При чём тут Малевич?

                О благоустранении Ромашковского леса               
               
                Рабочие ему заявили, что им нужен не «кубизм» и не
                «линейное» цветовое искусство, а пейзаж, лужайки,
                синее небо, зеленый лес, нам нужна красота (что еще
                кому нравится), а мне заявили, что им нравится более
                таинственное, где бы человек смог отдаться мышлению
                и постижению, а все пейзажи, лужайки, леса, небо и
                солнце, тучи хороши в природе, а в картинах одно
                убожество мертвое.
                Да и не дело рук человека подражать природе, ибо он
                давно вышел из обезьяньего возраста.
                Да еще сказали, что этот «мир зеленый» нравится
                постольку, поскольку в человеке живет животное.
                Когда-то мы паслись травами, как скот, но теперь
                варим себе в кухне на разных посудах и с разными
                приспособлениями.
                И мир весь в скором будущем перестроим в новый, где
                будет одна „верча“, и что все леса будут помещаться,
                как редкость, на „газонах“.
                (Малевич К.С. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1)

                Творить – создавать новые конструкции, не имеющие
                ничего общего с натурой.
                (Малевич К.С. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1)

                В парке много вывесок "Почему Малевич?" - ответы вы
                не найдёте.
                (Один из отзывов о парке Малевича в Интернете)

Природу Подмосковья и любящих ее людей недавно постигло очередное несчастье: превращение чудом уцелевших лесных территорий в городские, по так называемой программе «благоустройства лесных территорий». В рамках этого преступления под видом заботы о людях берётся лес и превращается в парк отдыха с парковками, спортивными и развлекательными сооружениями, кафе, искусственным освещением, асфальтированными дорожками и т.п.

Называется это откровенное и циничное уничтожение природы абсолютно по Оруэллу (в стиле «война – это мир», «любовь – это ненависть») – благоустройство лесных территорий. То есть лживо утверждается, что власти создают благо там, где его не было, ведь лес – это ничто, это не благо, а разбросанные в хаосе бесхозные ресурсы, которые можно переделать в «благо».

Между тем достаточно хотя бы зачатков здравого смысла, чтобы понимать, что наивысшее благо и для человека, и для всех остальных видов – это максимально неизмененная природа, на максимально обширной территории. И блага этого в сегодняшнем мире осталось очень мало, оно является острым дефицитом, счастье видеть его в своей жизни доступно очень малому числу людей. По последним данным, только 3% суши занято действительно дикой природой, то есть мы живём в практически бесприродном мире, на планете, где преобладают трансформированные цивилизацией территории. Поэтому любая земля, где хоть как-то еще выживает Природа, теперь на вес золота, на неё нужно молиться. Эти зелёные оазисы, всё еще остающиеся в пустыне техносферы, должны охраняться и властями, и населением как наибольшая драгоценность, гораздо строже, чем рукотворные стратегические объекты или произведения искусства. Их необходимо защищать, разгружая от антропогенного воздействия, делать всё для их расширения, воспринимать их как ценность не только экологическую, но и духовную. Только природные экосистемы создают и поддерживают жизнь, и одновременно они являются пространством вечных ценностей. Город же – это паразит Природы, как бы кому-то ни нравилось в нём жить, он ничего не производит полезного для Земли, только пожирает всё созданное ею, взамен обрушивая на неё мегатонны отходов и атакуя всё живое. Поэтому его расползание и вторжение в природный мир должно быть строго ограничено, сегодня это вопрос жизни и смерти. В урбанизированных территориях никакого дефицита нет – бетон, асфальт, пластик, дороги, строения, шум и люди есть везде и всюду, трудно найти место, где их нет. В развитых странах уже создаются заповедники тишины и темноты, потому что и то и другое в современном мире находимо с большим трудом. Но в стране неразвитой уничтожители Природы не дают существовать даже особо охраняемым природным территориям и заявляют, что их замена на парки отдыха (то есть замена Природы на город) – это благо, а до того блага там не было. Преступление и глумливое безумие предлагается считать благом. Особым цинизмом этот придуманный на ровном месте экоцид является на фоне того, что в городах и вокруг них более чем достаточно пустырей, незаконных свалок, замороженных строек и заброшенных зданий, на месте которых можно было бы создавать парки отдыха без уничтожения лесов и обогащаясь при этом ничуть не меньше.

Одним из ярких примеров уничтожения леса для строительства парка по программе «благоустройства», на деле – благоустранения, стал Ромашковский лес, расположенный в Одинцовском районе и являющийся особо охраняемой природной территорией (то есть по закону строительство в нём запрещено). Удивительное разнообразие флоры и фауны, включая редкие и краснокнижные виды, красивейший ландшафт с холмами и оврагами, светлая, уютная энергетика смешанного леса, поляны дикорастущих цветов и земляники, светлячки по ночам и целебная тишина, наполненная пением птиц, – этот лес как будто бы случайно попал сюда из давно ушедшей эпохи. То, что он уцелел среди урбанистической пустыни казалось чудом, счастливым исключением из жестоких и абсурдных правил современной российской действительности.

Но вот пришли устранители блага и занялись благоустранением этой живой земли. Заревели бензопилы, ринулись в атаку бульдозеры, и вскоре вместо солнечного леса землю покрывали огромные унылые парковки, искусственные водные объекты, однотипные павильоны кафе, спортивные сооружения и 15 км дорожек с освещением, а среди деревьев появились уродливые и глубоко инородные лесу арт-объекты, видимо, символизирующие победу техносферы над Природой и абсурда над здравым смыслом. Достаточно взглянуть на их описание: «Франциско Инфанте-Арана в своих «артефактах» объединяет искусственное и естественное, технические достижения и мир природы. Его лабиринт «В чаще» растворяется в окружении и трансформирует его, наполняя новыми смыслами. Другой масштабный объект из цикла «Жизнь квадрата» одновременно отражает и исправляет природу, придавая хаосу мира геометрически правильную форму». Благоустранители оказались не одиноки в своём стремлении исправлять Природу, под стать себе выбрали и «художников».

В попытке завернуть никому не нужный экоцид в некую модную обертку поп-культуры застройщики назвали построенную ими спортивно-парковочную пустошь «парком Малевича», сделав основателя супрематизма визитной карточкой этого места. На каждом повороте в этом парке стоят таблички с надписью «При чем тут Малевич?». И можно поспорить, что авторы концепции парка и этого знакового вопроса даже не представляют себе, до какой степени он тут «при чём».

К. Малевич был ярким выразителем идеологии трансформации Природы в новый, технический мир человека. «Зеленый мир из мяса и кости» (его выражение) – это старый, умирающий мир былой эпохи, который подлежит замене на более прогрессивный мир «железа и бетона», построенный и управляемый объединённым человечеством. Человек – это разум Природы, самая её совершенная часть, и только он может создать для себя целесообразный, гораздо более совершенный мир, чем тот, что был до него. В отличие от других идеологов природопреобразования Малевич видел цель построения нового мира не в материальном прогрессе (его он тоже приветствовал), а в уподоблении человечества Богу посредством этой, как он считал, по-настоящему творческой деятельности. Только создавая свой собственный мир из материала Природы, человек приближает себя к Богу. Тот когда-то создал мир из ничего, и этот теперь создает свой мир из ничего (в роли ничто выступает Природа) подобно Создателю. Зеленый мир из плоти подходил животным, но современному человеку негоже жить в таком бесполезном и примитивном мире, теперь, когда у него появились технические возможности, он построит действительно подходящий ему мир, мир-машину, где экономно и разумно, в отличие от Природы, расходуется мировая энергия, а общество двигается ко всё большему совершенству. Человек – это тоже Природа, только уже гораздо более прогрессивного уровня, и подобно ей он теперь создает своих более ценных и интересных «животных» – это поезда, корабли, аэропланы и автомобили, он укрощает стихии, используя их в своих целях как повелитель, а вскоре отправится покорять космос. Ну а старым, природным растениям, животным и ландшафтам придётся уйти со сцены жизни, мир менялся всегда, это нормально. Теперь это мир одного вида – человека, причем не любого, а способного объединиться в монолитное общество, движимое единой волей строить новый мир посредством современной науки-техники и соответствующей идеологии. 

Этот миф, естественно, не является изобретением Малевича, это центральный миф цивилизации как таковой, просто он чётко представлен в его творчестве. Вот характерные цитаты, где этот миф хорошо виден:

«С каждым днем природа выходит все больше и больше из старого зеленого мира мяса и кости и придет к тому моменту, что зеленый мир угаснет, как угас ландшафт первых эпох, и если смогли бы перенестись в одну из первичных эпох развития нашего земного шара, то увидим разницу. Разница движется дальше и дальше и постепенно заменяется новым миром. Новая картина строится и новым эстетическим действом. Новые животные рождаются в наших депо современных, раскрашиваются, как нам нравится, и пускаются в мир.
Прошло много эпох мирового переустройства, возникли всевозможные организмы, и возрождение идет из одной фабрики земного черепа, из него мы выводим новые и новые тела и в них видим уже не природное, а наше изобретение, что хотим присвоить себе, стараясь вырваться из рук природы и построить новый мир, мне принадлежащий. Иду к новой природе, но не вырывает ли меня природа, и не я ли раньше расцветал зеленым миром и всем, что вижу, и не я ли новый земной череп, в мозгу которого творится новый расцвет, и не мой ли мозг образует собой плавильную фабрику, из которой бежит новый железный преображенный мир и, как с улья универсальности, летят жизни, которые мы называем изобретением.
[…]
Когда природа через ряд своих совершенств достигла в лице своем организма человека как орудия совершенного, она через него начала создавать новый мир, сегодняшний железный организм, который имеет большую тождественность с миром мяса и кости. Мы можем сравнить аэроплан с птицей, размножающейся на многие разновидности железных птиц и стрекоз; поезда имеют сходство со змеей и делятся на разновидности, как и змеи. Мы увидим, какого совершенства достиг человек в искусстве, и вообще, как у него должны быть заточены все орудия и его общего искусства, чтобы картина его нового мира была совершенна во всех отношениях, как во всех научных искусствах и художественно творческих. Все, что творит человек, – деталь, элемент его общей коллективной картины мира.

Кроме достижения совершенного искусства мирового строительства, его современных перевоплощений мировой картины, человек стремится еще к тому, чтобы в преображенном мире достигнуть единства и, преображая мир животный, лишает его разума. Движение нового животного мира находится в моем черепе как едином творческом центре. И новые животные современного мира бегут и делают то, что нужно мне, моей природе. Таким образом я достигаю большой экономии энергийных сил, растрачивающихся неэкономно в зеленом и животном мире, я стремлюсь к централизации, чтобы мог управлять миром, всеми его деталями, и сам тоже иду к преображению, ибо во мне много сохранилось животного мира. Преображая мир, я иду к своему преображению, и, может быть, в последний день моего переустройства я перейду в новую форму, оставив свой нынешний образ в угасающем зеленом животном мире.

Новым своим бытием я прекращаю расточительность энергии разумной силы и прекращаю жизнь зеленого животного мира. Все будет направлено к единству черепа человечества как совершенному орудию культуры природы». (Малевич К.С.
Ниспровержение старого мира искусств да будет вычерчено на ваших ладонях, 1919).   

«Фабрика […] говорит: «Я перестраиваю мир и его тело, я изменяю сознание человека, я его сделаю вездесущим через познание во мне совершенств, и я буду совершенно знающим, я буду Богом, ибо Бог только знает дела Вселенной. Вся стихия соберется во мне, и я буду вечностью. Я сделаю человека зорким, слышащим и говорящим на многие пространства, я выстрою технику его тела в совершенном образце. Я согласую всю его волю в себе, поглощу волю ветров, воды, огня, атмосферы и сделаю все это единым, принадлежащим человеку. Да в конце концов весь мир просто неудавшаяся техническая попытка Бога, которую построю в совершенстве». Кто же так смело говорит устами фабрики? а вдруг устами ее кричит сам Бог.
[…]
Таким образом, фабрика стремится в будущем освободить человека из всего материального, физического, больше ему не придется преодолевать материи. Не будет ли в этом тождества с духовною церковью, стремящейся освободить душу от тела как грешной материи». (Малевич К.С. Бог не скинут. Искусство. Церковь. Фабрика. 1922)

"Таким образом, вся природа есть сплошное скопление не эстетических, не практических и не умных явлений, которые принимают ум и красоту только в нашем черепе, что и выражается в распределении веса без-образной природы в образный ее вид, умный и практический". (Малевич К.С. Супрематизм. Мир как беспредметность)

С особым пылом К. Малевич проповедовал идею изгнания Природы из искусства (то немногое, что еще хоть как-то связывает человека цивилизации с миром), своё собственное направление он называл беспредметным искусством. Он считал дикарскими пережитками изображения Природы в живописи, а идеалом для него было техническое творчество, из-за того, что в нём человек якобы не заимствует образов из Природы, а создает новые формы, сугубо свои. Вот что он писал об этом:
      
«Выходите из древне-основанных начал дикаря и его подражаний натуре.
Чем кичатся талантливые авторитеты и восторг критики, нашедшей в картине обезьяньи способности?
Вы можете любить природу, можете есть ее под разными соусами, но в творчестве вашем ей не должно быть места.
Любя ее, мы обречены всегда болтаться, как теленок на привязи».
Природа есть декорация, а наше творчество увеличение жизни.
Мы готовим сознание к принятию больших начал, чем земные». (Малевич К.С. Статьи в газете «Анархия» 1918 г.)

Новая железная, машинная жизнь, рев автомобилей, блеск электрических огней, ворчание пропеллеров – разбудили душу, которая задыхалась в катакомбах старого разума и вышла на сплетение дорог неба и земли.
Если бы все художники увидели перекрестки этих небесных дорог, если бы они охватили этот чудовищный пробег и сплетения наших тел с тучами в небе – тогда бы не писали хризантемы.
Интуитивная форма должна выйти из ничего.
Так же, как и Разум, творящий вещи для обихода жизни, выводит из ничего и совершенствует». (Малевич К.С. От кубизма и футуризма к супрематизму)

В доэкологическую эпоху (К. Малевич писал в 1910-20-е годы) кто-то еще мог питать подобные иллюзии человеческого превосходства, но экология как наука полностью их опровергла, показав, что технологиями порождения и поддержания жизни обладает только Природа, а человек лишь один из элементов биосферы (к тому же с момента появления цивилизации – патологический), всецело зависящий от неё в своем существовании и благополучии, и, что никакой «второй, рукотворной природы» быть не может – человек лишь может расходовать биосферу на возведение своей техносферы, но это конечный процесс, в завершении которого вместе с природным миром он исчезнет. Это же показала и сама жизнь, в которой идеология человеческой исключительности привела планету к экологическому апокалипсису – разгрому и опустошению природного мира. 

Так как же связаны между собой преступление благоустранения лесов и идеи Малевича? Или, говоря по-другому, «при чем тут Малевич»? Прошёл целый век со времени творчества Малевича, и мы можем со всей ясностью оценить, как изменилось отношение к Природе в России за это время. Был ли переосмыслен миф человеческого превосходства, в котором Природа сведена к материалу для построения «нового мира»? Дошло ли до общества истинное значение Природы, её роль в созидании и поддержании явления жизни на Земле? Стало ли людям понятно, что нетронутые территории дикой природы – это наибольшее богатство и благо из всех существующих? Увидели ли они, сколько уже утрачено природного, неизувеченного цивилизацией пространства и каким дефицитом является то, что остаётся? Волнует ли их, куда в эпоху массового вымирания видов должны переселяться согнанные благоустранением обитатели леса, превращённого в парк, притом что дикой природы на Земле практически не осталось и всё захвачено цивилизацией? Осознают ли люди, что другие виды исчезают с лица земли с невиданной скоростью (150 видов в сутки по данным ООН) и что это происходит не просто так, а в том числе и в ходе подобных благоустранений? Стало ли обращение человека с природным миром более осознанным, заботливым, ответственным?

Ответ, увы, безрадостен – со времён Малевича не изменилось ровным счетом ничего. Тот же самый миф (приверженцем которого был Малевич) о венце творения и его автономном рукотворном мире, который обойдётся без биосферы, питает глубочайший экологический нигилизм и варварство по отношению к Природе. Значение, как и прежде, имеет только человек и его сиюминутное удобство, других землян и экосистем попросту не существует, их нет в сознании как власть имущих, так и большинства. И сама изуверская программа, проводимая невежественными циничными чиновниками, и полное равнодушие людей к подобным преступлениям (недовольны сотни человек, а миллионам всё равно или даже нравится предлагаемое властью) – отлично это демонстрируют.

Избрание главным символом парка Чёрного квадрата Малевича глубоко симптоматично. На этой территории должен был жить почитаемый и охраняемый людьми лес, символами которого могли стать дуб, хохлатка, светлячок или какой-нибудь другой здешний обитатель, но эта земля была изувечена бездумными варварами, и символом этой атаки на Природу стал Чёрный квадрат. И он действительно символизирует то, что произошло с этим заказником (и происходит сейчас в масштабах всей Земли). К. Малевич нарисовал его в качестве декорации для футуристической оперы «Победа над Солнцем», повествующей о победе техники над Природой и замене старого, первоначального мира на рукотворный, созданный новым (вооруженным техникой) человеком. Герои этого спектакля убивают Солнце как символ первозданного, несделанного мира и на его место водружают Чёрный квадрат как символ свержения природного порядка и воцарения сделанного человеком мира. (И в парке даже есть арт-объект, посвященный опере «Победа над Солнцем»). И вот уже не в чьих-то творческих фантазиях, а в нашей действительности, происходит подобный этому шокирующий абсурд и злодейство – адепты мифа человеческого превосходства и приоритета сделанного над естественным убивают не Солнце, а Землю. Что персонажи оперы, зарезавшие Солнце, что устранители природного блага, режущие Землю, убеждены в том, что Природа – это бессмысленный, не имеющий собственной ценности, неоформленный материал, ждущий оформления, внесения разума и подлежащий всестороннему использованию массами. Ромашковский лес, действительно, глубоко символическая территория, отражающая катастрофу глобального экоцида в миниатюре. И это тот редкий случай, когда преступники придали содеянному злу удивительно подходящую смысловую и эстетическую рамку.