Рассеянный друг

Много в моем детстве всякого случалось, и часто я играл со смертью, то проваливался под лед, то падал с дерева или ещё откуда. Но самый яркий, на мой взгляд опасный момент в моем детстве был, когда я едва не замерз до смерти.

Был не очень холодный слякотный февральский пасмурный день. Серое, словно бетонное небо нависло над грязным снегом в промышленном районе Риги. Был конец восьмидесятых и трубы заводов ещё активно коптили, так что воздух был не только влажным, но и пованивал. Я без цели шлялся по двору с соседским мальчишкой, которому было где-то семь лет. Я уговаривал его сесть в трамвай, и поехать в Старый город, поглазеть на старинные дома на узких извилистых улочках. Но Стасик был младше меня на два года, путешествовать не очень любил, эстетом не был, потому быть наказанным за уход со двора не хотел. Что делать возле дома я не знал. И тут в мою голову пришла очень дурацкая идея. Пойти попрыгать в сугробы с крыш гаражей, находившихся между железной дорогой и трамвайной линией. На это Стасик с радостью согласился.

Составив всякий хлам пирамидой, мы влезли на крышу гаражей, и принялись прыгать в сугробы. Хоть снега и было много, но он приминался, потому надо было менять место. Бегая по крыше, мы обнаружили, что между двумя рядами гаражей есть закрытый жестяной крышей туннель. С одной стороны, туннель этот был закрыт решеткой, а куда он вел разглядеть мы не могли, но в дальнем конце был какой-то свет. Мы поднялись на крышу и пошли туда, где должен был быть источник этого света. В жестяной крыше явно должно было быть какое-то отверстие, через которое мы надеялись влезть в этот туннель. Однако отверстие это было трудно найти, потому что его замело снегом. Вскоре поиски этой дыры в крыше окончились тем, что я в неё провалился, и понял, что вылезти оттуда я не могу, отверстие было слишком высоко. Я не мог допрыгнуть до крыши. Стасик тут же предложил мне помощь, предложил мне снять куртку и свитер, связать их рукава, привязать один конец к вентиляционной трубе, а второй спустить в дыру ко мне. Я сомневался в том, что этот план сработает, но с одной стороны туннель кончался глухой кирпичной стеной, а с другой прочной решеткой, и пол под этой решеткой был основательно забетонирован, устроить подкоп и выбраться было невозможно.

Я снял куртку и свитер, связал их рукава, подкинул из Стасику. Он привязал один конец к ближайшей вентиляционной трубе, но до конца рукава я допрыгнуть не мог. Я попросил друга отвязать куртку и свитер, и кинуть их мне, потому что я был в одной рубашке, и начал замерзать, в туннеле был сквозняк, а на улице начало подмораживать. Но тут Стасик увидел, что у светофора на железной дороге остановился товарный поезд, и он побежал звать на помощь машинистов. Я кричал ему, чтобы он сначала мои вещи мне скинул, но он убежал, не выслушав мое требование. Минут через пять я услышал, как состав тронулся и с грохотом поехал прочь, а Стасика все не было. Чтобы хоть как-то согреться, я начал бегать по туннелю, но минут через десять был уже не только замерзшим, но и усталым. Я сел отдохнуть на какой-то жестяной ржавый контейнер, понял, что я, скорее всего умру, если Стасик не найдет кого-то, кто придет мне на помощь. Сначала у меня занемели ладони, потом ступни. Я почувствовал какую-то усталость, мне захотелось спать…

Не знаю почему, но вдруг я понял, что Стасик, возможно забыл обо мне или с ним случилось что-то нехорошее, потому надо попытаться как-то выбраться самому, иначе мама будет очень недовольна, если меня не станет. Я пододвинул контейнер к отверстию в крыше, встал на него, и мне совсем не много не хватало, чтобы достать до края. Я прыгнул, но окоченевшие пальцы не послушались, и я не смог схватиться за мокрую жесть, только руку ободрал о заусенцы. Боли я не почувствовал, но порез на руке меня разозлил, потому я побежал к решетке, принялся биться об неё и звать на помощь. Недалеко было место, в котором люди часто переходили железнодорожные пути. Я их видел, а вот им разглядеть зарешеченный вход в тоннель было трудно из-за заснеженного холмика. Редкие прохожие отзывались на мои вопли, но не могли меня найти, и уходили прочь, думая, что над ними кто-то подшучивает. Наконец один мужик, услышав от меня инструкции, куда надо идти, чтобы меня обнаружить, подошел к решетке, просунул сквозь неё свою куртку с колючим искусственным мехом и пошел в гаражи за ломом и лопатой. Но подкопаться под решетку было нельзя, как и выломать её. Бетона там, где это было не нужно, не пожалели, да и сварили все на совесть. Вскоре пришли мужики из гаражей, и принесли ножовку по металлу, да несколько запасных полотен. Прутья у решетки были не очень толстые. Перепилив четыре прута, мужики меня освободили. Я пролез в отверстие и оказавшись на свободе, был на грани потери сознания, а мужики растирали мне руки и ноги.

И в этот волнующий момент появился Стасик со своей мамой, которая накрыла меня своим пальто и повела домой. Нас догнал один из мужиков, он отдал мне мою куртку со свитером, которые он достал с крыши. Мама Стасика была очень спокойной, редко наказывала своих сыновей, да и то, в основном в угол ставила и не кричала. Она попросила мою маму меня не бить. Моя мама сказала, что бить меня не будет, а сразу убьет, когда узнала, что я едва не замерз на смерть, больше часа просидев на морозе в одной рубашке. Соседка сказала, что во всем виноват её сын, но это он не со зла не позвал на помощь, просто, придя домой увидел, что по телевизору мультфильмы, отвлекся, а потом ещё кино для детей началось, и он забыл о друге, который в западне, вспомнил только тогда, когда фильм кончился. Мама кричала на меня так, что слышал весь дом, но только пару раз хлестнула ремнем по ляжкам, а потом засунула меня в горячую ванну и долго плакала, обнимая, причитая о том, что у меня нет мозгов, и о том, как же я жить-то буду.

И сколько же раз, проваливаясь под лед потом, я как-то выбирался из воды, не смотря, на то, что один раз друг кинул мне тяжелый спасательный круг, от удара, которым по голове, я снова ушел под воду. А потом мы мокрые боялись идти домой, зашли в другой подъезд и сушили одежду на батареях. Одежда, конечно, не высыхала, и явившись домой мы сочиняли, что упали в небольшую лужу. Потом, я очень радовался тому, что мой сын, приезжая ко мне на выходных и каникулах гулял только со мной или сидел дома у компьютера, а пока жил у бывшей жены в маленьком городке далеко от Риги, никуда особенно не лез, в основном был увлечен конструктором Лего и компьютерными играми, сидя у друзей в гостях.