Ангелам здесь не место...

 35 глава.

                Рисунок.

 Финляндия. Бёлле.
 Неделя до…          

              Затянутое морозной дымкой белое солнце, наполовину скрылось
за бурыми кронами хвойного леса, оставив сумеркам возможность протянуть мрачные тени к самым стенам окраенных домов. Вдоль зеркала застывшего ручья брели одинокие фигуры припозднившихся прохожих, желающих, как можно скорее добраться, в занесённые снегом, жилища.
Обрушившийся ночью буран бесновался до самого полудня, наметая
в Бёлле непролазные сугробы. Затянутое свинцом небо, так и висело весь день у самой земли, придавив тяжестью облаков уставших от непогоды людей. Лишь к вечеру в прорехах серой завесы показалось лиловое небо, подсвеченное тусклыми лучами. Многие горожане, переждавшие
в домах непогоду, не сговариваясь вышли на улицы, с усердием раскидывая широкими лопатами метровые завалы. Высыпавшая следом детвора, радовалась, что законно прогуляв школу им позволили носиться
по детским площадкам, швыряя друг в друга снежками…
Завернувшись в клетчатый плед Лотта Мякинен сидела на полу просторной гостиной и смотрела прямо перед собой. Недавний звонок мужа так сильно расстроил её, что из глаз до сих пор текли слёзы. Она так ждала, так готовилась к юбилею их свадьбы. Такой день и…
Проснувшись в приподнятом настроении Лотта с самого утра крутилась на кухне, не переставая сверяться со списком нужных ингредиентов.
В силу некоторых обстоятельств, приглашённых гостей ожидалось совсем немного, а если быть точнее, только её мать с отцом обещали
прибыть к ужину. Острое желание побаловать близких, чем-то особенно вкусненьким, заставило хозяйку накануне перебрать десятки картинок
в интернете, в поисках изысканных блюд. Самое ответственное
из запланированного Лотта решила оставить напоследок: выпекание любимого пирога её мужчин. Пара часов и ржаной запах огромного калакукко* наполнил собой пространство всего дома. В холодильнике стояло блестящее ведёрко со льдом, скрывающим две бутылки «Хенги»*.
После вечернего застолья, любимого ждал особый сюрприз. Скромная женщина всё же решилась и приобрела довольно откровенное нижнее бельё, нежно розового цвета. Примерная домохозяйка с волнением представляла, как они с супругом, оставшись наедине, смогут сполна насладиться друг другом. Но теперь, похоже, полупрозрачный пеньюар
в паре с ажурными чулками, останутся лежать нетронутыми в комоде.
Да и лёд в ведёрке давно растаял.
Позвонив родителям в Соданкюль, Лотта, подпустив в голос нотки искреннего сожаления, попросила их отложить поездку, сославшись
на разгулявшуюся непогоду. Правда, какое-то время ушло на объяснения
с матерью, до конца не поверившей словам дочери. В этот раз семейное торжество откладывалось на неопределённый срок…
Тапио, её муж, возглавлявший местное отделение лесной службы Финляндии, сам того не желая, оказался в щекотливом положении.
В последние месяцы, казалось бы в ровных отношениях с женой пробежала незримая трещинка. Скандалы на почве ревности,
к сожалению, не прекращались. Ему приходилось с невероятным трудом сдерживаться, объясняя причины частых отлучек непростой обстановкой на работе.
Её беспочвенные обвинения вновь и вновь заканчивались глухими рыданиями с непременным обещанием смириться с таким положением дел. Вот только, через некоторое время всё повторялось…
Тапио очень надеялся, что намеченное на вечер мероприятие станет отличным поводом примириться и забыть старые обиды. Да и родители Лотты, давно планировавшие навестить внука, разбавили бы монотонность их будничной жизни. И вот теперь, Тапио Мякинен рисковал стать главным виновником разыгравшейся семейной драмы. Звонок Лотте о вынужденной задержке в муниципалитете ни к чему хорошему не привёл. Отключив трубку, она оборвала его оправдания
на полуслове. Зная её вспыльчивый характер он так и не решился повторно ей позвонить. Тяжело вздохнув, мужчина вышел из кабинета. Ещё накануне новый глава совета общины настойчиво попросила остаться с ней в офисе правления и помочь разобраться в ключевых вопросах лесохозяйственных работ, в зоне примыкающего к городку национального парка. 
В последнее время дела в отрасли шли не совсем гладко, а утверждённые программы нового бюджета требовали немалых ассигнований.
Мякинен, как никто другой понимал всю серьёзность ситуации, вот только Лотте на это было плевать. Её больше волновала стройная фигура вновь избранного муниципального менеджера, ещё довольно молодой
и незамужней особы…
 «Ладно, успокойся и выкинь эту блажь из головы. Надо бы посмотреть, чем занимается Олави, а то совсем про сына забыла».
 Продолжая кутаться в плед, Лотта направилась к лестнице.
Но поднимаясь по скрипучим ступеням на второй этаж она сама того
не желая дала волю разыгравшемуся воображению, рисующему пошлые картинки.
- … хорошо. Мы дождёмся вас и всё будет опять хорошо. Правда.
 «Что это!? С кем он говорит? Дома же кроме нас никого нет!»
Встревоженная женщина толкнула дверь детской сильнее чем требовалось.
«Paska!»*
Дверная ручка с сильным стуком ударила в стену, оставив в ней небольшую вмятину.
Небольшая комната, выкрашенная светло голубой краской, утопала в полумраке. Торшер, в виде идущего жирафа, давал достаточно света, чтобы разглядеть всю обстановку уютной детской.
Игнорируя место за столом, на полу лежал белокурый мальчик, болтая ногами в воздухе. Лотта по привычке, не глядя, провела рукой по стене включив потолочную люстру. Ни одной живой души, кроме них,
в комнате не было. Не отреагировав на вспышку света, мальчуган продолжал увлечённо рисовать карандашами в огромном альбоме.
 - Будет здорово, когда мы снова будем все вместе. Вы же разрешите взять с собой маму и папу?
 Женщина смотрела на происходящее округлившимися глазами,
не понимая, как себя повести. Она не могла поверить в происходящее, так как её Олави почти не разговаривал, а если и пытался что-то сказать,
то получалось не совсем складно. Прижав ладонь к приоткрытому рту Лотта боялась шелохнуться… 
       Ему было всего одиннадцать месяцев, когда наблюдавший с момента рождения врач поставил страшный диагноз. Синдром Каннера. Детский аутизм. Она чуть с ума не сошла, таская ребёнка по всем доступным клиникам, отказываясь верить в непоправимое. Но все её старания оказались напрасной тратой времени…
Со временем они с Тапио смирились, привыкнув, на сколько это возможно, к некоторым особенностям сына. Конечно, по началу дико было наблюдать, как их мальчик подолгу стоит на одной ноге и пальцем тычет во что-то невидимое. То, что обычные дети могли выполнить
с лёгкостью, Олави давалось с невероятным трудом. Одеться, умыться,
а тем более причесаться считалось испытанием на прочность для всей семьи. По совету врача, вот уже второй год подряд, пользуясь льготным проездом, она с Олави добирались автобусом до соседнего города, где располагалась специальная школа для детей с ограниченными возможностями.
К невероятному облегчению родителей мальчишке сразу же понравилось это место, особенно занятия с Йоханной, миловидной девушкой, дипломированным психологом. Кроме Олави под её опекой находилось ещё трое детей. С каждым из них Йоханна вела индивидуально составленный план занятий, позволяющий раскрыть по максимуму возможный потенциал малыша.
Уже через месяц преподаватель поделилась новостью с семьёй Мякинен,
об особенной склонности мальчика к рисованию. С доброй улыбкой
на лице Йоханна рассказывала им о его старании и некоторой способности по-своему объяснять мир ощущений, перенесённых
на лист бумаги. Уже несколько позже она отвела Лотту в свой кабинет
и поделилась своими переживаниями, касаемо одержимости Олави рисовать необъяснимые вещи…
Стараясь не спугнуть сына, Лотта осторожно прошла вперёд и стала
за его спиной. Олави продолжал что-то бормотать, увлечённо раскрашивая цветными карандашами, невидимый ей со своего места, рисунок. Склонившись над первенцем, она вытянула шею, заглядывая через его плечо.
Дом, тщательно заштрихованный серым цветом, отдалённо напоминал
их собственный, вот только у нарисованного крыльца была всего одна ступень, тогда как на их маленькую террасу вела лесенка с пятью ступеньками. Сочная зелень травы и листьев на деревьях, означали самый разгар лета на улице. Посреди двора нарисованы человечки. Тот, кто поменьше, наверное, мальчик. Он улыбается. Видать Олави изобразил самого себя. Очень мило. Стоп, а это кто… Нет, это не она и даже
не Тапио, держит его за руку. Как можно медленнее опустившись
на корточки, Лотта внимательнее пригляделась к человеку, держащего ребёнка за ладонь. Нечто огромное, достающее головой до окон второго этажа, возвышалось рядом, повернув лицо к малышу. Чёрная одежда, схожая с балахоном монахов, струилась вдоль худощавого тела. Черты лица не разобрать совсем. Если оно вообще было.
« Господи! Кто это с ним!?»
Лотта отчётливо ощутила пробежавший вдоль позвоночника неприятный холодок, приподнявший волоски на её руках. Продолжая рассматривать картинку, женщина скользнула глазами выше и… То, что она по началу приняла за чёрное облако, висевшее над домом, оказалось копией первой, пугающей фигуры незнакомца. Вот только «оно» парило в воздухе, расправив за спиной белые крылья.
     - Мам.
      От неожиданности Лотта вздрогнула всем телом, когда тёплая рука коснулась её щеки. Мальчик стоял перед ней, уставившись ей прямо
в глаза.
- Олави, милый, прости. Я не хотела тебя напугать.
Она притянула его к себе, безотчётно покрывая поцелуями лицо, шею, волосы.
– Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел?
«Не понимаю, когда он научился так хорошо говорить…»
Улыбаясь сквозь слёзы, Лотта отстранилась от сына, стараясь рассмотреть в нём хоть какие-то изменения.
- Милый, скажи, с тобой всё в порядке? Я просто немного…эээ… испугалась. Твой рисунок…
Мальчик проследил за её взглядом, потом вновь уставился на неё своими огромными глазами.
- Мама, тебе не стоит их бояться. Это ангелы. Они спасут меня… и вас
с папой тоже спасут. Я очень-очень их попросил об этом. И знаешь, мам, они обещали мне…
Женщина не совладав с эмоциями навзрыд разрыдалась. Олави шагнул
к стоящей на коленях матери и обнял её одной рукой, гладя второй вздрагивающую спину.
Рядом, у их ног, лежал незаконченный рисунок, откуда на обнявшихся, взирало крылатое существо…

конец 1 части...

 Калакукко – традиционный пирог в Финляндии.
 Paska- дерьмо. (фин.)
 Хенги  - полусухое ягодное игристое вино, изготовленное из сока белой смородины
 и крыжовника.