Джинсы LEE

Тепловая электрическая станция. В огромных котельных агрегатах  вода, прошедшая подготовку в химическом цехе, превращается в пар, который подается в турбины и вращает ее. На одном валу с турбиной находится генератор, в обмотках которого  возбуждается электрический ток, который и подается в распределительные сети города, питая собой потребителей этой жизненно необходимой энергии.  Кроме электрической  здесь вырабатывается и тепловая энергия в виде горячей воды идущей на отопление города и пара, идущего на технологические нужды промышленных предприятий. Одним из таких являлся расположенный по соседству мясокомбинат. Разделял эти два предприятия старенький бетонный забор, который не являлся серьёзным препятствием для желающих его преодолеть. А токовые имелись.
     Четыре часа утра, ночная смена. В длинном  ряду  натужно гудят  котлы, поглощая угольную пыль. Сквозь  неплотно прикрытые смотровые люки вырывается ослепительно  свет раскаленного добела пламени. Цех, освещенный  неяркими лампами, наполнен звуками работающих механизмов.
   « В хим. цех принесли мясо» - громкий голос, раздавшийся в громкоговорителе, висевшем на грязной стене маленькой комнаты дежурного персонала котельного цеха, взорвал оцепенение и дремоту, охватившую меня в этот предрассветный час. Мой товарищ сладко потянулся и широко зевнув, сказал:
- Ну, что, пойдем за мясом?
-    Да, пожалуй надо сходить, - подумал я и тяжело встав подошел к умывальнику. Всполоснув лицо холодной воды, я слегка взбодрился. Смена сегодня выдалась тяжелая. Влажный уголь то и дело застревал в бункерах, приходилось проталкивать его, используя тяжеленые пики, обстукивая при этом стены бункеров огромными кувалдами. Кроме этой тяжелой и нудной работы, мы два помощника машиниста котла, делали и свою привычную, текущую работу. Вообщем отдохнуть в эту ночь нам не пришлось.
      Химический цех – это самое чистое место на электро станции. Мы прошли в угол большой комнаты, где шла оживленная торговля. На полу, выложенном белым кафелем, лежали несколько холщовых мешков с мясом. На длинной скамье сидели два парня и один из них держал в руке  пружинные весы – безмен, с нанизанным на него куском говядины. Он небрежно взглянул на шкалу весов и пробубнил сквозь зубы:
    - Два килограмма.
    Стоящая рядом с ним, старший лаборант хим.цеха – высокая, тощая женщина с уникальным именем – Клеопатра Бенедиктовна, недоверчиво склонилась к весам:
    - А ну ка, дай взглянуть!
    -Что ты, мать! У нас, как в аптеке все точь в точь!  Не сомневайся!  Второй парень громко, вызывающе захохотал.
   Этот противный смех в ночной тиши химической лаборатории прозвучал каким-то неестественным, вычурным и грубым звуком. Я невольно поморщился и пристально посмотрел на этого парня. Примерно моего возраста, широкоплечий, сытое, холенное лицо, прищуренные в надменной улыбке глаза. Я не мог понять почему, но что-то в его  облике меня сильно задело.  Рубашка с короткими рукавами, мощные бицепсы,  на шее толстенная золотая цепь. Джинсы… Вот что задело меня! Он был одет в джинсы. Темно синие, туго сидящие на его мускулистых ногах, да и рубашка у него тоже джинсовая, такая же темно синяя, с крупной надписью над  левом нагрудном кармане -  «LEE».  Джинсы и джинсовая рубашка «LEE»…
   И это в то время, когда стоимость таких  джинс  на черном рынке была ровна моей месячной зарплате. Он, видимо, почувствовав мой пристальный взгляд, лениво откинулся назад, поигрывая при этом крупными грудными мышцами, вынул из кармана рубашки упаковку жевательной резинки. Затем не отводя от меня пристально взгляда он вытащил одну пластинку, небрежно закинул ее в скошенный рот и принялся смачно жевать. Я тоже не отводил от него взгляда. Затем я невольно осмотрел себя. Грязная, застиранная спецовка, огромные, с металлическими вставками на носках кирзовые ботинки. На голове красная каска с налетом угольной пыли.
    - Тебе сколько? – это он обратился ко мне.  Я молчал. Переведя взгляд на второго, который уже принимал деньги  от Клеопатры, я заметил, что и он одет в новые  джинсы и джинсовую рубашку.

    - Ну что берешь? Взвесить тебе пару килограмм?  - он встал и подошел ко мне.  Роста он был высокого, примерно на пол головы выше меня.
     - Да, я возьму, только попозже…, - ответил я, с трудом сдерживая обвалакивающую меня ярость и дернул за руку своего напарника, который выбирал уже себе кусок получше, ковыряясь в лежащем на полу мешке.
    - Пойдем, нам пора, уголь не идет, пошли! – почти крикнул я и еще раз сильно потянул, опешившего товарища.
     - Ты чего!?  Подожди! Возьмем мяса и пойдем…,  - он успел договорить потому что я схватил теперь его за плечи и рывком откинул в сторону.
     - Ты с ума сошел! Что с тобой?  - вскрикнул он, держась за ушибленное видимо, плечо.
     - Потом возьмем, а сейчас нам надо идти, пошли! – почти крикнул я, не сводя пылающих  глаз с высокого, разодетого вора.
    - Да именно вора. Ведь они обыкновенные воры, «несуны», как тогда говорили. Они похищают мясо и затем продают его нам, работникам ТЭЦ, которые день и ночь трудятся на этом тяжелом производстве и даже мечтать не могут о таких джинсах, в которые были одеты эти ночные «НЕсуны». Вернее будет сказано, что только и могут, что  мечтать о таких джинсах.
     -Постой, парень!  Что ты запсиховал?  Если нет денег, возьми в долг, потом отдашь, - высокий  обратился ко мне теперь уже с дружескими нотками в голосе.
    - Нет, мне не надо! – резко оборвал его я и подошел к нему вплотную. От него пахло дорогим одеколоном.  Представляю, чем же пахло от меня, после смены в горячем котельном цехе.
    - Увидимся! – твердо сказал я ему.
    - Ну, хорошо, увидимся, - ответил ничего неподозревающий воришка и, подойдя к своей скамейке, опять развалился на ней.


      Зависть? Нет, точно не это губительное чувство овладело мною. Что тогда?  Злоба от того, что мы – молодые инженера, ночами выполнявшие тяжелую работу, не можем позволить себе тех материальных благ, которые имеют эти ребята? Или то, что кипело у меня в груди можно назвать по другому?  В те годы мне было не до анализа своих чувств и правильности принятых исходя из них действий. А действия я предпринял решительные.
    Не долго убеждал я своих товарищей – таких же как и я, молодых специалистов, начавших  профессиональный путь с рабочих должностей, что воровство надо пресечь и пресечь самыми жесткими мерами.
   Вообщем в одну ночь пятеро крепких парней ждали ночных визитеров у того места, где предположительно  перебирались через забор торговцы краденным на мясокомбинате мясом. Мы стояли возле эстакады по которым с территории электростанции проходили трубы паропроводов и водоводов и негромко перекидывались ничего незначащими фразами, стараясь скрыть свое волнение. Конечно, мы волновались. Боялись ли? Наверное, да было немного страшновато, но мы не трусили, это было главным. Как вести себя после встречи с «несунами», мы конкретно не обсуждали. «Война план покажет».
         Видимо страшновато было нам  от того, что те, кто отговаривал нас от этой авантюры, говорили, что эти люди очень опасны и наверняка вооружены – ножами, как минимум, а возможно и пистолеты у них имеются. Мы были вооружены деревянными, увесистыми палками. 
      Глубокой ночью, когда наше терпение подходило к концу и, начали раздаваться голоса о том, что сегодня наши гости не придут и пора расходиться, ночную тишину нарушил звук упавшего на землю, перекинутого через забор мешка. Через минуту рядом с первым шлепнулся о земь и второй, увесистый холщовый тюк.
    Их было трое, один за другим они легко спрыгнули с забора и не замечая нас, подошли к мешкам и принялись было за них, но тут один из них заметил нас.
- Ого!  Вы кто такие? Что здесь делаете по ночам? – грубоватым, сиплым голосом заговорил он.
     Я подошел к нему и в свете неяркой луны, внимательно изучил его физиономию. Это был другой, не тот которые ранее приходили в хим.цех.
   - Привет! – сказал я ему.
    - Ну здорово! – ответил он, и поняв, видимо, что происходит что-то неладное отступил в сторону к своим товарищам.
   Мы плотно обступили их.
   - В чем дело пацаны? Чего надо? Может быть оптом забрать хотите? Мы согласны, давайте решим, - это дрожащим от напряжения голосом, заговорил другой, высокий и плечистый.
   Я подошел к нему. Это был один из тех, кто вызвал мой гнев во время нашей предыдущей ночной встречи.
    - Я же говорил тебе, что увидимся, вот и увиделись.
   Он, как мне показалось, удивленно и вместе с тем возмущенно воскликнул:
    - А это ты?!  Чего тебе?
   - Ничего мне от тебя не надо! Я же сказал тебе в прошлый раз! – ответил я ему негромко, как и в прошлый  раз вплотную подходя к нему. Тот же аромат, та же джинсовая рубашка и те же джинсы «LEE».
   Он начал пятится назад и затем резко наклонился, приподнял штанину своих дорогих джинс и выхватил блеснувший в лунном свете нож.
    - Ну- ка валите отсюда, работяги хреновы! – почти крикнул он и ринулся на меня. Это он сделал зря. Тяжелая дубинка обрушилась ему на руку – это мой, стоящий рядом товарищ наотмашь  ударил его. Нож отлетел в сторону. Сдержать моих друзей уже было невозможно.

                ------

      - Ладно, заберите все мясо, и мы пошли, - сказал один из них, сидя на земле и со стоном потирая сломанную видимо челюсть. Двое других  стояли возле самого забора и тяжело дышали, озираясь по сторонам, ожидая новой атаки нашей группы.
    - Все ребята, с них достаточно, наверное они все поняли! – крикнул я, тем самым останавливая готовых к продолжению боя, своих коллег.
    - Валите! И чтобы вас никогда здесь не было! Понял? – я подошел к сидящему на земле.
    Тот приподнял руки, прикрывая голову и простонал:
    - Все поняли, уходим, мясо можете забрать!
    - Нет, ты ничего не понял, нам не надо вашего мяса! Просто не приходите сюда больше и не таскайте нашим людям ворованного! Понял ты наконец, чего мы хотим?
    - Понял, понял, - заговорил он через боль и, приподнявшись, подошел к своим товарищам.
    Они заскочили на забор и двое, молча спрыгнули на другую сторону. А этот, в джинсах «LEE», свесив две ноги на свою сторону, повернулся к нам и крикнул:
    - Козлы! Ничего я не понял! Мяса вам не надо, а чего же вы тогда хотели! Козлы! – завопил он, видимо от боли в покорёженной челюсти и исчез в темноте.
   Мы приподняли  тяжелые мешки закинули их на забор и затем и сами взобравшисб на шершавую бетонную стену, скинули их на  территорию соседей.
    - Заберите свое вонючее мясо и не забудьте – чтобы вас здесь больше не было! – крикнул куда-то в темноту мой товарищ и ловко спрыгнул с забора, разделявшего не только два советских предприятия, но и разделявшего нас, совсем разных, так и не понявших друг друга парней одного города, одной страны, одного мира.
  - Козлы! Козлы вы и есть! – послышалось в ночной тишине, где слышалось лишь монотонное гудение высоковольтных проводов над нами, по которым уходила в город, выработанная сегодняшней ночной сменой  электроэнергия. Электрики и турбинисты, химики и котельщики этой смены, утром сдав смены и  устало направляясь  к автобусным остановкам удивленно переговаривались:
    - А мясо-то, сегодня не принесли… Почему интересно? Ну ничего, закажем следующей ночной смене, им то точно принесут.

      Но, ни в следующую, ни во все последующие ночи в течении трех месяцев, мяса никто не принес. Это вызвало необычное волнение и пересуды на станции, говорят, даже на ежедневной утренней планерке у директора, обсуждали этот вопрос и были очень удивлены тем, что кому-то пришло в голову попытаться пресечь эту удобную возможность  иметь на своем столе то, чего невозможно было в те времена купить в магазине. А что произошло через три месяца?  Все стало на свои места. Также как и раньше, под покровом ночной мглы пробирались в усталые цеха воришки   и надменно торговали ворованным добром, ворчливо поторапливая при этом довольных  свалившейся на голову удаче людей.         

                -------

         Проши годы. И сегодня, когда нашим детям и внукам, тяжело объяснить, почему невозможно было купить в магазине мясо и колбасу. Почему жевательная резинка и сигареты были уделом избранных. А джинсы  были одеждой самых богатых, успешных людей нашей «Великой страны». И кто тогда был прав, мы – простые рабочие и инженера, поверившие сладким речам наших вождей о «перестройке   и ускорении экономики», о скорейшем наступлении эры благосостояния и благополучия тогда, когда каждый из нас на своем месте исправит то, что надо было исправить, или эти ребята с мясокомбината, решившие что от жизни надо брать то что можно взять сегодня, и не важно как и что взять, главное взять.   
      Я все же надеюсь, я верю, что правы были мы!
    « Если не верить в справедливость и правду, тогда  жить трудно, очень тяжело, - подумал я с удовольствием погладив чуть шершавую материю своих  темно синих джинс « LEE».