Скучная жена

Не дай бог вам жить с творческим человеком.
Кто ж выдержит эти уходы в себя с дебильной улыбкой, эти перепады настроения от «беспричинно счастлив» до «бровки домиком» и «вселенской грусти всего еврейского народа». Пойдешь сдать анализы в надежде на сбой гормонов и маячащий на горизонте климакс, а тебе хрен:
— Ан нет, барышня, это муки творчества. Идите, мучьтесь дальше и не валите всё на медицину.
Ну, какой же терпеливый муж выдержит соскоки с кровати посередь ночи и во мраке блэкаутных штор нервное шуршание на письменном столе в поисках ручки.
А потом, как вдохновение, с&ка, подотпустит, заползут эти ледяные ноги под одеяло, грей их, люби.
Ох, уж это витание в облаках или жадное тыканье пальцем в телефон, когда мысль пошла. Борщ сам жарится, рубашки так и лежат безнадёжно мятые, а сорняки на клумбе научились маскироваться под бархатцы.
Шо поделать? Муза верхом на Пегасе носится вокруг дома, весь газон, гады, истоптали. Крылатый, так летай, а не тыгдымь.

Муж терпелив, газон косит и клубнику пропалывает, вишни садит, стихи пишет.

А потом бац! Прозрение у вас. Чё это со мной? Кто эти люди вокруг? А собак почему много?
Дети выросли, собака ощенилась, а вокруг вишнёвый сад. Муж стоит, улыбается, седина откуда-то появилась.

Обойдёшь вокруг дома,
следы копыт на газоне грабельками прочешешь, чтоб выровнять. Прислушаешься к себе, всё спокойно, как ничего и не бывало. На четвереньки встанешь, ухо к земле. Не, не слышно. Улетели.
И идёшь заниматься нормальными бабьими делами. Борща с черносливом наваришь, котлетами накормишь измученных твоим творчеством сожителей, книжку спокойно почитаешь, собаки у твоих сандалей ноги вытянут, хвосты крючочком, раз, два... Сколько ж вас?
Сядешь под торшер с пяльцами и нестерпимо захочешь закончить вышивку, начатую полтора года назад.
Хорошо-то как. Тишь, гладь да благодать божья.
Но тут с Парнаса опять слышится призывный свист.
— Да ну вас к лешему.
А творческая жилка прёт, фиг её удержишь под замком, она из щелей просачивается.
— Нееет, я домашняя и вполне даже хозяйственная женщина.
Сопротивляешься, как можешь. Но не можешь.

В результате творческого психоза компоты накручены, лечо с аджапсандали уже вверх дном стоят и остывают под старым пуховиком.
И брусника с пряностями протёрта да по баночкам раскидана. Красотень.
И чтоб совсем отпустило, наверетенишь японской вкусноты, шоб местные суши-бары от зависти лопнули, дай им бог процветания.

Сядешь, как усталый создатель, глянешь на всю эту ляпоту. И скажешь:
«И это хорошо».
Вот теперь можно отдохнуть, выспаться, в театр вечером сходить не торопясь, даже на шпильках, посетить так сказать, храм искусств, пребывая в надежде, что Пегас с Музой топчутся сегодня именно там.

А в понедельник я буду злая.
Ещё не придумала по какому поводу.