Чтоб ни одного прокола. Полицейский юмор

- У тебя туфли есть?

Этот неожиданный вопрос задал подполковник Куропаткин, когда я доложила о своём прибытии. На всякий случай я посмотрела на ноги. Туфли были на месте. Может, начальник их не видит?

- Чего молчишь, когда спрашивают? Туфли есть, Ягодкина?

- Есть, товарищ подполковник! – отрапортовала я, цокнув каблуками. – В количестве двух штук, на каждой ноге по одной.

Осмотрев мою обувь, подполковник скривился.

- Ягодкина, я говорю не об этих онучах нижегородского ушкуйника, а о человеческих женских туфлях! В которых не стыдно выйти в люди… и даже показаться перед генералом.

«Онучи»? Я на эти лабутены столько денег ухнула, все коллеги комплименты делают, а начальник тут выдал!… Мне захотелось зарыдать с досады. Но я молодая лейтенант полиции Лана Ягодкина и рыдать перед руководством мне не положено.

Между тем Куропаткин забомбил меня каверзными вопросами:

- Парадная форма есть? Цивильная косметика есть? Бежевые чулки? Причёска? Макияж? Маникюр? Татуаж?

- Извините, я всё оставила дома, - пробормотала я. – И причёску, и макияж, и татуаж… на полочке возле трюмо. По моим прикидкам, Олег Павлович, вы наговорили уже тысяч на двадцать.

- Подходим к главному моменту, - сердито хрюкнул Куропаткин. – У тебя есть героическое выражение лица, Ягодкина? Или ты его тоже на трюмо оставила?

Покопавшись в своём арсенале лиц (гордое, недоумённое, презрительное, насмешливое, наивное, трезвое), я состряпала гримасу, которую считаю героической. С таким лицом я обычно отказываюсь у мамы от второй тарелки пельменей.

Итак, поднимаем подбородок, слегка щурим глаза, поджимаем губы, придаём взгляду равнодушно-самоуверенное выражение…

- Я жду, - напомнил подполковник. – Героическое лицо давай!

- Я уже! – пискнула я, задирая подбородок ещё выше. – Вот оно!

- Тьфу! – сморщился Куропаткин. – Я просил лицо героя, а не фоторобот ревматического кенгуру! И ещё: как у тебя с лёгкими, Ягодкина? Ну-ка крикни что-нибудь громко и звонко! Умеешь?

 - Здравия желаю, товарищ подполковник! – я гаркнула так, что на столе у начальника раскололся графин. Но докучливого Олега Палыча и это не впечатлило.

– За третий сорт сойдёт, - Куропаткин мрачно собрал осколки. – Ты в курсе, лейтенант Ягодкина, что мы ждём штабную комплексную проверку? И у нас не должно быть ни одного прокола?

- Так точно! – сказала я. – Я заметила, что сотрудники отбирают у мышей документы, тащат из дома новую оргтехнику и закрашивают трещины на кирпичном фасаде губной помадой.

- Да, - сказал Куропаткин. – Проверка из штаба – это серьёзно. Она бывает раз в пять лет. Все будут стоять на ушах, пока комиссия не вынесет нам мозги, не выжрет всю водку и не уедет восвояси.

- Понимаю, - сказала я. – При мне таких шухеров ещё не бывало.

- Потому я и провожу с тобой личный инструктаж! – сказал подполковник. – Чтоб ни одного прокола! Чтоб штабистов завтра не напугала своими лаптями и героическим хариусом.

- Я поработаю над внешним видом! – покорно пообещала я. – А зачем вообще нужен штаб?

- Сложно объяснить, - по-отечески сказал патрон. – Штаб в полиции – это… это вроде как иметь любовницу в Норильске. Вроде она и есть, но далеко, геморройно и непонятно зачем.

- Так точно, товарищ подполковник, - поддакнула я.

- Завтра весь отдел до последнего алкаша должен быть безупречен, - начальник поднял палец. – Даже мухи будут летать только строем, я их уже проинструктировал. А тебе, Ягодкина, предстоит ответственная миссия. Ты молодая, красивая, ты ценный кадр, надежда нашего отдела и свежая кровь правоохранительной системы…

Я покрылась гусиной кожей. Похоже, молодую и красивую меня бросят на самый горячий участок – встречать высоких гостей! Выносить им хлеб-соль или танцевать лезгинку. Развлекать за фуршетным столом или дефилировать с подносом боржоми между рядами кресел?

Чтобы добить меня окончательно, подполковник прочёл целую лекцию о том, как обязана себя вести молодая женщина-полицейский во время визита высшего начальственного звена.

- Запоминай, Ягодкина. Эта женщина мужественна, но в то же время женственна, - вещал Куропаткин. – Одета по уставу, но чуть кокетлива. Сексуальна, но не вульгарна. Приветлива, но строга. Раскрепощена, но учтива. И так далее, и так далее… чтоб ни одного прокола!

Я кивала, как болванчик, в ужасе проматывая в голове набор необходимых процедур к встрече комиссии. Легко начальнику трепаться! Сам-то небось завтра только опохмелится да лысину протрёт – и к встрече готов. А мне? Депиляция, причёска, ногти, брови, макияж, идеальная парадная форма, героическое выражение лица… И потом скачи весь день на высоченных каблуках под прицелом мужских глаз и фотокамер!

Слабая юная лейтенантка перед кучей генералов, полковников и прочих генерал-полковников. Как это страшно! И ни малейшего права на ошибку, чтоб ни одного прокола! Уволиться, что ли? Или скоропостижно взять больничный? Так ведь не дадут…

- Иди готовься, Ягодкина, - говорит Куропаткин. – И позови лейтенантку Звонцову. Она тоже из молодых, необстрелянная.

***

Сегодня день приезда высокой комиссии. Я не спала всю ночь. Я заново училась ходить на каблуках и улыбаться. Я репетировала приветствие так звонко, что меня проклял весь микрорайон. Я освежала в памяти манеры застольного этикета и повторяла знаки различия на погонах, чтоб не спутать прапорщика с генерал-лейтенантом.

Я отгрохала себе свадебные локоны, я отрастила суперские ногти. Я выскоблила парадный мундир до блеска. Я в прекрасных бежевых чулках, ультрамодных туфельках и со слоем дорогущего грима на лице. Этот грим невозможно заметить невооружённым глазом, но стоит он больше, чем роды на космическом корабле.

Я сексуальна, но не вульгарна. Приветлива, но строга. Раскрепощена, но учтива. И так далее, и так далее… Вместе со мной сидит Ритка Звонцова – тоже вся надушенная, разодетая и учтивая. И знаете, чем мы занимаемся?

Мы надуваем воздушные, мать их, шарики! Шарики для украшения банкетного зала, куда вечером припрётся пировать комиссия. Сидим в подвале ресторана с ящиком разноцветных шаров, надуваем их своими молодыми лёгкими, своими эротичными накрашенными ртами и связываем в гирлянды.

Это и есть ответственная миссия подполковника Куропаткина – «чтоб ни одного прокола». Вот змей с ментовским юмором!

Дуем и дуем. Дуем и дуем. Ни единого генерала мы в упор не видели. Правда, занесло в нашу кандейку какого-то обморока. Он мутно оглядел нас и сказал:

- А где тут туалет?

Затем разглядел наши злые и красные от натуги морды, и пробормотал:

- Ой, это ж-женское отделение? Сорри…

И пошёл искать мужское отделение. Судя по звуку в коридоре – не успел…


(использована иллюстрация из открытого доступа)