Колыбельная

Выглядит Володя ярко.

Вот и на этом снимке в социальных сетях сорокапятилетний мужчина позировал одетым в красную клетчатую рубаху; в гладкую жилетку; в белёсые джинсы; стоял с задумчивым лицом, прислонившись спиной к кирпичной стене.

Ковбой. Красавчик!

Хотелось дорисовать Володе фетровую, с широкими, по бокам подогнутыми вверх полями, шляпу, высокие сапоги на каблуках, посадить его на кобылу и закинуть на Дикий Запад пасти коров.

«Ну нет, гонять коров он разучился, — с затаённой любовью глядя на фотографию, подумала Альбина, — теперь он психолог и коуч».

                * * *

Кто такие психолог и коуч, Альбина, разумеется, знала.

Но не точно.

Она внимательно всматривалась в короткие видео, чтобы постичь смысл работы своего бывшего одноклассника.

А видела она вот что.

В полутёмном помещении, в кусках палантина, широких, разноцветных, ярких, крепящихся к потолку на манер колыбели, барахтались весёлые дети. А женщины, лёжа на полу, на спине, их укачивали.

Усыпляли.

«Это добаюкивание, — пояснил их действия психолог Владимир, — если вы считаете себя плохой матерью, то это неправда. Вы сделали главное — вы подарили ребёнку жизнь».

В этом месте коуч настроил лицо на глубокомысленность.

«Но если вы недо-мать… Пожалуйста, не обижайтесь на это определение, —

продолжил он. — Я имею в виду, что если вы чего-то недоделали, недодали… Если вы недодали любви или заботы своему малышу, то это можно исправить. Ребёнка нужно добаюкать. Додать ему любовь и заботу».

                * * *

Альбина задумалась.

Своих детей у неё не было.

Но было много чужих ребятишек, ведь она работала нянечкой в сельском детском саду. Ей часто приходилось детей убаюкивать. Особенно новеньких. Альбина брала малыша на руки (благо они были сильными), прижимала к большой уютной груди и, прихлопывая его ладошкой по спинке, тихонечко напевала.

Дитё засыпало.

Но зачем детей добаюкивать напоказ, среди таких же, как говорил Володя, «недоматерей» и платить ему за это деньги — Альбина осознать ну никак не могла.

Испытав тоску от этого непонимания, Альбина сравнила Володино фото со своим.

Широкоплечая, крепкая, в новом платье, с мишурой на шее, она стояла у детсадовской нарядной ёлки.

Со всех сторон к Альбине жались ребятишки.

                * * *

Владимир ехал в родное село.

Скользкую дорогу, последствие ранней февральской оттепели, переметала позёмка, но коуч всё равно отправился в долгий путь длиною в триста с лишним километров.

Ему нужно было сделать свежие фотографии стареньких родителей, ведь психолог затеял новый проект «Сила рода», и ему понадобились снимки для рекламы в соцсетях.

Коуч три года не был в отчем доме, и его новенький немецкий автомобиль то и дело настигали воспоминания об отце с матерью, о школе.

Мысленно нарисовалась десятиклассница Альбина.

Она, сочная, крупная девушка, «кровь с молоком», однако, имела изъян.

Лёгкую уродинку.

Её правый глаз был меньше левого. Ещё и косил. Вернее, его тёмно-синяя радужка всегда норовила закатиться под верхнее веко, обнажая грязновато-белое глазное яблоко, пронизанное капиллярами.

                * * *

Разговаривать с Альбиной было неудобно.

Приходилось смотреть только в левый глаз, потому что правый от дел постоянно увиливал, как меньшой ленивый брат честного труженика, которому приходилось вкалывать за двоих.

Тем не менее Альбина красила ресницы тушью; завивала волосы в мелкие колечки (видимо, спала в бигудях); по школьному коридору ходила уверенным широким шагом и то и дело хохотала.

Особенно если шутил Володя.

Когда Вова стоял у доски, Альбина ловила каждое его слово. Смеялась в нужных Володе местах и слишком заметно радовалась его четвертной, сильно «притянутой за уши» четвёрке по алгебре.

Словом, Альбина влюбилась.

Да в кого?!

В самого симпатичного, в самого избалованного родителями парня в классе.

                * * *

Альбина и Володя жили в соседних домах.

Но у Альбины семья была простая, а у Володи — зажиточная.

У родителей парня в селе имелось пара ларьков, круглосуточно торгующих дешёвым алкоголем, сигаретами, чипсами, шоколадками и другой штучной снедью.

Продажа шла бойко.

Селянами приобретался в основном дешёвый спирт «Рояль» либо водка.

Однако не в этом суть.

Главное в том, что у Володи было всё самое лучшее: кассетный магнитофон с новыми записями, варёные джинсы с рынка, жвачки и даже парфюм, который он использовал очень обильно.

                * * *

«Вояж, вояж», — напевал Володя, вальяжно шествуя по школьному коридору в ауре нездешнего аромата. Его тёмные густые пушистые волосы касались плеч, как у Тома Андерса, одного из участников модного когда-то дуэта «Модерн Токинг».

В «устье» белой рубашки болтался галстук-шнурок.

Казалось, у парня давно припрятана дорожная сумка на длинном ремне, в которой хранятся заграничные деньги и билет в одну сторону.

Осталось чуть-чуть… закончить школу.

                * * *

Смешно, но в своём домашнем хозяйстве родители «нездешнего мальчика» держали корову.

Да не корову, а блудливую бестию!

Это глупое животное вечно отбивалось от стада.

То продираясь сквозь кусты, то задирая хвост, бурёнка уверенным галопом скакала туда, куда глаза глядят, в то время как стадо чинно следовало на пастбище.

С утра полупьяный пастух Витя плевать хотел на такие залихватские кульбиты своей подопечной и попросту, не замечая «потери бойца», держал свой путь куда надо.

Вернее, в реденький лесок с высокими травами.

Но у сумасбродной коровы был особый путь и свой пункт назначения.

Альбина часто видела из окна, как Володе приходилось продираться сквозь буераки и чертополох, чтобы вернуть беглянку в лоно стада. Родители требовали от сына, чтобы та придерживалась порядка, чтоб возвращалась вечером домой сытая и с удоем.

Корова давала почти семнадцать литров молока.

Поэтому хозяева её терпели.

                * * *

Как-то раз сердце Альбины не выдержало смотреть на то, как жвачное животное издевается над Володей.

Она выбежала на улицу, на ходу сломив вицу из подёрнутого осенней ржавчиной куста сирени и сиганула бурёнке наперерез.

Ну а корова, извернувшись, рванула к совхозному полю, где до самого горизонта тянулись борозды с сахарной свёклой. Сбор урожая уже начался, и на поле лежали ещё не вывезенные огромные кучи лакомых корнеплодов. Корова о них уже знала.

Мелькнула копытами, только её и видели!

— Вот скотобаза! — рвал и метал Володя. — Не побегу за ней, за дурой… В школу опоздаю.

— Ты что? — осуждающе выкатила левый глаз Альбина. — Она же свёклой обожрётся! У неё же пузо вспучит! Сдохнет твоя корова!

— И что прикажешь делать? — рассердился Володя, как будто это была корова Альбины.

— Прикажу за коровой бежать, — ответно вздёрнулась та. Но, спохватившись, тёплым тоном добавила: — Я помогу.

                * * *

С тех пор Альбина с Володей стали теснее общаться. Только не в школе.

В школе Володя Альбины стеснялся.

Вова приглашал одноклассницу к себе. Его родителей (бизнес есть бизнес) часто не было дома.

Парень включал девушке маг, чтобы та наконец полюбила творчество группы «Кино», кормил её «Сникерсами», а однажды и вовсе клипсы подарил, жёлтые пластмассовые кругляшки.

— У матери спёр? — насторожилась девушка.

— Ты что? Мать дешёвку не носит, — двусмысленно заявил Альбинин бойфренд.

Но та двусмысленности не поняла (она была не очень умным человеком) и утром в школе сияла так, как будто в её ушах зажглись два маленьких солнца.

Сияла отчаянно!

                * * *

— Здорово, соседка, — Альбинина мать, Наталья, заявилась к родителям Володи под самый Новый год, — я вот тебе свиные ножки принесла… на холодец… Возьмёшь?

Наталья, этакая «квашня» в песцовой шапке, похожей на стог сена, припорошённый снегом, визитом своим удивила хозяйку Александру.

«На короткой ноге» они не были.

— Возьму, — отвлёкшись от потрошения селёдки, настороженно согласилась Александра. — Чего ж не взять?

Наталья протянула кастрюлю с поросячьими ногами. И прошла за хозяйкой на кухню, хоть Александра её и не приглашала.

Изучающе осмотрелась вокруг.

Зарабатывала Наталья тем, что на уличном рынке (зимой и летом, в жару и в мороз) торговала мясом.

Поэтому лицо у женщины было вечно обветренным и красным. Она его по давней привычке смазывала исключительно тёплым вазелином «Норка».

— А Николая дома нет? — полюбопытствовала она у Александры, имея в виду её супруга. — А Вовчика?

— Нет никого, — совсем уж озадачившись такими вопросами, сообщила соседка. — А тебе-то что?

— Вот и хорошо! — с облегчением плюхнулась на табуретку Наталья. — Вдвоём разберёмся… По-нашему. По-бабски!

                * * *

— У нас товар, у вас купец! — чтобы не томить собеседницу, сразу перешла к делу Наталья. — Такие, сватьюшка, дела!

Новость сразила было Александру наповал, но она на ногах удержалась. Суть сообщения и хабалистый напор соседки её разъярили.

Александра ринулась в атаку.

— Ты что? Сдурела? — стараясь сохранять спокойствие, но не теряя запала, включилась хозяйка. — Какая я тебе сватья?

— Как какая? Хорошая будешь сватья, — шла напролом Наталья, — а Альбинка моя хорошей невесткой вам будет… Беременная она.

У Александры подкосились-таки ноги.

Она осела на лавочку.

В это время брякнула входная дверь. На кухне нарисовался Вовчик. Увидев Наталью, сильно смутился.

— Вова, давай-ка, маме расскажи, что у вас с Альбинкой-то моей было? — «припёрла к стенке» парня правдоискательница-гостья. — Любовь? Постель?

Владимир заполыхал ушами, уткнулся взглядом в пол.

— Любовь? Постель? — «слетев с катушек», отвешивала и отвешивала сыну оплеухи Александра. — Любовь с косоглазой?!

                * * *

Ребёнок не родился.

Поэтому летом Володя поступил в педагогический. Учиться ему очень нравилось, в группе получали знания в основном городские девчонки, деловитые, модные, свободные.

Под стать Володе.

На одной из них Володя женился. Подучился на психолога, а потом, вдохновившись рождением двоих детей, придумал курс для провинившихся матерей, который назвал «Добаюкивание».

Володя знал, что чувство вины отлично продаётся.

Сам когда-то заплатил, чтоб от него избавиться.

Ну, а Альбина после школы осталась жить в селе, устроилась работать в детский сад нянечкой.

Позже вышла замуж за доброго и непьющего мужчину, очень понимающего для сельского человека.

А понимание требовалось.

Ведь родить детей Альбина не смогла… Володя знал об этом, ему пришлось к психологу обращаться, чтоб от мук совести излечиться.

                * * *

В детском саду наступил тихий час.

Детишки лежали в кроватках, укрытые одеяльцами, но ещё не спали. Альбина читала им книжку про циклопа-великана.

— А ты циклоп? — спросил её самый худенький болезненный парнишка, которого ветром по улице носило.

— Нет… Я не циклоп, — не рассердившись, ответила нянечка, — у циклопа один большой глаз… А у меня один — большой, другой — маленький. Усвоил разницу?

— Усвоил, — кивнул мальчик.

Альбина подошла к постельке малыша, взглянула на его бледное личико.

«А ну, айда ко мне на ручки, — велела она парнишке. — Чует моё сердце, что тебя не добаюкали».