Первый поход в горы с ночевой...

Из заметок дикого туриста с позывным Ношпа, в миру – Андрей Краснюк.

В школьные годы мы с родителями время от времени выезжали в Фирюзу. Над посёлком возвышалась горка, на которой был поставлен бронзовый орёл. Первым делом я всегда бежал к орлу на вершину, надумывая себе, что поднимаюсь в горы.

Один раз по дороге в фирюзинском ущелье увидел альпинистов, которые тренировались на скалах. Меня это сильно впечатлило и со взрослением желание лазить по скалам только усиливалось. Прошло время и вот мне уже пятнадцать. Отец в то время работал в пассажирском автопарке, и у них была команда единомышленников, которые ходили в горы. Познакомился с ними, стал напрашиваться, чтобы взяли меня. И вот как-то поехал с ними. Эти ребята далеко не ходили, чаще всего выезжали на скальные тренировки в фирюзинское ущелье. А ещё чаще это были просто попойки.

Каждую весну и каждую осень проводились слеты как местного значения так и республиканского. Соревнования проводили на отведённой поляне на седьмом километре чулинского шоссе. Я все рвался пойти куда-нибудь, но не пускали, отодвигали – видимо боялись. Очередной раз вижу, какая-то компания куда-то собирается. Подбежал к ним, стал напрашиваться. Лидером того похода был плечистый и атлетически сложенный парень Дима Станаев. Носил он тогда кепку, из-под которой выбивались чёрные кудрявые волосы.

Дима согласился взять с условием, что отпустят родители – они не перечили. Поход намечался на Бахчи-сув. Шли весело, Дима рассказывал всякие истории, я был в полном восторге. Пришли на место так быстро, что время в дороге показалось мне даже мимолётным.

Придя на место, я увидел ни менее чем дремучий лес. Росли там фруктовые и разные другие деревья. По веткам некоторых плёлся виноград, много было боярки, инжир, ежевика, барбарис, шиповник – прямо-таки эдем. Со склона из родника через заросли барбариса журчал ручей. Мы немного собрали фруктов и сварили компот. Компот показался не наивкуснейшим, сладкий, какого никогда не пивал. Нагулявшись по лесу, к вечеру пошли обратно. После этого короткого похода я понял, что путешествия в горы уже не оставлю никогда...

Поездки в ближайшие ущелья продолжались, и вот в одном таком походе к нам подошли незнакомые мне ребята. Посидели с нами, побеседовали, оказалось – спелеологи, изучают пещеры. И тут меня взорвало второй раз. Узнал, где они кучкуются, и скорыми ногами переметнулся к ним. Так я стал членом клуба спелеологов, это был 1982 год, мне тогда было семнадцать лет.

Приучить к ночёвкам в горах меня решили с похода «на родники». Я слышал об ущелье с родниками много хвалебного, потому сразу согласился. В те времена автобус в Чули ходил только летом в сезон лагерей, в остальное время приходилось доезжать до поселка Вановский и оттуда двигать либо пешим ходом, либо на попутке до посёлка. До Чули пошли через перевалы, сокращая дорогу. Иначе опишешь большой круг, намотаешь лишние километры.

Итак, прошли Чули, пройдя мимо сейсмостанции, подошли к источнику Козолух. Источник в те годы выглядел не так как сейчас – в те годы лежал в русле большой камень, из-под которого вытекала вода. Деревьев и кустарников было куда больше. Дальше прошли к подъёму. Тропа, по которой проходил подъём, шла краем ущелья Глубинка. Его так же называют Голубинка и Барсово. Шло нас трое, и вдруг на каком-то участке пути из-под наших ног то тут, то там стали взлетать кеклики. В тени расщелин оперение крыльев этих куропаток переливается из голубизны в синь, как у голубей или горлиц, а когда вылетают на солнце, кеклики становятся нормальными серо-бежевыми. Может поэтому одно из названий ущелья и произносится как Голубинка?

С каждым всхлопыванием птичьих крыльев мой организм вырабатывал и вбрасывал в кровь немалую долю адреналина. Но я плёлся позади всех, останавливался и разглядывал на пути всё, что попадалось, как учёный мальчик-ботаник. За это на меня ворчали мои старшие товарищи, подначивали и подпугивали, мол, если будешь отставать, тебя подкараулят и напрыгнут барсы. «Барсы» на новичка подействовали, и я со всех сил постарался больше не отставать.

И вот мы спустились в ущелье. Шлепали по гальке. Тогда по дну ущелья ещё росли деревья, всё было в зелени. Метров за тридцать до первого родника надо было пройти через просеку и подходить к роднику вдоль отвесной стенки. Сам родник с тех далёких времён претерпел мало изменений, но площадка тогда была меньше. Возле родника были выложены большие камни в ряд, площадка была вровень подсыпана галькой. Чуть ниже, также из больших камней было выложено кострище, по периметру лежали бревна. Всё вокруг было заросшее кустарником и мелкими деревами. Слева от родника виднелись заросли инжира, вниз была пробита узкая просека, внизу щебенчатое русло шириной два-три метра. Дальше к противоположной скале была земляная площадка, так же окантованная зарослями.

Стенка влево от первого родника была обросшей деревами и кустарником, слышалось, внутри журчала и капала вода, но осмотреть было сложно – всё было спрятано зеленой паутиной растительности. Дальше «фазенда», до наших времён тоже перетерпевшая изменения. Раньше там была роща из кирки. За нею вверх уходили две тропы. В те годы ходили верхней тропой, сейчас о ней забыли, ходят только нижней.

Второй родник тоже немного изменился. Там внизу была площадка вровень под галькой. Деревьев было больше и более мощных. Случилась непогодица, по ущелью прошёл грязевой сель, который и смыл эти мощные деревья. И гальку с площадки то ли смыл, то ли похоронил под слоем осевшего грунта. Площадка стала меньше и непригляднее. Деревья по ущелью вниз тоже были сметены. Первый родник после той грязевой лавины стал неузнаваем, всё поразмыло, и многое что унесло в неизвестность. Деревьев становилось меньше, многие кусты исчезли, тропы с годами растоптались.

И вот пришли мы на первый родник. Пощупали кострище – тёплое. Решили, что некая группа отошла на второй. Взяли чемен, пробежались до второго – там тишина, никого. Ребята сели, от досады открыли бутылку и накатили в оба горла. Меня снова отодвинули, как не подошедшего годами. Вернулись на первый родник, легли спать. Я долго не мог заснуть, боялся, вдруг скала обрушится, или гадюка какая под бочину заползёт, потом сторожил подкрадывающихся барсов. Скала оказалась крепкой, а змеи с кошками охотились той ночью на других начинающих туристов.

Отоспавшись, позавтракали, двинулись обратно. Шли вразвалку, не раз садились на привал, часам к пяти дошли до Чули. А там же ещё до Вановского сколько топать? Вышли на дорогу – грузовик. Махнули – остановился. Это были работники обсерватории. Взяли они нас в кузов. Заехали в обсерваторию и на той же машине благополучно доставили до Ашхабада. Это был мой первый поход в горы с ночевой.