Лучики счастья

Жанр: детские приключения
Категория: 12+
Аннотация: Сборник рассказов-воспоминаний о детстве. Три истории маленьких людей; курьёзные и серьёзные. Приключения детей из далёкого прошлого, рожденных в брежневскую эпоху.


Предисловие

       Детство. Что такое детство? Как описать его несколькими словами? Как передать ощущения детства? Сложный вопрос. Наверное, это – особый запах, и, конечно, неповторимый хрупкий мир. У всех оно разное: веселое и грустное, домашнее и чужое, незабываемое и забытое – разноцветный калейдоскоп, лучики счастья. Именно счастья, потому что ребенок должен быть счастливым, не смотря, ни на что. Он должен получить благополучие, защищенность, доброту, заботу, любовь взрослых. А для этого будем помнить о своем детстве. Хочется верить, что те, кто будут читать эти рассказы, о прошедшем детстве вспомнят с нежностью и теплотой.
         В сборнике рассказов «Лучики счастья» представлены обычные истории, происходившие в жизни маленьких людей. Кто-то уже давно вырос, у кого-то уже подрастают дети, внуки и даже правнуки – непридуманные приключения подрастающего поколения из прошлого и настоящего.
          Все имена героев и места событий изменены – это единственное, что не является достоверным фактом.
         


История первая
Яма


      «Котятки мои, пойдите на двор погуляйте. Шурик спит, вы мешаете. Оденьтесь потеплее, возьмите игрушки и играйте на крылечке. Оленька, помоги Игорьку завязать шнурки на ботинках.» – слышался любимый мягкий голос мамы. Совсем недавно мама ездила в Детский мир – магазин, где выдают младенцев, и привезла оттуда нам с братом игрушку – живого маленького человечка. Человечек был похож на резинового пупса, но все время громко кричал и отнимал у нас с Игорьком нашу маму. Мы не обижались. Нам даже было весело, так как теперь мама не могла постоянно за нами следить и большую часть времени мы были предоставлены сами себе.
            Стоял холодный промозглый ноябрьский день. Хлюпая носами, мы с младшим братом – а теперь он стал средним в нашей семье, чем был ужасно горд, так как попал в разряд старших братьев – вышли во двор, гремя пластиковыми ведрами и лопатками. Двор был частным, так как дом принадлежал нашей бабушке – бабе Сане. Ничем примечательным этот двор не отличался: небольшая площадка, огороженная высоким деревянным горбылем, да два крыльца. Одно крыльцо было наше, другое бабы Сани. Но мы устраивали свои игры, захватывая оба, постоянно путаясь под ногами у взрослых.
            Во дворе было скучно. Немного полепив куличиков, мы с братом размышляли, чем бы еще заняться. От бабушкиного крыльца слышался недовольный окрик. Это баба Саня снова ругала нашего деда Ваню. Дед Ваня частенько ходил с сизым носом и от него пахло водкой и табаком. Дедуня зиму стоял на якоре, как он любил говорить. Что это значит, мы – дети – не понимали. Но летом он всегда на огромной барже куда-то уплывал по реке и возвращался с огромным большим арбузом – таким вкусным и сладким, что наши упругие щечки становились липкими.
           «Ступай, ступай, старый хрыч. Не проси, не налью ничаво. Ты уже и так выпимши. Кролей бить надыть, а ты и молотка в руках не удержишь.» – раздавался из кухни скрипучий голос бабушки. Дед тоскливо скулил, выпрашивая стопку горячительного: «Шур, ну налей. А? Аль на пиво дай.»
             Слушать было скучно и я решила пойти на огород. Огород находился за домом. Большое интересное и всегда закрытое таинственное поле. Но сегодня калитка была почему-то открыта и страшно хотелось посмотреть, что вчера там нарыли дед и папа; они так важничали, что яма получилась объемная и глубокая.
                – Игорек! Пойдем на огород. Там какая-то яма. Посмотрим? – позвала я за собой трехлетнего брата.
                Игорек стал хныкать и что-то невнятно бормотать, картавя и шепелявя: «Мммама не ррразлешшшает ходить на оголот.»
                – Ну мы же ей не скажем. Быстро посмотрим и вернемся. Пойдем, тебе говорю. – схватив за капюшон пальто слабо сопротивлявшегося брата, я потащила его в сторону таинственного котлована.
                Уже издалека мы увидели внушительную гору земли. Подойдя к ней, обнаружили ту самую загадочную яму. Восторгу нашему не было предела. Забравшись на самый пик горы, мы стали по очереди кидать на слабо просматривающееся дно огромные комки липкой мокрой грязи. В яме стояла вода и приятно слышалось бульканье падающих комьев. Вдоволь наигравшись и вымазавшись по самые уши, мы решили вернуться во двор. Но случилось непредвиденное: куча земли начала медленно двигаться вниз, и я кубарем свалилась в яму со всем содержимым в ней. Яма была выгребной. Произошло страшное – выбраться из нее не получалось: изо всех сил я старалась подняться на верх проклятой ловушки, но добравшись почти до края, снова падала в воду. Цеплялась за траву – она вырывалась с корнем, хваталась за уступы, оставленные лопатой – они рассыпались. Окончательно выбившись из сил, я прокричала: «Игоречек, беги к папе. Пусть меня вытащат». Но Игорь был со мной одним целым – как он мог оставить сестру, попавшую в беду. Маленький мужичок побежал к сараю. Загребая огромными не по размеру валенками, пыхтя и бубня малопонятные слова, он тащил большую совковую лопату. Красными от холода ручонками мальчик опустил лопату в яму: «Оленька, держись за япату. Я тебя вытащу.»
                Тишина. Страшный всплеск… Игорек свалился в яму, не удержав меня на лопате. Мне пять лет, и я на голову выше своего брата. Не знаю, сколько времени мы еще барахтались в этой вонючей жиже – я еще не умею читать время. Но увидев обезумевшие глаза нашего папы, поняла – папа-волшебник. Он стоял в одних трусах в грязной воде и подавал нас деду.
                Мама с бабушкой отмывали меня и Игорька в горячей воде в одном огромном металлическом корыте. Вкусно пахло пирогами. Все плакали и смеялись одновременно. А грудной пухлый Шурик спал в своей кроватке, не ведая какие замечательные приключения ждут его впереди.


            
История вторая
Чердак

Редко встретишь в наше современное время любимое место влюбленных – сеновал. Русская деревня опустела, отдав своих потомков огромным урбанизированным городам. На селе почти не осталось приземистых избенок с красивыми кружевными окнами и черными, выгоревшими на солнце, бревенчатыми стенами. Исчезли и старые сеновалы, располагаемые в обычных неказистых сараях – часто с протекающей крышей, скособоченными воротами, томящейся в тесноте и жующей душистое мягкое клеверное сено скотиной. Особенно летом хороши были такие сараи: туго набитые высушенной травой, закладываемой под самую крышу. В середине июля, когда стоит знойная жаркая погода, приятно засыпать на травяном ложе, застеленном старой бабушкиной периной, под тихое шуршание где-то под тобой полевых мышей.
           К весне аппетитно поедаемое коровенкой Жмуркой сено постепенно исчезало. Жмурку начинали выводить на выпасы, а сарай заполнялся ветхими изношенными вещами: стоптанными ботинками, детскими поломанными лыжами и игрушками, рваными книгами и другой всячиной, которую выкинуть было жалко по причине «в хозяйстве все сгодится».
          Обладателем эдакого замечательного сарая-сеновала была моя подружка Жанка Сизова. Вернее – не она, а ее бабушка Лида. Жанка часто приезжала в деревню к родителям своей мамы, и вся деревенская ребятня толклась в ее сарае. Строение не было примечательным – дощатое серое, сколоченное на скорую руку, но весьма крепенькое сооружение, с одной стороны которого были огромные ворота, закрывающиеся на засов,  непременно  открытые летом по причине слоняющегося по двору, понурив большую тяжелую голову, старого мерина Гришки – доброго и ласкового существа, ожидающего, когда его запрягут в древнюю скрипучую телегу, которую он медленно потащит по разбухшей от грязи проселочной дороге. Первый этаж сарая наполовину были владениями Гришки, наполовину Жмурки, а чердак, заваленный дивным, потрясающим барахлом принадлежал Жанке.
        Взобраться в эти увлекательные «хоромы» можно было через маленькое окошко-вход по разваливающейся лестнице, прикрепленной к стене сарая. Ловко преодолев деревянные перекладины-ступени, мы шумной ватагой вваливались в жанкины владения. Баба Лида не ругала нас за чердак – ей было некогда: с раннего утра до позднего вечера она хлопотала по хозяйству. Но дед Афанас частенько гонял нас, угрожая «напихать жагалы в штаны». На самом деле он был веселым и мы, совершенно не обращая на него никакого внимания, с визгом лезли в сказочную коморку – волшебную страну, где можно примерить старый изношенный башмак, полистать потрепанную книгу, вдыхая аромат ее желтых страниц, измазаться от души полу высохшими помадой, гуталином, красками и еще Бог знает чем. Счастье! Незатейливое детское счастье, которое нисколько не омрачалось ворчанием мамы, которая не разделила ребячьего восторга, с замиранием сердца увидев однажды высоту, на которую взбирается трех-пятилетняя детвора: мама строго на строго запретила заходить на двор к Сизовым.
              Жанка была «взрослой» – ей исполнилось семь лет, и она собиралась в школу, а мы, малышня, бегали за ней и во всем подражали с щенячьей беззаветной преданностью и любовью. Но больше Жанки мы любили ее прогнивший сарай с сеновалом и чердаком, и при первой же возможности собирались в нем, не смотря на предупреждения мамы «всыпать нам по полной» за чердачные посиделки. И вот настал день расплаты – мама искала нас по всей округе: в огороде, на реке, в малиннике, оббежала всех соседей. После изнурительных поисков мокрая от слез, со взбитыми волосами, запыхавшись она влетела во двор к Сизовым. Конечно, ей бы сразу догадаться, что компания местных хулиганов в количестве пяти человек может обитать в запретном месте – именно сюда больше всего и тянет. Сестры Бычковы, хозяйка тайного пристанища Жанка Сизова и мы, два брата Осеевых (я – пятилетний Ленька и мой младший брат трех лет Степка) выглядывали из маленького оконца, мутно отсвечивающего грязным стеклом.               
              – Маамаа! Ленька, мама внизу – тихо прошептал Степка.
              – Молчи, нытик. Отползи от окна. Спрыгнем вниз к Гришке и вылезем через огороды. Может и не попадемся – грубо схватив за рукав куртки Степку, я потащил его к краю навеса – подобию потолка. Степка начал тихонько всхлипывать – он боялся прыгать вниз и шумно упирался ногами. Юлька и Светка Бычковы заревели в голос. Делать нечего – Жанка распорядилась всем спускаться по лестнице и получить заслуженную кару, «раз мы, такие олухи, прокололись». Подбоченившись, девчонка-вожак наблюдала как малышня с диким ревом сползала с чердака навстречу оплеухам.
             Нам всыпали… Не сказать, что было страшно. Легкая жизненная неприятность. Степка, когда его лупила мать, верещал как резанный поросенок, но я уже большой – стоически выдержав порку, не проронив ни слова, отправился в угол – мама не имела педагогического опыта и воспитывала нас по старой дедовской схеме: «Кто жалеет розги, тот ненавидит сына, а кто любит сына, тот с детства наказывает его».
             Урок не прошел даром: на следующий же день мы лезли на чердак под жанкины внушающие доверие команды: «К окну не подходить! Не шуметь! Перед домом осмотреть друг друга и снять всю солому с одежды». Мы доверяли старшему товарищу: ее слово – закон. Много раз наша компания еще лазила на этот чердак. Больше мы не попались ни разу. Вряд ли мы так лихо соблюдали конспирацию. Скорее всего, мама делала вид, что не знает, где мы целыми днями пропадаем: живы – и слава Богу! «Придет осень и Жанка уедет в город, а баба Лида закроет двор, и проблема с чердаком отпадет» – много лет спустя вспоминала мама.
             Проблема отпала зимой. Жанка приехала на зимние каникулы к бабушке. Крыша чердака, густо занесенная снегом до самой земли, стала служить нам горкой. Взяв из дома дощечки, мы прибегали к бабе Лиде во двор, чтобы скатиться с горы-крыши. Когда кататься надоедало, по очереди прыгали с нее в сугроб. Весело и задорно мы карабкались на крышу и с улюлюканием прыгали, прыгали, прыгали… 
             В который раз прыгнула Жанка… Звонкая тишина и пронзительный тонкий плач: бесшабашная девчонка ударилась копчиком о столб, которого из-за навалившего снега было не видно… Перелом позвоночника, год в гипсе без движения…
            Берегите детей! В те времена, когда произошла эта история, не у всех родителей была возможность «привязать» к себе отпрысков. Обезопасить ребенка розгами невозможно – совместные занятия с детьми, внимание и опека сделают многим больше. Помните, взрослые: бродячий цыпленок является мишенью для хищных птиц!


История третья
День рождения!


Мне сегодня десять лет. Самый лучший день в жизни – мой День рождения. С утра все суетятся: мама бегает в бигуди и фартуке от кастрюли к кастрюле, бабушка, пришептывая над тестом, укоризненно смотрит поверх очков на деда, который пытается наладить вечно барахлящий пылесос, папа с видом знатока собирает огромный раскладной стол в зале для предстоящего торжества. А я, зовут меня Кириллом, вожусь с младшим братом Филиппом: учу его играть в шахматы. Филипок сопит, пытаясь запомнить название загадочных фигур, аппетитно хрустя крендельками, выделенными нам бабушкой, чтобы мы не вертелись под ногами и не тащили ничего из приготовленного для праздничного стола.
             На улице стоит жуткая жара – август в этом году выдался на редкость сухим и знойным. Очень хочется купаться, но ради такого мероприятия, как мой День рождения, я готов отказаться от прогулки на реку: впервые в жизни мне разрешили пригласить в гости всех моих друзей. Как же это здорово – отмечать свой собственный праздник, сидя за столом не со взрослыми, а с товарищами по школе и двору: родители обещали оставить нас одних и вернуться только к торту. Сейчас бабушка колдует над огромным в три яруса бисквитом с разноцветными шоколадными розами...
              – Дон-дон-дон! – часы пробили половину третьего. В белой накрахмаленной сорочке и черном галстуке-бабочка я торжественно сидел во главе великолепного обеденного стола. Глаза блестели от счастья: рано утром мне был подарен щенок немецкой овчарки. Сейчас он мирно спит в корзинке в прихожей. Пришедшие ко мне друзья невероятно завидовали подарку, от чего моему восторгу не было предела.
               Стол ломился от угощений, запивая которые лимонадом «Буратино», мальчишки с аппетитом уплетали за обе щеки. Насытившись до отвала, все ждали развлечений. Сначала мы играли в фанты, но в то время девочек в нашей компании не было, и фантазия с заданиями быстро иссякла. Вдоволь навалявшись на полу, пуская заводной паровозик по железной дороге, ребята заскучали. Друг Колька предложил играть в прятки. К этому времени вернулись родители и на кухне пыхтел чайник, дожидаясь момента выноса торта.
               Квартира у нас огромная. Мой дед-профессор, Аристарх Маркелович, получил ее, когда работал в каком-то секретном НИИ. Необъятные просторы для игры в прятки. У деда свой кабинет со множеством интересных вещей: микроскопы, пробирки, весы, толстые в кожаном переплете справочники и энциклопедии... Есть в нашей квартире кладовка – это территория бабушки. Здесь она хранит банки с вареньями и соленьями. Спрятаться можно и в родительской спальне, и в нашей с братом детской, и в гостиной, и в библиотеке. Мальчишки, шлёпая босыми ногами по полу, шумно хоронились в шкафах, под столами, в ванной, забирались под диваны, скрывались за занавесками. Я вытянул жребий ведущего и, отвернувшись к стене в прихожей, громко считал до ста.
           – Кто не спрятался, я не виноват?! – помпезно объявив о конце отсчета, моя персона отправилась на поиски исчезнувших приятелей. В течение нескольких минут были найдены Борька, Колька, Димка, Гарик, Венька и Кешка. А маленького Фильки нигде не было видно. Излазив все возможные потайные места квартиры, я почти выбился из сил, как вдруг перед моим взором оказался старинный бабушкин сундук, рядом с которым стояли крошечные тапочки брата. Призывающим рукой жестом, я тихонько позвал родственников и ребят. Под оглушительный хохот шустрый карапуз был эвакуирован из сундука. Это дед помог ему туда забраться, а тапочки аккуратный ребенок оставил подле – в деревянном коробе хранились древние бабушкины вещи и их никак нельзя было испачкать...
                Вдоволь нахохотавшись над фыркающим Филипкой, все отправились пить душистый чай с тортом. На улице стемнело – в августе дни становятся короче и небо давно сделалось черным. Мама выключила свет и бабушка торжественно внесла торт с десятью горящими на нем свечами. «Загадывай желание, Кирилл!» - воскликнула мама. «Оно обязательно сбудется» - добавила она, глядя как я взволнованно задуваю маленькие огоньки.
             

Эпилог


Пусть не сложилось в жизни то,
О чем порой мечталось в детстве.
Храните в памяти своей
 Воспоминания с блаженством

О милой юности далёкой,
Забавах, шалостях невинных.
Не забывайте о друзьях
 Времён прекрасных, чудных, дивных.

И в пояс низко поклонитесь
Рожденье давшим вам когда-то!
Здоровья, счастья и любви,
И детства мирного ребятам.

Извините за напыщенность и банальность! Мира, терпения, благоразумия всем нам!