Завод

"Завод, в свое время символ созидания,  протеста, символ  попытки неподчинения  человека могуществу природы, символ молота разбивающего цепи рабства человеческого, превратился в противоположность его сути. Тупая рутина бытия опять сковала души человеческие и возвращала их к своим природным гоминидным началам».


-Толя,Толя, открой, - стучала в закрытое окно  машины женщина на вид лет сорока пяти средней полноты, другой рукой рассержено вцепившись в боковое зеркало. Однако никакой реакции в ответ на ее просьбу не было, окно как и дверь оставались наглухо заперты изнутри. – Открой я тебе сказала, сволочь ты эдакая. – Женщина все я яростнее колотила в окно, как будто пытаясь разбудить совесть Анатолия запершегося изнутри. Наконец минут через пять яростной атаки, по каким-то всем неведомым причинам окно медленно открылось с водительской стороны. Взгляд женщины стал менее яростным,  левая рука разжалась и отпустила боковое зеркало. – Толик, пойдем домой, - с нескрываемой, еле сдерживаемой злобой произнесла женщина.
- Щас приду, - раздалось изнутри автомобиля.
- Фу… ты же пьный, сволочь, как ты сюда доехал? Тебе же завтра на работу.
- Щас, - чуть менее слышно раздалось изнутри, затем окно закрылось, машина завелась и резко стартанула с места оставляя глотать пыль грунтовой дороги разъяренную женщину и стоявшего чуть поодаль мужчину, примерно такого же возраста.
- Вася, - изумленно выкрикнула женщина  обращаясь к мужчине, – Вася, он же бухой, - и обессиленно опустила руки, на что Вася еле слышно произнес, - Мдаа,…- сопровождая взглядом машину,  - лишь бы никого не задавил, - подумал Василий, - автомобиль резко повернул на лево и скрылась из виду.
Василий был друг Анатолия, он знал и понимал всю подноготную происходящего, однако существенно повлиять на ситуацию не мог, даже если бы очень захотел. Женщина была жена Анатолия, которая в общем-то тоже осознавала всю «прелесть» ситуации  не смотря на свои весьма средние умственные способности, и также существенно повлиять на мужа в данной ситуации не могла.
В общем, Анатолий в свои сорок пять лет, отличался тихим и скромным характером, он почти никогда не повышал голос, особенно с женой и был весьма зависим от нее, не смотря на то что был главным добытчиком в семье , а интеллектуальными способностями превосходил ее в разы. Работал он на местном заводе, выпускавшего оборонную продукцию, занимал важную, хорошо оплачиваемую по местным меркам должность. И все вроде было хорошо в судьбе Анатолия, но как говорится был нюанс…Нет, это не был   любовный треугольник и даже не квадрат, это было нечто другое, непостижимо-нетривиальное, уничтожающее его изнутри, как паразит сосущий у ничего не подозревающей жертвы жизненные силы, хотя Анатолий все понимал, но сделать к сожалению ничего не мог…
Детство Анатолия выпало на  восьмидесятые года  двадцатого века, отличавшийся мечтательным характером,  посещавший множество кружков и секций разного рода, он  взял из тех времен то лучшее, что при большом желании ребенка могло развиться в нечто большее… Оборонный завод на котором работали еще его родители, был стандартным заводом эпохи индустриализации советской власти. В пресловутых девяностых как и все заводы подобного типа он испытывал большие трудности, однако в начале двухтысячных кто-то наверху осознал, -« приемлемо не производить мирную продукцию, ее можно приобрести, но а что если война?», - что грозит катастрофой самим власть предержащим, в общем, « почему-то», почти все заводы до селе выпускавшие мирную продукцию в городе, где работал Анатолий закрылись, остались лишь предприятия относящиеся к оборонной сфере, коих было не много, сюда то и пошло население всего города и всех окрестных деревень.
Но не о проблемах индустриализации современной России этот короткий рассказ, дело в другом, лет в 30  ему стало казаться что вся жизнь проходит мимо, с возрастом это ощущение только усиливалось, не спасало ничего из стандартного набора среднестатистического обывателя, ни новый автомобиль, ни рыбалка по выходным, ничего не спасало его от чувства ускользающего от него счастья, он сам не ведал в чем оно должно быть, но твердо верил, - «Должно. Неужели вот так вот, всю оставшуюся жизнь, работа-дом, дом-работа?», - не раз ловил себя он на мысли. Но при всем своем  огромном желании неведомого «счастья»  у него не хватало духа коренным образом изменить  свою серую  жизнь. Сидя в своем дорогом автомобиле, где-нибудь возле магазина, ожидая  жену и пересекаясь взглядом с бомжом или просто очень бедно одетыми людьми с очень прореженными жизнью зубами примерно его возраста, вся решительность Анатолия мгновенно улетучивалась. Иногда он специально подъезжал к подобным местам, где можно было встретить тех людей, которые пусть на время, но поселят в нем уверенность в правильности выбранного им пути, но со временем не стало помогать и это.
- «Как же меня все з…ло», - ловил он себя на этой мысли. Не то чтобы он не любил своих детей и жену, коих у него было двое, мальчик и девочка школьного возраста, хотя по отношению к жене, мягко сказать это чувство не было столь ярким как раньше, нет, детей он любил и четко осознавал – « они здесь ни при чем, я обязан дать им все что могу».
В общем,   очередной оскал Анатолия против серости его жизни, выражавшейся посредством выходки описанной выше и уже так привычной его жене, в очередной раз закончился скандалом после его протрезвления и стыдливым взглядом в пол  под причитания жены.
- «Завтра надо маму на дачу отвезти», - громко закончила она, не принимая возражений.
-Угу - тихо ответил Анатолий, - «неужели вот так вот, до конца дней своих», - не смело прорезалась мысль в его похмельной голове, -« не хочу», - но вдруг откуда-то из кухни раздавалось громкое, -«сволочь», - и все в мутной  голове Анатолия вставало на места своя.
Работа его, в силу его начальственной должности не отличалась творческой составляющей, что могло бы хоть как-то спасти его. А заключалась во множестве заседаний, совещаний, планерок, написании по большому счету никому не нужных бумаг и собирании подписей подчиненных, с целью обезопасить себя в случае какого-либо происшествия. Нет, конечно были задачи требующие от Анатолия активности и не стандартного мышления, но все его попытки кардинально хоть что-то поменять в работе вверенного ему подразделения натыкались на сопротивление вышестоящего начальства, как огня боящихся хоть каких-либо перемен, поэтому со временем он смирился, можно сказать – приспособился.  Чувство это, с детства противное ему, еще более усиливало моменты депрессии с возрастом все чаще навещавшую Анатолия.
Однажды его неожиданно посетила мысль,-  «Я его ненавижу, я ненавижу завод и всю его систему, я презираю все, что так или иначе связано с ним, он делает из человека творца, тупую обезьяну предназначенную только для конвейера, даже жилье которое строят рядом, не для людей, для бездушных винтиков четко отлаженного заводского механизма». - В глубине души он понимал, что сама идея выпуска сколь-либо значимой продукции, невозможна без подобных заводов, но все же… что-то не стыковывалось в этой запутанной мозаике и уродовала весь рисунок его жизни. 
Конечно из всей этой ситуации была лазейка, которая уже много раз была опробована многими из его друзей. Основной инстинкт  который является краеугольным камнем жизни человеческой, есть, был и еще очень долго будет, мощным стимулом подстегивающим мужчину в возрасте Анатолия, хоть к каким-то жизнеутверждающем действиям.  Любовница, можно было завести любовницу, тогда жизнь должна была засиять новыми красками, а жизненные силы, дремавшие столько лет, придали бы новый смысл подпитанный древними инстинктами.
- « Привет дорогая, как дела милая? Сходила к парикмахеру? Не волнуйся, я все куплю, не беспокойся зайка, пока, целую» - почти  каждый раз слыша подобный телефонный разговор  знакомого или друга со своей женой, он поражался их лицемерию, ведь минут через десять после него, они озираясь по сторонам писали любовное послание очередной пассии. И как заметил Анатолий, за очень редким исключением, чем ласковее был разговор с женой, тем более гулящим был муж. Но все это было противоестественно его характеру и он оставался верен  жене.
Иногда он жалел что не занялся бизнесом, но выросший в «лихие девяностые», на пуганный бандитским беспределом, получивший все « установки» в отношении бизнеса, бизнесменов да и вообще денег от своих родителей, окружения, школы и дворового воспитания, мягко сказать не приучавшего юного человека к любому проявлению свободомыслия, творческого подхода, что так необходимо в бизнесе, да и вообще жизни, он пошел проторенной дорогой.
Здесь нужно оговорится о воспитании Анатолия. Отец работавший на этом же заводе с молодости, воспитывал его очень строго. –« Это мы инженера вытащили человечества из кучи дерьма, невежества, вшей и нескончаемого насилия, это мы, вдохнули в обезьянью суть человеческой жизни, новый, особый смысл. Ни барыги, ни банкиры, ни церковники, ни военщина, никто другой испокон веков не смог достичь того, чего достигли мы примерно за пару сотню лет, мы соль этой земли, а как говорится «- Если соль потеряет свою силу, то что сделает ее соленою?». -Мы сила, та самая творческая сила которая приведет человечество к новым мирам…» - любил повторять его отец, и в общем-то Анатолий разделял эту точку зрения с ним.
Однако же, сколько прошло времени, а действительность не вселяла надежду в то, что даже правнуки Анатолия  увидят новые миры.
Завод, в свое время символ созидания,  протеста, символ  попытки неподчинения  человека могуществу природы, символ молота разбивающего цепи рабства человеческого, превратился в противоположность его сути. Тупая рутина бытия опять сковала души человеческие и возвращала их к своим природным гоминидным началам. Работа только ради денег без основополагающей идеи, которая была сущностью и смыслом его функционирования в прежние времена.
Сейчас же Анатолий наблюдал на своем столе кипу по сути никому не нужных бумаг, любовниц, любовников вокруг и за окном множество дорогих машин на стоянке как символ проецирования человеческого либидо.
- Должен быть, - выглядывая из окна своего кабинета смотря на небо, шептал Анатолий. Он его ждал, можно сказать - он в него верил. Дождь. Очень сильный дождь, тот самый когда на небе сгущаются черные тучи, начинают сверкать молнии, постепенно усиливается ветер, все живое пытается найти убежище… В такие моменты наблюдая из окна за происходящим, в нем пробуждалось  почти мистическое  чувство. Ему казалось, что своей колоссальной силой дождь смоет всю грязь с лица земли, а после засияет солнце и пред ним предстанет совсем другой  мир…


Конец первой части.