Воины-1

             
    Повесть

Благомир
Благомир жил на берегу двух рек, где леса и холмы выходили к берегам посмотреться в воду и объединенные воды уносились бурным потоком к далекому устью большой реки. Здесь на слиянии рек он ловил рыбу, в лесах промышлял зверя. В этом месте купеческие струги под парусами везли товары в города, где шла бойкая торговля и где ждали масла, благовония, ремесленные изделия, дорогие ткани. Купцы нередко проплывали мимо его поселения, которое укрупнялось, вырастало в город, приставали к берегу и вели торговлю. Благомир был ладен, приметен, волосами рус, глазами светел. О нем говорили, умен, силен, удачлив, добычлив. В плечах широк, в работе азартен, к тяжелым трудам привычен.
Два дня он с дружинниками без устали охотился по лесам и полям. Гонялись то за зубрами, то за оленями. Этим днем с утра они носились по полям и лесам за большущими вепрями. И, наконец, подстрелили из лука самого большого вепря, завалили его и поделили добычу между собой. В хорошем настроении он вернулся домой. Видит во дворе Жизнобуд стоит и жена Беляна рядом с ним голову наклонила, в землю смотрит. На всем скаку осадил буланого, натянул поводья и спрыгнул наземь. Отвязал матерчатый подсумок  с засохшей кровью, и тот тяжелой грузом упал к ногам коня. С другой стороны коня наземь упала огромная голова свирепого вепря, торчащая из мешковины.
- Благомир… Благомир с охоты вернулся… - послышался гул дворовых людей.
Дверь терема открылась, на крыльцо вышел старший сын Всемил, спустился по ступеням, подхватил подсумок с тушей кабана и потащил в дом. Остановился и спросил:
- Батька, голову секача куда девать? 
- В амбар прибери, - ответил Благомир.
Настроение у него было хорошее. Охота удалась. Только не по нраву ему стали лица друга, его правой руки,  Жизнобуда и жены Беляны. Словно тень на них наползла.
И дружинники после охоты тоже сошли с коней.
- Здравствуй достойный Жизнобуд, - вымолвил Благомир и обнял дружка. – Рад видеть тебя. Здравствуй женушка моя дорогая, Беляна,  – Обнял он жену. - Что-то хмуры вы да не веселы. – Объявляю пир на весь мир с музыкой, хороводами да песнопениями.
- Не ко времени это, - молвил  Жизнобуд и потупил взор. - Беда пришла  на нашу землю. Того и гляди незваные гости нагрянут.
- Пошли в дом… - молвил Благомир и нахмурился. Показал жестом, чтобы его правая рука Жизнобуд шел за ним, и первым поднялся в терем.
Они  сели в горнице за просторный стол, где обычно Благомир пировал со своей дружиной.
- Рассказывай, - велел Благомир.
- Два дня ходу отсюда расположился лагерь. Шатры  богатые, люди оружием бряцают, крики гортанные, кони ржут. Стоят лагерем день или боле. Два наших селения пожгли да разграбили. Много народа побили.
- Сколько их?
- Их тьмы. Ночью костров, как светляков в темную ночь.
- Почему же они там стали лагерем? Почему сюда не идут?
- Своих ждут. Гонца послали за помощью.  Только мы его перехватили.
- Надо бы нам к ним наведаться до того, как подкрепление придет. 
-  И я так думаю.
- Дозоры нужно выставить. В соседние города и поселения гонцов послать.
- Сделано.
- Собирай дружину. Сегодня выступаем…
Поднялся из-за стола Жизнобуд, тряхнул кудлатой головой и удалился.
- Собери на стол поесть, - вымолвил Благомир.
И жена Беляна встрепенулась.
- Так я пирогов напекла и пива наварила и меда собрала, да медовухи настояла. Рыбы приготовила. Яблочка наливного запасла. Дети ягод в лесу насобирали. Гостей хотели позвать.
- Не до пиров нынче, Белянушка. Гости незваные сами в дом того и гляди нагрянут. Неси пирогов  с квасом да щей. Сами откушаем. Да приготовь чистую рубаху  с портами.
 В горницу вошел старший сын Всемил, на отца поглядел и вымолвил:
- Как хочешь, отче. В следующий раз сам с тобой на охоту поеду.
Благомир улыбнулся, встал ухватил крепкой рукой за плечо сына и прижал к себе.
- Поедем, обязательно поедем. Ты пока меня не будет, за домом приглядывай. Да неси мне щит, меч и доспехи. И коня серого приготовь.
Всемил ушел.
- Надолго ли? – спросила Беляна  и прижалась к мужу.
- Кто знает?
- Что же опять в поход? Опять воевать?
- Опять… Нам воевать, женам ждать. Так испокон веков повелось…
- И сколько  так будет?
- Сколько было… Не ведомо… Сколько будет… Не знамо… Пока можно радоваться жизни, радуемся. Как чужаки нагрянут, нам в поход собираться да идти родину оборонять, вставать на защиту земли русской...
Беляна быстроногая, как лань, гибкая как лоза, стройная, как сосенка, беглой походкой, толкая перед собой коленями подол сарафана, пошла выхаживать по горнице перед мужем. Пошла, открыла дверь, вышла из горницы и принесла горячий чугунок со щами, вышла из горницы и принесла блюдо с пирогами, снова вышла и принесла блюдо с запеченной рыбой, снова вышла и принесла кувшин с квасом.
В горницу вошли три сына один другого меньше и самая маленькая дочка.  Старший сын Всемил, средний сын Руслав, младший сын Светолик и маленькая дочка  Ярослава.
Всемил принес щит, меч и доспехи. Беляна занесла в горницу чистую рубаху и порты, разложила на лавке и огладила руками, чтобы морщинок не стало.
- Садитесь со мной откушать, - велел Благомир и сел за стол.
Но никто его не послушал. Все стояли перед столом и смотрели на отца.
Благомир сел за стол, кудри со лба рукой убрал и принялся кушать. Он ел  сосредоточенно, серьезно и хмурил брови мыслям своим. 
Откушал приготовленное, вздохнул тяжело, поднялся, надел чистую рубаху, порты и доспехи. Погладил каждое чадо свое по голове и изрек:
- Мамку слушайтесь… Помогайте во всем…
И тут не выдержала Беляна, упала ласточкой на грудь мужу.
- Ой, чует мое сердце, чует … - сказала со слезами на глазах.
- Не тревожься… -  вымолвил Благомир. – Пустое все…
Тут и дети обступили отца, обняли кто за что смог. Кто руку обнял, кто ногу, кто плечи.
- Пора мне, - молвил Благомир и могучей заботливой рукой отринул жену и детей от себя, давая понять, что прощание закончено.   
Вышел из терема и увидел, что его дружинники ждут. Во дворе  стояли Жизнобуд, Ладимир, Ратибор, Берислав, Любомир.
За ним следом на крыльцо вышел старший сын Всемил.
- Отец, - с тревогой окликнул он Благомира.
Тот коротко снова обнял сына.
- Может, не свидимся. Береги мать. Скоро придет тебе черед дружину собирать, - молвил Благомир и сошел по ступенькам вниз.
- Войско выступило. Нас ждать не стали, - молвил Жизнобуд.
- Нагоним, - в ответ молвил Благомир.
Он легко вскочил на серого коня и поскакал с дружинниками  нагонять войско.  Им предстояло тяжелое сражение. Они не привыкли отступать перед противником.

Как Благомир оказался прав. Уже через некоторое время Всемилу пришлось собирать дружину, чтобы выступать навстречу подошедшему к родным местам неисчислимому войску противников.
Связь времен, не распадаясь,  шла в глубину веков, туда, где жили  последователи Благомира и иные племена, где  чтили своих предков и свою историю.


Саня

Несколько лет назад я отдыхал в Крыму и познакомился с одним весьма интересным человеком. Было в этом человеке что-то открытое, надежное, настоящее. Городок для отдыха мы с женой выбрали небольшой симпатичный приморский и, как это часто бывает, один незначительный случай предоставил мне возможность для  важного, как оказалось, знакомства. 
Мы с женой для езды на море и удобства ради приобрели два транспортных средства. Жене купили скутер, мне велосипед. Скоро у скутера прокололось колесо, потому что мы ездили через парк, где южные растения сбрасывают после цветения колючки на землю, о чем мы не знали и не догадывались. Я обегал все мастерские, но никто не брался заниматься с камерой на мотор-колесе. В отчаянии я метался у дома, где мы жили, чтобы найти помощь, получить совет и наткнулся на человека, который катил мимо по асфальтированной дорожке на самокате. Я остановил его, подняв руку, объяснил ситуацию, и он не отмахнулся, как другие, а с готовностью согласился помочь. Он рассказал мне, как лучше поступить. На руле у него висел небольшой рюкзачок с инструментом, и мы приступили к работе. Действовали слаженно. Сняли колесо, вынули камеру, и он повез ее на самокате к знакомому, чтобы заклеить место прокола. Скоро привез камеру, и мы начали вставлять в колесо. Я со стороны посмотрел на мужчину. Движения энергичные, ловкие, четкие. Глаза внимательные, зоркие. Такие мимо ничего не пропустят.  Человек, видно, бывалый, находчивый и обстоятельный.
- Тебя как зовут? – спрашиваю, когда работа подошла к концу.
- Саня, - отвечает задушевно так и просто, хотя человек солидный с заметной лысиной под кепкой, которой он время от времени вытирал пот с лица.
- Ты откуда такой?
- Так я начальник охраны этого жилого комплекса, - с улыбкой отвечает.
Я его поблагодарил за помощь, разговорились. И он на прощание сказал:
- Ты, если что, обращайся.

На другой день мы съездили с женой на море, поплавали, позагорали, и я пошел искать нового знакомого на посту. Тянуло к этому человеку. Была в нем какая-то загадка. Если человек без загадки, то не кажется он так интересен и не тянет к нему.
У въездных ворот домик охраны пристроился, и подле  открытой двери знакомый самокат стоит. Заглянул в домик и увидел Саню, сидящим за столом у широкого окна на улицу.
- Так вот значит, где ты службу правишь. 
- Да, здесь, садись…  - отозвался он. - Только не сюда, это картонные коробка. На стул садись…
Саня сидел у широкого окна за столом с большим дисплеем, экран которого заполнялся картинками от камер наблюдения, расставленных по территории жилого комплекса. За его спиной теснились кухонная плита, разделочный столик и шкафчик. 
- Мы с тобой толком не поговорили. Я так и не знаю, кто ты да что.
- Ты сам о себе ничего не рассказал, - заметил Саня.
- Я конструктор и всю жизнь разрабатываю новую технику.
- А я контрактник. В девяностые годы работы не было. В армии остался по контракту и прошел по всем горячим точкам. Ливия, Ирак и так далее…
- Какая у тебя военная специальность? – спрашиваю.
- Я старшина. Специальностей много. Водитель БМП, сапер, пулеметчик, снайпер, наводчик, разведчик… Да у меня много специальностей.  Основная, конечно, разведчик. 
И когда он мне сказал, что контрактник, Саня раскрылся для меня полностью. Я представил человека из боевого братства достаточно явственно. Доступный, дружелюбный, общительный. Его все вокруг знали, окликали и хотели поговорить. И он многих знал.
- Не видели, здесь мужчина в белой рубашке не проходил? – спросила через наблюдательное окошко пожилая женщина.
- Проходил, - ответил все примечавший Саня, - пять минут назад к калитке направился.
Разговор оживился после того, как я задал ему интересующий меня вопрос:
- Что в Ираке тоже наши воевали? Там же американцы вели боевые действия.
- Там много солдат было из разных стран. Даже индусы были, монголы…  Наши все контрактники. Помню, приехали мы на точку и давай  в первый день фоткаться. На нас местные смотрят, как на дураков, не поймут, в чем дело.  Оказывается, там все вокруг заминировано было. И местные подумали, что мы саперы и все знаем. Наша главная задача состояла в том, чтобы разминирование производить. Но не только. Однажды командир нас построил и говорит, нужны семь человек на блокпост. Кто пойдет? У нас было не принято назначать. В добровольном порядке выходили. Ну, я подумал, сын есть, терять нечего и вышел вперед.
Я слушал его и понимал, именно так, по моему мнению, и должен был поступить Саня. В этом поступке он как бы для меня окончательно раскрылся.
- Тех, кто вышел из строя, оставили, остальных распустили. Всех, кто вышел, построили, задачу поставили. Мы должны были американцам тылы прикрывать.  Командиром над нами поставили младшего лейтенанта. Сели на БМП и поехали. Приехали на блокпост, расположились. Сначала тихо, спокойно на блокпосту было и даже скучно. Потом началось однажды, как прорвало. Вдруг пошли моджахеды. Как поперли… Чего делать? Младший лейтенант сидит, отвернулся от всех, и его всего трусит. Надо стрелять иначе всех положат… А он слово сказать не может. Я ему говорю, лейтенант давай команду - огонь. Положат нас всех. Я сам команду отдавать не имею права при старшем по званию. Лейтенант молчит и весь трусится. Звонок сверху, в трубку кричат, почему огонь не открываете. Я отвечаю, есть старший по званию. Говорят, дайте ему трубку. Тот взял трубку и говорит, мне плохо, я не могу.  Сверху по телефону говорят, берите командование на себя, открывайте огонь. Ну, я командую, огонь. А моджахеды уже вплотную подступили. Ну, мы их из пулеметов, как начали косить. А они прут и прут. И откуда только взялось столько.  Хорошо, что боеприпасов у нас много было. Когда уже видим, что не справляемся, достали огнемет «Шмель» и как жахнули из него. Они только тогда в себя пришли и отступили. Американцы на следующий день приехали и говорят, так нельзя. Ну, мы им ничего не сказали. Чего нам под пули ложиться?  Через некоторое время снова приезжают и дают нам два чемодана долларов. Один основной, а другой резервный. В одном миллион долларов лежит и в другом тоже. Через некоторое время снова моджахеды полезли. Наше командование вышло на их командиров, поговорили. Моджахеды отошли. Через некоторое время приехал их главный, шейх или имам. Ему передали чемодан денег и все, они перестали на блокпост лезть. Через некоторое время американцы приехали и просили вернуть второй, резервный, чемодан. Но наши не отдали. Начфин сказал, что нету… Начфина потом арестовали…  Много чего было. Американцы все Саддама Хусейна искали.
- И сколько ты воевал?
- Много… Закончилось тем, что подорвались мы на фугасе… Ранение, контузия…
Я посмотрел на большой шрам, который протянулся от левого виска к макушке. Он зарос, но все равно при короткой стрижке был виден. Саня поймал мой взгляд и тут же сказал:
- Нет, это другой случай.
Я не стал его расспрашивать о другом случае.
- После поехал в свою часть к моим разведчикам и сказал, что все, увольняюсь. Оттуда поехал на комиссию в Одессу. Я сам-то из Джанкоя. В Одессе комиссовали, дали инвалидность, выдали двадцать тысяч долларов и отправили в санаторий. В санатории я встретил начфина. Идет, такой довольный. Я у него спрашиваю, поделился. Он мне улыбается и кивает. После санатория домой вернулся. Чем заняться? Организовал свою охранную фирму «За справедливость». Ко мне все начали обращаться. То одно, то другое. Пришлось заняться антирейдерством.  У нас в Крыму пошла такая тема - рейдерство. Приходят вооруженные люди, захватывают предприятие, охрану выгоняют, бухгалтеров отстраняют, ненужных людей на улицу.  Пришлось в этой теме поучаствовать. Я как делал. Ко мне приходят люди, просят помощи.  Я им говорю, приносите документы. Приносят, смотрю, чье предприятие, выясняю, кто хозяин, задаю хозяину вопросы. Понимаю, что предприятие отняли.  Спрашиваю у хозяина, с полицией вопрос сможешь решить. Он говорит, смогу. Дальше мы начинаем действовать. Однажды сидели на предприятии неделю. Никто о нас не знал. В один момент охрану сняли, управление заняли и все. Юля Тимошенко, наша известная личность, захотела забрать машиностроительный завод в Крыму. Не  позволили.
Мы проговорили с Саней часа два. Я еще раз поблагодарил его за помощь со скутером. Мы пожали друг другу руки на прощание.
- Ты, если чего, обращайся, - сказал он.
И я обращался. Звонил по телефону и говорил о нуждах.
- Понял… Чего-нибудь придумаем, - говорил Саня и перезванивал.
Очень скоро я убедился, что Саня человек слова и никогда не подведет.

Мы сдружились. Когда после отдыха уехал, переписывались. Посылали друг другу короткие поздравления.
24 февраля 2022 года начались боевые действия на Украине. Перед майскими праздниками получаю от него послание: «Привет. Уезжаю на пару месяцев. Со мной связи не будет». По его рассказам, я знал, что он раз в год ложился в госпиталь, старые раны подлечить. Но нехорошие предчувствия меня все равно беспокоили.
Приехали с женой на отдых. Пошел к охранникам, спрашиваю:
- Где Александр Михайлович?
- Вы откуда его знаете? - спрашивают строго. Я рассказываю. Мне  коротко отвечают. - Он в командировке. 
 Тогда я в бухгалтерию зашел, у бухгалтерши спрашиваю:
- Где начальник охраны?
И она мне по большому секрету поведала, что  он зеленый берет и сейчас  в командировке.
- Там? – спрашиваю коротко.
- Там, - отвечает. - Ему в год положено девяносто дней дополнительного неоплачиваемого отпуска. Ждем вот, когда вернется.
«Все-таки поехал… - подумал. - Контузия, ранения… Семья… Дети... И все равно там…»
 Домой вернулся и написал  электронное письмо: «Привет, Саня! Ты где? Как самочувствие?»  Через две недели ответил: «Я вроде как на Украине с мая месяца». Еще через месяц присылает фотографию с блокпоста в Херсоне. Стоит с автоматом наперевес, улыбается. В начале сентября получил от него видео, где он из пистолета стреляет и короткое сообщение: «У меня все хорошо» Тогда под Херсоном было самое спокойное место. Потом началось. Наши отступили и связь с Саней прекратилась. Сколько я не посылал ему писем с поздравлениями, ответа не получал и оставался в неведении.
И вот я снова приехал отдыхать в знакомые места. Оставил вещи на квартире и пошел скорее к охранникам.
- Здравствуйте! Где Александр Михайлович?
Стоят один молодой, другой крупный в камуфляжной форме. Оба молчат.
- Где Саня? -  спрашиваю с плохим предчувствием.
Головы опустили и молчат. 
- Саня где? – спрашиваю требовательно.
- Потеряли мы его, - говорит увалень.
- Совсем? – спрашиваю с недоверием и смотрю на него сердито.
- Пропал без вести, - говорит другой.
 Слова молодого  давали хоть какую-то надежду.
И тут передо мной калейдоскопом промелькнули прошедшие дни, которые были связаны с Саней. Вот он передо мной шустрый энергичный со смышлеными быстрыми глазами, в кепочке помогает управляться со скутером.  Сидит на посту за столом… На блок-посту в Херсоне с автоматом на груди… Фотографии… С женой и сыном дома… С маленькой дочкой с орденами на лацкане в День Победы держит ее за ручку где-то на весенней улице. Сын тогда поехал поступать в военное училище и ничего ему не сказал. Тогда он мне написал: «Понимаешь, уехал и ничего не сказал. Не посоветовался…»
Я все это вспомнил и подумал…
«Времена меняются, а люди остаются те же и среди них воины, которые по первому зову готовы ринуться на защиту своей страны.  И они не былинные богатыри, а сила духа в них прежняя».
 Не договорили мы с Саней о многом. Он на работе круглыми сутками, я на море, в коротком летнем отдыхе.   

Во всех  природно-общественных формированиях есть воины, которые первыми бросаются на защиту среды обитания, на защиту муравейника встают муравьи – воины, на защиту гнезда вылетают осы-воины, на защиту улья готовы ринуться пчелы-воины. Город - большой муравейник. Страна - огромнейший муравейник. 

В конце отпуска я стоял около подъезда и поджидал жену. Ко мне шел охранник большой несуразный, что-то выкрикивал и нелепо махал руками. Я смотрел на него и впервые понял, почему древние времена у полководцев  и царей, было принято убивать гонцов,  приносивших плохие вести.
Я прислушивался к тому, что он выкрикивал и ничего не понимал. Улыбка на его лице мне говорила больше, чем его слова.
«Что он кричит, что хочет?» - подумалось мне.
 - Саня нашелся… Саня…- громко говорил приближающийся охранник. – В госпитале лежит. Жена с дочкой собирается к нему ехать.
Я стоял и думал, что за хорошие вести в древние времена гонцов награждали.
И еще я подумал:
«А Саня воин… Наш воин… И он выживет и будет жить… И сын займет в строю его место. Так испокон веков повелось и идет…»


Аллея славы

Перед отъездом я бродил по городу и нашел памятник героям Великой Отечественной войны. Вспомнился памятник героям морского десанта, которые высадились на берег перед городом.
Днем в центре города я прогуливался по скверу, где стоял памятник афганцам  и пограничникам. Постоял, почитал надписи. Среди зеленых кустов подальше стоял камень, на котором было выбито памятные слова об их подвиге. 
Незаметно для себя вышел к морю и шел по набережной неизвестно куда.  Некоторое время шел среди отдыхающих, кафешек и разных праздных развлечений, которые почему-то начали раздражать. Повернул с набережной на аллею, ведущую в центр города и увидел череду стендов с общим названием: «Наши герои». И после главного стенда один за другим шли другие стенды с фотографиями в основном молодых людей в форме. Кто-то был сфотографирован в полевой форме, кто-то в парадной, кто-то в военно-морской. Рядом с фотографией  изображался орден мужества  и далее представлялась короткая автобиография героя с наименованием звания, и воинской специальности. Ефрейтор артиллерийского расчета - наводчик, танкист-водитель, рядовой – морская пехота. Около каждого фото стояла дата начала жизни и дата конца жизни. У всех датой конца жизни стояла дата  июнь 2022 года. Шестнадцать стендов и шестнадцать фотографий. И почему-то я вдруг осознал, что мне горько на них смотреть. Все они кроме одного возрастного человека, только начали жить и с каждым из них оборвалась веточка новых жизней. Я смотрел на них и никак не мог понять, почему в век развитой цивилизации они должны гибнуть ради чьих-то завышенных амбиций и претензий на мировое лидерство, мировое господство, из-за национальных заблуждений и возвеличиваний. Почему острые вопросы в мире не научились до сих пор решать без того, чтобы жертвовать жизнями других людей, почему некоторые не хотят слышать друг друга и все происходит так нелепо и глупо. В век интернета все хотят жить и у всех есть свои планы и задачи. Так почему же все остается по-прежнему, одни желают   командовать  и говорить другим, как тем следует жить, а другие хотят жить иначе. И поэтому алчным, гордым и богатым нужно жертвовать чужими жизнями, а бедным и простым - своими. История должна учить людей жизни, но она никого не учит.  Память должна напоминать ключевые, поворотные моменты истории. И это говорит лишь о том, что нельзя уничтожать памятники истории, иначе история повторится. И, может быть, чтобы память не исчезала на место снесенных памятников нужно строить новые. И, может быть, на Украине следует построить новый город и назвать его Нюренберг-2, как страницу позора современной истории и провести в нем суд над теми людьми, которые распалили национализм, нацизм, фашизм, которые взрастили ненависть к человечеству на почве возвеличивания своей исключительности. И там должны присутствовать заокеанские лидеры и лидеры европейских стран, если не явочным порядком, то поименно, портретно, чтобы никому было не повадно ворошить прошлое, стараясь поднять старые флаги. История всегда накажет и не только тех, кто поднимет эти флаги, но и тех, кто напомнит о них, и провокационно поднесет желающим их поднять.         

       Конец.