Сексуальный опыт Ивана Петровича

Иван Петрович, несмотря на преклонный возраст, вдруг решил вспомнить молодость и весело провести личное время. Помня о том, что колени у него не гнутся и болят по причине хронического ревматизма, натер ноги оподельдоком, оставшимся в наследство от бабушки. А шею намазал бобровым жиром, чтобы позвонки не скрипели. И пошел в секс-шоп, расположенный на углу, прихватив накопленную за три месяца пенсию.

Жены у него давно не было. Знакомые дамы нянчили внуков и шлялись по больницам. Да и вид у них был непрезентабельный. Даже блестящие, через толстые очки, глаза никого привлечь не могли, кроме корыстолюбивых стоматологов, готовых с утра до вечера проверять надежность зубных протезов и перманентно менять их.

Нет, Ивану Петровичу хотелось спеть лебединую песню, прежде чем прожитые годы, сделав свое черное дело, окончательно разрушат туловище, превратив его владельца в малоподвижное существо, способное только гугниво ворчать, жадно кушать мягкую несоленую кашу, потом удачно опорожнять нутро и при этом чувствовать себя несказанно счастливым.

Понимая, что годы нависают над его головой Дамокловым мечом, Иван Петрович заранее присмотрел в секс-шопе симпатичную резиновую девицу, способную, одним своим видом, напомнить золотые годы молодости, когда он был смел, ловок, бесстрашен и неутомим.

Отдав деньги за товар, Петрович принес сверток домой и, развернув свернутое в рулон туловище, выругался, досадуя на то, что, пожалев денег, не купил заодно и насос. Предлагавшей ему этот насос продавщице, Петрович ответил, что сам легко надует это прелестное создание.

Отвернув крышку ниппеля на пупе резиновой девицы-красавицы, он растянул ее на диване, вытащил зубами пластиковую гофрированную трубку, крепко приложившись губами, начал дуть из всех сил. И сразу почувствовал, что это непросто. Мощей не хватало. Потратив минут пятнадцать, Иван Петрович остановился, у него закружилась голова и перед глазами поплыли темные круги. А кукла совсем не надулась.

- Это я так ее до завтрашнего утра не оприходую, - ужаснулся он, - какой сволочной продукт, не накачивается совсем.

Петрович прошел на кухню, выпил таблетку валокордина и вернувшись, снова несколько раз мощно дунул в ниппель. В голове зашумело, ногу свела судорога и он плашмя повалился на коврик возле дивана. Никаких позывов к сексуальным утехам уже не было в помине. Злость только взяла на самого себя, что такие деньжищи задарма выложил, купил себе забаву. Идиот!

И тут он вспомнил, что в кладовке где-то должен быть компрессор. Автомобиль то давно продал, а компрессор остался. Пошарив в старых вещах, нашел.

С помощью изоленты присоединил агрегат к резиновой девушке и включил. И страшно обрадовался, когда она начала принимать нужные формы. Он любовался на забавную девицу и гладил искусственные шелковистые волосы на надувшейся голове. Компрессор натужно работал.

- Пусть еще малость накачает. Мне всегда нравились толстушки, -шептал Петрович, чувствуя, что огонь любви снова начинает разливаться по его телу. Девушка на глазах становилась дородной дамой. И это его радовало.

- Хорошего человека чем больше – тем лучше, - улыбался он, глядя на раздавшуюся талию резиновой женщины, - я назову тебя Машей. Нашей Машей.

Иван Петрович склонился над объектом своего вожделения. Чтобы нежно поцеловать в надутые красные губки. И тут грохнуло! Раздутая Маша, дико зашипев, подпрыгнула, больно ударив выскочившим ниппелем в солнечное сплетение своего визави. Ее пластмассовые зубы, выскочив изо рта, воткнулись ему в щеку.

Иван Петрович пришел в себя на полу, щека кровоточила. Попробовал подняться, стрельнуло в колене и заклинило шею так, что голову было не повернуть. На карачках, с вывернутой в сторону головой, он дополз до буфета и по старой привычке юности, отпил из горлышка полбутылки водки. И лег на пол. Но не умер. Никакого вожделения он больше не ощущал, вообще ничего.

- Во тебе и лебединая песня, идиот, - шептал он, -хорошо, что живой остался. С резиновыми девками в твоем возрасте развлекаться опасно. Эх, как они лопаются то, окаянные. Так бахнула, что сознание, видать, потерял. На что деньги потратил? Чтобы самого себя напугать? Бросать пора этакие забавы, иначе точно крякнешь и ласты подогнешь.

Выкинув с дивана на пол порванную девку, Иван Петрович лег спать. А утром, засунув ее обратно в цветную коробку, выбросил на помойку. Может еще кому-то понадобится. Залатают дыры то…