Сказочница. 22

                СКАЗОЧНИЦА. 22

     Для борьбы со своей психосоматикой я использовала тропические тридцать два градуса и солнце. Во вторник с одиннадцати до часу просидела в кафе аквапарка от плюс 27 до плюс 29 (минус двести десять крон за входной билет, "брамборачки" (картофельные оладьи) и пиво), а в четверг там же, при всех занятых столиках и лавках под зонтами, тех же два часа, от плюс 29 до плюс 31 (минус двести тридцать крон за билет, "стриксы" (куриные кусочки во фритюре) и то же пиво), а в среду, между этими молитвами солнцу, для борьбы со своей психосоматикой я использовала Даду.
     Мне предстояло сразу после дежурства в мэрии ехать в дом к святой семейке впервые за целый месяц после времени, проведённом Давидом на больничном, поскольку он с понедельника вышел на работу. У Наташи в качестве "сиделки" за всё это время я заработала четыре стовки (когда Давид на пару часов должен был отъехать, чтоб пройти контроль у доктора Старковой, допекла-таки его Наташа, записался!), поэтому две пятьсот мне пришлось доплатить своих денег для покупки двух блоков "Мальборо", и это была ощутимая прореха в моих быстро тающих средствах прекрасно провести лето, а главное, хорошо, что эти средства просто были, и что лето кончается.
     Я приехала в дом к половине девятого. В последний раз Давид сказал мне, что "пусть Дада спит, сколько хочет, последние деньки перед "школкой" (детским садиком)", ну я и сделала себе кофе и ушла на лоджию курить. Около девяти утра туман ещё стоит над Берёзовыми Горами, так прекрасно расстилающимися перед горкой на Солнечной. Заворожили меня его пряди, не заметила как девять наступило. Открыла дверь в гостиную, и через отсутствующие двери в холл и распахнутые двери в детскую, увидела Даду, сидящего на свом диванчике, в полумраке из-за спущенных жалюзи, в полной тишине, молча. Он не хотел повышать мою психосоматику. Он терпеливо ждал, когда у меня уже из ушей дым пойдёт.

     - Да мой ты красавец! - бросилась я его обнимать, целовать и оглаживать, - Да мой ты золотой!!! Сейчас, сейчас я тебе чаю сварганю!
     Побежала в кухню, он поплёлся за мной. И очень серьёзно смотрел, как я этот чай готовлю. Потом выдул его, увалилвшись на диван, и благосклонно отнёсся к мультикам на детском канале. Минут через двадцать я подала ему какао. И какао он выдул, не отрываясь от мультиков. И вот около десяти я решила поменять ему памперс и одеть его на прогулку, хотя бы до жары, на часик, посетить детскую площадку. Оказалось, что он ночью обкакался и вся эта говённая лепешка пристала к попе намертво. Пришлось эвакуировать его в ванну, там раздевать, утирать, подмывать, и, наконец, оставить плескаться под душем и кататься от одного края к другому в мыльной пене. Я ему и голову шампунем помыла - он живо из ванной выдираться стал, прямо в распахнутое полотенце.
     Пока утёрлись насухо (я из среднего полотенца скручиваю жгут и прохожусь им от шеи до пяток и обратно, как массаж), пока переоделись в чистую пижаму, наступило одиннадцать и тридцать два плюс в тени.
     Я позвонила дочери и сказала, что по такой жаре мы, конечно, никуда не потащимся, тем более на детскую площадку, полную трухи и песка, и она согласилась, что лучше остаться дома, но можно наполнить новый бассейн Дады, который стоит уже надутый у дальней стены лоджии,  налив туда буквально пару  вёдер, ведро стоит у бассейна. Я не успела двери открыть на лоджию, Дада меня подвинул, просочился между столиком и стулом посередине, подвинул стул к столику, освободил проход к бассейну, схватил его нужным концом, проволок вдоль столика и стула, шмякнул на изразцовый пол (только один край задрался о табуреточку), и плюхнулся на белое сухое дно в надутых шашечках. Солнце как раз прорезало луч на лоджию в форме огненного меча, и, вытянувшись, Дада вошёл в него целиком. Он только прикрыл глаза.

     - Да моя ты красота! - завопила я, стягивая с него пижаму и памперс, - Сейчас, сейчас, я тебе притащу пару вёдер!
     Побежала в ванну, он поплёлся за мной. И очень серьёзно смотрел, как я это ведро набираю. Второе вёдро уже с восторгом принял на грудь в бассейне, расправив худенькие плечики и хохоча во весь рот. Минут через двадцать я выманила его из купели "Брумиком" (кекс с молоком в форме мишки), хотя Давид в последний раз и сказал мне, что "не давайте ему ничего есть до обеда, он только аппетит себе испортит", но как же без завтрака, а тем более сладкого, ведь он же ребёнок. Да ещё ребёнок из воды, в которой потратил столько сил, пытаясь вылить всю воду из бассейна на пол. В общем, кексик был съеден, ни крошки не пропало, вода остыла и пришлось ещё два ведра горячей воды подбавлять. Зато и радости было расплёскивать её по всему полу. А потом голой попой по этому полу кататься до покраснения. Пол, оказывается имеет небольшой наклон, куда вода постепенно стекает в невидимый желоб, короче, хоть вместо бассейна воду прямо на пол лей, никого не побеспокоишь. Чистая сауна через задвинутые стеклянные рамы. Ещё бы чуть-чуть, и я бы скинула мокрое платье. Платье!
      Новое платье. Вот чего мне не хватает для борьбы со своей психосоматикой. Я три года не покупала себе ничего, кроме обуви. И что, кроме борьбы, я получила? Разбитые ноги. Потому что только дурная голова ногам покою не даёт.