Суворов. Полонез Огинского

Когда в 1762 году умер король Польши Август III, императрица Екатерина II помогла способствовала возведению на польский престол природного поляка Станислава Понятовского, ставленника аристократической партии Чарторийских. Однако польские шляхтичи очень скоро забыли услугу, оказанную Екатериной, и продолжали выступать против распространения русского влияния в Польше. Политическая власть в стране фактически, находилась в руках нескольких богатых семейств — Радзивиллов, Чарторыйских, Понятовских и других польских магнатов, владевших огромными земельными поместьями. Крестьянство испытывало невероятный гнет панов-помещиков и не имело возможности воспользовалось политическими правами. Лишены были политических прав и так называемые «диссиденты» — русские, украинцы и белоруссы православного вероисповедания, проживающие на территории Польши. Когда русское правительство поставило вопрос о предоставлении равных политических прав диссидентам, польский сейм 1766 года обещал изрубить всякого, кто осмелится заикнуться об удовлетворении русских притязаний. После длительной политической борьбы Репнинский 1768 года сейм принял, наконец, закон о равноправии диссидентов с поляками. Однако это решение сейма вызвало бурную католическую реакцию, и недовольные паны и маршалки, собрав вокруг себя вооруженные отряды, так называемые «конфедерации», стали нападать на небольшие русские воинские части, уничтожали их и незаметно скрывались в непроходимых лесах Люблинского края. Екатерина вынуждена была ввести в Польшу значительный контингент русских войск. В 1768 году Суворов получил приказ выдвинуться со своим Суздальским полком из Новой Ладоги на Смоленск.
Франция и Австрия, которым было невыгодно усиление русского влияния в Польше, принимали все меры, чтобы заставить Россию воевать на два фронта и втянуть Турцию в войну с Россией. Повод для войны очень скоро отыскался — полуостров Крым, юридически входивший в состав Татарского ханства, неограниченной хозяйкой которого де факто являлась Турция. Турецкому султану принадлежали земли всего южного берега Крыма, Ялта, Судакская долина, Керченский полуостров и подгорный массив. Без посвящения турецкого султана ни один татарский хан не мог вступить на крымский престол. Турция, подстрекаемая Францией и Австрией, в 1769 году объявила России войну, которая началась с набега крымского хана, направленного султаном на южнорусские области.
29 февраля 1768 года в городе-крепости Бар в Подолии была провозглашена Барская конфедерация, созданная по призыву краковского епископа Каетана Солтыка римско-католической шляхтой Речи Посполитой для защиты внутренней и внешней самостоятельности Речи Посполитой от влияния Российской империи. Конфедерация противостояла также и советникам короля Станислава Августа, желавшим ограничить власть магнатов и прекратить наиболее одиозные преследования диссидентов.
Суворов, изучив на месте тактику конфедератов (в русской литературе XVIII века —польских возмутителей), разделил свой полк на небольшие отряды и стал захватывать важнейшие стратегические пункты. За успешные локальные операции 1 января 1770 года бригадир Александр Суворов высочайшим повелением был произведен в чин генерал-майора.
Однако за два года сражений с польскими конфедератами, их силы не только не уменьшались, а, наоборот, увеличивались. Причиной тому было активное участие в конфликте Франции, которая поддерживала конфедератов деньгами и вооружением, а также посылала французских офицеров для участия в боевых действиях.
Командование вновь организованными польскими формированиями принял французский генерал Дюмурье, который начинал службу в 19 лет корнетом в Эскарском полку, участвовал в Семилетней войне против англичан в 1759 — 1760 годах, проявляя решительность и отвагу. В бою у Клостеркампена он в одиночку бился против нескольких гусар и получил 22 раны: одна пуля застряла в книге, которую Дюмурье носил на груди, была перебита левая рука. Дюмурье был взят в плен, и лишь в 1761 году получил свободу. За свои подвиги Дюмурье получил крест святого Людовика и пенсию в 600 ливров. Именно Дюмурье направляется французским правительством в Польшу с группой французских офицеров и деньгами для организации сопротивления барских конфедератов. Дюмурье был убежден, что разгромит русскую армию, занятую войной с Турцией, и, собрав армию, достигавшую по разным оценкам до 60000 человек, уверенно захватил несколько городов, в том числе Краков.
К 1771 году Дюмурье сосредоточил значительные силы на высотах Ланцкорон. Суворов оценил предварительно численность конфедератов в 1000 солдат.
«Ландскорон не замок, а палаты, — писал Суворов командующему Польским корпусом Веймарну, — внутри которого, карета шестью конями запряженная, оборотиться не может, лежит на крутейшем пригорке внутри гор, местечко на подошве, брать штурмом — стоит людей, а ежели блокировать, то надлежит: первое — положить примерное число партий Миончинского с Скильским, Шица, Прилуцкого и Пашковского. Кажется, что довольно верно на сей час: пехоты триста с пятью пушками в палатах, конницы от шести до семи сот, не будет ли тут лишку. На блокаду потребно нашего войска: пехоты батальон, то есть одна рота гренадер, четыре роты мушкетер, четыре пушки, командир, например, майор Колтовской. Конница — четыре эскадрона карабинер, двести казаков, к ним хорошего штаб офицера, например, майора Китаева. Резерв к коннице — две мушкетерские роты и две пушки».
Левый фланг Дюмурье упирался в Лянцкоронский замок, а центр и правый фланг, недоступные по крутизне склоны, прикрытые рощами. У защитников Лянцкороны имелся довольно сильный артиллерийский парк.
Согласно предварительному плану битвы, направленному командующим русскими войсками в Польше генералу Веймарну, Суворов первоначально предполагал провести блокаду слабо укрепленной Ланцкроны.
10 мая 1771 года на горизонте показался русский авангард с Суворовым во главе. Однако Суворов не стал придерживаться первоначального плана блокады, а изучив позицию принял решение атаковать Ланцкорону немедленно. Дюмурье приказал не стрелять, решив выждать появления русских на высотах, чтобы сразу уничтожить их артиллерийским огнем.
Суворов применил здесь свой знаменитый «натиск» и решился на очень рискованный и неожиданный шаг, основанный на его глубоком и тонком понимании военной психологии. Ещё не дождавшись подхода всех войск, он двинул 150 карабинеров и две сотни казаков под командованием полковника Шепелева на фланг неприятельского расположения. Быстрота натиска и неожиданность атаки конницы ошеломила впечатлительную польскую пехоту, не прошедшую регулярной воинской подготовки.
Как только казаки взобрались на гору, они мгновенно сомкнулись и, повернув с неожиданной быстротой и силой, ударили в правый фланг противника. Поляки, не ожидавшие такой дерзкой атаки, пришли в расстройство. После того, как фланг был опрокинут, несмотря на сильную позицию, оборона Дюмурье рассыпалась как карточный домик и поляки обратились в бегство, в то время как все усилия восстановить порядок оказались тщетными. В течение часа конфедераты были разгромлены. Генерал Дюмурье, чтобы не попасть в плен, бежал с небольшим отрядом французских офицеров. Поражение Дюмурье, как объяснял Суворов, «произошло от хитрых маневров французской запутанностью, которою мы воспользовались». Поляки потеряли до 500 человек, остальные были рассеяны по окрестностям, потери русских составили 8-10 раненых (убитых не было вовсе). Поражение под Лянцкроной нанесло тяжёлый удар конфедерации, командиры повстанцев Сапега и Оржевский были убиты, Миончинский взят в плен.
За военные успехи в Польше Суворов 19 августа 1771 года был награжден Орденом Святого великомученика и победоносца Георгия третьего класса.   
После поражения Дюмурье самым видным предводителем конфедератов стал Михаил Казимир Огинский — вельможа, поэт, писатель, композитор, драматург, который принял командование польскими силами. Михаил Казимир, как и его знаменитый племянник Михаил Клеофас Огинский был автором целого ряда изысканных полонезов. Известно, что именно танец, возникший в Польше около XV века под названием «ходзоный» (дословно «ходимый», «вышагиваемый»), трансформировался под французским влиянием польского короля Генриха Валуа в знаменитый полонез, носящий помпезный, медленный, величественный, придворный характер, который так импонировал польской шляхте и как нельзя лучше отражал внутреннюю сущность Огинского.
Ирония судьбы свела вальяжного и высокомерного, безусловно не лишенного гуманитарных талантов вождя движения «барских» конфедератов Огинского, с решительным, профессиональным офицером и талантливым полководцем Александром Суворовым. Исход такой встречи был предрешен.
В ночь на 30 августа 1771 года Огинский напал на небольшой, русский отряд, и уничтожил его. Веймарн приказал Суворову быть готовым к выступлению, но не начинать военных действий. В ночь с 12 на 13 сентября Суворов встретился с отрядом гетмана Огинского при Столовичах. В соответствии с рапортом генерала-майора Суворова Веймарну дело было так: «Огинский с войском в числе от трех до четырех тысяч человек, пошел к местечку Столовичи, которое было расстоянием от меня в двух милях, при чем уже наступила весьма темная ночь. Однако маршировало войско с поспешением и прибыло к местечку на самой темной заре, будучи устроено все в ордер де-баталии: пехота в одну линию, пушки посреди в линию, которыми командовал капитан Исак Ганибал; с прикрытием резерва, а вся кавалерия во вторую линию, которой командовал премьер-майор Рылеев; фланги закрывали казаки. А как зачали войска чрез болото переправляться, то в самое то время с неприятельской стороны из самого местечка загорелся весьма сильной пушечной и оружейной огонь, но неустрашимой храбрости российских солдат сильная неприятельская стрельба ко удержанию препятствием служить не могла, прямою дорогою чрез дефиле послан был с ротами Суздальскими гренадерскою, мушкетерскою и егерскою командою и с пушками майор Киселев. Оный майор, предводительствуя ими, мужественно поступил и весьма неустрашимо и храбро и тем доказал отличную ревность, причем и будущие при нем офицеры оказали свою неустрашимость с храбростью.
В то самое время премьер-майор Рылеев с кавалерией сделал атаку на место, где стояло несколько пушек и как скоро оными завладел, то немало медля, гнал всех стоящих перед собою возмутителей из местечка вон, а по выгоне из того местечка те возмутители, разделившись на две части, из которых одна побежала в левую сторону не останавливаясь, а другая часть, числом до пятисот коней в правую сторону примкнула к стоящей в поле возмутительской пехоте, которой было около трехсот человек с пушками, причем уже наступил белой день. Но как усмотри, майор Рылеев, тот построенной кавалерийской фронт, сколько мог обратить кирасир и карабинер, а не более как до семидесяти человек. А как обратя, оной майор Рылеев, противу оного возмутительского конного фронта и со оными сделал по неустрашимой своей храбрости на тот фронт с таким малым числом наиприсильнейший удар. Возмутительская конница обратилась вся в бег, за которую те офицеры с кирасирами и карабинерами гнав, с большим поражением на несколько верст. С неприятельской стороны урон весьма знатен; в плен взято офицеров пятнадцать, лекарь один, подлекарь, ксенз, капелан, нижних чинов двести семьдесят три человека, артиллерии со всеми снарядами — десять медных пушек, ружей разных калибров 327, литавр две пары, барабанов 12, пороху 74 пуда 15 фунтов, свинцу 28 пудов 10 фунтов, бузды-хан вызолоченной 1, да в плен взятых гетманом Огинским отбито легионного корпуса нижних чинов 435 человек. С нашей стороны из сражавшихся ее императорского величества войск 822 человек — урон весьма малой, а именно: убито нижних чинов 8 человек государевых, лошадей тридцать одна, ранено офицеров — ротмистр один, порутчиков два, нижних чинов тридцать пять человек.
Однако генерал Вейнмарн, усмотрев в своевольном поведении Суворова дерзкое нарушение дисциплины, открыто высказал свое неудовольствие. Суворов ответил одной из своих знаменитых шуток: «Пушка выстрелила, и Суворов выступил в поход».
Так произошло первое столкновение гениального Суворова с его непосредственным «посредственным» начальством. Начиналась преследовавшая Суворова всю жизнь трагедия, названная им «тиранством судьбы». Русская пословица — «Жалует царь, да не жалует псарь» — оказалась как нельзя точнее применима к судьбе Суворова.
За оказанную «отличную услугу совершенным разбитием восставшего против российских войск гетмана Огинского» 20 Декабря 1771 года Суворов награжден орденом святого Александра Невского. При сем письме доставлена от Его светлости Князя Потемкина с собственной Ее Императорского величества одежды бриллиантовая звезда ордена святого Александра Невского. За взятие Кракова 12 дня 1772 года Императрица лично пожаловала Суворову тысячу червонцев.
После серии побед в Польше в 1773 году Суворова был направлен в Яссы, в распоряжение генерала графа Румянцева, более трех лет командовавшего русскими войсками на тяжелом турецком фронте. Здесь Суворова ждали новые суровые испытания.
Судьба вождей барской конфедерации примечательна.
Дюмурье после долгих скитаний по Европе в 1800 году оказался в России, где и предлагал свои услуги Павлу I, которые не были приняты, и Дюмурье поселился в Англии, правительство которой назначило ему пенсию.
Огинский после поражения жил в эмиграции, а после завершения боевых действий вернулся в свой замок в Слоним, где прославился созданием знаменитого театра Огинского, построенного итальянским архитектором и оборудованного по последнему слову сценографии XVIII века. После второго раздела Речи Посполитой в 1793 году, когда его имения были конфискованы, отказался от гетманской булавы и выехал в Вену, а в1795 году присягнул на верность Екатерине II.