На Титанике

Артём, как обычно, сидел за своим столиком в ресторане.
Ему нравилось это уютное место.
Не на первый линии, но и не совсем в углу. Хорошо виден зал:кто заходит и выходит.
Он поздоровался с улыбчивым администратором, Светой и устроился на мягком диване.
Сейчас бы затянуться Marlboro, как было раньше, но нельзя.
Эх времена, эх нравы:подумал с лёгкой тоской мужчина.
Светлана знала завсегдатая заведения, поэтому дежурный графин стылой водки и легкая закуска незаметно оказалась на столе.
Мужчина с удовольствием выпил холодные пятьдесят Нерпы, а ароматная селедочка с бородинским хлебом дополнила классическую эстетику выходного дня.
Хрустящее кольцо маринованного лука звонко отозвалось на приглашение олюторской сельди.
Водка, как заботливая матушка окутывала не очень здоровую поджелудочную, не забывая роптать, как на непослушного ребёнка, причитая,но с любовью.
Артёму нравится эта увертюра, когда каждая клетка организма повинуется определённому ритму.
Алкогольно-музыкальная ротонда накрывает куполом публичное уединение.
Сегодня вечером, мужчина размышлял о признаках ресентимента, вспоминая Фридриха Ницше и его полемическое сочинение «К генеалогии морали».
Как это ужасно, весь этот яд самоотравления: подумал Артём.
И в этот момент зазвучала музыка.
"Живая музыка ", в исполнении дуэта.
Две раскрепощенные женщины уверенно поднялись на сцену, и запели:
-Нет не надо слов, не надо паники. ...

Артём икнул, и почувствовал внезапный прилив крови к половому органу...

-Это мой последний день, на Титанике.
Вот и вся любовь, снимаю батики....

Одна из женщин, как будто бы посмотрела на Артёма, и даже подмигнула.

Обычный выходной заиграл радужной перспективой.
Мужчина улыбнулся, машинально проверив задний карман брюк, где уже вторую неделю лежала пара таблеток виагры.