месте и камень обрастает.
- Каждый человек нуждается в защите, но вы правы, здесь ее не найти... – хотела  сказать Марина, но не сказала, только долгим взглядом посмотрела  ему в глаза. Дядя Йосиф отвел свои и незаметно смахнул слезы:
- Я тебя понимаю...

Первые дни Марина с сыном жила у старшей сестры Клавдии в малосемейном общежитие в городе Целинограде, где на каждую семью отведены по одной комнатке в тринадцать квадратных метров, с общим туалетом и душем, и с общим коридором, заваленным санками, колясками, горшками и комнатными тапочками у каждой двери.
Здесь жили рабочие и служащие машиностроительного завода годами, а порой и всю жизнь, ожидая своей очереди на квартиру. Здесь вырастали дети, здесь варились ужины в общей кухне и здесь люди трепали нервы себе и соседям по комнатам от безысходности, пустоты в ежедневной борьбе за выживание.
Марина чувствовала озлобленность сестры. Клавдия даже не скрывала неприязни к гостям и срывала зло на детях. Не успев впустить в дверь непрошенных гостей, она тут же обьявила свои условия и требования:
- На продукты мы денег не тратим, питаемся с учетом затрат на один рубль, а это выходит где-то две картошки в день, хлеб и чай. Можем иногда без чая. Вообще, мне все-равно, когда ко мне кто-нибудь заявится, все равно ничего не обломится. Одна только Елена с Михаилом у меня на особом положении, поэтому они должны предварительно позвонить, чтобы я смогла что-нибудь приготовить.
Марина этому вовсе не удивилась, скорей наоборот – удивилась бы обратному. Она помнит еще, как сестра гордилась тем, что может в бане выкупаться с водой одного тазика, как в библиотеке брала читать первую от входной двери книгу, а это обязательно были работы Карла Маркса. Она даже в магазине приобрела первое на полке издание «Прометей» о жизни и великом наследии мыслителя, общественного деятеля, лидера 1-го Интернационала и разработчика положения о переходе капитализма к коммунизму методом пролетарской революции Карла Маркса.
 Марина не удивлялась странностям Клавдии, также как и Клавдия считала Марину паршивой овцой в стаде. Но Марине самой было в тягость свое присутствие. Она не видела другого выхода из положения и целыми днями искала работу и жилье.
Вечерами старалась подольше задержаться с сыном на улице, благо, что стояли летние душные дни. Марина наблюдала за городской жизнью. Мужчины, отработав восемь часов на заводе, садились за столик во дворе и играли в домино. Женщины, усадив детей в песочницы, обсуждали друг с другом бесконечные житейские дела.
 Иногда ей хотелось выть от безвыходности положения, от бессилия и отсутствия моральной поддержки. В детстве Марина читала в сказках, как путник останавливался на перекрестках дорог и решал куда ему идти дальше. Но на его пути всегда оказывался камень с надписью: налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – жену найдешь, прямо пойдешь – головы не снесешь...
Но Клавдия сама ускорила изменения в их взаимоотношениях. Она узнала, что в жилищно-коммунальном отделе завода требуется художник с предоставлением жилой комнаты.
Радоваться бы, а Марину стало тошнить, как после пищевого отравления. Вся бывшая жизнь скаталась в комок нервов и действовала на организм как яд. И впереди снова: общежитие, разборка отношений, суета, латание старых дыр и вечная экономия.
- Это я нашла тебе место! Хотя часто бывает так: поможешь кому-нибудь, а он потом лучше тебя устраивается, - выставляя Марину с вещами за дверь, заключила Клавдия.
Как в тумане в глубокой депрессии, Марина оформляла документы на работу, делала ремонт в комнате, а сама постоянно слышала внутренний голос: «Беги отсюда!» Женщина отгоняла навязчивую мысль другой мыслью: «Куда?» и продолжала тупо выполнять свою работу.
Сыну предоставили место в садике. Радоваться бы и жить. Но видимо не дано некоторым быть на этом свете счастливыми. Марине не хватало общения с людьми, ей не хватало подруги, с которой можно поделиться своими переживаниями, своими мыслями. Она заглядывала иногда к сестре, но та обрывала любые попытки сблизиться:
- Оставь нас в покое. Нам никто не нужен. Давай будем жить так, как будто мы не знаем друг друга. А то дочь моя привыкнет бегать к вам, а я этого не хочу.
Все, что было до этого времени прожито, легло тяжелым грузом на сердце Марины. Она чувствовала себя великой грешницей, покинутой всеми и растоптанной в грязи, крови и слезах. Единственное – сын, ради которого надо дальше жить. Но как снять грехи, которые лежали мертвым грузом на плечах? И Марина взялась за Библию. Здесь она должна найти ответ.
  Ответ она нашла уже на четвертой странице Евангелия: «...чтобы люди делали вам все то, что вы хотите, то же самое делайте и вы им. В этом суть закона и писаний пророков».  «Кто не берет крест свой и не следует за Мною, тот Меня не достоин». «...научитесь у Меня кротости и смирению сердца, и обретете покой для душ ваших; ведь иго Мое – благо, и бремя Мое – легко».
 «Да, я буду нести свой крест, как бы не был он тяжел, - обещала Марина в мыслях,- но за что мне это? Разве я хотела менять мужей, делать аборт? Единственное о чем я мечтала: иметь детей и быть кому-то нужной. Ведь на маленькое добро я отвечаю в десять раз больше добром, такой уж у меня характер. За что же так рано я познала горе?» 
Женщина не успевала вытирать потоки горячих слез, иногда рассматривая мокрый платок: «Отчего такие слезы горячие? Не кровь ли уже сочится из глаз моих?»

 Работа в ЖКО как художник представлялась совсем не трудной. Бумажная. Стенные газеты к праздникам для двенадцати общежитий, лозунги, ежегодные и ежемесячные планы, списки жильцов, плакаты к лекциям, предупреждающие таблички на двери туалетов и душевых и всякая мышинная возня.
 Сынок рос потихоньку, был наблюдательным, высказывал остроумные мысли и Марина не могла удержаться, чтобы не чмокнуть его в нос. Это даже стало привычкой и она, уже не замечая в автобусе или в гостях, тянула губы к пухленькому носику.
 Однажды, гуляя с сыном по бульвару, Марина встретила свою бывшую коллегу-швею с Дворца пионеров Катерину Шевцову. Катя шла быстрым шагом, ухватившись за руку своего мужа.
- О-о, а вы как сюда попали? – удивилась Марина.
- А ты что тут делаешь?
- Живу и работаю.
- А моего условно посадили за то, что мента по морде ударил. Я решила тоже здесь поселиться, поближе к мужу. Ищу работу и жилье, потом дочь привезу. А где ты работаешь?
- В ЖКО художником. Приходи, у нас воспитатели требуются с предоставлением комнаты, – как всегда с открытой душой, предложила Марина.
- Я завтра же приду, и детям нашим будет веселей.
 Катю Марина к начальству сопровождала сама, так ей хотелось иметь рядом подругу, проводить долгие вечера за вязанием, гулять с детьми в парке, вспоминать  бывшую работу...
После небольших переговоров, Катя для большей уверенности сунула начальнице хрустальную вазу. Тут же последовало решение о приеме ее на работу. Выходя, женщины услыхали недовольную фразу начальницы:
- Ходят тут всякие голожопые...
Значит мало дали.
Муж Катерины редко бывал дома. Он работал под наблюдением комендатуры условно-заключенных, которые обязанны  восемь часов работать на машиностроительном заводе. До девяти вечера свободны, а с девяти до утра находиться в закрытом общежитие под наблюдением внутренних полицейских служб.
Катя с детьми поселилась в общежитие. Ей выдали угловую комнату, рядом туалет. Она захватила и туалетную комнату, пробила двери и сделала из нее ванную совместно с туалетом. Получилась однокомнатная квартира.

  В то время шел осенний проливной дождь. Небо было затянуто серыми облаками и ветки деревьев, смахнув последние пожухлые листья, бились об оконные стекла.
Марина полулежала на кровати и читала сыну вслух сказку. Маркус смотрел на мать широко раскрытыми глазами, видимо представляя все наяву. В дверь постучали, и не дожидаясь приглашения, Катя влетела в комнату:
- Собирайся, Марина, пойдем ко мне.
- В такую погоду никуда неохота. Лучше посиди у меня, чаю сейчас согрею.
- Да день рождения у меня и Надюшке моей веселей с Маркусом будет.
- Ой, у меня и прически-то нет, а у тебя поди гостей полон дом.
- Да нет никого, Богом клянусь!

Как и предчувствовала Марина, дом был набит людьми мужского пола. Все - подозрительной физиономии. Марина даже задохнулась от обиды, но ее уже протолкнули к столу. Изрядно выпивший молодой человек, нахально оглядев Марину с ног до головы, изрек:
- Ничего немочка.
Её уже здесь представили без нее. Марина изменилась в лице, брезгливое выражение сменилось на испуг. Мужчины вдруг засуетились и вышли курить. Назад вернулись только муж Катерины и его друг Валерий. Остальных отправили к чертям собачьим.
Катерина накрыла по новому на стол, поставила чистые чашки. Мужчины играли в карты, Марина забилась в угол и смотрела на всех увеличенными глазами.
  Подруга, глядя на Марину, смеялась и рассказывала разные истории. Муж ее тоже подсмеивался над Мариной и приглашал поиграть в карты. Валерий не обращал никакого внимания на нее, но играл с ее сыном, вытирал ему нос и, стоя на корточках, возил его на спине. Домой Марину провожал Валерий. Расставаясь у входа в малосемейку, он передал сына и спросил:
- Может встретимся когда-нибудь?
- Не знаю.
Дома Марина спросила у сына, понравился ли дяденька?
- Да, он мне машинку отремонтировал.
Еще не хватало, чтобы сын привык к нему. Да только от мысли, что он сидел за решеткой, волос дыбом встает. Марина считала, что в тюрьму может и заходят все людьми, но выходят животными о двух ногах. Хотя, глядя на жизнь животных, человек многое теряет, видясь в облике паразита, уничтожающего все живое во имя своего живота. А руки? Синие наколки тянутся от кистей до локтя. Куда можно с таким пойти?
 Через месяц Валерий зашел к Марине по просьбе Катерины прибить к стене гардины. Они висели на одном гвозде, но Марина просила Катерину, чтобы ее муж это исправил.
- Да у моего имеются только две левых руки. Ничего не может делать. Все нам делает Валерий. И электропроводку провел, и санузел отремонтировал, и стул починил. Эх,  если б не мой, сама за него замуж бы вышла. Он уже как полгода в разводе.
- А за что он сидел?
- Жена денег на шубу просила. Он и украл в колхозе двух коров, сдал на приемный пункт, получил деньги. Домой не успел приехать,  менты уже во дворе. В ушах у коров бирки были - с какого колхоза. Арестовали, потом суд показательный был. И не много бы дали, да жена денег не отдала. А так он мужик хороший, работяга. Видела, у него глаза разного цвета, один голубой, другой коричневый?
- Один от Бога, другой от сатаны?!

Валерий попутно отремонтировал диван, собрал Маркусу самолет, потом он пригласил их в снежный городок прогуляться. Неудобно было отказать. Всю дорогу Валерий нес сына на руках, беспрекословно выполнял все просьбы Марины и глядел на нее предупредительно-вежливо.
Дома, согреваясь, пили чай. Маркус устало спал на своей кровати, а Валерий, глядя на хозяйку своими разноцветными глазами, рассказывал о своей судьбе, несчастной и невезучей:
- Год назад за хорошую работу я получил отпуск домой. Как я мечтал об этом, ведь у меня там сын остался. Когда я приехал, жена кинулась провожать меня в зал. Но я прошел сразу в кухню. Там сидел мужик, видимо не ожидавшего моего прихода. Людка сразу кинулась ко мне с угрозами: «Если тронешь нас, посажу!» Ночь спал в зале на диване, а они вместе в спальне. Утром я ушел, даже своих вещей не взял. Ничего мне от нее не надо, стерва. Ведь говорили мне про нее, что гуляет, не верил.
- Что, так сильно любишь ее?
- Не то, чтобы... Я, дурак по молодости поспорил с друзьями, что с цыганкой пересплю. Ее цыгане в нашей деревне бросили, а одна женщина вырастила. Ей тогда восемнадцати не было, думал уговаривать придется. А она уже не девчонкой была. Ну и прицепилась ко мне: «Возьми меня замуж, а то посажу». Женился. Потом сын у нас родился. Сначала жили неплохо. Потом посадили. Ради нее старался. Жизнь моя паршивая...
 Валерий склонил к столу голову, его русые волосы рассыпались по плечам. Стараясь справиться с комком обиды в горле, он стирал ладонью слезы, размазывая их по щекам.
Господи, как много несчастных людей на этой Земле. Он обижен судьбой так же как и она. Вот то, что нужно сделать, чтобы снять какое-то  проклятье с судьбы Марины: надо протянуть руку помощи такому же несчастному, одинокому человеку. Раз плачет мужчина, значит все ее горе и испытания ничто по сравнению с тем, что пережил он.
 Марина решает связать свою судьбу с обиженным судьбой человеком. Двоим несчастливым легче будет понять друг друга, они оба бедны и за спиной, кроме человеческих плевков и всеобщего непонимания ничего нет.
Правда расписываться с ним не хотелось, не во что уже не верилось. Можно же и так жить, растить детей, только по закону быть чужими. Это все-таки дает определенную дистанцию,- думала Марина, - между людьми, ограждающую от вседозволенных полномочий мужа над женой.

Неожиданно приехал в гости в Целиноград из Караганды бывший сотрудник – фотограф Дома Пионеров села Мирки Геннадий Скороход. Он долго и много жаловался на свою жизнь.
«Эрна проворовалась. Суд, амнистия. Дом продали, почти все ушло на долги. Переехали в Караганду поселок Петровка. Пошел электриком работать из-за квартиры. Дали быстро - за 2 недели.
Работал электриком, Эрна в магазине продавцом. Она работала с сетрами. Они начали говорить мне, что она их дурит насчет денег. В 1985 г на Новый год я узнал, что она гуляет целый год с семейным мужчиной - Валера Ролидер. Он имеет четверо детей. Я сколько ни говорил ей, чтобы успокоилась, бесполезно. Устраивала мне истерики, скандалы.
Вызывала милицию, типа я ее бью. Хорошо соседи утверждали, что это вранье. Участковый говорит: уезжай, а то в тюрьму попадешь. Ее и сестры ругали, ни на кого не обращала внимания. Жили вместе, ругались, мирились, но она продолжала гулять. В июне я поехал к отцу, чтобы остаться там. Отец с мачехой не приняли меня, сказали - езжай назад.
Я очень страдаю, что не отдал свою любовь своим женам. Жил как робот. Но я люблю очень детей. Думаю, что я бы не смог тогда уйти от семьи, вернее бросить детей, тем более что Эрну судили. Это было бы подло. А она авантюристка. Смогла меня выбросить на улицу без зазрения совести. Очень много мне сделала зла. Но Бог ей судья! Как мать - она молодец! Я ее давно простил. Но отношений не поддерживаю. Хотя она и пыталась. Я все время жду от нее подлостей,не верю ей.
В аптеке я взял две пачки элениума, чтобы нервы успокоить. Прилетаю, а там целая куча повесток в суд. Опять скандалы, провокации... 3 августа суд развел нас. Думал, куда уйти. То по-сестрам, то по-друзьям. Имущество не делил, как у своих детей забирать?
Перед разводом жена сказала, что у нее недостача 5000 рублей. Перерезали все хозяйство, добавили что на машину собирали, отдали. Позже узнал, что обдурила. Ее сестра это сказала. Познакомился с Татьяной. Ночь переспал, прихожу домой - чемодан на пороге. У меня стресс, тебе это знакомо. Состояние, лучше не вспоминать. И я решился на суицид. Пошел на работу в монтерку, где электрики работают и там выпил 70 таблеток элениума, думал умру. Утром очнулся в скорой помощи. Ребята утром пришли на работу, я без сознания, вызвали медицинский наряд.
Я лежал в больнице, подошел ко мне врач. Я ему говорю, что все-равно жить не буду. Меня быстренько в психушку отвезли. Пришлось с дуриками месяц лежать. Эрна язвила, что я не сдох. А Татьяна ездила ко мне. После выписки я стал жить с ней. Только через год я стал отходить от стресса. В декабре 1986 года мне дали путевку в санаторий Мирки. Вот тогда я и заезжал в Дом пионеров. Рассказал Надежде Федоровне про мою жизнь. Она мне говорит: какая красивая пара вы были, жаль что ваши дорожки разошлись. Татьяна была беременной, мне сказала специально поздно, чтобы не делать аборт.
Поставила меня перед фактом. Честно говоря, я большой любви к ней не испытывал. А дите родилось, как нормальный человек растаял. Своих детей мне больно было видеть, становилось плохо. Но я алименты платил и постоянно через теток передавал подарки им. Долго эта рана заживала у меня. Я подрабатывал фотографом в кооперативе в Караганде, обслуживал школу и садики. Так что я их видел часто, но сердце кровью обливалось. Эрна стала звать назад. Я ей сказал, что ждал долго, а теперь уже ребенок и я не вернусь, я не верю тебе. Она бесилась, устраивала всякие пакости, но я не реагировал. С Татьяной свыкся, но не любил ее, жил ради детей. Как тяжело жить без любви, ты все это знаешь. С Татьяной ругался, часто хотел несколько раз уйти, она падала на колени, просила не уходить. Мне становилось жалко, да еще ребенок. Жили в однокомнатной. Нам давали двухкомнатную квартиру в 1990 году. Татьяна забеременела, чтобы получить трехкомнатную, но сказала рано, и я согласился.
В августе 1990 получили трехкомнатную, а в феврале родилась дочь. Я предупредил, что назову Мариша. Татьяна все допытывалась, почему? Не хотела называть дочь - Мариной. Написали бумажки, кто какое имя хотел бы. Думал, все равно по моему выйдет, так и вышло.
Когда развалился союз, начался дурдом, ты это еще застала наверное. В 1993 году на меня наехал рэкет - чечены. Сказали, чтобы дань платил. Я отказался. Меня два раза сильно избили. Я работал электромехаником на релейной станции телевышки – высокие за поселком. На сопке сижу один. Приезжают с оружием, пугают. Говорят: сейчас пристрелим тебя, а сначала твоих детей изнасилуем. Один раз избили - перебили вену на лбу. Всю ночь лежал без сознания. Крови море вытекло, не знаю, как выжил. Отходил месяц. Хотелось сквозь землю провалиться, убежать, но я за детей сильно боялся. Этот рэкет дел натворил в районе. Весь район боялся. Потом отстали. Людей грабили. Квартиры, машины отбирали. Но потом до Назарбаева дошло и их арестовали».
- Зачем ты приезал? – осведомилась Марина.
- Может ты меня пригреешь? Я останусь у тебя? Я тебе купил на память французкие духи и деревяную шкатулку.
- Большое спасибо! Немножко поздно ты решился на такое. И потом... твои жены мешают, а я не хочу быть причиной раздела...
Они пошли к Катерине обедать. Геннадий уехал назад к своей семье. Тоже на него давит депрессия...

 Прожив год вместе, они втроем отправились к родителям на юг. Валерий мало спал, мало ел, весь день сидел на крыше, ремонтировал шифер, чинил трубу.
Вечерами с Маркусом гуляли по казахским проулкам, перепрыгивая через арыки, тянущиеся змейками с гор. У небольшого дома местного Совета Валерий запрыгнул в клумбу и отломил несколько веток с розами. Из здания выскочил сторож и тряся кулаком погрозил, с хохотом убегающей паре.
  Проходя мимо соседки тети Гаши, сидящей с поджатыми губами на лавочке, Марина смеясь, предупредила:
- Смотри, когда-нибудь подойдет к тебе и скажет, зачем ты живешь с этой падшей женщиной?!
- Да я ей сразу все зубы выбью, - он схватил в охапку Марину и, подняв вверх, закружил вокруг себя. У соседки челюсть отвисла.
- Да ну тебя, - вырывалась Марина из рук, - теперь она еще более коварную пакость для нас придумает.

  Вернувшись в свой город, Марина с ужасом обнаружила, что беременна. Она глотала горючие слезы и всхлипывала как ребенок.
- Ну и что? Пусть будет! – успокаивал Валерий.
- Ты не понимаешь, я ведь не замужем, денег нет, здоровья тоже.
- Ну давай поженимся...
-  Я вообще-то так хочу еще одного сына, но я уже не верю в счастливую семейную жизнь.

  Регистрация проходила в районном сельсовете без гостей, без свидетелей. После церемонии к ним подскочил фотограф, щелкая фотоаппаратом.
- Не надо, - отмахнулась женщина, показывая на свой живот. Фотограф понимающе улыбнулся и исчез.
 Валерий шел домой впереди, Марина спешила сзади. Теперь у нее новая фамилия – Калинина. Не то русская, не то хохляцкая. Поравнявшись с мужем, она виновато улыбнулась:
- Ты хотя бы сегодня мне цветы купил..
- Что-о? – остановился Валерий и глянул злобно на Марину, - Тебе, бл... цветов захотелось?
Марина побледнела. Сердце сжалось так, что какое-то время перестало биться. Потом подпрыгнув, заколотилось в бешенном темпе.
- Господи, пусть разверзнется земля и скроет меня на веки вечные, - закричала Марина в душе, - За что мне такое, за что?

Марина жила, прислушиваясь к новой зарождающейся жизни в ее организме. Чувствовала себя угнетенно, постоянно плакала, ничего абсолютно не ела, картошка и макароны оставляли одну изжогу в желудке. А самое ужасное – болели ноги. Их порой так стягивало, что в глазах темнело, под коленками вздулись вены. Казалось, не было живой клетки, которая не болела бы.
Вспоминая советы Больттанте всю беременность применяла холод и молила Бога скорей избавиться от этого жуткого состояния. Но конца этому не было. Марине казалось, что Бог взвалил ей непосильно тяжелый крест и нести его, как обещала ему она, не было уже сил. Ей казалось, что он ее уже не испытывает, а смеется над ней.
Но начались боли какого-то другого происхождения и Марина поспешила к врачу. Врач положил ее в больницу на сохранение. Маркуса увезли на юг к бабушке. Так спокойней.
В больнице Марине наставили уколов, сделав матку твердой, непроницаемой, чтоб ни одна живая душа оттуда не выскочила.
Вокруг лежали женщины, такие же как и она, только с разными сроками беременности. В соседней палате прыгала четырнадцатилетняя девочка с умственными отклонениями. Она так была счастлива со своей беременностью и приставала ко всем с рассказами о ее будущем ребенке, при этом не мигая глядя в глаза собеседнику. Челюсть отваливалась, обнажая розовые десна. Она не знала, что врачи готовили ее к операции, собираясь лишить вообще материнства. Марине было жаль это несчастное существо.
Ещё шла операция, когда медсестра вынесла из операционной поднос с пузырем, в котором шевелился  живой недоношенный плод и поставила в шкаф, для дальнейших экспериментов.
Марина все больше задавалась вопросом: сколько же горя на земле и неужели Бог не видит, что взвалив на людей тяжелые испытания, они не возрождаются к лучшему, а медленно превращаются в бездушных агрессивных животных.
 
Через двое суток у Марины начались схватки. Ее отвели в предродовую комнату, заставили только лежать, потому что от движений ребенок может перевернуться в утробе. Рядом на кровати сидела молодая женщина и отчаянно кричала, иногда вставая на колени. Другая лежала удивительно спокойно, с удовольствием позволяя себя ощупывать, прослушивать и делать уколы практикантам.
У Марины от боли было искаженное лицо и, если сначала схватки временно прекращались, то теперь режущая жгучая боль не отпускала ни на минуту. Женщина хрипло кричала, звала на помощь, но врачи занимались своим делом, не обращая на рожениц внимания.
Наконец подошла медсестра, недовольно заглянула в пеленку . Моментально злое лицо сменилось испугом: «Кровь...» и убежала.
 Через минуту прибежала врач:
- Вставай, пошли в кабинет, да потерпи уж, мы раз поставили тебе морфий, второй нельзя, плод погибнет. Кстати, почему тебе сохраняющие уколы сделали, тебе давно уже рожать. И страдала бы сейчас меньше.
- Откуда я знаю, что делают мне врачи...
Марину положили на кушетку. От невыносимых болей ее голова металась по подушке. Врач ударила ее по лицу:
- Ну-ка, успокойся, сейчас будем рожать.
 Она руками раскрыла матку, отчего боль моментально прошла. Скорченное тело Марины лежало на кушетке раслабленным мешком.
- Давай быстро на родильный стол, - не давая передохнуть торопила врач, - больше всех кричала, посмотрим, как родишь.
 Марина залезла на высокий металлический стол. Почему-то они всегда голые, наверное, в целях экономии электроэнергии и ручного труда, чтобы лишний раз не стирать простыни. Ей надели клеенчатые сапоги, смазали йодом.  По периметру ног и таза заняли свои позиции врач и медсестры.
На соседнем столе рожала женщина, на которой практиковались практиканты. Ее уговаривали дуться. Наконец, кто-то сказал, смеясь:
- О-о, мужик лезет, показались ноги 41-го размера.
Через несколько секунд ребенок заплакал, брыкаясь ножками.
- Ну давай теперь ты.
Марина стала отчаянно дуться, казалось мозги сейчас лопнут. Но тела своего не чувствовала, хоть ногу пили ножовкой. Она даже удивилась, когда медики вынули что-то склизкое и шевелящееся.
- Ну кого ты ждала? – улыбаясь, заглядывала врач в глаза Марины, - Сын у тебя, красивый парень будет.
- Спасибо вам!
Медсестра приподняла ребенка и мать увидела спину и ноги Валерия, только в уменьшенном виде.
- У него все нормально? – забеспокоилась Марина.
- Нормальный, только худенький, вес 2.400. Голубоглазый.
«Три голубых глаза победили один коричневый» - улыбнулась про себя Марина.
 На живот положили лед, закрыли пледом. На третий стол привели молодую. Ее упругое, загорелое тело сжималось от потугов. Она, отчаянно визжа, дулась, но ребенок не появлялся. Тогда врачи обернули живот полотенцем и сдавив им, помогли роженнице освободиться от плода. Девочка еле слышно пискнула и, чихнув, успокоилась. Всех троих перевели в палату. Детей тоже увезли в детское отделение.
  Два дня никому не приносили детей, ждали, когда у мамаш появится молоко, а у детей очистятся дыхательные пути.
  В ожидании детей, мамаши целый день рассказывали о своей беременности, перебивая друг друга. Света, которая родила первой, гордо расказывала, как во время беременности, повсюду ездила на мотоцикле, а знакомые и родственники возмущались: погубишь ребенка.
- А вот видите, родила, да какого еще богатыря! Вот мой старшенький сынок обрадуется. Он так ждет братика, уже и имя ему подобрал – Ромка.
- А мне так теперь стыдно, - улыбалась молодая Татьяна, - что я кричала во время родов. Но теперь у меня есть дочь. Я еще ее не видела хорошенько, но уже так ее люблю. Назовем ее Аленкой.
Марина больше молчала, глядя на фотографию старшего сына. Он глядел на нее распахнутыми глазенками и Марина, сглатывая накатившиеся слезы, молила Бога, чтобы он дал ее детям здоровье и немного лучшей доли, чем досталась ей.
 К вечеру пришла детский врач с папкой бумаг под мышкой. Все сразу притихли. Врач вынула первый лист и медленно произнесла:
- Кто будет Евтушенко Татьяна? Ваша дочь нормального веса, роста, развития, но... Вы, вероятно, при беременности спали постоянно на одном боку и у девочки в связи с этим лицо перекошенно на одну сторону и на одной ноге пальчики сплющены. Вам совет, - она мягко посмотрела на побледневшую мать, - после выписки обратиться в детскую клинику по Революционной 72, где специальный врач проведет вашему ребенку курс массажа. Полностью положение исправить трудно, но надо делать все, что возможно. Ребенка вам принесут сегодня вечером.
Остальные женщины сжались, ожидая свой приговор.
- Князева Светлана. Сын и веса хорошего и роста. Но... готовьтесь к выписке без ребенка, он вам не нужен.
- Как это не нужен?
- У него паталогии сердца, кишечника, головы. Для жизни он не пригоден.
- Нет, нет. Этого не может быть! – Светлана затряслась в рыданиях.
- После беседы прошу вас зайти ко мне в кабинет.
 Марина вдавилась вся в кровать с бледным осунувшимся лицом.
- А у вас, Калинина ребенок не плохой, но сильно слабенький, дистрофичный. Пока кормить мы его не дадим, он еще отхаркивается материнскими водами.
Врач ушла. Женщины тихонько плакали в подушки. А за окном, проваливаясь в снег, кутаясь в полушубки от крепкого мороза, ждали мужья, когда им покажут творенья тел человеческих.

  Принесли дочь Татьяне. Она приложила ребенка к груди, накрыла ее платком от посторонних глаз.
 Светлана все дни простаивала у дверей детского отделения, стянув пеленкой груди. Ей каждое утро на тумбочку ложили таблетки элениума.
 А Марина мучилась со своей грудью. Они налились как барабаны и невыносимо жгли. Ночью ее отвели в детское кормить голодных детей. Насосавшись, они отваливались сытые и успокоенные.
- А можно я своего сыночка посмотрю?
- Ну хорошо, только оденьте маску.
Ее отвели в дальний угол, где одиноко лежал бледненький, худенький, по сравнению с другими совсем крохотный мальчик. Он лежал спокойно и Марина наклонилась к нему, чтобы почувствовать его дыхание.
- Завтра его дадут вам покормить, - успокоила ее медсестра.
Вернувшись в палату, Марина долго мыла груди теплой водой с мылом, потрескавшиеся, кровоточащие соски смазала синтомициновой мазью и легла в ожидании утра, когда принесут ей ее ребеночка.

  Утром принесли Марине туго перепеленатого ребенка. Он квасил личико и чмокал губами. Марина приложила его к груди. Он цепко схватился за сосок маленькими розовыми челюстями. Чуть затянувшиеся ранки на груди вновь открылись, обжигая болью. Марина застонала, кусая губы. Лежащая на соседней кровати Светлана осуждающе хмыкнула в ее сторону. Марина немного развернулась, чтобы не видеть злых глаз женщины.
  Вечером по разные стороны окон собирались счастливые папаши и мамаши, стирая незаметно неожиданные слезы.
- Тебе муж принес как всегда, - вываливала на кровать Марины дежурная кульки с карамелью, - скажи ему, пусть лучше кефирчику принесет.

 Забирать с больницы Марину с малышом пришел Валерий с сестрой Клавдией. Матери вручили цветы, врачам передали шампанское и конфеты. Валерий с бледным лицом пошатывался на ногах.
- Ты не болен? – забеспокоилась Марина.
- Да нет, с работы не отпускали, пришлось кровь сдать, чтобы дали два дня освобождения.

Дома развернули сына, стали купать в корыте. Валерий боялся трогать крохотные конечности сына. Но у Марины уже был кой- какой опыт с детьми и она, ловко искупав ребенка и смазав кипяченным маслом промежности и покормив грудью, уложила сына в кроватку.
  Привезли Маркуса и тот часами наблюдал за маленьким братиком, поил его из бутылочки, привязывал игрушки, чтобы Брунчик мог смотреть на яркие фигурки и меньше плакать.

Марина устроилась дворником в малосемейном общежитие на время декретного отпуска. Она выходила убирать двор, когда еще люди спали. В общем-то нравилась работа ей, если бы не маленький Брунчик, такой неокрепший и худенький.
Однажды она пришла с работы, а Брунчик давно проснулся, что были разбросаны простынь и одеяло, а он голенький, худенький и маленький извивался на полу, уже не плача.
Марина сразу подхватила его на руки и заплакала от безысходности. Она решила брать его на работу, чтобы спал в коляске, а она будет следить за его состоянием.

Позже мать с сыном вместе убегали от пьяного агрессивного Валерия, когда справляли ему день рождения. Маркус был в гостях у бабушки Элизабет.
Пришла к ним Катя с детьми. Посидели, выпили за именинника, поужинали... После Валерий был как не свой. Он начал долбить стены и матом всех покрывать. Марина с сыном в страхе прижались к стенке и ожидали от него только худого...
Катя с детьми отправилась домой. Валера пошел ее провожать... Пока его не было дома, Марина собралась бежать с дома, прихватив с собой сына. Но куда бежать? Все уже закрывали двери перед носом, когда видели ее с детьми.
Может быть в кладовку?.. Там хоть и цементный пол и холод, но зато быть может не найдет и не убьет по пьянке свою жену и ребенка.
Так она и сделала. Взяла одеяло и заскочила в двери кладовой, пока бы не явился ее пьяный муж. Среди хлама, она увидела раскладушку (Слава Богу!), растелила ее, положила одеяло и ребенка на него. Брунчик во сне забеспокоился, но она ему быстро сунула соску, чтобы не дай Бог, Валерий услыхал и не взломал дверь.
Вдруг ее стошнило. Это происходило часто, когда они что-то отмечали. Наверное, правду сказал муж, что он пытается отравить ее, чтобы сделать себя свободным. Как бы она была рада, чтобы он освободил ее от себя, такого неблагодарного трутня и изверга. Она вырвала куда-то в ведро и стала прислушиваться, что наружу делается. Какие-то шаги, шорохи, захлопывание двери неслись снаружи. Потом всё утихло.
Прижавшись к сыну, она уснула тревожным сном. Утром она пораньше встала и тихонько пошла в свою комнату. Мужа уже не было, только его куртка валялась на кроватке сына. Видать в бешенстве он закинул ее туда...
Протрезвевший уже к концу дня, он пришел с работы в хорошем настроении. Только спросил у Марины:
- Где ты пряталась? Не в кладовке ли?
- Я что, по-твоему должна всю ночь на цементном полу лежать, пока ты будешь свои глупости сотворять? Я была у соседки...
На этом он успокоился... пока.


Глава 10

 Валерий снова почти каждый день приходил с работы пьяный и это очень обижало Марину. Казалось бы все ему дала, что может дать женщина, что же еще не хватает человеку? Единственная была проблема – деньги. Зарплата Валерия хватала на то, чтобы залатать дыры и Марина экономила и тянула копейки до следующей зарплаты.
В выходные дни они вчетвером отправлялись на рынок. Люди толпились у прилавков, выбирая покрасивее овощи и фрукты, набивая сумки аппетитными колбасами горячего копчения, домашним творогом и жирными сливками.
Марина на прилавки даже не глядела, она заглядывала под ноги продавцов, черноусых нахальных азербайджанцев, где стояли ящики с отбросами полугнилых фруктов. Сгорая от стыда, она выпрашивала у них эти фрукты за малую цену. И хотя продавцы после торговли выкидывали эти отбросы, они все же умудрялись торговаться с Мариной повыгодней для себя. Валерий с детьми стоял вдалеке, не собираясь позориться перед людьми из-за гнилого товара.
Придя домой, Марина перемывала фрукты, вырезала гниль и складывала на тарелку. Мальчишки бросались на еду, визжа от удовольствия. Мать прятала глаза, готовые брызнуть слезами от тупого существования и готова была биться головой об стенку, если бы только это помогло. У всех мужья работают и у всех хватает, отчего же она должна вечно латать дырявый тулуп?!

Как-то раз Бруно спал на своей кроватке. Вдруг он заплакал так, что закатился от плача и потом сразу замолчал. Марина кинулась к нему и увидела его посиневшего и не подававшего признаков жизни. Она в ужасе схватила его. Прибежал муж, схватил его за ноги и затряс в страхе за его жизнь. Он еле слышно вякнул и стал дышать. Значит, ожил.
Марина уже вызвала скорую и сидела как прибитая к месту, отходя от шока. Муж держал Брунчика. Появились медики и стали осматривать сына.
- Теперь уже все нормально, - вынес вердикт врач. – Просто при плаче он проглотил язык и надо просто потрясти его за ноги, язык обратно восстановится.
- Смотрите, отец более за сына беспокоится, а мать сидит, как будто ей все-равно... – заметила медсестра.
Что ей знать о чувствах матери...

Этот инцидент дал ей урок на всю жизнь. Как-то она сидела на лавочке со своими соседками, дети играли подле. Вышел мужчина и сел на другую лавочку с мужчинами. За ним выбежала его дочь с коньками под мышкой. Она с радостью бежала по ступенькам и упала на последней.  Она заплакала, подняв голову от боли, и стала синеть на глазах, не дыша и не плача.
Отец подскочил к ней и стал трясти ее за плечи. Ей это не помогло, только стала на глазах чернеть.
- Опусти ее голову пониже... – закричала Марина, уже зная по-своему опыту, что она проглотила свой язык.
Мужчина опустил ее голову назад, чем еще более удручил состояние девочки. Тогда Марина подскочила и опустила голову девочки вперед почти до колен и все услыхали ее жалобный писк. Девочка отошла, но Марина посоветовала ее попридержать дома.
Все жильцы умиротворенно вздохнули.

   В это лето по просьбе Валерия все вместе отправились на его родину в далекий северный Казахстан к его отцу и шести братьям, такими же неустроенными в жизни как и Валерий.
Готовясь в отпуск, Марина еще не знала, в какие глухие края она собирается ехать. Но чувство уважения к родственникам мужа и просьба Валерия показать своего сына братьям, вылитого отца, только в миниатюрном виде, заставляло ее сделать это.
   Подсчитав родственников мужа, Марина приготовила всем подарки, зная по рассказам мужа об их жалком существовании.
  Деревня, до которой Калинины добирались целые сутки сначала на поезде, потом на автобусах, была разбросана вокруг непросыхающего болота, с одним единственно раскачивающимся фонарем на всю деревню.
Нищета и безхозяйственность так и сквозили в непрочных постройках жилищ, налепленных где попало. Раздолбленные колеи дорог извивались между домами, как вьюны на железной сетке.
Из Юркиного дома их встречала толпа голодных оборванных беспризорников. Старший мальчик был одет в девичье платье, средний в одних трусах, а младший вообще голый. Все, что было на грязном теле последнего – это капроновые женские чулки и резиновые сапоги. Чулки он держал обеими руками и поэтому не пользовался ими, бегая вокруг детворы. От грязи и слипшихся волос трудно было различить лица и половую принадлежность.
 Раздав подарки, Марина думала, что Люба уберет новую одежду для детей для школьных занятий, но она тут же одела и обула голых детей и они убежали на сопки играть в войну.
Хозяйка, хотя и знала, что едут гости, не соизволила приготовить ужин. Весь вечер все просидели в разговорах, глотая слюни и урча желудками. Вернулись усталые дети и упали в грязные кровати, сбросив с себя новую одежду, потерявшую цвет и форму..
Было несколько ребятишек всех возрастов и размеров, и различных степеней чумазости. Так вот они какие: ёкарные бабаи и сестренка их... ядрёна вошь...
Ночевали у брата Юрия с женой и шестью детьми.  Марину с детьми положили на кровать в кладовке, где на полках лежал хлеб, а в углах помещения из огромных дыр то и дело выскакивали крысы.
- Мама, мы кушать хотим, - плакали Маркус с Бруно.
Марина отломила в темноте ломти хлеба и они все втроем принялись жевать, прислушиваясь к бесконечным разговорам братьев за стеной.
Валерий спал в одной комнате с хозяевами. И Марина не удивилась бы, узнав, что и в одной кровати. Первобытная община.

Мать братьев давно умерла. Сердце не выдержало. Беспрекословно выполняла все прихоти мужа, воспитанного в духе кулачества, где жена считалась прислугой и безсловесной рабой. Растила пятерых сыновей и одну дочь Галину.
День и ночь работала в коровнике, где приходилось с зари до зари ухаживать за коровами, чтобы сдать побольше молока государству и принести домой побольше денег для вечно голодных птенцов.
Сыновья практически росли сами, наблюдая за не здоровыми отношениями родителей и впитывая как губкой отцовские проклятья, сыпающие непрестанно на голову матери.
Отец часто жену бил, не позволяя даже поднимать голову выше кастрюлей. После очередных звервств, маму вытаскивали из лужи крови, опасаясь, что когда – нибудь она не сможет уже подняться с постели.
Старший Юрий смотрел за младшими и рано женился на Любке, обзаведясь собственным хозяйством. Жена попалась ему ленивой и все, что она могла делать – это рожать детей. Для нее это мероприятие проходило легко и без видимых осложнений. Сама говорила:
- Как будто понос прихватила...

  Работая шофером, Юрка подрался с другом, так из-за мелочи: Юрка не хотел ему продать государственный бензин со своего грузовика. Друг полез с кулаками, а Юрий замахнувшись кулаком, попал ему в голову. Друг сразу обмяк и упал на землю без признаков жизни.
Брат Валерия, трясясь и призывая всех святых, поливал друга холодной водой, пытаясь привести его в чувство. Экспертиза установила диагноз: кровоизлияние мозга в последствии хронического черепного давления. Удар просто ускорил тотальный исход. Юрию дали пять лет тюремного заключения.
Любка, пока муж отбывал свой срок, гуляла с подругой Иркой, бросив детей на произвол судьбы. С ними шаталась сестра Юрия Галина. Утром пьяных, спящих голыми, по телам которых ползали мухи, родственники расстаскивали  по домам. 
Ирка цеплялась к среднему брату Калининых Александру. Тот не прочь был жить с ней вместе, но официально жениться мешало ему ее отвратительное поведение и перегар из-зо рта.
Сашка, отслужив Армию и вернувшись в родное село, чуть ли не на следующий день залез в колхозный свинарник и украл двух поросят. Его посадили на два года.
  А тут другому брату Валерию быстро сыграли свадьбу с малолетней цыганкой, чтобы хотя бы его уберечь от решетки. Но не прошло двух лет, как состоялся суд: его обвинили в краже двух коров. На суде Валерий сидел с низко склоненной головой, проклиная судьбу и все, что с ней связано. Когда объявили приговор: шесть лет тюрьмы, он вскочил с лавки подсудимых и грязно послал всех куда подальше. За это ему добавили еще год.
  В кармане застиранного платья матери всегда лежали сердечные. Спать лежа она уже не могла. Спала, сидя в кресле. Один из сыновей Геннадий, отслужив прилежно службу, уговаривал мать бросить все и уехать вместе в город.
- Куда же я? – глотая горькие слезы, иступленно мотала головою мать, - Без меня все погибнут.
Геннадий, взяв девичью фамилию матери, уехал в город, устроился на завод по профессии, сняв комнату у пожилой пары, где стал им чуть ли не родным сыном и остался там жить.
Вернулся Александр с мест не столь отдаленных, познакомился с разведенной женщиной и остался у нее. Ирка рвала и метала, и однажды решила расправиться с его избранницей.
Пока Сашка работал на ферме, Ирка пришла в его дом и устроила скандал, хватая за волосы свою соперницу. Последняя сама не помнила, как схватила банку с окна, где находился раствор против мух и выплеснула ей в лицо. Покраснев от ожога, лицо моментально стало стягиваться в обугленную головешку. Отчаянно вопя, Ирка скрылась за дверьми.
Операция за счет Сашкиной сожительницы длилась пять с половиной часов, но без удовлетворительных результатов. На ее лице остался один глаз, остальное было стерто и стянуто в коллоидные рубцы, где просматривалось маленькое отверстие для дыхания.
Сам же Сашка уволившись с работы, уехал в поисках счастья с большой уверенностью, что не достоин на этой земле нормального человеческого счастья, как только собирать отбросы человечества. Он женился на крупной самовластной женщине с шестью детьми, один из которых был еще в животе. Что сталось с ним, никто не знает, только доходили слухи, что несколько раз снимали его с петли.
Не дослужив положенных два года, вернулся младший брат Леонид с армии. Его списали по состоянию здоровья. Во время службы его обязанность была кочегаром при военном штабе.
Чтобы лучше разжигались сырые дрова, Леня с напарником брызгали бензин на дрова. Догнав нужную температуру по термометру, они садились за самодельный стол и играли в карты.
В этот раз фляга с бензином была не закрыта, так как температура плохо поднималась по ртуртному столбу. Сергей с другом оформляли альбом фотографиями их службы, как прогремел взрыв. Горя телом, Леонид успел выхватить из огня обугленного друга, но тот уже не дышал.
Еле переводя дыхание, мать вернулась домой со свидания с сыном Валерием. Чтобы унять немного сердечную боль и отдохнуть с дороги, она не пошла к себе домой, а свернула к дому старшего сына. Даже не поев, она прилегла с дороги. Надорванное сердце перестало биться.

  Отец, не долго думая, женился на сварливой старухе с соседнего села. Та заставила старика продать его собственный дом и переехать к ней, забрав все деньги с собой.
  Оставшиеся дети остались на улице без крова. Галина уехала в город учиться, но вскоре вернулась беременной. Колхоз ей выделил небольшую квартирку, где она и стала растить своего сына. Первое время с ней жили и младшие братья.
   
Утром пришла Галина, укоряя жену Юрия, что не приготовила обед гостям. Та, лежа на диване, зло бросила:
- Ну и что толку, что вы хорошие хозяйки, вас все-равно никто не любит, а я вот пигуру свою грею для любви.
- Мало еще тебя бьет Юрка. Нароботается мужик за день, а дома жрать нечего...
В доме Галины было чисто убрано, на стенах висели семейные фотографии, и Марине показалось, что здесь еще остался дух матери. По полу ползал сын Андрейка.
Галина разлила по тарелкам суп и гости накинулись на еду, чувствуя как разливается тепло по жилам и розовеют лица.

После обеда гостей повезли в соседнее село к отцу. Марине уже никуда не хотелось, только домой. Но Валерий смотрел на жену умоляюще.
Поселок, где жил отец был немного чище, наверное потому, что меньше изб. Отец Валерия был тих и смирен и Марина усомнилась, похож ли он на изверга, отославшего бывшую жену на тот свет. А Валерий – она горько усмехнулась, - тоже ведь перед людьми чуть ли не ангел. Марина часто спрашивала у мужа:
 – Отчего перед людьми представляешь из себя скромного заботливого, а дома настоящий садист.
- Для меня не все-равно, что люди обо мне скажут...
- А что собственная семья о тебе думает, все-равно? Люди придут и уйдут, а с нами жить...
- А куда вы от меня денетесь? 
Откуда у русского мужика столько гордости? И чем беднее мужик, тем больше спеси. Вероятно, потому что нечем больше женщину брать, как только кулаком.
- Ой, какие у вас беленькие дети, - запричитала мачеха Валерия. - Ну да, откуда же у Любы есть время за шестью смотреть? Хотя... сдружилась с Иркой одноглазой, пьют с получки. Детям в школу нечего надеть. Хорошо, хоть корова имеется в хозяйстве, да свинья недавно опоросилась. Правда нескольких пришлось сразу убить – ступни человеческие были у них вместо копыт...
- Не может этого быть!
- Ребята балуются...
А где гарантия, что у них не было человеческих мозгов? Грязь, мрак и ничего святого! И это та страна, которую боится весь Запад...

Перед отъездом домой, Марина устроила банный день. Перемыв весь дом и выскребав прошлогодние кошачьи экскременты, Марина сварила большую кастрюлю макарон со взбитыми яйцами, купленными предварительно в магазине.
Она установила посреди избы огромное корыто, мальчишки натаскали воды в чан, поставленный на жарко раскаленную плиту. Согрели дом, сквозивший от крысиных нор. Пока Марина купала своих детей, Юркины дети столпились у корыта, сверкая глазами на грязных лицах.
  Замотав сыновей в полотенца, Марина повернулась к остальным:
- Ну, кто хочет купаться?
Все запрыгали в радостном ожидании. Марина начала со старших. Дети плескались в горячей воде, фыркали и счастливо смеялись. Последний не давал себя помыть и Марина четверть часа уговаривала его залезть в корыто. Дочь Юрия шепнула ей тихонько:
- Да он уже два дня, как обкакался, стесняется. Трусы присохли.
Марина позвала хозяйку помыть сына. Слыша, как она бьет и ругает его последними словами, пожалела, что не выкупала сама.
После бани все уселись у телевизора и Марина с удивлением заметила симпатичные лица Юркиных детей.
  Пока Марина купала малышей, Валерий ездил в район к своей первой жене - цыганке. Ну что ж, она не будет препятствовать желаниям мужа. Знала за кого шла.




            

                Глава 11

Приехав домой, Марина готова была землю целовать по которой ходит, но ожидания очередных запоев мужа портило настроение. На дворе стояла холодная осень, шли дожди, сменяясь сырым порывистым ветром.
Город, где жила Марина, стоял на высушенном болоте, поэтому уже из-за небольших дождей по городу скапливались обширные лужи. А летом люди страдали от нападений комаров и москитов.
 Дети часто болели. Валерий совершенно не занимался домашними делами, приходил поздно и всегда с похмелья.
 Однажды, он пришел поздно ночью, когда Марина, измотанная за день буквально падала от усталости, но не ложилась, ожидая мужа. Это стало уже традицией, неизвестно чего можно ожидать от пьяного мужа. Он буквально ввалился в комнату, вертя воспаленными красными от перепития и недосыпания глазами:
- К нам милиция не приходила?
- Нет, ты что натворил опять?
- Вот смотри, - Валерий с какой-то гордостью сунул под нос грязные ботинки, - здесь кровь и сопли, слезы и слюни. Я убил одного казаха.
Заметив смертельно побледневшее лицо жены и глаза полные ужаса, он стал с каким-то животным удовольствием детально обрисовывать подробности, как ботинками бил в лицо этого подонка, где смешались его глаза, нос и губы в одну сплошную кашу. В Валерии сидел дух насилия, как наркотик, дающий человеку чувство высокого полета.
- Будет еще мне эта сволочь доказывать, что я украл у него часы... Если б не сторож, который живет с женой на этой стройке, я б из него котлету сделал. Ладно, я сейчас посплю, а утром рано уйду на работу. Придет милиция, скажешь что на работе. Хотя я их всех предупредил - пусть только сунутся в милицию, родную мать не узнают.
Уже через минуту в комнате стоял тяжелый храп, распространяя по комнате пары алкоголя. Чуть отойдя от шока, Марина аккуратно сложила его брошенную на пол одежду. Из кармана брюк выпали чужие часы. Мразь!
Марина накинула пальто и помчалась на стройку, которая еле вырисовывалась в сумерках ночи.
Доверяя больше интуиции, чем глазам, Марина нащупала дверь сторожки, что была сооружена прямо внутри строящегося дома. Дернула за дверь, постучала в дощатую оббивку.
- Ну, кто еще там? – послышался спросонья хриплый голос. В проем высунулась всклокоченная голова.
- Это я, жена Валерия. Хотела спросить, что с этим казахом, живой ли? Может нужна ему помощь?
- В больницу его увезли. Живой, но думаю калека на всю жизнь. Иди домой, сами разберутся.

Этот случай больше никто не вспоминал, но с этого дня в Марину вселилось чувство постоянного страха и презрения. Они преследовали ее везде и во всем. Днем и ночью. Она стала бояться людей, темноту и транспорт.
Навязчивая мысль о разводе преследовала ее ежеминутно, но ей пришлось отказаться от этой идеи, когда с соседнего дома вынесли на носилках изрезанную мужем на куски молодую женщину, подавшую заявление на развод.
Надо как-то жить, растить детей и делать вид, что все прекрасно. Но Марину больше не покидала мысль отделаться от этого дьявола. И она стала интересоваться жизнью женщин с похожими судьбами. Оказалось не так уж их мало, если не все – несчастных и обездоленных. Многие уже на том свете, затоптанные под тяжелыми сапогами мужей или задушенные подушкой.
Но ведь должен же быть какой-то выход! Заявить в милицию – это уже испробованный вариант. Несколько раз его забирали, содержа ночь в вытрезвителе, а утром требуя у жены штраф за предоставленные услуги.
После таких услуг правда муж не мог бить жену, так как его на ночь подвешивали за руки или ставили в стаканчик, где нельзя даже колени согнуть, и возили по всему городу по ухабам два-три часа. После такой прогулки люди буквально оттуда вываливаются обессиленные и побитые.  Но это не дает ничего, кроме большей озлобленности и ненависти к жене, к властям и всему человечеству.
- Я всех ненавижу... – в очередной раз орал Валерий.
- Ты получаешь от людей то, что им даешь, - твердила Марина.

Узнав адрес евангелической церкви, Марина отправилась туда с большой надеждой на Бога. Больше некуда и не к кому. Просидев два часа служения, женщина отчаянно взывала Бога смилостивиться над ней и облегчить хоть немного ношу своего креста.
Она смотрела на лики святых, изображенных на стенах, и молилась, заливаясь слезами. Закончив служение, пастор предложил отчаявших выйти и покаяться.
  Вышел мужчина средних лет и повернувшись к сидящим, сказал дрогнувшим голосом:
- Всю свою жизнь, с малых лет я посвятил свою жизнь Богу. Я старался выполнять все его заветы, помогал людям, честно служил , но взамен я получаю одни несчастья. У меня умерла жена, дочь больна и все время я должен работать на износ, чтобы улучшить состояние семьи. За что же Бог так ко мне немилосерден? За что я получаю одни страдания и болезни?
Мужчина, не владея больше чувством горя, зарыдал, закрыв лицо руками. Пастор спокойно ответил:
- Ты должен благодарить Бога за то, что он посылает тебе испытания и ты до сих пор не сломался, до сих пор любишь Его и веришь. Ты – настоящий сын Божий. Давайте все вместе помолимся за раба Божьего....
 Вышла женщина и просто спросила:
- Отчего в этом мире одним везет (у них есть и здоровье, и деньги, и супруг достойный), а другим не везет казалось бы во всем?
- Те, кто здесь все получил, на том свете ничего не получит, - был ответ, - «Не накапливайте для себя сокровища на земле, где моль и тля поедают... Не заботьтесь ни о том, что есть или пить вам для поддержания жизни вашей? Разве душа не более важна, чем пища или одежда? Сокровище твое там, где сердце твое и душа твоя».
 Другая женщина хотела поблагодарить Бога за исполненную просьбу, но пастор остановил ее:
-  Не кричи об этом, пойди в свою комнату и тихо поблагодари Его за это от всего сердца.

 Неожиданно семья Калининых получила повестку в суд по делу о драке, как думала Марина, но на повестке стояла приписка: иск на алименты.
- Жена моя бывшая подает, - успокоил Валерий.
 Значит, хочет вернуть Валерия. Не даёт забыть о себе.

На суд Марина с Валерием прибыли, когда уже в зале судьи и свидетели заняли свои места. Их усадили по правую сторону зала, его жену – цыганку Людмилу по левую. Ее муж остался в коридоре.
 Перечитав заявление истицы, судья повернул голову к Валерию:
- Расскажите пожалуйста, с кем вы сейчас живете?
- С Мариной в заводской малосемейке.
- Ну, а алименты вы думаете платить первой жене?
- Она не подавала. Я ей посылал посылки, иногда деньги.
Марина разволновалась так, что начало хватать сердце. Она незаметно положила под язык валидол. Суд – самосуд! Никаких тебе обвиняемых, никаких защитников. Один судья и толпа зевак. Решение выносится на основании убедительных аргументов судящихся. Моральных или материальных.
- Для меня деньги не важно, - вскочила цыганка, - мне важно знать, почему они живут вместе. Он приезжал ко мне, значит неравнодушен еще...
- Ах вот оно что, - сорвалась с места Марина, - ты просто злишься, что мы вместе спим?  Так, забирай его, или ты думаешь я так прекрасно живу с ним? Он мне всю душу  вымотал...
По залу прошел возмущенный шепот.
- Не растраивайтесь так, - успокаивал Марину судья, - А вы, - повернулся он к Валерию, - как-то разберитесь со своими женами. Разве можно из-за второй обижать первую.
Отмахнувшись, Марина немного успокоилась и усмехнувшись, бросила Людмиле:
- Если так его любишь, чего ж тогда ему изменяла?
В зале воцарилась тишина, все сочувствующие ей люди вопросительно ждали ее оправданий, после чего можно ставить обвинение против Марины за лжесвидетельство, но услыхали сдавленный ответ:
- Это я уже потом...
В зале взрыв эмоций. Ее ответ возмутил публику, отдававшую симпатии ей, покинутой и униженной. Не дослушав конца фразы, из зала посыпались возгласы: «Тут все ясно... пора кончать...» Цыганка, не рассчитав такой исход, опустила голову.
- Супруги Калинины, распишитесь здесь, что согласны платить алименты в размере 25% и можете быть свободны, а вы, - он указал цыганке в журнале, - распишитесь здесь и можете тоже покинуть зал.
Суд закончен. Марина с Валерием вышли первыми из зала суда. В коридоре стоял в ожидании муж Людмилы, облокотившись о подоконник. Вот тебе и свидетель!
-  В моих рубашках ходит, сволочь! – в сердцах бросил Валерий, сжимая кулаки. Марина потянула его за рукав, еще не хватало на суде драки.

Чтобы платить алименты, не урезая и без того небольшого заработка мужа, Марина устроилась  дворником в своем общежитие, пока находилась в декретном отпуске и стала каждый день, пока еще люди спят, убирать дворы, палисадники, клумбы.
Если летом приходилось косить траву на газонах, поливать цветы из шланга, сметать мусор, разбросаный местными жителями и подвижной детворой, то зимой разгребать снежные завалы на дорогах и подьездах к дому. Марине доставляло удовольствие работать физически  на свежем воздухе. 
 Дети подросли, стали меньше болеть. Теперь появилось немного свободного времени читать. Вечерами Марина любила читать. Она мысленно уносилась в Америку, где первым президентом был Джорж Вашингтон, и там, отчаянно сопротивляясь, дралась с ирокезами. Потом плыла на корабле к берегам Франции, умирая от голода и лихорадки, чтобы попасть на службу королю и получить титул шевалье.
Но больше всего она любила рыться в биографиях великих людей или энциклопедиях великих открытий. Нет, мир вовсе не состоит из маленькой мрачной коммунальной комнаты, в котором обитает она, как иваси в консервной банке. Мир интересен. Мир прекрасен. Для нее не важны деньги, для нее важна интересная жизнь.
Александра Товстоногова – заведующая заводской библиотеки знала вкус Марины и оставляла ей стопки приключенческих романов. Однако,  она никак не хотела мириться с ее поведением:
- Ты почему ведешь себя так? Ты почему позоришь нашу немецкую нацию? Унижаешься перед каждым говном? Ты думаешь все такие честные и жалкие? Да они хитрые и злые! Ты боишься с ними чай пить, денег за свою работу не берешь, угождаешь всем. Глянь, как я живу. У меня читатели моют полы, вешают занавески, переставляют столы и еще просят чем помочь. И дома так же, если что-то сделают не по-моему, всех поставлю с ног на голову.
- У тебя муж наверное боится слово назад сказать, а мой сразу кулаками машет.
- Не говори так. Мой мужик злой, но только он раз хотел меня ударить, я свалила его на диван и била его по морде. Больше не лезет. И ночью близко его не подпускаю. Бесится, ужас. Противно мне и всё. Не только от него, от всех мужиков. У меня и любовники есть, а все-равно их ненавижу. А ты давай, перестраивайся. Все люди стоят на одном уровне с тобой, так и ты знай себе цену. Не бойся ответить грубостью, а наедине и выматерить, пусть потом докажут, зато в следующий раз подумают – связываться ли с тобой.
- Ты права как всегда. Я сама себя ненавижу. Превратилась в какое-то чмо. Я даже теряюсь, когда мне родные твердят, что я чуть ли не гулящая, потому что не первый раз замужем.  А я не могу обьяснить, что не мужика мне в постель надо, а нормальную полноценную семью.
- Господи, ну почему ты должна перед ними оправдываться? Так бы и ответила: «Да, хочу мужика, на этом весь мир держится, а вам просто завидно!» или так: «Я же не виновата, что меня мужчины хотят, а на вас не смотрят!», и они отстанут от тебя.
- Да что ты, у моих сразу инфаркт случится от таких слов. Пусть уж лучше думают, что они лучше всех на свете.

Старшенький пошел в школу. Это были приятные хлопоты. Может быть в школе Маркус станет сильней и свободней духом. Родители Марины научили за лето Маркуса читать и писать. Но Маркус, в первый день оторвался от руки матери с испуганными, залитыми слезами глазами.
Марина расстроилась и готова была вырвать своего ребенка из толпы детей, прижать его к груди и не отпускать, пока он не научится бороться за свою личность, за свою свободу, чего не могла сама Марина.
Чтобы школа стала для сына приятной обязанностью, Марина купила торт, налепила пельменей и пригласила Клавдию с дочерью. Ее дочь пошла уже во второй класс, но все-равно детям нужен иногда праздник.
Клавдия согласилась прийти на обед. Марина сервировала стол, Маркус сбегал за Кристинкой. Девочка пришла в своей школьной форме, аккуратно причесанной, но в дырявых колготках.
- Это я специально ей новые не покупаю, - гордо заявила Клавдия, всем видом показывая, как надо правильно воспитывать детей, - Наказание за то, что она в них гуляла по улице и порвала. Ведь говорила же ей: «Одень старые».
- Но ведь в школе не знают про это и могут неправильно тебя понять.
- А кстати, - Клавдия повернулась к дочери, делая вид, что ее нисколько не интересует чужое мнение, - Почему ты опять не переоделась? Сейчас замараешь форму, а мне потом стирать...
- Да ладно тебе, не порть детям праздник. Я ей дам полотенце на колени.
- Нет, - уже зло заорала Клавдия, выпучив глаза, - ты сейчас же пойдешь и переоденешься.
 Кристина вскочила со стула и с видом безпомощного сопротивления, убежала домой.
- Зачем же ты так? Ведь наши дети и так не видят радости.
- Я не собираюсь ей ни в чем потакать. Да, я может быть ее слишком много бью, едой не балую и она все детство у меня просидела одна в заперти, потому что я часто и ночью остаюсь на работе. Ты прекрасно знаешь, что я детей не люблю, для меня работа – это все! И вообще, я ненавижу людей, мне никто не нужен, мне нравится жить одной.
- За что же людей ненавидеть? Все и так несчастливы.
- Не суди всех по себе. Ты сама выбрала то, что хотела. А у меня деньги есть. И я горжусь этим.
- Я никого и не обвиняю. Только если бы мы друг другу морально помогали, а не топтали ногами, у нас у всех была бы другая жизнь.
- А кто Елене помогал? А она лучше всех нас живет.
- Ей помогали все.
- Я знаю, что ее положение во многом зависит от его родственников, но надо отдать должное, что она умеет всеми руководить, а не ждать у моря погоды. Я тоже стою твердо на ногах и не жду помощи ни от кого. Ни от родителей, ни от Бога. Я вообще не верю в Бога, потому что много читала и воспитана материалистически, а не бредовыми идеями.
Марина не стала спорить с ней. Бесполезно. Человек не затрудняет себя пережевыванием мыслей о своем поведении. Уча других жить, она даже не задумывается над тем, чтобы учиться самой.
Высказав в лицо человеку все, что она о нем думает, не разбираясь в выборе злых эпитетов, она может сесть, хорошо наесться, выспаться и как ни в чем ни бывало попросить того же человека сделать какую-то услугу. И искренне удивляется, от чего люди отворачиваются и буквально отскакивают, не желая даже глядеть в её равнодушно-эгоистичное лицо. Типичная копия отца.

Напрасно все долго ждали, Кристинка не появлялась. Клавдия, хотя и опаздывала на работу, решила сбегать домой. Но дочь дверь не открывала. В квартире стояла подозрительная тишина. Устав биться в дверь, Клавдия вся растрепанная, прибежала к Марине:
- Я иду к своему шефу просить кран, чтобы добраться в квартиру через балкон. Вдруг она там отравилась?
- Не надо, ты что? Я сейчас схожу к вам, попробую с ней поговорить.
Но Клавдия уже не слушала, хлопнув дверью, она исчезла за нею. Марина, поставив обед детям на стол, отправилась в дом Клавдии. За дверью было действительно тихо, но она чувствовала за ней живое тепло. Она тихонько позвала Кристину:
- Это я, мамы нет. Открой, пожалуйста, дверь.
Тут же дверь распахнулась и в обьятия Марины бросилась маленькая бледная девочка:
- Если бы вы знали, тетя Марина, как мне плохо живется...
- Да знаю я. Но что я могу сделать? Я бы к себе тебя забрала, но ты ведь знаешь, у нас еще хуже в доме. Если тебе нужны будут деньги или помощь, ты всегда можешь расчитывать на меня. А теперь пойдем к нам, тебе нужно покушать.
Взяв за руку девочку и шагая по улице, Марина спросила осторожно:
- У тебя ничего не болит?
- Нет, только я иногда своего тела не чувствую.
- Это от нервов. Наберись мужества, даст Бог, переживем все эти испытания. Просто мать у тебя несчастливая и надо ее понять.
Кристинка, уже одетая в простенькое, старенькое платьице, вошла в комнату Марины. Сидевшая за столом Клавдия, вскочила со стула и рыдая, бросилась обнимать дочь:
- Зачем же меня так пугать? Ведь у меня на свете никого нет, кроме тебя. Я знаю - я злая, противная, но если с тобой что-нибудь случится, зачем же мне жить?

Войдя в маленькую комнату, где жила Марина со своей семьей, пьяный до потери чувств Валерий, потеряв равновесие, свалился прямо на Маркуса, сидевшего на диване.
Марина увидела глаза сына, полные ужаса. Ее затрясло от гнева, страха и беспомощности. А Валерий уже поднялся, подошел к жене и обхватив ее шею платком, стал сдавливать горло. Маркус подскочил к матери и схватился за юбку. Валерий зло оттолкнул его и закричал:
- Что-о, дети ненавидят меня? Плохой у вас папка? Это ты детей настраиваешь против меня. Ну ничего, я когда-нибудь выбью твои шары. Жрать давай!
Марина, трясясь от животного страха, сжавшись в жалкий комок, поставила на стол тарелку с пельменями. У Валерия еще не прошел приступ бешенства и он, ворочая красными глазами, с грохотом опрокинул стол на бок, пельмени разлетелись по ковру, по стенам.
Марина давно уже заметила, что муж получал удовольствие, когда чувствовал себя диктатором, когда имел власть и силу пусть даже над слабым существом. Это прибавляло очки в собственных глазах как крутого. Он зажимал в кулаке свою жертву и кайфовал, глядя на суетливо-зависимый вид своей дичи.
Как небо меняет очертания облаков, так и выражение жены, когда он ее отпускал, менялось с заискивающего на ненавистное. Он снова бил по столу кулаком, заставляя трепетать худенькое тело. Она приноровилась встречаться с ним как можно реже, делая вид, что имеются какие-то дела вне этой комнаты. Это бесило его выше всяких сил.
Если раньше она еще умудрялась спорить с ним, доказывать свою правоту, то теперь даже не заглядывала в его глаза, мелькала как тень. Валерий ощущал всеми клетками её установку: «говно не трогай – вонять не будет!»
И он чувствовал себя говном и уходил к собутыльникам пить водку. Он жаловался им на свою жену, которая не встречает его с распростертыми руками, не проявляет заботу, а забивается в угол, готовая срастись со стенами. Один из них всегда ехидно посмеивался:
- А сам ты как заботишься о семье?
- Мое дело восемь часов отработать, остальное всё – бабье.

...Подхватив на руки маленького Бруно, пропуская вперед Маркуса, Марина не помня себя, очутилась на улице. Забежав за угол дома, затравленные, полураздетые, они не знали, где провести эту холодную ночь.
Уже у всех соседей ночевали, стыдно за свою никчемную неудавшуюся жизнь. И Марине, вечно всех и все боявшейся, захотелось умереть. Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас!
А дети? Ведь они такие хорошенькие, самые лучшие на свете и чтобы какая-то сволочь издевалась над ними... Нет, пока сердце бьется, надо защищать их от этого жестокого мира.
В соседнем подьезде живет знакомая по работе Надя. Мужа у нее нет, есть шанс, что не выгонит. Надя не стала выгонять, но предупредила, что ночью к ней должен прийти мужчина. Так чтоб не перепутал их постели. Марина не стала дожидаться других гостей, а сославшись на неотложные дела, вывела детей на улицу. Обхватив замерзших детей руками, направилась к дому сестры Клавдии. А если выгонит? Но Клавдия, поджав губы, пропустила их в дом.
 Утром Марина с детьми отправилась домой, когда уже муж был на работе. До обеда убирала дом, стирала белье, как вдруг в дверь постучались. В проеме стояла Клавдия с серым лицом и протягивала конверт:
- Это тебе письмо, все утро писала. Надеюсь, ты его до конца прочитаешь...
Клавдия развернулась и пошла прочь. Марина примерно знала его содержание. Для всех  она - дрянь и сволочь, паршивая овца в стаде. Всех, так хорошо устроенных в жизни, пугает и раздражает неудачная, полная грязи жизнь Марины. Она хотела выбросить письмо не читая, но надо уважать человеческие труды. Если даже это галимый бред.
  «...Я всю ночь не спала, думала о твоей жизни. И теперь решила все написать тебе, так как сказать я бы все не смогла. Может быть ты не захочешь читать его, но я прошу – дочитай до конца. Я хочу, чтобы ты поняла, что неправильно живешь. Во-первых, ты всю жизнь рвешься к родителям, приезжаешь к ним, нервы мотаешь и это не потому, что ты так скучаешь по ним, а потому, что хочешь, чтобы их дом достался тебе. И не потому ты постоянно делаешь всем подарки, что хочешь приятное сделать, а потому, что таким способом хочешь заработать себе любовь. И не потому замуж вышла за Валерия, что отец нужен твоему сыну, а потому что мужика нужно тебе в постель. И чтобы Валерий от тебя не убежал, для этой цели ты родила ему сына, а не потому, что тебе нельзя делать аборт. И все, все ты делаешь неправильно, поэтому всю жизнь страдаешь и живешь в нищете...»
 
 «Какая чушь! Хочу от кого-то что-то. И все делаю неправильно, - усмехнулась Марина. - А как правильно, где этому учат? Почему то ей представилось лицо, бывшего президента России М. Горбачева, вопрошающего с телеэкранов: «Вы меня осуждаете, что неправильно начал перестройку в стране, так скажите, как правильно, дайте совет!»
«Откуда в нас столько ненависти и неприязни друг к другу? - думала Марина, сидя на диване и держа письмо в руках, - Ведь выросли мы в совсем не благополучной семье, так почему же нет в нас сострадания друг к другу, дружеского участия, одна только брезгливая отчужденность. Наверное потому. Грызясь всю жизнь друг с другом, родители не занимались нашим воспитанием, не привили детям любовь и уважение к близкому. А я? – Марина с ужасом посмотрела на детей. - Возясь с бездушным эгоистом точно как мать моя с отцом, не бросила ли воспитание сыновей на самотек? Доверя свою жизнь Богу, я, извиваясь от боли и насилия, несу свой крест, принося несчастье детям при этом. Нет, надо изменить жизнь, чего бы это не стоило. Уже сегодня, уже сейчас...»
 Марина еще раз перечитала письмо Клавдии: «...хочешь, чтобы дом достался тебе...» Марина подняла от удивления глаза: «Неужели Клава и в самом деле так думает? Или просто, чтобы больнее укусить ненавистного ей человека? Ведь сама знает, что в отцовском доме беснуется не только отец, убитый морально несчастьем, что не может ходить, не может жить нормальной жизнью, в то время как характер его основывался на любви к свободе.
Но в этом доме живет еще какая-то нечистая сила, которая не сделает дом родным. Еще маленькой девочкой Марина боялась оставаться в доме одна и не потому что с детства уже имела склонность к страхам и навязчивым идеям. Входя в темную комнату, на Марину с дверей прыгала  кошка, вцепившись когтями в тело, а выходя, ее часто кто-то тянул за одежду из темноты. С  криками она выбегала на улицу.
Мать, злясь на дочь, заходила в дом и проверяла все углы, заглядывала под кровати: «Вечно тебе мерещатся какие-то чудовища!» Но спустя время сама рассказывала, что затапливая печь, слышит плачь ребенка, а вчера о ноги терлась соседская кошка и всю ночь от болей она не могла уснуть, пока утром не выкинула чулки в печь»...
Не найдя тепла и понимания, Марина и спешила обзавестись собственной семьей, создать пусть даже шалаш, но полное сочувствия и сострадания. Да видно не судьба. Судьба любит хитрых, изворотливых.
А сама Клавдия? Какой же надо быть циничной, чтобы свои мысли и желания перекидывать на других! Ведь совсем недавно в родительском доме она гордо делала заявление, не принимая совершенно во внимание, что рядом существует ещё мать, которая заслужила свой угол: «Вы все спите с мужиками и дети носят чужое имя. Только моя дочь осталась на нашей семейной фамилии, за это папа должен оставить мне свой дом. А я как самая честная и порядочная подарю его детскому дому, если за это государство выделит мне квартиру».
Ого! Хорошо сидим, далеко глядим. В порядочности, конечно, не стоит сомневаться. Никто и не удивится, если скоро она будет доказывать, что нашла дочь в капусте. Она уверяет всех, что счастлива тем, что не нуждается в мужиках с их вонючими носками, что самостоятельна и богата. Отчего же  тогда столько злости в ее сердце?

Вечером пришел домой Валерий трезвый, как стеклышко. Марина сидела у окна в глубокой задумчивости. Подойдя к жене, он тихо сказал:
- Прости. Сам не знаю, что со мной.
- Скажи только мне одно, за что ты так ненавидишь меня? За что меня все ненавидят? Конечно, я не красавица, не самая лучшая жена, но я ведь стараюсь.
- Эгоист я проклятый, хочу чтобы только обо мне заботились, хвалили, носили на руках...
- Невозможно на зло все время отвечать добром. Сердце не железное. Я ужасно устала.
- Да знаю я, что дурак, прости еще раз. А это вот тебе, - он развернул завернутый в газету пакет, - Это кофейный сервиз тебе на день рождения. Ведь у тебя вчера был день рождения.
- Скажи, - Марина глянула на мужа с отчаянием в глазах, - я тебя привязала к себе сыном? Если не хочешь жить со мной, не живи. Посмотри, сколько кругом молоденьких и хорошеньких...
- Кого сейчас привяжешь детьми? Вон их сколько безотцовщин. И вот еще что,  не ходи больше ночевать к сестре, лучше уж к чужим людям. Утром я Клавдию видел и знаешь, что она сказала? Что ты плохая, с детства такая была и что ты заслуживаешь, чтобы тебя били.
- Этого не может быть, ведь она родная сестра мне.
- Значит такие сестра у тебя. А не веришь, иди спроси, я не боюсь. И вообще я больше не хочу, чтобы она к нам приходила. 
Муж обнял жену за плечи.
- Я понимаю как тебе тяжело с родителями, с сестрами и с нами – мужьями. Из-за твоего доброго, всепрощающего сердца мы все тебя унижаем, потому что сами увязли в болоте. Но все тянемся к тебе, потому что нуждаемся в тепле. Что поделать, если такой русский народ - если нам дают, мы готовы и руку откусить.
 Следивший за родителями Маркус, подошел к матери, прижался к груди:
- Я же тебе тоже говорил, что тетя Клава плохая, а ты все время ее жалеешь, в гости приглашаешь.
- Одинокая она и несчастная. Как говорят: «Собака бывает кусачей только от жизни собачьей...»
Но Валерий поворачивался к жене лицом крайне редко. Еще вздумает жена сесть на шею. Ее место у плиты и корыта.

 По совету одной такой же несчастливой женщины, Марина разыскала бабушку – тетю Машу, которая предсказывает судьбу. Вроде бы смешно обращаться к нереальному, но утопающий хватается за соломинку.
 Поглядев внимательно в глаза Марины, женщина пропустила ее в квартиру:
- Я всех не принимаю, видите ли. Приходят такие, которые воруют у меня, что попадется под руку, и такие, которые хотят людям сделать зло. Но Бог послал меня на землю делать добро, помогать людям.
- Я хотела бы только узнать, за что же у меня такая тяжелая судьба и в чем моя вина.
- Сейчас посмотрим...
Она уселась на стул, предварительно поставив заженную свечу на стол. Марина села напротив, трепеща от страха перед ясновидящей.
- Подержи в руках карты, чтобы они твоими заботами наполнились, - и поглядев внимательно в окно на качающиеся листья от легкого ветра, сказала куда-то в пространство:
- Твой отец инвалид, на костылях ходит. Ох и характер сложный, волевой, но судьба тоже несчастливая.
- Откуда Вы это узнали?
- Мне об этом деревья сказали.
 Она забрала карты, разложила их на столе и всплеснула руками:
- Какой цветок загубили! Как же ты все это выдерживаешь? На тебя сделали порчу сразу две женщины. Одна соседка твоей матери закрыла двери на всё, поэтому у тебя нет ни денег, ни здоровья, ни счастья. А другая – бывшая жена твоего мужа, ох и сильная... цыганка что ли, сделала твоему мужу, чтобы ни с кем не мог жить. Я и помочь не смогу, но Бог сильнее, обращайся к нему...
У Марины из глаз бурно потекли слезы.
- Ты что? Никогда не плачь, этим ты только дорогу ведьмам обмываешь. В принципе, твой муж не плохой, но уже ни с кем не сможет жить, бес в нем сидит. Она ему в самогон какого-то зелья подмешала, когда он к ней в гости ездил. Растоптал он тебя. Беги от него... Хотя ты не сможешь, не отпустит он тебя. Только, если уедешь в такое место, куда надо разрешение. Ой, бедная ты, он и изменять будет, завтра принесешь его трусы, попробую помочь вам... А ведь недавно его бывшая жена у вас дома была, когда ты работала. Муж твой ее домой приводил, она еще в доме у вас мелкие предметы разбросала на скандал. Ты сейчас беременная. Сын будет – копия твой муж. Он держит тебя возле себя, только потому что не хочет быть одинок. Он никого не любит, и хотя издевается над тобой, все-равно никогда не отпустит. В будущем у тебя две дороги: одна - ты с детьми сумеешь уехать от него, где он не достанет тебя, другая – ты останешься и будешь влачить эту мерзкую жизнь. Молись, и Бог поможет...
- Долго ли я буду жить? Детей я успею поставить на ноги?
Она опустила голову и потом продолжала:
- У твоего мужа будет страшная депрессия. Если не одумается, то депрессия его доканает...
Потом стала рассказывать о своей дочери, что она злая, кричит и матерится, требует деньги и вовсе ее не уважает.
- Да сейчас вся молодежь такая! – попыталась ее успокоить Марина, - Безразличные к старости, как-будто будут жить вечно...
- Но ты же не такая...

Марина вспомнила, как соседка недавно говорила, что какая-то женщина спрашивала Валерия. И на подушке длиный волос видела... Ну если так любит своего бывшего, чего ж не заберет? Марина только спасибо скажет. Этот же вопрос она задала своему мужу, на что он отмахнулся:
- Да она переспала со всеми мужиками нашего поселка и еще с соседнего...
Она посмотрела на него с мольбой в глазах:
- Валера, пошли в воскресенье вместе в церковь. Бог нам поможет, разве ты не хочешь хорошо жить? Не такие мы уже молодые, чтобы изводить друг друга и проверять на прочность. Я ведь ничего тебе не запрещаю, только не издевайся над нами. Дай спокойно жить.
- В церковь? А что хорошего дал мне твой Бог? Что? - зло заорал муж.
- Он дал тебе самую лучшую жену на свете...
От такого наглого утверждения он даже поперхнулся.

В церковь Марина ходила одна и постоянно молилась, заливаясь слезами, чтобы хотя бы дети были защищены от злой руки. Она постоянно искала в себе причину невезения. Видно здорово судьба обделила ее красотой и обаянием и навешала только пожизненное пресмыкание перед существами о двух ногах. Когда ей говорили, что она симпатичная и стройная, ее это даже обижало – не надо смеяться!
Хотя, действительно, Катерина - вон рыжая, с врожденной бородавкой на носу, а даже любовников завела. Говорит в отместку за то, что муж ей изменяет. Устроили соревнование – кто кого? Он вешает над кроватью фотографии своих любовниц, а Катя даже получает от своих некую доплату в виде ремонта санузла или ведра ранеток. Потом дерутся. 
Иногда Марина замечала, что после их совместных семейных чаепитий Катя с Валерием обязательно исчезали под каким-нибудь предлогом и возвращались возбужденно счастливые. Марина делала вид, что все в порядке, уверенная в том, что судьба сама когда-нибудь накажет их обоих и за ее слезы и за психозы детей.
А есть ли вообще счастливые семьи? - думала Марина, - Взять к примеру соседку по комнате казашку Свету – тоже жалуется на кухне:
- Придет муж с работы и заваливается спать. Говорю ему – ты бы сначала ноги помыл, а он отвечает, натягивая на голову одеяло – посплю, потом помою. Идиот! Привяжет меня к кровати и насилует. Меня вообще насилуют все, кому не лень. Поехала в деревню к матери на попутке. В машине два шофера, на вид серьезные. Нет, завернули за стог соломы и стащили с кабины. Кричу: «Я – сифилисная». А они: «Тогда убьем!»
Прямо тотальное бескультурье и самодурство.



               
               
                Глава 12

После декретного отпуска Марина устроилась художником крупного машиностроительного завода. Она писала портреты передовиков производства, целой гвардии Политбюро, выполняла бесконечные соцобязательства, оформляла свадьбы и похороны. Ещё и школа стала постоянным заказчиком, садик, близлежащие магазины.
Она никому не отказывала, работала ночью и днем. Но благодарные лица людей, похвальные грамоты и изредка дарящиеся коробки конфет не приносили душе ее ни радости, ни счастья. Она жила в постоянном ожидания грубого насилия со стороны мужа и сама уже забыла, когда спокойно спала ночью за последние десять лет.
Дети болели один за другим всеми инфекционными болезнями. Они успели переболеть и коревой краснухой, ветрянкой и ангиной. Потом Валерий лежал с желудком в больнице, за ним Марина с воспалением легких. Болезням не было конца, а тут еще муж сдружился с неким Николаем. И пошли пьянки, гулянки день и ночь. Поистину, свинья везде грязь найдет. Стыдно в глаза людям глядеть. Да и свои показывать, полные хронического отчаяния и безысходности. Кому нужно чужое горе? Своего у всех полно.
Снова старшенький заболел паротитом. Уши врастопырку, личико бледное. А на улице осеннее ненастье, с утра сеет мелкий нудный дождь. Настроение такое же ненастное, как сегодняшний выходной день. Еще с утра Валерий поссорился с женой из-за мелочи и, вспылив, убежал в сарай, не сказав никому ни слова. У Марины тревожно сжалось сердце. Она уже боялась лишний раз рот открыть. Любое слово тут же расценивалось как повод к скандалу, и она старалась даже меньше глядеть в его сторону.
  Марина готовила обед, когда в комнату ввалился до предела озлобленный муж:
- Сидите тут, а я как последняя сволочь ишачу в сарае, будто мне больше всех надо. Одевайся, Маркус, пойдешь сейчас со мной...
- Никуда он не пойдет, неужели ты не видишь, что он болеет? Твой сарай никуда не убежит.
- Я сказал - одевайся, - заорал Валерий.
- Никуда он не пойдет...- загородила Марина сына, глядя на мужа холодными глазами.
 Издав зверинное рычание, Валерий бросился на жену. Железной хваткой стиснул челюсти и ударил ее головой об стену.
- Чем собаку больше бьешь, тем она ласковей становится. Я знаю куда бить, чтобы милиция следов не нашла... – злорадно хрипел Валерий.
 В глазах Марины потемнело, в голове зазвонили колокольчики. Женщина упала на колени, рот залила теплая кровь. Валерий, увидев кровь, издал дикий рык и, схватив в охапку, поволок обмякшее тело в другую комнату. Увидев полуоткрытый кровавый рот, полуобморочные глаза жены, полные тупого ужаса, он остановился и бросил тело на диван. Хлопнув дверью, он исчез за нею.
  Марина долго лежала лицом вниз. Откуда-то снизу разливалась по жилам непомерная ненависть к мужу. Эта горячая ненависть поднималась вверх по артериям, разливалась по всем мелким капилярам, пока не добралась до мозга и вдруг пронзила током: «Убить!» Вот выход из всей сложившейся неудачной судьбы. Если Бог не хочет помочь, пусть сатана поможет. Отсидеть в тюрьме, но знать, что нет больше на земле живодера и садиста, который посягает на жизнь и здоровье ее и ее  детей...
  Марина встала, онемевшая, с остекленевшими, полные безумия глазами. Валерий уже сидел тихо у телевизора, незаметно наблюдая за женой. Его поразила жуткая перемена в ней. Ему стало не по себе. Руки Марины делали свое дело – кормили детей, укладывали спать, а глаза не мигая, глядели в одну точку.
  Когда дети уснули в своей комнате, Марина разделась. Одела белую ночную сорочку, выключила свет и хотела уже лечь рядом с сыновьями, но услыхала шорохи за дверью. Если он надумал тоже ее убить, только не здесь, не при детях. Рядом даже нет тяжелого предмета, да разве сможет она поднять на него руку? За всю жизнь ни на одно живое существо не посягалась, разве только мух хлопушкой...
 Она стояла у окна, залитая лунным светом. Его шаги прошли мимо детской, потом вернулись. Все тело женщины покрылось холодным потом. Дверь отворилась и Валерий, увидев белое изваяние, вскрикнул и закрыл дверь. Придя в себя, он снова открыл дверь, подошел к оканемевшей жене, обнял за плечи и запричитал:
- Прости меня, прости. Я самоуверенный дурак, сам не знаю, что делаю. Прости, я больше никогда тебя пальцем не трону. А если трону, то сам уйду. Ты только прости, не могу я без вас...
- Не знаю, но я теперь за свои действия не отвечаю.
 Помолчав, Валерий тихо сказал:
- Может мне действительно лучше уехать...
- Да, так лучше для нас всех будет. Я не хочу грех на душу брать.

 С этого вечера Валерий ложился спать только после жены, накрыв голову подушкой.
Марина, собрав документы, отвезла в суд на развод, предупредив участкового о грозящей ей опасности от мужа в связи с разводом.
 Вечером Марина сообщила мужу о своем решении о разводе.
Но он уже отошел от вчерашнего впечатления и своего обещания, криво усмехнулся:
- Нашла меня чем пугать! Да куда ты от меня денешься?
Но через несколько дней пришли две повестки. Одна извещала Валерия, что обязан являться  на учет в милицию раз в неделю в течении трех месяцев. Вторая приглашала супругов Калининых на слушание дела о разводе.

Этот день был в суде наверное днем открытых дверей. На суде разбиралось множество исков. Коридоры были заполнены людьми. Дела разбирались медленно. Одна немолодая женщина ко всем приставала со своей проблемой: сосед съел ее собаку, а из шкуры сшил  шапку.
  У Марины от усталости и волнения таяли последние силы и надежда. Судьи объявили обеденный перерыв. Истцы, ответчики и свидетели нервно разошлись по близлежащим буфетам. Марина купила в магазине бутылку кефира и сайку. С трудом запихала в рот.
 После обеда заседатели согнали оставшийся народ в зал суда. Все скопом стали разбирать житейские дела. Наконец зачитали заявление Марины.
- С таким заявлением не разводить надо, а сажать в тюрьму, - добавил от себя судья. - Ну ладно, тут и так все ясно. Надеюсь все товарищи согласны супругов развести, - он оглядел своих коллег. - Товарищ Калинина, подпишитесь здесь, что ваш муж в курсе о том, что вы разводитесь. Решение мы вам вышлем на дом.
- Теперь вы – чужие друг другу люди, но с жильем мы решить ничего не можем. Решайте сами, где вам жить, - торжественно объявил пожилой мужичок в очках.
- Так он никогда от меня не уйдет – в отчаянии запричитала Марина, готовая разрыдаться на весь зал.
- Ну что ж мы можем сделать. Здесь не Запад. Сами знаете, с квартирами у нас в стране напряженка. И сидеть сторожить вас мы тоже не можем.
 Марина дрожащей рукой поставила свою подпись и вышла на воздух. «Чужи люди, чужие люди» - билось в больном мозгу женщины. - Для чего, во имя чего она пожертвовала десять лет своей молодости? Кого грела? Кому дарила все, что может предложить мужчине женщина? Как же правильно жить по Библии: «Не рассыпай алмазы перед свиньями, все-равно они их растопчат» или  «любить людей как самого себя?» Умом Библию не понять, поэтому люди ее используют кому как  выгодно. А есть ли Бог на самом деле? Почему он так несправедлив?

Валерий узнал, что их развели, но повестка в милицию раз в неделю оградила его от жестоких действий. Он только поскрежетал зубами, потом о чем-то подумал, видно принял какое-то решение, и стал жить дальше, перескакивая через свои вещи и ложась спать.
Марина последнее время жила как испорченный механизм. На лице равнодушие ко всему. Находясь мыслями далеко от себя, она порой не слышала обращения к ней людей. Через дорогу она не могла перейти, не сконцентрировавшись прежде всеми клетками мозга. Она боялась широких дорог. Эта дорога тут же на глазах делилась на мелкие квадраты и Марина казалась себе маленьким муравьем, бегающим между ними.
Психическое состояние ее ухудшалось ночью. Закрывая глаза, ей чудилось, что у нее растут руки. Они становились все огромней, похожие на два каменных валуна, к которым притулилась ее маленькая голова. Она вскакивала с постели, включала свет и обнаруживала нормальные кисти. А то вдруг проваливалась куда-то в черную яму головой вниз и не было возможности за что-то зацепиться. Иногда измученная, израненная душа давала отдых телу и разуму, приделав крылья и взлетая ввысь, где открывалось чистое голубое небо, полное покоя и счастья. Все клетки организма заполнялись голубым прозрачным кислородом. Она летала в небе, как в астрале.
А днем начиналось все сначала. Она вздрагивала от каждого шороха, от каждого звука. Не отпускала мысль, что автобус, в котором едет, обязательно перевернется. При каждом сотрясении колес, она бледнела и заливалась холодным потом. Поездка в город ей стоила больших душевных затрат.
   К Марине зашла будто между прочим знакомая врач – терапевт и стала уговаривать ее лечь в больницу в неврологическое отделение.
- Я что, с ума сошла? – глядела на нее Марина широко раскрытыми глазами.
- Раз так спрашиваешь, то уже нет.  Ты просто должна отдохнуть. За границей этим пользуются как раз все нормальные люди, поддерживая свое здоровье. Ведь стресс и депрессия – это спутник интеллигентных, чувствительных людей.  Увидишь сама, там лежат в основном учителя и доктора наук. Сама должна понимать – глупые и пустые головы не страдают депрессиями.
Сильно сказано. И Марина согласилась.

В отделении неврозов областной психиатрической больницы Марину раздели до гола, осмотрели с ног до головы, как будто формы тела имели какое то значение в психике человека, одели на нее рубашку и халат и отвели на койку в одном из многочисленных палат.
В палатах сидели женщины и внимательно изучали назначенные им разноцветные таблетки со всех сторон, как будто на них был написан способ их применения. В коридорах прогуливались, раскачиваясь в разные стороны, больные, лишенные ориентации и здравого смысла. Полусонные, полуголые, они больше лежали. Одна постоянно плакала, другая весь день рассказывала о своей болезни.
Соседка по кровати, технолог химического завода, после операции по удалению опухоли, уже два месяца не могла спать и очень этим страдала. Врач приписал ей львиную дозу снотворного.
Марине тоже выдали десяток голубых и розовых таблеток. Проглотив, она тут же провалилась в глубокий сон. Через три дня пребывания в невесомом состоянии, Марина решила, что не стоит глотать все назначенные таблетки, иначе может вообще не вернуться в нормальное положение. Надо ведь думать о детях. Как они там? У Марины тревожно сжалось сердце.
 На обходе врач спрашивал каждую пациентку о ее душевном состоянии. Пожилая женщина, что лежала у двери, стала плаксиво причитать:
- Слышала, что вы меня выписать хотите, но поверьте, я еще не совсем здорова. Когда вижу в телевизоре  жестокость - плачу.
- Не смотрите телевизор! Ну хорошо, - вздохнул врач, - я вам сделаю новое назначение.
Он подошел к работнику столовой:
- А у вас какие то изменения наблюдаются?
- Голова болит. Посплю, еще больше болит...
- Хорошо, пройдете обследование на «эхо».
Следующая была Элька. Она сидела, низко опустив голову.
- Ну что, как у нас дела?
- Сердце болит. Через каждый час принимаю корвалол. Боюсь повторятся обмороки, как дома. Последний раз я упала в туалете и разбила лицо об унитаз. Я уже никуда не хожу без нашатыря.
- Хотя кардиограма не показала никаких отклонений, но все же проведем капитальное обследование. Ну, а вы, - повернулся он к Марине, - как ваши дела?
- Ничего у меня не болит, домой хочу.
- Ну что вы, у нас не меньше месяца лежат, а то и два, три.
Глаза Марины залились слезами:
- Дети у меня дома.
- Ну что ж, дети. Им нужна здоровая мать. Посмотрите, какая вы худая, сначала вас проинсулиним. Сразу поправитесь.
 Чем больше Марина находилась в больнице, тем хуже страдала ее психика. Она смотрела на людей, с удовольствием отдавших себя в руки фармацевтам и пребывающих в невесомом состоянии.
Смесь химических элементов, принимаемых организмом совершенно отключала психическое сознание индивидуума, но заставляла подсознание работать в совершенно ином виде. Окружающая реальность воспринималась человеком, временно потерявшего почву под ногами, как бы в перевернутом виде. Окружающие предметы приобретали одушевленную форму, а живые существа в движущиеся мишени.
Понимая нереальность восприятия, люди хватались за новые виды таблеток и закрепляли в себе хроническую форму психического отклонения и вполне заслуженно зарабатывали инвалидность. Но больны ли на самом деле люди, стоящие на учете в психбольницах? Нет! У них у всех здоровые внутренние органы, мышцы и мозги. Временно перенесенная депрессия переходит в простой вид наркомании с помощью врачей и медицинских работников.
Несмотря на всю свою неудавшуюся жизнь, Марина не собиралась жить между небом и землей. Она готова была бороться до конца. Ведь должен же быть какой-то конец, какой-то выход?! Выход этот ей представлялся в виде доброй феи со склоненной к ней головой, которая шептала ей простые, но верные слова.
Много лежат пожилых женщин, у которых дети погибли в Афганистане или брошены детьми. Как правило у этих пожилых людей происходит полнейший упадок физических и духовных сил.
Марина наблюдала за больными и ее все больше поражала мысль, как жесток окружающий мир. А еще больше поражали прогулки на свежем воздухе. В эти часы выводили все отделения больницы своих пациентов на воздух. Вот вереницей ведут молодых парней с Афганистана. Один из них, выбежав во двор, тут же снимает штаны и ловит кажущихся вошек. По его спине проходится палка медбрата. Другой ходит высоко поднимая ноги, переступая мнимые преграды. Многие сидят просто на перилах и бесперерывно курят. В палаты их загоняют как овец, а разбушевавшихся привязывают к кроватям, введя в вену сильнодействующее снотворное.
  Приехал Валерий с детьми. Марина ощупывала тела детей, заглядывала в их глаза – все ли в порядке?
- Приезжали из суда с твоим заявлением, проверить факты, описанные там. Разбирали меня на работе, так стыдно было...
- Когда же тебе будет стыдно перед семьей?
Но Валерий продолжал:
- Сказали, что к тебе приедут, спросят как мы жили, так ты скажи, что написала от злости, что ничего такого не было.
- А разве это не правда?
- Ну я же сказал тебе, что больше не трону.
- Ты мне это сто раз говорил. А я тебе сто раз прощала, ты этим и пользуешься. Но ты не оценишь моей доброты, пока не останешься один.

   Часы посещений кончились и Марина пошла проводить детей до ворот. Ворота, всегда запертые на замок, были открыты и она дошла с ними в халате и тапочках до остановки. Через минуту прибежала нянечка:
- Врач видел через окно, что ты вышла за ворота и послал меня за тобой.
 Поцеловав детей, Марина, залившись слезами, пошла с нянечкой назад в больницу. Посмотрев внимательно на Марину, нянечка с жалостью в голосе сказала:
- Бегите отсюда, я тоже здесь раз лежала и поняла – здесь не лечат, а калечат души людей. Лекарства, что здесь дают, уводят людей от реального мира и делают их зависимыми от них. В душе у людей появляется хронический страх, который они пытаются заглушить этими наркотиками и люди возвращаются сюда много раз, а некоторые получают пожизненную инвалидность. Иногда единственный стресс или перенесенный шок выбивает на время из колеи человека и врачи здесь не помощники. Надо самой держать себя в руках, меньше брать в голову – «что люди скажут» и строить свою жизнь, полагаясь только на себя. Но самое главное – устранить причину стрессов, освободить себя от заразного очага.
- Спасибо вам. Я попробую отсюда вырваться и начать жить сначала.
- Я рада, что ты меня правильно поняла.

   Вызвали Марину к врачу на собеседование. Врач, посмотрев внимательно в глаза женщины, спросил:
- Вы не пьете прописанные нами таблетки?
- Почему? – Марина постаралась как можно искренней взглянуть на врача.
- Потому что я не первый год работаю в больнице. Я думаю мы неправильно определили вам лечение, попробуем другое.
- Скажите, можно ли вообще вылечить нервы у человека?
- Центральную нервную систему можно.
- А не центральную?
- Понимаете, все зависит от внешних и внутренних обстоятельств.
- Понимаю... Отпустите меня домой.
- Отдохните еще у нас, зачем вам житейские заботы?
- У меня нет желания пополнять армию зависимых.
- Ну хорошо, – испытывающе посмотрел врач. - Возьмете у медсестры таблетки. Неделю посидите дома и потом сами решите: возвращаться назад или выходить на работу. Хочу Вас предупредить, коллеги могут к вам теперь относиться не как прежде. Сами понимаете, «у себя не видим бревна в глазу, а у других замечаем соломинку». Не берите в голову, вы должны строить свою жизнь сами. А то получится как у великого поэта Сергея Есенина: последний год лечился в психоневрологической клинике, выписался и встретил со стороны друзей непрязнь и насмешку, и повесился.
- Думаю до этого не дойдет.
- Ну, теперь Вы можете что угодно в жизни делать, даже убить - у Вас теперь есть справка с психбольницы и нет Вашей вины! – с каким-то восторгом сказал напутственные слова, отправляя Марину домой, как будто давал ей добро на это. Марина в страхе смотрела на доктора: неужели ей еще предстоит сделать выбор между злом и добром!? Сохрани ее, Господь и убереги ее от этого!
Собрав вещи, Марина вышла на дорогу. Вольный воздух ударил в лицо женщины, отчего у нее закружилась голова, от страха сдавило сердце и появилось желание принять таблетку. Она вытащила килограммовую коробку разноцветных наркотиков и, подумав, бросила в мусорный бак. «Нет, лучше смерть, чем зависимость!»

Дети соскучились по матери. Они прижимались к ней, когда ложились спать и просили, чтобы она рассказала что-нибудь о своей жизни.
- Что вам еще рассказать? По-моему я уже все рассказала, что знала и что видела. Я вам расскажу об инопланетянах, которых встретила однажды ночью. Я была у инопланетянах в гостях. Все говорят, не помнят как попали туда. Я тоже. Не знаю почему, но там была я одна на какой-то планете. Звезд не было видно, небо темное, но под ногами было основание, по которому мы не ходили. Кто мы? Это я и шеренга инопланетян, которые шли мимо куда-то внутрь планеты. Я была в восторге от того, что могла на спине прокатиться по воздуху и делала это вновь и вновь. Мимо шли похожие на людей, но не такие как их показывают, с большой головой и большими глазами. Это были высокие существа, похожие на людей, высотой где-то 120 см и шли они несколько сантиметров над планетой. Одеты были в похожие униформы, лысые и похожие друг на друга. Но можно было отличить мужчину от женщины. У женщин милее лицо, но все шли и равнодушно не обращали на меня внимания. Я весело смеялась и с сожалением смотрела на них: неужели они не знают, какая у них чудная планета. Один мужчина обратил на меня внимание и улыбнулся. Я обрадовалась: значит у них есть душа. И вновь заскользила по планете. Потом все исчезло.



Часть 13

Работа всегда возвращала Марине состояние равновесия с внешним миром. Надо заранее обдумать свои действия дома, а на работе потом их воплощать в жизнь. Но придумать что-то новое, ни у кого не востребованное.
Работала она художником в цехе по изготовлении гвоздей, шурупов, болтов и прочих скрепляющих предметов. Марине было интересно смотреть, как из железной проволоки, которая вталкивается в один конец аппарата, с другого конца вылетают в ящик готовые гвозди. В других цехах – другие обязаности и другие рабочие.
Кроме росписи плакатов и лозунгов, она предложила своему начальнику создать в цехе аллею передовых людей с нарисованными портретами. Это было воспринято душевно и с благодарностью.
И началась работа в поте лица. Сначала она вызывала работников с цеха и писала их портреты с натуры. Потом, чтобы не отвлекать их, стала расписывать их с фото. Все работники ходили по цеху с повернутой головой: гордо глядя на свой портрет.
Затем она стала оформлять вторую половину цеха: никелево-хромирование железных деталей на заказ. Там железные детали купали в большой ванне с жидкостью и готовые, покрытые блестящей, красивой пленкой под никель.
Там Марина познакомилась с невзрачной девушкой, некрасивой, но честной и искренной. Звали ее Надя. У нее не получалось с хромированием всех деталей: все были как побитые дождем. Ее несколько раз предупреждали, что она срывает план, и заставляли проделать еще один сеанс.
Она поделилась с Мариной, что когда идет в гости, всегда одевает парик на голову. Однажды Надежда пришла в парике к подруге на день рождения. Та, открыв дверь, дала легкий подзатыльник со словами:  «Ну что ты всегда опаздываешь?»
- От удара рукой мой парик отлетел в сторону, а на голове остался пучок моих жидких волос. Все смотрели с улыбкой, а мне было стыдно... Мне пришлось нацепить его снова и сесть за стол. Один парень, чтобы поддержать меня пошутил: «А у меня смотрите какой нос выдающийся, можно с графина носом воду пить как цапля». Все засмеялись и вечер прошел замечательно.
Но этим не закончилась их встреча. Вечером он пошел ее провожать. Она пригласила его домой, предупредив, что матери нет дома. Она работает в ночную. Как-то быстро притерлись и, в конце-концов, она отдалась ему со всею прямотой и грубой нежностью. Они договорились о следующей встрече и он ушел.
- После его ухода я поняла, что сидеть и ходить не могу. В животе и между ног была страшная боль. Я вызвала скорую. Приехала, как назло, наша знакомая. Посмотрела и сказала, что так бывает после первого полового акта, и предупредила, чтобы несколько дней не подпускала к себе парня. Пусть заживет. «Вы, пожалуйста, об этом не говорите маме, а то она меня убьет...» «Конечно, нет! Это ваши дела!»
Позже Надю уволили с работы, так как она не справлялась с заданиями и подводила цех своими некачественными показателями. Надежда устроилась в другой цех по разливу молока рабочим с опасной для здоровья профессией. Марина тоже числилась в этом списке.
Как-то Надя пожаловалась ей, что рабочие жалуются, что не хватает всем молока и приходится половину распускать по своим рабочим местам с пустыми банками.
- А ты разбавь молоко с водой и всем хватит, - пошутила Марина, улыбнулась и ушла.
На следующий день все опять недовольны. Всем молоко хватило, но оно было какого-то синеватого цвета. Молоко надо было размешивать с водой на флягу по ковшу, а не наоборот. Но всем не угодишь...

Дома установилось на какое-то время спокойствие и Марина отдыхала душой и телом, впервые в жизни позволяя себе после обеда прилечь отдохнуть, отчего у мужа глаза на лоб полезли:
- Ты чего это развалилась?
- Начну жить как ты – спать да есть.
Мальчишки не могли нарадоваться матери. Она не успевала прижимать эти нежные тельца и при этом чмокать в их прохладные носики.
- Мама, а какое сегодня число?
- Двадцать девятое.
- Значит, завтра двадцать десятое, скоро каникулы?
- Завтра тридцатое. Скоро каникулы, а вот уроки все-равно учить надо.
- У нас в классе один мальчик уроки не учил, его мама побила и у него случилось в голове землятресение, он даже в больнице лежал.
- Ну-у, у нас до этого думаю не дойдет, ведь ты учишься для себя. Чем ты лучше учиться будешь, тем лучше будет работа. Ну ладно, давай посмотрим, что тебе по-русскому задали...
- Надо придумать и записать диалог между людьми.
- Ну вспомни, как мы с папой разговаривариваем?
Маркус подумал и сказал:
- Со злостью.
Марина рассмеялась. Дети – это самые честные, самые наблюдательные люди. Зеркала действительности. И от этого грустно.
  Сделав уроки, Марина с Маркусом отправились в садик за Брунчиком. По дороге Маркус тянет за рукав:
- Смотри, тетенька без шапки идет, еще воспаление нервного мозга получит... А вон, гляди, ляжка от куклы валяется.
 Марина счастливо улыбается, вложив в свою руку маленькую ручку сына.
Бруно домой везли на санках:
- Ого, что - то ты сегодня тяжелый!
- Я сегодня добавку кефира просил...
Маркус опять дергает мать за рукав:
- Вон смотри, твоя сестра тетя Клава идет в новом пальто, и так гордо.
- Ну что же, ей тоже хочется замуж.
- Ее все-равно никто не возьмет, у нее на спине коричневые канапушки...

Валерий был уже дома и в ожидании ужина, возился с часами, тыкая авторучкой в углубление механизма.
Скинув сапоги, Бруно подбежал к отцу:
- Папка, когда ты умрешь, подаришь мне часы?
- Подарю, подарю.
Усевшись за столом и, проглотив почти не прожевывая кусок мяса, Валерий сказал:
- Сегодня мы на работе бастовали. Целый день за копейки сопли морозишь, а наши конторские, как не придешь, чай пьют, а получают больше нас. Если б не очередь на квартиру, давно бы плюнул на всех.
- Твоей квартиры все равно не дождешься, слыхала теперь только за деньги будем выкупать, а где их взять? Дети растут, надо новые пальто им купить... Я бы хотела маленький собственный домик, - размечталась Марина, - где-нибудь в селе с двориком, с садиком. И чтобы по двору собачка бегала. Правильно я говорю, мальчишки?
- Ой, а я котенка хочу, - обрадовался Брунчик.
- А я люблю маленьких цыпляточек. – Маркус, положив ложкой кашу в рот, сморщился. - Мама, посоли кашку сахаром.
 Валерий вытер губы салфеткой и, перекинув ногу со стула на диван, захрапел на всю комнату.
  В дверь постучали. В проеме стоял почтальон и протягивал бланк. Марина растолкала Валерия и протянула ему телегремму:
- Скорей всего это утка, - поспешила успокоить жена, глядя на посеревшее лицо мужа, - ведь только месяц назад Галя была у нас в гостях.
- «Выезжайте, умерла Галя», - снова прочитал Валерий, - Но все-равно надо ехать...
Он пошел по телефону договариваться об отпуске, а Марина стала собирать чемодан. Через два часа Валерия провожала вся семья на поезд.
- Может Бруно со мной поедет? – засомневался он. - Страшно одному..
- Сын только мешаться будет под ногами. Вспоминай Бога, он поможет.
- Чем Бог поможет? Недавно я видел как черт с рогами за мной гнался... и ведь догнал.
Марина вытащила со своей сумочки сердечные таблетки и, отдавая мужу на дорогу, сказала:
- Пить меньше надо. Из-за своей водки можешь потерять все.
- А что я имею? – зло усмехнулся Валерий.
- Когда – нибудь  поймешь...

  К Марине в художественную мастерскую вошла редактор заводской газеты Ираида Дехановна Цой. Ее узкий разрез глаз, смуглое лицо с выступающими скулами говорило о благородном корейском происхождении. Марина приветливо улыбнулась, вставая навстречу и откладывая кисть в сторону. Стекшую по стенке банки краску она, обведя пальцем, стерла о ребро горлышка.
- Вы работаете с краской как со сметаной, - восхищенно наблюдала за ее действиями редактор.
Обтерев руки тряпочкой, смоченной в бензине, Марина выпрямилась:
- Я готова. Чем могу служить?
Ираида засмеялась шутливому поведению Марины:
- Мне сказали, что вы лучшая художница нашего завода и я бы хотела вас попросить нарисовать портрет – набросок с натуры одного токаря нашего завода, получивший недавно звание «Мастер Золотые руки» и если, будет желание набросайте заметку о его работе.
- Хорошо, - просто сказала Марина, - мне нравится такая работа.
- Я жду вас завтра в своем кабинете.

В находящейся рядом библиотеке Марина почитала литературу о токарном деле, чтобы не быть профаном в разговоре с великим мастером, накидала примерные вопросы, а под ними оставила места для ответов. Довольно потирая руки от предвкушения встречи с живым, влюбленным в свое дело человеком, у которого голова забита идеями совершенства своего мастерства, она вызывает его в свою мастерскую.
Заходит светловолосый мужчина, со скучным видом садится на стул. Бросаются в глаза его пухлые белые руки. Немцы говорят – первое впечатление самое верное, но Марина уже точно знает, что оно бывает и ошибочно. Она отгоняет от себя впечатление о нем, как о ленивом. Протягивает свою руку для пожатия, он нехотя протягивает свою. Ну ладно, к делу.
 Накидывая в альбоме рисунок, художница начинает с располагающей к открытой дружеской беседе улыбкой о его житье-бытье спрашивать:
- Петр Алексеевич, Вы наверное в детстве мечтали стать токарем, какие-то вынашивали в себе идеи?
- Да нет, никогда не думал, что буду токарем. Где-то надо ж работать...
- Ну хорошо, - не сдается Марина, - за смену Вы наверное перевыполняете план, работаете с настроением?
- Да как все, сколько получится.
Марина начала заметно нервничать, не получается разговора.
- А чем Вы занимаетесь в свободное от работы время? Держите дома животных? Рыбалка, хоккей?
- Да нет, телевизор смотрю.
- Да-а, расскажите пожалуйста самый интересный случай из вашей жизни, - задает Марина свой последний вопрос.
- Чего-то не припомню. Дом, работа.
Наконец, художница его отпустила. Он с облегчением вышел. А она в недоумении уставилась на дверь. Что же о нем написать? Ни одной зацепочки, из чего можно раздуть целый рассказ. Ну что ж, придется общими избитыми фразами: «...Давайте познакомимся с милым человеком, энтузиастом своего дела, с горящим пламенем в груди - Петром Алексеевичем...» Самой противно, но обещание надо выполнять.

Через два дня вышла газета с заметкой и большим портретом, выполненным в графике, мастера «Золотые руки».
  В этот же день встречает Марина работницу этого же цеха и та ей зло выдает:
- А чего это вы написали о нашем токаре? Да он у нас самый ленивый. Только и успевает в буфет за пирожками бегать.
 Марина передает этот разговор редактору. Она разводит руками:
- А чего ж они сами ему звание присвоили?
Кстати, а кто присваивает звания? Или у администрации имеется тоже план по этому поводу?

 В ее кабинете ждет своего заказа инженер по производству сельскохозяйственных машин. Как он обьяснял, вся новая технология зависит от него и выпустят ли новую продукцию, зависит тоже только от него.
- Так где же она – новая продукция? – воскликнула Марина, - ведь старую никто не берет и новую никак не освоим.
- Это очень сложный процесс, надо на каждую новую деталь перестраивать станки. И потом все новые образцы хромают.
- Как так?
- Да вот, то шин нет, то нужного сорта железа. Короче говоря, то нет руки, то ноги, а то и сердца... - Вот, вот, так и перестройку в стране мы делаем – без рук, без топоренка построена избенка.
Инженер засмеялся:
- Да-а, старый мир мы разрушили, новый не построили, кто был ничем, тот и остался ни с чем. Но.., - он встал, вытянув вперед руку, - как нашу страну не били, мы все-равно вставали и шли вперед. И наша держава снова выходила на передовые рубежи. Сейчас для всех нас тяжелое время, но мы, поверь, найдем выход...
- Вы прямо как красный коммунист, а я слыхала, какой-то переворот в Москве произошел, анулировали Коммунистическую партию.
Инженер изменился в лице, с губ мгновенно стерлась улыбка:
- Россия еще поплачет. Разве плохо было в коммунистическом обществе жить? Вот Вы, - он схватил Марину за ворот пальто и встряхнул, - небось это пальто осталось еще со времен, когда правили коммунисты?!
- Вы правы, это единственное, что я могла купить за свою жизнь, - Марина поправила воротник пальто, - мне лично все-равно, я думаю как и многим, кто у власти: коммунисты, капиталисты, чукчи или ирокезы, главное чтобы мы получали вовремя зарплату за свою работу и могли нормально жить.

 Через неделю вернулся Валерий, осунувшийся, с пепельно-земельным цветом лица, на котором блестели замученные глаза.
- Что случилось? – Марина бросилась навстречу мужу.
- Ни одного дня не ел, после того, что видел.
- Ладно, потом расскажешь,  Сбрасывай с себя грязную одежду и иди мойся, а я пока ужин разогрею.
Вздыхая и кряхтя, Валерий сходил в душ и плюхнулся на стул, вытянув ноги. Марина налила в тарелку красного борща, с острым запахом томата и квашенной капусты и поставила миску с котлетами. Валерий сначала нехотя хлебал суп, потом с аппетитом проглотил котлеты.
- Ну, что там с Галкой?
- Её соседа - жена в больнице. Галка ходила в больницу проведать, там встретила ее мужа. В знак благодарности он пригласил Галку к себе пить чай. И изнасиловал у себя дома. Она видимо сопротивлялась, потому что вся в синяках и с выбитым зубом. Позже пришел сосед к Галкиной подруге и спокойно говорит: «Забери ее». Когда я приехал, она лежала в морге. Мы с братьями принесли её одежду, в которой будут хоронить. Пока ждали, братья ушли добывать курево, а я слышу кричат за дверями: «Одежду давайте». Стою и боюсь войти, да делать нечего. Захожу, а врач в это время кишки из Галкиного живота вынул и в тазик, что на полу стоял, бросил. Рядом стоящая медсестра бутерброд жует. Не помню, как на улице оказался, до сих пор перед глазами эта картина. Кусок в горло не лезет.
- Ладно, успокойся, старайся не думать об этом.
Но Валерий  запил. В семье снова воцарились страх, смятение и бунт.

Марина стала дополнительно работать в редакции, от чего получала большое удовольствие и какую-то отдушину в своем заколдованном проклятиями кругу.
 Через некоторое время ее вызвали в кабинет парторга завода.
- Мы довольны вашей работой, - сказал парторг, поднимаясь с кресла навстречу Марине, - поэтому у нас есть к вам просьба: поработайте воспитателем молодежного женского общежития, там полнейший развал и в оформлении наглядной агитации и в отношениях коллектива с жильцами. Каждый стремится сесть повыше, клюнуть ближнего и испачкать нижнего. Мы знаем, что у Вас богатый опыт работы с людьми. Помогите нам!
- Хорошо. Все, что в моих силах.

Марина вошла в кабинет женского общежития крупного в городе завода уже с перспективным планом в руках. Прежде чем начать работу, Марина Константиновна ознакомилась с правами и обязанностями воспитателя, пробежалась по сценариям празднования юбилеев, узнала рабочую обстановку и про себя отметила – не сложна сама по себе работа, сложны отношения между людьми. Теперь ей придется не с невоодушевленными предметами иметь дело, а с конкретными людьми.
 В стране перестройка. Но все-равно до нее, во время и после нее нужно воспитателю быть всегда в форме, иметь всегда свежую информацию, что происходит в стране и за рубежом, понимать человеческую психологию.
 С утра в воспитательскую  заходили новые сослуживцы познакомиться с новым воспитателем. Слава о постоянно меняющихся воспитателях расходилась по заводу не в очень то радужных красках. Вахтер Елизавета Степановна рассказывала Марине о прошлых, постоянно всплескивая руками и качая головой:
- И кого только наш пединститут готовит? Будущие учителя, а почти все курят, меняют парней как перчатки, а слышали бы Вы как они с нами разговаривают: «Не ваше дело!» и все. Не удивительно, что жильцы также нас не во что не ставят -– дурной пример заразителен. А была такая, что только и бегала по этажам, стучала в дверь: «Пожрать что-нибудь есть?» А Вы тоже из пединститута?
- Нет, я по профессии - художник.
- А-а, - разочарованно вздохнула вахтер, - ну ничего, но имейте в виду, с девчатами очень тяжело работать. Делают что хотят. Уж какую в роддом отправляем. Вот и бегают по этажам дети беспризорные. А попробуй скажи что-нибудь, сразу рот затыкают: «Вы лучше что ли были?»
В кабинет вошла черноглазая смуглая женщина - завхоз:
- Вас Марина Константиновна зовут? Здравствуйте, а меня Таня. Девушки это еще ничего, - продолжает разговор Татьяна, - вот воспитатель наша Ольга Семеновна, вы с ней будете вместе работать, еще та залетная птица. Будьте с ней поосторожнее. Все домой тащит, что плохо лежит, курит, девчат учит, куда жалобы на нас писать. Ох, и тяжело Вам с ней будет.
- Ничего, как-нибудь.

Марина уже заканчивала просмотр списка жильцов, как в кабинет робко вошла женщина сильно подкрашенная, с копной рыжих волос на голове:
- Я здесь ответственна за квартплату. Зовут меня Лида. Вы знаете, набрался уже целый список должников, надо разыскать в цехах по табельным номерам и снять с зарплаты.
- А если мы на первый раз крупно напишем фамилии должников и вывесим на видном месте в холле?
- Неплохая идея... Знаете, приходите ко мне сегодня вечером чай пить. Мы от вас недалеко в малосемейке живем.  У Вас четвертая комната, у нас сорок шестая.
- Как то неудобно, да и муж ваш как к этому отнесется?
- А его нет. Уехал в командировку в колзхоз на уборку. – засмеявшись, она сконфуженно добавила, - Взял из кучи грязного белья мои плавки. Спрашиваю – зачем? Говорит: буду нюхать и тебя вспоминать. Он у меня вообще странный, после работы дома голый ходит, меня берет где и когда захочется, но зато очень вкусно готовит... Может запросто стушить курицу в электрочайнике.
- Я где-то читала, что если до тридцати в семье не заводятся дети, то там заводятся кошмары. Вам ребенок нужен и все встанет на свое место.
- С детьми у нас что-то не выходит, хотя врачи говорят – оба здоровые. Правда, я в детстве в болоте купалась. Старые люди говорят – в болоте нельзя купаться, там ведьмы живут. А может действительно взять мне ребенка из детдома?
- Это большая ответственность, да и потом, чтобы муж не был против.
- Он не будет против... Только знаете, мне не нравится, что он, как и многие русские мужья после работы сначала заходит в кафе. Налопается жаркого с мясом, а потом идет домой со мной отварную картошку с макаронами есть. И еще обманывает меня, что зарплату потерял. Эгоист проклятый. Как тут ребенка брать? Хотя, если развестись...
-   Да, женщина в России – бескрылая птица.

  После обеда явилась вторая воспитатель Ольга Семеновна. Она шумно влетела в кабинет, чувствуя себя полноправной хозяйкой, по столу раскидала парфюмерию, распустила свои длинные волосы и стала чесать с упоением, так что волос скрипел и стонал от удовольствия. Затем заколола их на затылке и села за стол напротив Марины, пристально уставясь в светлые глаза своими темными самоуверенными очами и растянув губы в улыбке наконец сказала:
- Мы сработаемся, я вижу. Мне заведующая про тебя сказала, что ты художник. Ты не представляешь, как нам нужен художник. Все этажи и холлы нужно обновить, а я займусь воспитательной работой.
- Да, но меня приняли как воспитатель, хотя конечно оформлением тоже займусь.
- Ты не представляешь, сколько тут надо отчетности писать, разработки, сценарии. Просто так не напишешь. Я пединститут кончила, - подчеркнула она, - у меня диплом. Я просто обязана заниматься воспитанием людей.
Марина не стала обьяснять, что семь лет занималась во Дворце пионеров идентичной работой, только сказала:
- Ну хорошо, видно будет.
- А у тебя семья есть?
- Муж и двое детей, а у Вас?
- У меня сын растет, правда в основном у бабушки. А я что вольная птица, у меня частые гости из КГБ.
- Ого, и не страшно с ними, все-таки блюстители закона.
- Господи, да они как соберутся, так и просят меня танцевать перед ними голой.
- Как, совсем голой?
- Когда их несколько, я в купальнике танцую... а они сидят в креслах и пьют коньяк. Зато... теперь у меня есть защита. А то представляешь, было у меня в жизни такое, я чуть с ума не сошла... Я раньше в библиотеке у зэков работала. Ну, познакомилась с одним, привела домой. А утром, когда в ванне мылась, он убежал и мои вещи прихватил - шубу, шапку норковую, драгоценности. До сих пор не могут его найти, а я из долгов вылезти. А как тебе наша заведующая нравится?
- Да ничего, общительная.
- Да, общительная... Взятки с девчат берет, чтобы кто-нибудь у них переспал, подарки дорогие и вселяет кого попало. Белье и мебель общежитскую вместе с кастеляншей себе по домам растащили... А Таню – завхоза видела? Своего мужика убила.
- Да что Вы говорите? Кошмар какой!
  Домой Марина пришла усталая и разбитая. Прилегла на диван. Подошел Маркус:
- Мама, что тебе плохо?
- Да нет, просто сердце что-то побаливает.
- Ты худая и у тебя сердце худое.
- Золотой мой! - Марина обняла сына. - Как я вас люблю!

А на работе ежедневные разборки. То и дело разбираются жалобы девчат. У одной украли колготки, другая курит в комнате, где спят девчата, третья не хочет дежурить по комнате, прогуливают на работе, задерживаются парни до поздна и так далее и тому подобное.
  На каждом собрании девушки требовали свободный ход как парням так и родственникам без ограничений во времени. Долой вахтеров на этажах, самоуправление, предоставление малосемеек для одиноких матерей, бесплатные танцы! В общем все, что называется это сладкое слово «свобода». Заведующая за голову хватается:
- Да вы знаете что тогда будет?
- Подождите, - брала слово Марина Константиновна, - кое в чем они правы. Мы слишком их опекаем. Но позвольте спросить, - она обращается к жильцам, - почему, когда вас обижают ваши посетители, вы бежите к нам за помощью? Самоуправляйтесь! А я знаю многих девушек, которые рады, что у нас можно спокойно отдыхать после работы, пообедать у нас же в столовой, жить и учиться. А для пустого время препровождения у нас в городе имеются дискотеки, видеосалоны, кафе и рестораны. Зато, когда мы вас попросили поработать на озеленении территории общежития, ни один человек не поднялся с постели и не вышел. Можно быть ленивым, но не до такой же степени.
Девушки, надув губы, отходят. А если уж поругались девушки разной национальности, скандал сразу же приобретал дух национальной розни, порой приходилось подключать КГБ. Но и это еще не было  так страшно для Марины, как лекции, выступления перед аудиторией. На тебя смотрят сотни глаз, да не глупых, а вполне образованных, и чтобы не молоть чепуху, приходилось тщательно готовиться, быть в курсе политических и экономических дел в стране, следить за развитием производства завода, знать где работает каждый жилец, как и где живут их родители, потому что ничем сильнее нельзя наказать провинившихся, как извещением родителей о поведении их детей в обществе. Если парень или девушка с ухмылочкой слушают наставления воспитателя, закинув ногу на ногу, то при упоминании о письме родителям, буквально бросаются в ноги, прося пощады.
Но и насмотрелась Марина на молодежь, приходится только удивляться, за что так бичевала себя за каждый свой неверный шаг.
Уже который раз Марине приходилось беседовать с низенькой симпатичной казашкой Аллой, которая почти каждый день удивляла всех своими выходками. В первый раз с ней пришлось беседовать у ее постели, с которой она не могла встать из-за разбитых ног. Ночью эта девушка выпрыгнула со второго этажа прямо в руки любовника, который не очень-то старался ее удержать. Разбитую, в одной ночной рубашке он внес ее в холл общежития, положил рядом с онемевшими вахтерами и ушел. Не прошло и недели, как ту же Алку принесли в зимнюю стужу без пальто и сапог, в разорванном платье и в нетрезвом виде. Нашли ее в цехе невменяемой.
Теперь с Аллой Марина разговаривала строго и с угрозой. Девушка плакала и обещала исправиться.
- Ну почему ты такая? – Марина заглядывала в ее глаза с материнским вниманием.
- Меня парень обманул, теперь что хорошего ждет меня в жизни?
- Можешь мне верить, 80% девушек обмануты и покинуты. Такой же процент составляют обманутые парни. Будь скромной, женственной и полюбит тебя кто-нибудь.
Алла посмотрела на Марину с надеждой во взгляде и почему-то Марина поверила, что девушка исправится. Но не прошло месяца и... снова ЧП.
 Аллу привела утром милиция. Она у них полночи скрывалась от группы парней, с которыми проводила вечер, а те вздумали ее раздеть. У девушки ума хватило сопротивляться, бежать и хотя была избита, ей удалось скрыться в первом попавшемся опорном пункте. Марина была уверена, что этот случай послужит девушке хорошим уроком и вечером заглянула к ней в комнату. В клубах дыма Алла сидела у зеркала и маскировала свои синяки пудрой.
- Ты куда собралась?
- На танцы...
- На танцы? После того, что случилось? Да они же теперь тебя просто убьют... Ну-ка, раздевайся и никуда ты не пойдешь. Ты знаешь, что заведующая готовит бумаги на твое выселение? Завтра открытое собрание  о твоем поведении с участием руководства завода. Езжай лучше к своим родителям. Правда, - Марина вздохнула, - если они тебя примут.

- Нет, ты посмотри, что девчата вытворяют,  - вбежала утром к Марине в кабинет завхоз Таня, - Алка со своими шмотками исчезла, а сдать постельное белье не удосужилась. А если полотенца с собой прихватила, мне за это платить?
- Разрежь другие на две части. Лишь бы она к родителям уехала, а не в притон.
- И чего им не хватает? Тепло, сухо – живи и радуйся. Нет, любви им подавай. Дуры! От этой любви одно горе. Слава Богу, я от этой любви теперь свободна. Не муж был – бандит с большой дороги.
- А куда он делся?
- Да в тюрьме сдох. Пока вместе жили, пришлось с детьми побегать по соседям и знакомым. Как напьется, так убить меня пытался. Детей запугал. В милицию обращалась. А он в бега. Неделю прошляется, приходит морду бить. Вот и вся моя жизнь. Довел до того, что убить его собралась. Никаких сил уж не осталось. Отправила я детей в деревню, а сама ручку дверей подключила к оголенному проводу от утюга и сижу его дожидаюсь. Пока ждала, уснула на диване. Вдруг звонок в двери. Спросонья вскочила и за ручку двери схватилась. Меня и шарахнуло. Я аж в противоположную стенку улетела. Глянь, на всю жизнь след от ожега остался. А муж какой-то магазин разворовал и скрылся. Поймали его где-то на Урале и в тюрьму посадили. Недавно вызывает меня участковый, говорит: «Все, Татьяна, живи свободно. Скончался в тюрьме твой муж, а почему - не обязательно тебе знать. Сгинул и все».

  Среди  родственников началось повальное переселение на историческую родину. Видимо закончилась волна немецкого труда, наемного еще во времена Екатерины Второй. Немцы строили города, выращивали хлеб, тащили на себе колхозы, рожали детей и умирали. Пришло время возвращаться назад на родину.
Россия открыла границы и первые, кто ринулся завоевывать Запад, были сами русские. Немцы, воспитанные в прилежном и религиозном духе, с сожалением и опаской оглядываясь на прожитую жизнь, с сомнением собирают документы на выезд. Стали копаться в архивах, ища следы пропавших без вести прародителей.
Родители Марины скоро получили ответ на их запрос, что отец матери, работая садовником в одном из хозяйств, был арестован как предатель родины и растрелян через несколько дней после обьявления приговора. О наличии могилы сведений не имеются.
 Марина представила, как стоит ее дедушка перед дулом винтовки и не понимая своей вины, глотает недоуменные последние слезы. Сердце сжалось от боли. Бабушка поднимала на ноги сама десятерых детей и умерла от рака. Дед по отцу был болен, когда его увезли определять на предмет виновности, но по дороге он умер, даже не успев услышать фальшивого приговора. Жена его умерла от голода, не дождавшись весточки от мужа.
Сами родители Марины подтверждали документы, касающися принадлежности к немецкой нации и проведении своей молодости во времена второй мировой войны в стенах трудармии.

Первой в Германию собралась Елена с семьей. Они ждали решение четыре года и наконец пришел вызов на переселение. Начались сборы. Елена с Михаилом ездили по всей России в поисках интересных вещей в память о бывшей родине. Заехали по пути к сестре.
Марина как раз лепила вареники с ягодами. Поев, Михаил прилег на диван:
- Ну что, если понос не прохватит, можно сегодня еще к вашим знакомым на фарфоровый завод съездить за сервизами.
Марина с Еленой пошли прогуляться по ближайшим магазинам.
- Вы так дружно живете, - начала Марина распрашивать Елену о секретах правильной семейной жизни, которую они вели по мнению родственников и знакомых, - что никогда не ругаетесь, ваши мнения всегда совпадают друг с другом?
- Почти никогда, но я всегда соглашаюсь с ним, а делаю все по-своему. Вообще учись хитрить, изворачиваться, если надо - расталкивать локтями. И еще одно, чтобы твой муж никогда ни на кого не глядел, кроме тебя - говори ему всякие гадости о людях, в особенности о женщинах. Ему будет противно от них и он будет только твой.
- Но это как-то нечестно, не этично...
- Главное соорудить свое гнездышко.
- А хочешь, пойдем к бабушке одной, она хорошо гадает, спросишь – будет ли хорошо вам в Германии?
У Елены загорелись глаза:
- И что, правду говорит?
- Не знаю точно, но у меня многое сошлось. Правда она не всех принимает, но ко мне неплохо отнеслась, думаю, что примет.

До бабули пришлось добираться маршрутным автобусом. Через полчаса они стояли у дверей ее квартиры. Марина нажала кнопку звонка. Дверь долго не открывалась, но за ней слышалась возня. Наконец дверь приоткрылась и за дверью показалось растрепанная седая голова старой женщины:
- А-а, я думала опять дочь моя пришла денег просить. Помочь чем-нибудь дети не хотят, только денег требуют. Ну, заходите.
- Тетя Маша, посмотрите на мою сестру, все ли в порядке?
- Сейчас, – она усадила молодых женщин напротив себя, зажгла свечу на канделябре.               
Елена с Мариной сосредоточенно уставились на бабушку, стараясь не пропустить ни слова.
- О-о, тебя без ума любит твой муж, - она внимательно посмотрела в лицо Елены, отчего последняя сконфузилась, - и дом твой полная чаша. В достатке живете. Родители с обоих сторон помогают и муж на двух работах работает. И ты к мужу неплохо относишься, но любишь другого. Другой этот тоже не равнодушен к тебе и встречаетесь часто.., - она внимательно поглядела на карты: - Так он тоже женатый!
Марина с недоумением посмотрела на сестру, сожалея, что бабуля несет какую-то чепуху, но Елена потупив глаза, утвердительно кивнула головой. Марина помрачнела, оказывается нет в мире образцовой семьи, есть только в скорлупе и без. А нутро с одного теста.
 А бабуля уже говорила об их будущем:
- Вы собираетесь семьей уезжать за границу, но ты Лена думаешь остаться с другим. Так вот, что я тебе скажу дорогуша, если ты уедешь с мужем, вы будете хорошо жить там, а если останешься с другим, твой муж повесится, а ты все-равно не будешь жить хорошо, потому, что этот мужчина не может жить с другими, ему сделано. Тебе самой решать.

 Выйдя на улицу и наполнив  легкие свежим кислородом, Марина взглянула на Елену, ожидая хоть какие-то оправдания. И Елена ответила:
- Ты знаешь, сколько живем с Михаилом, вот уже двое детей, но до сих пор я не получаю никакого удовольствия от секса. Правда, последнее время мне стало немножко приятно, а так...
- Ты наверное просто не любишь Михаила, - жалея свою сестру, мягко произнесла Марина, - ведь я помню, когда вы уже дружили, ты бегала за симпатичным парнем – казахом Ашкеном и даже стихи для него сочиняла.
- Да, но я тогда уже понимала, что больше чем Михаил мне никто не даст...
- Ну что ж, раз для тебя важнее дворец с нелюбимым, чем  шалаш с милым...
- А что тебе твоя любовь принесла? Нищету, страдания, болезни?!
- От моей любви я получила детей, которых страшно люблю.
- А когда же мы будем жить для себя? Моя дочь вылитая характером в свекровку, которую я ненавижу.
- Ну и что же ты решила? С кем останешься?
- Вообще-то до этой минуты я не хотела с Михаилом ехать в Германию...
- Послушай меня, раз тому мужчине сделано, не связывайся с ним. Посмотри, как я мучаюсь с таким же. А Михаил любит тебя, это тоже важно.
- Ну что ж, выбора не так уж много, - вздохнула с горечью Елена и Марина от души пожалела ее. Она не предполагала, что, у всегда довольной изобилием Елены, такие глубокие трещины в жизни. Не все золото, что блестит. И богатые тоже плачут...
  Домой сёстры вернулись, когда уже мужья прибыли с фарфорового с добычей: пять столовых сервизов «Мадонна» и три чайных с вазами.
- А что, можно было бы вам и жигули купить в Германию, - с улыбкой, глядя на сборы родственников, предположила Марина.
- Ну я же еще в психбольнице не лежал... – многозначительно посмотрел Михаил на жену и зло усмехнулся, намекая на недавнее прошлое Марины. Елена незаметно стукнула его в плечо. «Не переживай, я не побегу вешаться, как Есенин», - подумала про себя Марина, а вслух обронила:
- У тебя все еще впереди...
  Ее начал раздражать ехидный тон Михаила, хотя  внутренний голос подсказывал: его брезгливое отношение к людям - не плоды ли здесь Елениных внушений. Она незаметно кинула взгляд на сестру – не придется ли когда-нибудь горько пожинать свои же плоды?
Марина старалась всегда говорить хорошее о сестрах и о подругах, не зря же говорят: плоха та птица, которая гнездо свое марает. Потом она была уверена – Бог раскладывает так: женщины, топчащие всех вокруг, получают преданного мужа, но теряют при этом детей. Дети не прощают родителям лжи. Что же важнее? Да и Марине ли судить...


      

                Глава 14

Марина с Ольгой Семеновной разделили обязанности, чтобы легче вести работу. Ольга Семеновна взяла на себя работу общественно-политического клуба «Собеседник», а Марина фотоклуб, клуб «Молодой хозяйки» и клуб любознательных «Эрудит», идентичный телевизионному клубу «Что? Где? Когда?»
В клубе «Молодой хозяйки» организовала столы с самоваром и чайным сервизом, где проводили чаепитие и беседовали на самые различные темы, изучали уроки сердечной тактики для девушек, ведение домашнего хозяйства.
Раз в месяц на чаепитие приглашались парни из мужского. Тогда молодежи собиралось с избытком. Парни с девушками соревновались в умении петь, говорить и даже держаться в обществе. Марину удивляло то, что сильная половина справлялась лучше и быстрее девушек. И вообще последние более трезво смотрят на жизнь, более внимательны, тактичны. В этом девушки проигрывают, а ведь они будущие жены и матери. Хотя, если провести тестирование, наверняка после женитьбы роли поменяются.
Иногда Марина приглашала лекторов  общества «Знание», а на темы «Этика семейной жизни» или «Вежливость на каждый день» звала свою новую знакомую – воспитателя условно-осужденных Надежду Ивановну Холодову. Перед богатым опытом, перед благородством этой женщины, Марина преклонялась. В знак благодарности за ее помощь, Марина оформляла стенды для общежития заключенных. Приходилось много времени проводить там и Марина с ужасом видела иногда сцены разборок зеков. Среди зеков или как их еще называют условно-осужденных находились люди, которые передавали сведения о соседях по нарам. Доносчиков зеки насиловали и скидывали с крыши пятого этажа.
Милиционеры сидели в своих коптерках и пили кофе, а Надежда Ивановна бегала как Тузик по этажам, регулировала отношения и конфликты, проводила встречи, семинары, организовывала комнаты отдыха, комнаты посетителей и так до бесконечности.
Иногда она закрывалась в воспитательской и тихо плакала. Опять чуть не изнасиловали. Войдя с бумагами к одному из подопечных, Надежда Ивановна собиралась поручить молодому человеку составить реферат ко дню рождения Владимира Высоцкого, чье творчество так душевно воспринималось нынешней молодежью. Прикрыв плотно дверь, молодой человек с каким-то диким оскалом повернулся к воспитательнице:
- Давай, раздевайся!
- Ты что? Я тебе в матери гожусь...
- Какая разница? Ночью все кошки одинаковые.
Хорошо, что проходил мимо дежурный...
Надежда Ивановна подняла документы на недавнего собеседника: «...осужден за изнасилование женщины, шедшую домой через пустырь от гинеколога со вставленным во влагалище тампоном...»  Да-а, горбатого могила исправит.
Майор этого округа заваливал обеих женщин работой, строго следя за выполнением. Высокий, с проседью в волосах, с густыми нависшими бровями майор напоминал портрет чекиста Дзержинских времен и, как-то готовя очередную городскую выставку работ, Марина предложила ему:
- Не согласитесь ли Вы мне по-позировать?
Он недоуменно поглядел на молодую женщину и неопределенно сказал:
- Хорошо.
Когда Марина покинула помещение, майор оглянулся на своих коллег:
- А что такое «попо-зировать?
- Снять штаны и встать раком, - заржали сослуживцы.

Много ли молодым людям надо? Работа по душе, интересно организованный досуг, возможность развиваться морально и физически. И руководство завода делало немало, чтобы молодежи были предоставлены многие возможности.
На будущее Марина планировала открыть самоокупаемые курсы кройки и шитья, прокат бытовой техники и спортинвентаря. Подумала и том, чтобы стать шефами заводской школы и одного из детских садов, где осуществить демонстрацию кукольного театра, оформить игровую комнату и все своими руками, руками вот этих девушек, которые день и ночь валяются на своих кроватях, которым лень даже книгу почитать.
Чтобы выявить интересы и пожелания жильцов, Марина провела тестирование. Итоги помогли выяснить, что спортом занимаются лишь 26% девушек. Кружки по интересам посещают 38%. Однако немал процент тех, для кого досуг по месту жительства пока не организован. Вот этой проблемой и занялась Марина.
 Прежде всего познакомилась с воспитателем мужского общежития автотранспортного предприятия с целью проведения совместных вечеров и при этом повысить процент бракосочетаний. На втором месте Марина решила добиться открытия своего кафе, где сами девушки обслуживали бы, сами приглашали из числа лучших жильцов со своими кавалерами, ну и соответственно быстрее выходили замуж. Дома и стены помогают.
А чтобы реальнее воплощались ее перспективные планы, Марина часто писала заметки в заводской газете, дабы расшевелить дремлющую администрацию завода, от которого зависит судьба общежития. Цой Ираида Дехановна с удовольствием помещала заметки и статьи Марины, которые поражали читателя смелостью мышлений, завидной целеустремленностью и настойчивостью в поисках все новых методов воспитания.
Редактор внимательно наблюдала за Мариной. «Эта застенчивая женщина, -  написала она в благодарственной статье в честь дня Печати, - обладает даром доброты, глубоким пониманием человеческой души, умением видеть в людях только хорошее. Нам кажется, что именно эти качества питают большинство ее публикаций. Однако, если надо, то умеет Марина Константиновна Калинина выступать с позиций гражданина – остро и критично».
- По-моему Вы занимаетесь самобичеванием, - наставляла между делом Ираида Марину, - в то время как Вам Бог дал золотые руки и доброе сердце. Бросьте все свои думы. Лучше позанимайтесь живописью с моей дочерью, она этим летом собирается поступать на художника – модельера. Я заплачу.
- Хорошо, пусть подойдет ко мне в кабинет завтра и захватит несколько своих работ. Я посмотрю, что она умеет.
- Договорились.

На следующий день в кабинет вошла худенькая, симпатичная девушка с раскосыми томными глазами с папкой под мышкой. Юля разложила свои рисунки в карандаше и акварели на столе. Марине хватило одного взгляда, чтобы определить степень мастерства. В рисунке совершенно отсутствовал обьем, хромала перспектива, компоновка оставляла желать лучшего, но в каждом листе чувствовалось настроение, цвет ложился смелыми пятнами.
- Ну что? – спросила девушка, глядя проницательно в глаза.
- Неплохо. Но я очень прошу, все эти листы сохранить и после наших с вами занятий сравнить со свежими. Вы сами мне расскажите о своих ошибках. А сегодня мы сразу же займемся изучением основных законов живописи. Как вы сами понимаете, ничто в мире не существует вне законов. А их в живописи всего шесть и надо их знать. Зато разновидностей изобразительного искусства великое множество, начиная с графики и кончая техникой алла-прима. Но это все потом. Сегодня мы изучим закон «Перспектива», который определяется просто: все, что удаляется в даль – превращается в точку. Сейчас я покажу вам на примере...»

После нескольких проверок с облсофпрофа, представителями горисполкома общежитие, где работала Марина было признано лучшим среди остальных общежитий города. В связи с этим Марине было поручено провести семинар воспитателей среди общежитий рабочей молодежи, где она должна была рассказать об основных методах работы, о проделанных мероприятиях по снижению нарушений дисциплины, поддержания чистоты и порядка в жилых комнатах, о клубах и курсах, где девушки учатся быть хозяйками.
  На семинаре Марина Константиновна особо подчеркнула обязанность воспитателя самому постоянно учиться, совершенствовать свою работу, поделилась планами на предстоящий год.
Многие участники, сомневаясь в том, что в общежитие в холлах висят зеркала, а на полу паласы, прошлись по этажам поражаясь и восхищаясь.
По окончании теоретической части, присутствующие кандидат педагогических наук ЦГПИ Н. А Белканов, а также большой энтузиаст клуба «Полет» А. Г. Кныш со своими учениками приняли участие в молодежном диспуте «Что значит быть современным?» Участники диспута спорили о том, нравится ли им наше время или они хотели бы жить во времена Пушкина и Лермонтова. Взгляды были разными, но обьединяло ребят одно – всем хотелось найти себя, открыть свои способности, преодолеть пассивность, научиться свободно мыслить.
В заключении Н. А. Белканов поблагодарил всех за приятное общение, высказал удивление по поводу разносторонних интересов рабочей молодежи, пожелал организовать подобный диспут вместе со студентами института и закончил семинар словами:
- В дни перестройки у нас появилась возможность жить и работать честно, интересно, с пользой для себя и других. Воспользуемся же этим!

 Вся молодежь общежития жила надеждами на скорейшее открытие своего кафе. Марина уже подготовила эскизы интерьера, которые были отданы на рассмотрение администрации завода. Она также получила добро на приобретение музыкальной аппаратуры, мебели, драпирующего звукоотталкивающего сукна на стены. Все дело встало из-за ажурной решетки – перегородки, отделяющей кафе от фойе, но это были большими затратами на взгляд руководства завода.
 Между делом Марина давала уроки Юле, дочери редактора. Они вместе приготовили папку эскизов для приемной комиссии, изучили все законы изобразительного искусства, прорабатывали всевозможную технику. Марина требовала от девушки детальной проработки графического изображения светотени, она не любила размытого, пальцем смазанного обьема на листе. С акварелью получалось хуже. Юля никак не могла понять – как же можно наносить на лист пятна акварельной краски сочным, но прозрачным мазком.
- Не бойся краски, не бойся кистей. Это все твои друзья и помощники. Хороший инструмент - это уже полдела. А у нас хоть и самодельные кисти и краска на меду, но с ними можно отличные вещи писать. Ты когда уже едешь на экзамены?
- Уже скоро, через месяц.
- Тогда нужно еще раз прорисовать гипсовую голову, уже много лет экзамен держится на голове. И набросай дома пять-шесть эскизов с натуры.
- Да я даже не знаю, что рисовать...
- Хороший художник видит прекрасное даже в тряпке для мытья посуды. И вот еще, я тебе дам адрес моей подруги Натки, она живет в том городе, куда ты хочешь поступать. Она до сих пор не замужем, живет одна. Поживешь пока у нее, а там общежитие получишь.
- Спасибо Вам за все.

  А с воспитателем Ольгой Семеновной начались конфликты. Она так и сказала после семинара, на который из гордости демонстративно не пошла, нагло глядя Марине в глаза:
- Тебя взяли как художника, вот и рисуй. Ты не имеешь права воспитывать людей без образования.
- А Вы имеете? Когда мы боремся против курения и алкоголизма, Вы бегаете по комнатам и стреляете сигаретку, а иногда вместе с жильцами дымите. Своим аморальным поведением способствуете разврату в общежитии и различным негативным проявлениям, как например, воровство и обман. Вот скажите, зачем Вы забрали домой ажурную салфетку с комнаты «Молодой хозяйки» и подписные издания?
- Это надо доказать!
- Ключи только у нас двоих. А потом в журнале работы вы описываете мероприятия, которые вовсе не проводили. Сами где-то по комнатам прячетесь.
- Ха-ха-ха, а ты думаешь тебе премию дадут?
- Все-таки надо работать так, чтобы люди нам в спину пальцем не показывали.
- Ха-ха-ха, зато я вольная птица, лучше тебя одеваюсь и живу. Мне не надо добиваться квартиры как тебе. Хотя у тебя муж и дети, а вечно денег не хватает ни на еду, ни на одежду.
Марину больно задели эти ядовитые слова, но она не хотела быть побежденной и тихо сказала:
- Вы правы, но и у Вас незавидное положение: одиночество – это несчастье. Это только так Вы кичетесь тем, что к Вам ходят блюстители закона – защитники вашего дома. Когда беда случится, поверьте мне, ни одного рядом не будет.
Марина не ожидала, что ее слова произведут на Ольгу такой эффект. Она вся сжалась, потемнела лицом. Но пытаясь еще выплыть на берег, зло бросила:
- А ты не боишься за себя, за своих детей, у меня ведь много знакомых среди тех, кто сидел в тюрьме?!
Марина вдруг весело рассмеялась:
- Тут у нас равные силы. Бандитов на всех хватит.
- Что? Ты меня пугаешь? Так вот, мне терять нечего. Об этом и о том, как завхоз с заведующей обворовывают общежитие и еще о многом другом, я напишу в народный контроль.
- Пишите, только не забудьте дописать о своем поведении на работе и дома с работниками КГБ.
- Это мое личное дело.

Домой Марина пришла как выжатый лимон, разбитая и смертельно усталая. А дома муж распекал детей, что ничего не умеют, а он в их года уже гусей пас на лугу. Марине было страшно больно, когда обижали ее детей и она тут же встала на их защиту:
- Да, я только в четырнадцать лет освоила технику фотографии, в двадцать один стала художником, в двадцать три печь и варить, в двадцать четыре доить корову, бить масло, делать колбасу, в двадцать восемь шить, вязать.., а мы все требуем от детей это уже в восемь лет.
- Вот, вот, - уже миролюбивей ворчал Валерий, - скажите спасибо мамке, защищает вас, а то бы вы у меня каждый день зарабатывали по заднице.
Марина пожарила пышные мясные котлеты, отварила картофель-пюре, принесла с кладовки банку с солеными огурцами. Все сели за стол, склонив головы к своей тарелке.
- Ты чего такая растроенная? - Валерий внимательно поглядывал на жену.
- Как тяжело с людьми работать. Какая злоба у всех и зависть, прямо ест душу человека, как ржа железо.
- А тебе больше всех надо!

После нескольких проверок членами народного контроля в связи с поступившими сведениями от работника коллектива общежития Ольги Семеновны Кочетковой и профсоюзным комитетом, терпение у заведующей лопнуло и, долго не утруждая себя, собрала обличающие документы, главным образом то, что ранее Ольга Семеновной была уволена с библиотеки в связи с хищением книг из государственного фонда, добавила несколько выговоров за прогулы и Ольга Семеновна была уволена, согласно решению коллектива общежития.

 Марина крепко подружилась с Холодовой, или как говорят «сошлись характерами». Надежда Ивановна часто говорила о себе:
- Сейчас кругом перестройка, а я думаю меня это не касается. Я работала честно всю жизнь и думаю так продолжать дальше.
Марина, покоренная ее благородством и какой-то гордой жертвенностью, ловила каждое ее слово, каждое движение.
- Мы с Вами, Марина Константиновна, чем-то похожи. Оба всю себя отдаем людям и оба от этого страдаем.

Приближался весенний женский праздник восьмое марта и Марина, так любившая делать людям приятные сюрпризы, написала большую заметку в газету о работе Надежды Ивановны. Статья так и называлась: «Расскажу о своем товарище», где начинала словами: «Как измерить жизнь? Прожитыми годами или тем, что успел сделать, отдать людям?..»
«...Сама профессия «Воспитатель» вызывает у людей не всегда уважительные эмоции. Однако только педагоги знают, насколько это нелегкий, кропотливый труд, требующий больших моральных сил...
...У молодого человека горе, неприятность и он идет со своими бедами к воспитателю, заменяющему его родителей. Каждый знает, что Надежда Ивановна сумеет и выслушать и понять и помочь найти выход из создавшегося положения. Как правило, от Холодовой уходят люди с улыбкой и надеждой. А ведь и у самой Надежды Ивановны нелегкая судьба, порой ей тоже хочется ощутить поддержку, услышать совет, просто теплое слово...
...Самое трудное для воспитателя – организация массовых мероприятий в общежитии. Очень много нужно сделать для того, чтобы  заинтересовать молодежь. Но прежде предстоит встретиться с виновником вечера, побеседовать. А кроме того, Надежда Ивановна  сошьет себе новое платье, да такое, какого ни у кого нет. И все своими руками.
Сколько незабываемых вечеров провела Холодова в своем общежитии за годы работы. Памятны встречи с делегатом шестого сьезда ВОИЗР Амантаем Устажановым, с поэтом Владимиром Гундаревым, который ей подарил сборник своих стихов. Это и трогательная встреча с матерью – героиней Прасковьей Васильевной Кучеренко, вырастившей в годы второй мировой войны двух своих сыновей и четырех чужих детей, ставших единой родной семьей.
  Нередкие гости у молодых заводчан артисты. Как-то после очередного концерта артистка города Алма-Аты Маргарита Ли сказала на прощание Надежде Ивановне:
- В первый раз я узнала, для чего нужен в общежитиях воспитатель.
Это ли не награда за труд!?»

После выхода статьи в газете, Марине было много высказано благодарностей в адрес Надежды Ивановны:
- Наконец написали о настоящем человеке. Мы преклоняемся перед ней.
Позвонила редактор газеты и сообщила, что Марину официально приняли внештатным корреспондентом и в связи с этим она приглашается в коллектив журналистов на вечер, посвященный женскому дню.
 Марина стоя у шифоньера, подыскивала подходящее платье из своего скудного гардероба, как позвонили снова: срочно к себе вызывала заведующая общежитием. «Наверное опять какое-то ЧП», - с раздражением подумала Марина и отправилась к заведующей Галине Хаимовне.
Заведующая встретила Марину холодным взглядом своих карих глаз:
- Ну рассказывайте, что Вы там за статью написали? Разве действительно она уж такой хороший воспитатель?
- А разве нет?
- На кнопочку надавить, чтобы сбежались заключенные, которые обязаны прибыть по назначению, дело не хитрое. Я ей никогда не прощу, что она обо мне плохо отозвалась... Так вот, из-за Вас сегодня Ираида Дехановна получила выговор, что пропускает в газету непроверенные факты. И это в ее праздник. Я уже позвонила по этому поводу в горком партии и нашему парторгу завода и я думаю, что у редактора сейчас не праздничное настроение.
Марина даже задохнулась от такого хамства:
- Как Вы могли? Ведь Вы прекрасно знаете, что Холодова лучший воспитатель, а личные счеты сводить... безнравственно... и потом... знаете, Галина Хаимовна, за такие дела судьба жестоко наказывает...
Заведующая рассмеялась:
- Марина, я знаю, что у Вас доброе сердце, но лучше бы Вы написали о нашем общежитие, что вышли на первое место по городу, как прочно вошла в нашу жизнь перестройка и как замечательно мы выполняем ее заповеди.
Марина покраснела от негодования:
- Какая перестройка? Неугодных себе людей давить? Смеяться над достоинством человека? Действительно: лошадь обходи спереди, корову сзади, а человека со всех сторон...
Через несколько дней все узнали, что Галину Хаимовну Горком Партии повысил в должности. Теперь она управляла не одним общежитием, а всеми двенадцатью. И первым делом, что она сделала – «оздоровила атмосферу коллектива»: выбросила всех работников, имеющих большой стаж и опыт, но не согласных с ее методами руководства и в первую очередь Холодову Надежду Ивановну.
Марина считала себя глубоко виноватой перед Надеждой Ивановной. Галина Хаимовна теперь заседала в отдельном кабинете, держа в правой руке трубку телефона, а левой теребя на груди увесистую золотую цепь. Каждый воспитатель и заведующий общежитием должен теперь еженедельно представлять на обсуждение свой план работы и отчитываться за каждое проведенное мероприятие. А раньше это делалось в своем коллективе. Жилищно-коммунальное хозяйство просто приобрело еще один ненасытный рот. Марину воротило от нахальной довольной улыбки новой руководительницы. Последняя не уставала повторять: «По трупам, но я взберусь наверх».
Встретив однажды Холодову в магазине, Марина опустив виноватые глаза, извинилась перед ней.
- Ах, Марина, не берите в голову. Я теперь работаю в бухгалтерии дочернего завода. Мне даже нравится, меньше стресса и ответственности. Я давно всем мешала. Вы знаете, что такое ЗАВИСТЬ? Как-то нам из головной комендатуры сообщили, что в Москве открывается сессия представителей комендатур страны по обмену опыта в рамках содержания, воспитания и формирования нового человека из числа условных. Наш городской Обком Партии решил послать меня с докладом на сессию. Доклад я готовила тщательно. Хотелось не одними голыми фразами высказать свои мысли, но и подтвердить их фактом, примером. Мне нужно было рассказать людям как можно и можно ли вообще сделать из давно отпетого уголовника настоящего человека. Ехала я в Москву с гулко бьющимся сердцем. В зале сидели одни мужчины – майоры, подполковники и среди них со мной всего три женщины. Вдруг обьявили: «Встать, генералы!» Я вместе со всеми вытянулась в струнку. Генералы расселись по местам. «Сесть!» - был приказ. Докладов было много, читали долго и монотонно. Все устали. Мой доклад по программе – последний. Вместо ранее предложенных двадцати минут теперь дали только десять. «Не уложусь» - тихо проговорила я, стоя на трибуне и глядя на председателя через плечо. «Уложиться!» - грозно молвили его губы. Я повернулась к залу и начала читать, часто глядя на сидящих. На часах прошло десять минут, а я всего полдоклада прочла, повернулась к председателю и услыхала: «Дополнительно пять минут». Я читала еще пять минут и опять не уложилась. Снова повернулась к председателю и услышала твердое: «До конца!» Я только успела дочитать последнюю фразу, как зал разразился громкими аплодисментами. Генералы сильнее всех хлопали в ладоши, а из зала крикнули: «Такие доклады надо читать в первую очередь!» Председатель шепнул молодому офицеру: «Наградить!» На следующий день мне вручили женские наручные именные часы. С радостью я ехала домой и сгордостью за родную комендатуру и за себя тоже, ведь мне предложили работать в центральной головной комендатуре методистом с предоставлением квартиры. Мечта! Но я осталась работать на своем маленьком рабочем месте. Когда я показала своим неблагодарным коллегам часы, Галина Хаимовна поджав губы, язвительно бросила: «Подумаешь, одним местом заработала». По себе конечно судит. У кого что болит, тот о том и говорит. Сама переспала со всеми начальниками завода и даже с заместителями. Ее мужа отравили, чтоб не мешал. Ей ли судить?! Так что, Марина, что ни делается, все к лучшему.
- Для кого лучше? Для страны или для людей?

Вернулась домой Юля, провалившая экзамен. Марина в недоумении поспешила увидеться с ее матерью:
- Как же так, у Юли графика и живопись не хуже любого начинающего художника. Не могу поверить, что она не придерживалась всех законов живописи...
- В том то и дело, что на этот раз экзамен был не с графикой связан и не с живописью, как Вы говорите. Экзаменатор, рассадив абитуриентов за мольберты, выбежала на двор и в палисаднике нарвала травы, мелких цветочек, в общем все, что попалось под руку. Потом раздала каждому экзаменующемуся кому листик, кому полевой цветочек, кому даже корешок. Моей Юле попалась тонкая травинка. Задание было вроде бы простое: глядя на предложенное растение сделать композицию, чего дочь моя не имела никакого представления, - Ираида Дехановна бросила на Марину обиженно-осуждающий взгляд.
- Я готова вернуть Вам обратно деньги, но дочь Вашу я обучила всему, чего должен знать профессиональный художник. А композиция – это идея, мысль в карандаше, как в прозе – стержень текста, гвоздь.
- Какая мысль может прийти, глядя на травинку?
- Травинка – это в моем лично воображении черточка, соломинка. Из соломинки можно сплести корзинку, лапти, шляпу, ковер. Все это можно было изобразить на бумаге...
- Ну хорошо, - ее взгляд потеплел, - позанимайтесь еще с ней, чтобы на следующий год она поступила.
- Техникой живописи она владеет нормально. Можно еще раз поработать с ее фантазией, но где гарантия, что на следующий экзамен им не выдадут пуговицы или обрывки бумаги?
- Вы правы. Кстати, Вам большой привет от Наташи из Омска. Сначала она приняла Юлю не приветливо, почти не разговаривала с ней. Но я привозила им продукты, платила за свет и в конце они даже подружились. Наташа даже рассказала нам некоторые истории своей жизни. Вы же знаете, что она живет на окраине города, а домой с работы приходится возвращаться поздно. Однажды в темном переулке погнался за ней мужик. Наташа бежала, напрягая последние силы, но он был сильнее и когда был уже на расстоянии руки, споткнулся и упал на землю. Эти несколько минут ей хватили, чтобы выскочить на дорогу прямо под колеса грузовику, проезжающему мимо. Шофер притормозил и она влетела в кабину, захлопнув дверцу автомобиля. Плача, девушка попросила отвезти ее домой. Но мужчина за рулем повернул в обратную сторону и повез в неизвестном направлении. Выезжая на проселочную дорогу, шофер стал просить отдаться ей по хорошему. Вжавшись в сидение, девушка плакала пуще прежнего и просила ее не трогать. Проехав еще несколько километров, он остановил грузовик и выбросил Наташу в поле. Через несколько секунд машина исчезла в темноте. Девушка оглядела унылую мрачную местность, тонувшую в непроглядной ночи и побрела на единственный огонек, светившийся где-то во тьме. Это был железнодорожный полустанок, где она и просидела до утра, глотая слезы.
- Бедный человечек, - Марина вспомнила гордые глаза подруги и ее брезгливое отношение к противоположному полу и вздохнула, -  Да, тяжело ей будет выйти замуж, чтобы не бегать одной по ночам.
- Ой, мне надо домой, - заторопилась Ираида Дехановна, - отца положили в больницу. Вчера прочитал статью в газете об изгнанных во времена Сталина и вспомнил, как он с семьей при переселении корейского населения, переправлялся через Сибирь на санях и пешком. А по дороге гибли от голода люди. И его семье, чтобы не умереть с голоду, пришлось съесть печень умершего недавно дедушки. От воспоминаний он так расстроился, что его парализовало.
- Да, еще долго будет раздаваться эхо войны. И чего люди всё воюют? Хлеб да картошка есть и хватит. Нет, хочется большего... Хочется видеть страдания людей и от этого получать удовольствия, считая себя выше других. Противно. Когда же мы все наконец поймем, что не стоим копейки, загребая тысячи. Если б каждый человек уже сейчас видел себя в земле, тело которое поедается червями, он бы бросил свою бессмысленную трату энергии на топтание себе подобных, а занялся их спасением себе же во благо.
- Торопитесь делать добрые дела... Грустно, но справедливо.
- Слыхала, что на Западе можно заказать свой портрет через компьютер, каким ты станешь в семьдесят лет. Эти портреты приводят людей в шок. Если б каждый человек видел такой свой портрет, у него бы отпало всякое желание заниматься противные Богу занятиями.

В коллективе ЖКО оставался еще один человек, не согласный с занимаемой должностью алчного человека Галины Хаимовны и принятых новых некомпетентных «ползучих гадов» - это воспитатель мужского общежития Куланова Роза Эльдаровна, проработавшая в сфере воспитания молодежи без малого двенадцать лет. Между руководителем и Кулановой завязалась настоящая битва.
  Получая от руководителя липовые выговора, терпя травлю от новоиспеченных коллег, подстрекаемых Галиной Хаимовной, Роза Эльдаровна в свою очередь писала во все инстанции о несоответствии занимаемой должности руководителя общежитиями, о неисполнении прямых обязанностей, о не достойном поведении ее как с жильцами, разжигая межнациональную неприязнь, так и с руководством завода, поддерживая с некоторыми партийными лицами интимные отношения. Жалобы проверялись, передавались в суд и возвращались обратно руководству завода, у которых все бумаги оседали в неведомо каком ящике.
  Начальник ЖКО под давлением Галины Хаимовны собственоручно переставил замок в воспитательской, чтобы Роза Эльдаровна не могла попасть в кабинет и тем самым спровоцировать ее на добровольное увольнение, а на стенде вывесили приказ  с выговором без всяких на то оснований.
  Роза Эльдаровна, придя на работу, постояла у закрытой двери и ушла домой, послав письмо в ОблСовПроф о самодеятельности начальника ЖКО. Три месяца прошло, как наконец начальник вызвал ее к себе, извинился за необдуманные действия и выплатил ей трехмесячную зарплату со своего кармана. После этого он старался обходить стороной все женские передряги.
  Но Галина Хаимовна не собиралась мириться с тем, что цель не достигнута. Вызвав к себе Розу Эльдаровну, с целью ознакомиться и утвердить месячный план мероприятий, Галина Хаимовна с помощью своей подружки, такой же нечистоплотной на руку, избивает воспитателя до потери сознания.
  Роза Эльдаровна пришла в сознание в больнице, где было составлено заключение врачей – сотрясение мозга.
 Чтобы застраховать себя, руководительница общежитиями тут же отправляет к ней знакомого психотерапевта утвердить диагноз шизофренички.
 Роза Эльдаровна много плакала, сидя на больничной койке, от обиды и бессилия. «Перестройка, гласность, демократия, - думала она, - одни слова, которыми красиво подписывать торты, да обертки на конфетах. О демократических выборах только в газетах красиво пишут, на самом деле – негде искать защиты и справедливости, куда не ткнешься – кругом скучные равнодушные люди, не хотят вникнуть в твои проблемы, наоборот обрывают репликами: «Вам что, больше всех надо? Или - склочница, Вы на ее место метите?!» И хотя отвечаешь на грубость грубостью: «А Вы на своем ли месте?» на душе все больше образуется осадок недоверия ко всем и всему, что делается в стране Советов».
Роза Эльдаровна выписалась из больницы с седыми проседями в волосах, но еще более решительная и ожесточенная. В голове созрел план действия, последняя надежда на перемену событий, оздоровления морального климата коллектива, восстановления справедливости.
За два дня она собрала шестьдесят три подписи от работников ЖКО с описаниями о безобразном поведении руководительницы, о давлении на коллектив, об использовании своего положения в корыстных целях, тогда как сама Роза Эльдаровна занимается чисто своими обязанностями, в результате которых снизилось число преступлений в общежитие, появление жильцов в нетрезвом виде.
Один экземпляр Роза Эльдаровна отнесла парторгу завода, как вестник приближающегося правосудия. Второй передала первому секретарю Целиноградского обкома Партии Казахстана товарищу А. Браун. 
Все с тревогой ожидали результата, а Роза Эльдаровна окончив смену и выходя из общежития, сразу заметила подозрительного молодого человека, который топтался у входа и при встрече с ней бросил  на нее долгий изучающий взгляд. Роза Эльдаровна ускорила шаги. Время позднее, а дома сын один. В автобусе ехали вместе, стоя на разных площадках. На нужной остановке вышли тоже вместе.
  Роза Эльдаровна почти бежала к дому, чувствуя как незнакомец почти наступает ей на пятки. У входа стояли две женщины. Замешательство незнакомца стоили женщине секунды, за которые она смогла буквально взлететь на третий этаж. Стуча ногой в дверь, Роза Эльдаровна уже смотрела в лицо незнакомца, спрашивая больше глазами, чем онемевшим от страха языком: «Что Вы хотите?» Но тут дверь отворил сын и Роза Эльдаровна упала назад в прихожую в шоковом состоянии. Больной с детства сын отхаживал свою больную мать, незаметно вытирая слезы.
Через неделю Роза Эльдаровна записалась на прием к А. Брауну. Выслушав  воспитателя крупного завода и пробежав по заявлению глазами, он тут же набрал по телефону номер парторга завода и строго приказал снять руководительницу общежитиями завода с занимаемой должности.
 После обеда по заводу облетела весть, что Галина Хаимовна сокращена. Сослуживцы при встречах улыбались и поздравляли друг друга с освобождением от хаимовского ига. Начальник ЖКО, подписывая приказ о сокращении должности как таковой, тут же выдал ордер Галине Хаимовне на получение двухкомнатной квартиры.
- За что? – недоумевала Роза Эльдаровна.
- За одно место... – бессильно разводили руками сослуживцы.

...Неожиданно заболел Брунчик – желтухой. Всю ночь он катался по постели, не слезая с рук. А утром на скорой увезли в больницу. Марина носила ему передачи и ей иногда удавалось выпросить у одной из медсестер хоть краем глаза увидеть своего сынишку. Марина плакала, глядя на его большие голубые глаза, залитые слезами.
Ночью прижимался к матери Маркус и горячо шептал:
- Мама, мне так жалко Бруно, зря я его обижал. Когда он выйдет из больницы, я его буду защищать...
- Правильно сынок, живите дружно, ведь вы – родные братья.

Подошли новогодние праздники. В ночь на 31 декабря Марине во что бы то ни стало хотелось увидеть сына и если удасться, поцеловать его в лобик на счастье.
Она шла ночью через пустынный темный базар сжавшимся от страха сердцем. Мерцающие в ночи звезды высвечивали фигуры случайных прохожих. «Боже помоги, чтоб этот день был не последний!»
У ворот больницы она достала таблетку валидола, чтобы успокоить тахикардию сердца. Подойдя к дверям больницы, Марина увидела огромный амбарный замок и уже не в силах владеть собой, обливаясь горячими слезами на сухом морозе, она медленно опустилась в снег.
 Дома, Марина, еле сдерживая дрожь, закуталась в одеяла. К ней под одеяло залез старший сын. Так они и уснули. А утром Маркус никак не хотел вставать, ничего не ел и Марина заволновалась:
- Что с тобой? Ты не болеешь?
- Ничего не болит, просто я вчера сильно расстроился.
Но Марина заставила его помочиться в баночку и ей стало все ясно: желтуха. Тянуть нельзя, надо в больницу. Она вызвала скорую. В комнату вошла недовольная казашка в белом халате и тут же накинулась на Марину:
- Чуть что, сразу скорую. Вы что не могли сразу сдать анализы, как младшего положили? Посмотрите, как уже сильно выделяется печень. Собирайте его в больницу. Где у вас можно помыть руки?
Врач боялась к чему-нибудь прикоснуться, она даже боялась дышать и карту вызова заполняла уже на улице. Марина почти вынесла Маркуса на руках.
 Вытолкнув ее с ребенком из машины у дверей приемной инфекционной больницы, врач протерла ручки дверцы скорой спиртом и,  зло хлопнув дверцей, уехала.
Дежурного врача все не было. Маркус лежал на кушетке в приемной желтый, безжизненный и время от времени рыгал в тазик.
Наконец явилась врач – инфекционист, долго записывала предписания и вдруг вздрогнула, уронив ручку на пол. До нее донесся протяжный клокочущий вой. Марина уже не могла видеть страдания сына.
- Вы что, - вскричала врач, - нельзя же так... Несите его в желтушное отделение.

Марина шла домой, пошатываясь. Дома Валерий лежал на диване и смотрел телевизор.
- Дети болеют, а ты спокойно лежишь..
- А что я должен упасть на землю и ногами дрыгать?
- Сходи за соком, я вечером пойду в больницу, им нужно больше пить.

Через несколько дней выписали Бруно, грязного, скатавшегося, с прыщиками на ногах.
- Мама, там Маркус остался, он сильно плакал, он написал тебе письмо, но нянечка не разрешила передать.
- Я вечером пойду в больницу и постараюсь его увидеть.
Вечером Марине сына не показали, но передали письмо.
«Мама, я тебя очень люблю, - было написано детским почерком, - мне тебя очень жалко и я тебя очень люблю». Дома Марина несколько раз перечитывала, плакала и целовала клочок бумаги.
- Ты еще сама желтухой заболеешь, - злился муж.
Марина глянула на него отчужденными глазами и положила письмо под подушку. Уложив Бруно спать, Марина еще прибрала комнату, как услыхала из-под одеяла всхлипы.
- Ты что, сынок?
Бруно теперь плакал навзрыд:
- Маркуса жалко, он так плакал и все тебя вспоминал...
- Успокойся, все будет хорошо.
- Ты попроси Боженьку, чтобы он дал здоровье и счастье.
- А вот давай вместе... Ну зови Его и проси что ты хочешь.
Брунчик сел на кровати, посмотрел на икону и зашептал:
- Помоги, Боженька, чтобы мы были здоровые, и чтобы папка не пил, и чтобы у нас были деньги и квартира...
Сын, прижавшись к матери, уснул. 
Утром, собрав пеленки, запасные пижамы, Марина помчалась в больницу. Наконец, ей удалось увидеть сына. Желтый как морковка, он смотрел на мать впалыми потемневшими глазками и говорил:
- Я так скучал по тебе, я всю ночь не спал. У меня горлышко сильно болело и голова, я даже поднять ее не мог.
- Сыночек мой, - Марина целовала его в щечки и глазки, - потерпи, надо вылечиться. Все будет хорошо, потерпи немного. А горлышко полоскай мочой, пописай в стаканчик и полоскай. Печень сейчас у тебя больная, нельзя таблетки.
- Мама, мне кто-то передал этот сладкий петушок, я его для тебя берег, возьми, он вкусный.
- Это я тебе принесла, чтобы ты скорее выздоровел. Кушай сам и быстрей поправляйся.
Марина не считала, что слезы — это слабость. Это вовсе не слабость! Это доказательство того, что у человека есть душа и сердце.

Позже Марина еще устроилась на своем заводе проводить кружок рисования по вечерам в подвале здания, где и разрисовывала стены в живописной манере.
Туда записалась и Клавдии дочка Кристина. Много раз проводила занятия Марина, но однажды их подвал залила вода с калловыми массами. Вся неоконченная работа пошла на смарку. Пока делали ремонт в подвале, Марина не проводила занятия и к ней явилась, тряссащая от злости, Клавдия и не успев закрыть дверь, заорала, выпучив глаза:
- Ты почему не приходишь на занятия. Всегда Кристина ждет тебя по несколько часов. Бесплатно получаешь зарплату и ничего не делаешь. Я схожу в правление и скажу, что тебе зря выдают деньги. Так и знай!
Выскочила, хлопнув дверью.
Марина молча пошла к правлению, чтобы уволиться и не иметь ни с кем дело без лишних претензий. Ее спросили:
- Из-за чего?
- Чтобы такие как Клавдия не ходили и не портили себе и нам нервы!
- Какие глупости! Да пошли ты ее на все четыре стороны. Нам нужна ваша работа, а не ее.
- Все-равно... Она не даст мне спокойно работать...
- Жаль... Может все-таки передумаете... Приходите, мы всегда вам рады!

В это время загрохотал гром и полил дождь как из ведра. Было такое ощущение, что наступил конец света. Марина вышла на крыльцо и смотрела как бушует природа. Вдруг из-за угла прибежал Маркус с другом и встали под козырек крыльца.
- А где Брунчик?
- Он там, за нами бежал...
- Так чего вы его оставили, посмотрите, какой дождь и молния...
Она помчалась туда, откуда прибежали мальчишки. Среди зарослей колючего кустарника бежал маленький, испуганный, дрожащий Брунчик. Марина его схватила и прижала к груди. С его головы сбегала вода, а он с большими глазами, вцепился в мать и заплакал.
- Не бойся. Лучше я умру, но тебя не дам в обиду...
Такие же глаза она видела у сына, когда старшие мальчишки стучали в двери соседок, а потом убегали, оставляя маленького Брунчика. Соседки выбегали и, увидев его глаза в слезах, тут же отправляли Марине, предполагая, что это делают другие.







Глава 15

После выписки Маркуса Марина еще сидела с детьми на больничном для восстановительного процесса.
Утром, проводив мужа на работу, она собиралась  с детьми поспать, как в дверь постучали. Решив, что Валерий что-то забыл, она недовольно открыла дверь. На нее из под шапки глянули серые скептические глаза.
- Ой, - испугалась Марина и запахнула халат на груди, - подождите минуту.
Одеваясь и прибирая комнату, она наконец вспомнила, где видела эти глаза. Эдуард! Марина так разволновалась, что включив пылесос сразу не сообразила, почему он не сосет. И только заметив насмешливый взгляд Эдика,  догадалась, что шланг не подсоединен к пылесосу.
Марина в душе злилась, - приехал посмотреть на ее нищету, на тесноту, на ее жалкое существование.
- Я вижу, ты совсем не рада моему приезду.
- Ну почему никогда не приезжал, а тут вдруг... Кстати, а зачем ты приехал?
- На сына посмотреть, имею право. Ну и... по делу.
Эдуард стал выкладывать подарки для детей, потом обнял Маркуса и спросил:
- А ты меня знаешь?
- Он тебя не знает, - прошептала ему Марина, - нечего травмировать ребенка.
- Но вырастит, ведь обязательно узнает.
- Наверное, но нужно ли?
Отварив манты со свиным фаршем, Марина усадила всех за стол.
- Марина, - начал Эдуард, - я приехал с согласия жены. В общем, нам нужно, чтобы ты подписала разрешение на выезд в Германию. Мои родители уже там. Мать работает в Дрезденской картинной галерее вахтером. Ты конечно не согласишься подписать, пока я не выплачу алименты. Я привез с собой немного, мы тоже не такие уж богатые.
- Ну что ж, от денег я не откажусь, пусть даже если я буду казаться в глазах окружающих хапугой. Мне надо детей поднимать. Пусть эти деньги будут компенсацией за мои страдания, пережитые с тобой.
- Хорошо, только ты же сама хотела родить для себя.
- Ты прав, только поверь, отдаю я больше, чем даю.
- Вот в этом твоя ошибка. А правда, что ты с мужем уже разведена?
- И кто это тебя информирует?
- Тетка Каролина.
- Она мне тоже говорила, что ты взял жену с двенадцатилетней дочерью.
- Да ты что? – он даже поперхнулся, потом гордо вскинул голову, - я ее девчонкой взял.
Странно, тогда в молодые годы казалось лучше парня не сыскать. И сейчас – высокий, культурный, предупредительный, даже не верится, что тогда он причинил ей столько горя и унижений. А какая у него появилась хозяйская хватка! Но его неподдельная гордость, любование собой, превосходство над окружающими давило на Марину воспоминаниями о совместной жизни и она про себя порадовалась – нет, немного потеряла, нет у них родственных душ, а это очень важно для двоих. Хотя, где найти ее – родственную душу? Ни среди гордых интеллигентов, ни среди грязных оборванцев.
 Пообедав, Марина с Эдуардом ушли к нотариусу оформлять документы. Решили, что ночевать он будет у сестры Клавдии. Зашли домой за его чемоданом.
 Валерий сидел посреди комнаты и ремонтировал телевизор. Каким-то худым, потемневшим и жалким показался ее муж Марине. Во избежании недоразумений, она тут же подошла к нему и сказала торжественным тоном:
- Валера, это Эдик. Он приехал по делам.
- Ну что, приехал и приехал, - и уже обращаясь к детям зло закричал: - Куда дели мою отвертку?
Марина продолжала:
- Пошли вместе проводим его к Клаве.
- Не хочу, пусть вон дети с вами пойдут, если хотят.
- Ну, одевайтесь.
Мальчишки тут же стали весело одеваться. По дороге Эдик шепнул Маркусу: «Подумай, что тебе хочется и я завтра куплю тебе».
- Тебе понравился мой муж? – спросила Марина у него, заранее зная ответ.
- Могла бы и лучше найти.
- Если ты был лучше, что же не жил со мной?
- Молодые были, глупые.
 У Клавдии немного посидели. Разговор шел только вокруг Германии. Брунчик стал капризничать и Марина засобиралась домой.
Дома Валерий лежал на диване. Глянув на жену, ехидно ухмыльнулся:
- Где это ты так долго с ним шаталась?
- У нотариуса много народу было. Только не начинай сцены ревности устраивать. Ты к своей цыганке каждый год ездишь, я слова не говорю.
- На хрен вы мне оба нужны! Просто противно, как ты перед ним на цыпочках ходишь. Нужно было и денег побольше с него взять.
- За эти противно. Твоей-то ты тоже не платишь, мне приходится со своей зарплаты...

На следующий день, купив Маркусу обещанный настольный хоккей, Эдуард уезжал к себе. Марина пошла провожать его до остановки. На душе было отчего-то очень грустно, что даже глаза повлажнели. Ей показалось как будто еще одна важная страница ее жизни перевернута навсегда, а на новой уже запись продолжения ее горестных скитаний, которым не видно конца.

Марина закончила роман «Гадкий утенок», который писала в промежутках между житейской суетой. Утром, взяв на работу, она просматривала порядок страниц и корректировала некоторые абзатцы, как вошел художник гальванического цеха Виталий. Высокий молодой парень, уже с наметившимися залысинами на голове, но внимательными глазами и бесконечным юмором в разговоре, он веял доверием и чистотой.
- Чего это  ты там уже колдуешь? Закончила роспись столовых приборов, которые ты хотела подарить всему миру, чтобы всем жилось немного радостнее на этом свете?
- Не иронизируй. Нет, сегодня я должна подготовить рукописи, которые собираюсь завтра вручить члену Союза Писателей Казахстана Владимиру Гундареву, чтобы он вынес вердикт: «Быть или не быть!»
- Кому, кому? Гундареву? Так я могу заранее сказать его ответ: «Выбросьте свое бумагомарательство в мусорное ведро». Вероятно, ты опять собираешься каким-то образом спасать мир. Вернее расписала наше никчемное существование, чтобы читатели, прочитав, вдруг увидели, насколько мелко и пакостно мы живем и надо, во что бы то ни стало, взявшись за руки, подняться всем вместе и дружно строить новую прекрасную жизнь.
- Ты прав, как всегда. Это я и собираюсь сделать.
- Ты своей наивностью поражаешь меня. Неужели тебе неизвестно, что Гундарев твой - старый коммунист и ему понравится только, если там напичкано лозунгами: «Вперед, к победе коммунизма!» или «Да здравствует коммунистическая партия – ум, честь и совесть нашей эпохи!»
     - Надеюсь, он тоже работает в духе перестройки.
- Людям, которым жилось тепло с партийным билетом, не нужна перестройка. Это сделало новое правительство, которое должно представить бедному народу свой новый имидж,  прикрывая старый. Наш русский народ уже не может жить и работать, если его не бить дубинкой по спине. Зачем же менять методы руководства, если можно поменять только лозунги. Например – «Перестройка – это плюрализм плюс инфляция всей страны!» Звучит? Что и требовалось доказать.
- Я все это понимаю, но ты же знаешь, если у меня вошло что-нибудь в голову, пока я не сделаю, не успокоюсь.

 Марину долго рассматривали на пропускном пункте, прежде чем пропустить к поэту Владимиру Гундареву. Когда она поднялась на третий этаж, поэт уже встречал ее в дверях своего кабинета, приветливо улыбаясь:
- Всегда приятно познакомиться с новыми людьми. Каждое новое знакомство – пища для ума и сердца, особенно для писателей. Знаете Вы это?
- Конечно.
Гундарев усадил Марину в кресло напротив себя и стал питаться ею. Рассказав немного о себе, Марина странно впервые не ощущала скованности и стеснения. Вероятно в душе остался отпечаток его биографии, которую она изучила прежде чем прийти сюда. Раз тоже был не раз женат, значит он поймет ее переживания и желания найти путь к свободе.
 Его улыбчивое лицо иногда подергивалось в нервном тике и Марина, испугавшись, что ее визит наводит на него смутное раздражение, поспешила попрощаться, оставив свои рукописи. Гундарев назначил Марине термин через месяц.

 Получив квартиру, сестра Клавдия решила поменять работу. Ей, как и всем на свете, казалось, что с переменой рабочего коллектива непременно должна измениться ее судьба в лучшую сторону. Она безрезультатно бегала по городу на собеседования, где неизменно получала отказ. Зашла посидеть к сестре Марине, которая со своим поиском счастья наводила скуку и брезгливое отношение. Вот и сейчас, делясь своими переживаниями и даже пустив скупую слезу, Клавдия рассказывала как чиновники смотрят на нее, оглядывая с ног до головы, будто она явилась с какой-то мусорки, получила от Марины совет:
- Ну действительно, сделай в парикмахерской прическу, купи раз в жизни дорогое деловое платье, модные туфли и тебя с удовольствием возьмет любое предприятие...
- Я так и знала, - в бешенстве вскочила Клавдия, собираясь на прощание хлопнуть посильней дверью, - поведение у тебя как у шлюхи и советы такие же. Им нужен мой богатый опыт работы с компьютером, а не мой внешний вид...
- Встречают по-одежке, а провожают по-уму и никуда от этого не деться...
Но Клавдия уже не слыхала ее слов. Ее тяжелые шаги слышались уже с улицы. Марине почему-то стало смешно. Но в дверь снова кто-то стучал. Соседка вбежала с возгласом:
- Слушай, ты видела, что в магазинах творится? Ожидается денежная инфляция, так люди расхватывают все, что нужно и не нужно. Все-таки есть деньги у людей. Но разве на всю жизнь напасешься?!
- Нет конечно, но все же пока люди привыкнут... Ой, надо тоже масло с колхоза выписать.
- Почему с колхоза?
- Натуральное и жирность повыше, витаминней.
- А ты делай как моя бабушка: покупает масло в магазине, а потом в соленой воде вымачивает.
- Зачем?
- Ну чтоб жирность повысить.
- Это как наша заведующая молоко два часа кипятит, чтобы всю воду выпарить, а в кастрюле сливки оставить. Да если в молоке три процента жирности, то неизвестно, останутся ли они вообще после столь длительного кипячения.
Пришел Валерий с работы. Пока Марина готовила ужин, в дверь снова постучали. Прямо день посещений. Увидя растроенную Алтын, девушку, что жила в молодежном общежитии, под ее попечением, Марина воскликнула:
- Что-нибудь случилось?
Марина дала знак, чтобы Валерий ненадолго вышел. Как только за ним закрылась дверь, Алтын кинулась к Марине и зарыдала:
- Помните, я рассказывала, что люблю одного парня, а он ко мне совершенно равнодушен. Но у меня еще была надежда, а теперь... он женится на моей подруге. Хоть на лицо она смазливая, но ведь даже не умеет чай заваривать. Вы знаете, я уже третий день не ем, не сплю. У меня кружится голова. Я не знаю, но что-нибудь с собой сделаю.
- Во-первых, успокойся. Садись, попьем вместе чай и все обсудим. Поверь мне, мужчины не стоят того, чтобы из-за них лишать себя жизни. И я любила в молодости, а он женился на другой. Хотела тоже повеситься. А сейчас посмотрю, как они живут: скандалы, измены, так рада, что судьба нас не свела вместе.
- Ну что же мне теперь делать?
- Тебе надо сейчас отвлечься. Надо достать в комитете Комсомола путевку. Поедешь, развеешься. Ты увидишь, как много вокруг замечательных людей, что ты не одна и что свет клином на твоем парне не сошелся. Обещай мне, что сейчас ты пойдешь домой, выпьешь успокаивающее и ляжешь спать. А завтра начни жизнь с улыбкой и посмотришь, все твои переживания покажутся тебе мелкими и ненужными.
Когда Алтын ушла, Марина спросила у мужа:
- У вас в бригаде случайно нет холостого парня для Алтын?
- Нет. Есть один тридцатилетний, но он не собирается жениться. Говорит, как представит, что женщины испражняются, так тошно делается.
- Да-а? Ну пусть тогда всю жизнь на себя смотрит и отсасывает через трубочку свои экскременты, раз противно естественным путем.

 На дворе скоро лето. На деревьях уже вовсю птицы гнезда вьют, а некоторые, что посмелей в любви, уже и яйца высиживают. Хозяйки выносят на двор одеяла и подушки, просушивая впитавшийся за зиму пот, и потом весь вечер разносятся хлопки ударов палок о подушки. Дети висят на каруселях, а родители думают куда бы отправить детей на летние каникулы.
Марина собиралась в это лето лечь в больницу на обследование желудка, который никак не хотел нормально работать. Поэтому детей решено было отправить в село к маме.
Прежде чем купить билет на поезд, она забежала в Союз Писателей. Гундарев встретил ее холодно и без улыбки, только еще больше был заметен его нервный тик, что уже говорило о многом. Сегодня он не хотел морально питаться и удостоил ее только несколькими фразами:
- Вы меня извините, но как можно такое писать? Вполне понятно, что так живут у нас 80% нашего народа. Но зачем же об этом кричать? Кому интересна наша грязная жизнь?
Марина усмехнулась, вспомнив слова художника Виталия, и просто спросила:
- А что нужно писать?
- Только положительные стороны жизни героя.
- Жить и делать вид, что у нас все замечательно, конечно, проще и спокойнее. Кроме сказок существует реальность. Но может откроем глаза и постараемся исправить что-то.
- Что именно?
- Начнем наконец уважать женщину как мать, как продолжительницу рода. Дать ей человеческие права, не только обязанности.
- Я не могу вам откровенно сказать, все, что хотел бы, но попрошу, чтобы Вы поговорили с моей коллегой. Она ознакомилась тоже с Вашим произведением.
Он провел Марину в соседний кабинет, где за столом сосредоточенно две женщины писали что-то на бумаге.
- Вот, Людмила Матвеевна, поговорите, пожалуйста, с товарищем Калининой...
Дверь плотно закрылась за ним. «Надеюсь, не поведут меня на расстрел» - мелькнула в голове мысль. Людмила Матвеевна оторвала свое лицо от стола и достала  рукописи из тумбочки:
- Вы меня извините, но Вы пишите такие вещи и Вам не стыдно?
- Я пишу то, что вижу, а пока вижу то, что пишу.
- Да, но ведь призвание писателя – нести людям свет, добро и надежду на светлое будущее, - при этих словах у нее задергалось левая часть лица и она сконфуженно прикрыла его рукой, - Извините, вот видите, это результат моей пережитой горькой жизни. Я испытала такие страдания, что теперь не боюсь умереть.
- А пишите, наверное, что счастливы в жизни.
Чуть помолчав, она продолжала:
- Потом знаете, прежде чем носить свою работу на суд, нужно его несколько раз пересмотреть, переделать, переставить. Вот я например, отправила недавно в Алма-Ату свой рассказ в журнал и буквально на следующий день мне пришла в голову мысль переделать четвертую строчку от конца. Ради этого мне пришлось брать билет на самолет и лететь в редакцию.
- Я все поняла, спасибо Вам.
Марина, захватив с собой свою идиотскую писанину, почти выбежала на воздух.
«Чего мне все надо? – думала Марина, шагая по проспекту города, - Действительно, куда приятнее любовный роман почитать, чем вопли несчастной женщины, призывающей все разумное существо любить и жалеть окружающую нас природу».
Марина зло швырнула рукописи в первую попавшуюся урну. Мимо торопливо шли по своим делам прохожие. Им было тоже глубоко наплевать, что в стране развал и моральная разруха. Главное, что поставить сегодня на стол, чтобы накормить свою семью. 
Но ее поразил один странный момент: почти все люди, занятые сочинительством, страдали кто в большей, кто в меньшей степени, нервными болезнями. Само собой складывается мнение, что к творчеству принуждает пережитый в жизни стресс или моральная катастрофа. Люди, носящие в себе душевную боль, хотят освободиться от нее посредством выплескивания информации наружу, ища при этом понимания, сострадания, и может быть успокаивая себя придуманными положительными эмоциями.

      У входа домой Марина встретила маленькую девчушку Светланку, возившуюся в песке. Рядом никого не было.
- А где твоя мама?
- Отдыхает после работы.
Марина всю жизнь мечтала удочерить девочку, так как врачи сказали, что у нее будут только сыновья. А как хотелось нежную и добрую дочь, чтобы росла вместе с сыновьями! Но с таким мужем она даже не заикалась.
У соседки Насти вдруг появилась маленькая девчушка двух с половиной лет – пухленькая, радостная, светленькая, всему миру открытая. У самой еще маленькие сын и дочь.
Как Настя рассказала, ее сестру ножом убил муж. Его посадили, а дочь отдали на воспитание ей, чему она была не особо рада:
- Много ест и не сидит на месте – слишком уж подвижная...
Целыми днями девочка без присмотра гуляла одна. Была крохой, поэтому еще не понимала, а что можно, а чего нельзя. Иногда ее находили в грязной луже, где она сидела и плескалась как воробышек.
Марина предлагала Насте удочерить Светланку, а та злилась:
- Ты сначала своих сыновей подними, потом будешь чужих...
Ее сын Игорек часто прибегал к Маркусу и они играли вместе. Часто он показывал Марине, что у него шатается зуб. Марина, как ее отец, просила показать какой и быстро надавливала внутрь. Зуб выпадал, а Игорек с плачем от страха бежал к матери жаловаться.
               

Глава 16


Марина, отправив детей к матери на юг, легла в больницу на обследование. Часто давал знать о себе желудок, схватывало сердце, почти ежедневно болела голова. Худощавое сложение тела, лицо с провалившимися чертами лица, нервозность, вялость и хроническая усталость рассматривались врачами как признаки сбоя щитовидной железы.
В выходные Марина могла сбегать домой переодеться и поменять книги. Квартира была предоставлена свободному проживанию мужа, где скапливалось подозрительное общество алкоголиков и бандитов, поэтому Марина долго там не задерживалась.
После утренней сдачи анализов, она читала, много думала о детях, вспоминая их милые носики, пухленькие губки и бесперерывно молилась, чтобы Бог защитил и помог им в опасную минуту. Почему-то болела душа за них.  В ночь на двадцать второе июня спящую Марину тормошили женщины по палате:
- Вставай скорей, такое можно раз в жизни увидеть...
- Что случилось?
- Неопознанный летающий объект. Это для нас какое-то знамение.
Марина увидела люминисцентный шар, плавно двигающийся на чистом небе на расстоянии десяти километров от земли, абсолютно без всякого шума. Только впереди этого шара видна была светлая дуга, которая как бы высвечивала дорогу. Шар летел в сторону завода «Казахсельмаш» и там немного застыв на месте, стал медленно опускаться на землю.
 Долго ждали женщины его возвращения, но вот уже показалась полоска восхода на горизонте, а шар не поднимался.
  Спустя неделю, в больницу пришел Валерий, держась рукой за сердце:
- Отпуск дали мне, билет взял к отцу съездить, но не знаю, доеду ли. Наверное перепил, сердце схватывает.
- Ох, дать бы тебе по башке, чтоб в тот кювет свалился и больше не встал, - в сердцах бросила Марина, пользуясь его беспомощностью.
- Не ругайся, я сам себе противен...

Запихав Марине желудочный зонд с зеркалом для прямого осмотра, от которого у нее осталось чувство, что в горле побывал черенок от лопаты, и сделав многочисленные опыты по обнаружению какой – нибудь болезни, медики вынесли заключение: ничего особенного нет,  желудок в норме, если не считать резко выраженной вегетативно – сосудистой дистонии.
«Ну что ж выходит, я претворяюсь» - думала разочарованно Марина, надеявшаяся, что врачи найдут что-нибудь, вылечат и вернут ее к нормальной жизни. А может действительно права была женщина, что лечила ее в детстве на дому, когда утверждала, что хотя врачи ничего не находят, все же люди почти все больны одной не очень-то безобидной болезнью: опущением живота.
Надорванные люди, по ее мнению, плохо развиваются, плохо спят и едят, постоянно болеют. От опущения внутренностей живота страдает весь организм, так как происходит неправильное кровообращение, несвоевременное опорожнение, спайки кишечника и матки, от которых женщины не могут иметь детей, а у мужчин развивается импотенция и это происходит не только от тяжелой работы, но даже от того, что родители в детстве поднимают детей за руки и даже от того - как поднимается человек с постели. «От опущения живота, - добавляет она, страдают не только сердце и желудок, но и зрение и слух. Люди начинают плохо видеть и слышать, потому что смещаются внутренние сосуды».
- А что вы думаете по поводу астмы? – доказывает свою правоту знахарка, - По мнению докторов – это одна из форм аллергии, а по – моему многолетнему наблюдению это не что иное, как разрыв перепончатой гортани. Воздух не проходит как положено прямо в легкие, он сквозит еще через щель в гортани. Если б я была медицински образованна, я могла бы написать диссертацию на многие темы...

Выписывая больничный, врач давал Марине общепринятые рекомендации по осуществлению восстановительных мер: хорошо питаться, не волноваться, вовремя отдыхать.
- А скажите, - поинтересовалась Марина, - что нужно делать, чтобы быть здоровой?
- Вовремя испражняться!
Это что-то новая теория в медицине. Раньше доктора провозглашали правильно и вовремя питаться, хотя... если посмотреть на огромные животы у людей... в этом есть резон.
 Выписавшись из больницы, Марина вышла на работу, предварительно позвонив домой:
- У вас все нормально? – с тревогой спрашивала Марина, услышав тоненький голос младшего. - Что-то тревожно на сердце.
- Да, не беспокойся.
Нервы сдают, да и остались ли еще они? Но на следующий день Марина услыхала с окна голос Бруно:
- Мама, мама...
Марина в удивлении и ужасе выглянула в окно. Никого. Наверное чужой ребенок был, но голос похожий. На следующий день повторилось все сначала. Она помчалась на переговорный, просидела в ожидании два часа и, наконец, ей ответили, что абонемента нет дома. Марина попросила связать с сестрой, проживающей недалеко от матери и услыхала недовольный голос:
- Чего ты все звонишь? Чего тебе все неймется? Все нормально. Сейчас Клавдия у нас гостит, скоро приедет, расскажет.
Действительно, Клавдия явилась на порог через неделю, передавая в подарок дыню от матери.
- Как там дети? – Марина проницательно заглядывала в глаза сестры, но та отвела взгляд.
- Да все нормально.
- А мне все кажется, что что-то случилось, вон посмотри на портрет Маркуса, который я недавно нарисовала – у него на глазах я вчера видела слезы.
- Возьми отпуск и поезжай.
- Я уже подала заявление, через неделю поеду.
Клавдия распрощалась и ушла.
Накупив подарки, сливочного масла, которого было в избытке в городе, но дефицитом в сельской местности, любимых соленых груздей для отца, Марина наконец поехала к родителям. Сутки железнодорожного пути показались Марине бесконечным временем.
Переступив порог родительского дома, она увидела своих детей, мирно обедающих за столом. От бессилия, от перенесенного стресса, она опустилась на стул, смахивая накатившиеся слезы.
- Ну, мой руки и садись с нами за стол, - мать побежала наливать дочери суп.
- Ну как каникулы? – Марина, улыбнувшись, заглянула в глаза Маркусу, сидевшему рядом.
Она взяла его руку и стала нежно перебирать пальчики. Но тут заметила, что кожа на некоторых из них стянута и другого цвета:
- А это что такое?
Маркус, всхлипнув, выскочил из-за стола и убежал в дом. Марина непонимающе посмотрела на мать. Отец опустил голову.
- Пошли, я сейчас все расскажу.
Марина с матерью вошли в дом, подошли к плачущему сыну, лежащему на кровати.
- Не уберегла я его, - мать, закрыв лицо, зарыдала. Потом немного успокоившись, стала раздевать Маркуса. Правая часть тела сына была бордового цвета, как будто с него сняли кожу.
- Нет, нет, что это такое? - У Марины затряслась голова, она ловила воздух ртом и никак не могла справиться с шоком.
- Маркус с Бруно бегали и брызгались водой из насоса, а я пошла в огород нарвать овощей, предварительно поставив ведро с кипятильником, хотела немного постирать. Маркус забежал в баню и хотел из ведра набрать воду, но его стукнуло током и, падая, он задел ведро. Ведро с кипятком упало на пол, где лежал Маркус в шоке и ошпарило всю правую сторону. Он был без сознания. Мы долго в больнице лежали, спасали его жизнь, теперь правда лучше, все зажило, только вот шрамы остались, да кожа еще бордового цвета.
- Ну почему вы мне не сообщили? Ведь я вам звонила, я чувствовала.., - рыдала Марина.
- Мы боялись, что ты не выдержишь. Прости меня, этот грех останется на мне на всю жизнь.
- Да не виновата ты. Но ведь я же просила Бога, я так просила его...
- Но ведь Бог и помог!
- Да. Но за что же моим детям столько горя, столько страданий и нет этому конца...
Ночью Марина лежала между двумя сыновьями, прижимая их и обливаясь слезами. Душа прямо кричала, все спрашивая Бога: за что? Почему? Неужели горю нет конца? Зачем же тогда Бог сделал всю эту землю, населил ее людьми, природой, чтобы страдать, бесконечно плавать в болоте, а выбравшись, срываться снова туда. Почему же Бог не дал эти страдания ей. Она и так весь ад перенесла, могла бы и этот. За что невинное существо должно страдать?..
Она металась на постели, время от времени заглушая вырывающиеся стоны. Но вдруг ей показалось, что ее душа отрывается от тела и она спохватилась: а дети? Что будет с ними, если ее не станет? Марина заставила себя успокоиться, унять бешено колотившееся сердце.
На следующий день пришла сестра Лиза и, заглядывая в потухшие глаза Марины, спросила:
- Ну как ты перенесла известие? Если б ты знала, как он страдал...
- Прекрати, а то у меня остановится сердце.
- Из–за твоих детей я даже не отдохнула в отпуске, - зло бросила сестра и вышла за дверь.
Оказывается Елена с детьми тоже была в гостях. Уехала быстро после того, как увидела во дворе подброшенные носовые платочки, в углах которых были завязаны переплетенные нитки. Она с мамой сожгла в печи в бане. И за что их ненавидит тетя Гаша?

...Неприятности накатывались одна за другой. Клавдия сломала ногу, взбираясь на табурет, чтобы достать необходимую вещь с антрессоли. Ее увезли в больницу и сделали операцию, соединив обломки костей спицами, прикрученные болтами.
Ее дочь жила у Марины. Последняя старалась угодить девочке вовремя сваренной едой, проверкой домашних заданий и проведением нормального досуга. Всем ведь известно, что ответственность за чужих детей всегда выше, чем за своих.
Когда Клавдия вернулась из больницы на костылях с перевязанной ногой, она закатила великий скандал, за то, что Кристинка прибавила в весе, (даже пуговицу перешили на фартуке дальше, чем положено!) и устроила прежнюю жизнь: две картошки в день, чтобы заранее приучить организм к непредвиденным тяжелым жизненным обстоятельствам, как, не дай Бог, война или что-то похожее. От таких привычек уже сдохла кошка голодной смертью, но Клавдию это не останавливало.
К Марине прибежала вахтер:
- Тебя срочно к телефону! С переговорного!
Кто бы это мог быть? В трубке Марина услыхала взволнованный голос матери:
- Приезжай скорей домой. С отцом очень плохо. Он хочет тебя видеть. Ведь ты сможешь отпроситься? Сделай что-нибудь и обязательно приезжай.
- Я обязательно приеду!

 Бросив шефу заявление на стол и уговорив Клавдию ехать вместе, Марина рассадила троих детей по полкам вагона, растолкала сумки и, усадив Клавдию с ее больной ногой на нижнюю полку, сама плюхнулась на свободную, переводя дыхание. Поезд тронулся, проводник проверил билеты. Разбросав всем книжки, Марина хотела прилечь, но мальчишки изъявили желание перекусить. Она стала распаковывать сумку с едой, как услыхала гневный окрик Клавдии:
- Мы не будем. У нас строго определенная норма, расчитанная на два обеда.
- Да ничего, - весело бросила Марина, боясь, что Клавдия испортит всем настроение своими скупыми привычками, - я много напекла крепелей, всем хватит! Все быстрей время пройдет...
Марина раздала детям еще теплые пончики, но Клавдия, приподнявшись на локте, выхватила крепель из рук дочери и бросила на столик. Кристинка заплакала. Мать накричала на дочь и та, отвернувшись к стенке затихла.
- Может тебе не надо было ехать? Вполне вероятно, что отцу не так плохо, - спокойно рассуждала Марина, обращаясь к сестре.
- Я тоже так думаю. И оставь меня в покое, я хочу почитать.
- Не кричи, люди ведь кругом.
- А что мне твои люди? Думаешь я не знаю, почему ты мою дочь откормила? Чтобы тебя похвалили... Да, мы живем с Кристинкой на двух картошках в день, но я горда тем, что у меня есть деньги, много денег, не то, что у семейных, - она оглядела Марину насмешливо-ехидным взглядом, - живут от получки до получки. Мне нечего стыдиться, я чиста и честна. Единственный мой грех, что моя кошка сдохла с голоду.
Спокойно заглянув в соседнее купе за стойку, Марина увидела пустые места и, подойдя к проводнику спросила, можно ли поменяться местами?
- Нет проблем.
 Она перетащила свои вещи в соседнее купе, сказав Клавдии, что будут поблизости, если ей понадобится помощь. Сыновья, заняв новые места, стали играть в машинки, а Марина, растянувшись на лежанке, прикрыла от усталости глаза.
Встретив дочерей, мать незаметно от Клавдии удивленно вскинула брови:
- Зачем ты Клаву привезла? Ведь папа просил только тебя.
- Ты такая была взволнованная по телефону, что я думала, что с папой совсем плохо.
    «Всегда я что-то не так делаю», -  с горечью подумала Марина.
     Отец лежал на своей кровати, отвернувшись к стене. Марина с детьми стояли у кровати, глотая сдавившиеся слезы. Мать позвала отца:
- Костя, Марина приехала.
Отец повернулся к ней лицом и слабо улыбнулся. Марина чмокнула в его сморщенную холодную щеку.
- Не надо, - сказал отец, - ведь мы не знаем, чем я болею.
Подошла Клавдия, хромая и опираясь на костыль. Марина с детьми сразу вышли помыться с дороги и распаковать вещи. Ужиная без отца, мать рассказывала, как врач, на его жалобу, что мочится кровью, без всяких уколов сделал дырку в животе, откуда потекла кровь, поставил диагноз: рак и отправил домой.
Всю неделю мама лечила его, залечивая рану на животе, ставя компрессы на ноги, подкладывая воздушные пузыри от пролежней.
- Но самое главное, - продолжала она, - он уже ничего не ест, только отхаркивает какую–то слизь. Да, вы знаете, что недавно умерла наша соседка баба Гаша. Не хочу грешить, но мне кажется это она нам сделала столько неприятностей. Каждый день занималась колдовством и странно, что так легко умерла. Обычно Бог таких не любит.
 На следующий день, отправив детей на улицу, Марина принялась применять все знакомые ей методы лечения идентичных болезней. Смочив старое полотенце мочой, она приложила отцу компресс на живот и заставила выпить слизистый отвар семени льна, применяемый знахарями при отделении слизистой от стенки желудка.
- Не могу я, - говорил отец.
- Потихоньку, глотками. Завтра уже сможешь побольше принять.
Приняв несколько капель отвара, отец заснул. Марина пошла в сад, где росли кусты помидор и огурцов, высаженных матерью, а по забору заросли малины. Марина стала вырывать сорную траву между грядками, вдыхая запах теплой земли. Мелкие цветочки сурепки и чертополоха напоминали ей детство, когда она могла так запросто лежать на траве и наблюдать за движениями жучков или мурашей, тянущих корм в свои подземные ходы, или глядеть на птичий гомон, ссорившихся почему-то на ветвях урюка. Как прекрасна и как мучительна жизнь на земле!
Вернувшись, Марина осторожно, стараясь не разбудить отца, вошла в дом и услыхала слова Клавдии, звонившей по телефону сестре Лизе:
- Марина развела тут бурные спасательные мероприятия, аж противно. А отец все спит, мог бы и газету почитать. Я бы, например, так и делала, ведь это не причиняет боли.
- Ты могла бы свои идиотские наблюдения высказывать в другом месте, а не у дверей отца. Ведь он все слышит.
- А тебе нечего тут подслушивать.
«И что за человек? – думала Марина о сестре. - Больные всегда ее нервируют. Ей все время кажется, что они притворяются или, по крайней мере, преувеличивают свои страдания, что приложив немного доброй воли, могли бы просто стряхнуть с себя болезненное состояние. Ее дочь об этом знает и если чувствует себя плохо, то скрывает свою боль от матери. Она, да и никто другой, не ожидают от нее ни участия, ни сочувствия».

Марина увидела компресс, скинутый с живота на пол и отодвинутый стул с отваром.
- Зачем это ты сделал? – спросила она у отца.
- Ничего уже не поможет, - он махнул рукой и отвернулся. Потом повернул к дочери лицо и сказал в сердцах, - Когда же я умру? Я устал.
- Живи еще, значит Богу так угодно.
- Принеси мне воду и все для бритья. Я побриться хочу.
Марина принесла тазик с водой, мыло и бритву. Намылив щеки, отец слабой рукой срезал щетину и помыл лицо. Она все вынесла во двор и принесла свежий отвар льна. Но отец не притронулся к нему, хотя он и стал реже отхаркиваться, чем прежде.
 Через день, собравшись вместе, мать, Клавдия и Лиза бурно обсуждали как лучше составить завещание отца на дом и остальное имущество. Приводилось множество вариантов, которые оспаривались всеми детально. Марина не участвовала в их дискуссии, так как ее мнение никогда не бралось в расчет. Но боясь, что эти споры осложнят еще больше болезнь отца, она тихо вставила свое предложение:
- Пусть отец сделает дарственную матери на все, что имеется в доме и всё.
Всем понравилось это решение и на нем остановились. На следующий день привезли юриста и заверили бумаги отцовской подписью.
 Вечером мать подошла к Марине:
- Пошли, тебя с детьми папа зовет. Он никак не соглашается принять причастие и веру. Может ты его уговоришь?
Все четверо столпились у кровати отца. Он с усилием повернул к ним голову и тихо сказал:
- Езжайте домой. Уже ничем не поможете. Если что, мама вызовет вас.
Он взглянул на Марину обреченно-измученными глазами и добавил: - Прости меня...
- Нет, - вскрикнула Марина, - это ты меня прости, что жила как-то не так...
- Нужны будут деньги, мама даст.
- Зачем деньги, нам нужно здоровье.
- Это верно. Ну, поезжайте, что тут сидеть...

Выйдя из поезда в городе Целинограде, Марина взяла такси и, посадив Клавдию с детьми, назвала свой адрес. Расплатившись, Марина попросила шофера довезти Клавдию до ее дома, но та уже выпихнув дочь, вылезала сама:
- Мы выйдем здесь, а то придется еще раз платить.
- Куда же ты на костылях?
- Ничего, дойду как-нибудь.

    Через два месяца мать, уже спокойным голосом свершившегося, позвонила по телефону:
- Приезжайте, папа умер, у нас уже все готово. Жара на улице.
- Скоро будем.

Отца в последний путь провожали родственники, друзья и знакомые. У его изголовья церковный хор исполнял молитвенные песни за упокой души. Потом гроб поставили на кузов машины и вся процессия двинулась за автомобилем в сторону кладбища, расположенного на берегу горной речки.
На могиле установили металлическую ограду и мраморный памятник с фотографией отца. В похоронах бойко участвовал Григорий, приехавший из североказахстанского колхоза как представитель родственников со стороны отца. В оправдание  остальных родственников он объяснил их отсутствие в связи со скоропостижной смертью родного брата дяди Кости. Родственники не знали, как разделиться, чтобы отправить в последний путь двух родных братьев, которые из-за болезни так и не смогли увидеться в последний раз.
В одно мгновение небо затянулось облаками и закапал теплый дождь.
-  Это слезы! – сказала Лизавета, - Своими страданиями папа  смыл свои грехи.
 
После похорон еще пару дней Клавдия, опираясь на костыль, приставала ко всем своими придирками, пропитанные ядом. Все старались обходить больного человека. Одна Марина, стараясь отвлечь ее нападки от людей на себя, старалась утихомирить разбушевавшуюся сестру, отчего получала больше всех. Разговор среди родственников теперь крутился вокруг переселения на историческую родину Германию. И Клавдия, стараясь побольнее укусить Марину, тыча в ее сторону костылем, бросала, брызгая слюной:
- Тем, которые спали с русскими, Германия не простит! Предатели!
- Перестаньте же наконец, - хваталась за голову мать, - папа еще с нами, а вы тут устраиваете скандал.
- Он наверное видит, кто устраивает, - встала в свою защиту Марина.
- Ладно, не связывайся с Клавдией, - потянул за руку ее Григорий и был не рад, так как Клавдия теперь перекинулась на него:
- А вы тоже собираетесь в Германию, как будто ей нужны такие дармоеды. Приедут на всем готовом! Как же, ждут вас там! Оставайтесь в своем вшивом колхозе!
- Марина, проводи меня на вокзал, - засобирался Григорий.

Перед отъездом всех к себе на прощальный ужин пригласила Лиза. За столом все сидели притихшие и утомленные наплывшими эмоциями. Среди них теперь не было отца, который прикалывался к зятю, на что последний не обращал никакого внимания. Рядом с матерью теперь сидела свекровка Лизы тетя Сара. Каждый глядел в свою тарелку, разговор не клеился. Марина взглянув на рядом сидящих одиноких пожилых женщин с поникшими лицами, попробовала подбодрить их дурацкой шуткой:
- И чего вы – девушки сидите такие грустные? Нашли бы себе женихов и выглядели бы веселее.
- Ну, что ты?
     Марина сообразила, что опять сморозила какую-то чепуху и опустила голову. Прямо бес какой-то рядом стоит.
Закончив ужин, все засобирались домой. Уж столько всего навалило на плечи, что неволей они сгибались под грузом.
Освежив детей в тазике с водой, Марина уложила их в постель. Мать уже лежала в кровати, часто вздыхая. Раздевшись, Марина накрылась одеялом, глядя открытыми глазами в темноту. Это село всегда отличалось от других селений тем, что как только садилось солнце, в поселке наступала кромешная тьма. Не видно своей протянутой руки. Это объяснялось тем, что село находилось у подножия Тянь-Шанских гор и скользящие лучи не просачивались сквозь толщу гранита.
Марина хотела уже закрыть глаза, как вдруг ей почудился стук приближающихся костылей отца. Она вжалась вся в кровать от страха. Отец подошел к кровати Марины и, вдавив пальцем в ее голову, спросил: «Ты зачем матери так сказала?» «Я не хотела, это была просто дурацкая шутка». «В следующий раз думай и больше так не делай!» «Прости меня...» Стук костылей стал удаляться и у кровати матери затих. Марина накрыла свою голову одеялом.
- Всю ночь меня папа мучил, - сказала утром мать. Марина промолчала и пошла собирать вещи.



             


                Глава 17


 Приехав в Целиноград, она помчалась в церковь, в которой уже давно не была. Пение старушек успокоил Марину и собрал ее мысли в нужный поток: нужно ставить детей на ноги, остальное не важно. И за то, что есть шанс уехать в Германию, освободиться наконец от насилия Валерия, который не только не хочет, но и не старается изменить что-то к лучшему, Марина благодарна Богу.
Если б Он только помог Марине почувствовать свободу, увидеть счастливые улыбки детей, уверенные, что через несколько минут не придется им обливаться слезами, принимая железные удары кулаков на своем хрупком теле. И все это вина Марины, ее вина, что побоялась жить одна, что искала какого-то миражного счастья. Прав был отец, когда говорил: «Зачем мужья тебе нужны? Думаешь, когда заболеешь, они тебе стакан воды принесут? Да они переступят через тебя и дальше пойдут».
Марина задумалась... Судьба ее похожа на судьбу меньшей дочери короля Лира. Он любил старших детей, а младшую ненавидел за то, что она просто любила детей и готова была отдать последнее. «Такой человек сам себя не уважает» - думал король Лир. И раздал свое королевство старшим, а младшей – ничего. Все-равно по ветру пустит. А старшие, взяв свой кусок добра, больше не нуждались в отце и выгнали его из своего имения. Отец нищий и голодный постучался в дом к младшей дочери, и та с почтением приняла его. Старшие от зависти и корысти повесили младшую. А отец сошел с ума. Вот так и в жизни. Пока отец давал, он нужен был, как все отдал, так не нужен стал.

Отец! Сколько обид нанес он им, но разве сам был счастлив? Разве сам так уж много получал добра и улыбок? Волоча за собой мертвые ноги, он работал как лошадь, не уступая в работе здоровым мужикам. Он не стоял на вокзале, прося милостыню у прохожих. Получая мизерную пенсию по инвалидности, он подрабатывал на мельнице, ворочая мешки с зерном и ползая по земле, чтобы загрузить мешки в машину. Да, он не баловал детей деньгами, не проявлял своей любви к ним, но и не требовал этого от других.
- Господи! Прости моего папу за все его грехи, - Марина подняла свои полные слез глаза к огромному портрету Иисуса, стоявшему у стены недалеко от паперти с распростертыми руками к людям. - Он не причастился перед смертью, но разве его жизнь была такой уж сладкой? Прости и прими его к себе!
У Марины сбежали слезы по щекам и ее, освободившиеся от слез, глаза увидели закрытые глаза Иисуса. Ее это поразило как молнией. До этого у Него были глаза открыты. Сотрясаясь телом, она вжалась в сидение, ловя воздух ртом. Она еще раз посмотрела на его глаза. Они были прикрыты. Что это означает? Нежелание слушать или согласие?
  Ночью Марина видела отца: он сидел без костылей в кресле, окруженный молодыми девушками. Лицо его довольно улыбалось. Но спустя время, Марина видела его снова на костылях, с поникшей головою и страданием в глазах.

Мать Марины получила вызов из Германии. Эти несколько месяцев, что она жила без мужа, сильно потрясли ее нервную систему. Если раньше она мечтала наконец отдохнуть от скандалов, постоянной нервотрепки с хозяйством, то оставшись одна, она ужаснулась этой участи – одиночества.
Ее преследовал страх, отчаяние и никчемное существование, давившие со всех стен осточертевшего дома. Вызов в Германию был кстати. И начались сборы, поиски покупателя на дом и на машину.  Оформив все копии через нотариуса, она сразу нашла покупателя машины. За символическую цену средних лет мужчина – нотариус казахской национальности обещал матери зеленый свет по дороге за кордон. Мать сразу же согласилась, тем более с машиной жить одинокой женщине становилось опасно.
 Дом купила соседка за одну тысячу немецких марок, которые мать поделила на пять частей для себя и своих дочерей. Исполнив все дела, она позвонила Марине, чтобы забрала ее к себе до вылета на историческую родину.
 Марина приехала за ней на поезде. Все собрались в последний раз у Елизаветы на обед. Лиза отсчитала свою долю от дома, оставшиеся мать должна была раздать остальным прямо в руки. Марина предложила Лизе обменять ее деньги на марки в Целинограде, где это было возможно, правда в ограниченном виде. Но Лиза ей не доверила. Ну что ж, проблемой меньше.
 Марина смотрела в поезде на осунувшуюся мать и жалела ее. Сколько сил надо иметь, чтобы пережить все тяготы семейной жизни и при этом остаться человеком. Мужчины намного слабее женщин в этом плане и страдают больше из-за личных неудач. Поэтому и умирают чаще, потому что не чувствуют ответственности за других.
- Мама, расскажи, как умерла тетя Сара – свекровка Лизы. Ведь я ее видела на отцовских похоронах совсем недавно совершенно здоровой. И мне поистину жаль эту одинокую женщину.
- Вот из-за этого Лиза злится на тебя. Ее коробит твое участие к ней.
- Но ведь мы сами будем свекровями, пожилыми людьми и возможно тоже одинокими. Где уверенность, что нас также не будут топтать ногами наши будущие снохи?
- Забудь об этом! Все в прошлом, хотя Сару немного конечно жаль. Лиза старалась избавиться от нее, разглашая по всему поселку, что она грязнуля и чуть ли не колдунья, при этом сама посещая святые праздники в церкви, где ее дети выступали с концертами. И люди верили ей. Конечно это был грех, но она защищила свое право на семейное счастье.
- И что же случилось потом?
- Тетя Сара просила предприятие, где она заработала пенсию, о предоставление ей маленькой квартиры. Свой домишко уже не в силах тянуть. Ей там сказали, что не имеют право это сделать, пока она имеет собственный дом. Тетя Сара срочно продала дом, но  квартиру ей так и не дали. Она осталась на улице.
Она скиталась по знакомым, прося угол, пока новый хозяин ее дома не сжалился и не уступил временно пожить в летней кухне, что стоит во дворе. Кухня слабо отоплялась и Сара простудилась. Ее лечили в больнице синим светом, но как часто в жизни случается: «Пришла беда -   открывай ворота».
Однажды ее положили под лучи синего света и забыли. Вместо положенных двадцати минут, она пролежала два часа. Кровь ее сгорела. Она не могла есть, почернела телом. Лиза сначала не могла поверить, думала свекровка просто добивается таким образом сострадания. Но тетя Сара умирала. Раскаявшись, Лиза еще успела попросить у нее прощения. Но та от нее отвернулась и умерла. Я тоже в обиде на папу, что он попросил только у тебя прощение, а у меня нет.
- Ах мама, не просить прощения нам нужно друг у друга, а стараться при жизни друг друга жалеть и не обижать.
- Я разве мало сделала для вашего папы? А он все деньги отдал своей любовнице. Все стены изковыряла, ничего не нашла.
- Какие любовницы у больного человека?! А деньги... ну что ж, это его право куда деть. Возможно их вообще не было. Вполне возможно, что папа отдал Михаилу и Лене, когда они приезжали к вам прощаться, чтобы уехать в Германию. Он и у меня просил, и у Клавы, но мы их не дали, потому что у меня их нет, а Клавдия все на книжку ложит... Потом поехали к отцу... Они хотели в Германии свое предприятие открыть...
- Я об этом не знала...
- Можешь у Клавдии спросить...
- Да, к чему теперь вспоминать? Меня теперь больше волнует, что вы такие недружные. Я прямо вся извелась, глядя как вы грызетесь друг с другом.
- Как раз я стараюсь обходить острые углы и не вмешиваться  в ссоры сестер. Потому что подозреваю им это нравится – унижать людей, рыться в их грязном белье и чувствовать при этом себя на высоте, как моральные вампиры. И муж мне попался такой же. Думаешь, я удивляюсь, когда слышу, что в несостоявшейся судьбе моих трех сестер виновата я. Якобы потому, что свекровки больше уважают меня. А я просто уважаю старших, кто бы это ни был, и сестер понимаю – им хочется, чтобы их любили, а любовь можно только так заработать: самим любить людей! Я не ищу виноватого в своей трудной судьбе, где-то, наверное, сама виновата.
- Тебя все не любят, потому что много мужиков имела, - зло бросила мама.
- Моя проблема в том, что я очень доверчивая! Всё всем рассказываю, а другие еще более грешные, но всё держат в тайне, поэтому кажутся чистыми. Но Бог всё видит... У психологов это называется метод проб и ошибок, а у нас ****ством. Я отдавала мужей, не цепляясь за их штаны, потому что искала чистых отношений, взаимопонимания. Мне глубоко противны все эти театры и фокусы, которыми люди пользуются в охоте за мужьями. Все мы несчастливы и не хотим открыто признать, что жизнь наша не состоялась, поэтому ищем виноватых на стороне, пусть даже у того, который никакого отношения к этому не имел. Сначала я старалась как-то сблизиться с сестрами, протянуть руку дружбы, но они все боялись испачкаться мною. Я переживала, и вдруг в какой-то момент поняла: надо отойти в сторону. Жить своей жизнью. Плакать своему горю, радоваться своему счастью. И на душе стало намного легче, как будто я сбросила мешок чужих проблем. Говорят: лезть в чужую семью – признак плохого воспитания. Я не хочу лезть в чужую семью и не хочу, чтобы совали свой нос в мою.  Раз я – паршивая овца в стаде, идите себе мимо. Для меня главное – вырастить детей достойными людьми. А кто был прав – время покажет.
- Еще нам моя мать говорила: нюхайте сначала свою пазуху, как она воняет. Но ты не представляешь, как больно смотреть на детей, когда они не мирятся. Вот вырастут твои сыновья, вспомнишь.
- Нет, я не буду заставлять их жить родной кровью. Пусть каждый ищет себе друзей по интересам, чтобы жизнь была спокойной и радостной, а не кромешным адом.
- Ну что ж, значит я была для вас плохой матерью.
- Не плохой. Просто поздно взялась вязать веник. Раньше надо было думать о воспитании детей. Известно: что вложено человеку в детстве, то он и несет всю жизнь. А если говорить языком философов: посеете действие – пожнете привычку; посеете привычку – пожнете характер; посеете характер – пожнете судьбу. Обидно, что эту эстафету кое-кто из нас слепо передает своим детям. Разве ты не видишь, как дети моих сестер смотрят на людей? Оценивающе! И это в подростковом возрасте, когда самое время оглядываться на себя, на свой облик и действия. Зачем?! У таких высокомерных родителей будут такие же дети...
- Это все нам сделала наша соседка. Она сделала так, чтобы мои девчата были несчастными.
- Возможно, и я верю в это. Но ведь должен же в нас доминировать разум?!
Мать с дочерью, глядя в заплеванное тусклое окно поезда, думали каждый о своем. За окном мелькали бесконечные казахстанские степи, уходящие до самого горизонта, а ближе к железной дороге полуразвалившиеся реечные ограждения, чтобы не засыпалось песком железнодорожное полотно.

Марина задумчиво прочитала стихотворение:

В селе Мирки стоит наш дом родной...
В нём жизнь течёт чужая и быт совсем другой.
Нам двор наш часто снится, и снится то крыльцо,
Куда пришло простится, почти что всё село.
Кто плакал, кто смеялся, кто лишь добра желал.
Его мы покидали, а он стоял молчал...
Если б имел он голос, он мог бы нам сказать:
«Меня не покидайте, я вам почти как - Мать.
Когда вдвоём влюблялись, я вместе с вами был,
В любую непогоду - уют, тепло дарил.
Как дети родились, я это тоже знал.
Гостей вы собирали, я вместе ликовал!
Все свадьбы, дни рожденья я с вами отмечал.
От горя и несчастий я вас оберегал.
Но вот настало время, и вот настал тот час,
Жизнь вмиг распорядилась и разлучила нас».
Теперь нас разбросало, мы от него вдали,
Но вечно будут снится наш дом и земляки.

Марина ненавидела мужа за то, что в эпоху дефицита продуктов, ему на производстве давали для детей к Новому году кульки со сладостями, а он приносил их, садился за стол, быстро поглащая и оставляя кучу оберток от конфет. Для детей было просто мечтой – попробовать конфетки. Наконец, Марина не выдержав такого нахальства, тихо сказала с укором:
- Оставь хоть пару конфет для детей.
Он отодвигал почти пустой кулек. Хорошо, что ее не ударил, только гладил свой вздутый живот. Лишь бы набить требуху! Эгоист!
- С мужем надо быть хитроумной! Подлаживаться под него, со всем соглашаться, а повернувшись, все делать по-своему. – Так делилась своим опытом Елена, когда приезжала к ней. - Нужно собирать деньги на сбергкнижку, а не раздавать кому попало.
Елена живет по-принципу: «Своя рубашка ближе к телу», хотя и не любит, все-равно держится за его штаны. Как же, он обеспечивает правдами и неправдами их жизнь. Марина же живет по-принципу: «Что упало, то и пропало». Давала свободу мужьям, отпускала их к другим женщинам, надеясь на их совесть. Но в современном мире – какая совесть? Она стесняется всех: мужчин, женщин, молодежь и детей. Потому что нисколько себя не ценит, поглощенная страхом и печалью. «На несчастье других, свое счастье не построишь!»
Многие спрашивают Марину, почему не следит за собой? Елена, к примеру, не жалеет денег на макияж и бижутерию, на дорогие костюмы и туфли из натуральной кожи. Женщины должны знать себе цену. А ты как серая мышка возишься в своей норе, и, если есть небольшие деньги, то сразу их раздаешь.
- Может это и верно, - оправдывается Марина, - Но как вспомню, что где-то голодные дети; люди, которые погибли на фронтах войны; жертвы бандитов, которые так и не узнали, что такое жизнь? Поэтому не могу себе позволить все привилегии жизни, чтобы жить для своего живота.
- В этом сами люди виноваты. Надо как-то действовать, а не сидеть и плакать. Любят жаловаться!
Марина никак не могла понять и принять то, что Елены идеалы, мечты, богатство, обеспеченность и успех – мираж, иллюзия. А жизнь – это труд, экономия денег, страдания, старость и смерть. Надо жить, проходя испытания, поддерживая других в несчастье и горе. Тогда и тебя поддержит в трудных ситуациях пусть не люди, а Господь Бог!

Марина пыталась всем угодить и была сильно уж закомлексована. Радость она находила только с животными милыми попчиками – с собаками и кошками. Но они быстро умирали. У нее от этого были душевные раны и она рано поняла, что жизнь – это жестокая, опасная, неразумная игра. И выживает сильнейший, но не добрый, великодушный.
Добрый человек или животное быстро умирает от стресса, от жалости ко всем, от соучастия. Съедает себя заживо. У него раньше других разрывается сердце и он становится жертвой земной жизни.
Властный же, жестокий, сильный презирает чужие страдания, готов по-трупам взбираться вверх и показать на что он способен. Это похоже на ад.
Но в Писании сказано: «Не надо бояться тех, кто убивает тело, но душу убить не может» (Матф. 10:28). Так зачем же Бог создал землю? Чтобы страдать... Страдание воспитывает в людях терпение, терпению – волю. Вот такими мы должны явиться назад к Богу: очищенными и закаленными. Для создания семьи достаточно полюбить и быть любимым. А для сохранения – нужно научиться терпеть и прощать. Терпение и прощение – прекрасные качества, но жизнь слишком коротка, чтобы долго терпеть.

Так и с сестрами: не было никакой гармонии, никакого понимания. Каждый гнул свою линию, ни кого не принимая в свои подручные, все мысли и действия так и отскакивали друг о друга. А Марине так хотелось иметь истинного друга в лице сестренки. Но этого не произошло и никогда, вероятно, уже не произойдет.
Возможно так считают и другие сестры, но на контакт никто не хотел идти. Взаимной привязанности не было даже у сестер – двойняжек. В детстве они решали свои проблемы физически: Елена била всегда по носу, Марина царапала ей лицо. Как кошка с собакой. Мать, глядевшая на своих детей, всегда говорила встречным людям: «Какие злые и противные у меня дети!» От этих слов ее дети становились еще угрюмее и не добрые.




               
               

                Глава 18

Мать уехала в Германию, оставив в наследство 200 немецких марок от общей суммы проданного дома, поделенной на пять семей. Она забрала с собой документы, чтобы сделать вызов Марине. Но сколько еще ждать? Никому не известно.
Все! Марина осталась одна и прятаться или искать помощи больше не у кого. Она видела себя, стоящую у перекрестка жизненных дорог, держа обеими руками за руки сыновей. На спину навалился муж, со рта которого стекала тягучая алкогольная слюна. В кармане 200 ДМ. Как жить дальше?! Куда идти? Налево или направо? Или прямо? Нет той карты – путеводителя, которая бы указывала правильное направление.
Остаться и ждать годами вызова матери или поехать в колхоз, где можно самим растить поросенка, кур, выращивать овощи в огородике в надежде, что не умрут с голоду. Хорошо бы еще оставить здесь где-нибудь за углом непутевого мужа. Так догонит же. И потащит за волосы в свою берлогу, как уже было тысячи раз. Как скинуть этот мешок, который вцепился зубами мертвой хваткой в худенькую спину женщины? И сам не живет и другим не дает.
Суд в России разводит людей, но не предоставляет отдельного жилья. А дети растут. Им нужна пища и одежда, теплый угол и спокойная атмосфера. Марина усмехнулась своим мыслям: получила ли она все это в детстве? Все спонтанно и самотеком. Никто ни разу в жизни не спросил ее – ела ли она что-нибудь за день, о чем мечтает, о чем грустит? Кому это интересно? Каждый занят своей личностью, выискивая в себе выдающиеся черты.

Колхоз Марина выбрала тот, где выходила замуж за Эдика. Он и его родственники давно в Германии, по ее линии тоже. Немецкий колхоз – миллионер перекочевал в Германию, на свою историческую родину. Хлеб перестали растить – нет той прилежной силы, которая тянет плуг, нет горючего для тракторов и комбайнов. Уменьшили поголовье скота – поменяли бартером на сахар, уголь и технику.
Как ни странно казахское население это даже устраивало. Оставшейся горстке немцев они кричали под окнами домов: «Уезжайте и оставте нам свои дома», и немцы торопились. Торопились покинуть эту неблагодарную страну, где вложено столько труда, где земля напоена потом и слезами, где покоятся их предки.
Некоторые кладбища ровняются землей, а брошенные из-за обесценки добротные дома растаскиваются по частям, чтобы залатать шаткие казахские лачуги. Кое-кто во дворах установил юрты. Во фруктовые сады запустили пастись овец. Заброшенные хлебные поля заросли сорняком. Интеллигентный слой населения из числа казахов уезжали жить в Россию. И буквально за пять лет богатый хлебом, нефтью и золотом Казахстан превратился в выженную степь.
Еще болея душой, эмигранты приезжали в отпуска на бывшую родину, в душе грея мысль, что могут всегда вернуться назад. Но встретившись с местным отчуждением, пожив в неотопляемых квартирах без воды и газа, хватались за голову и не дождавшись конца отпуска ехали назад, постепенно освобождаясь от шока и ностальгии. Весь многолетний труд по освоению целины коту под хвост.
Желая самостоятельности и власти, отдельные народные республики выходят из состава Союза и, сами того не подозревая, превращают республики в руины. То тут, то там происходят террористические акты, народные воcстания, бунт и общий психоз, забывая простую истину: «один в поле не воин». Неизвестно, куда распространится зараза экстренцизма и кто еще попытается истребить свой народ, свою культуру. Что-то похожее происходит и в самих семьях, в ячейках, составляющие народ, страну. Мужья, воспитанные быть лидерами, тиранами, губят свои семьи и сами умирают в дерьме. Все ослепли и оглохли, все живут одним днем. А завтра – это будет завтра.
 Есть примета, что на старые места лучше не возвращаться. Но ведь и новые не приносят счастья. Да и надежды на лучшее уже никакой. Все лучшие чувства к мужу им же убиты. Надо думать о детях.
Марина предложила Валерию остаться в городе, привела несколько аргументов в пользу этого: сам хозяин в коммунальной комнате, прежняя работа, прежние друзья – бандиты и пьяницы. Что еще нужно блудному человеку? Нет, он первый начал собирать чемоданы.
В колхозе быстро нашли маленький, заросший дерном, с единственной протоптанной узкой дорожкой на широком дворе, домик за 300 немецких марок. Полно конечно шикарных особняков в продаже, но где взять деньги? На этот сарайчик не хватает.
Пока Марина с мужем собирали недостающие сто марок, продавая свой скарб, их поселили во дворе в летней кухне прямо на полу, где из щелей выбегали двуустки, грозившие ночью забраться в уши квартирантам. Но муж не пил, дети радостно носились по двору с собакой, ели ягоды в саду и Марина была согласна лежать еще годами на цементном полу, лишь бы не сходили улыбки с лиц детей.
Иногда люди приносили им молоко и масло. Марина плакала от благодарности к людям, но желудок упрямо не хотел принимать жирную пищу. Желудок давил камнем, болело надорванное сердце. Еще перед отъездом у Марины случались приступы сердца – тахикардия. Сердце срывалось внезапно, колотясь в бешенном ритме, стягивая артерии горла. Марина ловила воздух ртом, сдавливая спазмированный желудок и покрывалась холодным потом.
Эти приступы происходили два – пять раз в год. Врачи разводили руками. И Марина жила с этим никому не жалуясь, ежеминутно ожидая нового приступа. Что же делать, не вовремя появилась она на свет и получила все нечеловеческие испытания свыше, как кролик в лаборатории научно-исследовательского института. Марина торопила время и страшно боялась, что уйдет на тот свет, оставив маленьких детей на улице.
Расчитавшись за дом и перейдя в него жить, Калинины обнаружили, что бывшие хозяева тайно переправили уголь и дрова своему родственнику на соседнюю улицу, хотя в договоре это принадлежало дому.
- Сходи к нему, - уговаривала Марину соседка, - пусть отдаст. Надо же совесть иметь.
- Нет, Бог судит...
  Ночью разразилась гроза. Шел бесперерывный дождь. Казалось, наступил второй всемирный потоп. Все живое замерло, только шум дождя тревожило сердце.
Но наступил день. Дороги, деревья, дома блестели как после генеральной уборки, только на соседней улице полностью завалился сарай, крыша и стены которой смешались с ее дровами и углем. За все надо платить.
 Марина быстро нашла работу. Ее взяли в школу учителем рисования и черчения. Валерию дали молоковоз собирать по фермам молоко. Дети пошли в школу. Жить бы, да радоваться. Но разве это возможно? «Радость ползет улиткой, у горя бешенный бег».
 Оставшуюся мебель расставили по комнатам. Старый шифоньер, чтобы не рассыпался от многократных переселений, прибили к стенке гвоздями. На крыше дома нашли железные кровати. Им подарили двух недоношенных поросят, но это было уже свое хозяйство. Не хватало кормилицы - коровы.
И надо же было взбрести Марине в голову попросить у сестры Елены, что жила уже четыре года в Германии 200 марок на покупку коровы. «В ДОЛГ! – подчеркнула Марина в письме, покраснев от стыда, ведь в первые в жизни она просит у родственников деньги, - Когда приеду отдам».
Как-то сразу не пришла мудрая мысль, что эти люди никогда не испытывали голод, а  сытый никогда не поймет голодного. За что и получила по носу. В ответном письме стояли строчки с брезгливым оттенком: «Ты что же думаешь, здесь деньги с неба падают? Мы тут каждую копейку считаем».
- Ну а что ж ты хотела? - спокойно прореагировала Клавдия, - деньги к деньгам. Где гарантия, что ты их отдашь со своими проблемами? Поэтому ей все на день рождения дарили хрусталь, а тебе носовые платки.
Рыба в воде, птица в воздухе. Все правильно, каждому свое.
Этим летом Марина с детьми насобирали ягод и грибов на зиму. Пол лета стояли согнувшись пополам на огороде, чтобы вырастить овощи и картошку. Купили уголь.
К осени купили корову. На деньги сестры Лизы, которые тоже уезжали в Германию, но все деньги в ту пору обменять было нелегко, да и сроки поджимали, не сегодня-завтра должна состояться вторая инфляция: сначала обмен русских денег на русские модернизированные, потом русские модерные на казахские. И не один к одному, а сорок к одному. А это значит очередная потеря  накоплений, которые собирали люди годами, лишая себя удовольствий и отдыха. На всякий случай, обычно на плохой. Нищета.
Одну часть Лиза отдала Клавдии, две части им. В прямой пропорциональной зависимости. Один к двум... Марине даже стыдно стало. В душе она считала своих сестер бездушными, скупыми, завистливыми людьми. В принципе ведь могла Лиза как некоторые немецкие семьи просто сжечь в тазике свои сбережения, накопленные нечеловеческим трудом, и гонимые теперь на родину предков, чтобы детям жилось лучше и сытнее, чем пришлось им, родителям тянуть жилы, чтобы выжить, стоя часами и вымаливая в кассах свои заработанные деньги. Но Лиза с Адамом поступили хитрее...
Если бы Марина знала наперед, что приехав в Германию, Лиза с Адамом вытянут с нее эти деньги назад по курсу в немецких марках, она бы ни за что их не взяла. Хотя могла сказать, как Клавдия: «Я у них не просила», или простую правду: «Все осталось у Валерия». Но с деньгами не шутят, тем более без них. Она молча отдала 600 ДМ, живя всю жизнь по принципу: взаймы не брав, хоть гол, но прав. Все-таки детское восприятие не обманывает!

По праздникам Марина теперь имела возможность купить детям конфеты и фрукты. Глядя на довольные улыбки детей, Марина незаметно смахивала слезы. Но она не могла радоваться одна. Не могла быть сытой одна, когда в городе живет ее сестра. И хотя Марина знает, что у Клавдии большие сбережения, но сестра же не виновата, что в ее жилах течет отцовская кровь, которая заставляет деньги зарывать в стенку, а самим жить на двух картошках в день. Чем же виновата ее дочь?
И Марина стала посылать ей посылки с салом, мукой и крупами. Вместо благодарностей она получала в ответ брезгливые отписки: «Нам не нужны твои вонючие продукты!» Марина не обижалась. Есть такая манера у людей – ты мне ничего не давай, чтобы и я тебе ничего не был должен. А ей ничего от Клавдии и не надо, даже простого «Спасибо», которого сестра попросту не употребляла в своем лексиконе. Главное, что они едят – это Марина знала точно, что не умрут с голоду.

Время летит. Не успевает природа сменить летнюю одежду на зимнюю. В постоянной работе не замечаешь, как бегут дни, года. Пришла очередь и Клавдии уезжать за рубеж. Все уехали на шею Германию, чем она хуже?! Своя жизнь дороже, своя рубашка ближе к телу.
Продав все, что можно - дачу, квартиру, Клавдия приехала к Марине в глухую деревню в надежде, что здесь продаст оставшийся скарб, в котором так нуждаются забитые навозом темные крестьяны. Она еле втащила в дом короба с электроприборами и одеждой. Из баула торчала искусственная елка, которая по словам сестры всю дорогу цеплялась за подолы прохожих. Должны купить! Скоро Новый год!
Но в колхозе люди давно получали посылки из Германии, жили зажиточно подсобным хозяйством и никто не интересовался вещами замерзшей женщины, расположившейся на снегу у входа в сельский гастроном.
И хотя Клавдия устраивала скандалы по поводу ненормального режима в семье Марины, засаленного дивана, на котором запрещала дочери сидеть, чтобы не испачкаться, Марине было страшно жаль ее безуспешных торгов. Перед отъездом, чтобы освободить ее хотя бы от елочных цепких иголок, Марина выскребла монеты из кошелька столько, сколько Клавдия запрашивала за нее и купила будто бы для соседки, которая забегала утром и оставила деньги.
Елку Марина тут же вынесла на улицу и закинула на крышу, где она валяется вероятно по сей день. В добавок к ее коробам и баулам, Марина добавила жир, сало, муку и отправила назад, договорившись предварительно с отцом одного ученика за небольшую плату, чтобы довез ее до города.
Садясь в машину, Клавдия еще бросала ядовитые колкости в сторону Марины, вероятно освобождаясь от отрицательной энергии, накопленной в вынужденном неприятном общении с сестрой. Чем ниже интеллект, тем громче оскорбления...
Марина пожелала им счастливого пути, закрывая дверцу автомобиля и заставляя себя не переходить границу терпения, чтобы возненавидеть сестру за бесцеремонное неблагодарное отношение. «Она не виновата, она не виновата, просто несчастлива!» - уговаривала себя Марина, изображая на лице улыбку.
- Господи, и чего ты бегаешь перед ними на цыпочках, все-равно ты для них дрянь и любят только себя, - возмущался Валерий, - Я даже удивляюсь, что она не шептала мне про тебя всякие гадости.
- Ты точно такой же. Я не жду вашей любви. Иисус делал людям добро, не получая взамен благодарности.
- Ну да, ты же у нас святая...
- Я не святая. Только удивляюсь, что вы собираетесь жить вечно.

В какой день и в какой час уехала Клавдия с дочерью в Германию никто не знал. Никто этому и не удивлялся и не обиделся. Это было в натуре Клавдии: никому ничего не должна.

 В хозяйстве Марины появилось много голодных ртов. И надо было несколько раз закидывать туда пищу, чтобы все были не только спокойны, но и еще давали какую-то отдачу: молоко, яйца, мясо и жир. Она варила плавленый сыр из творога с питьевой содой, била масло, делала колбасу из ливера, топила жир из свинного сала, а из отходов изготовляла мыло, смешав с акустической содой. Некоторым колхозникам из Германии присылались концентрированные жидкости для придачи мылу душистого запаха и нежного цвета. А ей и такое пойдет. Не академики...

С утра Марина ежедневно шла на работу в школу. Она любила свою работу. Дети молодые, новые, знающие себе цену. Это не ихнее поколение, где никто не имел своего голоса, никто не показывал своего характера, своего социального статуса. Все едины. Двоечники и отличники отличались только по оценкам в журнале. В классе царил дух коллектива, интернационализма и взаимопомощи. Все как один носили на груди октябрятские звездочки, позже пионерские галстуки и гордились этим. И за все в ответе были родители.
Родителей не хотелось тревожить зря. Методы воспитания был - ремень. А сейчас у школьников время свободы, время раскрытия своих возможностей, без ремня, без пионерских организаций и комсомольских поручений. Иногда эти возможности носили криминальный характер. И за все в ответе – учителя. Но для Марины души человеческие  была ее стихия.
Она входила в класс и на нее глядели сорок пять живых, умных глаз. И надо было не просто отстоять сорок пять минут, бормоча чепуху себе под нос, а учить детей видеть и творить прекрасное. Это были дети ее сельчан, ее соседей, ее коллег. Это было другое новое поколение, не терпящее обмана и предательств. Это было поколение более свободных граждан, более энергичных. И Марина гордилась ими и радовалась. Такие не будут влачить на себе жалкое существование, забитые комплексами.
Как всегда урок начинала с объяснения нового материала, но совершенно по новому методу. Методом спора, откровения и обмена мнениями. Она давала «молодым людям» и «девушкам» - так она обращалась к школьникам, рассуждать и, рассказывая случаи из жизни по данному материалу, не уставала спрашивать: «А как бы вы поступили? А как вы думаете?» И ребята серьезно выносили свою точку зрения, спорили. Не серьезно - нельзя. В этом возрасте особенно важно мнение товарищей.
Марина заметила, дети не любили анатомию. Не любили копаться в функциях человеческих органов, но будущему художнику это необходимо. Объясняя строение человеческого лица, Марина рисовала пропорции на доске, объясняя значение каждой линии. Чтобы дошло и запомнилось.
- Лицо делится на три равных части: верхняя часть – лобовая. Средняя – от бровей до кончика носа. Нижняя – от носа до конца подбородка. Если проведем ось симметрии, то не трудно понять, что левая часть идентична правой. Если конечно не урод... Успеваете за мной? Надо все вычертить в своем альбоме. Можете дома родителей порисовать, глядя на схему. Зная законы и методы любого дела, в жизни все легко и просто. Даже в космос слетать.
Ребята зашелестели бумагами.
- Давайте рассмотрим главную часть лица – среднюю. Здесь находятся органы зрения – самый важный элемент человеческого организма. Через этот орган мы получаем информацию и пополняем свой багаж знаний, осмысливаем и запоминаем зрительно (лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать) и потом выдаем назад в форме физических действий. Так, где же нам на этом отрезке нарисовать глаза? Среднюю часть снова делим на три части. Верхнюю часть как раз и займут глаза. Между глазами расстояние равно одному глазу. Кто не верит этим пропорциям, можете взять линейку и измерять на соседе. Но лучше зрительно, а то пораните друг  друга.
Ребята, смеясь стали мерить друг у друга растояние.
- Всё, сосредоточились. На уроке рисования вы теперь не будете балдеть как раньше. Будете работать и сдавать зачеты. Уметь рисовать и музыцировать – это неотделимая часть воспитания культурного человека. Теперь давайте, посмотрим на сам глаз. Что он из себя представляет? Угол глаза начинается со слезника, что у самого носа. Ну-ка посмотрели все быстро друг на друга. Для чего нужен вообще слезник? Может он вообще не нужен человеку и можно его не прорисовывать. Однако это очень важный орган. В слезнике находится отверстие, которое по канальцу переходит в носовую полость. Когда мы плачем, часть слез стекает по щекам, часть по слезнику в носовую полость. Оттого при плаче мы шмыгаем носом, а при инфекционных заболеваниях у нас текут слезы. Вероятно кто-то заметил, что у некоторых на морозе текут по щекам слезы. Это первый признак, что канал слезника загрязнен и закупорен. Влага глаз не проходит по каналу, а сбегает по щекам. В таких случаях надо обращаться к врачу для прочистки ходов с помощью пластмассовой иглы. Если не следить за слезником, у человека может образоваться гайморит.
- Господи, какие ужасы Вы нам рассказываете... - послышался голос отличницы Светланы.
- Ну что ж, - Марина ложит мел на стол, - раз вам не интересно, давайте будем рисовать яблоко.
- Нет, нет – кричат ребята, - кому не нравится, пусть не слушает. Продолжайте, пожалуйста, Марина Константиновна...
- Заметьте сразу, молодые люди, что в средней части лица по обеим сторонам расположены уши. На одном горизонтальном уровне с носом. Интересно, что уши имеют такой же размер по высоте, что и нос.
- У Светки уши длиннее, чем нос, - бросил язвительно Андрей.
- У Светы нормальные уши, - строго сказала Марина, - другой разговор, что каждый человек имеет свои индивидуальные формы. Очертания. Острые, округлые, квадратообразные, что придает схожесть лица с птичьими или животными. Об этом мы поговорим в следующий раз. Сейчас же зрительно проведем линии с середины глаз вниз до нижней части и мы найдем с  вами расположение губ. Уголки губ находятся на  уровне середины глаз. Нанесите это на бумаге и запомните.

На черчении Марина рассуждать и раскрывать свои способности предоставляла детям. Объяснив по программе новую тему «кабинетную проекцию» или «чертеж детали в разрезе», Марина заставляла ребят прежде составлять эскиз на бумаге без масштаба, мысленно представляя разрезанный кусок железа со всеми вытекающими последствиями. Только потом вычерчивать деталь в масштабе.
 Ребята особенно любили конструкторские занятия. По школьной программе инженерные работы не предусматривались, но Марина их ввела по собственному усмотрению для развития у ребят фантазии и практического мышления. Она на этих уроках давала просто задания сконструировать модель, например специальный нож для резки сыра. Такой, который еще не существует в природе.
В аудитории мертвая тишина. Все ушли мыслями в свои проекты. Тарасов уже набрасывает свою мощную идею сырорезки, работающей от электрического мотора с гидравлическим приводом. Глядя, как юноша вычерчивает приводные элементы, Марина бросает как бы между прочим в класс фразу:
- Я вижу уже замечательные идеи, но вы всегда должны учитывать себестоимость производимого аппарата. Вот как вы считаете, что ваша мама купит быстрее - усовершенствованный дешевый нож или дорогую электрическую машину?

Лучшие проекты премировались и посылались в журнал «Юный техник». Интересные идеи приходили не ко многим, но лучшие были как раз у трудных, неусидчивых учеников. Трудных учеников не привлекала скучная география и грамматика, им хотелось заниматься движущимися предметами, фантастическими идеями.
После уроков Марина приходит в учительскую всегда усталая. К ней тут же подходит молоденькая учительница казахского языка, бывший зоотехник колхоза. Она призвана, как человек казахской национальности, учить детей казахскому языку в связи с переходом страны на общение людей родным наречием. Как в Германии или в Китае. В политической программе преобразования республики стояло на первом месте не обеспечение людей питанием, а обучение казахскому языку.
- Ой, не представляю, - в который раз хватается за голову учительница казахского, - что завтра будет?! У меня открытый урок, а я сама толком не знаю грамматику казахского. Готовьте скорую помощь с носилками!
- Пишите диктант, - махнула рукой Марина.
- Ой, спасибо, - судорожно схватила Алия Жасымбекова Марину за руку,   - Вы меня спасли от инфаркта.
- Вас вызывает директор, - кивнул Марине учитель физики в сторону двери директора.
Марина, постучавшись в кабинет директора, открыла дверь.
- А-а, Марина Константиновна, садитесь пожалуйста. Во первых хотел Вас поблагодарить за оформление колхозного музея. Во-вторых, мы получили итоги городского конкурса рисунка среди школьников. Четыре места из пяти - наши! Пятое заняла школа юного натуралиста. В связи с этим у меня к Вам два предложения. Первый: поступило прошение от учеников 7 б класса. Они хотят, чтобы Вы были их классным руководителем. Это трудный класс и Валентина Ивановна не справляется с ними. И второе: как насчет идеи открыть для одаренных ребят изостудию?
- На первое, извините, я не согласна. Там замечательные ребята, но на это у меня уйдут все силы и время. А у меня хозяйство и двое детей. И потом, - Марина запнулась, боясь иронической усмешки директора, - я учусь заочно на поэтическом отделении.
- Что, пишите стихи?
- Балуюсь.
- Ну-ка, хотя бы один...
- Вот, в стиле триолет:

Мы смело в детстве шли вперед,
На шее галстук красный
И верили – дойдет черед:
Из нас всегда любой готов
(Ведь Ленин, Партия зовет)
В огонь и в воду мчаться.
Разбилось все давным-давно,
Куда теперь податься?!
За кем идти? Зачем нам жить?
И будем ль завтра живы?
У всех оружия полно
И дети в школах вшивы.

- Да, над горем страны любой рад посмеяться.
- Я не смеюсь, я плачу. А первое стихотворение я написала еще в школьные годы:

От школьной парты до седых волос
Пока движенье мысли не застынет,
Мы духом ленинским пронизаны насквозь
Считаем слово «Родина» святыней.
И если грянет новая беда
Посуровеют молодые лица.
Мы, часовые мирного труда,
Сумеем защитить свои границы.
А нынче взгляды в даль устремлены,
Шагает юность  по дорогам славы.
Мы не хотим ни крови, ни войны,
Считая мир и дружбу делом главным.
-  Заметили разницу? – И помолчав, она добавила, - Я согласна открыть Изостудию. Только давайте сначала принимать всех желающих. Признание не всегда зависит от таланта. Талант может существовать у человека на одном уровне с ленью. Вдохновение, собственная неутомимая энергия, высокая цель, тщеславие наконец, ставят человека выше других. Такой человек добивается всего, чего захочет. И желательно после окончания двухгодичных курсов изостудии ребятам выдавать свидетельства  и рекомендации для поступления в ВУЗы.
- Договорились! А как насчет материалов? Вы сами знаете, что школа бедная и колхоз тоже еле дышит.
- Мольберты и кисти мы сами с ребятами изготовим, а холст будем брать от старых оконных штор или льняных простыней.
- Значит я введу в перспективный план школы работу Изостудии для отчета в РайОНО?
- Да, пожалуйста.

Марина фанатично относилась к любой работе. Была фанатичной матерью. Дети и работа для нее святое. Наверное и женой она была фанатичной, иначе не тратила бы столько нерв и здоровья на мужей, которые не оценили ее доброты и жертвенности. Мужчины не любят жен-спасителей. Они любят сильных жен, жен-завоевателей, которые руководили бы ими и направляли.
Исполнять – вот удел мужского пола, как солдаты в дивизии. Это еще известно с первобытнообщинных времен. Кто только придумал, что мужчины – сильный пол? Наверное смотрели на плечи, а не на широкий таз. Муж – голова, жена – шея. Куда шея повернет, туда голова смотрит.
Как правило в разводе мягкие, добрые и самостоятельные женщины. Сильные женщины все замужем. Они берут свое, рассталкивая локтями, преступая через этику и совесть. Они больше имеют любовников, чем разведенные, хотя считается наоборот. Люди, не имеющие совести, чего только не имеют!
Валерию предложили дополнительно развозить обрат для телят. Появились клиенты на дармовой корм. За него расплачивались водкой. Лучше водки – хуже нет! И закрутилось снова колесо, по старому кругу.
С работы муж приходил едва держась на ногах, иногда совсем никакой. Марина стягивала с него сапоги, накрывала пледом, отворачивая брезгливый взгляд. Но чаще наоборот. Не залив горло до краев, он бешено носился по дому, сметая все на своем пути, ища предмет реализации своего взбесившегося воображения. Надо сделать что-то такое, чтобы почувствовать в руках трепыхание тела, содрогающее от боли, тогда его адреналин сбрасывался, а разум успокаивался и он ложился спать.
Сначала это был  чайник, сплющенный в бешенстве на потолке в кухне, потом стул, разлетевшийся на мелкие щепки. Иногда попадалась под руки свинья, которая носилась по двору, исполосованная лопатой, хрипя и визжа на всю деревню. Корова, истыканная вилами.
Но чаще это была Марина. Она стояла насмерть, защищая грудью своих детей, домашних животных, всех, кто слаб и беззащитен. Валерий бил Марину жестоко и профессионально. На лице не было следов побоев. Его бесила отчужденность и нескрытая ненависть в глазах Марины, когда раньше грела душу суетливо-зависимое выражение.
 Просидев всю ночь в сарае около вздыхающей скотины, стирая слезы и падая от усталости, она все же могла утром идти в школу и давать уроки, пряча при этом глаза, полные тупого отчаяния и душевной боли. Она боялась, что люди прочтут, как глубоко она несчастна, как страшно и одиноко жить на этом свете.
 Когда засыпали все в доме, она выбегала во двор и долго смотрела на звезды, в душе крича и зовя на помощь Бога. Или хотя бы инопланетян, если Бог ее тоже ненавидит, как все на этом свете. Она не просила денег, хорошего мужа, богатырского здоровья – стыдно было просить это у Бога, когда дети в опасности. Она просила только дать ей силы, чтобы выдержать этот ад и успеть поставить детей на ноги.
Приветливо улыбаясь и помогая людям, Марина отчаянно боролась с огненной гиеной, высасывающей из нее силу и терпение. И однажды не выдержала, желая сбросить крест, который она несла, обливаясь потом и кровью. Она стояла у калитки своего дома и сторожила цыплят от кошки, как из соседнего дома вышли люди, поставили гроб на кузов грузовика и медленным шагом повезли на кладбище.
Несколько дней назад этот Николай с женой гулял у друзей на вечеринке. Не закончив веселье, муж подошел к жене и сказал, что идет домой вешаться, а она может еще погулять. Светка приняла его слова как глупую шутку и, посидев еще немного, пошла домой. Тело его нашли в сарае уже холодным.
 Похоронная процессия медленно двигалась мимо Марины. Она увидела желтый профиль мертвеца в гробу и пожалела, что это не она. Но тут же спохватилась, а что будет с детьми? Кому они нужны в этой жестокой равнодушной стране? Нет, она должна бороться из последних сил, помочь детям встать на ноги, даже если уже сердце будет отказываться работать, а тело перестанет двигаться. Страшно умирать, когда нечего оставить детям.
 
Один раз только Марина попыталась обратиться к участковому, но тот честно признался:
- Я скоро ухожу на пенсию и мне не хочется возиться в последние дни со всякой мразью. Вы думаете милиционер – это такая красивая профессия? Одна грязь! Я рад, что скоро о ней буду вспоминать, как о дурном сне.
Марине стало жаль участкового. А может Валерий ему тоже сливал молоко за бутылку? Рука руку моет.
 
В последнее время Валерий стал приезжать поздно. Пол ночи Марина сидела у темного окна и сторожила покой детей. По появлявшейся фигуре мужа, она определяла пьяный он сегодня или нет. И если, входя, он грохотал дверями, пинал собак, Марина прятала нож под подушку. Это на крайний случай. Или он, или она.
Когда Валерий брал с собой в рейс младшего сына, он приезжал вовремя и не пьяный. Поэтому Марина разрешала сыну ездить с отцом.
Бруно как-то после очередной поездки рассказал матери, что папка в одном из телятников заставил его загонять телят, а сам с толстой тетенькой закрылся в машине. И он видел как из окна кабины торчали ее тапки. Сын любит пофантазировать. И даже тогда, когда сам Валерий несколько раз хлопал по плечу сына и говорил: «Вот подожди, ее дочка подрастет, вместе будем ездить», Марина не приняла всерьез.  Кому этот пьяница нужен?
  Но однажды к ней пришла Полина, давняя хорошая знакомая, еще со времен первого замужества.
- Я не хотела тебе говорить, - начала она, натянув на глаза скорбное выражение, - но я вижу как ты бьешься одна... Зло берет на мужиков. Вот и мой тоже пил, гулял, потом помер где-то на городской свалке. Городские власти заставили меня его хоронить. Его опознали по выколкам на ягодицах. Еще в армии выколол на правой стороне мышку, на левой кошку. Когда ходит, такое ощущение, что кошка бежит за мышкой. За что я должна была такие деньги выложить на похороны? За издевательства надо мной? Короче говоря, гуляет твой и уже давно.
- Толстая телятница? – спокойно спросила Марина.
- Да, Ольга. В Богдановке живет. Ты уже знаешь?
- Нет, просто сын однажды рассказывал. Даже удивительно, что на него еще кто-то смотрит.
- Бабы ничем не брезгуют. Лишь бы мужик был рядом.
- Она замужем?
- Да, но сейчас она своего выгнала. С дочкой живет. Ты уж не расстраивайся сильно, и так на тень похожа. Но они тоже обнаглели. Валерка подходит к сидящим телятницам и запросто говорит Ольге: «Пошли». И они идут, на ходу снимая штаны.
- Я даже рада, что он нашел себе бабу. Может уйдет совсем. Перед учениками только стыдно.

Валера пришел домой как всегда пьяный. Пока Марина готовила ужин, он все пытался вывести ее на спор в нетрезвом состоянии. Ей были противны его пьяная нахальная улыбка, пьяные действия и обсуждение мужиков при пьянке. Марина, сдвинув брови, смотрела на него с плохо скрываемой гадливостью.
- Ты че? Не навидишь меня в натуре? Твои глаза говорят об этом... Много на себя берешь! Шал-лава!

    

                Глава 19

Валерий ел и с раздражением следил за Мариной. Она сидела рядом и не знала куда руки деть, что сказать, чтобы поддерживать разговор и как сидеть, чтобы не злить при этом мужа. Он не выдержал:
- Не гляди на меня как Ленин на буржуазию.
- Может мне выйти, а ты спокойно поешь один?
- Почему? Оставайся! Только не говори всякой ерунды, и не делай вид, что ты читаешь газету... Хватит смотреть мне в рот и тыкать пальцем.
- Что же мне прикажешь делать?
- Сиди и молчи!
Через несколько минут...
- Чего молчишь? Обиделась, что ли?

Его лицо побелело. На нем отразилась жуткая ненависть. Это продолжалось всего лишь долю секунды. Заострившие его черты и колючий взгляд привели ее в чувство. Он озирался вокруг, словно загнанный зверь. Взгляд его упал на столовый нож и она поняла в ту же секунду, что он хочет сделать.
Валерий, сбивая чашки и тарелки, рванулся к столу. Марина, не помня себя от страха, бросилась к двери. Промчавшись по коридору, она оказалась в сарае для скота, но слыша за собой настигавший ее топот, она выскочила наружу во двор, где, наверное, он ее застанет.
Она услышала грохот. Это разъяренный Валерий запутался в коврике у входа и со всех своих бешеных сил рухнул на землю. Только оказавшись во дворе, Марина поняла всю безвыходность своего положения. Она стала перебирать рейки, стоявшие у сарая, по бокам которых были насквозь прибиты гвозди, острые их концы их высовывались наружу. Она выбирала рейку пошире с гвоздем подлинее, чтобы ударить его по голове. И пусть гвоздь войдет ему в висок, и пусть этот грех не простит ей Бог, но дальше так жить невозможно...
Вся жизнь последних лет казалась Марине кошмарным сном. Неужели она может жить с этим отвратительным, грубым, жестоким мужиком? А ведь было время, когда она его жалела, ухаживала, лелеяла... Ну и дура же она была! Надо разбегаться в разные стороны. Хоть он не отпускает, а держит ее за служанку. Пусть живет с другими дурами. Только свистни – бабье и набежит. Самого высокого качества!
Но он не побежал дальше, а вернулся в дом, где сидели испуганные дети. Он стал жаловаться на свою судьбу:
- «Бейте бабу молотом, будет баба золотом!» - только так достигнете своей цели: страхом поставить на колени и издеваться над ней всю жизнь, как над нами издевались в тюрьме.
Чтобы успокоить себя, он наутро поехал к Ольге домой. Мужчины как звери с животной натурой оставляют женщину с израненной душой и уходят в лес развлечений и веселий.

 Марина не ревновала к его грязным похождениям. Более того, хорошо зная натуру Валерия, она была уверена, что это не более как доказательство самому себе, что он что-то значит в этой жизни. Что он мужик! Зато теперь перед Мариной выстроилось твердое решение ехать в Германию без него. Каждый человек получает то, что зарабатывает. И она стала потихоньку собираться.
 Марина попросила Валерия привозить и ей молока.  Ее сепаратор работал днем и ночью. Сметану и масло сдавала двум женщинам, которые продавали на городском рынке за двойную цену.
  Марина стала по каплям копить деньги. Торопила в письмах маму, чтобы скорее делала вызов. Мать отвечала одним и тем же: «Имейте терпение!» и присылала раз в год посылку с поношенными, но добротными вещами и сладостями в красивых упаковках. Надевая бывшие в употреблении немного потертые носки, Валерий брезгливо бросал фразу: «Наверное в этих носках уже пять негров умерло!»
- Скажи спасибо и за это. По крайней мере мы одеты.
- Жадные у тебя родственники. Вся гебельсова порода такая.
- Германия кормит Россию, все африканские страны. Другое дело, что вы сами не хотите жить лучше. Легче водку пить, да чужих баб трахать, а семью ставить на ноги пусть кто-нибудь другой сделает, иначе мы морды бить умеем.
- Я что, тебе зарплату не приношу?
- Да твоей зарплаты хватает только тебе на сигареты.
- Ты повозникай мне, сразу твои шары выбью.
- Дураку делать добро, что воду в море подливать...

Марина продав сметану, насобирала определенную сумму. Но эти деньги не давали покоя Валерию. Он решил их применить на нужное дело. Он доказывал Марине, что на эти деньги лучше купить старенький запорожец и самим ездить продавать сметану.
- Все вон учителя уже сидят на базарах.
- Бери, все-равно ведь не отвяжешься. Будешь в Богдановку к Ольге ездить.
Продавца Валерий нашел быстро. По его словам запорожец старенький и требует некоторого ремонта, но у Валерия в гараже механики – отличные ребята, сделают машинку за пять минут как надо. Марина с тяжелым сердцем отдала мужу пакет с деньгами.
Валерий уехал с продавцом в какой-то неведомый гараж в городе и пробыли там целые сутки. Приехали пьяные и злые.
- Иди, там во дворе я тебе машину купил, - бросил Валерий Марине, зло ухмыляясь.
Поужинав, продавец смылся домой, а Валерий лег на диван и уснул мертвецким сном. Марина вышла во двор посмотреть на плоды своего труда и чуть не упала в обморок. В середине двора стоял обшарпанный корпус автомобиля сталинских времен, набитый доверху деталями, собранными видно с автомобильного кладбища. Сам мотор покоился на заднем сидении и непонятно было - предназначен ли он для этой конструкции или для какого-то другого антиквариата.
Утром Марина, глотая слезы обиды, тихо укоряла мужа, уплетающего жаренную картошку. Громко нельзя, побьет. Он – хозяин! Он – всегда прав, даже если белое, вовсе не белое. А так хотелось бы размозжить ломом его пустую голову.
- Ты хотела машину, я ее тебе купил. Делай теперь с ней что хочешь.
Марина, собрав соседских мальчишек, оттащила ящик с металлоломом назад к дому продавца. Дома хозяина не оказалось. Жена, это оказалась ее коллега – учительница математики Валентина Ивановна. Она сказала, что муж уехал по важным делам раздавать долги. Марина попросила передать ему, что если есть еще у ее мужа совесть, то он должен им вернуть деньги.
- Вас насильно никто не заставлял, - ответила Валентина Ивановна и закрыла дверь.
 Денег не вернули. Деньги пришли и ушли. Только осталась боль в пояснице. Валентина Ивановна делала вид на работе, что ее это не касается. Все правильно.

В то время у них была собака по кличке Малыш. Ее отдали Калининым люди, переехавшие на новое местожительство. Он жил у них, но всегда шел в старый дом, где уже жили новые хозяева. Он возвращался и ночью скулил. Прожила она у нас два года, как стала по ночам выть. «Наверное, гуляет...» - сказала Марина и выпустила на ночь погулять. Была зима и ночи стояли морозные, лютые. Кругом лежал снег.
Утром Малыш не вернулся. Не пришел домой на следующий день. Ждали его месяц, искали, но его след простыл. Марина решила, что его нет в живых, потому что был злой и в руки просто так не давался.
Калинины стали его уже забывать, как вдруг Марине приснился сон, такой явный, что проснувшись, она никак не могла отойти от шока. Малыш был весь в крови и ей так ясно сказал: «Если бы ты меня тогда не отпустила туда, где ветер гуляет, то ничего со мной не произошло!» Марина в отчаянии ответила тихо: «Я отпустила тебя только погулять...»
Весь день ее мучила совесть, в душе она просила прощение за то, что по ее вине что-то случилось с Малышом.
Вечером, когда Марина пришла с работы, ей сын сказал:
- Иди, посмотри в будке, Малыш вернулся.
Марина не поверила, но сразу пошла посмотреть. Там лежал действительно Малыш. Худой, с раздробленной задней частью тела. Задние ноги он тащил за собой.
Марина, чуть не плача, занесла его в теплый сарай, стала ухаживать за ним, кормить и смазывать йодом пораненные места. Вскоре он начал ходить, но испражнялся с болью. Тут же бегал и вилял хвостом Тошка. Он был верным другом Малыша.
«ПРОСТИ меня, Малыш!»

Марина открыто и спокойно объявила Валерию, что знает о его любовнице и что не против. Наоборот, она будет рада, если он найдет свое счастье. Валерий благодарно посмотрел на Марину, наверное за то, что не закатила скандала.
Теперь он ездил в Богдановку на праздники и выходные дни. Марина покупала Ольге и ее дочери подарки, одевала Валерия в чистое белье и рубашку, и отправляла на отдых.
Сама управлялась хозяйством, принимала роды у коров, свиней и кошки, ползала часами на коленках в огороде, чтобы на зиму сделать запасы овощей и картофеля. Перед сном, падая на кровать, Марина обнимала детей и рассказывала интересные случаи из детства, читала сказки и рассказы. Мальчишки, прижимаясь к матери, говорили, что она самая лучшая мамочка на свете.

Глядя на поведение Марины по отношению к мужу, некоторые колхозники решили, что она просто делает вид, что все нормально, другие же хитро усмехались за спиной: не спроста, и Валерке пора уже сделать какие-то выводы. А Марина рада была этим дням и минутам, надеясь, что когда-нибудь он останется там навсегда. Но Валерий возвращался назад, бросал в угол трусы в крови и сперме и удивлялся, что жена не рада его возвращению. Марина кидала трусы в печку, замачивала рубашки в тазу и убегала на работу, не желая видеть и слышать это мерзкое создание.

В школе начались занятия в Изостудии. На это уходила большая часть времени и сил. Кроме изучения  приемов живописи и графики, ребята вместе с учительницей готовили выставку народного творчества.
Ребята выполняли живописные ковры, писали маслом картины на холстах. К выставке школа подготовила небольшой концерт и ярмарку для гостей города и близлежащих районов. Работал буфет и кино. Корреспонденты из газеты буквально не отходили от Марины, выпытывая у нее методы работы с детьми и планы на будущее. Ее студийцы прямо визжали от восторга, так как некоторые картины были раскуплены тут же на выставке.
- Марина Константиновна, - прыгал радостно Сережа Зайцев, - что я могу купить на эти деньги, как Вы считаете?
- Я бы посоветовала тебе купить настоящие краски и кисти и писать новые картины.
- Нет, я лучше куплю своей маме подарок.
- Тоже неплохая идея.

Подошел председатель колхоза, симпатичный мужчина среднего возраста.
- Как живется Вам у нас, Марина Константиновна? - улыбнулся он, заглядывая ей в глаза. – Я рад, что Вы у нас нашли работу. Многие годами никуда не могут устроиться.
- Спасибо, все хорошо.
- Все ли? Я слыхал у Вас проблемы с мужем? Мы до сих пор с улыбкой вспоминаем, как Вы однажды поставили всех на ноги, когда Ваш муж не вернулся домой. Нам пришлось всю ночь в пургу и метель в пятидесятиградусный мороз на Кировце искать его молоковоз с замерзшим вашим мужем, как Вы уверяли. А он спал в Богдановке в обнимку с телятницей.
Что могла ответить Марина на это бесцеремонное замечание. Она знала, что сам председатель открыто имеет любовницу, поэтому жаловаться на своих мужей ему никто не решался. Все женщины для него – это только опора для мужчины.
Разве это люди? Они созданы, чтобы охранять домашний очаг, поднимать детей на ноги, заботиться о муже. Об этом говорил даже французский писатель Никола Шамфор: «Без женщин начало нашей жизни было бы лишено помощи, середина – удовольствий и конец – утешения». Мужчинам нужен праздник. Каждый день, каждый час. Иначе жизнь кажется пустой и бессмысленной.
- Конечно, это смешно. Но я разве против его любви к какой-то там телятнице. Может человеку действительно больше нравится на соломе, чем на белых простынях...
- А ей Вы это сказали? – у председателя загорелись глаза.
- Что именно?
- Ну что не против.
- А что я должна ей это сказать?
Председатель пожал плечами и отправился к армяну, размахивающему веером над грильницей с шашлыком.

Покормив детей обедом, Марина отправилась на велосипеде в Богдановку. Она людей не слушает, она только прислушивается к их советам. Все умные, все умеют жить. Одна она тряпка у порога, о которую можно вытирать ноги.
- Мама, не надо, - кричал ей вслед Маркус.
- Надо уже какой-то конец сделать, – махнула рукой мать.

  Она увидела у дома Ольги, что показал ей прохожий, молоковоз мужа. Не испытывая страха и унижения, Марина вошла в дом. Валерий сидел в углу большой пустой комнаты и чистил тряпкой какую-то деталь от машины. Она прошла мимо него, как мимо облезлого уличного пса и подошла к огромной спине и мощному заду женщины, чистившей картошку. Картошку она держала пальцами близко к глазам и мелко срезала кожицу, которая стружкой падала на газету, растеленной на полу.
- Здравствуйте, я – Марина. Я пришла поговорить с вами по-хорошему, по-доброму.
 Женщина повернулась к ней лицом и Марина, вздрогнув, отвела с испугом глаза. На широком круглом как колобок лице еле просматривались два глаза и чуть ниже отверстие, предназначенное видимо для рта. Она надела маленькие круглые очки и скептически оглядела Марину с ног до головы.
- Я хотела сказать, - торопилась Марина, боясь, что ее выкинут, не выслушав предложения до конца, - что я не против, если вы будете жить вместе. Можете даже взять нашу  корову, свинью, дом. Только оставьте нас в покое.
Ольга стала бить одной ногой об пол, как лошадь, укушенная цикадой:
- Ты что сюда пришла учить меня как жить? Вторая мать нашлась...
Значит первая тоже не в восторге от поведения дочери.. Подбежал Валерий. Жалостно скуля и виляя хвостом, он попросил Марину уйти отсюда.
- Я говорю с вами серьезно, иначе может быть по-другому, - твердо заключила Марина и вышла на улицу.
За ней бежал Валерий:
- Зачем ты сюда приехала? –  вопрошал он спину своей жены, потом просветлев лицом от пришедшей в голову мысли, ухмыльнулся, - А-а, ты так меня ревнуешь, что за столько километров прибежала пешком..
- Я не ревную, - спокойно посмотрела на него Марина, - просто еще раз хотела убедиться, какое ты дерьмо. Ты еще будешь горько жалеть о моих унижениях и биться головой об стенку. Ты, не я!
 И уже с улыбкой весело рассмеялась:
- Что ж ты такую себе корову нашел? Я даже испугалась. Ты же говорил, что не любишь толстых и очкастых. Любовниц надо выбирать лучше жен, чтобы потом не проклинать себя всю жизнь. Или лучше дает?
- Все одинаковые... Сам не знаю, как будто с ума схожу.
- Пить меньше надо. Где курят, там и пьют. Где пьют, там и гуляют. Звенья одной цепи. Должен сам знать, практика у тебя большая.
Марина села на велосипед и поехала, не оглядываясь. Она долго еще слыхала его зов.
 В лесополосе между колхозами Марина спрыгнула с велосипеда. Жарило солнце. В воздухе был слышен звук мошек и стук дятла. Иногда ухал удод. Марина легла на траву с разбросанными желтыми головками одуванчиков и, дыша прелым запахом листвы и грибов, стала смотреть на небо.
Небо было синее с белыми обрывками облаков. Интересно, в Германии такое же небо или совершенно другое? Она слыхала, что там идут часто дожди. Значит серое. Переместить бы это небо, поле и лес в Германию. Или наоборот, её сюда.
Марина никогда не видела Германии, но пишут, что там круглый год продают свежие сливки с клубникой. Почему всего этого нельзя сделать здесь? Разве мало земли, по которой могли гулять коровы или выращивать овощи и фрукты? На все вопросы власти отвечают одним ответом: «Нет горючего». Откуда же горючее в маленькой Германии? Запад говорит: «в России нет хозяина. Люди – сироты, выживает смелый и хитрый». Жаль! С таким чистым небом, душистым лесом и теплой землей сам Бог велел жить и размножаться.
Бруно не выдержав ожидания, написал бабушке письмо:
«Здравствуй дорогая баба! Спасибо за посылку. Мне очень понравился спортивный костюм и вязаная кофта. Я хотел бы попросить у тебя, чтобы ты сделала побыстрей вызов. Папка уже начал гулять с другой женщиной и очень сильно пить водку. Мама очень сильно плачет и болеет. Тут уже есть нечего, в магазине ничего нет. Скоро корова будет рожать. Я хожу в школу, я – четверошник, школа мне нравится. Взяли черную собаку, она очень злая. И так как она растет, ей требуется больше кушать и всегда зашиваем штаны от ее зубов, когда выпускаем на улицу и идем с ней гулять. Свиньи могут за два дня съесть один мешок комбикорма. Сильно быстро уходит на зверей корм. Летом еще ничего. Их выпустишь, они сразу сжирают траву. Трава немножко вырастит, они снова сжирают. Ну все, я тебе немножко рассказал о нашей жизни. Прощай, пора спать. Целую, Брунчик».


            

               

Глава 20


- Мне нужно разрешение от тебя на выезд в Германию, - Марина дернула за плечо пьяного мужа.
- Кровью обмоетесь, пока его получите.
- Но ты же сам говорил, когда я собирала документы – «На черта мне нужна ваша фашистская Германия!» Теперь что?
- Никуда вы не поедете. Вы что, собираетесь меня как собаку бросить?
- Но ты же сам мне доказывал, что по тебе все бабы сохнут.
- Да, только свистни, табуном соберутся. - Валерий повернулся на другой бок и захрапел.
Алкоголь является отличным растворителем! Он растворяет брак, дружбу, семью, профессию, печень и мозг... Но только не проблемы!

Вызов пришел неожиданно, даже можно сказать секретно. Все родственники не надеялись, что Валерий отпустит ее с детьми и боялись, что он вызов просто уничтожит. Поэтому послали через сестру Михаила и она почтой переправила к Марине.
 Сначала все русские отмахиваются от Германии, а когда очередь ехать, вперед бегут, рассталкивая всех локтями. Немцы еще оглядываются повлажневшимися глазами на бывшую родину.
Плохо ли, хорошо, а здесь прошло их детство и молодость. Здесь строили добротные дома, на совесть работали, выращивая хлеб и мясо. Оставляли не только все, что заработали, но порой даже трудовые книжки не выдавались на руки. Езжайте, мол, ко всем чертям, есть свежие сливки с клубникой. Поплачите еще без нас. И немцы плакали и готовы снова пахать на новой родине, но уже с надеждой, что не сожгут детей в Афганистане, не порежут в Чечне.

Начались бега по оформлению документов. Марину свели с каким-то мужчиной, который проталкивает бумаги быстрее. Пришлось отдать почти все сбережения, накопленные втихоря от мужа. Какие там деньги, когда впереди СВОБОДА.
 Но воз и поныне там, более того завяз где-то в черном ящике. Марина надеялась, что Валерий согласится для нее продать половину скотины, которую сама выхаживала. Но, напившись до поросячьего визга, он сделал аварию. Хорошо еще молоко не вылилось на землю. Разбил только кабину, вылетев через лобовое стекло без единой царапины. Говорят пьяные в авариях не ломаются. Пьяные как резиновые куклы. Пришлось перерезать половину поголовья скота, чтобы сдать на мясо и оплатить ремонт машины. Пустые хлопоты. Бесплатный труд!

- Завтра будем резать свинью, - заявил Валерий ложась спать.
- Но завтра суббота, - возразила Марина, - у меня уроки.
- Мне насрать на твои уроки. Дети в школу не пойдут, пусть мне помогают. Будет только так, как я сказал. По-твоему никогда не будет.
Утром Марина ушла на работу с тяжелым сердцем. Весь рабочий день была занята мыслями о доме. На перемене видела бывшую коллегу. Еще зимой она уволилась и уехала с мужем жить в город. Надоело ишачить в своем хозяйстве: чистить навоз, лечить свиней от рожи, а коров от гонореи, производить искусственное осеменение скотины и овощей на огороде. Пусть лучше парниковое, но с магазина. Да и мужик возможно бросит пить. В городе контроль на работе по жестче. Глядя на ее округлившееся лицо с румянцем на щеках, со сглаженными будто утюгом морщинами, радостным блеском глаз, Марина не удержалась и спросила:
- Вы так похорошели, с чего бы это? Мне лично в городе жилось не легче...
- Да мужу вырезали пол желудка, вот и пить перестал.
- Хоть бы моему что-нибудь вырезали... – вздохнула Марина.
Занятия наконец кончились и она поспешила домой.
Подходя к своему дому, Марина увидела посреди двора лежащую мертвую свинью. Плод годовалового труда. Больше никого. Сердце больно защемило. Она пулей влетела в дом. Тоже ни души. Кинулась в сарай. Там по разным углам прижались дети, с огромными от ужаса глазами глядя на пьяного в дупель отца.
Он сидел на корточках в середине сарая и пытался раздуть пламя паяльной лампы. Пламя то тухло, то вырывалось языком огня, облизывая голову Валерия. На лице уже отсутствовали брови и ресницы, спеклись волосы на голове.
Марина ласково стала уговаривать Валерия идти поспать, хоть пол часа. По-плохому с пьяными нельзя. Пьяный что паяльная лампа, не знаешь, когда она выпустит свое жало. 
Валерий сначала брыкался, вслух соображая, зачем вообще ему понадобилась паяльная лампа, потом навалившись на спину Марины, поволок ноги к постели. Не успел одной ногой коснуться кровати, как по комнате разнесся тяжелый храп.
Марина, выскочив во двор, попыталась стовосьмидесятикилограммовую тушу поднять на дверь, уложенную на старых баллонах. Но свинья не двинулась с места, только затрепетала холодными ногами. Она оббежала соседей в поисках мужской силы. Как назло по домам сидели только бабы. Они, как только Марина закрывала за собой дверь, приникали лбами к  оконным стеклам, следя за дальнейшими действиями сельской учительницы.
Подстелив клеенку на землю, Марина перевернула тушу на другой бок, чтобы свинья оказалась на подстилке. Детей отправила что-нибудь перекусить и потеплей одеться, сама же стала обжигать волосы на коже свиньи скудным пламенем паяльной лампы.
После обжига она обмыла тело горячей водой и взяла в руки нож. Марина знала, что обжигать и парить кипятком нужно несколько раз, чтобы предать телу нужную мягкость и сочность. Но не до хорошего. Спасти бы то, что осталось, пока есть немного силы. С утра ведь ни росинки во рту. Нужно торопиться. Нельзя пьяному мужику давать в руки нож. Человек хуже зверя, когда он зверь.
 Детям Марина дала по тазику:
- Будете куски мяса возить в кладовку. Я там клеенки растелила.
 Самой впервые в жизни пришлось разделывать свинью. Как нужно? Наверное, как курицу...
  Она распорола брюхо от паха до самого горла. Пальцем порвала плевру. Кишки тут же вывались наружу, розовые тонкие и серо-голубые в буклях.
Вырезав задний проход и отрезав от гортани, предварительно перевязав шнурком от случайного выпада каловых масс на мясо, Марина вывалила содержимое в большой таз и поставила в угол двора. Туда же устремились собаки, кошки и куры, растягивая кишки по всему двору. Хозяйка бросила собакам желудок. Кошки уже грызли хвост, урча и фыркая.
 Засунув голову в полость живота, Марина стала аккуратно отделять легкие, сердце, печень и почки. Дети унесли ливер в дом. Мать же принялась разделывать тушу на куски. То ли ножи тупые, то ли сила стала покидать Марину, но она никак не могла отрезать кусок. И в ход пошел топор. Дрова рубят, щепки летят. Из глаз Марины текли слезы. То ли от бессилия, то ли от обиды и отчаяния.
- Не плачь, мама, - уговаривали дети, готовые сами разреветься на всю деревню.
Во двор вошел Сашка, сменщик Валерия.
- Мне Валерка хвалился, что вы сегодня будете резать свинью. Он обещал пять килограмм, у меня гости.
- Отрежь себе сам, сколько хочешь.
- А где сам?
- Пьяный спит, - Марина смахнула рукавом слезы, - Может ты поможешь?
- Не могу я, гости ждут. Нет, а ты тоже хороша. Стоишь слезами умываешься. Ну-ка, возьми топор и проломи башку своему мужику. Иди, не бойся, - он подтолкнул ее к двери.
- Да не могу я. Могла бы, давно уже ему голову размозжила. Ну как после этого жить?
- Убить, украсть, избить, изнасиловать в первый раз страшно. Второй раз равнодушно относишься, а потом получаешь удовольствие, а уж затем – профессионально, за деньги.
- Не хочу даже начинать. Для подлости много ума не надо.
- Кто бы еще это оценил? – Сашка махнул рукой и удалился, держа сверток под мышкой.
 Марина нарезала гуляш в чугунок и поставила на огонь.
  Утром Валерий проснулся первым. Проглотив несколько ломтиков холодного мяса из котла, он пошел осматривать ничтожную работу жены. Разве бабы могут сделать что-нибудь путное? Оглядев куски мяса, лежащие на клеенках, растеленных на столах и полу, он вышел во двор, оставив дверь открытой.
Пока справлялся в туалете, перелистывая журнал Огонек, которым собирался тут же обтереться, одна из собак стащила с кладовки кусок и, вытащив во двор, обгладывала мясо с ребер.
  Пнув собаку в бок, Валерий в бешенстве влетел в дом и с кулаками бросился на жену:
- Я что, сука, целый год кормил свинью, чтобы потом собакам ее выбросить?
- Так ты же сам оставил дверь открытой, - пыталась остановить его Марина, выйдя на кухню.
- Опять я виноват? Всю жизнь я плохой, - он схватил ее за шею и повалил жену на стиральную машину, стал бить кулаком по груди.
Марина, зажав зубы, тихо стонала, удивляясь про себя, что ее дух все еще держится в теле, хотя тело было холодным и бесчувственным, как у вчерашней свиньи.
- Не бей маму, - послышался сзади срывающийся голос Маркуса, - ты еще пожалеешь об этом.
- Что? – у Валерия налились кровью глаза, - Я вас всех, ублюдков, приведу в чувство...
Он схватил всех в охапку и бросил на диван. На него смотрели шесть впалых, замученных глаз. Он повернулся и выбежал из дома. Похмеляться. Где-нибудь в подворотне.
     Вся деревня обсуждала новость, как Калинины резали свинью. Это событие произошло впервые в жизни истории колхоза.
 
Марина сидела у окна в темной комнате, ожидая мужа и охраняя сон детей. Уже третий час ночи. Уже тринадцать лет Марина не спала нормально. За что же Бог ее так наказывает? Конечно, правильно ее мать говорит, что она сама себе выбирала мужей. И Бог тут совершенно ни причем. Просто пошла не по той дороге. Ведь не было табличек на перекрестках тех дорог, где что тебя ждет. Верующие говорят, это Бог испытывает. Люди, получившие все здесь, там ничего не получат. Но Марина ведь может не выдержать всех испытаний. Сердце не железное, а людям разве расскажешь? У каждого свое горе, свои заботы. Один только раз пожаловалась Марина своей сотруднице, что жить с мужем нет уже никакой мочи, на что та ответила:
- Трахаться с ним хочешь, потому и терпишь его.
 Да, натрахалась с ним выше ушей. Разойдись, опять будешь ****ь.
...Ворота с шумом отворились. Значит пьяный. Молоковоз влетел во двор и чуть не снёс колодец. Из кабины выскочила молодая женщина. Марина знает ее. Это новенькая лаборантка на молокозаводе, сбежавшая с дочерью от мужа с соседнего колхоза. Новая связь. О чем-то поспорив, они снова садятся в кабину.
Марина не помнит, как очутилась во дворе. Она открыла дверцу и громко закричала женщине, перебивая звук мотора:
- Ты с кем связалась? Да он же пьяница и бандит..
- Я знаю.
- Так чего тебе от него нужно?
- Мне негде жить.
- Ты хоть бы подождала, пока я с детьми уеду. Совесть имей перед людьми.
- Это ты совесть имей. Уже три месяца как получила вызов, а все еще здесь.
- Да я бы ползком поползла уже, если б разрешили.
- Иди спать, - заорал Валерий на Марину, нажимая на газ. Лаборантка дернулась вперед и ударилась головой о лобовое стекло. Мотор взревел и машина вылетела на улицу, сорвав ворота с петель.
 Чмо, подонок. Марина решила завтра выбить с него разрешение или уехать куда-нибудь в глухомань России. Хватит. «На одном месте и камень обрастает» - говорил ей дядя Йосиф, а у нее не обрастает. Проклята и забыта.
 
С утра Марина странно спокойно и молча–равнодушно перебирала вещи в шифоньере. На диване спал Валерий в глубоком хмелю. На полу росли три кучи одежды. Одна, чтобы взять с собой. Другая продать или отдать людям. Кто купит? Денег в колхозе нет. А богатые ношенное не берут. Третью Марина выносила во двор и жгла в костре. Туда уже были отправлены книги, картины, писанные ее рукой, детские игрушки и всякое по мелочам. Дети молча следили за действиями матери:
- Мама, ты зачем это делаешь?
- Всё, уезжаем. Сейчас сожгу вещи, потом дом. Пропади все пропадом.
- Ты что, с ума сошла? – поднял голову Валерий с подушки.
- Не хочешь по-человечески отпускать, уедем все-равно куда-нибудь. Оставайся на куче пепла со своими ****ями.
- Давай сюда твои бумаги, - поднялся с дивана пропитый насквозь Валерий, напуганный решительностью Марины. Она и не шутила.

Через полдня у Марины было в руках разрешение, позволяющее покинуть пределы родины и бежать. Хоть в Турцию, хоть в Африку, где нет беспредела беззаконию, пьянству и воровству.
Она отвезла бумагу в ОВИР, но душа была все-равно неспокойна. Не верилось, что когда-нибудь она встретится с родными. Что ее дети когда-нибудь попробуют сливки с клубникой. Что она будет спать не сидя на стуле у окна, а в постели, как все нормальные люди.
То же самое видимо крутилось в голове у Валерия, освободившегося на мгновение от алкогольных паров. Или на работе ему открыли глаза дружки, что для него праздник может кончиться навсегда.
С работы пришел на пределе бешенства. Сбив рукой приготовленный обед со стола на пол, он приказал Марине сесть в середину комнаты на пол.
- Сейчас я буду тебя убивать.
Марина успела крикнуть детям: «Бегите!», а про себя: «Помоги мне, Господи!» Валерий занес пудовый кулак над головой Марины, как в дверь постучали. Вошел сосед, обещавший еще вчера помочь поставить новые ворота. Валерий отступил от жены, тяжело глянул на соседа:
- Чего тебе?
- Извини вчера не мог прийти. Сегодня я свободен.
- Какого хрена ты пришел сегодня? Я тебя вчера просил.
Валерий в ярости сбил тарелку с колбасой. Колбаса покатилась по полу под диван.
- Все сволочи. Всех ненавижу...
Сосед успокаивал его, Валерий громыхал трехэтажными матами, а Марина, воспользовавшаяся моментом, выскочила во двор и схватив в охапку детей, мчалась через огород к соседям.
...Марина сидела в углу соседского сарая уже битых два часа и тряслась от страха. Дети тут же прижались по бокам. Рядом стояла соседка Лиза и уговаривала войти в дом.
- Что ты, он на последней стадии бешенства. А вдруг прибежит, нас всех перебьет. Попроси лучше твоего отца к нам сходить на разведку. Если спит, надо домой сходить забрать документы и кое-какие вещи. Больше я туда не вернусь.
- Не ходи, мама. Я боюсь.
- Без документов мы не можем уехать, сынок.

Через пару часов Марину с детьми отвезли в соседний колхоз, расположенный на соленом озере. Марина сумела забрать свои документы, ползая по полу среди разбитой посуды, пока Валерий спал на диване в одних трусах, разметав ноги в разные стороны.
Сельсовет выделил им маленький домик на временное местожительство до отъезда в Германию, хозяйка которого недавно умерла. Вещи, лежащие на своем месте, еще хранили тепло ее рук. И страшно, и больно, и грустно, и жаль, но жизнь наша в душу наводит печаль.
Живя два месяца на соленом озере, Марина перебрала в мыслях всю свою прошедшую неудавшуюся жизнь. А почему собственно неудавшуюся? Ведь сама же мечтала о главной цели своей жизни: иметь детей. Но какой ценой?!

Сегодня ей приснилось, что ее юбка разлезлась по швам. Интересно, что бы это значило? Но рассуждать некогда. Ей надо ехать за разрешением. Позвонили, что готово. И это после того, как отвезла в ОВИР сумки с подарками. Значит всех уже накормила. 
В ОВИРе выдали документы, впервые улыбнувшись. А раньше смотрели с недоверием и презрением, как на предательницу родины.
- Есть разрешение! Я уже билеты на самолет заказала. – Марина подбежала к Маркусу, улыбаясь во все лицо. Маркус недоверчиво посмотрел на клочок бумаги, из-за которого столько пришлось пережить, потом посмотрел на мать:
- У тебя швы разошлись на юбке.
Марина стянула юбку и, подумав, выбросила ее в печку. Старая жизнь расходится по швам. На перекрестке дороги светофор дал зеленый свет по направлению на Запад. Надо успеть перебежать на ту сторону с детьми, пока тяжелый груз под названием «муж» не выбрался из любимой канавы и не повис на шее.
- Скоро вы увидете вашу бабушку, моих сестер.
- Можно подумать, они тебя там ждут, - усмехнулся Маркус.
- Ты прав, но мы же едем для себя. Я и не уверена, что уча всех жить, мои сестра стали учиться сами. Землю можно поменять, характер и привычки никогда. Однако все получили то, о чем мечтали: Лиза – теплый туалет, Лена – изобильное гнездышко, Клавдия идейную устремленность к накоплению, ну и мы, если Бог даст, свободу от насилия и тирании. И грех, если, получив все это, мы будем неблагодарно копаться в чужом белье, вести затяжные ссоры друг с другом и заниматься болезненным самолюбованием.
- Мы рады, что именно ты у нас мамочка, а не твои сёстры, - Маркус обнял мать за плечи, - но все-таки не хотелось бы, чтобы  ты там тоже оставалась гадким утенком.
Марина чмокнула сына в носик.
-   Все – таки давай не судить людей строго. То, что сам человек себе сделает, даже враг врагу не сможет сделать. Все страдают от своих же ошибок и будем надеяться, что всё и все изменятся к лучшему.
Марина была замужем два раза и оба раза неудачно. Она вкладывала в своих мужей всю душу, молодость и деньги, а мужья, не испытывая даже элементарную благодарность, уходили к другим женщинам, которые были хуже ее и не заботились ни о чем. И пусть даже потом жалели, но возврата уже не было. Поезд ушел...

Она казалась всем то с искусственно оживленным лицом, то скрюченным мученической гримасой безвучного внутреннего плача. Хотелось одеть черные защитные очки, чтобы люди, глядя, на нее, не копались в ее жизненных неурядицах, а проходили мимо.
Как сказал Валерий: «Лучше я украду, чем попрошу у кого что-либо...» Это такое унижение – ходить просить, заискивая взглядом, вибрируя чувствами души и не быть свободным от ощущения собственного достоинства, быть зависимым. Вот и перед своей первой женой не может отважиться и сказать: «Нет!»
Марине было жаль мужа. В глубине души она надеялась, что он образумится, успокоится и задумается, что ждет его в будущем. Одиночество – если он не изменится. Или как предсказывала ей бабушка в Целинограде – сильная депрессия, которая подвигнет его на самоубийство.
Ведь он – жертва, жертва цыганки и он должен голову на плечах иметь, чтобы больше не являться к ней в гости, где он привязан ведьминскими наговорами, спивая водкой, чтобы они действовали наверняка. Она поила его каждый раз, когда он приезжал к брату в гости.
Марина думала, что у него победит разум. Но он был больше и больше агрессивен и жесток с ней и детьми. Ей надо было принять решение: «быть или не быть», или-или... До последней минуты она ждала от него покаяния, после которого он будет жить по-человечески.
Но проходит неделя и всё повторяется снова... Он просто играет с ней, как с бездушной куклой. А у Марины тело от этого болит, душа кричит и рвется на свободу. Она была его спасительницей, его утешительницей, а он оплатил ей лишь зверскими выходками.
Марине его жалко, как и всех, кто ей делает плохо. Люди сами не знают, что творят. А ей только нужно вырвать детей из зубов дьявола и поставить их на ноги. Значит – «нет!» Надо уезжать из Казахстана в Германию без него. Хорошо решить так, но сделать труднее. Только если Бог поможет...
Бог повсюду, всегда со всеми. Но почему Он дает ей такие пытки? Для чего эти испытания? Чтобы закалить душу? Но ведь можно и сломать ее. Бог спасает все, что создал. Но в чем ее вина? Значит для чего-то Он дает ей испытания. А для чего – не понять...
Иногда, когда она просыпалась, она жалела, что Бог не забрал ее душу на Небеса. И эта бренная плоть, освобожденная смертью от новых гонений судьбы, не осталась истлевать во прах, чтобы в вечном покое смешаться с землей. Однако жизнь ее не покидает, а с ней и страдания, болезни, гонения... Она должна влачить это бремя, но душа все же борется с муками и потерей сил.
Она часто чувствовала себя плохо. Ее одолевала такая слабость, была голодна, истощена, что инстинкт гнал ее на любую работу, лишь бы был свой хлеб. Моральное унижение и физические страдания ей приходилось испытывать много раз. Она зарабатывала деньги, работая на трех работах, но получив деньги, они тут же испарялись неизвестно куда. Она даже не успевала купить макарон к обеду для семьи. Что же это такое? Неужели, тогда бабушка сказала правильно, что это цыганка перекрыла ей все двери к деньгам, к здоровью...
В сорок лет Марина была такой же утомленной повседневными заботами и растроенными нервами от повседневного переутомления и негативного влияния мужа. Судьба была неблагосклонна и она шла к своим болезням через ошибки всей жизни. Но обладала железной волей и выдержкой, чтобы пройти все испытания, потому что у нее был смысл всей жизни, мотивация: дети.
Марина постоянно находилась в привычной, надоевшей колее, всегда наготове взять чемодан и детей и поехать искать новое место, подальше от издевательств мужа. Но у нее никак не изменялась судьба, все так же не давал свободно вздохнуть этот тяжелый груз.
Кроме работы она была дома кухаркой, уборщицей и прачкой. Вечерами была ее обязанность еще вынести побои мужа. Иногда ей хотелось лезть на стены, ведь часто на все это уходили остатки жизненной силы и надежд, что все изменится к лучшему. И от усталости ей все становилось безразлично. Только дети давали ей силу для жизни. Она старалась уделять детям как можно больше внимания, хотела отдать им себя – такую, какой была в душе. Ей так хотелось ощутить, что она нужна им, что не безнадежна, что все ее труды – это давящие на нее горы стирки и грязной посуды – не напрасны. Она хотела дать им беззаботную жизнь.
Родные говорят: «Сама виновата». А раз сама виновата, сама и отвечай и сама страдай. Все сестры живут с поддержкой от родителей, но только не у нее: «сама виновата...» Что ж, остается только: бороться, искать, найти и не сдаваться...
Как это ни прискорбно, но факт остается фактом – мужчины бьют женщин. Не все, конечно. Но есть и такие, кто делает это с «завидной» регулярностью, вымещая на женщине и детях злость за свою неудавшеюся жизнь. Таких мужчин можно только пожалеть. Ведь они, в принципе - моральные уроды, закомплексованные личности, обделенные по жизни, то ли в силу безвольности характера, то ли от среды воспитания, то ли по какой-либо другой причине. Таким образом, они пытаются самоопределиться в жизни, показать свою значимость и могущество. Понятно, что масштабы этого могущества у каждого свои. Кто-то стал Наполеоном, а кто-то семейным тираном.
Не обязательно человек, который вырастил сына, построил дом, посадил дерево – настоящий мужчина. Очень часто это обычная женщина!
- Мама, - перед вылетом в Германию серьезно спросил Маркус, - Почему ты, когда папка нас находил, всегда возвращалась к нему?
Марина задумалась и печально ответила:
- Я боялась, что если мы не возвратимся домой, то он перережет моих родителей и потом ищи ветра в поле... Я сама влезла в эту петлю, сама и буду распутывать... Жаль, что вам пришлось преодолевать все невзгоды вместе со мной. Но я думаю, нас ждет счастливое будущее...

...Вылет самолета в Германию задерживало казахстанское агенство аэрофлота. Каждого пассажира пропускали через временную специально оборудованную кабину и что-то там с ними делали, никому не известно. Оттуда люди выходили красные и с бегающими глазами.
Все нервничали и потели. Марина стояла в очереди почти последней. Голод, стрессы и недосыпания давали знать о себе проплывающими черными пятнами перед глазами. Дети дергали мать за руки. Марина из последних сил стараясь не упасть в обморок... вдруг увидела приближающегося Валерия. Она вся покрылась холодным потом.
Валерий подошел к Марине с помятым лицом и потухшими глазами:
- Я узнал время вашего отлета через немецкое общество «Возрождение».
- Значит так, - решительно заявила Марина, делая вид, что вовсе не боится его, - если ты нам дашь сейчас спокойно улететь, у тебя будет шанс приехать тоже. Копии твоих документов все у меня.
Он послал детей купить что-нибудь газированное. Сыновья убежали, а он вынул что-то и положил под ногу. Марина сначала этого не заметила. Только когда он стал уговаривать ее отойти за стойку и там сказать ей несколько слов, она встала со скамейки, а он за ней, при этом кухонный длиный нож соскользнул и упал на пол.
- Ой, что это? – испугалась Марина. - Это же мой нож, который я взяла с собой. Откуда он?
- Это мой. Отдай, - пригрозил Валерий.
- Да нет, - спокойно сказала Марина и убрала его в свою сумку, - это, наверное, мои дети вынули...
Сыновья в этот момент прибежали, а Валерий все не мог успокоиться.
- Ладно. Хорошо... По-своему, но я вас все же любил, - важно заявил Валерий и взяв Брунчика за руку, повел его к выходу зала аэропорта. Маркус прижался к матери:
- Он не даст нам улететь. Я сам тогда полечу к бабушке.
- Подожди, - Марина вылетела из аэропорта, с гулко бьющимся сердцем. В толпе курящих, она нашла Валерия, держащего за руку сына и что-то шепчущего прямо ему в ухо.
- Уже наша очередь, - Марина крепко схватила за руку сына и повела в зал.
     Она купила всем булочки с колой, но сама есть не стала. Спазмы стянули горло и желудок. Надо было ей написать табличку и повесить на шею: «Простите, что я родилась на свет!» И это ее ошибка. Надо идти не на поводу у своей жалости, а идти на поводу у своей потребности.
Марине говорят, что не нужна, что не любят ее, гонят и женятся на другой, а она все-равно смотрит на них  преданными глазами. Надо помнить слова Майами: «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь одной, чем вместе с кем попало».

Наконец подошла ее очередь. Протолкнув вперед детей, она с некоторым облегчением вошла в кабину пыток. Толстый казах в летной униформе положил ее сумку на светящийся стол. На экране высветились видеокасета с русским мультфильмом «Ну, погоди!» и хрустальной вазой, единственным подарком на память от соседки Лизы и от всего Казахстана тоже в ее лице.
- Ну что будем делать? – спросил работник аэрофлота.
- А что? – не поняла Марина.
- Ну у вас кассета в сумке... наверняка не проверенная.
- Я могу ее в принципе оставить...
- Зачем же? Сколько у вас денег?
- У меня только десять немецких марок в кармане.
- Хорошо, ложите скорей вот в эту книгу.
Марина быстро засунула бумажку в книгу Ч. Айтматова «Тополек мой в красной косынке», как будто воровала и услыхала: «Проходите». Она выскочила из балагана с розовыми щеками на бледном лице.
- Сколько с вас содрали? – спросила рядом стоящая пассажирка.
- Десять.
- А с меня пятьсот, - обиженно поджала женщина губы.
Люди взбирались на самолет, когда Марина услыхала какой-то иступленный, отдаленный крик, еле доносившийся с аэропорта. Она оглянулась и заметила вдали за забором еле видимый силуэт Валерия... Поздно...
Уже в самолете, она вспомнила произошедший инцидент и ужаснулась: этот нож он взял с собой, чтобы убить ее, а она даже не придала этому значения. Она с содроганием сказала про себя: «Спасибо Тебе, Господь! Ты нас спас! Слава Тебе!»

Самолет набирал высоту, а по радио слышался голос стюардессы:
- Застегните, пожалуйста, ремни. Наш рейс «Целиноград – Ганновер» выполняет украинское Агенство аэрофлота. Время полета пять часов.
Самолет сначала ехал по взлетной полосе. Он набирал скорость, все сильнее рыча мотороами, доведя звук до невероятного напряжения. И когда казалось уже, что перепонки лопнут, самолет вдруг оторвался от земли и спокойно взмыл вверх. Как будто остановился в воздухе. Тошнота стала проходить...
Пять часов до новой жизни. Или продолжение старой?!





Чать 2

Не лезьте в душу, не смакуйте: «Кто, с кем? Когда? И почему?»,
Ведь жизнь чужая – лес дремучий, споткнуться можно самому.
И не судите люди – вы не Боги! И не завидуйте, ведь зависть – так черна.
У каждого своя дорога, и жизнь у каждого одна!

               

          
 Глава 21

Марина с детьми переехала в другую страну, ожидая изменить жизнь в лучшую сторону. Она была вырвана из в общем-то предсказуемого прошлого и брошена в море неизвестного. Она должна была подстраиваться под то, к чему не была готова, не было опыта и не хватало знаний.
Марина вынуждена была адаптироваться к новой стране, к новой культуре. Она столкнулась с новым языком, с новым окружением, с новой квартирой, с новой одеждой, в основном, ношенной, с новой работой.
Все было таким незнакомым. После переезда усиливалось чувство одиночества и изоляции. Но у Бога для нее было свое предназначение. В новой стране она вошла в общение с Иисусом через свои болезни... 

Марина приехала с детьми в Германию еле живая. Она вырвалась правдами и неправдами из лап зла, насилия, ненависти, неимения места, где можно было голову преклонить для отдыха, чтобы жить ради детей, которые не видели счастливого детства.
Пусть и она не видела ничего хорошего, но, вероятно, была в том ее вина, и поэтому она торопилась привезти детей на свою историческую родину и попытаться исправить судьбы всей ее семьи.
Как только прилетели, Марину с детьми повели на проверку. Было ощущение такое, что люди прибыли с Освенцима – не было кровиночки в измученных телах. Но, к великому удивлению, анализы показали, что все были более менее здоровы, но сильно истощены.
Что ж, надо взять всю оставшуюся силу и энергию в кулак и воевать за будущее семьи, за всех страждущих людей, помогать всем, чем можно. Но что ждало ее впереди, это было одному только Богу известно...
Страх неизвестности все-равно присутствовал в душе. Они были как затравленные животные. В лагере для переселенцев, где рассматривали их документы, сверяли и удостоверяли их личности, они боялись выйти за ворота и смотрели через проволоку на заборе как живут западные люди.
Охраники им любезно показывали на ворота, мол свободный ход, но они, замученные социализмом, отходили назад с виноватым выражением лица. Всех вновь прибывших выстроили в ряд, чтобы отбраковать подозрительно худых и истощенных. В их ряды попали Марина с детьми.
Их повели в отдельный кабинет и строго и тихо спросили:
- Чем болеете?
У них было беспокойное выражение лица. На лице написаны страх и мученическое искажение глаз: неужели откажут и придется возвращаться назад на растерзание ястреба.
- Нет, просто мы голодны и хотим отдохнуть. Мы не ели и не спали уже много нам лет.
Чиновники удивленно переглянулись и отпустили их обедать.
Потом они проспали двенадцать часов. Марина только просыпалась от гула машин. Казалось, что это муж-изверг приехал за ними. У нее прямо ладони покрывались холодным потом. И так каждый день.
На западе можно определить своих людей по спортивным костюмам и оглядывающихся по сторонам лицам. Кормили их луковым супом. Давали по одному апельсину и кофе с кексом. Им казалось – это просто рай!
А природа? Всегда сырость и туман, как в облаке на небе. Ни жарко, ни холодно. Только дома казались побочными очертаниями в туманной дымке сказочной природы.

Марину с сыновьями поселили в нотвонунге, где всех переселенцев сначала помещают с двухярусными кроватями. Дали им необходимую посуду, постельное белье. Показали им, где находится помещение для поношенных вещей (Kleidekamera), которые можно приобрести за пфенниги и носить. Это было не стыдно, тем более там находили рубашки и платья от великих стилистов и все аусзидлеры прямо хватали себе, чтобы не заняли другие. Им казалось, что они попали в рай и стали богатыми.
Дети лазили по шпермюлям – это когда выставляют люди свои старые вещи и мебель на улицу и утром приезжает машина, куда сгружают весь хлам. Но детям было интересно смотреть и приобретать до сей поры неизвестные электронные приборы и вычурную мебель. Уже весь подвал забит разными вещами, но дети радостные несли и несли всё в келлер. Ходили в школу для ребят-аусзидлеров со всех стран, учили немецкий язык.
Племянник Марины Алекс всегда околачивался во дворе нотвонунга. Собирал подозрительных парней и устраивал там посиделки до утра. Марине не нравилось это и всегда загоняла своих детей домой. Разрешала им быть на улице только до десяти часов.
Часто прибегал Алекс к ним домой и просил попить чего-нибудь, потому что ему плохо. Лицо у него было красное, а глаза воспаленные. Марина звонила Елене и говорила, что ее сыну плохо и чтобы забрали его домой. Она успокаивала:
- Это аллергия. Само пройдет. А то, что он всю ночь на улице – пусть учится защищать себя…
Потом Марина узнала, что Алекс – наркоман. Что это такое – она сама не знала, только слыхала, что это какая-то зависимость, которая постепенно съедает человека.
- А почему вы не скажете Елене об этом? – возмущалась Марина сестре Михаила.
- Мы не хотим быть виноватыми, пусть уж сама узнает, только не от нас. Ничего не знать – ни клят, ни мят…

Марина сначала подрабатывала уборщицей в школе, потому что учила язык. Другие семьи только сидели, грызли орешки и пили пиво. Ей было тяжело, так как еще не отдохнула от казахстанской жизни. Но совесть ей не позволяла сидеть и кушать немецкий хлеб. Об этом ее предупреждала старшая сестра Клавдия:
- Ты и так предала немецкую нацию, выходя замуж за русского, а еще поедишь в Германию есть немецкий хлеб?..
Она жила в Казахстане, всю жизнь работала на трех местах и не заработала даже куска хлеба. А теперь что ее ждет? До самой смерти зарабатывать хлеб на жизнь...
Вечером они собирались вместе, пили чай и смотрели презентацию кастрюлей, косметических наборов, натуральных шерстяных одеялов, козьих тапочек и меховых телогреек.
Ключ Марина отдала маме, чтобы иногда присматривала за детьми или хотя бы иногда сварила им суп. Но в первый же день мать встретила ее с холодными глазами и упрекнула:
- Я тут лазила у вас в чемоданах и ящиках и нашла столько ненужного. И ведро мусорное стоит без целлофанового мешка... Пора уже по-немецки жить. Я тебя вызвала в Германию, теперь имею право на тебя. Выполняй мои требования.
Марина хотела сказать, что «давно ли ты превратилась в настоящую немку, раз забыла, что мы в поселках выкидывали мусор на свалку, а потом муж вывозил кучу на колхозные поля, как и все делали. Подожди немного, будем и мы немцами. Раз вызвала ты нас в Германию, так теперь имеешь право меня унижать, осуждать, потакать... А Елена с Михаилом тебя вызвали, тоже теперь имеют право над тобой издеваться? Я дала ключ не для того, чтобы обсуждать мою бедность, а для того, чтобы помочь мне встать на ноги». Но она также холодно посмотрела на мать и тихо проговорила:
- Отдай мне ключи и иди домой.

Это был первый опыт ее близких и родных в помощи трудных ситуаций. Оказалось, что не последний, а постоянный.
Через месяц Марину видимо сильно протянуло. Соседи говорят, что это адаптация на совершенно другой климат. Что бы там не было, а ее прямо трясло от лихорадки, тело было истощено и она только лежала и стонала.
В это время явилась учительница Маркуса Фрау фон Рюден, чтобы Марина выполнила оформление класса. Но увидев в каком она состоянии, тут же поехала за ее матерью в синьоренхайм.
Элизабет как раз веселилась в обществе пожилых – праздновали день рождения одного пожилого господина. Она могла себе это позволить, так как хорошо с детства говорила по-немецки. При этом приносила пирог, испеченный своими руками. В тот момент, когда вошла учительница, объявили танец и все по парам стали кружиться вокруг стола.
Фрау фон Рюден попросила ее поехать к дочери, так как она лежит в горячке. Элизабет разозлилась, но показать ей было стыдно и ей пришлось поехать с ней. Марина лежала и стонала не по своей воле. Ей казалось, что ее все кости выворачиваются наружу.
 Учительница уехала. Мать недовольно переодела Марину в чистое белье, так как бывшее белье было все мокрое и сразу убежала домой, надеясь, что еще не разошлись. Ну что ж, пусть будет так! Она не заслужила ее внимания и тепла.
Сыновья молча обступили маму, с жалостью и страхом смотрели на нее. В их глазах читалась тревога. И опять ей Господь помог! Кроме тревожных детских глаз, она чувствовала взгляд Господа. К утру ей стало лучше.

В Германии очень сложно с немецким языком. Некоторые сразу схватывают, а у многих барьер языка с мягким произношением окончаний и на втором месте стоящими глаголами. А без языка человек в обществе как обезьяна в клетке.
Марина не может жить без русского языка и русской культуры. Хотя у русских много недостатков: не уважают родителей, много пьют алкоголя, не воспитывают детей. Но все же это родная страна, хоть и нищая...
Марине дали курсы по изучению немецкого языка. Там были 23 человека из России. Учитель у них был Рудольф Вебер – немолодой человек, с залысинами, всегда с батоном и книжкой в руках.
Учитель по-немецкому был неравнодушен к Марине. Ему нравилась ее стройность и стеснительность, но главным фактором являлась ее заинтересованность в искусстве и культуре. Как-то Марина принесла ему в подарок книгу Дейла Карнеги:
- Почитайте его труды, тогда вам станет ясно, кто прав, а кто виноват. Он защитит Вас от многих недоразумений.
- Нам преподают еще в школе этого Карнеги. Вы ушибленны всей этой психоаналитической болтовней. Что-то я не замечаю у вас глобальных изменений. И стоит так дорого! Лучше сдайте назад в книжный магазин.
  И он подумал, какой он умный. Улыбка его стала доброй, довольной. Чтобы ему подыграть, она наградила его восхитительной улыбкой. Он был похож на кошку, которая нежится от удовольствия, что ее скребут по шерстке на шейке, вот-вот замурчит.

Дети учились в школе. Бруно ходил прилежно и учился хорошо. А Маркус как всегда с неохотой и много пропускал занятий. У него нехватало терпения выслушивать такие надоедливые алгебру, физику и химию. Недоумевал, неужели это пригодится в жизни?
- Ненавижу школу! Делать домашние задания, сидеть за партой, писать контрольные, и самое главное, стоять у доски, а на тебя смотрят с презрением, как будто они все ученые. А когда тебя оставляют после уроков, так и хочется удрать из школы, даже не оглянувшись на всех этих злыдней – учителей.
- Думаешь, учителя – это что-то необыкновенное? Они также незаметно смотрят на часы и ждут, когда закончится урок. И так же считают оставшиеся дни до каникул. Также бы убежали со школы, не глядя на учеников, которые портят им все нервы. Но... зарплата их останавливает. Они смирно идут на работу и делают вид, что относятся к ней с душой. Первое время оно так и есть, но потом не показывают вида, что все им осточертело.
Полное отсутствие всякого присутствия – когда ученики далеко от учительских объяснений и витают где-то в облаках – полное рассредоточие.
После окончания школы, Бруно стал относиться к матери грубо, агрессивно. Иногда проскальзывал мат. Слышалось пренебрежение к ней, сарказм. Плохие слова так и сыпались изо рта, сверкали злые сощуренные глаза. Мать повторяла:
- За что ты меня так стал ненавидеть? За что? За то, что у тебя так много долгов и они никак не кончаются? Не ходи в магазины, не покупай китайское борохло. Золото не то, что блестит. Или ты смотришь на брата. Я горда, что ты работаешь, но деньги не надо раскидывать. Ты молодой и долги не должны убивать твои цели. Ты ведь хотел свой дом иметь, так копи на это... Надо работать разумно и деньги тратить разумно...
- А ты что лучше? У тебя нет даже хорошей кофты, а ты меня учишь копить деньги и разумно тратить. Ты страдаешь параноей!
- От такой жизни можно страдать не параноей, а с ума сойти!


Прожив несколько лет в Германии, немцы приглядывались ко Марине, а она стеснительно отводила взгляд. Наверное, смотрят, какая она закомплексованая.
Ехала ли она в поезде, шла ли по-дороге, была ли в магазине – все мужчины сразу обращают на нее внимание как на неведомое существо. Наверное, это от ее стеснительной улыбки или угловатого действия своим телом, будто говоря: «Не смотрите на меня, я стесняюсь!»
Всю жизнь она пропускала в очереди перед  собой женщин с детьми, пожилых мужчин и детей с улыбкой и нежностью. Родные говорили:
- Рабская зависимость. Пора меняться. Это не российская мафия...
Мужчины города тогда прозвали ее: «Мисс самая стеснительная Германии». Один пожилой мужчина сказал, что таких женщин в Германии уже нет. Одни – гордые карьеристки, другие – заядлые феминистки, с которыми не только не хочется заводить семью, но даже общаться. Сразу возмущение и ссора. Поэтому в Германии так много холостяков.
Марина была не только стеснительная, но и забитая, запуганная, с кучей проблем и комплексов. Старалась угодить всем и каждому, но любила людей и была общительная. Поэтому родные ее не любили.

Как-то Марину пригласили в школу, где учились старший сын Маркус и переселенцы из Казахстана и России преподать урок рисования. Она сначала стеснялась, но уже через десять минут вошла в свою форму учителя и рассказывала, как правильно рисовать деревья, дома и людей.
Потом дала детям задание: нарисовать полянку с избушкой, а вокруг разные деревья. Пока дети рисовали, учитель, что сидел на контроле, встал и вышел покурить. Марина покачала головой и отметила, чтобы они не брали пример со взрослых и не делали таких ошибок.
- Сходите в продуктовый магазин и посмотрите на копченое мясо. В прозрачной упаковке мясо имеет розовый цвет, но один бок, который был внешне, когда его коптили, черного цвета. Точно такие же легкие у курящих, только корку мы никак не можем обрезать и прокопченное мясо никак не годится на здоровые органы. Тем более когда по жилам течет живая кровь. Протоки закупориваются, кровь густеет и может наступить инфаркт или инсульт. И сами, своими руками мы это делаем. И при этом страдают близкие люди, так как они становятся пассивными курильщиками. Куда хуже действуют наркотики. Они губительно действуют на душу. А это у нас с вами главный орган. При физическом недостатке человек остается человеком, а при наркотическом действии из человека получается монстр. Он уже не стесняется в обществе снять штаны и помочиться. Ему кажется естественным ходить небритым, его зубы рассыпаются, живет в грязи и мерзости. Он паразитирует в обществе, распространяя вокруг себя заразу. Он находится постоянно в сомнамбулитическом состоянии. Надо себя уважать. Трудно тебе в эту минуту, оглянись, кому-то еще хуже, но он живет и радуется жизни. Не нужно никому завидовать. Тебе сегодня плохо, а другому будет завтра еще во сто крат хуже. Мы не знаем, кому что суждено.
Ребята слушали, затаив дыхание. Вдруг зашел контрольный учитель и Марина сразу замолчала, продолжив урок рисования.

Чтобы как-то нормально жить, Марина встала на очередь в небольшое садоводство. Руководитель принял ее бумаги, поставил на очередь и, узнав, что приехала без мужа, резко, испытывающе глядя в глаза, жестко сказал:
- Так... У нас много пожилых одиноких мужчин, которые нуждаются в уходе и заботе. Раз мы взяли вас из России в Германию, то вы должны за немцев выходить замуж и ухаживать за ними. Я сам найду одного из них, желаете Вы или нет. И попробуйте отказать...
- Надо сначала своих детей поднять на ноги!
Он грозно посмотрел на Марину и кулаки его сжались. Душа Марины пришла в смятение, сердце сжалось в волнении. Неужели и здесь она всем должна? Даже не дали отдохнуть.
А одна пожилая фрау заявила, когда их кот к ним во двор забежал: «Сейчас бы маленького Гитлера, чтобы он вас – переселенцев сжег в газовой камере...»
Приходится закрывать двери и не отвечать на звонки. Нет для них нигде родины... В России были фашисты, в Германии – русские свиньи.
 Ее охватил страх. Она не стала на очередь в садоводство. Но надо жить для детей и не показывать своих стрессов. Как сказала учительница Маркуса Фрау фон Рюден: «Смотрите всегда вперед! Не оглядывайтесь по сторонам: кто что сказал, кто как сделал... Главное, стройте свою жизнь и добивайтесь больших высот...»
Сначала Марина работала продавцом, затем швеей, растила и воспитывала детей, молча переносила все издевательства и насмешки местных людей, так как немецкий язык давался ей с трудом, пока... жизнь сделала еще один виток, более ужасный... Но об этом все еще впереди...

Марина часто смотрит на свои ладони, где остались следы кровоточащих ран с Казахстана на том самом месте, куда вбивали гвозди в ладони Иисуса... Они снова давали о себе знать. Язвы на ладонях горели и болели, но она прятала их, никому не показывая.
Неужели ее ждут новые испытания? «Господи, прости и защити! Дай разумные мысли – как правильно жить! Но пусть будет не ее воля, а Твоя, Господи!»
Все виной тому, что она была в своей борьбе одинока и никто не разделял ее попыток сделать жизнь дружной и радостной, ведь от этого, казалось ей, зависит будущее всех детей.
Но встретившись с преградами (не лезть в чужие дела, скрывать всё и вся от всех и кого-либо), она поняла, что здесь каждый живет для себя, и беды чужие никого не интересуют.
И Марина стала сама пробивать своей семье дорогу, но это была новая страна и новые законы, которые надо изучить, пройдя все муки ада. Сестры так и сказали: «Мы всего сами добивались, и вы должны сами».

Когда узнал про ее приезд в Германию дядюшка Йосиф, сам уже проживший в немецкой стране восемь лет, он прямо зарыдал от этой новости:
- А я думал, что уже не переехать Марине к нам, придется остаться в Казахстане. Слава Богу!
Марина была ошеломлена таким его поведением и очень была благодарна, что есть еще люди на свете.
Она вскоре узнала, что тетушка Каролина с сесмьей сына Кристьяна из Тельмана тоже переехала на свою историческую родину. Жила сначала у сына, но его жена забрала все деньги и выкинула ее на улицу.
Тетушка Каролина с печалью и гонением поехала снова в Россию к своей дочери, но сын снова ее забрал в Германию и стал вместе жить в снятой им квартире.
Она сильно заболела и ей врачи отняли ноги. Передвигалась на коляске. Однажды утром сын нашел ее в коляске возле туалета мертвой. Натерпелась гонений, издевательств и неуважения со стороны людей. Пусть земля ей будет пухом, а небо – раем! Жаль только что Марина не застала живой свою тетушку, она бы хотела попросить у нее прощение и взяла бы к себе жить. Но...
Ее внуки открыли в Германии свое дело: производство гранитных памятников на могилы умерших. У каждого своя судьба, свой крест. Каждый живет как может. Выживает сильнейший.

В Германии одиночество – постоянный спутник любого живущего на земле человека. Неужели периоды отчаяния и одиночества зависят от нажитых ошибок и никого нет рядом, с кем можно было бы разделить боль души?
Марине часто в голове крутились мысли:
«Учусь терпеть, учусь страдать... И при любой житейской стуже, учусь с улыбкой повторять: «Прорвусь! Бывало и похуже...»
Что делать, когда среди родственников и друзей не находится человека, который сочувствовал бы, понимал бы, и не покидал бы? Почему Небесный Отец допускает, чтобы человек переживал болезненное одиночество?
Она читала по-вечерам: «Господь Иисус Христос непрестанно учил Своих учеников, что все люди, живущие благочестиво, будут подвергаться гонениям и даже предупреждал их о мученичестве (Лук. 21:12, 16). Но ведь многие Божьи святые, жившие до нас, прошли тем же кровавым крестным путем. Почему же мы не в состоянии испытать то же во имя Иисуса Христа – Господа нашего».

В Германии люди живут также как и в Казахстане. Кто приехал с деньгами, тот и богатый, главное – первый капитал, потом можно заработать на дом, машину, поездки в путешествия. А кто приехал без денег, тот так и в нищете живет, от зарплаты до зарплаты. А в России думают, что в Германии живут припеваючи и жареные утки летают по небу.
Неправда, все по-разному. Сюда едут и корейцы, и казахи, и турки, и болгары... С одним мужчиной – казахом Марина работала в доме престарелых. Он смотрел за бабушками, мыл их, одевал, ухаживал. Он бегал от одной к другой весь в пене, уставал быстро.
Она наблюдала за ним, потом сказала: «Ты не бегай так, угробишь здоровье. Лучше потихоньку, одну бабушку обслужи, попей кофе, потом другую». Он послушал ее и сделал все наоборот: весь день его нельзя было найти. Его бабушки не мылись, не купались, ложились спать в одежде. Он вымотался так, что не хотел больше работать.
Для Марины не существует разницы: русский, украинец, немец, татарин, болгарин, кореец и так далее. В мире есть только две национальности: люди и нелюди...

Почему люди переезжают на новое местожительство из России в Германию и меняются в худшую сторону? Этому есть определенное решение. Воля! Здесь можно делать все, что душе угодно! Это и есть демократия! Мы имеем в виду духовное качество, которое влияет на физическое состояние.
В людях сразу же раскрываются те качества характера, которые раньше спали. Ведь раньше нужно было бороться за кусок хлеба, за более-менее нормальную жизнь, за воспитание детей.
 Здесь не надо заботиться о питании и одежде, не надо надрываться на работе, чтобы получить от администрации похвалу и веру в свои силы. Все делает за тебя государство. При этом в душе проявляется гордость, самолюбие, зависть и ненависть.
Некоторые люди считают себя лучше всех, потому что они якобы добились благосостояния, учат людей как жить, осуждают всех и каждого. Кто был там коммунистом, теперь истинный христианин.
Главное, чтобы их уважали люди, за то, что чего-то добились в жизни, не смотря, каким путем. Проще, конечно, схватить то, что ближе лежит, и размахивая флагом, нести в массы всякую пропаганду, лишь бы люди шли за тобой. И люди, как овцы, идут за ними. Таких самозванцев называют антихристами... И таких людей – аусзидлеров из восточных стран в Германии много. Они хотят власти любой ценой!
Как-то сказал пастор Клумб – служащий церкви, куда ходит иногда Марина:
- Я не могу понять русских, которые обвешиваются всякими золотыми побрякушками, будто говоря, что у них нет недостатка. Мы стараемся не показывать свои приобретения, особенно в церкви, а стараемся слиться с толпой и не выделяться никоим образом. Из России приезжают и покупают сразу дома, приобретают дорогие машины, роются в законах, ища льготы и пособия. Люди, которые не имеют совести, чего только не имеют! А ведь недавно мы им помогали как могли: обеспечивали мебелью, бесплатно обучали профессиям... Сейчас просто уже нет денег и настроения помогать неблагодарным.
Такие русские считают, что им все завидуют, поэтому горды и постоянно борются за лидерство. Они всегда на виду, любят устраивать приемы – на людей посмотреть и себя показать. Делают контроль за уровнем своего положения. Обо всех в курсе, как о достижениях, так и о провалах. Это для них это важно! Всегда найдется, чем осадить противника. Чувствовать себя на высоте, конечно, престижно, но надо думать и о честности и о порядочности...
Они действуют по-разуму, а добрые люди – по душе. Люди разделяются по видам души и разума.
Люди с душой: душа вечно летает, строит дворцы, воздушные замки, готовы сжечь себя ради любви. В них живут высокие чувства, идеалы любви, нежности, доброты, творения. В них обитает мечта! Душа их всегда стремится, фантазирует, планирует, созидает.
Разум – никогда! Это люди приземленные и меркатильные консерваторы. Они живут только для себя, даже тогда, когда позволяют себе подавать подаяние. Себялюбие, бескультурье и грубая бестакность оценивается ими как изысканное и умение жить. Они ведут дискуссии, делая вид самоутверждения в своих глазах, умение убеждать и вести дискуссии с катастрофическим самомнением и болезненным самолюбованием.
Мерзко, когда в словах человека – высокие убеждения, а в действиях – низкие поступки... Это секты, которые ведут за собой людей... И их тут много.
Марина снова обратилась к пастору Клумб:
- Мне казалось, что я послушно выполняла все заповеди Господа, претерпевала боль, насмешки и язвительные замечания окружающих. И то, что я долго строила свою семью, свой кров, свое прибежище – становится моей тюрьмой. Бог, казалось, закрывает меня в ней, согласно определенной цели и Высшему плану. Когда я выхожу из темницы нашей скорби, страданий и горя, чтобы увидеть знамение обетований, заточений внутри Божьих испытаний, делает меня более мудрой, более «алчущей и жаждущей».
- Как писано (Фил. 8:10): «Чтобы познать Господа, надо участвовать в страданиях Его...»
- Сестра мне говорит, что все беды, боль и страдания – это все от сатаны.
- Как же, - напутствует ей пастор, - надо понимать Писания, где говорится, что сатана сорок дней искушал Иисуса Христа – Господа нашего и предлагал Ему не болезни, нищету и забвения близких, а почет, уважение и благосостояние. Но Он не выбрал этого, главное для него любовь к Богу и повиновение Его воле. Мы же, списывая все страдания на сатану, жалуемся и ноем на временные трудности и обвиняем близких и родных. Люди Его предавали, издевались, топтали и плевали в лицо, потом распяли. А Он все-равно любил людей и понес грехи наши на Крест животворящий. Господь считал, что все люди хорошие, только к ним подселяются злые силы. А мы всех людей считаем за своих врагов и при этом говорим, что любим Бога. Надо правильно понимать жизнь. Она сложна, но учит нас понимать друг друга, терпеть, сострадать и любить.
Такое же шоковое состояние Марина испытывала по прибытию в Германию перед сдачей языкового теста. За день до теста в квартиру ворвался муж ее сестры. Марина знала уже, что он страдает больным воображением и манией величия.
Люди жаловались, что он сует нос в семейные дела и при этом не брезгует свои грязные подозрения выливать людям на головы. Марина с одной стороны понимала своего зятя. Каждый борется за свое счастье своим методом. Правда этот метод приводит к хроническому одиночеству. А обладатель его в полном недоумении: всю жизнь учил людей правильно жить, а они его не поняли.
И все-таки для Марины беспардонные слова зятя были ударом:
- Ты приехала в Германию, где должна начать новую жизнь. Все, что было в прошлом, ты должна сбросить с себя, а для этого идти к чиновникам и честно признаться от кого дети, у кого брала нечестно деньги, кого обидела недобрым словом...
- Дети не ванины, не митины, не сашины. Это мои дети, только мои. А деньги я больше отдавала, чем брала. Ты лучше свою жену спроси: как, когда, почему и откуда? – только и могла ответить Марина, тщетно стараясь справиться с подбородком, трясущимся от обиды и едва удерживая готовые лавиной сорваться слезы.
С тех пор Марина стала сомневаться в отсутствии шизофрении у своего зятя и в желании когда либо видеть его. Господи, в России муж-пьяница сосал кровь с худенького беззащитного существа. Думала, вырвалась наконец на свободу. Нет, здесь другой вампир обьявился. Какой раз уже вертится в ее голове: чем ниже интеллект, тем громче оскорбления...
    Елена надела на мужа хороший намордник и вертит им как хочет. А ему даже нравится подчиняться. Приручение ему стоило того, что он лишний раз не открывал рта. Но если даст она ему команду: «Фас!», то он буквально набрасывается на жертву.
Сестра Елена с мужем и детьми жили уже в Германии восемь лет и считали себя опытными старожилами, поэтому, когда приезжала новая семья, они шумно врывались к ним в квартиру и давали уроки жизни.
Главные критерии состояли в том, чтобы в семье не просматривались русские фильмы («Вам еще не надоели русские пьяницы?»); не выписывались русские газеты, так как пишут там одну брехню; дети свободно отпускались на ночные прогулки, чтобы учились самостоятельности; не покупали машин, сидя на социале, а главное, сразу же шли работать, так как они не обязанны кормить всяких поздних проходимцев, приехавших не начинать новую жизнь, а сесть на шею работающему классу.
 Ошарашенные люди торопились закрывать за ними дверь. Сестра с зятем недоумевали, почему люди с такой неблагодарностью отворачиваются от них, когда должны благодарить их за бесплатные инструкции, чуть ли не стоя на коленях.
Безуспешно Марина пыталась объяснить им, что люди, поменявшие родину, это как растение в горшке. Если пересадить растение в другой горшок без старой почвы, то он может заболеть или погибнуть.
Ее доводы воспринимались сестрой и зятем как детский лепет. И никак они не могли понять, что в каждой семье сложены свои устои и традиции, которые никак не смотрятся с чужой колокольни, тем более, что ранних переселенцев местные встречали с музыкой, осыпая деньгами, привилегиями и рабочими местами, а поздние должны сами карабкаться по сыпучему склону новой дороги, не потому что поздние – лодыри, хамы и тунеядцы, а потому, что ранние были – хапуги, рвачи и предприниматели, которые напугали немцев, приобретя за короткое время собственные дома с машинами, сауной и дачами, а поздним не досталось ничего.

На следующий день Марина шла на экзамен к высокому чиновнику, который, прослушав знания немецкого, должен вынести вердикт: «Остаться в Германии!» или «Назад - в Россию!» Она была еще под грязным колпаком «любимого зятя» и поэтому было просто все-равно: останется рядом с этим подонком или вернется к прежнему.
На предложенный стул Марина села как ежик в тумане. Откуда- то несся голос:
- Почему вы с мужем разошлись?
 - Пьяница был. Работала за двоих, детей растила, еще был огород, свинья.
- А денег много с собой привезли?
Марина от такого вопроса даже очнулась:
- Два сына и сумка с бельем – вот все мои деньги.
- А свинья куда делась?
- Мужу оставила. Надо же ему на что-то пить.
- А в какой город Германии вы прилетели?
- В Ганновер.
- Это что за город такой?
- Немецкий. Вы что, не слыхали никогда?
Марина посмотрела на чиновника  осуждающим взглядом, как там в России смотрела на своих непутевых учеников, работая в школе.
- Нет, у меня такое чувство, будто это я сдаю языковый тест.
- А зачем вообще это нужно?
- Проверяем принадлежность к немецкой нации.
- Вам важнее знания немецкого языка или чисто арийская кровь?
- Немецкий язык.
- А если я выучу китайский...
- Давайте продолжим тест. А ну-ка, напишите на бумаге название  города, в который вы приземлились на самолете.
Она, вздохнув, написала: «Ganover».
- Вот оно что! «Hannover» пишется и читается с буквой «H». Ну хорошо, идите...
- И что из этого следует?
- Результат мы пришлем на дом, - почему-то рассмеялся проверяющий.
 Надо сказать спасибо своему дорогому зятю, а то бы она так тряслась от страху, что вылетели бы все слова как немецкие, так и русские. «У людей бывает хуже!» Вот спасительные слова на все случаи жизни. Раз бывают люди хуже тебя, значит уже можно жить.

Самой Марине давался язык с трудом. Она улавливала из немецкого языка при разговоре отдельные знакомые слова и предложения выстраивались сами с собой, и она понимала эту речь. Ей кто-то сказал, что на каком языке думаешь, такой и родной (мутершпрахе). Она хотела действительно серьезно выучить немецкий язык, потому что в Германии надо жить и работать.
Назад в Россию ходу нет, одно содрогание, который и по сей день отзывается эхом. К вечеру, когда все возвращаются домой и машины припарковываются у дома, Марина со страхом и трепетом представляет, что сейчас зайдет ее отец или муж и начнут свои злые оргии.

Только письма от подруги Наташи Новиковой скрашивали ее жизнь. Она их хранила и часто перечитывала.

«Здравствуй Марина! Боюсь, что мое письмо уже не застанет тебя в Луганске, т. к. и это послание будет добираться до твоего дома 1,5 месяца, как и твое, то ты будешь уже в Германии. Не хочется, чтобы наши отношения так нелепо оборвались из-за нашей отвратительной почтовой связи. Марина, я очень рада за тебя, я счастлива, что ты едишь с детьми в Германию. Думаю, что как бы вам трудно там не пришлось, все самое плохое вы уже пережили здесь. Я уверена, что жизнь еще вознаградит тебя за твою любовь к людям, трудолюбие и долготерпение, преданность детям. Иначе и быть не должно! Ты пиши мне. Я всегда рада тебе и твоим письмам. О себе пока писать не хочется. Живем. Вот пока и все, что я могу написать. Когда я читаю, сколько и чем тебе приходится заниматься, какую ты переделываешь работу, я восхищаюсь тобой и желаю тебе еще и еще здоровья и сил пережить, вынести все это. Я целую тебя. Мне очень приятно, что несмотря на мое неоправдано долгое молчание, ты периодически пишешь мне, чем и поддерживаешь наши отношения. Я желаю тебе ехать в Германию с легким сердцем. Думаю, что такие труженники как ты, приживутся везде. Желаю удачи и счастья на новом месте. До свидания. Целую, Наталья. 26.07.96».

«Здравсвуй Наташа! Я так рада была, получив твое письмо – первое из Германии. Правда, получила его в мае, а отвечаю только в августе, и совсем не потому задерживаюсь с ответом, что забыла тебя или стала совсем бесчувственная, а (трудно в это поверить) – денежные затруднения. Давно не работаю. В проектный институт устроиться не могу, торговать не умею. Естественно, я была бы рада выполнять любую работу, лишь бы за нее платили деньги, на которые можно было бы жить, но такую найти пока не могу. Ищу... содержат меня Маша и мама. Если бы не они, не представляю что бы делала. Горестно, стыдно... может быть поэтому еще не пишутся письма? Надеюсь, что все образуется. Как у тебя дела? Я представляю, как вам трудно! Но хорошо, что твоя мечта сбылась и вы втроем уехали из Казахстана. Как сыновья? Не скучают? Может они и быстрее примут новый образ жизни, чем ты, ведь ты сделала это ради детей! Рада, что жива и здорова твоя мама. Как она оклиматизировалась, привыкла ли к новому складу жизни, языку, к людям? Как вы поддерживаете отношения с сестрами? Мне все интересно! У нас очень жаркое лето, уже третий месяц температура не опускается ниже 30 градусов. Спасает только мысль о том, что будут и другие времена года. Уже поспели свои огурцы и помидоры. Вишни в этом году нет – вымерзла за предыдущую зиму. За огород отвечает моя мама. У меня нет ни ее сил, ни ее энергии. Я все облизываю свой дом. Сейчас здесь стало получше, нежели тогда, когда вы были у меня. Покрасила потолок, наклеила обои, кафельную плитку, положила напольное покрытие. Шью, вяжу, окончила курсы скорняков. Вот такие мои дела. Целую, Наташа. 10.08.98».

 «Здравствуй Марина и твои сыновья! Хочу поблагодарить тебя за посылку, которую я получила как раз в канун Пасхи. Мариночка, ты такая заботливая, это очень трогает и очень приятно. Извини, что долго не писала, в этом случае я, наверное, неисправима, как-то очень сложно взяться за ручку. Нам понравились все вкусности, украшали яйца крашенные, до сих пор пользуюсь лимонным соком – оригинальная и очень удобная упаковка. О конфетах и говорить нечего, я – страшная сладкоежка! Из одежды мне подошли плавочки и светлые колготки, маме понравились кое-какие кофточки, жакет и лисой ходит вокруг шубы, хотя она ей чуть узковата, да и холодная для наших зим. Мариночка, большое спасибо за такое трепетное отношение, радостен сам факт общения, но я прошу тебя, не посылай мне больше посылок, ведь ты тоже живешь скромно в материальном отношении, да еще и детей содержишь. Я чувствую себя неловко. Мы живем терпимо, во всяком случае, лучше я не питалась никогда, даже когда работала. Маша хорошо помогает, мама получает пенсию, да и я зарабатываю шитьем. Сахар мы уже купили, полмешка муки осталось еще с прошлого года, картошки, которую мы закупаем по осени, хватает обычно до новой, солений-варений мы тоже делаем много. Напиши, может ты хочешь получить что из России? Немецкие деньги дошли в целости и сохранности. Я их пока не трачу. Думаю, может куплю себе какой-нибудь подарок от тебя. А чужую одежду, даже если она и хороша, я носить, почему-то не могу. Вот такие дела! Еще раз тебе большое спасибо! Не пишу, потому что жизнь течет однообразно, никаких замечательных событий не происходит. Все мои развлечения – это поездки на выходные к Маше. Иногда мы устраиваем променаж по магазинам. Цены сейчас запредельные. Иногда летом просто гуляем по городу, который постепенно все более и более благоустраивается и преображается. Меня все тянет на природу, но ведь вдвоем с Машей не поедешь в лес или поле, страшновато, да и будешь чувствовать себя не комфортно. И Маша от таких безумных идей решительно отказывается. Вот, пожалуй, и все! Мне очень нравится получать твои письма, они какие-то энергоемкие, чем мои. Я всегда поражаюсь твоей жизненной стойкости, удивляюсь, откуда берешь время и силы заниматься еще чем-нибудь, кроме хлеба насущного. Вчера был праздник Святой Троицы, с которым вас и поздравляю! Ты не знаешь, что означает этот символ? Я с кем не говорила, все как-то затрудняются ответить. До свидания! Целую, Наташа. 31.05.99».


               


          Глава 22


Чиновники здесь с первых дней берут «русских» за глотку, допытываясь, кем они там работали.
Профессии у них разнообразные, некоторые здесь давно забытые: организатор свободного дня, завуч-воспитатель, комбайнер, свинарка, сторож, банщик.
Чиновники представления не имеют, чем в России занимаются дворники, музыканты и агитаторы?
Марина, например, три месяца доказывала (в письменном виде!) свою деятельность на бывшей родине: художник-оформитель.
 - Опишите свой бывший трудовой день, - требуют бераторы.
 Марина и пишет:
- Переписывала ежегодно, ежемесячно соцобязательства для завода, цеха, бригады и лично себе. Рисовала портреты членов Политбюро с орденами на груди. Писала кистью лозунги: «Слава КПСС – все у нас есть!» Изготовляла трафареты для шоферов: «Устал, отдохни!», «Тебя ждут дома!» Писала маслом уличные щиты, посвященные шестнадцати братским республикам под девизом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Оформляла свадебные торжества и похороны.
Подтвердили ее стаж только на 60% и даже сумму приписали, по их мнению ею заработанную в немецких марках. Да, труд облагораживает человека, а подтверждение еще больше!
Здесь не существуют бригад «коммунистического труда», где все знают «кому нести чего куда» и поэтому не нуждаются в красных лозунгах, зовущих массы бороться, искать, найти и не сдаваться. Здесь по другому: хочешь хорошо жить, радоваться жизни – работай, не хочешь – сиди так.
И Марина пошла переквалифицировываться на ассистента сферы обслуживания.
Сразу и не поняла на кого учится, но через год получила сертификат, в котором написано, что умеет варить по-немецки, убирать дом по-немецки, стирать и гладить, продавать, ухаживать за престарелыми, печатать на компьютере. Так, всего понемногу.
 
В группе оказалось двадцать женщин из России и пятеро местных.
Женщины из России, одетые в богатые джемпера, увешанные золотой бижутерией, широкие в грудях и бедрах обедали широко, выложив на стол полкурицы с горчицей, салатами, приправленные оливковым или арахисовым маслами и кульками шоколада.
Местные немки со страхом косясь на них, брали свои сигареты и чашечку густого кофе и убегали в курилку, где в густом дыму едва различали фигуры своих соотечественниц, на которых навешаны безцветные балахоны.
    В первый же день вела урок парикмахерша – доцент. Тут учителя в училищах – доценты. Оглядев всех, успокоила:
     - Я научу вас хорошо одеваться и выглядеть моложе.
Все переглянулись: что, еще плохо одеты?! Лучше бы свою футболку погладила!
А доцент добавляет:
-  Чтобы я не видела больше химок на вашей голове!
 Другой урок был по уходу за больными и престарелыми.
- Вы не обижайтесь, - говорит медсестра-доцент, - но от вас такой запах неприятный...
- Да, да, - с воодушевлением поддержали пятеро местных, - прямо нам плохо становится. Надо каждый день не только голову мыть, но и тело.
 «Русские» обиделись. Ненавидите русских, так и скажите!
- У вас в России, - продолжает доцент, - традиция заведена: по субботам ходить в баню, а у нас – цивилизация! Принимайте душ ежедневно, покупайте дезодоранты, одежду меняйте через день!
 Наконец большая пауза. Можно в магазин сбегать. И пусть местные с огромными глазами смотрят на них, как они каждый день полные сумки с магазина таскают.
Им что, купят по дороге домой булочку с листом капусты в разрезе, вот и ужин на двоих с партнером. А у них – мужья, дети. Нормальное общество состоит из семейных ячеек, это надо учитывать. Хотя на языковых курсах их учили: «Забудьте вашу советскую пословицу: «один за всех и все – за одного!» Здесь: «каждый за себя!»
Обеденная пауза большая, еще остается время поболтать друг с другом по-русски, да во всю глотку.
С угла слышен трубный голос Зинки, теперь по-немецки Зельмы. Грызя ногти, она рассказывает, как недавно была на приеме у гинеколога:
- Врачи спрашивают: сколько раз абортов делала? «Семнадцать», - говорю. Им даже плохо стало, не поверили. А я им что буду рассказывать, что у нас концетраптивы в дефиците были?!
Женька, теперь Ойгения, перебивает ее довольным голосом:
- А мы с мужем в субботу в Голландию ездили. Набрали там пять ящиков мандарин, пятнадцать банок кофе, десять килограммов копченной рыбы.
- А что, назад в Россию уезжаете? – притворно удивляется Людмила, теперь Людия.
- Просто там все в три раза дешевле. Правда, потом пришлось половину выбросить. Попортилось.
- А мой муж, местный немец, - всплакивает украинка Валентина, - вдруг развод решил взять. Неужели меня с другим видел? По телефону, видите ли, много разговариваю, света много жгу, много братьев имею и пирогов много пеку, когда можно кусочек  к чаю в кафетерии купить. Прихожу вчера домой, а на всех вещах бирки. На одних его имя, на других – мое. В холодильнике себе две полки взял, мне – одну. В кладовой мне метр выделил, зато короб для грязного белья общий поставил.
- Ты посмотри, что Германия делает! - вдруг слышат они голос самой тихой незаметной Гульнары из Киргизии, - Не поставила на колени Россию во вторую мировую войну, так сейчас все немецкое население из России, всю лошадинную силу перетянула к себе в Германию. Знают, что русские умеют только водку пить и руками размахивать. С каждым уезжающим немцем, Россия потихоньку разваливается и гниет с головы, как выброшенная на берег рыба.
- Вот бы и осталась там пахать и сеять.
Начался другой урок: кухня. Повариха – доцент попросила всех свое русское блюдо приготовить, а местных – немецкое. Дали денег на продукты.
Они наварили огромный чан борща с мясом, капустой, перцем  и томатами. А местные – протертый овощной суп бледно-зеленого цвета по кисюшке каждому. Еще каллории подсчитали.
Ничего, в следующий раз наделают они пельменей или пирожков с картошкой целый тазик, пальчики оближут.
Потом  проходили какие-то мужские занятия по электрогеретам. Битый час объясняла им электрик-доцент, какая деталь как функционирует.
- Разве вам не интересно, - удивляется доцент, глядя на их скучающие лица, - почему в одних холодильниках морозилки сверху, а в других – снизу?
- Да лишь бы они функционировали, а как, не наше дело. Для этого мужики имеются.
- А где же ваша эмансипация?
- Да вот она здесь, - кричит с угла Зельма, с удовольствием откусывая очередной ноготь, - мы учимся, работаем, а наши мужики на диванах лежат, пиво пьют. Мой так уже из кофеварки самогонный аппарат соорудил, а я дура из России бандуру тащила. Теперь валяется в подвале.
- Да что вы немцев пугаете? – возмущается самая старшая по возрасту Катарина.
- А что, пусть учатся у нас работать руками и головой.

На уроках ведения домашнего хозяйства домохозяйка – доцент объясняла всем откуда берутся молочные и мясные продукты и как они перерабатываются. Оказывается, молоко в Европе все-таки производят коровы и мясо тоже от них. А они думали здесь уже это вырабатывается синтетическим путем.
    Потом показывала фильм, как выращивается на Западе рогатый скот. После фильма доцент спрашивает, что нам понравилось или запомнилось больше всего из увиденного.
    - Да вот, - первой выступает Зельма, - когда бык запрыгнул на чучело-корову, а потом из чучела мужик с банкой вылез.
    - Так это же делается специально для искусственного осеменения поголовья, - всерьез удивляется доцент.
- А-а, - разочарованно тянет Зельма, - я то всю жизнь думала, что у быка семя шприцом из яиц вытягивают. Вот откуда здесь столько голубых.
Бывшая секретарша Тания тут же нам рассказала историю, приключившуюся с ее российской коровою:
- Мы с мужем однажды свою корову к быку водили. Выпустили ее в загон, потом ворота, где бык, открыли. Бык вылетел оттуда, трясясь и ворочая своими красными глазами. Забил копытами о землю и полетел... на меня. Не помню, как я через плетень перелетела. До сих пор муж дуется.
- А корова твоя на тебя не дуется?
Доцент хохотала так, что краска и слезы из глаз потекли, и с сердцем плохо стало.
- Да что вы все немцев пугаете? – не унималась Катарина.
Когда мужчины – доценты приходят к ним на занятия, в группе происходят волнения. Все-таки на двадцать пять женских одним мужским пахнет. Правда мужики какие-то все «сёсики», как сказала единственная разведенная Регина.
На уроках английского полиглот-доцент учил нас на английском общаться: мыло – соуп, иди – гоy, здравствуй – гут монинг, до свидания – гут бай. А нам хоть бы немецкий осилить.
Вдруг Регина на английском спрашивает доцента:
- А вы имеете детей?
- Нет, - отвечает немолодой, но симпатичный полиглот.
- Почему? – искренне удивляется она.
- Много работы...
Регина удивляется еще больше:
- Да всего две минуты...
 Бедный доцент сначала хохотал, потом сел записывать этот диалог на английском, немецком и русском. Оказывается плохо, но и русский знает. А женщины тут недавно его по частям разобрали.
Уроки немецкого тоже ведет мужчина. Зовут его Вольфганг. Немолодой, лысый, но видать сексуально озабочен. Все допытывался у них, что это они в России так рано замуж выскакивают. Поголовно распросил, во сколько лет каждая впервые замужем. Опрос показал: от 18 до 23-х.
 У доцента оставшийся волос торчком:
- И что, до сих пор у вас любовь?
- Да какая там любовь, - машут женщины рукой,- на второй день куда-то испарилась.
- Так зачем же жениться? Я бы наверное сразу черные очки купил, чтоб не видеть ее каждый день.
- Так детей растить.
- А зачем они нужны? Это же монстры!
- А вам что, - вкрадчиво подбирается одинокая Регина, - не хотелось бы, чтобы вот тут вокруг вас второй маленький Вольфганг бегал?
- Один уже есть, хватит.
Девчата подбивают Регину: давай, закрути с ним, хоть лысый, а немец. А он и сам ее в пиццерию пригласил.

- Ну как, получилось чего? - допытываются, блестя глазами, бабы.
- Да пошли эти немцы куда подальше! - отмахивается Регина, - Он, оказывается мясо не ест, говорит, что это мертвячина. Заказал пиццу: лепешку, а сверху рванные листы капусты горой. Хрумкает, как заяц, а сам ехидно спрашивает: «А вы там в России унитазы видели?» А потом заглянул под стол и сказал, что у меня обувь старушечья. И платье времен революции. А сам в грязных джинсах сидит и туфли смяты на задниках, жмут наверное. Долго глядел на мои, загрубевшие от тяжелой работы в России, руки. Спрятав их под стол, обратила внимание на его беленькие гладкие кисти и не удержалась, проглотив обиду: «А вы когда-нибудь работали этими руками?» «Работал! Газеты в руках держал. Свое свободное время в библиотеках сижу, ищу ответ на вопрос: почему и зачем Германия была построена в эпоху Рейнессанса. И книги пишу по вопросам энергоинформационного обмена. Уже вторую заканчиваю». «Здорово как! - восхищаюсь я, - Покажите черновики...» «Да я их только еще в голове написал». «А-а, - говорю разочарованно, - так завтра вы споткнетесь на пороге и все забудете.» Он почему-то разозлился и сказал, что я из другого отсталого мира. Да нет, нам с местными друг друга не понять. Где наши мужики, голодранцы-алкоголики?
- А вон они, более-менее хорошие давно при женах, - подсказывает Катарина, - а те, что отпетые по немецким тюрьмам набиты. Слыхали, 70% в тюрьмах – русские. Зато в наркологических диспансерах всего один процент наших. Умеют наши мужики пить. Сидели бы, да радовались, что не голодают, что войны не видят. Чего не работать? Пока двигаешься, значит живешь. Немцы на инвалидных колясках работают и радуются, что солнце видят.
- А ты, Регина, учись по-немецки жить, - кричит из угла Зельма, - свободно и с кем попало, тогда не надо черных очков покупать.
- Хер Вольфганг, - на другой день цеплялась Регина, по аудитории прошел смешок, - вам что, так сильно не нравятся русские?
- Почему? Очень даже аппетитные булочки. В детстве, правда, представлял я себе русских с рогами, копытами и хвостом.
- Почему с рогами? – обиделась Регина, - может мой дед и ваш были братьями?
- Ерунда какая! – проквачил Вольфганг, а сам о чем-то задумался.

Интересные занятия на компьютерах были. Сначала они дрожащими пальцами на кнопки давили, но потом уже в интернет залезли.
- Светка, - кричит с дальнего угла Марина, - покажи как сканированый текст шпайхеровать?
- Сейчас, писанину свою выдрюкаю.
- Да-а, - смеется бывшая бухгалтерша Ольга, - только русский народ может к иностранным словам добавлять окончания.
- Ну что ж, могучий русский язык стал еще богаче.
- Давайте я вам по этому поводу спою песенку, который мой муж всегда поет:
Вот и Weinachten пришли,
Гости, endlich подошли.
Стали мы за Tisch садиться,
M;ssen richtig подкрепиться.
Будем lange здесь сидеть,
Essen, trinken и галдеть.
А потом пройдем в Wohnzimmer,
Тама Tanne ждет нас immer.
Wenn здесь jemand спляшет,
Тот получит ;berraschung.
Nach Geschenke, ждем с утра,
Ganz besonderes детвора.
Pack подарок ты свой aus,
A потом иди nach Haus.

Пятеро местных не дотянули до конца учебы, разбежались по одному. А «русские» что, и не такое на себе тащили. Вот и до практики дотянули.
Практика, это в принципе: около немца стой и смотри, как он работает. Ну, если совесть есть, то можешь помогать. Они в шоке. Вдруг не потянут. А плохо работать – не в русском стиле. Колбасу, масло, сыр научились в России делать, а вот на компьютерных машинах посуду мыть или одежду стирать не умеют.
Оказалось потом, умеют все. И не хуже, а даже лучше местных.
Разбросали их по всему городу практику делать. Кого в столовую, кого в магазин, а Марину в дом престарелых одежду старикам стирать.
Ну что ж?!  Забудем, кем мы были! Не так уж страшна работа. Глаза боятся – руки делают. В перчатках закидываешь тряпки в машины, ставишь программы для каждого сорта свою и все. Сама постирает, сама прополощет, выжмет и высушит. А ты стой здесь же целый день по фамилиям вещи расскладывай в специальные персональные окошки. Надо не только погладить, пуговицы пришить, но правильно каждую вещь сложить.
Руководительница ей попалась не доцент, прямо профессор. По ее мнению Марина неправильно ест, неправильно одевается, неправильно живет. Есть надо только три банана в день – носители энергии, плюс на ночь тарелку салата с ягодным чаем. Одевать обувь на голую ногу, даже в зимнее время. Ходить раз в неделю в студию на отсасывание жира.
- Могу я себе, работающей, позволить вымазаться кремом и полежать в камере полчаса. На пять сантиметров тоньше становлюсь, - не принимая ее возражений, заявляет прачка.
После двух дней банановой жизни у Марины упало давление, под глазами образовались синие круги. Ноги замерзли и заболело все тело, а жир отсасывать уже не было никакой необходимости. Чтоб не слушать восьмичасовой нотации, котлеты с хлебом ела в туалете.
Недавно Марина в русской газете прочитала объявление: «Кто желает умереть здоровеньким, звоните нам, мы поможем». Как раз тот же самый случай.

Несколько лет ее наставница ищет себе друга – партнера, спутника жизни. Требования к нему невысокие: он должен сам себя обслуживать, каждое утро с ней бегать вокруг озера, на ночь слушать сонату Бетховена и любить ее попугая так же горячо, как ее саму.
Пока не нашлось такого, потому, что эта бедная женщина родилась в век сумасшедших. Оказывается, у нее муж был сумасшедшим, теперь у дочери друг тоже сумасшедший. Дочь скоро родит еще одного сумасшедшего. И мать у нее сумасшедшая, а Марина на нее похожая. Бывает же так! Не везет некоторым людям в этой жизни с окружающими.
Заходили иногда к ним престарелые жильцы в поисках затерявшихся носков. Подолгу сидели, рассказывая о своей судьбе. Марине страшно нравилось слушать истории человеческих судеб. А старикам страшно нравится, когда их слушают. И потянулись старики в прачечную.
Они рассаживались за круглый стол и раскладывали носки и нижнее белье. При одном ее чихании бежали за медом и заставляли одевать теплые гамаши. Они просили отправлять и забирать почту, звонить родственникам, и покупать в магазине сладости.
Ее наставница в шоке: все старики уже с ума посходили, хотя еще все-таки живые люди.
Практика Марины закончилась. Получив приглашение на работу прачкой в дом престарелых, она все же пошла работать в магазин продавцом одежды. Здесь тоже интересные вещи творятся.



Глава 23

Приходили письма из родного Казахстана. Лиза Графт, соседка ее по дому из бывшего поселка, очень скучала и писала ей с родного поселка:
«Здравствуйте дорогие Марина и твои сыновья! С огромным казахстанским приветом к вам наша семья! Получили мы твое долгожданное письмо и фото. Ты не представляешь, сколько было радости! Спасибо большое, что не забыла нас. То, что здоровье у тебя неважное, это, конечно, очень плохо, но что теперь поделаешь? С дураками жить, надо иметь стальные нервы! Это еще счастье, что избавилась от своего бывшего мужа, да теперь знаешь, что нигде его не встретишь.
А он собрался свой дом продавать, да только никто не покупает. Всем здесь болтает, что ты ему готовишь вызов. Кто-то в это верит, кто-то - нет. Он куда-то уезжал, а бедный Ваня был на хозяйстве. Все у него на огороде, и дома, и в сарае вычистил. Корова отелилась, кормить нечем. Сена у него уже нет, то что лежало на крыше, все скормил.
Марина, береги свое оставшееся здоровье, его ведь не купишь ни за какие деньги. Мы так рады, что ты уехала, уже хуже чем тут, нигде нет. А нормальные люди и не поверят как мы тут живем. Тяжело, и с такими непутевыми мужьями. У нас милиция вмешается только тогда, когда муж жену убьет, а так никого не дозовешься. Здесь это в порядке вещей, поэтому для других – удивление и неверие. Мы здесь не живем, а мучаемся. Денег до сих пор не дают, а цены в колхозном магазине во сто раз дороже, чем у комерсантов. Председатель нашего колхоза режет скот и обменивает на солярку и семена кукурузы и пшеницы – скоро посевная, а ничего нет.
Домов очень много продается, но люди не могут их продать, сюда уже никто не едет. Мы тоже собираемся в Германию. Моя двоюродная сестра прислала нам фольмахт. Я его заполнила и отослала назад. Теперь надо только ждать, но мы уже пешком бы пошли, если б можно было. И родители не дождуться, им пенсию не дают... Вот так и мучаемся.
Твой бывший муж давно уже не работает, его выгнали с работы за пьянку. Погнал Ваньку к нам в пекарню за талонами, ему ведь теперь не дают, а жрать то хочется. Но корову еще держит, скоро будем в стадо выгонять. Не знаю, чем его корова питается, а он пьет почти каждый день.
От родителей огромный привет. Они говорят, хоть Марина другую жизнь там увидит. Да, это действительно так. Целуй сыновей. Береги свое зоровье! Обнимаем тебя. Лиза».

«Здравствуйте! Родители, особенно отец, часто болеют. Весна, витаминов нет – вот и вся причина! Мы едим то хлеб, то картошку – и слава Богу за это. Другие и этого не видят. Ой, скорее отсюда вырваться, а больше ничего и не надо.
Мы так рады, что имеем возможность с тобой переписываться. Ты нам роднее родных. Спасибо за то, что вы есть. Отец все также болеет, мама еще бегает, доит корову. На огороде я с сыном работаем.
Я стала такая худая, ужас, как ты была. Все на мне болтается. Эти ночные смены меня уже съели, работаем совсем без выходных. Лето было ужасно жаркое. На полях нет ничего, все сгорело. Картофеля в этом году тоже нет, везут с России и продают за большие деньги. Колхоз еле-еле дышит.
Но мы еще живем, в огороде все выращиваем, овощи солим на зиму. А так все без изменения. Ой, скоре бы уехать! Моему сыну скоро 20 лет! Вот я насколько постарела, но хоть радуюсь за него, что он действительно у меня хороший, а больше ничего не надо.
Марина, как хорошо, что у тебя есть друзья. Я это знаю, потому что многие передают тебе привет и потому, что у меня есть ты, а это много... Хочется всех вас увидеть и обнять, я наверное уревусь, если с вами встречусь. Последнее время я часто плачу просто так, жить тяжело... До свидания. Не болейте! Да храни вас Господь! От всех нас огромный привет и огромное спасибо за посылки. Лиза и все, все, все».

«Привет из Казахстана! Получили мы от тебя поздравление, спасибо, что не забываешь нас! У нас все без изменения с работой и жизнью. Люди голодают, а в России что делается! Кошмар один! Солдаты как дистрофики – ни еды, ни обмундирования. В чем в армию приезжают, в той одежде и служат, да еще голодные.
Марина, на той неделе похоронили девушку-казашку, что работала у вас секретарем в школе. Ты ее знаешь! Она жила у свекрови с больным мужем. Они издевались над ней, а муж все костылем ее бил. Она от них в город сбежала, жила у подруги. Что там произошло, неизвестно, но ее выбросили с балкона.
Умерла она на операционном столе – селезенка лопнула, не смогли спасти. Теперь ее родители подают на них в суд. Ее мать чуть с ума не сошла. Тут хоронят ее дочь, и тут же принесли телеграмму, что ее мать скончалась.
Сидим вечерами без света, холодильник не включаем. Летом будем жить на одной муке и яйцах, ничего ведь без холодильника не сохранишь. Целуем и обнимаем вас всех, дорогие вы наши. Пусть Бог хранит и оберегает вас! Целую, Лиза и все наши домашние».

Приходили письма и от бывшего мужа Валерия. Были они, конечно, печальные, но если взять его в Германию, начнутся опять пьянки, гулянки, избиения и издевательства... Это уже Марина проходила. Испытывала много раз, тащила его за собой подальше от друзей-соботыльников, от гулящих женщин, от бедности... Но свинья везде грязь найдет. И во всем обвиняет, как и сестры, ее. За то, что в любых ситуациях остается человеком, примером для своих сыновей.
«Здравствуйте! Марина, ты, конечно, меня извини. Я не знаю, кто вам написал, что я взял подругу с дочерью – это неправда! Может они спутали Ваньку с какой-то девчонкой, он же бегает по двору в твоей красной куртке. Я живу один уже два месяца. Подруга сначала пришла ко мне жить, потом я ее выгнал. Ты пишешь, что не успела твоя постель остыть, как я привел женщину. Причем тут твоя постель? Если не хотите писать – не надо.
Я же не просил ничего: ни писем, ни посылок, ни вызова. Я чувствовал, что ничего этого не получу, когда вас провожал. Неужели я такой дурак, что при чужом пацане кого-то буду приводить, он же у меня целыми днями.
Даже Малышев удивился, откуда ты про это знаешь, кто написал? Сами же меня бросили как негодную собаку. Дождусь паспорта и уеду с этой проклятой деревни. Я отдал его на обмен. Дурак, тебя послушал: живи спокойно, женись на хорошей, доброй женщине.., а что получается? Что я подлец!? Говорила, проводи нас нормально и все бедет хорошо! Что ж хорошего... А Бруно пусть не обижается, я от него не отказывался и от вас тоже.., сами от меня отказались.
А на счет дома и всего остального, я тебе говорил: продавай, оно мне не нужно. Сама не захотела. А может ты и права, надо было кого-то притащить. Извини! До свидания или прощай. Но я вас всех по-своему люблю и давайте останемся друзьями. Валера».

Да, жаль его! Но надо было раньше думать, когда Марина бегала по ночам в поисках его. Сколько она его прощала, принимала, жалела... А он смеялся и издевался...

 «Здравствуйте мои родные! Получил от вас письмо, за которое большое спасибо и сразу даю ответ. Я же вас провожал до последнего, видел, когда вы поднимались по трапу в самолет. Пацаны побежали вперед, а ты с сумками шла сзади. Я вам кричал, но вы не услышали. Видел, как самолет поднялся в воздух.
Марина, знаешь, как я скучаю по вас, как на душе плохо без вас. Домой приходишь как в ад, не с кем даже поговорить. Днем еще ничего, Ванька приходит каждый день, а вечером – хоть волком вой. Никогда не думал, что в сорок лет останусь один.
Из-за Ваньки уже был конфликт с его отцом, он приезжал два раза, говорит, чтобы я его выгонял. Ну как я могу его выгнать? Объясняю ему, что мы же ничего плохого с ним не делаем. А он говорит, что его это не интересует. Пойдет в сельсовет и прославит меня на всю деревню. Не знаю, что будет.
А с вызовом я примерно знал, что ничего не получится, да и ты прекрасно это знаешь! Если б дети вызвали – другое дело, так это надо ждать до совершеннолетия. Как вы там переносите новый климат, как себя пацаны чувствуют, как ты сама – не скучаете по дому? У нас тепло, снега нет, сухо.
Бруно, поздравляю с днем рождения, желаю тебе всего хорошего, чтобы слушался маму, помогал ей, жалел, ведь она у вас одна осталась на всю жизнь. Как Маркус, нашел себе друзей? Как ты себя чувствуешь? Не болеешь? Я же вас всех люблю.
Даже скотина скучает по вас. Я сейчас на ремонте. Домой прихожу, собаки даже визжат, прыгают. Пойду доить корову, одену фуфайку, которую ты носила, наверное, запах остался – она меня лижет, пока я дою ее. Кошка Муська тоже следом бежит. Написал брату Юрке письмо, но не знаю, кто приедет ко мне.
Знаешь, Маринка, я не знаю, как дальше жить, честное слово! Ко мне никто не ходит, да я и сам не хочу. Весной, наверное, поеду домой в Новопокровку, здесь жить невмоготу. Сейчас сижу, пишу и слезы сами катятся. Я бы все отдал, только быть вместе. Вы хоть пишите почаще. Брунчик пусть пишет, Маркус и ты. Извини за столь неудачное письмо. До свидания. Крепко целую вас всех мои дорогие! Валера. 30. 10. 96 г.» 

«Здравствуйте мои дорогие! Получил вашу открытку и посылку, за которое большое спасибо. Я уже и не ждал, честно говоря. После твоего письма к Малышеву, я осознал свое поведение и очень скучаю по вас. Знаешь, как трудно одному, когда тебя никто не ждет. На Новый год хотелось бы к родственникам домой поехать, но денег нет, отпускные не дают. Да и нет ответа от них. Я им написал еще в октябре.
Да и в колхозе сейчас трудно, хотел солому выписать, отказали. А скотину надо чем-то кормить. Зарезал свинью на Новый год, сидел один дома, смотрел телевизор. Первого пришел Ванька, я ему отдал все его вещи и конфеты и он забрал их домой. Потом забрался ко мне домой и съел все консервы и все, что было за один день.
Ты пишешь, чтобы я нашел женщину путнюю, а где ее взять? Ты сама прекрасно знаешь, что их нет. Вот и получается, хоть веревку на шею вешай. Часто включаю кассету с голосом Бруно, слушаю, и слезы бегут, а на душе кошки скребут.
Ну что вам еще написать? Пишите больше о себе, как вы там? До свидания. Жду, целую. Валера».


Глава 24

Дети выросли. С мужем Марина в конце-концов разошлась и они уехали далеко от него. Дети не видели в ней друга, так ей это казалось, поэтому все попытки с ее стороны открыть им душу и поделиться теплом были для них обузой, а все ее слова – утомительной болтовней, которую приходится выслушивать, пока они едят.
Ей все говорили: живи для себя. Для других она была уже не нужна. А что это значит: жить для себя? Признаться, ей тогда и видеть себя было противно. До определенного момента она еще пыталась убедить себя, что просто плохо отражается  в зеркалах. Но настало время, когда она поняла, что ненавидит себя.
Марина начала сыновей укорять в своей постоянной усталости, в этой сонной беспросветности. Ее вид был серым, блеклым, окутавшим слоем пыли и паутины, то есть слоем всего плохого, что есть в жизни. На лице было написано черным по белому многолетние стрессы и все то, что делало ее несчастной.
На борьбу с этими силами зла уходили остатки ее энергии и упорства. Но сдаться для нее означало умереть. Часто ей казалось, что самый простой и действенный способ покончить со всеми ее мучениями – уйти из жизни. Она была в отчаянии. и только поддерживала мысль о том, что жизни надо дать второй шанс. Ведь если она приняла решение покончить со всеми страданиями одним ударом, значит, терять уже нечего. Поэтому стоит попробовать все, что обещает ей хоть призрачную надежду.
Впав в состояние унылого безразличия, Марина стала чуть ли не горстями пить таблетки - добавки для поддержания организма. Но усталость так и не проходила. Ее судорожные попытки изменить себя привели бы к плохому здоровью, которое и так было не из лучших. Она просто должна была свое здоровье до конца посадить, надорвать, изувечить.
После неудавшегося опыта с диетическими таблетками Марина стала утомляться еще больше. Из человека со средней энергетикой она стала низкоэнергетической личностью.
Марина ложилась спать и не высыпалась. Утром вставала еще более уставшей, чем была вечером. И еще она очень часто плакала. Пожалуй, она никогда не чувствовала себя хуже.
Марина была больной и несчастной, и ей казалось, что это теперь навсегда. В душе она искала какое-нибудь действенное применение чего-то, что может одним щелчком помочь в ее положении. Ведь подстегивало упорное нежелание мириться со своим плачевным внешним и внутренним видом. Она выглядела изможденной.
Наверное, нужно ей квалифицированное лечение. Мешки под глазами, одышка, изможденное лицо... Марина чувствовала себя, как будто жизнь ее закончилась, и она будет оставаться со всей измученной душой и дряблым телом на дне темной ямы без света и воздуха, в депрессии, то бессильно молотя по стене кулаками, то отчаиваясь и опуская руки.
Один Господь - та нить, которая выводит порой ее из страшного лабиринта.

Однажды Марина переживала за сына и молила Бога, чтобы жара на улице спала, чтобы Маркусу не так тяжело работалось. Он развозит и собирает мебель. Здоровье у него неплохое, но как и у нее – психика неуравновешенная. Он моментально реагирует на различные отклонения от нормы среды, как моральные, так и материальные, и от этого зависит его настроение и здоровье. Падает тонус, настроение на нуле, тело как мешок с отрубями, ощущение, будто через тебя проехал грузовик.
На дворе жара больше 30 градусов. Она понимает, как тяжело работать сыну, тем более, когда не хочется показывать коллегам свою слабую чувствительную натуру.
Она так беспокоилась о Маркусе, что была готова сама соединять доски болтами и сверлами, ехать по загазованному душному городу, обливаться потом и прислушиваться к состоянию своего тела.
Маркус понимает ее и переживает, когда она находится в такой же ситуации. Когда они, находясь в разных частях города, слышат вой сирены скорой помощи, то сразу останавливают свои дела и думают – не родные ли это? Потом, чуть погодя, продолжают свои дела, надеясь, что беду пронесет мимо ворот. Они связаны как будто одной пуповиной.
Марина чувствует, что он относится к ней как к дочери: дает советы, предупреждает, иногда ругает словами:
- Тебе уже почти пятьдесят, а рассуждаешь и ведешь себя как ребенок. Неужели тебя жизнь так ничему и не научила?.
- Ну извини меня, - обижается она. - Все кругом такие умные, одна я – дура.
- Ты не дура, но слишком доверчивая и чересчур честна.
- Ты сам такой!
- А зачем ты меня таким родила?
- Вот, смотри на меня и учись. Не повторяй моих ошибок.
Потом они вместе смеются. Понимают, что пререкаются, как дети.
Брунчик слушает их и усмехается, считая их не совсем нормальными. С ним у них сплошные разногласия. Он считает, что мать его не любит. Любит только старшенького. Глупый! Просто иногда она срывается, когда он ежедневно переходит границы дозволенного, включая на всю мощь свои хитовские ударные мелодии, от которых лопаются нервы, навязывает всем свои вкусы и правила. Звук уменьшает только тогда, когда соседи палкой стучат в стены. Ей соседка говорит:
- Тебе значит тоже нравится, раз позволяешь громко включать музыку?
Как объяснить ей, что не угодишь ни ей, ни ее сыну, а сама она готова на жертвы, потому что любит и сына, и соседей, но не виновата, что вкусы у всех разные. Не может она разорваться меж двух огней. Соседка, когда Марина красила окно, учуяв запах краски, скривила губы:
- Не боишься, что на тебя поступит жалоба, что ты рисуешь картины и некоторым в доме, где ты живешь, не нравится запах этого?
- Я же окно крашу, не видите что ли?
Соседка сама моет окна каждую пятницу, при этом трет монетой окна, чтобы блестели до самого Берлина. А Марине все-равно, кто как живет. Такое ощущение, что соседи ничего не делают, только наблюдают за ней.

Раньше дети слушали советы матери, открыв рот, теперь, видимо, надоело – им противен ее назидательный тон. Она соглашается, и старается меньше маячить у них перед лицом. Но все-равно они постоянно чем-то недовольны. Просто выросли, им нужна смена декораций. Так устроен мир. Сначала - мать, потом – жена. Она не обижается. Марина сама поняла и стала ценить свою мать, когда стала матерью сама.
Но все - равно, иногда ей обидно: у нее нет личной жизни, только  стирка, варка, уборка. А это не ценят, и даже удивляются: так устроен мир, чем же она недовольна?
Марина часто детям советовала - читайте больше книг.
- Зачем, - удивляются они. - Кто их сейчас читает?
- Чем больше читаете, тем мудрей. В каждой книге вы найдете хотя бы одну фразу, одну строчку, которая вам запомнится на всю жизнь, которая вложится в ваш багаж знаний и даже быть может станет компасом – путеводителем по жизни, которая может изменить ваш мир. Вы думаете зря у меня настольная книга – «Мудрое слово мира» и книга Дейла Карнеги «Как перестать беспокоиться и начать жить». Эти книги – сборники таких же фраз - путеводителей, мыслей - наставников, мудрых высказываний на все случаи жизни. Подумайте об этом!
Марине действительно не тяжело переделать все самой, хоть здоровье оставляет желать лучшего. Более того, она рада, что может еще двигаться и что-то сделать для детей, чтобы они могли лишний раз полежать на диване. «Когда умрем – тогда и отдохнем» - часто она говорила детям.
«Но только не надо обидных слов! Молчите, терпите материнскую чрезмерную заботу, ее переживания и готовность подставить плечо. Когда этого не будет, по другому мир покажется. Будет трудно и страшно. Это сейчас вы что-нибудь натворите, сразу прячетесь за спину матери и она вас защищает своей грудью – правы вы или не правы. Это сейчас вы слышите ее рыдания в закрытой спальне и считаете минутной слобостью, или даже театральной сценой, потому что выходит она к вам снова с улыбкой и с надеждой на простое уважение, в душе веря, что «все перемелится и мука будет».
В последнее время она стала поправляться и от этого на бедрах образовались жировые отложения в массе пяти килограмм. Марина стеснялась  и ненавидела эти пять килограммов, потому что из девочки сразу превратилась в бабу. Дети тоже с усмешкой стали поглядывать в ее сторону. Она сказала с оттенком обиды:
- Интересно посмотреть, какие у вас будут жены...
Но все же заказала тренажер для занятий спортом.
- Зачем вам? - удивился шофер, который привез его к ним.
- Жир сбрасывать!
- И так худая! - еще больше удивился он.

Уставшую, унылую женщину с землистым цветом лица – вот, что Марина продолжала видеть в зеркале каждый день. В 50 лет она выглядела на 65. Наверняка, многие женщины поймут ее состояние постоянной депрессии. Ведь хочется смотреть в зеркало и видеть там прежнюю молодую и прекрасную девушку, а не женщину с массой проблем, которые отразились на ее лице…
Очень хотелось выглядеть хорошо, ведь у нее есть дети и внуки, есть работа, на нее смотрят люди… Со временем незаметно она стала еще больше обрастать комплексами. Выходить в свет не было никакого желания. О походах в магазины за вещами она и не помышляет. Моментально портилось настроение при виде себя в большом зеркале и при хорошем свете, где каждая морщина отлично видна.
Потом ей стало казаться, что дети ее обязательно бросят и не будут посещать ее, ведь вокруг есть молодые и красивые девушки, зачем ему постаревшая мать, у которой одна сплошная морщина, а не лицо?

Однажды они все втроем переругались. Младший что-то обидное говорил про мать, старший на младшего, а Марина стояла между ними, разнимая и уговаривая успокоиться.
Бруно орал на нее, что она ненавидет его, потому что придирается к его каждому шагу. Марина уверяла его, что, если бы не любила, то спокойно храпела, а не ждала всю ночь, пока он придет со своих гуляний.
Ссора носила агрессивный характер. Сыновья готовы были вцепиться друг другу в горло. Не видя выхода, Марина бросила вазу в стеклянную дверь. Все с грохотом разлетелось вдребезги, а сыновья успокоились.

Просидев всю ночь у экрана телевизора с плейстейшеном в руках, Бруно говорил, что ночью всегда фильмы интересные, а днем – этот надоевший Банди и желтые лупоглазые человечки - уже забодали. А чтобы не хотелось ему спать, он выпил литр пепси и почувствовал себя плохо. Он жаловался ей, что болит живот.
- Ложись, - встревожилась мать. - Я сделаю тебе массаж живота, газы уйдут и тебе станет легче.
Но газы не ушли, зато он стал рвать желудочным содержимым и часто бегать в туалет. Марина ненавидела пепси, плейстейшин, его крутые боевики, и считала всему виной это удовольствие. Она бы все это выкинула в окно, чтобы больше никогда этого не видеть.
Последив за ним пару часов, Марина решила его увезти в больницу. В Германии лучше сразу в больницу, чем к врачу. Врач долго делает обследование и ставит не всегда точный диагноз, а время идет и может быть поздно.
Сделав ультрашаль и обследовав мочу, врачи установили диагноз: аппендицит. Стали его готовить к операции. Глядя на проступившие слезы у матери, доктор протянул ей бумаги для подписи и сказал успокаивающе:
- Все органы будут подключены к датчикам. Все под контролем. Операция не сложная, не переживайте!
Уезжая на роликовой кровати, сын улыбался:
- Да не плачь, прорвемся!
Операция длилась полтора часа, которые для нее было целой вечностью. Марина сидела на озере у больницы и молила Бога о помощи ее сыну, постоянно просила прощение. Страх и беспокойство сдавили ей грудь и сердце. Потом пол часа простояла у дверей операционной, все так же молясь Бога защитить ее дитя, которого судьба не так уж баловала в этой жизни.
Наконец, его вывезли из операционной. Его била лихорадка, лицо бледное, осунувшееся. У Марины глаза хлынули потоком слез. Его повезли в палату интенсивной терапии, позволили ей остаться. Она рукой размазывала слезы на своих щеках и сдавливала разрывающуюся грудь.
- Не сходите с ума, - бросил ей молодой врач. - Через десять минут ему станет лучше. Это всегда так – отходит наркоз. Лучше поговорите с ним. Для него сейчас это важно!
Он ушел, а она гладила волосы сына и говорила ему какие-то глупости. Сын только спрашивал:
- Почему мне нельзя спать? Я так хочу спать!
- Потерпи немного, скоро в палату отвезут, тогда и поспишь.
Глядя на беспомощного сына, Марина мысленно просила прощение за все нанесенные обиды и укоряла себя, что не выполняла его желания вместе играть в плейстейшен, ходить в кино, пить кока-колу, смотреть эти чудовищные боевики.
«Я буду делать все, что ты мне скажешь, дорогой мой сынок: пить пепси, давить на кнопки ненавистного джойстика, слушать бардовые хриплые песни, давать пользоваться компьютером, – это все материальное, не вечное – прости, только не болей! Я на это не буду обращать внимания и с удовольствием встану на твою позицию – позицию молодого, нетерпеливого, любознательного организма, я это обещаю!»
«Спасибо!» - говорил ты, то ли отвечая на мои мысли, то ли за слезы.
«За что спасибо? За то, что не уберегла тебя? За то, что рассталась с твоим отцом – пьяницей и эгоистом? За то, что вечно не хватает денег, и я не могу баловать вас карманными деньгами? За то, что у нас никогда не бывает застольев и грандиозных праздников, как у всех выходцев из СНГ? У меня в сознании сложилось мнение о русских: для них главное - деньги, статус и материальное положение, а искренность, чистота, взаимопонимание – чуждо людям, наверное, потому что не пережили того ада, что пережили мы. Хорошо, что у нас денег нет, а то человеческие ценности сводились бы к одному: добыча еще больших. В Германии каждый живет для себя, так не смешна ли моя позиция думать о любви к ближнему? Прости, что у вас попалась такая мать...»

Выписали Бруно через неделю. Его посещал друг Андрей. Часто они громко разговаривали в палате и Марина, чтобы успокоить, увещевала тихо:
- Можно потише? Среди вас есть еще больные. Посмотрите, как они страдают.
Друзья слушались и уходили в колидор. Позже его выписали...

Марина еще пугается всех и снятся ей ужасающие сны, от которых она просыпается в холодном поту и c тахикардией сердца. Она знала, требуется какое-то время, чтобы казахстанские страхи и стрессы забылись.
Забота о детях, поиск работы, изучение языка занимали много времени и сил. Все-таки одной растить двоих сыновей – это тяжело. Она познакомилась с Павлом, когда он ремонтировал ей телевизор. Он был женат. Был моложе ее, лысоват, и руки имел золотые: все мог починить, исправить, отремонтировать. Она доже и не думала о личных отношениях с ним. Но он сразу отнесся как к женщине, заслуживающей уважение.
Павел, после многих посещений, однажды сказал:
- Давай попьем чаю...
- Хорошо. Я думала, что ты брезгуешь пить у меня или кушать, как говорят родные.
- Не слушай никогда, что тебе говорят от зависти. Живи себе спокойно. Никогда не обращай внимание на сплетни о себе. То, что обезьяны научились разговаривать, не значит, что их надо слушать... Если хочешь, я научу твоих мальчишек разбираться в электронике. Когда я был маленький, я сам собрал компьютер из подручных материалов. Теперь все знаю о компьютере и интернете, могу помочь со всеми програмками справиться.
- Ты – бесценное творчество! А как же говорил ученый: «Я боюсь, что обязательно наступит день, когда технологии превзойдут простое человеческое общение. И мир получит поколение идиотов».
- Если всего бояться – так и не стоит жить.
- А как же жена? Как ты будешь приходить ко мне, а жене что скажешь?
- Жена меня давно не любит, как и я ее. Я – русский, она – немка. Она говорит, что меня вырвали из грязи в князи. И должен за это ей пресмыкаться.
- А если сплетни о нас начнутся среди русскоязычного населения? Как Сказано: «Язык у человека мал, а сколько жизней он сломал...»
- Если сплетни начнутся, огорчаться не нужно. Знай – черви выбирают только лучшие плоды. Есть сорт людей, которые плюнут тебе в душу и еще будут вести себя так, как будто это ты их обидел и должен просить прощения. У каждого человека есть достоинства, за которые стоит прощать его недостатки.
 Она поняла, что он понимает ее и приняла его в качестве друга, чтобы и детям сделать полезное – научить их современной технологии – электронике...
Она в общем-то ничего от него не требовала, только немножко ласки и тепла. Как хорошо с ним было забыть все неприятности и страхи. Но все же депрессия, звучавшая в ее голосе, эхом отзывалась в его сердце и душе.
- У тебя постоянная депрессия, - повторял Павел, - Так нельзя! Такое ощущение, что вокруг тебя идиоты. Ты смотришь на мир бесцветными глазами, а цветными не дают тебе смотреть на мир родные и близкие...
- Я каждый шаг свой обдумываю. И не даю себе прощение. Тяжело так жить!

Склоки не замедлили появиться в свете. Мама и сестры стали злыми, и были более ненавистными по отношению к Марине. Елена узнала об их взаимоотношениях ее с Павлом, и о том, что Марина опять завоевала сердце самого симпатичного мужчины. И хоть и в молодости Марина ей отдавала своих поклонников, ее раздражало, что все мужчины не смотрят на высшее образование, на достаток, на внешнюю красоту, которую она создает макияж всеми способами, а добиваются бедную, невзрачную, чересчур скромную женщину, как Марина... И чем Марина могла зацепить Павла? Дрянь такая!
Елена пригласила Павла к себе домой, вроде бы поставить сателитку, чтобы смотреть русские программы. Показала весь двухэтажный дом, угостила его рыбным суфле и называла его на «Вы». В итоге она договорилась с ним, что он каждый месяц будет доставлять им блок сигарет для сына, которые он нелегально достает в Польше.
Когда Павел рассказал все это Марине, она спокойно подвела итог:
- Что ж, иди к ней. Я тебя не держу...
Павел усмехнулся.
Но все-равно он приходил к ней. Ему нравилось, как она готовит и однажды предложил ей:
- А давай я буду каждый день питаться у тебя после работы?
- Это сильная нагрузка на меня!

Мысли о Павле упорно лезли в голову Марины, осуждающе действуя на ее сознание. Ибо то, что она позволила себе с ним, было беспорно аморально и непростительно. Слишком легко и быстро поддалась она на соблазны мужчины и теперь была уверенна, что все о ней плохого мнения. Иначе, наверное, не осмелился напрямую предложить ей стать его любовницей. При всей своей теперь уже неоспоримой испорченности и развращенности люди должны ее презирать. Но как в этом мире выжить, если все приходится решать самой? 
Марина который раз тяжело вздохнула. Естественно, он мог вполне решить, что она особа далеко не строгих правил поведения, а потому легко доступна. Он приносит детям фильмы боевиков, СД с песнями, объясняет им как пользоваться компьютером, телевизором, видеокамерой и телефоном. Посвящает, как разблокировать ту или иную програмку в интернете. Он ведь специалист по компьютерам и электронике. Делает он это в знак благодарности за оказанные услуги. Дети тоже рады, ведь никогда никто не объяснял им о таких вещах. Они хотели иметь друга и Павел делал все, что они его попросят.
- Мне всегда, тем более сейчас не хватало родного плеча, ощущение защищенности.
Он обнял ее за плечи. Она прижалась к нему. Желание быть любимой заставило ее сдаться. И только материнский инстинкт вернул ее к реальности.
 Павел снова поцеловал ее в губы. Долг перед семьей – выше желания любить и быть любимой. Но какую же власть приобрел он над ней, если сумел заставить, хоть на миг, забыть об этом...


Глава 25

Марина тренируясь с Бруно в кун-фу, почувствовала внезапно острую загрудинную боль, будто пуля прошла в правую сторону груди. Невозможно глубоко дышать, острой болью отзывалась эта пуля в легких. Она, прикрыв ладонью правую сторону, слабо сказала сыну, чтобы тот вызвал скорую помощь.
Он сильно испугался ее состояния, что не мог даже пошевелиться. Марина осторожно передвинулась к телефону и слабым голосом назвала свой адрес и чтобы скорей приезжали, что-то с легкими.
Ее просветили сначала в камере и поставили диагноз: эмболия легких. Марина глядела на Бруно, пока он ждал диагноза и поддерживал ее, кивая головой, что мол будет все хорошо! Она улыбалась в ответ, чтобы убрать его испуг. Ей назначили обезбаливающее и капельницу – целую цистерну жидкости для разжижения крови.

Марина пролежала две недели, сражаясь с невидимым тромбом, так внезапно ворвавшимся в ее тело. Сын приходил каждый день, вглядываясь в глаза матери тревожным взглядом. Видимо тоже клялся в душе, что будет мыть посуду, не обижать необдуманными фразами и требованиями, и видеть в ней не всемогущую мать, а слабого, беззащитного человечка, которая прощает ему все, осуждая при этом только себя, что, наверное, сделала что-то не так, не доглядела, да и виноват ли сын, что так похож на своего отца.
Узнав про болезнь Марины, ее мама Элизабет, стараясь сплотить всех родных и этим установить мир навалившимся несчастьем, собрала всех и повезла к дочери в больницу. Она надеялась, что все, наконец, простят друг другу прежние обиды и обретут мир и покой.
Все вошли, только один зять, не смог переломить свою гордость и, боясь испачкаться проблемами Марины, остался ждать всех на улице.
Сухо сестры спросили, как у нее дела, помолчали. Марина видела их нетерпение и сказала, чтобы шли, занимались своими делами. Наконец, Лиза, глядя сквозь нее, будто пронизывая копьем, скривив рот, с презрением сказала:
- Таких больных у нас выбрасывают из дома на улицу. Какая помощь семье от таких больных? - сами себя обслужить не могут...
  Она знала недостатки сестры Лизы: осуждение и презрение людей, обида на жизнь, недовольство судьбой, и поэтому выплескивала весь свой негатив на одиноких, больных и немощных. Марина понимала, что это дьявол действует через сестру и вовсе не осуждала ее. Так же она осуждала мать Адама, когда она лежала на смертном одре. Но обида на сестер взяла вверх над разумом и скрутила ее тело и дух. Все, видя ее страдания, сразу собрались и ушли.
Она так и осталась лежать оплеванной и предоставленной самой себе. Ее стал колотить озноб, дьявол схватил ее за горло и начал душить. Марина корчилась и задыхалась.
Врач вывела всех больных по палате, закрыла дверь, предоставив ей самой уйти с миром. Марина чувствовала себя обмазанной грязью вместе с кровью людской, которая струилась из ранок, образованных на сердце от зубов и когтей тех же людей. Из ее глаз текли кровавые слезы отчаяния, жалости к этим людям, терпение к насильникам.
Люди, мужчины и женщины, смотрели на нее с жестоким презрением, у них губы кривились в злорадной улыбке, глаза бегали по жертве, полные ненависти, в душе понимая, что поступают зло, охваченные дьявольским искушением, изрыгая душераздирающие крики и думая, что раз Бог допустил такое, то значит она недостойна Его Царства Божия и нет ей прощения.
Да, Иисус тоже был в таком же положении, но Он знал, что Его защищает Бог, а она – кому нужна? Ни Богу, ни черту. Значит она заслуживает этого и Бог не зря наказывает ее за всю неудавшуюся жизнь родных.
Люди начинают еще больше ожесточаться и наносить раны – раны отмщения за мелкие и крупные грехи, что происходят с ними. Каждую минуту Иисус бывает распинаем. Но все же она молилась, тихо стоная и плача: «Господь! Помоги мне, дай силу противостоять дьявольским нападкам и дай мне терпение свой крест пронести достойно!»
Марина лежала и тихо страдала: «За что меня все ненавидят? Почему так сплотились все против меня? Им просто, вероятно, надо на кого-то свалить вину потому что, что-то не клеится в делах их. Поэтому они избрали одинокую, которая не имеет защиты ни от кого. Бог Всемогущий, защити!»
В свое время Конфуций говорил: «Остерегайтесь тех, кто хочет вменить вам чувство вины, ибо они жаждут власти над вами...»
Дьявол все еще не отпускал ее и душил, содрогаясь от бессилия. Он требовал ответа: «Скажи только: «ДА», и начни жить как все, добывая праведными и неправедными методами материальные ценности, оберегая себя от всяких передряг, чтобы жить легко и независимо, и тогда я разрешу быть счастливой на этом свете... на этом свете...» «НЕТ» - ответила она, - не надо мне земных ценностей, я хочу прийти домой к Отцу и жить честно и чисто на этом и на том свете».
Она вспомнила предсказания соседа старшего брата пятидесятницы Петра Изаак, когда он, несколько десяток лет назад, прибежал к отцу Марины и рассказал вещий сон. Он видел, как над домом семьи Марины светился пламенем огромный крест. Тогда родители постарались забыть этот сон, но Марине глубоко запал он в душу.
«А судьи кто?» - кто-то сказал ей интуитивно. – Гони родных, что предали однажды. Учись терпеть, учись терять... И при любой житейской стуже, учись с улыбкой повторять: прорвусь! Бывало и похуже...»

Марина успокоилась и лежала тихо и мирно на кровати. Тихо вошли больные по палате, глядя в страхе на больную. Вошла и врач, внимательно поглядела на нее и вышла, видно ей передали ее состояние. Наверное, все и не поняли, что же с ней произошло...
Марину привезли домой на такси. Слабая, покрытая какой-то невидимой вуалью страха за всех людей и за себя, беспокойства и неизбежностью самого худшего. Хотя врачи объявили ей, что тромб рассосался, она на всякий случай еще полгода пила разжижающие таблетки. Ей казалось, что незванный тромб гуляет по всему телу: то в почке, то в сердце, то в легких...
Марина начала просить у всех прощение за все их противные дела. Все радовались, и умилялись, и требовали еще получить благословения. Марина чувствовала себя виноватой во всех жизненных грехах, не касающихся ее. То, что она родилась и живет, уже греховна перед всеми и вся.
Дьявол все еще пытался Марину ввести в искушение. Люди радовались и веселились – «наконец–то и на их улице праздник!» Но почему она вместе со всеми не веселится, а сидит и ждет, когда кто – нибудь успокоится и придет к Нему».

Марина это приняла как наказание от Бога за блудодеяние. Павел пришел к ней в больницу, где она лежала под системой для разжижения крови, положил коробку конфет.
Она заметила, что он брезгливо глянул на ее окровавленную руку, попросила больше не приходить. Он вернулся, когда она была выписана, но Марина твердо решила, грех не повторять.
Павел начал про нее всякие небылицы всем рассказывать... Дешевка! Она просто хотела испить живой воды, как умирающий человек стремится к жизни... В душе Марина не могла смеяться, чувствовать и любить, только боль и отчаянная печаль остались догорать на сердце у нее.
Марина раньше считала, что он нужен ей. Она хотела его как награду за страдания. Бог свидетель: она была в него влюбленна. Ничто и никто: ни проклятия, ни мстительная цыганка, ни злобная родня, ни даже собственные страхи, ничто не заставили бы ее отказаться от его. Марина хотела научиться смеяться, любить и радоваться, а ей в который раз плюнули в душу.

Внутри все болело. Марина боялась выходить на улицу, в магазин, прогуляться по берегу озера. Маркус, желая развеселить, предложил брать с собой мобильный телефон, и в случае чего, вызывать сразу скорую, сообщая адрес: «Я лежу на дороге у озера между трех тополей». Она смеялась, но это шутливое участие не приносило ее измученной душе успокоения.
Видно волнение переполнило душу Марины и оно вырвалось однажды утром в форме сердечного приступа – тахикардии. Выпив тридцать сердечных капель, она все-равно чувствовала трепыхание своего надорванного сердца и страшную слабость.
Маркус вызвал скорую, но с таким диагнозом врачи не знали куда ее определить. К счастью, приступ закончился и она поняла одно: современная медицина достигла высоких результатов, но если компьютер выдает точный диагноз. Диагноз души – это еще не распознается ни компьютером, ни пальпацией. Его не видно в компьютере, но душа болит и плачет сильнее, чем тело.
Не хотелось Марине лишний раз беспокоить сыновей, но как-то само собой слетело с ее губ:
- Что-то совсем я раскисла, сил нет - все болит.
- Чему ж тут удивляться –  вон ты какую жизнь прожила! Да встряхнись ты! Болит нога? Стряхни резко ее несколько раз, она и встанет на место...
- Или отвалится... Это все-равно как: «чтобы быть сильным, надо напрягать мышцы, чтобы быть умным, надо напрягать ум». 
Они оба засмеялись, каждый над своей болью. Да, горе порой прибавляет ума, а иногда отнимает и последний.

Позже подошел Маркус с книжкой в руках:
- Я знаю, какое лекарство тебе нужно. Это тебе раньше помогало. Он положил на кровать книгу Дейла Карнеги: «Как перестать беспокоиться и начать жить». Улыбнувшись, она открыла первую попавшуюся страницу и прочла фразу: «Подлинное душевное спокойствие достигается в результате примирения с самым худшим». «Спасибо тебе, Карнеги! Спасибо тебе, целитель души! На том свете я преклоню перед тобой колени, после Всевышнего!»
Позже Марина проснулась с каким-то ужасным чувством тоски и ненужности. Почему? – спрашивала она себя. Да потому, что вчера ее целый день донимали мысли о недавнем разговоре с младшим сыном. Брунчик спросил, заранее зная ответ:
- У тебя в жизни была радость? Ты можешь вспомнить моменты, когда ты по-настоящему радовалась? Стоит ли так жить, как ты живешь?
- Я живу так, как могу. Всегда стремилась к благополучию семьи; боролась за здоровье, за любовь и уважение мужа и вас - детей, за мир и спокойствие в семье, за ваше счастливое детство... Но единственной радостью было то, что вы, мои сыновья, появились на свет. Но что вас ждало? Оглядываюсь вокруг: то же самое - борьба. И поэтому я мечтала вырвать вас из когтей зла и насилия, из тьмы ада, и создать вам новые условия жизни. Потому увезла вас в Германию. Видя вас освобожденными, с куском хлеба, можно спокойно умереть, так и не познав счастья в жизни, но с сознанием, что все исполнила, что приготовила мне судьба.
- В чем же смысл жизни, если все так плохо у тебя?
- Бороться со злом и побеждать!
- Тяжело побеждать, когда человек болен. Я видел много больных, на колясках, без руки или ноги. Я видел, как в школе ребята что-то рассказывают и при этом смеются, а сидящий на коляске, думает, что над ним и зло едет прямо в толпу, готовый переломать кости всем, кто не успел отскочить. Как же ему бороться, если уже ничего не видит в жизни, только обиду.
- На болезнь надо смотреть с двух сторон: с одной – Бог дает ему это, чтобы он остановился и подумал – правильно ли он живет? - для осмысливания. А с другой стороны: чтобы показать пример терпения, дабы близкие задумались над своей жизнью, глядя на больного и сострадали – разделили боль и отчаяние другого. Вот здесь Бог смотрит – как поведут себя люди в экстремальных ситуациях. Или останутся людьми, пройдя все страдания, унижения, боль и выйдут победителем, или превратятся в животное, не сумев пройти все это, а скуля, жалуясь и ища виноватых себе же во вред. Потому что у людей, смотрящих на больного, появляется не чувство жалости, а чувство отвращения – и быть побежденным. Здесь много можно привести примеров, но и ты можешь это собственными глазами все увидеть. Вообще-то, по моим наблюдениям, кто был в Казахстане добр, мягкосердечен, вежлив, тот, когда падает, испытывает стресс, депрессию, нервное переживание, потом встает сначала на колени, превозмогая боли, потом на ноги, и становится еще более добр, любвеобилен, заботлив ко всем, даже к здоровым. А злой и скверный, остается обычно таким же, если не хуже. В этом и заключается наше пребывание на земле.
- И ради этого стоит жить?
- Да, ты когда покинешь эту землю, скинешь оболочку и душа выйдет на волю к чистому небу, полную радости и спокойствия.
- Так в чем же суть? Зачем эти страдания на земле?
- Бог сделал тебя, чтобы проверить – закалится ли твоя душа огнем и мечом, чтобы даровать тебе счастливую жизнь на небе – радостную и беззаботную. Те, кто давал всем любовь, деньги, внимание, тепло, тот получит назад от Бога, другой же, кто только брал и ничего не давал – ничего не получит.
- А что же делать с оболочкой? Зачем и кому она нужна?
- Тебе она уже не нужна будет, подверженная болезням, страданиям, голоду и холоду. Она превратится в пыль, чтобы из пыли могли развиваться другие оболочки. Жизнь – это борьба, и тебе нужно выйти из нее победителем! Победу нужно утверждать всем своим существом – душой и телом! Помнить каждую минуту, что ты свободен от мирских искушений – не быть гордым, завистливым, не копить материальные ценности, которые ничего не стоят...
- Да-а, тяжело на свете жить, коль сердцу надо всех любить!

Марина боится своих сестер, их мужей и детей. Они на нее злы. Наверное, потому что сестры говорят о ней плохо и ни одного слова хорошего. Почему? Эту загадку расшифровала ей подруга Ирина Бульс. Она сказала как-то:
- Тебе просто все завидуют. Даже – я!
- За что? Ведь у меня ничего нет.
- За то, что, несмотря на все трудности судьбы, ты осталась такой же доброй.
Оказывается, зависть – это причина зла.

Марина прочитала книгу американского психолога Луизы Хей «Исцели свою жизнь». В книге было описано та же жизнь, что и у нее. До 50 лет она несла на себе всё: все горести свои и людские, а после 50-ти лет оказалась на больничной койке; одна и никому не нужной. Она также как и Марина вся выдохлась от переживаний и разочарований. Потом взяла себя в руки и разработала метод самоисцеления, где она предлагает всем полюбить себя, дарить тепло и любовь всем окружающим и получать от них того же. Вся беда в том, что люди не нравятся себе ни внешне, ни внутренне. То толстый, то худой, или тупой, или чересчур злой... И так можно продолжать без конца. Надо ценить себя таким, какой есть. Ценить и любить. Нет, конечно, не быть высокомерным, вызывающим, а просто уважать свое тело, разум и среду обитания. А мы этого не умеем. Вот и предлагает Луиза Хей всем этому учиться. Она через себя пронесла всю боль и переживания, и теперь всем хочет сказать, что если мы полюбим себя, забудем все обиды, не будем винить себя за проделанные ошибки, тогда мы можем исцелить даже рак.
Марина сразу же приобрела эту книгу для себя и для своих сестер, таких же обиженных, злых или загнанных в угол. Купить и сделать подарок к Новому году, чтобы все прочитали и начали новую радостную жизнь. И делает это она не для того, чтобы ее вдруг полюбили, а для того, чтобы полюбили себя, жизнь, окружающих.

В Марине сидит какая-то мания нетерпимости. Вот и болезнь наступила ей на хвост, будто говоря:
- Хватит! Нужно отдохнуть, расслабиться. Чаще говори себе так: я спокойна, я спокойна, я спокойна...
- Но как мне быть спокойной, если дела мои стоят.
- А кому нужны твои дела? Лежи, читай, спи, отдыхай и не думай о детях. Они уже взрослые и сами за себя в ответе.
- Но может я им что-то недодала; любви, например. И надо это исправить.
- Любви ты им дала предостаточно, чем сделала из них эгоистов. Ты хочешь продолжать это?
- Нет. Исправлюсь...
- А исправить может только - болезнь. Вот лежи, а они пусть подумают, до чего довели свою мать. А ты больше молчи, а не ной и не укоряй. Они так не поймут. Озлобятся. Воспротивятся. И будут желать тебе смерти. Ты лучше молчи. Иногда только с улыбкой скажи пару слов и всё. А они пусть думают, переживают, чтобы младший сын не сказал опять: «Ты не болеешь, ты только дуреешь!» Вспомни: ты шла в ресторан. Все ушли вперед вместе, а ты шла позади, замерзшая, так как была легко одета и от этого тебя еще больше парализовало. Ты шла одна, таща ногу и прижимая парализованную руку. Как раз младший сын Бруно, который всегда говорил как Клавдия, что когда умрешь, только тогда поверит, что была больная, он, как тебя увидел, наконец, в реальности – замерзшего воробышка, подождал и пошел вместе с тобой, тихо говоря, как бы успокаивая: «Не надо стесняться. Посмотри, никто на тебя не смотрит, все заняты только собой». Ты, как бы оправдываясь, ответила: «Мне кажется, весь мир смотрит на меня и смеется».
- Ну я действительно стесняюсь...
- Это и видно по-тебе... Ты готовишь еду одной рукой, подаешь детям одной рукой, а другая висит сбоку парализованная и уже никто этого не замечает. Уже привыкли. Когда видят по-настоящему твою болезнь, тогда только задумываются, стоит ли требовать от тебя так много, не лучше ли помочь? Не бери все на себя. Воспитывай в твоих детях самостоятельность и волю.
- Легко сказать... Мне их жалко!
- Себя пожалей!
- Начнешь себя жалеть, станешь ненавидеть свое положение и поведение. Нет, лучше уж так, чем никак...
- Дело твое! Но выполняй мой совет: больше отдыхай!
- Когда умрем, тогда и отдохнем... – потом немного подумала и спросила, - А когда ты, болезнь, меня покинешь? Когда я буду свободна и здорова?
- Когда ты поймешь, наконец, что жить так нельзя: ради других, страдать за других... Еще рано... Если это не поймешь, то никогда не вылечишься. Все болезни от нервов, это известно! А у тебя все нервы на пружине. Они всё сжимаются и сжимаются от стрессов и переживаний, но когда-нибудь пружина не выдержит и лопнет своим нутром. Тогда держись...
- А что об этом Бог говорит?
- Он говорит: «Не заботься о завтрашнем дне. Сегодня хватает своей заботы».
- Значит, Он меня осуждает?
- Он дал волю выбора тебе и другим людям, и наблюдает, правильную дорогу вы выбрали? Помогает, поддерживает – это ты и сама чувствуешь. А если ты не слушаешь Его, то Он забирает тебя к Себе.
- Ой, как страшно это... Я боюсь! «Умереть не страшно, умирать страшно».
-  Не страшно, если совесть чиста!


Глава 26

Впервые в жизни Марина целый год не работала. Получала безработные. Раньше она не понимала безработных. Чего хорошего лежать дома в четырех стенах, оторванный от общества, от внешнего мира. Даже страшно было, когда представляла себя на их месте. Но пришлось таки все же посидеть год из-за болезни дома среди осточертевших кастрюлей, с вечным вопросом: что сегодня сварить? Чуть ли не в обнимку с набившим оскомой телевизором, где с вечно сомневающимся коментатором «Однако...»
Марина стояла на учете у семейного врача, который брал у нее кровь на анализ, показывающий насколько у нее разжижена кровь. Она пила таблетки и врач по анализам определял: больше или меньше дозу надо пить. У нее тогда болело все. Даже ребра. У нее мерзли ноги, если было прохладно, и кипела кровь, если теипература воздуха была больше 25 градусов.
И все же устроилась на базис гладить рубашки на заказ к одной предпринимательнице ради хобби или просто доказывала всем: хочу и буду работать. Из-за этих заработанных 100 евро ей перестали платить все ведомства. Наоборот, стали приходить счета на оплату каких-то издержек, якобы когда-то ей предоставленные. Марина повесила на себя долги, обиделась и бросила работу на базисе. Или работать на ставку, или не работать вообще – вывод для жителей капиталистических стран.
Вообще-то целый день лежать и ничего не делать, в общем-то неплохо, если не утруждать себя мыслями о том, что ты никому не нужен. Но Марине скучно целыми днями смотреть мыльные оперы, ей противны подогретые концентраты и, однажды, она включила компьютер сына и написала письмо в Арбайтсамт, чтобы предоставили ей работу с полным рабочим днем по таким профессиям: швея, продавец, химчистка, художник, дворник.
Можно еще было добавить: учитель, корреспондент, домоуправитель.., но с плохой немецкой разговорной речью... для нее это было табу. «Man kann vergessen!»
Работники бюро по трудоустройству прореагировали быстро. Вызвали три раза на собеседование, каждый раз новый бератор тряс перед нею ее бумагой, стараясь убедиться в в подлинности и правдивости ее заявления, и, наконец, предоставили место в швейной мастерской при мебельном центральном складе города.
В присланном приглашении вместо имени Марина, стояла имя Маша. Когда она лежала в больнице, одна турчанка, что мыла полы, услыхав ее имя, пренебрежительно сказала:
- У нас в Турции русские Машки и Наташки – проститутки, приезжают и уводят наших мужиков – разбивают семью.
- Я не протитутка, - обиделась я. – Мне ваши мужики не нужны. Они же жен своих бьют...
- Да, бьют, но когда еще и гуляют, вообще жизни нет...

В приглашении было указано число и место встречи. Марина отложила бумагу на видное место, почему-то запечатлев дату – 26 сентября. 24 сентября она нежилась в постели, так как вставать было рано. Телефон затрещал требовательным сигналом. Зевнув, она подняла трубку и тут же услыхала беспокойный голос шефа:
- У вас, кажется, сегодня термин, почему же вы не на месте?
- Ведь надо 26 числа...
- Посмотрите внимательно на приглашение.
- Сейчас...
На приглашении стояло действительно – 24 сентября. У нее от стыда и безпомощности покраснело лицо.
- Действительно, 24-го... Расстреляйте меня... (Erschie;en Sie mich).
- Ждите. Я сейчас решу, что делать...
Через 20 минут шеф Петер Генрих стоял у ее дома и звонил в дверь. Марина выскочила, вся взлохмоченная позорным поступком, захватив с собой документы и наскоро поправив прическу.
В приемной суетились несколько женщин среднего возраста и уже подписывали договор о работе (Vertrag). Марина на своих каблуках и в сопровождении шефа выглядела вызывающе и незаслуженно принимала от окружающих подозрительные взгляды. Стыдно, хоть провались...
Сначала было собрание всех участников – знакомство и сообщение о ходе учебы. Мужчина, который вел собрание, вдруг спросил:
- Вы, наверное, все курите?
Все радостно закивали головами, подверждая, что все феминистки. Только Марина опустила голову. Но учитель о чем-то задумался, затем спросил, обращаясь к Марине:
- А Вы, фрау Калинина, вероятно, нет?
Она смущенно кивнула головой и, втянув голову, тихо ответила:
- Я в этом не нуждаюсь...
- Я так и думал. Вы старше всех, а выглядите моложе всех.
Все женщины презрительно хмыкнули:
- Зато посмотрите, какая она закомплексованная, стесняется всех и каждого, а мы – раскрепощенные, свободные, и никого не боимся.
- Поэтому она выглядет женственной... – он глубоко вздохнул и продолжил свой урок.

Перечитав ее документы, шеф немного расслабился и злое выражение лица сменилось на доброжелательное. Подписанный договор был у Марины на руках, но она все-равно волновалась до желудочных коликов и трепыхаясь в объятиях стресса и нервозности. Более менее успокоилась, когда в руки попался тест в журнале на определение «Лидер ли вы?» конечно, лидером она себя не считала, но один из результатов «Бедная овечка» подходил более-менее к ней, и она успокоилась, прочитав советы для таких персон:
«...В самом деле, нельзя же так всего опасаться, настолько не верить в себя, а целью жизни считать стремление избегать проблемы! От всех неприятностей застраховаться все-равно не удасться, но постоянная тревога о том, как бы чего не вышло, полностью убивает вкус к жизни. Вспомните, сколько у вас способностей. Не зарывайте ваши таланты в землю. Вздохните полной грудью, поживите без оглядки.
Не бойтесь наделать ошибок – все их делают! Всерьез ошибиться можно только в одном – не прожить по-настоящему свою единственную и неповторимую жизнь. Вполне возможно, что люди вашего склада себя лучше чувствуют за тихим, спокойным занятием, вне шумного общества. Это тоже возможно. Ищите себя! Обнаружить свое место в жизни и жить в согласии с ним и означает проявить ваше внутреннее лидерство».
Марина успокоилась. Разве она не может шить или не может что-то другое? В прошлом осталась хорошая школа – Казахстан, где приходилось своими руками шить, носить воду, стричь волосы у кого-то, воспитывать и руководить. А чем здесь сложнее, если везде – механизированные агрегаты, цивилизация. А если кто-нибудь будет морально насиловать, можно ответить: «Du kannst mich lecken…»
Начались тянуться рабочие дни. Если Марина справлялась с положенным шитьем на рабочий день за полчаса, то другие только подрезывали косые детали. Шефиня не успевала ей давать задания. Подошла Рут и тихонько предупредила:
- Не надо так быстро работать! Этим ты только расстраиваешь распорядок дня. Сходи, покури!
- Ты же знаешь, я не курю. А так работать как вы, можно уснуть.

Марина подружилась с молодой женщиной по имени Рут, и предложила ей съездить в Москву или Санкт-Петербург. Услыхав это, одна из коллег предупредила ее, прежде чем ехать, надо подумать хорошо. Потому что одна знакомая ездила туда и не взяла с собой шубу, как ее предупреждали. Поехала просто в теплой куртке. Но гостиница в зимний период в Москве не отапливалась, и та пожалела тысячу раз, что вообще приехала в Москву.
Но на следующий день по радио и телевидению сообщили, что в Москве террористы захватили культурный центр с семисотами жаложниками. Почти три дня держали их закрытыми, угрожая взрывом. Молодые чеченки, обвешенные взрывчаткой стояли вокруг людей в ожидание отхода к Аллаху. Почти весь мир жил в стрессовом ожидании чего-то страшного. Все молили Бога, чтобы Он предотвратил невинные жертвы и неоправданные смерти. Всеобщий психоз и паника. Потому что, это касается всех и неизвестно, кто следующий. По приказу В. Путина пустили газ в помещение и этим спасли ситуацию.
А коллеги больше не заикались о поездке в Москву.

Марина нарисовала портрет руководителя фирмой «Помощь Калининграду» господина Петера Генриха, сидящего у компьютера в галстуке и костюме с милым лицом и доброжелательными глазами.
 Подарок сделала она в благодарность за помощь сыну, в поиске и предоставлении работы. Ему портрет от души понравился. Понравилось, что Марина вдруг так неожиданно уловила его характер и отразила это маслом. По логике это невозможно, ведь видела она его всего несколько раз. Но, видимо, писала его от души, в знак признательности за сотворенное им добро. Он повесил у себя в кабинете, гордясь собой.
В ответ по телефону он пригласил Марину в ресторан, но она, немного задумавшись, отказалась.
- Почему? – задохнулся от обиды господин Генрих, – Почему нельзя просто сказать «да», а не обдумывать каждый свой шаг, сделанный в Германии.
- Дело не в комплексах, хотя и не без этого. Просто, пока я не увижу в глазах детей счастливые искорки и веселые улыбки на лице, я не могу позволить себе радостные минуты. В детях, пока живут смятение и страх, я должна разделить их состояние. Мне очень жаль.
- Ну хорошо, - удивленно-подавленно согласился он и положил трубку.
Марина вздохнула с облегчением: хорошо, что сразу понял.
Но он позвонил ей через неделю все еще потрясенный и сбитый с толку:
- Когда ты мне сказала, - дрожащим голосом говорил шеф на другом конце провода, – что не можешь быть счастливой, пока дети несчастливы, я две ночи не спал. Я понимаю тебя, ты, возможно, права на сто процентов, но у меня такого еще никогда не было, чтобы женщина сказала «нет». Никогда! Мы все здесь рады, если кто-нибудь куда-нибудь пригласит, и чтобы отказаться из-за детей в ущерб себе... Такое я встречаю впервые за свои сорок шесть лет. Каждый человек живет для себя и где гарантия, что дети, когда будут счастливы, оглянутся на тебя – какое у тебя настроение?..
- На меня и не надо смотреть. Их обязанность – уже смотреть на своих детей и помогать им, чем можно. Раз мы заводим детей, мы не можем есть, если ребенок голоден, мы не вправе радоваться, если дети в печали, мы не можем быть счастливы, если ребенок несчастлив.
- А когда же жить для себя?
- Тогда не надо заводить детей!
- Нет, тебе надо поменять свои взгляды на жизнь, иначе себя угробишь.
- Моя голова не компьютер, в ней нельзя вытащить программу и вставить другую...
- И все-таки учись жить по-немецки.
- Зачем? Все-равно я уже не смогу быть настоящей немкой. Это мои внуки уже будут рассуждать как вы, жить по немецким меркам, и я желаю им только счастья и благополучия. Моя обязанность – помочь детям. Когда я увижу, что они счастливы в своей семье, с женой и детьми, я тогда соглашусь пойти с вами в ресторан.
- Этого может уже не случится.
- Что ж, такова судьба!
- Глупости! Я все-равно тебя не понимаю.
- Действительно, мой немецкий язык оставляет желать лучшего.
– При чем тут немецкий... – Господин Генрих сказал ей с укором.
В трубке послышались гудки.

В Германии у людей теплые, комфортные туалеты. Об этом в Казахстане было только мечтать. Там дефекация вызывает только неприятные чувства брезгливости, где на открытом воздухе летают мухи и садятся на попу, от чего получаешь неприятные ощущения и хочется быстрее это проделать.
Какие у немцев туалеты? Прекрасные комнаты с окнами, с вентиляцией, цветами, зеркалами. Человек проводит там определенную часть своей жизни. Приходит, берет свежую газетку или включает радио. После этого пересаживается на соседнюю раковину, моет шампунем, нажимает на кнопку – сушит, другую кнопку – распылитель обрызгивает все это дезодорантом. Это и называется туалетом – процесс обработки.
А в Казахстане были сортиры. Грязные, требующего ремонта, необорудованные нужники. В них люди справляют нужду. «Нужда» - слово, взятое из бедности, из жуткого существования в грязи, лохмотьях и нищете. Отношение к процессу отвратное и брезгливое.
Похода в туалет принято стесняться, не только не обсуждать это, но и не упоминать, не произносить вслух. Нужники делались в последнюю очередь, где-то там, на заднем дворе, иногда очень далеко от дома. Каково было туда ходить зимой ночью?
И по сей день в деревенских домах все туалеты просто не доведены до ума. Не только стульчиков нет, но и очко не бывает выпелено. Просто лежат доски, которые не прибиты к полу.
Помнит Марина, как была в гостях у родственников мужа. Там все ходили в сарай и садился где кто захочет. Боишься, чтобы не наступить на кучу соседа. Потом, если есть совесть, надо все припорошить соломой. Весной эта солома вытаскивалась на огород в качестве удобрения.
О том, что процесс должен быть приятным, располагавющим к повышению настроения, даже не стоит говорить. Цивилизация еще медленно входит во врата бедной России.

Еще была одна проблема в Германи: телефонная связь. Марина стояла в Телекоме (основная германская связь телефонов со всеми странами, городами и населенными пунктами) много лет. Они почти никуда не звонили и платили большие деньги. Другие же звонили в другие страны и платили меньше. Марина сначала не понимала, что происходит, пыталась связаться с представителями кампании Телеком и разузнать причину таких дорогих услуг. Ей отвечали, что ее плохо понимают и заверяли, что все нормально.
Позже в Германии начался переворот в кампаниях в связи  и появились кампании О2, 1+1 и другие. Она с радостью перешла на другую систему, которая предлагала через интернет: телефон, интернет и телевизионные программы. И все это за 30 евро. А раньше только за телефон платили 60-70 евро.
Потом ей стало известно, что руководитель Телекома действительно обманывал тех людей, которые были одиноки или плохо говорили на немецком. Он был уволен со своей должности. Теперь новый руководитель начал снова зазывать к себе в Телеком, предлагая льготы вновь вступившим в ряды Телекома.
Но кампания потеряла уважение и доверие к себе, что даже противно было слушать их увещевания и ангеботы. А говорили, что в Германии все честно... Доверие испаряется, как только сталкиваешься с непорядочными руководителями...


               


     Глава 27


Судьба не любит, когда от нее что-то требуют. Она любит, когда ей предоставляют право выбора. Когда болен человек, то он носится со своей болезнью, нянчиется как с ребенком, холит и ухаживает, а она требует еще более усилий, жалости и нервов. Но как забываешь о ней, не обращаешь внимания и отмахиваешься от нее за неимением времени, то она сразу уходит, и человек только вспоминает ее невзначай: «А правда, когда-то и у меня была эта зараза!»
Но у Марины давно уже атаковали болезни, что она не могла с ними справиться. За что?
- На этот вопрос может дать ответ только наш любимый Господь, - отпарировал наш семейный врач, - Чтобы научиться терпению, вере, надежде и любви...
- Этого у меня хватает. Но и от ума можно сойти с ума.
- Ты же сама сказала, что возмешь любую боль, предназначенную близким и родным, - напомнил матери Маркус.
- Да, ради вас я готова все козни и искушения нести на крест животворящий. Дети – это все, что я имею в этом мире. Я не вынесу, если с ними что-нибудь случится, - повторяла Марина.
Не важно, сколько лет вашему ребенку – три года, шесть лет, двадцать пять или тридцать два. И не важно куда он пошел – в детский сад, школу, магазин или на дискотеку. Сердце всегда будет не на месте. Мать успокоится, лишь когда этот засранец вернется домой!

Почти два года Маркус посещал школу вождения на авто, где обучался всеми правилами уличного движения и вождению на автомобиле. Учитель его хвалил, но не подпускал к сдаче экзаменов. В чем дело? Так много денег уходит...
- Он говорит, что я еще не готов к сдаче, потому что плохо концентрируюсь.
- Ты боишься автомобильных дорог... Ладно, попробуй еще пару недель, потом бросай это дело. Не всякому дано... Прежде чем ехать, помолись Боженьке!
Марина не знает, что послужило к удаче, но вскоре Маркус принес новенькие права, чем очень гордился. Она как увидела, так и заплакала от счастья.

После окончания школы, Бруно стал относиться к матери грубо, агрессивно. Иногда проскальзывал мат. Слышалось пренебрежение к ней, сарказм. Плохие слова так и сыпались изо рта, сверкали злые сощуренные глаза. Мать повторяла:
- За что ты меня так ненавидишь? За что? За то, что у тебя так много долгов и они ни как не кончаются? Не ходи в магазины, не покупай китайское борохло. Золото не то, что блестит. Я горда, что ты работаешь, но деньги не надо раскидывать. Ты молодой и долги не должны убивать твои цели. Ты ведь хотел свой дом иметь, так копи на это... Надо работать разумно и деньги тратить разумно...
- А ты что лучше? У тебя нет даже хорошей кофты, а ты меня учишь копить деньги и разумно тратить. Ты страдаешь параноей!
- От такой жизни можно страдать не параноей, а сойти с ума!
- Ты не больная, ты – дурная.
- Твои высказывания тебя оскверняют. Будь осторожен! Дядя Михаил тоже меня обзывал психбольной, и не только... Бог не Тимошка, видит немножко. Слова, как бумеранг, возвращаются к хозяину. Может быть в том и причина болезни его сына?! Покайся и не говори больше этих слов...

Вскоре не стал домой приходить Бруно. Он как-раз учился в училище на металло- и сталолитейщика + сварщика. Вечером он должен быть дома или хотя бы говорить, куда пошел. Но его не было.
Время для нее потеряло всякий смысл. Представляла себе, как он сейчас лежит на берегу озера, а тот кто проломил ему голову, сидит рядом и смеется. Всякие негативные думы приходили в голову матери. Она его искала повсюду и не могла найти. Марина была наедине с ночью, когда она ходила по проспектам в ночи и по берегам озера с тяжелыми мыслями, от которых не было спасения. Воспоминания об их тяжелом детстве, они рвали ей душу. Беспокойство не устраняет завтрашние проблемы, оно забирает сегодняшний покой.
Боль как и радость были частью ее жизни. Приступ душевной боли был настолько сильным, что казалось, будто разрывает ее на части боль физическая. Печаль пожирала ее. Подобных мук она не испытывала с того момента, как покинула Казахстан и переехала в Германию, понимая, что на свете ничто не может изменить то, что произошло.
Тогда она не плакала, только губы зажимала от скорби, насилия и издевательств. Зато она заплакала сейчас – от обиды, от одиночества, от того, что решения она должна принимать сама. Она стонала и металась в постели в перерывах между поисками, представляя, что может в этот момент Бруно лежит где-нибудь накаченный наркотиками и умирает от насилия маньяка.
Когда наступит утро, она должна быть снова в пути, искать дорогого сына, так похожего на отца и внешне и внутренне. И от этого его еще жальче.
Рано утром она позвонила его другу Андрею. Но он сказал, что ничего не знает. Позже, подумав, сообщил, что Бруно находится в его доме, но в другой квартире. Оказывается, он все время был у одной женщины, которая дает всем бесплатно по очереди.
- Он влюбился по уши в нее, которая сделала его мужчиной. Он ночами не спит, сидит на балконе и сторожит, чтобы больше мужчины не появлялись в ее доме, - рассказал Андрей.
- А что он ест?
- Она ему готовит с магазина пиццу. Совсем даже не допеченную.
- Все парни перебывали у нее, а Бруно завис, - заключил Маркус.
- Да, любовь зла, полюбишь и козла. Ничего удивительного – гормоны играют. Но можно было предупредить меня. Неужели я такая жестокая?
В следующий раз Алла сама позвонила и спросила Бруно. Бруно был как раз в училище, но Марина сказала:
- Алла, если хочешь, дружи с моим сыном, я не против.
Лучше пусть открыто живут, чем скрытно. Все-равно ее благословения никто не попросит. А нервы спокойней будут. А может быть она стала проституткой не по своей воле. Может быть так обстоятельства сложились не по ее воле? Что ж, жизнь покажет...

Алла жаловалась постоянно на своих родственников и Бруно вторил ей, что у него мать плохая. Он стал агрессивно относиться к ней и разговаривал с ней матом.
Марина улыбнулась виновато и тихо сказала:
- Я тебя записала в школу вождения на авто. Я все оплачу. Тебе только надо прилежно посещать школу и учиться ездить на машине.
- Не нужно мне это...
- Ты бы немножко скрывал, что ненавидишь меня...
Марина знала, что Бруно часто пропускал и не все у него ладилось с вождением. Она уже не верила, что он когда-нибудь получит себе какую-никакую профессию. Но все-таки, после полтора года учебы он все же появился в дверях их квартиры и показал матери права. Слава Богу! Она оплатила им это обучение! Теперь должны сами идти вперед и строить свою судьбу...

Впереди для Маркуса – армия на арийской земле. Армия – машина подчинения, общаг. Маркус – человек противостояния. Машина сильнее человека, может изнасиловать человека физически и морально. Здесь в армию идут по собственному желанию, но он сам желал стать настоящим мужчиной. И побороть свое стеснение и советские комплексы.
Маркус все-таки поехал на приемный пункт. Всю дорогу трясся от страха, как осенний лист на ветру. Марина его успокаивала: «Все будет хорошо!»
Глядя на его страдания, она готова была сама пойти в армию, а сынок остался бы дома. Марина много перенесла предательств, мучений и не хотела этого для детей. Дома и стены помогают! А она привыкла всю жизнь по общежитиям маяться. И в этом тоже есть ирония судьбы. Главное, как себя поведешь, как воспримешь окружающую среду?!
Но сын воспринял новую обстановку болезненно, и вел себя как маленький ребенок. Звонил и плакал, что не может находиться среди мужиков, где хором храпят и вскакивают по команде: «Подьем!»
Она очень волновалась за него и позвонила ночью бывшему шефу господину Генриху. С дрожью в голосе спросила: «Что делать в таком случае?» Ведь он же бывший военнослужащий. Он ответил:
- Твой сын завтра утром после подъема пусть не пойдет на занятия со всеми, а останется, сказав командиру, что болен и ему надо к врачу. Потом идет в медпункт и скажет, что он не может служить, что психически не полноценен. А психически неполноценные не должны держать оружие в руках.
Так и сделали. Его освободили на некоторое время и направили к психиатру на обследование. Марина и Маркус поехали по-направлению в областную поликлинику. Отсидели очередь и попали в кабинет к врачу.
Врач сам казался шизофрениковатым. Глаза его бегали. Парик на голове, весь взмыленный, всегда съезжал на бок. Он выдал бумаги – тест на шести страницах, чтобы они заполнили по пунктам, поставив крестик в нужном окне.
Маркус крестил все третьи окна – самые худшие. Потом расписался и отдал на суд психотерапевту. Он поправил парик и отправил всех в колидор ждать решение. Через двадцать минут вынесли им заключение в запечатанном конверте и предупредили: «Конверт не вскрывать, а отдать лично военному лекарю».
По дороге домой у матери руки чесались вскрыть конверт. Может быть там диагноз: воспаление хитрости и ее сын годен к службе. Марина вскрыла, когда ехали на автобусе, не слушая испуганного голоса сына:
- Не надо, еще заметят...
- Я должна точно знать, каково решение...
На бумаге, кроме печатей, стояло четыре слова: «Не пригоден к службе». Сразу кругом посветлело... Она вырвала сына из рук ада, вытащила его из болота. Раз сын психически неустойчив, значит это ее вина: зачем вышла второй раз замуж, который сделал их жизнь адом... Но она еще не знала, что сама попала туда...

Марина в эту ночь спала более спокойно. Ей приснился сон, будто она провалилась в болото и карабкается изо все сил, чтобы выбраться из него, цепляясь за отвесный берег. Но липкая глина просачивается сквозь пальцы, и не дает зацепиться за что-нибудь. Ее тело снова съезжает в болото. Устав, она легла на берег отдыхать, ноги остались в болотной жиже... И она проснулась.
Она вспомнила, как отец рассказывал, что ему тоже приснилось что-то подобное. Как он попал в болото и барахтался там, изнемогая от отчаяния и усталости. Потом заметил какой-то островок и там лежал, отдыхая... После этого с ним произошла на работе авария, где на него упал столб через плечо и повредил позвоночник. Его парализовало. Он остался инвалидом.
Но, вспомнив, она оттолкнула сон, так как было не до него. Вдруг заболело левое ухо. Болело где-то внутри, нудно и тяжко... Она поехала с сыном к врачу «ухо-горло-нос». Взяли предписанные таблетки. Пила их, но состояние ухудшалось. Ее тошнило и рвало через каждые полчаса. Марина думала, что чем-то отравилась, но выходила одна желчь. Поэтому ничего не ела и не пила. К обеду у нее случился инсульт. Диагноз: нервное перенапряжение, обезвоживание организма. Как сказал один прорицатель: «Все мы повторяем болезни родителей...»

Марина, как муравей, суетилась с утроенной силой: тащила на себе огромный груз под названием «семья». Она несла, проседала под тяжестью, не волокла – тащила, спотыкаясь и останавливаясь на мгновение, чтобы успокоить боль в сердце и перевести дух. Чего теперь обижаться на жизнь? Сама виновата, разбаловала всех. И даже не действует инстинкт самосохранения. Он нарушен и дает сбои на самоликвидацию.
На детей утекают реки денег, здоровья, километры нервов, терпение и воля. Это любовь, пропущенная через страдания и возвышенное рабство. Что из этого получается? Инквизиторы или маменькины сынки? Или настоящие мужчины? Жизнь покажет! А корректировать будет кто? Судьба! «Судьба - бессмысленное слово, от того-то оно так и утешительно». Кто-то сказал...
Смысл жизни Марины – давать. Когда уже нечего, давать тепло и ласку. Скучно жить для себя самого. Трагедия одиночества – в невозможности отдачи.

Марина ждала Маркуса с армии домой, но до 12 часов ночи он не появлялся. Телефон у него не отвечал. Марине казалось, что он попал под машину, или его встретили какие-то бандиты и убили, или он заблудился и уехал в другую сторону. В эту ночь не пришел ночевать и Бруно.
К тому что якобы случилось с Маркусом, добавлялись мысли о том, что Бруно лежит на берегу озера, накаченный наркотиками. Все это она представляла так явственно, что ее бил озноб и она, лежа на кровати, не чувствовала себя как человека, и даже казалось, что душа отделяется от тела...
Но в 12.30 пришел Маркус и стал раздеваться. Она не могла встать и поговорить о прошедших делах, что удивило сына. Только сказала слабым голосом: «Что так поздно? Ложись спать». У нее даже не было сил что-либо сделать. И это огорчило ее, так как она догадывалась, что это не спроста.

На следующий день она не могла встать с постели. Ее тошнило и рвало не рвотными массами, так как она ничего не ела, а только прозрачными слюноотделениями. Она не пила, не ела и к вечеру произошло обезвоживание.
Марина встала, чтобы сходить за ведром, но почувствовала что правую ногу тянет в сторону, а руку она уже не чувствует. Она быстро легла на кровать и попросила, чтобы сын вызвал скорую. Но сын ее не понял. И она сама себя не поняла.
Что это такое? Еще ни разу в жизни она не слыхала о такой болезни. Но боли она не чувствовала. Она много говорила, но сын не понимал ее. Потом он спросил, вызвать ли скорую, и она утвердительно кивнула головой.
Скорая помощь приехала быстро. Завернули в одеяло и вынесли в машину. По дороге санитар защипнул на руке Марины кожу и заключил:
- Что она у вас не пила воду? Как поднял ее кожу, так она и стоит.
- Не пила, только рыгала.
- Ясно! Стресс. Нервная система не выдержала...
Когда привезли ее в больницу, она впала в кому. Марина пролежала девять часов в отключке.
Она даже не чувствовала, как ей ставили капельницу, как ее мыли и как ее посещала мать. В двенадцать часов ночи Марина пришла в себя. В это время врачи решили ее переправить в областную больницу в город Крефельд.
Но сначала положили в бокс, где находились какие-то ящики и бочки. Положили ее на кровать без матраса то ли умирать, то ли начать снова жить. В боксе пришла она в сознание. Лежала и думала, что с ней случилось.
Она хотела поправить одеяло рукой, но рука оказалась сверху. Марина тихо заплакала. Утром ее увезли в больничную палату. В карте написали диагноз: инсульт с правосторонней парализацией, депрессией и парезом конечностей.
Посещало много людей и Михаил тоже. Он рассказывал ей про Божьи законы, а она слушала его без интереса, так как не разделяла его идей. Она молчала... Это было логично в ее положении. Елена ему сказала, что она где-то в пространстве и ему не стоит тратить сил и времени. Она ушла и больше не возвращалась.

Марина все это время думала: «Иисуса Христа обвиняли в дьявольских делах, а что обо мне говорить... Я знаю, что Господь меня оберегает, ведь давно я могла бы умереть, но снова встаю из мертвых, чтобы помочь детям и всем, кто нуждается. Сестрам я сказала: «Простите, если что не так». И снова они меня обвинили: «Раз просишь прощение, то значит виновата!» Мама слушает моих сестер тоже меня осуждает. Но в чем моя вина? Как можно над больной издеваться, плевать, топтать и ненавидеть? Ведь они меня этим до конца убивают и не чувствуют греха. Почему мы такие не дружные? Ладно не помогать друг другу, но при этом не делать зло. Неужели это тети Гашины дела до сих пор действуют на нас? Как-то раз мы встретились с одним мужчиной, который может общаться с умершими. Он спросил у тети Гаши, для чего она зло делает? Немного помолчав, он сказал, что она ответила: «Зачем ты помогаешь фашистам?» Это клеймо останется навеки».

Пролежала она там с месяц. Ей определили, сделав снимок под ухом, что у нее попал тромб в вену и поэтому образовалось плохое питание мозга кислородом и в конечном этапе – инсульт. И как побочные явления – парализация правой стороны тела, парез правой ноги, нарушены глотательные функции, рот съехал на бок и перестал правильно говорить, больше похоже на пьяную речь. Потеря памяти больше всего волновали Марину. Она, когда хотела позвать сына, долго вспоминала, как его зовут.

Когда человек испытывает ужасный душевный удар, этот механизм называется: тип биологического конфликта – шок, бессоница, потеря веса, похолодание конечностей и начало роста инсульта. Могли бы произойти такие болезни, как инфаркт, диабет, рак и другие заболевания. Это очень серьезный, высоко острый, драмматический и изолирующий шок возникновения конфликта, который регистрируется одновременно на трех уровнях: в душе, в мозгу, на органе.
Имеются определенные признаки, которые четко отличают конфликты от проблем в ежедневной жизни. Марина испытывает непрерывное напряжение в симпатической нервной системе. Эта ситуация изменяется только тогда, когда человек решает конфликт. Во время биологического конфликта человек входит в длительный стресс, который вызывает болезнь.
Что же это за биологические конфликты и чем они отличаются от интеллектуальных или психологических конфликтов или проблем – это Марина пыталась понять за время лежания в больнице. Биологические конфликты или стрессы существенно другого качества. Это заложено в архаичной программе поведения нашего мозга. Стресс или конфликт уже ассоциативно поразил ее за долю секунды. Если праворукий, по мнению доктора медицины Герда Хамера, то поражает левую сторону мозга с правосторонним нарушением мозжечка.
Решающий итог – не то, что случилось, а как человек переживал опыт в психическом моменте. Чем можно помочь больному? Надо больше не переживать содержание конфликта. В точке, где биологический конфликт решается, видны ясные признаки на психическом уровне, на мозге и на уровне органов. Конечности становятся теплыми, аппетит улучшается, вес нормализуется, сон улучшается. Может также возникнуть усталость и слабость, когда хочется отдохнуть. Это положительный признак. Это растворение конфликта.



                Глава 28


С больницы на реабилитацию Марина ехала со слезами на глазах. Они не просыхали всю дорогу. Она не представляла как жить дальше. Она не представляла дальнейшей жизни. Марина не могла спокойно ждать как многие ее друзья по несчастью: «исцеления или смерти – в обнимку с братом-недугом». Ее одолевала обида: «Почему я? Почему, если я одна и все проблемы, финансовые, языковые, семейные и прочие легли на мою спину, еще такую болезнь, как инсульт». От этих мыслей у нее текли слезы ручьем, и от горя разрывалось сердце.
И это после того, как она устроилась на работу швеей. Они шили гардины и всевозможные вещи на заказ и, казалось бы, быть ей довольной от столь долгой беготни и нервоза от «сидячей жизни собачьей».
Правда, она работала среди курящих, закрывая нос платком, и выполняла заказы. В день по два раза подходила к начальнице и просила работу. Одна коллега как-то подошла к ней и тихо сказала:
- Не спеши! В Германии все есть, надо только отсидеть свое положенное время. Я вчера только шов распорола, а сегодня его зашила.
- Но ведь так скучно и долго день тянется - ответила Марина и улыбнулась ей.  И вот, пожалуйста...

Еще в больнице Марина стеснялась своего положения и старалась сама помыться, почистить зубы и даже искупаться, хотя невыносимо болела правая сторона тела, а нога тряслась от нервного шока. Но кто она такая, чтобы за ней ухаживали, мыли голову и ноги, тем более низ живота? Медперсонал – женщины и мужчины пожимали плечами и уходили к себе. 
Марину посещали родственники и знакомые и она поняла: друзья познаются в беде. Все приходили, приносили цветы и улыбались, а она переживала, что отрывает их от личных дел. Ее мама и сыновья были постоянными посетителями, за что она им бесконечно благодарна. Сын еще звонил перед сном, желал спокойной ночи и Марина молилась Боженьке, чтобы Он помог им в трудную минуту.

Нa курорте ее встретили с улыбкой и очень удивились, глядя на ее зареванное лицо.
- На свете есть много еще много хуже больных... А вообще, кто как воспринимает, – пожала плечами администратор.
Марину поселили в комнате с одной немкой-бауэршей, вполне сносной и доброжелательной. Глядя на ее переживания, соседка не тревожила расспросами и удивлялась только, что Марина сама сквозь слезы стирает и меняет постель. Она, посещая различные термины по графику, полезные для мышц и костей и чувствуя, что никаких улучшений нет, не выходила из депрессии.
Страх набросил на нее одеяло. Она перестала замечать все вокруг. Видела только себя, но не в лучшем свете. Ей представлялось, что потихоньку рассыпается в прах. Она внимательней вглядывалась в очертания своего лица. Казалось, морщины с каждым днем увеличиваются и углубляются. Ей страшно стало жить.
Заглянув на мгновение смерти в лицо, она вдруг увидела преходящий мир вокруг себя, бесполезную суету людей. Их беспомощная борьба за материальные блага, славу и честь. Все когда-нибудь сгинет. У нее начались плотская лихорадка и судороги души, страдала от безысходности. Она вдруг обнаружила, что если с ней случится самое худшее, то дети останутся одни без средств.
Марина начала судорожно перебирать цели, которые бы поправили, как можно скорее, свое фамильное положение и дети могли бы хотя бы первое время стоять твердо на почве. Она перебрала в голове все возможные и невозможные предложения и обстоятельства и вспомнила, что люди рассказывали о своих намерениях и действиях по спасению положения.
Ей пришло на ум немецкое тотальное страхование всего и вся. Немцы страхуют себя от крыши домов до садового ограждения, от автомобильных катастроф до неудачного спуска по лестницам, от хрусталя до птичек в клетке. Это было великолепное решение по ее мнению.
Марина застраховала свою жизнь. Подписывая договор, в котором говорится, что в случае ее смерти, дети получат определенную сумму пополам. Она вздохнула с облегчением. Страховой агент, скрепив бумаги, стал агитировать сделать дополнительную страховку на имущество, и на случай, если они когда-нибудь поцарапают машину. Она развела руки:
 - У меня нечего воровать. Ну залезет вор, пороется в ящиках с остатками чашек от разных сервизов, ну поцарапаем, не дай бог, чью-то машину и заплатим некоторую сумму, которая и составит всего 10% от той, что мне придется платить всю жизнь.
Надув губы, он сказал, что это их право, «были бедные, а можете стать еще бедней», захлопнул папку и ушел. 
Ей стало поспокойнее и все же... Дети, казалось ей, чувствовали себя сиротами. В Казахстане все были бедные и поэтому счастливые, а здесь люди определяются по ступеням.

Между тем внутри болело все. Горела почка, кололо в легком, тянул живот. Сердце постоянно билось вразнобой. Отчаявшись, она пошла к своему врачу и, с огромными глазами, полные боли и отчаяния, поведала ему, что не живет, а существует, и что от нее остался комок боли и горя. Он не стал успокаивать или убаюкивать словами: «судьба» и «терпение». Он спросил о семье, о работе, о выполненных делах, потом опустив руки, просто заключил:
- Ну что ж, не так уж и мало успели. - (Хорошо еще не сказал: пора на покой!)  Потом добавил: - Я ничем не могу помочь.
Хорошо сказано. Одной заботой меньше, а то бегала бы к нему в поисках помощи. Все равно, как-то она подруге Ирине пожаловалась:
- Мне кажется, что я скоро умру.
- Ну что ж, все равно когда-то придется... Ста смертям не бывать, одной – не миновать...
После этих слов Марина поняла, что никого не трогают ее страдания. Каждый сосредоточен на своих. И все же она мучилась ночами, разговаривая сама с собой: «В чем я была не права? Почему Господь выбрал именно меня? Или уже конец и я должна заплатить за все? Почему я сильно плачу и переживаю на счет своей болезни? Потому что мне тяжело было или легко, но я сама себя могла обслужить, сама о себе позаботиться. Теперь я беспомощна. Боже, помоги, чтобы не быть камнем на шее у других, прости за прошлые, настоящие и будущие ошибки... А их у меня много. Была обида на близких, что не понимали меня, хотя я их, возможно, не понимала тоже. И прожила жизнь не так, как они хотели бы... Хотя я старалась никому не мешать и, не дай Бог, сделать кому-нибудь плохо. Но, наверное, я все же сделала это. Ведь недаром ко мне явился ночью покойный отец и погрозил пальцем, а я отмахнулась... Я знаю, что Хемингуэй тоже страдал депрессией, а потом закончил жизнь самоубийством. И один писатель, будучи не понятым и оскорбленным близкими, тоже очень страдал депрессией. Врач, видя, что таблетки ему не помогают, посоветовал ему читать в день один из рассказов М. Зощенко. «Нет, это мне не поможет, - сказал уныло он, - Потому что это мои рассказы». Нас не понимают и не пытаются... А мы пишем то, что видим, со своей башни, конечно, и при этом невольно приносим боль близким и родным».
Марина металась по подушке. Ее душа буквально разрывалась на части. По ночам молилась, чтобы Бог простил ее за все грехи и Он даровал, хоть не исцеления, но мир и покой в душе. Зачем? Почему? Хотя.., может быть, Иисус спас ее от смерти, послав голубя как Святого Духа, и предоставил время и возможность поправить свое положение. Ведь недаром в Писании написано:  «Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий» (От Иоанна 11:4). Все что ни делается, все по воле Божией. Если люди тебя искорёжат - Бог поможет, а если Бог искорёжит - никто не поможет!

Но Марина никак не могла успокоиться. Она понимала, что надо ударить ее или чем-то сильно оскорбить, чтобы она вновь почувствовала себя ничего не стоящим человеком, и ей не жаль было бы себя, и не страшно было бы умереть. Как тогда... она вышла замуж, чтобы спасти его, а получила лишь оскорбления и побои ни за что, ни про что.
А что в общем-то изменится, если она умрет... Только дети еще нуждаются во ней. Что ж, она будет жить для них, а время придет, спокойно распрощется со всеми. Как бы она не прожила свою жизнь, она ее прожила.
Но с новым днем начинались новые депрессионные вспышки. Марина решила сама как-то попробовать себе помочь. Она стала пить мумие, настойки, делать компрессы, облучаться красным светом, делать массажи и молиться... Ей стало лучше. Отчего именно она не знает, но всем средствам благодарна. Еще побаливает бок, еще темнеет в глазах и порой происходят секундные обмороки, но она стала спокойней. Как учил Дейл Карнеги, она приняла жизнь такую, какая есть, и находит счастье в том, что ее окружает, а не чего бы ей хотелось. Она бы хотела на том свете поклониться в ноги Богу, Иисусу, Д. Карнеги, Люису де Фенюсу, Больттанте и всем тем, кто был на земле добр к ней и к людям: щедрым, честным и незаменимым...

Марина с детства спешила, потому что у нее были проблемы со здоровьем: выйти замуж, родить детей, получить образование, хорошую работу. Вся жизнь – в борьбе! Именно поэтому она потеряла интерес к жизни.
Маркус сказал, утешая:
- Тебе Бог специально дал эту болезнь. Представь в жару ты бы сидела и дышала сигаретным никотином, и неизвестно, чем бы все это закончилось.
Сын прав, но Марина все-равно не могла согласиться со своим положением. И вдруг она невольно прочитала строки в книге Л. Плетт: «...характерной чертой белых людей является то, что мы всегда спешим и постоянно куда–то торопимся. У некоторых это заходит так далеко, теряют покой, проводя бессонные ночи, что они впадают в депрессию. Среди них находятся даже такие, которые по этой причине кончают жизнь самоубийством только потому, что их дела в этом вопросе идут не так, как они хотели бы. А ведь покончить с собой – это нечто ужасное, ведет в вечную погибель! Черные люди в этом не похожи на нас, они обычно несуетливы и неторопливы...
Сила Святого Духа дает нам способность быть свидетелем Христа, то есть его мучеником. Сила, чтобы не смотреть ни налево, ни направо, но ИДТИ ВПЕРЕД, сила идти на смерть и войти в него так как это сделал мученик Стефан. Когда в него летели камни, лицо его светилось, как лицо ангела, и он видел небо отверстым. А что делаем мы, когда люди нам говорят неприветливые обидные слова? Тогда небо для нас закрывается и открывается ад. Но как говорил Стефан: «Прости им, ибо не знают что делают».
Марина, страдая от болезни всегда думала: а как поступил бы Иисус на ее месте? Она с детства равнялась по Христу - не любила денег, юбилеи, тряпки, различные парти. Она хотела создать дружную крепкую семью и чтобы все были здоровы. Но у нее ничего не получилось. Марина была два раза замужем, но не прощала мужьям разгульной жизни, пьянки и измены, и уходила. А надо было прощать их и благословлять. Она сейчас их благословляет, потому что они имеют других жен и детей, и эти дети возможно также страдают от их насилия. Марина сейчас больная, но всегда повторяет: «если даже все меня оставят, со мною Иисус Христос».
    - Господь! Я предаю себя Тебе! Предаю совершенно! Возьми мою жизнь! Сделай со мной то, что Ты хочешь, по твоему усмотрению..! Господи, помоги мне разобраться в нашей жизни», - плакала Марина с сердечным криком к Богу.
Во всем, что встречается нам в нашей жизни, главным для нас должно быть одно – чтобы Бог был за нас. Если Господь за нас, кто может быть против нас! Даже если весь мир ополчится против нас. Но Бог будет на нашей стороне, победа все равно будет за нами. Союз всего лишь одного человека с Всемогущим Богом есть сила неизмеримо большая, чем сила всего мира и тьмы бесов. Если же целый мир стоит за нас, а Бог против нас, - нет никакой надежды.
По этому поводу как – то вечером звонила Лидия Шарнхольц, ее землячка: «Бог всегда нас охраняет. Доверься Ему! Ты не должна унывать, а только радоваться, что живешь, что можешь еще обнять своих сыновей. А потом быть может и внуков. Только не надо давать сейчас сохнуть костям своим, нужно каждый момент двигать парализованной рукой и ногой. Господь сказал, излечив человека: «Встань и иди», то есть - двигайся. Ты не лежишь в постели, значит Он дал тебе шанс ходить...» 
Да, надо как-то жить столько, сколько отведено... Марина выпила сильнодействующие психотропные таблетки, проспала сутки и попыталась жить по советам М. Норбекова: «Люби себя...», а за детей с великой надеждой на Господа Бога...

Катание на лошадях мысленно уводило ее в радость. Больным инсультом не полагалось этого делать, так как могло вызвать кровоизлияние от удара копытом, но врачи видели ее довольный вид и не запрещали. А когда стали вертеться под ногами две собачки, одна из которых любила ездить на спине мерина, то это было великим событием. Оказывается, как она соскучилась по животным, как мир и покой приходят в душу, глядя на искренние, светящиеся добротой и любовью мордочки.
Рука Марины синела от недостачи крови, опухла и были боли при прикосновении. Но она все-равно говорила Богу: «Тебе нужно ноги целовать за то, что ты дал возможность переехать в Германию с сыновьями и не допустил чтобы я заболела или умерла в Казахстане. Ведь некоторые умирают моложе. Только успокой мою душу и уменьши страдания и дай быстрее поднять на ноги детей, женить, чтоб было на кого положиться».
Ей так было плохо, что не могла есть и у нее наступило отвращение к еде. Все шло назад, как только она проглотит кусочек. За неделю Марина сбросила десять килограмм. Стала бледная с синюшним цветом лица.
Она же чувствовала себя так плохо, что ждала каждую минуту своего завершения. В один момент сердце ее сильно ударило и остановилось. «Господи, помоги!» – успела она мысленно вскричать, как оно снова забилось ровно. Она не понимала – отчего это? Может кого обидела, может родных обошла вниманием – Боже прости, прости за все грехи, и даже за те грехи, которые она не знает...

К ним поселили одного парня – поляка, которому неправильно сделали укол, задев нерв, отчего рука потеряла силу, он внимательно приглядывался к нам, потом удивленно сказал:
- Я смотрю, лежат тут больные со знаком добра на лбу. В мире таких не встретишь...
В последний день пребывания в реабилитационном центре ей дали музыкальную терапию. Марина не прореагировала, а лежала на кровати и ждала конца. К назначенному времени к ней зашел Dr. Gr;n M. и спросил - почему отсутствует? Она поднялась и слабым голосом выдавила:
- Не могу, сил нет... Есть не могу. Заставляю себя.
- Ну, все ясно. У нас в желудке комок нервов и, естественно, он реагирует на все. Знаете, сейчас отдыхайте, а завтра перед обедом я попрошу администрацию сделать вам еще один термин ко мне. Вы уезжаете домой после обеда?
Она согласилась, хотя, зачем ему это нужно?
На следующий день ей действительно дали термин в музтерапию. Марина, полуживая, отправилась к нему. Он встретил ее радушно и усадил рядом на стул. Спросил:
- Что вас гложет?
- Жизнь бьет меня по голове... Я написала книгу о всех жизненных проблемах с чем связана моя судьба. И, конечно, туда попали и родные, хотя под чужой фамилией. Но я считаю себя виноватой и думаю мне Бог дал за это наказание.
Он внимательно слушал. Марина прониклась к нему с уважением и рассказала все, что у нее было на душе. Хорошо он понимал по- русски и ей было легче обьясниться с ним. Dr. Gr;n M. кончил консерваторию в Москве и хорошо разбирался во всем. Марине показалось, что это Ангел-Утешитель спустился с небес, а может и сам Иисус.
- Я не верю, что Бог наказывает за это. И кого можно спросить: почему у одних - богатство, у других – бедность; одни всю жизнь здоровы, другие – больны; одни – толстые, другие – худые; я больше верю в судьбу. А вам советую быть сильной, встать на ноги и бороться. Вы на своих плечах везли все, может судьба Вам сказала: всё, хватит, пора на жизнь посмотреть по-другому и предоставила выбор другого пути.
- Может быть... Спасибо Вам. Вы мне помогли...
- А теперь на прощание я вам сыграю две мелодии: грустную, как бы сожаление о том, что случилось, и веселую, чтобы дальнейший путь был светел и радостен...

Марина сидела у выхода в ожидании такси,  когда подошел к ней главврач и, видимо у нее был вид шокирующий, сказал:
- Что же делать, раз такое случилось. У других бывает хуже.
- Вы просто не понимаете как тяжело на душе...
- Может быть, и все-таки я желаю вам счастливого пути.
 
Домой она приехала без сил. Ее подруга Ирина сразу закатила рукава:
- Я тебя вылечу. Не слушай врача, который говорит, что лучше не будет.
Она делала массаж так, что ее кости трещали, несмотря на то, что она кричала и плакала. А в больнице прекращают массаж, чуть ойкнешь. Сколько Марина стрессовых шоков перенесла – одному Богу известно! Но, к счастью, у нее нога и рука немного стала чувствительной. А раньше - как бревна, хоть пилой пили – никакой ответной реакции.
И все-равно ей было очень плохо. Марина представляла, как у нее гниет мясо или с каким удовольствием поглощают его черви... А что, она лучше, чем покойный отец, или дорогая покойная Больттанте, или уважаемая тетя Оля... Она просила у Бога только: или жить без депрессии, или умереть не страдая... А тут сын Маркус, видя ее ежедневные страдания, начинает говорить о Боге, да так, как будто с ней говорит Сам Бог.
- Это Он через меня говорит... - поясняет сын, - Ты опять думаешь, как сказал муж твоей сестры Михаил,  что ты не веришь в Бога и что рядом с тобой сатана. Не верь всем, кто говорит: «Я верующий». Это все показное. Они заботятся, чтобы здесь все было хорошо, но когда по-настоящему придут испытания или нужда помочь нуждающемуся, интересно, где они будут... Вот, есть яблоко красивое, а семена не пригодны для размножения, а бывает яблоко гнилое, больное, а семечки у него отличные. Тебя Бог проверяет. Как страдал Иисус за нас, его били, плевали, колючий венок одели, гвозди вбили, уксусом поили, а Он все-равно за нас страдал и отдал жизнь, чтобы смыть все наши грехи. Так и ты должна нести достойно свой Крест. А те, кто имели все здесь, там не получат ничего. Господь справедлив и знает, что делает. Он некоторых ведет вперед, но всех не может. Он ждет, когда сами люди обратятся, раскаятся и доверятся Богу. И кто тебе будет говорить, что ты плохая, ты будь спокойна, они на себя берут грех. Ты выйди и забудь. Живи одним днем, радуйся, что опять солнышко светит и скажи Ему «Спасибо».
Сын Маркус взял уход за ней. Многие говорят: «Зачем? Ведь он себе этим портит будущее». Марина только благодарна ему за это. Год посидит с ней, пусть мало зарабатывают, но она готова содержать его.
- Спасибо сынок, спасибо Господи, и прости меня, что я сомневалась в твоей справедливости!

               

       Глава 29

Пока Марина болела, ее сын был для нее другом, защитником и утешителем. Когда она плакала и читала Библию: “Утешающий нас во всякой скорби нашей... (2-е Посл. к Коринф. 1:4), и думала: «Почему меня бросил Бог, ведь я нуждаюсь в Его утешении. Раньше я сама себя обслуживала, а теперь зависима?»
Так продолжалось полгода. Марина постаралась измениться. Поблагодарила Бога за предоставленные Им уроки жизни и стала делать гимнастику, массаж и логопедию. Ей Иисус как-будто показывал в каком месте надо делать. Поистине, Божье благословенье безгранично. Отче наш, да святится имя Твое...
А сын не унимался:
- Зачем искать живого Бога в церквах всей Германии? Ведь Бог всегда рядом с нами. Ведь не раз Он спасал тебе жизнь и Ему решать жить тебе дальше или умереть. Живи сегодняшним днем и радуйся. Не держи себя за тряпку, уважай себя. И не давай людям ездить на тебе. Они говорят только плохое. Делай добрые дела и сразу забудь про это, ведь Бог сказал: „не рассказывайте о добром поступке, иначе здесь благодарность получите, а не на небе“. Люби Бога. Иисус сказал: „Меня не признаешь и Я тебя не признаю“, а Он из-за нас был распят. Сколько всего пережила, а так и не научилась жить.
- А где этому учат?
- Доверься Богу! Все-равно, как Он захочет так и будет. Ты, наверное, не веришь в Бога, а я верю. И если люди где-то ищут живого Бога, то я не ищу – Он здесь, Он всегда с нами.
- Просто, все матери должны беспокоиться о своих детях. Ведь они могут наделать ошибок, а исправлять сложнее.
- Если Бог захочет, дитя придет и обратится к Нему. Живи одним днем и постарайся начать все сначала. И еще: делай людям добро, но не отдавай последнего...
- Да, я верю в Бога, но боюсь Его. Я думала, я не имею права просить себе защиту от нападок злых людей; денег, хотя бы для того, чтобы покрыть мои долги; исцеления... Мне казалось, я недостойна всего этого и что получают это только святые люди. И молится я не имела права, так как чувствовала себя неочищенной. Вот и муж моей сестры Михаил начал проводить служения по вечерам дома. После его проповедей просто опускаются руки и чувствуешь себя непрощенным, униженным и оскорбленным. Так нельзя делать. Надо, чтобы шли люди для очищения и исцеления, а не для осуждения.
Позвонила ей Ирма Квадрициус и спросила – почему же я плачу, ведь многие находятся в худшем положении?..
- Сказать вам честно? Я не так смерти боюсь, как боюсь, что меня Бог не примет, потому что не любит. У меня такое мнение сложилось, потому что все меня не любят... Значит я такая плохая, что сама себя перестала любить...
- Он любит тебя. Я намного хуже тебя и то чувствую, что Он меня любит.
- Господи, прости меня и рассуди нас правильно. Все равно, я благодарна Тебе, что много раз спасал, что дал мне детей... Значит меня Ты любишь, любишь, любишь. И спасибо Тебе за то, что Ты не теряешь надежды на нас и прости ошибки наши прошедшие, настоящие и будущие... Благослови всех, Господь!

Марина вконец разозлилась на себя – почему же она так боится Бога? Потому что Он, как и родной отец, может унизить ее или нанести моральный или физический удар, как много раз она претерпевала от людей, чаще близких, которых она любит. И сейчас натуральным образом бита и положена на лопатки... Но кто сказал, что это Господь ее покарал, а не люди? И теперь они радуются, что свершились их проклятия. Ведь Бог посылал ей Святого Духа в виде голубя, который жил у них три дня перед случившейся болезнью. И он не дал совсем согнуть ее и изуродовать...
К Марине пришла эта мысль и она так горько сожалела и покаялась, что была несправедлива к Нему. «Прими, Боже, мои искренние признания и прощения. Я молю тебя: прости и дай мне силы еще немного помочь детям. Аминь».
Она поверила теперь в доброго Бога. И наверное, надо сказать «спасибо», что она заболела и, хотя еще не вылечилась, она благодарна Богу, что Он через болезнь и отчаяние приблизил ее к Себе.
Инфаркты и инсульты - болезни борцов с жизнью, поэтому большинство умирающих от этой болезни - люди, всю жизнь идущие вперед любыми средствами. Чаще всего они не позволяли себе плакать или как-то по-другому выражать свои эмоции в минуту слабости и горя.

После инсульта Марина иногда ощущала чувство беспомощности, боли, отчаяния. Хотелось выть. Иногда она выла вслух, когда никого рядом не было. И никто не видел... не должны увидеть ее слабость и отчаяние, хрупкую, немощную натуру... Как будто содрали душу и тело осталось голым без души. Она не могла есть. Похудела. У нее стал череп шире тела. У нее болела душа, она плакала и металась в агонии. 
 Ей казалось, что Бог отвернулся от нее, и родственникам не нужна. «Таких больных мы выкидываем на улицу!» - часто она вспоминала слова сестры Лизы. Ей хотелось умереть. Она искала легкий способ самоубийства.
Марина вспомнила, как в детстве она открыла Библию и ей попались слова из Писания: «И придет время, очень трудное время. И коснусь костей твоих. И будешь искать выхода и не найдешь. Возмешь голову в руки свои, и чтобы искать выхода для кончины – смерть к тебе не придет. И прославь меня, ибо то дело от Меня и для славы Моей». Ей казалось, что это ей Он говорит. Она отбросила книгу и постаралась забыть. Даже не посмотрела какой стих это был.
Марина вспомнила об этом, и все-равно ей не хотелось жить ни в том, ни этом мире. Ей хотелось сгинуть совсем. У нее была такая обида, что ничего не хотелось, только вечная тьма, вечный сон...
Страх душил Марину все чаще и чаще. Боязнь смерти. Вот идет человек – веселый, добрый. А через некоторое время его не будет. Умрет. Так зачем же мы рождаемся и умираем?!
Марина была в смятении. Душа прямо плачет и страдает от того, что в мире делается. И этому, кажется, нет конца. Ей казалось, что изо всех бед, она вязнет в болоте и оно упорно засасывает все вокруг, и ее тоже. Как спасти всех? Кажется, невозможным...
Но чего же она боится? Ведь до нее умирали, при ней умирали, после нее будут умирать. Люди хорошие и плохие. Так чего же она боится? Так ли уж хороша жизнь на земле, не настрадалась еще?
Для мудрого человека каждый день открывается новая жизнь. «Подлинное душевное спокойствие, - достигается в результате примирения с самым худшим. Психологически, это высвобождение энергии» -  сказал Л. Ютан. Психологи говорят, что просто надо помыть стекла и посмотреть на все другими глазами. Но как бы она не мыла, в духовном смысле, а они все мутные. Надо, действительно, уже таблетками лечиться. Где же найти толкового психотерапевта?
По телевизору сказали: «Своими депрессиями вы бросаете ложку дегтя во все задумки детей. Оставьте их, пусть учатся на своих ошибках».
Марина немножко успокоилась. Действительно, ее на всех не хватит. Надо помогать, когда они ее попросят. Она говорит себе и Господу в свое оправдание: «Я сделала все, что могла. Я старалась, но мои силы и возможности имеют предел...» Надо наметить свои цели и по возможности их решать... Четко осознать границы собственных возможностей. Избавиться от чувств, оттягчающих ее жизнь. Это и семью убережет и прибавит ей  душевного и физического здоровья.

Марина стала много читать литературы об инсульте. Ей попалась произведение Луизы Хей «Исцели свою жизнь». Она пишет:
«Инсульты происходят вследствии закупорки сосудов тромбами, которые препятствую его кровоснабжению. Мозг подобен компьютеру, управляющему нашим организмом. Кровь – это радость жизни, а вены и артерии – каналы передачи, предназначенные для того, чтобы донести до каждой клетки. В нашем организме все подчиняется закону любви, ибо Космический Разум и есть сама любовь. Никто и ничто на свете не может нормально существовать без любви и радости. Из-за негативного мышления поток любви и радости не может свободно поступать в мозг.
Внутренняя несвобода, боязнь выглядеть смешным не располагают к веселью. То же самое относится и к любви и радости жизни. Если избавиться от привычки во всем видеть дурную сторону, мир не будет казаться таким мрачным. Можно даже самую маленькую неприятность раздуть до размеров вселенской катастрофы, но можно и в ужасной трагедии найти повод для оптимизма. Все зависит от нашей позиции.
Часто нам кажется, что наша жизнь могла бы быть намного лучше, поэтому мы изо всех сил стремимся повернуть в другое русло. Иногда следствием этого стремления становится инсульт, который и вправду совершенно меняет нашу жизнь, заставляя понять ее истинные ценности».
И действительно, Марина раньше была в депрессионных мыслях, почему и зачем мы рождаем детей, если им не везет во всех земных делах. И они страдают также, как и мы. А хочется, чтобы они были здоровые, добрые и счастливые.
После инсульта она поняла, что это все негативные мысли и каждый должен пройти жизненный путь, чтобы научиться жить и бороться. Она наконец научилась от души смеяться. Открылись двери в новую жизнь! Осталось только полюбить себя... Быть может количество радостей, перейдет в качество.
Марина стала кушать маленькими кусочками, чтобы не лезло назад. И потихоньку у нее наладилось пищеварение.  Она стала поправляться.
Ее мать Элизабет всегда упрекает Марину:
- Даже ничего не накопила на свою старость. Нечего заплатить, чтобы жопу помыли, когда будешь лежать на смертном одре.
- Мне приятней давать, чем брать. Когда придет время, меня не надо хоронить в лакированном гробу. Хватит и обувной коробки, чтобы бросить туда пепел и раскидать по реке. Сын меня тоже упрекает в том, что я все отдаю людям и делаю это ради Бога, чтобы заплатить за свою вину. Но я делаю не ради Бога, а по зову сердца. Я стесняюсь и боюсь Божьего гнева, но ничего не могу поделать. Конечно, я делаю грехи, когда кастрирую своего кота, но потом массирую ему живот, глажу усы, купаю и кормлю, потому что я его люблю. Он расслабляется и чувствует заботу и тепло моих рук. Так и другим живущим. Когда я с искренней улыбкой говорю комплименты проходящим людям и вижу, что они тоже улыбаются и возвышаются в своих глазах и благодарно смотрят вслед, у меня на душе распускаются розы. Они как бы восполняются силой, у них вырастают крылья и они способны летать и совершать добрые дела. Вот такая я грешница! Но какая есть. Прости меня, Господи! Собираюсь меняться и жить ради себя, но как увижу: человек в беде, так сразу же забываю все и иду ему на помощь. Ведь Иисус тоже мог быть богатым, а Он был беден и заботливым...
После этого Марине приснился сон:
Марина работала на грузовике и ездила по гористой местности в Германии. Когда был обед, она отправилась погулять на горы. Другой шофер сказал, что если что увидишь, не останавливайся, иди дальше.
Она шла и смотрела на природу, вокруг гудели шмели. Вдруг увидела смятый свитер и остановилась. Подвинула свитер и увидела вход в подземелье.
Марина немного боялась, но любопытство взяло вверх. Она вошла и ее встретили какие-то люди. Отвели к старшей. Это была пожилая японка. Она сказала:
- Посмотри, чем занимаются люди и определи, где ты хочешь остаться.
В залах был естесственный свет. В одном зале люди играли в волейбол, в другой – столовая, в третьей – беседовали люди в кругу, дальше она не пошла. Погрустнела... вдруг она больше не увидит своих детей.
Подошла японка и сказала:
- У нас никогда не болеют люди, живут вечно, но вижу тебе хочется вернуться назад.
Марина кивнула:
- Лучше быть с детьми и разделать их переживания и проблемы.
- Твое дело!
Пришли провожающие и вернули ее на поверхность горы. Она села в свой грузовик и поехала, немного сожалея, что на земле еще существуют болезни и горести.

Марина узнала по сайте «ОК!» о своем бывшем муже Валерии. Она просто хотела знать, как он устроился на новом месте, как его жизнь. Написала мэру села Новопоровка госпоже Шивриной, как себя чувствует Валера Калинин и может ли она помочь ему в чем-то. Все-таки жаль этого непутевого человека.
Получила ответ:
- Он переехал к брату. Купил у нас домишко и приехал с братом на грузовике, перевезя свое добро, а главное: корову, двух собак и кое-какой скарб. Когда он приехал к нам, сразу устроился водителем автобуса. Сошелся с одной женщиной с двумя детьми. Стал жить. Родили девочку, назвали Анной. Но потом уволился и пошел работать на грузовике. Семейные дела были не очень хорошими: оба пили, ругались от зари до зари. Когда дочери было уже восемь лет, она с семьей уехали в город, а Валеру нашли в сарае повешенным. Так и не знаем, сам ли он наложил на себя руки или сожитильница его повесила. Мы не стали возбуждать на нее дело, потому что у нее маленькие дети. Если хотите, я Вам пришлю по Е-Майл документ о его смерти.
Марина была в шоке. Она не ожидала такого конца. Интересно, он также ходил к своей цыганке... Но теперь уже поздно о чем-либо говорить... За справку она послала посылку с вещами и сладостями мэру и ее семье. За все надо платить, и за это тоже!

 Марина сказала ему на прощание: «Найди себе добрую женщину и живи с ней в мире и согласиии. Не распускай руки, как ты это делал с нами, а береги ее. Тогда и у тебя будет счастье!»
Но видно он так и не встретил ту единственную и неповторимую, потому что считал всех дурами, а себя только возвеличивал.
Эгоист - вот в чем причина его всех проблем. Или может правду сказали, что его первая жена – цыганка сделала на него так, чтобы он не мог жениться на другой. Это выглядит именно так! Ездил он к к ней один раз в два года, выпивали вместе за встречу, потом приезжал к своей семье и бил всех подряд: бока коровы лопатой, забивал до полусмерти свою жену, ломал мебель, и все это на глазах у детей...
Уехав в Новопокровку он работал водителем автобуса и зарабатывал деньги, но не имел ничего, потому что все забирала его жена. Ему было выпить не на что.
Напротив, его бывшая жена Марина, была по своей натуре доброжелательной и доверяла своему мужу. Она никогда не проверяла у него карманов. Он отдавал всю зарплату, она ложила в кошелек, откуда он забирал всю свою и ее выручку на выпивку и гуляния.
Через два дня после получки Марина грустно делилась с ним:
- И куда подевались деньги? Даже не купила тетрадей детям в школу. Как дальше жить? Наверное, это сделала тетя Гаша, чтобы у меня не было денег, здоровья и спокойствия.
Валерий удивлялся: как можно быть такой лохотронкой? Если бы она знала, куда деваются деньги?.. Потом она сама шила из лоскутков материи детям одежду, жарила картошку три раза в день, а он только, смеясь в усы, ел вместе с ними, соглашаясь с доводами жены...
Но сколько веревочки не виться, всегда приходит конец. Он, наконец, приобрел себе дочь, работу и новую семью. Но его старая позиция больше не срабатывала. Сожительница тоже пила, гуляла и даже не заботилась о семье – ели только хлеб из магазина, а варить – это было нудно и долго.
Валерий еще больше не имел покоя! Душа его разрывалась на части. Он готов был вернуть то, что судьба ему подарила, но поезд уже ушел... Он пошел в сарай и удавился...
Что сказать? Жаль! Марина жалела его, хоть была парализована по его вине, считала себя виноватой. Одной не так уж сладко поднимать детей. Но и с ним было только тяжелее...
Дети видели только жестокость, обман и бесчинства.
Марина напутствовала Бруно:
- Не повторяй судьбы отца, не люби себя одного. Сожалей окружающих, и у тебя будет жизнь не хуже других. Оглянись кругом, у других куда хуже, и то борются!
- А это не из-за тебя папка повесился? – не угомонился Бруно, хотел видно больно сделать. – это ты его довела...
- А может ты? Когда мы ему посылку послали, помнишь, ты еще ему послал СД со своим рассказом, что мы богаты стали. Видно это не давало ему покоя. Он воровал у меня все деньги, а тут его следующая жена не давала ему ни рубля, вот он, не нашел выхода, как только повеситься...
Бруно засмеялся и сделал вывод:
- Хотел как лучше, а получилось как всегда... Папка кончил жизнь самоубийством... А что еще ему оставалось делать? Он хотел, чтобы о нем заботился кто-нибудь, а получилось, что все его ненавидят.
 - Он просто был эгоистом. Чтобы получить заботу, ласку, тепло, надо самому отдавать то же самое. А он только бил и калечил всех. Он хотел иметь дочь. Последняя жена ему родила дочь, а он убийством кончил. Лучше бы занимался ее воспитанием.
  - Да, мужчинам нужна любовь женщин. А что дочка? Зачем она ему нужна?
- Эта ваша политика доводит вас до отчаяния. Не надо жить только для себя...

Приснился Марине вещий сон. Она с сыном стояли и смотрели, как один мужчина провалился в клоаку ада. Он хватался за липкие края клоаки, которая его поглощала как змеиное жало, их которого не было выхода. Мужчина изо-всех сил кричал и постепенно уходил в отверстие, из которого никак нельзя выбраться.
- Куда он попадет? – испуганно спрашивал сын.
- Хотите посмотреть? – улыбнулся ангел, - Тогда идите по этой лестнице.
Он открыл двери. Лестница вела вниз в темноту. Они стали спускаться вниз и увидели, что тот мужчина, лежа на полу, изнывал от боли и отчаяния. Приоткрылась другая дверь и из нее вышли женщина уродливой формы и мужчина такого же вида. Они его увели к себе. Дверь за ними закрылась.
- Сейчас будет Суд, сказал ангел.
Где-то послышались удары шагов и рык животного существа. Все сжались. Открылась дверь и появилось маленькое отвратительное существо. Это существо, как бактерия, маленькая, но смертельно опасное.
Они поторопились выйти наверх и спросили: «Куда пойти дальше?» Ангел сказал: «Все время вверх и налево!» Наконец, они вышли наружу и тяжело вздохнули. Страшный сон! Но к чему бы это...


Глава 30

Жизнь пожевала – пожевала и выплюнула. Осталось неизвестным: куда, зачем, кто виноват и что делать. Марина привыкла быть необходимой, нужной всем, а теперь сама нуждается. Это и давит и сводит с ума. Цель достигнута. Зачем уродоваться дальше?
Но жизнь и состоит из множества целей. Чтобы достигнув одно, перейти к другому. Потом к третьему и так далее. Значит, надо жить дальше и определять новую цель, пусть бессмысленную.
Ее проводка любви высокого напряжения перегорела, но иногда сыплются искры на незаживающие раны. Страх – власть! Всякая власть парализует. А отсутствие страха – свобода. Страх за себя и за всех был постоянным спутником жизни Марины.
Но вдруг Марина разозлилась на саму себя: «Да что это такое? Сколько можно жалеть себя и всех бояться? Неужели тебе не надоело быть тряпкой и падалью, от которой бегут все! Ну-ка, встань и иди, делай все, чтобы исцелить себя! Не слушай докторов, которые говорят, что уже невозможно исправить! Надо иметь силу воли, чтобы выбраться из болота, в которое ты попала, не ждя помощи от кого-либо... Встань и иди!»
Марина неустойчиво встала и, опираясь на стул, начала делать зарядку, потом массаж своей парализованной стороны тела. Но сначала написала на компьтере те упражнения, которые разжимают сжатые нервы и мышцы с помощью резиновой ленты, закрепленной за шкаф или за дверь. При этом выполнять приседания, растяжку рук в разные стороны, наклоны вперед и назад, легкий бег на месте.
Сначала это было тяжело. Как кукла передвигалась по комнате, но потом больше и лучше. Начали отходить парализованные конечности и она могла уже чувствовать их, если раньше можно было отпилить ногу – это бы не принесло ей боли.
Делала сама себе массаж. Только сначала сын ей показал, где и как надо массировать: жестко и смело в напряженных местах, и потом она это делала без чужой помощи. Было больно, аж искры из глаз сыпались. Потом легче и легче. Она массировала до тех пор, пока не покраснеют участки парализованного тела.
За три месяца она вылечила у себя парез лица специальными упражнениями, взятыми в книге логопедов. Лицо стало ровное, черты лица успокоились и приняли прежнее выражение. Язык расплелся и она начала разговаривать как нормальные люди. Жевательные функции восстановились.
Марина начала самостоятельно ходить, заниматься хозяйством, закупаться в магазинах. Еще было стеснение, как будто на нее смотрит весь мир и смеется над ней. От этого у нее в глазах стоял страх и ужас. Но и это прошло, когда она осознала, что никому не нужна и никто не проявляет на нее внимание, только у каждого свои заботы и переживания.
Оказывается, все можно вылечить, лишь бы захотеть. Только еще депрессия оставалась в голове и надо ее как-нибудь убрать...

Однажды ночью когда Марина мучилась отчаянием за сына, мужской голос ей сказал: «Не переживай так за сына, а то заработаешь то, чего боялась». И какие – то женщины, веселые и поющие, вручили ей блины и тесто, которые она должна была отдать детям.
Значит, это был первый звонок с неба. Но спокойно смотреть, как мучаются и мятутся дети, это невыносимо. Марина знает, без закалки они ничего не возьмут в жизнь. «Но Господь, Ты – все можешь, потому что Ты – Всемогущ, и все исполняется по Твоей воле. Помоги им, чтобы у них был не очень тяжелый крест!»
Марина, как муравей, суетилась с утроенной силой: ташила на себе огромный груз под названием «семья». Она несла, проседала под тяжестью, не волокла – тащила, спотыкаясь и останавливаясь на мгновение, чтобы успокоить боль в сердце и перевести дух. Чего теперь обижаться на жизнь? Сама виновата, разбаловала всех. И даже не действует инстинкт самосохранения. Он нарушен и дает сбои на самоликвидацию.
Марина все думала о скончании жизни и все время засыпала мокрая от слез. Но однажды ночью она увидела себя немощную и выброшенную в ряды нищих и больных на деревяных нарах. Мимо проходили люди, а женщина с темными волосами и с дочерью подошла и плюнула в ее сторону.
Дочь ее потянула за рукав, сказав: «Пойдем, оставь ее!» Это увидел пожилой мужчина, подошел и попытался как-то Марине помочь. Но ничего не получилось. Она лежала с потухшими глазами и смотрела на этот убогий мир, где все люди заняты лишь собой, завидуют всем, кто выше, и мстят тем, которые дальше.
«Утонуть в речке... Наверное, это даже приятно. Кругом вода. И ты медленно погружаешься на дно речки или озера. Как там в песне поется: «Если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой». Попасть под колеса грузовика... Еще останешься калекой в инвалидной коляске... Ни туда и ни сюда... И жить - страшно, и умирать - страшно...»
Марина вылезала из шкуры, чтобы заработать денег и вырастить детей. Сын сестры Елены Алекс был наркоманом, и она видела, как он постепенно теряет человеческий облик. Родители его много денег тратят на его лечение, но все напрасно.
Сколько раз ему Марина говорила, чтобы он образумился, но тот только отмахивается. Она переживала, что ее дети пойдут по его стопам. От переживаний, страха за своих детей, стресса заработала инсульт, парализовало правую сторону тела. Была такая депрессия от нервного срыва, что прямо душа разрывалась, поэтому жалела таких людей, которые страдают депрессией. Она хотела покончить с жизнью, чтобы не чувствовать такого состояния. Все вечера обдумывала, как это сделать.

Марина все обдумывала свой суицид, как утопиться в озере, что недалеко от них: взять паспорт с собой или оставить на берегу, чтобы ее нашли, а не считали пропавшей без вести. Дети уже спали. Душа была в смятении. Невзгоды, боль, истощенная страданиями от всех конфликтов, жертв, разочарований, желая избавления – смерти. Казалось, ее душу кто-то зажал в тиски и не отпускает. И Господь послал ей видение...
 Она и не спала, только все размышляла про суицид, как вдруг между потолком и стенами открылась дверь и вышел оттуда Господь Иисус Христос с апостолами. Она, не веря своим глазам, изумленно глядела на то, что происходит с ними.
Они все были одеты в длиные одежды без всякого дорогого убранства. Господь осветил кадилом ее и, ничего не говоря, повернулся и пошел назад в дверь, апостолы за ним. Самый последний молодой апостол Фома, стоя у дверей, повернулся и сказал: «Не делай того, что задумала, а то будет хуже! Всегда слушай и благодари Господа!» Он вышел и дверь исчезла.
Она смотрела на эту сцену, обомлев от страха.
Марина долго лежала и соображала, что это могло быть... «Спасибо Господь, Тебе, за все хорошее, что Ты делаешь! Ты даешь нам уроки посильные каждому человеку. Но не всегда мы это выполняем... Прости и помилуй!»
Марина не пошла на озеро, страшно было за будущее на Небесах. Но депрессия выкручивала ее наизнанку. И однажды ночью ей позвонил кто-то по телефону и сказал приятным, мужским, добрым голосом, который она узнала в Нем Господа:
- Не надо так переживать, всё в руках Господа Бога. 
Марина спросила:
- Почему люди так много страдают на земле?
Он ответил:
- Жизнь – это испытания длиною в жизнь!

Здоровый человек хочет жить и боится смерти. У больных людей этот инстинкт нарушен и они стремятся к самоликвидации. Смерть их манит. Но в глубине души каждый надеется, что что-то вдруг произойдет и жизнь переменится в другую в лучшую сторону. Но проходит день за днем, а лучше не становится и тогда человек, который больше не может бороться с паутиной зла, решает покончить с жизнью. Как? Это не важно! Чуть потерпеть, зато потом будет вечный покой. Будет ли вечный покой? Это неизвестно. Но душа так истрадалась, так измучилась в поисках понимания...
Марина давно уже знала, что у людей есть Спаситель, Исцелитель, Наставник и Учитель – это Господь! Он приходит и помогает тогда, когда душа плачет, потерявшая всякое упование на благость Божию, в совершенном отчаянии.
Слыша вопль и плач души Марины, видя ужасное поведение и последнюю степень отчаяния, ведущую в ее душу прямо в челюсть ада, пришел к ней Врач душ и телес Сам Господь Милосердный, Отец Небесный. Он поднял на ноги погибающую душу ее, явил Свое милосердие и присоединил к своему избранному стаду и возратил на истинный путь.
За что Господь явился к ней и проявил такую благосклонность, что удостоилась лицезреть Его? Вероятно, за любовь к ближним, за доброе сердце, за нелюбовь к деньгам и всему мирскому, за искушения и нападения врага, за терпение и ответственность за все, что происходит в ее судьбе...
Может ли она сказать после этого видения как Серафим Саровский: «...если бы келью мою заполнили черви, которые беспрерывно, до самой кончины точили бы тело, и тогда все эти страдания, как бы велики не были, были бы не чувствительны при воспоминании тех радостей, которые нас ожидают в обителях Господа»?
Марина удивленная таким обстоятельством дела стала заставлять себя понемногу есть, а то раньше вся съеденная пища, хотя бы кусочек хлеба, лезла наружу, и читать Писания. Ей становилось с каждым днем все лучше. Стала немного прибавлять в весе.
Депрессию она стала подавлять работой: чистила зубной щеткой плитку в ванной комнате, мыла посуду и окна одной рукой, поддерживая парализованной, гладила белье... Постепенно начала сама заниматься хозяйством. Жаль только, что ей никто не верит, что действительно было видение.
Инсульт у Марины произошел из-за чрезмерного переживания за сыновей. Мозг подобен компьютеру, управляющему нашим организмом. Кровь – это радость жизни, а кровеносные сосуды – каналы передачи, предназначенные для того, чтобы донести ее до каждой клетки. В нашем организме все подчиняется закону любви.
Ничто и никто не может нормально существовать без любви и радости. Но когда любовь становится избыточной, то не остается места для радости. Из-за негативного мышления поток любви и радости не может свободно поступать в мозг.
Боязнь за детей, чувство вины, что происходит что-то не так, как хотелось бы, внутренняя несвобода не располагают к веселью. Если избавиться от привычки во всем видеть дурную сторону, мир не покажется таким мрачным.
Можно даже самую маленькую неприятность брать близко к сердцу, но можно и в ужасной ситуации найти повод для оптимизма. Часто ей кажется, что ее с детьми жизнь могла бы быть намного лучше, поэтому изо всех сил стремится повернуть ее в другое русло.
Следствием этого и явился инсульт, который и вправду совершенно изменил ее жизнь и заставил понять ее истиные ценности. Страх перед жизнью уже не заставляет цепляться за старое, поэтому она постепенно развивает гибкость в тугоподвижных конечностях. Застой и засорение в эмоциональной сфере Марина потихоньку расчищает.
Уже забываются воображаемые обиды, она не мучает себя воспоминаниями, высохли невыплаканные слезы, невысказанные обиды, уже не ощущает безысходности. Марина отбросила прошлое, застарелые обиды, неприятные мысли... Осталась только надежда на лучшее. Она несет полную ответственность за то, как она живет. Не важно, с чем ей придется сталкиваться в жизни, важно, как она теперь на это реагирует.   

Марина заверила Маркуса, как бы между прочим, чтобы не расстраивался:
- Жизнь моя сокращается. И хотя дух вновь родился, телом я мертва. Иногда мне кажется, что когда я иду, земля подо мной качается. А иногда вообще не чувствую, как будто я иду по воздуху.
- О-о-о, как страшно!
- Ничего, не волнуйся! Все мы – смертные. Только старайся сильно не грешить!
- Ты своими действиями вызываешь только отвращение и ненависть. Все считают себя Христовыми детьми, а только тебе является Господь.
- Мне все-равно, что думают обо мне люди, но не все-равно, что думает обо мне Бог.
- Значит, ты себе зарабатываешь баллы перед Богом своими жертвами, а не сознательно всех любишь.
- Можно баллы мнительно делать год или два, а я всю жизнь делаю это, потому что считаю себя недостойной – какой-нибудь хоть малой привилегии. И «если меня ударят по левой щеке, то подставляю ему правую», если кто укорит, то я незлобиво перенесу и даже попрошу прощение ради Христа, да еще поблагодарю Господа, удостоившего меня быть сообщником страстей Христовых и во мне крепится вера в Господа Бога. А если кто плюнет мне в лицо – я перенесу обиду со смирением и любовью. Иногда, правда, у меня от обиды проступают слезы, но я быстро справляюсь с ними, незаметно стираю их и опять улыбаюсь. Всегда думаю, что это сделал не человек, а  за него злой дух.
- Ты причисляешь себя к святым? Прямо мученица святая! Вот за это тебя все ненавидят.
- Это Господу Богу судить, а не нам... Взирай на образ Христа Спасителя, следуй стопам Его, и зачтется тебе. Не зря же Он сказал, придя на землю: «...возьмите иго Мое, и обретете покой душам вашим... научитесь кротким путям моим...»

Как-то вечером Марина прочла в книге Уартхарта «Дорогое мое дитя» такие слова от Господа Бога: «Я был рядом даже, когда ты замышлял самоубийство. Это Я остановил твою руку, потому что Я не хотел, чтобы ты погубил себя, так велика Моя любовь к тебе. Это было самое трудное время в твоей жизни, правда? Но ты прошел через него, дитя Мое, потому что Я был рядом с тобой... Ты чувствовал себя одиноким, отверженным и оставленным, правда? Но Я все время был рядом. Я никогда не оставлял тебя. Я знаю обиды, нанесенные тебе другими. Я знаю также, что те, к кому ты обращался, не могли понять твою дилемму. Понимаешь, они никогда не были там, где был ты. Казалось, что ты был на дне бездонной ямы, и никто не знал, как вытащить тебя. Но Я пришел, не так ли? Я услышал твой вопль. Я пришел, и спас тебя и поднял тебя. Я держал тебя в Моих любящих руках. Я видел, как радость медленно возвращалось в твое сердце. Я видел, как мир постепенно наполнял твою душу; и Я радовался.
...Но заметил ли ты момент, с которого все стало меняться? Это было, когда ты простил. Я смотрел за тем, как ты тонул в духовном колодце, и как обида поедала твое сердце. Ты чувствовал, что с тобой обошлись так несправедливо... Люди обращались против тебя и оскорбляли тебя. Ты взывал ко Мне об отмщении. Это не то, что Я говорю тебе делать. Прощай, люби своих врагов и молись за тех, кто гонит тебя. Я должен был ждать, пока ты не станешь послушным Моему слову. Я хранил тебя эти трудные месяцы, пока ты не начал радоваться во Мне и благодарить, даже в тех ужасных обстоятельствах. Тогда все начало меняться, не так ли? Хорошо ли ты выучил урок, дитя Мое? В будущем, когда другие противостанут тебе, позволишь ли ты подняться корню горечи? Или ты будешь милостив и простишь? Вместо того, чтобы взывать ко Мне в ярости само праведности, будешь ли ты славить Меня, зная, что Я – Бог справедливости, и что Я – отмщу за Моих избранных? Я чту истину и тех, кто крепко держится за Мое слово. В Моей любви Я не могу спасти тебя от сражений, которые лежат перед тобой; но Я всегда буду на твоей стороне, и Мой Дух будет работать внутри тебя, тебе на благо».
Марина мысленно сказала: «Прости меня, Господь, за непрощенные обиды, и моих близких. Ты мудр и справедлив, и я благодарю Тебя за это! Ведь действительно, человек делает тебе зло, а что сам он чувствует в это время? Наверное, чувство вины, чем чувство победы».

Марине не хотелось создавать лишние проблемы своим унылым видом и однажды она нашла лекаря-массажиста Юрия Расквадратова, который сказал ей, подняв палец вверх:
- Мы не пустим тебя туда! Мы еще побегаем, полетаем в свое удовольствие, только верь! Людям мы отдали все свое тепло и ничего не получили взамен. И не беспокойся сильно о детях и внуках. Что бы не случилось, значит так записано в книге Жизней, значит, это судьба. И пей больше воды. Если дерево не поливать, оно быстро засохнет. Люди – то же самое!
Юрий осмотрев Марину, сказал как бы в никуда:
- Такие люди, как ты, рождаются один раз в тысячу лет. Если б я раньше тебя знал, я бы женился на тебе, - он глубоко вздохнул. - Не в то время и не в том месте мы родились на свете...
Марина испугалась его мнения и попробовала рассказать о себе плохие вещи, чтобы повернуть в другое русло. Но он сказал строго:
- У меня дар с детства. Моя бабушка была ясновидящей и меня этому посвятила. Все мы грешные. Тебе надо отдать всё Иисусу Христу и жить без переживаний и стрессов. Он во всем Сам разберется.
Другой целитель из Кобленца другого мнения о Марине:
- Ты своим поведением – помогать каждому, только мешаешь Богу осуществлять Свои дела. Остановись, успокойся, начни жить сначала ради себя и детей... не ради людей...
А сам что ж, исцеляет людей или только делает вид...
Знаменитый врач спешит высказать свой вердикт:
- Мозг не может переносить без последствий длительное напряжение. Ваша обязанность – не поддаваться искушению работать, когда вы чувствуете себя умственно и физически истощенной. Это сумасшедствие – досрочно исчерпать свои силы. Правильно распределяйте усилия, и милостивый Господь может дать вам долгую жизнь, наполненную полезными делами. Если вы нарушаете законы сохранения здоровья, то вам придется перенести как умственные способности, так и физические страдания. Следует запретить самоубийственные труды твердо и окончательно, и говорить твердое «нет» на призывы работать, которые подточат ваше здоровье и силы, и лишат возможности служить детям и внукам и ухаживать за собой».
В крови ее было, первое: почитание старших. Марина даже оставалась и не убегала от папы, когда он наказывал, стоя на костылях. Жалела и защищала маму от нападок папы.
Второе: любовь к детям и к животным – это самые бепомощные и ранимые существа на свете.
Третье: безусловная преданность мужу. Она не представляла, как можно смотреть ему в глаза, изменив с кем-то, пусть даже если он казался ей тираном... Конечно, были и грехи, например, аборт – не по своей воле. Без них невозможно жить в этом угнетенном мире.
До этих пор она не искала Бога. Марина знала, что Он рядом и наблюдает за ними. Она молилась каждый день, но тихо, простыми словами, наедине, потому что считала: это ее личное, идущее от сердца, что должно быть скрыто от посторонних ушей. Молитва - это разговор один на один, потому что люди ждут благословения.
Депрессия еще иногда давила ее душу, но уже не наносила такой вред, как прежде. Она поняла, что все проходят через страдания, чтобы дать человеку осмыслить его существование на земле. И она ничем не лучше.
Когда ей сын сказал доверчиво: «Ну, умрешь, значит быстрее попадешь к Отцу нашему, радуйся!» Марина успокоилась, только б знать, что ее дети живут в любви Божьей и придут с радостью к Нему.
Множество людей, называющих себя христианами, утратили понятие креста, и многие не понимают, что это значит – нести свой крест, следуя за Христом. Помоги, Господи, пронести достойно свой крест жизни!

Во время болезни Марина узнала, что ее подруга Наташа из города Омска опасно больна. У нее был шок. Такая тихая, чистая, невинная, без грехов, Наташа страдает также от боли, от одиночества... Она долго молилась, стоя на коленях:
- Прости меня за все, ведь я думала, что только меня все не любят, никому я не нужна... Зациклилась только на себе, а ведь рядом страдают близкие тебе люди. Прости меня за все и помоги Наташе! Я молюсь за тебя, Наташенька, за твою кроткую душу. Бог дал тебе жизнь, пусть же вернет тебе здоровье и простит все твои грехи, потому что все в Его руках, воле и силе. Ведь она – Твое дитя, так сотвори, чтобы Наташа в радости жила и с радостью к Тебе, в Твои владения, пришла, куда и я приду, если будет на то Твоя воля. И мы там встретимся и будем прославлять имя Твое, а пока, дай нам исцеления, чтобы мы еще здесь встретились здесь - в радости и согласии. Ибо сказано: «Со множеством друзей приятно, но близкий друг может быть ближе брата» (Притчи 18:24).  Не надо нам богатства, не надо комфорта – мы только просим радости жизни – вместе посидеть, кофе попить и радоваться успехам детей и внуков. Дай Бог всем здоровья! А если это проделки лукавого, то освободи и сохрани от пут дьявола, сотканные им вокруг нас и пусть он убирается в свою пучину и не возвращается никогда.  Аминь.

Опять очередная депрессия... Марина как узнает, что погибают совсем невинные дети, женщины и молодые люди, уходит в депрессию и отчаяние: где же Бог, почему Он допустил это, почему не предотвратил?
Сатана не в шутку искушал Марину, проводя по пустыне жизни и долине смерти, душил и превозносил ее, терзая ужасами вечной геены и адскими муками, а Господь наблюдал за всем этим, закаляя душу, чтобы пережив все это, Марина могла вступить в Царство Небесное, одев белые одежды.
Как-то в магазине ей сказала одна продавщица, глядя, как она засовывает продукты в сумку, а они все вываливались из нее:
- Вы хотя бы так управляетесь с делами, а моя мать, тоже больная инсультом, передвигается на коляске. Я все делаю за нее по-хозяйству.
- Я бы тоже до сих пор передвигалась на коляске и ничего не делала, если бы было кому за меня делать. У меня сыновья, и надо за ними ухаживать...
- Это и хорошо, - воскликнула она – значит, есть у Вас стимул! Надо бы и матери моей какой-нибудь стимул...


Глава 31

После болезни Марина стала искать русскоговорящую церковь, чтобы слышать слово Божье, причащаться и каяться, но со смыслом, так как она в немецкой ничего не понимала, а просто сидела и молилась. Но так можно было бы и дома делать.
Короче, она с сыном Маркусом нашли русско-немецкое общество евангелистов. Оно было создано при немецкой церкви переселенцами из Казахстана. Там была и знакомая по учебе Катерина с мужем. Марина подарила ей свою книгу «Не торопись жить», чтобы она прочитала и почувствовала поддержку от таких же больных, одиноких и разочарованных. Она приняла какое-то критическое выражение, указала ее промахи в выборе врача – натуропата:
- Если он лечит травами, то что он за врач? Кто лечит травами, тот от сатаны.
- Но ведь Бог создал травы для того, чтобы мы лечились и исцелялись. На счет денег, конечно, по нашим меркам много берет, но он и лечит добросовестно, обращаясь к Богу...
У Марины сразу испортилось настроение. Не хотят, не надо, но судить так жестоко, некрасиво. Значит болезни еще не так до них добрались. Вернулась домой опечаленная.
В другой раз сказали в церкви на трибуне, что есть среди них люди, которые после окончания службы не остаются на разбор слова. Это и Марину касается. Но все ведь знают, что она больна. Наверное, это просто отговорка, но Марина иногда чувствует, что может упасть в обморок. Всем больным инсультом врач рекомендовал пить больше воды. А казахстанские люди привыкли не пить вообще, только чай и молоко. От этого сосуды забиваются. Казахстанские люди не приучены к воде, а организм сохнет и болеет.
- Нет, - возразила ей Катя, - Бог нам дал Слово, а это лучше чем вода и пища. Он нас питает по своему Слову.
- Зачем же тогда Он создал воду, траву, воздух и солнце.
Катя и ее брат дали им касету послушать дома. Там говорил какой-то мужской голос, повествовал о том, что работает в лаборатории по составлению спиртовых настоек на основе лекарственных растений. И всех заклинает, чтобы не употребляли их, если даже выпишет им доктор рецепт.
Все настойки - делаются сначала раствор, а выжимки дают собаке, чтобы они смочились с их желудочным соком, а потом заставляют их вырвать. Соединяют со спиртовой смесью, перерабатывают и процеживают. Готовую настойку продают в аптеках.
Какой-то бред... Во-первых, надо иметь много собак, чтобы сглотнуть все производство спиртовых настоек. Во-вторых, спиртовые настойки лучше действуют на организм, чем химические соединения.
В следующий раз, возможно, у них отношения сложатся лучше. Но ощущение, что все общества из Казахстана и России были высокомерные, запало ей в душу. А она с таким открытым сердцем и душевной добротой вошла и вышла из их круга.
Маркус сказал как бы несерьезно:
- Придя в любое общество, сначала надо изучить людей, их порядки, потом уже распыляться. А ты сразу рисовать им плакаты с Иисусом, распространять книги, советовать... Конечно, их зло берет: пришла новенькая и устанавливает свои порядки.
- Но я ведь от всего сердца, - ответила Марина дрожащим голосом.
Как сказал К. Уаркхарт словами Господа: «Я даю моим детям подходящих людей, чтобы они могли бы доверяться и могли быть телом Христовым». Значит она еще не Дите Божье и время еще ее не пришло.
Правильно, наверное, делают немецкие местные люди, когда спокойно сидят дома, верят и молятся Господу нашему, совершают добрые дела и не кичутся этим. И даже если заболел, принимают как должное и лечутся, никому не навязывая. А если умер – принимают так же как должное, ведь все когда-нибудь умирают.
Марина снова поехала в эту же церковь. Взяла с себя слово – никому не надоедать, никого не осуждать, а сидеть тихо и слушать Слово Божье. В этот раз говорил брат Кати:
- Мы не указываем на недостатки других, просто молимся за спасение утопающих, потому что сами занимались когда-то нечистыми делами, и теперь не можем указывать, но молиться за тех, кто «тонет» мы обязанны.
Марине нравилась их позиция, потому что себя считала не до конца покаянной и не до конца приведенной свои дела в порядок. Она поверила, что Господь возмет за руку, как Друг, и успокоит, излечит, если не физически, то психически. Не оставит в беде, когда вздохнет в последний раз в жизни. Она стремилась на служение сказать Господу Богу: «Большое спасибо, за то, что даешь нам и за то, что случается с нами».

Было холодно, и Марина одела брюки на служение и длинный пиджак. Платок повязала на голову, как требовалось. Она знала, что в их общине не положено одевать женщинам брюки, но ведь Господь берет всех, кто к Нему обращается, не смотря во что человек одет. Он смотрит на лицо и сердце, чем оно наполнено, нежели на одежду.
Но их встретили холодно. «Старший брат» – Володя, протянул нехотя руку и сразу отвернулся. Марина прошла с заметно упавшим настроением. Ладно, может у него свои проблемы. Маркус тихо поделился:
- Мне, наверное, показалось, но все напряглись, когда мы явились.
Сначала двое братьев выступали, потом взял слово брат Володя. Он полностью Марину обличал в грехе, что не нужно носить брюки. Он не смотрел на нее, но смотрели все люди, а маленький мальчик показывал на нее пальцем и говорил что-то своим родителям, а те смеялись.
Володя говорил что нельзя женщинам ходить в брюках – это грех. И грех заниматься гомеопатией и покупать таблетки на растительной основе, но их не выписывают врачи, а значит они не от Бога.
А Марина передала им раньше брошюру о травах, чтобы знали какая трава и отчего. А врачи не выписывают потому, что они безвредны и потому дорогие. Выписывают только обезбаливающие. Кто хочет и может лечиться хорошими медикаментами, то платите, - так сказал им семейный врач. Сейчас все держится на комерческой основе, надо это понимать, а не разглагольствовать. Она понимала, что осуждение - это камни в ее огород.
Они вышли из церкви пришибленные. Сели и уехали домой. Марина ехала в дурном настроении и была не в духе весь оставшийся день. Ей захотелось снова в чисто немецкую церковь, где каждый сам по себе. Только там люди не лезут в души друг к другу и не указывают на ошибки других.
Злая бездоказательная критика – дело не только пустое, но и вредное. Начинается она – кончается всякое культурное общение: в силу вступают раздражение, эмоции, нетерпимость к чужому мнению.
Марина высказала старшему брату Володе:
- Если вы требуете одеваться так,  как было при Иисусе Христе, тогда должны и мужчины одеваться как Иисус – в длиное платье, а не обтягивать свои окурочка. А ее брюки прикрыты длинным пиджаком и еле видны.
- Все-равно, - ответил он, - Могла бы одеть чулки, если мерзнешь...
Главной нравственной ценностью является единство его слов и поступков. А то ведь критиковать все мастаки...

Марина стала крепко задумываться: посещать ли дальше русскую общину или пойти снова в немецкую к пастору Шварцу. Конечно, в немецкой надо додумывать все самой, наедине каяться, наедине освящать свою жизнь. А в русскоговорящей чувствуешь себя неразумной, погрязшей в грехах, грязной, не омытой кровью Иисуса.
Себя саму начинаешь ненавидеть, чувствуешь выкинутой и недостойной Христа. Чувствуется, что здесь идет какое-то соревнование – кто лучше? Марина не считает себя лучше, но дать растоптать себя...
У пастора Шварца на служение идешь как на праздник, а у брата Володи – как на плаху. Шесть дней жить в страхе и переживаниях, а на седьмой день ждешь какого-то облегчения. Так нет же, получай пик страданий. Это просто ужасно! Если тебя пинают как собаку, то лучше уйти и забыть. Лучше она пойдет туда, где принимают такую как есть. Вот такую: парализованную в брюках, с ошибками и спотыканиями в жизни... такая, какая есть. И просто дарить людям тепло и добро.
И опять посттравматический синдром: депрессия. Кто этим страдал, тот знает какая это страшная болезнь. Нет, ничего не болит внешне – физически, болит душа. Разрывается на части, и чтобы не чувствовать это, хочется умереть. Не страшно умереть, но страшно умирать! «Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас».
 Каждый вылезает из этого болота по-своему. Кто не выдерживает, кончает жизнь самоубийством. У кого изменяется жизнь настолько, что он забывает все страдания, тот начинает жить. Иногда появляется спокойствие, когда думаешь, что в общем-то терять нечего – все-равно никому не нужна. Надо просто выполнять свои обязанности и смерть уже кажется лекарством в исцелении души. Люди называют это – мозахизм. Как бы не называли, но помогает ведь...

Позвонила Марине Ольга из города Эссена, истинно верующая в Христа и предупредила, что уезжает в Россию к матери в отпуск. Спросила, не нужно ли чего привезти оттуда? Марина ответила ей, что ни в чем не нуждается, только мучают ее психические переживания. Хотя она обращалась к Господу Богу, просила о прощении, все-равно не найдет себе покоя.
- Ты еще не отдала себя Ему полностью.
- Я чуть-чуть оставила себя для детей. Переживаю, что с ними будет.
- Над ними тоже Господь действует. Когда ты отдашь себя Ему, свои заботы и переживания, тогда ты вылечишься. Начни доверять Ему!
- Ты права! Я отдаю себя и детей Ему, а сама не доверяю Ему. Потому что вижу, кто не кается и не обращается к Богу, тот здорово живет и радуется.
- Это до поры, до времени. Главное, какой конец. Поверь, положись полностью на Него!
- А как мне узнать, что хочет Господь, чтобы я исполнила Его волю – быть светом для людей? Как удовлетворить желания Его? Говорят: слушай Святого Духа. Но я не слышу.
- Слышание голосов – это вовсе не Святой Дух. Надо искать ответ на страницах Евангелия. Прочитай, и Он скажет, что делать? Тебе Господь дал специально эту болезнь, чтобы опять не убежала в мир. Ты – получасть, ты – хлеб. Тебе дал Господь время, чтобы ты молилась за тех, кто еще не пришел к Христу. Молись за них и это будет – свет! Тебе еще многие не верят, что к Богу пришла, потому что ты была тихая и всепрощающая, но ты – молись! Делай как я: бери СД с разговорами о Боге, бренуй их несколько и раздавай всем, кто нуждается. Хоть одного спасешь и приведешь к Богу. И последнее: не ищи никакую церковь. Сначала тихо почитай хорошо Евангелие несколько раз, определись, а потом уже решай, кто лучше тебе подходит...

Марина отправилась на гору возле озера помолиться. Она уже как-то ходила сюда молиться. Тогда шел дождь, было темно и грязно. Но она с надеждой на Него умоляла помочь ей и пожелала, чтобы куст, стоящий сбоку, засветился в подтверждении Своего ответа. Но было также темно и мокро. Не хочет Господь отвечать ей – грешнице! Да, она много страдала, много переживала, много перенесла болезней и до сих пор не поняла, что надо отдать все свои проблемы Богу. Но как это сделать? Когда страдает так много людей и всем она хочет помочь?.. Прости всех, Господи, ибо не знаем, что творим.
Маркус, узнав, что она идет на гору, чтобы просить забрать ее к Себе, заметил:
- А ты знаешь, сколько людей хотело бы уйти отсюда? И если бы Бог всех забрал, на земле бы не осталось ни одного человека... Если бы пришел твой срок, Он бы тебя забрал уже, не дожидаясь твоих прошений. Значит тебе надо жить!
- Господи, - в отчаянии кричала Марина, - Никому я не нужна, ни на земле, ни на небе.
- Ты нам еще нужна!
- Для чего? Ведь я не могу даже помочь вам поднимать ваших будущих детей... – у нее потекли горячие, словно кровавые, слезы.
Марина к Богу:
«Господи, или сегодня ночью забери меня, или дай силы психические и физические, чтобы нести свой крест достойно во славу Твою! Многие говорят, что жизнь меняется к лучшему, когда дети взрослеют. Появляется радость в душе и успех в жизни. Почему у меня не так? Одни заботы и страх за будущее детей? Скажи же мне, почему у меня не так как Ты желаешь, скажи, в чем моя вина?..»
Господь ответил ей:
«Ты отдала Мне свою жизнь всего на 50%. Я хочу владеть на 100%, но ты не даешь, не доверяешь Мне полностью. А как проверить это? Наличием страха. Страх – это преграда, стена, отделяющая тебя от Меня. Если ты отдашь Мне ваши жизни на 100%, тогда не будет у тебя страха ни за себя, ни за детей. Тогда ты усвоишь все, что произошло, все по Моей Божьей воле».

На следующий день Марина пошла к озеру прогуляться вокруг него. По дороге делала упражнения для рук и ног. Вдруг она остановилась, так как кто-то сказал у нее за плечом:
«Ты все удивляешься почему не получаешь душевное и телесное исцеление? Потому что ты не веришь, что Иисус – Спаситель наш! Да, ты в Бога веришь, а что Иисус специально пострадал на кресте из-за вас, ты это серьезно не берешь в голову. Своими ранами Он вас исцелил! Он взял ваши грехи, мучения, тревоги и заботы и понес на крест животворящий. Ты это знаешь, но не берешь сердцем. Посмотри, ты вся иссохла от забот и тревог за всех, кто тебя ни касается. Радуйся только своему счастью, печалься только своему горю. Остальное переноси только поверхностной печалью. Детей ты уже вырастила, они идут уже своим путем. Ты уже сказала и показала им, что хорошо, а что плохо. Теперь им выбирать. А ты живи пока, успокойся, лечи нервы, делай все со спокойным сердцем и предоставь, наконец, Святому Духу пользоваться вашей жизнью. Поступай не так как ты хочешь, а как Сам Господь этого хочет».
«Прости меня, Господи! Я была не права. Прости меня, грешную. Посели и утверди во мне веру в Иисуса Христа. Действительно, зачем же тогда Иисус пошел на Голгофу, зачем столько страдал, перенес столько мучений? Ради нас, ради меня! Спасибо, Господь! Я принимаю тебя как Спасителя. Спаси и сохрани мою семью, мой род, народ и всех людей, которые обратились к Тебе за помощью. Спасибо!»
Марина представила, как берет Его руки в свои, руки – пронзенные гвоздями, целует их и идет вместе с Ним по полям и лугам по траве, на которой еще не высохла роса. «Господи, даруй мне силы поставить на ноги моих сыновей и достойно прожить мою жизнь до конца. Аминь».
Когда ее чувство собственного достоинства угасло, Марина замкнулась от мира и от людей, окружавших ее. Она погрузилась в религиозную набожность в евангелистической вере, поскольку это было единственным, что доставляло ей хоть какое-то утешение. Но от этого чувство пустоты и одиночества не исчезало и вновь одолевала депрессия. Ей не к кому было обратиться, кроме Господа...
У Марины были частые головные боли. Они происходят от заниженной самооценки. Надо прощать себя, освободиться от чувства вины, но как это трудно сделать, если постоянно все твердят, что во всем виновата. Страх и гнев из-за ущемленного самолюбия, беспокойства за детей выкачивают последние силы, остаются только согласие и огорчение.
Марина уверена, что родные и близкие не понимают и не поддерживают ее во всех начинаниях, наоборот, они дают понять своим равнодушием и постоянными пинками, что она бесповоротно конченый человек.
Она боится жить полной, насыщенной жизнью, потому что уверенна, что получит сразу хлопок по голове: не суйся, вари и стирай, вот твоя заслуга, на большее не надейся! Ты человек второго сорта, недостойна места в обществе, даже право на жизнь.
К счастью она, став больной и покинутой всеми, стала самостоятельной, от всех закрылась, научилась смеяться, почувствовала себя полноправным членом общества.
Но материнская забота защитить и осчастливить детей каким-то образом, берет вверх над разумом по отношению к сестрам, соседям, знакомым, что они могут принести им страдания. Она знает, что материнская забота не должна быть чрезмерной и не лишать самостоятельности детей, но как всякая мать, она считает своих детей еще маленькими и они не соображают, что делают, поэтому и перебарщивает в стремлении опекать и направлять.
Она знает, что чересчур ревностная забота мешает детям набраться жизненного опыта. И знает, что надо освобождаться от затаенной обиды на прошлое и кто с этим связан, но жить свободно мешают болезни.
Болезни сердца, мозга, пищеварительной системы – это все от грусти, от дипрессии, от стресса и страха. Мало радости в душе. А кровь – это радость. Если мы лишаем себя радости и любви, сердце сжимается и холодеет. Кровь течет медленнее – отсюда и все болезни. Это потому, что она не умеет радоваться жизни. Виной тому негативный жизненный опыт, который нельзя перечеркнуть за раз.
И все же, Марина не устает усваивать новые идеи, набираться нового опыта. Еще надо бы избавиться от чувства как бы угодить кому-то: матери, сестрам, детям, снохам, соседям... Это боязнь собственной несостоятельности. Она не любит себя и не в состоянии принять себя такой, какая есть на самом деле, не щада себя, старается угодить другим.
 «Господь печется о нашем спасении. Но человекоубийца диавол старается привести человека в отчаяние. Душа высокая и твердая не отчаивается при несчастьях, какие бы они ни были. Жизнь наша есть как бы дом искушений и пыток; но мы не отступим от Господа, доколе не повелит Он пытающим оставить нас и пока мы не будем оживлены терпением и твердым бесстрастием».
Марина старается не обращать внимание на страдания, нервные припадки и истощение – их тяжелее переносить, чем физическую боль, так как при физической боли болит какая-то одна часть тела, а при психических страдает все тело, и появляется депрессия, которая не проходит годами.
У нее уже нет никаких мечтаний, никаких стремлений, только делать все, чтобы помочь детям и внукам. Но и это Всевышний забирает как игрушки и она, немного поплакав, подобно разочарованному ребенку, успокаивается, понимая, что так лучше, иначе бы никогда не повернули свои головы к Нему и не поняли, что все земное – преходящее, тленно.
Сейчас, оглядываясь на долгую дорогу, оставшуюся позади, Марина осознала, что рука Господа была всегда над ней. Она много раз попадала в ситуации, где жизнь ее висела на волоске, но всегда ее кто-то спасал. И она знает кто – Господь наш!
Марина воистину познала больше о Господе Боге в таком состоянии: больной и немощной, и о том, что «Его сила совершается в слабости» (2 Коринф. 12:9). Одно дело – думать так, но совсем другое – постичь на своем опыте, что это действительно так, знать, что когда проходишь «долиной смертной тени», можешь ухватиться за Его руку, что никогда не будешь в одиночестве, так как Он пройдет с тобой по всем путям и дорогам, и понесет Он вас, если не будет уже сил.
Он оградил ее от всех соблазнов мира: от богатства, от здоровья, от уважения и любви, от всех благ земных по Милости Своей и благодати. Каждый день она живет так, как будто это ее последний день и так много нужно сделать, чтобы очистить свое сердце и навести порядок в доме.
Марина находится в напряженном состоянии: звук Его шагов слышен все более явно. Скоро она увидит Его благословенное лицо и навеки расстанется с болью и слезами. Надо просто жить, быть гостем на этой земле, наблюдать за миром и делать выводы.
Мне перья дергали из крыл. А я - летала!
Пытались воздух перекрыть. А я – дышала!
Меня пугали – не люби. А я – любила!
Пытались памяти лишить. Я – не забыла!
Мне говорили, боль сильна. А я – терпела!
Не смей врагов своих жалеть! А я – жалела!
Меня опять сбивали с ног... Но я вставала!
Мне говорили: не найдешь. – Но я искала!
Твердили все: и не мечтай! – А я мечтала!
И если даже рухнет мир... Начну сначала...




               


     Глава 32


Елена стала приходить к Марине, чтобы привлечь ее к секте «Новое поколение». Она не сопротивлялась ее приходу, но мнения всегда разделялись. Когда Марина сказала слабым голосом, но твердо и четко:
- Мы должны всегда смотреть на Христа и по его примеру брать свой крест (свою судьбу), какой бы она не была, и нести по жизни до конца, не скуля и не хныча.
Сестра возмущенно высказала свое мнение:
- Мы ничего не должны. Мы – чады Божии! И поэтому Его кровью мы были искуплены. Это Его роль в жизни землян – даровать нам благословенную жизнь! Не надо закрывать Его своей фигурой!
- Я вовсе не закрываю. Я только Ему подражаю, потому что Он - наш Спаситель. Он пришел на землю, чтобы показать, как мы должны исполнять волю Отца.
- Ты неправильно рассуждаешь, потому что до конца не знаешь Писание Божье. Мало прочитать, надо еще понять.
- Для меня Писание – это как бальзам для души, а для некоторых – просто законы Божьи, - грустно произнесла Марина.
- Теперь, чтобы доказать, кто прав, посмотри - где мы, и посмотри – где ты? Ты в своей нищете, болезнях, не в любви людей, в одиночестве – пытаешься еще учить людей как жить!
- Я не учу никого, как жить. Ведь это не я пришла к тебе, а ты ко мне.
- Я просто хотела тебе помочь понять истины в Писании.
- Прежде чем помочь понять, надо сначала самим понять и показывать это делом, а не словами.
Елена смутилась и покраснела.
- Помнишь, когда я ходила в церковь в Казахстане, вы смотрели на меня и смеялись, - вспоминала Марина, - А теперь считаете себя истинными христианами. Там вы были истинными коммунистами, здесь – истинные верующие.
- Что было, то прошло! Чего теперь вспоминать? Теперь мы – дети Божии, теперь «всё новое».
- Я бы тоже так считала, если бы видела у вас возрожденную душу, доброе отношение к бедным, больным и одиноким, где светится любовь и уважение ко всему живому. А вы сортируете всех людей, отбираете для себя здоровых, успешных, состоятельных. Разве Иисус был такой? У Иисуса не было слуг, а Его звали Господом. Не было образования, а Его звали Учителем. Не было лекарств, а Его звали Целителем. Не было войска, а цари Его боялись. Он не побеждал в битвах, но покорил весь мир. Не совершал преступлений, но был распят. Он был погребен, но жив и по сей день... Я вижу лишь ненависть вашу к людям, будто осуждаете их за грехи, не замечая в себе того же. Заходите в дом без приглашения и перечисляете грехи их, считая себя святыми. И люди стараются не видеться с вами более, а вы в шоке – «почему перед нами закрывают двери, ведь мы пришли искоренить грех». А кто вам дал право на это? Пусть люди учатся на своих ошибках и сделанный грех порой приводит человека к истинной вере, нежели обличение греха теми же грешниками. Тогда человек не признает своего греха, а будет ненавидеть всех, признающих его греховные действия. Не делайте ошибку! Оставьте людей в покое!
- Значит надо сидеть и смотреть как люди грешат и тонут в болоте страстей?
- Не хотела говорить, думала сами догадаетесь. Но я сейчас скажу, чтобы ты оставила всех людей и занялась своим сыном. Я знаю, если бы ваш сын не стал наркоманом, вы бы никогда не пришли к Богу! И вы теперь ходите, призываете, чтобы все люди пошли к вам в секту, где эстрадная музыка, хохотанье переходящее на слезы, где ваш шеф накладывает руку на лоб и валит на землю, и  держит при этом своих телохранителей, поят только своей водой, разбавленной неизвестно чем и внушает, что все пойдут в геену огненную, а вы будете стоять и смотреть, как грешники погибают. За эту информацию вы должны с радостью выкладывать каждый раз по 30 евро. Чушь какая-то! У вас сын – наркоман. А вы не знаете, что он предлагает всем парням попробовать наркотики. И у ваших бывших друзей – сын оказался тоже наркоман. Это дело рук вашего сына. Родители его теперь страдают. А вы ходите к ним и говорите им, чтобы покаялись в своих грехах, а это ваши... Надо прежде своего сына лечить, потом ходить к людям. Предоставьте Господу разобраться во всех делах, а вы должны молча принимать все наказания Божии. Он Сам знает, когда остановить грешника и призвать к Себе, но так, чтобы он истинно полюбил Господа, как Спасителя. Только Господь может сделать это, но не люди, утопающие в грехах...

Муж Елены - Михаил дошел в своих высоких мыслях о себе до того, что начал превозносить себя, говоря при этом:
- Я даже бы научил Бога, как правильно справляться с грехом.
Некоторые люди с содроганием отворачивались от него и уходили. Мания величия! Он часто говорил всем, что не психбольной, а вполне уравновешенный. О, не дай Господь, ему испытать того же, что люди испытали! Бог нас никогда не оставляет, Его оставляем мы, - так сказал П. Святогорец. В том, что все виноваты в наркомании сына, надо задуматься было, не они ли сами виноваты а этом, а не искать людей виноватых со своим указательным перстом?
Через некоторое время они пригласили всех родственников на крещение самих себя в секту, которую посещали раз в неделю. Марина отказалась, так как не приемлела этой секты, а сноха Алла отвергла сразу их приглашение, основываясь на высказывание Елены, что она не занимается сыном, и он отстает в развитие.
- Прячутся за спины мужей и ищут детей умных, а сами не занимаются своими детьми. Я больше никогда не пойду к этим курвам, то есть к вашим сестрам, так и передайте. Если надо, я повторю это где угодно и перед кем угодно!

Постучались. В дом бесцеремонно ввалились несколько женщин из секты «Новое поколение».
- Почему вы не ходите на наши служения? – начали высказываться они.
- К вам? Да не верю в хвальбы вашего руководителя Драппа, который окружил себя телохранителями и хвалит себя больше чем Бога. Он богатеет на ваших глазах, а вы этого не видите, так как у вас висит на глазах завеса.
- А разве это правильно, сидеть дома и одному верить?
- Пусть верует все в кого хотят. Вы кричите на каждом переулке, что вы верите в Бога, а я посещаю больных и тихонько ложу им Евангелие: немцам на немецком, русским – на русском, чтобы читали и говорили добрые слова. «Ведь вера без дел – мертва!» Люди одинокие, больные, отчаявшиеся начинают улыбаться, возрождаются... Это ли не делал Иисус без корыстно, с любовью к людям. А у вас заболел Борис Дронов, так ни один не был у него в больнице...
- У нас времени не было...
- Чтобы прийти, сказать пару поддерживающих слов, много времени не надо. А чтобы разглагольствовать три часа у вас временя всегда полно. Я не буду скрывать, что мне у вас музыка шоп-топ не нравится и служения – тоже. Потому что все так громко кричат и каждый свое одновременно, что кажется это шаманство какое-то, бесовщина... Вы говорите, надо только раз покаяться и вы будете ребенком Божиим. Но мы каждый день грешим и разве при том, что раз покаялись, чистенькие остаемся?
- Не гришим, а делаем ошибки.
- Это все-равно. Порой слова, сказанные какому-то человеку, убивает его. А вы говорите – ошибки.
- Иисус взял наши грехи и понес на крест. Теперь мы безгрешные. Отец наш защищает нас...
- ...что можно еще грешить, ведь теперь Господь нам все прощает... Нет, я думаю по-другому. Он был одинок, предан, избит, людьми оплеван, распят и всеми покинут. Почему Он это сделал, если по сей день люди больны, страдают, поддвергаются насилию, кражам и умирают? Отвечаю: потому что Он хотел показать нам всем, как надо жить, чтобы все проблемы наши нести молча по-жизни, не скуля и не ища виноватого. Господь сказал: «Кто не несет свой крест и не идет за Мною, тот недостоин Меня и не видать ему Царства Божия». А мы привыкли сваливать свои невзгоды на других. Ищем кого-то другого виноватого, только не себя... Я верю в Бога, но никогда никому не навязывала. Пусть каждый дойдет до этого сам. А если навязывать, требовать насильно, люди могут возненавидеть духовное учение.
Они с вытянутыми лицами быстро ушли. А Марина себя корила, что не удержалась от осуждения. «Какие мы верующие? Все – грешники!»

Лена долго выдумывала причины обвинения Марины в том, что у нее жизнь не складывается: с детьми проблемы и с мужем. Как будто Марина в этом виновата. Однажды Лена пришла и начала высказывать Марине свои обвинения. Марина выслушала молча злую речь и вдруг спохватилась, ведь надо за хлебом сбегать, пока не вернулись дети из школы. Они оделись и вышли на улицу. Лена хотела продолжить тираду обвинений, но Марина перебила ее возгласом:
- Ой, забыла...
И снова вернулась в дом. Там разделась и включила телевизор. Через полчаса выглянула в окно. Лены уже не было. Не надо даже доказывать ей обратное. Все-равно ее не переубедишь, а нервы не востанавливаются...
Тогда она не думала, что создала ситуацию, в котором у Елены появилось желание излить на нее всю ярость, давно в ней копившуюся, но не находившую выхода. Она чувствовала, что не права по отношению к Марине, но проблемы надо на кого-то слить, а то они как кость в горле. И она решила написать ей письмо.

Дорогая Марина!

Решила написать тебе, так как у нас никогда не получается спокойно поговорить. Я надеюсь, что ты, прочтя это письмо, правильно все поймешь.
Да, долго, почти 10 лет, пока мне до конца не открылось, что есть причина всех моих бед и несчастий. Я была категорически против, чтобы Михаил влезал в твою жизнь и говорил на счет твоего сына. Но он не послушался меня, не подозревая, какой бедой может это все ему же обернуться. После разговора с ним, ты в горе плакала и, наверное, прокляла мою семью, моих детей. И это продолжается до сих пор. Коротко о результате этих проклятий:
Само больше пострадал мой сын Алекс, самый невинный во всей этой истории. У Алекса украдена молодость, забрано здоровье, потеря здравого смысла, не состоявшаяся жизнь, полнейшая неразбериха. В его голове: он считает, что он – женщина с мужским членом.
Слава Богу, Бог слышит мои молитвы и не допускает, чтоб он умер и попал в ад, хотя дьявол сумел в нем уничтожить абсолютно все человеческие достоинства.
Его обычное повседневное занятие: находиться в подвале, под музыку громко смеяться, бегать от зеркала к зеркалу, от своего же изображения, во всем поступать против себя и нас. Страх и унижения, которые его постоянно сопровождают и дойти до того, что употребляет свои же испражнения. И это вместо того, чтобы быть большим человеком, что ему предначертано Богом?
Да, это делает нас очень несчастными, отнимает колосальные силы: моральные и физические. А эти хождения по психушкам, где хуже Алекса состояния я не видела.
Все наши соседи смотрят на нас со страхом и с сожалением, боятся за своих детей, видя как Алекс бегает вокруг домов, прыгает и смеется. В самом страшном сне такое не приснится, когда видишь как собственный сын бегает 3-5 суток подряд все 24 часа в сутки и смеется от собственного изображения.
Смотря на все это, приходишь в ужас, как жестоки дела человека ради мести.
Ты хотела разлада между мной и Михаилом? Ты можешь порадоваться! Прошло уже 6 лет как я призналась Валентину, что согрешила против него. Ему было очень тяжело пережить душевный кризис, но он нашел силы простить меня. В Божьих планах не было разводить тех, кого Он Сам соединил.
А теперь, как я пришла к такому выводу, что проклятье исходит с твоей стороны. Как ты видишь, понадобилось очень много лет, чтоб открылось это. Что кто-то навел порчу на мою семью и Алекса, это я уже давно поняла, но вот кто? Да, это не было секретом ни для кого, что ты против меня и Михаила, но я все же думала, что это дела тети Гаши (нашей соседки в Мирки), что она навела порчу. Но все мои молитвы на разрушение этого колдовства ни к чему не приводило.
 Ответ пришел после дня рождения нашей мамы. Благодаря усиленной молитве и постам, которые я держала за Алекса с января этого года - дало хорошие результаты. Он смог находиться среди людей и даже участвовать вместе с нами в программе. Зато буквально на следующий день он был опять в подвале, 3 дня не ел, не спал, а смеялся ужасным смехом, что нас всех колотило.
Мне стало ясно, что кто-то из присутствующих на дне рождения действует против нас. Я стала умолять и просить Бога, чтобы Он мне показал во сне, кто мой враг? И каково было мое удивление, когда Он мне показал тебя. И это было так, как когда включают эллектрический свет в темной комнате. И сразу же я вспомнила сон, который мне уже 5 лет назад показал Бог. На тот момент случился уже у тебя инсульт. Ты стоишь напротив меня и смотришь в упор. Рука правая висит у тебя без движения. Я стою перед тобой и говорю тебе что-то радостное. Но у тебя вдруг меняется лицо, оно искажается в лютой ненависти настолько, что стало ужасно страшно. Только глаза, полные ненависти смотрели в упор без жалости и сожаления. В этот миг, вдруг поднимается твоя рука, хватает меня за горло и душит. В этой больной руке столько силы и железной хватки, что я не могу вырваться. Воздуху все меньше и меньше. Я из-зо всех сил стараюсь освободиться и не хватает сил. И я проснулась и сон не давал мне покоя. Я все размышляла, что это все значит?
Я пришла к выводу, что твоя болезнь где-то связана с ненавистью ко мне. Я решила, на зло ответить добром. Решила приезжать с Библией, чтобы в Библии показать, как важно прощать и раскаиваться в своих злых делах, чтобы быть под Божьим благословением. Когда я делала тебе массаж руки, то еще и тогда ощущала ужас сна. Вначале я видела как сердце твое стало оттаивать. Я от всего сердца хотела тебе показать свое доброе к тебе отношение, и желала тебе здоровья и всех благ. Но дьявол не дал до конца довести дело. Мы опять расстались без мира в душе.
Вспоминается и тот случай, когда мы с тобой в Целинограде были у гадалки (за это я уже просила у Бога прощение). Честно говоря, я многое не понимала, что гадалка говорит. Но одно мне запомнилось, что когда мы уже уходили, она мне сказала: «Благослови тебя Господь все выдержать это!» Еще тогда проскользнула мысль, что что-то плохое меня ждет, но я не могла и представить такое.
И тот случай на дне рождения мамы, когда двоюродная сестра какой-то нож привозила, который якобы пропал, и ее непонятные манипуляции. Все это наводит на мысль, что ты с ней творите не божьи дела.
Признаюсь тебе, когда я молилась и просила Бога, чтобы все проклятья, сделанные на мою семью вернулись к тем, кто их мне посылает. Я подразумевала тетю Гашу и ее семейство, но никак не подразумевала тебя.
Сопоставляя всю нашу жизнь, невольно приходишь к выводу: как мудра Библия, которая говорит: «Не проклинайте своих врагов, а прощайте и благословляйте, дабы самим не попасть под проклятия».
Впереди у нас осталось меньше лет жизни, чем прожито. Не пришло ли время всеобщего прощения и милости, дабы оставшееся нам время жить в здравии и наши дети не страдали от грехов, совершенными родителями.
Я хочу жить по Божьим принципам, хочу быть с Богом на небесах, чего и тебе от всей души желаю.
Я готова к разговору с тобой, ко всеобщему примирению и даже согласна, что вся эта история только игра моего воображения. Я буду ждать твоего звонка. Приехать к тебе не хочу, чтобы ты вслед мне опять не кидала крупу или соль и проговаривала заклинания, как когда-то ушла, а под столом, где ты сидела, была рассыпана соль.  И я и ты уже уже достаточно настрадались и прошу у Бога, чтобы убрал от тебя злость и ненависть к моей семье, а дал прощение и помилование. Ведь жизнь так прекрасна без ненависти!
Елена.

Марина не ожидала такого письма от сестры, хотя от нее всякого можно ожидать. Она сначала хотела проигнорировать его, но потом подумала, что она вздумает еще хуже сделать. И немного подумав, написала ей ответ, как ей казалось, благоразумнее.

Добрый день, Елена!

Получила от тебя письмо, за что большое спасибо. Наконец ты подтвердила, что ты меня ненавидишь. Все, что ты написала – бред галимый. Сначала вы Клавдию обвиняли, что она не верит в Бога и поэтому Алекс страдает; потом родителей, что это за их грехи он расплачивается, теперь меня, что я дьявол, а следующий - кто? И только судишь родственников по нашей линии, почему ты так нас всех ненавидишь, особенно меня? Что мы плохого сделали? Мы никогда не лезли в твои дела, ты сама все решала за себя, а теперь выходит, что мы виноваты?
Да, нам всем не везет: и мне, и сестрам, и всем окружающим. У меня подруга Галя с больной спиной и больными ногами. Ирина с больной головой… Но они общительные, не злобивые. Мы встречаемся друг с другом, чтобы поддержать в беде, посмеемся над своими проблемами и расходимся, желая друг другу: «Все хорошо, мы еще поживем, не вешайте носа…» Мне с ними интересно, потому, что мы не гоняемся за деньгами и благополучием – это никому не приносит счастье, но совпадают наши интересы – еще хотим послужить людям, несмотря на то, что мы больны. Потому что мы пришли в этот мир, чтобы сдать экзамен на терпение, на помощь страждущим, на искушения…
Я тоже думала, что это тети Гашины злые проделки. Ведь она сама сказала: «Ненавижу их за то, что они фашисты». Но потом узнала, когда начала ходить в церковь в Казахстане, что настоящим верующим никакая порча или сглаз не берет, потому что они в душе имеют веру и любовь.
Теперь возьмем вас: вы ходите в русское общество, попрали немецкое, которая вам помогла, давала деньги и моральную помощь. Пусть там не так весело, не такое грандиозное шоу, но ведь надо понять одно: мы ходим в церковь не для людей и для развлечений, а для того, чтобы поговорить с Богом, причаститься и помолиться. Остальное мы можем взять из русской христианской литературы, и то, не все, что нам предлагают.
В вашей секте вы уже превратились в зомби. Вы все верите сатане и дьяволу, а не Богу. И поэтому дьявол дает тебе фальшивые сны, будто я какой-то монстр. Он специально делает это, чтобы навсегда рассорить и разлучить нас. «Если в доме начнутся междоусобицы, то этот дом распадется» Марка 3:25.
Стоит задуматься: зачем тогда Иисус был распят и понес наказания за нас, за наши грехи. Если мы в Него не верим, а верим, что Бог слабее сатаны и не борется за нас. Тогда надо сомневаться в Его силе, воле и Царстве Его. Нет, говорю со всей откровенностью: Бог наш Всесильный, Всемогущий и Истинный. Так, где же у вас - вера и любовь?
Я утверждаю это потому, что недавно видела, как не из-за чего в поезде матом кричала одна женщина, которая ходит в ваше общество. И у вас тоже порой вылетают матершинные слова, когда вы держите Библию. Сразу видно зомбированных. У вас у всех лица застывшие, без натуральной улыбки. Но воля ваша, ходите туда ради людей, а не ради Бога. Но не будем судить, Бог Сам рассудит.
Я сначала расстроилась, когда прочитала твое письмо, спросила у сына: «Неужели я так похожа на преступницу, на живодерку?» Он ответил: «Ты похожа на тряпку, об которую можно вытереть ноги. Пора уже за себя постоять. Скоро мы все придем к Гогсподу и предстанем перед Судом, и тогда придется всем держать ответ за свои слова и дела». И он прав.
Это раньше я боялась Бога, думала, что Он не справедлив, когда видела насилие, горе и избиения от мужей, родителей, сестер – хуже, чем у тебя сейчас, потому что я боролась одна, защищая своих детей, защищая свою честь и достоинство. Но все пережила, раз Бог дал такие испытания и болезни. Я никогда не искала виноватых. Теперь я не боюсь Господа, и когда умру, пусть завтра, приду и скажу Богу: «Все, что я делала – делала с душой и добром. Ты Сам видел, я ничего не скрываю. Конечно, у меня есть грехи, как и у каждого смертного, но Тебе судить!»
Я была с детства всеми отверженна, но я относилась ко всем с любовью, потому что Иисус сказал: «И когда будут издеваться и глумиться над вами, знайте: прежде надо Мною измывались».
Мне Бог дал испытание на прочность, выносливость, терпение – в молодости, тебе – в зрелые годы. Одним даются испытания в в начале жизни, другим в конце. Я прошла их, теперь, вероятно, твоя очередь. Бог смотрит, как мы проходим испытания – не скуля, не ища обидчиков и виноватых, или наоборот. Потом Он скажет: стали ли мы детьми Божиими без единного пятнышка или еще нет, и только потом оденет нас в белые одежды и примет в свою обитель.
Зря ты на своего сына ушат грязи вылила. И меня винишь зря. «Не то оскверняет человека, что входит в уста его, но то оскверняет человека, что исходит из уст его» Матф. 15:11.
Я Алекса всегда жалела, хотя ты в это не веришь. Я думаю, что он в Омске рос без любви и внимания со стороны родителей, и приехав в Германию, совсем сломался, когда вы его не поддержали, а отправили в Армию, чтобы закалить его душу и тело. Но ребенок был один, один и остался. Если растение пересадить в другой горшок, оно будет сначала болеть, и только чувствуя заботу и любовь со стороны хозяйки, оно зацветет и принесет плоды. Так и с Алексом. Он один не смог справиться с навалившимися проблемами, и нашел выход в наркотиках. Они не обзывали его плохими словами, не издевались над его чувствами, а молча, уводили от злой реальности, которая окружает его.
Когды мы приехали в Германию, мы сразу узнали про его дела. Мы тебе звонили часто: «Приходи, забирай сына, у него уже пятна по лицу». Ты отмахивалась: «Это аллергия на цветы. Ничего страшного». А когда я хотела поговорить с тобой об Алексе, почему он гуляет всю ночь по улицам? Ты говорила: «Пусть учится за себя постоять». Вот так все и получилось. А теперь кто виноват?..
Глядя на Алекса, я переживала за своих детей – не хотела той же участи, ведь дети мне так дороги, в них вся моя жизнь! Поэтому и случился инсульт. И не надо над этим смеяться и раздувать всякие небылицы. Ведь никто не знает, что будет с вами завтра?
На счет ножа: его привезла с собой двоюродная сестра, потому что хотела грибы нарезать, которые привезла с собой, и забыла на окне. Это она переживала за него, потому что взяла нож у своей тети. Ничего криминального здесь нет.
Михаил молодец, что простил тебе измену, если это правда, что ты ему сказала. Лошадь, и та спотыкается. Ведь, правда же, тебе стало легче, как будто гора с плеч долой. Мы должны всех прощать, но только не такими обвинительными письмами под копирку. Я знаю, вы в отчаянии по поводу сына, но поверьте – здесь моей или чьей-то вины нет! Посмотрите в зеркало и вы увидите виновника своих проблем. Наконец признайте, что это ваша вина! И старайтесь исправить положение, а поможет только любовь к детям.
На мамином дне рождения я впервые увидела добрые глаза Михаила и подумала, что наконец ты и Михаил отбросили свою гордость и самолюбие, наконец спустились на землю и стали простыми человеками, которых стоит уважать. Но после твоего письма, стала сомневаться. Сколько грязи, лжи на меня вылила… «Не суди и не судим будешь» Матф. 7:1.
Клавдия с дочерью меня уже похоронили, Лиза тоже меня ненавидит и, наверное, скоро получу от нее письмо, что это я виновата, что случилось с ее мужем, теперь и твои обличающие письма – вы все меня проклинаете, все отказываетесь быть моими сестрами. Ну что ж, ваше право, пусть Бог рассудит. Я больше не буду стоять на вашем пути, хотя думаю, что никогда не лезла в ваши дела. Не зовите на какие нибудь парти, больше я никогда не буду принимать участие в ваших застольях. Но я все равно буду вас любить, потому что вы – живые беззащитные люди и сами не знаете, что творите.
Я люблю Бога – Отца, Иисуса Христа – Господа нашего и Святого Духа. И надеюсь, что они защищат меня от нападок ваших. Да, я сама не могу защищаться, прошла все муки ада, но Бог может все, и Он защитит меня, пусть даже если мне придется взайти на Голгофу и распяться. Иисус сказал: «Если кто хочет идти за Мною, пусть отречется от себя самого, возмет крест свой и последует за Мною» Матф. 16:24.
А вы, если стоите на своем, что я во всех грехах виновата, то как сказала моя подруга, когда похороните – плюньте на мою могилу, если вам станет легче. Вы не первые и не последние, которые меня ненавидят, но Иисус сказал: «И когда умножится беззаконие, во многих оскудеет любовь. Потерпевший же до конца – спасется» Матф. 24:12-13. 
С уважением, Марина.
 
Почему Лена такое письмо ей написала? Может быть у Елены есть обоснованная «причина жаловаться» на своего обидчика, поэтому она уверена, что поступила правильно, разорвав с кем то ни было отношения. «Когда не могут люди переплюнуть, стараются оплевать...»
Возможно, она считает, что виновник должен извиниться первым. Но человек даже не догадывается, что его хотят обвинить в смертных грехах. Положение может оказаться безвыходным.
Некоторые люди очень похожи на пчел... На устах мед, а в жопе жало! Как говорил Омар Хайям: «Пчела, вонзив стальное жало, не знает, что она пропала. Так и глупцы, пуская яд, не понимают, что творят...»
Конечно, она была расстроена со своим сыном. Марина старается понять ее состояние. Это помогает ей снисходительно относиться к ее ошибкам. Но то, что Марина больная, появляется ощущение, что Елена желает ей второго инсульта или даже смерть.
Она бы дала совет Елене – не поддаваться склонности искать виноватых. Бог специально дает всем испытания. У других еще хуже. Надо проявлять терпение. У всех разный характер и уровень духовной зрелости. Нужно относиться ко всем с добротой и любовью. «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12:21).
В свое время Д. Нагиев правильно сказал: «Когда в крепкую семью вдруг приходит беда, там не говорят - «Это из-за тебя...», там говорят – «Я с тобой!». И это главные слова в семейной жизни!»

Елена была особой с решительным характером и деловым подходом, и всегда имела определенную цель. Независимость и требовательность к себе и другим, честолюбивое желание добиться власти и славы для себя, невозмутимость, уравновешенность всегда присутствовало в ее взглядах на жизнь.
С нервами у нее было все в порядке, в отличие от других сестер. Лицо ее было как мраморное изваяние, ни одна жилка не дрогнет ни при каких делах, только покрасневшее лицо выдает ее чувства. Она любит деньги, богатство. Заставляет мужа работать день и ночь, ведет бухучет: прибыль и убыль.
Любит ездить в отпуск, застолья: на других посмотреть и себя показать. Любит золотую бижутерию на своем теле. Для Марины было это – мишура, даже с чистого золота, а для нее – показатель обеспеченности.
Но хороший доход ложился обязанностью и ответственностью: часть сберечь, часть израсходовать. Достаток, без сомнения, большое благо, но главное, чтобы в семье был мир. С деньгами легче мир построить, без денег – мира нет вообще. Купили двухэтажный дом, ездят по странам, одеваются в самое престижное. Только бы дети были здоровы и счастливы. Но всегда найдется минус в семье. Это как испытание в каждой семье – свои проблемы. Сын у Елены - наркоман. И от этого иногда опускаются руки. Но надежда умирает последней. А вдруг он излечится и станет жить как все нормальные люди, а она этим загонит себя в могилу... Нет, она будет жить и путешествовать всем назло.
Она любит обеспеченность, потому что только тогда считаешь себя независимой, когда отметаешь от себя такую мерзкую беспомощность и растерянность, которая превращает твою жизнь в существование. А она хотела жить полноценно.
Елена и Марина, хоть и двойняжки, совсем по-разному судят о жизни. Елена подвластна совести: мое, значит, мое и ничье больше. Марина подвластна чувствам: отдать последнее нуждающимся, и вовсе не несчастная, что нищая... И не принимать ничего близко к сердцу. Ведь то, что примешь, хочется удержать. А удержать нельзя ничего. Конечно, в богатстве много друзей, в бедности нет даже родственников. Как выражается Елена: «кто смел, тот и съел».
Елена любит, когда ею восхищаются, поклоняются, ей необходимо светское общество. Среди брошенных и несчастных она чахнет. Часто она повторяла:
- Вам нравится быть обиженными!
Она этого и не знает. Никто ее в жизни не обижал. Все преклонялись и льстили ей, просто потому, что она была богаче и успешнее всех, а всем так хочется дотянуться до ее вершин. И не понимают те, кто хочет оказаться на ее месте, что им со дня свадьбы помогали его и ее родители деньгами, продуктами, жильем, а этого ни у кого не было. Успех приходит с правильно выбранным мужем.
Елена держится так, будто знает себе цену: гордо и величественно. Всегда красит глаза, даже когда ходит за хлебом, накладывает штукатурку на лицо, волосы подкрашивает в блонд, зубы белые и ровные – вставные, одного тона костюмы и шарфики, туфли или полусапожки из настоящей кожи, загадочный взгляд... Гордость ее связана с мнением: если ты себя уважаешь и любишь, то и люди будут уважать и любить. За что, неизвестно. За поставленный образ, наверное. Люди уважают, значит боятся! И те, кто с ней общается, должен не сомневаться: раз она считает себя достойной, так оно и есть. Все действительно вытягиваются в струнку, слушая ее наставления. И соглашаются, не споря. Потом уходят от нее потные, как будто из кабинета шефа, и через какое-то время расслабляются.
Сегодня может кого угодно обличить, а завтра уверяет, что этого не говорила. Ее хамство было скорей всего от дефекта неустроеной жизни: внешне обаятельная, устроенная личность, и как будто всем довольная, внутренне – несчастная, заполненная домашними проблемами. Нет ощущение стабильности.

Елену и Михаила губят желание быть лидером. Быть популярным – значит нравиться многим, а это у них стоит на первом месте. Иисус не искал славы и не жаждал одобрения других. Он всегда вел себя достойно – и это располагало к нему окружающих.
Популярность и лидерство подобны богатству. Иметь их не всегда плохо. Вопрос в том, на что люди идут, чтобы их достичь и сохранить. Многие ради лидерства готовы на все. Даже прибегают к агрессии, пытаясь заставить окружающих ими восхищаться – пусть даже из чувства страха.
Путь к лидерству, к примеру, Михаила состоит в том, что он не устает себе повторять: «Я уже пользуюсь успехом, и мне это нравится. Я готов на все, лишь бы быть на высоте, - пусть даже придется «идти по головам».
Елена часто себе говорит: «Конечно, можно быть как все остальные женщины, не выделяясь из толпы. Но это так скучно! Куда лучше, когда тебя превозносят...»
Чтобы не случилось, Елена держалась с достоинством. Если она и ощущала тревогу, внешне это никак не проявлялось. Только легкий румянец проступал на ее лице и говорит она с легким вызовом:
- Надо детей своих воспитывать правильно!
- Кто бы говорил! А своих детей ты считаешь правильно воспитала?  Твой Алекс до сих пор не найдет себе места. Мы тоже делаем все для детей, но любим своих детей безусловно. А вы всегда от него требуете невозможного. Оставьте его в покое. То что вы ему говорите, что он дурак, ему легче не становится. Он идет и делает все как дурак, потому что вы его так называете. А зачем ему что-то доказывать, если вы уже поставили на него клеймо. Так зачем же лезть в чужие семьи? В твою семью никто не лезет. Всем жаль, что у вас такая беда. Но помочь невозможно. Вы считаете всех недалекими, ну так и действуйте сами, а других не вините. Вы в других видите недостатки и объявляете всем, что они грешники. Вероятно для того, чтобы доказать всем людям, что и у них есть свои тараканы. Так никто и не спорит. В каждой семье свои проблемы. И каждый решает их сам. Этим ты только отталкиваешь людей от себя, а потом удивляешься, почему все такие бездушные.
Да, душевное растройство Алекса – семейное несчастье. До сих пор его не помещали в больницу, но дело заходит так далеко, что, вероятно, скоро придется это сделать. Марина помнит, как Алекс в детстве, когда спрашивали его об отце: где он?, показывал: кулачок бьет о кулачок, что означает: заколачивает деньги.
А сыну Алексу ничего не остается, как стараться быть как все. Но потом он понял, что не стоит терять свое лицо, подстраиваясь под других в угоду им. Молодые люди часто бывают жестоки, и, так как себялюбцы и гордецы более популярны в обществе, робкие начинают думать, что такое поведение правильно. 


Глава 33


Как раз Марина выпустила свои юмористические рассказы. И подарила сестрам по экземпляру. И тут же на нее повалился шквал неприязни, ненависти и отказ от звания сестры. Больше всех была недовольна Клавдия, потому что ей показалось, что одна героиня похожа на нее.
Она собрала собрание всех сестер и дочь Кристинка прочитала вслух рассказ о женщине, будто бы похожую на Клавдию. Все вместе решили, что отказываются от Марины, как от звания сестры.
 Клавдия собрала посылку со всеми подарками от Марины, предварительно разбив головы куклам и рамки от картин, и отправила по адресу, вложив записку: «Мы все отказываемся от тебя и снимаем с тебя звание сестры. Ты своим рассказами показала свой мелочный и склочный характер. Прежде чем рассказывать о других, посмотри на себя. Я разрываю всякие отношения с тобой».
Этим она который раз показала свои пуританские взгляды на любовь, нормы морали, экономию и взгляд на жизнь: «я никому ничего не должна, и вы мне ничего не давайте». Питается за счет осуждение всех и вся. Марина ничего ей не ответила.
Но Клавдия была неудовлетворена ее молчанием. Позже пришло еще одно письмо от ее дочери Кристины:  «Я считала вас за хорошую женщину, но сейчас мы похоронили вас...» 

Клавдия резка, быстро выходящая из себя. На лице маска оскорбленного достоинства. Внушает всем, что никогда не выйдет замуж, жестока, суровое обличье, дерзка, презирает во всех слабые черты, холодна, неуступчива.
Зачем она показывает себя с плохой стороны? Ведь как и каждая женщина, она хочет ласки и заботы, тепла и любви, наконец. Она замыкается в себе и делает вид, будто ей противен мужской род, да и женщин она ненавидит. Такие как она нередко нуждаются в поддержке со стороны своих чувств и страданий, но закрывают это от людей жестокостью и твердостью.
Она поймет, что неправильно вела себя лишь тогда, когда тело ее иссохнет, а силы истощатся. Марина пыталась ей чем-то помочь, поговорить по душам, сделать для нее что-то приятное. Но она сразу отбивала охоту, всегда говорила:
- Ты хочешь такой дешевой ценой заработать себе любовь!
Зачем ей ее любовь? Просто жалко человека... Когда же, наконец, человеческая любовь звонким родником забьется в ее груди и мысли добрых намерений поднимутся и затопят планы самоотречения. Простые радости жизни, уют, комфорт ее не привлекали. Она не находила в них никакого очарования.
 Действительно, она не может быть хорошей женой. Она терпеть не может чувства. Властна, но у своего очага. Чаще всего: холодная, тяжелая, угрюмая... вполне возможно, что она так рисуется. Ведь Валерий рассказывал, что когда к ней ходил, чтобы прибить ей ковер к стене, она так мило с ним разговаривала, с таким уважением и кокетством вокруг него крутилась, что он должен был с ней заняться любовью. Но... помешали некоторые обстоятельства.
И когда приезжал первый муж Марины, чтобы Марина подписала согласие на выезд в Германию, он ночевал у ее сестры Клавдии. Она спросила, вероятно, в шутку, а можно ли с ним переспать, ведь все-равно уезжает в Германию, Марина кивнула ей в знак согласия. Это говорит о том, что сестра хорошая актриса.

У Клавдии появилась привычка отрекаться от сестер. Сколько раз она говорила Марине: «Ты мне больше не сестра. Да и все отрекаются от тебя!» Перед Богом они все-равно сестры, но каким же надо быть эгоистичным, бессердечным существом, чтобы так высказывать свое недовольство.
Она вспыльчива и мстительна, но у нее сложная судьба. Со своей бессмысленной идеей копить деньги, она даже единственную дочь в детстве никогда не баловала ни мороженным, ни сладкими булочками.
Девочка Кристинка росла бледной, авитаминозной, истощенной и поэтому старалась побыстрее создать свой угол. Вышла быстро замуж за высокого молодого разумного человека с плохим зрением и с большой родней. Сыграли свадьбу. Клавдия всегда приходила к молодым в гости указывать и давать советы, отчего у зятя портилось настроение. В конце-концов они разошлись.
Кристина срочно поехала в Казахстан к своему школьному другу. У них случилась любовь и она забеременела. Вернулась назад в Германию со своим новым женихом. Он – русский. Зовут его Виктор. Было страшно, что мать ее как и Марину будет обвинять в том, что предала немцев тем, что живет с русским. Но Клавдия сделала вид, что ничего такого не говорила.
Многие осуждали Кристину, а она не замечала никаких упреков. И правильно сделала: создала семью, родили они прекрасных двух детей и стали жить мирно и дружно.
Клавдия посещала их, но теперь Кристина держала дистанцию по отношению к матери. Клавдия, чтобы не была забыта, стала возиться с внучатами. Ей за это была благодарна Кристина. Она как и ее мать не принимала подарков от Марины – посылала назад. Не поздравляла с днем рождения, не радовалась ее успехам. Как-то Марина вскольз упомянула об этом, Клавдия ответила с сарказмом:
- Я ведь одна. Кто меня защитит? Дочь должна...
Марина все поняла: Кристина всё выполняет, что мать скажет. Хоть бы раз глянули в ее - Маринину сторону добрым, душевным взглядом, она бы в свою очередь обняла бы всех и расцеловала... И все-таки она ждет хоть какой-то знак примирения. Нет ни для кого высше счастья, чем чувствовать, что тебе рады, что тебя любят. Как ей хочется видеть и чувствовать, что она сидит вместе с отцом и он перебирает подушечками пальцев ее ладони как в детстве.
Она посмотрела на его портрет, висящий рядом с маминым и ей показалось, что у него мокрые глаза от слез. На фотографии, действительно, были подтеки с глаз на пиджак. Что это такое? Странно... всю жизнь ей сопутствуют какие-то странности, предчувствия и знаки...
У Клавдии строгая внешность, суровый взгляд, крепко сжатые губы. От этого все стараются побыстрее скрыться при одном ее приближении. Она и сама была бы рада расчувствоваться на плече матери и рассказать о мучивших ее вопросах. Но когда слышала разговоры о себе, производила такой фуррор, что в следующий раз стоит призадуматься, стоит ли говорить о ней.
Есть сорт людей, которые плюнут тебе в душу и еще будут вести себя так, как будто это ты их обидел и должен просить прощения. Когда не могут переплюнуть, стараются оплевать...

Марине приснился сон, будто она искренно молилась Богу и просила Его со всей душой взять к Себе в обитель. Она полетела к нему вверх, глядя широко открытыми глазами и радостно светясь... Но вдруг почувствовала, что ее ногам тяжело, какой-то груз висит на ногах и не дает ей вознестись к небу. Марина посмотрела вниз на ноги и увидела, что к ногам прицепилась сестра Клавдия. И она проснулась...
Она полежала, вспоминая сон. Да и что тут удивительного. Эта старая пластинка прокручивается вновь и вновь.
И в Германию она уезжала под проклятием Клавы:
- Зачем вы нужны Германии, только чтобы хлеб ее есть?
Но они все переехали в Германию и работали, а Клава – нет. Не значит ли это, что она постоянно цепляется за ноги с упреками и скандалами, при этом сама палец о палец не стукнет. И так всю жизнь. За ней установилась прочная репутация скряги и невероятной эгоистки, угрюма и раздражительна. Жить так, чтобы никому ничего не давать и ни у кого ничего не брать.
У нее было две кошки. Она намазывала на хлеб масло с кошачьими волосами и потом ела. Волосы сами собой попадали на стол и она, надоевшая уже смотреть на свет и убирать их, решила не обращать внимания и с аппетитом съедать бутерброт.
Клавдия любила кошек, но не позволяла им пачкать и портить мебель. Била их, наказывала и закрывала их на полдня в туалете в качестве наказания. Никогда не купала их, решив, что по природе они должны сами себя вылизывать. И через несколько лет у них начинала облезать шерсть, оставляя открытые раны на теле. Как Андрей Чикотило: любил и убивал.
 
Но какими ненавистными действиями оказалась месть – это и во сне не приснится. В Марине тлел огонь негодования и в то же время трепетала от безутешного горя. Оно терзало и сокрушало ее.
Утром ей внутренний голос прошептал: «Чего Клавдия хотела, того и добилась. Теперь ты не спишь, не ешь, мучает совесть. «Если боишься писать – не пиши! А если пишешь, то не бойся». Успокойся! Если бы ты придумала что-то и подписала ее имя, тогда, конечно, тебе оправдания нет. А так, считай, что просто освещаешь судьбы людей. А ты знаешь как писатели другие пишут? Так же. Берут за пример кого-то из близких или друзей. А если придуманный персонаж, так сразу знаешь – неоконченная повесть. На книжках мы учимся жить. Так что дерзай, и не давай читать родным. Раз они тебя не понимают, то лучше обходи их стороной».
Для Марины это был как бальзам на ее израненную душу. В самом деле, всю жизнь ее семья третировала ее. Вместо похвалы она получала только пинки под зад и суровое наказание. Для нее это было пыткой. Они убили бы ее, и их незатейливая совесть осталась бы такой же незапятнанной, потому что они, по их мнению, искореняли зло в своем понимании. И Марина всю жизнь пыталась умилостить их или хотя бы помириться. Но у них были каменные сердца.

Все в жизни к лучшему... И если от Вас отвернулись люди, жизнь просто избавляет вас от мусора... Но... Бог не дает вам людей, которых вы хотите. Он дает вам людей, в которых вы нуждаетесь. Они причиняют вам боль, любят, учат вас, ломают вас, чтобы превратить вас в того, кем вы должны быть.
И все же, за что? Марина поначалу недоумевала. Слезы давно высохли. Она была просто в ступоре. Знали бы они, радовались бы. Совесть – она такая... Она мучает не тех, кого должна мучить, а тех, у кого она есть.
Люди не меняются, она просто лучше их узнает. Но Марина себя успокоила: несправедливая критика часто является замаскированным комплиментом.
Она все же извинилась, но решила: больше не сообщать им о своих планах и действиях. И успокоилась. Раз Клава недовольна персонажем, значит, та похожа на действительность. И этому надо только радоваться.
Ей хотелось производить на всех хорошее впечатление. Сначала самая безобидная критика причиняла ей глубокие страдания. Марина принимала все близко к сердцу. Когда она пыталась себя защитить, ее сразу обрывали: «Не строй из себя обиженку...»
Но после отказа родных от нее, она сделалась «толстокожей». И это ей даже понравилось. Не надо больше пресмыкаться перед ними и придумывать себе оправдания. Не надо им угождать.
Она почувствовала себя свободной. У нее даже появилась улыбка на губах. Теперь, когда она слышит ругательства в свой адрес, то даже не поворачивает голову в их сторону, а с улыбкой проходит мимо. «Учись терпеть, учись терять... И при любой житейской стуже... учись с улыбкой повторять: прорвусь! Бывало и похуже...»

Осуждение себя – такой же грех, как и осуждение любого другого человека. Каждый человек является созданием Высших сил, и, осуждая себя, человек осуждает работу того, Кто его создал. Себя нужно любить или уважать, каким бы несовершенным, на его взгляд, он бы не был.
Как сказала Э. Рузвельт: «Никогда не тревожься о том, что скажут люди, если ты в душе уверена, что поступаешь правильно. Поступай по-велению своего сердца – все-равно тебя осудят, как бы ты не поступила. Тебя будут проклинать, если ты это сделаешь, и проклинать, если не сделаешь». 

После болезни Марина поняла, что пережила за последние годы все ужасы жизни: скорби, напасти, невзгоды, какие можно только придумать, и сильнейшую депрессию, как врачи говорят – постравматический нервный синдром...
Марина искала, что же она сделала плохого, кого обидела, за что ей такая судьба? Она просила прощение у всех, и многие ей говорили, что это они должны просить прощение у нее, а другие с нею соглашались и гордо отворачивались.
Подруга ее Ирина, талантливый бухгалтер, которая создала в Германии специальную программу по дебиту-кредиту и была награждена за это, уверила ее:
- Тебе просто они завидуют! А зависть знаешь, ест душу как ржа железо. Ты пишешь книги о всех и вся. Правду слушать никому не охота!
- Но я ведь писала не для того, чтобы обидеть кого-то, а типа юмора, что мы вытворяем...
- То-то и оно... Не всем это нужно.
- А я пишу не для всех, для тех, кому это интересно...

В снах ей являлся отец, давно умерший. Ругал ее и замахивался для удара. Марина, как всегда, не убегала, а закрывала лицо руками и говорила: «Бей меня, если я действительно заслужила!»
Когда она открывала лицо, отец смотрел на нее с жалостью и исчезал. После этого она молилась отчаянно: «Господи, делай все по Твоему усмотрению, ведь Ты не пожелаешь плохого. Бери меня с головы до пят и моих детей и руководи нами, как Тебе хочется. От жизни мы ждем одни испытания, изгнания, насилие и издевательства. Прошлая жизнь была именно такая. Мы все пережили, так неужели это должно повторяться снова и снова? Неужели я не взяла все невзгоды на себя и не освободила детей, чтобы хоть они жили достойно и спокойно. В нас вселилось чувство страха – безрадостная жизнь. Нет больше сил! В Бога я верю, но боюсь Его, что не оправдываю Его доверие. Живу с Иисусом, чувствую Его поддержку, Его утешающую руку, но все выходит плохо, как-будто зря бьюсь головой об стенку... А те, в ком я чувствую ложь, гордость, презрение, непрощение, зависть, обьявляют себя детьми Божиими, живут в радости, без печали и обвиняют меня, что живу не с Богом, а с сатаной. Вспоминают мои ошибки и бичуют , указывая пальцем: вон видишь – ты одна, у тебя ничего нет, тебя достали все несчастья... И я подавленная, нахожусь в депрессии. Но я не могу и не хочу идти в их церковь под названием «Новое поколение» или «Свободное Евангелие». Где служение превращено в шоу, где на лицах людей написано самолюбование и гордость, где учат, что придет время, когда они будут смотреть как корчатся в огне все люди, которые не захотели идти к ним. И все покрывает именем Иисуса Христа. Пусть я не такая. Пусть меня за это не любят люди и Сам Бог, но я знаю, что Иисуса также люди ненавидели, плевали и топтали, вбили гвозди и распяли. За что? Чтобы люди также поступали при жизни: приняли на себя издевательства и умерли ужасной смертью. Тогда ты можешь называться дитем Божиим. Но они посмеются в ответ: Иисус умер за нас, чтобы мы жили счастливо и не болели. Тогда мы можем творить все, что угодно?! Да, но в меру! Нет, это служение мне не подходит. Я верю в Искренного, Всемогущего, Милостивого Бога. И пусть я не права, но моя такая вера и никто не переубедит меня в этом».

Марина часто представляла себя грязную, липкую, холодную, мокрую, дрожащую от холода и страха, подползающую к кресту на Голгофе, прося помощи, снисхождения и утешения детям и внукам, что у них хотя бы было все хорошо. Но чувствует, что ее не хочет принимать Иисус, и как ползучего гада посылает прочь, а принимает тех, кто стоит прямо, хорошо одет, сыт и не просит, а требует то, что Он обещал.
Но она так не может, потому что чувствует себя грешницей. «Омой, пожалуйста, мои грехи. Омой меня и таких как я – боязливых, сомневающихся, неухоженных, одиноких, незащищенных и покинутых. Мы хотим тоже служить Тебе, приносить пользу и дарить свет в ночи, согревать души больных душой и телом. Господи, если мы не угодны в Царстве Твоем, даруй нам хотя бы закуток в Твоем Царстве, где мы будем сострадать, опекать и ходатайствовать за тех, кто был затоптан в грязь, замученными испытаниями, уставшими от борьбы со злыми силами».

Клавдия, не верующая в Бога и не хотевшая Ему открывать сердце и душу, успокаивая себя, уверенно говорила:
- Нет второй жизни для человека. Умрем и все кончится для нас. Мы будем лежать, гнить, а мозг будет вечно спать. Да и зачем снова видеть эти надоевшие лица, слышать их ядовитую речь. Умрем и все – конец, тьма...
Марина ее не осуждает – так ей легче жить. Просто еще не коснулось бремя – жить или умереть?! Все объясняется прошлой жизнью. Она никогда не была ответственна ни перед кем, ни за кого. Но Марина верит, придет момент, когда встанет перед ней вопрос: «А что же дальше?..» Марина перенесла все тяготы жизни, и она узнала здесь на земле, что такое ад. Когда умрем будет всего две дороги: одна – в рай, другая – в ад. Третьей дороги – не дано, как доказывает Клавдия.

Клавдии и Лизавете свойственно реагировать на так называемые, как им кажется, провоцирующие факторы. Провоцирующие факторы – это  то, что растраивает и раздражает их. Часто все начинается с ощущения несправедливости, когда они чувствуют, что их обидели, оскорбили и унизили. Возмущение может вспыхнуть тогда, когда им кажется, что их авторитет и репутация ставятся под сомнение.
На одни и те же вещи каждый из них реагирует по-своему. Кто-то иногда редко раздражается и быстро прощает обиду, а кто-то иногда легко выходит из себя, как Клавдия, и не может забыть случившегося несколько дней, недель, и даже месяцев...
Одна причина кроется в бездумном отношении к другим и эгоизме. Клавдия пытается обнародовать поведение Марины как порочащее. Ненависть ее выливается физически, чтобы больнее ударить. В Писании говорится: «в последние дни... люди будут самолюбивыми, любящими деньги, самонадеянными, высокомерными... своенравными, гордецами» (2 Тим. 3:1-5). Как же точно эти слова отражают настрой сестры Клавдии.
А Лизавета больно бьет психически, морально изподтишка. Это не так заметно, но слова, сказанные невзначай, оставляет раны на сердце... Эгоистические люди нередко теряют самообладание, когда не получается так, как они хотят.
Откуда у них такая неприязнь ко всем окружающим? Видать, это из детства тянется. Пример родителей сильно влияет на развитие личности ребенка. Еще психолог Х. Миллз объяснял: «С самого раннего возраста люди учатся выражать свой гнев, подражая образцу поведения окружающих».
Если дети воспитываются в атмосфере постоянных ссор и конфликтов – там, где страсти разгораются даже по пустякам, - они привыкают проявлять негодование, сталкиваясь с проблемами жизни. Таких детей можно сравнить с растением, которое поливают тухлой водой. Оно может расти, но его развитие нарушится, а это повлечет необратимые последствия. Подобным образом и гнев влияет на детей. Детям, которые воспитывались в доме, где было принято выплескивать эмоции, впоследствии будет трудно контролировать свой гнев. Как сказал И. С. Брандт: «Ребенок учится тому, что видит у себя в дому».
Лиза – человек с мелкими суетными эгоистическими принципами. Часто извергается потоком брани. Разговаривает с интонацией упрека. Она иногда мягкая и нежная, а иногда, как вспышка молнии, у нее открываются и обнажаются вредные, всех ненавидящие, черты характера, черствость и деспотизм выявляются во всей красе.
 Ее муж обязан каждый день выслушивать ее обличения и молча терпеть все ее пинки. Часто его видели в синяках и кровоподтеках. Эту пластинку он выслушивает каждый день три раза в день – какой он ленивый и неряха, как его мать. И уже до того привык, что ему жизнь кажется без этих завываний скучной и неинтересной.
- А если бы пил, бил, гулял – тогда чтобы ты сделала? – удивляется Марина.
- Я бы тогда вообще скинула с горы.
- «Что имеем – не храним, потеряем – плачем».
- Я вообще его презираю за то, что в нем течет исламская кровь. Если бы тогда отец не сказал – это последний твой шанс, я бы никогда за него не вышла.
- Тебя никто не заставлял, ты сама сделала выбор.
Лиза очень двойственный человек. С одной стороны она милая, доброжелательная, хозяйственная. А с другой стороны – злая, завистливая, скрытная, любит сплетни и подает их так, что все люди судят о человеке, как о пропащем. Скряга, не любит когда говорят о ее семье, но любит осуждать других. Про таких говорят: «Я ненавижу тех кто рядом ноет... Кто льстит в глаза, а за спиною яму роет... Мне жалко тех, кто в зависти и злости, другим частенько моет кости...»
У нее есть такая черта, когда собираются все родные и друзья, она как тамада, берет в свои руки застолье и начинает всех, а особенно мужа, осуждать и всем перемывать косточки. Все молчат и слушают, боятся открыть рот, чтобы не быть обвиненными.
Она осуждала мужа за то, что он не чистый немец. А как же дети? Ведь им тоже будут тыкать, как она, что они не чистые немцы. Она его кляла, что он ленив, но кто все это делает? Кто работает, кто детей сделал? Просто ей было мало пройти испытаний. Марина спросила ее, как советовал Дейл Карнеги: «А что бы ты сделала, если б твой муж умер завтра?» Она воскликнула: «Нет. Мой дорогой, мой хороший! Не дай Бог!» Вот ее двойственность.
Так и с отцом. Когда он был еще жив, она стеснялась его – парализованного калеку. Один раз они вместе поехали в гости к его сестре Каролине в Луганск, так она его держала в кабинке поезда и никуда не пускала. Когда он приехал, то плакал от несочувствия и жестокости. И так со всеми.
У нее было много ухажеров, потому что она была в молодости красива. Но когда узнавали поближе, сразу же бросали. Она не могла понять – почему и продолжала свою политику дальше. Вбивая гвоздь в душу родному человеку, помните, что даже вытаскивая его своими извинениями, вы все-равно оставите там дыру. Прощать не сложно, сложно заново поверить...
У таких, как Лиза, добро не ценится, от него люди наглеют. Потому что сто раз помоги – забудут, один раз откажи – запомнят на всю жизнь. Зависть – это великий грех. Как сказал Архимандрид Рафаил: «Зависть – это скорбь о чужой радости и радость о чужой скорби».
Она даже рассказывала как покупала шкаф для платьев, а гости, чтобы не раздражать ее своими высказываниями, молчали и ждали конца. Она приняла молчание за зависть и всех сразу осудила. Послушав ее, двоюродная сестра послала ее матом и она, к удивлению, стала извиняться и каяться.
Надо некоторых людей ставить на свои места. Они и сами не замечают, что не правы. Но тем не менее она это взяла на вооружение только двоюродных сестер. Родным посоветовали сделать то же самое. Но не хотелось ее обижать своими высказываниями.
Предательство и скандалы – это были ее спутниками по жизни. Она сама не понимала, как она всех отворачивала от себя тех людей, которые ей все-таки доверяли. Л. Н. Толстой высказался по этому поводу: «Когда тебя предали – это все-равно, что руки сломали... Простить можно, но вот обнять уже не получается...»
Она всегда и всех обличала во всех грехах: то свекровка вешает белье на веревку как попало, то муж майку заправляет в штаны, то ее мать все время лезет в ее дела, то сестры, как бабочки, ищут свое счастье как слепые. А счастья-то нет...
«Язык у человека мал, но сколько жизней он сломал». Это написал Омар Хайям. Много таких людей, и их в общем-то жалко. Сами не знают, что творят.
Лиза была как коршун над своим гнездом и никому не рассказывала, что происходит в доме. Она сумела заставить свою маму замолчать и отправить ее восвояси несолоно хлебавши, при этом говоря: «Не ваше дело! Что в моей семье творится, это никого не касается». Лиза была скандалистка, старая брюзга. Она была сплошным комком нервов.
Марина поздравляла Лизу с днем рождения и каждый раз желала ей: «Пусть Бог вернет тебе вдвойне, все то, что ты желаешь мне».
Она кадый раз злилась. Значит, ничего хорошего она не желает ей и тут нечего обижаться.
У нее чересчур критическое отношение к себе, к окружающим и к жизни вообще, чрезмерные раздумья доводят порой до помешательства. Ею движет перфекционизм, то есть всегда и во всем добиваться совершенства. Перфекционизм делает человека невыносимым в обществе. Она боится потерять или упустить чего-то от жизни. Когда смотришь на нее, хочется сказать: расслабься, никто не отнимет твое достояние.

- Я превратилась в одинокую, вечно недовольную и подавленную женщину, живущую в своем собственном мрачном мире, куда не проникает ни один луч света, - признавалась Марина своей подруге. - Кто и что способны принести свет и радость в мою жизнь? Кто и что может залечить мои раны в сердце? Всех раздражает мое уныние, отрешенность, упрямое желание страдать и вечно испытывать горечь. А если кому-то и выпадает столкнуться с проблемами, тут же ищут виноватых.
На нее часто нападали приступы отчаяния. Сыновья чувствовали комизм ситуации, но последствия их ужасали. Это не случайная оплошность, а намеренный вызов. Видимо, таким образом, она выражала свой протест. В этих случаях она была упряма. Прожитые годы не приносили ничего, кроме грусти, к которой примешивалась озабоченность необходимостью принять трудное решение.
Марине очень жаль тех, кто ее обижает. Она не умеет браниться и уходит с дороги на обочину, когда разгораются страсти и каждый старается выказать себя умней, и доказать свою правоту, опираясь не совсем деликатными сплетнями, не стесняясь ни детей, ни чужих людей. Главное – перекричать.
Маркус считает мать тряпкой, о которую можно вытирать ноги, потому что не может себя защитить. Просто она видит, что весь бред ничего не стоит, только это лишь грызня. Но если касается ее сыновей, то тут горой за них может постоять, поэтому они их не трогают. Надо иногда подставлять левую щеку, когда бьют по правой – в этом и состоит воля и сила.
А жалость к людям, которые разьярены, выражается в том, что она отходит на дальнее растояние. Потом они будут сожалеть о содеянном, если, конечно, есть совесть и грызть себя за то, что облил грязью близких людей, а Марина будет спать спокойно.
Марину с детства били, изголялись, ненавидели, оскорбляли, но она их всегда жалела. И тряпкой себя не считает: побеждает не тот кто грязными словами на лопатки положил, а тот, кто в этой битве был честен. Вот ее позиция.
«Прости им, Господи, ибо не знают, что творят...» Если человек тебя ненавидит и не скрывает это, что видно невооруженным глазом, то надо уйти и просто вычеркнуть его из своего сердца. Лучше любить, верить и надеяться на Бога – Он наш Друг, Целитель, Искупитель. Без веры нельзя жить на Земле, тогда она становится пустыней безводной. А когда веришь, то теплится в тебе надежда на добро».
Деньги она не любит. Это такое зло! Как в свое время сказал Владимир Ильич Ленин: «Во главе государства должны стоять люди, не обременненные большим капиталом. Богатый у власти будет думать только о сохранении и преумножении своего капиталла, а не о народе». 
Ее кредо: «Говорите за моей спиной? Значит я впереди! Обсуждаете мою жизнь? Значит, она интереснее вашей! Пытаетесь найти недостатки? Значит, завидуете! Продолжайте в том же духе...»

Марина была типичным домоседом. А сестры были на людях. Они излучали такую неприязнь, что, пожалуй, чем дальше они будут друг от друга, тем лучше.
Все-равно это была не жизнь – в вечных ссорах, грызне и взаимных упреках. Марина, после таких поганных писем и отношения сестер к ней, собралась с силами, чтобы сказать нечто такое, что подведет последнюю черту в их совместной жизни, что перережет все возможности к отступлению. Дописала в письме:
«Я удаляюсь от вас. Это не от обиды. Просто оставьте меня в покое и дайте мне умереть спокойно. Найдите кого-нибудь другого и над ним измывайтесь, если вам совесть позволит. А с меня хватит! Живите счастливо и не болейте! Трудности – это не наказание за прошлое, а испытания ради будущего. Марина»
Она разослала всем копии, чтобы все знали о ее решении.
 
Елена так и не попросила прощение за свое письмо. Хотя Марина давно ее простила. Человек сам не знает, что творит. Но... сама суть... Раз не просит прощение, значит, она еще не исправила своего мнения, что кто-то виноват в ее судьбе.
Если честно, то косвенно во всем виноват в ее нервных срывах и как итог болезней - сын Елены. Марина смотрела на его дикий взгляд, лицо все в пятнах, гнилые зубы, неадекватное поведение, и боялась, что ее дети пойдут по его следам, и вся жизнь, старания ради детей, пойдут прахом.
Елена позволяла своему сыну бродить все ночи неизвестно где, что явилось растлением личности. Он предлагал наркотики ее детям. Слава Богу, они отказались. Но Марина все беспокоилась, что когда-нибудь, они все-таки ответят положительно на предложение его и потом уже ничем не спасешь их. Поэтому она загоняла детей в дом как пробьет десять часов. Все ночи она спала неспокойно, все думала, что страдания – ее постоянные спутники жизни. И теперь она виновата во всем. Алекс как бы прямо не виноват, но косвенно...

Добиться успеха и славы любой ценой! Елена с Михаилом оказались в опасности чрезмерного превознесения самих себя из-за обилия данных им благословений, тогда Господь помог им смириться с помощью жала от дьявола (2 Кринф. 12:7). Постигшие их невзгоды, казалось бы, были даны по мудрой беспредельной любви, способствующему благу тем, что их сын стал наркоманом. Он хотел чтобы они обратились к Богу, ведь раньше они только усмехались над верующими. Он надеялся, что они станут размышлять, искать терпеливое и продолжительное исследование Библии, чтобы узнать Божьи предназначения людям, а не судить их безразмерно.
Эти испытания, конечно, суровы и беспощадны, но они были верными, непревзойденными учителями стойкости, терпения, покорности, сострадания и понимания. Они должны сопереживать другим. А они еще сами не понимали Писания, как уже всех учили жить по Библии, сами не зная что и для кого.
«Прежде чем осуждать кого-то, возьмите его обувь и пройдите его путь, попробуйте его слёзы, почувствуйте его боль. Наткнитесь на каждый камень, о который он споткнулся. И только после этого говорите, что вы знаете как правильно жить!»
Опасность, потери и страдания сближают людей и дают им ощущение, что люди связаны воедино, в то веря, как радости, удовольствия и достаток разделяют людей на соперничающие группы, борющиеся за власть и преследующие эгоистические интересы, делают их безразличными к трудностям других. Они считают катастрофой свои временные трудности и всех за это винят, не замечая, что у тех же обвиненных куда более тяжелые страдания.
У Господа могут быть цели неизмеримо большие, превосходящие наши воображения. Он дает больше испытаний, пока не поймут, что все совершается по воле Божьей...

Но у Марины после очередных неприятностей начинает сильно биться сердце, иногда бросает в холодный пот и становится трудно дышать. Ее охватывает страх, тревога, сознание путается.
Когда один приступ кончается, она со страхом ожидает другой. В результате она стремится избегать своих родных и близких. Она так ограничивает себя, что не выходит из дома и может преодолевать страх только тогда, если ее сопровождает сын Маркус, которому она доверяет.
Она страдает недугом, которая называется паническое и тревожное растройство. Весь день Марина испытывает «повышенную тревогу», даже для этого почти или совсем нет причины. Людям с таким растройством свойственно ожидать беду и чрезмерно беспокоиться о здоровье детей, работе и семейных проблемах. Уже одна мысль о том, что предстоит прожить день, может вызвать тревогу.
Тревогу можно описать как душевное волнение, беспокойство. Если тревога не проходит, даже когда для нее нет причины, она становится хронической. Стойкое тревожное расстройство может иметь серьезные последствия, как случилось у Марины.
Родные и близкие могут помочь ей тем, чтобы утешить и укрепить, а не собраться всем вместе и идти войной против нее. Действительно, «наступает депрессия, когда вокруг идиоты». Никто не хочет помочь ни советом, ни работой, ни со шпрахами... Ей не остается ничего, как прислониться к чужому плечу и искать там поддержку и помощь. А родные ее порицают, ненавидят и завидуют, сами не зная – чему...
Большинству людей трудно понять ее эмоциональные проблемы. Но тогда хотя бы не добивали ее, страдающую общим тревожным и посттравматическим стрессовым расстройством.
Родные не хотят понять тревожное состояние Марины, и она пытается скрывать свою проблему. Это вызывает чувство вины, которое только усугубляет и без того нелегкое эмоциональное состояние.
Чтобы утешить и укрепить ее душу, можно делать и добрыми словами, и тоном голоса, и избегать обидных слов в ее адрес. Но мать и сестры не приучены обращаться с больными людьми по-доброму, потому что сами никогда не болели. По ее поведению они только определяют, что Марина скрывает какие-то грехи. Они только усугубляют ее переживания.

После писем Марина стала избегать всех сестер, их мужей и детей. Сестры даже не стеснялись перед своими детьми обливать Марину грязью. А что они бы сказали, если бы она рассказала всем, как жили ее сестры. Это была бы сенсация. Но Марина не хотела заниматься этим, она оставила всё и всех на волю Божью. Только ее мать осталась в кругу ее близких и родных. Хотя Марина знала, что каждое ее слово, каждое движение, тут же пересказывалось сестрам по-своему и каждый раз перемывали ее больные косточки.
Мама возмущенно повторяла:
- Почему вы такие недружные стали, как переехали в Германию?
- Это уже началось с детства, - тихо промолвила Марина. - Просто там мы жили в отдалении друг от друга. «Чем дальше, тем роднее». Только я не пойму, почему Лиза меня ненавидит лютой ненавистью. Клавдия меня оценивает как «паршивую овцу в стаде». Елена меня считает виноватой во всех ее бедах... А ты, моя мать, что имеешь против меня?
- Твоя ошибка, что ты два раза замуж выходила. Подорвала свой авторитет. И еще, что книги пишешь.
- Я честно добивалась счастья и никому плохого ничего не сделала. Никогда не изменяла, в отличие от некоторых. А что занимаюсь любимым делом: пишу книги, забочусь о детях и коте, занимаюсь огородом... Так это у вас просто - зависть! Никто не запрещает вам тоже заниматься любимым делом, вместо того, чтобы всех осуждать и устраивать скандалы.
Мама опустила глаза, потом подняла и сказала:
- Зачем ты птицам разбросала хлеб во дворе? Немцы этого не любят!
- Ты не обижайся, если я когда-нибудь пошлю вас на три буквы...
- А что я сказала? Просто ты все неправильно делаешь.
- А вы правильно? Надо прежде на себя посмотреть, а потом судить людей. Отец был деспотичен и всегда при случае говорил про меня, чтобы лишний раз унизить: «Говно не трогай, вонять не будет». А когда он пытался ударить тебя, я ему говорила: «Умный человек не сделает этого». Он тебя и не трогал. Я уже не раз слышала, что ты говоришь с сожалением: «Если бы вы не родились, было бы лучше». Или: «Зря я за папу вышла замуж, тогда бы вы не родились». Я пережила много страданий, но никогда не проклинала своих детей. У других бывает хуже. А у нас не так плохо. Все живы и здоровы, правда психика подорвана у всех, но на это есть свои причины. У всех проблемы. Это Бог дает нам специально испытания, чтобы мы закалились и могли понимать других. Кто отталкивает проблемы, тот отталкивает Божьи замыслы и Его любовь. Ведь какое благословение получаешь, когда справляешься с какой-то проблемой. Поэтому надо принимать и решать свои проблемы, а не проклинать всё и вся...

 Зачем всегда вспоминать прошлое? – возмущается мама, когда мы обсуждаем жизненную проблему. – Оно прошло, больше его нет. А вы, дети, всегда меня укоряете, что я заботилась о папе, а о вас всегда не хватало времени. Надо думать о будущем. Если я плохая мать была, докажите, что вы хорошие!
- То что вложили человеку с детства, то он и несет всю жизнь. Не зря в Писании сказано, что плохое будет действовать на двенадцать поколений, а хорошее на четыре. Человек может отрицать свое прошлое из-за скрытой там боли, травм и поражений. Он также пытается отрицать его, потому что полагает, что прошлое ушло и больше никогда не вернется. Человек также отрицает свое будущее из-за того, что полагает, что оно ему неведомо, поскольку оно еще не наступило. А это ошибка! Полагать, что «прошлое ушло и больше никогда не вернется» - это такая же ошибочная мысль как и «будущее еще не пришло». Мы – это мысли; каковы наши мысли, так мы и проживаем свою жизнь. На ошибках своих и чужих мы учимся, и надо помнить о них, а не забывать, чтобы не повторять их. Но люди, которые отрицают свое прошлое и боятся будущего, не живут в настоящем, а живут в каких-то надуманных мыслях, которые создают им мнимую реальность, то есть живут в иллюзиях.
Элизабет не научила своих дочерей плести кружева вокруг мужчин, заниматься хозяйством и поэтому они сделали много ошибок. Ценится ум, образование, быть приятной собеседницей, быть любопытной, умение вести себя в обществе. Мужчины хотят перспективы, поэтому надо быть взрослой и самостоятельной. Поэтому так все и получилось...

Всё, компрометирующееся в письмах сестер – всё это гнусная ложь и клевета. Без видимых сомнений  и колебаний сестры обвиняли Марину в недостойном поведении. Посылая письма больному человеку, инвалиду, они даже не думали, что играют роль хладнокровных убийц.
Своевольные и величественные люди просто хотят власти над всеми и всем. Это похоже на изданный указ Петра 1 от 9 декабря 1708 года: «Указъ. Подчиненный перед лицом начальствующем должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальства. Петр».
Смешно и грустно...

.


Глава 34

Прошло венчание у Кристинки с ее вторым мужем Андреем и крестины ее дочери Вероники. Были все приглашены. Марина, по веским причинам, не поехала - кому нужно на вечеринке видеть больных и убогих.
И потом, снова кто-нибудь споткнется, Елена скажет, что это Марина сглазила. Лучше она попьет дома кофе с пирогом – ей это больше удовольствий принесет, чем встреча с родными и дальнейшей разборкой поведения каждого.
Она отослала посылку с подарками и 10 евро. Но посылку Кристина прислали назад. Видно мало стоил подарок.   
Кристина вложила записку, что она не нуждается в ее пожертвованиях. Маркус говорил матери:
- Кристина злая, недобрая, как ее мать. Она получила трудное детство, без любви, но при этом не осталась доброй, а взяла такие же негативные уроки жизни – быть злой, ненавистной, мстительной. Рано ей еще обращаться к Богу, сначала нужно научиться любить людей!
Как сказала Фаина Раневская про таких людей: «Бывает отдашь кому-то душу... Полностью... В подарочной упаковке... с бантиком... А потом ее возвращают... В мусорном пакете... Порванную в клочья... Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью...»

Через четыре года Кристина родила сына Илью. Он так похож на деда, что Маркус был уверен, что это дед возвратился к ним на землю. Марина его называла Костиком. Она всех успокоила: он никогда не будет парализован, потому что она взяла судьбу отца и все неприятности вынесла ради всей родни...

Марина получала всегда маленькую зарплату в Советском Союзе. За детей вообще ничего не платили. Все тогда были бедны. Если кто получал больше чем положено, больше, чем сто рублей, то тогда считалось это нетрудовыми доходами и могли посадить. Как правильно этой суммой распорядиться, одному Богу известно. Она так привыкла жить без денег, что в Германии они были не нужны. Ей, главное, надо было накормить детей, а борохло брала в клайдекамере.
Для старших сестер деньги всегда приносили хорошее настроение и желание жить, если регулярно ложатся на сбергкнижку. Они не доедают, во всем себя ограничивают, ходят в стареньком пальто. Зато сбергкнижка набирает все больше нулей. В этом смысл жизни!
А вот для Елены деньги имеют не только эмоциональное физическое тело, но и моральные. Деньги холит и лелеет, содержит в опрятном виде. Она не терпит мятых купюр, рванных и никогда не перетягивает резинкой. Считает это плохой приметой: их больше никогда не будет.
Елена любит и уважает деньгу, знает им цену. Деньги это чувствуют и тоже тянутся к ней. Она любит их пересчитывать, как отец возле потайного места у печки, и повторяет каждый раз: «Деньги любят счет». Она думает о них неплохо. Это Марина думает о них, что большие деньги – это плохо, грязно и стыдно, когда столько бедных на земле. Сами того заслуживают! Пусть они обходят стороной, раз такие честные. Сами ставят рамки и в этих рамках живут.
А Елена любит деньги больше даже, чем мужа, который зарабатывает эти деньги. Деньги – это удовольствие, свобода, радость, власть, спокойствие, стабильность, обеспеченность... Ее заработок никто не знает: ни родители, ни дети, ни тем более сестры. «Сколько ты зарабатываешь?» - этот вопрос по меньшей мере неэтичен и невежлив.
Марина тоже думает о неожиданной смерти. Она застраховала себя на этот случай и платит в месяц по 14 евро. В случае смерти детям выплатят 5 тыс. евро на похороны. Желательно сжечь ее тело, а не оставить гнить в земле или кормить своим телом кротов, которые постоянно роют землю на могилках. Никаких проблем!
И все-таки, как быть богатым? – задумалась Марина, желая детям обеспеченности. Например, семья Изаак, ее земляки, приехали нищими из Казахстана в Германию. Сейчас обеспеченные люди с семьями, у каждого свой дом, машина, дети, электроника и совсем не утруждаются работой. Как они этого добились?
Оказывается, все очень просто. Они покупают брошенные дома с лотка, делают ремонт, поселяют туда квартирантов и берут с них оплату за жилье. Так сделали и себе дома, живут припеваючи и ездят на Гаваи. Она бы хотела, чтобы дети этим тоже занялись. Но видать, смотрят на мать и не верют в обеспеченное состояние.
Сейчас деньги дороже жизни. Прошлые ценности для большей части людей: семья, отчизна, вера, любовь... Нынешние ценности: деньги зеленые, красные, голубые... не имеет значения, лишь бы побольше и полегче их было бы достать. Порой нынешняя реальная жизнь, от которой руки холодеют и ноги стынут, сердце замедляет свой ритм, как будто желает пробиться сквозь ледяную глыбу равнодушия и лицемерия.
Деньги не помогут нам в могиле.
Деньги не заменят нам любви.
Почему же ради этой пыли
Люди перестали быть людьми?
По лицам и бегающим глазам можно прочитать о сущности человека: хитрецы и урватели. О таких говорят: «Глаза заведущие, руки загребущие». Приличные люди нищенствуют, бандиты живут как прихлебатели. Сейчас криминалисты завоевывают себе положение и живут топча весь мир под собою, говоря:
- Пусть меньше пьют, больше работают...
Великий полководец Александр Македонский перед смертью понял, на что истратил свою жизнь. Он, завоевавший почти весь мир, просил похоронить его с открытыми руками. Когда его несли к месту захоронения, его руки были вынуты из гроба и повернуты ладонями вверх, чтобы все могли видеть, что он уходит с пустыми руками. Чтобы люди поняли его ошибку и не повторяли ее в своей жизни.
Даже иголку вы не можете взять с собой. Так стоит ли с таким упорством тратить свою жизнь на приобретение материальных ценностей? Не лучше ли заняться моральными – быть простым, честным, не завистливым, сочувственным, любящим... Иисус сказал: «Будьте осторожны и берегитесь жадности во всех ее проявлениях, ибо жизнь не зависит от вашего имущества, как бы богаты вы ни были». (Луки 12:15)

Для Клавдии деньги – это смысл жизни. Она ложит все евро на сберкнижку, а для себя тратит только 50 центов в день. Книжка пухлая от вложений, а фигура узкая, сухая от экономии. И этим гордится. Если она узнает о достижении какого-то человека, то сразу перед лицом машет книжкой, говоря, что у него нет этого, а у нее там хватит на три автомашины.
Жаль, что забывает про свой возраст, когда уже ничего не нужно, а ее дочь мыкается по углам с мужем и двумя детьми, не имея колес под ногами – объект передвижения по Германии.

Маркус сидел с пультом управления и перескакивал с одного канала на другой. Марина стала рассказывать о своих родных, больше доказывая себе, чем сыну.
- Сестры разорвали со мной отношения, чему я очень рада. Я должна постоянно им угождать, а иначе в момент неподчинения они могут меня затоптать или закидать камнями. У них нет какого либо прощения к некоторым слабостям людей. Зато прощают и даже гордятся своими ненормальными качествами характера. Я хотела бы избавиться от потребности неудобных отношений, от потребности быть в центре всеобщего внимания, как объект критики. Они, встречаясь вместе, получают от этого удовольствие, потому что видят себя в лаврах на пьедестале почета. «Другие не похвалят, так сама себя похвалю» - часто говорит Елена. И все уже привыкли к этому: они – к третейским судьям, я – к жертве осужденного, мама – к молчаливому слушателю. И всем от этого хорошо. Значит, хорошо посидели...
Но к 55 годам, когда кости болят и мышцы ноют от того, что Марина всю жизнь старалась подстроиться под них, угодить их жесткий, самолюбивый нрав, она вдруг осознала, что не нуждается в этом.
Она вдруг почувствовала неприязнь такой расстановки сил, и приняла решение – разорвать все отношения с сестрами. То есть с удовольствием сказать «да» их решению. Теперь, она надеется, у нее постепенно исчезнет депрессия, уйдет душевная боль и отчаяние.
Были дни отчаяния, когда она не могла ни есть, ни пить, ни спать... Хотелось заснуть вечным сном и не просыпаться. Но просыпалась она все той же. Хотелось выть от бессилия и безнадеги.
Душа Марины все же боролась. «Бесконечно жалеть себя, ныть и портить настроение близким, быть обузой... Нет, это не для нее... она не слабак... Какие трудности пережила на своем пути, и все осилила. А тут какая-то болячка... и жизнь кончена. Господь Бог ей поможет так же, как Он помогал ей всегда. Сыновья не должны видеть в ней сдавшегося на милость судьбы хлюпика. Возраст уже не тот?.. Ничего, еще поборемся!»
- С кем ты разговариваешь? – спросил сын.
- Сама с собой. Когда они говорят мне что-то плохое, хотя уж хорошего от них не жду, я уверена, что они чувствуют при этом необоснованное превосходство. Каждому приятно почувствовать превосходство, пусть даже мимолетное и необоснованное. А как же? Ведь смотрят на них мужья и дети, и ими должны гордиться. Я смотрю на других, как они реагируют на то, что меня незаслуженно обливают грязью. У всех испуганные глаза, как будто, если не меня, то их будут осуждать, при этом пряча свой взгляд куда-то в сторону. Как на уроке в школе прячешь глаза, когда думаешь, что учитель тебя не увидит и не вызовит к доске отвечать урок. Все соглашаются со страхом, лишь бы их не трогали.

Марина сразу уходила молча от таких посиделок-заседаний, оставляла их наедине, чтобы вволю могли насладиться своим судом. Оставшиеся гордились собой, что выиграли процессию. Лиза кинула ей фразу в след:
- Наверное, завидует...
- Нет, - ответила за Марину Клавдия, - Если б завидовала, то также как и мы копила деньги, а она раздает деньги как получит. Не экономна и независтлива!
К сожалению, или к счастью, Марине Бог не дал такой черты характера – зависти. К кому и к чему? У всех полно забот! «Богатые тоже плачут». Бред какой-то... Ее даже тошнит от их спектакля. И не хочет больше участвовать. Какой-то дебилизм!
Мои сестры и мама до того привыкли к осуждению всех и каждого, что это применяют даже в каком бы то ни было обществе.
Марина считает, когда человек делает больно, то скорее всего, он сам глубоко несчастен. Потому что счастливые люди не хамят, не ругаются и не сплетничают о ком-то. Это им ни к чему. Но сколько можно терпеть их издевательства?.. 
Надо воспитать в себе черту характера: никогда не выяснять отношений с людьми, которые тебя разочаровали. Просто надо молча оставить их вместе со всем их дерьмом наедине.

 Как-то Марина взяла маму с собой в русский магазин «Гранд». В Германии помимо немецких есть русский, польский, турецкий... Земляки иногда посещают русский, потому что нигде нет крупы гречихи, кваса, кукурузных палочек, пряников... Только в «Гранде».
Мама, как только вошла, стала громко, чтобы ее все слышали, обсуждать, что все у них некачественное: пряники твердые, сгущенное молоко – дорогое, рыба, наверняка, с глистами, мясо обветренное, квас – химический...
Марина подошла и тихонько сказала ей:
- Мама, если не нравится, можешь подождать на улице, пока мы закупимся. Оставь свое мнение при себе.
На нее это подействовало моментально и произвело сильное впечатление. Она пошла молча выбирать товар. Закупилась продуктов на тридцать евро, за что получила от продавца подарок – пакет с мятными пряниками. Через пару месяцев она мне призналась, что до сих пор с удовольствием ест по одному прянику в день.
- Да оставь ты их в покое. Пусть делают что хотят... – заверил мать Маркус.
- Лишь бы только не мешали другим жить... Я готова выйти из кабального прошлого...
Марина помолчала, обдумывая свое положение в жизни: «Все, что я думаю о себе, становится реальностью. Каждый из нас своими мыслями, чувствами и словами создает свой жизненный опыт. Только сотворив гармонию в своих умах, мы обретаем ее в нашей жизни. Мои представления о жизни и о себе становятся реальностью для меня. Поэтому надо избавиться от печальных грустных мыслей, а думать позитивно о себе и о своей жизни. Тогда изменится жизнь в лучшую сторону. Ведь мысль материальна. Но как этого достичь? Трудно себя уверять, что все хорошо, когда вбивают тебе другое...»

 Пришло время, когда все от Марины отказались, и она никому не нужна. Детям тоже. Младший при встрече сразу кричит на нее и получает от этого удовольствие. Другой живет с ней, но часто злится, повторяет, что она старая и никому не нужна. Вот и кончилась ее жизнь одиночеством и страданиями. Уже глаза от слез высохли. Иногда скупая слезинка сбежит по морщинистой щеке и то сразу крик: «Что плачешь, хочешь чтобы тебя пожалели?»
Всю жизнь жила ради детей, отдавала последнее детям и осталась никем. Старость – это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность. А действительность такова, что плакать хочется. Как сказал Эстер Селсдон: «Если вы хотите вырастить хороших детей, тратьте на них в два раза меньше денег и в два раза больше времени»...
Сын упрекает:
- Стыдно на старости лет не иметь вообще денег.
Тогда в чем же смысл жизни?.. Может лучше вообще не родиться? «Смысл жизни - заработать Святого Духа!» – говорил святой преподобный Серафим Саровский. Но даже этого не удостоит ее Господь Бог Своей милостью, побрезгует такой слабой, немощной, старой женщиной, как она.
- Я – грешница, как и каждый живущий на земле. Но я стараюсь всю жизнь угодить Богу как могу. Нищая и больная я иду и помогаю людям. Варю, стираю и занимаюсь хозяйством одной левой рукой, стоя на парализованной ноге. Как отец, парализованный на нижнюю часть тела, стоя на костылях, грузил мешки с комбикормом, возил людям и продавал. Вот это подвиг!
Маркус злорадно говорит:
- Ты делаешь это, как говоришь, ради Бога! Но разве это честно зарабатывать себе безгрешную жизнь, ждя от Бога благословений... Ты идешь к больной подруге: моешь ей посуду, покупаешь на свои деньги продукты, одежду, или посылаешь посылки к праздникам незнакомым людям, или идешь из последних сил к Бруно и своей матери и относишь им горячие пирожки, или подметаешь двор и убираешь контейнеры для мусора... Но все только злятся на твои добрые дела! Ради чего? Ради Бога? А Он не одобряет это, иначе бы давно тебя исцелил...
- Надежда умирает последней... Добрые дела делать ради Господа Бога, не ожидая благодарностей от людей – это не грех. Грех, когда делаешь ради славы или делаешь добро ради добра, то есть корыстно.
Марину эти слова обижают, но чего же она хотела?.. Многие святые кончили свою жизнь в болезнях, немощи и нищете, отверженные всеми. Та же Матрона Московская, тот же Серафим Саровский, схимонахиня Макария и многие другие... И Иисус Христос также пострадал от жестоких людей. Это потом, после смерти их возвели в лик святых и начертали иконы в знак благодарности, а при жизни распинали.
А она чем лучше святых и хочет каких-то привилегий... Нет, просто она желает здоровья всем, радости и любви. Об этом она молится каждый день. Итак много благословений Бог людям дал.
Как сказала Татьяна Клоди: «Все больные и немощные ведомы могущественной рукой Господа Бога. И все же жизнь их отмечена многочисленными страданиями. Они должны были «с терпением проходить предлежащее поприще» (Евр. 12:1) и, невзирая на мучительные боли, познать, что сила Божья совершается в немощи (2 Корин. 12:9»).
Отчего злятся на нее сыновья? Разве только, что она говорит им о Боге? Это их прямо бесит. Старший просто не глядит на нее, когда разговаривает с ней или уходит, когда она пересказывает какие-нибудь истории. То есть всем своим видом хочет показать, что он ее игнорирует и исчезла бы с его глаз. Этим он как бы ее унижает. Младший не скрывает своей ненависти к Марине. Кроет матом, едва появляется в дверях. А если она молчит, то докапывается до нее, почему молчит, чем недовольна, хотя бы проявляла уважение к нему.
Марина начинает рассказывать что-нибудь веселое, а он свое: «Кончай всякой дребеденью голову морочить». И так плохо и так плохо! Та же политика, что и у его отца была. Так измотает душу, что чувствуешь себя выжитым лимоном. Серафим Саровский же говорил: «Пропускайте мимо ушей, когда вас поносят и рукой наложите крест – бесы и убегут».
Марина замечала как он ведет себя при чужих людях: улыбается заискивающе, предупредителен, говорит с уважением и с комплиментами, вежлив. Как только поворачивает к ней лицо, так сразу оскал на искаженном лице, и из горла вырывается бесовское пламя матов. Она хотела попробовать изогнать злых духов с помощью Иисуса Христа, ведь сын ее не виноват. Но он каждый раз отмахивается и злится. Раньше она плакала, а сейчас смотрит на него с ужасом и тихо говорит:
- Так похож на своего отца, и как он кончил свою жизнь?.. А видел бы ты, когда был маленький - такой золотой был, всегда свой носик подставлял для поцелуя - прямо налюбоваться не могла. Любила вас всею душою, а выросли эгоистами.
- Я очень добрый! – поправляет ее Бруно.
- Что-то не заметила! С другими, может быть, а с матерью как с дерьмом каким-то. Почему? Не пью, не курю, не гуляю, детей не бросила, до сих пор тяну, а вы на плечи сели и ноги свесили.
- А много ли пользы от тебя? Помогаешь чужим, а детям ни шиша!
- Я вам права на машину оплатила и автомобили вам купила с Божьей помощью. Посылаю я посылки раз в год нуждающимся, а вам помогаю весь год. Я не считаю, только напоминаю, что все твои претензии пусты, только лишь поиграть мне на нервах.
- А как ведешь себя? Можешь при людях икать, уронить чашку или своим пальцем тыкать в еду, показывая что нам есть.

Марина рассказала ему одну притчу. Называется она «Кирпичик в будущее своего ребенка».
 - Один старый мужчина переехал жить к своему сыну, невестке и четырехлетнему внуку. Его руки дрожали, глаза плохо видели, походка была ковыляющей. Семья ела вместе за одним столом, но старые, трясущиеся дедушкины руки и слабое зрение затрудняли этот процесс. Горошины сыпались с ложки на пол, когда он зажимал в руках стакан, молоко проливалось на скатерть. Сын и невестка стали все больше раздражаться из-за этого.
 – Мы должны что-то предпринять, — сказал сын. — С меня достаточно того, как он шумно ест, пролитого им молока, и рассыпанной пищи на полу.
 Муж и жена решили поставить отдельный маленький столик в углу комнаты. Там дедушка стал есть в одиночестве, в то время как остальные члены семьи наслаждались обедом.
 После того, как дедушка дважды разбивал тарелки, ему стали подавать еду в деревянной миске. Когда кто-то из семьи мельком взглядывал на дедушку, иногда у него были слезы в глазах, потому что он был совсем один. С тех пор единственными словами, которые он слышал в свой адрес, были колкие замечания, когда он ронял вилку или рассыпал пищу.
 Четырехлетний мальчик наблюдал за всем молча. Однажды вечером, перед ужином, отец заметил его играющим с деревянной щепкой на полу. Он ласково спросил малыша:
 – Чем ты занимаешься?
 Так же доверчиво мальчик ответил:
 – Я делаю маленькую миску для тебя и мамы, из которой вы будете кушать, когда я вырасту.
 Мальчик улыбнулся и продолжил работать. Эти слова так ошеломили родителей, что они потеряли дар речи. Потом слезы заструились на их лицах. И хотя ни одного слова не было произнесено, оба знали, что надо сделать.
 В тот вечер муж подошел к дедушке, взял за руку и нежно проводил его обратно к семейному столу. Все оставшиеся дни он ел вместе с семьей. И почему-то ни муж, ни жена больше не беспокоились, когда падала вилка, разливалось молоко или пачкалась скатерть.
Дети необыкновенно проницательны. Их глаза всегда замечают, их уши всегда прислушиваются, и их разум всегда тщательно обрабатывает информацию, которую они поглощают. Если они видят нас терпеливыми, поддерживающими атмосферу любви в доме, они будут копировать это поведение всю свою оставшуюся жизнь. Мудрый родитель понимает, что каждый день закладывает кирпичик в будущее своего ребенка. Давайте будем разумными строителями и достойным образцом для подражания. Смотри, чтобы твой сын не поступил так же с вами!
Сын задумался... Некоторое время он вел себя разумно, но потом обращался так же.
- Если уж я такая плохая, тогда не приходите ко мне, – тихо сказала она. – Оставьте меня в покое. Я буду вам перечислять каждый месяц по 50 евро, больше не могу. Мне надо за квартиру платить. Не могу же я под мост идти бомжевать. А лучше, если Бог меня заберет. Но Он тоже меня презирает, раз такое отношение детей ко мне допускает. Когда умру, сожгите меня, пепел в банку и в мусорку. Делов-то...
- Сейчас начнешь, чтобы мы тебя пожалели!
- Нет, почему? Я говорю реальные вещи! Лучше так, чем потом приходить на мою могилу и плевать...
Маркус слушая их беседу в другой комнате, возмущается:
- Почему ты себя не защищаешь? Мне уже надоели эти скандалы...
- Мы не скандалим, мы спорим...
- Уйду я от тебя. Ты не можешь за себя постоять! Сниму однокомнатную квартиру... Мне много мебели не надо...
Наверное нужно поступить так: не останавливать людей, которые хотят уйти из вашей жизни. Наоборот, помогите им: соберите вещи, подбодрите советом, укажите правильное направление. Но жалко детей...
Говорят, если имеешь обиду на кого-то, то это убивает человека. Но в душе у нее обиды нет, одно недоумение: что-то она сделала не так, в чем же ее вина?

Однажды Марину познакомили с женщиной, похожей на артистку Лию Ахеджакову. У нее нога была короче другой. Она в детстве перенесла операцию. Неудачно сделали. Нога все гноилась, делали повторные операции, но никаких улучшений не было.
Потом все раны затянулись. Но нога стала меньших размеров и короче другой. Сначала ходила на костылях, потом с палочкой, одевая ортопедическую обувь. С годами она села в коляску.
Она ненавидела того светлого хирурга до сих пор, хотя он попросил прощение и уже давно умер. От неудобного положения ее позвоночник со временем скрутился. Можно ее понять: загублена вся жизнь.
Марина ее понимала, хотя была того мнения, что надо инциндент с хирургом забыть и начать жить, улучшая свое состояние новыми введениями современной науки. Первое: хорошо, что переехала в Германию. Второе: не зацикливаться на себе. Выходить на люди, радоваться жизни. Не вышла замуж? Это не беда! Не будет поводов растраиваться и переживать о детях и внуках. Что предложат врачи, то сначала взвесить все, а потом - действовать.
Марина спросила ее, не получает ли она страховые деньги за инвалидность. Галина сказала:
- Нет. Потому что я приехала уже больная и не прожила в Германии 10 лет, а за это деньги не полагаются. Как хочешь, так и вертись.
- По-моему, если ты больной, то сразу полагается помощь. 
Марина действительно ее пожалела. Она представила, как она сама справляется по-хозяйству, готовит себе еду, стирает, ходит в туалет... Она старалась ей во всем помочь: мыла одной рукой посуду, выносила мусор, привозила на тележке поддержанные вещи дешевые из камеры, продукты.
Но некоторое поведение Галины ее смущало. Если Марина ей сразу все увиденное и услышанное по поводу здоровья, выкладывала на стол, то Галя была закрыта и многое умалчивала. В душе Марина удивлялась: почему она так делает, ведь они должны друг другу помогать, всем делиться, советоваться и действовать, чтобы улучшить жизнь инвалидам.
Галина всегда приглашала водителя, который ее вез куда угодно. Он специально был прикреплен к ней и ему оплачивала больничная касса. У Марины внук - инвалид и хотела тоже его вывозить на природу или кататься на лошадях. Это входит в трудотерапию. Марина  спросила ее, куда обратиться на счет водителя. Она сказала:
- Не знаю. Я его уже давно приобрела. А куда я обращалась, забыла.
 Марина была удивлена таким обстоятельством. Ведь могла у него спросить... Видно, не хочет делиться своим привилегием. Ну и ладно. Она хотела выбить деньги на ухаживание за больным, то есть за Галей, в медицинской кассе. Это не может быть, чтобы такая больная оставалась наедине со своими болезнями.

Однажды Марина сварила борщ, налепила пельменей и поехала вместе с сыном в гости к Гале. Как раз у нее был представитель больничной кассы. Что-то писал, объяснял, давал подписывать. Марина возмущенно высказала свою позицию, что не хорошо так делать, не платить ей инвалидные. Правда, себе она бы никогда не попросила. Он выпучил глаза от удивления и произнес:
- Мы платим ей по-инвалидности штуфу 2, но если мало, они готовы ей платить 3-ю штуфу.
У Марины даже рот открылся. А Галина оборвала ее на слове, мол, не лезь не в свои дела... Она замолчала, попрощалась и ушла. Ее сын ждал в машине. Она с застывшим лицом села на свое место. Сын спросил: «Что случилось?» Она тихо ответила:
- Кому на земле верить? Даже такая больная обманывает... Как она не боится Бога?
- А тебе, надеюсь, Бог преподнес урок, открыл глаза на эгоистические действия людей. Теперь ты, вероятно, не будешь отрывать от себя последнее и нести другим, которые не ценят этого.
- «Лучше голодать, чем что попало есть, и лучше быть одной, чем вместе с кем попало».
Два дня Марина была в шоке. Потом задумалась, почему она так поступила. Нашла ей оправдание, простила и сняла все обвинения.

Врачи предложили Галине операцию по смене сустава ноги в области бедра. Обещали, что будет ходить сама с помощью ходунков. Она долго раздумывала, а потом согласилась. Увезли ее в город Ессен, там сделали ей операцию. В это время все узнали, что ее брата Володю, который остался в России, нашли пьяного в снегу у ворот дома. Всю ночь он проспал, и только утром его нашли. В больнице ему ампутировали руки. Он стал инвалидом. Когда Галина узнала, был у нее шок. Все время плакала. По телефону слышался ее хриплый, подавленный, тихий голос.
- Не хочу жить... Не хочу никого видеть... Не могу смириться, что брат столько страданий вынес. Как он теперь будет жить?
- А у него есть кто-нибудь, чтобы ухаживать за ним?
- Дальние родственники... У них своих забот полон рот...
- Ничего, что-нибудь предпримем. Ты, главное, выздоравливай. Остальное потом.
Марина немножко винила себя. Ведь предлагали его ей, чтобы замуж за него вышла фиктивно, но она не согласилась. Еще не забыла издевательств мужа. И потом, она должна за него нести ответственность: если что-нибудь натворит, то будет платить за него штраф. А теперь страдает Галя... Да, жизнь это –тяжелая штука!
Вечером она позвонила одной христианке Ольге, прося совета, как помочь Володе, чтобы Галя теперь успокоилась. Она сказала:
- Не переживай! Мы что-нибудь придумаем. Где он живет? Я отдам распоряжение верующим, находящимся в том поселке. Они будут ухаживать за ним, варить, убираться. Дай ее телефон, я должна узнать его адрес.
Марина дала Галин телефон и с радостью уснула в эту ночь. Но на другой день Галя ей позвонила и плохими словами обвинила ее в том, что она раздает ее номер телефона кому попало. Дала указание: позвонить Ольге и сказать, что в ней не нуждаются.
Марина позвонила Ольге и извинилась перед ней. Она сказала:
- Ничего, просто еще не все верят, что Бог милостив и люди тоже. Я ей звонила, она так жестко со мной обошлась. Спросила, откуда у меня ее номер телефона? Я ей сказала, что от твоей лучшей подруги Марины. Но ничего, пусть люди сами купаются в своих проблемах.
Господи, как стыдно!




          


   Глава 35

Все-таки Бруно стал жить с Аллой гражданским браком. Хотя она была полная и старше его, он был был от нее без ума.
Приехала Алевтина в Германию из российской глубинки с тетками и двумя сестрами. Каждый получил квартиру для проживания. Семьи у Аллы как таковой не было и она жила одна. Принимала мужчин и парней, занималась с ними сексом и этим скрашивала свое одиночество.
Если не было партнера, она прикладывалась к рюмке. Иначе ее одолевал страх. Ей казалось, что демоны пляшут вокруг и ее стаскивают с кровати. Она кричала и звонила знакомому мужчине, и он, чтобы не засекла жена, в тапочках и трико бежал якобы за сигаретами, а сам прыгал к ней в постель. Таня позволяет себя трогать, даже когда у нее были месячные, лишь бы не оставаться одной.
Вскоре про нее узнали Бруно и его друг Андрей. Решили пойти к ней в гости. Она их приняла, поставила в духовку пиццу и, не дожарив, подала им.
Андрей поковырял вилкой в лепешке и уснул на диване. Заметив, что Андрей спит, Алла пригласила Бруно к себе в кровать и показала ему влажный секс на сломанной кровати.
Она со страстью ухватила молодой неопытный член Бруно, зажала его своей щелью между ног. Бруно от первозданного ощущения изнывал от нежности, радости и избытка сладостного оргазма.
В эту ночь он не мог уснуть от переизбытка ощущений и от стеснения перед Аллой: еще проснется и увидит его прыщавое лицо и больше не подпустит.
Он не спал три ночи подряд и не уходил от нее. Стерег. Чтобы мужики не смели больше притрагиваться к его первозданному чувству – Алле. А она была рада, что не надо звонить и врать женам, что мужа вызывают на ремонт сантехники...
Так как Алла была старше Бруно на 10 лет и у нее было больше сексуального опыта, она сразу уловила: такой живчик попался в клетку! И стала им распоряжаться как хотела. Он мог появляться избитым, поцарапанным, обзывала его матерными словами. Он терпел и наслаждался минутами секса. Это стоило всех унижений, оскорблений и побоев.
С ней он научился разговаривать матом, курить... Но пить ему не давала слабая печень, от чего он страдал от выпитого.

Сын Бруно – главная болевая точка. Он попытался создать семью. Охранял свою подругу Алевтину от натисков мужчин и даже сделал ребенка, предварительно проконсультировавшись со знающим человеком.
И это сыграло роль. Она забеременила и родила сына, хотя врачи уверяли, что она никогда не родит, потому что у нее миома.
По своей оголтелой жизни у нее не были развиты педагогические способности материнства. И на сына смотрела, как на куклу. Одевала его, кормила, но не занималась им, а целый день трещала по телефону, осуждая всех. Поэтому сын ее в шесть лет не разговаривает, только мычит.
Бруно сказал матери:
- Не лезь в чужую жизнь. Ты лезишь и потом по морде получаешь.
Бруно надумал жениться. Мать его была против до поры до времени. Ей она не по нраву пришлась. Да и то сказать, на добрый десяток лет старше его. Кобыла кобылой. Лица под штукатуркой не видать, в зубах сигарета, к старшим почтения никакого. А Бруно с нее глаз не сводит, словно приворожила. Во избежание скандала мать не стала перечить сыну. Понимала, это у него гены играют. Может погуляет, и бросит.
А через год Бруно узнал, что она пьющая, а для всех любовница. Сын Дениска оказался болен – аутист. Через 8 лет они разбежались. У парня терпение лопнуло – пьяную бабу усмирять. «Не было бы счастья, да несчастье помогло!»

Крестили Дениску у пастора Шварц, где крестился его отец Бруно. Пастор взялся за это дело с удовольствием и в конце подарил ему гоночный 4-х колесный велосипед. Была при этом Алла со своими родственниками, Бруно со своими. Марина, парализованная, худая и измученная навзрыд заплакала от обиды в дальнем углу стоявших скамеек. Она жалела, что даже не может своего внучка подержать на руках.
Ее мать кинулась и со злобным оскалом закричала, сжимая кулаки:
- Чего ты меня позоришь? Ну-ка, замолчи...
Марина в слезах уклонилась, потому что казалось, что она ударит кулаком в челюсть. Как времена схожи между собой: там – муж с кулаком и злым оскалом рта, здесь – мама... Куда бежать? Уже некуда, только к Господу Богу...

Она любила своих сыновей всем сердцем, всей душой. Младшего постоянно целовала в носик и заглядывала в его большие глаза. Но старшему она уделяла больше внимание, потому что он рос без отца и был такой ранимый. Они вместе втроем засыпали после того, как мать расскажу им истории про свое детство.
Старшего Маркуса она мысленно держала за руку, и очень удивилась, когда в его портмоне обнаружила записку, написанную ею десять лет назад: «Не бойся, я с тобой!»
Он брал ее с собой, когда был в армии, когда учился, потом работал; в трудные минуты читал и ему становилось легче. Когда Марина заболела, он со страхом и жалостью заглядывал ее в глаза... она говорила слабым голосом, что больше всего он должен любить Господа. Он – Создатель и все в Его воле.
Он стал читать Библию, а матери стало спокойней на душе.
Зато она вдруг увидела, что младшенький Бруно страдает от ее невнимания. А она считала, что он самостоятельный, морально сильный и, что он справится сам в любых ситуациях. Но он нашел подругу и ушел к ней с обидой.
Вдруг Марина поняла, как мало она уделяла внимания детям. Перед ее мысленным взором стояли его огромные детские глаза, наполненные слезами. Она попросила прощение, стоя на коленях у своих детей, видно она в чем-то виновата перед ними: ПРОСТИТЕ!
Но рядом с младшим стояла уже его подруга и нашептывала ему против матери... Он слепо верил ей и выкрикивал ей обидные слова, что она никому не нужна.
Да, она состарилась, некрасива, не добилась высот в карьере, ее не любили близкие, много не может материально помогать, одинока по жизни, но последнее отдает им, детям...
Марина покорно слушала его и мысленно говорила: «Кричи сынок на меня, я это, наверное, заслужила. Я чувствую твое неуважение и непрощение, и мне легче умирать. Раз я не дала своим детям всю любовь, значит моя жизнь была никчемной, и не стоит жалеть моего исчезновения. Если я умру, то все-равно Я - всегда РЯДОМ!»
А чего же еще ей делать? Сидеть у окна и ждать смерти... Может потому ее внук не разговаривает, только мычит, потому что сила Божья перекрыла ему путь общения с жестокими грешниками на земле. Он действительно не от мира сего! Слыша, как родители матерятся ежеминутно, он дал как бы обет молчания. Прямо как ангел!
Амвросий Медиоланский говорит: «Молчанием многих видел я спасающихся, многоголосием же никого». «Проходя такой подвиг, должен все упование свое возложить на Господа Бога, – говорит преподобный Серафим, - Пребывание в молчании делает человека благочестивым и кротким».
Разве ее внук Дениска не такой? Другие дети в его возрасте грубо отвечают родителям, а он прямо солнышко! Разве не так?! Это и успокаивает Марину.

В заботах Марина даже не заметила, как пролетели годы. А забот у нее много, в основном разгребать чужие проблемы. Наверное, она уж сильно навязывается со своими переживаниями, но больно смотреть как Бруно ходит в царапинах и в синяках.
- Если она над тобой издевается, зачем ты живешь с нею?
- Я ее люблю. Готов все отдать, лишь бы была рядом.
- А она тебя?
- Не знаю...
Как придет Марина к ней – одна картина: стоит на балконе Аля, курит сигарету и, на чем свет стоит, кроет матом то одну женщину, то другую, доказывая какие они бестолковые, ничего не знают и не умеют.
Марина догадывается, что чаще на языке бывает она. Но она молча возится с ребенком и наблюдает за ней. В присутствии Марины она переходит на другой разговор: отдает кому-то приказы, и все люди, боясь попасть в ее мельницу пересудов, как муравьи бегают вокруг нее и стараются угодить и выполнить ее задания.
Алевтине это кажется мало и она как помещица думает, чего такого сделать, чтобы людей посадить под пятку, а некоторым наступить на горло, чтобы не могли даже пикнуть.
И это та тихая женщина, приехавшая из российской глубинки, которая создала притон для мужчин и бесплатно дарила им любовь, теперь, как завоевала Бруно, стала властной, деловой, настырной женщиной. Ее повелительный голос звучит до сих пор у Марины в ушах:
- Бруно закундовался в разных фирмах, а теперь мне надо платить. Мне на черта не нужны их услуги. Если ничего не сделаете, я пойду к нему на работу и опозорю его там.
Марина бросилась к Але, забрала все договора и написала от ее имени всем отказы, сославшись на то, что она получает социальные деньги.
Все это Марина сделала, больная, идя пешком в другой район, защищая сына. Она взяла коляску с котом, чтобы подышал свежим воздухом.
На следующий день Бруно выговаривал матери слова снохи, что позорно ходить с кошкой по городу и показывать всем, что в голове не все в порядке. Спасибо им за ценные сведения, но даже не поблагодарили за испорченные нервы.

Марина купила им спальню. Долго решали какую... Потом выписала по каталогу спальный гарнитур, куда входят двуспальняя кровать с двумя матрассами и двумя тумбочками и большим шифоньером.
Позже сноха позвонила Марине, попросила взять к себе внука, посидеть с ним целый день, пока мужики у ней не восстановят купленную мебель.
Утром Марина забрала к себе внука и просидела с ним целый день, кормя и играя с ним. Марина заметила, что у него были длиные волосы, видать давно не стрижены. Они причиняли ему боль, когда волосы зацепятся за что-нибудь.
Она уложила его спать и, взяв ножницы, стала один бок стричь. Когда он повернется на другой бок, тогда она постригет другой. Конечно, не ровно получилось, но как могла. А выровнит сноха. Так думала она, успокаивая себя, что только хочет помочь.
Вечером Марина увезла его обратно. От снохи шел алкогольный перегар. Наверное, обмывали мебель. Марина отдала сына и  вернулась домой.
Через час у нее так стали уши гореть, значит кто-то материт. Это сноха опять всем трезвонит, какая у Бруно чокнутая мать. Не прошло полчаса, как Алла позвонила ей по мобильнику:
- Вы зачем постригли моего сына как тифозного. Если я дала вам сына такого как есть, такого мне и верните.
Всё! Пришел предел всему! Сноха, как ей казалось, как из сказки про золотую рыбку, сколько не давай – все мало! И сына положила в подметки, и крутит им как может... Теперь надо ждать маты сына... На ум пришли строчки из песни:
Любите вы маму, цените вы маму
Вы мамину ласку узнаете все.
Умрет ваша мама, тогда вы поймете:
За золото маму не купишь нигде...

Вскоре они приехали к Марине в гости. Аля вела себя так, будто она принцесса: гордо, вызывающе высокомерно. Марина тихо наблюдала за ней. Потом, когда их провожала, обратила внимание на Бруно. Он тоже, оказывается, повысил себе цену, стал уважать и ценить себя. Это не плохо, но от чего такие перемены? Я поделилась шутя с ними:
- Вы стали похожи на Елену с Михаилом: себялюбивые, гордые и самодовольные.
Аля незаметно сделала бесцеремонный толчок в бок сыну. Едва заметная улыбка скривила его рот:
- А Денис на Алекса похож, хочешь сказать?
Бруно закурил сигарету. Глядя на него, в душевном смятении, Марина высказала свою мысль, не обращая внимания на Алевтину:
- Бросай курить! Твое возмутительное поведение отражается на ребенке...
- Все непьющие и некурящие – не общительны и невыносимы из-за своего характера: хвалят только себя...
Они попрощались и разошлись по своим углам.

У Аллы часто возникает чувство сжигающего гнева. Она выпускает пар при любой возможности общения с окружающими. Она перессорилась с родными, с учителями, с чиновниками. Она сама не понимает, что гнев разрушителен, и страдают не только окружающие, но и она сама.
И хотя она спускает пар, пнув ногой кровать или разбив чашку о пол, может даже завопить во весь голос, все-равно это ей не помогает. Ей хочется живую жертву.
Потом она сожалеет, но поезд уже ушел. Гнев вызывает обида, которая буквально разъедает ткани. Это гнев и обида на окружающих, не оправдавших доверия. Она жалеет себя, теряет способность заводить серьезные отношения с другими людьми, жизнь кажется ей бесконечной чередой разочарований. В ее сознании берет верх чувство безысходности, беспомощности, невосполнимой потери, и она начинает винить в своих проблемах окружающих. 

Позвонила Алла Марине и сказала, что у Бруно пока долги, ни одна девчонка не захочет выйти за него замуж. Конечно, это верно! Но ведь он и покупает все это для конфорта жилья, чтобы угодить ей, или вот таким же требовательным женщинам, которые не знают, чего сами хотят.
Жаль Бруно, что он этого не понимает, и оплатив одно, берет в кредит другое – новейшую технику, и думает уже про другое. Как его направить в нужное русло, если он не хочет никого и ничего слушать. Марина уже платит за квартиру за него, потому что у него нет на конте денег. Все деньги, заработанные им, идут на покрытие долгов. И все-равно, он берет еще и этому нет конца...
Алла работала за свою жизнь всего три года. А требования растут с каждым днем. Сильно уж любит себя! Требует, чтобы вокруг любили ее, сама же при этом всех ненавидит и презирает. Целый день висит на телефоне и склоняет всех и каждого вкривь и вкось. И еще все удивляются, почему ее сын до сих пор не разговаривает, а ему уже пять лет. Она не общается с ним, только даст в руки альбом и карандаши, чтобы только отстал, и дрынчит по-телефону как балалайка, обсуждая сплетни. И врагом номер один является мать Бруно. Марине все же жалеет ее, а особенно ее сына.

Алла поделилась с Мариной, что ее бабушка может делать привороты, заклинания, сглазы и порчи. Наверное, поэтому Бруно с Аллой врозь скучают, а вместе ненавидят друг друга. Она звонила ей в Россию, чтобы отделать. Та ей сказала, что приедет и отделает. Но она не приехала в Германию по каким-то причинам.
Они опять поссорились, и Алла, уходя, положила на его голову руку. Он вспомнил, что когда-то ему делала это же ее бабка. Бруно поделился сомнениями с матерью. Марина позвонила бабуле и мило спросила – не сделала ли она молодым, а то вместе не могут, и отдельно не могут.
- Да если я б могла бы делать, я бы сделала так, чтобы они вообще не встретились. Он молодой, неопытный, она - в годах с опытом и с тяжелым характером.
- Ну ладно, - успокоилась я, - Тогда извините! Если б Алла не сказала, я бы никогда не додумалась до этого. Я Вас уважаю и желаю Вам всего доброго!
Все испортила потом сама Алла. Она, узнав об их разговоре от бабули, повернула все так, будто Марина сама это все придумала и теперь поливает ее грязью. Подняла на дыбы всю родню. Их даже всех трясло от злости. Марине она угрожала, что все проклятия, которые они ей посылают, все исполнятся.
- Ну что ж, прокляните меня. Растреляйте меня, если вам это принесет удовлетворение!
Алла еще долго орала на Марину, потом услыхала ее тихий голос:
- Я буду искать другую квартиру в другом городе. Оставьте меня в покое!
Алла притихла и удивленно спросила:
- Зачем?
- Найдешь другого, над которым будешь издеваться. Жаль только золотого Дениску!
Подошел к матери Маркус и разгромил телефон молотком.
- Это я ей голову проломил, - в отчаянии завершил он.
Пять дней стояла гробовая тишина. Потом прибежал Бруно и спросил, почему не отвечаем на телефонные звонки?
- У нас уже нет телефона. И все благодаря твоей возлюбленной.
- Действительно, - заключил Бруно, - зачем ты обвинила бабушку в соделанной порче?
- Вы ведь сами просили...
- Мы просто сомневались.
- Я не хотела терять время, и все это делала ради вас..
- Ты понимаешь куда ты лезешь?
- Прекрасно понимаю. Я сказала, что от вашей порчи может Дениска до сих пор не разговаривает – Бог наказал...
Как всегда Марина во всем виновата... Бог им всем - Судья!
Бруно с Аллой мирятся и ссорятся, и снова мирятся и сближаются, когда играют гормоны, но потом снова начинается заново. Он как-то сказал в отчаянии Алле, что так ее любит, что сжег бы их тела, засушил и положил на кровать, чтобы были вечно рядом.

Как-то Алевтина позвонила Марине и сказала:
- Почему ты привила своим сыновьям чувство отчужденности к людям?
Марину это высказывание повергло в шок. Сначала пусть своих вырастит...
- Это не я привила им такое чувство. Это прошлая жизнь с уголовником. В Казахстане мы ничего не видели, только побои, ругань, бегали прятались от него. Теперь, конечно же, мы всех людей боимся и ждем от них одних подлостей, и получаем, - голос ее звучал как-то надрестнуто, словно ломающийся ледок. О, если бы она могла понянчить свое раненное сердце и успокоить.
- Подожди, ты что, плачешь? Да Бруно тебя любит. Не плачь!
- Нет, у меня уже нет слез, все уже выплакала.
Чтобы загладить свою вину, Аля добавила:
- Ты теперь стала увереннее, сильнее, а раньше только плакала, жалела себя.
- Я плакала, потому что жалела вас.
Марина уже отстранилась от сестер и ей радостней стало на душе, что теперь никто не осудит, никто не навредит. Она стала радоваться поистину наступающему дню, окружающим птицам и зверям, морю, солнцу, горячему хлебу... Может быть пора от детей отстраниться, чтобы они наконец стали самостоятельными? Надо радоваться только своими радостями, и горевать своему горю! «Прежнее было «служением осуждения; новое – служение оправдания».

Марина искала отдушину, чтобы быть поближе к людям и чтобы меньше ее доставали пренебрежением и злостью. Она задумывалась где это можно попробовать себя в деятельности. Поступить на работу, хотя бы мыть полы, но кто ее возьмет – больную и немощную? Или пойти учиться на кого-нибудь..? Может быть купить дачу? Но у нее денег нет... Она прямо переживала, что не могла найти решения...
Но вдруг Марине предложили дачу одна пара, которые вынуждены пойти на это, потому что супруг заболел раком легких. У нее не было денег, но она давно мечтала об этом. Решила взять кредит.
Поехали к ее матери, чтобы взять немного денег и оплатить аванс этой паре, чтобы никому не продавали. Мама дала нехотя. Но на следующий день она позвонила и объявила решение, что она даст безвозвратно денег на покупку дачи.
Потом правда она похвалилась всем остальным дочерям, вызвав у них только взрыв злости и ненависти. Пришлось ей самой отдавать такую же сумму всем остальным дочерям. С тех пор она зареклась, что не будет всем объявлять о своих действиях, чтобы не вызывать лишние зависть, раздражение и ненависть, а будет сама определять кому и сколько.
Между тем Марина радовалась тому, что дачу приобрела. Она с Маркусом стали делать ремонт домика и чистить огород. Там росла раскидистая вишня, несколько яблонь и кусты черной смородины.
Маркус занялся восстановлением дорожек из чугунных плит. А Марина готовила ему обед и занималась уборкой дома. Домик был двухэтажный. На первом этаже располагались зал, кухня и туалет. На втором – спальня, где стояли четыре кровати.
Благодаря дачи и непосильной работе на нем, Марина хоть и со слезами, но научилась бороться за свою жизнь. Она сама сажала и снимала урожай. Маркус с удовольствием обрезал ветки и кусты, стриг траву в палисаднике, лежал под ласковым солнцем и загорал.
Так они прожили пять счастливых лет. В это время Бруно жил у Аллы и страдал от нехватки заботы и любви. Марина не знала, что ее сын так страдает, потому что он никому ничего не говорил.
Но когда-то должно было это кончиться... 

Скоро состоялось собрание общества дачников вечером в восемь часов. Марина с сыном Маркусом оделись, привели себя в порядок. Вышли взволнованные, так как в первый раз в немецком обществе – с другими обычаями и нравами.
Чуть раньше ушел из дома Бруно с инструментами, видно пообещал кому-то сделать что-то. Они вошли в зал, где собралось общество дачников. Все дружески поздоровались, но дым сигарет завис над столами, что нельзя было различить лиц дачников.
Это показалось ей опасным для ее слабого здоровья и она ретировалась, оставив Маркуса одного. Он не растерялся и стал здороваться за руку. Марина незаметно вышла и пошла домой.
Тут она обнаружила, что у нее нет ключей. Возвращаться не хотела, лишний раз глаза мозолить. Решила, погуляет немного вокруг своего дома, а там и Маркус возвернется.
Снег падал мелкий и мокрый. Марина быстро продрогла. Взглянула на свои окна, надеясь увидеть в них свет, что означает – Бруно вернулся. Но окна были темные. Время еще было мало, и она решила, пока вообще не окоченеет, войти в подьезд и там ждать.
Она опустилась на одну ступеньку и, сидя там, замерзала с головы до ног. Она молила Господа, чтобы Он защитил ее почки и поскорей бы Маркус вернулся. Как увидела сквозь стеклянную дверь, зажегся свет в коридоре ее квартиры и там прошла тень. Она обомлела, неужели это Бог услышал ее? Она стала колотить в дверь, ведь должен же быть там кто-то живой? Дверь открылась, перед ней стоял Брунчик.
- Ты чего в темноте делаешь? - спросила Марина замерзшими губами.
- Ничего, просто играю на плейстейшене, свет не нужен...
- Ты ведь куда-то уезжал?
- Позже передумал...
Спасибо тебе, Господи! - расплакалась Марина...

Утром Маркус поехал на машине увозить мусор в мешках на городскую свалку. Приехал в подавленном настроении.
- Что случилось? – поинтересовалась Марина.
- Одна немецкая женщина со своим авто загородила место проезда, не давая мне развернуться. Это длилось полчаса. Тогда я вышел и спросил, что случилось? Она грубо и даже ненавистно выкрикнула: «Хотя бы появился снова маленький Гитлер, чтобы он вас всех аусзидлеров в печи сжег...» Я молча залез в машину и стал ждать еще два часа.
- Значит ты с ней согласился?
- А что я должен делать?
- Хотя бы сказал ей: «Bl;de Kuh!» Запомни: нет тут чистых немцев. Все появились от смеси немцев и других национальностей. Чистых немцев поубивал сам Гитлер, когда объявил тотальную мобилизацию...
Как то они собрались все вместе на парти, которое происходило на дачах и все должны обязательно там быть. Бруно и Алла сидели тихо, видать ждали, когда Марина с Маркусом уйдут.
Они вскоре и ушли, посчитав себя лишними. Молодые обрадовались, радостно закричали и начали веселиться. Им скучно так жить. Они лучше себя чувствуют, когда напьются, накурятся, облюются и потом морды друг другу набьют. «Зато потом здорово мирятся – опять начинает страстная любовь» - так сказала Алла.
Чисто русский менталитет. «Ну и что? – смеются они. - Мы ведь русские...» Аля хотела подмять под себя Марину, как ее сына Бруно сделала своей куклой-марионеткой. Она не поддалась, так как сделана из другого теста. Хватит уже издеваться над ней. А Бруно это даже нравилось, он выполнял все ее прихоти и ходил всегда с синяком под глазом.
- Живи для себя. И помоги, если просят. А так пусть живут, как хотят, - не уставал говорить Маркус.

Бруно с Аллой поехали в отпуск в Болгарию, и уже возвращались домой на самолете, так стало трясти, что казалось не только самолет развалится, но и все внутренности организма.
- Я начал материться, - рассказывал Бруно. – Так страшно было.
- В таких случаях надо не материться, а молиться. Как можешь! – наставляла его мать. - «Призови имя Господне, и ты спасешься». Как рассказывал один ветеран, что во-время войны, он служил летчиком. И его самолет сбили. Самолет горел и падал. В душе у него было смятение и страх. Но он читал молитву, которую всегда читала бабушка. И он приземлился на крыльях Ангела, как ему привиделось. Он остался жить. Вот что делает молитва и вера в Бога! Надо всегда так поступать при любых искушениях, осеняя себя крестом и читая молитву. «Даже если ты умрешь веря в Бога, Господь тебя воскресит!»

Когда Денимка был еще маленьким, молодые закрыли на замок свою квартиру и переехали к Марине жить, чтобы сэкономить на свет и тепло. Маркус был в шоке. Он все никак не мог понять, зачем они пришли к ним, если считают их во всем виноватыми.
- Они не нуждались в нас, только когда что-то нужно. Им даже нравилось, когда ты стоишь перед ними на задних лапках, виляя хвостом, и ждешь от них благосклонного внимания. Потом они пинают тебя под хвост, посылая куда подальше.
- Что же делать? Надо как-то жить...
Когда Алла пожарила котлеты и они стояли три дня на плите, а Аля говорила, что они так еще вкуснее будут, Марина потом выкинула их, посчитав, что они уже не свежие. И когда Марина купила не ту смесь для ребенка, она вдруг разозлилась, собралась и ушла в свою квартиру с ребенком и с ее сыном Бруно.
Марина сидела одна в печальных раздумьях, потом решила, что Алла права по-своему.
Марина поехала к ним и попросила прощение, если в чем-то виновата. Но Аля даже ухом не повела, повернулась к ней спиной. Марина молча ушла. Если даже старшие делают ошибки, все-равно нужно иметь хоть немножко уважения. Сама ведь в будущем – свекровь. Не вернется ли ей все издевательства? Ведь все, что мы натворили на земле возвращается бумерангом: доброе – добром, злое – злом. Вспомнились слова Павла, брошенные как бы вскольз:
- Довели мать до удара своими непутевыми претензиями...

Как то мать Марины Элизабет сказала обиженно:
- Интересно, почему Аля обиделась на Елену, когда она хотела помочь ей осмотреть Дениску у врачей – отчего он не разговаривает в три года. Ведь Алла сама сказала, что с Еленой ей легче общаться и получить поддержку.
Алла так и сказала? Марина была в шоке. Марина ее приняла, когда все отказались от нее. Теперь, когда она получила все: моральную и материальную поддержку от Марины, теперь она – враг. Обида взяла ее за горло: какие неблагодарные дети! А она до сих пор ночей не спит, все беспокоится за них.
Марина все же позвонила Елене, сказав:
- Зачем ты такие глупости предлагаешь? Алла – мать! И ей самой решать, как лечить сына. Дениска, какой бы он не был, золотой для нас мальчик и мы любим его безусловно. Лучше займись со своими детьми...

Скоро Алла чем-то обидела Бруно до глубины души. Он снял себе квартиру и переехал от нее. Бруно не ходил к ней, а сидел и ждал, когда она первая придет к нему. Но прошел месяц, второй... Марина видела, как он страдал от одиночества. В это же самое время умер его друг Ойген. Мать сказала:
- Вот смотри, ничего нет ценного на этом свете. Все превращается в пыль. Только Бог – цель нашей жизни.
- Бог, опять Бог! Я слышать о Нем не хочу. Где Он? Что Он нам дал? Нет в жизни радости, одни страдания!
- «Жизнь – это испытания длинною в жизнь!» Даже такого Он любит тебя!
- Ой, какая святая!
- А разве я говорила, что я – святая? Все мы – грешники!
Оказывается, Алла уходит с сыном неизвестно куда, не возвращается два-три дня и потом является пьяной. Как сын и где была, ничего никогда об этом не говорит с Бруно.

Алла попросила Марину с Маркусом взять ее в православную церковь. Марина с радостью согласилась. Маркус был против:
- Ты уже не первый раз помогаешь Альке. Все хочешь, чтобы она была лучше. Но поверь, какая была, такая и останется: курит, пьет, матерится...
- У меня есть надежда, что она исправится ради Дениски. Надежда умирает последней...
Утром они к ней подъехали. Сонная, в ночной рубашке она вышла и сонно сказала, что сын еще спит и она не может с ними ехать.
- Ну вот, что я тебе говорил? – усмехнулся Маркус.
И все-таки Марина надеется, что Алевтина придет к Богу и все у них будет хорошо!
После церкви сердце немного успокоилось.

Позвонил Бруно и объявил новость:
- Алла второй раз беременна.
Марина молчала, потому что была в шоке: не могут одного нормально воспитать, а уже зачали другого. Бруно осторожно спросил ее:
- Почему молчишь? Что-нибудь случилось?
Послышался голос Аллы:
- Зачем ты матери сказал?
Он перебил ее восклицанием:
- Замолчи! Дай с хорошим человеком поговорить...
Это интересно! С каких пор он считает ее «хорошим человеком», а то вечно была чекнутой. Марина тихо предположила:
- А вдруг этот тоже будет инвалидом?
- Мы сдали все анализы. Если будут какие-то отклонения, то ребенка уберем...
- Но ведь это грех...
Всю ночь Марина не спала, все думала о том, что, конечно, им хочется нормальную семью, но родители они никакие: злые, корыстные, неуважающие старших... К утру она успокоилась. Все в руках Божьих. Если дает, значит, так нужно.
Но через месяц узнала, что Алла сделала аборт. Нечего сказать...

Опять у Марины был внучок Денис. Марина рада была безмерно. Он искренно доверял ей себя. Она очень старалась за ним как следует ухаживать: кормила, гуляла с ним, играла. И как обидно было, когда к вечеру к концу его посещения, он обжегся о горячий утюг. У него сразу образовался пузырь на кисти руки. Чувство самоотверженности перешло в отчаяние, потом – в досаду. Все старания напрасны!
Его увезли, а она почувствовала такую усталость. Верно говорят: мы рады когда внуки приходят, но еще больше, когда они уходят. Ответственность – это тяжелая ноша. И еще ее беспокоит состояние Аллы – худая, одни косточки видать. Она стала принимать таблетки для похудения. Зачем? Бруно хочет, чтобы она похудела. Но ведь он полюбил ее, когда она была полная, так что изменилось?
- Нет, - просветил Бруно мать, - У нее еще щеки толстые. Ей надо еще похудеть...
- Да у нее порода такая! Вот и Дениска ширококостный, а ведь ему нужна здоровая мать!

Через несколько дней она узнала, что ее сын с Аллой собираются в отпуск на острова. Ей придется сидеть с внуком две недели. Но это тяжело. Ведь у нее не работает правая сторона тела, ей тяжело и морально, ведь мозг поврежден.
Марина беспокоилась, ночи плохо спала. Наконец, она попросила у Бога: «Помоги мне в этом деле! Посоветуй как быть? Сделай так, чтобы для меня был не тяжелый груз».
И Бог ей мысленно ответил:
- Я наблюдаю за вами. Да, конечно, Я даю вам специально испытания, чтобы во Мне восходила новая жизнь – полная веры, надежды, любви. Если Я мог провести тебя через прошлые проблемы, то Я, конечно, проведу тебя и через будущие переживания.
Утром она узнала, что с Дениской будет сидеть ее тетка две недели. Марина вздохнула свободно... Слава Тебе, Господи!

Марина интересовалась у многих как лечить аутистов. И однажды соседка по даче рассказала ей о своей дочери, которая тоже в детстве была аутисткой. А сейчас она приезжает к ней в гости с мужем и детьми.
- Как это у Вас получилось, что Ваша дочь теперь здорова?
- Ей было три года, когда мы измучились с ней: она не говорила ни слова, не реагировала, не концентрировалась. Мы ее отдали в интернат для психически больных аутистов. Там ее обучили всему и она вернулась другим человеком: самостоятельным, прекрасно говорящей, концентрирующей и мыслящей. Сейчас она закончила гимназию, вышла замуж и родила троих детей.
Марина сразу же рассказала об этом Алле по телефону, но она так агрессивно отреагировала, накричала, что неужели они так Дениску не любят, что готовы отвязаться от него. Марина между криками вставляла по два слова:
- Вы не думаете о будущем ребенка. И не хотите, чтобы он был нормальным, здоровым и счастливым. Только хотите денег получать за больного мальчика и посылать его на три буквы.
Но снова слышался крик и Марина положила трубку. И все же немецкий народ делает все возможное полезное для своего народа. От каждой болезни есть свой ключик, свой дом, свое лечение. А все только осуждает...


Бывший шеф на дачах сильно заболел и стал продавать свою дачу. Предложил Марине для сына Бруно, чтобы он со своей семьей отдыхал там. Всем понравилась эта идея. Их золотой внук Дениска будет расти на природе. На дачах дети растут как грибы! Маркус недоволен:
- Алка такая злая. Я подальше от них, а ты – все ближе.
- Пусть враги будут на глазах, а не со стороны нам пакостить. Я верю, по-крайней мере, надеюсь, что они поймут – как были не правы и что добро побеждает зло.
- Но ты забыла, сколько они нам сделали зла...
- Не забыла, но понимаешь, мне кажется, что люди злы, потому что несчастны. И в этой ситуации не нужно закрываться от них, а делать им добро.
- Ты думаешь, что когда-нибудь ты от них получишь благодарность? Если сейчас ты им столько добра сделала, а они не стесняются и с матом разговаривают с тобой...
- Я и не жду ни от кого доброго отношения к себе. Значит, я в чем-то виновата перед ними. Но хотя бы к своим детям они относились бы уважительно. Конечно, я понимаю, что они нашли во мне слабую пружину в характере. Знают, что я все сделаю так, как они хотят, и слова не скажу, поэтому давят на меня, чувствуют при этом на высоте – победителями. Много я раз просила их обратиться к Богу, но они не хотят, надеются на свои силы. И до сих пор не понимают, что могут лишиться всего в любую секунду.

Им предложили дачу в самом отдаленном месте, заброшенной и замусоренной. Но если взяться за дело, то можно сделать «из говна конфетку». Главное, иметь «золотые руки». Марине запретили приходить на их дачу и помогать убирать мусор. Доверили только Дениску. С ним ей тяжело в ее положении, но она рада с ним проводить время. Дениска делает необыкновенные сюрпризы, выражая свое недовольство или радость своим поведением.
Наконец, дача была готова! Был расчищен и убран фонтанчик с рыбками. Он ожил и зажурчал свежим ручейком. Аля радовалась:
- У нас лучше дача, чем у вас. У нас – прохлада, а у вас – пекло.
Ну что ж, мы не завидуем. Пусть они наслаждаются природой.


          

Глава 36


Дениске исполнилось пять лет. К его дню рождения Марина издала книгу с фотографиями Дениски от одного до пяти лет. Еще она купила ему детский велосипед. Он сразу его освоил и с удовольствием гонял на нем по комнате.
Маленький, худенький, как воробышек, вероятно, предоставлен сам себе, и как его что-нибудь не устраивает, сразу бьется головой об диван. Марина подбегает к нему и отчаянно восклицает:
- Что ты, Дениска? Где болит?
Он показывает низ живота.
- Я знаю, знаю, что ты получил операцию по поводу фимоза. Знаю, как это больно! Но потерпи. Я с тобой!
Марина встала на колени у иконы Спасителя и стала отчаянно молиться вслух, скрестя руки на груди:
- Господи! Спаси и исцели моего внука Дениса! Он много страдал. Своими страданиями он искупил свою вину. Господь Бог, смилуйся над ним! Он еще не понимает Твоей воли, но сделай его здоровым и счастливым во славу Твою! И пусть осветится лик Твой!
Потом она сложила руки у Дениса и попросила:
- Скажи: Аминь!
- Аминь! – тихо повторил золотой внучок.
Марина благодарно посмотрела на лик Иисуса Христа. Он будто улыбнулся ей.
Какой он инвалид? Он нормальный мальчик, только с покалеченной душой. Если приласкать эту душу, прижать к груди и дать ему тепло, любовь и заботу, то он раскроется и будет цвести всем на радость!
Марина перестала спать. Все мысли были о Дениске. «Взять его к себе, несмотря на свою болезнь, и воспитывать самой...» «Ты замучаешься, сама за собой не можешь ухаживать» - говорят многие. «Буду зарядку делать и найду советы по лечению инсульта». «Ты уже ищешь десять лет и не можешь согласиться со своей болезнью». «Но ведь есть какой-то выход!»

У Марины уже давно живет кот Микки. Она его взяла после своей болезни. Многие говорили ей, что кошки помогают от депрессии. Она сначала не хотела, потому что знала, что им нужна воля, но потом согласилась и не пожалела.
Депрессия постепенно стихала, когда она смотрела на живое существо и понимала, что все ничего в этот мир принести не могут, но являемся гостями. Значит, кому-то это нужно?
Кот Микки стал у них жить и получил хорошее воспитание. Был ласков и доброжелателен. Они его тоже не обижали, выводили его погулять, водили на дачу и он ложился на землю под солнышко и умилял их своим поведением. Предложили снохе Але тоже взять котенка, чтобы Дениске было с кем проводить время и, чтобы быстрее заговорил. После нескольких раздумий, она согласилась. Марина еще повторяла:
- Подумай хорошо, может не надо брать котенка? Потом выкидывать... Ведь это живое существо!
- Я возьму!
Марина утешила себя мыслью, что Аля станет добрее. Но случилось то, что должно было случиться.
Через пять месяцев она его выбросила. Поиграли, теперь он не нужен. Но грех не взяла на душу, принесла Тимошку к Марине. Аля пожаловалась, что он постоянно царапается и боится за сына, что выколет ему глаза. Марина взяла его на руки, печально понимая, что ничего не изменишь в характере людей.
У Маркуса началась депрессия, у Марины – панический ужас. Но она быстро взяла себя в руки, сделав вывод: никому они не нужны. Скоро они все стали чесаться. Видимо, у них завелись блохи. Маркус винил сноху, так как она привела Тимошку в дом, но Марина, защищая его, сказала, что это Микки гуляет по улицам, видно он притащил квартирантов.
Марина перемазала обоих котов керосином, потом выкупала их в шампуни. Сполоснула теплой водой и стала вытирать их о полотенце. Они бурчали, но купались с удовольствием.
У Маркуса растройство нервов не проходило. Он взял в голову, что никто не прислушивается к его мнению, и он готов уйти и взять другое жилье. Марина не спорила с ним: как хочет, так пусть и поступает. Она тихо брала кошек и уходила в свою комнату. Сын ушел тоже в свою комнату и закрыл за собой дверь.
На следующее утро он вышел совсем в другом настроении. Он рассказал, что вчера он злился на всех и не мог успокоиться, как вдруг его кто-то ударил по мягкому месту, выгоняя из него негативные мысли, и депрессия сразу прошла. Он вышел и стал глядеть, как кошки играют на полу друг с другом. И сердце его оттаяло.

Тимошку Марина решила кастрировать, пока он не узнал похоти, а то потом делаются совершенно неуправляемыми. Как их кот Микки... его кастрировали, когда он уже узнал сладострастное желание найти половинку, чтобы умиляться ею и успокаивать свою похоть. Он стал помечать все углы неприятным запахом. И они поторопились его кастрировать.
После того, как он отошел от наркоза, он смотрел непонимающе, что случилось с его половым органом. Пытался с плюшевым мишкой совершить половой акт, но так и не смог. Он понял, что что-то сделали с ним люди и глубоко обиделся. Даже не давал себя брать на руки. Все-таки обида, хоть и говорят, что кошки никогда не обижаются, но в жизни все по-другому.
Отвезли Тимошку в праксис для животных, заплатили пятьдесят евро и кастрировали. Он быстро отшел и даже не заметил, что с ним произошло.
Тимошка лежал у Марины на кровати. Он отдыхал после игр с рукой Марины, так больно исцарапав ее руку. Микки у них совсем другой, более воспитанный, тихий, все понимающий. Но Тошка лежит, а Марина видит в нем его индивидуальные черты характера и фигуры. Как здорово на черной шерстке проступают его белые усы и бровки. И лежит точно как пантера. А Микки – точная копия тигра. Надо же такое чудо сотворить! Вот так и Бог радуется, глядя на людей. Ведь каждый индивидуален и дорог, хотя и совершает нехорошие поступки. Правильно, если люди будут делать только хорошее, то они не будут стремиться стать еще лучше.
Вот и Дениска, подошел и ударил кота наотмашь. Марина показала ему указательный палец угрожающе и тут же погладила кота по шерстке. Он протянул руку и тоже погладил.
Вот, что значит, когда ребенка не воспитывают! Не научила его мать любить животных. Так и вырастет, не умея дарить любовь. А кто виноват? Соседка, родня, тетка, дядька? Нет, только родители своим примером могут показать, что хорошо, а что плохо...
Однако, по ночам Тимошка бегает по кроватям, кричит, мешает спать. «Зато вырабатывает в нас ТЕРПЕНИЕ» - так успокаивала себя Марина.

Тимошка прожил в семье Марины полгода, когда Маркус настоял сдать его в дом животных, где содержат все виды животных, птиц и рыб. Она с плачем согласилась. Марина представила, как его и ее все выбрасывают из дома, потому что не нужны и от этого еще больше она заходится в слезах. Да, никому они не нужны… Но она понимает сына и всех, кто выкидывает родных на улицу, потому что мешают спокойно жить. Ведь надо за ними ухаживать и потерять покой. А кому это нужно?..
Маркус отвез их до этого дома и стал ждать мать у ворот.
Марина сказала предствителю хайма, что нашла котенка у своего дома, взяла бы его себе, да есть у нее уже кот – вместе не уживутся… При этом она утирает слезы, которые ей кажутся кровавыми… Все смотрят на нее подозрительно, но берут кота к себе.
Марина как в тумане вернулась к машине. Слезы все еще лились у нее через край. Маркус что-то там говорил на счет того, что Алла подсунула им свой грех и теперь они должны расплачиваться за него, но Марина ничего не слышала и была безутешна в своих страданиях…

Говорят: дети до венца, внуки – до конца. После того, как Алла забрала Бруно к себе, он стал по ее наущению относиться ко матери как чужой: огрызается, уединяется, стал скрытым и закрытым. Алла так и сказала Марине в лицо:
- Я считаю, что теща и свекровь не должны лезть в дела молодых, а представить им самим строить свою жизнь...
- Но он же только окончил школу и должен пойти учиться на профессию, а с тобой он увязнет по колено в дерьме...

Вот и наступило день рождение мамы Элизабет – 80 лет. Остались и хорошие воспоминания и плохие. К застолью готовились всем миром.
Марина нарисовала пять больших панно с пяти матрешками, приглашающиеся к самовару с чаем «Herzlich willkommen!», два панно с овощами и фруктами; одно над головой имениницы, изображающей цветы на скатерте, с подсвечником и цифрами – 80. В углу зала поставила большой четырехэтажный дом, где на первом этаже помещались фотографии родителей, на втором этаже их дети: Клавдия, Елизавета, Елена и Марина. На третьем они же с мужьями и детьми. На четвертом: внуки. Дом стоял на лужайке, где гуляли голуби.
Столы оформляла Елена. Она подобрала скатерти, на них установила свечи с цветами. Привезли еду, красиво оформленную. Вела вечер Лиза, а посуду мыла Клавдия. Их сыновья снимали застолье на видеопленку. Внуки бегали вокруг, радуя всех своим присутствием.
Много было гостей. Много поздравительных слов, много хороших впечатлений. Первая Елена выступила со своей семьей казахским национальным танцем. В конце Михаил прочитал будто бы посланную телеграмму от президента Казахстана Назарбаева с поздравлением.
Потом выступала Марина. Вышли с сыном Маркусом. Бруно с Аллой пожелали поздравить сами от себя. Марина перед этим написала стихотворение, посвященное матери.
Сначала она давилась слезами. Всех шокировало ее поведение. Маркус стал потеть. Она все-таки взяла себя в руки и договорила до конца. В стихотворении говорилось, чтобы все помнили наших дедов и бабушек, отцов и матерей, которых нет уже с нами. Но которые смотрят сейчас на них и радуются вместе с ними. Она попросила всех встать и постоять минуту в тишине, отдавая честь умершим.
Потом прочитала стихотворение, посвященное всем мамам, которые прошли все испытания: войну, голод, болезни, выживания. Затем, уже более твердым голосом Марина поздравила маму и посвятила ей свой стих. Закончила строчками: «И многое в жизни я поняла, но все же нежно люблю я тебя».
Пока читала, Бруно и Алла вышли на улицу, чтобы не быть причастными к «позору» матери. Марина села на место. У нее сразу прошел нервный срыв. Как будто скинули мешок тяжелый. Потом поздравляли все остальные. В ходе выступлений сноха брата Валентина  высказала ей свое мнение по поводу ее выступления:
- Это же не похороны, а день рождения. Не надо так делать!
- Но я хотела вспомнить наших родственников, давно ушедших в мир иной, - стала оправдываться Марина, и так уже доведенная до депрессии. Ей было стыдно. Вечно делает что-то не то.
Вечером к ней подошел двоюродный брат Федя. Его смуглое лицо напоминало ей кавказскую кровь. Но кучерявая голова и на ней – добрые глаза и приятная улыбка, сразу подкупало всех, кто с ним общался.
- Молодец! Ты всем показала, что надо отдать дань нашим родным за то, что сейчас мы гуляем. А те (он показал на сноху), кто этого еще не понимает, что горе с радостью в обнимку ходят, тот так и говорит. Тебе лично позавидовать можно: одна, а таких сыновей хороших вырастила...
Когда прощались, Валентина и двоюродная сестра Эля подошли и опять сказали:
- После твоего выступления видно сразу – одна дорога в психбольницу.
Марина не стала отвергать. Доверчиво улыбнулась и всех обняла. Они быстро отошли.
Войдя в комнату, Марина заметила  направленные в ее сторону взгляды и услышала перешептывания. Неужели она давала богатую пищу сплетникам? Ей еще час придется терпеть этот кошмар, прежде чем можно будет сказать: «Спокойной ночи!» она делала все, чтобы не быть в этой безумной толпе: мыла посуду, уходила в сад заниматься детьми, сидела на скамеечке и разговаривала с пастором.
Как найти друга, чтобы как две бедные души скрашивали одиночество друг другу? Ее все считали не от мира сего, как и всех ненормальных земных, без будущего и без капли здравого смысла. Даже если изо всех сил стараться вести себя так, как они этого хотят, все-равно есть риск заработать осуждение сестер и их мужей, смотрящим своим женам в рот, для которых, видимо, нет более приятного занятия, чем критиковать поведение других.
- Если бы ты проводила больше времени в обществе родных, кривотолки бы уменьшились, - отозвался пастор, сидя вместе с Мариной на лавочке, - Люди любят тайны и бросаются как коршуны на свою добычу, чтобы побольше пролить крови, тогда они будут напитанны энергией до следующего раза, чтобы с новой силой кинуться на свою добычу.

На следующий день мать всех дочерей, в благодарность за проведенный вечер, пригласила в китайский ресторан. Все приняли приглашение с надеждой, что пройдет все хорошо без эксцессов и скандалов. Угощенья стояли на общем столе – шведский стол. Все набирали тарелки кому что нравится.
За все время Елена не сказала ни слова. Была чем-то озабочена. Марина же болтала за всех непринужденно, касаясь в основном школьных одноклассников. Рассказывала об их судьбах. Потом показала фотографию, где стоят в обнимку два ангелочка: Дениска и Вероника, внучка Клавдии.
Марина дальше рассказывала родным о себе:
- Так уж настроен мой орган мировосприятия, что мудрости тысячелетий я верю больше, чем благоглупостям современности. Но я также абсолютно ничего не воспринимаю на веру – пока не увижу рационального ядра – внятного объяснения механизма действия, то не принимаю и игнорирую. Значит, нужно что-то искать – какой-то смысл этого высказывания или действия. Когда я физически и психически истощена, я вхожу в состояние неума. Отрешаюсь от всего окружающего. Вижу перед глазами маленькие световые пятнышки, которые так и мелькают. И даже когда закрываю глаза. Может быть это фотоны или аэроионы... эти маленькие яркие точки или «мушки перед глазами» гоняются в разные стороны в хаотическом движении. Наблюдаю, слежу за ними. Мушки-звездинки перед глазами чувствую не только поступают в мой нос, рот и легкие, но ровным потоком проникают через мою кожу, через тело в сердце, мозг, печень, селезенку... и насыщают своей энергией эти органы и все тело. И меня охватывает страх! Что, если они позитивные, тогда вливают позитивные силы, а если негативные..? Вот в чем вопрос... Я сразу прекращаю всматриваться в летающие мушки. Чтобы набраться энергии из Космоса я сижу или лежу обычно 10-15 минут, а по окончанию, я делаю глубокий вдох и открываю глаза, как будто просыпаюсь. Вот организм отдыхает от каждодневных проблем. Мнение о том, что это летают фонтомы умерших людей... лучше об этом не думать...»
Но все принимают этот разговор как бессмысленный поток  ее видений, и поэтому отмахиваются от ее идей. Многие из ее мыслей, как она считает, основаны на на волнении, страхе или осуждении. С одной стороны в голове ее много творческих, образных, прощающих, сострадательных и любящих мыслей. Но для них это абсурд, детский лепет...
У Марины была привычка воспринимать энергию других людей и делать их проблемы своими. Когда она находилась с какими-либо людьми или в какой-то ситуации, у нее зачастую были предубеждения по отношению к этим людям или к ситуации еще до того, как она успевала пообщаться с ними. 
Клавдия поделилась с родными, что дочь хочет обвенчаться со своим вторым супругом и она отпразднует со всеми это событие.
- А разве можно идти в церковь во второй раз по этому поводу, не получив разрешения от церковных служителей? - искренно удивилась Марина. 
- В Германии можно хоть десять раз, - раздраженно воскликнула Клава.
Все замолчали, погрузившись в свои думы. Для людей можно хоть сто раз, а для Господа Бога? Клавдии не понравились рассуждения Марины и она стала игноррировать ее. Марина еще шутила, но все всё принимали в штыки. Она все-равно не делала обиженного вида.
Клавдии нравилось чувствовать себя сверхчеловеком: сильным, самостоятельным, экономным и независимым. Она даже не задумывалась, что этим причиняет вред своей дочери Кристинке, которая так и не добилась материнской любви. Видела лишь только властную, скупую женщину, но только не мать. Когда хотелось обратить внимание на себя от тоски и безделия, она устраивала сцены бичевания родных, которые ей попадались под руку, звоня и устраивая скандал по любому пустяку. А когда ей звонили, она всегда отвечала двумя словами: «Мне некогда!»
Доброту Марины и уважение к людям воспринимала она как слабость. Ее раздражали слабые беззащитные люди. Ей кажется, что делая доброе дело, ждут чего-то взамен. Она не верила в бескорыстные действия. В наше-то время? Когда все покупается и продается? Нет. Она не верит. А ее дочка хотя не видела ласки, зато благодарная! За что? За то, что родила, хотя могла бы сделать аборт. За это должна дочь ее любить и уважать, а не за деньги. Деньги пусть сама зарабатывает.
Дети не различают разницы между бедным и богатым родителем. Они различают разницу между спокойным и жутким пребыванием в семье.
В часы депрессии из-за одиночества в чувствах Клавдии вздымались злость, ненависть, обида, отчаяние и растерянность. Последнее тоже слабость. И она, чтобы задавить ее, выплескивает ее наружу сестрам и матери, кто попадется под руку. Она звонила и упрекала всех и вся за какие-то неопределенные ошибки, якобы сгубившую ее жизнь, не давая даже слова оправдания. Высказавшись, она получала долю адреналина и бросала трубку, выпустив пар. Потом понимала, насколько это было глупо. Из мухи делает слона. Но зато знает, что кто-то сидит в обиде и злобе, как она, и ей становится от этого легче.
Позже Клавдия сказала, что кушать нечего в Германии, Марина удивилась:
- Но ты же нашла где закупаться за 1 евро? Там и мясо дают, и овощи, и фрукты...
- Мясо я отдаю детям, а деньги я экономлю, потому что я хочу поехать путешествовать в Америку.
- Мы еще Германии не видели...
Потом провожали всех на поезд. Клавдия не отходила от Елены и делала ей заискивающие комплименты. Марина сделала вывод вслух:
- Кто так много преподносит комплиментов, тот чего-то хочет от этого человека.
Клавдия театрально заглянула в лицо Елены и воодушевленно спросила:
- Что я от тебя хочу?!
Может ни материально, но морально – точно! Наверное, поддержку. Но все молчали, и тут подъехал поезд.

Марина позвонила Алле и объявила, что приедет завтра к ней с подарками для Дениски, так как он окончил первый класс и ей квашенную капусту, которую сама заквасила, и варенье. Она в восторге согласилась и пригласила ее жить вместе, если от нее откажутся сыновья.
- Лучше в дом престарелых, чем снова попадать в рабство.
- Я обещаю тебе отвести тебя к хорошим врачам, чтобы они тебя обследовали и вылечили парез пальцев на руке и ноге и операцию по растяжке сухожилий, так как после инсульта все сухожилия стянулись, поэтому ты не можешь двигаться и нормально ходить.
- Ой, потом я боюсь что не смогу вообще ходить...
- У одной женщины тоже начались спастики на пальцах ног, так она пошла в больницу и отрезала пальцы. Теперь ходит без проблем.
На следующий день Марина приехала к ней. Но дверь была закрыта. Она простояла целый час у дверей и окон квартиры Аллы, но она так и не открыла. Может быть ее не было дома. Ведь голос Дениса не было слышно. Навряд ли она ему зажимала рот. Марина оставила сумку под лестницей. Пусть, когда придет, заберет ее. Маркус сказал:
- Давай больше никогда не будем приезжать к ней. Оставим ее в покое.
- Я и так два раза в год ее посещаю. А все недовольны! Все-таки мой внучок...
- Тебя тоже нервирует, когда ты отказываешься, а все лезут и лезут...
- Какой тяжелый народ пошел...

К своей снохе Марина переменила свое отношение. Раньше она подлаживалась под нее, хотела во всем угодить ей. А она ее унижала, доводила до слез. Всячески давала понять, что Марина не стоит ее пальца. Марина плакала и шла к ней вновь унижаться – ради сына Бруно.
Но прошло семь лет такой жизни. В один миг Марина поменяла свои взгляды на жизнь. Поставила новый телефон, сменила номер телефона и никому об этом не сообщила, только маме на всякий случай. Больше она не слушает упреки от кого бы то ни было.
Общается с друзьями по интернету, посылает посылки нуждающимся, свои книги (Дом советов, как сказала ее двоюродная сестра Полли, потому что мы прибыли из Союза Советов). Приятней давать, чем брать. Она, наконц, научилась от души смеяться и радоваться. Марина уже свою миссию выполнила: вырастила детей хорошо или плохо, работала как волк, а теперь можно и отдохнуть для себя... Но как? Этому тоже надо учиться...
В это время позвонила ей Алла и поплакалась ей на плече:
- У моей сестры Маши опухоль на груди, но злокачественная и доброкачественная – еще не знают. Я очень за нее беспокоюсь.
- Не переживай, будет все нормально! Только верь! Верь в Бога и Он разрешит все твои проблемы!
- Пусть лучше я умру, а Маша останется жить!
- А сын твой? С кем он останется? Ему ты нужна, и он – тебе. А Маша... какая судьба, так и будет. И от нее не убежишь, не спрячешься.
- Ну за что? За что нам такие проклятия? Неужели мы такие грешники? За что мы должны вечно страдать, болеть и обливаться слезами?
- У всех полно бед, страданий и проблемы в жизни. А ты читала в Евангелии написано: «Кого Бог любит, того и наказывает». «Сила Божья совершается в немощи» и добавляет: «Кого люблю, того и наказываю» 11:24-25. Почитай к примеру Иакова 1:1-10. Он специально здесь на земле наказывает как отец свое дитя, чтобы смыл свои грехи болезнью, несчастьем, чтобы пришел к Нему на небеса чистым, непорочным, в белой одежде. Смотри: богатые – удачливее, живут долго и не знают забот до последнего дня и грешат, не получая за это никаких негативов. Живут как львы, а умирают как собаки!
- Ой, что-то не встречала таких слов в Библии. Вообще, я ее не понимаю, хотя один раз ее читала.
- Надо не раз прочитать, а три-четыре раза. Пока один стих не поймешь, другой не читай. Надо все обдумать, сравнить с примерами своей жизни, потом переходить к другому. Надо не просто глотать, не пережевывая, а читать вдумчиво. Как будто ты разговариваешь с Господом. Тогда Он тебе откроет все тайны написанного.
- Ой, ты меня обрадовала тем, что есть такие строчки в Библии. Ты меня успокоила. Приезжай как-нибудь ко мне и покажи, где это написано. Спасибо тебе! А с Бруно я больше не хочу встречаться. Уже не могу. Устала. Мне уже 35 лет, а ему 25. Он молодой. Пусть ищет себе тоже молодую, вместе трепыхаются в сексуальных конвульсиях, а я буду растить сына. Он – смысл моей жизни.

На следующий день Марина набросала главы из Библии на разные темы: вера, жизнь, смерть... Поехала к Але, специально не предупредив. Боялась, что откажет.
Она не открывала двери, но Марина заметила, как немножко отодвинулась занавеска на окне. Позвонив несколько раз, Марина хотела было уйти, но потом решила позвонить ее соседке, чтобы открыла входную дверь.
Когда она вошла на площадку и постучала в дверь, Алла открыла с недовольным лицом. Сказала, что не слыхала звонка, звонила по-телефону.
- Я только на минутку, - стала оправдываться Марина. Она собрала последние крохи самообладания.
- Проходи, раздевайся...
- Ты просила показать в Библии некоторые высказывания... Я написала тебе и Маше главы, которые вас интересуют. И сразу принесла вам Евангелие – новый завет. Он более доступный для понимания простого народа. Господь сказал, что «старый завет был закрыт одеялом, а я открыл, то есть объяснил более просто и ясно. Дал вам новый завет, чтобы люди имели свет».
- А я думала, ты опять пришла мирить меня с Бруно. Все-равно я не буду больше с ним жить. Устала за двумя сыновьями ухаживать...
- Нет. Разбирайтесь сами. Уже не дети. Взрослые люди. Меня вы все-равно не слушаете, только злитесь. Поэтому сами решайте, как жить дальше.
- А я думала, что ты опять будешь уговаривать, как он любит меня, плачет и целует мои фотографии.
- Нет, я больше не буду.
- Я его любила, несмотря ни на что. Но теперь уже нет больше сил.
И она рассказала, как он удовлетворяет свои похоти.
Марина шла домой и от волнения ее била дрожь. Как раз позвонил ей Бруно на хенди и спросил:
- Зачем ты была у Аллы?
- Приходила за книгой.
- А чего это голос твой – словно плачешь?
- Я просто замерзла...
Дома Марина все никак не могла найти покоя. Все повторяется сначала. Она все рассказала старшему сыну, чтобы как-то успокоиться. И добавила:
- Когда встретишь подругу, никогда не унижай ее достоинства...
- Не верь ты Алке! Хотя бы это было и правдой, зачем тогда терпела почти восемь лет. Сама позволяла делать все, что Бруно хотел, а теперь кто-то виноват. Это просто Алка с Бруно что-то замышляют. Сейчас поди она по-телефону говорит Бруно: «Получилось!»
- Я ей почему-то поверила...

Бруно приходит к матери часто и всегда при этом ее называет «чокнутая». Он как будто удовольствие получает, когда видит, как она мучается и задыхается от этих слов. Только в 58 Марина озвучила Бруно свое представление о том, что она «чокнутая»:
- Ты и Алла больше похожи на чокнутых, но я молчу. Почему же ты приходишь ко мне обедать и высказываешься негативно про меня? Где же твоя благодарность? Я готовлю тебе одной рукой и выслушиваю от тебя всякие мерзости. Пока ты будешь так относиться ко мне, тебе не будет счастья в жизни. Это я не наговариваю на тебя. Просто девушки видят твое отношение к матери и думают, что ты так же будешь относиться к ним. Мои бывшие мужья использовали меня, как птичку, несущую золотые яйца. Не в смысле денег, которых у меня нет, а доброты и понимания... А вы этого не цените! 

После ухода Бруно от Аллы, через несколько недель начала звонить Аля мерзким скрипучим голосом:
- Я осталась с сыном одна и никто мне не помогает. Заберите к себе, хоть немного отдохну.
- Я брала, ты была недовольна. То это не так делаю, то то не так... Тебе ведь помогает государство: дает деньги, продукты, няню для ребенка... А у нас ничего не было, еще отбирали то, что у нас не было... а у меня было двое детей, да еще муж-вампир бродячий...
- Я бы с ума сошла.., - видно подошел к ней ее сын Дениска и она закричала, - Бл... уйди, не мешай... С..., ты мне надоел...
Марине уже надоело ее жалеть и заглаживать проблемы ее жизни. У нее кончилось терпение и она высказала свою позицию к ней:
- Не надоели ли тебе х... вонючие? Бог подарил тебе такой подарочек – золотого сына! Живи для него, давай ему любовь и верность, тогда он научится разговаривать. А что он слышит? Бл.., сук... Ты больше с любовью к нему обращайся нормальными словами, тогда он скажет тебе «мама». Хватит жить только для себя, пора подумать о других. Придет время и ты будешь стоять перед Господом. Он спросит тебя: «Расскажи, что ты хорошего сделала в жизни?», и тебе нечего будет ответить...

Дети Марины рассорились. У всех горечь, обида вылелись через край...
К матери подсел Бруно и начал высказываться, что она во всем виновата в его с Алей отношениях. Что она ничего не понимает в чем дело, и пытается каждый раз помирить, когда они поругаются. Она посылает его к ней, как-будто Бруно маленький, маменькин сынок.
- Я это делаю ради вашего маленького сыночка Дениса. А раз я во всем виновата, тогда уйдите прочь, оставьте меня в покое.
Бруно кричал ей свои претензии с матами, а Марина молчала. Он, видимо, пытался ее вызвать на спор. Но она отвернулась, вспоминая, как точно так же докапывался бывший муж, отец Бруно.
- Почему ты молчишь? – кричал он. 
Марина тогда не выдержала и сказала:
- Потому что я про себя говорю – пошел к черту!
Но в этот момент выскочил Маркус и зло крикнул ему в лицо:
- Не могу уже смотреть, как мать в гроб загоняют. Когда уже сам будешь разбираться в своих отношениях? Если не можешь жить с Алкой – не живи. Она уже всем кровь попортила. Чтобы ни здесь, ни на даче больше ее не было!
Бруно стал возмущаться, тогда Маркус схватил его и стал бить, свалив его на диван. Марина от страха, что перебьют друг друга, страшно закричала и стала стаскивать Маркуса с Бруно, схватив за цепочку, висящую у него на шее. Ей казалось, что ее нервы не выдержат и она свалится мертвая, но, видно, не наступил ее срок.
Сыновья разнялись, но все еще кричали друг на друга всякие гадости и колкости. Оба заявили, что все, хватит, надо уходить из этого дома, и стали собирать свои чемоданы. Марина стояла и не знала, что предпринять, только разводила руками.
Маркус ушел на дачу ночевать, Бруно к Алле. Марина осталась одна. Ее стали терзать одиночество, безысходность. Лучше бы она умерла. Но вспомнив, как на лице у Бруно в глазах стояли слезы – сердце обливалось кровью. Пусть меня топчут ногами, но она еще нужна своим сыновьям, пока они не станут на ноги.

Однажды она красиво оделась и накрасилась, и пошла на дискотеку. Сразу нашла молодых людей и пригласила к себе на чашку чая, где и остались они ночевать.
Утром приехала к ней Марина за Дениской и увидела троих хмельных молодых людей. Один спал на диване, другой сидел за компьютером.
- А это кто? – возмущенно спросила Марина, так как пыталась защитить семью Бруно.
- Это мой Freund! – с гордостью показала на спящего Алла. – Я хочу доказать Бруно, что я тоже кому-то еще нужна. Мы с ним поедем отдыхать.
Марина покачала головой и ушла с Дениской. Придя домой, Марина не удержалась, позвонила Бруно по телефону и рассказала, что у Аллы сейчас находится новый ухажер. Хоть у него будет тяжело на душе, но он должен знать правду.
Бруно сейчас же поехал к Алле, удостовериться, правда ли то, что говорит его мать. К нему вышел молодой человек и стал успокаивать разошедшего Бруно:
- Она тебе не нужна. Почему ты хочешь ее? А мы подходим друг к другу. Уходи...
Бруно ушел, в душе пообещав, что никогда не вернется. Он и не вернулся и не виделся с сыном. Перечеркнул всю прошлую жизнь. Марина чувствовала себя виноватой и старалась их помирить, сказав обоим, что они уже отомстили друг другу и теперь надо ради ребенка начать все сначала, но с любовью и уважением друг другу. Но они были непоколебимы.

Прошло еще полгода. Появились сведения, что они оба остались у разбитого корыта. Аллы ухажер скончался. Она была рада этому, когда узнала, что он имел несколько женщин и спал с ними по-очереди за деньги. Ее прямо стошнило. Как и почему он умер никто не знает. Алла стала снова добиваться Бруно. Но поезд давно ушел.
 - Я никому не дам об себя ноги вытирать. Хватит уже. Алла довела меня до нервного срыва, никакая пища не лезла в горло, когда она уходила на три дня с ребенком в неизвестном навправлении. Да пошли все...
- Просто ты наверное, слишком показываешь им, что сильно влюблен. А девкам это нравится и они еще более хотят вить из тебя веревки. Надо не показывать своей влюбленности, но и не быть жестоким. Давайте я найду вам хороших достойных половинок. Пусть некрасивые, с каким-нибудь изъяном, но милых, домашних, заботливых...
- Нет, это не для нас. Все-равно хочется, чтобы глаза радовались...
- Да любую накрась, будет симпатичная. А красивые – гордые, самолюбивые, требуют много денег, курят... А где курят, там и пьют; где пьют, там и гуляют... А кто же будет детей рожать и воспитывать? Есть казахская пословица: красивую – соседу, а мне – домашнюю, хранительницу очага.

Марине запретили встречаться с единственным внуком Дениской. Юрий, который сказал:
- Когда ты берешь Дениску, этим ты портишь своему сыну Бруно. Так как Аля через него делает вам все плохое. Я вам сказал, а вы поступайте как знаете. Ему грозит тюрьма, а он твой родной сын! Больше ко мне не приходите за советом и не звоните.
- Я сыну ничего плохого не делаю, а Денис – мой родной внук, моя родная кровинушка.
- Я вам сказал свое решение.
Значит Бруно рассказал ему про мать такие небылицы и добавил, что она параноик. А берет внука, чтобы показать всем, какая она хорошая и заботливая. Отнимают последнее, что ее радовало в этой жизни: чистые лучистые глаза внука, веселое, не всегда предсказуемое его поведение и родное, маленькое, нежное тельце. И все отняли в одно мгновение! Марина выключила телефон, чтобы ни с кем не общаться. Раз с внуком нельзя, так и с детьми. Старший сын Маркус заключил:
- Радуйся! Больше не придется кидать бисер свиньям...
Марина как всегда выступает в роли защитника взрослых и детей:
- Ты не прав. Встань на место Бруно. Он одинок, несмотря на то что бьется, чтобы создать семью, как рыба об лед. Другое дело – на агрессии и злости семью не построишь. Но где нас учат – как строить свою семью? Как наказывать жен и мужей? Хорошо, если будем учиться на своих ошибках, а то будем не раз наступать на одни и те же грабли...

Вдруг позвонил матери Бруно и грустным голосом сказал:
- Где же найти такую же женственную, разумную и заботливую жену, как ты?
- Да я такая же женщина, как и другие. Не ищи идеальную. Их нет. Как и мужчин. Ищи добрую. Добрая тебя и пожалеет, и приголубит, и простит, и за детками будет ухаживать, и примет тебя таким, каков есть.
- Алла с сыном пропадает на несколько дней и приходит пьяная, совсем никакая... И так много раз. Я не говорил вам, потому что была надежда, что все образуется, но становится все хуже и хуже...
- А я то думаю, почему ты такой худой стал...
- Единственно что я хочу, это чтобы ты гордилась мною, что я сам всего добился!
Оказывается, вот в чем причина его негативного отношения к ней. Он делает все возможное, чтобы понравиться ей, а она, как кажется Бруно, его не понимает. Даже осуждает. Как все-таки родители не правы, когда в поведении детей ищут негативную сторону, а дети при этом страдают...

Аля опять позвонила Марине с укором и недружелюбием:
- Вы нахально забрали нашу дачу...
- Я сто раз спрашивала у Бруно: правда ли ты продаешь дачу? Сначала он говорил «Да», потом уже с агрессией отвечал:
- Если вы не возьмете дачу, то я за копейки все-равно продам ее или брошу ее совсем.
Марина, чтобы он не потерял свои деньги, решила купить у него дачу, а свою продать, чтобы у них были деньги рассчитаться с Бруно. С Бруно она договорилась, что когда им нужно, они могут прийти и отдыхать сколько им угодно. На претензии Аллы Марина четко сказала:
- Мы вам за все заплатили сполна и сами ишачили больше, чем вы. Давайте разойдемся по-хорошему и никто не будет держать обиды. Берите дачу в своем регионе и будьте спокойны, что такие плохие люди, как мы, живут подальше от вас. Оставьте нас в покое! Мы вас не трогаем, и вы нас не трогайте. А иначе, будет только хуже. Хватит над нами издеваться. Я говорю это в первый и последний раз. Не мешай людям жить, и не марай гнездо, в котором ты живешь. Твои сестры такие же как ты. Я сначала думала, что они лучше. Всего доброго! Не поминай лихом!
- Да, вы своего сыночка жалеете, а меня кто пожалеет?
- Я все делаю для вас, а вы не считаетесь с этим... Я тебя еще больше жалею, но ты всегда отворачиваешься от меня.
«Если не хочешь зла, не делай добра». Жаль, после этой ссоры Марине не видать больше Дениску. Но, как сказал Юрий, когда им надо, они сразу привезут его, несмотря на негативные отношения. Неужели люди очерствели друг к другу? Алла как-то сказала:
- Что мне до чужих проблем? Мне свои не дают покоя.
Мир оскудел делать приятное своему ближнему. А жаль!

Бруно с Аллой разбежались, но встречаются иногда. На день рождение Марина тоже забежала поздравить ее без приглашения.
Алевтине Марина подарила на день рождения искусственный мужской фаллос, чтобы она меньше бегала за мужиками, вернее, за мальчиками-молодняком, а воспитывала своего сына, который нуждается в особенном уходе.
Конечно, надо ей помогать не словами, а делами. Но что сделаешь, если она встречает тебя матом, чуть ли не с кулаками бросается на людей.
Вручила ей подарок со словами:
- Мы все женщины и мало получаем тепла от мужчин. Поэтому возьми и пользуйся, только не говори никому.
Засунув в шкаф, она пошла в кухню, где при всем честном народе начала, смеясь, обсуждать подарок от Марины. Та опустила голову... Вероятно, она опять совершила ошибку. Алла увидев ее настроение, сказала: «Без мужика не клят, не мят...» «Дай Бог!»

Марина внука своего Дениску до восьми лет брала к себе на выходные. Гуляла с ним, кормила и фотографировала его на каждом шагу. При этом она давала отдых Бруно и Алле.
Иногда Марина так устает от общения с Дениской, что хочется кричать, плакать и кусать себе локти, зовя на помощь Господа: «Господи, помоги! Ты ведь Сам знаешь, как мне тяжело выполнять свою миссию...»
Когда исполнилось ему восемь лет, Дениска играюче, ударил Марину в грудь. Из груди стала сочиться кровь.
Обследовали врачи и сказали, что надо делать операцию, так как образовался полип. Наметили операцию через неделю, но надо было сначала разжижающие таблетки заменить на уколы, чтобы не было кровотечения.
Семейный врач отказался делать уколы, так как это грозило ее и без того плохому здоровью. Он передал областному специалисту – кардиологу. Марина отказалась от его услуг и не пошла на операцию. Вдруг порежут вену? А она и так много перенесла. Будь, что будет. И хотя врачи звали ее и ждали, она наотрез отказалась.
Звонила врач с больницы:
- Вы ведь еще молодая. Зачем вы к себе наплевательски относитесь? У вас есть шанс на выздоровление...
- Я устала от этой жизни такой...
- У вас же дети, внуки...
- Надеюсь, они без меня лучше будут жить...
- Ваше право...

Марина, после этого разговора, пошла в лесок, нарвала травы чистотела. Купила масло и выжала сок. Смешала и поставила на 14 дней настаиваться. Потом выжала всю кровь из груди и стала ставить тампоны с чистотелом. Через неделю все очистилось.
Доктор написал заключение: «На эту тему она отказывается дискутировать и предпринимать что-либо». А сам предположил вслух:
- Я думаю, что у вас столько болезней потому, что вы раньше жили в Казахстане. Там добывали руду и испытовали атомные бомбы. У вас поэтому плохое здоровье.
- Нет, - улыбнулась Марина. – Это все от нервов!
После этого она перестала брать внука к себе. Все-таки уже большой, сами справятся. Она помогла, чем могла, теперь пусть воспитывают сами. Но, оказалось, все не так просто...

Чтобы все-таки чем-то помочь, она открыла счет на имя Дениски, куда перечислялось каждый месяц определенная сумма, чтобы когда будет взрослый, мог учиться на права или поехать куда-нибудь отдыхать.
В сберкассе открыли, но предупредили, что если взрослые: мать, отец или сама бабушка возьмут оттуда хотя бы маленькую сумму, то она автоматически закрывается. Это как раз ей подходило. Есть гарантия, что не будут брать, когда захочется и деньги останутся Дениске целыми.
Но все получилось неразумно. Когда набежало уже 250 евро, тогда Алла сняла все деньги на покупку нового телефона. Счет закрыли. Когда узнала об этом ее сестра Галина, то ударила ее в лицо: «Не могла подождать, пока две тысячи наберется...»
Марина поначалу была в шоке. А если бы набежало 2 000 евро? Потом успокоилась. Хорошо, что не набежало 2 000 евро, а то бы улетели денежки впустую.
Мать Марины Элизабет долго не могла успокоиться за коварство Аллы, только Марина спокойно отнеслась к этому: «Что упало, то пропало!»
- Успокойся! – говорит Марина своему сыну Бруно, - Таких как Алла ты еще найдешь сколько угодно.
Про таких как Алла написал свое стихотворение Йоганн Керн, который был в курсе событий:

Ты возьми, возьми бутылку,
Там на самом, самом дне
Ты увидишь свою милку,
Милку-шлюху и бордель.

Для неё дворцы ты строил,
Королевства возводил,
А она того не стоит,
Ей прохожий  каждый мил.

Ты возьми, возьми бутылку,
И напейся допьяна,
Позабудь её, подстилку,
Жизнь не выпита до дна.

Ты не спился - лишь напился,
Не убился - лишь упал,
Что, как если б ты женился,
И тогда лишь всё узнал?

Голос, слышишь, чей-то звонкий
Нам талдычит о судьбе:
Ты найдёшь ещё девчонку,
Что прилепится к тебе.

Будут радость и тревоги,
Будет правда, будет ложь!
Только перейди дорогу -
И другую ты найдёшь.







               


                Глава 37


Марина по-истине любит своего единственного золотого внука Дениску, брошенного матерью, для которой пенис и бутылка важнее сына. Потому что он плохо говорит и имеет признаки аутизма. Она предупреждала Аллу:
- Береги своего сына, это подарочек тебе от Бога!
- Мне этот подарочек уже надоел! Я хочу слышать от него как и любая мать слово «Мама», а не его мычание.
- Радуйся, что он не может говорить, а то бы послал вас куда подальше, как сейчас молодежь делает... И потом, я слыхала, как он говорит: «Мама!»
Алла быстро забыла о существовании сына, а его отец Бруно, посещает его и привозит к Марине на обед. Два раза в месяц оставляет его у ней, так как подрабатывает на мойке автомобилей.
Иногда Бруно с такой злостью общается с ним, что ее прямо паника охватывает. Не может он воспитывать детей. Это не каждому дано.
Когда Дениска у Марины, старший сын прямо бесится: он не хочет видеть ни Дениса, ни Бруно, ни Аллу... Никого. Сам себя засадил в тюрьму и не хочет оттуда выходить. Марина старалась с ним поговорить, но Маркус стоял на своем. 
- Как Господь Иисус Христос сказал: «Кто примет сироту в сердце, тот и меня примет!» Как же вы собираетесь жить? Ведь жизнь на земле – это миг по сравнению с вечностью.
Он за свое:
- Это ваша жизнь, думайте сами! Ты уже не можешь себя обслуживать, а берешься за других!
- Я всегда молюсь перед тем как заботиться о ком-то, и мне Господь помогает...

Сыновья ее - как враги. Но она внука любит безусловно всей душой. Он жизнерадостен, улыбчив, мил! Марина рада, что он воспитывается в интернате. Там общение с детьми, там его не унижают и он, вероятно, скоро заговорит..
Марина с удовольствием на пальчиках обрезает ноготки рук и ног внука ножницами одной левой рукой, делает ему массажик, лечит от сглаза, учит молиться. Все тело излучает свет доброты, неподкупной радости, чистоты, которых нет у нормальных детей.
Но так как Марина больная и боится неожиданно умереть, она хотела бы, чтобы сидел сын хотя бы за своми играми в компютере или спал, закрывшись от них, но рядом, чтобы она была спокойна, что внук не останется один и не испугается ее обездвижения - вернут городу и не оставят его в беде.
Но сын неумолим. Наоборот, чувствует, что она переживает и этим пользуется и делает назло – уходит на озеро на целый день. Марина нервничает, крутится как белка в колесе, потому что кроме приготовить кушать для внука, надо его развлечь, так как ему быстро все надоедает.
Но она все делает для того, чтобы ему было интересно и комфортно от пребывания с ней. Вечером у нее прямо голова кругом идет и глаза горят и лезут на лоб от напряжения. Она только потом осознает, что не ела целый день.
- Как вы будете стоять перед Богом на Страшном Суде? И что ты скажешь, какие добрые дела ты совершил, чтобы смыть свои грехи и облегчить свою участь?
- Я ничего не делаю плохого!
- И ничего хорошего! – с грустью в голосе промолвила мать. - Я ведь делаю все для вас, а вы только лежите и на нервах играете. Эгоисты!

Вечером Марина задумалась: «А чего я боюсь? Ну умру, соседи помогут или прохожие... Ведь мир не без добрых людей... Надо избавиться от страха, избавиться от спазм в животе на нервной почве. Надо снова почитать Дейла Карнеги, как унять страх... Надо разозлится, наконец, на себя, взять себя в руки и действовать всем на зло.
Как сказал основатель айкидо Морихей Уэсиба: «Победа для нас – это победа над противоречивым умом в самих себе... мне достаточно даже стоять спиной к противнику. Когда он нападает и наносит удар, он сам себя повредит своим намерением ударить. Я един с Вселенной, вот и все!»

Через несколько дней Марина поняла, что нельзя на молодежь обижаться. Ведь они беззащитны, да и весь народ на свете. Как трудно устоять перед соблазнами мира, как душа рвется из когтей соблазна и нет сил устоять перед ним.
Вот и Алла пустила жизнь свою самотеком. Не каждому удается жизнь взять в свои руки. Надо иметь огромную силу воли, которую надо в себе воспитывать. Она просто так не объявится в тебе, а для этого надо иметь ответственность за себя, за детей, за дом свой...

Позже выяснилось, что Гюнтер умер. Отчего и почему? Никто не знает. Потом она говорила всем, что как узнала, что он спит со шлюхами, так ее стало тошнить при виде его. Она с ним разорвала все отношения.
А чуть позже снюхалась с соседским бомжем – старый, больной, пьющий еврей, с которым не расставалась ни днем, ни ночью. Только видели ее пьяной с бутылками в руках, шатающейся в магазин и с магазина.
А как же Дениска? Все думали, что она теперь без Бруно, с которым скандалилась по всякому пустяку, будет посвящать своему сыну. Но, оказалось, что с чего начала, с тем и вернулась. Алкоголь сильнее разума.
Дениска всегда сидел в углу еврейской халупы и не ходил в школу, где был только старый диван, стол и ящик вместо стульев, а на столе огрызки яблок и открытые консервы. А под столом – пустые бутылки. Он ел кусочки хлеба и горестно молчал, глядя на мать с мужиком, выпивавшие бутылку за бутылкой. Если Денис попросит чего-либо, сразу пьяный окрик: «Молчи, бл.., с...»
Марина решила сходить к Алле и, может быть, помочь ей в чем-то. Но к сожалению, ее не оказалось дома. Груда писем лежала в ее почтовом ящике, и большая часть на полу. Значит она давно не живет в своей квартире. Но где она? Где Дениска? Живой ли он? Как себя чувствует? Бедное дитя!
Марина решила не уходить, пока не докопается до истины.
Для Марины Денис был – звенящий сосуд, неокрепший, лучезарный, впитывающий все: и зло и добро. На зло он отвечает тем, что бьется головой об пол, а на добро – своею лучезарной улыбкой.
Все почему-то через полчаса не хотят с ним возиться и отдают назад непутевой матери. Марина же делает все, чего он хочет: в носу ковыряться и сопли есть, на компьютере играть, книжки разбрасывать, есть мороженое, чипсы, сладкие кукурузные палочки и пить сок и ягодный чай. При этом доверчиво смеется, когда она морщит нос, показывая, что какая это гадость – есть сопли, ковыряться в попке.
Он бежит и берет книгу, где нарисованы все живые существа и находит изображение червей. Она показывает и говорит:
- Фу, кака!
- Много червей кругом, могут попасть в желудок и будет вава!
Они так вместе играют. Но вместе с тем, она его учит, что плохо, а что хорошо. Денис живет в своем мире. Его зрение и слух направлены внутрь себя. Вне поля жизни. Он часто смотрит в землю, на лице высокомерное равнодушие. Но если его что-то заинтересует, то он может часами наблюдать и даже учавствовать в этом деле. У него удивительная память. Он может один раз посмотреть на незнакомое слово или предупредительный знак на дороге, потом его писать или рисовать на бумаге, а другому здоровому учиться этому еще десять лет.
Марина старается его отвлекать новыми развлечениями: посмотреть мультик, покататься на велосипеде, сходить на игровую площадку, съездить в зоопарк – посмотреть животных. Потом заваривает в термосе чай с ягодами, добавляет прополис с медом. Он пьет с удовольствием этот бесценный напиток и потеет.
В это время Марина делает массаж на его спинке, животике и ножках. Он лежит с удовольствием вытянув ножки и его щечки начинают розоветь, глазки блестят, а губы краснеют. Недавно она нашла массаж детям, страдающим нервной системой, изучила статью и стала применять его.
- Зря ты ему все позволяешь. Надо и меру знать, - обычно это говорит Бруно.
- Воспитывать – это дело родителей, а бабушек – баловать, делать праздник.

Марина от таких посещений три дня отходит. У нее болят все косточки и мышцы от непосильного труда. Алла пользуется ее искреним доверием и, оставляя сына на 5-6 часов, сама исчезает на 2-3 суток. Потом появляется в нетрезвом виде, что ужасаешься, как она будет с ребенком общаться. Денис, стоя в дверях, начинает биться головой, а ее мать Марину успокаивает:
- Это он показывает свой характер. Ничего страшного в этом нет!
- Но он станет так дурачком или психом.
- Я не собираюсь идти у него на поводу.
Марина сжимает губы и уходит, в мыслях представляет картину происходящего. Душа прямо разрывается от слез и сожаления.
Она вспоминает, как ее соседи рассказывали, что несколько раз вызывали полицию, когда Алла оставляла его одного и уходила куда-то, а сын ее бился в двери и плакал на весь подъезд. Взяла бы себе на воспитание, да больная и потом знает, что хотя он будет у нее, родители все соки из нее выжмут. Но что-то надо делать...

Марина не забыла, как растила своих детей в нищете, в издевательствах мужа, но никогда не бросала их на произвол судьбы. Ей тоже тогда говорили, что детей надо бить, а не целовать за любые проделки. Но она их по-настоящему любила.
Они отвечали ей тем же: были искренни, добрые, прижимались к ней и засыпали. А она всю ночь бдила над спящими маленькими душами. Они до сих пор хранят записки матери: «Не бойся, я с тобой. Мама».
Дети теперь уже выросли и стали совсем другими. Но Марина верит, что они своим семьям принесут только любовь и уважение.
Ни денег, ни славы, ни благополучия не нужны ей, все отдает людям. Лишь бы люди жили хорошо и меньше страдали.

Вот и в этот раз Алла отдает ей своего сынишку Дениску. Она с удовольствием и страхом принимает на день, как и договаривались с нею. Играли, гуляли, ели, катались на велосипеде. Подошло время забирать его. Хотелось уже отдохнуть. Но Аля позвонила откуда-то с треском мелодии и мужским говором. Марина поняла, что она на дискотеке или в компании куражится. Марина согласилась оставить его на ночь. Пусть погуляет и отдохнет.
Дениска долго не мог уснуть. Прижимался к ней - к оме, своей рукой, тянул ее руку на себя, чтобы чувствовать защиту и заботу. Марина не убирала, хотя рука затекла и немела. Наконец, он уснул. Она обставила кровать стульями, чтобы не упал, а сама пошла на диван размять мышцы и отдохнуть после тяжелого дня. Но его неустойчивое дыхание не давало крепко уснуть. Всю ночь она промучилась, но надеясь на скорый исход всех событий не давала себе расслабиться.
Утром Марина сама позвонила Але в 12 часов дня. Единственная ее опора – старший сын Маркус не захотел жить в квартире, где обитал Дениска. Он еще с вечера ушел ночевать на дачу, сказав:
- Ты уже сама еле дышишь. Рано постарела. Нет сил уже держать себя, а ты еще соглашаешься с внуком сидеть... Если что случится – я не виноват!
И уходит. Марина стирает слезы и начинает молиться Богу: «Помоги, Господи, дай силы мне за внучком присматривать и не дай умереть, чтобы не испугать его этим – одинокую душу. Дай возможность провести время весело с внуком Дениской. Прости, сохрани и помилуй, и пусть освятится лик Твой! Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». Марина с новыми силами встает и идет с внучком делать дела. Она оглядывается на иконы и говорит: «Спасибо Тебе, Господь. Мы без Тебя – ничто!»
Снова ее телефон весь день молчит. Перед сном Марина искупала его в ванне, дала успокаивающий чай и он быстро уснул.
Эх Аля, Аля! Где совесть твоя? Ведь гулять надо в меру. А если что-то случилось? Нет, не должно, ведь Марина звонила ее сестре Галине – она не знает, куда она девалась. Ее муж был возмущен:
- Как это ребенка бросать больной парализованной женщине, а самой гулять где-попало... Давай мы заберем Дениску к себе.
- Да ну, мы намучаемся с ним, - запротестовала Галина. - Он будет всю ночь плакать и не давать нам спать. Уж лучше пусть он переночует у нее, а завтра решим, что делать.
Марина выпила снотворного и забылась во сне. Утром к ней подбежал Дениска и стал прыгать на кровати, стараясь залезть ногами на шею.
- Ой, вавочка! – проговорила она, давая понять ему, что больно. Он остановился и глянул на Ому: один глаз его съехал на бок. - О, нет! Я не хотела тебе сделать больно. Ладно уж, делай со мной, что хочешь, только сам не страдай!
В дверь позвонили. Они притихли. Кто это может быть? Через некоторое время в окне показалась голова Али. Марина открыла входную дверь. На пороге стояла Алла и просила вернуть Дениску. Лицо ее было опухшее, под глазами синяки, сама она была в сильном алкогольном опьянении. Казалось, не понимает где она и что делает. Как можно доверить такой ребенка? Но она кричала:
- Скорее, внизу ждет такси.
Марина стала второпях одевать внука.
- А где ты была? – осторожно спросила Марина.
- Я была с парнями. Одному – 28 лет, второму – 23. Мы ехали за Денисом. Но по дороге попали в аварию. Парней сразу насмерть. Авто сгорело, а я чудом уцелела. Если бы ты знала, как плачут их матери! Теперь будем их отпевать.
- Это правда? – не поверила Марина.
- Конечно...
Марина от ужаса схватилась за сердце. Представила, как Бруно все семь лет танцевал под ее дудочку. Слава Богу, остался жить! Его гормоны до конца не сгубили, но болезнь типа псориаза он заработал на всю жизнь.
- Теперь полицаи затаскают... – Марина увидела ее только зад.
Она исчезла с Дениской за дверью, а Марина так и осталась стоять, не веря своим ушам. Господи, помоги Дениске!

Остаток дня у Марины назревал план действия: как защитить своего золотого внучка? Как это сделать, чтобы никого не обидеть? Сообщить в югендамт? Но как отреагирует на это Алла? Или может рада будет, что заберут у нее ребенка? Что себе развязала руки? Ведь сама сказала: «Мне надоел этот Божий подарочек! Если бы я была без Дениса, то начала бы снова прежнюю жизнь…»
- Проституцию... – закончила Марина ее слова.
А может правильно сказал Маркус, что она мстительная и не стоит связываться с ней. Страх не должен главенствовать в нашей жизни! Ее дело – спасти ребенка! Да, она напишет письмо в югендамт, что она пьяница. «Заберите ее сына и отправьте жить в интернат для аутистов. Пусть он там научится разговаривать, читать и писать, есть ложкой, ходить в туалет и ухаживать за собой. Пусть станет нормальным гражданином Германии. А я будет забирать на выходные и каникулы. Помогите! Спасите моего внука!»
Марина отнесла письмо, лично передала в руки главы Югендамта. Он хитро поглядел на нее, мол что, не угодила сноха? Сделал вывод:
- Сначала я ее вызову к себе, поговорю с нею, потом посещу ее. И только потом будем решать. А если не подтвердятся ваши доводы, то это играют ваши чувства по отношению к ней. Тогда «tut mir leid». А можно я покажу ей ваше письмо?
- Тогда большая вероятность, что она убьет меня! – поморщила Марина нос.
Потом подумала, что не стоит скрывать. «Раз начала, так пусть на меня все камни посыпятся, все-равно все меня ненавидят и ничего не изменится... Главное, я подала весточку. Если что с ним случится, я их предупреждала».
- Через пару месяцев я сообщу вам свое решение, - заверил он ее.

На следующей неделе Марина купила велосипед на трёделе для внука. Он целыми днями ездил на нем и сам научился ездить на двухколесном. Вскоре шины были проколоты. Велосипед валялся у каждого под ногами, а Дениска сидел на окне и смотрел на мир грустными глазами. Маркус пожалел его и взял велосипед домой, чтобы заклеить шины. Затем он накачал колеса и они повезли его обратно.
Аля была не в духе и долго не открывала Марине. Хотя Марина видела ее у окна за шторой. Когда она показала на велосипед, она ей открыла и, недовольно взяв велосипед, выставила ее наружу. От нее разило алкоголем. Марина спокойно обошла дом и спустилась в келлер (она знала, что их дверь в подвал не закрывается) и стала чистить площадку у входа.
Ее не чистили со времен Петра Первого. Сточные воды были забиты землей и всяким дерьмом, так что когда шел дождь, вода поднималась через край и люди должны были переходить только в сапогах. А дети прокалывали шины из-за мелкого стекла разбитого окна. Марина выгребала осторожно и тихо, боясь, что Аля услышит и кинется как собака раздирать на ней шкуру.
Она выгребла половину и отнесла мусор в контейнер, как она услышала вопль Аллы с окна:
- Ты чего тут устроила? Зачем ты делаешь это?
- Тише! Я просто убираю мусор. Здесь стекло, и шины могут опять быть проколоты, - спокойно ответила Марина.
- Какое стекло?.. Это нам специально прокололи...
- За что маленькому ребенку сделали такую пакость?
- Это мое дело! Теперь все будут знать, что Дениса бабка убирала мусор у входа. Я этого и то никогда не делаю! – рыкала она громким скандальным голосом.
- Если бы ты так не орала, никто бы даже не заметил.
Марина все же прочистила до конца лестничную площадку, отмыла отводную трубу и подмела площадку под угрожающие звуки фанфары. Потом разогнула парализованную спину и сказала тихо, но серьезно:
- Ты всегда меня и моих детей поносишь. Сначала воспитай своего, потом поговорим.
Марина выкинула щетку и совок в урну и пошла к машине. Видно засиделся Маркус, пока ждал ее. Он думал, вероятно, что его мать все это время была в гостях у Аллы. Бедный Денис! Ему приходиться вдыхать целые сутки пары алкоголя и видеть сумасшедшую мать...

Вечером позвонил Бруно и отрапортовал, что вернулся из Египта, где он отдыхал десять дней.
- Я рада, что ты живой вернулся! – тихо проговорила Марина.
- Ой, у тебя все время пессиместические мысли. Ну как дела?
- Все нормально! – Марина задумалась, говорить ли, что Алла запилась?
- Ну говори! – нетерпеливо проговорил сын. - Все, что касается меня, я должен знать!
Марина рассказала о поведении Аллы.
- Я это знал давно. Семь лет возился с нею. Теперь больше не хочу. Жалко сына...

Утром Марина затеяла стирку и уже в конце дня ей позвонил Бруно и сообщил расстроенным голосом:
- Представитель с югендамта посещал Аллу после работы. Квартира ее была закрыта. Денис сидел на окне и печально ждал кого-то, глядя, как перед окном проходят люди. Господин Тобиас ждал ее два часа.
Вдруг она появилась из-за угла, шатаясь из стороны в сторону. Она не могла двух слов связать. Мужчина так был зол на нее, что сразу забрал ее сына и увез в киндерхайм, где живут дети без родителей. А ей запретил встречаться с Дениской полгода, пока не пройдет курс реабиалитации по алкоголизму.
Ночью Бруно и Галина ездили в детдом и забрали Дениску, который постоянно плакал. Теперь надо решать что делать с сыном и как дальше жить. Сейчас он у Галины, а завтра Бруно возьмет к себе. Но ему надо на работу. Он спросил у матери:
- Ты не возьмешь его к себе?
- Ну хорошо! – вздохнула тяжело Марина.
Когда же Алла возмется за ум? У Марины начался нервный срыв. Разум пошатнулся. Ее начало тошнить. Она бегала в туалет и рыгала, точно так, как было перед инсультом. Не дай Бог – второй... Марина начала себя успокаивать, но рвотная слизь вылетала даже без горловых импульсов, грозясь снова сделать обезвоживание организма. Она стала молиться, глядя на икону Спасителя. Марина молилась и плакала: «Помоги найти решение, которое удовлетворит всех!»
Позвонила сестра Али Галина:
- Я осуждаю поведение Аллы и нисколько не оправдываю ее. Она действительно делает недозволительные вещи: пьет, матерится на каждом шагу, обзывает нехорошими словами даже тех, кто сидит с ее ребенком. Не экономит денег, не следит за собой. К ней вчера приходил представитель из югендамта поговорить, почему в школу не водит сына? Сын сидит на подоконнике один и никто не открывает дверь. Он ждал ее много времени, хотел полицию вызывать и с ними открыть дверь. Но тут она сама вышла из-за угла пьяная, еле языком ворочает. Лишил ее на полгода родительских прав. Мы будем поочередно с Денисом сидеть, а Аля, думаю, исправится.
Марина успокоилась. Оказывается, мнение Марины было не единственным. У нее прекратилась рвота, давление потихоньку снизилось. Господи, умереть спокойно не дадут. Родят одного ребенка и не могут растить нормально.

Марина растила Бруно в любви и заботе, а стал злым и деспотичным. Как понять эту жизнь? Как тяжело в этом мире! Прямо ад какой-то!
Через две недели Марина посоветовала Галине написать в амт письмо, что Алла осознала свою вину, раскаивается и обещает исправиться: больше не пить, а воспитывать ребенка. Ведь она потеряет все льготы и деньги за сына и придется идти вкалывать. Они не стали писать, а втроем пошли в югендамт и пообещали, что она исправится. Ей снова отдали сына. Теперь уже пусть разбирается сама. Марина все сделала по улучшению жизни внучонка, но не хочет больше, чтобы об нее вытирали ноги. Чтобы не уважали и пинали со своих пьедесталов. «Спасибо Тебе, Господь, что Ты сделал все хорошо! Кланяюсь Тебе в ноги!»

И все же Марина продолжала квасить капусту каждое лето и давать ее Але, так как она любит ее больше всего. Привозила продукты, книги, одежду. Но она не менялась. Также грубо выпроваживала Марину из своей квартиры, а она глядела на широко раскрытые глаза Дениски и у нее болело сердце.
Тогда внук ходил уже в специализированную школу для больных детей. Там были и лежачие. Их обучали играм и обслуживанию за самим собой. Их возили на спецавтобусе. Уже месяц останавливали автобус, чтобы забрать Дениску, а его нет и нет.
Школу он тоже не посещал. Югендамт забил тревогу. В квартире, где жила Алла, никто не открывал двери. Почтовый ящик был забит письмами. Значит, она здесь не живет. Позвонили Бруно и ее сестре Галине, чтобы отыскали Дениса и его мать. 
Галина знала, где искать. Пошла к бомжу и вытащила их. Алла полупьяная, пыталась что-то объяснить, но работники Югендамта не стали слушать ее изливаний и забрали Дениску в специализированный интернат для аутистов. А отцу его сказали, что будет собрание, где будет решаться судьба внука.
Югендамт забрал сына и передал на руки отцу Бруно. Бруно провел с ним три дня и совсем ударился в депрессию. На лице у него было написано волнение и страх. У него были большие глаза, полные ужаса, и обессиленные плечи.
На следующей неделе он признался представителям югендамта, что не знает, как с больным сыном заниматься и попросил, отдать его в интернат для аутистов. В выходные он обещал, что будет забирать. Так и поступили.

Через неделю была комиссия, где Аллу послали в психдиспансер лечиться от алкоголизма. Если она возьмет себя в руки и вылечится, то ей отдадут ее дитя. А так как отец его Бруно, как он сам сказал, не может воспитывать больного ребенка и должен работать, тот будет жить в интернате для аутистов.
Дениска остался в интернате. Сначала плохо спал, плакал, но потом привык и даже поправился. Марина, наконец, стала спать спокойней. А то раньше обуревали ее видения, как внук ее голоден и страдает не только от нелюбви матери, но и от пошлых картин, происходящих в доме.
  Маркус сказал, успокаивая мать:
- Там ему лучше будет, чем с нами – психопатами...
И действительно, сейчас Дениска приходит к Марине на выходные посвежевший, с улыбкой на губах, довольный и подтянутый. Уже говорит много слов. Сам рисует, пишет отдельные слова, считает от одного до ста, рассказывает стихотворения, а особенно любит работать на компьютере.
Но Марина старается с ним больше гулять на свежем воздухе. Она сидит на лавочке, а он гоняет на велосипеде. Вместе идут в магазин: Марина везет тележку, сгорбившись от груза, а он сидя в тележке, о чем-нибудь беседуя между собой. Там покупают все, что хочется Денису, и возвращаются, перемалывая челюстями булочки и сладости.

Алла походила на занятия по алкоголизму пару раз и бросила, уверяя, что это не приносит никакую пользу. Выходила несколько раз в гражданский замуж, но потом получала от них побои.
Марине было жаль Аллу, считала, что ее никто не понимает и поэтому она так ведет себя. Но жить ради сына – это великое дело! Разве трудно воспитывать одного, когда есть памперсы, еда, горячая вода, поддержка со стороны правительства: выплачивают деньги на ребенка в размере 250 евро, выплачивают деньги по болезни ребенка. Только успевай его водить в школу и занимайся с ним два часа в день. А раньше у нее не было никаких пособий, никаких льгот, денег, пищи, жилья, одежды. И все-равно жили и растили детей в голоде, в холоде, но в радости и в любви...

Аллу все покинули за то, что она ради бутылки алкоголя, пачки сигарет и матов, сыплющихся на головы каждого, с кем она была знакома, бросила своего сына.
Ее можно понять, не так уж легко избавиться от злых привычек, но когда появляется твое дитя, надо выходить из игры женщин-феминисток, и заниматься истинным материнством.
Для женщин цель в жизни – продолжать род. Конечно, оправдания ей нет. Но не каждому дана любовь к детям, даже собственным. Куда легче проживать разгульную жизнь!
Хоть ей 35 лет, но она выбирает молодых парней, у которых ось могучая, не искривленная и безжизненная, как у престарелых. И надо их встречать напитками, закусками, выглядеть сексуально, подтянуто, а сын ее – только помеха. Поэтому и сидит в уголке, а ему время от времени кидают остатки пищи.
Так хочется ей сказать, что для того, чтобы прожить жизнь правильно, надо иметь ответственность за себя, за близких и родных, за семью, за дом. «На марай дом, в котором ты живешь». Но опять она всем будет говорить, «чтобы заткнула свой рот и не учила тому, чего не понимает».

Бруно с Алевтиной вконец разошлись. Югендамт назначил Бруно алименты в 130 евро. Алла в отместку Бруно, ходила в тот же амт и потребовала пересмотрения алиментов. Стали снимать с зарплаты Бруно 230 евро. Нет никаких слов, одни слюни.
Этим она добилась того, что ей стали меньше платить социальные. Все-равно она этим ничего не выиграла, только обмазалась дерьмом.
Это Марина, переехав в Германию, отказалась от всех алиментов, чтобы детям не платить родителям те же алименты по-старости лет. Делает все ради детей, их благополучия...

Бруно начал встречаться с девушкой из Казахстана, с широким миловидным лицом и раскосым разрезом глаз, по имени Ландыш. В конце концов жизнь для них сделала новый виток, очень ранимый и, может быть, даже рациональный.
Марина, чтобы не так страдал ее внук, брала его на выходные к себе. Бруно каждый день стал считать плюсы и минусы их совместной жизни.
С Ландышем у него были интимные отношения и это его освободило от страданий по Але. Он снова пил воду в горном роднике. Его чувства вновь зародились, но уже слабее. Теперь у него были не естественные страдания, а искусственные, но все же были.
Ландыш забеременела. Они вместе ждали рождения первенца. Но она мало подпускала его к себе, а потом и вовсе перестала с Бруно встречаться. Бруно считал, что это Алла ее встретила и наговорила всяких пакостей, ведь она его предупреждала, что вырвет ей все волосы и сделает все, чтобы она забыла дорогу к дому Бруно. А как же сама с Гюнтером? Ей то все можно?
Через девять месяцев Ландыш родила девочку. Назвала ее Ритой. Бруно пришел с цветами к родительскому дому, где жила Ландыш с ребенком. Его не пустил ее отец, как не пускал в больницу.
- Почему Вы так делаете? – возмущался Бруно, - Дайте мне посмотреть на дочку и поздравить Ландыша...
- Она не хочет тебя видеть. Надо добиваться ее любви.
- Как? Неужели не хватает доказательств?
- Не знаю, но она не будет больше с тобой встречаться...
Неужели это Алькины угрозы подействовали так? У него выступили на глазах скупые слезы. Неужели он так и будет унижаться перед женским полом, что-то доказывать, переживать? Но спасибо Ландышу, что она научила его не лежать под Алиным каблуком, а бороться за ту единственную, которая и согреет, и накормит, и воспитает достойно их детей... Но будет ли и у него счастье в жизни?..

Внук Денис долго привыкал к хайму для аутистов. Он поначалу не спал, был весь в слезах. Потом пообвыкся и даже ему понравилось. Там завелся друг, который вообще не разговаривал, но все понимал. Марина, когда приезжала, всякими способами хотела своего внука угостить всякими вкусностями и даже оставить в тумбочке в его комнате, чтобы он мог, когда захочется, утолить свою жажду и насладиться сладостями.
Но сын Бруно запрещал ей делать это и строго следил за этим. Он хотел, чтобы его сын похудел и не занимался чревоугодием. Требовал дисциплины, а сам при этом нервничал и был в стрессовом состоянии. Видно, ответственность за сына, которая на него легла, плохо сказывалась на его здоровье.
И все-таки ома незаметно засунула в тумбочку дозы соков, шоколад и сырные палочки. Через три дня Бруно заявляет с обидой матери, но угрожающе:
- Мне сегодня позвонили с хайма и сказали, чтобы больше так не делали. Ваш сын с другом сидели и обжирались сладостями после отбоя. Я и сказал про тебя, что есть такие чокнутые, которые устанавливают свои законы и ей надо в такое же заведение.
- Спасибо! Все мы чокнутые! От вас, умных и толковых, все-равно толку нет.
- Если я умру, ты будешь винить себя за причиненные мне обиды?
- А если я умру, никто даже не вспомнит обо мне...
Чертами характера Бруно были вспыльчивость и полная непредсказуемость поведения. Он зубами разгрызет, но будет все так как он хочет. Он всегда сжимает губы и глаза, при этом махая головой, дабы сказать, что все дураки, что было крайним признаком раздражения.

Марина планирует провести лето на даче с внуком Дениской. Боится – не справится! Маркус выговаривает свое мнение:
- Ну как ты справишься? Надо за ним глаз, да глаз...
Марина знает, что он прав, но желание быть кому-то нужной, важной, о ком-то заботиться, еще когда считаешь этого человека – солнышком на горизонте... Она надеется, что Бог ей даст силы и поможет реализовать ее планы. Ведь это лучше, чем быть печальной и ждать своей смерти. Маркус откровенно сказал:
- Я еще нуждаюсь, как и Бруно, в материнской любви и заботе.
Им уже под тридцать и она нуждаются в любви и заботе. Это она слышала и от бывшего мужа. Да, человек всю жизнь нуждается в любви и заботе. А как поступить с внуком? Ведь он больше всего нуждается в этом. А она? Про это она не хочет думать! Одни берут, другие дают. И она получает счастье от того, что может дать того, в чем нуждаются люди, и радуется этому.
Но у нее иногда замирает сердце и кружится голова, что ей кажется, что умрет сейчас – страх охватывает, и сразу бьются мысли: а что будет с Дениской, если она и впрямь умрет на даче? Вдруг такое случится, что она лежит мертвая под кустом, а Дениска плавает в бочке с водой...
Бр-р-р! Все плохие мысли прочь! Это происходит потому, что она всю жизнь видела ложь, скандалы, страхи, побои и насилие. Многие люди хватают все удовольствия жизни, как будто собираются жить вечно. Считают можно делать грехи, а к старости придти к Богу, и Он по Своей доброте и любвеобилию простит их и возьмет в Царство Божие...
Может оно и так. Просто это ее негативные мысли. Многие говорят, что она просто завидует удачным людям и прикрывает свою несостоятельность. Зависть – эту черту характера ей не даровал Господь. Наоборот, она всю жизнь жалела всех людей и отдавала все, что имела, лишь бы им жилось хорошо.
Марина оглядывается на свою жизнь... На душе то радостно, то грустно. Дала ли она кому-нибудь хоть немного тепла, любви и заботы? Но она точно подарила несколько приятных мгновений всем с кем соприкасалась по жизни. «Только любовь спасет мир! Надо любить, или хотя бы уважать друг друга, радоваться тому, что есть, а не тому, что вам хочется!» - думала она про себя.

У Марины постоянное чувство тревоги. При этом она не может объяснить отчего ноет душа. Вроде нет никаких причин волноваться и переживать, но тем не менее «душа плачет», иногда до тошноты.
Она бежит сразу же за успокоительной таблеткой, но на душе становится еще хуже. Потому что в душе начинает происходить давление – пресование этого чувства, но никак не избавления. Ей в таком случае иногда помогает сын Маркус. Она зовет его и объясняет, что у нее страх и волнение, что даже не может объяснить – отчего.
- Ну давай разбираться, что было в последние 24 часа? Что тебе расстроило?
Она задумалась, а потом сказала:
- Дениска! Передо мной глаза его, полные слез.
- Ему лучше, чем тебе. Сейчас за него не надо волноваться. Он теперь в надежных руках. В интернате ему лучше, чем с нервными родителями.
- Ты прав...
Постепенно ее волнение исчезает и сердце вновь начинает спокойно биться.

Всегда, когда приходил Бруно, сначала слышались оскорбления, потом стук закрывающей дверцы машины и визг тормозов... Только угарный дым застилает глаза недоуменной матери. Навонял и уехал... С одной стороны оставался осадок горечи, с другой – облегчение. Она знает, что не надо лезть в жизнь сына. Она и не лезет. А все-равно остается виноватой во всех жизненных проблемах. Но как ему тяжело, он сразу прибегает к ней.
Марине было тяжело жить на этом свете, так как ей звонили сестры и высказывали свой негатив против нее. Маркус взял и разбил телефон в который уже раз.
- Все, теперь не услышим ни одного ехидного слова. Кто судьи? Твои сестры? Пусть лучше на себя смотрят...
У Марины снова начиналась депрессия. Когда приходил на обед Бруно, ел, высказывался негативно, ударял ее по руке и сильно хлопал дверью, тогда у нее депрессия на время проходила. Она уже не боялась умереть, потому что здесь никому не нужна. Мир земной кажется опустошенным, жестоким и мрачным.
Ей было всех поистинне жаль. Она любила всех! А то что все выступали против нее, она считала, что это в них вселились злые духи. Ненависть сушит душу до песка, а на песке ничего не растет. Марина занималась поиском и деланием чего-то нового: писала книги, занималась фотошопом, компьютером, кулинарией, переводила тексты, переписывалась с состоятельными людьми, ухаживала за дачей... Маркус не уставал ей говорить, видя, что это ей помогает в борьбе с депрессией:
- Господь посылает тебе испытания и дает силу! Он испытывает тех, кого любит.

Скоро Бруно попросил свою маму, чтобы она приняла техника по ремонту сливного бочка, пока он будет на работе. Она согласилась.
В квартире у сына мать все перемыла, убрала посуду, постирала гору вещей, валявшиеся в углу, сварила суп и испекла пирог.
Но это раздражало его. Как она ему надоела. Почему она не может этого понять? А это вечная мимика миротворца и вовсе в печенках сидит. Нашлась тоже – голубь мира.
Он понимал, что несправедливо думает о своей матери, но его раздражала ее всепрощение, что прямо зло брало. Его злили в ней добродушие, и привычка уступать, и попытка всем угодить – это казалось при всем при том прямой ограниченностью.
Слишком у них разная жизнь и разные характеры. Не просто разные – противоположные. Но мать его жалела... Раз зол на всех, значит несчастен. И от этого ее душа разрывалась...

Дачи скоро надоели сыновьям, и они ушли, оставив Марину одну. Так и сказали: «Если хочешь, возись, а нас оставь в покое!» И засели за компьютеры. Ей было так обидно, особенно тогда, когда ей приходилось стоять на одной ноге и резать ветки одной рукой, поддерживая парализованную сторону тела.
Особенно было тяжело ей, когда она тягала на себе бетонные плиты, чтобы сделать дорожку. Изо всех сил она поднимала, перетаскивала с места на место и ложила их на определнную дорожку, на которой заранее посыпала песком.
Иногда слезы выступали на глазах, и чтобы никто не заметил ее слабости, она быстро их обтирала рукавом, которые начинали литься потоком. Бог терпел и нам велел!
«А действительно, зачем мне это нужно? – думала она, делая паузу, - Все гуляют, отдыхают, нежатся в постели перед телевизором, а я выполняю бесполезную работу... Но нет, надо воспитывать в себе силу воли. Интересно, видит ли Господь мои страдания? Думаю, что нет. Ведь я Его по-настоящему люблю, и Ему нет удовольствия глядеть на меня... Иногда мне хочется, чтобы когда мы умрем, была бы вечная тьма. Это трудная жестокая борьба – заработать место в Царствии Божием. А вдруг Там придется унижаться и всем угождать... Как я уже устала – психически и физически! Или у меня заниженная самооценка, потому что ставлю себя ниже животного, ниже комара... У меня прямо сердце болит от того, что я не построила дружную семью со своими никому ненужными страхами. Как же тяжело нести одной этот крест! Почему одной? Со мною Господь! Но иногда я не слышу Его голоса... Ох, как я устала...»

Марина начала потихоньку отстраняться от дачи. Зачем она ей, если дети не хотят ничего делать...
Позже дачу взял в свои руки Маркус, чтобы показать, как надо работать на ней и при этом отдыхать. Он сразу вырвал все посаженные матерью ягодные кусты и молодые фруктовые деревья, и выбросил, не жалея ни денег, ни сил, потраченных матерью на создание добротной дачи. Вместо цветов, он засеял травой, которую будет косить два раза в год. Красиво и мало работы! Расчистил все и больше не пошел на дачу. Марина ничего не понимала: почему и зачем?
Маркус как-то признался:
- Цыган – сосед по нашей дачи восхищался нашим забором, что мы обрезали все ветки и закрыли тентом, теперь не надо каждый раз подстригать и листья убирать. Я сказал ему, что это все моя мама сделала. Он не поверил и добавил: «А какой дворик с полисадником вы сделали удобный и красивый!» «Это тоже мама сама сделала! Ее затея!» И потом, когда я уходил, мне на пути встретилась тетка с дачи, жена электрика, и говорит: «Какая твоя мама молодец, столько сделала на даче, а ведь больная... Мы – здоровые женщины надеемся на мужей, а у самих в обязанности только сварить обед, а она... Правильно говорят: «Я и баба и мужик, я корова, я и бык!»
Затем добавил:
- Скажи всем, что у меня дачи уже нет.
Он вздохнул и больше ничего не сказал. Занялся снова компьтером, сайтом 777. Марина смотрит на него с сожалением и причитает:
- Ведь это вредно – проводить всё время без движения...
На что он отвечает:
- Тебе делать нечего? Займись своими делами, а меня оставь в покое.
- Если бы ты был чужой, мне до тебя не было бы никакого дела, а так мне больно смотреть, как ты себя гробишь. Два часа в день тебе хватит возиться с компьютером. Остальное время надо жить, устраивать свою личную жизнь.
- Я еще молодой, мне еще рано...
- Тебе уже тридцать, будет сорок, тогда вообще ничего не нужно будет.
- Ты бы меньше каркала!
- Я не вечна! Что же с тобой будет, когда меня не будет?
- Там видно будет... И вообще кончай, а то со своим ворчанием ты только пробуждаешь ненависть...
- Значит, как варить, стирать – я не вызываю ненависть, а как говорю, что ты не прав, то сразу негативное восприятие.
Неужели что-то неправильно делает Марина? Она старается для них все условия создать для нормальной жизни, и надеется на ответную реакцию... А они просто – эгоисты!
- Подожди немного. Вот уйду я на другую квартиру и ты отдохнешь от нас, - пробурчал Маркус.
- Я никого не выгоняю, и никого не держу.
- Мне больно, пусть и вам будет больно! – это прозвучало как выстрел из помета в ее сторону, когда курица ест зерно.
Марина пыталась ему найти по интернету девушку. И предложила подругу своей одноклассницы, проживающей в Ростове-на Дону. Он посмотрел на фото и сказал:
- Что-то не очень красивая...
- Надо не красивую брать в жены, а добрую. Она тебе и сварит, и детей будет растить, и за тобой поухаживает, если ты будешь больной... А красивые... они все крашенные. После замужества помоется и можно веревку на шею.
- Я не понимаю, почему все красивые замужем за турков? Что им нравятся волосатые и черные? Разве не хватает им мужиков белой расы?
- Девушкам надо заводить семью, рожать деток – в этом их миссия! А где ты видишь сейчас мужчин светлой расы? Все они сидят за компьютером и не волнует их будущее. А турки стараются делать детей по 5-10 штук в одной семье. За это надо им сказать спасибо! Поэтому, пока не поздно, гони ты эту толстую тетку Лень под жопу и начни жить! Для начала езжай каждое утро на велосипеде один-два круга вокруг озера, найди работу, сходи на дискотеку, начни жить...
Да, сейчас молодежи ничего не надо! Как сказал Дейл Карнеги: «В наше время молодые не ценят красивых домов. Все, что им нужно – это получить маленькую квартирку с холодильником, и поддержанный автомобиль, на котором нужно мало двигаться». Да, век другой, нравы – другие. К чему человечество катится... Никакой ответственности, никакой цели, творчества, желаний... Одна мишура!
Сейчас и одежду шьют из растягивающего материала. Они подходят как и 38, так и 48. делают полуфабрикаты пищевые, которые можно за пять минут разогреть... И работать не надо, только лежать возле телевизора или сидеть возле компьютера с вытаращенными глазами. Вот вам и цивилизация!
- А что толку от того, что ты пахала на даче день и ночь? – спрашивает с сарказмом Маркус, - Посмотри, чего ты добилась: преждевременная старость, болезни, нищета... И никакого уважения со стороны родных и близких. Одна ненависть!
Марина отворачивается и незаметно смахивает скупые слезы. Потом улабается, чтобы не обидеть сына и отвечает, как бы извиняясь:
- Разве я виновата, что всю жизнь боролась за кусок хлеба. Видать, привыкла, вот и выкладываюсь из последних сил, чтобы вам хорошо было. Жаль, что сил мало осталось. А то я всю жизнь мечтала взять ребенка из детдома и дать ему радость, тепло и уважение...
- Посмотри на свою мать! Ей – 84 года, а выглядет моложе тебя и здоровее.
- «Жизнь ценится не за длину, а за содержание». Недаром говорят: «Сердцу не за что зацепиться, если ни за что не переживаешь, поэтому и инфаркт не берет». А то, что я больная (кажется, я все болезни уже перенесла что есть на свете), кто может понять, что я все ваши болезни на себя беру, лишь бы вам жилось легче. Я чувствую вину, за то, что вышла за такого мужа, который вам не давал ничего, только горе. Поэтому, все делаю, чтобы вам жилось лучше. Правда, иногда я себя жалею, но это скоро проходит. Мне сразу приходят мысли, что есть на свете куда моложе меня, а уходят в мир иной. Видно, так Богу угодно!

Маркус не появлялся на даче и сидел за компьютером. Сколько не звала его Марина прохладиться на свежем воздухе, он ни в какую не хотел. Она стояла на голом участке и недоумевала, что с ним делать...
Все острее стал вопрос о даче: продавать ее или нет. Маркус не хочет на ней работать, придется Марине одной лямку тянуть.
Но в движении – жизнь! Неужели Маркус этого не понимает? Вообще-то понимает, иначе почему он не хочет ее продавать и не хочет на ней работать?! Он, вероятно, хочет ее оставить в запасе на всякий случай, а кто будет ухаживать за ней? Выходит, Марине надо на ней пахать как проклятой? Еще бы ладно, если бы собирались все на даче, гриляли, отдыхали, растили внуков. Получается, чтобы угодить сыну, надо таскать камни, вырывать каждую травинку, которая лезет и лезет... и угробить себя. Или бросить все это дело и больше отдыхать, гулять...
Тогда Марина обратилась к Господу, чтобы Он посоветовал, как ей поступить? И ночью приснился сон. Она была на даче. В ней почему-то было много комнат и все протекали. С потолков лилась дождевая вода. Марина бегает с комнаты в комнату и подставляет тазики. Но у ней ничего не получается. Вода заливает все кругом. Вдруг она видит: какие-то женщины собрались у входа и говорят: «Кончай заниматься бесполезным делом, пойдем отсюда». И она пошла с ними. Что бы это значило?

О даче прекратились все суждения, волнения, пересуды, когда ее обворовали. Марина пришла утром полить цветы и ягоды и тут же увидела вырванное окно в домике, которое валялось на земле у бочки с водой, а внутри домика гулял ветер.
Она поспешила домой и, глядя на Маркуса, не могла сказать ни слова.
- Что-нибудь случилось? Ты такая бледная...
- Нас обворовали... Что, я не знаю, боюсь заходить внутрь. Там полицаи ходят и все смотрят – обворовали не только нас, но еще много вокруг дач. Уже четвертую дачу опечатали.
С сыном они поспешили на дачу. Маркус сразу нашел следы 41-го и 39-го размеров. Он установил, что украли у них проигрыватель, сателитку и видеокамеру, оставленную Мариной с вечера.
- Сволочи! Это цыгане. Я их видел недавно недалеко от наших дач. Один высокий, другой пониже и помоложе.
Это подтвердила и соседка. Она рассказала, что они вчера вечером нахально прогуливались кругом и перепрыгнули через забор к Маркусу и его матери, где ходили по саду. Она подумала, что это их друзья, раз так вольно расположились на даче.
Администрация союза дач выплатила всем по 200 евро, чтобы отремонтировали окна и купили себе на окна решетки. А за украденные вещи всем выплачивали только если имелся чек из магазина.
В домике было страшно прикасаться к чему-либо, может еще подсыпали какой-то порошок в сахарницу или солянку, в крупы или в банку кофе.
Марина с Маркусом перемыли все и выставили на продажу. Дачу быстро купил молодой немец из России.






         

Глава 38

Был поздний час. Зазвонил телефон. Марина взяла трубку и услыхала спокойный незнакомый мужской голос:
- Привет! Как у тебя дела?
- Кто это?
- А ты не узнаешь?
- Нет.
- В молодости дружили, ходили в горы.
- Не знаю. Как твоя фамилия?
Он молчит.
- Ну тогда – всего доброго!
Марина повесила трубку. И людям не лень заниматься всякой ерундой. Она снова легла на диван и стала смотреть продолжение программы. Снова звонок. Она подняла трубку. Какая-то женщина говорит в трубку:
- Почему ты не хочешь поговорить с моим мужем? Он ведь по-человечески хотел пообщаться с тобой.
- Но он не назвал себя.
- Это был Сергей Зальцман. Я ему передаю трубку.
- Я тебе хотел что-то сказать, но теперь забыл…
- Зачем ты мне звонишь? Наши дороги разошлись, и каждый должен идти своей дорогой. Конечно, я тебя любила. Это правда. Но мне жаль нашего так и не родившегося сына, так как сделала аборт по твоей причине и несу вину до сегодняшнего дня.
Марина заплакала. Сквозь слезы она продолжала:
- Я верю, что когда-нибудь я встречу его ТАМ и встану на колени, прося прощение.
- Да ну, что ты такое говришь?
- Ты не веришь? Но он есть и уже взрослый. Конечно, ты меня не взял замуж - я была некрасивая, бедная.
- О чем ты говоришь? У тебя замечательный характер.
- Но почему-то тогда ты от меня убежал?.. Маменькин сынок!
- Я уже об этом пожалел. Был три раза женат. Просто мы молодые были, глупые... Бог меня и так осудил, наказал болезнью – сахарным диабетом. Теперь часто делаю уколы.
- Если бы можно было как в Германии свою квартиру получить, я бы оставила сына. А так... мама была против, и я боялась отца, что он меня на куски порвет, как сказала мама. А сейчас у меня двое сыновей и внук.
- У меня тоже дети, внуки. Я живу хорошо, все у меня есть.
- Ну и живи. Зачем звонишь?
- Как у тебя здоровье?
- Какая разница? Сейчас, главное, помочь детям, а потом уйду к Богу и к нашему сыну Алешеньке.
- Ты еще держишь обиду на меня?
- Нет. Уже нет. Бог все рассудит.
- Можно, я приеду в гости?
- Зачем? Посмотреть, чего я добилась и как состарилась? Всего доброго!
Маркус спросил удивленно:
- Кто это был?
- Так, давний друг.
- Чего он хочет?
- От безделия...

Зароились мысли в голове у Марины: одни после греха умывают руки и живут хорошо, другие – всю жизнь мучаются и страдают... Может поэтому у нее болезни, нервные срывы, угождения всем и каждому... Может правильно в свое время сказал Мухамед Али: «Все время переживать из-за прошлых ошибок – самая грубая ошибка». Но, как выразился Лев Толстой, «когда тебя предали – это все-равно, что руки сломали... Простить можно, но вот обнять уже не получается...»

Она думала: «Когда же я поумнею? Смерть, которую я так боюсь, все-равно настигнет каждого, так надо ли прятаться от нее, зарывшись добрыми делами? Надо ли дарить всем любовь без разбора, помогать всем и каждому, и этим только навязываться тем, кто не приемлет ни любви, ни доброго поступка, только смеются надо мной, над моей нищетой, над моей несостоятельностью. Нет, надо меняться! Надо создать какой-то уют в доме, разнообразно питаться, съездить куда-нибудь отдыхать... И начать это надо с завтрашнего дня. «Хотя бы один день тебе осталось жить, все-равно надо начать все сначала...» Все прошло, все новое. Никого не учить, как жить, а учиться самой. Но сердце ведь не компьютер. В нем программу не поменяешь... Дальше видно будет!»
Позже Марина нашла на сайте «Одноклассники» страничку Сергея Зальцман. Там он выставил свои фотографии с женой и внуками. И не скрывал своего довольного вида и огромного пуза, вполне довольного жизнью.
Наверное, самому себе он казался длинноногим стройным красавцем, а вовсе не потешным, хотя и жизнерадостным пузанчиком. У него двое сыновей, жена и внуки. Работает он плиточником. Занимается рыболовством в свободное время. Дай Бог им счастья!

Натка долго не писала. Позже сестра ее Мария написала письмо Марине, что она не может писать, так как она болеет. У Натки – рак. Рак – это приговор, смертная казнь, растянувшаяся во времени. Хотелось плакать, кричать от безысходности...
Марина послала несколько посылок Наталье в сибирский город Омск со сладостями, со всевозможными шмотками и шубами, с особыми препаратами для отсасывания кала... Она бы осталась нищей, только бы помочь своей подруге. Но вдруг она получила сообщение от ее сестры, что Натка умерла...
Как написала ее сестра: «Она была рада твоему вниманию...» И все же Марина считает себя виноватой. Виновата в том, что при жизни не прощала ей ее резкость и прямолинейность.
Может быть она заболела онкологией тем, что узнала, что Марина больна. «Прости меня!» Марина иногда чувствует ее душу, которая успокаивает ее при невзгодах, и ей порой стыдно, что она еще живет, а Натки больше нет на свете.
«Наташенька, друг мой, погоди, и я приду туда, где ты находишься, только мне надо еще помочь детям и внуку стать на ноги...»
Наташа – значит «Божий дар радости». Быть дарителем радости для окружающих – это ли не призвание в жизни. Спи спокойно, милая Наташенька!
Марина много раз перечитывает письма от Новиковых и всякий раз больно вспоминать об этом.

«Марина, здравствуй! Пишет тебе сестра Наташи Новиковой - Мария. У нас очень серьезно заболела Наташа (онкология). Загадывать, что будет впереди, я боюсь. Насколько это серьезно, как могу скрываю и от Наташи, и от мамы. Хотя, что на самом деле знает Наталья, я не знаю, могу только предполагать... Марина, я с просьбой. Наташе нужен калоприемник (хотя бы несколько штук), если можно, конечно. Говорят, немецкие более удобные для больных. Я очень долго тянула с письмом, хотя Наташе сказала, что тебе написала. Я знаю, что у тебя свои серьезные проблемы со здоровьем, извини! Если надумаешь написать письмо, то не дай понять ей о всей серьезности ее болезни. Я тебя очень прошу... Если у тебя есть на компьютере электронная почта, ты можешь мне выслать сообщение. До свидания. Маша. 30.08.04.»

«Марина, здравствуй! Сегодня утром отправила тебе сообщение по электронной почте, чтобы ты не покупала за такую цену, это не спасет таких денег!  Если бы от этого зависело здоровье... А деньги у меня есть. Это не от того, что от тебя я не хочу брать, просто тебе деньги нужнее. Вечером пришла и рассказала Наташе о твоем звонке, она была очень растрогана. Марина, может тебе что нужно, пиши, не стесняйся! В этом году я очень хотела съездить в отпуск куда-нибудь за границу. Мы хотели связаться с тобой, можно ли заехать к тебе в гости? А вот как все получилось... Марина, милая, тебе нужно самой хорошее лечение... У тебя деньги не лишние. Ты и так очень много сделала и делаешь для нас, за что мы тебе благодарны. Спасибо тебе! Пожалуйста, лечись, выздоравливай! До свидания, Елена. 15.09.04.»

«Получили посылку от тебя, большое спасибо! Ты так много прислала калоприемников, что хватит, наверное, на всю жизнь. Как ты справилась? Хотя ты написала, что попросила их у работника ухаживающему за престарелыми. Спасибо вам обоим! Спасибо и за сладости, за часы с голубкой, за вещи и деньги. Целуем твои золотые руки! Привет большой твоим сыновьям! Наташа и Маша».

«Здравствуй милая Мариночка! Еле собралась с силами, чтобы написать письмо. 8 января было 40 дней, как не стало Наташи... Была на кладбище и положила цветы от тебя и вслух об этом сказала... Я очень вам благодарна за участие в нашем горе. Большое спасибо за внимание и помощь! Пока я просто не знаю как мне жить дальше... Похоронили рядом с папой и бабушкой, вернее в могилу бабушки. Мое сердце еще не смирилось с потерей и в мыслях иногда думаю, что надо бы поговорить с Наташей.., а потом спохватываюсь... мы друг другу ни слова не сказали об этой болезни. Она меня все время поддерживала, беспокоилась обо мне, успокаивала и говорила: «Маша, возьми себя в руки, перестань беспокоиться, у тебя глаза прямо кричат...» Дома я не плакала, а когда приезжаю к себе, то здесь я уже давала себе волю накричаться и наплакаться... Наташа похудела, особенно резко за последние 10 дней. Когда она раздевалась, я или закрывала глаза или отворачивалась, чтобы не закричать! Ты знаешь, она была очень расстрогана до слез, когда мы получили посылку от вас. Мы сейчас с мамой живем у Наташи. Дом просто так не оставишь. И маму одну тоже нельзя оставить. Что-то будем решать... К себе приезжаю два раза в месяц. Мама очень слабенькая и буквально тает. Лучшего ждать не приходится, но только бы не хуже... Я тебе высылаю фото с моего дня рождения. Это последние фото с Наташей. А через два дня она легла в больницу. Я не хотела праздновать, а она говорит: «Да что ты? Давай будем считать, что у нас ничего не произошло!» Ты знаешь, она очень сильный человек! Марина, дай вам Бог всем здоровья! Мне бы очень хотелось тебе помочь хоть как-то. Из новостей узнали о страшных катаклизмах в ваших краях, не коснулись ли они вас? Я поздравляю вас с Новым годом и Рождеством! Здоровья вам, радости и удачи! Если будет возможность, то присылай весточки на электронный адрес. Вот наверное и все. Пиши. Мария»...

Только один раз она приснилась Марине, где они пошли гулять по дорожкам рощи, заросшими деревьями, по лугам, где поют птички и так было хорошо… Но вдруг Марина увидела ребят, играющих у ворот дома. Ее это заинтересовало… А  Натка исчезла, обиженная ее невниманием… Прости, Наташенька!

Приснился ей и другой сон – про отца. Когда умер отец, Марина ужасно тосковала по нему. Была в состоянии депрессии. Ей казалось, что умер отец и что дальше? Вот так все умрут, а зачем тогда родиться и жить? Для чего? Она пребывала в депрессии долгое время.
Марине, как она помнит, приснился отец десять лет назад. Он был зол на Марину по непонятным причинам. Она стояла в другом конце комнаты. Он подошел и занес кулак для удара. Он мог бы ударить ее так, что она бы рухнула без сознания. Но однако же не убежала, а просто съежилась и закрыла глаза, чтобы этого не видеть. Но удара не последовало. Она открыла глаза и увидела отца, внимательно глядевшего на нее. И тут же он исчез. Она проснулась и подумала: «Все против меня. Неужели я такая плохая? Но в чем меня обвиняют? Не понятно...»
Он снился сначала больным, злым и на костылях. Через несколко лет он явился ей, сидя на кресле, а его обслуживали женщины. Еще немного позже, он приснился молодым и счастливым, который бежал навстречу радостно и безмятежно. Больше он не снился. Но Марина была рада за него, значит Бог простил все его прегрешения и отец добился расположения Господа.
Судьба Марины похожа на судьбу меньшей дочери короля Лира. Он любил старших детей, а младшую ненавидел за то, что она просто любила детей и готова была отдать последнее. «Такой человек сам себя не уважает» - думал король Лир. И раздал свое королевство старшим, а младшей – ничего. Все-равно по ветру пустит. А старшие, взяв свой кусок добра, больше не нуждались в отце и выгнали его из своего имения. Отец нищий и голодный постучался в дом к младшей дочери, и та с почтением приняла его. Старшие от зависти и корысти повесили младшую. А отец сошел с ума. Вот так и в жизни. Пока отец давал сестрам, он нужен был, как все отдал, так не нужен стал.

Марину все больше настораживало то, что Маркус нигде не работает и не хочет ничего. Она ему подсовывала фильмы, как инвалиды борются за свою жизнь, несмотря ни на что. А он же не инвалид, высокий, симпатичный, а сидит дома: никого не видит, никого не слышет. Нет, надо что-то с этим делать...
Она увидела объявление в газете, что начинается платный набор на учебу массажистов и стоит это 600 евро. Деньги еще остались от продажи дачи и нужно их направить в нужное русло.
Она загорелась этим делом, к тому же Маркус знал все проволочки этого дела, так как ему подсказывала мать. Он делал ей массажи и ей становилось легче. А если еще дадут ему диплом массажиста... Это будет здорово! Потом он найдет себе работу, купит дом, машину... Она поделилась этим с Маркусом. Была в большом возбуждении, что Маркус согласился. А чтобы он не боялся и не изменил своего решения, она тоже изъявила желание поехать и учиться...

Марина с Маркусом ехали на поезде в город Дюссельдорф на занятия массажистов. Через определенный промежуток времени поезд издавал тревожный, предупреждающий сигнал. Он мчался со скоростью 100 км в час. Шел без опоздания. Внезапно его ход резко замедлился, колеса затормозились, отчаянно визжа. Наконец, поезд остановился на красный свет. В тамбуре стояли трое полицейских и внимательно оглядывали пассажиров.
Марина стояла за неимением мест у туалета, куда вошел недавно Маркус облегчиться, прислонясь к двери и наблюдая за людьми. В руке у нее был тяжелый саквояж, набитый полотенцами и простынями.
Как раз по городу шел праздник хэлуинов. Вся молодежь и некоторые старики напялили на себя костюмы различных персонажей. Кто был – гном, другой был – буратино, третий – заключенный с концлагеря в полосатой пижаме, скелет, вампир и другие герои из сказочных персонажей.
Марина представила, как какая-то беженка в черном, под знаком хэлуина везет в сумке взрывчатку, недовольную распорядками правительства и нажимает кнопку пульта... Представила она это воочию... На нее глянул внимательно полицейский. Она засмеялась, что этим навлекла на себя его внимание. Взгляды всех трех полицейских направлены теперь на Марину. Ее еще больше донимал смех.
Хорошо, что поезд остановился и полицейские вышли, оглядываясь на нее. Она заставила себя прекратить смеяться, а то получается «законченный шизофреник». Но окружающие еще долго поглядывали на нее, пока она не доехала до своей остановки.

Марина хотела хоть чем-то заинтересовать сына, хоть каким-то делом, чтобы в своих глазах вырос и уважал себя. На это было дано два дня. Первый – был теоретический, второй день – практический и с экзаменом в конце. Было человек восемь. Они все друг другу помогали в знаниях мышц и костей.
Делали массажи под руководством массажиста Елены Гиллес. Делились своими знаниями в области массажа. Маркус давно хорошо массировал и знал где что болит у человека и как надо эту боль снимать. Этому научила его мать Марина.
Сама она показала всем, как надо определять и лечить внутренние органы. Для этого надо человека положить на спину, ткнуть пальцем в пупок больного и немножко надавить.
Если в пупке будет слышно биение сердца, то значит у больного все в порядке с внутренними органами. Если же не будет биться сердце в пупке, то надо надавливать чуть сверху, или снизу, или в бока.
Там где будет слышно биение сердца, можно определить какие органы не в порядке. Снизу – опущение желудка, матки и мочевого пузыря. Сверху – зажатость сердца и легких, отчего боли при дыхании в сердце. Сбоку – боли в поджелудочной железе, или в селезенке, или в толстом кишечнике, или мочеточниках и так далее.
Лечить надо массажем в течение десяти дней. Если бы знали все массажисты, что так можно вылечить больных, не делая операцию? И многим она помогла в свое время. Массажем можно вылечить глухоту, грыжи, головную боль и многое другое...
Руководителю очень понравились действия Марины. Она сказала, что каждый массажист имеет право запонтетовать свой опыт лечения больных. Марина стеснительно улыбнулась и ответила:
- Лишь бы люди были здоровы и жить было хорошо!
- Но ты умрешь и твои знания умрут. А что останется для молодого поколения?
- Для этого мы и учим молодежь делать массажи, чтобы они лечили и передавали другому поколению.

Через два дня они получили сертификаты на вельнес-массажиста.
Но в душе Марины было состояние, представлявшей собой весьма мучительное состояние радости, возросших надежд на лучшее будущее своего сына и мятежных чувств. В ее душе не было восторга, к которому примешивалась бы боль страха. Что если это был пустой звук и зря потраченные деньги...
 Он скоро нашел себе место в приватном заведении – массажной клинике, и даже получил свой кабинет и право руководить салоном в отсутствии руководителя. Но Маркус в последнюю минуту отказался...
Марина сожалела об этом. Надо сделать так, чтобы вместе поступить на работу? Надо расшевелить Маркуса. Но это были только нереальные мечты...

Недавно Марина узнала, что Адам сильно пострадал у себя на работе, где работал завхозом металлоинстументов. В его обязанность входило принимать и разгружать привезенные агрегаты. В этот раз на него свалилось пакеты с агрегатами и передавили ему ноги. Он страдал от боли, когда его отвезли в больницу и сделали операцию по удалению стоп, так как они были разбиты вдребезги.
Адам очень страдал. Он тоже думал, что больше никому не нужен. Стал замкнут, печален... Позже ему сделали на ноги протезы, чтобы мог ходить.
Марина с сыном приезжали к ним в гости. Видя, как Адам замыкается в себе, Марина сказала ему одну вещь, которая изменила его отношение к жизни вообще:
- Не жалей себя и не вини кого-то! Не стесняйся всех – у других еще хуже бывает, и то живут и радуются каждому дню. Не думай, что все только и смотрят на тебя и смеются. Все только смотрят на себя и на свою жизнь, на тебя им глубоко наплевать. Поэтому живи и займись любимым делом, какая тебе по плечу. Живем один раз. И не надо в депрессию вдаваться. Радуйся, что у тебя хоть руки свободны и ты можешь делать что хочешь...
Адам – радиолюбитель, любитель механики. В келлере у него творится хаос из проволочек, шурупчиков, различных деталий и корпусов телевизоров. Он гордится, что в молодые годы в Казахстане устанавливал на трибунах к праздникам 1 мая ко дню солидарности трудящихся микрофоны и сателиты и сидел под трибуной, чтобы регулировать звук.
Всем гостям он демонстрирует свой собранный своими руками самодельный радиоприемник. Ободренный их вниманием он показывает всем еще некоторые свои изобретения, полезные в хозяйстве. В это время он был как ребенок, счастлив от того, что он делает и вызывает у всех умиление.
Медлительный и осмотрительный по натуре, он всегда отстаивал свое мнение. Он и раньше был квочкой, а теперь и вовсе посвятил себя собиранию всяческих железок в подвале, что опять раздражало Лизу. Лизе доставляет радость посыпать солью на открытые раны. Но может быть, сломанные судьбы ее научит относиться к больным с сочувствием...
Но на этот раз Лиза позволяла ему делать все, что хочет. Она поменяла свое отношение к больным, когда коснулось это в собственной семье. Сейчас он инвалид. Адам и Лиза помогают дочери воспитывать детей - своих внуков.

Марина все это время надеялась как-то встретить бывшую подругу Шолпан. В сайте «ОК!» ее не было. Только Сакен ей встретился, но не выходил на связь. Видно забыл свои коды или ему было неинтересно в этом сайте общаться с одноклассниками.
Марина уже поставила на этом крест, когда одна женщина из города Джамбула прочитала в телефоном справочнике ее номер телефона и сообщила ей. Это была правда Шолпан. Радости не было конца. Она узнала, как живет Шолпан сейчас.
Оказывается, она была вновь в гражданском браке. Родила сына. Ее муж издевался над ней, отчего она быстро постарела. Дочь ее  его ненавидела за то что он издевался над матерью. Потом они разошлись. Сын оказался больным, психически нездоровым.
Алия выросла и поехала в город Алма-ату найти родного отца и посвятить свою жизнь музыкальной сцене, так как она прекрасно пела. Она работала вечерами, пела в ресторанах и кафе. Отца так и не нашла. На лицо и фигуру была самая обаятельная и привлекательная.
Да, Марина и Шолпан получили страдальческую жизнь. Пройдут года, поймет любой и, это не изменится, чем больше жертвуешь собой, тем меньше это ценится...

Как только Марина переселилась в Германию, она стала искать своего больного горбатенького одноклассника Кирилла. Хотела ему чем-то помочь, хотя бы посылкой один раз в год. У нее был отец – инвалид, поэтому знает страдания несчастных людей. Пусть Кирилл будет один или с семьей, она желает помочь ему в этой жизни, так как и ей помогали в дни испытания и гонения. Может он где-то недалеко? Ведь тоже немецких кровей. Марина писала в газеты объявления по поиску знакомых, а ответа всё не было...
Она помнит, когда его вызывали к доске, он терял голос от волнения, одноклассники посмеивались над ним, а у нее застревал комок обиды в горле за него.
Учителя сидели тихо, не поднимая головы. Кирилл был благодарен Марине и делал знаки внимания, говорил комплименты («У тебя такие голубые и глубокие глаза, что можно в них утонуть!»), делал предложения («Давай сходим в горы, погреем спины!»). Он, единственный выпускник 10 класса, который получил отличную отметку по математике на госэкзаменах. Он же, единственный в школе, был немощен и слаб, но силен душой в вере и надежде на любовь людей, сострадание и поддержку.
Но тогда они - юные ребята, не понимали, как тяжело больному среди здоровых и сильных телом. Но Кирилл не сдавался... После школы поступил в Новосибирский инженерный институт. Проучился там на отлично пол года и потом был отчислен по состоянию здоровья. Он приехал домой с горечью на сердце и все недоумевал, почему его оттолкнули от учебы, от жизни... Бывшие одноклассники Геннадий и Саша не бросали его, поддерживали во всех начинаниях: сделали ему прическу с удлиненными волосами, нисподающими до самого горба, что скрывало его дефект и придавало Кириллу уверенность в себе.
И он поверил в себя, был открыт и весел, пошел работать в Райпотребсоюз кладовщиком, хотя мог получать пенсию по инвалидности. Он стойко переносил все сложные ситуации жизни, верил, что и на его улице будет праздник! Он не умел и не хотел привыкать убегать и избавляться от скорбей, или переезжать с места на место, потому что верил, что и здесь может получить и давать пользу людям.
Марина понимала, как ему трудно, но она хотела детей и боялась, что его болезнь может передасться по наследству. И дети будут также страдать.
Она вспоминает, как уже после развода, когда она ненадолго приехала домой в село Мирки, встретился Кирилл, когда она шла домой и держала в руках детские пинетки, купленные в Детском мире. Он, поглядев на пинетки, спросил: «Что, ребенка родила?» «Да, - ответила Марина, - но с мужем разошлись...» «Что, не хороший попался или сама сильно уж разборчивая!» Видно, не мог забыть прошлого, что она пренебрегла им и гордо поспешил удалиться.
К большому сожалению, она узнала, что Кирилл умер в 1998 году. Похоронили в Кузьминке. Он женился на Наде и имеет двоих детей. Жена его часто изменяла ему. Как-то он пришел домой с работы усталый, а в постели жена с соседом. Кирюша с отчаяния схватил нож и ударил мужчину в спину. Тот сразу скончался.
Кирилла осудили на семь лет строгого режима. Но по состоянию здоровья через три года его отпустили домой. Прожил он несколько месяцев и умер.
Жена его повезла детей в Россию и хотела там их продать. Но об этом узнала сестра Кирилла и через милицию забрала их себе на воспитание...
Да, тяжела жизнь инвалида. Такой случай убийства оправдывает человека, когда он борется за семейное счастье, а его обманывают. Тяжко и больно на душе становится, когда вспоминаешь Кирилла. Кто-то попытается его скорей осудить, но «не судите и не судимы будете». Куда страшней убийства заказные, корыстные, от ненависти, от нечего делать – праздные.
Марина так и не успела сказать ему в утешение, что у нас есть Защитник, Целитель и Спаситель – Господь. Она это говорит всем: больным, разочарованным и одиноким, что у нас есть луч света в темном мире.
Кирюша, прости нас всех, ибо не знаем, что творим... Вся твоя скорбь: непонимание, не принятие тебя таким какой есть, гонения, унижения и оскорбления со стороны близких тебе людей, осуждения и насмешки – пусть будет святой, пусть будет благим намерением Господа о тебе. Много бывает горя на свете, кто его не испытал? Но одна скорбь убивает душу, другая вносит в нее жизнь, бодрость и мир. Так и в нас скорбь будет действовать различно, смотря по тому, постигаем мы или не постигаем всю святость любви Божьей и благое намерение, с которым Он послал нам эту скорбь.

Через некоторое время Марина нашла на сайте Катерину Шевцову, с которой работала в Доме Пионеров в Селе Мирки. Она работала с ней в доме пионеров швеей детских костюмов. Потом вместе поехали в Целиноград и работали в ЖКО воспитателями молодежных общежитий.
Там ее дочь, когда играли вместе с Маркусом, ударила ногой в пах ему, и он, плача от боли, прибежал домой и пожаловался матери. Она пошла и спросила: «За что?» Катя засмеялась и сказала, что она так научила защищать себя от мальчишек». «А что если у него детей не будет?» - с сожалением ответила Марина.
«Привет, Катюша! Ты меня помнишь? Я сразу узнала тебя. Как дела, здоровье? Как дети, внуки? С мужем еще живешь? Напиши мне о себе, я буду очень рада!»
«Марина, привет! А я тебя искала, а ты сама меня нашла. Я с мужем разошлась буквально после твоего отьезда в Германию. Сейчас живу с другим в гражданском браке. Уже 15 лет. А прежний муж живет в России в Саратове. Сын прошлым летом был у него в гостях. У дочери родился мальчик Ярослав, но с мужем она разошлась, прожив всего 4 месяца. Свекровь приезжала, смотрела на правнука и очень жалеет, что у нас с Сашей жизнь не сложилась. Наши общежития скупил у завода один бизнесмен. Я хотя уже не работала на заводе, ему объявила, что подам в суд, если не предоставит мне нормальное жилье. Что я задаром потеряла злоровье, когда работала десять лет воспитателем общежития? Я буду подавать в суд... Он испугался, не хотел связываться с судом и купил мне двухкомнатную квартиру. А ты похорошела, такая женщина интересная. Как у тебя сложилась жизнь?»

Марина, я всегда брала с тебя пример. Ты в Астане добилась сама всего и мне сильно помогла, благодаря тебе я получила общагу. Благодаря тебе я получила садик Надюшке. Глядя на тебя, я решилась на второго ребенка, думала она может и я смогу. И то что ты Валерию обещала - я знаю, мы ведь с тобой буквально перед отьездом виделись в магазине. Ты правильно сделала что уехала и устроила жизнь, самое главное, детям. А я тоже устала от Сашки носить синяки. Он уехал как всегда к маме и потом звонит: «Приеду», а я ему – «Я вышла замуж». Он прилетел и с меня участковый снял петлю -  Сашка меня уже хотел повесить, но его выдворили менты из города за 24 часа. Я работала на трех работах, чтобы выжить, а за мной уже ухаживал Ваня, и я решилась... Мы сошлись и по сей день я не жалею. И ты молодец, правда здоровье и у меня не ахти, после пятидесяти полезли всякие болячки. И еще мечтаю перевезти детей в Россию. А то скоро заговорим по-казахски. Внуки наша радость. Мы Ярослава любим без памяти, а Надю я оформила как мама-одиночка. Она получает пособие. Пиши».
Теперь Целиноград переименовали в Акмолу и этот город стал столицей Казахстана. Выросли прекрасные дома, красивые парки с фонтанами, белый дом и другие достопримечательности.



Глава 39

Марина с Маркусом решила переехать на новую квартиру. На бывшей начали захватывать турки и делать при этом всем нетуркам всякое несносное: кидать под двери мусор, ломать замки, своим детям разрешать обзывать и пинать входные двери. Они стали быстро искать другую квартиру.
Маркус нашел по интернету квартиру с украинским домовладельцем Александром Сяйбо из Москвы по-национальности – украинец, жена его тоже – русская немка из Караганды, которая при переезде в Германию, первая занялась жилищными делами, то есть недвижимостью... Они делают то, что называется выискивают старые бесхозные квартиры, делают небольшой ремонт и сдают под квартиры. Получают большие деньги, и этим живут.
Он был ответственным за этот трехэтажный дом с двеннадцатью квартиросьемщиками. Там он появлялся каждую неделю со своими гарними хлопцами - дружками и в свободной квартире пили, ели, отдыхали и кое-что переделывали. Он платил им мизерную зарплату, но кормил их по-полной: сосисками, шашлыками, дюнеры.... Всегда стол украшали алкогольные напитки: горилка, варенуха, самогон, напиток Люцифера, пиво и водка. Иногда вместе пели песни. Вечером далеко разносилось их громкое пение о кохании дивчинах:
Знов зозулі голос чути в лісі,
Ластівки гніздечко звили в стрісі,
А вівчар жене отару плаєм,
Тьохнув пісню соловей за гаєм.
Всюди буйно квітне черемшина,
Мов до шлюбу вбралася калина,
Вівчар у садочку,
В тихому куточку
Жде дівчину, жде...

Во-первых Марина не доверяла украинцам, во-вторых ее мать жила рядом. А как известно: чем дальше, тем роднее. Но сыну не хотелось оставаться в старом доме, потому что там стали машину его царапать, зеркало сбивать, один раз в дом хотели залезть. Когда к ним подключился кто-то в интернет, то терпение лопнуло и они срочно пееехали на новое место жительства, хотя Марина была не в восторге. С хохлами начнутся новые проблемы.
     Они даже не стеснялись в своих выражениях при открытых окнах на всю улицу ругались матом и доказывали, кто из них умнее. Все не спали до двух часов ночи и боялись попасться им под руку.
Марине казалось, что это ее муж вернулся и будет опять буянить и не давать отдыхать. Когда она выходила, всегда оглядывалась, а когда сидела дома, ждала, что вот сейчас кто-нибудь из них выбьет дверь и будет ее насиловать.
- Да кому ты нужна? – усмехался сын.
- «Ночью все кошки одинаковы», - говорила она, перепугано оглядываясь на входную дверь.

Маркус обещал так серьезно сделать ремонт сам на свой вкус качественно и быстро. Марина молчит. Она уже много раз слыхала это, но у Маркуса быстро проходило рвение и ей приходилось доделывать самой. Он возмется с энтузиазмом за кисть, проведет несколько раз по стене, потом трогает голову – что-то она не в порядке и идет отдыхать. Марина молча, несмотря на свое состояние, берет инструменты и доделывает ремонт до конца. Начали ремонт в стиле «хай-тэк», продолжили в стиле «пусть-так», заканчивают в стиле «хер с ним».
Он всегда говорит:
- Куда ты торопишься?
- Ты же знаешь, что для меня всю жизнь лучше было доделать работу до конца, а не бросать наполовину, потом отдыхать.
- Поэтому ты вся такая выжатая!
Наконец, закончили. В новой квартире Марина чувствовала себя неуютно. Где-то поднимался страх, что снова отыщатся причины, по которым им не будет комфортно здесь жить. Марина вышла на улицу передохнуть.
Стала приводить в порядок приусадебный участок. Кругом трава – сорняк, то там, то здесь торчали колючки. Грязь вместе с прошлогодними листьями забила всю дорожку, что вела от дома к главной дороге. Надо было весь мусор собрать в мешок. Два часа она прозанималась с мусором, чтобы собрать в мешок, газоны почистить. В это время проходил домоуправитель Александр и с упадническим настроением сказал:
- У меня все руки не доходят до порядка на улице.
- Ничего. Мне надо двигаться.
Мешок с мусором она оттащила со двора в угол забора и пошла к Маркусу перекусить. Он встретил ее как-то испуганно:
- Ты где была? Я уже думал, упала где-нибудь в обморок.
- Просто прогулялась...
Он пробормотал что-то нечленораздельное.

Маркус начал стены обклеивать русскими флагами и пилотками с орденами. Включать русские песни и сидеть за русскими играми в компьютере.
Он злился, когда мать говорила, что лучше не быть кумиром России, а быть простым человеком и ничего не вешать на стены. Среди всех народов есть хорошие и плохие люди. Поэтому не надо кого-то завышать, кого-то занижать.
- Ты вообще не понимаешь: кто плох, а кто хорош. Поэтому не лезь в мои дела, – злился Маркус.
Марине казалось, что все русские могут в одночасье ворваться в квартиру, изнасиловать или украсть, что плохо лежит и набить ни за что ни про что морду, и уйти, хлопнув дверью. Потом обвинить хозяев, что они сами виноваты: не надо было показывать свое гостеприимство. Недостижимое – всегда особенно желаемое. А когда чувствуешь, что принимают тебя великодушно, тогда можно применить жестокость и наглость. Это в крови русских и украинцев.

Квартира была холодная зимой. Отопление было под полом, но бывшие квартиранты усомнились в здоровом образе жизни, хотя и говорят: «голову держи в холоде, ноги в тепле, а желудок – в голоде». Батарея состояло всего из пяти ребер.
У Марины мерзло тело, а в жару невозможно было дышать. Может это разжижающие таблетки делали свое действие, но она не могла никак привыкнуть к новой квартире. На дворе обещали им дать участок под огород – будет где косточки размять. Но прожили уже год, а так и не дождались обещаных привилегий, а платили за это большие деньги. Хохлы нигде не пропадут! Гарние хлопци!

Марине показалось, что она была один год в тюрьме. Потому что она была под гнетом Александра, который приезжал на три-четыре дня каждой недели и жил с наемными мужиками над ними.
Однажды один житель – коренной немец, сосед по квартире спросил у Сяйбо:
- Почему так громко и поздно, непринужденно вы общаетесь между собой плохими словами?
- У нас русский менталитет! – гордо заявил Александр.
- Но вы же в Германии?..
Марина представляла себя в лапах бывшего мужа Валерия. Как начинался наверху самодеятельный концерт, у нее была тахикардия - сердце колотилось бешено и нервно. Видно не забыла еще то время, когда после пьянки, начинались драки.
Также сыновья ее были очень агрессивны. Маркус ее действия характеризовал как неосмысленные. Он негативно отзывался по-любому пустяку, и по несколько дней не разговаривал с матерью, считая ее последней дурой.
Младший сын Бруно приезжал к матери обедать и постоянно ругал ее за нездоровую пищу, которое мать ему готовит. Хоть и вкусные, но паразитированные химическими добавками.
- Где ты видишь это? Я готовлю из натуральных продуктов, - с обидой высказывалась мать.
- Да, кругом... Читай содержание на упаковках: крахмал, сойя, ароматизаторы, острые пряности. Не говоря уже: глюконат, аспартам, что делают человека идиотом. Хлеб, яйца, мясо, консервы, колбаса, помидоры... – все это яд. И значит ты враг нам, потому что готовишь нам из этих продуктов.
- Из чего готовить, если все из химии.
- В первую очередь бери «ВIО». Это более натуральные продукты.
- По телевизору говорили, что «ВIО» содержит тоже много химических элементов.
- «ВIО» - это что такое? Это когда выращивают овощи не химическими удобрениями, а на естественном навозе.
- А навоз разве не на химических кормах?
- На химических, но с маленьким содержанием.
- Я бы говорила, что ты занимаешься здоровым образом жизни, если бы не видела, как ты куришь, редко, но заливаешь горло алкоголем.
- Я это делаю только тогда, когда вы бл..., доведете меня до белого каления...
- Я никого не трогаю. Если не нравится, то не ходи ко мне. Оставь меня в покое. Иди себе своей дорогой, и братца своего прихвати.
- Еще чего не хватало... Меня от вас и так тошнит. Сидите, не работаете.
- Так сиди тоже! Зачем еще на другой работе подрабатываешь?
- Если ты мне будешь давать по 200 евро каждую неделю, тогда я не буду работать.
- У меня их нет, к сожалению. Ты же знаешь, я на пенсии по-болезни.  И мне платат всего 600 евро в месяц. А это только за мою квартиру заплатить. Если б я могла, я бы пошла работать и давать тебе 200 евро каждую неделю. Но кто меня возьмет – парализованную?.. Тебе нужны деньги, чтобы девочек заводить, а Маркусу это не нужно.
- Ой бл.., живете как паразиты, только пожрать, посрать, поспать и телевизор посмотреть.
- Я варю, дом убираю, стираю, за твоим сыном присматриваю, несмотря, что я вся больная...
- Не больная, а дурная...
- О чем тогда с тобой разговаривать? Ты – умный, а я – дура! Ты сначала проживи мою жизнь, потом рассуждай...
- Маркуса держишь у своей юбки, а он и рад. Живет как пиявка и сосет кровь...
- Я его не держу и не выгоняю. Хочет идти – пусть идет, не хочет – пусть сидит. Я считаю, что он – психически неуравновешен. Это подтверждается многими фактами. И этот крест я должна нести всю свою жизнь. А ты, как и Елены муж, считаете меня за ненормальную. И поэтому, я повторяю, вас Бог наказывает – ваши дети ненормальные – психические инвалиды. Если поменяете свое мнение о людях, то ваши сыновья станут здоровы.
- Ты еще покаркай...
- Я не каркаю, а делаю выводы! Святая Матрона говорит, что тот кто матерится, тот себя навозом мажет, и от него бегут все, чтобы не воняло...
- Твои святые... В трудную минуту они никогда не помогут!
- Любовь не нужно требовать, ее надо заслужить! Когда тебя поддерживают, любят, ты становишься сильным, здоровым. А вы меня пихаете в могилу...
- Наоборот, когда тебя пинают и бьют, тогда становишься сильным, не надеясь ни на кого. Может я поэтому с тобой так веду себя, чтобы сделать тебя сильной..?
- Спасибо! Мне и так хватает плевков... Никогда никого не слушаю. Никогда ни на кого не надеюсь. Никогда ни от кого ничего не жду. Просто беру и делаю все самa. Поверь - это намного проще, чем каждому кланяться и слушать матерки.
- Я не на тебя матерюсь, просто это присказка такая.
- Как сказал Александр Сяйбо недавно соседу: это наш русский менталитет. Но ты же живешь в Германии. Не надо ходить к соседу со своим правилами. Не хочешь жить нормально – езжай в Россию! Ты еще не понимаешь, как вести здоровый образ жизни, а учишь всех и каждого. Не стоит принимать доброту за слабость,  грубость – за силу, а подлость – за умение жить.
Марина на всякий случай пошла и открыла входную дверь, чтобы посмотреть – не подслушивает кто за дверью, так как Бруно во весь голос обвинял мать. В этот момент от ее двери отшатнулись несколько фигур «гарних хлопцев». Один начал что-то говорить в свое оправдание, но Марина тут же захлопнула дверь перед их носом.

На следующий день Бруно позвонил матери:
- Все-таки это не хорошо, что тебе после стольких многих лет такой «замечательной» жизни, приходится еще и с нами, взрослыми дебилами, возиться. Мне действительно очень жаль...
- Из вышесказанного следует нижеследующее: что бы не случилось, я вас безусловно люблю. Вы – мое потомство! Надо мне все делать так, чтобы помочь тебе и Маркусу, и моим внукам жить в радости, без стрессов. Тяжело, но надо постараться. Надо быть ответственной за свое потомство, как бы тяжело не было... Но не делайте мне сильно больно... Я могу не пережить!
Дети думают, что родители дают им советы и учат, потому что хотят иметь свою власть над ними. Поэтому они все принимают агрессивно. А на самом деле родители их видят маленькими, беззащитными и пытаются оградить от плохих шагов.


Сын Бруно приходит к матери обедать и требует, чтобы она ему готовила только здоровую пищу: никаких пакетов с полуфабрикатами, никаких химических напитков, которыми заполоненен продуктовый магазин. В обратном случае, он не хочет с ней поддерживать никаких отношений. Каждый раз он начинает еду с просматривания пакетов, из которых она извлекла продукты:
- Самая большая угроза нашему здоровью – пагубные привычки, неумеренный образ жизни, хронический стресс, постоянное возбуждение чувств и эмоций. Подобные вредоносные факторы неизбежно приводят к интоксикации. Мы сами доводим себя до болезней, а виним во всем этом «генетическую расположенность». Невзирая на насилие, которому мы его подвергаем, всегда есть возможность вернуться к нормальному состоянию, восстановить биохимический балланс и быть здоровым. Первое, надо долго и вдумчиво пережевывать; второе, когда разум и тело находятся в гармонии с собой и окружающим миром, человек становится здоровым и счастливым.
- Вы никогда не поймете женского сердца... Как можно быть здоровым и счастливым, когда видишь, что дети – нездоровы и несчастливы. На душе нет радости, а это во многом определяет нашу жизнь...
- Глупости... Дети у тебя уже взрослые и им пора уже нести за себя ответственность. А ты до сих пор указываешь, направляешь... Вот и Маркус тебя слушается в такие годы, а мог бы сам поразмыслить, отойти и начать жизнь самостоятельно.
- Я лишь подсказываю, а вы решаете, что хорошо, что плохо; чего нельзя, а что можно.
- Ты его этим только губишь. Посмотри, у него нет самостоятельности, ответственности... Порой, за счастье нужно бороться даже с самим собой...
- Да, я плохая мать...
- Ты не плохая, но промолчи, где надо и не надо, мы должны учиться всему, тем более – питанию. Правильное питание и физическая активность – лучшие способы, помогающие вымыть из организма токсины, восстановить баланс ферментов и гормонов и быть здоровыми. Сейчас любой человек страдает от внутреннего загрязнения, застоя в органах, кризиса интоксикации и годами накапливает в себе ядовитые отходы. Попытки улучшить здоровье без предварительного удаления накопившихся токсинов оказываются провалом. Тело, которому нужно защитить себя от смертельно опасного окисления, старается удержать токсины в нейтральном состоянии внутри жировых клеток и жидкостей. Состояние автоматически улучшится, если люди избавятся от ядовитых отходов и удалят грязь из органов и систем.
- Как это сделать?..
- Прежде надо очистить печень. А заодно и толстый кишечник. Потом почки. Если из органов выделения убрать все накопившиеся отходы, то очистка организма будет проходить естественно и не причинит никакого вреда. Но надо проводить очищение несколько раз. Засорение организма приводит к вялости организма.
- Ну и как ты чистишь?
- Это еще надо изучить... Надо еще книги почитать. Но я уже знаю, что регуляция веса должна начинаться с устранения коренных причин нарушения метаболизма. Один из способов справиться с этой проблемой – превратить избыточный сахар в жир. Но чем больше последнего накапливает человек, тем меньше ему хочется двигаться. В конце концов тело теряет способность сжигать жир для получения энергии. Так запускается бесконечный процесс повышения секреции инсулина и производства жира. Необходимо удерживать секрецию инсулина на низком уровне. А это значит: не употреблять переработанные, рафинированные и подвергнутые технологическим обработкам продукты, которые повышают уровень инсулина и истощают энергию организма.
- Ой, я уже устала от твоих умных мыслей.
- Я хочу, чтобы ты тоже поняла, почему у тебя болезни и как их нужно излечить.
- Мои болезни все на нервах. А они уже – kaputt!
- Что тебя волнует? Дети и внуки? Пора уже пожить для себя!
- Что значит жить для себя?
- Делай то, что ты хочешь.
- Я хочу заботиться о ком-нибудь, например, о вас - детях и внуках. Иначе жизнь кажется бессмысленной. Но всегда слышу недовольство.
- Ты уже еле двигаешься, а здоровая пища снабжает нас энергией, и нам надо жить без усталости. Разумеется, нам хочется, чтобы еда была приятной на вкус. Но иногда лучше поесть невкусную еду, но здоровую. Причина твоего нездоровья заключается в боязни всех и вся. Уже взрослая женщина и пора перестать бояться. Страх не создает благоприятных условий для здоровья. Это может только твердая вера и любовь к себе. Любовь заключается не в самолюбовании, а в уважении своего тела, разума, души, а они у тебя прекрасны. Полюби себя такой какая есть! Сформируй позитивное отношение к себе и безоговорочно поверь в возможность провести оставшуюся часть жизни гармонично, быть здоровой и счастливой. Мы ведь не в России, где все свои проблемы заливают водкой, а в Германии, где есть все для осуществления своих идей.
- Ну что вам готовить, чтобы вам было вкусно, а мне приятно?
- Читай на этикетках из чего приготовлено то или другое. Хотя производители не пишут правды. Под привлекательными надписями «из цельного зерна» или «обогащенная питательными веществами», скрывается целый набор синтетических веществ. Они присутствуют во всех без исключения переработанных продуктах и отравляют организм.
- Тараканов травят химическими веществами, а они живут и размножаются, привыкают. Так надо и нам!
- Ты не понимаешь, химические вещества действуют на печень, почки, кишечник и соединительные ткани. Это искусственные красители, консерванты, ароматизаторы, рафинированные сахара, трансжирные кислоты – доводят до кризисной интоксикации. Печень – основной наш очиститель, он занимается нейтрализацией и обезжированием ядов. Оставшиеся токсины печень накапливает в себе, чтобы не допустить их попадания в кровоток. Иногда печень не справляется с этой работой и три четверти объема печени используется для хранения токсинов, которые она не в состоянии обезвредить. Наступает критическая ситуация, когда химикаты начинают проникать в кровоток, при котором страдают другие органы и ткани, включая головной мозг. Пищевые добавки и консерванты приводят к раку, синдрому Альцгеймера, болезням сердца, астме, неврологическим растройствам, к ожирению.
- Тебе уже пора книги писать по диетологии. Ты молодец, конечно, но что с меня требовать...
- Ты смеешься, а между тем, искусственные красители тоже губят здоровье. Эти химикаты усиливают гиперактивность и синдром дефицита внимания у детей дошкольного возраста. Надо исключить из их рациона все суррогатные и переработанные продукты. Заметь, если стоит в списке содержания в продукте Е110, или тартразин Е102, или кармуазин Е122, или что еще хуже – понсо Е125, то они в действительности запрещены, так как вызывают аллергию и пищевые отравления, а последний и рак.
- Тогда что нужно покупать в магазинах, ведь все отравлено?
- Надо самим не лениться и варить из натуральных продуктов, как в России.
- Мы в России вообще ничего не ели, кроме картофеля и болели больше.
- Это от голода. Надо все же нормально питаться. Например, в каждом продукте находится глутамат натрия – одно из самых ядовитых веществ. Он обычно скрывается под кодом Е 621 или ГН. Со временем люди становятся безобразно жирными и у них поврежден гипоталамус – часть мозга, который отвечает за аппетит, метаболизм и набор веса. Этот усилитель вкуса скрывается под названиями: гидролизованный овощной белок, экстракт растительного белка, протеин, дрожжевой экстракт, солодовый экстракт, биомасса, специи или желатин. Этот искусственный усилитель вкуса присутствует в супах, подливах, соусах, салатных заправках и относится к группе экситотоксинов, чрезмерно стимулирующих нервные клетки, доводя их до полного истощения, разрушения и гибели. Но восприимчивы не только клетки мозга, интоксикация может распространяться на все ткани. Ты меня слушаешь? Такое ощущение, что тебе глубоко на это наплевать, ты где-то далеко...
- Я уже устала слушать... Что ты от меня хочешь? Я вам не враг и варю на совесть.
- Чтобы ты варила нам из натуральных продуктов. Подожди, я еще загляну в интернет, посмотрю название еще одного консерванта.
- Как сказал Серафим Саровский: «Пей там, где конь пьет. Конь плохой воды не будет пить никогда. Стели постель, там где кошка укладывается. Ешь фрукт, который червяк коснулся. Смело бери грибы на которые мошкора садится. Сади дерево там, где крот роет. Дом строй на том месте, где змея греется. Колодец копай там, где птицы гнездятся в жару. Ложись и вставай с курями - будешь иметь золотое зерно дня. Ешь больше зеленого и будешь иметь сильные ноги и выносливое сердце как у зверя. Плавай чаще и будешь себя чувствовать на земле как рыба в воде. Чаще смотри на небо, а не под ноги - и будут твои мысли ясные и легкие. Больше молчи, чем говори - и в душе твоей поселится тишина, а дух будет мирным и спокойным».

Он стал рыться в мобильном телефоне. А ей хотелось вставить спички в глаза. Так устала...
- Вот, посмотри, аспартам – заменитель сахара! Среди популярных подсластителей.., - он взял бутылку сока и прочитал что у него там имеется – наибольшее внимание обращает на себя – аспартам. В состав аспартама входят три основные ингридиента: аспарагиновая кислота, фенилалалин и метанол. Кроме того, при его расщеплении образуется побочный продукт - дикетопиперазин.
- Откуда ты знаешь все названия?
- Я занялся изучением этих химикатов когда заболел псориазом. Ты знаешь, я много ездил на моря, в жаркие страны, но помощи так и не получил. Я хотел понять, отчего у нас происходят болезни, их причину. Вообще мне кажется, что раньше были люди куда умнее, а сейчас одни идиоты. Нашу пищу превратили в яд.
- Вот здесь ты не прав. Наоборот, люди стали умнее. Раньше мы только и думали где взять хлеб, работали не покладая рук, чтобы заработать деньги и накормить семью. Ели одну жареную картошку, которая уже десять раз проросла. И тогда времени не было, да и компьютеров, чтобы узнать из чего состоит наша еда. Лишь бы заполнить желудок и не упасть в обморок от голода. Теперь вы можете выбирать, что можно есть, чего нельзя...
- Так вот: аспартам входит в состав жевательных резинок и таблеток для освежения дыхания, молочные коктейли, медицинские препараты, пищевые и витаминные добавки, растворимые чаи и кофе, сухие завтраки и газированные напитки. Аспартам относится к экситотоксинам, вызывающим полное истощение и гибель клеток. Он повреждает гипоталамус и способствует ожирению. Аспартам действует как медленный яд. При его накоплении в организме происходят потеря зрения, ожирение, опухоли яичек, молочных желез и мозга, эпилепсия, умственная отсталость и рак, врожденные пороки и растройства систем у человека, как аутизм и синдром дефицита внимания. Употребление газированных напитков выводят из строя механизм обмена веществ и блокирует подачу сигналов, которые отключает чувство голода и тем самым помогают контролировать вес. В результате формируется тяга к этим напиткам. Человек начинает пить все больше и больше этой обманчиво вкусной и сладкой жидкости.
- Значит, твой сын, родившийся с аутизмом, также является жертвой капитализма, где главное считается капитал, а не здоровое общество. Так почему ты ничего не предпринимаешь?
- Он живет у своей матери, а она знает, что везде есть ядовитые вещества – консерванты. Дело ее: давать ребенку или нет. Меня никто не будет спрашивать. А если добавить к этому сидячий образ жизни, то картина будет более удручающей. На западе сейчас люди в основном сидят за телевизорами, компьютерами и видеоиграми, забыли уже гулять на свежем воздухе, заниматься зарядкой, ездить на велосипеде, плавать и так далее. Я теперь езжу на работу на велосипеде, в выходные на велике делаю круизы по лесам, горам, озерам. Друзьям говорю: «Поехали вместе!» Они кривят лица: «Так далеко, устанем...»
- А ты знаешь... – задумалась на некоторое время Марина, - Мы совершенно не знали до 40 лет, что такое целлюлит, или упадок сил, или камни в почках... А как переехала в Германию, так и появились у меня симптомы заболеваний... А там были только стресс и страх, что тоже губительно для здоровья... Да, сложная жизнь!
- Я знаю, психическое расстройство тоже влияет на здоровье.
- Еще как! Питание – это основа нашего существования. Но жизнь начинается с веры в себя. Болезни – это следствие потери баланса как разума, так и тела. Причина такого состояния в отношении к себе и своему образу тела. Исправление восприятия себя станет первым шагом к исцеления здоровья. Болезнь, какая бы она ни была, это способ борьбы организма с проблемами души и тела, стремление вернуться к равновесию. Человеку не надо бороться с внешними и внутренними врагами, ему нужно просто сформировать позитивное отношение к себе и безоговорочно поверить в возможность провести оставшуюся часть жизни гармонично, быть здоровым и счастливым. Легко сказать, но трудно сделать.
- Мы уже взрослые, и нам надо отвечать за свои поступки.
- Но родители всегда в ответе за детей. В этом и заключается психические растройства, стресс, страх и паника. Если бы мы были вдвоем, тогда легче переносить все удары судьбы, а так мне приходится самой нести все тяготы жизни – отсюда и инсульт, и депрессия...
- Не надо так все брать близко к сердцу. Сколько женщин выкидывают детей на мусорку, и ничего... Правда, таким сучкам оправдания нет! Но ты должна спокойнее ко всему относиться.
- Постоянные конфликты: с родителями, с мужьями, с детьми.., чувство вины и страха от того, что я думаю что во всем я виновата – легко могут парализовать самые важные функции организма. Инсульт, инфаркт, сердечные растройства, рак возникают тогда, когда человек испытывает глубоко в душе сильное эмоциональное беспокойство и неудовлетворенность собой. Этим больным свойственно относиться к себе без уважения и терзаться ощущением собственной никчемности. И наоборот, когда мы находимся в гармонии с собой, своим телом и окружающей средой, наши энергии движутся свободно и создают ощущение благополучия. Это мощная сила, которая обычно остается в области подсознания, поддерживает жизнь и питание энергией. Жизненная сила формируется в физическую и химическую формы, столь необходимые для существования клеток, тканей органов и систем. Мы связаны с окружающей средой намного теснее, чем кажется. И от характера этих связей зависит хорошее или плохое состояние нашего здоровья. Необходимо изучить себя и разобраться в своих убеждениях по поводу себя и мира в целом. Тебе и всем последующим поколениям нужно проанализировать свое мировоззрение и дать себе отчет, как вы воспринимаете себя в отношениях с другими людьми, в окружающей среде и сложившихся жизненных обстоятельствах. Корни проблемы  кроются не столько в том, кем вы реально являетесь, столько в том, каким вы себя считаете. Вот, например, твой брат... Он считает что мы из России и поэтому все нас ненавидят, и делают нам всякие плохие дела: кто не поздоровался, или плохо поприветствовал, кто-то сказал про выходцев из России плохо, другие просто игноррируют твое появление в свете... Ну и что?.. Все так думают. Главное, как сказала бывшая его учительница Фрау фон Рюден, надо всегда смотреть вперед и не оглядываться назад или по-сторонам и устраивать свою судьбу. Сколько я ему не говорю, ничего не действует. Не могу достучаться до него, как и до тебя тоже. Я даже удивляюсь и горжусь, что ты начал увлекаться познавательным чтением.
- Меня заставили болезни. Я читаю быстро, хочу узнать как можно больше.
- Я читаю медленно, с чувством, с расстановкой... Не переворачиваю лист, пока не пойму истинного смысла прочитанного...
- Ты молодец! Но я хочу все и сразу!
- Я хотела бы еще рассказать тебе об эмоциональной памяти.
- Я не разделяю твоего мнения. Помнить о всех детских проблемах – ничего хорошего не дает.
- Не помнить, а анализировать. Вот я проанализировала и поняла, откуда у меня с детства все эти болезни, тогда как сестры у нас здоровы. Как сказала мне массажистка, у меня родовая травма. Видать меня неправильно вытянули из чрева матери, что всю правую сторону свело: у меня плохо видит правый глаз, слышит правое ухо, и вообще я кривая на правую сторону. В связи с этим надо мной изголялись родные и близкие, потому я и заработала пожизненно психические расстройства. И никто в этом не виноват, просто я хотела бы, чтобы сестры и мама относились ко мне с пониманием и с участием. Хотя бы не издевались... Но я ничего не сказала, просто минутная слабость. Да, эмоции, эмоции – мы находимся в их власти. Они управляют каждым мгновением нашего существования: формируют отношение к себе и к окружающим, и к жизни в целом; указывают с кем дружить; определяют, какие важные решения следует предпринять. Эмоции формируют один из важных аспектов единства разума и тела. От них зависит процесс очищения или будете пытаться сохранить его как свой главный защитный механизм. Эмоции начинаются с проявления мыслей или образов – вызывающих стресс. Каждая из них мгновенно переводится на язык биохимических соединений внутри мозга. Эмоции – это сложные композиции из ментальных импульсов и физиологических изменений, которые выражают общее состояние  здоровья в данный момент времени. Когда вы думаете о стрессовой ситуации, ваше тело реагирует на эти мысли выбросом гормонов стресса – адреналина, холестерина и кортизола. Они попадают в кровь, когда вы испытываете гнев, страх, негативное отношение. Такие состояния называются в психологии «беги или сражайся» - механизм выживания.
- Сколько я помню, ты всегда убегала, и в этом твоя слабость.
- Да, я убегала, потому что я не хочу сделать больно другим. Пусть наслаждаются своей победой! Но по оценкам будущего, таким людям приходится нелегко. От чувства победы они нападают все больше на людей, веря, что они приносят только пользу, а когда остаются одни на всем белом свете, то воют от одиночества и порой кончают самоубийством, как, например, твой отец. Ну не будем об этом... Но в случае когда эти гормоны выбрасываются постоянно, если вы находитесь в течении долгого времени в состоянии неуверенности, беспокойства, страха и уныния, это касается прежде всего меня, они могут повредить кровеносные сосуды и ослабить иммунную систему. В оличие от них радостные эмоции стимулируют секрецию эндорфинов, вызывающих ощущения счастья и удовлетворения. Чем больше вы будете выплескивать серотонин и других гормонов радости, то будете моложе выглядеть. Доказано, что клетки печени, сердца, кожи, иммунной системы наделены такой же способностью думать, чувствовать и принимать решения, как клетки головного мозга. Определенные эмоциональные состояния  скапливаются в отдельных органах, например, гнев в печени, страх в почках, депрессия в легких. Получается, что на здоровье влияет не только отравленное токсинами тело, но и разум! Тебе не интересно, а зря! Ты думаешь, что у тебя нервы железные! Прямое доказательство – курение! Зачем ты куришь? Ведь это противно – дышать дымом! Неужели тебе это нравится?
- Нет! Но ты не знаешь, что это такое – зависимость!
- О, я это знаю. Давно, еще в Казахстане, меня лечили психотерапевты от психических растройств. Давали горы цветных таблеток, от которых происходила заторможенность всего организма. Я уже не могла без них. Если их не было, меня даже трясло. Но потом я пересилила себя и сказала «нет». Пошла и выкинула их в мусорку подальше от дома, чтобы я не вернулась. Три дня меня бил озноб, потом прошло. С тех пор я не увлекаюсь психотропными таблетками. И это все ради вас, моих дорогих сыновей. Я боялась, вернее стеснялась, что вы скажете, когда вырастите. Да, в жизни все пришлось испытать. И тебе советую, пока есть здоровье, не губи его понапрасну...
- Я догадывался, что ты лечилась в психбольнице.
- Не надо смеяться! Вон муж Елены тоже смеялся надо мной, а теперь сына лечит в психбольнице. Судьба возвращается к тем, кто насмехается над больными.
- Может у меня сын больной от этого..?
- Не знаю. Но будь осторожен в своих высказываниях. Надо менять свой образ жизни и мыслей, постепенно очищать тело от токсинов, применять детоксикацию простой свежей водой и целебными травами. Думать и высказываться позитивно, есть нормальную пищу и тогда тело и разум придут в оптимальное, природное состояние.
- Я это знаю, но не всегда можно регулировать состояние души и тела. Вот ты, до сих пор в депрессии!
- Я пытаюсь! И знаю, что это нехорошо, но я ведь больная, чтобы начать жизнь заново. Вы молодые, вам надо заняться своей жизнью.
- Ты ведь сама сказала: «Если даже остался один день жить, надо начать все сначала».
- Для этого надо иметь стимул... Например, внуки...
- Скоро будят...
Мать помолчала, потом продолжила свою тему обсуждения.
- А ты знаешь, почему так много смертей, и говорят, что это от стрессов. Сейчас люди много стали переживать за свою работу, свой капитал, свою семью и свое благосостояние. Как будто раньше этого не было... Чушь какая-то! Это от того, что люди стали потреблять синтетические продукты, а не натуральные. А лечат как? Сразу операция и химические блокады... Поэтому много людей умирает, зато все сыты и довольны. В магазинах полно продуктов, полки завалены готовыми полуфабрикатами. Разогрей в микроволновке и готово! А что внутри этих продуктов – никому не известно! И сама микроволновка – ядерная бомба замедленного действия!
- Об этом я и рассказываю тебе, а ты не веришь... Может поехать жить в Россию в Сибирь и выращивать там картошку, репу и кур.
- Думаешь, туда не добралась цивилизация и капитализм? Там мы раньше заготавливали на зиму мешок муки, мешок картошки, мешок сахара и мешок соли. Остального ничего не было. Траву можно смешать с сахаром, получится варенье, с солью – соленья. Вот и вся еда. Там тоже умирали рано, потому что ели пророщенный картофель, гнилые овощи, застарелый хлеб и рафинированный сахар. А от этого диабет, рак, заболевания органов и систем. Натуральные, но гнилые продукты изменяют естественные обменные процессы, в нормальных условиях защищающие организм от всех болезней.
- Я тебе то же самое твержу, а ты покупаешь всякие сладости, пироги и кексы. Приезжают женщины на Запад и сразу ленятся варить, хватаются за полуфабрикаты, а мы страдаем.
- Вам же все-равно не нравится! То суп – галимый кипяток с овощами, то в котлетах - лук и морковка, то чай из кислой травы... Вам не угодишь! Запомни: от зависти люди стареют... от обиды болеют... от злости тупеют.., а от любви молодеют...

На следующий день у Марины голова кружилась когда вставала и когда ложилась. Врач предложил ей таблетки, чтобы кровь разгонялась по всему телу, а то, как он говорит, в шейном позвонке застой, и кровь плохо циркулирует в голове.
Марина приняла курс таблеток. Она почувствовала, как-будто больная кровь смешалась со здоровой и голова уже не кружится, а создает иллюзию теловращения, что порой надо остановиться, чтобы не взлететь. Ненормальное ощущение. В конце-концов Марине это надоело. Хватит жалеть себя! Она решила делать себе массаж шеи и делать вращательные движения головой. Постепенно все восстановилось.
Марину всегда расстраивало то, что, как ей казалось, живущие люди, животные, птицы – это маленькие существа, свернувшиеся комочки, кажутся такими беззащитными, такими болезненно ранимыми, а мир таким огромным и полным опасностей, боли и одиночества, что сердце разрывается от страха, заходится от любви и переживаний за всех.
- Ты что, Господь Бог? – смеялись все окружающие.
- Нет, конечно, но разве справедливо, когда уходят в мир иной хорошие люди, животные и птицы?
- Не тебе судить... Богу тоже нужны хорошие люди!




               

Глава 40

Маркус стал агрессивен. Высказывает свое негативное мнение о матери. Пытается злыми эпитетами задеть за живое, настаивая закрыться от всех и никого не пускать в дом, потому что все приходят якобы только поживиться и взять что-нибудь, а мать рада последнее отдать.
Рассуждения как и у сестры Марины – Клавдии. Но прав ли он? Марина считает, что нет. Он живет с ней, так почему она не должна Бруно помогать, который бьется из последних сил, чтобы жить достойно и быть немного счастливым. У Марины за детей прямо сердце разрывается. Ведь никто не знает, как тяжело одному везти семейный воз.
Марина и сама была в каком-то смысле одинока, без своего угла, в котором можно голову преклонить. А уж чтобы быть счастливой... это только во сне. А чего нужно еще детям? Обоим сделала права, у обоих дачи, квартиры, работа и здоровье... Может обеспеченная жизнь делает людей злыми и жестокими. У нее всю жизнь ничего не было: ни здоровья, ни обеспечения, ни любви, ни уважения.., а она все-равно любила и любит людей, ведь все такие незащищенные...
Марина не винит сына Маркуса. Он еще не отец! Когда будет им, то поймет через своих детей, что был не прав, что всем надо помогать...
- А разве они потом будут помогать мне? – с горечью возразил Маркус.
- За это тебе Бог поможет!

Один раз Маркус был в плохом настроении. Он сидел также у компьютера и играл в игры. Марине надоело смотреть на его спину и пыталась его как-то расшевелить, говоря:
- Пошел бы записался на теннис или разбрасывал газеты, все-таки 200 евро не валяются.
Он повернул к ней свое злое лицо и сказал:
- Как я тебя ненавижу! Ты мне надоела со своими причитаниями.
Марина была ошарашена. Она долго молчала. Но потом вспомнила, как отец ее всегда говорил, «если не показать сильного характера, то окружающие на голову сядут». Они сели ужинать и Марина тихо сказала:
-  Меня можете оскорблять сколько вам совесть позволит. Но если скажешь своей жене: «Я тебя ненавижу», тогда не удивляйся, что она уйдет от тебя. Когда тебе варят, стирают, убирают, заботятся о тебе – такие слова, как удар ножом по сердцу. Лучше вообще ничего не говори, не делай себе хуже.

Позже Марина была раздражена:
- Ну где же мои тетради? Вечно я что-нибудь не найду... То ножи пропали, то ложки, то книги и журналы, а теперь и мои записи. Зачем же ты все выбрасываешь?
- Чтобы не захламлять дом, - отозвался Маркус.
- Захламленный дом – это и есть наша жизнь. Уютнее и теплее. А ты хочешь только чистый стол, раскладушку и шкаф, как в гостинице. В этом жилье нет человеческого присутствия, нет любви в семье...
- Это старые привычки. Привыкай по-новому жить. Чисто, светло, свежий воздух и мухи не кусают. Живется легко и приятно. Никто и ничто не мешает.
- Жизнь ценится не за длину, а за содержание. Вот скажи, почему ты не женишься, ведь тебе уже 32?
- Успею!
- В 32 многие уже бабушки и дедушки, а ты неизвестно когда станешь отцом.
- Я, наверное, никогда не женюсь. Нет хорошей девчонки.
- Чтобы найти хорошую девчонку, надо быть самим хорошим. Никуда не ходишь, ни с кем не знакомишься. Думаешь, кто-нибудь постучит в дверь и скажет: «Возьми меня замуж!» Так и просидишь всю жизнь. Вы недовольны, что турки рожают много детей? А кто будет заниматься повышением рождаемости? Пусть уж они, пока немцы, русские и поляки сидят за компьютерами и играют в паршивые игры.
- Я видел только одну хорошенькую девчонку. Я встретил ее на вокзале. У нее была одна рука в два раза меньше другой, но она улыбалась, видно стеснялась очень.
- Почему ты не познвкомился с нею? Рука – это не важно, лишь бы человек был хороший.
- Да я и сам жалею... Был не готов...
- Ты и теперь не готов. Сначала надо задать вопросы, типа: «Скажите, пожалуйста, сколько времени?», или: «Вы не знаете, как можно добраться до Румельна?» и прочее. А потом дальше и дальше... А ты сразу теряешься.
- Хорошо говорить!..
- Мужчины любят глазами, женщины – ушами. Все женщины красивы, если их лица подштриховать. А если смоешь краску, то все некрасивые. Какой вывод: смотри не на лицо, а на душу! С лица воду не пить, а доброту и взаимопонимание находи  в человеке.
- Если бы так было легко?.. Как узнать, добрый он или нет?
- Можно узнать по делам его. Да, придется так мне всю жизнь ухаживать за четырьмя мужиками. Так и не дождусь снохи.
- Два сына, внук, а кто четвертый?
- Кот Микки... Тоже с характером. На него порой много времени тратишь. Бывает, что не ест, хочет гулять по улицам. То вместе со мной спит, то куда-то убегает. Вот и вожусь с ним, туда - сюда. Может и поцарапать и покусать! Так играет, а мне приходится кровью истекать. Кошки спят 70% своей жизни. Так для чего они живут? - Людям на радость!
- Да, радости полные штаны...
- Вот и бьюсь я меж четырех огней. Забочусь обо всех и никакой благодарности. И что с вами будет, когда я умру? Скоро вообще все женщины будут феминистками, а мужчины – голубыми. А кто будет детей рожать и растить? А все потому, что не имеете никакой ответственности – ни перед собой, ни перед государством...

 Пришло время, когда все от Марины отказались, и она никому не нужна. Детям тоже. Один ее при встрече сразу материт и получает от этого удовольствие. Другой живет с ней, но часто злится, повторяет, что она старая и никому не нужная.
Вот и кончилась ее жизнь одиночеством и страданиями. Уже глаза от слез высохли. Иногда скупая слезинка сбежит по морщинистой щеке и то сразу крик: «Что плачешь, хочешь чтобы тебя пожалели?»
Всю жизнь жила ради детей, отдавала последнее и осталась нищая... Сын упрекает: «Стыдно на старости лет не иметь вообще денег». Тогда в чем же смысл жизни?.. Может лучше вообще не родиться? «Смысл жизни - заработать Святого Духа!» – говорил святой преподобный Серафим Саровский. Но даже этого не удостоит ее Господь Бог Своей милостью, побрезгует такой слабой, немощной, старой женщиной как она.
«Я – грешница, как и каждый живущий на земле. Но я стараюсь всю жизнь угодить Богу, как могу. Нищая и больная я иду и помогаю людям. Варю, стираю и занимаюсь хозяйством одной левой рукой, стоя на парализованной ноге. Как отец, парализованный на нижнюю часть тела, стоя на костылях, грузил мешки с комбикормом, возил людям и продавал. Вот это подвиг!»
Матери сын злорадно говорит:
- Ты делаешь это, как говоришь, ради Бога! Но разве это честно зарабатывать себе безгрешную жизнь, ждя от Бога благословений... Ты идешь к больной подруге: моешь ей посуду, покупаешь на свои деньги продукты, одежду, или посылаешь посылки к праздникам незнакомым людям; или идешь из последних сил к Бруно и своей матери и относишь им горячие пирожки; или подметаешь двор и убираешь контейнеры для мусора... Но все только злятся на твои добрые дела! Ради чего? Ради Бога? А Он не одобряет это, иначе бы давно тебя исцелил.
- Надежда умирает последней... Добрые дела делать ради Господа Бога, не ожидая благодарностей от людей – это не грех. Грех, когда делаешь ради славы или делаешь добро ради добра, то есть корыстно.
Марину его слова обижают, но чего же она хотела?.. Многие святые кончили свою жизнь в болезнях, немощи и нищете, отверженные всеми. Та же Матрона Московская, тот же Серафим Саровский, схимонахиня Макария и многие другие...
И Иисус Христос также пострадал от жестоких людей, но понес грехи людские на Крест Животворящий! Это потом, после смерти их возвели в лик святых и начертали иконы в знак благодарности, а при жизни распинали.
А она чем лучше святых и хочет каких-то привилегий... Нет, просто она желает здоровья всем, радости и любви. Об этом она молится каждый день. Итак много благословений Бог людям дал.
Как сказала Татьяна Клоди: «Все больные и немощные ведомы могущественной рукой Господа Бога. И все же жизнь их отмечена многочисленными страданиями. Они должны были «с терпением проходить предлежащее поприще» (Евр. 12:1) и, невзирая на мучительные боли, познать, что сила Божья совершается в немощи (2 Корин. 12:9).
А чего же еще ей делать? Сидеть у окна и ждать смерти... Может потому ее внук не разговаривает, только мычит, потому что сила Божья перекрыла ему путь общения с жестокими грешниками на земле. Он действительно не от мира сего! Слыша, как родители матерятся ежеминутно, он дал как бы обет молчания. Прямо как ангел!
Амвросий Медиоланский говорит: «Молчанием многих видел я спасающихся, многоголосием же никого». «Проходя такой подвиг, должен все упование свое возложить на Господа Бога, – говорит преподобный Серафим, - Пребывание в молчании делает человека благочестивым и кротким».
Разве ее внук Дениска не такой? Другие дети в его возрасте грубо отвечают родителям, а он прямо солнышко! Разве не так?! - Так часто успокаивает себя Марина.
Отчего ее ненавидят сыновья? Разве только, что она говорит им о Боге? Это их прямо бесит. Старший просто не глядит на нее, когда разговаривает с ней или уходит, когда она пересказывает какие-нибудь истории. То есть всем своим видом хочет показать, что он ее игнорирует и исчезла бы с его глаз. Этим он как бы ее унижает. Младший не скрывает своей ненависти к матери. Кроет матом, едва появляется в дверях, а если она молчит, то докапывается до нее, почему молчит, чем недовольна, хотя бы проявляла уважение к детям.
Марина начинает рассказывать что-нибудь веселое, а он свое: «Кончай всякой дребеденью голову морочить». И так плохо и так плохо! Та же политика, что и у его отца была. Так измотает душу, что чувствуешь себя выжитым лимоном. Это называется вампиризм. Серафим Саровский же говорил: «Пропускайте мимо ушей, когда вас поносят и рукой наложите крест – бесы и убегут».
Марина замечала как он ведет себя при чужих людях: улыбается заискивающе, предупредителен, говорит с уважением и с комплиментами, вежлив. Как только поворачивает к ней лицо, так сразу оскал на искаженном лице и из горла вырывается бесовское пламя матов. Она хотела попробовать изогнать злых духов с помощью Иисуса Христа, ведь сын не виноват. Но он каждый раз отмахивается и злится. Раньше она плакала, а сейчас смотрит на него с ужасом и тихо говорит:
- Так похож на своего отца, и чем он кончил свою жизнь?.. А видел бы, какой ты был маленький, такой золотой, прямо налюбоваться не могла, любила вас всею душою, а выросли эгоистами.
- Я очень добрый!
- Что-то не заметила! С другими, может быть, а с матерью как с дерьмом каким-то. Почему? Не пью, не курю, не гуляю, детей не бросила, до сих пор тяну, а вы на плечи сели и ноги свесили.
- А много ли пользы от тебя? Помогаешь чужим, а детям ни шиша!
- Я вам права на машину оплатила и автомобили вам купила с Божьей помощью. Посылаю я посылки раз в год нуждающимся, а вам помогаю весь год. Посмотри в своей квартире: вся мебель и кухонная утварь – часть моих денег. И с алиментами я помогаю, и еще многое другое вам делаю. Я не считаю, только напоминаю, что все твои претензии пусты, только лишь поиграть мне на нервах.
- А как ведешь себя? Можешь при людях икать, уронить чашку или своим пальцем тыкать в еду, показывая что нам есть.
Марина пересказала одну притчу, пока он ел. Называется она «Кирпичик в будущее своего ребенка».
 - Один старый мужчина переехал жить к своему сыну, невестке и четырехлетнему внуку. Его руки дрожали, глаза плохо видели, походка была ковыляющей. Семья ела вместе за одним столом, но старые, трясущиеся дедушкины руки и слабое зрение затрудняли этот процесс. Горошины сыпались с ложки на пол, когда он зажимал в руках стакан, молоко проливалось на скатерть. Сын и невестка стали все больше раздражаться из-за этого.
 – Мы должны что-то предпринять, — сказал сын. — С меня достаточно того, как он шумно ест, пролитого им молока, и рассыпанной пищи на полу.
 Муж и жена решили поставить отдельный маленький столик в углу комнаты. Там дедушка стал есть в одиночестве, в то время как остальные члены семьи наслаждались обедом.
 После того, как дедушка дважды разбивал тарелки, ему стали подавать еду в деревянной миске. Когда кто-то из семьи мельком взглядывал на дедушку, иногда у него были слезы в глазах, потому что он был совсем один. С тех пор единственными словами, которые он слышал в свой адрес, были колкие замечания, когда он ронял вилку или рассыпал пищу.
 Четырехлетний мальчик наблюдал за всем молча. Однажды вечером, перед ужином, отец заметил его играющим с деревянной щепкой на полу. Он ласково спросил малыша:
 – Чем ты занимаешься?
 Так же доверчиво мальчик ответил:
 – Я делаю маленькую миску для тебя и мамы, из которой вы будете кушать, когда я вырасту.
 Мальчик улыбнулся и продолжил работать. Эти слова так ошеломили родителей, что они потеряли дар речи. Потом слезы заструились на их лицах. И хотя ни одного слова не было произнесено, оба знали, что надо сделать.
 В тот вечер муж подошел к дедушке, взял за руку и нежно проводил его обратно к семейному столу. Все оставшиеся дни он ел вместе с семьей. И почему-то ни муж ни жена больше не беспокоились, когда падала вилка, разливалось молоко или пачкалась скатерть».

Дети необыкновенно проницательны. Их глаза всегда замечают, их уши всегда прислушиваются, и их разум всегда тщательно обрабатывает информацию, которую они поглощают. Если они видят нас терпеливыми, поддерживающими атмосферу любви в доме, они будут копировать это поведение всю свою оставшуюся жизнь. Мудрый родитель понимает, что каждый день закладывает кирпичик в будущее своего ребенка. Давайте будем разумными строителями и достойным образцом для подражания. Смотри, чтобы твой сын не поступил так же с вами! Как сказал Ж. Жозеф «Детям больше нужен пример для подражания, чем критика».
Бруно усмкхнулся про себя, а сам задумался... Марина продолжала:
- Если уж я такая плохая, тогда не приходите ко мне, – тихо сказала она. – Оставьте меня в покое. Я буду вам перечислять каждый месяц по 50 евро, больше не могу. Мне надо за квартиру платить. Не могу же я под мост идти бомжевать. А лучше если Бог меня заберет. Но Он тоже меня презирает, раз такое отношение детей ко мне допускает. Когда умру, сожгите меня, пепел в банку и в мусорку. Делов-то...
- Сейчас начнешь, чтобы мы тебя пожалели!
- Нет, почему? Я говорю реальные вещи! Лучше так, чем потом приходить на мою могилу и плевать...
Говорят, если имеешь обиду на кого-то, то это убивает человека. Но в душе у нее обиды нет, одно недоумение: что-то она сделала не так, в чем же ее вина?
Через несколько дней Марина поняла, что нельзя на детей обижаться. Ведь они беззащитны, да и весь народ на свете.

Марина пошла к матери подшить брюки. Та встретила ее недружелюбно, плохо скрывая свое раздражение. Марина решила долго не оставаться и пошла уже к дверям, как услыхала:
- А ты не сыпешь под ноги соль своему домовладельцу Александру, когда он сделал замечание на счет твоей кошки...
- Что-то вы с Еленой постоянно говорите о том, что я что-то делаю? Вы сами, наверное, делаете, раз говорите об этом. Вор всегда кричит: «Держите вора!» Откуда у вас такие мысли? Я бы согласна была, если бы вы всех винили и осуждали в Казахстане, там голод и холод. А тут? Чего вам не хватает? Поесть – есть что! Крыша над головой, теплый туалет, горячая вода, центральное отопление... Чего еще надо? Вам лишь бы языком чесать, а как люди на это реагируют, вам плевать...
Марина ушла, хлопнув двери. Ее переполняли горечь и обида, душа задыхалась от оскорблений и несправедливых осуждений.
«А-а, это, наверное, они сделали вывод, когда я выпустила книгу «Народное лечение», куда все бабушкины советы записала на всякий случай для детей и внуков. Кроме травяных чаев и настоек, там собрала и заговоры от ожога, от сглаза, от грыжи. Так вот в чем дело? «Самим не гам, и другим не дам...» Она вспомнила, как мать ей недавно говорила: «Зачем ты бабушкины секреты всем рассказала?» Она тогда не приняла всерьез те слова: «Я хочу, чтобы все были здоровы!»
Марина вернулась назад к матери:
- Отдай мне мою книгу. Вас всех только раздражает моя работа. Другая мать радовалась бы, что дети чем-то занимаются, но только не ты.
Марина начала шарить по полкам в поиске книги. Но мать сказала:
- Я тебе не отдам!
- Зачем тебе? Будете лучше спать и не выдумывать всякие байки.
Сжав кулаки, она стала Марину прижимать к двери, готовая ударить ее в лицо.
Марина сжалась:
- Я уже бабушка! И ты – бабушка! Стыдно руками размахивать...
Она отпустила и вынула книгу из шкафа и отдала дочери. 
- Зря я за вашего папу вышла замуж...
- Не такой он плохой был, всю жизнь ишачил.
- Если бы я не вышла, вы бы не родились...
- Не такие мы плохие. Зачем ты нас проклинаешь?
- Я вас не проклинаю, а все же лучше было бы.
- Это и есть проклятие. Мы тебе никогда плохого слова не сказали. А мои дети порой со мной матом разговаривают, и то я не разу не пожалела, что они родились на свете. Просто... я детей очень люблю. В отличии от тебя...
- Да, извини, нет у меня любви к вам.
- Как и к отцу. Только себя любишь и даешь право себе судить людей. Уже почти 90 лет, а так и не поняла жизни. Любовь к детям дана от Бога. Я тебя не осуждаю, «не суди и не судим будешь». Я только рассуждаю, почему мы все такие злые. А не потому ли, что мы не видели спокойное детство, одни скандалы...
- У тебя тоже много грехов.
- Я знаю! И поэтому не лезу в чужие дела, да еще с подковыркой. Долго я терпела и вышло все наружу. Лиза всегда всех обзывала плохими словами, показывала злой характер, была всеми недовольна, пока ее двоюродная сестра не послала ее на три буквы. Она была сначала в шоке, но потом, обдумав свое поведение, позвонила и извинилась за свое поведение. Больше она никогда не позволяла такого поведения. Неужели надо послать всех и не слушать ваши бредни. Вы любите только себя! Старый немец господин Рипер как-то посоветовал - закрыть дверь и никого не пускать. Даже полицию. Только если придут с бумагой от прокурора. Или как сказал английский ясновидящий Пра: «Накиньте на себя воображаемый плащ и никто не заметит вас, а когда услышите от близких нравоучения и осуждения, ставьте сразу воображаемое зеркало промеж вас так, чтобы осуждающий человек видел только себя, а не вас. Это и есть защита. Иногда люди ковриком растилаются перед тобой, а за пазухой камень держат. Но таких людей сразу видно: глаза злые, хоть и улыбка на устах. Надо себя защищать, детей и внуков, а не слезы размазывать.

Придя домой, Марина никак не могла успокоиться от обиды, от непонимания. Села и написала письмо матери:
«Я хотела бы сказать, что люблю вас всех. Но вы уже переходите все границы дозволенного. Я раньше молчала и делала все, как вы хотите. Теперь буду защищать себя, детей и внуков. В моей семье я и четверо мужчин: два сына, внук и кот. Если не я, то кто? Хватит над нами издеваться!
Да, я вас боялась с детства: и тебя, и папу, и сестер с мужьями и их детей. Потому что я вижу, что злой дух, поселившийся в тебе еще в Казахстане, переходит из поколения в поколение. Сначала вы папу в могилу отправили, а он до последнего работал, стоя на костылях. Теперь вы меня пихаете ногами туда же. Все мы когда-то предстанем перед Богом, и что вы скажете?
Конечно, вы рисуете себя перед всеми чистыми ангелами, выучили Библию, а сами не понимаете ее, хоть и стараетесь навязать свое мнение. Почему я говорю, что в вас сидит злой дух и управляет вами? Потому что в вас нет нисколько сочувствия и переживания к родным и близким. К тебе придешь с улыбкой, как к родной матери, а ты всегда встречаешь со злым лицом. У сестер я тоже никогда не видела добрых улыбок. Стоишь ты всегда в позе льва, будто говоришь: «Зачем пришла? Что тебе нужно?» А мне нужно только ласковое слово, которое я, наверное, не дождусь никогда.
Ты для людей делаешь все. Хочешь показать, какая ты добрая, хорошая. Но если бы они видели твое истинное лицо, они бы были поражены. Мы тебя пригласили перейти от доктора Мироставского к нашему доктору Крайну, потому что последний нам кажется лучше, профессионален и делает все, чтобы человек был здоров. Ты перешла, а нас оттуда выгнала, устроив скандал перед медсестрами, что Маркус не работает. Он обиделся. Все глядят на нас, как на паразитов. А то что он ухаживает за мной, и что он в детстве перенес большой ожог у тебя в Мирки и поэтому психически неуравновешен – это вы не берете в расчет. Пришлось нам перейти к другому доктору. А как ты била по лицу меня парализованную в автобусе, за то, что я помогла бабушке закинуть тележку в автобус. Все были в шоке. Скажешь опять: не помню... А сегодня то же самое...
За что вы все меня ненавидите? Как-то ты сказала: за то, что я будто бы похожа на папину мать, которая умерла с голоду во время войны. Она, по твоим словам, не защищала детей, когда бил их отец. А ты не так же поступала? Теперь я в этом виновата? Ты же не знаешь точно, какая она была, а судишь... Просто вам доставляет удовольствие измываться над больными и одинокими.
Я с детства болела, но хотела быстрей уйти из дома – выйти замуж, потому что вы постоянно скандалились. Тем более всегда слышала от вас: вон из дома! И когда папа умер, ты также говорила это. Скажешь снова: не помню.
Приехали в Германию и слышу одни осуждения: все я не так делаю. А помочь чем-то, так вас не дождешься. Всё скрываете. Приходится обращаться к чужим за советом. А сами что вы хорошего сделали? Только живете для людей: что люди скажут? А на родных наплевать...
Не зря ты мне несколько раз говорила: «Я жалею, что замуж вышла за вашего папу, тогда бы вас не было». Неужели мы такие плохие, раз проклинаешь нас? Не курим, не пьем, не воруем, работаем, растим детей и внуков... Конечно, у каждого проблемы, но у кого их нет?
Меня все сестры похоронили. Я ушла из вашей жизни. И мне стало спокойней жить. Не надо ни перед кем унижаться. Я не слышу пустых осуждений. Промывайте мои кости без меня.
Сначала в своих семьях разберитесь, потом лезьте в чужие. Занимайтесь дальше сплетнями, а меня оставьте в покое.  А я остаюсь с Господом Богом! Он – мой Защитник, мой – Целитель, мой – Искупитель. Его тоже распинали, злословили, издевались, считали Его бесноватым. А Он был самым чистым, честным, справедливым Богочеловеком. Вы – жестокие люди! И это вы сами знаете. Но Господь всегда со мной! Он меня защитит! Бог вам - Судья!
Я все-равно всех вас уважаю и молюсь за вас каждый день, потому что вы сами не знаете, что творите. Я верю, что ты перед смертью, как папа, будешь у меня просить прощение. А сейчас я хочу у тебя попросить прощение, за то что родилась без твоей любви и уважения сестер. Я на вас не держу зла, просто недоумеваю, как вы будете стоять перед Богом и давать отчет за злость, зависть и непонимание. Или вы собираетесь жить вечно?
Конечно, ты встречаешь Елену и Лизу с распростертыми руками, потому что у них мужья. А мне можно свое ненавистное лицо показать, и даже ударить. Извините все! И оставьте меня и мою семью в покое! Марина».

Но письмо Марина не отослала матери. Наоборот, она мучилась три дня, что поссорилась с матерью. Ведь это грех и непростительная ошибка ссориться с родителями. Совесть ее грызет депрессиями. Через несколько дней ее мать позвонила ей и сказала:
- Извини меня! Я была не права!
- Прости меня тоже. Я бы хотела иметь добрую, любящую, заботливую мать. Но родителей не выбирают... поэтому будем нести свой крест до конца.

Один психолог сказал: «Когда родители донимают вас советами, как и что делать, или показывать свою неприязнь, как вы живете, тогда постарайтесь меньше общаться. И не обращайте внимание на их высказывания и брюзжание. Пусть они будут считать как подарок ваши редкие посещения».
И наставление от преподобного Серафима Саровского:
«Для сохранения мира душевного, всеми силами надо стараться не возмущаться оскорблениями от других. Для сего нужно всячески стараться удерживать гнев и посредством внимания, ум и сердце соблюдать от непристойных движений. Оскорбления от других переносить как можно равнодушно, и приобучаться к такому расположению духа, как будто их оскорбления не касаются нас, а до других. Такое действие может доставить человеческому сердцу тишину и соделать обителью для Самого Господа Бога».
Так будем стараться делать это, а там пусть Бог рассудит...

Мать Марины через какое-то время все же отомстила ей так жестоко, так больно. Спустя несколько дней у сына Бруно должно было быть день рождения. Марина готовилась к нему, покупала подарки, намечала, что приготовить к столу. Как вдруг звонит ей сын и говорит, что не придет на свой день рождения к ней справлять, а будет с бабушкой праздновать. Последние слова: «Если хочешь, приходи тоже!»
- А почему не у меня, ни у матери родной?
- Я не хочу. У вас демоны в доме! Вы ни с кем не общаетесь...
- Это тебе бабушка сказала? Это не правда! Я жалею всех... 
Он перебил свою мать:
- Короче, если хочешь, то приходи, - и бросил трубку.
Марина сидела ошеломленная. Вот, значит, как мать ей отомстила. Уже настраивает детей против нее. Вот как она старается ее добить! От нее уводит самых дорогих – ее детей, и делает это хитроумно, будто показывая, какая Марина - мать плохая, а она – открытая вселюбящая душа! Она знает, что для ее матери главное: почет и контроль окружающего мира. Значит Марина вышла из под ее контроля.
Обида в ней поднималась, душа разрывалась. Но тут она увидела Евангелие под рукой. Открыла и прочла: «Предаст же брат брата своего...» (Матф. 10:21-22) «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Я успокою вас...» (Матф. 11: 28, 30). Прочла и успокоилась. Надо все принимать спокойно, что Бог пошлет. «Бог терпел и нам велел».
Только как же, внук ее? От него откажутся и скажут, что в нем бес? Бедный ребенок! Марина будет молиться за него! Будет биться за него, чтобы он выздоровел...
Вечером позвонил Бруно:
- Извини меня! Это я сказал не во зло тебе, а просто я не приемлю поведение брата.
Марина тихо произнесла:
- А твой сын станет взрослым, ты тоже так будешь реагировать?
- Ну ладно! Если хочешь, приходи к бабушке...
- Всего доброго!
- Вот видишь, - обрадовался Маркус, глядя в ее грустные глаза, - А ты расстраивалась! Юрий Расквадратов же говорил, что как бы они не относились, все-равно придут к тебе и попросят помощи.
- Да, но не надо плевать туда, откуда пьете воду...
«А ее мать? В чем состоит ее жизненная сила и неисчерпаемая энергия? – думала все это время Марина. – Объяснение довольно простое: она живет за счет других, провоцируя у родных и знакомых на вспышки гнева, делая оскорбительные замечания, придираясь по любому поводу, либо затевая длиные и оскорбительные поучения. Доведенный таким образом до «белого каления» человек, вспыхивает и выкрикивает какие-то гневные слова. Именно в этот момент происходит передача энергии от гневного «донора» к спровоцирующему его «вампиру». И от этого последнему становится хорошо».
Марина сколько раз видела, что ее мать после скандала, становится веселой и радостной. Всю жизнь никаких болезней. И этому можно только порадоваться, если не обида на необоснованные слова. Она неоднократно спрашивала маму, дождется ли она от нее хоть какой-нибудь похвалы? На что она начинала снова говорить о том, что все неправильно делаете.
«Эх, мама, мама. Я тебя все-равно люблю! А когда же ты нас полюбишь... Может судьба спасает нас от большого несчастья, устраивая несколько мелких неприятностей. А мы со свойственным нам эгоизмом, считаем себя самыми несчастными на свете...»
Бывает у людей такое одичание духа, что они не могут существовать, не осуждая друг друга. Это не осмотр поведения человека с целью помощи.
Наоборот, осуждение становится смыслом жизни. Если у такого судителя отсохнет язык, он пропадет. Засохнет, как растение без воды. Как-то раз мама сказала, скучно на свете жить, никого не обсуждая и не осуждая...
«Скучно жить» - вот оказывается почему с удовольствием тебя унижают, обвиняют, оскорбляют. Может не Марину только, но и друг друга. Она ведь не знает, что творится за ее спиной. Один тянет в одну сторону, другой – в другую. Она просто сразу уходит, когда начинаются скандалы.
Вот и Клавдия пишет обличительные письма, доказывая какая Марина - дрянь и не стоит того, чтобы называться их сестрой. Какой раз она лишает этого звания, хотя она ей никогда не противоречит. Клавдия старается ее добить своими словами. Марина молчит. Знает, что ее оберегает Всевышний. Но сколько это может продолжаться...
Если бы она не слушала бредни своих родных, которым «скучно жить», что все плохие, и не старалась бы доказать обратное, а молча угождала всем и каждому, был бы мир и дружба, а не «холодная война». Но Марина решила отойти в сторону и заняться своими детьми и внуком.
Люди бесятся от скуки между собой, между государствами, между нациями: воюют, взрывают, убивают... Потом успокаиваются, но умерших уже невозможно вернуть... Как В. Шекспир сказал: «...Грехи других судить вы все усердно рветесь, начните со своих и до чужих не доберетесь».

Она помнит, как отец с сестрами был ласковее, чем с Мариной, словно хотел показать, какой отверженной она была на самом деле. Мать же их не ласкала, не прижимала, не защищала. Она девчат не любила и всегда повторяла:
- Вот, если бы сын родился у нас, тогда папа больше меня любил, а так – полный дом бабья. Будь проклята такая жизнь!
Став взрослыми, она не покупала своим девочкам бюстгалтеров, не рассказывала о женских тайнах и они росли униженными и оскорбленными, когда руками скрывали свои округлившие груди и пугались до безумия, что забеременели, когда у них начинались месячные. Мать всю жизнь не болела, поэтому не знает сострадания и не принимает никакого соучастия. Но требует к себе повышенного внимания.
К 85-ти годам она вдруг начала мокро целовать в щеку каждого. Это она взяла моду через дочь Елену, которая всех целовала, но требовала, чтобы все пошли в секту. Марине это не нравилось. Она всегда отворачивалась и вытирала смоченные слюной щеки. Мать хваталась за голову и показывала всем, какая неблагодарная у нее дочь.
Она стала давать немного денег больной Марине, которая получала немного пенсии по инвалидности и постоянно экономила деньги на пропитание и коммунальные услуги. А хотелось еще делать детям и внукам подарки к дням рождения, помогать им.
- Смотри, как бы она потом тебя не попрекнула этими деньгами, - отозвался Маркус, - Вот я вам помогаю, а вы меня не уважаете...
- Сестрам она всегда помогала, пусть на старости лет и мне поможет, - грустно произнесла Марина.

Действительно, почему Марина так перед всеми унижается? Всегда, как верная собака, готовая лизать всем пятки. Бывший муж говорил: «Чем собаку больнее бьешь, тем она ласковее становится!»
Вот как ее принимают. Теперь только она осознала, что искала защиты, ласки и тепла, которые не получила за всю жизнь.
Она могла бы быть отличницей в школе, могла бы поступить на литфак, могла бы создать крепкую, дружную семью. Но вечная нищета, голод и холод не давали осуществить эти помыслы в жизни, только и была отброском общества... «Но мы предполагаем, а Бог располагает...» Нет шоколада в шоколаде, давно нет мяса в колбасе, становится чуть-чуть тревожно, а вдруг и в людях нет людей!..


Глава 41

Бруно – экстремал, хочет прожить жизнь насыщенно. Считает себя здравомыслящим человеком, но чаще его посещают неудачи – он относит это за счет совпадения и невезения. Так, однажды, в 24 года он, никому не сказав, поехал на специальную площадку, где за 27 евро можно совершить полет на парашюте и приземлиться, если повезет. И он, не смотря на страх, совершил полет на самолете и выпрыгнул с парашютом на землю. Перед глазами все закружилось, сердце сначала остановилось, потом забилось вновь в бешенном темпе. Когда парашют раскрылся, он постепенно успокоился и плавно опустился ногами на землю, уже не в растрепанных чувствах, а вполне в удовлетворенном состоянии. Но он это сделал! Этот прыжок зафиксировали на видеопленку.
Марина, узнав о случившемся и просмотрев видео, похвалила его за поступок, но грустно сказала:
- Ты как-будто ищешь пути...
- К смерти! – закончил Бруно незаконченную фразу, - Знаешь, смерть найдет тебя даже на диване, когда ты будешь лежать и смотреть телевизор.
- Ты прав!
- Я хочу жить полноценно. А если что случится со мной – кто заплачет? А так хоть я буду знать цену себе, что могу совершить поступок, достойный уважение к моей персоне. В конце концов: «ста смертям не бывать, одной не миновать». Раз написано на небесах тебе умереть в воде, в воздухе ты не разобьешься. А все парни говорят: зачем тебе это нужно? Давай лучше пойдем и попьем пиво.
- Ты как всегда прав! Но будь осторожен! Русская рулетка может когда-нибудь сработать.

Бруно злится, когда он приходит к матери, а она нежно разговаривает с котом. Они переговариваются на кошачьем языке, то есть она мяукает той же тональностью, что и кот. Кот смотрит Марине в глаза и мяукает просящим тоном, а если она задерживается, то начинает мяукать повышенным тоном.
- Кончай дурью мается. Противно слушать как вы с котом переговариваетесь.
- А мне приятно с моим куколочкой разговаривать.
- Как ты его назвала?
- Ты у меня тоже золотой цыпленок!
- Да пошла ты! Жуешь сопли...
Марина опустила взгляд, на глазах появились слезы.
- Чего размякла? Ну к чему эти слезы?
Она быстро осушила глаза, подняла их и взглянула с непринужденным видом.
- Все нормально! Тебе просто показалось. Лучше ешь, мой мальчик. Какой чай налить: травяной или фруктовый?
- Я уже сказал, что никакой. Если я говорю «нет», значит «нет». Пора уже это запомнить.
- Да, слыхала. Но, может ты изменил свое решение.
- Нет, раз я сказал, так и будет.
Кот Микки – полноценный член семьи. За день так нервы поизносятся, что кажется сейчас лопнут из-за высокого напряжения. Но как увидишь кота, который трется у ног и включает свой мурлыкающий моторчик, нервы сразу успокаивается. Он приходит утром, ложится под мышку и заставляет себя любить. Марина и любит его, чешет бока, хвост, за ушами и снова они засыпают.
Но Микки долго не выдерживал и начинал бегать по комнате, чтобы она вставала и выпроводила его на улицу. Он бежал счастливый и сразу охотился на кроликов и мышей.
Слыхала, что директор почты женился на своей кошке. Вот, что делает одиночество. На свадьбу пригласил знаменитостей. Угощал мясными деликатесами, а кошке давал рыбные палочки. Она болела астмой. В торжественную минуту он произнес: «Она самое нежное существо на свете!» Но это уж чересчур!
К обеду Марина всегда заводит кота домой покушать. У входных дверей стояли соседи мужчина и женщина и о чем-то беседовали. Женщина, улыбаясь, спросила Марину:
- Что твой кот к подружке ходил?
- К сожалению, у него нет яичек, он не может к подружке ходить, а жаль!
- Что, кастрированный?
Пожилой мужчина, стоящий рядом, печально сказал со вздохом:
- Если бы Бог мне дал вторую жизнь, я бы тоже кастрировался и не имел бы детей.
Она слыхала, что у него сын много курил, и от этого заработал себе рак гортани. Ему сделали операцию по удалению гортани и вставили трубочку, чтоб он мог дышать и есть. Теперь он больше не курит, а пускает себе дым в легкие через трубочку. Кошмар какой-то!
- Я бы тоже, - подхватила соседка, - От детей много проблем и никакой благодарности.

Дети занялись чтением книг. Старший сын почти все книги не дочитывает, младший прямо глотает книги. Мать дает им указания:
- Да рассудите сами, если бы вы все читали, то узнали бы в чем изюминка была в этой или другой книге – смысл изложенного. А вы как лягушки по кочкам прыгаете, скок-поскок через несколько строк – да толку мало. Еще мне тетка Каролина рассказывала:
- Был у нас сосед-парнишка Димка. Всегда с ним ходили мы с ним в лесополосы смородину собирать. Я пока один куст оборву, он по десятерым пройдется. Перепрыгивает с куста на куст как стрекоза, а корзинка-то пуста. Хочет быстро набрать, а получается худо делает.
Нет, не надо мухлевать да халтурить – себе больше работу делать, а мозгу – ничего. При этом надо бы, желательно, иметь записную книжку. Туда заносить понравившиеся фразы и слова. Потом пригодятся, если вздумается свою книгу написать.
- А мне такая уже мысль приходила. Вот если бы я написал книгу о том, что мы едим – галимую химию для того, чтобы люди скорее додиками и идиотами стали, тогда эта книга была бы замедленной бомбой для всех разумных существ, - продолжил доводы матери Бруно, - Или про политику, что нам навязывают по телевидению, за которым день и ночь сидят некоторые – у меня интересная нескончаемая книга получилась бы. Или почему нас американцы поджигают лучами, а все считают у нас глобальное потепление и от этого пожары. Или почему в жару наносят сетку – дымовую завесу над городами и селами, вроде зонтика. Все это надо рассудить и про это написать...
- Эти рассуждения можно прочитать в интернете. Ты лучше бы написал истории своей жизни. Этого никто никогда не читал. Это интересно. Над такими произведениями народ учится как надо жить, смотря на твои ошибки и на твои успехи.
- Вам бы только про любовь и секс читать, а про высшие измерения – вам не по плечу.
- Любовь и уважение не только к суженному, но и к детям, матери, к животным, наконец.
- Да, потом будут все как ты – мяукать с кошкой, щебетать с птицами, как ненормальная.
- Мне приятнее с кошкой разговаривать, в умные глаза ее глядеть и за ушком чесать, чем от вас всякие неприятные вещи слушать. Бог рассудит...
- Да разве Он все упомнит, что было на Земле?
- А Ему вспоминать не надо. У Него есть видеозапись о твоей жизни, который твой Ангел-хранитель записал. Он прокрутит и посмотрит на тебя. А ты должен дать ответ: зачем и почему?
- Ты меня не пугай! Как-будто вы все безгрешные.
- Мы все грешники. Без этого нельзя жизнь прожить. Но надо делать все с чистой совестью, чтобы можно было прийти и сказать Господу на Суде: «Я жил как мог, но делал я все с чистым сердцем».
Марина как-то прочитала золотые слова у Анжелики Королевой и пересказала это детям:
«...Самое главное, без чего жизни нет на земле – это любовь. Чтобы счастье вам улыбнулось, чтобы дела шли гладко, очень важно научиться любить и направлять эту любовь на свое прошлое и свое будущее. А ведь воистину любовь обладает силой преогромнейшей. Это вознесение духа нашего. И только любовь может вознести его. Верующий человек бывает гол как сокол, на хлебе и воде перебивается, а все ж не угрюмствует, потому как ему любовь везде видна. Но в мире нынче злоба властвует. Люди ходят по земле как в воду опущенные, ищут, где бы сил почерпнуть, и не ведают, что вот он источник, родник – в каждом близком человеке. Так что думайте с любовью о своем будущем, о своих близких. И все у вас получится.
А если не сможете это сказать, то лучше записать это на бумаге. Пишите, не стесняйтесь. Хоть десять листов испишите, главное, чтобы камень с души снять. Когда на бумагу свои огорчения пишешь, они от души отходят. Плачьте – это слезы освобождения и облегчения. Плачьте на здоровье – это у вас сердце оттаяло. А разве же весна без оттепели наступает? Это душа ваша омылась и очистилась. Теперь будет у вас успех и удача. А затем умойтесь холодной водой. Злые силы холодной водицы ой как не любят! Три раза ополосните лицо и каждый раз говорите: «Как вода сбежит, так и злой дух от меня убежит. Аминь», потом не вытирайтесь полотенцем, пусть вода сама высохнет на вашем лице и руках. А злости и ненависти поставьте воображаемый «кирпич», чтобы запрещено было жизнь свою губить.
Не всяк горазд складно говорить, даже в мыслях своих. Проблема может оказаться уж настолько личного да интимного свойства, что в воображении описывать не захочется. Просто вы знаете ее суть, а говорить о ней тяжело. Общаться можно и без слов. Правда, от обиженного или радостного человека прямо-таки идет ощутимая волна эмоций, его настроение. Для человека умение воспринимать чувства и мысли другого – это так же естественно, как и дышать. Всякое дело требует определенной подготовки и настроя».

Сама Марина прочитала книгу Александра Свияш, который заставил переоценить все земное. Он пишет: «Те, кто сильно привязан земными ценностями, то есть идеализирует что-то или кого-то, кроме Бога, то такой человек грешен. У него заполняется постепенно сосуд кармы и Высшие силы наказывают его за это болезнями и всякими несчастьями. Чтобы узнать к чему привязан человек, надо спровоцировать его на скандал. Если у него нет идеализаций, то спровоцировать его очень сложно. Его просто ничего не может задеть, поскольку все для него незначимо. Если легко можно его «достать», то он должен быть вам благодарен. Потому что вы нащупали ту ценность, которой человек придает избыточное значение.
Вы помогаете ему выявить его ошибочные убеждения, чтобы он мог их устранить. Тогда Высшие силы не будут больше наказывать его, а он станет жить хорошо. Это может быть все что угодно: его взгляды на воспитание ребенка, политические убеждения, внешний вид, умственные способности, или любые другие ценности, навеянные воспитанием, образованием, общественным мнением и прочее.
У каждого человека имеется свой набор ценностей, и именно их тревожат вампиры, стараясь вызвать ваше раздражение. Фактически он является доктором, поскольку показывает то, что вам избыточно дорого. Поэтому любой скандал – эта бесплатная диагностика ваших идеализаций. И не только диагностика, но и лечение. Поскольку своим поведением, своими убеждениями или поступками он разрушает все ваши идеализации, или привязанностями к земным мифическим ценностям. Учтите это и постарайтесь быть благодарным по отношению к этому человеку, который сумел втянуть вас в скандал».

Прочитав это, Марина задумалась... Действительно, все затевают скандал. Неужели у нее столько привязанностей к земному? Если посмотреть – только дети, внук и все живое. Неужели в этом ее вина и Высшие силы наказывают ее за это? Почему же она обижается на них? В чем причина? Не гордыня, не зависть, не жадность, не самолюбование... так что же? Достоинство? Может быть. Его всегда пытались затоптать сначала родители, потом сестры, потом мужья, а теперь и дети. Значит достоинство держит ее на земле?! Может быть, дети. Она готова за них жизнь свою отдать. Но в последнее время она все чаще слышит от них бранные слова: старая кляча, бомжиха... Остается только внучок, ее золотой! Но он, как ей кажется, не понимает, что в мире творится. Отвечает добром на доброту.

Дальше А. Свияш говорит о взаимоотношениях между мужем и женой. Ну-ка, ну-ка, ей интересно знать, почему у нее не сложилась личная жизнь? Он пишет:
«Как вы знаете, в подавляющем большинстве, в семьях имеются недостаточное взаимопонимание между супругами, что приводит к обидам, ссорам, скандалам и разводам. В итоге, почти половина браков распадается. Почему так происходит? Ответ совсем не сложный. Так происходит потому, что Высшие силы подбирают людей в семейные пары таким образом, чтобы каждый из супругов унижал те ценности, которым придает особое значение супруг. То есть, разрушение системы земных ценностей одного из супругов, происходит путем отрицания его идеалов другим супругом. Именно в том причина большинства конфликтов, скандалов и взаимного непонимания в семейной жизни многих людей...»
Итак, чем же недоволен был ее супруг? Он говорил, что она чересчур любит детей. Это правда. Но она считала своим долгом отдавать свою любовь беззащитным детям. А это грех. А когда ее муж стал гулять, то ей и вовсе наплевать на него стало. Как же жить? Марина спрашивала маму Элизабет: «Как правильно жить?», она ей отвечала: «Я сама не знаю...»
Теперь она начала понимать стих (Матф. 10: 34-36) из Евангелия: «Не подумайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разлучить сына с отцом его, дочь с матерью ее, и невесту со свекровью ее, так что станут врагами человеку родственники его...»
Так вот почему ее мать и сестры живут без болезней и в достатке, в отличие от нее? Мама всю жизнь скандалила с папой, а когда он умер, переключилась на детей. Сестры взяли ту же моду. Как они вместе собираются, обязательно ссорются.
Марина всегда молчит и быстро уходит, вся заплеванная, выжатая как лимон родными и близкими. А они все раскрасневшие, возбужденные уезжают по своим норам и живут припеваюче до следующей втречи.
Старшие сестры гордо говорят, что они имеют на это право: всех учить, как надо жить, ведь они закончили в свое время пединституты. «Лучше бы учились борщ варить, да с мужем ладить» - как-то высказалась тетя Мария, мать Федора.
Вопрос Свияшу: «А кто же будет чистить души тех людей, которые всегда издевались и обижали?» Ответ: «Они родятся снова и будут на месте обиженных, то есть «энергоносителями», которые будут очищаться таким же путем».

Бруно занялся чтением о высоких материях и этим увлек и свою мать. «Сознание не ограничено телом; это частица разума, а разум – частица души. В момент смерти душа, являющаяся вечной и хранящая опыт бесконечных жизней, переходит в другое состояние». Д. В. Праа.
На фоне книг Марина наконец подружилась с младшим сыном. Она была рада этому. Конечно, приходилось подлаживаться ему: следить за политикой, читать и обсуждать темы, написанные в книгах, спорить о оздоровительных мерах, решать его проблемы вместе, слушать его, пока голова не пойдет кругом. Но она терпела, готовила ему обеды, сидела с его сыном. Он ел и с удовольствием рассказывал о своих планах на будущее, о своих увлечениях психологией и целительством, подкреплял свои доводы сценами прошлой жизни.
А с Маркусом, наоборот, отношения стали невыносимыми. Он стал придираться к ней, затыкал рот, пачкал умывальник ей назло, огрызался от предлагаемой помощи словами:
- Не твое дело! Дай мне самому решать свою судьбу. Я трачу свои деньги, что хочу, то и покупаю.
Марина никак не могла понять такого перераспределения отношений и, конечно, ее это сильно удручало. Ее мать Элизабет, поглядев на отношения Марины и ее детей, сделала вывод:
- Маркус просто ревнует тебя. Ему не нравится, что у вас сложились хорошие отношения, а он остался как бы за бортом.
Действительно, как Марина раньше этого не поняла: ревность. Хоть дети уже взрослые, а ведут себя как маленькие. Ведь Бруно недавно сказал, что его мать будет всегда в возрасте, а они всегда будут маленькими, хотя им будет по 40-50 лет. Марина верила фактам, а не эмоциям.

Иногда Бруно приходил в плохом настроении и на матери оставлял весь свой негатив. Он любил повторять:
- Ты не больная - ты дурная, раз ни на что не реагируешь...
- А как я должна реагировать? Об стенку биться? Валяться в ногах и просить прощение? За что? Я уже делала так, так Елена мне сказала: «Значит действительно виновата, раз просишь прощение!» Может хватит издеваться надо мной... Не нравлюсь вам, так идите, идите, идите... устраивайте свою жизнь. Хотела бы я посмотреть, какие вы будете в старости...
Михаил удивляется:
- С кем не поговорю - все о тебе, Марина, хорошего мнения.
Марина сделала вид, будто не раслышала его. Она ведь слышала недавно, когда разговаривала по телефону с Еленой: «Да пошли ты ее на х...», а теперь подлизывается. Он фанатик в своей вере. Но фанатично верующие быстро ломаются... Все хотят власти, а особенно тот, кто уже попробовал руководящий вкус...

- Мой внук меня изнасявкал, - смеясь, рассказывала Марина.
- Ты сама виновата! Не надо позволять ему все, и плохое и хорошее...
- Сделаешь замечание – виновато моргает. Лицо такое несчастное, что сразу его жалко. Дениска, хоть и аутист, но совестливый. У него гипертрофированно чувство ответственности, заниженная самооценка, ощущение вины и потребность наказать себя за это. Мне его жаль, но надо понимать таких людей...
Первые дни, проведенные в Дениской в хайме, когда он ночевал у Марины, он ложился спать вместе с ней и сильно прижимался к ней, боясь потерять ее. Как ее кот Микки утром прижимается к ней, желая, чтобы она погладила его и положила ладонь под мордочку. Теперь Денис повзрослел и спит один. Спасибо, Господь, за то что Ты не оставил его! Защити его от всех бед!

Бруно часто зашипел:
- Все бабы – дуры! Ни одной умной не видел. С ними и поговорить не о чем, только и могут, что рожать и варить борщ.
– А я не вижу ни одного умного мужика. Все какие-то облезлые и самовлюбленные.
- Как? Я, например! Я, конечно, не Энштейн, но я занимаюсь спортом, читаю умную познавательную литературу, хочу заняться поиском каких-нибудь ценностей на земле. Уже купил металлоискатель. Как будет тепло, так и пойду искать старинные вещи в лес после работы.
- Я, в отличие от тебя, прочитала тысячу книг, но никогда не говорю, что я умнее всех. Я знаю, что есть люди куда умнее всех нас.
- Ты читала только романчики, а я научную литературу...
- Как раз романов я прочитала мало. Меня интересует больше автобиографии великих людей. Как и чем они добились славы и что им на это способствовало... Все чем-нибудь увлекаются. А что, если металлоискателем найдешь в земле неразорвавшиюся бомбу? Потом останешься без рук и ног. А кто будет твоих детей поднимать?
- Вечно ты испортишь настроение... Нет, чтобы поддержать меня...
- Это опасное дело.
- Но ты ведь сама рассказывала, что в далеком казахстанском поселке, где ты жила в детстве, располагался базар «Шелковый путь», и сама находила старые монеты, скребки, сосуды...
- Да, но там не скидывали бомбы во время войны. Ты знаешь, что наш немецкий город во вторую мировую войну был сметен с лица земли теми же бомбами, и до сих пор их находят.
- А может под твоим домом находится бомба, и не дай Бог, если она когда-нибудь взорвется.
- Если бы да кабы... Найди другое развлечение. Лучше взять какое-нибудь старое домишко, купить его за бесценок, где рядом лес и вода, и заняться его восстановлением.
- Это требует больших денег и нервов. А у меня нет ни того, ни другого.
- Надо всего лишь иметь золотые руки. Как у твоего отца. Он мог из говна конфетку сделать. Но голова у него была гнилая – не мог справиться с зеленым змием. Отсюда все беды...
- Как ты все усложняешь... С тобой даже не интересно.
- Я не усложняю, а трезво рассуждаю...
Она бросила на него предостерегающий взгляд, потому что почувствовала откровенную враждебность. В чем причина подобного отношения?
У Марины повлажнели глаза:
- Ты просто не даешь мне слово сказать, а я хочу выяснить, что происходит? Родителям я угождала, сестрам так же, мужьям, теперь сыновьям... И все такие злые. Почему? Я устала облизывать у всех задницы и послала всех... и нисколько не жалею. Наоборот, мне стало легче. А не послать еще сыновей, таких неблагодарных?
Бруно усмехнулся и сказал с сарказмом:
- А ты выдержишь одна, без помощи кого-то?
- Муж также говорил, когда гулял с другими женщинами: «Ты никуда не денешься. Без меня вы на второй день погибнете». Однако, сам видишь, без него легче жить и всегда с хлебом. Все только и хотят запугать меня этим. У меня есть на кого положиться...
- И конечно, твой Бог! Просто я хочу, чтобы все было по-моему. Как я сказал, так и было бы.
- Бедная твоя жена и дети... В страшную кабалу они могут попасть. Так можешь ты остаться один.
- Лучше одному, чем перед кем-то сгибаться.
- В отношениях между людьми не надо сгибаться, а нужно уважать чужое мнение. Вот вы издеваетесь надо мною и получаете от этого удовольствие. И я подчиняюсь, но при этом во мне тает, как свечка, любовь к вам. А это страшно!
- Пусть ты нас не любишь, но делаешь по-нашему. А какими методами мы этого добились, - это не важно.
- Неужели не важно, когда вас ждут с нетерпением, готовят обед с благодарностью и трепетом, или абы как, какую-нибудь баланду...
- Ты все-равно никуда не денешься, будешь нас принимать как положено.
- Ты - копия твой отец! Он делал все, что хочет и как хочет. Ему было приятно, что все при этом страдают. А когда остался один, пошел и повесился. Тебе это ни о чем не говорит? Сначала я думала, что ты родился под знаком скорпиона, поэтому жалишь всех своим жалом. Но потом узнала, что артист кино Алексей Баталов тоже родился под знаком скорпиона, но он тихий, домашний, добрый. Значит это в крови от отца – вампиры. Надо было в детстве не гладить по головке, а бить. Может тогда вы выросли бы настоящими людьми.
- Может быть...
Но на следующий день Марина забыла все страдания, связанные с детьми и снова у нее защемило сердце от мысли, что они необласканные, голодные и несчастные. Она не ела, ждала сыновей с работы. Представляла, что дети может быть голодные, а она сыта. Совесть не позволяла ей этого.

Вот и опять пришел обедать Бруно к матери. При этом его гримаса злобы, ненависти и зависти искажают его лицо. Может это от того, чтобы энергию свою поднять, как энергетический вампир, или обижен судьбой, что старший брат целыми днями сидит за компьютером, а ему приходится работать, а в свободное время еще сидеть с сыном. Марина ему сочувствует и приглашает его кушать, готовит свежеприготовленную разнообразную пищу, но он всегда недоволен.
И когда он приходит со своим сыном к ней, все так же высказывает недовольства:
- Даешь булочки к чаю, лучше бы яблоко; к блинам подаешь сгущенное молоко; в кашу – мед; в салат ложишь соль, а это яд; за столом целуешь Дениса в нос, гладишь его руки... Ну что это за воспитание? Он никогда не станет ответстветственным за себя!
Она высказывает свое мнение:
- Ребенку нужна любовь. Если родительской не получает, так хотя бы от бабушки. Вам воспитывать, а нам - бабушкам баловать. Бедный ребенок! Вы хотите из него робота сделать, а он – человек! И надо в нем воспитывать свободу, а не постоянно запрещать: не кричи, не бегай, не играй, не смейся... Вырастет он и будет замкнутый, психически больной или маньяк какой-нибудь...
- Да, я думаю правы политики, когда говорят, что немцы считают себя чересчур умными и, чтобы их принизить, специально берут переселенцев из отсталых стран: турков, русских, поляков, румын... и смешивают в своей стране. И тебя вон взяли. Вот откуда столько идиотов. Если я когда-нибудь проснусь и узнаю, что что они все умерли, я повернусь на другой бок и снова засну.
Марина только сказала:
- За что ты меня так ненавидишь? Приходишь кушать и при этом говоришь всякие гадости.
- Я разве сказал, что тебя ненавижу? Просто ты говоришь, что тебя никто не уважает. А за что? Ты не задумывалась над этим вопросом?
- Я такая какая есть. И мне не нужна ваша любовь. Любовь нельзя выпрашивать, любовь нужно заработать. Я, значит, не заработала. Что мне с вашей любовью делать? Взять с собою в могилу? Вам надо подумать, правильно ли вы живете? Может быть вас не любят, раз так рассуждаете?
- Я так никому не говорю, только тебе.
- Неужели я больше ничего не заработала?
- По заработкам и деньги...
- Да, не повезло вам с матерью... Жаль, что у вас мать не Клавдия, На Елизавета, ни Елена – жадные, но с толстым шпарбухом.
- Сразу своих сестер берешь в пример...
- Ну тогда любую другую мать...
- Не надо мне других матерей...
- А на счет того, что мы не работаем, я вот что скажу... Я отработала 38 лет и еще дома ухаживала за скотиной, за огородом и за вами. Вы сначала мое отработайте, потом уж судите. А Маркус сейчас ухаживает за мной – инвалидом. Вот у тебя, если бы был выбор, что бы ты выбрал: работать по восемь часов пять дней в неделю, или быть инвалидом и сидеть у окна и ждать смерти.
- Первое, конечно!
- Я бы тоже пошла работать. В Германии любая работа легче чем в России. Здесь в основном, работают машины. Так вот думай, когда говоришь.
Если человек один, то не потому что никому не нужен, а потому, что ему не все равно – кто рядом. Один – не значит одинок. И зол – не значит, что жесток...
Бруно всю сознательную жизнь был очень гордым. Мог сделать себе назло, только бы не унизиться. Но сделать себе назло – так могут только скорпионы. Они готовы укусить сами себя, лишь бы не унизиться.
    - Я сильно устаю от концентрированного общения. Живу сегодняшним днем, а завтра?.. Кто его знает, что будет завтра...
Марина чувствовала себя девочкой на побегушках: подай-принеси. Хочется еще защиты и контроля. Маркуса это устраивало, Бруно – нет.

Но к тридцати годам Маркусу это тоже надоело. Он старался быть самостоятельным, но не мог, или не хотел. Кто его знает? Душа хочет, а тело, довольное от сытости и тепла – нет. Он хотел бы иногда в отдельную квартиру перейти. Но, как начинают все предлагать, он сразу убегает. Работать он не торопится. Как он говорит: надо перед всеми преклоняться и улыбаться. А ему противно от этого.
Маркус всегда был молчаливым и подавленным. При посещении кого-то, он мог спокойно смыться, оставив мать одну. Но это ее заботы. Не надо было приглашать, тем более на целый день. Раз пригласила, сама и возись с ними, надо подавать, развлекать, возиться с ними. Раз сама хотела – сама и распеняйся. А он пойдет на это время гулять.
Мать говорит детям: «Надо любить людей». А за что их любить? Лучше кошки и собаки. С ними никаких забот, только любовь и спокойствие.
- У тебя нет никакого будущего, если так пойдет дальше - уверяет мать.
- А зачем ты меня родила?..
Чтобы успокоить его депрессивное состояние, Марина его успокаивает:
- Ты рассуждаешь как ребенок. А в Библии (Матф. 18:3) сказано: «И сказал Он: уверяю вас: если вы не изменитесь и не станете подобно детям, то вовсе не войдете в Царство Небесное».
- Можно все сказать в свое оправдание.
- У тебя депрессия. Надо тебе попить таблетки или поменять обстановку.
- Куда и зачем? Все обрыдело...
- У меня тоже комплекс «хорошей девочки» - это всем угождать и доказывать, что я не хуже других.
- Запредельная жертвенность... Знать, чего хотят другие, но не знать, чего хочешь сама – это не оправдание. Надо услышать себя, услышать собственный голос... Не надо унижать себя и не давай другим!
- Учить других легко, а выполнять самому – труднее. Мы все учим друг друга, а все такие же – закомплексованные...
Мудрость – это умение выслушать противоположную точку зрения, а не доказывать с красным лицом свою правоту, унижая собеседника...

...Уже третью неделю вся Европа страдает от жары. Воздух с утра накаливается как в духовке: и жарко, и душно. Такое ощущение, что попал при жизни в ад. Все люди, животные и птицы как рыба на песке, лежат и ловят жаркий воздух ртом. Постоянно смачиваются и наводят на себя вентилятор, отчего у всех не работают мыщцы, отвердевает опорно-двигательный аппарат и утомляется нервная система.
Марина помнила, что когда жила в Казахстане казахи ходили в жару в чопанах и ватных халатах, пили горячий чай с молоком. Считается, что у азиатов носы короткие и плоские, а скулы широкие, в основном от жары и ветра. Казахам приходится целыми днями гонять отары овец по горам и степям на лошадях, оттого у них ноги колесом. Но душа у них открытая, доброжелательная и гостеприимная.
Марина часто была на грани срыва, подходила к окну и трогала горячие стекла. Может попросить Господа о прощение грехов вольных и невольных, потом попросить помощи и затем уже прославить Его? Она так и сделала. В конце добавила: «Я заявляю всеми силами Иисуса Христа Господа нашего: злые духи, идите вон, туда, куда не ступала нога человека и больше никогда не возвращайтесь к нам! Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».
Затем Марина легла, закрыв голову подушкой и попыталась уснуть. Через пять минут ее тормошит сын:
- Кто просил дождь? Твоя просьба исполнилась. Посмотри в окно...
Марина глянула в окно и увидела буйство природы: небо было затянуто черными облаками, солнца не видно, кругом темно. Деревья, зонтики, двери – все металось вместе с ветром в разных направлениях. Хлестал такой дождь, что казалось лил кто-то из ведра. Все живое притихло и не подавало признаков жизни. Несколько деревьев поломались от бушующего ветра.
Через полчаса дождь кончился. Температура понизилась. Дул слабый освежающий ветерок. Кто мог додуматься так быстро снизить температуру? Господь Бог! Слава Тебе! Спасибо Тебе за великие дела!
Марина выглянула в окно. На умытой дождем траве лежал их кот Микки и с удовольствием и блаженством кувыркался на спинке. Недалеко горлянка семенила лапками вокруг голубя и ворковала, предлагая дружбу и любовь навеки. Ожила природа, глотнула в себя свежий воздух...

Марина вспоминает о Казахстане, как о родной природе. Какая бы ни была погода: жара в 50 градусов или холод в 30 градусов, они все не обращали внимания и не слушали пргноз погоды, а просто жили, топили печки, носили воду, делали всякую плохую работу руками как лошади. Зато спали как младенцы и не болели депрессией. У каждого было одно всего платье и даже не думали, что одеть на праздник. Тогда были мысли о том, что настанут хорошие времена.
А здесь в Германии? Все есть, что душа захочет, а не мило. Одна депрессия и стресс. Все каждый день сходят с ума: какая будет погода, что сегодня надеть, какие отношения сложатся с окружающими? Мысли и чаяния поменялись, а проблемы остались прежними.
Душа... Как успокоить душу? От этого депрессии, люди кидаются в секты, мечатся между небом и землей. Потому что есть много времени: думать и размышлять о смысле жизни. И когда не находишь смысла, многие кончают жизнь суицидом. Просто, наверное, надо пахать на земле, чтобы физически уставать и не думать о смысле жизни, а принимать все, что ниспошлет Господь Бог.

Однажды Марина шла в магазин за хлебом и молоком. Парализованная ступня все больше загибалась и не давала спокойно идти. Она хромала и через каждые пять шагов останавливалась, чтобы передохнуть и поправить ступню. Она так измучилась, что подошла к светофору на перекрестке и стояла обдумывала, не броситься ли ей под машину. Уже сил нет. А если она не умрет сразу? И потом проблемы с полицией? И шофер ни в чем не виноват... Нет, это не выход!
Макаренко в свое время учил и написал столько трудов по воспитанию молодого поколения, призывавший всех относиться друг к другу с уважением, помогать старшим и жалеть младших. Но сам, выполнивший эти заветы, умер один на скамейке от боли в сердце и никто ему не помог. Сам Иисус Христос, призывавший любить своего ближнего, как самого себя, был распят и оплеван людьми за духовные труды, но никто не пришел к нему на помощь.
Иисус стоял распятый, в отчаянии крича: «Бог, зачем Ты меня оставил? Не моя воля, а Твоя да будет...» Она успокоилась и пошла дальше, хромая. «Если не я, то кто же? Прости меня, Господь! И не суди строго!»

Марина читала много книг, училась по ним писать,  рисовать, делать поделки: выжигание, выпиливание, резьбу по-дереву, чеканить по-металу и прочее. И все старалась сохранить для детей, чтобы они тоже занимались чем-то полезным.
Но книги уже пожелтели. А они не хотят заглядывать туда. У них в голове только компьютер. Там тоже много интересного. Но их интерес – только игры. И уже у них зрение падает и наблюдается вялость и бледность.
Марина увещевает их, что она не запрещает им заниматься, но только 2 часа в сутки. 2 часа – на книги, 2 часа – на поделки, 2 часа – в помощь матери. Но ее никто не слушает, отмахиваются. Как собираются жить?.. Компьютер заменяет веру, надежду, любовь. А кто будет детей рожать, воспитывать новое поколение?
Бывают моменты, когда хочется ей крикнуть: «Остановите жизнь, я устала...» Но Ангел-хранитель нежно дотронется до ее плеча и шепнет: «Не твоя остановка. Живи...»
Жить в инвалидном кресле и ждать, когда тебе со злым лицом принесут стакан воды... Не живешь, и не умираешь... Нет! Надо самой подниматься и идти вперед. Когда Бог  хочет открыть новую дверь, Он закрывает предыдущую...
      


Глава 42

Бывают парни застенчивы, и если в молодые годы какая-нибудь юная девушка даст им от ворот – поворот, то они потом на всю жизнь замыкаются в себе и испытывают неприязнь к женщинам. Еще не встретилась та, которая своими излияниями немного растопила бы в сердце Маркуса лед. Всегда вежлив со всеми, не более. В деле отношений между людьми, он рассуждает верно, словно искусный психотерапевт. Не дурак, смышленный малый! Часто своей матери повторяет:
- Ты хороший, добрый человек! Все от тебя отворачивается, творят зло, а ты ко всем по-доброму. Человек может все. Только ему обычно мешают пресмыкание, страх и низкая самооценка...
Маркус шутил, развлекал всех, и его доброжелательность как благоухающий запах наполнял помещение  и вдыхалась каждым...
Маркус может не хочет, но не может жить без матери. От этого они оба раздражаются. Марина где-то прочитала: «Сын был связан со своей мамашей таким образом, будто ему при рождении забыли обрезать пуповину, и у них до сих пор общее кровообращение».
Сыну за тридцать, но он был пристегнут к материнской юбке большой английской булавкой. Таких парней называют «мамсик». Все считают, что матери берегут своих сыновей для себя, но Марина вовсе не хочет держать его возле своей юбки, но и без него плохо ей. Давит одиночество. И он один. Лучше уже не слушать, что говорят люди, а жить, как жили.

Приснился Марине явственный сон. Она с Маркусом стояли и смотрели, как один мужчина провалился в клоаку ада. Он хватался за липкие края клоаки, которая его поглощала как змеиное жало, из которого не было выхода. Мужчина изо-всех сил кричал и постепенно уходил в отверстие, из которого никак нельзя выбраться. Сердце у них заколотилось в сумасшедшем ритме...
- Куда он попадет? – испуганно спрашивал сын.
- Хотите посмотреть? – улыбнулся ангел, - Тогда идите за мной по этой лестнице.
Он открыл двери. Лестница вела вниз в темноту. Они стали спускаться вниз и увидели, что тот мужчина, лежа на полу, изнывал от боли и отчаяния. Приоткрылась другая дверь и из нее вышли женщина уродливой формы и мужчина такого же вида. Они его увели к себе. Дверь за ними закрылась.
- Сейчас будет Суд, - сказал ангел.
Где-то послышались удары шагов и рык животного существа. Все сжались. Открылась дверь и появилось маленькое отвратительное существо. Это существо, как бактерия, маленькая, но смертельно опасное.
Они поторопились выйти на верх и спросили: «Куда пойти дальше?» Ангел сказал: «Все время вверх и налево!» Наконец, они вышли наружу и тяжело вздохнули. Страшный сон!

Маркус, глядя подозрительно на мать, выговаривал:
- На тебя прямо страшно смотреть. Ходишь вся черная, без настроения. Часто подходишь к окну, будто тебя держат в тюрьме. Не надоела тебе твоя депрессия? Возьми себя в руки! Чем жизнь плоха? Все есть, живи – не хочу. В чем дело?
- Я не притворяюсь и не схожу с ума. Депрессия – это когда не вырабатывается серотонин в мозгу – гормон радости. А если противно на меня глядеть, то не смотри, живи своей жизнью. Если я вам мешаю жить, то не живите со мною, оставьте меня, дайте спокойно умереть.
Маркус взглянул на нее не без недоумения. В ответе прозвучало что-то двусмысленное.

Маркус – обычный закомплексованный совок, побитый жизнью. И поэтому чаще неуверенный, чем уверенный в себе. Он в детстве пережил мерзкое отношение отчима, под его влиянием – постоянное ощущение своей неполноценности, комплексы бедности и нищеты. Боль в душе молодого человека за страдания и унижения своей мамы. Все это сложилось у него в душе тяжелым багажем и низкой самооценкой. Он даже не цеплялся за все возможные позитивные и негативные привилегия судьбы.
Он только отреченно сидел у компьютера, ел, спал, жил в своей оболочке, обвиняя мать за то, что зря вышла второй раз замуж, поэтому жизнь такая бессмысленная. Сначала Марина его уговаривала, что все образуется, надо лишь подняться, найти работу и общаться с людьми.
- Когда смотришь на людей, то невольно уважаешь животных.
- За животных не надо брать ответственности, погладил и все. У человека должна быть ответственность за себя, за свою работу, за своих родных. Без ответственности нельзя – разложение. С ответственностью не бывает страха за свою жизнь...
- Однако, у меня заложен плохой фундамент...
- Тебе было семнадцать лет когда тебя привезла в Германию. Жизнь только началась. Освободила от отчима. Мы трудные пережили годы. Но сейчас тебе уже 32... И что? Не живи прошлым, а живи настоящим. Я мешаю? Не проблема! Сними квартиру в каком-нибудь районе и живи так, как тебе хочется. Это не Казахстан, где не было жилья. Где нельзя было убежать от своих проблем. Я тебя жалею. И, чтобы ты получил профессию, я – инвалид, пошла вместе с тобой на учебу в Дюссельдорф, где получили профессию массажиста. Ты отлично массируешь, у тебя к этому «золотые руки». Но опять ты боишься работать. Я уже думаю, куда бы устроиться работать вместе? Я хотела создать вместе свой праксис, где ты будешь массажистом, а я – кофе готовить и сидеть на посту. Могу и маленьким детям делать массажики. Но ты не хочешь. Надо самому добиваться цели! Раз не хочешь жениться, посвяти себя работе, как делают чистые немцы.  И перестань жаловаться на всех. Это уже не смешно...
- Началась та же мелодия! Уже все осточертело!
- Тебе нужно к психиатру. Может он сотрет твои комплексы, что ты хуже всех, и привьет мысль, что надо жить несмотря ни на что... Есть на свете куда немощнее люди, а живут и добиваются цели.
Она про себя спрашивала: «Важно ли то, что я хочу сказать?» И спокойно отвечала себе – «Теперь уже нет». Шла и сама выполняла работу. Это сына устраивало. Как то он спрашивает:
- Почему плохо ложки помыла?
- Как умела, так и помыла. Не нравится, помой сам...
Он сразу кидает избитую фразу:
- Скоро я уйду от тебя. Сниму свою квартиру.
- Я никого не держу...
Маркус – красивый и талантливый человек, но ничего не зарабатывает и на всех обижается. Все вокруг виноваты. Бедный и нервный человек может надоесть кому угодно.
Марина высказала свои мысли вслух:
- Физические симптомы болезней являются внешним проявлением внутреннего дискомфорта. Здесь играют особую роль самовнушения и опасности жалости к себе. Если один из нас заболеет, второй не должен чрезмерно жалеть его, тем самым закрепляя идею болезни. Мы формируем физическую реальность как слепок с собственных идей. Если человек не любит никого и убежден, что тоже никому не нравится, что чувствует себя преследуемым, уверен, что люди говорят о нем плохо за его спиной, потому что делает это сам. Жизнь является набором угроз, нервная система находится в постоянном  состоянии стресса, то его физическая защита понижена. Человек устает от борьбы, не понимая, что это борьба в основном односторонняя и не нужная. Он проецирует извне свои представления о реальности и они буквально приводят его к гибели. Чтобы избавиться от своих болезней необходимо изменить свое поведение и реакции...
- О-о, опять старая песня...
- Можно радоваться новому, несмотря на ужасное старое... Ты боишься жизни! Как правильно сказала тебе учительница Фрау фон Рюден: Смотрите прямо и идите по дороге жизни, не оглядываясь по сторонам: кто-что сказал, кто-как посмотрел и боритесь за свое будущее! Это и есть девиз жизни. А ты все еще живешь для людей: кто как посмотрел, кто-что сказал... Ведь годы летят как песок между пальцев. Надо успеть что-то сделать, что-то достичь, чего-то добиться... И первое, что надо сделать: полюбить людей. У каждого человека свои плюсы и минусы, как и у тебя. Надо немножко прощать всех за сделанные ошибки. Если ты простишь, то и тебе простят. Если будешь уважать людей, то и тебя будут уважать. Ты скажешь, почему же тогда не простила мужа? Я прощала его много раз. Когда бил он меня ни за что, ни про что, я ничего не говорила, только сжав зубы, смотрела на него с ненавистью. Пусть убьет, но на всю жизнь запомнит мои страдающие, но упрямые глаза...
Вот и Бруно как всегда приходит обедать и говорит матери о ее самочувствии. Она как всегда старается делать вид, будто ее не раздражают его слова и мысли.
- Ты в последнее время какая-то странная.
- Просто я больная.
- Я знаю. До болезни ты была лучше, но все же не от мира сего и это раздражает. И все же, почему ты не такая как все?
- Вы у меня уже все соки выпили, и сейчас чего-то хотите...
- Да, тебя трудно переделать...
- Какую Бог сделал, такой и буду...
Многие говорят, что матери всегда чем-то недовольны. Что-то вечно доказывают, навязывают. А каждый человек живет так, как ему нравится, как он может, в конце-концов. И молодежь в чем-то права. Марина не хотела бы попадать в эту стадию, быть брюзгой и занудой, но иногда не удерживается и критикует поведение своих детей, чтобы не сделали больше глупостей. А они сразу обижаются, злятся и агрессивно высказываются:
- Если я буду таким же как ты в старости, то сейчас расстреляйте меня...
- Если не мать, то кто вас предупредит, остановит, поправит...
- Мы уже взрослые!
Что же делать? Она же – мать! Были бы чужие, а то свои. Хочется, чтобы как меньше ошибок в жизни сделали. Хотя на ошибках учатся, но учиться надо разумно и с меньшими потерями.

Марина хотела познакомить Маркуса с девушкой Оксаной – соседкой Надежды Шабновой – ее одноклассницы, с которой она переписывалась на сайте «ОК». Марина уверяла сына, что это его последний шанс. Он задумался и предложил матери за него писать ей, а он подумает.
Марина развила в сети переписку с девушкой Оксаной. Сразу же признался(ась) в любви и предложил(а) ей приехать в гости.
Маркус: Ты простая, домашняя - мне такие нравятся. И потом ты очень милая на лицо. Тебе надо только сделать загранпаспорт, а за билеты я сам заплачу. С какого города вы вылетаете, вернее какой ближний аэропорт? Т. Надя писала, вроде бы Ростов... Надо бы спросить. А тебя мама одну отпустит?
Оксана: Почему, я что маленькая, чтобы за мной присматривали. Мама нооборот говорит: езжай!
Маркус: Я вообще-то соскучился по тебе, но стесняюсь сказать. Я уезжаю на работу в Бельгию на неделю. Ты не скучай!
Оксана: Я тоже. Как там Бельгии?
Маркус: Там так же как и в Германии. Те же здания, те же пейзажи. Только стоит ресторан на пяти шарах. Это бельгийская достопримечательность. Когда - нибудь съездим с тобой.
Оксана: Здорово. Мне паспорт сделают 22 сентября, долго, но сказали, что раньше не могут. Да и вообще слушать отказываются, многие делают паспорта, очереди огромные, еле выстаяла. Жду маму с работы. А ты?
Маркус: Наверное наварила вкуснятины! Мама говорила, что ты писала, что я не буду с тобой голодный... Я люблю вкусно поесть...
Оксана: Да, вы мужчины все любите покушать. Ну, я не знаю, вкусно ли я готовлю или нет. Пока никто не жаловался.
Маркус: Мой брат не любит кушать, он любит позудеть. Всегда все не нравится и прикапывается к маме, что это не так приготовлено, и то не так... В общем ему трудно угодить. А мне все-равно, лишь бы вкусно! Не люблю зануд, которые постоянны недовольны. Я люблю смотреть мультики и играть в игры на компьютере. Мама злится, говорит: "У тебя детство в жопе играет". Может быть я правда не наигрался в детстве. Она любит например старые фильмы о любви и сложных судьбах. Напиши, когда твоя мама придет, не буду мешать. А у вас там не слышны взрывы с Украины?
Оксана: Она уже пришла. Ты не мешаешь. Нет, что ты! Если мы русские будем их слышать, начнется третья мировая война. Да это еще ладно, а ваши политики против русских?
Маркус: Нет, нас они не трогают. Просто, не могут понять, что там творится. Здесь есть всякий народ: и русские, и украинцы, и казахи, и евреи... в общем все народы, даже не скажешь, что это Германия. И у каждого народа свои магазины. Но лучше всего немецкие магазины, потому что в них существует постоянный контроль.
Оксана: Да! Это хорошо,что простой народ понимает больше чем политики. Прости, что я заговорила о политике. Идет война рядом с Россией, а мы еще и живем на границе с Украиной. Это очень плохо, добром это для мира не кончится. Да Европа состоит из эмигрантов.
Маркус: Все парни, которые курят, пьют, меняют девушек - мужественные, сильные мужики, а я тихий, домашний, боюсь с кем нибудь познакомится. Надеюсь, ты меня возьмешь в руки и сделаешь меня свободным, чтобы мы жили долго и счастливо...
Оксана: Да, что ты стесняешься. Я и сама такая. Но уже привыкла с тобой общаться.
Маркус: Не бойся, здесь тебя никто не обидит. Просто сначала приезжай в гости, а там видно будет. Если понравимся друг другу, то можно сразу же пожениться в Дании. Если в Германии, то надо ждать еще 2 года. Не бойся! Просто приедешь, отдохнешь. Поведу тебя по городу, может во Францию съездиим.
Оксана: Что ты, я не вас боюсь, я просто боюсь в другую страну ехать. И в первый раз полечу  на самолете. Во Францию? А разве можно без визы?
Маркус: Все когда-то в первый раз летают. А лететь по-моему 2 часа. Я вообще-то тоже боюсь на самолетах лететь, мы летели 7 часов. 2 часа - это небольшое время. Если тебе суждено умереть на земле, то в воздухе тебя смерть не возьмет. Тебя мама проводит, а я встречу. А во Францию можно без визы ехать. На поезд сел и там.
Оксана: Да зачем ехать во Францию! Знаешь, моя мама говорит так: увидеть Францию, и умереть. Увидеть Качугуры, и жить вечно.
Маркус: Работаю с Олегом. Он говорит, что совсем не стесняется никого, не то что ты (про меня) все берешь к сердцу. Да, отец пил и бил нас, всю психику поломал. Ну, думаю, это нас не коснется.
Оксана: Да это ужасно. Когда кто то пьет в семье. А у меня вообще не было отца, он даже алиментов не платил. Он бросил маму еще беременной. Я его видела один раз, когда мне было 8 лет.
Маркус: Мама хочет завтра поехать к брату и убрать его квартиру, поэтому ему купила электрический чайник и духовку под пиццу. У меня все нормально. Мне нравится на работе.
Оксана: Бедная твоя мама, за вас двоих работает по хозяйству.
Маркус: Мама сама хочет работать. Говорит: надо двигаться.
Оксана: Правильно, движение – жизнь! У меня три кошки-девочки, не стерилизованные? Зовут Муся, Авдотья и Шока-Рыся двойное имя. Муся болеет, она уже совсем старенькая, не соображает, что делает. А эти две молодые хулиганки. Они домашние, на улицу не ходят. А как твой котик?
Маркус: Мой кот уже взрослый, ему 13 лет. Мы даже его день рождение празднуем. Он правда кастрированный. Всегда любил на руки садиться и даже спать. А когда кастририровали, он обиделся и перестал к нам ласкаться. С характером... Мама с ним разговаривает и иногда вместе спят. Со мной он никогда не спит. И это меня обижает.
Оксана: Надо взять девочку. Она милая и будет с тобой спать.
Маркус: Добрый вечер, милая Сашенька! Извини, что долго не писал. Недавно только увезли моего племянника. Устали. Он всегда бегает, весело кричит, требует внимания, даже мама замучилась. Сейчас мы одни. Решил тебе написать пару строк. Как ты? Какая у вас погода, чем занимаешься?
Оксана: Добрый вечерок! Детишки озорные, всегда требуют внимания. Делишки у меня нормальные. Погода теплая-летняя +30. Небольшой ветерок. А ночью холоднее. А занимаюсь: вот только искупалась. Ты давно не писал. Твоя мама мне говорила почему. А я все думала, почему не пишешь. Как у тебя дела?
Маркус: Я по тебе уже соскучился. Но я думаю, что я не смогу дать тебе счастья. Слишком закомплексованный и, наверное, не смогу быть хорошим мужем и отцом. Об этом я постоянно думаю.
Может лучше одному всю жизнь прожить и никому не мешать.
Оксана: Да что ты себя накручиваешь. Главное, что ты не пьешь, работящий, умный и добрый, а все остальное - это ерунда. А может, все дело во мне?.. Может я тебе не нравлюсь? Не надо выбирать одиночество. Это мука!
Маркус: Ты же хочешь, наверное, мужественного и сильного мужа, а я не такой...
Оксана: Будь уверенней. Надо любить себя. И жизнь наладится. Я тебе такого не говорила! И мужа-богатыря я не ищу. Ты спокойный, и я такая же.
Маркус: Да, вы все так говорите, а потом уходите к другим. Поэтому в Германии очень много одиноких мужчин.
Оксана: Впрочем, ты случаем не намекаешь на то, что бы я к тебе не приезжала? Напиши прямо? У тебя сегодня, что ли плохое настроение? Прекрати накручивать. Подожди, мы с тобой еще не виделись в живую.
Маркус: Я ни на что не намекаю. Приезжай! Мама тебя ждет и ты очень ей нравишься.
Оксана: А тебе? Причем здесь мама. Я же к тебе еду! Мне 24 года, а я до сих пор не замужем. Все мои подруги имеют семьи, детей. Тебя это не трогает, что я не ветренная. Не делай поспешных выводов!
Маркус: Действительно, подождем до встречи. У меня не плохое настроение, просто немного устал. Я уверен, что ты замечательная! Только я не уверен в себе... У меня еще нет опыта в отношениях с девушками. Я никогда еще не дружил с девчонками. А если я тебе не понравлюсь в постели как мужчина... Как потом?
Оксана: Хорошо, что ты все понял. Я дественица. Так, что не бойся.
Маркус: Как и я... Поэтому я не уверен в себе... Я сам о себе невысокого мнения. У меня комплексы. Я считаю себя невезучим и некрасивым.
Оксана: Да ладно все нормально. И я такая же. Прям как два сапога пара. Мне 24, только я маленького роста - метр пятьдесят пять. В общем на свой возраст я не похожа.
Маркус: Мне нравится, что ты маленькая, как принцесса на горошинке. Мне 33, но говорят, что дашь только 26. Ладно, как судьба... Да ладно, правда, мы еще не встретились, а уже рассуждаем. Давай, приезжай, я тебя очень жду!
Оксана: Вот именно. Проблемы надо решать по мере поступления. Обязательно приеду. Сама этого жду.
Маркус: Извини! Прости меня! Я решил, что буду один. Не хочу никого делать несчастным. Прости!
Оксана: Не делай, пожалуйста, поспешных выводов. Я тебя понимаю, я тоже замкнутый человек, но у меня появился смысл - это ты. А ты его забираешь. Не будь таким человеком, ты же мужчина. Я ведь тоже боюсь, переживаю. Ты мой первый мужчина. Напиши пожалуйста!
Мама Маркуса: Добрый день, Оксаночка! Я долго не писала, думала, что Маркус изменит свое решение. Он не хочет заводить себе девушку и вообще жениться. Говорит, буду один! Говорит, скорей бы умереть, чтобы не видеть все страдания людей... Я ему говорю, тебе надо к психотерапевту обратиться. Сначала он (после школы) хотел найти девушку, но они все отворачивались, а те кто не нравился, те предлагали ему дружбу. Сейчас он не хочет никого. Наверное, будет так и тянуть свою жизнь, пока не умрет. Потерял смысл жизни... Может одумается и потом будет жалеть, что потерял такую замечательную девушку, как ты. Я его уговаривала, но он стоит на своем. Не знаю, что делать? Прости ты нас! Будет у тебя свои сыновья, посмотришь как с ними трудно... Воообще - то Маркус нерешительный. Боюсь так и будет сидеть и ждать, когда постучится девушка в дверь... Ты - замечательный человек, потому что понимаешь меня. Наверное, тебе снятся иконы, потому что ты будешь заниматься ими, или рисовать, или верить в Бога и призывать людей к Богу... В любом случае, ты добрая, не гордая, милая девушка. Я так хочу, чтобы ты была счастлива! Помоги Боже, тебе в жизни, чтобы ты меньше страдала, больше была радостной...
Целую тебя в щечку, милая моя девочка!
Оксана: Я думаю, что перепиской конечно ничего не понять. Лучше нам встретиться и поговорить, и решить все.

Мама Маркуса: Оксаночка, добрый день! Я очень хотела бы, чтобы ты была моей снохой. Но Маркус не хочет ничего. Говорит, я хочу чтобы она была счастливой, а что я могу ей дать?.. Хочет остаться один. Что же делать? Ты говоришь, что зря не поехала в Питер заниматься ребенком. Лучше устройся в детском садике нянечкой. Там есть кому нянчиться с детьми, а ты можешь каждый день брать еду с садика домой. Плюс стаж. Но я так, даю советы, а ты делай как хочешь. Сколько мы тебе должны? То есть ты говоришь, что сделала из-за нас долги. Сколько? Я тебе вышлю деньги. Прости меня за то, что так получилось. Прости и Маркуса, за то, что такой бестолковый!
Оксана: Ладно. Если он так решил, не мне его судить. Пускай. Он сам хозяин своей судьбы и жизни. Никто не вправе ему указывать. Хотя мне ничего и не надо материально. Главное, чтобы любил и заботился. Я не выросла в богатстве. Поэтому не жду и не ищу богатого мужчину. Мне в Питере предлагали не нянечкой работать, а поваром. А в садике нянечкой работать у нас в Таганроге: во-первых нужно образование, а во-вторых зарплата 10000 рублей - это очень мало. Даже в Питере та же ситуация. На счет денег, я буду у мамы спрашивать. Я ведь нигде не работаю, пока она меня обеспечивает. Я напишу. Она кстати в ярости, от того, что он меня обманул. Так люди не поступают- это ужасно.
Мама Маркуса: Он тебя не обманывал. Просто себя не любит... Стесняется всех. Придет с работы и закрывается дома возле компьютера или возле телевизора. Спроси у мамы, сколько надо денег? Пусть не злится. Что делать? Меня тоже многие бросали. Так было обидно! В конце-концов вышла замуж за пьяницу. Просто очень хотела детей. Да, жизнь - это сложная штука! Не обижайся! Может он еще одумается...
Оксана: Пускай он со мной сам поговорит. Роставим все точки. А то так ничего не понять. Раньше говорил, ничего плохого не произошло.
Мама Маркуса: Я ему говорила, чтобы он сам с тобой поговорил. Он стесняется. Ладно, пойду печь пирожки... Ничего плохого и не произошло. Просто передумал... Я тебя познакомлю с другом моих сыновей – Андреем. Может у вас что-либо сложится...

Оксана: Здравствуйте тетя Марина! Спасибо, что познакомили меня с Андреем. Мы вчера пообщались, хороший парень. Извините, что наговорила плохих слов. Просто разозлилась, из-за того, что все так произошло. Я больше не злюсь на Маркуса. Желаю ему всего наилучшего. Пускай выходит из своего одиночества. И найдет хорошую девушку. Мир большой, в нем живут более семи миллиардов человек. Найдется для него та, что полюбится ему. Ему счастья, Вам крепкого здоровья.
Мама Маркуса: Андрей - хороший человек. И он больше подходит по возрасту к тебе. Он не пьет, не гуляет. Пообщайся с ним...
Оксана: Да спасибо. Только возраст, не имеет значения в отношениях.
Мама Маркуса: Не обижайся на Маркуса... Будут у тебя дети, посмотришь как тяжело счастье у всех дается... Маркус уже не хочет ни с кем дружить... Жаль...
Оксана: Нет, я уже не обижаюсь. Мне просто его жалко. Сам себя загоняет в угол. Жаль! Хороший человек!
Мама Маркуса: Андрей не хуже. Дай Бог, чтобы у вас все было хорошо!
Оксана: Большое спасибо!  А Маркус знает, что я уже общаюсь с другим?
Мама Маркуса: Знает. Он не против.
Оксана: Супер!

Чуть позже Марина написала ей:
- Привет! Ну что, у вас с Андреем всё получается?
- Да. Спасибо, что познакомили.  Отличный парень.
- Супер! Удачи!
- Тетя Марина, моя мама хочет с вами пообщаться сейчас. Вы не возражаете.
- Ладно...
- Марина, я хочу узнать побольше об Андрее, - написала ее мама.
- Андрей - хороший парень! Правда он сейчас не работает, мама его живет недалеко от него. У него отец погиб еще в России. В детстве мои сыновья дружили с ним. Сейчас их пути разошлись.
- Оксана говорит, что он работает курьером.
- Может быть... Я давно его не видела...
- Просто я боюсь, что Оксана попадет в плохие руки, то есть в сексрабство. У нас часто по телевизару часто подобное показывают.
- Никакого рабства нет. Оксана хвалит его, значит все ОК! А почему вы спрашиваете? Что-то не так?
- Ну значит не так страшно. Слава Богу, у Оксаны есть голова на плечах.
- Ну и слава Богу! Сами разберутся! Откуда я знаю, как у них сложится? Мне Оксана нравилась очень, а сын мой очень боится девушек. Он наверное так никогда не женится. Я ей желаю счастья и большой любви! Можете сначала вместе с Оксаной приехать, посмотреть.
- Нет, я работаю, мне не до турне по Европе...
- Всего на неделю. Возьмите бюллетень на неделю.
- Не могу, заменить меня некому...
- Жаль, а то бы мы вас тоже выдали замуж... Вы ведь молодая! Надо уважать и ценить себя! И не надо опускать руки.
- Я не опускаю руки, просто так сложилось. Спасибо! До свидания!
Да, жаль! Наверное, это действительно был его последний шанс!
- Да ну, - сказала Марине психотерапевт, когда она поделилась с ней своим переживанием. – У него еще много времени для того чтобы найти свое счастье. А вам надо меньше за него делать дела. Пусть сам найдет ту, что по душе. Не мешайте ему устраивать свою судьбу...

Маркус и Бруно постоянно ссорились и Марина хотела их развести по своим домам с женами, чтобы дело не дошло до кровопролития. Маркус злится на него, что он каждый день приходит обедать и играет на нервах со своей химией, Россией и нравоучениями.
Бруно тоже его ненавидит, считает его маменьким сыночком, лодырем и домоседом. Поэтому она и решилась на этот шаг. Но ничего не получилось. Маркус не захотел связывать свою судьбу с кем-то бы ни было. Он не хочет лишних нагрузок. И не хочет ни за кого нести ответственности.
Маркус  сказал матери в гневе:
- Если я б писал о тебе, то написал бы только негативно.
- О-о, я и так знаю. Все меня ненавидят, а ты что хуже их? Я другого и не ждала...
А Оксана, оформив загранпаспорт и заплатив за услуги, была ошарашена действием Маркуса – он отверг свое и ее счастье... И потом, она заняла деньги на загранпаспорт и теперь находится в долгу.
Марина заверила ее, что вышлет деньги. Но осадок в Марине остался большой горечью...
Бруно же, наоборот, хочет всем владеть – и женой, и детьми. Имеет желание всеми командовать и принимать только свои решения и правила. Но не все поддаются ему во власть, поэтому он с ними агрессивен и зол, и называет всех параноиками. Истинный скорпион!
Он выходит из себя быстрее и чаще, чем другие. И раздражается намного сильнее. Когда что-то ему не нравится, его агрессия может выплескиваться словесно или выражаться в применении насилия. Необузданный гнев опасен, так как считается проблемной эмоцией.
Безудержный гнев приносит вред не только самому человеку, но и всем окружающим. Иногда даже самые незначительные проблемы могут вызвать вспышку агрессии и привести к печальным последствиям. Движение на дорогах столь интенсивное, что нервы у людей накаляются до предела. Пробки на дорогах – постоянный источник раздражения для Бруно.
Чтобы не говорить и не делать того, о чем он позднее будет сожалеть, лучше вообще не раздражаться. Конечно, легче сказать, чем сделать. Не мешало бы схранять контроль над собой... Для спокойствия Бруно нужно изменить свое мышление, раз не может контролировать свою реакцию на то, что провоцирует гнев. Бруно с завышенными требованиями обычно чаще выходит из себя. Когда кто-то или что-то не соответствует его стандартам, это незамедлительно вызывает разочарование и гнев.
Надо помнить: «Нет праведного, ни одного...» (Рим. 3:10). Стоило бы благоразумно не ожидать чересчур многого от себя и других. Потому что, если мы пытаемся быть теми, кем на самом деле не являемся – совершенными людьми, мы часто будем испытывать недовольство и гнев.
Все мы несовершенны и время от времени сердимся. Но выплескивать свои отрицательные эмоции или нет, зависит от нас.
И все-таки надо развести сыновей подальше друг от друга. Сама Марина уже спокойно выслушивает их бредни, обиды и осуждения. Пустая трата времени! Она слушает третьим ухом, пока они обедают, и сразу забывает, как только закрывается за ними дверь. Наверное, уже научилась терпению! Она считает, уже хватит переживать и страдать, ведь они уже взрослые люди и должны уже сами строить свою жизнь...

Марине приснился реальный сон, где она работала шофером на грузовике для перевозки строительных материалов в Германии. Там рыли котлованы и возили песок. Все что окружало – это песок, вода и грязь.
Во время пятиминутного отдыха один усталый шофер показал ей на открытую стену котлована, где была видна лепнина какого-то народа. Фигуры были мелкие, а на фоне небольшой панорамы домов стоял конь, а позади – всадник. Ей показалось, что он двигается, запрягает лошадь и собирается уехать. Она поделилась своим видением с шофером. Они подошли ближе, чтобы удостовериться, что он живой. Но когда они подошли и увидели, что стоял конь, а впереди женщина в белом одеянии. Прямо фантастика какая-то.
- Здесь много загадок и это нас пугает, - сказал шофер, - Поэтому мы стараемся не смотреть внимательно на эти вещи.
- Но интересно же! Вот смотри, как будто выставка – распродажа различных шапок, - поделилась Марина, - Они сделаны без единой нити, похожие на казахские фетровые шапки, но сжатые по бокам.
- Лучше давай уедем отсюда поскорей.
Вернувшись на базу, Марина приняла душ, причесалась и направилась уже идти домой, как увидела, что идет их начальник. Надо встретить его дружелюбно. Она помнит, раньше работала на заводе в гальваническом цехе. Начальника она обходила стороной, так как чувствовала неприязнь с его стороны. И он, в свою очередь, к ней относился враждебно. И старался на любой ее недочет кидаться с бранью при всем коллективе.
Позже она с ним подружилась. Оказалось, что он не такой уж страшный человек. Подрабатывала она в местной газете, писала заметки о великих тружениках завода. Случайно узнала она, что их начальник пишет великолепные стихи, но всегда отказывался опубликовать их, так как хотел подарить сыну, как будто он их написал. Он долго сидел в ее кабинете и читал свои стихи о войне, о любви, о жизни. Пожаловался на сердце и поделился тем, что не ожидал, что она хорошая и общительная. Он думал, что ее парторг к ним устроил по своим личным каналам.
- Я его не знаю. Просто у вас было свободное место.
Они пожали друг другу руки и с тех пор стали дружить. Поэтому Марина встретила начальника автоколонны радушно. Поинтересовалась его здоровьем. Он сказал, что ничего, только вот плечо горит и побаливает. Она поделилась, что у ее матери было такое, и она три ночи прикладывала свою мочу и все утихло.
- Надо попробовать. А у тебя как дела на работе? На что жалуешься?..
- Хорошо! А вы не замечали в карьере ничего загадочного? Вот, например, шапки, они сделаны свежими и это настораживает.
- Зачем еще вешать на себя чужие проблемы?
На следующий день она все же стала изучать каменные склепы. И хотя ничего живого не нашла, чувствовала, что за ней кто-то наблюдает.
Вдруг она увидела трещину в скале – прямую полосу разреза и поняла, что это может означать открытие хода в какую-то пещеру. Но вдруг появился маленький человек, похожего на людей японских кровей. Он спросил:
- Чего ты хочешь? Узнать другой мир или поселиться в нем?
- Просто интересно!
Отодвинулась стена и ее пропустили внутрь. Какая-то женщина, тоже в восточном одеянии типа – японка, стала сопровождать ее по темным лабиринтам своего владения. В каждом помещении было что-то свое. В одном помещении работали, в другом – молодежь играла в спортивные игры, в следующем – животные с пузырчатыми глазами. Затем столовая. Солнца не было. Помещения освещались лампадами. Не успевала Марина о чем-то подумать, как ее желание выполняли люди со схожими лицами.
Марину отвели в какую-то комнату, где было очень много народу и ей объяснили, что здесь делаются операции по очищению органов и замене искусственными, а лица все шлифуются специальными мазями. Ее положили на кресло. Обступили пятеро мужчин и стали проделывать шлифовку лица. Она не чувствовала боли, но чувство всеобщности угнетало ее, и то, что все лица была восточными, вводило ее в уныние.
Марина стояла в тоске и печали, когда к ней подвели пожилую женщину, которая вручила ей маленькую собачку с пузырчатыми глазами. Марина спросила ее:
- Сколько вы живете в этих условиях? Какова длина жизни?
- В среднем – 300 лет.
- А потом?
- Потом переходим в другой мир.
- Я хочу к своим детям... – чуть не расплакалась Марина.
- Что, скучаешь по ним?.. Ну, тогда иди.., - улыбнулась эта женщина.   
Марину проводили наверх и отпустили. Вокруг опять виднелась скучная гористая местность...

На другой день пришел Бруно обедать. Грустно сказал:
- Я все-равно думаю об Алле, когда рядом с Ландышем.
- Просто Алла хорошо дает. Как сказал Жириновский: «Для мужчины главное в женщине не ум, красота и хозяйственные навыки, а секс. Секс в прямом смысле. Если она дает хорошо, то на нее не жалко денег, сил и энергии». Но секс – это для проститутки, а нормальная жена должна быть скромная, женственная, заботливая. Алла может давать во все отверстия, но когда заболеешь, тогда не дождешься заботы, потому что у нее отсутствует чувство ответственности. Сексу ты можешь научить и Ландыша, но главное, чтобы она оставалась человеком. Уважай ее человеческое достоинство, не позволяй себе грубое отношение, цени ее гордость, скромность. А то останутся от ваших отношений только брезгливое неуважение.
Бруно посмотрел на мать задумчиво и стыдливо отвел глаза...

В конце-концов Бруно очень привязался к Ландышу. Они с ней продружили месяц-другой и разбежались.
Марина удивлялась, почему? Ведь все было так хорошо! Она уже подумывала об их свадьбе, где взять денег... Но у них что-то не сложилось...
Позже оказалось, что она осталась беременной. С Бруно не хотела никакого общения и никаких отношений. Почему? Этот вопрос так и остался без ответа.

Через девять месяцев Ландыш родила дочь Александру. Но так и не разрешила Бруно к себе приближаться и к дочери тоже. Он приходил к ней, приносил цветы, но она всем запретила даже открывать дверь. Он сначала страдал, а потом успокоил себя, заверив всех:
- Если девушка остается со мной, то я все сделаю для ее счастья. А если не хочет со мной, то ничего от меня не получит.
Ландыш подала на алименты. Дочка росла хорошенькой, темненькой, с большими глазами. Похожая на мать.
Марина иногда заглядывала на страницу Ландыша на сайте «ОК», засматривалась на внучку. Вскоре она вышла замуж за простого парня. Марина написала ее матери сообщение:
«Здравствуйте! Я хотела бы поговорить с Вами о наших детях. Почему Ландыш не захотела с Бруно жить, ведь у них родился ребенок? Не говорите, пожалуйста, никому, что мы с Вами обсуждали этот вопрос, даже ей. Я просто хотела узнать, в чем его вина. Он долго страдал и плакал, когда Ландыш отвергла его. Он не пьяница, это знает каждый, не гулящий, зарабатывает деньги. Только вот у него неудача вышла, ошибка молодости, он дружил до нее с одной девицей распутной и она родила от него сына. Сейчас она от сына отказалась. Я не могла его взять на воспитание, так как я инвалид вот уже 11 лет. Его отдали в интернат, так как Бруно должен работать. На выходные мы берем его к себе: играем, кормим, ходим с ним закупаться, он хорошо разбирается в компьютере, катается на лошади. Я бы хотела знать, в чем вина Бруно? Может не так он относится к девчатам? Я ведь растила сыновей одна. Напишите, почему Ландыш не захотела с ним общаться? Простите, если что не так!»
Она ответила:
«Ну и какой смысл был спрашивать причину вашими слезливыми и фальшивыми жалобами.., если ОНА для вас ничего... пустое место..? Да и вы с вашим сыном пустые люди..!»
Марина написала ей снова:
«Я вовсе не жалуюсь Вам, а просто хотела узнать, почему Ландыш отказала Бруно? Когда она узнала, что беременна, то перестала встречаться с ним. Бруно все-равно пришел к ней, когда она рожала, но она не захотела видеть его. Потом приходил он к вам домой, но отец не пускал его. Мы подумали, что ребенок не от Бруно, раз она не хочет показывать дочку и общаться с ним. Бруно сейчас платит алименты - пусть его дочка или не его, дети в этом не виноваты. Он бы взял ее с ребенком. Я хотела просто у Вас узнать, почему она перестала с ним дружить. Может чего-то та первая сказала и она испугалась. Он говорит, сказала бы, какие проблемы?  Договорились бы и может даже уехали из города. А она ничего не сказала, только после 2-3 встреч, сказала, что он якобы - грубый. Я не могу ездить к Сашеньке в гости, потому что больная, зато я за нее и своего внука молюсь утром и вечером, чтобы Бог им помог. Пусть мы пустые, черствые, никому не нужные люди, это ваше дело. Пусть судит Бог, а Вы живите счастливо, богато и здоровы будьте! Извините, если что не так».
Она долго молчала, потом написала:
«Просто Бруно сам сказал, когда Ландыш узнала, что беременная, чтобы она сделала аборт. Она сказала мне с отцом: «Как бы вы не уговаривали меня, все-равно я буду делать аборт, так как Бруно сказал, что если я не сделаю аборт, то он не будет со мной больше встречаться». Сколько труда стоило мне отговорить ее от этого... Сколько она слез пролила, а он материл ее по телефону... Он в больницу приперся пьяный, вот она не захотела его видеть. На счет того, что его отец не пускал – это бред кобылы сивой... После больницы ему никто не запрещал видеться с ребенком. Он сам решил не взваливать такую проблему. Одного сбагрил с рук, зачем ему еще проблемы? Так жить проще простого. Вы тоже не можете приезжать к ней, этого делать не нужно. Вы заглядываете на нашу страничку и хотя бы написали бы теплое словечко в пользу своей внучки. Когда вы попросили Ландыш принять вас в друзья, она это сделала, a в ответ хоть бы намёк на ваше участие, тоже молчание. Сколько она плакала, что вам это безразлично, ведь вы могли бы быть бабушкой ВАШЕЙ ВНУЧКИ, хотя даже по вашему письму понятно, что вы уверены, что это не ваш ребёнок. Посмотрите фото вашего внука и её фото, там даже кто не знает, скажет, что это родственники, как  они похожи,  даже зубки при улыбке и то одинаковые... И не надо за неё молиться, коленочки сшибать, есть кому за неё помолиться и пожалеть. Она добрый и счастливый ребенок! У неё есть бабушки, мама и папа, чего и вашему внуку от всей души желаю! Когда молиться грешный, большой пользы это не принесёт!»
Марина ответила грустно на сообщение:
«Простите, пожалуйста! Я всего этого не знала. Извините за моего сына. Он мне другое рассказывал: что ее очень любит и она сама бросила его. Характер у него действительно тяжелый, но это наверное от его отца – жестокого. Или то, что он родился под знаком скорпиона. Но он плакал без нее и я подумала, что она просто не хочет с ним встречаться. А Сашенька, хотите верьте, хотите нет, моя любимая внучка и мне она очень нравится. Хорошенькая девочка! Здоровья и счастья ей! Вы плохого мнения о нас, ну что, мы наверное заработали это. Извините! Простите за все! Да, я хотела войти в друзья Ландыш, но не знала, что и как написать. Думала, что она начнет также меня поносить разными словами. Но она меня потом выкинула со своих друзей. Я и не сомневалась, что Сашенька моя внучка. Может ей будет лучше расти без своего отца. Меньше будет стрессов. Пусть она растет здоровенькой! Я ей этого от души желаю. Простите за все!»
Мать Ландыша написала последний ответ:
«Здравствуйте Марина! Я знаю всю ситуацию с Дениской. Ландыш мне рассказывала... И когда возникла дилемма: оставить ребёнка или нет, я ей так и сказала, что Бруно боится именно этого... Я ей говорила, что ему нужно объяснить: второй случай на одну семью,  это  0,00000000000%... Возможно он не послушал, возможно она не говорила,  ...возможно, что во всём есть и её вина... А ещё я считаю, что есть вина и наша с вами... Просто нам нужно было собраться вместе и обсудить всё это, все плюсы и минусы, как взрослым людям. Может быть, сейчас был бы другой результат, хотя сейчас всё это обсуждать уже поздно... Она вышла замуж за нормального парня. Вы просто можете хотя бы в день её рождения 18. 02 в коментарии, к любой фотографии, поставить Саше цветочек... Ландыш будет видеть, что вам она не безразлична и вы её помните... У меня к вам просьба  -  о нашем с вами диалоге она знать не должна -  она этого не одобрит... До свидания!»
Марина:
«Добрый вечер! Я тоже не хотела бы, чтобы Ландыш знала, но не хочется, чтобы кто-то проклинал нас. Мы и так переживаем. Бруно закрылся, работает и читает книги. Он действительно не пьет, потому что сразу его клонит спать. Я его и старшего моего сына хотела с детьми одноклассников познакомить, но они не хотят. Вот так и живем, только занимаемся внуком. Да, надо было нам поговорить, но Бруно сказал, что она его бросила. Не знаю, правда или нет. Она замуж вышла за хорошего человека (по фотографии видно). Пусть живут счастливо! Извините меня, что начала этот разговор! Извините, пожалуйста! Всего Вам наилучшего! А с днем рождения мы ее поздравим! Извините, но я хочу еще вам написать, что у нас аутистов в родне не было, а у Аллы была двоюродная сестра - аутистом. Раньше Дениска не разговаривал, не умел ходить на горшок, не умел мыться и не реагировал ни на что, и так до 7 лет. Сейчас он сам одевается, моется, разговаривает на немецком языке, сам занимается компьютером. Думаю, что он будет нормальным человеком!»
Но она так и не ответила ей...
Марина поговорила с Бруно, ведь она не знала, что он говорил Ландышу, чтобы она сделала аборт. Ведь он любил ее и все делал, чтобы они были вместе. Даже ходили к ясновидящему, чтобы он посмотрел, не приковала ли его Алла, и чтобы он убрал все ее злые дела.
Он ответил:
- Я просто сомневался, что ребенок наш будет здоров, как первый сын - больной. Я это говорил Ландышу, но она это поняла по-своему.
Марина предложила сыну, чтобы он ушел с работы и занимался ребенком, ведь за это платят. Но он сказал, что надо работать и платить алименты. Он платит для сына в интернат и для дочери Сашеньки.
Марина не хотела, чтобы носил кто-то зло на ее сыновей. Ее сыновья тоже не видели счасливого детства. А сыновей тяжелее воспитывать, чем дочек. Она не жалуется, просто говорит всем как есть...
Бруно кажется и порой уверен, что мать любит только брата, а до него дела нет. И он поэтому отдает всего себя первой встречной, старается ей угодить, но в то же время боится подпасть под ее власть.
Он ищет пути избавления от этого, изучает литературу, старается настроиться на правильный лад, чтобы вернуть себе былую силу и энергию. Мать это понимает и хочет разубедить его в этом. Берет на себя роль миротворца:
- Зря, наверное, ты не остался с Ландышем. Теперь растет у вас замечательная дочь. У тебя красивые дети! Ландыш по-прежнему тебя любит... Почему женщины после развода подают на партнера алименты, хотя они получают необходимый капитал от государства? Ведь алименты высчитываются из государственного бюджета получаемого владельца? Этим интересуются и возмущаются мужья, состоящие в разводе.
- А ты знаешь...
- На этот вопрос один ответ: проблема очень проста. Этим она хочет удержать своего мужа. Если женщина подает на алименты, значит она надеется, таким образом, вернуть мужа к себе. Обрати внимание, что женщина, страдавшая от побоев мужа и унижений ее достоинств, даже при наличие 2-3 детей, не собирается подавать на алименты, боясь, что он вернется и все продолжится. Следует помнить, что чересчур сильное стремление удержать партнера, может его только отпугнуть. Многие женщины раздражают своих партнеров своим поведением. И мужчины, если любят детей, готовы бежать с детьми куда глаза глядят, но подальше от занудной, всегда недовольной, скандальной жены.

Как раз Марина узнала, что Шолпан – подруга ее детства, живет и работает в городе Таразе. Туда переехала с дочкой Анарой начать новую жизнь с нуля. Встретила парня и прожила с ним в гражданском браке восемь лет. Анара его не признавала, считала его недостойным мужем ее матери.
За это время Шолпан родила сына и потом они узнали, что он психически нездоров. Да, почему у них все так плохо? Какие-то невезучие они...
Муж бросил их, когда узнал о болезни сына, а Шолпан осталась тянуть всю семью и выживать. У Арины выявился талант петь на сцене. Еще в школе она выступала за честь класса.
Позже она окончила колледж по музыкальному обучению. Работать пошла певицей на сцену ресторанов и кафе.
Шолпан по-прежнему работает в Таразе почтальоном, но появились боли в спине. Марина сразу откликнулась на ее просьбу, как вылечить грыжу позвоночника. Написала ей, чтобы бросала свою работу – носить тяжелые сумки с почтой и устроиться на более легкую – например, ставить штемпеля на конверт. Послала ей и ее детям сладости, кое-какую одежду и книги по лечению болезней. Анара написала ей:
- Знаете, Марина, я думаю что Вы свою силу не утеряли, у меня всегда было представление о Вас , что Вы Могущественная Красивая и Сильная Женщина, и когда великая волшебница как Вы не использует свою силу и Дар, то она болеет,  Вам необходимо практиковать! Может вас вампирил муж? Иногда таких демонов посылают, чтобы Вы не могли нести в мир добро...
               

                Глава 43

Клавдия - резка, быстро выходящая из себя. Внушает всем, что никогда не выйдет замуж, жестока, несет суровое обличье, дерзка, презирает во всех слабые черты, холодна, неуступчива. Зачем она показывает себя с плохой стороны? Ведь как и каждая женщина, она хочет ласки и заботы, тепла и любви, наконец. Она замыкается в себе и делает вид, будто ей противен мужской род, да и женщин она ненавидит. Такие как она нередко нуждаются в поддержке со стороны своих чувств и страданий, но закрывают это от людей жестокостью и твердостью.
Клавдия поймет, что неправильно вела себя лишь тогда, когда тело ее иссохнет, а силы истощатся. Марина пыталась ей чем-то помочь, поговорить по душам, сделать для нее что-то приятное. Но она сразу отбивала охоту, всегда говорила:
- Ты хочешь такой дешевой ценой заработать себе любовь!
Зачем ей ее любовь? Просто жалко человека... Когда же, наконец, человеческая любовь звонким родником забьется в ее груди и мысли добрых намерений поднимутся и затопят планы самоотречения. Простые радости жизни, уют, комфорт ее не привлекали. Она не находила в них никакого очарования. Действительно, она не может быть хорошей женой. Она терпеть не может чувства. Властна, но у своего очага. Чаще всего: холодная, тяжелая, угрюмая... вполне возможно, что она так рисуется. Ведь Валерий рассказывал, что когда к ней ходил, чтобы прибить ей ковер к стене, она так мило с ним разговаривала, с таким уважением и кокетством вокруг него крутилась, что он должен был с ней заняться любовью. Но... помешали некоторые обстоятельства.
И когда приезжал первый муж Марины, чтобы она подписала согласие на выезд в Германию, он ночевал у ее сестры Клавдии. Она спросила, вероятно, в шутку, а можно ли с ним переспать, ведь все-равно уезжает в Германию, Марина кивнула ей в знак согласия. Это говорит о том, что Клавдия - хорошая актриса.
Клавдия жила скромно, если не сказать – скудно. Постороннему человеку никогда не предположит в ней состоятельную даму. Но каждому надо знать, что она жадная не только для единственной дочери, но и для себя.
У Клавдии две кошки. Она намазывала на хлеб масло с кошачьими волосами и потом ела. Волосы сами собой попадали на стол и она, надоевшая уже смотреть на свет и убирать их, решила не обращать внимания и с аппетитом съедать бутерброт.
Клавдия любила кошек, но не позволяла им пачкать и портить мебель. Била их, наказывала и закрывала их на полдня в туалете в качестве наказания. Никогда не купала их, решив, что по природе они должны сами себя вылизывать. И через несколько лет у них начинала облезать шерсть, оставляя раны на теле. Как Андрей Чикотило: любил и убивал.
Клавдия унаследовала непримиримый характер строптивой тетушки Каролины. Ей насрать на всех по три большие кучки. У нее упрямый, независимый нрав.
Такие женщины как Клавдия, кичутся своей женской недоступностью, видя в этом большое достоинство. Прожив годы, она понимает, что никто не претендует на ее девственность.
Клавдии было приятно держать в страхе и повиновении людей, видеть заискивающие лица (боятся, значит любят), показывать свою власть. Так они побеждают комплексы униженного детства. Клавдия сама редко ездила в гости и других приезжих не привечала.
Когда у нее все-таки побываешь в гостях, то еще долго пахнешь подушкой от ее слюней. Она и сама говорила, что лучше принять гостей и положить на не свежее белье, а потом постирать его, так сэкономишь свет и время. И обязательно выскажет на прощание всякие гадости, что потом даже не пожелаешь, снова ехать к ней в гости.
У нее не было друзей. Ее избегали коллеги, потому что она записывала в черный список все недочеты и прогулы людей, которые работали с нею.
Жить так, чтобы никому ничего не давать и ни у кого ничего не брать. За ней установилась прочная репутация скряги и невероятной эгоистки, угрюма и раздражительна.
Она считает деньги важнейшим фактором своего существования. И забывает или не хочет понять, что есть гораздо более важное и драгоценное для нас, без чего человек не может жить – это любовь и уважение близких и родных. Но видимо из-за страхов лишиться чего-либо или недополучить, сковывает организм и проявляется это в виде запоров.
Она цыпляется за старые связи, боится выбросить отслужившую одежду, которая давным-давно отслужила свой век и висит без пользы в шкафу, потому что оно может еще пригодиться. Она боится лишний раз доставить себе удовольствие, копя деньги на черный день. У ней нет веры в Жизнь, которая может всегда позаботиться. Чувство собственного достоинства, самолюбие, упрямство – это неотъемлемые черты характера сестры.
Каково было удивление, когда в 50 лет жена дяди Йосифа – тетя Поля сказала:
- Почему вы никогда не поздравляете Клавдию?
- Потому что она сама никого не хочет поздравлять.
- Однако вы поздравьте, сделайте свое дело, а там она как хочет.
Ее начали поздравлять родственники по телефону. Эффект был потрясающим. Она повернулась к людям лицом, стала приезжать в гости, жалеть больных. Раньше она не любила даже саму себя, не покупала одежду и питание. Целый день пила воду с крана и грызла сухарик. Деньги все копила на сбергкнижке и этим гордилась перед всеми. Такой был Плюшкин! Но перемены произошли, как только люди несмотря ни на что, пошли ей навстречу, или это произошло с возрастом. Результаты превзошли все ожидания.

Как всегда по своему недоразумению Марина решила написать письмо Клавдии на сайт, о том, что хотя бы на старости лет она купила бы своей единственной дочери машину, так как ей уже тяжело с двумя детьми передвигаться по городу. Зачем ей столько денег, ведь дочь одна и надо бы поделиться с ней своими деньгами, ведь она сама говорила, что у нее на сберегательной книжке имеется на три машины...
«Клавдия, извини меня, можешь потом опять собирать всех и отказываться от меня и похоронить - это дело твое. Но я хочу дать тебе просто совет: купи, наконец, автомобиль для Кристинки или дай им деньги 2-5 тысяч евро и пусть сами купят, какой им понравится. Может Кристина откажется, потому что не доверяет тебе, но ты сделай хоть одно доброе дело. У нее двое детей, ей тяжело ездить с ними по автобусам в школу, в садик, на работу, в магазин. Пожалей свое единственное дитя! Мы уже стоим одной ногой в могиле, зачем нам деньги? У меня нет денег, но я стараюсь до последней копейки помогать детям и внуку. И счастлива, когда на лицах детей появляется радостная улыбка. Ради этого стоит жить!
Ты много обещала дать деньги сиротам в детские дома, но так и не сделала. А у тебя есть дочь, которая живет без помощи отца и матери. Так сделай ей доброе дело - купи ей машину. Это не роскошь, это средство передвижения. Мы хотели Кристине отдать свою старенькую машину, но потом подумали, если что случится, не дай Господь, то вы скажете как Елена, навела порчу (бред какой-то), взяли и отдали бесплатно своему соседу.
Пожалей свое дитя и внуков! Они так же нуждаются в уважении и тепле, как и ты сама в детстве. Сама ты этого не получила, как и все твои сестры, по причине злости мамы на судьбу. Так дай же своим детям немного любви, и не упрекай потом за то, что ты дала им деньги на машину, а они должны теперь тебя любить и холить. Надо это заслужить, чтобы искренно это исходило от детей и внуков. Не повторяй ошибок наших родителей! Извини! Марина, с того света».
Сразу же Марина написала и Кристинке:
 «Кристина, извини меня, но я хочу тебе дать совет, не отказывайся от денег матери на машину, тебе же будет легче. Я написала об этом твоей маме, не знаю, наверное вы опять будете злиться и ненавидеть меня за это? Ничего плохого я вам не сделала. Ради своих детей, купи машину. Будете чаще выезжать на природу».
После этого Клавдия никому ничего не сказала, только маме сообщила, что хотела бы купить дом для Кристины и ее семьи. Марина сразу же нашла сайт, где указаны все дома, выставленные на продажу по всей Германии. Но это дело постепенно утихло...

А у Лизы изменились дела в лучшую сторону. У нее дочь Каролина вышла замуж и родила двух внуков. Жить бы и радоваться! Но Лиза - двойственный человек. С одной стороны она милая, доброжелательная, хозяйственная. А с другой стороны – злая, завистливая, непокорная, скрытная, любит сплетни и подает их так, что все люди судят о человеке, как о пропащем. Скряга, не любит, когда говорят о ее семье, но любит осуждать других. Про таких говорят: «Я ненавижу тех кто рядом ноет... Кто льстит в глаза, а за спиною яму роет... Мне жалко тех, кто в зависти и злости, другим частенько моет кости...»
У нее есть такая черта, когда собираются все родные и друзья, как тамада, берет в свои руки застолье и начинает всех, а особенно мужа, осуждать и всем перемывать косточки. Все молчат и слушают, боятся быть обвиненными. Она осуждала мужа перед всеми за то, что он не чистый немец, а азербайджанец. А как же дети? Ведь им тоже будут тыкать, как она, что они смесь бульдога с носорогом.
Она его кляла, что он ленив, но кто все это делает? Кто работает, кто ей детей сделал? Просто ей было мало пройти испытаний. Марина спросила ее, как советовал Дейл Карнеги: «А что бы ты сделала, если б твой муж завтра умер?» Она воскликнула: «Нет. Мой дорогой, мой хороший! Не дай Бог!» Вот ее двойственность.
Так и с отцом. Когда он был еще жив, она стеснялась его – парализованного калеку. Один раз они вместе поехали в гости к его сестре Фогельше, так она его держала в кабинке поезда и никуда не пускала. Когда он приехал, то плакал от несочувствия. И так со всеми.
У нее было много ухажеров, потому что она была в молодости красива с густыми, черными бровями и красивыми глазами. Но когда узнавали поближе, сразу же бросали. Она не могла понять – почему и продолжала свою политику дальше. Вбивая в душу родному человеку, даже вытаскивая его своими извинениями, вы все-равно оставите там дыру. Прощать не сложно, сложно заново поверить...
Зависть – это великий грех. Как сказал Архимандрид Рафаил: «Зависть – это скорбь о чужой радости и радость о чужой скорби».
 Она даже рассказывала как покупала шкаф для платьев, а гости, чтобы не раздражать ее своими высказываниями, молчали и ждали конца. Она приняла молчание за зависть и всех сразу осудила.
Надо некоторых людей ставить на свои места. Они и сами не замечают, что не правы. Но тем не менее она это взяла на вооружение только двоюродных сестер. Родным посоветовали сделать то же самое. Но не хотелось ее обижать своими высказываниями.
Предательство и скандалы – это были ее спутниками по жизни. Она сама не понимала, как она всех поворачивала от себя тех людей, которые ей все-таки доверяли. Да, «молчанье – щит от многих бед, а болтовня всегда во вред. Язык у человека мал, но сколько жизней он сломал». Это написал Омар Хайям. Много таких людей, и их в общем-то жалко. Сами не знают, что творят.

Елена ненавидела Марину. Ей казалось, что Марине все легче дается, хотя и была бедной. Она часто задумывалась о своей сестре:
«И чего особенного нашли в Марине многие люди, даже муж впервые высказал положительно по-поводу ее? Я как встречу знакомых, так сразу начинаю разговор о Божественном благословении. Люди при этом стараются побыстрее уйти. А Марина не заботится о своей внешности, не украшает себя колечками или цепочками. Ботинки и туфли подростковые из простого кожезаменителя. Никогда не делает маникюр, прическа не уложена, просто зачесана на бок. Кажется, она не вписывается в общество благородных господ и дам, а вот о ней у всех позитивное мнение.
 Может людям нравится, как она искренне улыбается при встрече. И обязательно скажет какой-нибудь комплимент, поправит шапочку на ребенке, вспомнит веселый случай из жизни. И хочешь – не хочешь уходишь от нее с веселым выражением глаз. Как будто прошелестел мимо легкий приятный ветерок и исчез, оставив ощущение приятной прохлады. А тут доказываешь в поте лица людям, что живут неправильно, и даешь советы, как правильно жить. А они как бараны смотрят в бок и быстро убегают.
Ничего не понимаю в этом мире. Тупой народ. Когда все умрем, мы будем стоять и смотреть, как эти же грешники будут гореть в огне... Марина как-то сказала, что неужели мне понравится, если будет среди них мой сын... Сразу все перевернет. И даже нельзя сказать, что достоинство у нее есть. Без достоинства – человек смешон. Достоинство, как она сказала, убил в ней ее бывший муж. Он держал ее за прислугу и бил ее, и насиловал, удовлетворяя свою жестокость.
Но хотя бы делала искусственно гордость на лице – люди уважают и боятся тебя за это. Марина сказала мне ужасную глупость: «У тебя гордое достоинство на лице. Лучше с гордыми не связываться». Но как же без гордости жить? Чтобы каждый пинал, кому не лень. Она взяла такую оборону: не общается с теми, кто ей не нравится. Если только мимолетно, по-надобности. Улыбнется, махнет рукой, показывая, что ей некогда и исчезнет. Ничего не понимаю в отношениях людей. Или как высказалась однажды Марина: «Не надо быть зависимыми от мнения окружающих». Но для чего мы живем? Просто надо быть лохушкой, чтобы людям было легко и свободно вращаться в колесе западной фортуны.
Ее даже не смутило то, что я сказала ей при встрече: «У тебя нос кривой». Она бросила мимолетно: «Это ты мне в детстве всегда нос разбивала. Не помнишь?» Второй раз я обратила внимание на вязанную шапочку на ее голове: «Зачем ты шапку носишь? В Германии не положено головной убор носить». «Вы на машинах. Вам можно. А мы пешком бегаем...» И сразу убегает. Наверное, злится, что я ей замечание делаю. Но кто научит ее по западным меркам жить? Пора уже русский менталитет забыть, где все строится на доверие. А она еще смотрит русское телевидение...
Однажды Марина мне сказала, что при встрече надо проявлять обаяние. Надо смотреть на человека так, будто рада встрече и проявляешь к нему интерес. Поделиться последними новостями. Не важно, какими. Но надо о них говорить с юмором. Похвалить рядом стоящих детей, при этом потрепать их за носики. Она это делает даже с собаками. Нужно поинтересоваться родителями. И на прощание пожелать «всего доброго». Нужно уходить довольной встречей. Не деланое довольное лицо, а искренно, с радостью на душе. Она уверена, что те уходят от нее с такими же чувствами.
Пусть она встретит человека раз в год, но теплое чувство останется надолго. И еще она сказала, что надо жить так, чтобы другим было хорошо, от того, что ты живешь. А не портить воздух своим присутствием. Какая жертвенность! А когда же жить для себя?»
Для Елены главный принцип в жизни: стремление к материальным ценностям, почет и уважение, дисциплина, порядок и общественное мнение. А для Марины что: чрезмерная вера в людей, в их честность, порядочность, тогда как никому до нее дела нет. А для ее мужа Михаила, по его поведению, можно сказать, что его принцип, а вернее идеализация состоит во власти, почете, эйфория вседозволенности и всевластия, в презрении и недовольстве людьми.
Независимость и требовательность к себе и другим, честолюбивое желание добиться власти и славы для себя, невозмутимость, уравновешенность всегда присутствовало в Елениных взглядах на жизнь. С нервами у нее было все в порядке, в отличие от всех сестер. Лицо ее было как мраморное изваяние, ни одна жилка не дрогнет ни при каких делах, только покрасневшее лицо выдавало ее чувства. Она любила деньги, богатство. Заставляла мужа работать день и ночь, вела бухучет: прибыль и убыль. Любила ездить в отпуск, застолья: на других посмотреть и себя показать. Любила золотую бижутерию на своем теле. Для Марины было это – мишура, даже с чистого золота, а для нее – показатель обеспеченности.
Но хороший доход ложился обязанностью и ответственностью: часть сберечь, часть израсходовать. Достаток, без сомнения, большое благо, но главное, чтобы в семье был мир. С деньгами легче мир построить, без денег – мира нет вообще.
Купили двухэтажный дом, ездят по странам, одеваются в самое престижное. Только бы дети были здоровы и счастливы. Но всегда найдется минус в семье. Это как испытание в каждой семье – свои проблемы.
Сын у Елены наркоман. И от этого иногда опускаются руки. Но надежда умирает последней. А вдруг он излечится и станет жить как все нормальные люди, а она этим загонит себя в могилу... Нет, она будет жить и путешествовать всем назло.
Елена любила обеспеченность, потому что только тогда считаешь себя независимой, отметаешь от себя такую мерзкую беспомощность и растерянность, которая превращает твою жизнь в существование. А она хотела жить полноценно.
Елена и Марина, хоть и двойняжки, совсем по-разному судят о жизни. Елена подвластна совести: мое, значит, мое и ничье больше. Марина подвластна чувствам: отдать последнее нуждающимся, и вовсе не несчастная, что бедная... И не принимать ничего близко к сердцу. Ведь то, что примешь, хочется удержать. А удержать нельзя ничего.

Прошло десять лет как Алекс взял себя в руки и понемногу стал приходить в себя. Врач – стоматолог вырвал у него все гнилые зубы и вставил новые фарфоровые. Другой врач вылечил у него печень... Он поправился, похорошел.
Встретил как-то Маркуса, который со своими коллегами чистил дорожки, заваленными осенними листьями. Маркус тогда работал садовником в „Wirtschaftbetribe“. Сам Маркус обдувал листья в кучу. Он нес на себе насос, работающий на бензине и шумно изрыгал под давлением воздух. Алекс остановился, оглядел его со страхом и спросил:
- А тебе не страшно этот агрегат тащить на себе. Он ведь тяжелый?
- Не очень, только гремит сильно. Но нам выдают наушники – беруши. И мы делаем часто паузу...
Все остановились. Сделали перерыв, пока двоюродные братья поговорят. Коллеги курили и прислушивались к их разговору. Алекс продолжал:
- Я хотел пойти работать, но у меня нет сил.
- У меня тоже не было, когда я был безработный. Голова прямо кружилась. Но два дня поработал и силы восстановились.
- Может я устроюсь к вам под твоим присмотром?
- Иди в арбайтсамт, попроси направление к нам... А что родители? В какую церковь ходят?
- Уже ни в какую... Как я стал более-менее похожим на человека, так они все это забросили. Родители меня только обзывают плохими словами и я иду, принимаю наркотик, чтобы доказать, что я именно такой...
- Не может этого быть! Да, не намного хватило их веры... Но ты не сворачивай с правильной дороги. Живи, борись с проблемами и недостатками – в этом жизнь? Женись, заведи семью... Живи один и не слушай их. Ты такой же человек как и все. Надо хоть немножко уважать себя!
- Постараюсь... Спасибо тебе! Ты – хороший человек!
У Алекса повлажнели глаза, голос задрожал. Он медленно направился в приют «Радуга», где кормят один раз в день бесплатно...
Д. Гринвелл в свое время сказал: «Жизнь, наполненная болью, означает жизнь, наполненную молитвами». Елена с Михаилом отказались от такой жизни - боли и страданий.  Жертвоприношения - не их стихия! Что ж,  так легче жить...
А для Марины приемлемы настойчивость, усердие, деятельность, сила духа. Но ей всегда кто-то ставит палки в колеса. Она хотела бы всей душой, кроме воспитания детей, достичь великие цели и подняться на неизмеримые высоты. Но все кончается страданиями и испытыванием терзаний, иногда бессмысленных. Но всегда еще больше в ней возрастало человеколюбие. Лицо и руки ее всегда были иссохшими от забот и печалей.
Ей старый человек сказал, она навек запомнит эту фразу: «Не могут быть красивыми глаза, которые не плакали ни разу. Не может быть красивою душа, которая ни разу не страдала, и человек красив только тогда, когда есть сердце, а не кусок металла!» Бедным быть не стыдно. Стыдно быть дешевым.

Марина боялась унижения. В детстве и молодости ее родители иногда били, иногда замахивались. Она втягивала голову в плечи, зажмуривала глаза, сжималась телом и ожидала удар – это осталось на всю жизнь. Так же это проделывали сестры, мужья. Теперь, когда их нет рядом, даже во сне приходят и замахиваются.
Боязнь унижения убило в ней чувство собственного достоинства и вселило закомплексованность. Унижение и издевательство над ней возвышало их в собственных глазах, давало им веру в себя, в свое место жизни. И даже не было страха у них, что сломают ей кости, сломают ей психику и сделают ее инвалидом.
Теперь, когда все стали пожилыми, все-равно посмеиваются над ней – у нее постоянные депрессии. Все устроены как люди, одна она возится в своем говне – ничего не добилась и ничего не стоит.
Марина тихо плакала, когда шла по улице. А когда вошла в свою квартиру, зарыдала во всю силу от чувства полной обреченности и невозможности изменить что-либо. Марина как будто прощалась с жизнью.
У каждого есть своя защита! Елена была бесстрашная и самоотверженная, потому что за ней стоял муж Михаил. У Клавдии была защита – это кулак! Она может за себя постоять и ударить, если надо. У Елизаветы была защита, нет, не муж – Адам, который не имел своего слова в семье, а язык – злой, липкий, осуждающий, оскорбляющий всех...
Марина решила самоустраниться. Раз она мешает всем жить, она уйдет из их жизни, как туман над водой. Не надо ей жалости, сочувствия, каких-либо жертв со стороны близких, только бы спокойствия, которого она в жизни не видела. Она никого не обвиняла, ни на кого не держала обиду, просто сама себе была не нужна, не говоря о других...
Не надо никому стыдится своих ежедневных приступов раздражения и враждебности по отношению к парализованной женщине, которая нуждается в постоянном внимании. Она ползком на животе будет сама ухаживать за собой, лишь бы не слышать всех этих издевательств и плевков в ее сторону. Бог поможет!
Но она и не отказывается от помощи, если это делается с любовью и вознаграждением за сделанное добро. Для нее всегда был только один критерий счастья – чтобы вся семья была вместе радостной и счастливой!
Марина стала вспоминать который уже раз свою прожитую жизнь. Все пыталась понять: кто виноват и что делать?
Родители всю жизнь ругались и дрались, а она стояла между ними, как бы успокаивая всех и каждого. Потом они мирились, а она оставалась яблоком раздора. И хотя обижали ее этим, она радовалась, что огонь войны погас на некоторое время.
Затем сестры... Марина хотела понять свою позицию миротворца – хорошо это или плохо. Но она не могла пройти мимо разгоревшего огня, затушая его мирно, но при этом обжигаясь со всех сторон. У нее три сестры. Естественно, каждая борется за свое счастье. Но на свои проблемы всем хотелось оставлять кого-то виноватой - так жилось спокойней.

Сестра Елена винила ее за то, что со свекровью у нее были не лады, и ей больше нравилась Марина. Она ревновала ее к своему мужу и поэтому рассказывала всякую грязь про нее, дабы себя преподнести в добром свете.
Марина была равнодушна к ее мужу, но всегда удивлялась, что он подумает когда-нибудь, что они сделаны из одного теста и может это вылиться не в пользу Елены.
Родители Ойгении и Алекса были уверенны, что они достойные люди и хорошо воспитывают детей. Елена и Михаил даже не могли представить, что они делают что-то не так. И только чувство власти над всеми родственниками, родными и друзьями давало им свободно входить в напутственный диалог с такими жалкими параноиками. Дай человеку власть и увидишь его истинное лицо! Многие люди после взлета забывают с кем ползали и какими были.
Вот и дочери они сами назначали счастье. У Ойгении было несколько парней, но ни один не нравился родителям. У нее была постоянная борьба за счастье. Хочется и родителям угодить и себя не обидеть. Кого бы она не выбирала себе в спутники жизни, все не нравилось родителям: то не истинно верующий, то национальность не та, то возраст, то вес... Они сами не были влюбленны, и детям запрещают любить. Во всем надо соблюдать чистоту. Но продезинфицированная чистота дает продезинфицированные чувства, и от этого чувства хочется умереть. От стерильно чистой жизни нет никакой отдачи, не зарождается иммунитет, только скука и тошнота, и здесь заводится плесень.
Когда ей было 32 года – закат молодости, тогда уже родители ее согласились выйти замуж за украинского парня. Родители его были против. Но Михаил купил им собственный дом и те согласились.
Вот и Алекс наконец решил поправить свою судьбу. Он просился на работу к Маркусу, но ему дали собирать одежду со всех точек, где поставленны контейнеры для свалки поношенной одежды. Дай Бог ему удачи в восстановлении своей жизни!

Другая у нее сестра Елизавета вышла за сына Адама одной одинокой женщины. Мать его растила одна. Естественно, холила, переживала за него, что было растолкованно ее сестрой неправильно, даже подозревающая в сексуальных отношениях между ними.
Адам не мог справиться со скандалами жены, устраивающей по всякому поводу и без. Глядя на Адама, беззащитного, без вредных привычек, не изменяющего, но часто с синяком на лбу от ядовитого отмщения жены, на брошенную мать (как хочешь, так и выбирайся), Марина, естествено, становилась на сторону Адама и была гвоздем преткновения.
Марине было жаль сестру, а Лиза не скрывала к ней ненавистного выражения лица. Она с ненавистью всегда говорила о нем, будто разговаривать больше не о чем, что Адам – ленивый, мелочный.
Лиза – открытая язва. Она может и хочет высказаться прямо перед всеми, не стесняясь детей и пожилых людей, демонстратировать себя, какая она праведна, а все остальные - одна грязь. Ей главное, чтобы чаша снаружи блестела, а что делается внутри – коварство, злость и зависть, ее не беспокоит. Главное, что люди скажут.
Поэтому не удивительно, что сестры сходятся иногда, чтобы промыть всем неугодным косточки. Такие как Лиза видят у всех соринки, попавшую в глаз, а бревна у себя не видит. Неудивительно, что дети ее никак не могут устроить свою личную жизнь. Каждый кандидат обсуждается и у каждого находит отрицательную черту характера. Теперь они ищут только умных.
 - Зачем? – как-то спросила у ее сына Марина, - главное, чтобы она умела борщ варить и детей воспитывать!
- Борщ я могу и сам сварить, - просветил ее племянник, - Главное, чтобы умная была!
- Мало вы еще разбираетесь в жизни.
Если он поимеет жену такую как его мать, то он очень пожалеет. Таким людям только кажется, что они умные, а на самом деле кровь пьют у людей и лучше, если нет их рядом.

А сама Марина? Так уж безгрешна, словно Ангел?.. Жила в нищете, в горе и слезах. Мужья тоже не любили ее, хотя она старалась во всем им угодить. Рожала детей, зажав зубы от боли, поднимала их сама, работала на нескольких работах, зарабатывала на жилье и алименты. А они, видя как она стелится перед ними, впоследствии вытирали об нее ноги, гуляли с другими женщинами, при этом заставляя ее жить вместе с ними вместо прислуги.
Марину тошнило от этой жизни, от этой борьбы за мир, и, наконец, она вырвалась из заколдованного круга, уехав в Германию. Она боролась за их жизнь, поднимала детей на ноги. И вот теперь, дети выросли и стали устраивать личную жизнь, но не так, как хотелось бы Марине... Жизнь – это ад!
«Господи, - стоя у кровати на коленях, молилась Марина, - Укрой меня в тени крыльев своих, успокой мое сердце и благослови мое потомство. И всех нуждающихся в Тебе. Аминь».
Ее жизнь всегда сопровождал страх. Какой-то животный. И это не удивительно. Живя в такой обстановке со сложными взаимоотношениями, она старалась всем угодить, была как ползучий гад, чтобы всем облизать задницу, и это раздражало всех.
Всю жизнь Марина жила для кого-то. И поэтому быстро износилась. Постоянно хотела предупредить и выполнить все желания находящихся рядом: родителей, сестер, мужей, детей, Бога, Иисуса Христа – Господа нашего. Всех боялась обидеть. А это всех раздражает. Тот, который крутится под ногами, виляя хвостом,  получает пинки под зад. И только тогда обращаются к ней, когда им плохо. Когда надо взять коврик и обогреть ноги. А нагрев, они выкидывают его за порог.
- Живи для себя - советует ей сын.
- Как? Я не умею!
Марина ничего не может изменить, только стрельнуть пометом, как курица в убойном цехе. В их роду были, по мнению родных, полоумная мамаша и полоумный внук. Ненавидеть больных и старых, раненых в душу и сердце вот такими серыми, бескультурными и душевно бездарными людьми – это называется фашизм. Фашисты хотели очистить землю от людей второго сорта, чтобы жили только молодые, сильные и здоровые. Остальных в пропасть или сжечь в камере.
Марина не может смотреть на страдания людей. Она всегда готова метнуться и подхватить крест, который оттягивает шею. Облегчить ношу. Многих это нервирует. Все отворачиваются в недоумении: пора подумать о себе, а не о чужих. Но ей всех людей жалко. И хоть сама – инвалид, тем не менее старается помочь нуждающимся.

...Хочется продолжить рассуждать на эту тему. Итак, Марина решила дать оценку каждому. Хотя не надо судить, пусть Сам Господь рассудит... но, это надо сделать для того, чтобы разобраться в людях и знать, что ожидать от них в будущем.
Марина отошла от ссор и издевательств сестер и их мужей. Если им это нравится, то пусть дальше занимаются этим – обижают, судят по своим меркам, грызутся из-за мелочей. Потом удаляются друг от друга и ненавидят.
Сколько уже можно? Марина, пережив все испытания в жизни, решила порвать все отношения с сестрами, больше не звонить, не встречаться, не говорить о личном. Только поздравлять их с праздниками через почту открытками. Она всех простила, но решила свою жизнь отстранить от всех, кто негативно относится к ней.
И стало на душе легче. Как будто скинула с себя тяжелый груз проблем сестер. И так тяжел груз проблем своих детей, а еще сестер.
Она так и сказала: «Несите теперь свои грехи сами, а я – свои». Они завопили: «Как? Этого не может быть!» «А вот и может! Настал день, когда каждый несет свой крест и отвечает за свои грехи. Всему бывает КОНЕЦ!»
Марина дала зарок: больше никогда не беспокоиться ни о чем и ни о ком. Нетрудно понять, что своим попечительством закрывает славу Господню и не дает Ему Самому разбираться в житейских проблемах. А она должна только молиться и просить Бога защитить всех от бед людских, пусть это будет человек, или птица, или какое либо животное – на все воля Господа. И все что случается, значит так надо. Надо радоваться своему счастью и печалиться своему горю. Даже, если человека подводит к ложу смертному, значит это угодно Богу! И не надо делать из этого трагедию, а жить свое определенное время и стараться прожить достойно.
Ну почему самые близкие и родные, самые необходимые друг другу люди не могут просто дружить друг с другом, просто договориться о хороших отношениях!..
Ее мать старается все время сдружить всех сестер, но ничего из этого не выходит. Марина всегда говорит ей:
- Ведь ты, мама, тоже не была в хороших отношениях со своими сестрами. Жили далеко друг от друга и встречались только один раз в десять лет. И то реже... И всем было хорошо. Каждый занимался своим делом: поднимали семью, работали, растили детей. А теперь надо отчитываться перед сестрами за все удачи и неудачи. Как перед судом. Во имя чего собираться вновь и вновь? Сколько можно? Некоторым это нравится: поскандалить, облить грязью и уйти исполненной фальшивой гордостью и радостью, что ты самый лучший. А лучший оказывается тот, чей язык длиннее. Остальные уходят душевно больные и обиженные на весь мир. Пусть Бог рассудит, только не они. У каждого есть грехи, и не надо смотреть у кого их больше. Надо просто искать своих друзей сходных по-понятию, привычкам и вкусам.

Как-то раз мама Элизабет сказала, скучно на свете жить, никого не осуждая... Она любит приносить новость первая, запрещая всем говорить о ней. Потому что у казахов есть такой обычай, если первый известит их о чем-нибудь, значит его встречали с лепешками и хорошими словами. А в России за это мечом сносили голову.
Жизнь для некоторых действительно скучна, когда нет ответственности. Люди рады новостям. Они рады любую новость обсуждать по телефону и в личной беседе. А некоторые запоминают некоторые моменты из чужой жизни и потом при случае или же ударяют по голове обухом истинными сведениями, или берут на крючок. Таких людей называют «злостраждущими». И это было самое обидное, как пощечина: утрата и предательство.
Правда сестер заключалась в том, что они видят реально и осуждают за это. А такие понятия как деликатность, сочувствие, дружба, солидарность – это все для них мелочи, не имеющие к правде никакого отношения. Обидно то, что как ведут они себя – не замечают, вернее не хотят замечать, а других судят безбожно...

Марина бросилась на кровать и зарыдала в подушку от горя, обиды и унижения. Какое удовольствие получают люди от клеветы и обмана, только чтобы самим остаться чистым и благородным. Но как самому себе, своей совести можно признаться, что все это ложь и блажь! Она, конечно, понесет уже не в первый раз унижения, боль, страх и сомнения в этой жизни. Но как они будут жить с нечистой совестью и смотреть в глаза невинным взором.
Из глубины души наружу вырывалось отчаяние маленькой девочки, молящейся о родительской любви, - воспоминания избиваемого, презираемого и жестоко обиженного ребенка, маленького человечка, который став взрослым, испытывает те же чувства. А ведь могло быть все иначе, если бы она родилась в другой семье, или родители отдали бы детдом, или, как они уже пытались, отдать на удочерение другой семье, не имеющей детей.
Да, родителей на выбирают, но чувство сострадания, хотя бы уважения к детям, должно быть у каждого человека. Именно, их хладнокровием и ненавистью была выброшена на улицу нищая, обездоленная, без гроша в кармане в жестокую жизнь, в пожизненную каторгу. Постоянно слышалось голос отца: «Вон из нашего дома!» Мать же молчала или уходила прочь. Значит и она была согласна.
Марина сама должна искать дорогу жизни... Но как? Без кола и двора, без родительского очага и благословения...
Теперь, когда матери уже много лет, она вдруг заговорила о любви к детям. Теперь она захотела соединить дочерей, помирить, сдружить... Когда ни у кого не осталось человеческих чувств. Раньше она только сводила их лбами и устраивала скандалы. И от этого ей было приятно и вольготно.
Теперь она стала помогать деньгами, когда жизнь прошла и уже ничего не нужно. Нет ни здоровья, ни мужа, ни денег. Но уже старость и деньги не радуют душу. Поздно зализывать раны детей, нанесенные родителями. Переломаны не только души, но и тела.
Она знала, что мать ее матери не хотела выдавать свою дочь за ее отца. Почему? Не известно. Известно только, что у него на стороне родился сына. Он умер, когда ему было два года. Неизвестным осталось и то, что мама свою мать не видела с тех самых пор, как вышла замуж и не была даже на похоронах на ее могиле. А ведь жила она совсем близко. Тайна, покрытая мраком.
В последние годы мама как бы извиняясь, все говорит: «Всем надо прощать!» Да, надо прощать, но когда вновь и вновь на тебя выливают ушат грязи, вольно или невольно хочется навсегда закрыть двери и не общаться с ханжами.
Глубокое отчаяние много раз охватывает сердце Марины, но все-таки всех очень жаль. Не по своей жестокости, может быть, так ополчились родные, а по своей недалекости, неразумению... хотя у всех дипломы высшего образования...
Родители не любили детей и всегда делили на хороших и плохих. Лиза с Еленой были любимыми, Клавдия и Марина – лишней обузой. И вроде бы все началось с какой-то ерунды, а кончилось годами несчастливой и неприкаяной жизни.
Элизабет старается защититься от бед, мелочных уколов, критических замечаний, оскорблений, от страха перед жизнью. Но сама порой оскорбляет окружающих своею правотой, осуждением и поправкой всех. Она как Дом Советов. Но порой это уже переходит все границы и, чтобы не попасть под удары ее меча, люди здороваются и стараются быстрее смыться.
Полжизни – родители, полжизни – дети, одни проблемы и их надо решать.

Так почему же все сестры страдают от жестокости своей, нет у них простой дружбы, понимания и сострадания? Неужели им так и придется хлебать всё зло, что сотворила тетя Гаша? Или это всего лишь оправдание?..
Марина узнала по сайту «ОК» о смерти дочери тети Гаши. Умерла она от заболевания щитовидной железы. Да, наша жизнь не зависит от магии человечества. Всем хлебать свою чашу страданий.
Кто виноват, что мы рождаемся немцами, кавказцами, русскими, поляками... Случилось так по истории, что немцы напали на русских. Но ведь они не сами, это Гитлер пришел к власти и делал свои черные дела, а сам был по отцу – австриец, по матери – еврей. Он сгубил много национальностей, в том числе и искоренил всех немцев.
В 1945 была тотальная мобилизация в Германии: забирали в армию детей, так как взрослые были уже уничтожены. Поэтому сейчас в Германии нет чистых немцев, все смесь разных национальностей. Германия до сих пор выплачивает компенсации пострадавшим во время войны, заглаживает свою вину.
А разве в России не то же самое испытали? Сталин тоже был грузин, а был у власти руссклгл народа. Он также убивал всю русскую элиту, наших дедушек расстрелял, бабушки умирали от голода.
Немецких людей во время войны закрыли в шахте, в г. Воркуте и заставляли работать под землей, других – на лесоповал. Только через десять лет реабилитировали. Но они не считают русских за врагов. Почему же они – враги и должны страдать, как и наши дети и внуки? Кому сделали они плохого?..



Глава 44

Наконец Марина позвонила в «Graftschaft» и попросила предоставить ей двухкомнатную квартиру. Работник офиса сказала, что как раз освободилась одна квартира в поселковом районе города.
Она взяла адрес и поехала посмотреть место, где расположен этот дом. Ей очень понравилось. Она решила взять его и жить там. А сын как хочет, может отдельно жить, а может и с ней. Она никого не выгоняет и никого не держит. Маркус тоже изъявил желание жить с ней. Они сделали ремонт и пересилились в эту квартиру.
Марина всегда удивлялась, почему русские и люди из России прямо помешаны иметь собственный дом. От этого в России много людей подвергаются гонению и лишению своего жилья, когда они становятся немощными и старыми, или становятся жертвами риэлторов, когда можно жить до конца дней в съемном жилье и не бояться банкротства.
Дом стоял между гаражами в тихом месте и это устраивало Марину и Маркуса. Они стали благоустраивать свою каморку. Внуку Дениске сразу понравилось здесь, и коту Микки. Его сначала Марина водила с собой, а когда привык, стал гулять один.
Так они быстро устроились на новом месте. Соседи хорошие попались. С одной стороны была русская немка из Казахстана. Она, видя их бедность, сообщила, что может их озолотить. Марина рассмеялась: как и почему? Она подсказала:
- Во-первых, у тебя 1 штуфа, как и у моих родителей, а они просто пожилые. А тебе надо бы 2 штуфу, так как ты плохо ходишь и рукой не двигаешь. И потом, ты разве не знаешь, что больным положено раз в год брать деньги на отпуск. А это не маленькие деньги. Разве тебе не сказали родные, как нужно помочь себе в таких случаях?
- Нет. Но может они тоже не знают, что существуют такие правила.
- Как же! Они и не знать все правила и льготы Германии... Ведь у них была бабушка и мать больная, и хотя они уже умерли, все-равно от тебя всё скрывают... Откуда берутся такие родственники?..
- Спасибо тебе! Ты – хороший человек! Мы будем все так делать и тебе немножко отдавать, за твою заботу!

Сын все русские атрибуты выбросил, сказав, что побывав под игом Сяйбо, понял, какие русские – сволочи: только пьют, матерятся и стягивают деньги ни за что. Теперь он будет собирать немецкую атрибутику, выписывать медали, ножи и немецкие знаки. Марина как бы между просим сказала:
- Все люди одинаковы. Завтра тебе какой-нибудь немец сделает зло, ты опять выбросишь все и начнешь украинское или литовское собирать барохло?
- Не лезь в мои дела!
- Денег жалко! Лучше бы поехал куда-нибудь в отпуск...

Позже в дверь позвонили, когда Маркус играл на компьютере, а Марина занималась готовкой обеда.
- Кто это может быть? – насторожился Маркус.
- Не знаю. Открой дверь, может опять принесли тебе посылку с eBay… - с сарказмом ответила Марина.
- Я ничего не заказывал...
Он открыл дверь и вышел. Его долго не было, но внизу в холле слышались голоса трех мужчин. Потом присоединился голос женщины. Через четверть часа Маркус возвратился, неся 100 евро. Лицо его было возбужденное и как бы виноватое.
- Что случилось? – разволновалась мать.
- Сейчас тебе расскажу... – Маркус перевел дыхание. Отдышавшись, он продолжал, - Сейчас мою машину зацепили. Один русак, зовут его Толян, приехал в гости к нашей соседке и при парковке как-то оставил вмятину сбоку на моем Пежо. Говорит, что 20 лет он ездит на джипе, а такое произошло в первый раз.
Рядом стоял Михаэль, свидетель случившегося, сосед по квартире. Но Маркус отказался вызывать полицию и смущенно проговорил:
- Все ОК, не переживай! Давай забудем!
- Как так? – возмутилась соседка фрау Фойер, - недавно мою машину задел своей машиной молодой человек и поцарапал бок, так он заплатил мне через штоерферзихерунг 1700 евро, а тут вмятина.
- Да ладно! Проехали.
- Я уйду, а ты вызовешь полицию... – удрученно поправил свою куртку Толик.
- Нет, не переживай!
- Ты сколько лет живешь в Германии? – поинтересовался Толик.
- Почти 20 лет.
- И до сих пор не знаешь, что в таком случае нужно делать?
- Да не хочу я возиться с полицией. Вдруг у меня случится такое?
- Ты можешь содрать с него много денег, тысячи две, - зашептал Михаэль в ухо Маркусу, - Я буду свидетелем. Вот посмотри, можешь полиции показать все царапины на машине и смятое крыло. Он богатый! Посмотри, какой у него дорогой джип...
- Да не надо, не хочу... – стеснительно отвел глаза Маркус.
- На, возьми хоть 100 евро, - предложил Толян.
Маркус взял и поблагодарил.
Все разошлись. Вскоре опять в дверь позвонили. Это был опять Анатолий с другом Виктором.
- Распишись в расписке, что я дал тебе 100 евро, на случай какого-то недоразумения.
Маркус расписался и спросил, улыбаясь:
- А этого ты в свидетели взял?
- Да. Виктор.
Они ушли. Марина тихо сказала:
- Надо было отдать эти 100 евро. Два старых автомобиля за так отдали, а это уж мелочи. Не были богаты, так и проживем.
- Я уже об этом подумал.
- Ну ладно. Надеюсь, больше не придут...
Ночью Марину разбудил русский пьяный голос. Двое мужчин под окнами о чем-то спорили по-русски с матами. Она подошла к окну и увидела тех двух мужчин, что сотворили им умфаль. Они стояли около их автомобиля и о чем-то спорили. Марина решила, что они решают, как 100 евро забрать назад. Вдруг она услышала:
- Да забудь эти деньги! Бл.., лучше послушай меня в п.., как я устроился здесь еб... его в рот. Я – вор в законе! Я бл... могу достать что угодно, бесплатно, между прочим. С.., на х... твои все проблемы! Лучше вот, что я скажу, заеб... Я хожу иногда в ПУФ и целый день отдыхаю за 60 евро. Еб... мать, туда входят бассейн, шашлыки-машлыки, нипитки, салаты-малаты. Раздеваешься, дают тебе халат и сажают за стол. Еб... мать, в п... ты знаешь какое объедение! Целый день можешь кушать и купаться в бассейне. Тебя кругом еб... в рот, обслуживают девушки разных мастей. Если хочешь, можешь, ох.., взять себе на ночь любую из них. Но это отдельная цена... Давай на следующей недели, бл... завалим в ПУФ и отдохнем, заеб...
Марине надоело слушать этот пьяный бред и легла спать. Пора бы уже по-немеуки жить и разговаривать, все-таки живут в Германии. Или, если уж не могут без этого, тогда езжайте в Россию. Там русские свиньи: хрю-хрю... как будто навозом себя обмазывают, потом обижаются, что от них люди бегут... Как сказала соседка фрау Фойер: «Скорей бы умереть, чтобы не видеть, во что превращается Германия...»
Когда Бруно узнал про этот случай, он сделал вывод:
- Я бы взял за это хотя бы где-то 500-700 евро. Я не ошибусь, если бы они попросили заплатить за то, что сбили вас, то вы бы и за это заплатили... Кроличьи души...

Марина сидела на скамейке во дворе своего дома. Где-то сбоку верещала птичка, вдалеке каркала ворона, а недалеко от палисадника ворковали голуби. Мимо проходили люди с поводками собак и они были такими похожими на своих собак, что кажется – мир перевернулся. Вот и ее кот Микки стал таким родным, теплым и нежным комочком, что она бы не поменяла его на какого-то человека, который выжимает из нее последние соки. Ее думы перешли на прошлое:
«Там в Казахстане мы каждый день боролись в прямом смысле за жизнь и выживание родных. Жили в нищете. Работали много, получали копейки. Но растили детей, пахали с утра до ночи, везли на себе пьяниц-мужей и детей-оборванцев, а тут... все спокойно: хлеб всегда есть на столе, горячая и холодная вода, теплые туалеты. У всех крыша над головой. А мы здесь сидим и хнычем. Переживаем по-пустякам. Стрессы ежедневны: не так посмотрели, не так приняли, не так поздоровались, не так попрощались... И начинаем перемалывать и пережевывать каждые шаги – свои или чужие. Поэтому здесь больше болеют, быстрее умирают. До чего мы доводим себя? Для чего живем? За что боремся?.. Нет никаких ответов. Просто паразитируем! А на старой родине горе и слезы, но там был смысл жизни: как выжить? И работали все не покладая рук. Так и умирали, стоя за станком. Некогда было болеть депрессией – бичем современной жизни».

Бруно продолжает приходить к матери обедать после работы. Она ему ставит все на стол и сидит напротив, чтобы передохнуть от дневной суеты, уткнувшись взглядом на стену позади Бруно. Она вспоминала, как Маркус сказал сегодня, что надоела своим ворчанием: вещи разбросаны по комнате, зубная паста разбрызгана по стенам, переодевается каждый день и ей приходится много стирать, и вообще, одевается не по сезону: зимой – раздетый, летом – одетый.
Конечно, это его раздражает, как и ее его поведение. Надо было раньше воспитывать, скажет кто-нибудь. Но ведь раньше он не был такой. Он говорит, что она тоже не была такой: когда ест, может поперхнуться и закашляться, носом шмыгать, и очень часто это происходит. Он говорит с пренебрежением:
- Старая стала, вот и не можешь контролировать свои действия.
Это ее обижает, и поэтому, чтобы досадить ей, повторяет при каждом удобном случае. Короче, они друг другу надоели. Маркус пугает мать, что найдет другую квартиру и съедет.
- Пожалуйста, я никого не держу!
- Когда найду хорошую работу, тогда...
- Все работы хороши! В Германии нет тяжелых работ. Выучили тебя на массажиста, получил права, осталось только пнуть под задницу тетку Лень, поставить цель и идти к ней.
- А почему твои прабабушка и прадедушка не уехали назад в Германию на свою родину, когда началась война?
- Тогда всех немцев угнали в шахты, чтобы якобы не могли помогать захватчикам.
- А потом, когда война закончилась?
- А потом: война кончилась в 1945 году, а немцы были под камендатурой до 1956 года.
- А после почему не поехали в Германию, а поехали в Казахстан?
- После 1956 года были в России запреты не только выезжать из страны, но даже была запрещена переписка с родственниками и знакомыми. Только в 90-х годах открыли все границы, и люди валом стали покидать страну. Не только немцы, но и русские, и турки, и украинцы, и болгары... Вот и мы тоже переехали в Германию. Что ж вы сидите и рассуждаете? Идите и творите, теперь у вас все в руках: воля, сила и свобода, но только в рамках закона.
- Вот если бы у тебя были богатые родственники...
- Если бы да кабы... Может и правду мы все аутисты?
Марина горько вздохнула, а Бруно спросил у нее, внимательно глядя ей в лицо:
- Что-то опять случилось?
- Да нет! Ничего...
- Я же вижу...
Марина заметила печаль в его глазах. Значит он все-таки способен ощущать боль. Надо ли ему говорить о семейных делах? Лучше «не выносить сор из избы». Она спросила его:
- Как там Дениска в хайме?
- Все хорошо!
- Как его поместили в интернат, я сразу стала за него спокойна. Раньше я ночами не спала, все думала, как ему плохо живется у Аллы, когда взрослые пьют и трахаются, а мальчик сидит в углу и наблюдает. А сейчас у него общение с детьми. В глазах – неподдельная радость. Не устраивай солдатскую дисциплину, когда берешь к себе домой. Иногда можно и побаловать. А то - это нельзя и то нельзя... В следующий раз привезешь его ко мне и сразу уедешь. А я проведу с ним целый день.
- И будет он возле компьютера сидеть целый день.
- Нет! Только час, пока я мою посуду или готовлю кушать. Он сам потом говорит «Fertig!» и мы идем гулять в магазин, где он покупает себе все что хочет на 10 евро, или на игровую площадку, или катается на велосипеде. А как он играет в игры на компьютере?! Я сама порой не знаю. А он сам дошел, где надо нажимать кнопку – вперед, налево, направо или назад. И машина у него точно едет по дороге. До этого надо же додуматься.
- Да, он у меня умненький. Когда я его вез на своем авто, он сидел рядом и говорил: «Nicht schnell, bitte», «Vorsicht!», «Nicht Kaputt!»
- Не умеете вы воспитывать детей!
- А ты нас хорошо воспитала? Зашуганные, запуганные...
Внезапно ей захотелось подойти к нему и обнять его, утешить, прогнать печаль...
Но она постеснялась. Скорее всего он оттолкнет ее и посмеется над ней.   

Марина получила ответную поздравительную открытку от Елены, где она подписалась: «Дипломированный инженер». Сын спросил у матери:
- Почему ты не подписываешься «Дипломированный архитектор», ведь тебе тоже Германия подтвердила твой диплом?
 Она рассмеялась:
- Лучше хвалиться не статусом профессии, а статусом истинной матери и жены, что подтверждается жизнью! Вот в чем наше предназначение!
- Ты тряпка, об которую все вытирают ноги. Ты всем занимаешь деньги, а они тебе хоть кто-нибудь отдал свой долг? Скорей всего – нет.
- А если у них нет...
- Ты бы себя пожалела, даже белье не можешь купить...
- Давать взаймы и тут же их забывать – это в натуре Марины. Ей приятнее давать, нежели брать.
У Елены был напор и честолюбие. У Марины сострадание и покорность судьбе.
Марина вечерами с горечью рассказывала сыновьям:
- Первый муж и второй всегда говорили: «Ты старая, никчемная баба! Я тебя никогда не любил. Я тебя взял только из-за того, чтобы ты за мной ухаживала, а так ты мне противна...»
Бруно ответил:
- Они просто хотели привязать тебя возле себя, поэтому так и говорили.
- Ты тоже первую встретил, прости Господи, которая могла бы на все пойти, лишь бы понравиться мужчине, теперь тебе трудно угодить... Например, Ландыш... Хорошая была девушка и девочку родила замечательную...
- Что ты раньше не рассказывала?
- А раньше ты меня слушал что ли? Я тебя даже не видела, где ты был...
Бруно с сожалением рассмеялся...

Однажды мама Элизабет позвонила Марине и сказала, что люди, живущие в ее сеньоренхайме ополчились и рассказали представительнице амта, что она будто бы зарабатывает деньги – шьет другим на заказ и не отчитывается перед финансамтом.
Приходила женщина с проверкой. Элизабет с обидой рассказала ей, что она всем шьет бесплатно, и то, что она ремонтирует одежду для пастора бесплатно, просто из уважения к нему, можно это проверить, если спросить лично у него. От стресса у нее началось учащенное биение сердца. Она волнуется и хочет пойти к врачу, и просит, чтобы Марина с сыном ее сопровождали.
- Да это просто от зависти... В такие годы ты еще можешь приносить людям добро! – успокаивала ее Марина. – Подожди, мы сейчас приедем...
Марина захватила с собой капли от сердца «Diacard» и, дрожа от страха за свою мать, очень переживая, помчалась с сыном к своей матери. Марина сразу по приезду накапала 15 капель на воду и дала ей выпить. Но она настаивала на своем, чтобы ее отвели к врачу.
- Давай лучше вызовем скорую...
- Нет, лучше к врачу...
- Смотри, как бы не получилось как у господина Поплавского. Он пришел к врачу и пока ждал своей очереди, он умер. Ну, хорошо! Пойдем к врачу...
К врачу пришла и пожилая женщина, как мы говорим про таких – «Божий одуванчик», которым давно надо быть на том свете. Она прошла через залу, бросив в пространство рассеянный взгляд. Без спешки и торопливости уселась в кресло и стала наблюдать за выходящими и входящими.
Ждали три часа, пока врач принял всех по терминам, потом только занялся матерью. Измерил пульс и давление, поставил укол и завершил словами:
- Пульс в норме, давление тоже. Но если хотите, ложитесь в больницу на обследование.
- Конечно, там принесут кушать, постель. Не надо ни о чем заботиться, - прокоментировал сын Маркус. – Отдохнешь от дел земных. Считай, что на курорт поедешь...
В больницу принимали еще два часа. Ей было приятно, что за ней ухаживают. Марина ее понимает, все-таки приятно внимание к себе. Только всех пугала скованность Марины в движениях, которая сопровождала ее. Но все пытались не обращать внимания на ее парализованность, и так хватает работы. Но она еще больше переживала за маму. «Господи, - про себя молилась она, - помоги мне не так переживать за нее, ведь у меня есть дети и внуки...»
Элизабет отвели в палату. Она на прощание высказала сомнение:
- Может мне тоже домой... Я чувствую себя уже хорошо!
- Полежи немного. Сестрам надо сообщить, что ты в больнице?
- Нет, я может завтра уже выпишусь. Зачем зря беспокоить?
- Если что, звони. Мы завтра подъедим!

У Марины так истрепались нервы, что она потеряла силы и легла отдохнуть, выпив те же капли.
Все было бы хорошо, если бы не мамино поведение. К вечеру она перезвонила всем сестрам и сообщила, что лежит в больнице. Все были в шоке. Как Марина положила мать в больницу и не сообщила всем об этом? Все стали приезжать к ней в больницу и она была счастлива. Но в каком говне оказалась Марина...
Когда она приехала к ней в больницу и узнала, что все уже в курсе и многие посетили ее, она спросила маму:
- А как они узнали? Ты ведь говорила, что не надо никого извещать...
- Клавдия вечером ко мне домой позвонила, но никто не отвечал. Она подняла всех на ноги. Лиза по интернету нашла, что я лежу в больнице и в какой, и приехали ко мне.
- Впервые слышу, что по интернету можно найти, где человек находится в данное время... В следующий раз я лучше сообщу всем, чтобы опять не быть виноватой.
- Мне вообще-то надо зубную щетку и пасту. Привезите мне из дома, я дам тебе ключи.
- Не надо. Еще что-нибудь пропадет, опять на мои плечи лягут обвинения. Я еще не забыла, как ты потеряла карточку со своей конто и меня в этом обвинили. Через неделю ты нашла ее под кроватью, но мои нервы уже не восстановишь...
Марина молча пошла на первый этаж, где был аптечный киоск, и купила зубную щетку и пасту. Ох, мама, мама! Зачем ты наши нервы гробишь? Сама уже пожила до 88 лет, дай и нам прожить хотя бы 60... Может это она делает по-глупости?
- Нет, - вынесла свой вердикт двоюродная сестра Гедда, - Она делает это все с умом, все рассчитав...
- Но зачем?..


               
               
                Глава 45

Часто Марина говорит родным о себе:
«Так уж настроен мой орган мировосприятия, что мудрости тысячелетий я верю больше, чем благоглупостям современности. Но я также абсолютно ничего не воспринимаю на веру – пока не увижу рационального ядра – внятного объяснения механизма действия, то не принимаю и игнорирую. Значит, нужно что-то искать – какой-то смысл этого высказывания или действия.
Когда я физически и психически истощена, я вхожу в состояние неума. Отрешаюсь от всего окружающего. Вижу перед глазами маленькие световые пятнышки, которые так и мелькают. И даже когда закрываю глаза. Может быть это фотоны или аэроионы... эти маленькие яркие точки или «мушки перед глазами» гоняются в разные стороны в хаотическом движении. Наблюдаю, слежу за ними. Мушки-звездинки перед глазами чувствую не только поступают в мой нос, рот и легкие, но ровным потоком проникают через мою кожу, через тело в сердце, мозг, печень, селезенку... и насыщают своей энергией эти органы и все тело.
Но меня охватывает страх! Что, если они позитивные, тогда вливают позитивные силы, а если негативные..? Вот в чем вопрос... Я сразу прекращаю всматриваться в летающие мушки. Чтобы набраться энергии из Космоса я сижу или лежу обычно 10-15 минут, а по окончанию, я делаю глубокий вдох и открываю глаза, как будто просыпаюсь. Вот организм отдыхает от каждодневных проблем. Мнение о том, что это летают фонтомы умерших людей... лучше об этом не думать...»
Но все принимают этот разговор как бессмысленный поток своих видений, и поэтому отмахиваются от ее идей. Многие из ее мыслей, как она считает, основаны на на волнении, страхе или осуждении. В голове ее много творческих, образных, прощающих, сострадательных и любящих мыслей.
У нее была привычка воспринимать энергию других людей и делать их проблемы своими. Когда она находилась с какими-либо людьми или в какой-то ситуации, у нее зачастую были предубеждения по отношению к этим людям или к ситуации еще до того, как она успевала познакомиться с ними. 

- Если имеешь какие-то страхи, то сходи к психиатру! – дает советы мать Элизабет.
- Сходить к психиатру... Я была, и они говорят одно и то же: «У вас бессоница, плохой аппетит? Это все стресс. Неприятности на работе, недомолвки в семье, кризис в стране, в кошельке, в штанах, в голове? Мучают приступы паники? Скорее всего, это тянется из прошлого. Вас не любили в детстве, мало или вообще не ласкали, часто ставили в угол. Боитесь одиночества или близости с другим человеком? Все дело в комплексах, низкой самооценке. Как вы считаете, я прав? Ты киваешь головой и он выписывает таблетки от страха, от которых хочется постоянно спать и кажется, что у тебя совсем крыша съехала.

Но надо было что-то делать, раз все считают ее сумасшедшей. Русскоговорящий врач дал Марине направление к психиатру в город Крефельд, тоже русскоговорящей. Она уже много раз ходила по термину к немецким врачам-психиатрам, но кроме выписанных таблеток, которые отыскивали в компютере, от которых день и ночь спишь и не высыпаешься, они больше ничего предложить не могут. От этого лечения чувствуешь еще более ненормальной.
Марина  поехала на прием к психотерапевту в городе Крефельд в  центр психологии и нервных болезней клиники K;nigshof к фрау Винс. По ее наставлению Марина рассказала про семейную проблему и обьяснила положение всех и каждого. Спросила: как и чем можно помочь всей ее родне. Она выслушала внимательно, детально ее обследовала и вынесла вердикт:
- Я знаю в чем ваша проблема. Хватит уже всех жалеть, всем помогать, всем угождать. Ведь всем известно, что это делают безуспешные люди. Пора заняться собой. Тебе Богом дана по-жизни творческая личность: занятия музыкой, воспитание подрастающего поколения, лечение людей, в конце-концов...
- Этим я и занимаюсь, - пыталась вставить в разговор Марина.
- Главное, уверенность в себе, - продолжала врач, - достоинство, гордость. Оставь это: недостойна... Ты не хуже других. А даже лучше. Что ж так себя не любишь? От этого у тебя все болезни. Начни уважать себя, любить. Тогда и люди полюбят тебя. У тебя есть сила воли, только нет уважения к себе. Никаких у вас проблем с нервной психикой нет, а вот с вашей депрессией придется поработать. У вас и ваших родных с детства мало в мозгу серотонина, а это вещество стимулирует радость, доброжелательность и веру в прекрасное будущее. Когда вы пройдете курс принятия таблеток Cipralex, тогда вы увидите как прекрасны природа и пение птиц, какие удивительные люди вокруг вас, как красиво звучит музыка... А родным я не могу ничем помочь, потому что они сами должны прийти ко мне на прием. Стесняться не надо! Мы для этого и существуем, чтобы принимать и лечить больных.
- А долго ли лечиться?
- Это зависит от организма. Бывает полгода, иногда и год... Время покажет...
- А как поддерживать отношения между родственниками?
- Как переезжают люди из России в Германию, так все и собачатся между собой. В общем, не стоните: «Я больна...» - а постарайтесь воскликнуть: «Я свободен!» и начинайте новую жизнь. Не хотите? Тогда впадайте в депрессию, занимайтесь самокопанием, самобичеванием, самоотравлением негативными мыслями. Но лучше всё же попытаться психологически справиться с нанесенной душевной и физической травмой, не причиняя неудобств и неприятностей близким.
- А Вы верите в семейное проклятие?
Психотерапевт ответила, как будто подвела черту:
- Я верю в то, что все это идет с детства. Если ребенок не получает любви родителей – они заняты только собой, то потом в семье появляются кошмары: все друг друга ненавидят и кажется, что семья проклята. Только любовь и уважение делает семью счастливой!
- Спасибо Вам!
Марина вышла от нее с поднятыми плечами, приподнятом настроении и с задачей в голове: как улучшить свою жизнь. Первое: надо детей поставить на место и говорить им: «Присаживайся, и давай спокойно поговорим. Но имей в виду: такого безобразного тона, который ты позволил вчера по отношению ко мне, я более не потерплю!»
Да, надо бы так говорить детям на их оскорбления. Но привычка всем и всегда угождать, не позволяет встать в требующую уважения позу. В позиции всем угождать есть свои плюсы: потом можно спать спокойно и не корить себя за нанесенные кому-то обиды. Права ли Марина? Бог его знает...
Марина вспоминала, как сестра один раз сказала:
- Ты зачем раздаешь все деньги, а сама живешь в нищете?
- Разве есть что-то нехорошее в желании помочь малоимущим, бедным и больным?
- Твоя щедрость и великодушие может тебя довести до нищеты.
- Для меня главное – богатство души, а остальное – это мирские похоти...
- Не лукавь...
- Я не лукавлю! Просто я поняла, что для вас очень многое значат деньги и почти ничего – скромность.
- Я думала, что ты нас простила за это.
- Прощение не означает – забвения. Вы никогда не голодали, поэтому бедных не поймете... Можно умереть хоть завтра, но сегодня – любовь и уважение ко всем: к природе, животным, людям...
И все-таки надо поменять хоть в чем-то свою жизнь.
Марине позже действительно помог Cipralex и беседы с психотерапевтом. На все вопросы она отвечала корректно и ненавязчиво. Марина запоминала все советы и не обижалась, если она была не права. Сразу позвонила родным и сказала, что есть еще у них ниточка к выздоровлению самих себя и детей. На что родные только посмеялись. Ну что ж, ее дело рассказать, а их дело - отказать.

Марина хотела вылечить себя, главное, от суетливой зависимости, которая сквозила в голосе и пластике. От этого было противно самой, но отделаться просто так она не могла. Для этого не было стимула.
После 3-х месячного приема таблеток, она перестала плакать и вдруг поняла, что не правильно жила. Что доброта, которую она испускает на всех и каждого, никому не нужна, только вызывает улыбку и сочувствие, как к больному человеку. Что приниженный всепрощающий голос противен всем: и детям, и родным, и знакомым. Поэтому все наркоманы и пьяницы просили у нее деньги, зная, что возвращать не обязательно. Что ее взгляды на жизнь сразу высмеивается людьми.
И особенно тогда, когда она поделилась с Бруно, что хотела пройти на коленях от дома до горы у озера в честь Господа, чтобы Он излечил ее, но постеснялась людей. Еще в психушку загремит... Он заключил, что она действительно психбольная и у нее куриные мозги. Что она не имела и не остаивала свою точку зрения... Противно людям все, что она делает. Она была сейчас согласна с мнением: прежде чем лезть в чужую жизнь, узнай, может там и без вас хорошо...
А как же иначе надо жить? Полюбить себя? Жить для себя? Но она так не может... Надо учиться! Пока не поздно... А если поздно и это никому не нужно?
У нее радостные минуты омрачались чужой болью, жестокостью, несправедливостью... А теперь это вычеркнуть и жить для себя? И все-таки она неправильно прожила эту жизнь. Марина ко всем скреблась в дверь, хотела сказать: «Давайте жить дружно! Помогать друг другу в скорбях и радостях. Но ее как всегда ударяли дверьми по лбу, испытывая перед ней почти брезгливый ужас.
Надо ли в конце жизни сделать так, чтобы она как мышь пилила не пугающим зубрилом, а уютным, располагающим полированием. Но как это сделать? Опять унижаться и суетиться? Или надо не соваться своими советами... Жить для себя: рисовать, читать, гулять на природе... Доверять тем людям, которые умеют видеть в ней три вещи: печаль, скрывающуюся за улыбкой, любовь, скрывающуюся за гневом, и – причину ее молчания. Не жалеть о своих ошибках, ведь не сделав их, она никогда не узнает, как делать правильно...
Делать нужно как всегда она делала: никогда никого не слушала, никогда ни на кого не надеялась, никогда ни от кого ничего не ждала... Просто надо взять и сделать все самой, как это делала раньше. Это намного проще. Да, жизнь – это серьезная штука...

На сайте «ОК» Марину нашел бывший коллега фотограф Геннадий Скороход. Он обрадовался как маленький и снова начал обвинять свою судьбу:
«Какие планы в жизни? Работать надо. Дочь доучить, дом в порядок привести. Спокойной жизни хочется, но не получается. «И вечный бой, покой нам только снится». Я не люблю смотреть всякие шоу, надоело. Лучше про природу, животных, рыбалку, спорт или фильмы про жизнь. Музыку спокойную послушать. Выхожу с сотового, а за компьютером сидит жена, дочь, когда дома. Иногда до скандала доходит. Правда, мобильный интернет часто перегружен, особенно вечером. Работать надо, за меня никто не будет делать. Сегодня с сыном потолок делали, потом поехал траву косить. У меня 16 соток, недалеко от дома. Когда корову держал, траву там косил. И сейчас дома мало бываю, скашиваю, чтобы не заростал.
Моя первая жена Эрна живет в Мюнхене. У меня нет желания с ней общаться. Слишком много она мне зла и пакостей сделала. Общаюсь с сыном редко. В Германии у сына Эдика  родилась дочка Николь. Но он разошелся, я даже фото ее не видел.
Когда я жил в поселке Петровка Карагандинской области, из 800 семей этого поселка - 500 живет сейчас в Германии. Так что я практически все новости знаю, через мою вторую жену. Она родилась в Петровке.
Здоровье лучше стало после голодания. Но у меня работа тяжелая и дочь надо доучить. А здесь платят копейки. На связи, где я работал до Москвы - 150 евро оклад, социал безработным - 20 евро, у жены пенсия - 150 евро. Стипендия - 50 евро. Это в Москве с жиру бесятся, а полроссии - нищие. У меня коммунальные платежи - 120 евро, так что здесь жить - не мед. Огород выручает. В Москве зарабатываю около 500 евро, но надо кушать. Проезд домой и назад – 100 евро, так меня еще и богатым считают.
У меня отец, плюс мачеха и ее дети виллы построили, а мне чая хрен нальют. Сестре дом отец подарил за 2 миллиона 250 тысяч наличкой. А мне дал под расписку еле 30 тыс – занял внучке. Помогать обещал, если поступит. За 3 года - ни копейки. Племяннику 2 компьютера купил. Тот день спит, ночь на компе играет. Ноги на столе слева, пиво справа. На сигареты еще у деда таскает деньги, нигде не работает. Так еще хочет, чтобы дед ему машину купил. 10 000 каждый месяц на питание дает. А я сам себе зарабатываю. Чтобы жена мне таблетки взяла или там компресс сделала? Да ни в жизнь! Ну и что мне теперь, стреляться?
 У меня сейчас жена дома на пенсии.  Ничего не делает, целый день в интернете сидит. Носки не постирает, кушать - не допросишься. Легче самому приготовить. Мой сын Женька ее любит. Я на стройке – холод, жара, пыль, грязь. А я с артритом. Ложка из рук падает от боли. Зарабатываю. А он ей деньги отдает. Она мне ни копейки не дает мои же деньги. Я терпел, пока от нервов начала отниматься левая рука. Сказал сыну, еще раз так сделаешь, уйду из дома. А идти некуда, кому я нужен. Правда сейчас стал мне зарплату давать. Я на стройке под Москвой в лесу в поселке живу с сыном в недостроенном доме, делаем отопление. Пока работаю, сын как бригадир, помогает.
У меня сын добрый, с которым я работаю. Так ему жена попалась, такая стерва – пьет, да еще гуляет с черкесами. Вот весь вечер они ругались по телефону. Мне его жалко, она с него всю кровь выпьет. Вот такая у меня жизнь! Меня жалеть не надо. Жалость губит человека. Это нам вот такие отцы психику сломали. Дома лечусь. Диагноз гипертония, дуоденит, панкреатит. Стройка боком выходит, но не смертельно, вылечить можно.
Ночами я не сплю, с 10 до 20 работаю. Трубы таскаю, стены бью, я - сантехник. Завтра опять на морозе работать. Устал! Спим на бетоне, постелили пенопласт, матрасы, одеяла и спим. Правда, тепло. В соседней комнате таджики-гастарбайтеры живут на улице -20. Вкалываем, все в цементной впыли. Живем здесь же. 45 дней отработаешь - неделю дома. И так работаю 3 года, а сын - 5 лет.
Надо детям помогать. Это наша обязанность!»
Марина ему ответила:
- Борись до конца! И не пей всякие таблетки. Давай я тебе пришлю от депрессии таблетки, которые мне выписывает мой врач-психотерапевт. Она говорит, что все эти болезни: сердечно-сосудистые, головные боли, панкреатит, желудочно-кишечные боли, страхи и стрессы – это все от депрессии. Попринимай эти таблетки и жизнь нарисуется тебе в новых светлых красках. Уйдут все болезни, останутся душевный покой и легкость в теле.
- Я согласен! Я напишу тебе адрес, а ты как будет у тебя время, так и вышли. Спасибо тебе!
- Пока еще рано говорить «спасибо». Лучше напиши, какой у тебя размер одежды и в чем ты еще нуждаешься? Держись! Борись! И не бери все так близко к сердцу!..

Бруно как-то пришел и заявил:
- Я поеду в Армению к девушке, с которой познакомился на сайте «Одноклассники».
 - И что ты там будешь делать? Покорять армянку, за спиной которой стоят родичи-головорезы.
- Это будет проверка истинной любви...
- Вернее проверка истинного идиотизма. Не дай Бог, если ты сделаешь ее недевчонкой... Ты уже не вернешься домой. Посадят тебя в кабалу, в лучшем случае...
- Мне стоит попробовать съездить, чтобы потом не корить себя.
- Съезди. Только потом не говори, что тебя не предупреждали. Не забывай: у тебя дети и алименты. Что ты можешь ей дать?
- Нежность, любовь, кров...
- Это хорошо, но еще вдобавок – свои проблемы.
- Запомни: если от меня уходят женщины, пусть только для того, чтобы показать чего они стоят, то назад им дороги нет. Я – гордый, и пока живу с женщиной, все ей даю. Но если уходит – скатертью дорога!
- А нельзя найти девушку из нашей страны? Возиться с армянкой? Пусть она будет умной и значительной, но сколько проблем? А их у тебя и так хватает... Я старалась вырастить вас здоровыми и счастливыми. Старалась быть полезной обществу. Но во что превратилось все это? Каков результат?
- Вот это я и хотел сказать. Все добиваются своей мечты, счастья, но потом еще больше проблем. У нас на работе парни мечтали купить дома и взяли кредит. Купили, сделали ремонт. Живи и радуйся! Так нет, на работе дела пошли хуже и многих хотят уволить. Так они стали всех топить словами и делом (сплетни, подкидывание), чтобы выплыть самим и остаться на работе. Я хотел семью, а оказалось, что она – алкоголичка, а сын – аутист. Вот тебе - счастье! Просто сиди, не работай, ешь, пей, а смерть придет – умирать будем!
- Это не значит, что надо не иметь целей. Борьба за свою идею, - это и есть жизнь! Пусть это канет в дым пустой, но тебе главное сказать себе, когда ты будешь умирать: «Я прожил жизнь не зря! Все, что я хотел – добился. Хоть плохо, хоть хорошо, но я прожил с чистой совестью!»
- Но все-равно, какая-то бессмысленная жизнь.
- Нужно «бороться, искать, найти и не сдаваться». Живи сегодняшним днем...

Он ездил к Лилит много раз. Дарили друг другу подарки, ездили отдыхать в санаторий, переписывались на сайте, ругались, мирились и так много лет общались.
Наконец, решили пожениться. Но как? Это еще надо выяснить... Расписаться в Дании – это быстро и мало денег уйдет. А легально – это надо послать все документы в немецкий суд, и как она даст добро, так надо еще сдать экзамены на немецкий язык, только потом дадут разрешение на женитьбу, и еще надо ехать назад в Армению, там отписаться, только потом приехать и жить вместе с супругом...

Бруно ел и с раздражением следил за Мариной. Она сидела рядом и не знала куда руки деть, что сказать, чтобы поддерживать разговор и как сидеть, чтобы не злить при этом сына. Он не выдержал:
- Ты говоришь и делаешь всякую ерунду.
- Может мне выйти, а ты спокойно поешь один?
- Почему? Оставайся! Только не говори всякой чепухи, и не делай вид, что ты читаешь газету... Хватит смотреть мне в рот и тыкать пальцем.
- Что же мне прикажешь делать?
- Сиди и молчи!
Через несколько минут...
- Чего молчишь? Обиделась, что ли?
- Копия отец! За что вы все так меня ненавидете? Почему издеваетесь надо мной?
- Никто тебя не ненавидит. Просто ты должна вести себя естесственно... Наверное, из-за этого от тебя отвернулись родные, из-за этого у тебя мужа нет. Угробила его.
- Он сам повесился. И потом, после меня у него еще были женщины и дети, почему я всегда виновата?..
- Да, но виной всему ты была.
- А, может, ты виноват?
 У сына округлились глаза. Марина продолжала:
- Когда мы по приезду в Германию собирали ему посылку, ты решил ему подарок сделать, помнишь? На аудикассете записал свой голос, что мы живем богато. Вот он и довел себя до отчаяния, воображая, что тут жаренные утки летают и прямо в рот.
Бруно рассмеялся:
- А что, правда это было?
- Он же после посылки нам писал, что прослушивает эту кассету каждый раз, когда остается один, и слезы заливают ему лицо... Деньги больше не у кого воровать, вот и плачет.
- Да, я об этом как-то не подумал...
- А то что вы говорите, что в гроб загоняю вас своим поведением (не знаю, каким), так мы же живем не в России и не в Казахстане, где нет жилья. Вы живете в Германии, вам уже по тридцать лет. Берите свои квартиры (не забудь брата своего) и идите, идите, идите...
- Куда?
- Действительно, везде уже были и послать вас некуда... Пора быть самостоятельными. А то все ноете, а уходить не собираетесь...
- Вот приедет Лилит, я у тебя больше не появлюсь в доме.
- Боюсь, еще и ее придется защищать и успокаивать. На второй день она куда побежит жаловаться? Конечно, ко мне...
- Ой, много ты на себя берешь...
- А ты хорошо подумал, стоит ли жениться? Пойдут дети, а у тебя уже двое...
- Ну и что?
- Надо не просто делать детей, но и иметь ответственность за них.
- В Германии надо только им помогать до 18 лет, а потом уже пусть сами строят свою судьбу... А не то что в России: до конца дней возятся со своими детьми...
- А тебе разве не хочется любить свое дитя? Какое-то время они становятся обузой для родителей и родители отдают на воспитание мамам и бабушкам. Они хотят свободы! А ребенок – это обязанность, ответственность за него. Прежде чем делать ребенка, надо забыть про свой эгоизм, взять руки в кулак и жить ради жены и ребенка. Все дети в детстве кричат, бегают, капризничают, что-то разбивают. Это дети, и не надо слишком зацикливаться над этим. Надо радоваться тому, что Бог забрал игрушки у вас, а не здоровье. Надо просто жить!

Марина любит с Дениской играть в прятки. Он закрывает ее одеялом с ног до головы и ждет, что она будет дальше делать. Ома тихо сидит под одеялом, видно раздумывая как внука попугать, затем часто задышала и вскрикнула:
- Kein L;ft! Hilfe! Ich kann nicht atmen…
Через некоторое время еще и еще... Дениска испуганно сбрасывает с нее одеяло и видит как всегда ее улыбающееся лицо. Значит, ничего страшного, она лишь только притворяется... Внучок еще много раз проделывает это с нею и она каждый раз восклицает: «Kein L;ft! Hilfe!»
Денису нравится эта игра. Когда пришел его отец, он продемонстрировал эту игру. Притащил одеяло и накинул его на Ому. Сам залез к ней. Смотрел на Ому, и она, улыбнувшись, стала кричать:
- Hilfe! Ich kann nicht atmen! Kein L;ft!
Все окружающие замерли, думая, что на самом деле все так плохо. И вдруг Дениска заметил, что она свое лицо отводит в сторону, где задран конец одеяла. Так можно просидеть целый день и притворяться, что тебе не хватает воздуху. У него сразу пропал интерес к этому занятию. Он хотел все по-честному...
Глядя на ноги Дениски, а вернее ступни, которые шелушились и ногти все были как бы искусаны, Марина, не говоря ни слова, взяла ванночку, налила туда горячей воды, насыпала туда порошок кофе и поместила его ступни. Внуку она дала в это время таблетку с играми, которую купила специально для него. Он с удовольствием играл, а она ему мыла ноги. Потом вытерла и одела носки. Его ступни стали такие мягкие и нежные. Интересно, надолго ли...
Бруно привык себе стричь волосы машинкой налысо. Форма головы – идеальная, но обнаженный череп, как сказала Марина, жалок и непрывычен. Как новобранцы... Или – нацисты, или зеки...
Бруно высказывается:
- Зато бесплатно и модно!
Она добавляет:
- Так вы не женитесь никогда!
- Это и хорошо! – смеется сын. - Меньше проблем...
- Зачем тогда вообще жить?
- В свое удовольствие...
- И Дениску тоже под машинку... Вот когда я была здорова, тогда вас стригла под молодежные прически и вы были довольны... Идите раз в месяц в парикмахерскую и постригайтесь красиво. Станете старыми, тогда и будете лысыми, потом будете ныть и искать виноватого: почему у вас нет волос?
Марина придумала еще повод для расслабления его затравленного организма по ее мнению и нового ощущения – насыщения более яркими эмоциями – катание на лошадях каждую субботу, когда Дениска находится у нее. Они приезжают на конный двор с огороженной трех километровой дорожкой и стойлом для лошадей, где отдыхают лошади после тяжелой работы: каждый час меняются седоки из детей, которые больны психически или физически. Каким считают и внука Дениску.
В первый день ему было очень интересно. Денис ездил на лошадке, впереди держала за узцы Хайке – его руководительница и шагала все километры рядом с лошадью, старым, с седой проседью, мерине с косичкой в гриве. За все время она общалась с ним, рассказывала, что лошадь любит и как ухаживать за ней.
Затем они подъехали к сараю в стойло и она Дениса заставила чистить копыта, чесать бока специальной щеткой и расчесывать хвост. К концу он был весь в лошадиных волосах. Все это время ома фотографировала его для последующих воспоминаний.
Во второй раз они подъехали с другой стороны и чуть опоздали. Хайке сразу же заставила Дениску чистить бока и копыта, что ему не очень понравилось. Он нехотя брал щетку и быстро проводил по бокам. Но она снова заставляла ухаживать за лошадью, видно старалась его полюбить это дело и не лениться.
Марина сидела на скамейке и указательным пальцем указывала у меня перед носом: «Денис, ты должен аккуратно и прилежно за лошадью ухаживать...» Но ему это скучно было, неужели она этого не понимает или ей стыдно за него перед Хайкой? Ему такая работа не приносит удовольствия! Он, конечно, знает, чего они от него хотят: трудотерапия и все такое прочее, но ему не нравится это. Лучше рассмешить всех... Он поднял лошадиный хвост и заглянул в ягодицы: «Popa l;tschen...» и от души рассмеялся. Ома готова была провалиться сквозь землю:
- Денис, verboten! (Запрещено так делать!)
Хайке сделала серьезный вид и повернулась к Марине:
- А разве твои сыновья не такие были? Разве их не интересовало то же самое? Надо не запрещать, надо разъяснять!
Марина потупила взгляд и глубоко вздохнула. Видно она боялась, что он еще может сунуть палец в лошадиную попку и потом понюхать.
Потом они проехали те же три километра и, наконец, закончили. Каждый раз Марина платила за проделанные процедуры 20 евро. Многовато, но она не жалела для него ничего, лишь бы вырос хороший человек...
В третий раз было очень холодно. Бабушка с внуком оделись по-летнему, надеясь на скорое лето, ведь на дворе было начало мая. Они не успели пообедать и решили, что полчаса, которые они будут заниматься, ничего не стоят и они не умрем с голоду. Приедут и пообедают...
Приехали раньше на полчаса. Хайке занималась с другими девочками. Она сказала им, чтобы они подождали, пока будет заниматься с другими детьми.
Пока они ждали, продрогли насквозь. Денис залез в стопку колес и попросил Ому: «Масh Photo!». Подбежала Хайке и присела рядом. Ома их сфотографировала.
Девочки сами поехали на лошади по огороженному полю без провожатого. Денис с Хайке пошли в стойло и принесли обручи разных расцветок и стойки типа конусов. Когда подъехали девочки, Денис схватил лошадь за хвост, демонстрируя свое умение и желая рассмешить всех и даже напугать, но Ома пригрозила ему. Он бросил это дело.
Потом Денис ездил на лошадке, кидая на конусные установки цветные обручи. Сначала без настроения, потом, желая удовлетворить Хайке, старался попасть и попадал на тумбы. Она хвалила его. Но ему это надоело и он лег лошади на гриву. Хайке подошла ко нему что-то сказать или подбодрить, но он отвернулся от нее на другую сторону гривы. Ома смотрела на них и в мозгу у нее вертелись другие планы: «Зачем насиловать ребенка, если это не приносит ему удовлетворения».
Хайке ему что-то говорила, грозила пальцем, но он ничего не хотел. Он продрог и хотел кушать. Они все пошли в конюшню. Денис вырвал фотоаппарат у Марины и побежал фотографировать тележку с собранным навозом. Затем подбежал к ней и показал, будто он ест навоз из тележки. Они сразу поняли, что он хочет есть и Хайке побежала в кладовку, взяла там конфетку и подала ему. Марина застеснялась его поведения и, сконфузившись, сказала:
- Не надо, мы скоро уедем и будем обедать.
- Ничего! Не берите все так близко к сердцу! Только, вы в следующий раз приезжайте вовремя!
- Извините, мы рано сегодня приехали к Вам.
- Если вы в следующий раз приедите рано, то можете походить, посмотреть соседние конюшни и пастбища.
- Хорошо! Будет сделано!
Марина заплатила ей деньги и они побежали к машине, где давно ждал их Маркус.
Марина очень переживает по-любому пустяку. Наверное, не понимает или не хочет понять, что Денис делает всякие выходки, потому что просто хочет, чтобы они ему проявляли внимание, поэтому и придуряется. Наверное, это и называется аутизм, когда без оговорок ребенок требую любви, внимания, соучастия и уважения к его персоне. Он не хочет быть одиноким, несчастным и больным. А как еще направить внимание на плод своих чресел? Если он делаю все, как они хотят – прилежно и разумно, то они довольны и оставляют его одного со своими проблемами, не замечают его присутствия. Правда, это срабатывает только с Омой, потому что она ответственная и эмоциональная, но и достойная уважения.
- Я люблю тебя, Ома! – всякий раз целует Дениска ее в щечку...

Марина агитировала сыновей, чтобы говорили людям почаще комплименты – это бесплатный подарок для каждого человека, который приятен каждому. Человек уходит улыбаясь, а не хмурясь. Она заметила, как по ее примеру сын Маркус говорил приятные комплименты совершенно чужим людям. Они все стали уважать его, здороваться и приглашать. Марина с улыбкой спросила его:
- Почему ты всем говоришь добрые слова?
- Ну ты же сама мне учила, чтобы я делал всем комплименты. Сделать приятное человеку – это ничего не стоит. Зато он чувствует себя на высоте.
- Молодец! Так делай всегда. Даже те, кто не знают тебя, говорят про тебя: «Sehr nett».
- Я тоже в амтах говорю всегда хорошие слова на прощание, хотя вижу их злые лица. Они сразу улыбаются и мило провожают как дворняжку.
Младший сын Бруно высказывает свою точку зрения:
- Вы ведете себя как идиоты, и хоть у меня много проблем, я никогда не унижусь до такого.
- Да, ты такой: ни кому не притворствуешь, не подчиняешься, и даже во вред себе будешь страдать, но не сделаешь людям добро. Потому что ты родился под знаком «скорпиона».
- А зачем ты меня родила в такое время?
- Значит, так Бог велел...
- Все проблемы сваливаешь на Бога.
- Не сваливаю. Такова судьба!
- Судьба – это бессмысленное слово, от того оно так и утешительно...
- Но надо знать, когда и какие комплименты нужно делать. Навязываться – это неблагодарное дело. Могут сказать: «Оставь меня в покое!» (Lass mich in Ruhe!) Как мне сказали сестры, когда получали от меня посылочку ко дню рождения: «Ты сама не имеешь денег, а всегда посылаешь. А сама не принимаешь. Жалеешь, что у всех нет денег. У всех мужья и мы не нуждаемся в подачке. Не навязывайся!» Это человеческие отношения. Надо улавливать настроение других, и не обижаться, если тебя пошлют куда подальше. Да, не все понимают друг друга, сразу переворачивают в плохую сторону. Но мы живем не вечно! Так хочется побольше подарить людям побольше тепла, заботы, любви и уважения.
- А если говорят о тебе плохо?..
- Запомни: только три вида людей скажут тебе правду: дети, пьяные и люди в гневе... Поэтому, прежде чем сказать, подумайте, стоит ли?..
- А может вспомнить слова Фаины Раневской: «Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь».


               

                Глава 46

Марина в смятении обратилась к батюшке протоирею Галущенко:
- Я больна почти всеми болезнями. Я верю и знаю, что Господь есть... Но все-равно, боюсь смерти... Неужели нет выхода?... Посоветуйте!
Протоирей Галущенко ответил как всегда четко и ясно:
- Совет один. Не знать, что где-то Бог есть. А начать жить Им. А это разные вещи... Представьте - у Вас в ДК поет Басков. Об этом Вы знаете и даже верите, что он действительно приедет. Но вот это знание совсем не обязательно повлияет на Вашу жизнь. Если Вы его НЕ ЛЮБИТЕ, как певца, или Вам просто он равнодушен, то это знание не повлияет на Вашу жизнь. Этот вечер Вы проведете как всегда, не меняя своих планов. Но! Если Вы его ЛЮБИТЕ, как певца, то это знание просто ворвется ураганом в Вашу жизнь. Вы отпроситесь раньше с работы, полностью перевернете свое привычное расписание дня, только чтобы попасть на концерт... Примитивный пример, но все же. Нельзя просто знать, что Бог есть. Нельзя издалека верить. Надо жить Им. Надо молиться дома полноценно. Надо участвовать в церковных Таинствах и в частности для вас Исповеди, Причастия, Соборования. Почаще просто бывать на богослужениях. Взгляни на мир глазами Бога. Он видит мир не так как мы. Ты говоришь: «Могу немного». Он говорит: «Всё можешь ты!»
- Спасибо Вам за совет! Сегодня я была на служении 3,5 часа в русской православной церкви, приехала домой и лежу в постели до вечера, так измучилась стоять всю службу на ногах. Мне тяжело, так как я парализована на правую сторону и очень устала. А сесть стыдно, все стоят. Я не только верю, но и несколько раз видела Его чудеса. Хочется сделать что-то для Господа, принести какую-нибудь жертву, но какую, чтобы Он меня хоть маленько пожалел и вылечил, чтобы мне было силы ухаживать за внуком (он тоже болеет) - какая-то напасть... Людям я делаю добрые дела: кому посылочку, кому принесу домой рыбу и хлеб, кому двор уберу... Но мне кажется, Господь равнодушен к моим делам и Ему больше нравятся люди гордые, своевольные... Такие всегда здоровы и долго живут. А среди моих друзей, которые добрые, хорошие - давно уже умерли и я вот дышу на ладан. Страшно не умереть, страшно умирать...
- Во первых - садитесь и никого не стесняйтесь. «Лучше сидя думать о Боге, чем стоя о ногах». А во вторых... «Но мне кажется, Господь равнодушен к моим делам и Ему больше нравятся люди гордые, своевольные... Такие всегда здоровы и долго живут». Вот только этой фразой Вы мало того, что осуждаете людей, решая кому быть здоровым, а кому бы еще пожить, а кому бы и помереть; Вы беретесь осуждать и Самого Бога и Его промысел о каждом из нас. Поймите, здоровье - это хорошо. Но далеко не главное. Здоровье - главное в свинье, чтобы вкусно ее забить и скушать. А люди... Композитор Бетховен не своим отменным здоровьем вошел в историю культуры, и Достоевского мы ценим не за объем его бицепсов. У человека Выше цель, чем у животного. И Бога надо искать просто потому, что Вам без Него плохо. А не как лампу Аладина - подай здоровья и побольше... Именно доверие Богу, вера в Его промысел, должны стать важными для Вас в Вашей жизни. А тогда - и здоровья Бог пошлет ровно столько, сколько это полезно Вам для Вашей души...
- Я стараюсь делать всем приятное: собираю все фото, какие я могу достать с самого рождения до самой старости, оформляю их в фотошопе и делаю на компьютере видеоленту из готовых фотографий, затем дарю им как память об их жизни: чего они достигли, чего совершили, где жили и что оставили за собой – детей и внуков. Иначе говоря, подводим итог: не зря прожили свою жизнь! Но близкие и родные воспринимают все, сделанное мной, агрессивно, требуют, чтобы я удалила свои произведения, угрожают... Я и удаляю свой нелегкий труд. Какие же жестокие мои сестры. Сделали меня козлом отпущения. Все проблемы свои скидывают на меня, будто я во всем виновата. Я к ним со всей душой, а они ко мне со всем задом. Почему так?
- Потому что все люди разные. И не надо от всех ожидать поведения того, чего вы хотите. В крайнем случае оставьте их в покое! Живите для своей семьи...
- Мне от них ничего не нужно... Только были бы добрыми!
- А вы откуда знаете, может они тоже думают также о вас?
- Может быть... Что все-таки давало мне мужество жить? Злость на саму себя. Я, стоя на одной ноге, работала одной рукой: стирала, убиралась в доме, мыла посуду, варила, делала пельмени, шила, купала внука и кота... Как говорил Преподобный Серафим Саровский: «Я убиваю убивающего меня!» Верно: боль вышибаю болью...
- Вот так и продолжайте!
- Мне казалось, что я послушно выполняла все заповеди Господа, претерпевала боль, насмешки и язвительные замечания окружающих. И то, что я долго строила свою семью, свой кров, свое прибежище – становится моей тюрьмой. Бог, казалось, закрывает меня в ней, согласно определенной цели и Высшему плану. Когда я выхожу из темницы нашей скорби, страданий и горя, чтобы увидеть знамение обетований, заточений внутри Божьих испытаний, делает меня более мудрой, более «алчущей и жаждущей».
- Как писано в Фил. 8:10: «Чтобы познать Господа, надо участвовать в страданиях Его...»
- У нас в семье раздор. Дети враждуют, ненавидят друг друга и всех окружающих, что делать?
- Весь мир во зле лежит. Стоит ли удивляться, что зло то там то сям себя проявляет? Жутко это, но мы должны противостоять злу. Молитвой, заботой о ближнем. Своим покаянием, частым Причастием.
- Когда человек желает власти – это хорошо или плохо?
- Тот, кто хочет власти, того одолевает зависть. От этого идет все зло, через которого наказывает Бог.
- Сестра мне говорит, что все беды, боль и страдания – это все от сатаны.
- Как же, - напутствует ее батюшка, - надо понимать Писания, где говорится, что сатана сорок дней искушал Иисуса Христа – Господа нашего и предлагал Ему не болезни, нищету и забвения близких, а почет, уважение и благосостояние. Но Он не выбрал этого, главное для него любовь к Богу и повиновение Его воле. Мы же, списывая все страдания на сатану, жалуемся и ноем на временные трудности и обвиняем близких и родных. Люди Его предавали, издевались, топтали и плевали в лицо, потом распяли. А Он все-равно любил людей и понес грехи наши на Крест животворящий. Господь считал, что все люди хорошие, только в них поселились злые силы. А мы всех людей считаем за своих врагов и при этом говорим, что любим Бога. Надо правильно понимать жизнь. Она сложна, но учит нас понимать друг друга, терпеть, сострадать и любить.
- Мое парализованное тело привело меня к физическому и психическому истощению. Мой разум и тело были сокрушены, и возвращение к нормальной жизни было мучительным. Немногие знают, что за моей внешней радосттью и дружелюбием, скрывается внутренний механизм пыток, который делает страдания неотьемлемой частью моей жизни. Главное, не физическая боль, а психическое: депрессия. Она источает последние силы.
- Христиане говорят в таком случае: «Что такое наши страдания по сравнению с муками Иисуса Христа?» Господь был милосердным. Самое верное средство против жалоб или нетерпения – размышления о страданиях Иисуса.
- Тело уже поношенное, а разум и дух начинают протестовать: «Да в конце-концов, сколько можно всем угождать? Надо немножко себя уважать!
- Пусть все ненавидят, главное, чтобы Бог уважал. Ваша совесть чиста. Нам всегда Высшие силы могут помочь, но мы должны иметь веру и смелость, чтобы принять эту помощь.
- Я, наконец, поняла, что своими страхами и переживаниями за своих детей и внуков, я только закрываю пути их сследования к доброй, спокойной, жизнедеятельной жизни. И этим же создаю в себе болезни. Я расскаиваюсь и отпускаю детей и внуков жить своей жизнью со своими радостями и переживаниями. Что я могу? Изменить их жизнь в лучшую сторону в этом жестоком мире? Я ничего не могу, только закрываю их чакры от нормальной жизни, думая, что я их защищаю... Но это работа ангелов, а мои переживания только несут психические болезни, стрессы и преждевременное старение.
- Отпустите всех: дорогих детей и внуков. Любите, живите, делайте ошибки и исправляйте их... для этого дана жизнь. Она не бывает всегда хорошей. Для этого и создаются опасные ситуации, чтобы закалить душу и тело. Я благословляю всех, и прошу Бога и Ангелов защиты для всех нас! Аминь.
- Батюшка, скажите пожалуйста, Вы верите в то, что семья бывает проклята?
- Я верю в промысел Бога. Помните Евангельское? - бесы просят разрешения у Бога войти в стадо свиней? Над ними у них нет власти, а уж тем более над нами, людьми - без Божиего попущения ничего не будет. Если у меня неприятности - начну серьезно думать что не так в отношениях моих и Бога. Что мне этим хочет Бог показать, в чем мне покаяться... Аналогично поступил бы и в масштабах семьи.
- Спасибо Вам, батюшка Валерий! Я тоже так иногда думаю, ведь у людей бывает намного хуже, чем у меня. Но так много зависти и издевательства получаешь от людей, что начинаешь болеть и сразу думаешь, не порча ли это? Простите меня! Просто, я думаю, Бог специально дает дьяволу издеваться над нами, чтобы мы учились терпению, силе духа и сочувствию друг другу... Извините, но так много людей страдает, что уже кажется, Бог нас оставил... Слава Богу за все, что у нас есть! И последнее: я хотела бы, чтобы после моей смерти меня сожгли, но не знаю, по-христиански ли это?
- Бог может создать Вас даже из камня, поэтому это желание каждого. Другое дело, как будут относиться к этому дети твои – сжигать родное тело не каждый сможет это нормально пережить...
- Батюшка Валерий! Меня мучает еще один вопрос: что такое христианство и как по Библии  жить? Я всю жизнь ходила в церковь. Правильно или неправильно я молилась как могла, но жизнь у меня была страшной и жестокой. Сначала предали родители, потом я вышла замуж, муж пил, бил меня и детей и гулял с другими женщинами. Я покорно ждала когда он одумается. Работала на 3-х работах, чтобы вырастить детей. Но денег у меня не было, он воровал все у меня и даже не оставлял на еду. Потом, когда уже дети стали боллее-менее большими, мы убежали от него в далекие места, чтобы он не нашел нас. Но и тут не было у меня спокойствия: надо было детей поднимать, работать, по дому ухаживать за всеми, но здоровье у меня подорвано и я из последних сил работала и воспитывала детей. Я позже заработала инсульт. Меня парализовало на правую сторону. Я всю жизнь считала, что все испытания от Господа Бога и продолжаю так жить. Стыдно было плакать над своей судьбой, чтобы не увидели окружающие моих слез. Плакала, когда никого не было. Сестры мои только в 50 лет начали верить в Бога. Они отвернулись от меня. Сказали, что я - дьявольское отродье, так как у меня нет здоровья, мужа и денег. А они - дети Божьи, так как у них все есть, а Бог благословляет всех верующих и дарует им все чего они хотят. Теперь я одна, за мной ухаживает старший сын, но говорит, что скоро уйдет. Я уже начала задумываться о суициде. Значит я не умею по-христиански жить? Но в Евангелии сказано: «Кто возьмет Мой крест и пойдет за Мной, тот со мной». Мне уже 58, а жить я так и не научилась...
- «Сказали, что я - дьявольское отродье, так как у меня нет здоровья, мужа и денег. А они - дети Божьи, так как у них все есть...» Родителям Богородицы тоже так говорили... Да и если посмотреть на земное «счастье» Самого Христа, Богоматери, многих святых - то они тоже вполне попадают под осуждение Ваших сестер... Ну, а более серьезно - пообщайтесь со своим священником. Тут надо просто пообщаться с глазу на глаз. Вам выговориться, а ему посоветовать...
- Спасибо Вам за ответ! Ладно, буду жить до конца дней своих так как мне суждено, не корясь и ни на кого не обижаясь. Пусть люди считают меня дьявольским отродьем, а я буду все-равно жить так, чтобы не обидеть нашего Отца! Главное, это любовь и вера в Бога, а остальное все мелочи! Благослови Вас Господь!
Вот так, прежде чем обвинять всех и каждого, в том числе самого себя, взгляни на вещи с другой стороны и тогда тебе откроются простые истинны тайны мироздания.

Мы торопимся жить. Мы спешим...
Дом, проблемы, работа, семья.
Детям - все. Жизнь свою дарим им.
Забываем, что есть наше «я».
И друзья, и родные - потом.
Не звоним. Не до встреч. Не до них.
Для детей дышим, пашем, живем
И болеем за чад дорогих.
Подрастают... Стремимся помочь,
От невзгод уберечь и спасти.
Молим Бога и день, мы, и ночь,
Чтоб хранил, наставлял их в пути.
Вот и выросли. Радость в душе.
Покидают родительский дом.
Груз забот. Не до нас им уже.
И напрасно мы весточку ждем.
Силы есть - помогать мы должны.
Отдаем, без остатка, себя.
Жизнь прошла - никому не нужны.
Очень грустная штука - судьба.
Замкнут круг. Все сначала, опять,
Нашим детям придется прожить.
Никому не дано разорвать
Эту крепкую, вечную нить..

«Дорогие сыновья! Наступит день, когда я состарюсь — и тогда проявите терпение и постарайтесь понять меня. Если запачкаюсь за едой, если не смогу одеться без вашей помощи, будьте терпеливы. Вспомните, как много часов я потратила, когда учила этому вас. Если, разговаривая с вами, я буду тысячу раз повторять одно и то же — не перебивайте, выслушайте меня. Когда вы были маленькие, мне приходилось тысячу раз рассказывать вам одну и ту же историю, чтобы вы спокойно уснули.
Когда вы увидите, что я ничего не понимаю в новых технологиях — дайте мне время и не смотрите на меня с насмешливой улыбкой. Я так многому вас научила: как правильно есть, как красиво одеваться, как бороться с жизненными невзгодами. Если в какой-то момент я что-то забуду или утрачу нить нашего разговора — дайте мне время, чтобы вспомнить.
А если у меня так и не получится, не переживайте. Ведь самое важное: не то, что я говорю, а то, что могу быть с вами, что вы меня слушаете…
Если вдруг у меня пропадет аппетит, не заставляйте меня есть. Я сама знаю, когда мне стоит поесть, а когда — нет. Если уставшие ноги откажутся служить мне опорой — дайте мне руку, как и я давала вам свою, когда вы делали первые шаги.
И если однажды я скажу вам, что больше не хочу жить, что я хочу умереть — не злитесь на меня. Когда-нибудь вы меня поймете. Видя мою старость, не грустите, не злитесь, не чувствуйте себя бессильными. Вы должны быть рядом со мной, стараться меня понять и помочь мне — как я помогала вам, когда вы только начинали свою жизнь. Помогите мне идти дальше, помогите мне закончить свой путь с любовью и терпением. За это я награжу вас своей улыбкой и безмерной любовью, которая никогда не угасала. Я люблю вас, мои дорогие сыночки!
Ваша мама».

Она написала письмо, но только в своем сердце. Дети посмеются над ней, прочтя его. Но она от всего сердца так хочет донести свои пожелания добра и счастья. Жаль, что в первой половине жизни нет ума, а во второй – нет здоровья... 

Марина считает, когда человек делает добро, он чистит душу. Очищение души. Так и продолжается, наполненная переживаниями и заботами о других, жизнь. Конечно, были и грехи (у кого их нет?), но она уже не боится предстать перед Высшим Судом Божьим и ответить за свою прожитую жизнь: как могла; насколько хватило сил, так и прожила – старалась все делать для людей, не жалея себя, а главное, для Бога. «Если вы сделали добро ближнему, то сделали для Меня...»
Она много болела, много страдала. Видно, Господь дает страдания ей, чтобы не была поглощена «земным». «Чтобы познать Его... и участие в страданиях Его» Фил. 3:10. Большая часть ее жизненного пути проходила долиной смертной тени.
Вполне возможно, что вся ее жизнь, все страдания воспринимаются близкими и родными как любительницей страдануть, а они живут мирно и радостно и все у них хорошо.
Неужели Марина все это придумала и всю свою жизнь живет в каком-то другом мире. Она по этому поводу много переживала и думала: в чем же состоит ее и всех людей цель жизни? Бьешься, бьешься, а получается не так, как хотелось бы. И чего она добилась? Нет, в конечном счете, ни семьи, ни здоровья, ни благосостояния, которое она могла бы оставить сыновьям и внукам.
Жизненная лестница ее обломилась и теперь она лежит, униженная и оскорбленная, у подножия мирских страстей. А может, действительно, как писал З. Фрейд: «Прежде чем диагностировать у себя депрессию и заниженную самооценку, убедитесь, что вы не окружены идиотами». Или прав был Лао-цзы, когда говорил: «Если вы находитесь в депрессии, значит вы живете прошлым. Если вы встревожены, значит вы живете будущим. Если вы в состоянии мира, значит вы живете настоящим».
А может быть верно говорят, что если до родов женщина была несчастлива, то и после родов она будет несчастлива, потому что не умеет радоваться даже мелочам и не может научить радоваться своих детей. Все может быть...
Так в чем же заключается жизнь? Иисус Христос... Его оплевали и распяли на кресте. И даже близкие отвернулись от него в часы издевательств и предали. Он не был ни богат, не имел детей, только людей учил как жить. После его воскресения люди должны стоять у подножия креста, смотреть на Христа и подражать Ему: страдать, переживать, заботиться о каждом. Научиться терпеть – вот главная цель жизни!
Марина могла бы всем сказать словами апостола Павла к Коринф. 4:10-13 и 1:27-29: «Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне... Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом».
Все выстраданное ушло в небытие. Марина теперь больше сидела у компьютера на сайте «ОК», искала и находила своих одноклассников и прежних знакомых. Жизнь за 58 лет помяла их, потискала, пропустила через мясорубку всех... Что-то хорошее ушло: сверкание молодости; что-то осталось:  жизненные проблемы. И новое прижилось: степенность... Но все-таки, пока живые...
Вспоминаются строчки из стихотворения:
Очки опять на переносице,
я погружаюсь в интернет,
и сразу память переносится
за тридевять... за сорок лет.
Смотрю на фото одноклассника,
вздыхаю и не узнаю,
вникая в правила негласные,
я рядом вешаю свою.
И он, увидев фото издали,
во многом тоже будет прав,
когда, вздохнув, оценку выставит,
лишь по фамилии узнав...

Внутри каждого спрятан прежний человек, каким их знала Марина. Вот и ей написал один одноклассник, что на фото она гордая! Но когда он узнал, что она парализованна, то сразу признался: «Извини!»
И понимаешь на старости лет одно:
Человек бежит по жизни не жалея ног.
Дом - работа, дом – работа, отбывая срок.
Выходные - передышка, отпуск, как привал.
Старость, пенсия, одышка... А куда бежал?

Часто люди открывают инкогнито еще одну свою страничку на сайте «Одноклассники», под другой фамилией и имени, под чужой фотографией, взятой где-нибудь в интернете. Они следят за своей страничкой и за всеми гостями, входящими к ним. Пишут от этого субьекта себе хорошие отзывы, поздравляют с праздниками... Как тетка из «Афони» писала себе письма, отправляла с соседнего села и потом всем читала, будто получала от любимого племянника.
«Стареть скучно, но это единственный способ жить долго. Страшно, когда тебе в душе восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, а ты ничего не успела... Твой спутник – одиночество... Одиночество как состояние не поддается лечению...»
Глупо прожила свою жизнь! Марина имеет странное сочетание души и сердца. Душа всю жизнь рвалась в романтические дали, когда сердце оставалось тихим и грустным. Душа стремилась сделать карьеру, хотя и была воспитанна по российским законам: слово «карьера» считалось почти неприличным. Да и сердце видело вокруг себя одних несчастных людей, и оно не позволяло ей вставать на ступень выше суетящегося окружения.
Посвятив себя полностью воспитанию детей, заслоняя грудью их от всех мыслимых и немыслимых бед, наконец, стала заниматься любимым делом, когда почувствовала, что сыновья больше не нуждаются в ее опеке. Но как для любого настоящего мастера, каждый шаг и каждое совершенное ею действие: в литературе, или в искусстве, или в основной работе – были результатом нелегкой и выматывающей работы.
Заложенная природой необходимость кропотливо трудиться и беспокойство за будущее детей, доводила часто ее до отчаяний. Из-за этого она не любит тусовок, веселых компаний и всякое демонстрирование глупых действий друг перед другом.
Марина в свое время изучила десяток профессий: от дворника до руководителя, и работала, не покладая рук. И все профессии нравились, если быть ответственным за порученное дело. «Я, наверное, только летчиком и подводником не работала, смеется Марина. – Люблю твердую почву под ногами!»
И лишь она одно не жалеет, что детство было у нее бедное, но счастливое, а у детей и внуков..:
Где купить путёвку в детство?
Чтобы детям показать,
Как же было интересно,
Во дворе толпой гулять.
Жгли костры, играли в прятки,
Пеленали всех котов,
Мы играли в наши игры,
В продавцов и докторов.
На скакалке мы скакали
И гоняли "лесопед"...
Жаль, конечно, в наше время,
Детство - это интернет.

Сыновья внимательно всматриваются в нее, пытаются понять. Марина была всегда одинокая, но сильная духом, по крайней мере, всегда бралась за дело и доводила его до конца. Говорят, что сила воли у нее сильная, она себе всегда приказывала: «Если не ты, то кто же?» Вакуум, который у нее есть, она заполняет верой в Господа Бога. Посмотрим, какие будут другие, будучи в старости.
Марина гордится своими детьми! Старший Маркус – скромный, спокойный, покладистый, хоть и немного лодырь, не любит физическую работу, но любит книги читать, с компьютером возиться – любую програму найдет, скачает и инсталирует. Он любит процесс познания.
Младший Бруно – трудоголик, рукастый, положительный: сам утюг починит, сам сантехнику урегулирует, сам люстру повесит, не попросит ни от кого помощи, гордость мешает. Лучше сам додумается, чем унижаться, просить. Ни секунды не сидит без дела. Если свободная минута – бег трусцой, езда на велосипеде. Бруно любит тусовки и спорт.
Разные дети, от разных отцов, разные судьбы... Надо принимать жизнь такой какая есть. Ведь сколько она за них переживает, даже инсульт заработала, а дети и по сей день здоровы, обуты, сыты... Спасибо Господу Богу!
Да, материнское сердце не поймет никто и никогда. Всегда она молила Бога, чтобы их все болезни перешли на нее; чтобы все невзгоды, предназначенные им, взвалились на ее плечи. Но теперь, в 58 лет, у нее нет больше сил нести эту ношу.
Марина постоянно стряхивает ее, когда она молится. И слышет как Господь говорит ей: «Что, уже не хочешь брать на свои плечи тот груз, который предназначался детям?» Она спешит ответить: «Нет, нет... Пока еще могу... Я потерплю... Ведь Ты, Господь, терпел и нам велел. От страданий озлобляются, а я просто погрустнела и посерьезнела. Только дай мне уж не такой тяжелый крест!»
И все же, сердце ее болит и душа плачет... Переживает... Как от нее отделаться, если она смотрит на всех и представляет, как они страдают... Пессимистка! Дерьможуйка! Взрослые должны быть счастливы счастьем детей, но пока она этого не чувствует. Может, она не туда смотрит...
Характер Марины, как у многих женщин, склонный к самокопанию и депрессиям, нежная, нервная, истеричная. Для нее приемлемы настойчивость, усердие, деятельность, сила духа. Но ей всегда кто-то ставит палки в колеса. Она хотела бы всей душой, кроме воспитания людей, достичь великие цели и подняться на неизмеримые высоты. Но все кончается страданиями и испытыванием терзаний, иногда бессмысленных. Но всегда еще больше в ней возрастало человеколюбие.
Старость – это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность. Все зависит от угла зрения. Если сравнивать свою жизнь с более успешными, то конечно, покажется жизнь самой несчастной. И наоборот.
По этому поводу она написала на бумаге стих и повесила ее над столом в кухне:
Я живу, как могу... Никому не мешаю...
За ошибки свои – лишь себя осуждаю...
Да и то – не всегда, и не очень глобально...
Невозможно прожить свою жизнь идеально...
Невозможно: не плакать, не лгать, не ругаться,
Невозможно всегда и для всех улыбаться...
Можно просто принять, что дается судьбою...
Но всегда и во всем оставаться собою!

Марина знала, что хорошие ноги рано или поздно станут спотываться; гордая спина согнется, волосы поседеют; красивое лицо покроется морщинами; и только доброе сердце подобно солнцу, никогда не изменится и будет нести теплоту!
Марина считала себя как трава придорожная. Блеклое лицо, все в морщинах – следы жизни... Сорвешь, и никто не заметит.
Марина порой переживает о том, что она неправильно жизнь проживает. Гордая, потому что обижали... Сильная, потому что делали больно... Смелая, потому что уже никого не боится... Улыбается, потому что есть ради кого жить!
Прошлое бывает слишком тяжелым для того, чтобы повсюду носить его с собой. Иногда о нем стоит забыть ради будущего. Она часто молится: «Мой Ангел-Хранитель… Я снова устала… Дай руку, прошу, и крылом обними… Держи меня крепче, чтоб я не упала… А если споткнусь, Ты меня подними… Я ничего у Бога не прошу. Зачем? Он Сам и так всё знает. Прошу прощения за то, что я грешу! Благодарю за то, что понимает!»
Скандалов, как огня, она боится –
усталая, стареющая мать...
Ссутулившись, всегда на помощь мчится,
готова и встречать, и провожать.
Её опека просто раздражает,
её расспросы лишние порой...
Её невольно внуки обижают,
и дети повторяют: дверь закрой!..
И всем она участием мешает,
ложится поздно и встаёт чуть свет.
Хлопочет, суетится, всё решает,
пытается всё время дать совет.
Навязывает в пост свои рецепты.
То вдруг не так стирает «автомат!»
То переложит книги и конспекты,
то реплики вставляет невпопад...
Тревожится, когда приходят поздно,
о Боге затевает разговор!
И Библию листает так серьёзно,
и в церковь ходит с некоторых пор...
Но день настал... и в доме стало пусто.
Её тогда в больницу увезли...
Друг другу все в глаза смотрели грустно,
когда бросали в яму горсть земли...
И каждый раз, когда не успевали
перед работой чай себе согреть...
Невольно о старушке вспоминали,
которую у них украла смерть.
Её расспросов всем недоставало!
И телефон предательски молчал...
И так её опеки не хватало...
И больше никого никто не ждал.
Все помнят, как крестила у порога,
ходила воду в храме освятить...
И счастье для своих детей у Бога,
так лишь она умела попросить!
И, кажется, была б она живая,
хватило б для неё и слов, и чувств...
Как жаль, что понимаем, лишь теряя,
что мир без мамы и холоден, и пуст...

Марину, маленькую девочку, заботило лишь то, что она не получает любви и внимания, в которых так нуждалась. Ее детство не было счастливым и радостным – оскорбления и унижения, тяжкий труд.
О себе она была очень низкого мнения. Все было плохо. Так формировались ее представления о себе и об окружающем мире. Причиной было ее сложившееся убеждение, что она недостойна, не заслуживает родительского внимания.
Марине очень недоставало нежности и любви. У них в семье никогда не было доверительных отношений. Чувство же собственного достоинства у нее в ту пору вообще отсутствовало, так что она с готовностью отдавала себя каждому, стоило ему проявить хоть чуточку добра.
Слезы несомненно вызывают сочувствие, но только временно. Некоторым, поплакавшись на плече, становится легко, пропадают все сомнения и, иногда, принимают правильное решение: взять себя в руки ради кого-то.
Нужно решительно вытереть глаза, всхлипнуть в последний раз и судорожно вздохнуть... и начать бороться. Жизнь – это борьба за выживание.
Марина начала читать и смотреть по телевизору познавательные сюжеты и поняла: можно исцелиться  путем умственной работы и психотерапии. Она читала познавательные книги, выписывала и применяла все предложенные методы исцеления, но вдумчиво и разумно.
Оказывается, все ее болезни основаны на эмоциональном уровне, результат которого является долго копившаяся обида и она разъедает тело. Марина все еще упорствует в своем нежелании простить обиду им, всем тем кто мне нанес непоправимый отпечаток зла, ненависти, зависти, агрессии. Но уже не чувствует такого сожаления, наоборот, юлагословление.
Марина также знала, что ей необходимо полюбить себя гораздо сильнее, чем она привыкла. Она осознала, как важно полюбить себя и одобрять свои действия и поступки. Но она все время оставляла эту мысль на потом. Теперь надо что-то менять в своей жизни.
Ее пугали отражения в зеркале, думала, ну чего тебе надо? С таким поганым лицом, испещренное морщинами, чего можно предпринять? Только закрыться и спрятаться. И тем не менее она не отступала и себя спрашивала: «А где я видела красивых людей? В мире не существуют. Молодые, конечно. Но как уродуют, закачивая силикон в губы и делают лицо восковым. Прямо страшно! А у меня это следы от прошлой жизни, так чего надо стесняться. Разве мне мешает это закупаться, посещать врача или готовить еду для сыновей? Надо только правильно питаться. Дрянная пища отравляет организм, а неправильные мысли отравляют разум».
«Болезнь можно излечить, если мы поменяем свои мысли, убеждения и поступки!» Трагедия жизни оборачивается всем во благо. Она по-другому оценивала жизнь.
Марина кидалась спасать кроме сыновей других людей, изменить их жизнь к лучшему. Но они встречали в штыки ее соображения: «Сначала себя исцели, потом берись за нас!»
Младший сын ей говорил: «Чем же ты отличаешься от своей матери? Тоже учишь как жить!» Она считает это справедливым обвинением. Марина занимается с огромным удовольствием в саду, принимает любовь своего внука Дениски и кота Микки и отдает им безграничную любовь и радость. Марина уверенна, если верить и любить Бога, себя и других тоже, то Он до конца жизни дарует силу, энергию, радость и здоровье...
Морщины – это следы жизни. Но так живут миллионы российских женщин и умирают, не познав хорошей жизни. Такие женщины точно птицы, которых подломили и заперли в клетки, чтобы не тревожили безысходной тоской и печалью. Только иногда они поднимали голову и взмахивали крылом, стараясь продлить свое существование и изобразить улыбку на своих сурово замкнутых губах.
Казалось, жизнь набирает скорость. Вроде случилось непоправимое, а уже и думать об этом нет времени. Одна бабушка предсказывала: «Наступят дни, которые будут лететь так быстро, что люди не перестанут удивляться. Хотя с виду стрелка на часах будет скользить по циферблату, как и раньше скользила. И глазам и уму не понять этого откровения свыше. Раньше был день долгий, долгий. Все попеределаешь, а конца его не видать. Теперь же только заря небушко порозовит, глядишь, уж и вечер подоспел. Недели только отскакивают. Но на все, видать, Божия воля!»
«Пройдут года – поймет любой, и это не изменится, чем больше жертвуешь собой, тем меньше это ценится».
Марина не могла и не хотела чувствовать себя мучеником, вспоминая как дети где-то гибнут в муках и насилие. Ее страдания так ничтожны, что и говорить о них нет смысла. Сама себе такую судьбу сотворила, всегда брала чужую боль на себя, а теперь чего плакать?  Сил больше нет? Надо жить, пока Господь не заберет душу.
Господи, дай нам глаза, которые видят только хорошее в людях... Сердце, которое прощает худшее... Память, которая забывает плохое... И Душу, которая никогда не теряет Веру.
Я спросила однажды у жизни,
- Что хорошего мне ты дала?
И тихонько она отвечала:
- Ты достойно все годы жила!
Я спросила у жизни еще раз:
- Сколько времени можно страдать?
Отвечая, она улыбалась:
- Ты умела с победой шагать!
Ты умела быть смелой и сильной!
Ты держалась всегда молодцом!
Я тебя наградила терпеньем,
этим мудрым тяжелым венцом!
И я снова спросила у жизни:
- Ну а где ж справедливость тогда?
И ответив, она засмеялась:
- Я тебе подарила года!
Я заплакала: - Жизнь - ты жестока!
Я ведь просто живое дитя!
И погладив меня по головке,
жизнь ответила, нежно, шутя:
- Ты жила всем на радость всегда,
для других бескорыстно трудилась,
не щадила себя никогда,
и с судьбою покорно смирилась!
Я горжусь, что такое сердечко,
не смогли одолеть зло и мгла,
и все годы, что я подарила,
- не напрасно ты их прожила!
Ты живи человек мой любимый,
я тебя уж в обиду не дам,
ты прошла испытания смело,
я сейчас тебе мудрости дам!
Долго-долго мне жизнь говорила,
и жалела и просто ждала,
об одном лишь меня попросила,
чтоб её не ругала - ЖИЛА!

Глава 47

У Марины раздвоенная жизнь. С одной стороны она веселая, смелая, дружелюбная, всегда приходящая на помощь; с другой – боязливая, печальная, депрессивная, хрупкая и слабая... Это потому что, несмотря на психическое давление со стороны родных и близких, она не любит и не хочет, чтобы ее свободу забирали и запирали под железный замок. Живет по принципу: забирайте всё, только не свободу. Свобода для нее необходима в рамках моральных устоев. С одной стороны – ради другого она порвет каждого, с другой – ради себя она стесняется себя даже словом защитить.
Марина была сущей размазней, когда это касалось ее самой, но у нее была сила воли совершать великие дела в чужих судьбах. Она не любила людей, которые командуют и подчиняют окружающих свой воле. Иногда ей казалось, что она маленькая девочка не живет, а смотрит фильм про женщину с трудной судьбой.
Она смотрит на нее (себя) с некоторой долей сочувствия и снисхождения, с горечью и сожалением. И то что она болеет после инсульта, вся спазмирована – это удел слабых людей, - так считают ее близкие и родные. Но бесконечные жалобы на Бога, на судьбу – верный признак бесхарактерности - это удел ее сестер.
Она себя утешает тем, что раз Господь дал ей большое испытание, она должна гордо, без слез пронести свой крест по жизни, как Иисус Христос! Глядя снизу на Иисуса Христа, стоя у подножия креста, - это успокаивает ее душу, зная, что она не одна такая...
«Кто сказал, что время лечит, тот не знал большого горя. Не заживают раны в сердце, просто привыкаешь к боли». Марина замечала, как у сестер напрягаются скулы и темнеют глаза. Как гнев проступает на лице красными пятнами без причины, но ее это уже не огорчает и не удивляет. Не любили ее, ненавидели и даже желали смерти, что сформировало у нее пониженную самооценку, но не силу воли...

Но жизнь продолжается... Она уже отрезанный ломоть и не надо над ней командовать. Лучше бы прошли мимо с безразличным видом и с деланным достоинством, чем все время скалиться и пускать яд в ее сторону от злости, зависти и мести.
Однако же она тосковала по любви родных, тепле и вниманию. И хотя говорят, что если кто-то вдруг отдалился от вас, не надо печалиться. Возможно это ответ Бога на вашу молитву: «Но избавь нас от лукавого», - все-равно это тяжело остаться одной. Так хочется прижаться к какому-то человеку - пусть мать, сестра или какой-то родной человек, обнять его и почувствовать тепло и какое-то участие с его стороны.., но как всегда она видит перед собой вытянутые лица и замороженые сердца. Только дети и внуки согревают ее сердце. В этом ее счастье!
Марина поддерживала связь с родственниками по отцовской и материнской линии: переписывалась, общалась, поздравляла и поминала родных и близких, умерших на земле и попавших на небеса. Но это не могло ей заменить живое общение. Кто бы мог уничтожить всю боль, накопившуюся в душе и причинившую ей столько страданий.
Иногда, как защиту, она позволяла себе не совсем адекватное поведение и несдержанность. От близких ей людей она не ждет особой помощи. Один сын не берет трубку, когда она звонит ему. Другой тоже не сразу отвечает. Только по вечерам иногда перезванивают, с досадой и нетерпением спрашивают: «Что случилось?», и она, чтобы не казаться беспомощной, рассказывает последние новости. Младший сын всегда отвечает раздраженно:
- Сейчас мне некогда. Потом созвонимся...
Им ничего не надо. Такое ощущение, что если даже она будет умирать, то это не будет сенсацией... А действительно, как ей жить без сыновей? Старая, больная, немощная – это только их раздражает... Конечно, у них своя жизнь, своя судьба! И надо отпустить их шагать самим со своими проблемами, а самой оставаться одной со своей судьбой или идти в дом престарелых, а не сидеть и плакать.
Марина поставила антраг в фирму, чтобы снять однокомнатную квартиру для синьоров, то есть пожилых людей. Но там можно жить без животных, а у нее кот, проживший всю жизнь до самой старости. По совету знакомых, она не отдаст в приют животных, а будет жить вместе со своим котиком там где ей суждено быть.

Все ужасы, которые она пережила в детстве, оставили глубокий отпечаток в ее душе и раны на сердце. Родные ее не понимали и занимались только со своими проблемами. И она все детство посвятила любви кошкам и собакам и их заботе, которые ей отдавали бескорыстно свою любовь и нежность.
Была у нее кошка Маруся, которая однажды приползла раненная от соседки, взбешенной тем, что кошка охотилась за ее цыплятами. Соседка взяла чекмень и ударила кошке по спине. Разрубила Марусе позвоночник. Она приползла домой, страдая, и умерла в тот же день.
Потом, когда взяли маленького котенка, ее отец заметил, что он тоже охотится за цыплятами, и потащил его в огород. Она пошла через некоторое время посмотреть, что с котом? И увидела на заборе повешенного котенка, у которого глаза были вылезшими из орбит... Уже тогда она поняла, какой вокруг ужасный и жестокий мир... Зачем Бог создал жизнь на земле? Чтобы страдать?..

Марина любила с детства читать книги. Научилась читать раньше всех. С первого класса читала быстрее и лучше всех. Потому что нашла себе особенную технику быстрого чтения. Когда говоришь слово, глаза читают уже следующее... Это действует магически, как ей казалось.
Позже она применила такой же метод, когда отвечала невыученный урок, заглянув на страницу заданного урока, зрительно сфотографировав и, стоя у доски, перечитывала мысленно страницу, глядя на противоположную стену. Учителя ходили вокруг нее и наблюдали, не читет ли она со шпаргалки, что-то уж точно все совпадает. По окончании ставили ей тройки.
Она печально вздыхала и садилась на место.
Химию она не любила и вообще не понимала, зачем ей это в жизни? Пригодится ли вообще? Однажды задали выучить схему молекулы сероводородной кислоты. Никто не учил, так как схема была на всю страницу учебника, надеялись, что их не вызовут.
Как назло, учительница вызвала Марину к доске. Она заглянула на страницу, сфотографировала и вышла к доске. Написала все сопутствующие молекулы торопясь, пока не стерлись в памяти. Что-то было не точно, она это чувствовала. Потом исправила одну молекулу и повернулась к классу.
Учительница сказала: «Садись!», и поставила ей тройку. Марина была возмущена этой оценкой, но чувствовала, что больше не заработала. У учительницы тоже не было совести, она поставила необоснованно «три», хотя знала, что никто формулу не напишет, слишком большая была и выучить ее невозможно...
Она любила русский язык и литературу. Учителя по этому предмету видели и уважали ее за это. Диктанты она писала по интутции и интонации, а не по правилам, и поэтому у нее не было ошибок. Одноклассники возмущались, не веря что так можно написать диктант, но учителя были уверенны в знаниях Марины. По окончанию школы, когда проводились экзамены по русскому и литературе, ее освободили и поставили за экзамен пятерку.
С ней училась сестра-двойняжка Елена и она была сильна в математике. Ей учителя делали за это поблажки и ставили по математике пятерки. Марина тоже хотела доказать, что тоже разбирается в математике и делала задания в двух-трех вариантах. Но учителя не верили, думали, что списывает у сестры и ставили ей тройки. Марина не стала доказывать и действительно стала списывать домашние задания у Елены и заниматься своими делами.
Старшие сестры Клавдия и Лиза были занудными единоличниками и учили уроки день и ночь, не помогая по хозяйству и младшим сестрам ни в учебе, ни жизни... К примеру, когда они закончили школу, сожгли все книги, которые должны быть по школьной программе, повести, рассказы и стихи, и не оставили ничего, чтобы последующие школьники – Елена и Марина, не могли нормально учиться, а искали бы в библиотеках. Тогда не было еще никаких компьютеров, копировальных машин, смартфонов... Марина назвала их дебилками и Клавдия, всегда считавшая себя отличницей, неожиданно заплакала. Марина ее пожалела. Сами не знают, что творят. А учительница по литературе заметила:
- Совсем твои сестры с ума сошли...

Прошло время, почти вся жизнь. Прошли новогодние праздники. Марина сидела одна в квартире и тряслась от холода, хотя была одета как капуста: сорок одежек и все без застежек. Поверх она еще натянула хлопковый синий халат. Все-равно тело мерзло. Она быстро нагрела в чайнике воду, налила в грелку, закрыла и положила под ноги. А как еще бороться с холодом одиночества?
Она помнит, как рассказала ей коллега по работе, что муж ее однажды сидел возле телевизора и жаловался, что ноги мернут. Его жена не обратила на это внимания и пошла в спальню почитать книгу. Когда вернулась, муж был мертв. Поэтому к этому надо относиться с осторожностью...
Вся жизнь ушла в заботах о ком-то: о детях, конечно, о родных и близких, о кошках и собаках, о совсем чужих людях. У старшего – равнодушие ко всем. У младшего всегда оставалось последнее слово в споре, даже если он был не прав. Почему такие агрессивные...
Наверное, как сказала в передаче «Жить здорово» Елена Малышева: «У агрессивных людей заводятся токсоплазмы от кошек, которые откладывают токсины в мозг человеку и человек становится агрессивным», а кошек у нее было много и все гуляли на улице, так как Марина не могла их держать все время в доме как в тюрьме. Ее вина, а дети сами от этого страдают...
Сыновья выросли и ушли по своим квартирам.
Марина сидит на пенсии по инвалидности и занимается внуком Денисом в выходные дни. Вместе играют, кушают, вместе гуляют... С коровьей покорностью Марина выполняет все желания внука, несмотря на боль в суставах. У боли есть хорошее качество! Она означает, что еще жива!
Денис от первой подружки сына Бруно. Он с ней промучился пять лет. Родили сына. Бруно работал и заботился о семье. Но подруга не оценила все его страдания, а бежала из дома, куда – неизвестно, пила и гуляла с другими мужчинами. А Бруно, как молодой мужчина, оставался с нею, потому что был влюблен, ведь это была его первая женщина... Потом всё бросил и ушел в никуда... То есть снял квартиру. Марина хотела помочь ему справиться с проблемами, но он не подпускал к себе никого... Обиделся на весь мир...
Дениса забрали в детский дом для аутистов. Чуть позже сын Бруно женился на девушке из Армении. Но сына все-равно забирал к себе на выходные, скорее для своей матери, так как они ладили меж собой.
Приходил сын Бруно на третий день, чтобы забрать своего сына домой. Она отчитывалась перед ним, что было сделано и как чувствует себя внук:
- Вчера купался в ванне, потом смотрели фильм, ели мороженое и пирожные с кофе. Сегодня ходили в магазин, купили дюнер и играли в компьютерные игры...
У сына почему-то все больше выкатывались глаза от злости. Она не могла понять, почему? Наконец, он заорал:
- Ты почему ему все позволяешь? И чего ты всегда недовольна моей женой?
- Ты о чем говоришь? Когда я такое сказала? Наоборот, я все время ее хвалю. Не надо обманывать. Или ты просто хочешь свою агрессию на меня скинуть, а к жене придешь белый и пушистый...
- Что ты всегда вспоминаешь нашу прошлую жизнь, мать Дениса? – от злости у него даже со рта брызгали слюни во все стороны, как у бешенной собаки.
- Спасибо тебе за благодарность, что я сидела с твоим сыном. Знаешь, пошли вы все... Помогаешь им, а они еще тебя сплетнями обвиняют.
- Я сына привожу к тебе, чтобы тебе не было одиноко. Больше я его не буду к тебе привозить...
- Бедный Денис! Он и так обижен судьбой... А вам я помогаю его воспитывать, прививать любовь ко всему живому. Вожусь с ним, потому что хочу, чтобы вы отдохнули в свободное время...
Он зло усмехнулся, но тут же спрятал улыбку. В его лице была жестокость и хмурый, мрачный вид. Он сощурившись, посмотрел долгим агрессивным взглядом на мать, от которого у нее должны задрожать поджилки на коленях.
У нее трепещало сердце как всегда гулким стуком, но мать выдержала все эти насилия. Ей уже было все-равно, даже если он убьет ее сейчас... Чем такую неблагодарную жизнь, лучше никакой...
Наверное, у него что-то стряслось с женой, раз его все раздражало. Он уже давно из-за жены выливает свою агрессию на мать. Она знала его метод.
- Уходи! Видеть вас не могу. Я для вас умерла. Забудь ко мне дорогу.
Сын стал мягче, взгляд немного потеплел, глаза утратили тяжелый металлический блеск. Он сказал сыну Денису:
- Иди, с бабушкой попрощайся!
Внук уловил ее влажные глаза, печальное выражение и стал целовать во все части лица. Она отвечала ему тем же и как всегда на прощание ему сказала:
- С Богом! Всего доброго!
«Кошек, собак он не любят. Единственную мать он не любят. Брата он не любит. Единственного сына, пусть не родной, сколько много берут из детдома детишек и родители любят их, он не любит. А кого ты любишь? Есть такая поговорка: «Не весело на свете жить, коль сердцу некого любить!» - хотела она сказать на прощание сыну, но не посмела, может быть она что-то не понимает...
И все-таки ей было сына жалко. Он казался одиноким, озлобленным и совершенно опустошенным. Она чувствовала неодолимое желание подбежать к нему, обнять и успокоить, хотя была уверенна, что эта суета его еще больше обозлит. Лицо его выдавало такую усталость жизни. Он часто повторял?
- И зачем я родился на свет? Достало все...
На что она всегда отвечала:
- Побойся Бога! У тебя есть теплое жилье, горячая вода, пища для жизни, сын Дениска, жена и все, что душа желает. У других нет ничего, одни страдания. Другие инвалиды, а ты нормальный человек, только сам себя гробишь сигаретами, зло ругаешься, злишься на всех... Чего еще тебе надо?
- Нормальную семью! А ее все нет.
- А может ты сам виноват? Ведь познакомиться, жениться и потратить деньги – это не всё. Надо всю жизнь говорить жене ласковые, нежные слова, типа: любимая, нежная, добрая, даже если она не такая. А ты женился и забыл про тепло и нежность, из-за которой жена пойдет за тобой хоть на край света. Не делай ошибок отца.
Муж Валерий тоже Марину носил на руках пока дружили, а как поженились, только слышала от него бранные, ненавистные слова и злые действия. Но она все же не могла не заботиться о сыне безусловно и старалась быть с ним поласковее. Ведь он ее кровинушка, пусть даже беспокойная.
Ее бывший муж Валера не копался в отношениях и чувствах. Он гулял налево и направо с другими женщинами, а ее, тихую, безответную держал как прислугу, и каждый день, придя с гулянок, требовал постиранных вещей, горячего ужина и прибранной комнаты.
Иногда он насиловал ее, когда ему не с кем было ублажить свое достоинство. Она сжимала зубы, когда он елозил между ее ногами, пытаясь ощутить удовольствие. Она в это время дрожала как осиновый лист. Страх, сомнение, неуверенность – всё смешалось в ней. Он с удовольствием ощущал ее напряженность и невероятное дикое биение сердца. Марина пыталась устраниться под его тяжелым телом, но была обречена. Скорей бы уж...
Он даже не старался обнимать ее и ласкать, просто сделал свое дело, ни о чем не думая, и тут же засыпал.
- Что, боишься? Ничего, переживешь! – говорил ее муж, самодовольно потирая руки. Он брал ее за подбородок, приподымал, заставляя смотреть ему в глаза. Она не могла отвести свой ненавидящий взгляд.   
- О-о, когда нибудь я выдавлю твои глаза...
Его нельзя было оттолкнуть. Он был словно выкован из стали. Попоробовала она что-нибудь сделать против его воли, тут же получила бы по зубам. И она терпела, потому что некуда было убежать... Такие времена были – ни денег, ни своего угла...
«Эгоист, - думала она долгими ночами. - Самовлюбленный эгоист! Насилие – оружие слабых. Поплачь душа, поплачь, родная... И да гори оно огнем. С рассветом тени отступают… Переболит, переживем...»
Женщина никогда не обманет и не бросит мужчину, не изменит ему, если сам он не растопчет её сердца, не оттолкнет её своим ничтожеством, эгоизмом, ограниченностью и мелкой душонкой. Как правильно и красиво написал Владимир Высоцкий: «Я не люблю себя, когда я трушу, обидно мне, когда невинных бьют. Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более, когда в нее плюют».

У нее много родственников, но каждый варится в своем бульоне и где искать защиты?.. Она много думала о муже: «Если мужчина не может обеспечить тепло, комфорт и защитить от жизненных неурядиц - его лучше оставить там, где его нашли!» Реальность такова, что не столько важно наличие любимого человека рядом, сколько отсутствие идиота, который тянет из тебя все жизненные силы.
Вспоминая о прошлой жизни, Марина уткнулась лицом в ладони, как бы закрываясь от всех. Она заставляла себя прогнать одолевавшие ее мысли и ужасные видения, воспоминания о том, чем заканчивалось рукоприкладство бывшего мужа, а теперь агрессивных детей.
Молодая женщина испытывают чувство вины перед мужем из-за того, что непривлекательная, замученная, вечно печальная. Ее муж был злой деспот и всех на свете ненавидел. Обида на свою судьбу порождает злость и он выливает все свои эмоции на ту, которая ближе и которая стерпит домашнего садиста, а сам будет доволен, что страдает не он один.
Валерий умелый манипулятор. Он пользуется ее чувством вины, чтобы держать свою жертву в страхе, породить в ней еще большую неуверенность. И если Марина будет терпеть и оправдывать его поведение, он войдет во вкус от такой безнаказности. И тогда это может закончиться трагедией. Марина с детьми убежала от него, уехала в Германию.
Почему уходят женшины от таких мужчин? Женщины, как перелетные птицы, улетают от холода. От безразличия. От переизбытка пустоты по отношению к ним. Можете себе представить одинокую орхидею среди пустого холодного мира, обдуваемую ветрами со всех сторон. Оставаться среди пустоты женщина в конечном итоге предпочтет остаться одной. Либо уйдет однажды с тем, чей огонь не греет, но обжигает...
Валера сразу сошелся с женщиной с ребенком. Но она ему не разрешала пить, бить и гулять, как он привык в своей жизни, держала в узде. Вскоре он покончил свою жизнь суицидом. Его нашли повешенным в сарае. Началась у него сильная депрессия и он не смог этого вынести...
Но она не должна судить чужое прошлое, ведь не знает своего будущего... Жизнь ломает сильнейших, ставя их на колени, чтобы доказать, что они могут подняться. Слабаков же она не трогает, они и так всю жизнь на коленях. Вот так и муж Валерий. Сколько он не куражился, все-равно от судьбы не убежал.
Мученичество – вот чем было ее жизнь. Марина всегда стеснялась причинить беспокойства кому-нибудь. Не стоит принимать доброту за слабость, грубость — за силу, а подлость — за умение жить. Она была из тех, кто быстро проникается симпатией к незнакомым людям. И люди это чувствуют и уважают ее за искренность, доброжелательность, повышенную чувствительность...
«Если Бог хочет сделать ее счастливой, то Он ведет ее самой трудной дорогой. Потому что легких путей к счастью не бывает». А где оно – счастье? Может она что-то не понимает?!

Вот так примерно поступает и сын Бруно. Когда был он маленький и видел как отец издевается над матерью, он злился на него и не любил его за это. Но потом, когда уже отец был мертв, он перенял поведение отца. Сын стал изголяться над матерью, во всем считая ее виноватой, понося ее ругательскими словами. А она то думала, что он другой, вырастит настоящим мужчиной и будет защищать свою мать, жену и детей... Получается: сценарий жизни повторяется... Марина переживала, не вселился ли злой дух отца в душу сына... Или, наверное, это его гены...
Гнев и разочарование ударяли ее в сердце. Стоит ли жить и терпеть такие проблемы? И разводить невежд, себялюбцев, идиотов и жестоких скотин? Не лучше ли вообще не родиться? Уйти заранее на тот свет – грешно и совестно, ТАМ будет хорошо или еще хуже?..
Как бы ей хотелось высказать своему мужу и сыну всё, что она о них думает. Но она знала, что не сделает это никогда, не посмеет сказать им слово поперек. Жажда насилия так и бурлила в характерах мужчин, готовая ежеминутно выплеснуться наружу. И она их боялась и винила себя. Что-то видимо пошло не так!
- А чего бояться? – высказался как-то старший сын Маркус. - Ну убьют и сразу всё кончится: насилие, издевательства и сплетни. Сто раз не умирать, один раз – не миновать...
А Бруно всегда говорил, стараясь побольнее укусить ее достоинство:
- Чего ты жалуешься на жизнь: вроде тебя все обижают. Раз все отвернулись от тебя, значит ты сама виновата.
- Так в чем вопрос?  Похороните меня с сожжением на костре и выбросьте мой пепел в яму, плюньте сверху и забудьте о моем существовании...

Младший сын мать не только не уважает, но и кидает в нее всякими матерными словами. А сноха молчит при этом. Хотя бы сказала: «Зачем ты так разговариваешь со своей матерью!» Но побыв у них на дне рождения, Марина поняла, почему  сноха такого же мнения. Он весь вечер доказывал, что мать - пьяница, проститутка, воровка и убийца! Настя смотрела на него в каком-то шоке... Что это! Он больной, параноик?
Он стал ей доказывать, что как-то помогал ей занести ящик алкоголя в дом и пила потом со старшим сыном...
- Ты что? – возмущенно спросила Марина его, - Когда это было?
- А разве не пила? Даже лицо было бардовым...
- Только на дне рождения и то вы меня заставили. А бордовое было от того, что я принимаю разжижающие таблетки и поэтому от двух грамм сразу краснеет лицо... А что я – проститутка или воровка, это ты зря, побойся Бога! Прочти десять заповедей: там написано, что «если хочешь долго жить, уважай родителей!»
- А разве не ты убила моего отца? Он покончил собой, потому что ты его бросила в России...
- Он сам, еще мы были женаты, гулял с телятницей, а когда мы уехали, он сразу же привел к себе домой женщину с ребенком, еще моя постель не остыла... Но она не давала деньги на выпивку, была умнее, чем я. А он нуждался в алкоголе каждый день, но денег не было. Вот он не выдержал и повесился... Я ни в чем не виновата...
У Марины даже не было слез от такой брехни, только отчаяние и душевная боль давили ее существо. Сын заметил это и сказал уже с улыбкой:
- Я пошутил. Не обижайся!
Кого она родила? Монстра! В Индии говорят: «Хочешь узнать человека? Тогда задень его. Человек – это сосуд. Чем наполнен, то и начнет выплескиваться из него». Когда они переехали в Германию, Марина работала, не покладая рук, а он бегал, как отец, по своим подружкам и трахался, поднимал скандалы на пустом месте и жил разгульной жизнью. Теперь женился и нет, чтобы остепениться, поливает грязью мать, да еще при посторонних... Как и его отец, сначала изобьет, потом просит прощение. Да, жизнь – тяжелая штука...
Жена в его в доме поддерживала чистоту. Посадила на балконе цветы, всё всегда перемывает, варит и стирает, только двери и окна открыты и мухи стайкой летают вокруг лампы. Марина ничего на этот счет не сказала, так как помнила правила приличия: будь в гостях глухой и немой.
Но на следующий день купила им антимоскитную сетку и сетчатую дверь, которую надо собрать и повесить рядом с входной дверью. Отнесла их снохе, пока сын был на работе и попросила ее передать сыну, чтобы собрал и повесил. Мухи – это переносчики всякой заразы, надо их уничтожать.
- Он, наверное, не захочет. Немножко ленивый...
- Тогда я приду, встану на колени, соберу двери и повешу сама...
Через пару дней сын мне позвонил и сообщил:
- Ты не можешь сдать в магазин сетки, я не буду делать их...
- Может мне прийти в ваш Мухосранск и сделать самой?
- Нам и так хорошо!
- Ладно, привези как-нибудь...
Мать положила трубку и посмотрела в зеркало на себя. Лицо было бледным и одутловатым. Какая она стала старая и изможденная. После шестидесяти лет ее лицо и душа стареет не по дням, а по часам...

Может быть, пройдут года, поймет любой, и это не изменится... Чем больше жертвуешь собой, тем меньше это ценится! Марина задумалась: «Чем старше становятся твои дети, тем больше они нужны тебе и тем меньше им нужен ты». Оказывается, такие отношения у всех людей... Это успокаивает...  Единственный человек, с которым человек проведет всю жизнь – это он сам. Нужно ценить и уважать себя!
Матерей не уважают, матерей не берегут.
Матерей не понимают, матерям нередко лгут.
Может мать и не святая, но не нам о том судить.
У нее душа такая, что за всех она болит.
Постучитесь к ней в оконце.
Наша жизнь так коротка.
И скажите ей тихонько, как она вам дорога.
Матерей не забывают. Матерям в глаза не лгут.
Матерям все доверяют, к ним на исповедь идут.
Никого мать не осудит, не спеша благословит.
Не обманет, не забудет, все поймет
и всех простит.
Матерей не выбирают. Матерей не предают.
Матерей не забывают. Матерей, как Бога, чтут!

Марина читала вечером книгу. Но смысл прочитанного  не доходил до ее сознания. Марина полулежала на диване рядом с котиком, надломленная, похожая на маленькое суденышко, потерпевшее кораблекрушение... Вся жизнь построена на лжи и обмане, на жестокости и насилие... Может ей давно пора умереть и не видеть этот жестокий мир?! Сами родители виноваты в своих бедах: слишком любят, слишком много отдают, слишком много позволяют...
Сначала ее успокаивало то, что Иисус Христос тоже был изгоем, страдал от нехватки любви и умер одиноким... Но вот уже тянется всю жизнь такое отношение к ней, хотя она молится утром и вечером, но ничто не улучшается в отношении детей к матери... Каждый из людей пьет свою чашу. И никто из посторонних не может знать что в нее налил Бог... Да, самый тяжелый груз, который человек тащит – это мысли в их головах... Все крутились мысли о молодежи... Наверное, ее мучают обиды и одиночество. Марина стала себя упрекать во всем, что она сама довела себя до такого измождения и потери сил... Она виновата, что таких детей воспитала, а теперь требует от них чего-то... Она виновата, что одна, что больная и никому не нужная... Она виновата, что от нее отворачиваются все, а  сама лезет со своими подарками... Она виновата...

Тут же позвонила сыну и сказала: «Прости!» Марина всегда во всем винит только себя, в отличие от ее сестер. Они во всем обвиняют ее, если у них что-то не ладится, а потом просто забывают. В детстве отец ей говорил: «Твоя вина, что ты всё берешь близко к сердцу. Кто-то что-то тебе сказал, а ты уже целый день в стрессе, как будто и правду виновата. Плюнь и забудь!»
Марина хотела бы видеть всех честными, добрыми, отзывчивыми... Так называемый перфекционизм в жизни людей! Конечно, много думает... Поэтому ее мозг однажды не выдержал и случился инсульт. Пора бы задуматься и поменять жизнь... Но как? Она не может поменять в мозгу за всех переживающий файл на равнодушный. И только смерть сотрет ее мысли и эмоции...
Ей стало плохо. Она перестала ощущать себя физически - комок нервов... Нельзя спрятаться от людей и Бога в кроличьей норе... Судьбу не переделаешь... Это рассуждение было разумным, но до конца не убедительным...
Ее иссушили несбывшиеся мечты и утраченные надежды. Она слишком устала от жизни, совершенно измученная тем, как она сложилась. Все думала о том, что сложилась ее жизнь как-то не по-человечески. И на ее вопрос – почему так? – она в сей же момент получила ответ.
Марина вдруг встретила девушку, покупавшую булочки в магазине. От неожиданной встречи с незнакомкой, у нее потекли не такие уж негативные мысли. У девушки одна рука была искусственная с кольцом на пальце, стоящая на одной ноге, подпирая другой – видно на деревянной колодке, потому что скрипела и была как-то вывернута.
Купив булочки, она вышла, села за руль машины и поехала в даль, прихватив с собою пассажирку. «А как она живет? – мысленно себя укоряла Марина, - Не падает духом и водит машину всем назло. А я тут раскисла. А люди вон какую жизнь переживают...»  Вспомнила она слова Омара Хайямова: «Я был в обиде на Творца, что не имел сапог, пока не встретил молодца, который был без ног».
Да, жизнь - тяжелая штука! Недаром говорят, что жизнь на земле, это – ад, который мы проходим для того, чтобы закалиться и научиться терпению, выдержке, стойкости, и выйти с победой и честью в этой войне добра и зла. Жизнь – это испытания длиною в жизнь! Тяжело быть жертвой, но надо выстоять с честью с наложенным на тебя крестом. И у каждого своя роль в этой жизни и другого не дано... Как мало прожито, как много пережито...

Сейчас, когда Марина не работает, ей одиноко, но вовсе не потому, что не было рядом ее детей, а просто от ощущения, что жизнь прожита зря. Надо закончить жизнь с высокоподнятой головой, а не с поджатым хвостом, и она это знает. Она уже вышла с того возраста, когда переживаешь, что о тебе подумают другие. Пусть теперь другие подумают, что о них думаю она! Но болезненное чувство одиночества и заброшенности портит и без того подавленное настроение.
Она вечно боролась со всеми невзгодами семьи, наверное, поэтому заработала себе инсульт. Казалось, что это другой человек, и она наблюдает за ее действиями. На нее сильно влияют прочитанные книги современных авторов. Они формируют ее личность. Марина не считала себя никогда умной, симпатичной. Не летала выше облаков, но и не вставала на точку дураков. Вставала на уровень своей головы.
Она созерцала и обдумывала поведение свое и чужое. Для нее счастье было - кого кормить и чем кормить. Ведь раньше она вечно испытывала голод и холод. И не забывала делать добро другим. Когда делаешь людям добро, то добрые люди это ценят, равнодушные забывают, а наглые становятся еще наглее! Некоторые делают гадости, а она отвечаем добром. Каждый расходует то, что у него в избытке!

Марина ночами долго не может уснуть. Все лезут мысли, которые она считает не важными. Но умная мысль в голову не приходит одна. Она приводит с собой кучу таких же, и умничают в голове до утра. Вот и засни, как хочешь...
Жизнь устроена сложно, но подойти к ней можно просто. Хотеть умеренно, страдать в меру, и тогда все острые углы обойдешь стороной. Тело не в силах справиться с интенсивным волнением. Состояние духа и чувства становятся мощными, а они захлестывают, и тогда тело плачет. Верит, что боль в жизни неизбежна. И зло будет непременно наказано, а добродетель вознаграждена. Как жить с таким убеждением? В чем смысл? Жить, не смотря ни на что? Устраниться и жить самому. Зла она никому не желает. Пусть будет как будет...
«Вполне возможно, что где-то на земле есть место, где жить гораздо лучше, чем здесь. – думала часто Марина, - Где-то должна быть другая жизнь, не похожая на эту... Там кто-то будет заботиться о ней, обнимет за плечи и согреет, когда она почувствует себя замерзшей и одинокой. Наверное, только на Небе...»
Надо что-то менять в жизни, пока не превратилась в печальную, увядшую и высохшую, как щепка, женщину за несколько лет до смерти. Ведь здесь она имеет ответственность за тех кого родила и вырастила. Она спрашивала себя: а видела ли она хоть немного счастья в этой жизни?..

Взять хотя бы сестру-двойняжку Елену. Вышла сестра замуж за инженера из своей же группы студентов. Оба воспитанные, благосостоятельные. Купили и построили дома. Жить бы и радоваться.  А сын Алекс – наркоман. Он не давал покоя родителям и совершал дикие действия днем и ночью. Наркотиками он стал заниматься от недостатка любви и внимания со стороны родителей. Не давал покоя ни родителям, ни себе. Правда, виной тому родители делали почему-то Марину, но потом согласились с мнением судьбы. Вот и строй свое потомство. И так, и не так, и этак не так...
Есть два типа людей: доверчивые и придирчивые. Когда приходят родные, Марина чувствует радость от встречи. Но когда они уходят, чувствует облегчение, но стресс еще долго владеет ею. Марина закрывает дверь за ними, прижимает ладони к бледным щекам и старается успокоиться. Надо уже привыкнуть к выходкам, но их безответственность и неуважение еще долго не выпускают из своих когтей ее чувства и разум.
Видимо матери и сестрам дает какое-то удовлетворение от злых выходок к родному человеку. Ну если ненавидит тебя человек, то закрой дверь и не появляйся больше на пороге. Он умер для тебя! «Устала быть сильной, хочу быть слабее… Железные нервы иметь тяжело… Ведь слабых по жизни — обычно жалеют, а сильных с обрывов толкают назло…»
Нет, опять и снова возвращаются сюда, чтобы кинуть ложку дегтя в бочку меда... И кто это сказал, что такие действия со стороны близких и родных только закаляют душу? Надо хоть раз замахнуться и ударить в лицо, но этого не будет никогда, потому что они ее кровь и плоть. Может быть она сама так строит свою жизнь, а на самом деле все не так уж и страшно.

Бруно как-то сам говорил, что неприятных людей надо посылать куда подальше прямо в лицо. Она пробовала и это, но они все-равно приходят к ней снова как ни в чем не бывало... Она с болью вспоминала слова сына:
- Ты – дура и все у тебя по-дурацки!
В чем ее дурость? То что себя не любит и жалеет врагов своих, потому что считает их глубоко несчастными? Она чувствовала себя опустошенной от нервного напряжения, усталость тела, покалывание сердца и тяжесть в голове.
Марина понимала, что сыновья не готовы иметь семью, растить детей, отвечать за свои поступки. Вернее, они хотят этого, но неправильно поступают. Как и их отец... В них нет доброты, сочувствия, сопереживания... Когда сыновья были маленькими, они были похожи на ангелочков: милые, добрые, ранимые... Но в переходный возраст стали вдруг резкими, колючими, замкнутыми, закрытыми в себе и сами страдают от своего поведения.
Надо молиться! Но каждый день она молится утром и вечером, прося здоровья детям и внукам, родным и близким, а о нравственном отношении она как-то позабыла. Почему позабыла? Ведь всегда говорит напоследок: «Господь, освободи и защити нас от злых сил, злых духов, злых помышлений, злых деяний, от порчи, сглаза и проклятий. Во имя Отца, и Сына и Святого Духа! Аминь!»
Да, сложная эта штука – жизнь! «Жизнь не сказка, жизнь – наука, в которой учишься всему.  В которой радость, слезы, мука... и сотни тысяч – почему?»

У Марины часто начинались спазмы и рвота из-за нервного потрясения, но она силой воли должна была заставить себя забыть об этом, выбросить все сомнения и добиваться главного – свободы. Как-то молодая девушка азиатской внешности - психотерапевт из Казахстана, напутствовала ее, когда она оказалась у нее по поводу психического растройства:
- Я не вижу у вас ничего страшного, только от постоянных стрессов и нервных потрясений у вас пониженная функция самооценки. Совсем нервы расшатаны. Так вот, я вам скажу со всей откровенностью, никто не поможет вам, только вы сами. Если муж действует на нервы – покиньте его. Если работа раздражает – поменяйте ее. Если место жительство вам не подходит – смените ее... То есть уберите раздражитель на своем пути, а то это может плохо кончиться.
Марина вышла в нервном возбуждении, пытаясь не обращать внимание на то, как тяжело и громко бухает сердце о ребра. «Нет, она права, - думала она, - но как можно изменить жизнь, если не на кого положиться. А у самой хватит ли сил, здоровья и терпения?
«Сейчас же перестань! – приказала она себе. – Есть ради кого жить! Лучше один оставшийся день прожить радостно и честно, чем всю жизнь как скотина!»
Но как начинать жить сначала? Старость уже у двери. Остались запоздалые черты облика ее, покрытые морщинами от тяжелой жизни. Шея особенно выдает возраст. Сзади – пионерка, спереди – пенсионерка! Или:  сзади лицей, спереди – музей! И как будто в насмешку просятся бывшие ухажеры ее молодости приехать в гости втайне от своих жен. Что им плохо живется со своими женами или хотят посмеяться над ней в тяжелом возрасте? «Бес в ребро» или хотят разнообразить свою старость?
Этого не будет никогда! Еще осталась маленькая гордость. Ее в молодые годы предали, а теперь своих жен предают... Жалкие трусы, маменькины сыночки, маньяки и идиоты...
Когда Марина волнуется, у нее сильно колотится сердце. Она всегда ощущала себя чужой, лишней в своей семье и только, как бедная девочка, смотрела, как они живут, прижавшись к витрине богатого магазина. Это же не главное. Они считают себя аристократами с их наследством и чувством превосходства.
Ее съемная однокомнатная квартира намного лучше их собственных домов, ближе и уютней по ее меркам, где природа ближе к душе, чем электронные достоинства. Ей приятнее видеть открытую улыбку при встрече с незнакомыми людьми, чем встречаться с нисходительной улыбкой ее сестры Елены, у которой глаза выражают ненависть, чаще – с осуждающим взглядом, она как-то сказала:.
- Тебя не благословляет Бог: у тебя нет здоровья, денег, мужа.., потому что ты не ходишь с нами в секту...

Знакомая как-то посоветовала Марине, что пора написать завещание. Но что она может в этом завещание предложить? У нее ничего нет, кроме любви к детям. А на похороны себя она застраховала на пять тысяч. Это хватит, чтобы сжечь ее и закопать в какой-то лунке на кладбище. Желательно, рядом с ее котиком. А деньги она уже сейчас отдает все детям.
Редактор успокоил ее, когда она поделилась этим с ним:
- Ты написала столько рассказов и повестей, взять хотя бы «Барон Кимба», что не стоит беспокоиться на счет того, что ничего не добилась. Ты людям оставишь что почитать и побыть на мгновение в наше время. А что другие сделали? Только для себя, а не для людей. Это многого стоит. Человека уже не будет, но живет его дело!
Эти слова подбодрили ее немного. Но кто читать будет и кому это нужно? Вот в чем вопрос!
Она всегда отказывалась от тусовок родных и друзей. Ее мало интересует общество. Одиночество – лучше. И она отметает все осуждения людей по различным поводам. Раньше она всегда была гвоздем программы, но потом ее муж забил все ее помыслы и фантазии, оставляя ее на домашние дела. Нет, она не опасалась услышать как всегда сравнения и осуждения своих родных, но слушать их не было желания. Две бабы – базар, три – ярмарка...

Глава 48

Маму по старости забрала сестра Елена к себе домой и стала за ней ухаживать. Ей за это надо сказать «большое спасибо». Но она закрыла ее в одной комнате, где мама потеряла всякий смысл в жизни и иногда прямо кричала от безысходности. Елена получала хорошие деньги за заботу о маме, так что Марина не чувствовала угрызений совести, а помогала чем могла. Иногда брала к себе домой, иногда покупала ей вещи, продукты.
Однажды сестра пригласила к себе на день рождение мамы в свой новый двухэтажный дом, построенный самим мужем Елены, где идут еще отделочные работы. В этот день была жара и Марина не могла свободно дышать и чувствовала себя как в сауне. С нее прямо тек пот по волосам за шиворот. У Марины опять приключилась паническая атака. Она готова была упасть в обморок, когда подумает о чем-то плохом, например, что отвечать сестрам на их ядовитые высказывания.
Она решила не ходить на праздник, но чтобы не показаться изгоем, пошла к сестре утром, пока жара не взяла в свои руки всю природу. Захватила с собой горшочек с цветами для мамы, электрошашлычницу для семьи сестры, как для новоселов и аусбестики с перебреновыми замечательными фильмами для семей сестер и мультфильмами для их внуков.

Дойдя до порога их большого замка, она засомневалась.  Хватит ли у нее духа посетить богатых людей. Затем, разозлившись на себя за трусость, она набрала больше воздуха в легкие и позвонила в дверь.
- Кто там? – послышался голос сестры в дымофоне.
- Это я, твоя сестра Марина. Я пришла на пять минут поздравить маму с днем рождения.
Некоторое время – молчание, потом щелкнул замок и ворота открылись. Ступеньки вели на второй этаж. На ступеньки было страшно наступать, так как на них был отполированный кафель. На втором этаже был небольшой коридор с четырьмя входами. Один в зал, другой в спальню, третий – в комнату матери и четвертый – в туалет.
Зал был огромен. По стенам стояли диваны и кресла, большой телевизор и стол. Из зала была видна кухня и балкон. Хорошо устроились. Только аура была какая-то тяжелая. Может быть это она сама надумала. Но хотелось поскорей убраться восвояси. У Марины больно колотилось сердце о грудную клетку, а на лице испарина...
- Лучше бы вы построили на этой земле два небольших домика, чем большой замок. Один дом сдавали в аренду, все какая-то копейка была в доме... – высказалась Марина, не подумав о том, что входит в дом со своим уставом.
- Построили, и построили... – огрызнулась Елена.
Женщины были еще в бигудях. Ее муж и сын сидели на диване, смотря на нее холодным взглядом. Другого она и не ожидала. Скоро приедут ее сестры с мужьями и хотя уже все были в пожилом возрасте с морщинистыми лицами и руками, все, возможно, осознали всю несуразность своей прошлой жизни: алчные, скупые, гордые и властные, но с поломанной душой, с израненым сердцем и испорченными нервами... Лучше поцеловать лягушку, чем с такими людьми встречаться... Может быть она не права и они уже исправили и пересмотрели свои жизни...

Елена говорила как-то, что все стали другими, но глядя на их запоздалое прощение, все-равно Марина чувствовала себя жалкой и ничтожной. Сказать «прости» - это просто, а сломанную судьбу и раздолбленное здоровье уже не вернешь. Всю свою жизнь Марина мечтала о уютной, теплой и дружной семье, но видно не судьба этому случиться.
Сердце ее очерствело и изменить это невозможно. Простить – да, но начать жизнь снова, когда видишь ее конец – это невозможно. Марине пришлось пережить многое. Некоторых, на которых выпала тяжелая доля для испытания, делаются сильными, мужественными и целеустремленными людьми, ей же пришлось пережить только боль и издевательства, от которых сломается даже воля, и нет уже сил изменить что-то. И от этого нескончаемые обиды и болезни.
Сильная – это не тогда, когда тянешь за собой товарный поезд одной рукой. Сильная – это когда хочется реветь от боли, а ты улыбаешься всем! Марина чувствовала отвращение, находясь в этом доме, и не могла дождаться, когда покинет этот дом. Она переживала, что когда соберутся все сестры, то начнет задыхаться. Рухнул коммунизм, и вдруг выяснилось, что все коммунисты – верующие. Лихо в воздухе переобулись и расползлись по церквям и сектам. Главное, быть первыми!
Все родные разного характера, но у всех одно восприятие жизни: надменность, холодность, осуждение всех и вся – вот отличительные черты таких людей. Поэтому, не знаешь как себя вести, все-равно будешь объектом их осуждения, как будто других разговоров не существует. Их указания: как делать, как жить, только раздражают душу и сердце.
Сами не знают как жить, примером служит их жизнь, а хотят показать себя умными людьми. Лучше быть разумными, чем строить из себя «умными». «Умными полон ад, а добрыми – рай». Неспроста говорила тетя Мария, их родственница, глядя на Клавдию: «Чем хвалиться своими знаниями, лучше бы учились жить!»

- Ой, на улице стоит такая жаркая погода, как в Казахстане, - постаралась Марина произвести хорошее настроение, смахивая с себя капли пота. – Но тогда мы были молоды, поэтому переносили легче.
- Это Бог наказывает людей за их грехи, - холодно объявила Лена. – Сколько уже гомосексуалистов, и даже не скрывают этого.
- С одной стороны можно понять молодежь, - вставила свой пятак Марина. – Женщинам сейчас предоставлена свобода и полное обеспечение своего существования. Они и не хотят возиться с кастрюлями, носками и трусами мужа и разборкой отношений. Вот они и остаются одинокими или рожают одного ребенка и живут ради него. А мужчинам что остается делать? Кто им принесет стакан воды в старости? Вот они и создают семьи с однополыми партнерами и порой детей адаптируют. Конечно, если смотреть на сексуальные контакты мужчин с мужчинами, или мужчин с животными, тогда это нужно расценивать как заболевание. Надо изменить положение молодежи, отнять у них всякий социал и послать всех работать физически, тогда и будут создаваться нормальные семьи...
- Да ты что? – возмутилась Елена, - это беспредел какой-то...
Ее муж сидел вдали на диване и молчал. Седые волосы и седая борода окутывали голову в густую растительность. Живот свисал над брюками. Он выполнял все капризы и желания Елены. Поэтому у него уже начали отказывать руки. Пока ему делают массаж, но надо относиться к этому серьезно. Зачем такой дворец строить и гробить себя?..
Сбоку из дверей вышел их сын Алекс с такой же растительностью и фигурой как у отца. Он хрипло пробормотал:
- Когда же это кончится? Я есть хочу!

Марина похвалила Лену, что она хороший человек, но это было лишь фальшивое высказывание, чтобы успокоить ее повышенное чувство превосходства. Хотелось бы верить, что она бывает властной, но все ее действия определяются нелюбовью к людям. Честно говоря, Марина, сделав сестре комплимент, вовсе не хотела заработать дешевой любви, ведь снова окажется под их каблуком. Лучше говорить истину, которая причиняет боль и затем исцеляет. Чем говорить ложь, которая успокаивает, а затем убивает.
Иногда закрадывается мысль, почему Марина не получает от сестер хотя бы моральной помощи? Никто никогда еще не спросил ее, как у нее дела, здоровье? Ни от кого она не слышала теплых, поддерживающих слов, кроме осуждения. Почему у них нет простого сочувствия, сопереживания, простого существительного с приставкой «со»...
А хочет ли это сама Марина? Всю жизнь была никому не нужна, только помехой, так почему сейчас она будет нужна кому-то?.. Надо достойно нести свой Крест. Самого Иисуса Христа Господа никто не любил: заплевали, избили, распяли, а чем же она лучше? Мама и сестры вскольз извинились за свое поведение перед Мариной, но вбивая гвоздь в душу человека, даже вытащив его своими извинениями, они все-равно оставили там дыру. Марина уже устала периодически быть мужчиной и делать всё самой.

Гости должны были собраться к обеду и Марина спешила поскорее уйти, так как боялась встретить осуждающие лица. Поздравила всех и поторопилась выйти вон. Сестра начала ее уговаривать остаться к приходу гостей. А зачем? Выслушивать какая она плохая? Это всем известно. Марина плохая, а сестры – хорошие.
Их матери Элизабет исполнилось девяносто два года. Она сидит как статуя в золоченной клетке и только остается снимать с нее пыль.
- Она боится умереть! – заявила Елена. – плачет и у Бога просит каждый день, чтобы Он продлил ей жизнь!
- Я тоже каждый день молюсь, - отметила Марина. – Но за детей и внуков, чтобы они были здоровы и счастливы! А мама, раз боится умереть, значит она не верит в Бога. Неужели она не устала столь долго жить, не хочет встретиться со своими родителями, сестрами и братьями...
- Если бы она не верила в Бога, она бы не молилась...
- Многие говорят: «Господи, Господи», а сами не поймут что значит «верить»! А вы будете справлять день рождение папы? Ведь в этом году ему исполняется сто лет.
- Нет, не будем вспоминать мертвых. А что он хорошего сделал? Мама говорит, что он плохой был...
- Как? Он построил дом, баню, Лизе купил дом, тебе посылки посылал и снабжал фруктами. Неужели вы все забыли? А что, если про вас, будут так говорить дети и внуки?
- Она была всю жизнь обиженна на папу, ведь он изменял ей с женщиной...
- А мама?.. У нее тоже были любовники...
- Ты что такое говоришь? Что я зря за ней ухаживаю?
- Я всегда говорю только правду, какая бы она не была... И папа знал, только об одном... Все мы грешники...
- Я не верю в это... Прошлого нельзя изменить, надо жить сейчас и думать о будущем... Надо жить в свое удовольствие. Ведь жизнь так хороша... А то что у тебя много болезней, так ты сама виновата.
- Конечно. Надо было как вы - быть безответственной... Равнодушных даже инфаркт не берет...
У Елены появилось раздраженное выражение лица. Все привыкли к ее властному поведению, а Марина никак не подчинится ее влиянию. Замкнутое выражение ее лица, говорило об одном: «Я непреклонна». Как хотелось бы видеть всех сестер простыми, добрыми, милыми, а не надменными, высокомерными... Может быть, когда всем исполнится по восемьдесят лет, тогда будут наилучшими сестрами...

Марину вызвался довезти до дома муж сестры. Пока ехали, она спросила у Михаила, будут ли справлять день рождения папы, ему исполняется в декабре сто лет со дня рождения. Он удивительно посмотрел на Марину и возмутился:
- Его же нет с нами. Как без него справлять день рождения?
- Не справлять, а поминать...
- Разве поминать надо покойных? Их надо просто вспоминать иногда, но поминать – это не по вере...
- Отец хоть и умер, он всегда с нами. Душа не умирает, а живет вечно. Он все видит и слышит, и стоит у ворот земли и неба, ждет, когда помянут его. Ты говоришь - не по вере. В календаре христиан стоят дни поминовения усопших. Смертные живы, не так как мы на этом свете, а душа их все время живет с нами. Они поддерживают нас, а мы должны поддерживать их в дни рождения и в дни смерти. Они ждут в эти дни, когда их помянут, поставят свечи, чтобы грелись их души. Надо спечь блины, чтобы они не испытывали голод. А если не дождутся в их судный день, тогда они уходят печальные и грустные.
- Все это сказки! Надо жить пока живется. Не знаю, но жена говорит, что он не заслуживает этого. Что он сделал доброго для нас, для мамы? Ваша мать вечно страдала...
Марина сама стала печальная, от того что люди сами не знают что говорят. Они думают, что будут жить вечно...
- Это не правда. Он, будучи инвалидом, гонял ее иногда, когда она изменяла ему. Он построил дом, стоя на костылях. Сам баню соорудил из бетона. Мешки с кормом для скота ворочал, чтобы купить по-дешевке и продать подороже. Возил пассажиров с вокзала домой. Этим он деньги зарабатывал, чтобы помогать вам – неблагодарным. Лизе дом купил, когда она замуж вышла. Тебе с женой посылал деньги, посылки с мясом и вареньем. Всегда возил вас на базар покупать фрукты... Я ему во всем помогала, жалела его...
- Не знаю, Елена спрашивала у мамы: что он хорошего сделал? Она говорит: ничего.
- Он родил детей и растил их... Как же можно так рассуждать о человеке, который уже умер?

Марина вспоминала родителей еще когда они были молоды. У отца: китель, хромовые сапоги, парадный костюм, чистошерстяное пальто с каракулевым воротником, галстук, парусиновая рубашка и гитара с фотоаппаратом «Зоркий». И у мамы: платье по моде тогдашних времен, босоножки или туфли в калошах, шляпка из фетра и другая из серого каракуля, пальто с воротником из песца. Когда отец женился на матери, он купил ей шляпку и туфли и сказал: «Я тебя одел с ног до головы!»
Отец всегда говорил, что надо покупать не дешевые, а дорогие вещи, чтобы долго служили. И чтобы добиться чего-то, надо быть экономным и складывать деньги, тогда ты будешь богатым и достойным. А мама говорила девчатам: живите сами как можете, а я и сама не знаю как жить.
Через день Марина позвонила Елене и спросила, как посидели их родные на дне рождения? И не могла ли она ей выслать на Е-Майл фотографию всех сестер? Марина хотела разослать всем на сайт тем, кто помнит маму. Интересно все-таки посмотреть, как все изменились...
- Хорошо. Как освобождусь, так и пришлю.

Два дня прошло, никаких вестей. Позвонила сама Марина. Сразу предложила клетку с птичками, которые отдают соседи. Ей самой взять невозможно, ведь у нее кот. Лена ответила, что у нее и так забот полон рот.
- А фото мне когда пришлешь?
- А на счет фотографий я вот что тебе скажу: фотографировали все. Я попросила, чтобы мне они передали для тебя. Старшая сестра Лиза предупредила, что не надо Марине фото давать, так как она не была с ними. Нечего ей смотреть на нас...
Лиза всегда была капризная, склонная все драматизировать, всем и вся недовольная, своевольная, желающая все делать по-своему, не советуясь с мужем и детьми. Марине хотелось бы разглядеть в ней под маской холодности, презрения и ненависти, ее достоинства. Но выражение ее лица мешало делать позитивные качества.
- Значит все от меня отказались?
- А может ты от нас отказалась?
- Думайте, что хотите. Но не забывайте, что я инвалид и мне тяжело быть в гостях с моими проблемами. Ответь еще на один вопрос, все ли получили от меня подарки: детям набор мультфильмов, а взрослым – замечательные фильмы - мелодрамы?
- Да! Я забыла сказать, что Клавдие понравилось смотреть эти фильмы на USB-естике. Просит тебя, чтобы ты записала еще несколько фильмов.
- USB-естики дорого стоят, я не могу каждый раз покупать. Пусть купит, а я залью ей еще фильмы. А тебе понравились?
- Мне некогда их смотреть. Много дел. За мамой ухаживать, за внуком, да еще дом построили, надо до ума довести.
Марина спокойно, чтобы не выдать своего раздражения, стала говорить о несуразности постройки дома, ведь один уже есть, а другой зачем?
- Сама себе создаешь проблемы, – сказала Марина, стараясь скрыть раздражение за маской вежливости. - Мы уже не молодые. Десять лет.., ну двадцать... мы еще проживем, так зачем дворец строить? Нашим детям не нужны никакие хоромы, им нужны только смартфоны, компьютеры и всякая электронная фигня. Внуки есть у всех людей, но живут спокойно в съемных квартирах. А если тяжело с мамой, тогда отдай ее мне, буду сама ухаживать за ней, а деньги ее оставьте себе...
- Нет, мама останется с нами. В Библии написано: «стройте дома, живите и размножайтесь..».
- Где это написано? Там имеется только: «спасайте свои души!»
Она что-то еще говорила, но я закончила:
- Всего доброго!

- Зачем ты лезешь к своим сестрам? – укорил ее сын Маркус.
– Не лезь к ним...
- Все-таки родные...
- Ты им чужая! Оставь их!
Марина имела импульсивное желание в самых грубых словах высказать всё, что она думает. Да, пора уже отказаться от терзающего невосприятия сестер. Все-таки надо, наверное, собираться вместе и не обращать внимания на свои амбиции и амбиции сестер. Просто улыбаться и поддерживать разговор, а потом уйти и забыть на время этот вздор. И дальше жить, и самостоятельно решать свою судьбу.

    Она вспоминала маму, когда мама ее не первый раз предавала, чтобы сестрам показаться обдуманной и разумной. Выдумала историю и поведала Елене, чтобы очернить Марину и показать себя в лучшем свете.
Марина на нее обиды никаких не имеет, но просто удивляется, почему мама здесь в Германии превратила ее жизнь в какой-то хаос. 
Марина с детьми были у доктора Гайгера с самого начала жизни в Германии. А мама у какого-то поляка. Потом марина позвала маму к своему доктору Гайгеру. Мама перешла. Ей очень понравилось. Но здесь она начала семью Марины гнобить, всем рассказывать что Маркус нигде не работает и Марина сама не дает ему свободы. Их начали медсестры встречать скандалами и осуждениями. Марина высказала матери свою обиду, зачем она это делает? Та молчит, как будто ее это не касается. Марина собралась и ушла с сыновьями к другому врачу.
Потом мама всем говорила, что Марина подсыпает соль всем входящим и выходящим, а оказалось, что сама делала это.  Елена нашла в ее кармане соль. И позже мама подарила Елене, якобы от Марины, маленький подарок – коробочку с землей и сказала, чтобы хранили всю жизнь. Елена обиделась на Марину и была уверенна, что она что-то сделала... Но Марина ни сном ни духом не знала этого, только удивлялась, отчего все отвернулись от нее...
Елена всю жизнь вспоминала Марину плохими словами, что она делает порчу им, потому что завидует, что богатые, здоровые, успешные, а у нее нет ничего. Потом только Марина разобралась в этом деле и почувствовала к матери неприязнь. Неужели родная мать хочет отдалить Марину от всех сестер? А зачем она делает это?
Позже Марина с сыном заметили, что пастор Шварц не здоровается с ними, когда они приходят на служение, и даже не подает руку, хотя с другими здоровается. Они были удивлены и шокированы. Сто процентов что мама Марины что-то нехорошее поведовала. Что только не говорят родные! Им и так не везет, а еще эти сплетни...
Когда маме говоришь, зачем она это делает, она или молчит, или говорит: не помню. За что мама Марину так ненавидит. Что они все сестры не уважают ее – это понятно, они с самого детства ее не ставили ни во что.  Но мама зачем так делает..? Не боится Бога! Не обязательно ходить в церковь и строго соблюдать церковные праздники, но обязательно жить с Богом в душе и поступать по-Божески!
Еще в селе, когда внуки были у дедушки и бабушки, тогда папа сказал Марине при маме:
- Я говорю ей, поехали на базар, купим внукам арбузы и дыни. Она мне отвечает: «На черта они мне сдались!»
Марина промолчала, так как другого выхода не было, только осуждающе посмотрела на нее. А ведь Марина посылала им соленые грибы, сливочное масло – тогда был дефицит, жалела родителей... Сами голодали, а родителям всегда она передавала всякие вкусности. Это не обиды, просто итог жизни. Если бы не было столько предательств, то, наверное Марина была бы здорова, а не инвалид. И детям бы помогала, и внукам и всем, кому можно. Марина всех любит, но на расстоянии, иначе могут задавить. Видимо, поэтому она очень привязана к собакам и кошкам... Они дарят истинную любовь и тепло!
Когда спрашиваешь мать, «почему ты такое делаешь?» Она молчит или отвечает:
- Нюхайте сначала свою пазуху – как она воняет...

Есть люди, живущие до сто двадцати лет, которые легко справляются с проблемами. А есть, которые рождаются с ослабленной нервной системой, очень хрупкой и, когда на него накладывается проблема, они отдают всю душу, стресс, бичевание – это максималист и от этого страдает их душа. Кажется у них полноценная жизнь, а внутри хрупкая, бесконечно на пределе работающая машина, которая в какой-то момент поломается...
Потом опять сбой и, наконец, на месте доброго, всем угождающего человека превращается в покалеченного инвалида со множеством болезней. В это время человек нуждается в поддержке, но они отказываются от услуг, и продолжает существовать, теряя силы и энергию. Добро не ценится — люди от него наглеют... Как то сказал Лев Толстой: «Если вы стали для кого-то плохим, значит вы делали для него слишком много хорошего».
Только и остается Марине про себя читать стихи: «И если спросят у меня: «Тебя любили?», отвечу прямо, глаз не отводя: «Нет, не любили... Меня губили... Себя любили около меня!»
Не надо искать никогда никому никаких оправданий... Если человек так поступил, значит он так хотел. Мы сами виноваты в своих бедах. Слишком любим, слишком много отдаем, слишком много позволяем... Духовный человек борется сам с собой, чтобы любить других, а плотский – с другими, чтобы любили его. «Удар, полученный от близких, в сто раз больнее, чем чужой. Чужие телом ощущаешь, а этот чувствуешь душой».

В декабре, перед днем рождения папы, Марина написала всем открытки: «Дорогие мама и сестры! 12 декабря - папе исполняется 100 лет со дня рождения. Давайте отметим этот день в каждой семье с воспоминанием о папе, испечем блины и поставим заженную свечку – помянем его добрым словом. Он был грешником, как и мы все, но сделал много того, что должен сделать мужчина, несмотря на то что он был инвалидом. Уже давно нет его с нами. Но он, как и все попавшие на небеса, смотрит на нас с Небес как мы живем, и очень опечален, что мы его не поминаем. Недаром, когда я повесила его портрет рядом с мамой, через неделю у него стали из глаз течь слезы - миротворить. Я испугалась и сняла. Оболочка – мертва, но  душа его жива. Так помянем его душу и попросим Господа благословить его, простить все его грехи и взять к Себе в Царствие Божие! Да будет так! Спасибо всем Небесным жителям! Слава Им всем! Аллилуйя, аминь!»
Как проигноррируют все, это вопрос!
Клавдия написала, что ее семья приготовили стол и помянули отца. Елена по правилам секты не стала поминать, а Лиза вообще ничего не сообщила... проигнорировала...

Мы идем по жизни вперед, но чтобы понять ее, надо иногда оглядываться назад и брать от нее уроки. Как говорил тот же Л. Н. Толстой: «Дело не в том, чтобы узнать многое, а в том, чтобы знать из всего того, что можно знать, самое нужное». Но со многими это не происходит. Они уверены, что делают правильно! Они считают, что не стоит смотреть на процессы как делают колбасу и политику. Не аппетитное это зрелище!
Марина до шестидесяти лет не заботилась о своем здоровье, потому что считала себя недостойной нормально жить. Раз болела, то она заслужила это. У Марины к этому году скопилось много хронических болезней, но как говорил ее домашний уже покойный врач:
- Не обращайте внимание на свои болезни. Живите пока живы, а умирать всем придется, только каждому в свое время.
«Если кажется, что всё вокруг плохо - вини себя, что в тебе мало терпения. Ты говоришь, что у меня горя много. Но я тебе скажу, или лучше Сам Господь говорит: «Смирись, и увидишь, что твои беды превратятся в покой». Так сказал Монах Симеон Афонский.
Марина так и делала. Перекантуется два дня: головокружение, упадок сил, тошнота, страх, депрессия... Потом вроде проходит. Сама все делает левой рукой, стоя на левой ноге без какой-либо поддержки. Вероятно – гордость! Но она думает по-другому - это простое стеснение, комплексы с детства.
Через некоторое время она разбивает ногу, голова гудит, шею не может развернуть. И так очередная зебра жизни. У нее такие болезни, от которых умереть нельзя, но замучить может до смерти. У Марины в диагнозе имеется двенадцать болезней. Как она до сих пор живет? Страдает! Да просто она ждет своей участи каждый день – смерти, поэтому не обращает внимания на свои болезни.
Ее домашний врач неожиданно скончался. Во время приема больных у него открылась язва желудка с кровотечением в полость кишечника. Срочно увезли в больницу. Сделали операцию. Операция прошла успешно. Но к утру он умер. Оторвался тромб и остановил кровоток в сердце. Жаль его! Пусть земля ему будет пухом, а небо – раем! Он учился русскому языку. Иногда подшучивал с акцентом своих пациентов из России:
- Добрый день! Ну как там Путин?
А Марине всегда говорил, как будто в утешение:
- У тебя много болезней. Наверное, ты жила в Казахстане в зараженной местности городе Челябинске, где добывали опасные для здоровья вещества.
       Она всегда отвечала:
- Это с детства переломанная нервная система.
Болело колено и с трудом двигалась левая нога. Марина была у врача-ортопеда. В связи с ее инсультом пятнадцатигодовалой давности, все эти годы мучил спазм правой стопы. Врач осмотрел ее. Левая нога была вывернута наизнанку, большой палец торчал вверх, а другая сторона стопы – вниз.
- И как вы ходите?
- Я сделала себе прокладку между пальцами, она защищает пальцы от скручивания, – проговорила Марина. - И хотя все пальцы молоточком, можно как-то ходить. Я давно прошу врачей отрезать мне все пальцы на правой ноге, и не будет никаких проблем. Вы мне выпишите направление к хирургу, чтобы пальцы отрезать...
- Вы не знаете, что говорите. Потом начнутся фантомные боли. Еще хуже будет. Мы вас обследуем и, наверное, сделаем операцию – разрежем сухожилие. Потом посмотрим. А сейчас сделаете МРТ и аккупунктуру. Как сделаете, так снова запишитесь ко мне.
- А нет у вас какой-нибудь таблетки, что принять ее и всему - «капут»? – осведомилась Марина.
- Вам надо обратиться к психотерапевту.
- Я была там много раз, они говорят, что это депрессия мучает меня и выписывают таблетки. Я пью их уже много лет, но ничего не помогает. Выпишите мне тогда цианистый калий...
Он не стал с Мариной долго разговаривать и поспешил удалиться. Назначили ей другого врача. Тот осмотрел и назначил ей акупунктуру. Она прошла все это и почувствовала себя лучше. Значит, надо лечить нервы.

Глава 49

Марина средний простой человек. Особенного таланта нет, но много способностей. Всем подскажет, всем поможет. Любит семью: детей и внуков, и даже может воспитать чужого ребенка. Переживает по всякому поводу, можно даже сказать, что любит переживать. Очень мнительный человек.
Порой она переживает по причине накручивания каких-то негативных ситуаций. Ситуация виртуозная постоянно нагнетается и в какой-то мере даже напоминает паранойю. Она отчасти притягивает негативную ситуацию в свою жизнь. Депрессия у нее часто. Человек она очень подавленый, мыслит негативно о себе: о людях, о жизни, о будущем. Не любит от кого-то зависеть. Всех жалеет, всегда берется за толстый конец бревна.
Ее даже просить не надо, она сама всё предпримет, чтобы помочь людям. Она надежный человек. В чрезмерном количестве внутренняя мягкость и простота. Она временами от собственной доброты сама устает, и это вызывает злость к самой себе. Она слишком много думает о смысле жизни, а надо просто жить...

Марина нашла, что похожа ее судьба на судьбу поэтессы Ларисы Рубальской. Она всем говорит, что надо настраивать себя на хорошее. Раньше Лариса смотрела на все с пессиместической стороны, но тем не менее она может всем помогать советом или делом. У нее антена расположена на привлечение друзей, и они появляются. У нее нет чувства эгоизма. Она не может быть одна. И Марина равняется по Ларисе Рубальской:
«Чудеса появляются, когда ты этого хочешь. – делится Рубальская. - Самонастрой! Если что-то уходит от тебя, то не старайся догнать. Никогда не хочу быть унылой, хоть и часто бываю. Если кто-нибудь приходит ко мне в гости, то не буду показывать свое уныние. Этот гость больше не захочет ко мне прийти. Мечтать надо тогда, когда есть возможность осуществления мечты. Мудрец мечтает о неизбежном. Нужно хотеть не очень многого, а довольствоваться тем что есть. Не выделяться! Не смотреть подобнострастно вверх на вышестоящих людей, и не смотреть вниз уничиженно на тех, кто ниже тебя. Надо тянуться вверх, не сравнивая себя ни с кем. Кто-то запрограммирован на удачу, а кто-то что ни делает, ничего не получается. Просто представляется случай. Если предаст какой-то человек, то это не значит, что все такие. Моя черта – беспокоиться за всех и каждого. Говорят, если суждено, так с ним ничего не случится, а если суждено, так никуда от этого не деться. Другие народы очень сдержанны, а русские свои эмоции не скрывают. Они радуются или огорчаются и этим укорачивают свою жизнь. Но тревога за детей – это только у русского человека. Ничего не изменится от тревоги. Это проявление любви, не контроль за всеми. Прошлое было трудное. Но прошлое – в прошлом, живу – сегодняшним днем. Главное преимущество зрелости над молодостью – что не меня учат, а я учу. Если вспомнить поговорку: «Стерпится, слюбится», то я не уверена, что надо терпеть. А если хороший человек, то, конечно, слюбится. Чужие ошибки примеряю на себя, рассуждаю сама с собой. Нужно иметь свой мир и не потерять его. У одиночества столько разновидностей. Надо не обращать внимание на случайные связи. Случайно все: случайно родилась, случайно встретились с людьми... Надо расти, делиться со всеми не только материально, но и душевно. Чтобы чаще испытывать радость, надо просто не упустить возможности этого испытать. Я открыта, бескорыстна, не делю людей по сортам: кто ниже тебя, кто выше – по социальному положению или материальному... Не летай выше облаков. У меня сейчас больше возможностей, но я привыкла к малому и мне ничего не нужно. Надо иметь свое место на земле! Жизнь – лестница не только вверх. Она винтовая и очень сложная. Старайся каждый шаг сделать наверх. Лучше на одной ступеньке потоптаться, но не дай Бог опуститься, хоть на одну ступеньку. Это первое. И второе: борись за качество хорошего человека!»

Марине просто не хотелось никого видеть, и поскорее уйти с этого мира. Она так устала. Устала перед всеми прогибаться, всем угождать, всех жалеть и защищать. Мир живет своей жизнью и кому она нужна со своими соплями, слезами, сжиманием сосудов сердца...
Марина устала! Она хотела бы укрыться от всяких пересудов. Боль в груди, в ногах, спине, в шее... не дают спокойно вздохнуть. Так и ждет очередного приступа аритмии, что куда уж там получать удовольствие от жизни.
Ощущение радости, владевшее окружающими, еще более подчеркивало ее собственное неблагополучие. Она много стала спать, зарывшись в подушки, надеясь на чудо, что когда откроет глаза, то встанет и пойдет по делам сильная, смелая, здоровая и забудет о всех проблемах.
Но чуда не происходит! На самом деле надо тащить свое изуродованное тело и что-то делать, чтобы не сойти с ума. И все же слабый огонек надежды бился в изранненом сердечке... И все-таки, когда ее предали – это все-равно что руки сломали... Простить можно, но обнять уже не получается. Марина прощает людей, но это не значит, что она по-прежнему им доверяет. Есть только два плеча, на которые она может положиться, а это ее собственные.
А если снова она услышит слова сестры Лизы, что «таких больных мы выкидываем из дома на улицу», или как старшая сестра Клавдия, видя что Марине от этого больно, с удовольствием снова скажет: «Мы отрекаемся от тебя!», или как сестра-двойняжка Елена скажет как всегда: «Как ты приехала в Германию, так у нас у всех плохо стало...» А мама добавит прежнее: «Мы все тебя не любим, потому что ты похожа на папину родню!» - во всех бедах Марина виновата, ведь надо на кого-то скинуть свои неудачи...
Теперь они осознают свои ошибки, можно сказать каются, когда пришло время старости и года уже не дают того чувства превосходства, так и отец перед смертью попросил у нее одной прощение...

Старшая сестра Клавдия поняла, наконец, что жить на 50 центов в день – это неблагодарное дело, сама не жила и дочери не давала. Все деньги, что всю жизнь копила, наконец, она купила дом единственной дочери, которая вышла замуж и родила троих детей. Сама живет в съемной квартире и помогает растить внуков.
Вторая сестра Елизавета переехала с мужем жить в Кельн, поближе к дочери и ухаживает за своим мужем, который получил травму на последней работе: на него свалились тонны железа и он потерял ступни ног. Дочь ее вышла замуж и родила двоих девчат. Сын тоже женился. Все у них хорошо!
Елена с мужем отдали свой собственный дом дочери, которая вышла замуж за украинца и родила сына. Сами родители построили новый двухэтажный дом и взяли маму к себе ухаживать за ней по-старости. Сын – наркоман получил вердикт от врачей: психическое заболевание. Живет то у них, то у себя в съемной квартире. Вполне здоровый мужчина. Он уже осознал свое неблагополучие и начал новую жизнь, пусть даже с таким вердиктом. Елена еще работает на дому – расчитывает нагрузку на строящиеся дома.
Марина доживает свои дни в одиночестве с котиком, но она рада, что может спокойно сидеть на диване и смотреть передачи по телевизору, общаться по интернету с друзьями и повышать свои знания. Старший сын еще не женат. Он еще не дорос до отношений с женщиной. Если человек не хочет, он всегда найдет причину. А если хочет, он всегда найдет возможность.
Младший сын женился на интеллигентной девушке армянке с высшими образованиями. Когда Бруно женился на девушке-армянке, им овладели противоречивые чувства: радость от достигнутой цели и невероятные беспокойства. Хочет как лучше, но пока не получается. Надо иметь терпение и все получится.

   Однажды один семейный психолог доктор Керн размышлял над характером Марины: «Эта женщина обладает потрясающими способностями и природными талантами. Все, за что она берется, берется страстно и у нее получается. У нее великолепная эмоциональная устойчивость. Марина сумела убежать от насильника и морального урода, за которого вышла замуж, и поднять на ноги детей. И вот эти потрясающие качества превратили ее жизнь в какую-то труху. Она не сумела использовать все виды богатства, дарованные природой, потому что у нее заниженная самооценка. Ей бывает стыдно за свои поступки даже перед собакой, но каковы они – только позитивные, а она оглядывается за любым проделанным шагом, расчитывая, не плохо ли сделала людям...»
Говорят, мужики любят стерв по той же самой причине, по которой бабы любят мудаков. «Мы все кучка идиотов», так сказал Сергей Шнуров. «Мужчина ведет себя с женщиной так, как она ему это позволяет», - говорит другой мужчина, себе в оправдание. Совершенный бред! Мужчина ведет себя с женщиной так, как ему позволяет его воспитание и уровень развития, а не женщина...
Марина по-другому мыслит, чем окружающие люди и бывает депрессивной. У этой женщины мало что получается в жизни. Потому что она себя позиционирует как что-то легко доступное, что-то недорогое, то, чем можно попользоваться и не заплатить. Именно поэтому столько вкладывать, ничего не иметь и считать нормальной такую позицию – это обесценивание себя как личность. Это никакая не стандартная ситуация, не стандартный подход к жизни. Это элементарное презрение к самой себе и легкомыслие.
Вот природа отсутствия результата. К результату идут осознавая: куда и во что ты вкладываешься. Надо просто быть самой собой. В ее лоскутной, очень неряшливой жизни тем не менее есть и огонь, и интерес, и, самое главное, непредсказуемость, которая тешит ее фантазию, тешит надежду, что еще не все потеряно и многое впереди... «Жизнь может нас сбить с ног, но только мы выбираем, подниматься нам или нет...»

Марину никто никогда не защищал, поэтому она стала подозрительной и осторожной. И над детьми проявляла излишнюю опекаемость, потому что любит их. Но пусть ее дети простят эту непозволительную черту. Она при всех обстоятельствах желает им благополучия и добра! А если она когда-нибудь неправильно поступала с ними, пусть простят ее! Это она от страха...
Как-то А. Евтушенко написал о таких как она:
      Мы стареем не от старости,
      Не от прожитых годов.
      Мы стареем от усталости,
      От обид и от грехов.
      От тоски и обреченности,
      От несбывшейся любви,
      От житейской безысходности,
      Повседневной суеты.
      От забот, что только множатся.
      От проблем, что не решаются.
      Мы стареем раньше возраста,
      Ибо души иссушаются.
 
       Люди устают не от жизни, а от ее отсутствия... У всех сложилась судьба, какая она бы не была. Всех объединяет человеческая кровь. В мире есть два типа людей: одни живут, другие ищут виноватых, как Елена. Если человек бессердечный, то и инфаркту не за что зацепиться. «Кто нервы свои сбережет, тот честь свою потеряет».
Когда Марина бывает в магазине, то на нее все люди смотрят, провожая ее глазами, так кажется ей. Она -  больная, немощная, хотя и не совсем старая, но жизнь сложилась так, что она была разбита на кусочки как стеклянная ваза.
Марина обвешивается сумками по всей окружности ходунков и еле передвигается. Еще таких инвалидов она не видела, видно они сидят дома, а за них кто-то здоровый покупает продукты в магазинах.
В этот раз она закупилась что ей надо было, а это: два арбуза, куринные окорочка, картофель, булочки к чаю, мороженое, фрукты. Хотелось встретить свою будущую сноху богатым, разнообразным ужином, дабы ее сын жил с ней счастливо. Ему уже под сороковник, а он еще не был женат, и вообще не имел подругу. Он не имел семейного опыта в отношениях с женщинами. Марина хотела, чтобы ей погравилось у них, ее гостеприимство и общительность.
Она закупилась и повезла свой саквояж дальше в кафе, где хотела отдохнуть. Она купила себе чашечку кофе и несладкую булочку. На одной ноге, вторая подпирает, похромала к столику, одной рукой неся поднос. Опять все ее провожают взглядами. Что, никогда не видели инвалидов? А она была уверенна, что в Германии много инвалидов, кругом хромые, изувеченные, на колясках люди... Да, это так, потому что здесь сделано все, чтобы инвалидам было легче добираться до назначенного пункта, тогда как в других странах прятали больных, считая, что семья не без уродов...
Марина в изнеможении опустилась на стул и с ее глаз хлынули горячие слезы. Она еле сдерживала их, отвернувшись от всех. Сама знает, что другим еще хуже в жизни приходится, но обида и жалость к себе не давала покоя. У нее просто начинается паника. Потом успокоилась и выпила кофе.
Идя домой, себя укоряла: и чего она такая слабая? Надо бы вспомнить, как маленькие дети умирают без всякой надежды, сгорают и тонут при природных катаклизмах, умирают еще молодыми, не понявшие эту жизнь. Эти мысли подействовали на нее благотворно и она уже твердо пошла по дорожкам аллеи к своему дому. Пусть простит ее, Господь!
«Жизнь – это большой супермаркет. Бери что хочешь, но не забывай, что впереди касса и за все придется платить...» – несколько раз повторяла Марина это про себя...

Глава 50

Началась жара до сорока пяти градусов. Марина изнывала от жары и от перегрузки сердечно-сосудистой системы. Через четыре дня она уже чувствовала слабость во всем теле, потемнело в глазах. Ничего не хотелось делать, только лежать и ждать конца.
Но ответственность за своего котика, прожившего у нее пятнадцать лет, который тоже страдает от жары, не давала покоя расслабиться: надо накормить и почистить туалет. Марина из последних сил брала на руки замученного жарой кота и пять раз в день ополаскивала его шерстку теплой водой. Холодной нельзя, начнется бронхит и будет болеть. Он хоть и корячился от струи воды, но благодарно глядел на нее и спокойно стоял под струей воды, что-то по-кошачьи мяукая.
Потом Марина стояла у плиты, готовя обед, боясь в любую минуту упасть в обморок. Она боялась, что потеряет сознание, при этом у нее на плите сгорит стряпня и начнется пожар. Но она каждый раз говорила себе: «Я могу! Я буду до последних сил готовить обед. Если не я, то кто?»

Приезжает старший сын Маркус к ней кушать и потом убегает к себе домой. Это ее сын и она ответственна за него, чтобы он был сыт. И пусть он во время ужина постоянно смотрит в телефон, посылает СМСки с фотками ужина будущей своей жене и поев, убегает домой - она все-равно выполнит свой долг...
«Это мой сын и я ему желаю счастья и ничего не требую взамен. А я – что? Или - кто? Я ничего не стою, только жертва обстоятельств, всем стараюсь угодить, сама себя не ценю. А за что? Чего я добилась?» - так себя казнила Марина, не дожидаясь ни от кого жалости и прощения...
Не хочет она никому быть в тягость, все делает сама, стоя на одной ноге, и делает одной рукой, потому что параллизована вся другая строна тела. Поэтому от перегрузок изнашивается всё тело. Во время жары Марина занавесила окна и включила вентилятор, но он мало давал свежего воздуха. Так, незаметный ветерок... Надо бы купить более мощный освежитель воздуха.
С улицы послышался девичий хохот. Кто-то умудряется веселиться в такую жару. А ей и в нормальную погоду не весело. Все кругом в мрачном свете: как вспомнит, что ее животинки умирали – до сих пор не может забыть... Как отец умирал... С тех пор у нее депрессия... Надо меньше думать... Меньше негативно думать... И надо все-таки скрывать свое состояние перед людьми: больше улыбаться, а не быть скрипучей занудой. Где ей искать защиты? Только у Господа Бога!
Дальше больше... Кисть руки начала болеть и ломить, суставы расстроились как клавиши фортепьяно. Врач сделал снимок и сказал, что она поражена артрозом.
- Это от того, что вся нагрузка приходится на левую руку. Надо немножко ее жалеть и не напрягать.
Теперь надо разрабатывать параллизованную руку и действовать ею, чтобы хватило на несколько лет ее жизни: ухаживать за собой, учится заново писать правой рукой, держать ложку и кружку. А другим помогать, это у нее уже нет сил. И так много сделала за свою жизнь: тащила на себе мужа, вырастила двух сыновей, одного внука, котика. И еще много чего она в жизни сделала... А теперь – инсульт... Инфаркты и инсульты - болезни борцов с жизнью, поэтому большинство умирающих от этой болезни - люди, всю жизнь идущие вперед любыми средствами. Чаще всего они не позволяли себе плакать или как-то по-другому выражать свои эмоции в минуту слабости и горя. Пора подводить итоги!

Сестра Елена пригласила Марину и двух других сестер у нее в очередной раз отпраздновать день рождение их мамы. Мама, конечно, слабая, ее возят на коляске и то недолго. В основном она лежит, и мало что помнит. Ей исполняется девяносто три года.
Так как Марина с Леной немножко подружились, разобрав по полочкам, что никто из них не виноват в том что у них так сложилась жизнь, Марина согласилась к ним прийти. Это все идет с детства, они оба не видели любви ни со стороны родителей, ни со стороны старших сестер. Марина уже не так боялась к ним прийти как раньше. Ей все казалось, что сестры могли ее убить, так как угрожали этим. Марину проводили сын с будущей невестой. Все были удивленны, что Маркус, наконец, приобрел себе девушку и собирается жениться. Жасмин сразу начала с ее сестрами обниматься, поэтому понравилась им. Затем они ушли, а Марина осталась «на съедение волкам».
Все вели себя тихо как никогда. Спокойно поздравили маму, выпили за ее здоровье и покушали то, что приготовила хозяйка. Мама мало участвовала в их разговорах, но тоже выпила чарочку вина. Быстро захмелела и попросила лечь – отдыхать. Марина прикрыла ее дверь, чтобы не мешали ей отдыхать.
Лиза была тут же, рядом материализовался ее муж. У него была одна нога без ступни, так как попал в аварию, и носил на месте ступни деревяный обрубок. Лиза с ненавистью рассказала, как он ехал сюда на поезде:
- Сидел на одной скамье, а на другую поставил свою култышку. Проводница ему сделала замечание, а он начал жаловаться на свою жизнь... Идиот!
- Ну и что? – отозвалась Марина, - А если бы у тебя муж был бы вечно пьяным? Больше бы было радости? Когда на людях – белый и пушистый, а в семье – изверг...
- У меня этого вообще никогда бы не было... Этого я бы не допустила...

Мужчины оставались в тени и ни на что не претендовали. Женщины распалились в своих высказываниях, кто из них лучше... А Марина собиралась предложить им тихую разумную игру, сидя на своих местах. Каждый бы по-очереди ответил бы на вопрос, который был бы поставлен для всех: «Какой самый счастливый момент был в жизни и какой самый несчастливый?»
Так Марина всегда играет с гостями у себя дома. И второе: каждый должен защитить свое место выступлением какого-то номера – рассказать стихотворение, или спеть песню, или рассказать анекдот... Марина даже выучила куплет из украинской песни: «Знов зазуля квите...» Самый счастливый момент, когда родились ее дети, а самый несчастный – когда умирали любимые животинки... Даже сейчас при мысли о них, на глаза наворачиваются слезы и душу сжимает горе.
Но этому не суждено быть, так разошлись ее сестры: каждая хочет перекричать других, чтобы быть гвоздем программы. Прямо уши закладывало... Неужели они придут еще раз в этот мир и будут доказывать - кто лучше? Все люди хорошие, только среда у всех разная.

Клавдия разошлась не на шутку, говорила громко и возбужденно, так что соседям было слышно. Так и Ксения Собчак с Настей Волочковой громко с перцовым вожделением не дают даже слова вымолвить и готовы загрызть друг друга, доказывая – кто лучше. Марина уговаривала ее говорить потише, но она, не слушая никого, всем вдалбливала, что она умнее и лучше всех. Только Михаил вставил слово, что она должна была доказать это своими действиями, а не разговорами.
- У меня дочь и зять, и внуки живут по-моему распорядку и моему желанию всех держать в строгости. Для этого я им купила дом на деньги, которые складывала всю жизнь на сберкнижку. И горжусь этим!
Она говорила возбужденно, надеясь, что они ей позавидуют. Не знаю, слышала ли она, выражение Марины, вставленное в ее монолог: «А зять не удрал еще домой?» Было жаль ее, так как ее прозрачное лицо с красными глазами и тянущимися прожилками на бледных скулах, свидетельствовало тому, что у нее не совсем гладко в жизни. Волосы ее трудноопределимого оттенка. Цвет их был непостоянен и менялся с каждым поворотом ее головы.
Марина была против собственных домов. Это очень дорого и она не видела нужды в этом! Жизнь быстротечна. И потом, лучше деньги потратить на путешествия по миру, чем создавать среди родных проблемы с недвижимостью после смерти. Тем более молодые не хотят заморачиваться своими домами и раз в год делать ремонт, лучше снять квартиру у квартиросъемщика, и тот сам должен следить за ремонтом всего дома. Но некоторые люди рассуждают по-другому, как будто собираются жить вечно.
- Зачем приватные дома нужны? - вставила Марина свой пятак в хвалебный монолог сестры. – Вот Лена построила с мужем уже второй огромный дом на два этажа, а счастья нет... Одни заботы!
- Надо иметь цели и добиваться их, - раздраженно заметила Клава.
- Все-равно, будет так, как у Бога записано в книге Судеб...
- Да я не верю в Бога... Бог... Бог.., - взорвалась Клавдия. - Это просто оправдание того, что вы ничего не добились... Вот я работала с компьютером, тогда еще только о компьютерах слышали, как о какой-то фантазии. А я доработалась почти до руководителя.
- Ты работала старшим бухгалтером с компютером на заводе. И тебя не любили за то, что всех опаздывающих или пропускающих рабочий день из-за болезни, брала в черный список и потом докладывала начальству. Вот в чем заключается твое превосходство...
- Да что ты понимаешь в делах завода?.. Уже то, что я закончила высшее учебное заведение, дает мне право управлять всеми...
- А интересно, какую вы получаете пенсию с высшим образованием? – с сарказмом спросила Марина. - Скоро я ухожу на пенсию и хотелось бы знать, чего ждать... В Германии говорят, что большую пенсию платят учителям и медицинскому персоналу, потому что работа с людьми особенно «нервная»...
- Лиза - 450 евро, Елена – 500 евро, плюс всем доплачивает социал на прожиточное проживание. Но я не беру социальные, мне хватает 540 евро. Трачу на себя 5 пфенигов в день.
- Неужели ты не заработала на тарелку борща или тарелку каши?
- Я могу поесть из миски своей кошки, - гордо ответила Клавдия.
Марина удивленно вскинула брови. Клава возбужденно продолжала:
- А что такого? Недавно кошка пришла ко мне на диван, я пригласила ее полежать со мной, а она вдруг встала, задрав хвост, нассала на мое лицо и убежала. Воняло так, будто пометила... Мой диван вообще пропитан мочой. Когда были две кошки, они ходили на него. В туалет идти не хотели, наверное, потому что я не убирала их туалет по три дня.
Марина осуждающе покачала головой:
- Я, например, убираю каждый день утром и вечером. Мой кот раньше всегда закапывал свои экстременты песком, а теперь стал старенький и мне приходится убирать его лоток несколько раз в день.
- А мне и так хорошо! Я уже привыкла к природному запаху...
- И я его купаю один раз в месяц...
- А это еще зачем?.. Он сам себя облизывает...
- Они сами себя облизывают и в конце-концов от их слюны начинает облазить шерсть, потому что заводятся грибки. И это заразно! Если грибок попадает в организм, то человек может заболеть раком. Рак – это разновидность грибка. Грибки имеются более шестидесяти видов. Некоторые из них лечат, другие – нет, и человек умирает... Это еще до конца неизученная тема, но раз ты берешь кота, надо и ответственность за него нести: ухаживать, кормить, убирать... Если не жалеешь своего здоровья, так пожалей своих внуков. Лучше бы ты отпустила его на волю... А первый кот где?
- Он уже умер, - чуть с поникшем видом проговорила она. - Такой бойкий был, а потом заболел, что ноги волок за собой. Однажды пополз в туалет свой, залез в лоток, там и умер. Я раньше хотела пойти к врачу и усыпить его, но надо было восемьдесят евро платить, а это много...
- Бедная животинка! Лучше бы ты их на волю выпустила... А то получается как у Чикотило: любил он женщин и при этом убивал... Эммануил Кант как то сказал: «Мы можем судить о характере человека по отношению к животным».
Казалось, даже воздух между ними был наэлектризован. Неестественные телодвижения Клавдии говорили о том, что она чувствовала себя не в своей тарелке. Все притихли, но Клава не могла смириться с доводами Марины и перешла на другую тему: о внуках.
- Я хочу и требую, чтобы мои внуки добились в этой жизни больших высот и стремились идти вверх по лестнице. Были учеными, физиками... И для этого сейчас я сижу с ними и вдалбиваю законы физики, математики. Я немного работала здесь преподавателем немецкого языка для переселенцев...
- Как можно преподавать, если сама еле говоришь по-немецки? Пора уже кончать всех терроризировать ради своей невостребованной славы!..
Все притихли, а ответа так и не последовало. Клавдия вела себя в высшей степени неординарно, и громко хотела доказать, что она что-то в этой жизни добилась, а по сути своей – никчемность...
Позже Марина вышла в коридор, где стояли две старшие сестры и невольно услыхала, как Клава сказала:
- У меня кто-то ползает в животе, не очень приятно...
Марина подумала, что прежде чем заводить котов, надо взять на себя ответственность за них, делать уколы от паразитов, прививки, тогда не будет никаких проблем. Хотели бы и кошки пожаловаться на свое положение, да не могут говорить по-человечьи...
Обменялись подарками. Марина - всем конфеты и духи, а Елене с Михаилом еще и золотую Библию на немецком. Клава – книжки по кулинарии, а Лиза кофту дала Марине, сказав, что если не хочет, тогда чтобы вернула назад. Марина не хотела, потому что она была вязанная, которая ей не подходит, но боялась обидеть ее. Потом уже дома она пересмотрела и решила, что Лизе она пригодится важнее, чем выбрасывать в мусорный контейнер. Это было ошибкой, и этим она поплатилась нервным стрессом...
Марина еще посидела, попили кофе и собралась домой. Никто не был против. За ней приехал сын и через двадцать минут она уже была дома. Дома Марину ждал котик и душевное расслабление.

На следующий день Марина отослала кофту сестре и свою книгу. Через пару дней она получила назад все свои подарки и несколько презрительных слов...
«Так Наташа, ты вернула мой подарок, я возвращаю твои. Больше не траться на нас. А книгу я прочитаю».
В этих словах читалось равнодушие и холодное презрение. Марина понимает, никто не совершенен. Уверена, что если хотя бы раз заглянут к ней в душу, то найдется, о чем сожалеть. На это она ответила в письме к Лизе, подумав, сколько же можно издеваться надо ней:
«Здравствуй Лиза! Ты вернула мне подарки, извини, что дешевые. Я говорила вам, что если не нравится, то выкиньте в мусорку, но не посылайте мне назад. Я от чистого сердца это делаю, а вы как-будто мне плевок в спину. Ты сама говорила, что если кофта не подходит, то верни назад. Я и вернула. Извини, что не сразу, не хотела тебя обидеть. Такие кофты мне не подходят, я ношу простые футболки и сверху безрукавку, потому что у меня котик и сразу на кофтах волос и после стирки садятся. Твое варенье мы сьели с подругами с  привеликим удовольствием. Извини, не могу назад вернуть. У меня подруг двое, у вас наверное больше. Но мне хватает.  Лариса у меня убирает и моет дом, а Валя делает мне прически, конечно, за деньги. Мы все вместе гуляем, ходим в магазин на шопинг, пьем кофе и чай с булочками. Я стала хоть немного радоваться и смеяться. Спасибо тебе за варенье, очень вкусное!
Мы никогда не разговаривали по душам, а мне все время хотелось спросить тебя и Клаву, за что вы нас с Еленой так ненавидели с детства? Вы никогда нам не помогали с уроками, хотя себя считали умными. Тем более, когда закончили школу, вы сожгли на огороде всю родительскую библиотеку, учебники и литературу по школьной программе. Я плакала, а когда нам папа один раз в месяц давал пять копеек на пирожки, мы бежали, покупали детские книжки. Я любила читать. Тогда даже учительница по русскому и литературе Любовь Межерицкая, сказала про вас: «Что они - с ума сошли?»
Нам никто не готовил завтраки, в школе тогда не кормили. Только вечером мама готовила общую тарелку лапши или картошки и пару буханок хлеба на месяц, вот и вся еда. Не знаю, как мы не умерли с голоду. Вы, как старшие сестры не учили нас варить, стирать, только Клавдия всегда нас била, а ты предавала. Нас мама за это била кастрюлями. Мы не чувствовали ни любви, ни тепла, ни сострадания в этой семье. Поэтому я, наверное, отдавала всю любовь и нежность собакам и кошкам. И хотела убежать в детдом, где накормят, но жалела родителей. Я помню, как я убирала всегда навоз у свиней, мыла машину, цементировала двор, помогала по строительству забора, крыши и бани. А вы только в книжку смотрели и ничего не делали. Только злость и равнодушие веяло от вас.
Когда мы поехали в город поступать, Елена сказала, что все сделает для того, чтобы  больше не возвращаться в этот ад. Я жалела маму и папу, что они несчастливы и папа – инвалид. Хотела помочь им в хозяйстве. Но они мне не рады были. Может оттого, что мы не были воспитанны самостоятельно жить. Я поняла, что им не нужна. Хотела скорее выйти замуж, чтобы уйти из дома. Но мне не везло с парнями, может это и моя вина, потому что торопилась.
Вы говорили, что все вы умные с высшим образованием, а я – дура. Мне хотелось доказать вам, что я не хуже вас и что-то могу тоже. Поэтому, кроме персональных выставок, писала книги. Не для того, чтобы всех обвинить, а просто писала свои мысли. Как и Клава, я прочитала ее дневники, она про меня всякие негативные высказывания писала. Я не обиделась. Каждый смотрит на мир со своей колокольни.
Теперь, если ты прочитаешь мою книгу, будешь искать под микроскопом что-то похожее на родных, и потом, как Клава, соберешь всех и прилюдно откажешься от меня, и твои дети, как ее дочь, напишут мне, что меня похоронили. Старый, избитый сценарий к ток-шоу! Придумай что-нибудь другое. Господь вам Судья! 
Чингисхан как-то сказал: «Боишься – не делай. Делаешь – не бойся. А сделал – не сожалей». У всех писателей есть враги. Пишешь хорошее или плохое – все-равно найдутся оппоненты. Я вас не заставляю читать, если не нравится, плюньте и уйдите...
Меня другое интересует, не пойму никак, ладно, мама жила своей жизнью, не интересовалась нами, а вы как старшие сестры, почему вы так нас ненавидели? Ведь мы не просились на этот свет, зачем же издеваться над нами? Кузина Мария была вместо матери Насте, когда их мать умерла. Но вы не только к нам плохо относились, а просто ненавидели. Правда к Елене вы потом стали хорошо относиться.
Мне как-то рассказывала Мария и ее муж, что ты всегда была недовольна ими: не так одеваются, не так ведут себя, не так проводят время... В конце-концов они тебя послали куда подальше. После этого, они говорят, ты стала как шелковая. Теперь ими довольна и уважаешь их. Неужели, надо тебя послать матом, чтобы заслужить уважение?
Я ведь знаю всё про тебя, про Клаву и Лену. Мне рассказала Панферова из города Бишкека про твои похождения, за что она выгнала тебя из дома. Что Клава, когда родила от женатого, закидывала его письмами о любви, и вся его семья смеялись и топтали ногами ее письма. Что Елена не хотела уезжать в Германию, а хотела остаться со своим любовником. Но мы пошли к бабушке, и она сказала, что он все-равно не будет жить с ней, а Михаил может покончить самоубийством. И она поехала с семьей в Германию. Я все знаю, но никогда не предавала вас, а вы называли меня «ночной бабочкой». Мне так и чесался язык после этого рассказать вашим мужьям, какие вы белые и пушистые. Но я не в силах предать вас. Предателей даже фашисты убивали...
Я отвозила своих детей к родителям, чтобы они не видели издевательств мужа. А уходить он не собирался даже тогда, когда я развелась с ним. Когда я приехала за детьми к родителям, папа при маме рассказал мне: «Что это за бабушка?! Я ей говорю: давай поедем на базар и купим внукам арбузы. Она отвечает: «На черта мне сдались эти внуки!» Тогда мама промолчала, даже не пыталась оправдываться.
А я ведь им посылала всегда масло, соленые грибы, краску и многое другое. Сами голодали, а всегда посылали. Папа только перед смертью сказал мне: «Прости!» Мама тогда обиделась, что он у нее не попросил прощение. За что он просил прощение, я не знаю. Может за то, что ни разу в жизни не давал мне денег на учебу и, вообще, не уважал как человека.
Как я приехала в Германию, Елена объявила мне войну, хотела свои неудачи свалить на меня. Вроде я навела порчу на Алекса, поэтому он больной, и все живут не так как надо. Я удивлялась, с чего это она взяла. В ее семью я никогда не лезла, даже не знаю, что творится у нее. У меня свои проблемы. Потом оказалось, что мама подарила ей якобы от меня какую-то коробочку с землей и этим нанесла порчу. Узнала я недавно, когда мы поговорили по душам. Видно, мама хотела нас рассорить, и это не первый случай. Она всем вам рассказывала, какая я плохая. Не знаю, почему. Не боится Бога! Видно надо покаяться, потом заберет Господь на небо.
Когда со мной произошел инсульт, сильно переживала за детей, я плохо себя чувствовала. Мне казалось, что моя жизнь пошла коту под хвост. Я много плакала, ничего не ела, стала худая как щепка. Хотела пойти на озеро утопиться. Всю ночь думала, пойти и взять с собой паспорт, чтобы дети знали где я, и не искали, или исчезнуть совсем. В это время вдруг между потолком и стеной открылась дверь и вышел оттуда Господь с апостолами.
Он ничего не говорил, только обошел меня с ладаном и вышел опять в двери. Все апостолы за Ним. Последний остановился, повернулся и сказал: «Не делай того что задумала. А то еще хуже будет». Вышел и за ним дверь исчезла. Хочешь верь, хочешь не верь! Но факт остается фактом! С тех пор я начала отгонять плохие мысли,  потихоньку кушать, двигаться, стала сама заниматься хозяйством, делая одной рукой и стоя на одной ноге. С тех пор я уже не так брала все близко к сердцу.
Я готова к смерти и каждый день благодарю Бога за то что Он послал мне скорби, за то что меня все ненавидели, как и Иисуса Христа – все плевали в него и презирали. Как написано в Евангелии: «Возьми Мой крест и иди за Мной!». Мы все грешники, но Он любит честных людей.
А ты, когда я заболела, пришла один раз в больницу и сказала мне, что «таких больных мы выбрасываем на улицу...» И недавно Володя, который был у тебя раньше ухажером, давно уже женат, его жена попала в больницу, рассказал, что ты приехала к ним и посетила жену в больнице. Но не проявила к ней сочувствия, а сказала всего лишь пять слов: «Какое у тебя безобразное лицо». Видно, хотела показать, что Вова выбрал не ту спутницу жизни, а лучше бы тебя. Но он был обижен на тебя. И, конечно, благословил Господа, что разьеденил ваши дороги...
По вашим действиям похоже, что ты с Ольгой действительно психически больны. Сходите к психиатру, он поможет. Я была у психиатра, он обследовал меня и сказал что нервы у меня в порядке. А вот депрессия у меня с детства. Это когда в мозге не вырабатывается серотонин и он прописал мне химические таблетки для серотонина в мозге (натуральные еще не выявлены). Лечилась полтора года. Сходите, у вас явные отклонения.
И еще: я показала кузине Светлане фото, где мы все впятером, потому что они звонили, поздравляли маму и ничего не услыхали, думают, что мы вовсе не справляли день рождение. Мне пришлось в доказательство показать фото. Она была в шоке. Спрашивает: «Почему вы все такие худые, замученные, высохшие? Вы должны быть уже дородными дамами».
Я написала тебе все это, не чтобы поссориться, а для того, чтобы ты с Клавдией поразмыслила, правильно ли вы живете или нет? Осталось нам чуть-чуть пожить на этом свете и скоро мы предстанем перед Судом Господа Бога. И что мы скажем? Для чего мы жили и любили ли людей? Я могу сказать, что жила честно. Все свои грехи я рассказывала вам, чтобы получить совет, но вы только осуждали. Я думала, когда была у Елены, что мы сдружились, а оказалось, что у вас это только показуха... Жаль...
Елена говорит, пора забыть наше ужасное прошлое. Я с удовольствием – «за», но вы продолжаете в настоящем мстить, делать зло и ненавидеть всех. Мы далеко живем друг от друга, и слава Богу, но как встречаемся один раз в год, обязательно происходит неприятие друг друга. Лучше с подругами проводить время, чем возвращаться в ад.
Встречаться я больше не буду, только по-необходимости. Устала уже вам угождать. Не буду раздражать своими подарками и своей ненавистной персоной. Однако, я желаю вам всем добра, здоровья и хорошего настроения. Всего доброго!»   
Марина снова представляет ее. У Лизы всегда тонкие губы, осужденно и сурово поджаты. Всегда говорит тоном, исполненного презрения. Марина написала Лизе письмо, где высказала всё о чем она думает о ней впервые в жизни, что она не права, когда всех судит по своей мерке на глазах у многих окружающих людей. И если Марина молчит, или кто-то другой, во избежании скандала, то все думают, что это правда и все смотрят осуждающе и высокомерно. «Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью». Так сказал в свое время Конфуций. Она много ее унижала, что Марина не выдержала и сделала то, о чем, наверное, будет жалеть всю свою жизнь – раскрыла всю правду о ее жизни, чтобы она, наконец, закрыла свой мерзкий рот. Это правосудие или месть? А разве это не одно и то же?

Все сестры говорили Марине, что она ни на что не способна. Говорили постоянно. И в результате загнали ее в угол. Какой же человек выдержит, если ему без конца будут вдалбивать мысль о его полной никчемности? Марина хотела доказать им, что она тоже чего-то стоит.  Они любят ходить вокруг да около с надменными лицами, лучше сразу переходить к делу. Марине это больше нравится, чем любезные светские предисловия.  Ее можно обвинять в чем угодно, но только не в отсутствии честности. Она не умеет ловко врать, как они. И не хотела бы, чтобы сестры подумали, что она будто бы несправедливо обиженный человек. Но хуже всего их предательство!
Марина никогда не пыталась замалчивать свои поступки и всегда признавала свои ошибки. Именно это заставляет ее сильно усомниться в правдивости обвинений, брошенные в ее адрес при всех. Все это кажется глупой и дурно разыгранной комедией. Для того, чтобы обелить себя, а ее вывалить в грязи. Надо заняться чем-то более серьезным в жизни, а то от безделья ее обливают грязью…

Порой человеку, когда он наедине с самим собой, свойственно преувеличивать тяжесть содеянного. Нужно остерегаться тех, кто хочет вменить чувство вины, ибо они жаждут власти над всеми. Но стоит поделиться этим с кем-нибудь, как становится ясно, что всё в действительности не так плохо. Марина затворилась от всех, предпочтя не появляться в обществе, где только обвиняют всех и каждого. Конечно, много дум крутилось в голове. Она даже начала думать, что они правы в отношении к ней. Но в чем же правда тогда на этом свете? Как говорят христиане: «Не бойся! Если все против тебя, то Бог за тебя!»
И она постепенно успокоилась. Действительно, самобичевание пускает в человеке очень глубокие корни. В этой несправедливой жизни отводится роли жертв и изгоев. Кошмарные воспоминания о том времени постепенно забываются. Постепенно востанавливается пошатнувшееся равновесие. Но при встрече с ними, понимает, что в принципе ничего у них не изменилось.
Правильно сказала Ф. Раневская: «Не люблю, когда алюминиевый тазик, корчит из себя хрустальную вазу». Дай человеку власть и увидишь его истинное лицо! Многие люди после взлета забывают с кем ползали и какими были. Когда предают – это все-равно, что руки ломают. Простить можно, но вот обнять уже не получается...

Написала письмо и Елене, чтобы успокоить свою душу. Может она и неправильно все делает, но хочется защитить себя уже на старости лет.
«Добрый день Елена! Ты всегда занята, даже поговорить некогда. Я хотела бы сказать только, что не надо меня звать больше на общие сборы наших сестер. Мне всегда возвращают мои подарки и еду, которую я с таким трудом для вас делаю. Лиза недавно послала мне мои подарки (правда, дешевые, ну дело же не в цене, а во внимании).
Клава меня похоронила и ты тоже отдала мне винегрет и подарки. А то, что делают сестры (торты, пироги, рыбные салаты..), все едят и не жалуются. Приходится выбрасывать все это, потому что я боюсь уже всех вас,  у меня подозрение, что вы делаете на них магические заклинания, которые по-видимому вас научила мама и вы отдаете назад. Ты всегда меня этим упрекала, хотя я никогда ничем этим не занималась. Как говорят в народе, "Вор кричит всегда: держи вора!" Я верю в Господа Бога!
Вы дружно живете, и дай вам Бог дальше слушать оры Клавдии, что она такая хорошая и добилась чего-то.  Я удивляюсь, почему мы не можем собраться и спокойно обсудить наши дела, проблемы, спросить и пожелать всем здоровья?
Только крики и споры - кто лучше? Я поэтому не хочу больше быть там, где меня охватывает паническая атака, потому что я вас всех боюсь. Конечно, у всех нервы, но надо просто быть людьми.
Извини, если я чем-то обидела, но мне лучше собираться с чужими людьми, где меня уважают и не выбрасывают назад мои подарки, и «лучше быть одной, чем вместе с кем попало». Видно, такова наша судьба! Хочу, чтобы у всех было все хорошо, даже у тех, кто меня терпеть не может... Всего доброго! Марина».

Неужели Марина этим хочет добиться уважение и любви близких ей людей? Неужели она так себя любит, что имеет совесть осуждать своих сестер? Ведь всем она  говорит, что не любит себя, что страшная и непутевая, как ей всегда высказывались ее родные... Или это крик души на фоне обиды за то что они считают ее такой...
Обиды – как камни. Не надо копить их в себе, иначе упадешь под их тяжестью. «Самая тяжелая школа – это школа жизни... Никогда не знаешь, в каком ты классе, и когда следующий экзамен. Ты даже списать не можешь, потому что ни у кого больше нет такого варианта». 
Ей кажется, что настоящая любовь между близкими и родными перетянет чашу весов на свою сторону. Ибо без любви они всего лишь тленный прах. Врагу не пожелаешь такого же жалкого существования, как у них...
Когда Марина заболела, мама ей сказала:
- Еще не хватало с тобой возиться...
Она помнит, как однажды лежала в лихорадке: то жара окутывала тело, то холод пронизывал ее насквозь. Марина была в бреду, а дети тихо испуганно сидели на своих кроватях в страхе. Как раз приехала к ним учительница Маркуса, попросить ее снова оформить уголок свежих новостей для школы и доску объявлений.
Марина измученно улыбнулась и сказала ей, что не может пока, чувствует себя плохо. Учительница сразу поехала на своей машине к ее матери и попросила, чтобы эту ночь она провела с дочерью. Они приехали вместе, и учительница тут же уехала домой, оставив недовольную мать с Мариной.
Марина была вся мокрая, бессильная. Мама помогла ей сменить белье на сухое и распрощалась, сказав, что у них встреча синьоров с танцами и кофе с пирогами. И как раз пригласил ее пожилой мужчина Господин Шульц – достойный господин их дома. Она не может остаться и побежит назад. И исчезла...
Пусть танцует, - подумала Марина, лежа на смертном одре, - Она сама будет нести свой крест...
А теперь сама мать нуждается в уходе и никто не в праве осуждать ее за это. Сестра за ней ухаживает и получает за это большие деньги. Елена с мужем в это время даже построили двухэтажный дом с мандсардами, гаражом и хозяйственными пристройками.
Мама Марины в свои девяносто три года выглядела ужасающе слабой и немощной. Лицо сплошь покрыто морщинами, кожа приобрела бледный желтоватый цвет, суставы пальцев распухли... Но слабость тела еще не означала, что воля ее сломлена. Она равнодушно глядела на своих дочерей и молчала без какого-либо выражения.
Может она жалела, что всю жизнь пилила отца за то, что он сделал ее несчастной, так как он в сорок два стал инвалидом. Чтобы не слышать ее скандалы, он, парализованный, уезжал на инвалидной коляске и возил людей с вокзала до дома и этим немножко зарабатывал. Возвращался только вечером. Иногда ночами плакал. Но сила воли послужила ему прожить в таком состоянии до семидесяти двух лет. 
Теперь она немощная и, вероятно, осознает, какой могла бы быть жизнь по-настоящему любящих супругов. Марина надеялась, что мама осознала, насколько бесполезны ненависть, месть и гордыня... И эти качества передались ее дочерям. Старшей – гордость и себялюбие. Средней – скандальность и мстительность. Третьей – ненависть и злопамятность. Четвертой – обида и низкая самооценка. Разве можно таких детей осуждать? Росли без материнской любви и тепла. Поэтому все злые и несчастные... Трагедия? Досадная неудача? Или судьба?
Чуть позже сноха Жасмин сказала Марине, когда они были дома:
- Надо на все позитивно смотреть. И принимать все в жизни, как будто посылает вам Бог испытания. Если вы хотите осчастливить весь мир, принимайте всех какие они есть и любите свою семью.
Наверное поэтому она при встрече всех расцеловала, хотя увидела их в первый раз. Зато понравилась всем. Наверное, всем не хватает, хоть и мнимого, тепла и добродушия.
- Все кричат: «Нужно уметь прощать!» и никто даже не заикается, что нужно не обижать и не причинять боль другим. Я всегда хотела отвечать людям добром... Но жизнь научила меня отвечать взаимностью...

Марине часто снилось, что она ослепла. Посмотрела в сонник Лонго. В соннике это означает: «Видеть себя слепым – в реальной жизни вас обманет человек, которому вы привыкли безоглядно доверять. Можно даже сказать, что такое ваше доверие испортило и развратило того человека». В семейном соннике означает, что «терпеть убытки из-за своей недальновидности». «Быть самому слепым означает проявить излишнюю доверчивость», так описывается в английском соннике.
Марина про себя молилась и вспомнила слова из Священного Писания: «Люди будут причинять тебе боль – Бог исцелит тебя. Люди будут унижать тебя – Бог возвеличит тебя. Люди будут осуждать тебя – Бог оправдает тебя. Не теряй веру!» «Господь – свет мой и спасение мое, кого мне бояться? Господь – крепость жизни моей, кого мне страшиться?» (Пс. 26:1)
Сестры знали, что у Марины низкая самооценка и она безвольный человек, поэтому издеваются надо нею. Они всегда принимают напущенное серьезное выражение лица и прячутся за своей холодностью как зверек прячется в свое дупло. Но она уже не такая. Жизнь ее закалила, но доброе сердце останется навсегда. «Красив не тот, кто внешне получился, а тот, кто с Добротой в Душе родился».
Ее родители всегда воспитывали на представлении о том, что для полноценной жизни достаточно обеспеченность, гордость и самолюбие. Все остальное: душевная теплота и чуткость, способность понимать и сопереживать – вещи необязательные. Это только для тех, кто депрессивен, как Марина.
Это не привилось ей. Она считала, что портит людей не бедность или богатство, а зависть и жадность. Если бы у нее было тысяча евро, она бы их раздала и была бы спокойна, жуя хлеб и воду. Всех раздражало, что не может накопить деньги на старость... То, что Марина недавно послала триста евро в Россию незнакомой женщине на операцию по удалению рака на поджелудочной железе – это их повергло в шок. Они считали, что она себя не может обеспечить, а посылает неизвестно куда... Просто деньги кидает на ветер...
Но Марина не была наделена этими качествами: жадностью, скупостью. Сестры ее не уважали за это и отторгали от себя. Марина молча уходила и жила сама со своими проблемами и желаниями. Она жила по принципу: «Не навязываться людям. Лучше быть в одиночестве, чем с тем, кому ты не нужен»...

Прошли самые трудные годы становления личности. Судьба поворачивается к ним неожиданной стороной. Сестры так и не смогли примириться с окончанием судьбы, какая бы она не была. Все еще надеются на то, что их заметят, будут уважать и восхвалять их. Но для этого не нужно слов, важнее - дела. «Цыплят по осени считают!» Чем хвалиться высшим образованием, лучше бы учились как правильно жить.
В принципе, человек, переживший многое, никогда не засмеется над чужой бедой и бессилием, потому что знает цену страданиям души. В жизни есть конец всему. Любви… Друзьям… Страданиям… Но нет конца лишь одному — воспоминаниям. Но то что нельзя изменить, давно пора позабыть...


Глава 51

Младший сын Бруно более раскрепощенный, поэтому имел уже двоих подруг, которые родили по одному ребенку. Но что-то не сложилось у них – это долгая история.
Бруно позже познакомился с девушкой по сайту из Армении. Добивался ее пять лет. Потратил много денег на поездки к ней на родину за границу. Ее отец не хотел отдавать свою дочь за него. Говорил, что хотел бы брутального мужа для нее, а Бруно какой-то хлипкий, и, кажется, безответственный. А дочь его была такой худенькой, слабенькой, маленькой... Какой уж брутальный муж для нее найдется...
В конце-концов Бруно сказал ему:
- Как бы вы не были против, мы все-равно будем вместе.
И это подкупило отца и он дал разрешение.
Бруно организовал в Армении у нее с родителями, родственниками и друзьями пышную свадьбу с подвенечным платьем, с кольцами, ужин в ресторане и с фотографом. Все было замечательно, но Марине не сказали об этом, чтобы ее не волновать.
Возратилась молодая пара домой в Германию. Пошли регистрироваться в амт с его матерью Мариной и братом Маркусом. Марина пригласила и сестру Елену с их мамой, хотя она уже была слабой. Их зарегестрировали и все поехали в китайский ресторан, отметить их брак.
В самолете Мелисса познакомилась с одной девушкой Жасмин из Рязани. Всю дорогу они общались, смеялись и подружились. Стали переписываться по интернету. Жасмин рассказывала, что пыталась выйти замуж, но попадались одни лохи, которые спать с ней не отказывались, но не хотели жениться и иметь детей.
Жасмин, увидев ее мужа Бруно, когда делали пересадку, и Мелисса вышла со своими вещами, высказала свое желание тоже познакомиться с хорошим парнем из Германии. Мелисса решила познакомить ее с братом ее мужа. Маркус не отказался, даже, наоборот, принял ее теплые высказывания через сайт с большим воодушевлением.
Старший сын Маркус никак не мог найти себе подругу. А ведь ему тридцать шесть лет. Она всегда боялась, что после ее смерти, он останется один. Марина была рада за сына, пусть хоть попробует что это значит, жениться и взять ответственность за жену и детей... Если, конечно, будут...

Жасмин через некоторое время приехала по вызову Маркуса. Они решили сразу пожениться. В Дании. Там скорее. Не нужно ждать всяких проволочек, которые предоставляет Германия.
Приехав, Жасмин сразу всех расцеловала и преподнесла подарки. Показалась простой и общительной. Марина была добрая ко всем и поэтому встретила ее дружелюбно. Она одобрила выбор сына, хотя ей ничего не оставалось и никто ее не спрашивал. Она была рада и за этот подарок от Бога!
Марина сразу назвала Жасмин - доченькой, потому что у нее были одни сыновья, а она так мечтала еще иметь дочурку. Та сразу отозвалась и назвала ее мамой. А первая сноха все время называет ее синьорой. Но ей все-равно, как ее называют, лишь бы хорошо жили.
Жасмин сразу заявила, что хочет забеременить, так как давно ждет детей и уже возраст дает о себе знать. Ей тридцать три, но матери понравилась она, и поэтому не была против. Но вот получится ли так скоро...
Дети сразу объединились и сидели, воркуя, как голубки. Мать была рада, но одно настораживало: как то уж очень скоро дела делаются... Хотя.., действительно, уже годы и нет времени на жевание соплей... Какое-то всё показное... Но время покажет...

Позже Марина пригласила обеих снох в кафе, желая объединить их, попить кофе со сладкими булочками и поговорить по душам. Мелисса стала рассказывать, что немцы любят лежать с бутылкой пива у телевизора. А работать мало кто хочет. Например, ее муж работает на двух работах, а мог бы на четырех... Чем человек больше работает, тем здоровее... Вторая поддакивала.
А когда отдыхать? Люди, которые не могут найти время для отдыха, рано или поздно будут обязаны найти время для болезни. До сорока лет люди издеваются над своим организмом, а после сорока – он над ними. Но это ее мнение. Да, деньги портят человека...
Мать хотела оббелить статус своих сыновей, поэтому начала рассказывать о своей прошлой жизни, что дети выросли в тяжелых условиях, в бедности и страданиях... А то что в детстве заложено, человек несет всю жизнь... Поэтому они не добились быть руководителями, учеными или докторами.
- Для меня главное, чтобы был добрый человек! Я всю жизнь хотела встретить доброго человека, но встречала только злых людей... – пыталась Марина определить свое видение отношений мужа и жены, - Чего так беспокоиться за свое обеспечение, не лучше ли жить в мире и добре?..
Намека, видать, не поняли и продолжали свое мировоззрение...
- А почему нельзя подарить деньги такой красотке, как я? – продолжила Мелисса. – Я что зря берегла честь свою и отдала все мужу?
«Такой красотке...» Через два-три года все пройдет, а уважение останется, если его сберечь.
Затем Жасмин стала мечтать, какой бы они дом купили после женитьбы.
- А где деньги взять? – испуганно отозвалась Марина.
- Маркус возьмет кредит... Я надеюсь, что он поменяет работу на более квалифицированную...
К концу встречи Марина подарила им по двадцать евро каждой, чтобы купили себе то, в чем нуждаются. И пошла купить себе арбузики, так как сейчас разгар арбузов. Марина оглянулась и увидела, что они стали перемигиваться и смеяться. Они тоже зашли в магазин «NETTO» и незаметно сунули Марине ее деньги в сумочку. Когда она это заметила, немного обиделась: не хотят материнского тепла.
Обе снохи не приветствовали то, что Марина приютила кота. А он был для нее таблеткой от стресса и хронической депрессии. Мелиссе не нравилось, что Бруно платит алименты на первого сына от прошлой подруги, которая вела разгульный образ жизни. Этим он отнимает от зарплаты часть денег. И просит, чтобы он сделал ДНК на сына, который якобы был нагулен от другого мужчины. Но Марина сказала:
- Наш - не наш, все-равно он наш! Я его вырастила и он – мое золотце!
Неужели для нее деньги дороже душ человеческих? А как же честь, достоинство, совесть и доброта человеческая? Взять и выкинуть то, что выращивалось годами... Она не верила и в душе надеялась, что это ошибочное мнение. Ведь он же не просился на свет Божий! Что даровал нам Господь, то нужно беречь!
Видно подействовало на сына ее частые скандалы, и он стал меньше сына видеть, меньше общаться с ним. Марине хотелось плакать... Она считала, что дети – это на всю жизнь, а жены – на время. Она дала условие сыну:
- Привози его тогда только ко мне на всё время, а ей не говори, что привозишь ко мне. Пусть успокоится! А если нет, то я буду сама за ним ездить в интернат...
Он так и сделал. Все время внук был у нее на выходных, хотя скучал по отцу. Никогда не надо осуждать чужих детей! Сначала пусть вырастят своих детей - идеальных!

На следующий день Бруно привез ей внука и с порога затеял скандал:
- Зачем ты всегда рассказываешь всем о нашем прошлом, как мы голодали, страдали от издевательств отца и болели... Кому это интересно?
Марина оторопела и от всего сердца высказала ему:
- А ты не знаешь, почему? Я вас защищаю, чтобы от вас не требовали высоких должностей и больших денег. Раз вы не хотели учиться на какую-либо профессию, теперь надо как то повышать свой статус, уважать себя и не давать топтать себя ногами...
Видно, Мелисса ему рассказала то, о чем они говорили о их прошлом. Он все-равно злился и кричал:
- Ты нас позоришь!
- Вырастите своих детей, потом осуждайте... Давай сделаем так: я не буду с вами больше общаться. Если вам не нравится как я говорю и как делаю, то больше не приходите ко мне. Забудьте меня! Я для вас умерла. Раз я мешаю вам жить, тогда сами устраивайте свою судьбу! Я за всех переживаю, а вы плюете мне в душу...

Только что приобретенная решимость увяла на корню. Мать вынужденна признать, что она им только в тягость... Ничто, кроме фарфоровой бледности ее лица, не говорило о том ударе, который она пережила минуту назад...
Сын хочет показать себя сильным и смелым, а она считает, что он слабый не по своей воле. Она вцепилась зубами в свою руку между большим и указательным пальцами по рекомендации китайской медицины в надежде, что боль заглушит пронзившую душевную муку...
Он ушел, даже не попращавшись. Внук остался с ней. У матери готовы слезы скатиться с глаз. Потом взяла себя в руки. Внук не должен видеть ее страдания... Она всю жизнь жила при трудных ситуациях, так как была лишена чьей – то поддежки, говорила себе, как заученную фразу: «Будь мужественной, и найди выход из создавшего положения без посторонней помощи. Если не ты, то кто?..» Эта фраза помогала ей и поддерживала, и она добивалась хороших результатов...
Конечно, когда она нужна будет, он придет, нарочито забыв, какие раны он нанес ей, и она будет делать все, что нужно ему. Потому что, сыновья – эгоисты, но она любит их всей душою. Ее вина, что она так их воспитала... Всегда она найдет для них оправдания...
Хорошо было бы, если бы тело, душа и сердце сделались такими бесчувственными, как мертвые динозавры... Но сейчас она могла демонстрировать только показное равнодушие. А сын то ли не понимал, то ли не копался в извилинах души, проявляя пренебрежительное отношение к матери. Он не разбирается, видно, в тонкостях души чьей-то бы ни было, имея, вероятно, грубую душу и смотрящему на всё реальными глазами. Ей тоже надо меньше думать, и принимать всё как есть...

Сыновья так же относятся к ней, как и ко всем. Когда они едут на автомобиле, они всегда торопятся, и если кто-то задерживается, то кричат нецензурными словами, сигналят или объезжают на большой скорости так, что у нее сердце заходится от страха.
Марина не молчит, а с нервным потрясением выговаривает им, что так нельзя делать.
- Вы торопитесь, как все русские... Посмотрите, кого вы перегоняли на высокой скорости? Через каждые двадцать метров стоят светофоры, они догнали вас на низкой скорости, и вы оба сидите и ждете, когда на светофоре зажжется зеленый свет... Так зачем торопиться и всех подвергать автомобильной аварии. А вдруг перебежит ребенок, или кошка, или белка... Разве вам не жалко...
- Не каркай...
- Не торопитесь уйти к Господу Богу! Всему свое время, и никуда от этого не денешься... Если вам своя жизнь не нужна, так за жизнь близких берите ответственность...
- То хочешь умереть, то боишься попасть в аварию...
- Если сразу умереть - то да, а если буду лежать как овощь вам же в тягость, то это катастрофа!
- Не бойся, все будет хорошо...
- Не надо водить машину быстрее, - уже тихо сказала Марина, - чем летает ваш ангел-хранитель. Надо уважать людей. Уважение – это когда останавливается машина, чтобы пропустить пешеходов, а пешеход ускоряет шаг, чтобы не задерживать водителя...
Марина между тем всегда опасается быстрых движений по дороге. Она всегда переходит дорогу хоть на зеленый свет, но быстро со страхом и с нервным напряжением. Многие шоферы выглядывают из окна автомобиля и, медленно махая рукой, говорят:
- Торопится не надо! Спокойно! Никакого стресса! Без паники!
Марина машет головой и улыбается, благодаря их, но все-равно быстро пробегает дорогу. Ей кажется, что почти все шофера торопятся и могут задавить прохожих...
Жизнь Марины была одной болью, а смерть, казалась ей, быстрой и безболезненной. У нее было меланхолическое настроение, когда она тащила свое усталое тело, тщетно пытаясь прогнать тоску и упадок духа. Страх за свою никчемную жизнь сковывал ей грудь и вызывало тахикардию. Она готова была положить на себя руки, но чтобы не чувствовать этой боли. Но не надо торопить время...
Марина, подавленная, чувствовала себя очень одинокой среди снующейся толпы. Разве у нее не было безнадежных мыслей, когда ее обходят стороной, не скрывая презрения и отвращение. К сожалению, ни у кого ни разу в жизни не было желания прижать к себе и защитить ее от всяких печалей и горя.
На улице Марина стесняется. Неуверенные шаги, искалеченные руки, замедленная реакция мозга – все это было постоянным напоминанием инсульта. Если бы был какой-нибудь человек, разделивший ее положение, или любовь матери, которая всегда говорила, что придется потом возиться с ней, то она бы не чувствовала себя такой отчаянно покинутой, одинокой и отвергнутой...
Дома, где ее никто не видит, она чувствует себя более свободно, не чувствует подавленности, скованности и стеснения, и она может хоть немного отдаться творчеству.  Жажда к творчеству не покидает ее и она много времени проводит за компьютером.
Она делает задуманное дело как можно быстрее, так как ежеминутно ждет смерти, и не хотелось бы оставлять свою работу незавершенной. Она старается детям внушить, что «не надо много в жизни суетиться, чтобы иметь престижные машины, квартиры... Может в любой момент все измениться и будете потом переживать за свое жалкое существование. Лучше живите с Богом. «Если Бог с тобой, то не важно, кто против тебя!» Не лучше ли оставаться на середине и не гнаться за всеми привилегиями»...

Глава 52

После женитьбы сыновей у Марины потихоньку прошла депрессия. Она сняла свою вину за их несчастливое детство. Типаж семейного мужа тирана – белый и пушистый на людях, а мучитель в семье.  Сыновья все время ее винили, что за такого идиота – пьяницу, дебила и развратника вышла замуж, за то, что они были нищими и не научены отцом как вести себя с девушками. За нездоровье, за неимением должного образования и плохого обеспечения. Алкоголь отца является отличным растворителем! Он растворяет браки, дружбу, семьи, рабочие места, печень и мозг. Но только не проблемы!
Теперь женились на образованных, достойных девушках. И пусть они родят детишек и покажут как воспитывать правильно детей и даровать им обеспечение. Конечно, сейчас легче: получить квартиру, спокойно жить, одеваться, есть все что захочешь, а тогда были плохие времена и никудышные законы СССР.
- Не важно, какое детство было у вас. Это в прошлом! Главное, какое детство вы подарите своим детям!
Как ей бабушка говорила: «Когда все ветки по лицу – в чужом ты, деточка, лесу!» Она надеется, что снохи не в обиде на Марину. Она дает им всю душу и тепло. Но примят ли они это! Время покажет! Как проповедует Пауло Коэльо: «Не стоит бежать от собственной судьбы – все-равно не уйдешь».
Внук Денис Марины уже взрослый по меркам лет, в котором он проживает. Ему 16. Размер обуви – 41. Одежды – 52. Выше ее и своего отца. Что тут удивительного: живет в богатой стране, где всё делается для того, чтобы дети не нуждались ни в чем.
Дениса забирает с интерната ее сын Бруно, то есть его отец один раз в месяц. Больше стала брать Дениса мать Алла. Та стала подрабатывать и брать сына к себе. Марина думала, что она изменилась и собралась к ней в гости, чтобы отдать альбомы, как рос ее сын, ботинки из чистой кожи, книги, которые она издала для внука по его желанию и стремлению написать свою книгу «Weltkennzeichen» и для этого он ходил по улицам и фотографировал номера машин. Пока его не обругал и не пригрозил один владелец авто. Сразу у него испортилось настроение и желание что-то творить.
Марина предложила ему покопаться в интернете. Там можно найти интересные вещи. Что он и сделал. Ома Марина для него оформила обложку и скорректировала все страницы с написанным текстом и приложенными картинками. Послала издавать с ISBN. Вот теперь готовы! Можно похвалиться его матери о ее сыне!
Добавила тортик к чаю, фрукты и соки. Взяла с собой извещение о бесплатном проезде внука от школы до дома, что возможно в Германии для детей с умственными отклонениями. С радостью пошла пешком к Алле и внуку, представляя, как будет мирно общаться с ними.
Но радость сразу прошла. Когда Алла открыла дверь на ее звонки, и, увидев Марину, сказала с ненавистью: «О, Господи!», и закрыла дверь перед ее носом. Марина только успела сказать: «Помоги!» Как будто получила плевок в лицо, так разгорелись щеки от отчаяния...
Она решила оставить сумки перед дверью и уйти. Но тут снова открылась дверь и вышел внук Денис. Он радостно поцеловал бабулю, взял сумки и пожелал ей всего доброго! Она ответила ему, что любит его, и он вошел в квартиру и запер дверь. Марина пошла домой, с разорванной душой. Готова была разрыдаться, в горле давил комок слез. Так дошла домой. А почему Алла должна ее встречать радушно? Уже столько воды утекло... Зачем она лезет в чужую жизнь? Еще много вопросов задавала она сама себе, потом решила: хватит себя изводить неуважением людей к ней. Отнесла, что принадлежит по праву ее внуку, и ладно. Не будет больше и вспоминать... Она свое отдала, а ей даст Бог!
И Марина успокоилась... Она заверила себя, что нужно определить пять вещей, которые нужно прекратить прямо сейчас: пытаться угождать всем; бояться перемен; жить в прошлом; опускать нос и накручивать себя. Узнали друг друга поближе и послали друг друга подальше...


Прошло три месяца после совместного празднования дня рождения, когда умерла мама. Перед смертью мамы сорока сидела на перилах балкона Марины и смотрела в окно. Марина, увидев птицу сразу подумала, это, наверное, к какой-то вести. Мама была всегда жизнерадостна. Даже если на что-нибудь жаловалась, плакала, или лицо ее было искажено в злобе, то по-приходе каких-то ни было людей, она тут же мгновенно менялась и источала само совершенство: радость, жизнелюбие и улыбку. Но что делать, если она не любила своих детей... Такой она была и запомнилась всем.
Так и муж Марины, давно почивший на этом свете, издевался над своей семьей, был жестоким и деспотичным а как только появлялись люди, так становился доброжелательным, заботливым, что даже близкие не верили, что он какой-то варвар. Но как закрывалась дверь за ним, тут же превращался в демона. Раздвоенные личности! Семья о них одного мнения, а у людей складывается впечатление, что они – ангелы Божии, и удивляются, почему о них такое плохое мнение домашних.
Мама в последние дни дышала храпом. Лена забеспокоилась и побежала к врачу выписать таблетки от воспаления легких. Она не знала, что умирающий человек всегда так заканчивает жизнь. Марина знала, потому что работала в доме престарелых. Там иногда некоторые люди по 2-3 дня храпели. Марина спрашивала ухаживающий персонал, не нужно ли вызвать скорую?
- Это они готовятся к смерти! – спокойно ответили те.
Мама умерла на третий день. Ее сердце остановилось, хотя датчик, который был приклеплен к сердцу, показывал, что все еще борется за ее жизнь. Приехали скорая и полиция, установить факт смерти. Потом увезли ее в морг на определение смерти. Позже привезли ее на кладбище в помещение, где можно лежать даже неделю. Ей сделали макияж, и она была похожа на ангела. Только в местах где находятся зубы, образовалась впадина. Марина спросила Елену:
- Наверное, вы забыли ей зубы вставить?
- Точно. Я забыла совсем про зубы. Надо положить ей в карман в гроб, чтобы она их не искала...
Там она лежала несколько дней, потому что были праздники. Но всем желающим разрешалось ходить к ней с утра до обеда.

Похороны организовали Елена с Михаилом. Взяли  мамину записную книжку и по телефонам всем сообщили о смерти, и пригласили отдать последнюю честь усопшей. На похороны приехали все: родные и близкие, друзья и знакомые, русскоговорящие и чистые немцы, чтобы отдать последнюю дань покойнице Элизабет. Была пасмурная погода. Настроение тоже было пасмурное. Пастор произвела отпевание и разрешила подойти каждому, кинуть комок земли на ее гроб и проститься.
Марина по-христиански перекрестила три раза гроб и отошла в мучительной нервной спазме в горле.  Бруно стоял рядом и успокаивал ее. Было неловко и она попыталась расслабить и снять напряжение мышц горла. Лиза смотрела на нее осуждающе, другие старались ей помочь. Наконец, Марина успокоилась. Положив цветы, все пошли к воротам на выход. Теперь надо всем вместе сесть за стол и помянуть. Медленно зашли в зал для принятия пищи и расселись по местам.
Марина не снимала с себя черный платок с головы и поэтому выглядела как черная ворона. В Германии не принято покрывать голову платком. Но по-христиански положено это делать.
Лиза встала в середину между рядами и сказала свое заключительное слово:
- Умер один мужчина...
Все испуганно оглянулись: «Как, еще один умер?»
Она продолжала:
- Умер и предстал перед Господом на суд. Он заключил: «Ты отправишься в ад!» «Как так! Я ведь причащался, исповедевался, посещал все служения..?» Так и мама. Все она выполнила за свою жизнь!
И закончила:
- Спасибо Елене, что она ухаживала за мамой в последние дни. Я жалею что мама умерла! У меня даже сердце болит за нее!
Марина ничего не поняла и отвернулась к обеденному столу. Неожиданно вскинулась со своего места Клавдия, выпучив воспаленные глаза:
- Что ты такое говоришь! А я не ухаживала за ней, когда Елена уезжала в отпуск? А Марина не помогала им, что ли?
Лиза тихо, расстроившись проговорила: «Я просто от волнения забыла то, что говорила...»
Было страшно от этой сцены. Не знаешь когда кто что выкинет... У всех поломанные нервы...

Марина села против сестер с подругами Ларисой и Валентиной. Валя спекла вкусный пирог. Всем раздали по тарелке гуляша. Марине было как-то страшно есть мясо на похоронах, но не хотела выделяться.
За столом напротив сидела Клавдия, а на коленях устроился ее младший внук – чудный херувимчик. Звали его Самуэль. Ему было три с половиной года. Казалось, он еще ничего не понимал во взаимоотношениях людей. Но повел себя как-то странно. Марина улыбаясь, наблюдала за ним, как он пил воду из стакана. Вдруг он посмотрел на Марину и закатил глаза. Он ненавидящим взглядом прошептал: «Пошла ты...» Марина спросила его: «Что ты сказал?» Он отвернулся.
Да, воспитание детей оставляет желать лучшего. Вдруг он поперхнулся и прокусил стакан. Осколки посыпались на пол. Клавдия стала выковыривать пальцем осколки стекла из его рта. Но, слава Богу, ничего не произошло...

Как таинственно и непостижимо для ума происходит соединение души с телом в утробе матери, так равно таинственно бывает разделение души от тела. Заповедано Богом, чтобы всякий человек был готов каждый час к смерти. Повелевая быть готовым к смерти, Дух Святой открывает обстоятельства, при которых совершается переход в жизнь загробную как для праведника, так и для грешника. Смерть праведника красна, а грешника – люта.
По учению нашей Православной церкви, «смерть есть отделение души от тела», после чего душа остается одна с собою, а тело предается земле и там разлагается на составные части. Это последняя участь на земле – смерть, о которой Священное Писание свидетельствует так: «И возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, который дал его» (Еккл. 12:7).
Закон смерти – общий для всего человечества. «Человекам положено однажды умереть» (Евр. 9: 17).  Смерть приходит к человеку тогда, когда он достиг предела жизни, какой предопределен ему праведным судом Божьим для совершения дела, ему предназначенного. Это предел, в котором предусмотренно всё, что полезно человеку. Следовательно, смерть полезна человеку. Нам стоит благодарить за всё промыслителя - Бога!
Можно спросить у Всевышнего, для чего умирают люди в молодости, а другие живут до самой старости? И мы услышим ответ Господа: «Это суд Божий, и вам нет пользы испытывать их». Чему же после того ужасаться, когда во всем воля Божья, а мы дети Господни? Мы не готовились к рождению на земле и ничего не помним о нашем первом состоянии. Будем же теперь готовится ко второму рождению, в загробную жизнь и вечную...
А всем людям, живущим на земле, Господь наш Иисус Христос предупредил Своих последователей христиан, что жизнь на земле исполнится скорби. Следовательно, смерть полагает для истинных христиан -  конец скорбям, а потому встречать ее надо с радостью и смирением, как умер Сам Иисус Христос. Смерть всех и каждого из верующих заключается в смерти Господа Иисуса Христа, даровавшего нам Своим воскресением жизнь блаженную, вечную.
Смерть представляется знамением Божественной любви, по которй души их отходят от земной печальной жизни, полной зла, в царство любви, жизни, света и блаженства, куда так часто возносился их дух.
«Четыре добродетели очищают душу: молчаливость, соблюдение заповедей, нищета и смиренномудрие. Четыре добродетели ограждают душу и избывляют ее от смущения врагов: милосердие, безгневие, долготерпение и забвение обид. Четыре вещи помрачают нашу душу: ненависть к ближнему, уничижение других, зависть и ропот» (Прп. Авва Исаия).
«Лукавая душа, когда льстят ей, превозносится, а когда оскорбляют его, приходит в неистовство. А добрая душа и лести не радуется, и на оскорбление не негодует. Когда душа здорова, тогда и тело имеет крепость для благих трудов. А если душа потерялась в сверных помыслах, то и тело по необходимости растлится пороком» (Прп. Ефрем Сирин).
«...Немощи тела исцеляются искусством врачей, а больную душу немедленно излечивают Христовы изречения» (Свт. Иоанн Златоуст)
Как и бедные унаследуют жизнь и сподобятся блаженной кончины, но и богатые, если они будут нищие духом, смиренномудренны. Как и богатые, так и бедные идут в ад и имеют смерть лютую, если не несут своего креста с великодушным терпением. Итак, готовтесь к смерти на всякий час!
Все молятся и надеются на обещание Господа: «Просите и дастся вам, ибо Я не хочу смерти грешника, за которого пострадал, пролил свою кровь и которому теперь дарую жизнь... только веруй! Я жизнь!» (Ин. 11:25)

Марина, прочитав заветы, сразу успокоилась. Как  суждено, так и будем жить! А когда умер ее отец, ей никто не сказал таких добрых слов. Тогда еще не было Библии и никто не мог успокоить душу... Поэтому и была у нее жуткая депрессия, которая длилась три года...
Надо всем выполнять наказы эти, чтобы не забывать родных и близких, ушедших в мир иной:
«Помяните их в день рождения!
Помяните их в день кончины!
Помяните их в день ангела, люди!
Помяните без всякой причины.
Вы в молитве их помяните,
За покой души свечку поставьте.
Прилетят они ангелом светлым,
И шепнут вам на ушко: «Спасибо!»
Тяжело им в разлуке с родными,
Неожиданно так все случилось.
Не готовы они были к смерти, поймите.
Я прошу вас, их помяните!
Они навеки расстались со всеми,
Улетели в далекие дали.
Вы молитвы почаще читайте,
Вспоминайте их без печали!
Вспоминайте их часто-часто.
Чтобы в сердце остались навечно...
Они, взирая сверху на живых,
Нам из другого мира улыбнутся.
Как будто нам передадут привет,
Попросят тихо Богу помолиться...
Мы знаем, что у Бога – мертвых нет!
Все живы! И душа – она как птица...»

И как бы в ответ другой призыв для живущих на Земле:
 «Не надо копить на свое погребенье,
На пенсию выйдя. Живите сейчас!
Земле предадут все тела, без сомненья.
Так будьте спокойны: зароют и нас.
Душа улетит. Здесь останется тело.
Пустому ему все-равно где лежать.
Душе уже тоже нет дела до тела...
Не надо при жизни себя ущемлять.
Живите сейчас. Не ходите в обносках:
От них веет затхлым болотом и мхом.
Создайте свой имидж. Пусть скромный, неброский,
Советуясь с возрастом и кошельком.
Живите сейчас. О дне завтрашнем думайте,
Пусть будет планов у вас громадье.
Бурлите, как можете, в жизненном омуте –
Ничто не изменит ведь наше нытье.
Живите сейчас – другой жизни не будет.
Что ждет за чертой, мы не знаем пока.
Такими, как есть, мы запомнимся людям,
Уйдя после смерти за грань в облака».

Елена утвердила план становления памятника на могилу матери, только весной, когда земля уже осядет. До этого времени Марина решила поставить деревянный лакированный крест с табличкой имени и фамилии ее матери, и срок ее жизни. Заказала по интернету, и уже через неделю пришел пакет с крестом. Марина с сыном установили его на могиле, поставили цветы и ангелочка с зажженой свечкой. Ее соседка тоже ходила к своим на могилки. Как-то им встретилась соседка Фрау Фрида. Она сказала, чтобы дорогое не ложили, а то здесь воруют. Она спросила, сколько маме было лет? Марина сказала: - 93. Она, улыбаясь, попросила рецепт ее долгожительства, а то у нее, вся родня умирает кто в 65, кто в 68, кто в 69 лет.

Елена передала все сестрам скопированные письма, которые перед смертью мама написала прощальное письмо, как бы оправдываясь перед детьми за всю свою прошлую жизнь:
«Дорогие дочери! Я во всем виновата в вашей жизни. У вас не было ни одного радостного дня, вы все выходили замуж без любви. Я так плохо воспитала вас. Вы правы: я была плохой матерью. Прошу вас: простите меня!
Папа любил не всех одинаково. А я от расстройства не могла вам дать материнскую любовь. Я была одинока на севере. Не с кем было поговорить, посоветоваться.
Я так жалею, что не послушалась свою маму. Она говорила мне, что ему уже тридцать лет и он уже всех женщин перебрал. Я ее не послушала. На Севере были ребята неженатые и предлагали мне выйти за них замуж. Говорили, что плохо будешь жить с ним.
Приехали в южный Казахстан, муж там нашел любовницу Алевтину. Мое терпение лопнуло. И это все на вас отразилось. Простите меня! Простите меня за все страдания, которые я вам сделала. Я написала прощальное письмо своей матери и хотела под поезд броситься. Папа испугался за меня. Он ласкал меня и просил прощение. Сказал, что вообще не хотел детей. Потому что, когда ему было семнадцать лет, он с молодой девчонкой переспал, и у нее родился сын. Она подала в суд на него, но пока назначили суд, мальчик заболел и умер. И с того раза он ненавидел детей.
Извините, не хочу оправдываться и всю вину на папу сваливать. За то что я вас обидела, буду перед Богом отвечать. Прошу прощения! Мама».
Марина прочитала и поразмыслила: «Не стоит беспокоиться, мама, о нас. Все мы грешные. Всем Бог – Судья!»

Глава 53

Был у Марины проездом на своей машине муж Эвальд ее кузины Марии. Он чистый немец, поэтому ей пришлось общаться с ним только по-немецки. Правда больше говорил он. Он привез некоторые вещи от брата кузины. Марина подарила свои им к наступающему Новому году. Как раз она купила подарки всем на Рождество.
Марина больше ухаживала за ним: готовила еду, подавала ему на стол, постелила чистую постель и пыталась угодить ему во всем, чтобы не сказали потом, что плохо встретила и проводила гостя. Он ей повторял:
 - Чего ты так меня обхаживаешь, как моя мама. Она все время спрашивает: «Ты не голоден?»
Он мне показался маленьким и щуплым, хотя с животиком. Нос расплылся на все лицо, глаза мелкие и добродушные. Марина старалась ему говорить реальные вещи, чтобы его заинтересовать.
Недоверчивый взгляд смутил ее. Ее охватила дрожь от волнения. Она высказала все, что было правдой. Его невольно заинтересовало это. Наконец, ей удалось целиком завладеть его внимание. Он спокойно сказал:
- Спокойно, не трещи как сорока, как ты обычно делаешь, когда нервничаешь.
Эвальд рассказывал о своем житье-бытье и был очень зол на сегодняшнюю молодежь. Когда Марина рассказала ему, что очень переживает за будущее детей и внуков, так как от Германии ничего не осталось, все в руках преступных дальневосточных кланов, он отозвался:
- Ты опять беспокоишься за детей и внуков. Мы всю жизнь пахали за пфениги, а молодежи подавай всё и сразу. Они обнаглели. Не хотят работать, только давай им дома, деньги, путешествия. Вот моя сестра недавно умерла от рака. Всю жизнь работала. Пенсию получала всего два года и умерла. Несправедливо!
Он продолжал через некоторое время:
- Вот моя жена принимает много таблеток, а я уверен, что много их нельзя принимать, это только яд. Лучше пить вино и быть здоровым. Вот я принимаю утром таблетку от давления, а потом целый день пью вино или пиво.
Марина улыбнулась, вспомнила, как они в годы коммунизма лечились только одной уриной.

Недавно Марине поведал кузен Отто – брат Марии, что они злы на поведение Клавдии, так как она родила дочь от мужа их снохи, а мать даже прокляла перед смертью. Такова судьба, хотела ему сказать Марина, но промолчала.
Марина поделилась с ним, что сестры говорят, что она плохая – в семье не без урода. Он ответил ей с сарказмом:
- Обо мне я тоже много негатива слыхал, так же и от Отто. Твои сестры и брат моей жены слушают только себя и считают себя правыми. А я всё пропускаю мимо ушей и тебе советую. Ты ничем не хуже их. Даже лучше. А грязь у любого можно найти... Много друзей быть не может.
- Вы правы!
Потом смотрели телевизор. Марина переживала по каждому пустяку, показанному по телевизору. А он говорил, что это всё картинки. Думать и чувствовать по-русски, а жить по-немецки – иммитация за границей.
- У тебя манера за всё переживать. Надо меньше думать, больше быть среди людей.
- Я устаю от людей...

Мария в свою очередь звонила мужу несколько раз подряд. Он отвечал ей:
- Все нормально, мое солнышко!
Вдруг он вскочил и попросил разрешения сходить в ближайший магазин. Быстро вернулся и принес три бутылки пива и чекушку вина. Сел и стал пить бутылку за бутылкой. К восьми часам вечера он уже был никакой. Марина открыла окно, хотя было холодно, но всё же душно. Она привыкла всю ночь в любую погоду спать с открытым окном. Ей всегда не хватало свежего воздуха.
- Давай пойдем спать. Тебе ведь завтра далеко ехать, - предложила ему Марина, глядя на его замученное лицо.
Он ответил ей:
- Я сплю всего лишь пять часов. Если ляжу сейчас, то в два часа буду лежать с открытыми глазами.
Через час он уже спал на кровати, похрапывая и сглатывая слюни. Марина попыталась на своей кровати крепко уснуть, ведь он уже через пять часов встанет на ноги. Она накрыла голову подушкой, чтобы не слышать его храп и сопение.
Через пять часов Марина проснулась, и не спала до утра. Приготовила завтрак, поиграла с котом, а он все никак не просыпался. В восемь утра он проснулся и сказал:
- Ох, как хорошо я у тебя выспался. Такая была мягкая кровать и свежий воздух.
Эвальд вскочил с кровати и подошел к своей сумке, чтобы взять полотенце. На нем были, похожие на женские, панталоны, спущенные вниз. Видна была детская пухлая попа, как показалась Марине.  Он пошел в туалет умываться.
Марина с улыбкой посмотрела на Эвальда, хотя была выжатая как лимон после замученной ночи. Она, конечно, не выспалась и ждала с нервной дрожью отправления его домой. Он поел, взял подарки и термозок для перекуса и, наконец, отправился к себе домой. Тяжело ей уже принимать гостей и угождать им.

После смерти мамы, говорят, что сестры и братья сближаются, прощают все обиды, потому что уже нечего делить, но у сестер осталось ощущение превосходства над другими, а это не дает человеку нормально жить...
Елена всем говорила, чтобы извинились перед друг другом, и начали жить дружно. Понятно, что извинение будет у Клавдии как кость в горле. Она вскольз сказала кузине: «Прости, я вела себя неподобающе, когда на твои звонки по телефону отвечала – мне некогда». Люди готовы простить всем поступок, если человек исправляет его. Но как сложно удалить кость в горле, когда черствая душа не согласна с этим.
Елена тоже сказала всем: «Извините меня!», и успокоилась. Значит сестры должны жить дружно и все забыть...
«А то что раны у меня на сердце, которые нельзя залечить?.. – про себя высказалась Марина. - А то что я инвалид и никто до сих пор не спросит даже – как у тебя здоровье, как ты себя чувствуешь?» Как все просто – извини, и все - у тебя нет никаких грехов и ты можешь жить и спать спокойно... «Не тот умен, кто вовремя прощение просит, а тот, кто поведением своим обиды не наносит...» Очевидно, обиду трудно преодолеть и надо снова установить прохладные отношения типа «постараюсь не обращать на них внимания?» Но обид нет. Просто сделаны выводы. Жаль, что в памяти нет функции «удалить». И все же: подавая руку помощи, надо не забывать увернуться от пинка благодарности.

Сестры прожили свою жизнь, осталось только подвести итоги. Клавдии уже семьдесят лет. Ее высокомерие, спесь и снобизм переродилась в понятие – как не проспать и не прожечь свою оставшуюся жизнь.
Одиночество, заковывание себя в плену ничего ей не дали, только безмерное отчаяние. Это просто невыносимо... Пора укротить свой нрав и неприятные мысли о всех и каждом и научиться радоваться каждому дню. Надо бы подключить силу подсознания. Надо научиться жить, хоть бы и осталось последние дни, начать сначала... Как сказала Ольга Аросева: «Не жалейте о том, что стареете, многим в этом было отказано... Жизнь дается всем, а старость избранным».
У сестры Лизы не более проблематична жизнь. Всю жизнь она считала себя умной и достойной. Всегда при всех корила своего мужа, была недовольна окружающими. Услыхала как-то от своей сестры, что она была дурой, и это звучит обидно. Звучит пародоксально, но толко признающие собственную глупость, действительно умны. Но до конца признавать это мешает ей гордость. Обида на всех гложет душу, но надо задуматься над этим. Результаты не заставят себя ждать...
Сестра Елена добилась всего, чего хотела. Большая заслуга в тотальном подчинении ее мужа Михаила. Он все делает по ее указке: построил два двухэтажных дома, обеспечил им достойную старость. Дочь была замужем, у них родился сын. Они заняли один дом. Во втором жили Елена с мужем. Единственное, сын оставался камнем преткновения. Он по-прежнему страдал от зависимости, был на грани отчаяния от психического состояния. Но если не обращать на него внимания, то все кажется идеальным. Они не посещали секту, пока ухаживали за матерью. Когда она умерла, немецкая кирхе достойно ее похоронили, а не секта. Но раны на сердце, когда они навязывали секту всем окружающим, еще долго будут заживать в сердцах осужденных. Слава Богу, что они отреклись от духовного каннибализма. Но кто знает, куда жизнь дальше их поведет...
А как изменилась жизнь у Марины после шестидесяти?.. Дети стали самостоятельными, уже оба женились. Правда старший увлекся выпиской с Е-Вау вещей военных лет. Марина вталкивала ему, что пора забыть ужасное прошлое и жить сегодняшним днем. Не собирать микробы со всей Германии. Но он зациклился на своем умозаключении: надо спасать Германию от преступных дальневосточных кланов.
- Оставь это вверху стоящим политикам. Бог рассудит всё! Займись поиском хорошей работы и своей семьей! - повторяла его мать. Но он, как одержимый, никого не слушал...
Младший сын еще более удалился от матери. Они не едят, когда приходят к матери, наверное, брезгуют котика, так как жена его сказала, что не любит животных...
Марину только радует кот Микки и внук Денис. Они как Ангелы во плоти: любвеобильны, добры, искреннены, нежные. Кот стал мало кушать, и Марина ждала худшей доли для него, так как ему уже пятнадцать лет, но надеялась на лучшее. Внук всегда благодарно проводил время у бабули. Они вместе посещают базары, сидят в кафе и едят сладкие булочки с кофе. Все-таки какая-то хоть мелкая радость.
У Марины всё еще появляются страхи, тревоги и психические атаки. Но немножко ослабло это состояние. Она начала себе говорить: «Я в порядке! Всё у меня хорошо!» Это не просто установка, а стиль жизни и этому нужно следовать всю оставшуюся жизнь.
Может со временем она не будет сталкиваться с проблемами: гиперчувствительна и эмоциональна. Это искусство - любить себя! Но это так сложно! У нее всегда стоит в жизни вопрос: почему люди оценивают риски, живя в самое безопасное время? Наверное, это отголосок ее небезопасной молодости.

У Марины неприкаянная жизнь! Она привыкла жить в постоянном ожидании опасности. Она написала завещание на русском и немецком языках. На немецкий язык перевел ей ее друг и предупредил, что если напечатан на компьютере, то надо заверить у адвоката, а если от руки, то можно и так. Для немцев, главное, подлинный почерк. Она написала так:

                Завещание
                «Дорогие родные!
В случае моей смерти не переживайте. Я прожила хоть и горькую жизнь, на все-таки увидела внуков и снох, и помогла вырастить внука Дениса. Спасибо Господу Богу! Он мне всегда помогал, всегда были рядом Ангелы-хранители. Это подтверждает мои встречи с Ним, о которых я писала в своих книгах. Я как то спросила у Него: «Почему люди так много страдают?» На что Он ответил: «Жизнь есть жизнь!» И действительно, как в Евангелии сказано: «Главное, чтобы душу не продать дьяволу, а тело – есть временная оболочка».
Я люблю вас, мои дорогие сыночки, люблю своих прекрасных внуков, потому что это продолжение меня; люблю своих милых снох, так как они заменили меня и живут рядом с моими сыновьями.
Я каждый день молюсь, чтобы у вас все было хорошо. И после смерти буду просить Господа, чтобы простил все грехи ваши, помиловал и благословил вас всех. Если я что-то неправильно сделала или обидела вас чем-то, простите меня! Я много рисовала, делала выставки, писала книги, и это для того, чтобы вы гордились мною. Я знаю, я не очень идеальная мать, но я старалась все делать для вас. Я всегда хотела уберечь вас от беды.
А если вы не уживаетесь с женами или мужьями, то разведитесь, но помогайте растить деток. Это лучше, чем терпеть насилие, ненависть и ложь – это приводит только к разложению личности. Верно сказано: «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало».
Не держитесь за карьеру, а лучше учитесь правильно жить. Любите своих детей безусловно – не балуйте, но и не наказывайте по любому поводу. Старайтесь быть с ними друзьями, тогда будете доверять друг другу. Бить никогда не бейте, не травмируйте душу детей.
Когда я умру, закажите самый дешевый гроб или просто на досках и пусть меня сожгут в камере. Баночку с прахом закопайте там где хоронят в общей могиле «Urnen Gemeinschaftsgrab». Деньги на похороны обязаны выплатить в размере 5 000 евро страховка W;rttembergische. Потом не надо будет ходить и убирать могилку. У вас и так много дел. Потом попейте кофе с пирогом и всё. Поминайте меня два раза в год: на день рождения и в день смерти. Это необязательно, но так положено, чтобы мы встретились Там.
В маминой могилке не надо мой прах закапывать. Мама никогда не хотела, чтобы ей кто-то мешал.
Не наедайтесь, но и кушайте, чтобы быть здоровыми и сильными, а не бледными. Не бойтесь смерти. Это не последняя наша жизнь. Главное, прожить свою жизнь, не делая зла людям. Побольше добрых дел. Имейте любимую профессию, хотя бы дворником, главное, чтобы она нравилась. Любите животных, они дарят ответную истинную любовь и тепло, которых не дождешься от людей.
Жизнь – это испытания длиною в жизнь! Благослови вас всех Господь! Мама Марина»

Вот и осень наступила в жизни Марины. Что еще сказать? Правильно - то сказала когда-то бабушка-ясновидящая, когда Марине было двадцать лет:
- Многое ты переживешь. Все тебя будут ненавидеть, измываться, пользоваться твоей невинностью, и тебя растопчут сапогом все твои родные, как на только что распустившийся цветок. Но ты не отчаивайся! Бог всем Судья! И Ему решать: быть или не быть...
Все их поколение жило в девяностых годах, после развала Советского Союза, когда в стране была разруха, людям приходилось выживать. В одночасье не только обесценились идеалы советского человека, но и рухнул мир, в котором выросли несколько поколений советских граждан.
Привычных условий для жизни больше не было. Не было денег, еды, многие потеряли работу. И советские люди пытались как-то выжить в эпоху перемен. Им было не до детей, потому что каждый день нужно было что-то зарабатывать, чтобы прокормить семью. Дети сами росли и выживали кто как мог. Целое поколение детей выросло без родительской теплоты и заботы, с дистанцированными папами и озабоченными-тревожными мамами. Вместо любви и ласки на этих детей постоянно сваливались упреки и обвинения.
Сегодня это поколение со сломанными судьбами до сих пор чувствуют себя детьми, которые хотят доказать, что не такие уж они плохие. Они стремятся доказать право на любовь и заслужить уважение своими делами и результатами. Они зачастую боятся совершить ошибку и сделать что-то не так. Они привыкли, что их хвалят за «пятерки» и ругают за «двойки». Это люди, требующие любви и внимания, которых в детстве им так не хватало. Они всегда конкурируют за любовь и внимание.
Эта повесть о четырех сестрах, которые росли в выше описанных условиях и всю жизнь конкурировали друг с другом – кто лучше. Казалось бы, после смерти матери они должны сплотиться друг с другом, но война продолжалась...

Марина пошла к Елене передать конфеты от кузины Марии, которые она купила в Люксембурге, когда ездили заправлять машину, так как там бензин дешевле чем в Германии, на день рождения мамы, чтобы помянуть ее. И сразу она хотела отдать Родословную по отцовской и материнской линии, которые делала целых три месяца.
Ее сын предупреждал:
- Не посылай ты сестрам ничего, и даже не общайся с ними. А то они опять начнут предьявлять свои требования, без этого они не могут. Опять наживешь врагов...
Действительно, сестры скрупулезно проштудировали документы, нашли неточности и заявили, чтобы я переделала... Марина спокойно ответила:
- Я много работала над родословной. Конечно, есть какие-то неточности, ведь я не могу всех запомнить. Сделайте свою, я буду очень рада!
А сама подумала: «Может меня это устраивает, чтобы были родные недовольны моей деятельностью? Но я показываю, что еще не уложена в гроб, а занимаюсь полезными делами. Тоскливо жить, когда все гладко и спокойно. Жизнь меня научила ставить цель перед собой и выполнять, чего бы это не стоило...»

Елена встретила ее дружелюбно и хотела отказаться от конфет, говоря при этом, что они давно не едят сладкое. Марина настояла на том чтобы она взяла эти конфеты, потому что они от кузины, а там пусть делают что хотят. Она согласилась принять их. Потом разговор пошел о прививках. Она уверяла Марину, чтобы не делала от коронавируса. И стала рассказывать, что правительство специально хотят всадить чип, чтобы следить за поведением человека и это серьезно опасно...
Марина отвечала однократно, что за эту фальшивую информацию наказывают тюремным сроком. Но она не слушала ее бред и настаивала на том, что приближается конец света. Апокалипс уже близок, по уверениям Елены, и поэтому надо обязательно закупиться впрок. Третья мировая война уже не за горами... Дьявол нас берет за горло и чтобы выжить, надо подготовиться к плохим временам...
- Ванга сказала, что третьей мировой войны не будет, - вставила свое слово с удивлением Марина.
- Я не верю в Вангу!
- А я верю! Она и про коронавирус первая сказала, что это будет и все люди будут сходить с ума: закупаться, прятаться, кончать жизнь самоубийством, лечиться от нервов. Надо меньше слушать новости и ходить в секту, где проповедуют дьявола... Лучше с утра помолись Богу и займись своей семьей. «А смерть придет, умирать будем...»
Она недоверчиво посмотрела на Марину, мол «опять делаешь все по-своему, не слушаешь меня»... А Марина добавила:
- Иисус Христос пошел на крест, чтобы нас освободить от дьявола, а ты все рекламируешь его...
- Иисус распялся, чтобы нас спасти от грехов и чтобы мы покаялись... Надо читать Библию...
- Надо не только читать, но и понимать ее... Люди - они как книги: буквы одни и те же, но содержание разное....
Лицо Елены все перекосило и пошло красными пятнами. Оно было и без того все в красных пятнышках и шелушилось от косметики, которую она накладывала всю свою жизнь, чтобы казаться милее и красивее. И это ей удавалось. Она была похожа на фарфоровую куклу. Но теперь без краски и макияжа лицо ее выглядело пожухлым и обрюзгшим. Видно аллергия дает о себе знать... Марина никогда не занималась макияжем, только чуток подводила ресницы карандашом. Но все же морщины оставили на лице свой след...
Елена все рекламирует дьявола во плоти, потому что также ходит на собрания в секту. Везде и в каждом ей мерещатся дьяволы, которые ей хотят сделать плохо. Марину при этом захватывают эмоции: удивления, сомнения и даже страх. Откуда она берет все это? Откуда такие ужасные убеждения? Казалось бы, она всего добилась в своей жизни: достаток, здоровье и полную семейную жизнь... Но зачем же при этом, всем говорить, что всем руководит сатана? Куда это приведет в дальнейшем?! Зачем она рассказывает такие вещи, как будто она сама живет под влиянием дьявола? Главное, войны нет, и это уже хорошо! По крайней мере, лучше чем жили они раньше...
Елена продолжала:
- Ожидается великий голод. И я тебе советую, купить пока не поздно, продукты на десять лет вперед. Коробку с макаронами, много рисовой крупы, консервы... Я, например, даже закупилась на тысячу евро в магазине Амстердама продукты в тюбиках для космонавтов, которые хранятся тридцать лет...
- Если и случится голод, как ты говоришь, то я, например, пойду в поле, нарву крапивы и сварю борщ...
- Тогда не будет никакой крапивы, все бросятся собирать ее...
Марина пошла домой, уверенная в том, что эти мысли вложила секта, иначе не может быть...

Позже Елена позвонила Марине и сказала, что она неправильно написала некоторые даты рождения. Надо срочно исправить и принести ей. Не попросила, а заявила...
Она ей ответила:
- Конечно, я не могу все помнить - кто когда родился, но это легко исправить. Возьми белый маркер и закрась то, что надо изменить, потом напиши, что хочешь. Исправь еще одну мою ошибку в родословной на первой странице: «жили в Польше», слово Польша закрась маркером. Мне это сказал Виталий, что наши предки были из западной Пруссии, а потом ехали через Польшу на Украину. Я и написала «Польша», но это оказалось не правильно. Надо тоже маркером это слово удалить. А лучше будет, если ты выбросишь мою работу и забудешь о ней... И не надо говорить, что во всём и во всех видишь дьявола. Прямо страшно с тобой связываться. Как будто живешь рядом с ним... Поэтому у вас нет хороших друзей, да и родные вам все поперек горла. Ни доброй улыбки, ни теплых слов, ни сострадания... Как так можно жить, я не пойму... И теперь я чувствую вину перед мамой. Когда она была у меня, она просила каждый день, чтобы остаться жить со мной. Не хотела к тебе идти жить. Я бы и согласилась, если бы была здоровой. Но все-равно, я чувствую вину перед ней... И мне всех жалко, все злые, потому что несчастные... Единственное меня успокаивает, что Иисуса Христа тоже все ненавидели, плевали и издевались. А Он из любви к нам пошел на крест, взял на Себя грехи наши и скинул дьявола с земли, то есть ненависть друг к другу. Иисус мне близок по духу. Я тоже прощаю всех, глядя у креста на Него снизу вверх: «Он терпел и нам велел!» и всегда молюсь за родных и близких: «Прости нас, ибо не знаем что творим!» Я тебе говорю это по-дружески, ничего личного. Но если ты будешь под микроскопом искать то, что я сказала что-то не так – это твое дело. Я говорю всегда только правду. Я не впадаю в мелочи, а говорю так как чувствую. Ты говоришь, пора забыть об этом, но сами продолжаете вести себя так, как будто вы идеальны. А все люди одинаковы. Но за что вы меня презираете, это вопрос который меня интересует... Если не хочешь говорить, не надо, я и так знаю....
- О, сколько антимоний... Я говорю тебе реальные вещи, а ты делай так как хочешь...
- Ты из любого пустяка способна раздуть проблему, которая сведет любого с ума! Можешь как угодно всем твердить о наступлении голода и конца света, но я останусь при своем мнении. У меня и так хватает дел без того, чтобы еще создавать панику.
Марина чувствовала себя так, словно кто-то дергает ее за нитки, заставляя двигаться. Как с ней случился инсульт, ее не раз посещали мысли, что она наполовину умерла, и не было никакого желания с кем-то бороться психически и физически. Она только хотела спокойствия и умиротворения... Она и так старалась угодить ей, избежать досадных недоразумений, которые так легко возникали между ними, что изо всех сил она старалась  ни единым лишним словом не давать повода к ссоре. А получалось всё наоборот... К Елене, Марина считала, надо подходить как к бочке с порохом...
В следующий раз, когда они встретились, Елена стала вновь вещать и учить жизни. Опять среди них царила сверхнервозная обстановка. Марина не понимала, как можно смаковать такие ужасные подробности, но все же попыталась вразумить ее:
- В истории Евангелии я узнала, что все кто страдает, тот ближе к Господу Богу, тот любит Его. Вот к примеру, Петр, хотя и отказался сначала от Иисуса Христа, потом честно признался в братской любви. И за это позже его так же распяли, но кверх ногами. Он сильно пострадал, но теперь находится у Господа Бога.
- Ты правду говоришь? Я что-то такого не слыхала...
Надо читать не только Священное писание, но и историю происхождения времен Иисуса Христа. Есть еще, наверное, и придуманные людьми истории. По легендам Библии люди стали себе давать оправдательные суждения своим прегрешениям, - улыбнулась ..., - Например, цыгане воруют, а это Иисус дал им добро воровать, потому что, когда Его распинали на кресте, не нашли один гвоздь, который украл один цыган, и вбили Ему в ноги только один гвоздь. Или имеется такое поверье, что сколько человек убьет комаров, столько ему будут прощены его прегрешения, потому что Иисус очень страдал от укусов комаров. Или еще имеется такая легенда: почему у зайцев вместо хвоста – обрубок. Потому что в Великий потоп, заяц были последним, кто попал на борт ковчега, и Ной в нетерпении так быстро закрыл двери, что обрубил ему хвост. А помнишь, такую загадку мы разгадывали всей молодежью? Если поставить рядом Еву и простую девушку рядом, то чем они отличаются? Многие не отгадывают и стесняются, думая что-то плохое... А, оказывается, у Евы нет пупка...
- Ты что-то совсем разошлась... - Елена никогда не теряет самообладания и гордится своим умением скрывать мысли и чувства за маской невозмутимости, -  Смею тебя заверить, что я еще не впала в старческий маразм. И хорошо всю Библию изучила. Я верю только в то, что написано в ней, а не вто что ты выдумываешь...
- Пречистая Дева Мария прожила на земле 68 лет и знаменитая немецкая Мария Требен, которая лечила всех людей целебными травами, тоже прожила 68 лет. И в Библии написано, что людям положено жить 68 лет. Надо читать внимательно и несколько раз...
Наша планета – живой организм. Океан – это ее вровь, а реки – кровеносные сосуды. Люди живут на теле земли и медленно ее пожирают, как паразиты. Земля чувствует это и посылает им в ответ наводнения, землетрясения и и климатические изменения... Поэтому надо не закупать продукты на тридцать лет, а думать о душе своей, быть добрым, честным, заботиться о ближних...

Марина нашла на сайте старшую сестру Клавдию. Посылала ей сообщения... Она читала, но ничего не отвечала, игноррировала... Марине хотелось узнать, чем она живет, о чем думает, но не могла пробить щит отчужденности, который она поставила между ними. Но Марина порой повторяла себе, что дистанция между ними к лучшему, более близкие отношения – опасны. «Интернет, он не сближает. Это скопление одиночества. Мы вроде вместе, но каждый один. Иллюзия общения, иллюзия дружбы, иллюзия жизни...» Так сказал   Я. Вишневский и она ему верит, но как же тогда общаться?..
Тогда Марина послала по почте ей копии родословной мамы и папы. Немного позже пришел ответ, как всегда негативный. Клавдия не поверила, что это она сделала родословную и написала ответ так:
«Работа сделана на совесть, со всеми сопровождающими данными. Сразу видно, что составляли родословную другие, а ты просто дополнила ее фотографиями. Резюме: Родословную по фамилии отца надо переделать, она совершенно не соответствует действительности, и поэтому не представляет никакой ценности ни для нас, ни для наших потомков. Думаю, у тебя сохранилась в компьюьере эта версия. Исправленную с действительными данными я рада получить. Клава».
Марина написала ей:
«На счет родословной... Я всем звонила, узнавала дни рождения у кого какие. Ведь я не могу запомнить все дни рождения, поэтому примерно посчитала и написала. Конечно, не сошлись только у моих сестер. Остальные родственники рассказывали с удовольствием и были только рады. А вы почему-то не хотите со мной общаться. Хоть ты отказалась перед всеми и перед Богом от меня как от сестры и похоронили меня, я все-равно тебе как знакомой, несколько раз звонила, а ты отвечала мне, что тебе некогда и бросала трубку. И на сайте «ОК» не хочешь общаться... Потом претензии, почему с тобой никто не общается.
И Лиза тоже так делает. Я звонила им на день рождения ее мужа, хотела сразу узнать дни рождения детей, а они не брали трубку. Когда они были у Елены, я им посоветовала и дала копии, чтобы повысить штуфу мужа, чтобы они получали больше денег. И дала им антраг, чтобы поехать в санаторий и получать раз в год отпускные. Они перекопировали и даже спасибо не сказали.
Ты ведь тоже не помнишь все дни рождения... Я ничего злого вам не делаю, наоборот, хочу только приносить вам радость. Но вы все принимаете негативно, все что идет от меня. Правильно сказал мне сын: «Не делай для сестер ничего, получишь взамен кучу врагов...»
Можете исправить белым маркером – закрасить то, что не нравится и написать другое. А если вам вообще не нравится, то можете выкинуть родословные в мусорку и забыть. Я знаю, что всех братьев и сестер по маминой и папиной линии поставила не в порядке, но я просто всех родственников собрала, сколько у кого было детей и внуков. А кому надо посмотреть кто старше, а кто младше, можно посмотреть по годам рождения. Для меня главное – сколько детей было у бабушки и дедушки.
Фотографии от моих сестер у меня мало, вы ведь никогда не даете мне своих семейных фотографий. Другие родословные я делать не буду. Много потратила нервов и денег. Уже устала от ваших негативов. Многие мне благодарны, только сестры недовольны. Я взяла из Книги лютеранской церкви о русских немцах. Это записи из метрических книг лютеранского прихода Грунау. Она на немецком языке, мне помогал переводить племянник Виталий. Спасибо ему! Наши предки жили в Западной Пруссии в поселении Розенгардтен. Если хочешь, можешь выписать книгу себе на сайте, который я тебе сообщу ниже.
Вот и все! Если можешь, скажи пожалуйста, почему вы с детства меня так ненавидите? Я ведь не просилась на этот свет? Иногда жалею, что воспитывалась не в детдоме. Я всегда хотела быстрей убежать из дома, например, замуж, где вечные скандалы, ненависть и нелюбовь к нам – детям, но мне всегда не везло, наверное, торопилась... Но я все-равно, получила хорошее образование, хорошую работу и хороших детей. Но все проблемы пропускала через сердце, поэтому у меня нет здоровья. Значит, у меня такая судьба! Ну Бог нам всем Судья!  Всего доброго! Марина».

Клавдия больше перестала нигде общаться с Мариной, хотя знала, что она права. Чтобы не отвечать перед реальными событиями, все сестры предпочли просто молчать... 
С Лизой отношения еще более усугубились. Не знала Марина, чем же она насолила ей, что Лизаветта не может переступить черту войны. Да, Елизаветта была любимицей отца. В прошлом он купил ей дом, поросят и привозил им корм для скота. Лиза жила своей семьей в достатке и много скандалила, так как не любила своего мужа и корила отца, что он посоветовал ей выйти замуж за него, потому что это был, как уверял отец, последний шанс... Ей было уже тридцать лет и ее скандальный характер был невыносим отцу и матери. Как итог: остальные не получили от родителей ни копейки... Они были нежеланны... Родители их не любили, но Елена не просила, она требовала денег на учебу и на жизнь...
Но эта уже прошлая жизнь... Сейчас надо самим разобраться в своих семьях. У каждого - дети, внуки... Но что делить, все так же продолжается отчуждение и неблагодарное отношение сестер между собой...

Марина стала рыться в книгах психологов, такие как «Самопомощь при неврозах (ВСД, панические атаки, тревоги и страхи)», которые должны прочитать все, у кого есть психические синдромы и на этом фоне симптомы сердечно-сосудистой системы. Прочитав работы психологов, Марина решила ничего не бояться и жить без мыслей о смерти и о том, как понравиться всем. Не нужно ломать себя, переживать депрессии. Просто надо идти вперед с мыслью: всё что не делается – всё к лучшему!
Когда ей тяжело, она всегда напоминает себе о том, что если она сдаться – лучше не станет. Жизнь имеет смысл только тогда, когда человек живет ради кого-то, кроме себя! Но сначала надо разобраться в нынешней жизни. У всех есть дети, внуки, но сами сестры до сих пор соперничают друг с другом.
Такие как Клавдия, если смотреть на их обыденный уклад, в характере имеют жадность, стремление к власти, злость, агрессия. Люди с истерическим неврозом ходят по улицам и указывают всем, кто и как должен себя вести. В результате у них возникает злость, которая провоцирует невроз и губительно действует на организм. Слово «должны» надо исключить из своего мышления.
Лучше заняться собой! Для начала нужно зафиксировать у себя в голове: «Я не имею права навязывать свои собственные убеждения другим людям!» А то полжизни объясняли всем, как надо правильно жить, и меньше обращать на поведение людей. Где-то посмеялись над своими действиями, а такие люди, как Клавдия, думают, что это над ними. Они затаили обиду и решили всем отомстить. Надо прекратить додумывать!
А люди, как Лиза, питаются энергетической энергией от всех окружающих: конфликтами и противоречиями. У таких людей в характере свойствен перфекционизм.  Жгучее желание постоянно с кем – то состязаться и быть при этом только первым является следствием невротического невроза. Перфекционизм – это искажение, при котором люди постоянно требуют от себя идеальности во всем. Это завышенные, нездоровые требования к самому себе: все должно получаться с первого раза, нужно произвести идеальное впечатление, все люди должны думать о них хорошо. Поэтому Лиза всегда выступает на собраниях, надо ли это или нет. То есть предъявляют к себе требования достижения идеала там, где это не нужно.
А Елена – для них главное материальное богатство, безосновательная ревность и высокие требования к себе и другим. Это называется неврастения. Если у этого человека возникают какие-то проблемы, препятствия или он не оправдывает собственных ожиданий, он начинает слишком остро и эмоционально воспринимать неудачи. Ему сложно смириться с тем, что есть задачи, которые могут быть ему не по силам. Возникает замкнутый круг: человек сначала предъявляет требования самому себе, не соотносит их со своими реальными возможностями, входит в так называемое астеническое состояние переутомления. Он считает, что это состояние мешает ему достигать высоких результатов и поставленных целей, что еще больше усиливает тревожное состояние. Чаще всего они ищут  защиты в сектах и, чтобы усилить их эффект, часто начинают туда всех зазывать и даже требовать посещение «грешников», как они себе это представляют.
А у людей, как Марина, стремление к самоуничижению и самобичеванию, культивируют чувство вины, паника, чувство вины, страх, тревога, беспокойство, стыд, что губит человека. Они раздувают ситуацию настолько, что мнение одного человека воспринимают как мнение всех других людей. Как говорил в свое время Эрих Мария Ремарк: «Совесть мучает обычно тех, кто не виноват». Еще со школьных лет она чуствовала у себя внутреннюю неуверенность, которая постоянно нарастала. Она была застенчива, постоянно испытывала различные физиологические недомогания, всевозможные страхи, сомнения, тревожное, зависимое, мнительное. С годами это всё усилилось и в итоге достигли кульминации. Она постоянно спрашивала у родных совета, фактически не могла делать выбор самостоятельно, самостоятельно жить и существовать.
Если муж когда-то говорил, что никогда ее не любил и сестра говорила, что «никчемная» - это повлияло на нее, что все люди не любят ее. А после того, как с мужем развелись, он начал страдать депрессией и кончил суицидом. А сестра так и ничего не добилась в жизни. Так что не надо мнение одного человека обобщать.
Определения сестер и кого бы то ни было: «никчемная», «никому не нужная», для таких как Марина, являются оценочными суждениями. И если они верят в то, что они никчемные, то это только в радость вашим недоброжелателям. Помните всегда такие аргументы: «Не суди других, да не судим будешь».
Такой человек пытается угодить всем, он старается всегда быть хорошим, поступать исключительно правильно и везде быть на хорошем счету. Боится Господа Бога и не знает как угодить Ему. Но в жизни это не всегда возможно. Человек не может нравиться всем и не должен всем угождать. Они зависимы от мнения окружающих, боятся хоть на шаг отклониться от нормы, нарушить правила. Так возникает постоянная тревога.
И эти эмоции дают мозгу для этого человека команду: «Ты умрешь через две минуты!», и эти люди начинают чувствовать себя так, как будто сейчас умрут. Это и есть паническая атака, то есть реакция организма на то, во что они верят – сомнения и привычка себя пугать.

Невроз – этим страдают много людей, если не сказать, что - все. У всех есть три страха. Первый: что они умрут от сердечного приступа или инсульта. Второй: они боятся, что утратят контроль, потеряют сознание, и произойдет что-то страшное. И третье: что это признаки надвигающегося сумасшествия.
У невротиков нет понимания середины: если тахикардия – то инфаркт, если давление – то непременно инсульт. Любая ситуация воспринимается как апокалипсис, катастрофа. Это постоянная привычка всё преувеличивать. А почему бы не быть третьему варианту – вы справитесь с любым эмоциональным напряжением и не произойдет никакой катастрофы...
Но это и означает нервные заболевания, которые формируются с детства. Дистресс астенезирует, разрушает и создает невротическое состояние. Как научиться контролировать себя, чтобы избежать разрушительного влияния дистресса? Для этого надо читать и изучать замечательные книги замечательных психологов. Хотя бы Дейла Карнеги. Сейчас мало времени уделяется чтению книг. От незнания простых истин и начинается депрессия и связанные с ней ломки.
Люди должны управлять эмоциями. Действительно, вина их в том, что берут всё близко к сердцу. А надо всё, что происходит в жизни, все слова, которые нам говорят, - нейтральные, черно-белые, это просто пустые слова и звуки. И поступки, которые совершаются другими людьми в отношении нас, не имеют никакой эмоциональной окраски. Запомните, все плохое от людей происходит потому что они несчастливы и хотят вам сделать больно. Не берите в голову, а улыбаясь, пройдите мимо.
Кажется, что весь свет состоит от невротиков. Наверное, это так! Любой человек, находящийся в состоянии тревоги, будет вегетативно себя чувствовать плохо. Люди путают физиологическое состояние страха с симптоматикой какого-то сердечного или неврологического заболевания или сумасшествия. Никто и никогда не умирал от неврозов и не сходил с ума. Ведь если бы от неврозов можно было сойти с ума или умереть, человечество давно бы вымерло.
Наша жизнь – сплошное преодоление препятствий и трудностей, преодление себя. Если люди не готовы и не хотят выдерживать дискомфорт, вегетативный, эмоциональный, поведенческий; если не готовы проснуться и пойти погулять с собакой, убраться, помыть посуду, постирать, вытащить себя из дома; если избегаете малейших трудностей, тогда у вас очень мало шансов стать счастливым и успешным человеком.

Прочив советы психологов, Марина все также старается угодить всем и каждому: близким, родным, друзьям и просто знакомым. Чтобы изменить свой обрах жизни, надо время! Страдания придают силы, а иногда отнимают и последние. Одиночество лучше, чем людская компания. «Пройдут года... Поймет любой, и это не изменится, чем больше жертвуешь собой, тем меньше это ценится!»
Психологи правильно говорят, что человек, который пытается дарить всем счастье, часто в итоге чувствует себя самым одиноким... Душевные переживания выматывают человека больше, чем любая работа. Тому, кто винит других, предстоит длинная дорога. Тот, кто винит себя, уже прошел половину пути. Тот, кто не винит никого, дошел до конца... И все-таки, шрамы, которые оставили близкие люди, не залечит никто. Они знали, куда бьют... И все же, она молится за всех: за живых и мертвых. Потому что знает: злой человек потому что он несчастен. Ещё не Осень, чтоб грустить... у нас в запасе капля Лета!

Есть такая притча. Однажды один богатый человек дал бедняку корзину, полную мусора. Бедняк ему улыбнулся и ушел с корзиной. Вытряхнул мусор, вычистил, а затем наполнил красивыми цветами. Вернулся он к богачу и вернул ему корзину.
Богач удивился и спросил:
- Зачем ты мне даешь эту корзину, наполненную красивыми цветами, если я дал тебе мусор?
А бедняк ответил:
- Каждый дает другому то, что имеет в своем сердце.



Глава 54


После того как старшая сестра Клавдия пригласила всех к себе домой и почти все отказались, кто по состоянию здоровья, кто из-за нехватки транспорта, кто вообще не захотел, она вдруг решила сама посетить всех без приглашения. Первой почему-то оказалась Марина. Она согласилась на встречу с ней, хотя знала, что Клава любит поскандалить, любит осуждать и поучать... Всех напрягает, но Марина согласилась на встречу, дабы проявить уважение к сестре. Приказала себе не проявлять внимание на ее указы, что все плохо исполняет, чтобы не получить новые психические заболевания и стрессы.
Марина суетится постоянно перед гостями, предупреждая все желания, и даже готова ночной горшок поднести, и это раздражает многих. Один человек сказал про нее: «Она суетится потому, что прожила тяжелую жизнь». И это правда. Она не хочет, чтобы люди точно так жили и поэтому все делает для того, чтобы им жилось легче и радостнее. Это уже в ее привычках, и отделаться  от этого никак не может. Но когда уходят гости, она чувствует себя разбитой, усталой, напряженной... Как сказал адвокат США Чарлз Эванс Хьюз: «Люди не умирают от чрезмерной работы. Люди умирают от бессмысленной траты энергии и беспокойства». Смысл понятен, но как избавиться от привычки всегда беспокоиться, что люди скажут... А ее сын как-то сказал типа с юмором: «Если кому-то не понравится, так пусть больше не приходят. И это совсем неплохо!»
У Марины сложилось ужасное впечатление от увиденного лица Клавы. Вся худая, иссохшая, с глубокими морщинками на лице, с седыми, прилизанными волосами, красным носом, с кое-где длиными выросшими волосами на подбородке и в носу, с неухоженным телом... Видно у нее образовался поликистоз яичников, и обезвоживание организма. Так себя довести... Ей стало жутко и жалко... Но и это не главное... Главное в том, что в выцветших, красных глазах выявлялась злость и высокомерие. Но на все это она закрывала глаза и делала все, что положено для принятие гостя: сварила фасолевый суп, погрилила куриные окорочка и картофель фри, салат и пирожки с яблоками.
Клава вернула Марине телефон, который она ей выслала, так как у нее телефон старого образца и она бегает к дочери, чтобы куда-нибудь позвонить. На нет и суда нет. Привезла подарок для внучки и коробку конфет для внука.
Решили они сначала поехать посетить могилу мамы и папы, потом приехать и пообедать. Но получилось все просто ужасно... Марина от волнения перепутала номера автобусов и сначала поехали на 921 до города Моерс, но на половине дороги она осознала, что совершила ошибку и пришлось вернуться. Пересели на 924 и поехали в нужном направлении. У Марины как всегда уже началась паника, хотя она себя уговаривала, что будет все хорошо.
По дороге Клава начала распрашивать, почему они такие не дружные. Дочь всех приглашала к себе на встречу со всей семьей, а никто больше их не пригласили к себе... Почему? - удивлялась она. Марина ей объяснила, что ее сыновья с женами были заняты подборкой квартир, ремонтом и сейчас еще не приобрели мебель.
- А дети Лизы и Лены тоже скрывают от нас свои дома... Почему такие закрытые «ставни на окнах»? Что скрывают?
- Да ничего. Просто у всех своя жизнь...
- А я буду ехать ко всем в гости, хотите вы это или нет, и требовать, чтобы приглашали мою дочь со своей семьей! Вот ты, например, почему так негативно относишься к сестрам? Мы с Лизой грыземся, теперь вы с Леной... Когда же будет мир?
- Я буду любить вас, когда вы станете добрыми... А пока просто уважаю вас как сестер по-крови. Когда вы будете приходить ко мне добрыми людьми, а не навязывать свое  отношение со злостью и ненавистью. Тогда я буду вас любить, а пока я просто вас уважаю как сестер по крови. Никогда не путайте мой характер с моим отношением к вам. Мой характер зависит от меня, а мое отношение – от вашего поведения.  В Новом Завете от Матфея 12:47-50 говорится, как Иисус Христос встречал своих братьев и сестер, схожий пример:
«И кто-то Ему сказал: мать Твоя и братья Твои стоят во дворе, желая поговорить с Тобой. Он же, обратясь к тому, кто сказал Ему это, спросил: а кто мать Моя или братья Мои? И, указав рукой на учеников Своих, сказал: вот мать Моя, и братья Мои, ибо всякий, кто исполняет волю Отца Моего Небесного, тот и брат Мой, и сестра Моя и мать».
У Клавы глаза налились кровью, она сопела часто и тяжело. Марина испугалась, что сейчас ее изобьет при народе в автобусе, и отвернулась от нее, глядя в окно. Клава задышала еще сильнее... Пусть Марину ударит, тогда будет закрыт вход в ее квартиру. Марина прикрыла глаза, будто отдыхает... «Да, Рай – это общение с Богом, - как сказал Петр Мамонов, - а ад – это жизнь без Бога. И не важно здесь или за гробом».
Клава никак не успокаивается и продолжает нападать:
- Я не верю в Бога! И нечего мне тут пудрить мозги. Мы все воспитывались у одних родителей, которые не были верующими. Так почему ты и Елена вцепились в веру в Бога? Это что, такой у вас прикол?
Марина повернулась и тихо промолвила:
- Ты просто не пережила горя. Каждый человек, переживший горе и отчаяние, нуждается в защите и смирении, а это можно найти только у Господа Бога. Тебе не понять. Бог специально дает испытания, чтобы человека приблизить к Богу. Тебе еще не пришло время, и я не настаиваю, чтобы ты верила в Него - только разжигать в тебе ненависть к Богу...
Марина переводила разговор на другую тему, чтобы не разразился скандал на людях, но сестра на каждое слово реагировала агрессивно и не давала усомниться в ее правоте. И даже когда Марина молчала, она продолжала свою теорию, что ничего ни от кого ей не нужно и сама никому ничего не даст...
- У меня такая жизненная тактика: жить на 50 центов в день. Закупаюсь в «Tafel» за 1 евро 1 раз в неделю и мне хватает это, даже забила все полки в подвале банками с вареньем, соленьями, консервами, крупой и макаронными изделиями, просроченными не один год. Голод мне не страшен.
- Но ведь срок годности уже закончен, поэтому и выдают бедным людям в Тафеле. Не боишься отравить внуков?
- Нет. Они у меня закаленные и мы не боимся всяких болезней. Я, например, ем даже после кошек что они не доели... И на улице могу взять булочку с земли и с аппетитом съесть ее. Я никогда не болею, в отличие от вас – чистюль. Только когда я вижу плесень или вздутие, тогда выкидываю... Мне дают соседи поддержанную посуду, полотенца, электрогереты, и я все беру, у меня все забито, что даже пройти не могу... И пусть все старое, я берегу это богатство и считаю себя помещицей! Я собираю пустые бутылки в мусорках, которые можно сдать и получить за бутылку 25 центов. Мне с удовольствием помогает мой меньший внук. И даже выхватывает у друзей бутылки. А я его учу: это не твое, некрасиво оттымать у друзей...
Да, Плюшкин... Каждый живет как хочет, как может... И все-таки, это психический диагноз... Я где-то читала про таких людей. «Если человек таскает себе домой всякую дрянь и даже бутылки собирает, это значит у него психическое заболевание - патологи;ческое накопи;тельство также силлогомания, хоардинг, синдром Плюшкина, диспозофобия... Человек, одержимый патологическим накопительством, крайне трепетно относится к своим вещам, душевные муки он испытывает, даже если его вынуждают выбросить сущую мелочь — газету или полиэтиленовый пакет. Зачастую люди, страдающие патологическим накопительством, не считают накопительство проблемой. Анализ пациентов показал, что лечение, совмещающее фармакотерапию и психотерапию, эффективнее, чем одна из этих терапий по отдельности, но большого эффекта не дают».

- У меня был такой случай, - начала Марина рассказывать через силу, - Как-то я сидела у врача, ждала своей очереди. Рядом сидела худая, выссохшая, старенькая женщина. Она обратилась ко мне, в надежде найти поддержку:
- У меня умер муж и оставил мне 20 тысяч евро. Я их храню под матрацем и берегу как зеницу ока. Врачи меня заставляют лечь в больницу, так как у меня с сердцем плохо. А я не хочу, мои деньги может кто-нибудь украсть. Что же делать?
- Что для вас важнее – деньги или здоровье?
- Деньги.
- Решайте сами...
Это Марина рассказала, она имела ввиду ее, Клавдию... Но она не обратила на это внимания. Что ж, у разных людей разные принципы...
Клавдия продолжала рассказывать про свое житье, как будто даже гордилась этим:
- А мне лучше сто рублей, чем одного друга.
- А мне лучше иметь сто друзей, чем сто рублей...
- Я ведь получаю мизерную пенсию в 500 евро.
- Так можно антраг поставить в социал, чтобы доплачивали.
- Там нужно много бумаг, а я не хочу с этим возиться. Мне хватает на оплату квартиры, а лишние деньги придется отдавать дочери и ее семье. А я не хочу этого делать. Пусть сами зарабатывают себе на жизнь. Зачем мне нужны нахлебники?! Пусть учатся жить экономно... Мне хватает провизия, которую дают в Тафеле. Нужно быть глупцом, чтобы отказаться от того, что само идет тебе в руки.
Да, жадный беден всегда.
- А я отдаю все лишние деньги детям. Я прожила плохую голодную жизнь, пусть хоть они с семьями будуть жить счастливо... Ведь я родила их и обязанна отвечать за их жизнь. Даже животные берегут и холят своих детей, а мы, получается, как поганки...
- В Африке люди умирают с голоду, а мы должны жиреть..?
На это ей Марина ответила:
- Однажды бабуля кормила голубей, кроша им батон хлеба, кидая на асфальт. В это время проходил мужчина и с упреком сказал ей: «Бросаешь хлеб голубям, а в Африке дети с голоду умирают. Поимей совесть!» И с презрением отвернулся и пошел прочь. Бабуля крикнула ему вслед: «Если б я могла докинуть хлеб до Африки, я бы бросала и им!»
- Все-равно, я считаю, что я воспитываю своих внуков как надо. Пусть учатся экономить... Я их бью, если не слушают.
- Тебя папа бил и ты на него всю жизнь была в обиде, а теперь ты издеваешься над внуками...
- Бить, значит воспитывать правильно. Чтобы знали, что такое хорошо и что такое плохо. Я уверенна, что мои внуки вырастут замечательными людьми. Однажды я даже мужа своей дочери со всего размаху влепила пощечину, что у него затрещали скулы.
- За что? – удивилась я.
- За то, что сделал мне замечание, когда я сказала им: «Почему вы не приглашаете меня в гости?» Он сказал: «А что мы должны теперь встать на колени и целовать вам задницу!» Я врезала ему по лицу со всей силой, что он свалился на пол. С тех пор он относится ко мне с уважением: приглашает в гости, помогает чинить проводку и все по дому. Лучше относится, чем дочь.
- Уважает или просто боится?
- Боится – значит уважает... Ведь это произошло случайно.
- Только бы случайность не перешла в закономерность... Дети все видят: и как ты ругаешься, и как в мусорке ковыряешься, и как ты грубишь кому не попадя... Для них ты – пример, и быть может, однажды ты себя в них увидишь и будешь говорить, что вы не так воспитывали, и будете искать виноватых, как Елена... Ругая детей – ищите причину в себе. Это просто твоя гордыня!
- Да, я гордая, что я такая!
- Тебя можно только пожалеть... Любое раздражение от гордости. Почему ты раздражаешься и злишься на человека? Потому, что ты считаешь себя выше него...
Последний кусочек головоломки встал на свое место. Да, представление о нравственных ценностях – это как вершина и бездна! Не знает Марина, осудить или пожалеть... Жажда власти, жестокость, неудержимое желание, чтобы все подчинялись только ее воле, - все это наследие прошлого человечества. Все закрывают перед нею двери и не пускают в сознательную жизнь, но иногда она оказывается сильнее... И ее желание навязано силой и держится на жестокости и страхе. Клава радуется, причиняя боль душевную и физическую... Ей нравится подчинять себе человеческие существа и заставлять их страдать. Честолюбие – жажда успеха и власти – приносит человеческой душе много зла, которого она сама не понимает. Если оно реализуется, это приводит к высокомерию и насилию. Психиатрические клиники полны людьми, которые не смогли примириться с собственной непосредственностью и незначительностью, а потому находят путь к спасению в бегстве от реальности. Некоторыми людьми овладевает мания величия. Они становятся властными и думают, что все должно подчиняться их воле. У сестры Елены такая же мания, но ее можно не впускать в свою жизнь, а Клавдию не так просто выдворить. Правду говорят: пока не поссоришься с человеком – не узнаешь, что он думает о тебе. От любви до ненависти один шаг, а от обожания до отвращения – еще меньше!


Глава 55


На могиле матери и отца сестры поздоровались с ними. Марина прочитала молитву за них, чтобы Господь смиловился над родителями, простил все грехи вольные или невольные, благословил и взял в Свое Царство Божие....
Клавдия сначала молчала, сжав зубы, потом с возмущением высказалась:
- Зачем молиться? Почему ты и Елена как фанатики только и говорите о Боге, будто других тем для разговоров нет? Я вас не понимаю...
- Во-первых, я никогда никому ничего не навязываю. Только тихонько молюсь, и не верю в Бога, а знаю, что Он есть. А во-вторых, у меня и у Лены случилось горе, и защиту мы ищем у Господа Бога. У Лены сын – наркоман, а у меня случился инсульт с парализацией на правую сторону, и еще депрессия. Только через беду люди обращаются к Богу. Я тебе это не раз говорю. А у тебя еще не было большого горя, и ты естественно в нем пока не нуждаешься. Через скорби человек научится вере и любви... Моему телу нужны воздух, вода и еда, а моей душе нужен Бог! Бог как воздух. Его нельзя увидеть, но без Него невозможно жить.
- Бога нет! Бог, Бог... Что вы все время прикрываетесь Богом. Его нет! Все это иллюзия. Как ты не можешь этого понять? Если бы Бог был, как ты говоришь, «Милостивый и Всемогущий», почему Он дал тебе такую тяжелую жизнь? Почему Он не подарил тебе хорошего мужа, чтобы ты жила счастливо и без проблем? А ты только встречала идиотов, которые с тебя пили кровь... Почему Он тебе не дает здоровья? Одни страдания, слезы, болезни...Для чего? Зачем?
- Это только Богу известно. Наверное, для того чтобы после смерти войти в Его Царство Божье чистым, долготерпеливым, сострадающим, любящим всех и каждого... Человек, переживший многое, никогда не посмеется над чужой бедой и бессилием, потому что знает цену страданиям души...
- Наоборот... Такой человек начнет ненавидеть всех, потому что Он дал всем счастье, благополучия и здоровья, а тебе – ничего...
- Меня никогда не отталкивала бедность человека... Другое дело, если бедны его душа и помыслы... Каждый живет как может и как хочет... Давай не будем ругаться. Извините нас, мама и папа! Мы сами не знаем, что творим...

После этих слов сестры Марина могла бы отступиться от Бога, но она прекрасно знает, что это говорит обиженная душа сестры, чтобы подорвать доверие к Богу. У дьявола самое мощное оружие – эгоизм. Четыре вещи помрачают душу: ненависть к ближнему, уничижение других, зависть и злость.
Все истинные верующие были больны при жизни, малоимущи и одиноки. Недаром говорят: «Кого любит Бог, того и наказывает. Чтобы приблизить к Себе, Бог дает тяжкие испытания». Этот больной и немощный человек не видит и не чувствует от людей помощи, и обращается к Господу, и в итоге Он посылает радость и покой в их души...


У Марины не было никаких слов, одни эмоции. Конечно, скандалы – неприятная вещь, но за свободу действий всегда надо бороться.
Клавдия жалуется:
- Моя дочь и вся ее семья никогда меня не приглашают к себе на ужин когда у них гости. Они грилят, развлекаются, и даже не вспомнят про свою мать... Обидно, на правда ли?
Марина спокойно отвечает:
- А мы когда нибудь прислушивались к своим родителям? Все делали по-своему: выходили замуж, учились, когда окончили школу, сразу все разбежались. А ты теперь хочешь, чтобы дочь со своей семьей уделяла тебе много внимания, носилась, благодарила и заботилась о тебе. Я, например, даже рада, когда сыновья со своими семьями уезжают в гости в другие города. Пусть живут своей жизнью. А я закончу свою жизнь тихо и спокойно, с помощью чужих людей.
- Для этого нужно много денег. Я накопила 10 тысяч и думаю, что это мне не хватит...
- А у меня вообще денег нет. Поможет страховка АОК, как и всем страждущим.
- Ты говоришь так, как будто мы зря детей рожали. Я родила дочь, чтобы за мной ухаживала при старости.
- А я просто хотела детей, потому что любила деток, веришь ты в это или нет, мне все-равно...
- Я верю тебе... Я только сейчас поняла, как все были со мной терпеливы. Сама не знаю, на кого я пыталась произвести впечатление – на людей или на себя. Я была слишком занята погоней за славой и скоплением денег. У меня всегда была толстая сберкнижка, а о том что моя дочь росла без моего участия, мне даже в голову не приходило...
- А теперь, когда силы нас покинули, ты хочешь взвалить тяжелую ношу своей дочери и ее семьи.
- Для этого я ее родила и растила...
- Она сама выживала... А мне даже не давала ей помочь. Я посылала вам посылки с салом и крупой, а ты писала в ответ, что не нуждаешься в этом. Я ведь хотела помочь, вопреки твоим ужасным правилам и рада была, что ты оставляла посылки у себя, а не посылала обратно.
- Давай не будем вспоминать... Что было то прошло...
- Прошло, но этим ты повредила психику дочери...
- Лучше синица в руках, чем утка под кроватью...
- Не важно, какое детство было у тебя. Это в прошлом! Главное – какое детство ты подаришь своему ребенку! Уход надо заслужить тяжелым трудом... Ты ведь не дала счастливое детство своей дочери, теперь требуешь от нее счастливой старости. Взгляни со стороны? Не кажется ли тебе такое поведение нелепым? Тебе нравится изображать из себя гордую и независимую, но в действительности ты выглядешь смешно и жалко... На твоем бы месте я бы прератила этот глупый спектакль и занялась собой. Скорей всего ты ненавидишь меня за эти слова, но я надеюсь, что они хоть как-то на тебя подействуют, пока не поздно. Ты могла бы получать от жизни куда больше удовольствия, будучи добрее и дружелюбнее... И хоть ты с дочерью меня похоронили, когда ты создала маскарад по поводу моих книг, я все же принимаю тебя в свое жилище...
- Кто прочтет, тот сразу узнает меня...
- Значит, я пишу правду и ничего не выдумываю... А не ты ли виновата, что я пишу и развиваю свои мысли? Кто нас с детства заставлял писать дневники? Я пристрастилась и, вообще, полюбила русский язык и литературу. Меня даже по окончании школы освободили от экзамена по этим предметам и поставили -  отлично.
Все войны, драки, убийства имеют под собой всего лишь одну причину – несовпадение идей. Так и у Марины с сестрой. Она тихонько ее убеждает:
- Как ты высказываешь свое мнение – это порядок. Если я озвучу свое, так сразу взрываешься, убеждая себя что скандалю. Злой ты человек!
- Ненавижу, когда мне перечут. Презираю все, что вижу. Готова избить всех подряд, кто против меня. И Бога нет! А самый большой грех – это то, что ты пишешь книги.
- Там все правда, а правда глаза колет... Ты всегда хотела посеять во мне панику – что не так делаю, не так мыслю, не так живу... Хочешь сделать меня холуем, чтобы легче управлять?
- Да нужна ты мне... Просто мама говорила: «Живите дружно!»
- А сама мама много ли с сестрами и братьями встречалась? Раз – два раза в жизни. А у папы вся родня вместе в деревне жила, скандалили между собой и дрались... Чем дальше, тем роднее...
Как она не поймет: не важно, есть ли у тебя продукты, репутация, деньги... Если у тебя нет доброго сердца, ты ничего не стоишь. Нищий – это не тот, у кого пустой кошелек, а тот, у кого душа пустая...
Клавдия между тем продолжала:
- Ты наверное обиделась, что никто из сестер не занял тебе 5 тыс. евро, которые ты хотела подарить детям на покупку жилья? – заметила Клава. - Поверь мне, неизвестно, отдашь ли ты их или нет. А у всех семьи, дети...
- Я не обиделась. Вы всю жизнь мне ничего не давали, почему я сейчас должна ожидать от вас?! Конечно, будут у детей обиды, что я одному помогла, а другому нет. Я деньги взаймы просила у сестер, подруг и знакомых, говорила что я за два года выплачу им. Но все отказались. Кому я нужна больная... Я была сильно расстроена и всю ночь молилась и плакала, чтобы как-то Господь помог! И к утру вдруг мне приходят в мыслях слова: "Сходи в шпаркассу!" Я отвечаю, что мой сын просил когда-то в шпаркассе, ему не дали. Опять слова: "Сходи в шпаркассу!" И, встав с постели, я пошла к ним без особого энтузиазма. И мне дали! Удивительно, но факт! По пять тысяч я отдала старшему сыну и младшему сыну. Я помогла им сделать ремонт в квартире. Это все, что я могу дать детям и их семьям. Так пусть хоть дети живут счастливо!
- Да они живут как в раю! Зачем им помогать, лучше о себе позаботься.
- Вы все купили дома своим детям, а я не могу даже немножко помочь? Только не понимаю, почему сразу перестали общаться со мной сестры? Не звонят, не отвечают на звонки? А ты говоришь – дружба...
- Стыдно! Какими мы не были бы, все равно нас совесть гложет...
Клава замолчала и они больше к этой теме не подходили.

Так хочется Марине от всех спрятаться, закрыться или хотя бы установить дистанцию... Да, сложная эта – жизнь! Доктор Кармацкий, которого она слушала целыми днями по Е-ТУБ и в которого поверила сразу, услышав его мнение, что все болезни у нас от стрессов, сказал, что тот кто не боится болезней как рак, коронавирус, грипп, желудочно-кишечные, сердечные проблемы, кто не самообличает себя, а хвалит, тот остается здоровым до конца своих дней. Вот, оказывается, почему сестра не болеет и никакая зараза ее не берет. Она этим гордится и хвалит себя за такой образ жизни.
 Столько людей проживают жизнь словно слепые. Они интересуются только собой и думают лишь о своих желаниях и страстях. Замыкаются в собственном крохотном мирке и только потом, когда уже слишком поздно, начинают понимать, как важны им были близкие.
Марина посмотрела на сестру влажными глазами и тихо промолвила:
- Я устала жить. Total kaputt. Я старая, больная женщина. Хочется просто пожить, никого не боясь, не чувствовать себя изгоем. Большая часть жизни уже прожита, а мне до сих пор приходится под всех подстраиваться, всем «задницы облизывать», чувствовать себя ниже плинтуса... Устала... Хочется уже ТУДА, - и показала пальцем в небо, - но думаю, я и Там тоже никому не нужна. Вспоминаю свою жизнь и мне становится страшно... Правильно ты в детстве сказала про меня: «В семье не без урода». Я не хочу больше жить... Человек хорош и прекрасен, пока его не разбили, не обманули и не растоптали...
Клавдия будто радостно тут же спросила:
- Ну и как ты собралась уходить из жизни? Кончить самоубийством?
- Я уже поставила Антраг, чтобы меня сожгли, когда умру, а деньги возьмут со страховки, чтобы детей не тревожили. Женщина, когда подписывали антраг, сказала: «А я хочу, чтобы когда умру, похоронили. Я буду счастлива, если накормлю червей моей плотью..»
Клава согласилась:
- Я такого же мнения, как эта женщина.
Она обессиленно улыбнулась и продолжила:
- И мой прах закопают туда, где никто не знает.
- А сыновья если захотят прийти на могилку?
- Наша душа жива и везде находится. Можно в доме своем зажечь свечу, помолиться и помянуть. Я услышу...

Глава 56

Наконец, они дома. Марина уже чувствовала себя голодной, разбитой и немощной.
Они пообедали. Марина накормила своего котика. Клава ела с аппетитом:
- Какой вкусный суп! Это ты сама готовишь?
- Конечно! Раньше я готовила каждый день, когда у меня дети были дома. Сейчас я приготовлю борщ, гороховый или фасолевый суп большую кастрюлю на целую неделю, и по-немножку подогреваю...
Вдруг у нее со рта выпала соломинка картофеля. Она вытерла рукавом ссохшиеся губы и быстро подняла и положила ее в рот.
- Ты что, - возмутилась Марина, - выбрось. По полу ходит кот и все мы, ничего страшного, если ты выкинешь.
- Ну и что? Я могу даже с земли поднять и съесть, и ничего мне от этого не будет...
- Но на улице ведь люди сморкаются и сейчас пандемия...
- Вы боитесь, поэтому и получаете болезни. Я не поддаюсь телесным слабостям, – в ее голосе слышались металлические нотки.
- Но так ты можешь занести глисты...
- Ну и что? Пусть живут и процветают. Я рада, если кого-то накормлю...

Клава просмотрела альбомы с фотографиями у Марины, осталась довольной, потому что много нашла своих фоток. С удовольствием отметила в ее квартире полный порядок и чистоту. Марина опять высказала:
- Каждый живет как может и как хочет...
Клавдия на прощание сказала:
- Давай хоть обнимемся... Я еще приеду, даже без приглашения. Для меня это ничего не стоит. От меня не избавитесь, так и знайте...
Должна ли Марина или кто-то другой, видя, что творится зло, пытаться исправить положение? Вмешательство ее, как сестры, может принести пользу, но может и навредить. Смотря как она прореагирует на это. У некоторых есть призвание к вмешательству, другие же только вредят. Как поступить ей, чтобы сестра не обиделась, хотя она сама может кого угодно обидеть, даже не понимая этого. Надо по собственному опыту, то есть показать практически, как надо жить, на затрачиваясь на пустяки. Надо просто за собой немного ухаживать, и переменить свое отношение к людям. Клава говорит, что в кампании не пройдет десять минут и люди ее раздражают, и начинает злится... Так кто будет у нее в друзьях, если постоянно злится и скандалится?
У вечно недовольных все остальные – вечно виноватые... Марина предвидела ее злую реакцию, но она только посмотрела так, что Марина отшатнулась. Клава разразилась жутким смехом, как будто говоря, еще будет учить цыпленок курицу... Сердце Марины бешено заколотилось. Неужели она до сих пор ее боится? Ее охватывала робость, смущение и страх и в то же время легкая радость. Может Клаве никто этого не скажет и не поможет психологически, но Марина попыталась это сделать. Может впустую она потратила время. Действительно, одни христиане взывают к вере в Бога, другие – к самосуду. Не поймешь, кто прав, кто виноват... Но, действительно, надо себя уважать и не позволять кому бы то ни было втаптывать себя в грязь... Все люди – дети Божии, сотворенные Им!

Клавдия ушла на автобусную остановку, чтобы ехать домой. Марина приняла успокаивающую таблетку и легла спать. Она себя успокаиваила тем, что как говорят: «Никогда не слушайте тех, кто сам ничего не добился».
Но сейчас Марина ощутила к сестре нечто вроде жалости. Родиться с неуемной жаждой власти и стать в итоге мелким домашним тираном! Глупая, жадная и злая женщина! Как могут близкие и родные терпеть ее? Женщина с врожденной жаждой властвовать и производить сильное впечатление на других людей, никогда не пытавшейся подавить эту всепоглощающую страсть, но к чему это привело в итоге? Она не обрела великую власть, не превратилась в объект страха и ненависти для всех, а стала всего лишь мелким тираном своей семьи! Это постепенно надоело ей. Она ищет острые ощущения в других проделках, пытаясь расширить сферу своей деятельности, собирая бутылки, всякий хлам... Но это привело совершенно к иным результатам. Постарев, она в первые осознала свою незначительность, никчемность и тщетность своего существования...
Она жаловалась, что ее не приглашают ни дочь с семьей, ни сестры... Да, время от времени, они делают это из чувства долга, но все боятся этих посещений. Все знают, что им придется часами выслушивать обиды и упреки, бесконечные причитания, угрозы. Это действие носит эмоциональный характер. Существует тысячи женщин, подобных ей, болеющих от неблагодарности, одиночества и отсутствия внимания со стороны близких. Они жаждут быть любимыми: но в этом мире есть только один способ заслужить любовь – перестать требовать ее и начать дарить любовь, не надеясь на ответное чувство. «Лучше давать, чем брать» - есть такое изречение, но не всем оно подходит. Одни следуют по жизни: ничего не дам и от вас мне ничего не нужно. Другие испытывают радость от того, что давали, не ожидая ничего взамен. И быстро забывают об этом, с улыбкой говоря: что упало, то пропало! «Возвышенные натуры творят добро, низшие натуры принимают его» - так говорил еще Аристотель.

Через два дня она позвонила и сказала почему-то немного завистливым тоном:
- А ты хорошо живешь! Можно у тебя поучиться...
- Я живу сегодняшним днем. Что было вчера – то прошло, что завтра – неизвестно. Надо жить сегодня и сейчас, а не собирать всякую дрянь.
- А если голод? Война? Разруха?
- Потом будем думать, как дальше жить.
- Запомни, - в сердцах сказала она, - если надо помочь, позвони, и я сразу приеду к тебе и помогу.
- Мне ничего не надо. Пока я справляюсь сама. Если что, мне помогут подруги...
- Это чужие люди! Они улыбаются, а сами держат камень за пазухой.
- Родные люди тоже так поступают, но не улыбаются, а злятся. Не беспокойся, у меня все нормально. Как говорится: «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало...»
Видно ее сильно задело то, что Марина на прощание ей в сердцах сказала: «Как я устала от этой жизни! Скорей бы уже на Тот свет... Оставьте в покое, дайте спокойно дожить до конца...»

Но вскоре у Марины зародилась одна мысль, которую тут же исполнила. И что из этого получилось? Как всегда – ничего хорошего...
Заведение «Tagespflege», в котором собираются все русскоговорящие пожилые пациенты скоро будет переоборудовано в «Сеньоренхайм“, где будут проживать пожилые люди под присмотром ухаживающего персонала, но кто хочет, будет сам себе готовить, убирать жилье и прочее. Через пару месяцев будет объявлено заселение желающих.
Марина сразу подумала о своей сестре, что она может не бутылки по мусоркам собирать, а жить в Сеньоренхайме. Оттуда легко ездить на поезде пару остановок как раз до дому дочери и видеться с внуками. Рядом находится ее любимый Тафель, раз она привыкла брать продукты с вышедшим сроком годности за 1 евро. Все привилегии к жизни, какой она привыкла, зато присмотр за ней будет хороший и общение...
Марина позвонила ей на свой страх и риск и предложила переехать в Сеньоренхайм. В ответ послышался ужасный крик:
- Не хочу я со старыми пердунами в одном жилище находится. И потом меня дочь вообще бросит.
- Дети – это отрезанный ломоть, не надо им мешать строить свою жизнь, лучше займись своей. И потом, мы такие же старые, как ты говоришь, пердуны, так чего тут рассуждать!
- Я хочу среди молодых жить, и чувствовать себя молодой. А со стариками жить – будешь чувствовать себя развалиной. Я родила дочь, чтобы она ухаживала за мной – хочет она или нет...
- Ну зачем ты тогда бьешь ее и внуков...
- Для этого и бью, чтобы они меня боялись. Боятся, значит уважают...
Да, об этом говорил отец Марины, ее муж, теперь ее сестра, что чем больше собаку бьешь, тем она ласковее становится... И чего в результате добились?.. Ненависть! Это не жизнь, а ад!
Она между тем продолжала:
- Даже в вашей хваленной Библии сказано, что детей надо воспитывать битьем. А не то что ты: всем стараешься угодить, ведешь роль пентуха, унижаешься, всем делаешь подарки, посылаешь посылки, потом не знаешь, куда их выбросить...
- В Библии сказано, что можно убивать. Может ты тоже так поступишь? «Дети должна быть послушными», - говоришь ты. Но если у тебя нет любви, то ты не сможешь заставить быть тебе послушной даже кошку. Мне приносит радость давать, а не получать.
- Ты не умеешь экономить, ничего не добилась в жизни. Я получаю пенсию 500 евро, но я умею экономить...
Марина засмеялась:
- Меня никогда не отталкивала бедность людей, другое дело, если бедны его душа и помыслы... Я хорошую профессию имела и получаю пенсию 950 евро. Лишние деньги отдаю семьям сыновей.
- Сколько, сколько ты получаешь? Я не верю!
- Все, что я делаю, ты не веришь. Ладно, давай не будем ругаться. Я предложила тебе Сеньоренхайм, где можно найти друзей, общаться, играть с ними в настольные игры.., ты не захотела. На этом моя миссия кончена...
- Хорошо, давай закончим.
В трубке послышались гудки. Клава гневно сжимала кулаки, даже не пытаясь подавить бушевавшуюся в ней злость, но Марина изо всех сил щадила ее самолюбие, вернее себялюбие... Если кто-то хочет тебя сильно обидеть, значит ему еще хуже в эмоциональном плане. Но сколько можно переносить эти издевательства... Унижая других, выше не становишься!
После злобной тирады сестры, у Марины вырвался вздох облегчения. Может действительно надо, как всегда предлагает ее сын, сразу послать куда подальше, а не слушать этот бесконечный бред, отчего расшатывается нервная система и воспалаются глаза... У нее сложился еще один пазл, так и хочется спросить сестру: «А ты случайно в прошлой жизни не служила в Гестапо?» И зачем Бог дает таким вторую жизнь? Чтобы издеваться над людьми?..
Господи, до Марины дошло только сейчас, какую глупость она бы сделала, если бы сестра согласилась: была бы она вечно виновата, если пойдет что-то не так, сестра будет стоять на пороге и материть ее и, возможно, полезет драться... Она считает себя гордой и независимой, как раньше говорили про тпких людей – опасный головорез, а Марина пусть будет в ее глазах безобидным, беспомощным, наивным и простодушным слюнтяем...
Клава, по всей видимости, страдает не от невроза, а от бессмсленности и пустоты. Сестра хочет, чтобы «ее подвез» кто-то, но жизнь проходит мимо. И потом она, и такие как она, жалуется на свою ограниченную, бессмысленную и бесполезную жизнь. оставшись за бортом, они стоят на берегу, осуждая всех, кроме себя, и требуя, чтобы весь мир потакал их эгоцентрическим желаниям.   Клавдия любит обвинять, считая себя умной, все делают не так, не то и не правильно. Это придает ей чувство собственной значительности. Часто это свидетельствует, что они чего-то достигли и заслуживают внимание. Как сестра, так и многие люди, испытывают жестокое чувство удовлетворения, оскорбляя тех, кто образованее или больше их преуспел... Вывод: несправедливая критика часто является замаскированным комплиментом, и тому, кто не хочет изменить свою жизнь, помочь невозможно.

Есть люди, которые, к сожалению, утопают в негативных, агрессивных разговорах, всех критикуют, высмеивают, и при этом жалуются на плохую жизнь. Но важно понять простую истину: хорошая жизнь начинается с исправления самого себя, с нашей доброй совести... Лучшие украшения человека – его улыбка, доброта и хорошее настроение. А слова – это ключи, правильно подобрав которые, можно открыть любую душу и закрыть любой рот!

Марина будет много раз повторять себе и другим:
- Мои дорогие сыновья, милые снохи и любимые внуки – благородные и достойные люди! Я горжусь вами! Я ни разу в жизни не ударила никого. Пусть у меня руки отсохнут, если я это делала. Я прожила тяжелую жизнь, но я не сломалась, не пьяница, не бомжиха, не курю и не ругаюсь... Я свою миссию выполнила. А кому не нравится как я живу, пусть проходят мимо!Никто не замечает твоих страданий, твоей боли, но каждый видит твои ошибки.

Вся наша жизнь – одно мгновение, успеть бы сделать все дела, а мы еще находим время, для хамства, подлости и зла. Не надо стремиться быть хорошим для людей, потому что для многих из них, хороший человек означает – удобный. Если Марина относится к таким людям не так, как они бы хотели, это не ее вина, это их заслуги. Какие разные у всех сердца, а ключ один - Любовь и Доброта! Нет такого возраста, в котором поздно поменять свою жизнь...



В итоге стихи Андрея Дементьева:

                Быть стариками не простая штука

 
Быть стариками — не простая штука.
Не все умеют стариками быть.
Дожить до старости — ещё не вся наука,
куда трудней достоинство хранить.
Не опуститься, не поддаться хвори,
Болячками другим не докучать,
Уметь остановиться в разговоре,
Поменьше наставлять и поучать.
Не требовать излишнего вниманья,
Обид, претензий к близким не копить
До старческого не дойти брюзжанья;
Совсем не просто стариками быть.
И не давить своим авторитетом,
И опытом не слишком донимать.
У молодых свои приоритеты
И это надо ясно понимать.
Пусть далеко не всё тебе по нраву,
Но не пытайся это изменить,
И ложному не поддавайся праву
Других уму и разуму учить.
Чтоб пеною не исходить при споре,
Не жаловаться и поменьше ныть,
Занудство пресекая априори;
Совсем не просто стариками быть.
И ни к чему подсчитывать морщины,
Пытаясь как-то время обмануть.
У жизни есть на всё свои причины,
И старость — это неизбежный путь.
А если одиночество случится,
Умей достойно это пережить.
Быть стариками трудно научиться,
Не все умеют стариками быть.
 

 





Пролог

Много позже Марина представляла, как сидит в белом платье среди ромашек и фиалок, а к ней подбегают ее бывшая телочка, ее поросятки, ее собачки и кошечки, давно умершие и вознесшие на небеса. Она обрадовалась и бережно погладила всех по головам и почесала за ушками. Прошептала им нежные слова. Все торопятся быть ближе к Марине, оттесняя друг друга. Марина весело расмеялась и нежно потрепала их по холке. Она хорошо помнит, как при жизни они все страдали от нехватки еды, и она с детьми тоже.
Марина хорошо помнит, как черная собачка Шарик своим мокрым носом тыкался ей в ноги, прося что-нибудь вкусненькое. Она была еще маленькая, младшая в семье, но тогда было запрещено открывать холодильник, брать запасы с погреба – их жестоко наказывали за это. Ели только один раз. На ужин ставилась одна тарелка с кашей или картошкой и все брали пару ложек пищи, а на дне оставался кусочек, который все стеснялись взять последней. Дети убегали в сад и ели там зеленые ранетки, от которых болел живот. Но это не оправдание... Марина надеялась, что Шарик тоже себе найдет что-нибудь поесть. Но тот был всегда голодный... Позже, когда они пошли в магазин, его случайно задавила машина... С этих пор у нее началась депрессия...
У Марины было еще много любимых собак: Кнопка, Малыш, Джек, Тошка... И все были несчастливы... Кнопка умерла от родов, Малыша переехала машина и он долго болел. Тошку она сильно любила и покинула, когда убегала с детьми в другую страну... «Простите меня все за то что я вас не уберегла!» Была тяжелая жизнь...
Марина услышала позади шум и какой-то неразборчивый говор. Она оглянулась и увидела, как к ней бегут ее, умершие не по своей воле, детишки, так и не познавшие земную жизнь, следом за ними - отец и мать. Марина с радостью обняла своих деток, каждого поцеловала и прижала всех к своему сердцу... Отец был уже без костылей, молодо выглядевший, стройный и подтянутый. Рядом мама, много родственников и друзей. Все радостно улыбались и Марина отвечала им тем же, была счастлива от встречи с ними...
Марину пригласили в семейный дом, где под зелеными ветками яблонь сидели седовласые дамы и господа, сгорбившись под бременем лет. Услышав их смех и радостное настроение, они обернулись и по их запавшим щекам покатились слезы.
Это были прабабушки и прадедушки, бабушки и дедешки. Они попытались встать дрожа от волнения.  Марина подбежала к ним, поддержать одну из бабулечек, ощутив тонкие мягкие запястья под своей рукой. Бабушка нежно улыбнулась, и эта улыбка растопила невидимый внутренний барьер между ними. Эта нежность согрела ее раненное сердце и Марина поняла, как она любит всех милых и дорогих ее сердцу людей.
Рука с выпуклыми венами дедушки потянулась к Марине и ласково погладил он ее по щеке:
- Сколько лет прошло, сколько лет... Тысячу раз мы пытались тебя защитить от жизненных проблем, и Господь Сам помогал нам в этом. Все эти годы мы тосковали по тебе.
На его губах появилась задумчивая улыбка и кожа собралась морщинками вокруг рта. Марина обняла его и промолвила:
- Господи! Какие вы все добрые и красивые!
Горячая влага обожгла ее глаза. Она продолжала:
- Извините меня, если в чем-то я виновата! Я всегда принимала всё близко к сердцу, была слишком эмоциональным человеком, поэтому быстро сгорела. Я рада с вами познакомиться!
Лицо ее было мокро от слез. Она ощутила как в груди у нее бьется сердце от беспредельной горячей любви к своим родным и близким.
Марине показали дом, где будет находиться она. Она порхнула в этот дом, прижимая детей, невинно умерших, лаская дорогих животных, и попросила Ангела, чтобы ей чем-то заниматься, а не лежать на подушках и принимать подношения, как написано в Коране. Лучше, как в Евангелие, ухаживать за животными или детьми, воспитывать и любить их всей душой. Приносить умершим душам радость!
Они все уже без крови и плоти, но душа по-прежнему живет и процветает. И все же у Марины болит душа за ее детей, снох и внуков, живущих на земле. Она готова хотя бы раз в неделю смотреть через окно на мир живых, помочь и защитить их с Божьей помощью. Благослови всех Господь, и пусть освятится лик Его! Аминь! Может быть правильно говорил Святой праведный Иоанн Кроншдатский: «Будешь молиться за других, а за тебя всё небо будет ходатайствовать».
Одно только поняла Марина еще при жизни, что каждый человек, каждое животное, каждое живое существо нуждается в защите, тепле и уюте. Вот за этим они делают неправильные шаги, которые люди называют «грехами». Одни становятся агрессивными, злыми, даже готовыми пойти на убийство... Другие готовы всем пятки лизать, тихими, жертвами... Если они с детства не чувствовали любовь, тепло и заботу...
И только маленькая часть живых существ, людей, животных... - все равно, они относятся ко всем с добром, душой и любовь, и понимают, что во главе угла все же должна стоять любовь! Любовь ко всем живущим на земле! Если любовь есть, то он меньше сделает неправильных шагов. Это заповедал всем Господь!
Хотелось бы всех обнять, пригреть и защитить от всех проблем... Но Марина - не Господь Бог и не может всем дать защиту, поэтому поверьте, что когда умрете, Господь всех приголубит и пожалеет. А пока всем надо пройти все испытания, которые посылает всем Он, для того, чтобы научить всех терпению, выдержки, мужеству, состраданию... У каждого на Земле своя миссия...