Старый пират

В доме старого Дрейка, казалось, даже доски пропахли морской солью и запахом приключений. На стенках висели рыболовные сети и снасти, канаты, какие-то старые бумаги и карты. На камине стояло чучело попугая.
Нам, детям, было все интересно: днем нужно было вести себя благородно и чинно, помогать родителям, ходить на учебу и на службу в церковь, чтобы подолгу там стоять… А вот походы в таверны и к старому пирату были настрого запрещены заботливыми матушками. Но разве проповеди в церкви сравнятся с рассказами о дальних странах и морских приключениях? По ночам мы сбегали, набивая одеяла вещами, чтобы было похоже, словно кто-то спит на кровати. Пролезали в окна, перепрыгивали через заборы, привирали, покрывали друг друга. Сбегали по очереди, чтобы днем полушепотом рассказывать друг другу все новые байки.
В доме старого Дрейка от свечей и небольшого камина разрастались и шевелились тени, все предметы в полутьме становились огромными и завораживающими. Дрейк любил рассказывать о молодости: смертельно-опасных приключениях, волшебных поющих сиренах, коварных штормах и богатых сокровищах. Показывал старые карты и рисунки с красивыми дамами. Девчонки всегда хихикали. Самой страшной оставалась история о том, как он потерял в бою глаз, а самой смешной – как на спор выиграл попугая. Все мы знали, что глаз у него есть, просто он ради нас притворяется слепцом и надевает повязку. А вот ноги у старика и правда не было – говорил, что крокодилы отгрызли. И мы во все верили.
Взрослые о Дрейке говорили разное: что он не от мира сего, поселился несколько лет назад в нашем прибрежном городке, потому что нигде больше не нужен. Жилище стояло немного на отшибе, подальше от других. Старик подрабатывал барменом и немного торговал наловленной рыбой – как-то на это и жил. Женщины в городе его сторонились, называли сумасшедшим, сумасбродом, пиратом. А вот мужчины охотно слушали в таверне старые байки.

Мы становились старше. Все истории старого Дрейка уже запомнили наизусть и могли пересказывать сами. Уже никого не пугали ночные страшилки, длинные тени от рыболовных сетей, растрепанная седая борода. Со временем почти все знакомые дети перестали наведываться к пирату в гости и забыли о своих ночных вылазках. Но не я. Мне нравился пронзительный, понимающий, но с годами мутнеющий взгляд старого пирата. Нравилось слушать те же самые морские истории и втихую нюхать вонючий табак, от которого слезились глаза. Вопреки всем нравоучениям, я твердо знал, что пиратом быть здорово! Но с возрастом я все чаще замечал грусть и боль в глазах старика.

Постепенно я узнал, что его и правда попросили уйти из команды – когда здоровье начало подводить и он не смог больше ловко перемещаться и сражаться с врагами. «Старая развалина», - таким прощальным званием наградила команда Дрейка, уверенная, что старик теперь может только другим под ногами мешаться. Я понял, что он скучает и прозябает в нашем холодном, продуваемом всеми морскими ветрами городке. Его домик становился похожим на хозяина – маленьким, кривым и проседающим. Крыша покосилась, а у старого пирата явно рос горб. Взгляд острых глаз становился все более мутным, загадочным и далеким. Все меньше Дрейк походил на героя своих рассказов, который смело нападал на врагов и сбегал от закона под черными парусами и развивающимся «блек Джеком».
Мне было сложно понять его. О чем может грустить человек, в чьей жизни были такие приключения, даже если часть из них – просто выдумки? Я завидовал его рассказам, а он говорил о том, как мне повезло, что еще целая жизнь впереди. В такт его словам сквозняк шевелил перья на голове чучела попугая.
Однажды я застал его сидящим на берегу, Дрейк молча смотрел на закат, окрашивающий море в рыжевато-фиолетовые цвета. В очередной раз я решил пристать с вопросом о том, как мне стать пиратом. Будто не обращая внимания, не глядя в мою сторону, старый пират ответил:

- Видишь закат? Когда-нибудь этот огромный красный круг окончательно утонет в море, и вдруг, в последний миг мелькнет непривычный тонкий зеленый луч – вот тогда я вернусь в море. Вновь стану его частью, буду нырять бесконечно в холодные волны, дышать соленым воздухом и слушать крики чаек. Тогда никто не отнимет у меня его – мой бесконечно прекрасный и шумный дом… А ты меня слушай поменьше. Не иди в пираты. Ищи свою дорогу. Или свой дом – как повезет.

***

С тех пор прошло очень много лет. Я сам уже начинаю седеть и немножко склоняться к земле. Я, конечно, не пошел в пираты, но стал барменом в местной таверне. Мне вполне устраивает жизнь, рядом всегда любимая семья, а проезжие и постояльцы рассказывают восхитительные и необычные истории из своей жизни, некоторые я даже записываю. А потом по вечерам рассказываю внучатам, но только тихо, чтобы жена не ворчала, будто я их пугаю. Она уже и не помнит, как дети сами тянутся к приключениям!
Только вряд ли хоть одна история переплюнет те байки, что рассказывал старый Дрейк. Наверное, все же хорошо быть пиратом.
Иногда я тоже выхожу к морю и долго наблюдаю за бесконечными перекатами волн, всегда разных, всегда строптивых. Каждый раз море приветствует меня новым цветом и радостным шумом. Только зеленый луч на закате мне так и не довелось пока что увидеть. Но все же мне кажется, что где-то среди этого плеска я разбираю тихий скрипучий шёпот старика, что рассказывает мне свои новые морские истории…