(Из дневниковых записей)
Как любил повторять в своих дневниках Николай II, вечер прошел по обыкновению.
Лето кончилось. Зомбимясо не переваривает меня. Градус напряжения растет с каждым днем - выходить из дома стало опасно. Даже мое молчание заставляет их дергаться, будто бы они чуют, что я распознал их суть и втайне плету некий заговор (хоть я и пытаюсь свои прозрения всеми силами скрывать - исключительно из животного страха, а не из вежливости).
Пришло время нанести ответный удар. Оседлать Сестру, чтобы летать на ней ночами над городом, атакуя отставших от толп - одинокие сгустки, что были выброшены из кипящей массы на улицы. Тут важно держаться покрепче: наэлектризованные темные чулки из полиэстера, обмотанные вокруг ее аристократически длинной шеи, будут служить поводьями; ее тень как живое оружие, поглощающее бродячую плоть, эти лица, похожие на карусель ярких тряпок в иллюминаторе гудящей стиральной машины. Мегаполисы ночью щедро освещены, искусственный свет действует на тень как святая вода на нечистую силу, придавая ей своеобразное бешенство; источники света множат ее, подбадривая с разных сторон, - та превращается в хитрую крысиную стаю, что разлетается во все стороны дробью, или сетью ползет по стене, ощупывая непредсказуемость каменных выступов, ершистость углов, привлекая в союзники это пространство, прорезанное проводами и железными прутьями. И еще: каштановые волосы сестры, электризуясь, способны сами сплетаться в крепкие косы - за пару мгновений они достигают до десяти метров в длину, чтобы опутать, нанести хлесткий удар, или же уцепиться за столб, - натягиваются, как струны, но так же и рвутся; или привязывают меня к ее хрупкому телу, не позволяя упасть, если приходится делать резкий воздушный пируэт.
Черное платье в качестве знамени, переходящее в статус венчального, когда, благословленные ночью, коснувшейся земли, соединяются две ипостаси - соединяются верх и низ...
Все "шизомузы",
"мудрые ящеры"
и "шизожрецы" -
подлежат освобождению.
"Невыносимые осьминоги" - отчасти.
(К последним, впрочем, отношусь и я.)
Ужин прошел как обычно.
Тень солнца
© Copyright: Вечный Праздник, 2023
Свидетельство о публикации №223100201452
Свидетельство о публикации №223100201452
Рецензии
Вы, кажется, любите песню осени? Второй куплет особенно хорош, печальнее второго, но ярче третьего.
Ирина Играева 04.10.2023 11:22 • Заявить о нарушении
Ирина Играева 04.10.2023 11:22 • Заявить о нарушении
Во-первых, спасибо. В-третьих - все-таки отделю свое скандальное исследование. Вот здесь пока пусть и будет. Вы только берегите его и не спускайте глаз.
Вечный Праздник 04.10.2023 12:32 Заявить о нарушении
Вечный Праздник 04.10.2023 12:32 Заявить о нарушении
Буквально до завтра, а там - армянские родственники заберут. И определим куда-нибудь в будущем.
Вечный Праздник 04.10.2023 13:00 Заявить о нарушении
Вечный Праздник 04.10.2023 13:00 Заявить о нарушении
Если не затруднит. А то Оно очень любит истошно орать на обои. Имеется такая вот любопытная черта.
Вечный Праздник 04.10.2023 13:32 Заявить о нарушении
Вечный Праздник 04.10.2023 13:32 Заявить о нарушении
Так я тоже люблю. Обои привыкли. Думаю, мы подружимся.
Ирина Играева 04.10.2023 14:20 Заявить о нарушении
Ирина Играева 04.10.2023 14:20 Заявить о нарушении
Не удивляйтесь. Оно снова возвращается сюда. Видимо, вы ему в молоко ром подмешивали, Оно такое любит.
Свои самые известные тексты Франц Кафка создавал следующим образом:
выводил первое предложение
(реже - абзац);
оставался доволен им до такой степени, что даже не решался продолжить;
в полнолуние закапывал в землю кипу бумаг с тем предложением на титульном листе
(на это место должен был падать лунный свет);
ждал.
Луна дописывала все сама, действуя на манер нейросети.
Впитывая мысли человечества, как впитывает атмосфера испаряющуюся влагу, луна создает в себе некий склад знаний - неосмысленный ею, но весьма прилично структурированный.
Соответственно, она может обращаться к нему, порождая словесные конструкции.
Только, в отличие от компьютерной нейросети, поток луны не так полагается на вспышки случайностей, он более плавный - случайность в нем ограничена примерно тридцатью килоберроузами из ста. Минус в этом - отсутствие свободного развития. Но здесь следует сразу обратить внимание на особенность лунного света: это лишь отражение солнечных лучей - то есть, бросая луне фразу, она, скорее всего, попросту ее повторит. Ее поток, свет - есть эхо, которое, правда, не утихает по мере ухода, но, напротив, становится больше. Короче говоря, получая от Кафки вступление, лунный поток его не развивал, но расширял (в большей мере искусно, а не искусственно).
По сути, тексты "Процесс", "Замок" и "Превращение" практически целиком - первое предложение, его эхо, его отраженный свет (в случае с "Замком", первый короткий абзац, в котором землемер смотрит на далекий, недосягаемый замок - в действительности он продолжает вглядываться в него в каждом последующем предложении).
Вводимые персонажи и места - также оттуда (из ареста логично вытекают адвокаты, прокуроры и судьи; у адвокатов есть слуги, у судей - художники). Так продолжается до тех пор, пока Кафка не вмешивается, толкая к развитию. Как бы то ни было, он прекрасно знал, чего ожидать от луны, закапывая листы в землю.
При этом, конечно, нельзя исключать, что он вносил многие правки
(бытует мнение, что исправлял практически все)
Вечный Праздник 08.10.2023 22:23 Заявить о нарушении
Свои самые известные тексты Франц Кафка создавал следующим образом:
выводил первое предложение
(реже - абзац);
оставался доволен им до такой степени, что даже не решался продолжить;
в полнолуние закапывал в землю кипу бумаг с тем предложением на титульном листе
(на это место должен был падать лунный свет);
ждал.
Луна дописывала все сама, действуя на манер нейросети.
Впитывая мысли человечества, как впитывает атмосфера испаряющуюся влагу, луна создает в себе некий склад знаний - неосмысленный ею, но весьма прилично структурированный.
Соответственно, она может обращаться к нему, порождая словесные конструкции.
Только, в отличие от компьютерной нейросети, поток луны не так полагается на вспышки случайностей, он более плавный - случайность в нем ограничена примерно тридцатью килоберроузами из ста. Минус в этом - отсутствие свободного развития. Но здесь следует сразу обратить внимание на особенность лунного света: это лишь отражение солнечных лучей - то есть, бросая луне фразу, она, скорее всего, попросту ее повторит. Ее поток, свет - есть эхо, которое, правда, не утихает по мере ухода, но, напротив, становится больше. Короче говоря, получая от Кафки вступление, лунный поток его не развивал, но расширял (в большей мере искусно, а не искусственно).
По сути, тексты "Процесс", "Замок" и "Превращение" практически целиком - первое предложение, его эхо, его отраженный свет (в случае с "Замком", первый короткий абзац, в котором землемер смотрит на далекий, недосягаемый замок - в действительности он продолжает вглядываться в него в каждом последующем предложении).
Вводимые персонажи и места - также оттуда (из ареста логично вытекают адвокаты, прокуроры и судьи; у адвокатов есть слуги, у судей - художники). Так продолжается до тех пор, пока Кафка не вмешивается, толкая к развитию. Как бы то ни было, он прекрасно знал, чего ожидать от луны, закапывая листы в землю.
При этом, конечно, нельзя исключать, что он вносил многие правки
(бытует мнение, что исправлял практически все)
Вечный Праздник 08.10.2023 22:23 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.