Кто же не хочет сенбернара!

(Из цикла рассказов "Степаныч всё исправит")

Сонечка места себе не находила от беспокойства и сомнений, что было совершенно не свойственно её решительной натуре. Впрочем, на этот раз у неё были основания для нервозности. Предстояли своего рода смотрины, и смотрины эти были крайне необычными. И волновалась Сонечка, собственно, не столько за себя, сколько за своего парня, Вадика. Именно ему предстояло пройти это серьёзное испытание, важное, впрочем, не столько для него, сколько для самой Сонечки.

Три недели назад Вадик уже успешно (насколько это вообще было возможно) прошёл процедуру смотрин у, казалось бы, самого пристрастного из критиков, известных Сонечке, а именно, у её собственной мамы. Но, хотя этот факт не мог не радовать девушку, он не давал никаких гарантий, что и на этот раз всё обойдётся благополучно.  Потому что мама – это одно, а семья Каламбурских – это совсем другое. Как говорится, две большие разницы. Две, не потому что так якобы принято говорить в Одессе, где, кстати сказать, Сонечка сроду не бывала, а потому что их двое: Игорь, то есть, правильнее сказать, Игорь Александрович, её бывший начальник, и Алёна, его жена. Младенцы, Саша и Даша, в данном случае не в счёт, хотя они тоже Каламбурские.
 
Итак, Сонечке предстояло представить своего парня чете Каламбурских. И ей очень хотелось, чтобы Вадик им понравился. Пусть они увидят её избранника и убедятся, что она вовсе не такая легкомысленная юная пигалица, витающая в облаках, как может показаться на первый взгляд, и не какая-то там взбалмошная вертихвостка, а вполне зрелая деловая девушка, знающая своё место в жизни и хорошо понимающая, что ей нужно, и на что она реально может рассчитывать.

Они же умные люди, Игорь… Александрович и его Алёна, они не могут не понять, что Вадик – хороший. Конечно, он ещё мало чего успел достичь в жизни, особенно, если сравнивать его с Игорем Александровичем. Но ведь он же ещё молод, и у него определённо всё ещё впереди. И, скорее всего, Игорь Александрович в его годы тоже был просто многообещающим студентом последнего курса, как Вадик сейчас. А, значит, и у Вадика есть все шансы когда-нибудь стать таким же крутым топ-менеджером, как Игорь Каламбурский. Игорю, ну, то есть, Игорю Александровичу, Вадик точно должен понравиться. Каламбурский – опытный руководитель, он умеет разбираться в людях, по крайней мере, когда речь идёт об их деловых качествах и профессиональных компетенциях.
 
А вот что касается Алёны, тут другое. Она увидит Вадика и успокоится. И перестанет понапрасну ревновать своего мужа к молоденькой и симпатичной секретарше, тем более, что уже бывшей.
«Пусть даже не беспокоится на мой счёт» – думала Сонечка – «Я не собираюсь морочить голову её замечательному мужу и, тем более, уводить его из семьи. Я вовсе даже не влюблена в него, хотя уверена, что многие в нашей фирме считают, что влюблена по уши. Что за вздор! Впрочем, думать так на их месте вполне естественно. В Игоря Александровича грех не влюбиться, потому что он реально классный: умный, тактичный, справедливый… Красивый… Но… мне чужого не нужно. Тем более, что у меня есть свой парень, и даст Бог, и мы с Вадиком будем так же счастливы, как Алёна со своим Игорем… Александровичем».

Разумеется, Вадику Соня об этих своих соображениях ничего не сказала, а то бы он, чего доброго, насторожился и заартачился. Мог бы даже вообще отказаться ехать с ней на дачу к Каламбурским, что поставило бы Сонечку в неловкое положение. А так, он сам, добровольно, по собственному желанию, напросился её сопровождать. И хотя Вадик был совсем неглупый малый, но вряд ли он догадывался, что это его желание сопровождать Сонечку возникло вовсе не само по себе, а в результате применения Сонечкой маленькой женской хитрости.
Хитрость эта далась Сонечке с большим трудом. За две недели до поездки на дачу Соня под разными благовидными предлогами стала избегать встреч с Вадиком, хотя раньше они встречались почти каждый вечер. Так что бедолага успел соскучиться по своей возлюбленной настолько, что готов был сопровождать её куда угодно, хоть в самое наискучнейшее место на свете, даже в консерваторию на концерт для волынки и альпийского рожка со скрипичным оркестром, лишь бы быть вместе.
 
Короче говоря, за эти две недели парень совсем извёлся. Да и сама Соня, если честно, тосковала по Вадику и его поцелуям. Она не уставала удивляться своему неожиданному открытию: оказывается, поцелуи молодого и неискушённого жизненным опытом мужчины могут быть насколько сладкими и волнующими. Когда его губы касались её губ, у Сони перехватывало дыхание, кружилась голова, и ей хотелось взлететь над землёй и унестись высоко в небо. И там летать, летать, позабыв обо всём на свете и не страшась упасть вниз и расшибиться. Обходиться целых две недели без близости с любимым было намного тяжелее, чем целый месяц сидеть на безуглеводной диете перед началом пляжного сезона. Но… она знала: хочешь чего-то добиться, нужно терпеть и преодолевать трудности. И ведь добилась же. Вадик сам стал её долго и настойчиво упрашивать, чтоб она разрешила ему сопровождать её на дачу к бывшему начальнику. А она больше недели была непреклонна, изображая из себя неприступную крепость, но в конце концов, снизошла и милостиво позволила себя уговорить.

Оба Каламбурских совершенно искренне обрадовались, что Сонечка, наконец, выбралась к ним на дачу, и особенно тому, что она всё-таки решилась познакомить их со своим парнем. Ведь раньше Соня рассказывала о нём не слишком охотно, сколько бы ей не докучали расспросами.
«Всё-таки, он действительно существует, этот Вадик» – подумала по этому поводу Алёна, увидев, наконец, Сониного парня во плоти. Признаться, Каламбурская никогда до конца не верила в его существование, считая его мифическим персонажем, которого Соня выдумала, чтобы не давать Алёне повода ревновать Игоря к бывшей секретарше. Но Алёна и не думала ревновать. Она была уверена в своей проницательности и сразу бы поняла, если бы муж вдруг увлёкся другой женщиной. Ведь хотя её Игорь и был искусным коммерсантом, который мог бы втюхать прошлогодний снег эскимосам на условиях FAS-Касабланка*, обманывать жену он так и не научился.

– Алёна, Игорь Александрович, знакомьтесь, это мой Вадик, – сказала Соня, делая особый акцент на притяжательном местоимении «мой», – а это Алёна Мстиславовна и Игорь Александрович.
– Давайте по-простому, без отчеств, тем более, что моё отчество не так-то просто запомнить и выговорить, – предложила Алёна.
– Я Вадим! Здравствуйте! – пробасил Вадик, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, а рукопожатие казалось крепким.

Игорь пожал ему руку, а Алёна, неожиданно для Вадика, чмокнула его в щёчку, будто он был её давним добрым знакомым, отчего он, неожиданно для себя, покраснел.
– Алёна, нам не терпится взглянуть на малышей. Можно? – спросила Соня.
– Давайте чуть попозже. Малыши только-только заснули. Давайте пока не будем их будить. Мы с Варварой их насилу укачали, – ответила Алёна.
– А Варвара – это кто? – поинтересовалась Соня, потом что раньше ни о какой Варваре не слышала.

– Варвара – это наша няня, – ответил вместо жены Игорь, – я еле-еле убедил Алёнку нанять няню. С одним-то ребёнком не знаешь, как управиться, а тут их сразу двое! Рук не хватает.
– Я и не представляла себе, насколько это всё хлопотно, – вздохнула Алёна, улыбнулась, – пойдёмте, пока они спят, я вас с нашими гостями познакомлю. А ты, Игорь, шёл бы пока помогать Степанычу. А то как-то некрасиво получается: пригласил человека на дачу отдохнуть, загрузил работой, а сам ушёл развлекаться.
– Ты же знаешь Степаныча, он без дела сидеть не может, сам напрашивается что-нибудь починить. Но, действительно, оставлять его одного не правильно, пойду помогать. Хотя, если честно, толку от меня в таких делах мало, разве только подай-принеси, – Игорь быстрым шагом отправился в дальний угол участка.

А Алёна, подхватив Сонечку под руку, будто та была её школьной подружкой, повела девушку знакомиться с гостями. Вадим пошёл за ними.
В этот день гостей, собравшихся на даче у Каламбурских отметить трёхмесячный юбилей близнецов было относительно немного. Собрались только самые близкие им люди: их родители, то есть бабушки и дедушки, и семья Мастерковых.

Для начала Алёна представила Соню и Вадима самым почётным гостьям, то есть, бабушкам близнецов. Эти дамы, преисполненные аристократического достоинства и величия, торжественно восседали за столом в центре огромной беседки, словно две английских королевы на скачках в Эскоте. Для полного сходства им не хватало разве что шляпок.
– Знакомьтесь: слева Ирина Андреевна, мама Игоря и моя дорогая свекровь, а справа – моя мамочка, Валентина Алексеевна, – представила бабушек Алёна.
– А это Соня, коллега Игоря, и её … – тут Алёна замялась, не зная, в каком качестве уместнее представить бабушкам Вадима.
– Вадик, – поспешила подсказать Сонечка, стараясь при этом казаться не слишком смущённой, – мы учимся на одном факультете.

– А на кого вы учитесь, позвольте узнать? – полюбопытствовала английская королева, та, что сидела слева, то есть, Ирина Андреевна.
– На специалиста по ВЭД, – ответила Соня.
– Простите, а что это такое? – спросила английская королева, сидевшая справа, то есть, Валентина Алексеевна.
– ВЭД, это внешнеэкономическая деятельность, – ответил за Соню Вадим, – то есть, международная торговля и экономическое сотрудничество.
– В наше время эта сфера, кажется, называлась «международные сношения», – сказала Ирина Андреевна.
– Надо же, сношения! – удивилась Валентина Алексеевна и неодобрительно покачала головой.
– Не сношения, а отношения, – поправила Алёна, – разница, хоть и небольшая, но имеется.

Не желая далее углубляться в филологические тонкости, Алёна подхватила Сонечку под руку и повела знакомиться с пожилыми мужчинами, сидящими за шахматами в дальнем углу беседки. Те держали себя намного проще, чем их жёны. Обычные пенсионеры, просто пришедшие в парк поиграть в шахматишки на свежем воздухе. Один с пышной седой шевелюрой, другой – лысый, но с густыми седыми усами.

– А вот и наши дедушки, Александр Михайлович и Мстислав Ростиславович, – коротко представила их Алёна, полагая, что Соне одних имён достаточно, чтобы разобраться, кто из мужчин приходится хозяйке родным отцом, а кто – свёкром, – а это Соня и Вадим, они…
– Слышали, слышали, будущие специалисты по международным сношениям, – засмеявшись, перебил её отец, – слышь, Михалыч, это же твои будущие коллеги.
– Не знаю уж, как правильнее сказать, будущие или бывшие, – усмехнувшись, ответил Каламбурский старший, – им ещё учиться, а я уже на пенсии. Но, судя по всему, мы с вами, молодые люди, действительно в некотором роде коллеги, я ведь почти пол жизни посвятил мульти-модальным перевозкам.
– Александр Михайлович, а мне помнится, вы говорили, будто работаете на руководящей должности в порту? – удивилась мать Алёны. Оказалось, что у неё прекрасный слух, и она услышала их разговор с другого конца беседки.

– Валентина Алексеевна, одно не исключает другого, – громко ответил Александр Михайлович и начал что-то подробно объяснять про перевалку контейнеров. Но Алёна уже утянула Сонечку в центр участка, а за ними, дежурно улыбаясь, следовал Вадим.
В центре участка был безупречный английский газон, и там царило настоящее веселье. Незнакомая Соне стройная брюнетка бросала фрисби огромному рыжему псу, а тот в несколько прыжков догонял тарелку, налету хватал её в пасть, не давая упасть на землю. А маленькая кудрявая девчушка, догоняла пса, и, заливаясь хохотом, бесстрашно пыталась вырвать тарелку из зубастой пасти.

– Это Ирочка, а это Иветта Эдуардовна, наша соседка по лестничной площадке, – представила Алёна.
– Можно, просто Иветта, без отчества, – поправила её брюнетка.
– Я тебя по отчеству, потому что ты у нас учитель, а учителям положено отчество. Иветта преподаёт английский, – сказала Алёна, – а это Соня и Вадим.
– А! Значит вы и есть та самая Соня? Игорь столько о вас рассказывал, какой у него замечательный секретарь. Но он почему-то умолчал, что вы ко всему ещё и красавица! – Иветта кинула мимолетный лукавый взгляд на Алёну, пытаясь понять, что та думает по этому поводу.

Алёна сделала вид, что не уловила намёка, зато Сонечка в очередной раз покраснела.
– Вам очень повезло, молодой человек! – сказала Иветта.
– Я знаю, – коротко ответил Вадим и кивнул в сторону Топа, – а это что за зверюга?
Сонечку ответ Вадима одновременно обрадовал и огорчил. С одной стороны, её парень, не раздумывая ни секунды, признал, что ему с неё «очень повезло», и это не могло не радовать, но, с другой стороны, он мог бы дать и более развёрнутый ответ, подчеркнуть какие-нибудь достоинства своей девушки, а не менять тему и не перескакивать на какую-то там собаку.
 
– Это наш Топ, – ответила Алёна.
– Ну да… Соня говорила, что вашу собаку зовут как пса в книжке Жюля Верна. Но я не представлял, что бывают такие огромные собаки. А какой он породы?
– Игорь утверждает, что Топ – чистокровный ирландский чёрный терьер, – ответила Алёна, и они с Иветтой дружно рассмеялись.
 
Топ, услышав, как упомянули его кличу, выпустил из пасти тарелку, в три прыжка оказался около Вадима и, встав на задние лапы, положил передние парню на плечи. Когда его морда оказалась на одном уровне с лицом Вадима, пёс облизал ему щёки.
Вадим, обмерев, стоял и не смел пошевелиться, пока Топ не оставил его в покое, переключив своё внимание на Сонечку. Пёс уткнулся носом ей в живот, а она принялась трепать его за уши, растягивая в стороны, наподобие мехов у гармошки.
– Ух ты, зверюга, – ласково приговаривала она. С Топом она успела познакомиться ещё несколько месяцев назад.

– А я Ира! – прокричала подбежавшая Иришка и показала растопыренную ладошку с поджатым большим пальчиком, – мне вот сколько. Четыре года. А тебе?
Вадим посмотрел на свои ладони, и поняв, что пальцев, чтобы показать правильный ответ, не хватает, развёл руками и сказал:
– Мне двадцать два.
– Ух ты! А тебе? – спросила Иришка у Сони.
–  И мне – двадцать два.
– Ты уже взрослая, но всё равно ещё маленькая! А зато моей маме уже двадцать восемь! Она тебя больше!

– Ирочка, надо говорить не больше, а старше, – поправила дочку Иветта и рассмеялась, – ничего с этой девочкой не утаишь, все теперь знают, какая я старая!
– Ну, вы скажете, старая! – рассмеялась Соня. Она впервые увидела Иветту, но та ей сразу понравилась. Стройная, очень красивая, с озорными чёртиками в глазах. У Сони сразу возник вопрос: «Что эта обворожительная молодая женщина нашла в таком невзрачном и немолодом мужчине, как Степаныч?» Правда, поговаривали, что раньше этот самый Степаныч был вообще женат на какой-то знаменитой киноактрисе. Соня, конечно видела фильмы с её участием, но фамилию её не смогла вспомнить. Помнила, только лицо и фигуру и знала, что та даже снималась в Голливуде.
 
Сама по себе Сонечка никогда бы и внимания не обратила на такого мужчину, как Роман Степаныч. Встреть она его в метро или на улице, даже не заметила бы. Во внешности ничего особенного, разговаривает негромко, вставляя в свою речь к месту и не к месту цитаты на латыни, одевается скромно, правда на редкость опрятно. Не то, что её Вадик, высокий и красивый. А, судя по одёжке, зарабатывает Степаныч по нынешним меркам не очень много. Не то, что Игорь Александрович. Хотя… Последние четыре месяца Игорь Александрович вообще ничего не зарабатывает. С тех пор, как его выперли из корпорации, он искать работу не торопится, всё «парит» на своём «золотом парашюте». И, похоже, ещё долго будет «парить». А жаль. Он же обещал взять Соню к себе, как только найдёт новую работу. Тем временем, Соне приходится сидеть на прежнем месте и терпеть этого мерзкого Подбрюхина.
 
Соня даже передернуло от мысли об её нынешнем начальнике. «Надо же как странно у меня в голове мысли перескакивают. Начала со Степаныча, перескочила на Вадика, потом опять на Степаныча, потом на Игоря… на Игоря Александровича, а потом и вовсе на Рудольфа Подбрюхина. Тьфу!» – подумала Соня.

Со Степанычем Соня познакомилась через Игоря Александровича пару месяцев назад. Тот отрекомендовал его, как своего лучшего друга и человека, который может что угодно починить и лишнего за работу не возьмёт. Мол, он – гуру в свой области, что-то среднее между Левшой, Ломоносовым и Леонардо Да Винчи. Стоит, мол, ему взять в руки какой-нибудь впервые увиденный механизм или прибор, заглянуть, что там у него внутри, как он сразу поймёт, как там всё устроено. Что-то там подкрутит или припаяет, и всё будет работать лучше нового. И, даже, поговаривают, что стихи пишет. А вот рисовать, в отличие от Леонардо не умеет, только чертить.
Вот она и вызвала этого самого Романа Степаныча, когда нужно было починить кондиционеры в офисе. Она ему позвонила, и он сразу пришёл. Пришёл, увидел, починил. Прямо как Юлий Цезарь, которого он любит цитировать. «Вени, види…», а как там дальше?

Соне никак не могла понять, что может связывать таких разных людей, как Каламбурский и Мастерков. То обстоятельство, что Роман Степаныч и его жена Иветта были соседями Каламбурских по лестничной клетке, вряд ли могло объяснять, почему они дружат семьями. Москва хоть и большая деревня, но в большинстве случаев соседи по лестничной площадке в Москве не знают, как кого зовут, и даже не здороваются друг с другом при встрече, не то, чтобы дружить. Слишком уж они разные, Каламбурские и Мастерковы.  Общим у них было только то, что всех четверых Соня считала хорошими людьми. Но в этом совпадении не было ничего удивительного. Просто такая уж у Сонечки была классификация людей, её собственная.

Согласно этой классификации, все люди на Земле делились на три типа: хорошие, плохие и «ни то ни сё». А поскольку Сонечка смотрела на окружающий мир с восторженным оптимизмом, людей, которых она считала хорошими, было подавляющее большинство. К однозначно плохим людям она относила только трёх человек: своего нынешнего начальника Рудольфа Макаровича Подбрюхина, мерзкого карьериста Николая Слизнякова и консьержку из подъезда, в котором жил её Вадик. Эта вредная и чрезвычайно бдительная тётка каждый раз, когда Соня приходила к своему парню, ворчала ей вслед:
– Ходят тут всякие…
«И никакая я не всякая!» – возмущалась про себя Соня, – «что это вообще за слово такое, «всякая»? Как его прикажите понимать? С одной стороны, «всякая», значит разнообразная., а это не так уж и плохо. Но, с другой стороны, в устах зловредной консьержки «всякая» звучит явно в какой-то негативной коннотации».

Тех, кто «ни то ни сё», по Сониной классификации было тоже не очень много, всего четверо: любовница Подбрюхина и по совместительству директор по персоналу их корпорации Илона Ляликова, коварная Наталья Стоунбридж, придурочный стажёр Сёма Прутков и президент CША Джо Байден.
 
Выходило, что хорошими людьми по Сониной классификации можно было считать всех остальных жителей планеты Земля, за исключением вышеперечисленных семерых.

Алёна повела Соню и Вадима к забору на восточной границе участка. Там, в позе девушки с веслом стоял хороший человек Игорь Александрович Каламбурский, только в руках у него вместо классического весла для академической гребли был обыкновенный багор. А у его ног, но спиной к нему на коленях стоял Роман Степаныч Мастерков, тоже хороший человек, и плоскогубцами прикручивал к стойке оторвавшуюся рабицу. На Степаныче был безупречно отутюженный синий рабочий халат и железная маска электросварщика. Рядом с ним на траве лежал электрод, толстым проводом подключённый к сварочному аппарату.

– Представляете, наш Топ опять проделал дыру в заборе – пожаловался Игорь, когда Алёна подвела Соню с Вадимом поближе, – уже четвёртый раз за лето. Так и норовит пробраться на соседний участок. Там у него подружка, Сильда. Она – чистокровный сенбернар, медалистка. Представляете, они с Топом на соседнем участке все клумбы с флоксами вытоптали.

– С Игорем вы уже знакомы. А этот человек в железной маске – Роман Степаныч, муж Иветты и папа Ирочки, с которыми вы только что познакомились. Степаныч, с Соней ты уже знаком, а это её однокурсник, Вадим.
Степаныч откинул маску на лоб, посмотрел на Вадима снизу-вверх, встал с колен, снял брезентовые рукавицы и протянул парню свою мозолистую руку для пожатия.
В это время с улицы раздался громкий треск мотоциклетного мотора.

– Судя по звуку, «Ямаха МТ-03» – сказал Степаныч.
– Ой, это, кажется, Ваня подъехал, – сказала Алёна.
– Опять твой непутёвый брат на своей тарахтелке! Все люди как люди, кто на своей автомашине, кто на автобусе или на такси, а ему лишь бы погонять! Детей нам перебудит! – громко проворчала вышедшая на крыльцо няня, – Иди, встречай своего оболтуса, да мозги ему вправь, что б мотор глушил за двести метров до калитки. А ещё лучше – за километр. Вот скажите, разве станет нормальный человек ездить на мотоцикле? Это же смертельно опасно. Вот вы, Роман Степаныч, стали бы?

– Вообще-то, я на мотоциклах гонять не люблю. Правда, однажды, было дело, пришлось-таки прокатиться на полной скорости. Но тогда так сложились обстоятельства, что не ехать было опасней, чем ехать.
– Надо же! А на вид вы такой серьёзный мужчина, солидный! Никогда бы на вас не подумала… – Варвара неодобрительно покачала головой и вернулась в дом, посмотреть, не проснулись ли малыши.
   
– Пойду, встречу, – сказала Алёна и пошла к калитке.
Иван, одетый в фирменный мотоциклетный кожаный комбинезон, подаренный ему Игорем, ждал сестру по ту сторону забора. Шлем он снял, и теперь его длинные, почти как у сестры, золотистые локоны развевались на ветру.
Алёна открыла калитку и обняла брата.
– Пойдём скорее, все уже собрались, только тебя ждали, обедать не садились. А знаешь, кто к нам сегодня приехал? – спросила она.
– Кто?
– Сонечка, бывшая помощница Игоря.
 
– Та самая Соня, на которой ты хотела меня женить? – спросил Ваня, насторожившись, – надо было меня заранее предупредить, что она будет. Я бы вообще не приехал. Учти, я пока что ни на ком жениться не намерен, ни на вашей Сонечке, какой бы замечательной она ни была, ни на ком-то ещё.
– Можешь на её счёт больше не беспокоиться. Она сегодня не одна приехала, а со своим женихом. Правда, она представила его, как своего однокурсника, но мы-то понимаем… Так что тебе ничего не угрожает, – улыбнулась Алёна, – кстати, очень симпатичный молодой человек, и гораздо больше ей подходит. Не такой шалопай, как ты.

– Это ты, дорогая сестричка, можешь больше на её счёт не беспокоиться, – сказал Иван, ехидно ухмыляясь.
– И в кого ты, Ваня, такой циник? – покачала головой Алёна и, взяв брата за рукав, повела за собой в беседку, где за длинным столом уже собрались все гости Каламбурских. Не было только Романа Степаныча, отправившегося мыть руки после ремонта забора, Иришки, бросающей Топу апорт, и няни Варвары, ушедшей в детскую к разбуженным мотоциклетным треском и расхныкавшимся малышам.
 
Вскоре Варвара вернулась, держа в каждой руке по младенцу. Алёна приняла у неё сына, а Игорь взял на руки дочку. Гости повскакивали со своих мест. Все принялись разглядывать малышей, умилятся и сюсюкать, делать им козу и спорить, на кого из родителей они больше похожи. По общему мнению, Саша был больше похож на маму, а Даша – на папу. Волна всеобщего восхищения и сюсюканья стихла только минут через десять. Алёна и Варвара унесли малышей в детскую, чтобы сменить им подгузники, а гости вернулись к своим тарелкам и разговорам.

«Кажется, пока всё идёт нормально. Вадика, вроде бы, приняли в компанию. А главное, хорошо, что не пристают к нему с расспросами, а то он сильно переживает, боится что-нибудь не то ляпнуть. Хорошо, что Ванька их приехал, теперь внимание присутствующих переключится на него» – подумала Соня.
– Ванюша, давно вас не видела. Как ваши успехи в учёбе? – спросила Ирина Андреевна, мать Игоря, – не нашли ещё себе спутницы жизни?
 
– Вообще-то, нас в университете учат кое-чему другому, – заулыбался Иван, ожидавший подобного вопроса, уже ставшего в устах Ирины Андреевны традиционным, – но, не сомневайтесь, как только найду, вас я обязательно приглашу на свою свадьбу. Правда, в ближайшее время я жениться не планирую.
– Ну и зря! Лучше бы ты, Ванюша, брал пример с этого молодого человека, – пожурила сына Валентина Алексеевна, – вы же, как мне кажется, с Вадимом ровесники, а он уже собирается жениться.
 
От неожиданности Вадим поперхнулся морсом:
– Я? Жениться? Когда? На ком?
 
Возникла неловкая пауза. Ирина Андреевна закашлялась. Алёна уставилась в свою тарелку, не решаясь встретиться взглядом с Соней. Варвара, только-только вернувшаяся из дома с коляской, начала изо всех сил качать малышей, хотя те и так спокойно спали и даже не думали хныкать. Иван отвел взгляд, чтобы не было заметно, как он сотрясается от беззвучного хохота. Игорь бросил растерянный взгляд на Сонечку, желая ей хоть как-то помочь выйти из неловкого положения, но не зная, как. Та, ни жива, ни мертва, сидела вся красная, закусив нижнюю губу и уткнувшись взглядом куда-то в пустое пространство за спиной Романа Степаныча, сосредоточенно что-то жующего. Иветта повернулась к мужу и наступила ему на ногу, в надежде, что он придумает что-нибудь, чтобы разрядить обстановку.
 
– Как говорили древние, «цэртум ан, сэд инцэртум квандо», – изрёк Степаныч.
– Простите, что вы сказали, Роман Степанович? – спросила Валентина Алексеевна, – это, кажется, по латыни?
– Да. «Известно, что это случится, только неизвестно, когда именно», – перевёл Мастерков.

Валентина Алексеевна недоумевающе развела руками:
– Алёна, разве ты сама только что не сказала, что эти милые молодые люди – жених и невеста?
– Мама, ты, наверное, заболталась с Ириной Андреевной, вот тебе и послышалось. Соня и Вадим – просто хорошие друзья, они вместе учатся в университете, на вечернем отделении.
– Ой, простите меня, я, наверное, что-то не так поняла. Это всё из-за вашей дурацкой музыки. Как включат свои дурацкие «бум-бум», хоть святых выноси. Мне-то и послышалось, что они жених и невеста. Это же вполне естественно было предположить, раз эта милая девушка ждёт ребёнка.

Все с любопытством, а Вадим с удивлением посмотрели на Соню. Сюрприз за сюрпризом! Сначала оказалось, что они собрались пожениться, а потом, что она уже ждёт ребенка. А они ведь никогда ни о чём таком даже и не говорили.
 
– Дорогая Валентина Алексеевна, не знаю, что ещё вы про меня услышали сквозь эти «дурацкие бум-бум», но могу вас заверить: милая девушка ничего и никого не ждёт, – громко и отчётливо произнесла Соня.
– Ну и напрасно! Сейчас многие молодые пары не торопятся заводить детей. А зря… – не унималась Валентина Алексеевна, – посмотрите, какие они милые, наши Сашенька и Дашенька.
– Ах, Валентина Алексеевна, разве поймёшь эту молодёжь! Что у них на уме, кроме этой дурацкой музыки, которую и музыкой-то не назовёшь. Жениться не торопятся, а детей заводить тем более. Теперь пошла мода вместо детей собак заводить, – сказала Ирина Андреевна.

– А что? Собаки – это здорово! Вот возьмите, хотя бы нашего Топа. Душа-человек, а не собака! – сказал Игорь, чтобы сменить тему разговора. Топ, несмотря на грандиозные размеры и устрашающий вид, был всеобщим любимцем.
– Оно и понятно, – вступил в разговор до той поры не проронивший ни слова Мстислав Ростиславович, – с детьми сидеть надо. Няню только фирмачи вроде нашего Игоря могут себе позволить. А с собакой вышел, погулял два раза в сутки: утром и вечером, и все дела.

– В таком случае, кошка или кот ещё лучше подойдут, – заметил Степаныч, – с ними и гулять не обязательно. Покормил, лоток убрал и радуйся.
– Ну, Степаныч, не скажи! Собака намного лучше кошки! – Игорь обрадовался, что разговор с Сони переключился на животных, – посмотри, как ваша Иришка с нашим Топом играет. Собака умнее, она команды понимает. Позовёшь, прибежит с другого конца двора, прикажешь – кого хочешь облает, так сказать, не взирая на лица.
– Наоборот, кошка гораздо умнее. Она тоже всё понимает, позовёшь кушать – тут же прибежит с другого конца квартиры, а вот всяких глупых команд кошка выполнять не станет, – не сдавался Степаныч.

– И облаивать никого не будет, – шутливо поддержала мужа Иветта. Все рассмеялись.
Тем временем к столу, сидя верхом на спине у Топа, подъехала Иришка.
– Ну вот! Видите! – рассмеялся Игорь, – а вы говорите, кошка! Разве на кошке можно верхом прокатиться?
– Нет, на кошке нельзя. Взять, хотя бы, нашего кота Фиксажа. На него, где сядешь, там и слезешь, – ответил Степаныч, – он у нас гуляет сам по себе.

– Ну вот я и говорю, Степаныч, почему бы вам с Иветтой не завести для Иришки собачку? – спросил Каламбурский.
– А что, разве вы с Алёной, в какой-нибудь престижный район переезжать собираетесь? – удивился Степаныч, – или вообще за границу?
– Нет, не собираемся, нас наш район вполне устраивает, – ответил Игорь.

– А раз вы не переезжаете, зачем нам свою собаку заводить? Иришка и так всегда может с вашим Топом поиграть.
– Конечно, мы с Алёнкой Иришке всегда рады, пусть играет, – ответил Игорь, – но, если бы вы с Иветтой тоже собаку завели, мы бы тогда с тобой, Степаныч, могли бы чаще общаться. Собаку же надо каждый вечер выгуливать. Да и утром.
 
– Нет, Игорёк, при всём уважении, не получится. Во-первых, у нас уже есть кот. Фиксаж в своём доме никаких собак не потерпит. Он себя в нашем доме хозяином считает, а нас с Иветтой чем-то вроде прислуги, которая обязана его кормить и убрать за ним. А во-вторых, мне по вечерам гулять некогда. Я сейчас очень занят.
– И чем же, если не секрет, вы так заняты, Роман Степанович? – спросила Валентина Алексеевна.
– Я сейчас астрофизику изучаю. Хочу разобраться с аномальными флуктуациями в созвездии Эридана.

– Скажи, пожалуйста! – удивилась Валентина Алексеевна.
– А почему вас интересует именно Эридан, а не какое-нибудь другое созвездие, – спросил Александр Михайлович.
– Потому что в созвездие Эридана находится интересующая меня планета Зерфикан. Имеются достоверные сведения, что на этой планете существует разумная жизнь. Игорь в курсе, может подтвердить. Иветта тоже. Вот я и пытаюсь разобраться, не являются ли эти аномальные флуктуации результатами деятельности иноземной цивилизации.

– Вот, Слава, бери пример, – сказала Валентина Алексеевна, обращаясь к своему супругу – люди различными научными аномалиями интересуются, а у тебя одна только рыбалка на уме.
– Рыбалка тоже очень достойное времяпрепровождение. Рыбалку я тоже уважаю, только по выходным, – сказал Мастерков.
– Эх, Степаныч! Никакие коты и никакая астрофизика тебе собаку не заменят, – Игорь отмахнулся от Мастеркова и посмотрел на Вадима, сидевшего как раз напротив, – вот вы, Вадим, скажите, не хотели бы вы завести какую-нибудь собачку, скажем, сенбернара?

– Кто же не хочет сенбернара! – ответил Вадим, тщательно пережевав салат.
– Вот, Степаныч! Бери пример с молодёжи! Никаких котов, никаких компромиссов! Никаких тебе мелких тойтерьеров или йорков, а сразу сенбернар! – Игорь так воодушевился, что даже отодвинул от себя тарелку.

Он вытер руки салфеткой, встал изо стола и, торжественно подняв указательный палец, провозгласил:
– Вы пока кушайте, а я на минутку. Ждите, сейчас всё будет. Только никуда не уходите.
– Куда же мы уйдём от такой вкуснотищи? – удивился Степаныч, и все, рассмеявшись, закивали в знак согласия. Угощение у Каламбурских было, как всегда, на славу.
Каламбурский пошёл в сторону калитки, а Топ побежал за ним.

– Алёна, что с твоим мужем случилось? – спросила Валентина Алексеевна.
– С тех пор, как мы Топа завели, Игорь у нас кинологом заделался, – ответила Алёна, – а тут ещё Топ наш в соседскую Сильду влюбился. Всё время сбегает к ней на соседний участок. Короче говоря, Топ наш, как бы это сказать… согрешил, а Игорю теперь должен щенят пристраивать. Продать их через клуб не получится. А вы не обращайте внимание, кушайте.

– У вас всё так вкусно! Кулебяка замечательная, а фаршмак прямо как моя мама готовит, – Сонечка похвалила Алёнино угощенье, – и как вы только всё успеваете, и с детьми, и с готовкой.
– С детьми мне Варвара помогает, ну и Игорь тоже, поскольку ему пока на работу ходить не нужно, – ответила Алёна, – правда, я подозреваю, что как только ему предложат подходящую директорскую должность хотя бы в мало-мальски приличной компании, он побежит на новую работу уже на следующий день. На фирме, как ни крути, спокойней, чем дома, с двойней.

– А с готовкой нашей Алёне помогает ресторан и служба доставки, – вставил Иван.
– Спасибо, братишка! Обязательно надо было меня выдавать? – спросила, смеясь Алёна, – пусть бы все считали, что это я такая умелая стряпуха.
Гости засмеялись.
– Раз такое дело, давайте выпьем за хозяйку! – предложил Степаныч, и все дружно наполнили бокалы и чокнулись.

Не успели гости осушить бокалы, как их внимание привлекла появившаяся на дорожке торжественная процессия. Во главе её шёл улыбающийся Игорь Каламбурский и какая-то полная дама предпенсионного возраста, одетая в облегающую футболку цвета фуксии с легкомысленной надписью блёстками «Love» и кислотно-зелёные легинсы. А между ними была огромная и, очевидно, тяжёлая плетённая корзина. Они несли её, взявшись за ручки каждый со своей стороны. По бокам от дамы и Игоря, заглядывая в корзину, семенили две здоровенные собаки. Справа от Игоря бежал всем хорошо известный высоченный рыжий Топ, а слева от дамы – собака породы сенбернар: белая с огромным рыжим пятном, укрывшим спину, как пелериной, с чёрной маской, чёрными ушами и с пушистым белым хвостом.

– Знакомьтесь. Это Элоиза Кузьминична, наша соседка. А эта пушистая красавица – Сильда, чемпионка Московской области.
Все сидящие за столом стали здороваться с новыми знакомыми и улыбаться им: вежливо Элоизе Кузьминичне и умилённо-уважительно Сильде. Но стоило Игорю и Элоизе Кузьминичне подошли вплотную к столу, как внимание присутствующих переключилось на корзину. Все встали со своих мест, чтобы увидеть, что же в ней.
А в корзине было целых шесть милых пушистых комочков бело-рыже-чёрной расцветки.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула Сонечка.
– Ой, какие миленькие! А можно погладить? – спросила Иришка и потянулась к корзинке.
Сильда критически оглядела её своими печальными глазами, но не зарычала.
– Девочка, трогать не надо, – ласково и в то же время настоятельно произнесла Элоиза Кузьминична.
– А что, они могут тяпнуть? –  спросила Иветта.
– Они не тяпнут. А вот их мама может, – объяснила соседка, – хотя обычно моя Сильда не кусается, но бережённого Бог бережёт.

– Это у неё материнский инстинкт, охранять своих детёнышей. Даже коровы, если незнакомый человек вдруг решит приблизиться к их маленьким телятам, могут броситься на него и забодать насмерть, – сказал Степаныч, – кстати, ежегодно от коров гибнет больше людей, чем от акул.
– Ну, ты и скажешь, Рома, – удивилась Иветта.
– Про коров это правда, я даже где-то читал про это, – заметил Александр Михайлович.
– Всё равно, незачем было со своими коровами влезать! – сказала Иветта.

– А посмотреть-то на щенят можно? – спросил Вадим.
– Посмотреть можно, для этого и принесли, – Игорь обрадовался, что внимание присутствовавших вернулась к собакам, – вы же хотели себе сенбернара. Так что, можете выбирать, какой понравится.
– Они же все такие симпатичные, как же выбрать? – развёл руками Вадим и посмотрел на Соню, – тебе какой нравится?

– Вадик, зачем ты у меня спрашиваешь? Ты же себе собаку выбираешь, а не мне, вот и выбирай, какая тебе нравится! – Соня отвернулась от корзины с щенятами, вернулась к столу и стала придирчиво высматривать среди лежащих в вазе фруктов, что бы ей взять. Выбрав персик и вонзив зубки в сочную мякоть, она отошла от стола, и пошла на качели.

Вадик беспомощно посмотрел ей в след. Остальные взрослые гости сделали вид, что их совершено не занимает вопрос, какая кошка пробежала между Соней и её парнем.
Первым обстановку решил разрядить Степаныч:
– Так, в корзинке вы никогда правильного щенка не выберите.  Элоиза Кузьминична, а можно выпустить малышей на травку?
 
– Можно, – ответила Элоиза Кузьминична. Вместе с Игорем они опустили корзинку на землю и наклонили один край. Щенята, один за другим, смешно переваливаясь через край, стали вылезать из корзинки.
– Прежде всего, следует определить самого активного щенка, – назидательно сказал Степаныч.
– А как ты это определишь? – полюбопытствовала Алёна.

– Это элементарно. Кто из них первым прибежит к тебе, тот и есть самый активный. А заодно, узнаешь, кому из щенят ты больше понравилась. Потому что, если ты ему не нравишься, он к тебе не побежит. А если и он тебе понравился, то тогда остаётся проверить всякие там технические детали: прикус, цвет нёба и половые признаки, а они у щенков гораздо заметнее, чем у котят. Кстати, вы решили, кого хотите, мальчика или девочку?

– Соня, ты кого больше хочешь, мальчика или девочку? – громко спросил Вадим, повернувшись в сторону качелей, на которых медленно раскачивалась Соня.
– Конечно, мальчика, – не задумываясь ответила она, но спохватившись, добавила, – хотя какое мне дело, ты же себе выбираешь…

Валентина Алексеевна с недоумением посмотрела в сторону Сони, и спросила, обращаясь к дочери, но достаточно громко, так что и все другие услышали:
– Алёны, мне казалось, эта милая девушка несколько минут назад говорила, что не беременна, а теперь оказывается, что она всё-таки ждёт мальчика. Или я опять что-то не так поняла?
– Опять, мама, опять. Это Соня не про ребёночка, а про щеночка.

Снова возникло неловкое молчание, которое решил прервать Каламбурский:
– Степаныч, а вот откуда ты столько всего про собак знаешь? У тебя же никогда собаки не было, а только кот.
– Книжки надо читать, – ответил Степаныч, – ещё Максим Горький писал: «Любите книгу, источник знаний».
– Я смотрю, вы с моей Алёной спелись, – усмехнулся Игорь, – она тоже без своих книжек жить не может.

Тем временем, все шесть щенков вылезли из корзины. Осмотревшись, они стали разбегаться в разные стороны, кто куда. Один, самый резвый, сразу побежал к присевшему на корточки Вадиму.
Молодой человек протянул к щенку навстречу руки, а потом подхватил его и встал, подняв щенка над головой.

– Ну как, нравится? – спросил Игорь.
Вадим кивнул.
– Вот видишь, всё, как и сказал наш главный внештатный кинолог-заочник Роман Степаныч, – объявил Игорь, – это, как вы и заказывали, мальчик, причем самый шустрый. Ты ему понравился, он тебе тоже. Чего же ещё? Забирай!
– Нет, мне нужно с Соней посоветоваться, – ответил Вадим и с щенком в руках подошёл к качелям, – Соня, смотри какой славный сенбернарчик.
– Ну, если быть до конца честным, это не совсем сенбернарчик, а только наполовину, – заметила Алёна.

– Это неважно! – отмахнулся Вадим и снова повернулся к Соне, – Правда, хороший? Возьмём?
– Правда, очень милый. Только что ты у меня-то спрашиваешь? Тебе же с ним жить, а не мне, – ответила Соня.

– Соня, но ведь ты же собиралась ко мне переехать!
– Куда же я перееду, у тебя ведь комната девять метров, а тут ещё и сенбернар. Щенки же быстро растут. Он уже через несколько месяцев будет ростом с Топа.
– Ну, ты же собиралась ко мне переехать. Раньше тебя девять метров не смущали. В тесноте, да не в обиде. А щенку устроим лежанку в прихожей.

– А твои родители?
– Они против не будут. Кто же не хочет сенбернара?

–  А я, Вадик, вовсе не про сенбернара… – сказала Соня и взяла у Вадима щенка.
Тот тут же облизал её личико, и она расплылась в улыбке умиления: – а как мы его назовём?
– Надо подумать, – ответил Вадим, – книжки почитать, или спросить у вашего Романа Степаныча, он ведь всё знает.

---
* - FAS - Free Alongside of Ship - термин внешнеэкономической деятельности, означающий, что товар готов к погрузке на борт корабля в порту отправления (в данном случае, в порту Касабланки), но сама погрузка не оплачена.