7. Некоторые особенности лёгкого пути

    Представьте себе мир, в котором, чтобы человеку прожить, нужно полдня работать (пахать-сеять-жать), а полдня ему остаётся на остальные и дела отдых. Но при этом кто-то, допустим, оказывается сильнее остальных (мышечная масса у него больше, реакция быстрее, и шашкой махает он лучше). И он это использует, чтобы заставить другого работать за себя. Получается, кому-то надо работать целый день, чтобы прокормить и себя и его, а этот всего-то пару часов в день упражняется в махании шашкой, и этого оказывается вполне достаточно, чтобы обеспечить себе такое преимущество. Для него это более лёгкий путь, чем полдня горбатиться, а для другого, соответственно, его облегчение станет нагрузкой, утяжеляющей его жизнь на порядок.
    Сильный может использовать свою силу так, чтобы сформировать порядок, при котором шашка есть только у него. И тогда он будет иметь такое преимущество, что сможет заставить работать на себя не одного, а больше. Для них это будет распределением нагрузки, и тяжелее их жизнь станет не в два раза, а всего на немного (что по-своему даст преимуществ сильному, т.к. стремление сбросить его гнёт у каждого в отдельности снизится). Далее, если преимущество позволяет, сильный сможет брать с других что-то ещё сверх этого. Например, обязанность строить ему жилище (которое может быть лучше, чем у остальных, за счёт чего нагрузка на них ещё возрастёт). Что в конечном итоге (скорее всего) выльется в то, что дома у них будут настолько же хуже, чем могли бы быть, насколько у него лучше. И т.д., по всем фронтам будет перераспределение, работающее по примерно такой же схеме: чтобы стало лучше тому, кто ничего полезного не производит, кому-то должно стать настолько же хуже. Всё это может быть реализовано напрямую, или при помощи сложной системы денег и законов, которые обеспечивают такое положение – суть та же самая: паразит наиболее лёгким для себя путём берёт от жизни то, что ему надо.
    Те, кого нагибают, тоже могут поискать более слабых, с которых будут что-то брать. Если они дотянутся до тех, до кого сильный не дотягивается (за всеми-то один не угонится), то они станут пожирнее, и с них можно будет сдаивать побольше. И так же сильный может брать с них повинность служить ему и идти вместе с ним брать у тех, кто слабее их всех вместе взятых то, что с них можно взять такой силой. Какой-то частью добычи он может делиться с теми, кто особо отличился в службе, если ему это выгодно. И т.о., мир превращается в поприще многоуровневой борьбы всех-против-всех, в котором каждый борется за то, чтобы наиболее лёгким из всех доступных путей взять то, что он может взять.
    В рамках этой борьбы может так получиться, что самый слабый, который не может за себя постоять ни перед кем, может всё же не быть самым несчастным человеком на земле, если иерархия сил, которая стоит над ним, окажется сильнее чужой иерархии, и его общество нагнёт другое общество. И у него не будет права не идти в бой за интересы хозяина, когда его отправляют, но если остаётся шанс, что он в этом бою он всё же выживет (всякое может быть), данный путь будет для него более лёгким, чем попытка самостоятельно отстоять свою свободу и независимость. Потому, что он самый слабый, и если попытается вести политику «я никого не трогаю, но и себя трогать не позволю», в этом случае его наверняка убьют.
    Получается, не самая худшая участь при таком раскладе может быть для самого слабого, если он подстраивается под систему. Но в этом мире ничего просто так не бывает, и если он таким образом обеспечивает себе какую-то жизнь, то за это будет заплачено тяжестью борьбы за свою жизнь кого-то другого. Потому, что, становясь частью паразитической иерархии, которая идёт у кого-то что-то отнимать, он увеличивает её силу.
    Впрочем, такое понимание для некоторых слабых тоже может оказаться слишком тяжёлым (кому-то это мешает верить, что он после смерти в рай попадёт, а кому-то нечего возразить в споре оппоненту, который доказывает, что он паразит), то они могут искать более лёгкого пути и этом направлении. Облегчение может найтись в вере, которая называется «У нас вера правая, а у других вера неправая», и учит, что, когда на них нападают другие, те делают неправое дело, но когда они сами на кого-то нападают, они делают правое дело. Потому, что когда нападают на них, щемят правильную веру, а когда они нападают, они несут другим правильную (особенностью такой веры логично быть положению, что доказывать ничего не надо; надо просто верить и ратовать за то, чтобы всё было с тем, как учит данная вера).
    Такая вера для верхов иерархии выгодна, т.к. облегчает контроль за угнетёнными и экономит силы, которые можно перераспределить на борьбу, поэтому они сами её могут им навязывать. И она выгодна слабым внизу, но ничего бесплатно не бывает, и если им от этой веры должно стать легче, то это будет ценой того, что кому-то придётся напрягать больше сил для противостояния их системе.
    Состав веры может быть разным: «вы верите в неправильных богов, мы в правильных!»; «вы вообще ни в кого не верите, а надо верить!», «Вы верите в Бога, а мы верим в Бога-нет!»; «У вас политический строй несправедливый, а у нас справедливый»; «ваш политический строй ведёт к деградации а наш к правильному развитию!». Но суть одна: это будет вера, которая придумана не потому, что она сама по себе нужна, а чтобы оправдать то, ради чего она придумана.
    Поскольку верить в такую веру будут лишь те, кому очень нравится верить, серьёзной критики она не выдержит, и основными способами удержания её будет слепой фанатизм, и террор, которым будет подавляться любая критика. А поскольку у слабых нет сил для террора, осуществление его будет делом сильных, находящихся наверху иерархии. Что может сделать для очень многих слабых в их глазах их своими благодетелями. Что сделает удобнее и жизнь сильных, и счастливее жизнь слабых (о них заботятся, значит, они, наверное, важные), и т.о., жизнь самого слабого в мире, полным насилия, может быть лучше, чем у иных сильных, но противостоящих превосходящим их силам. А поскольку бесплатным в таком мире ничего быть не может, и за это цену тоже кто-то должен будет заплатить. И если её не платят слабые, её придётся платить тем, против кого их натравят.