Лотерея часть 7, окончание

Наталья Ивановна тупо соображала. Номер знакомый, сама по бумажке набирала, звонила. И с перепугу чушь брякнула, когда ответили, начёт химчистки, что ли, спросила.

Выходит, её засекли. Заждались, значит. Получается, что подобные клиенты наперечёт? А билеты? Вдруг вообще один-единственный, поэтому и засуетился продавец, парень в наушниках? Вот оно что - знал! Не мог не знать, не мог. Предупредили, конечно. Видимо, должен был регулировать, кому достанется, поэтому сразу и предложил поменять.

А звонили зачем? Чтобы скорее бежала, в азоте поудобней устраивалась? Смешно. Мы ещё поживём!

Поживём, конечно, если кирпич на голову...им что-то известно? Осталось поверить в небесную канцелярию, вершителей судеб. А ларчик открывался просто - коли билет есть, нужно приехать и составить договор. Логично? Так сказать, встать на учёт заранее, чтобы место приготовили.

В противном случае, склеит ласты клиент, родственники с билетом побегут в контору, чтобы скорее-быстрее в криогены усопшего водрузить, а там дефицит дьюаров. Не заказывали потому что!

А натаскалась Наталья Ивановна этих сосудов Дьюара за жизнь - не перечесть. И заказывала, и работала, и достаточно азотом обжигалась. Потому что жидкий азот жжётся не хуже серной кислоты. Дело прошлое, но вдруг оказалось и будущим.

Бред полный. Но живёт на Аляске (или в Гренландии?), в общем - на севере живёт древесная лягушка, которая с наступлением холодов понижает до минусовой температуру тела. И благополучно воскресает каждую весну. Правда, у неё в сосудах течёт что-то вроде антифриза.

Человеку подобное залить нельзя, но уже существуют способы охлаждения тела до температуры в пару градусов тепла. Типа комы получается. Останавливают жизненные процессы, в таком состоянии делают сложные операции. Наука спешит вперёд, не успеем оглянуться - уже и заморозят и разморозят, встряхнут, подправят, новую жизнь нарисуют.

Ах да! Глянула Наталья на телефон, где машинально заблокировала номер. И правильно. Надумает, сама позвонит. А пока...

- Бабушка, Мишка меня ударил больно! Ааа!

- Миша! - Наталья Ивановна ринулась в комнату. - Так, Серёжа, почему ты развалился посередине кровати?

- Я хочу!

- А ну-ка быстро - вот половина твоя, вот Мишина. Разошлись по местам!

- Я не хочу с краю! Почему Мишка возле окна, пусть уходит! Без него было лучше! Бабушка, уведи Мишку в садик! Он старший, должен уступать!

- Так! Сейчас вообще телевизор выключу, тихий час устрою. Хотите? Или будем учиться жить дружно?

Мальчишки засопели, притихли. Старший должен уступать, ну да, ну да. Наташка тоже брату нервы мотала. И Юрка, за которого вдруг замуж вышла (хотя честное слово, ни сном ни духом), вечно друга подзуживал - чего малявка за нами таскается? А малявка таскалась и чуть что, вопила про старшего, потому что должен. Короче - по подушкам и больше ни звука! Кроме телевизора.

До вечера продержалась бабушка. Мало внуков болящих, собственный вирус продолжал бить в барабаны, поднимая в атаку резервы. Поэтому меры приняла, и рухнула спать без сновидений.

А назавтра случилась суббота, что весьма удивило Наталью Ивановну. Где упустила провал в памяти? Ну коли суббота, весь дом ходил ходуном. Здоровые дети хотя бы гуляли, да и родители вместе с ними.

Кошка Фифа благоразумно за дверь комнаты не шастала. Зато собака лабрадор бросилась на поиски пропитания. Потому что все вокруг питались! Исключая голодную собаку. Цок-цок-цок по линолеуму когтями в детскую, цок-цок-цок обратно на кухню. Прыг на диван, потому что муж принёс Наталье завтрак в постель.

- Юра! Дай ему что-нибудь! Сейчас меня сожрёт.

- Давал уже, сколько можно. И кормил, и печенье, и яблоко. Что ему, заново миску наворачивать?

- Не знаю. Убери наглую морду!

- Хорошо. Джой, пойдём, капустки хочешь?

Да-да-да! Капусту и миску тоже! И вон ту кашу, которая в тарелке осталась! Да! Ну почему сразу "порося, а не собака"? Вам жалко, что ли?

Наталья Ивановна целый день возлежала, подрёмывала. И, конечно, думала, думала. По здравой логике, выбросить этот чёртов билет, жить спокойно. А логика нездоровая, вредная, жадная вцепилась - моё. Потому что слаб человек на дармовщинку. Дают - бери, в хозяйстве и верёвочка пригодится.

А здесь речь отнюдь не о верёвочке - о жизни вечной. Отказаться? Чушь потому что? Вилами на воде писано? А древесная лягушка? А если завтра изобретут новые технологии? Через год, три, пять? Почему "если"? Изобретут, разумеется, дело времени. В криогены очередь на пол земного шара выстроится, где Наталья сейчас волею случае в числе первых. И времени у неё достаточно, прямо завтра на тот свет не собирается. Достаточно? Или нет?

Достаточно! Потому что парень сразу предложил заменить на другой выигрыш. Ничего не втюхивал, никуда не торопил.

Из чего состоит жизнь человека? Учёба, учёба, учёба, работа. Семью создали, квартиру купили, мебель затем, холодильники всякие, технику, машину. Поэтому - работа и работа. Детей поднять, выучить, на ноги поставить.

И когда, наконец, программу выполнили, пора и отдохнуть, жить начать для себя, то это время называется "старость". Болячки, поликлиники, тело просит покоя и пощады. А здесь новое тело дадут! В будущем! Чтобы жить и радоваться. Чушь? Может быть. Но почему не попробовать, коли старое прекратит земное существование всё равно?

В общем, так. Внуки пойдут в садик, Наталья съездит в контору. Звонили, значит, ждут. Заключит договор или что там у них. Кстати, мужа надо бы предупредить, чтобы знал, где искать в случае чего. Просто назвать адрес, не вдаваясь в подробности. Поехала по делам.

На следующий день вдруг решила глянуть, на месте ли столик. И напросилась вместе с мужем днём гулять с Джоем. Типа воздухом решила подышать, голова вспухла от суеты домашней.

И потихоньку-полегоньку, пойдём туда, пойдём сюда, на улицу нужную заманила. Что столика нет, увидела издалека. Спохватилась - воскресенье. Но с другой стороны, именно по выходным народ свободен, фланирует вокруг.

Неожиданно расстроилась Наталья Ивановна. И вдруг отчаянно, просто до невозможности, до судорог в сжатых кулаках, захотела в будущее. Чтобы своими глазами увидеть дивный мир, где человек парит, словно птица. И на Луну полететь, да. А может, и вообще за пределы Солнечной системы. Кто знает, когда проснётся? Через 100 лет? Или тысячу?

В новом теле, а не старом, с которым уйдёт. И не молоденькой дурочкой, у которой все глупости ещё впереди, но во вполне зрелом возрасте с мозгами на месте. Чтобы годков эдак 45. Пятьдесят от силы. Вот так - расправила плечи, подтянула живот и пошла походкой "от бедра".

- Э, Наташ, ты куда?

- Я? - обернулась на мужа.

- А кто ещё? Мы вообще-то вместе гуляем или забыла? Нам бежать следом?

- Подумаешь, пошла чуть быстрее. Догоняйте!

Муж объелся груш. С пузиком-барабаном, лысинкой на темечке. Отнюдь не стройный Юрка, который запросто на руках носил. Сейчас и не поднимет. Да и сама хороша, брыли распустила, телеса развела, из трёх приседаний два встала. Не девочка. Джой тоже смотрел к укором - ишь, поскакала.

Ночью ждала Наталья сон. Специально легла пораньше, чтобы ещё раз увидеть прекрасное далёко. В глубине души...но для чего-то ей показывают? Пусть и покажут, что дальше.

Кошка Фифа скользнула под одеяло, завозилась, устраиваясь удобней, лабрадор сопел на подушке мужа. Сам владелец пребывал в недрах квартиры. Бормотал телевизор, навевая дрёму. Наталья Ивановна плыла в объятия Морфея.

Муж явился. Спихнул собаку на пол, дёрнул подушку, развёл суету, брякнулся рядом, сотрясая диван. Выключил телевизор. Морфей вспылил, разжал объятия, Наталья Ивановна подпрыгнула, разозлила кошку, собака лабрадор под шумок пробралась на свято место между хозяевами. Но дрёма вернулась, потому что должна. Сны принесла несуразные.

Несуразные сны утром никто не помнит. Остаётся неприятное послевкусие, досада, что память подводит. В несуразных снах нечего вспоминать, и похожи они на картинки, когда бездумно щёлкают пультом телевизора, переключая каналы. Кусочки чужих жизней без начала и конца. И почему-то мучительно хочется вернуться и узнать, что было до и что будет после. Но память молчит.

И встала Наталья Ивановна не с той ноги. В голове словно ложкой гигантской всю ночь орудовали, ворошили, смешивая прошлое и настоящее в томительную фантасмагорию.

Понедельник. Двое болящих внуков на руках. Плелась бабушка из комнаты, когда вдруг услышала голос невестки.

- Алёна? Ты почему дома?

- Доброе утро, Наталья Ивановна! Отдыхайте, посижу сегодня, завтра за справками сходим в поликлинику. Ничего на работе без меня не случится.

Хм...отдыхать. Не самое ли время разобраться с чёр...лотерейным билетом? Чтобы раз и навсегда, и больше голову себе не морочить. Эдак недолго раньше времени с катушек слететь, мыслями в криогенах пребывая.

Собралась владелица сомнительного выигрыша. Джинсы, кроссовки, жилетка, кепка, билет из кармана куртки в сумку переложила, молнией тайну зафиксировала. Невестка удивилась - за продуктами? В доме всё есть, вчера купили. Да нет, просто прогуляться решила по воздуху свежему. И пошла.

Сначала свернула на улицу, где столик с лотереей. Вчера воскресенье, понятно, а сегодня...пусто. Наталья Ивановна увидела издалека, но всё-таки дошагала до места. Потопталась, покрутила головой, словно столик вдруг из кустов на ловца выпрыгнет.

Ладно, дорогу в контору знает. Утвердила себя на остановке троллейбуса, вглядываясь в номера рогатых перевозок. И вглядывалась, и вглядывалась, пока не заподозрила неладное среди вереницы общественного транспорта. За полчаса нужный номер не подошёл ни разу.

- Скажите, пожалуйста, не знаете, почему тридцать восьмого так долго нет? Всегда нормально ходил.

- Тридцать восьмой? Кажется, он теперь сюда не доезжает, возле парка разворачивается, - девушка махнула вдаль и побежала к своему троллейбусу.

- Да, возле парка. - парень обернулся в Наталье Ивановне.

Парень обернулся. Теперь на нём не было наушников. Наталья Ивановна могла поклясться, руку дать на отсечение, что видела, видела это лицо за столиком с лотереей. В наушниках. Мигнула, сгоняя наваждение. Глупости. Вся молодёжь на одно лицо. Кивнула головой, благодаря за ответ, попятилась. Домой! Вирус добивать, который опять колотил в барабаны, топая сапожищами в голове.

День, ночь, день, ночь,
Мы идем по Африке,
День, ночь, день, ночь,
Всё по той же Африке.
Только пыль, пыль, пыль
От шагающих сапог.
Отпуска нет на войне.
Ты, ты, ты, ты —
Пробуй думать о другом.
Чуть сон взял верх —
Задние тебя сомнут.
Пыль, пыль, пыль
От шагающих сапог...
(Фрагмент стихотворения "Пыль", Р. Киплинг).

Нет, столь просто её не возьмут! Столик убрали? Троллейбусу маршрут сократили? А вот назло хоть пешком пойдёт, адрес известен! И такси никто не отменял. Посулили будущее? Выполняйте! Из принципа теперь.

Но сначала вирус изгнать. Поднять забрало! Копья вперёд, лица не прятать!

И ввалилась Наталья в дом, грохоча латами. Потому что ничто не устоит против разъяренной женщины. Выиграла приз? Выиграла! Доставьте на блюдечке с голубой каёмочкой! Контракт, подпись, срок исполнения. Жизнь после. И чтобы никаких отговорок!

Вирусу тоже досталось. И всем окружающим заодно, потому что можно в собственном доме отдохнуть? У внуков есть мама, у собаки...кто завёл собаку? И муж вполне самостоятельный человек, умеет открывать холодильник.

Наталья Ивановна возлегла в постель, открыла книгу. Видела фигу, ну и что? Хотела и видела. Отстаньте! На ночь бабахнула валерьянки, чтобы никаких несуразных снов.

Когда открыла глаза, в окне от пола до потолка увидела знакомое звёздное небо. Тепло разливалось по телу, в полумраке мигали приборы. Значит, добилась? Победила? Раз в жизни выиграла в лотерею главный приз, которого лишить задумали. Не на ту...а это что?

Сквозь скопления звёзд проглядывала широкая полоса Млечного Пути, и вдруг Наталья заметила поперёк неё крест-накрест узкую сверкающую ленту. Непроизвольно вытянула руку, дёрнула головой, силясь приподняться, рассмотреть.

- Лежите-лежите! Проснулись? Как себя чувствуете? - сбоку неслышно возник один их "комбинезонов".

- Что...хокошо чувства-у-а...эттто что?

- Это? Не волнуйтесь, нас не касается. Просто наша Галактика сливается с другой - Андромедой. Сейчас увеличу, чтобы лучше видели.

Окно стало линзой. Или телескопом. И множество-множество звёзд занимали свои новые места. Наталья вытащила из недр памяти старые знания со времён, когда в детстве решила стать космонавтом. Эфемерной наукой астрономию признала позже, но некоторый багаж в голове сохранила.

Да, наша галактика Млечный Путь поглотила множество более мелких галактик, безжалостно присваивая чужие звёзды. Но Андромеда больше. Раза в два, что ли? Странно. Насколько Наталья помнила, слияние должно было произойти через несколько миллиардов лет? И да, ничем особенным не грозило. Возникла бы другая галактика, где рождались новые звёзды.

Сейчас прошло несколько миллиардов лет? Не слишком похоже. Обстановка вполне привычная, да и люди разговаривают понятно. Спросить? Страшно. Скорее всего, что сама за давностью лет перепутала. Звёзды кружились и кружились, кружились и кружились...

Теперь за окном был день. Кстати, почему её ни разу не кормили? Хотя понятно - трубочки вокруг всякие, по ним идут питательные вещества. Хотела спросить "комбинезон" очередной, он сам первый заговорил:

- Сейчас включим вам обзор, покажем здания, где новенькие живут, посмотрите на свою комнату.

Новенькие! Какое прекрасное слово. И всё-всё внутри новенькое, потому что починили, заменили. В противном случае, зачем им здесь старая карга? Логично.

Здание...ну, бетонно-стеклянное, конечно.

Экран показывал домики. Черепичные разноцветные крыши, окошки, крылечки, деревья вокруг. Пряничные домики. Полянки, скамейки, цветы, ручеек с мостиком горбатым. А за ними сизый лес и горы в дымке тумана.

Камера вздрогнула, смяла изображение, заехала в дверь с колокольчиком над входом. Комната.

Пастельные тона, кровать, стол, кресло. Зеркало. А, это шкаф-купе! Полочки, вешалки. Комод, на стене экран. Покрывало на кровати - в разноцветные розочки! Шторы в мелкие цветочки. А стены...стены тоже в цветы! На светло-бежевом фоне проглядывало тиснение - цветы на длинных стеблях, которые сливались в причудливый рисунок.

Наталья Ивановна непроизвольно улыбалась. Потому что всю жизнь признавала единственный вариант обстановки окружающего мира - в цветы. Бельё, обои, клеёнку на столе, занавески, шторы, кафель на стенах, желательно и на полу. Но семья неизменно побеждала, манипулируя численным перевесом.

И жила Наталья среди полосатых обоев, однотонного кафеля, клеёнки в ромбы. Единственное, что удалось отстоять - постельное бельё. Здесь муж один, поэтому справилась.

Комнату на экране поворачивали так и эдак. Стол, кровать, комод с ящичками показались деревянными. Настоящими! Не хайтеки всякие.

Дальше камера прошла вдоль окна, выглянула наружу. Сердце зашлось у Натальи, крик застрял в горле. Потому что прямо под окном раскинулся палисадник с цветами. Малиновыми, белыми, красными. Стыдно сказать, но знала одно название - розы.

Всю жизнь мечтала жить в доме, чтобы распахнуть окно, а за ним - цветы, цветы, цветы. И даже одно время думали с мужем продать квартиру, дом купить. А затем...да и не помнила уже, что затем. Не купили.

Значит, в будущем исполняют мечты? Откуда они узнали? Хотя понятно, что им стоит мозг по нейронам разобрать.

Кадры закончились, экран потух. Наталья прикрыла глаза и счастливо улыбалась, заново прокручивая в голове картину мечты. Интересно, когда её выпустят отсюда? В пряничный домик с рыжей черепицей, тремя ступеньками крылечка, полосатым половиком. Кошки не хватало, вот что!

Интересно, колокольчик над дверью звонит или просто для красоты повесили? Где видела недавно? Ну-ка, ну-ка...в мультике про Винни Пуха! В доме Совы с табличкой над входом "сава".

Наталья Ивановна хихикнула, зажмурилась, вспоминая надпись над колокольчиком. "Посторонним В"? Нет, это у Пятачка.

- Посмотрели? Нравится?

- Ещё бы!

- Ну и хорошо, теперь отдыхайте.

- А когда...

- Отдыхайте.

Наталья вздохнула, прикрыла глаза, представляя себя не здесь, а в кровати домика мечты. Среди стен в цветы, с покрывалом в розочки. Вспоминала, чтобы всё-всё в подробностях рассказать мужу. Потому что всегда и всё рассказывала мужу. Даже то, что собиралась утаить изначально. Привычно повернула голову направо, где подушка...мерцал монитор.

Мужу...осознание медленно вплывало в реальность - Юры нет. В этом дивном мире Юры нет. Давным-давно нет Юры. Нигде.

А сын, внуки, невестка?

Сколько лет прошло? Почему ей не сказали? Сто, двести? Спросить...пусть будет по минимуму - сто. Потому что вряд ли меньше. Андромеда? Нет, не миллиарды!

Значит, сто. Если посчитать, старшему Мишке сейчас 106 лет. Где-нибудь в 30 женился, родил правнуков, плюс ещё лет 30-40, пока и они создали семьи. Всё вместе 70 приблизительно. Следующие пошли праправнуки. Сплошные пра, пра, пра.

А Серёжа с Мишкой, смешные сладкие мальчишки...вот эти седовласые старцы - они? Всего через сто лет? А если прошло двести, пятьсот? И поведут Наталью молодую, здоровую, букетики на могилки внуков положить? Портрету мужа поклониться? На скамеечку присесть, поведать, как живёт без него?

И вернуться в пряничный домик, где нет ни одной родной души? С кем в горе и в радости? Жить, зная, что пронеслись века, всё прах и тлен, тлен и прах?

Познакомиться с пра-пра, увидев черты мужа, сына в незнакомых лицах? Или не увидеть, высматривать и надеяться? Зачем? Почему не стирают память? А кто мы будем без памяти?

- Нет!!! Ааааа!

- Наташ, ты что? Наташа!

- Юра! - Наталья Ивановна вцепилась в руку мужа, обхватила другой за шею, прижалась мокрой щекой к щетине колючей. И к лысинке на темечке, и к морщинкам вокруг сонных глаз.

- Да здесь я, здесь. Что за страсти тебе приснились?

Ничего не ответила Наталья. Здесь! Этого достаточно. Перебралась под одеяло мужа, прижалась покрепче. Кошка Фифа выглянула из-под дивана, угнездилась поверх одеяла. Лабрадор покрутился, занял подушку хозяйки, коли такое дело.

И с утра началась суета. Собаку на прогулку, затем всех кормить, внуки проснулись, подрались. Невестка встала, угомонила, завтраком пичкала, собирала-одевала, в поликлинику за справками повела. Наталья Ивановна мыла посуду. Прах и тлен? Вздёрнула нос и показала кулак пространству.

Так. А что делать с билетом? Почему-то просто бросить в помойное ведро - нет, не годится. Разорвать на клочки по закоулочкам? Сжечь? И пепел по ветру?

Вроде не очень правильно, словно нельзя своими руками? Тогда чьими?

Принесла сумку на кухню, вытащила треклятую бумажку из потайного кармана с молнией. Сжечь, значит. В блюдце, что ли? А красный, который чужой выигрыш в 100 рублей - это просто. Смяла, швырнула в мусор. Свой оставила на столе, села, подпёрла голову рукой. Оттолкнула Джоя, ненасытную морду. И каким образом изничтожить, чтобы духу лотерейного не было?

Из окна потянуло сквозняком. Билет затрепетал, скользнул по клеёнке, взмыл в воздух. Белая молния метнулась вслед, клацнули челюсти.

- Брось! Брось, я сказала!

Изжёванный клочок бумажки упал на пол. Не выигрышный билет, нет. Клочок ненужной бумажки, место которого в помойном ведре.

Конец.