Три дня до зарплаты

   Уже во второй раз Паша выворачивал карманы джинсов и вельветового пиджака в поисках случайно заныканных денег. Но кроме смятой пятисотки так ничего и не нашёл. Он покрутил её в руках и уселся на диван:
— Итак, что мы имеем? На карте ноль и пятьсот рублей наликом. Сегодня воскресенье. Зарплата в среду. Три дня. Заправляться не буду, поеду на автобусе. Остаётся еда. И что я на эти деньги смогу купить?

«Хотя чего сидеть и гадать? — рассудил он. — Пойду в магаз, а там соображу».
Паша жил от зарплаты до зарплаты и в такую ситуацию попал впервые. Обычно он всё рассчитывал заранее: сколько на ипотеку, сколько на продукты и бензин, а сколько на маленькие мужские шалости. Но в этом месяце произошёл сбой. У шефа намечался юбилей, на который он лично пригласил в ресторан каждого сотрудника. Не прийти на праздник Паша не мог, и пришлось согласиться на предложение особо ретивых и скинуться на подарок аж по пять тысяч рублей. Эта незапланированная пятёрка и выбила его из привычной колеи.

В магазине было душно. Потолочный кондиционер натужно гудел и вяло наполнял зал прохладным воздухом, но это не помогало. Пропахший потом грузчик в красном жилете нехотя катил скрипящую тележку, уставленную коробками. Народу было немного. Паша бросил в корзинку упаковку пельменей, безжизненно-белёсый нарезной батон и пачку сливочного масла.
«Растяну на три дня, с голоду не помру, — прикинул он. — А сдачи как раз на проезд хватит».

Перед ним у кассы стояла невысокая, сгорбленная старушка. Она уже выложила на чёрную, медленно двигающуюся ленту продукты и растерянно оглядывалась по сторонам, не зная, куда поставить пустую корзинку.
— Давайте я уберу, — предложил Паша.
— Спасибо, — тихо сказала старушка и попыталась улыбнуться.
Улыбки у неё не получилось. Сухие, бескровные губы разъехались кривой щелью, перекосив истерзанное бесчисленными морщинами лицо. Отрешённые глаза на мгновение вспыхнули, но тут же погасли.

— Дисконтная карта есть? — равнодушно спросила кассирша, проводя сканером по этикеткам товара.
— Что? — переспросила старушка, высвобождая ухо из-под застиранной белой косынки, повязанной на голове.
— Дисконтная карта есть? — недовольно повторила кассирша. Прядь её волос прилипла к влажному лбу, щёки покраснели, взгляд наполнился злобой.
— Не поняла…— пробормотала старушка, повернувшись к Паше.
— Карта на скидку есть? — наклонившись, громко спросил он.
— А-а, карты нет. Деньги есть, — ответила старушка, достала из матерчатой сумки полиэтиленовый прозрачный пакет, доверху набитый мелочью, и поставила его на прилавок. — Вот, тут должно хватить.

— Вы что, женщина, с ума сошли? Я что, теперь до утра буду считать? Дайте нормальные деньги!
— Так это всё, что есть, — едва шевеля губами, ответила старушка. — Они же нормальные. Я их в бутылке копила. Сегодня внучки обещались приехать, вот я её и разбила, чтобы гостинцев купить. Даже руку порезала…

Паша посмотрел на продукты, которые взяла старушка. Цветастая пачка сухарей с изюмом, небольшой вытянутый тортик, штук шесть-восемь конфет в целлофановом пакетике, пачка маргарина и половинка буханки хлеба.
В кассу выстроилась небольшая очередь.
— Ну, скоро там? — обдав Пашу перегаром, гаркнул мужик, стоящий за ним.
— Да вот, бабушка деньги считает.
— Деньги она считает! — просипел мужик. — Пусть дома сидит, карга старая, и деньки до смерти пересчитывает.

Паша оглянулся. Высокий, крепкий детина с широким, одутловатым лицом смотрел на него с прищуром. Между толстых пальцев он сжимал горлышки трёх бутылок водки. Его не до конца сжатый кулак с набитыми костяшками был похож на ковш экскаватора, такой же мощный и тяжёлый.
— Чё зыришь? — ехидно спросил мужик. — В бубен захотел?
— Нет, — ответил Паша и отвернулся.

Ему стало непостижимо обидно. И за себя, и за эту маленькую старушку, которой пришлось разбить копилку, заполненную пяти- и десятикопеечными монетами, чтобы порадовать внучек. Не им прийти к бабушке с тортом и конфетами, а ей нужно их угощать.

Пашу чуть не затрясло.
«Сейчас бы врезать этому мужику по пьяной роже! — со злостью подумал он. — Да так, чтобы услышать треск хрящей ломающегося носа, чтобы мужик этот ползал по полу, разбрызгивая кровь, и просил у старушки прощения. А потом схватить кассиршу за шкварник и колошматить её мордой о кассу, пока до неё не дойдёт, что такое старость и как надо к ней относиться».

— Сколько бабушка вам должна? — решительно спросил он.
— Четыреста девяносто девять рублей, — ответила кассирша.
Паша откинул свою корзинку, вытащил из кармана мятую пятисотку и швырнул ей.
— Подавись! Сдачи не надо!
— Что такое? Что такое? — моргала старушка.
— Всё нормально, бабушка, — ответил Паша, и положил пакет с мелочью в её сумку. Туда же сложил продукты. — Пойдёмте скорее отсюда. Меня от них тошнит.

Он взял старушку под руку и вывел из магазина.
— Подожди, — бабушка остановилась. — Ничего не пойму. Ты мне всё это купил?
— Да. Кушайте на здоровье!
— Спасибо, спасибо! — прошептала старушка, схватив Пашу за рукав.
Она хотела ещё что-то сказать, но тонкие губы затряслись. Слёзы покатились по щекам, застревая в глубоких морщинах.

Паша шёл по улице. Ему вдруг вспомнился момент из фильма «Место встречи изменить нельзя». Когда у соседки по коммуналке украли продуктовые карточки и Жеглов не задумываясь отдал ей свои, а потом сказал напарнику:
— Ты, Шарапов, помозгуй, потому что нам с тобой двоим месяц что-то жрать надо.
«Ну и я перебьюсь! — с улыбкой подумал Паша. — Мне же не месяц без денег сидеть! У ребят завтра тысчонку перехвачу, и нормально».
Придя домой, он прошёл на кухню и открыл навесной шкафчик.
— Живём! — воскликнул обрадованно. — И рис, и рожки, и даже «Доширак»! Вот его я сейчас и заварю.

Паша вскипятил чайник и залил лапшу.
«Так, а в чём я на юбилей к шефу пойду? — неожиданно задумался он. — Может, костюм? Висит себе, бедолага, невыгулянный. Как три года назад на выпускной в универе надел, больше и не носил».
Паша подошёл к шифоньеру и достал плечики, на которых висел тёмно-синий костюм в мелкую белую полоску. Он примерил пиджак и посмотрел в зеркало.
— Блин, круто! — вынес он вердикт. — Даже платочек есть.
Двумя пальцами Паша ухватился за крошечный зеленоватый уголок, торчащий из нагрудного кармана.

Но это был не платок. Это были сто долларов, о которых он не знал. Их незаметно засунула в карман его бабушка в тот суматошный день окончания университета.

30.09.2023