От Каина до Адама

(ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС И УТРАТА МОРАЛИ?)

1. Миф, Библия и реальность

Любое значительное произведение искусства самоценно. Но насколько изменяются и углубляются его смысл и эстетическая сила, когда оно рассматривается как звено в неразрывной цепи культуры – от прошлого к будущему, через настоящее, и никак иначе! Такую возможность дает миф – база интеллектуального и духовного развития человечества. Обычно мифологические сюжеты относятся к "началу времен", но существуют вне времени, так как в них кроется объяснение и "давно прошедшего", и "совершенного" или "незавершенного", и еще не наступившего, но неизбежно грядущего, один из секретов тзкой особенности мифа в том, что, "как и всякий лингвистический текст, миф образован составляющими единицами" [7, с.187], называемыми К.Леви-Стросом структурными и являющимися, по сути своей, общечеловеческими; и лишь при исследовании всей их совокупности, т.е. всех вариантов и "слоев" мифа, он открывает нам свою – и нашу – тайну. Отдельные структурные единицы – понятия, персонажи, признаки и т.д. – присутствуют в разных видах у всех народов и во все времена; просто человечество "в процессе долгой истории сталкивалось со все новыми явлениями" [7, с.207], восприятие которых и зашифровано в этих поэтических образах. Т.о., миф, "дающий модель для разрешения некого противоречия" [7, с.206], имеет теоретически бесконечное число слоев и развивается как бы по спирали, как и само общество.

Неудивительно, что, основываясь на этих положениях, мы вновь и вновь обращаемся к Библии – как к воплощению мифологического миропонимания, как к прекраснейшему художественному произведению, как к выражению высшей истины, наконец. Ведь "истинный мир религиозной традиции произрастает из того же корня, что и поэтический образ разума... Ибо оба они... суть реализованные ответы, с помощью которых человеческое бытие постоянно понимает себя" [1, с.99].

Один из образов Ветхого Завета, являющийся постоянным предостережением человеку, – образ Каина. Его "урок" неоднократно переосмысливался, в частности, в художественной литературе: в драме Дж.Байрона "Каин", поэме Ш.Бодлера "Авель и Каин" (русский перевод В.Брюсова); очень интересная реминисцентная форма сюжета представлена в романе Г.Белля "Где ты был, Адам?", и т.д. А в этой работе мы попытаемся еще раз разобраться, кто же такой был Каин, как стал он первым убийцей среди людей и возможно ли переосмысление его поступка как факта, взятого в другом контексте – художественного мира двух конкретных, совершенно несхожих литературных произведений. Такой подход оправдывается, в частности, тем, что "для поисков основного принципа нравственности" важны попытки "всякие, в том числе религиозные и любые другие. Необходимо проследить все этические искания человечества" [14, с.104].

2. Каин и его преступление

"...Каин, eвp. qajin, от арамейского и арабского корня qjn, "ковать", греческого kaiv..." [10, с.607]. Каин и Авель – сыновья Адама и Евы. "И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец" /Быт.4, 2/. Каин убил Авеля и ушел в другие земли, где у него родилось много детей, и среди них – "отец" музыкантов Иувал, "отец" кузнецов Тувалкаин, "который был ковачом всех орудий из меди и железа" /Быт.4, 22/. "Отрицательный, даже демонический характер Каина связан с известным у многих народов отрицательным отношением к кузнецам и кузнечному делу.... Всякое ремесло и искусство (ср. Иувал...) связывались с магией. У древних евреев к этому кругу... относилось, по-видимому, и земледелие" [10, с.608]. Иногда библейское предание о Каине и Авеле связывается с месопотамскими сюжетами о споре пастуха и земледельца (ср. миф о сватовстве пастуха Думузи и земледельца Энкимду к Инанне, где предпочтение отдается пастуху).

На основе комментариев ветхозаветного текста возникло очень много трактовок – не только в христианских, но и в мусульманских источниках (апокрифическая книга "Житие Адама и Евыи, эфиопская "Книга Адама", сирийская "Пещера сокровищ", армянская "Смерть Адама", Коран /5:30-34/ и др.). У таких отцов церкви, как Епифаний, Иреней, Тертуллиан, встречается предание о зачатии Каина от сатаны. Есть много версий и конфликта между Каином и Авелем, который, якобы, стал причиной убийства. В основном, поводом к ссоре считается женщина – либо сестра Каина и Авеля ("Пещера сокровищ", "Книга Адама" и др.), либо "первая Ева" (Берешит рабба 22: были сотворены две пары Адама и Евы, но первая сожительствовала с духами). Второй вариант – причиной спора послужила неудачная попытка раздела имущества между братьями, причем в борьбе сначала побеждал Авель, но, сжалившись над братом, отпустил его, за что и был предательски убит. Но в библейском тексте сказано только, что братья принесли свои дары Господу, "и призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар ого не призрел... И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его" /Быт.4-5;4, 8/.

Иероним передает еврейское предание о том, что первое братоубийство было совершено в Дамаске, приводя народную этимологию названия города (от евр. dam, "кровь" и hisqa, '"поить")... Согласно Якуту, Каин жил в местности Канейна близ Дамаска... " [10, с.608]. (В скобках заметим, что Дамаск всегда славился своей сталью, а особенно – оружием).

Есть несколько версий и того, какой знак дал Господь Каину, чтобы его не убили как преступника: возможно, это было сияние (Берешит рабба 22, "Житие Адама"), возможно – рог(-а) (Иероним, Ефрем Сирин, "Пещера сокровищ"); свою точку зрения на этот вопрос мы приведем позже. Как и когда умер (погиб) Каин, тоже точно неизвестно (убит Ламехом – седьмым потомком Адама: "Книга Адама", Ефрем Сирин; погиб во время потопа: Берешит рабба 22, 8; Ефрем Сирин, и т.д.).

3. Каин и кузнецы

Итак, первый человек, поднявший руку на брата своего, рискнувший отнять у него жизнь, дарованную Богом, – он же первый "ковач". Выше приведена точка зрения исследователей, считающих, что отношение к людям данной профессии было вообще традиционно отрицательным у разных народов. Так ли это?

"Кузнец, в мифологии персонаж, наделенный сверхъестественной созидательной силой, связанной с огнем, и обладающий функциями демиурга – верховного божества или бога – помощника одного из главных богов, культурного героя и (или) предка" [3, с.21]. Он может создавать любые орудия, включая волшебное оружие: щит, который древнегреческий бог кузнечного дела Гефест выковал для героя Ахилла, меч, сотворенный чудесным кузнецом Велундом в германо-скандинавской мифологии, и т.д. Кузнец практически неуязвим (Сумаоро у мандингов в Африке), причем может и сам становиться невидимым, и делать невидимые предметы (напр., сеть, которой Гефест опутывает изменившую ему жену, богиню любви и красоты Афродиту). Вообще кузнец – "мастер на все руки": он может выковать все – от модели мира (Гефест) и основных светил (Ильмаринен в финской и карельской мифологии, Телявель в литовской мифологии) до свадьбы и слова (в фольклоре германцев, балтов, славян). Кузнец воплощает все виды ремесла как искусства. В то же время он, носитель созидательной силы, часто связан с земледелием: небесные кузнецы у догонов доставляют людям с неба злаки; человек учится обрабатывать землю, только овладев навыками изготовления орудий труда, что связано с "приручением" огня (древнегреческая мифология); "в Запад-ной Африке кузнец (изготавливающий при помощи огня орудия, культовые предметы и магические снадобья) и горшечница (обрабатывающая "живую глину" – землю) могут вступать в брак только друг с другом: они рассматриваются как воплощение двух основных священных начал, вместе обеспечивающих нормальную жизнь социума" [3, с.22]. При этом кузнец всегда связан с огнем (так, по древнегреческому мифу, титан Прометей похитил для людей огонь в небесной кузнице Гефеста). Кузнец как воплощение огня борется с противостоящей ему водой, часто представленной в виде змея (восточнославянский Кий), или изготавливает соответствующее оружие для бога-громовержца (в западносемитской мифологии божественный мастер Кусар-и-Хусас делает волшебные палицы для того, чтобы Балу мог сражаться с океаном Йамму), или управляет водой, заставляя ее служить людям (например, по мифам индейцев Северной Америки медью – полезным веществом, превращающимся в руках кузнеца в необходимые предметы, – стала ядовитая рыбка – вредное "производное" воды, – которую для этого пришлось бросить в огонь).

Несколько подробнее приведем сведенья о кузнеце Кие, т.к. он, с одной стороны, является прямым тезкой Каина и его коллегой, но, с другой стороны, несет совершенно иную этическую окраску, являясь, как и Каин, не богом, но человеком. Кий – герой восточно-славянской мифологии, который вместе с младшими братьями, Щеком и Хоривом, основал Киев ("Повесть временный лет"). "Возможно, имя Кий происходит от kuj – обозначения божественного кузнеца, соратника громовержца в его поединке со змеем" [4]. По украинскому преданию, когда змей обложил страну поборами, "божий коваль" – кузнец – победил его, впряг в плуг и таким образом вспахал землю. (Отсюда название валов вокруг Днепра – Змиевы, т.к. они, как и сам Днепр и днепровские пороги, возникли из борозд, оставшихся при вспахивании).

Итак, отношение к кузнецам – не однозначно негативное, а вообще сложное, поскольку то, что непонятно, всегда страшно. В то же время можно заметить, что когда огонь и ремесло обращаются на пользу людям и на борьбу со злом (змеем), то кузнец сразу воспринимается как определенно культурный герой. Это подтверждается и литературными произведениями, главными персонажами в которых являются кузнецы (напр., "Ночь перед Рождеством" Н.В.Гоголя, вступление к поэме "Возмездие" А.Блока, поэма Э.Верхарна "Кузнец" и, конечно, либретто Р.Вагнера к тетралогии "Кольцо Нибелунгов"). Другое дело, что змей – не у всех народов воплощение зла. Так, у очень далеких друг от друга племен и народностей – римлян, пруссов, индейцев – в той или иной форме процветало обожествление змей. Один из старинных писателей говорит: "Они обожествляют дьявола, когда он является им в образе... змеи и говорит с ними" [11, с.385]. В то же время нужно учитывать, что у диких народов змеи, могущественные божества, часто все же олицетворяют враждебные человеку силы; Э.Б.Тайлор считает это проявлением влияния семитизма.

Мы недаром так долго говорим об этих пресмыкающихся. Ведь именно Змей был виновником изгнания Адама и Евы из Рая, и, как знать, обошлось ли без него в истории с Каином? К этому вопросу мы еще вернемся.

4. Каин и земледелие

Но фактически по роду занятий Каин был все же не кузнецом, а земледельцем, в потомстве которого появился уже первый профессиональный кузнец – Тувалкаин. Так есть ли органическая связь между этими двумя видами человеческой деятельности? Об этом вскользь говорилось выше; теперь же уделим данному аспекту больше внимания, чтобы убедиться, что такая связь не является случайностью.

Формально, как уже выяснилось, она видна невооруженным глазом: обрабатывать землю нельзя без орудий труда; более того – без ножа не зарежешь и ягненка, даже жертвенного, а ведь это, несомненно, неоднократно проделывал Авель. Конечно, можно предположить, что до потопа эти орудия были каменными. Но ведь кто-то их все равно изготовлял! На "послепотопном" языке такой мастер и будет именоваться кузнецом.

Но есть ли связь между кузнецом и земледельцем на более глубоком, мифопоэтическом уровне? Ответ также утвердителен. Ведь, бесспорно, кузнечное дело – это обязательное использование огня, т.е. прибавление в мире света (даже при ударе кремня о кремень высекаются искры). Формируется логическая цепочка: огонь – свет – радость (смех). В мифе "смех и свет – метафоры рождения и роста" [6, с.69]. А "космическое понимание… смеха-света обыкновенно связывается с земледельческой символикой" [6, с70]. Отсюда – еще одна цепочка: утро – свет – солнце – жизнь (оживление семени).

Почему же, в таком случае, уже в начале Ветхого Завета, в Быт. 4, обозначается резкое противопоставление Каина и Авеля, земледельца и пастуха, как опасного и доброго? И есть ли вообще такая ассоциация зла и блага со всяким представителем данных профессий?

Вот как объясняет действительное существование этого противопоставления и его этически-эмоциональную окраску Дж.Дж.Фрэзер: предками евреев "были кочевники-скотоводы, переходившие со своими стадами от одного пастбища к другому задолго до того, как их потомки хлынули через Иордан... для оседлой жизни хлебопашцев и ви-ноделов" [13, с.411]. Даже запрет на смешение некоторых видов пищи Фрэзер рассматривает как "взаимное отталкивание скотоводов и земледельцев", получившее "не мотивированную, а религиозную санкцию" [13, с.411].

Значит, оппозиция действительно существовала, причем принцип ее, очевидно, можно обозначить как противопоставление "добра – природы" "злу – цивилизации" (такая формулировка объединяет во второй своей части земледельцев и ремесленников, в частности, кузнецов). Но неизбежно ли, извечно ли подобное разделение? Это следующий вопрос, который требует ответа.

5. Боги-кузнецы, земледельцы и податели плодородия

Ранее мы имели возможность заметить, что, кроме владения различными ремеслами и огнем, часто кузнец, имеющий хтоническую (порождающе-разрушительную) сущность, владеет и статусом бога-громовержца (африканский народ эве зовет его Согблаа: "со" – молния, "гблаа" – главный кузнец) или его помощника. Но в последнем случае он, при несогласии с "начальством", может ему прямо или косвенно повредить (Пиркуши в грузинских мифах, Кусар-и-Хусас), т.е. воплощает и отрицательный, "трикстерский" элемент. Однако проявляющийся иногда страх людей перед кузнецом вызван чаще, очевидно, не этим, а его "сверхчеловеческими" способностями, изолированным положением в общине и необычным обликом (хромота Велунда, Гефеста, Вулкана у древних римлян, на Рейне и Дунае, крохотный рост германских карликов-мастеров и т.д.). Так какие же конкретно черты характера, виды деятельности и этический заряд были свойственны у разных народов богам, связанным с огнем, громом и молнией, т.е. тем, которых условно можно отнести к "кузнецам"?

Славянский бог-громовержец Перун (белорус. пярун – "гром"), имеющий много общего с Перкунасом (Перконсом) в балтийской мифологии и восходящий к богу грозы (грома) в индонезийских мифах, представлялся обязательно с бородой и усами (а ведь волосы, как и растительность вообще, в мифологических понятиях связаны с силой и плодородием (см.: [6]); опять выход на земледелие?). Причем борода перешла и к заменившему Перуна в эпоху двоеверия Илье-пророку. Не менее характерны и неотъемлемые орудия Перуна – камни, стрелы и топоры (кузнечные изделия!), "являвшиеся... предметами языческого культа (в древнерусских христианских текстах – "богомерзкие вещи")" [5, с.306]. Обычно Перун передвигался верхом или на колеснице (как и Илья-пророк; без кузнеца и здесь не обошлось) и поражал прячущегося от него змееобразного супостата – Волоса-Велеса или Змиулана и проч. Победа Перуна над врагом знаменуется освобождением полезных вод и пролитием плодородного дождя (вновь связь с земледелием), причем "ритуалы вызывания дождя включают обливание женщины" (!) [5, с.307]. А в германо-скандинавской мифологии бог-"громовник" Тор (Донар) часто изображался с боевым молотом (в быту это орудие кузнеца), причем женой его была Сив, богиня с золотыми волосами – символом плодородия. "Кони" Тора – два козла, являющиеся неиссякаемым источником пищи и также связанные с плодородием. Тор борется с мировым змеем, защищает богов и людей, часто указывает карликам, что им ковать (см.: [9]).

Итак, в связи с богами-громовержцами выделяются некоторые элементы, о которых нужно сказать подробнее, чтобы подчеркнуть их обязательность и универсальность для демиурга и связь с ними Каина.

1) Огонь. У монголов олицетворение огня – Ут, "отец которого есть твердая сталь, а мать – кремень" [1]. У черкесов бог огня Тлепш, как и древнегреческий Гефест, является покровителем кузнецов и ремесленников, а также крестьян, одаренных им плугом и мотыгой.

2) Гром (а какое обрабатывание орудий труда происходит без стука и грома?). У индейцев Америки гром часто представляется в виде птицы; некоторые племена считают, что она создала мир. При этом она имеет ярко выраженный хтонический характер: так, индейцы дакота думают, что "все бедствия... производятся молодыми птицами, или громами, которые, подобно дурным юношам, не слушаются доброго совета. Старая птица, или гром, добра и мудра, не убивает никого и не делает ни малейшего вреда" [11, с.174]. В Перу верят, что индейский народ был высвобожден из-под земли богом грома Катекилем, который выкопал его своей золотой лопаткой (а ведь ее кто-то должен был сделать!). Он же дает людям громовые камешки – талисман для пробуждения пламенной любви. Лопари же предполагали, что "бог грома – враг колдунов, которых он гонит с неба и осыпает ударами" [11, с.399-400], а гром – звук, производимый его стрелами, которые летят из лука-радуги (т.е. оружие помогает творить добро). А арийские представления о боге-громовике произошли от индусского образа Индры – защитника арийских завоевателей.

3. Вода (друг и недруг земледельца). По поверьям аборигенов Австралии, основную роль в возникновении болезни или приходе смерти играют водяные духи; особенно безжалостны они к женщинам, т.е. выступают врагами плодородия и жизни. В этих представлениях "проглядывает уже то смешение понятий о духовном водяном демоне и вещественном водяном чудовище, которое в европейской мифологии выражается в представлениях о водяных духах, и морских змеях" [11, с.369]. В Никарагуа богу дождя приносят в жертву детей.
Однако подобное противопоставление не обязательно. Так, ацтекский Тлалок ("заставляющий расти") первоначально представлялся богом-небом, держащим гром и молнию, а потом стал богом веды и дождя. Податель дождя – и громовержец Зевс; правда, без участия богини плодородия Деметры этот дождь не станет толчком для раз-вития жизни.

4) Сочетание функций громовика, подателя плодородия и покровителя земледелия (т.е. выявление возможности одновременной защиты интересов скотовода и земледельца). Громовержец Зевс женат на Гере – покровительнице брака и рождения детей; естественно, такую же пару составляют Юпитер и Юнона у римлян; не являются исключением в этом плане и германо-скандинавские боги Тор и Сив. У ирокезов Гено (гром) – покровитель земледелия. Та же идея присуща бразильским племенам, которые считают, что плуг и земледелие изобрел бог грома и молнии Тупан. В этот же ряд можно поставить уже упомянутых перуанского Катекиля, старую птицу-гром индейцев дакота и др.

Из всего вышеизложенного следует, что даже первичное мифологическое мышление давало возможность выбора "целевой" направленности одних и тех же функций – к добру или ко злу. А не было ли такого выбора и у Каина? На этот вопрос мы также постараемся ответить ниже.

В самом образе Каша в определенной мере и форме воплощены все те черты и свойства ремесленника и земледельца, которые были зафиксированы в мифологическом отражении мира разных народов на ранних стадиях их развития, хотя, конечно, сравнение его с богами-громовержцами в данном случае нужно воспринимать как метафору.

А почему, собственно, только как метафору? Нельзя ли ассоциировать Каина с самим Яхве или видеть в нем достойного конкурента Бога, "богоборца", подобного Иакову, который потом стал именоваться Израилем (значение этого имени – "Богоборец")?

6. Каин и Яхве

Начнем со второй части вопроса, т.к. она представляется более конкретной, В самом деле, поступок Каина можно расценивать как протест против субъективного отношения к нему Яхве. В Ветхом Завете описаны и другие случаи, когда человек имел смелость (неосторожность? неблагодарность?) бороться с Богом и не был за это отмечен "каиновой печатью" (хотя так или иначе все же из ряда обычных людей выделен бывал). Например, один из потомков Ноя, Иаков, в ночной тьме боролся с кем-то неизвестным, оказавшимся затем Богом, который сказал Иакову: "Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь" /Быт. 32, 28/. Но вряд ли можно проводить аналогию между поведением Каина и Иакова, т.к., во-первых, будущий Израиль боролся с неизвестным ему противником, причем был вынужден вступить в поединок, а во-вторых, это была открытая борьба, а не тайное несогласие, скрываемое перед сильным из робости и вымещаемое на неповинном, но более слабом (или добром). Сходство здесь можно найти только в том, что и Каин, и Иаков были, очевидно, подвергнуты испытанию; но если в случае с Израилем цель его ясна (проверка крепкого духа и тела), то в случае с Каином мы постараемся определить ее ниже.

Теперь проанализируем версию о том, что Каин, возможно, был аналогом и (или) конкурентом самого Яхве. Выше мы уже доказали, что Каин обладал основными формальными признаками демиурга или, по крайней мере, культурного героя. Сам же Яхве, о функциях которого мы до сих пор преднамеренно умалчивали, – громовержец, "роняющий молнии и дождь" [8, с.688]. Он ассоциируется и с огнем: много времени спустя после потопа Яхве явился Моисею в пламени неопалимой купины. По сути своей, всемирный потоп – пример использования воды для смывания всего зла, накопленного человечеством. При этом Господь – не только податель плодородия, но прямой творец жизни, земледелец в самом глубоком смысле. Итак, имеются общие свойства, присущие и Творцу, и Каину.

В таком случае возникает вопрос: не ревность ли к Каину, не боязнь ли со временем оказаться вторым были причинами недоброжелательного отношения Господа к дарам Каина? Подобное случалось с богами: примером тому может служить гнев Зевса на Прометея, передавшего людям божественный огонь, или гнев самого Яхве в связи со строительством Вавилонской башни. Остановимся на втором примере как наиболее близком к рассматриваемой проблеме.

Э.Гальбиати и А.Пьяцца считают, что вообще неправильно рассматривать Вавилонское столпотворение как состязание людей с Богом: "На самом же деле, в библейском рассказе говорится о намерении части человечества основать политическое и этническое объединение противно замыслу Бога, Который разрушает усилия людей" [2, с.178]. Вероятно, повторилась история с райским яблоком: люди еще не были_готовы к созданию истинно духовной твердыни. Но не следовало ли дать им возможность попытаться это сделать?

Дело в том, что шансы проявить свою духовность предоставлялись людям уже неоднократно, и, как мы предполагали выше, одним из таких шансов была история с Каином. Да, это было именно испытание, причем испытание духовности, а отнюдь не борьба Бога с соперником, каковым Каин для него, конечно же, не являлся. В этом эпизоде проявляется завистливость самого Каина и, соответственно, его духовное бессилие, при котором невозможно быть истинным творцом, т.е. хоть в какой-то степени конкурировать с Господом или замещать его.

Итак, почему же Бог не посмотрел благосклонно на дар Каина, т.е. не пообещал ему таким образом покровительства в его начинаниях? "Боговдохновенный автор /Библии/ не говорит о причинах такого различного отношения к двум братьям...; он только намекает, что оно не было окончательным и что Каину следовало быть добрее и больше доверять Богу" [2, с.162]. Это вполне подтверждается словами Ветхого Завета: "И сказал Господь Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним" /Быт. 4, 6-7/.

7. Каин и нравственный выбор

Таким образом, у Каина есть выбор: идти по пути зла или добра. Этот выбор ему послал Бог. Испытание было необходима человеку, чтобы проявить свою нравственную твердость. Адам и Ева его не прошли; не естественно ли, что "экзамену" Господь подвергает прежде всего их старшего сына, тем более что он "кузнец" и земледелец, т.е. представитель новых, неизвестно чем чреватых отраслей человеческой деятельности? Как видим, Каин его тоже не выдержал.

Вывод об испытании как цели творца может быть подтвержден и первоначальным смыслом слова chatah, "которое обычно переводится как "грех", в действительности означает "упустить возможность" (пойти по неправедному пути). В этом слове отсутствует качество осуждения, которое содержится в словах "грех" и "грешник". Точно так же в еврейском слове, обозначающем "покаяние", – teschuwah – "возврат" (к Богу, к самому себе, на правый путь) – нет ничего от самоосуждения. Талмуд использует выражение "наставник возврата" вместо "кающийся грешник" и говорит о нем, что он стоит даже выше тех, кто никогда не грешил" [12, с.93].

8. Каин и змей

Итак, имея перед собой два пути, добродетели и греха, Каин пошел по второму. Но ведь он, несмотря на это, был мастером на все руки, человеком деловым и инициативным (иначе вряд ли удалось бы ему, отверженному, одному построить город и дать начало могучему роду Каинитов). Так почему же он не совершил подвига, который в фольклоре обычно совершали кузнецы, – не уничтожил (или хотя бы не укротил) змея? Тем более, что объект был: тот, кто искусил Еву и Адама.

Очевидно, что и Каин поддался искусу. Метафорически его схватка с этим самым змеем состоялась, когда у Каина был выбор: пойти на убийство и таким образом попытаться стать единственным, априорно лучшим, сыном Адама и Евы или стать на путь самопреобразования без гарантии немедленного успеха. Выбор был сделан в пользу змея, т.е. нарушения установленных Богом правил; Каин не смог одолеть врага и стал его союзником; отсюда – отрицательнее восприятие этого "кузнеца".

9. Каинова печать

За совершенное преступление Каин был не только проклят и изгнан, но и отмечен особой "печатью": "И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его" /Быт. 4, 15/. Что же это была за печать? Выше приводились предположения о том, что это мог быть особый свет или рог(-а). Очевидно, все-таки это не так. Ведь свет сопутствует самому Богу (неопалимая купина) или показывает богоизбранность: снопы света в виде рогов (!) были таким знаком для Моисея.

Дж.Дж.Фрэзер по поводу данной "печати" считает, что "если судить по аналогичным обычаям современных нам дикарей, то бог мог окрасить Каина в красный, черный или белый цвет, а может быть, художественный вкус подсказал ему ту или иную комбинацию из всех этих цветов" [13, с.61].

Но почему бы нам не предположить, что либо Каину было нанесено какое-либо неопасное для здоровья и жизни, но очень необычное увечье (ср. с физическими аномалиями мифологических кузнецов), либо он был окрашен именно в черный цвет, и только в него? Ведь этот цвет у многих народов ассоциировался со злыми, враждебными человеку силами ("черная магия", "черная душа"), часто связывался и со скорбью и, в конце концов, был бы естественен для кузнеца Каина как цвет копоти (а ведь и чертей часто именуют "нечистыми", как и их пращура змея, или "чумазыми").

Конечно, эти предположения остаются лишь вариантами из множества, в котором единственно истинного ответа нам уже не дано узнать, но, тем не менее, они, очевидно, имеют право на существование.

10. Каин и цивилизация

Везде можно найти свои выгоды. Адам и Ева потеряли Рай, но приобрели землю. Каин был вынужден утратить близость к Господу и родителям своим, стать "изгнанником и скитальцем" /Быт.4, 14/, но основал цивилизацию. Хорошо это или плохо?

Э.Гальбиати и А.Пьяцца по этому поводу пишут следующее: "Именно для того, чтобы... показать, что материальный прогресс совершался с помрачением нравственного чувства, боговдохновенный автор сообщает об успехах техники" [2, с.163-164]. Недаром потомки Каина сосредотачиваются вокруг города. При их перечислении охватывается огромный промежуток времени; среди них есть уже, кроме пастухов и, очевидно, строителей (город-то построен!), представители искусства (Иувал и др.) и родоначальник будущей металлургической промышленности (Тувалкаин). Но путь безнравственности выбирается Каинитами уже почти автоматически, причем "чувство безопасности и дерзость, присущие Каинитам, опираются прежде всего на их талант к изготовлению оружия. Автор говорит о них как о первых мастерах кузнечного дела" [2, с.164].

Учитывая все вышеизложенное, можно следующим образом представить историю "карьеры" Каина:
- подвергся испытанию;
- не выдержал его;
- был отлучен от своих корней и отмечен "печатью";
- построил город и произвел многочисленное потомство;
-       дал толчок для развития ремесла и искусства;
- оставил потомкам богатство и презрение к нравственным законам по закону силы, отсюда – слова Ламеха, представляющего седьмое поколение от Адама: "...Если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в 70 раз всемеро" /Быт.4, 24/.

Т.о., "Каин не устоял против испытания неудачей и стал убийцей...; Каиниты не могут устоять перед испытанием успехом, и становятся дерзкими "безбожниками" [2, с.163]. Поэтому не сам земледелец или мастеровой плох по сравнению с пастухом, и не цивилизация как таковая плоха по сравнению с дикостью (кстати, ведь Бог сам дал людям "настоящую" одежду), и даже не оружие само по себе плохо (вспомним, как его использовал бог грома у лопарей), но страшны подмена ценностей (духовных – материальными) и неумение сделать правильный нравственный выбор, примером чему и служит история Каина.

11. Каин и Вакула

Не противоречат этой библейской "модели" и литературные произведения, созданные тысячелетия спустя после Ветхого Завета, но выросшие, пусть опосредованно, на его духовно-эстетической базе. Так, уже иначе складываются отношения с чертом ("лукавым", т.е. искусителем, т.е. змеем) у кузнеца Вакулы (корень имени подчеркивает профессиональную принадлежность его носителя) в "Ночи перед Рождеством" Н.В.Гоголя. Правда, кузнец в повести – человек богобоязненный, он часто писал образа святых и лучшая его картина имела сюжет об изгнании злого духа, т.е. черта. Но что мешало и Каину поступать во славу Господа и на благо людей? Ведь Вакуле черт тоже всячески мешал писать, но все же работа была завершена. Кроме того, ходили небезосновательные слухи, что у Вакулы мать – ведьма; т.о., даже по родословной он напоминает Каина, если согласиться с версией о том, что последний был зачат от нечистого.

Итак, попытаемся сравнить схемы жизненных путей Каина и Вакулы. У второго она выглядит так:
- черт, постоянно вредящий людям вообще и поклявшийся мстить Вакуле лично, крадет месяц, чтобы испортить святой праздник;
- Вакула получает задание от своей любимой красавицы Оксаны достать ей башмачки, которые носит царица (искушение!);
- он готов пойти на сделку с чертом (проблема выбора);
- черт, которого Вакула, не зная об этом, носил с собой в мешке, садится кузнецу на шею (временная победа зла);
- Вакула с божьей помощью (посредством крестного знамения) укрощает черта, заставляет служить себе (т.е. любви, а значит, добру и красоте) и добывает царские черевички (праведным путем добивается невыполнимого);
- кузнец не просто отпускает черта, а предварительно наказывает его за богомерзкие происки. "Итак, вместо того чтобы провести, соблазнить и одурачить других, враг человеческого рода был сам одурачен", – констатирует повествователь.

Как видим, данная ситуация дает Вакуле больше оснований поддаться собственной слабости (= искушению = лукавому = злу), чем Каину. Можно, конечно, возразить, что у Гоголя отражено язычески доброжелательное отношение к кузнецам; но, во-первых, как мы уже убедились, оно и у язычников неоднозначно, а во-вторых, ко времени написания Н.В.Гоголем рассматриваемой повести (1832 г.) не только Русь уже была давно крещена и все языческие "идолы" поруганы и уничтожены, но создалась совершенно самобытная культура, нравственной базой которой во многом стала Библия. Следовательно, дело не в язычестве, а, возможно, в духовном опыте человека; Каин еще не знал, что может получиться от нарушения воли Божьей, а Вакула знал хорошо и не просто боялся наказания, но всем сердцем ненавидел "врага рода человеческого". Вакула находился уже на ступени истинного со-творчества с Богом в доступной человеку сфере – созидания своего внутреннего, духовного мира.

12. Каин и Адам

Чем более духовен человек, тем более он способен творить добро, умея различить формальные нарушения Божьих (нравственных) устоев и истинное служение Богу (= добру = людям). Как пример такого формального нарушения можно использовать одну из сюжетных линий в романе американского писателя Р.П.Уоррена "Вся королевская рать" (1946). Но для того, чтобы пояснить эту мысль, следует, очевидно, сказать об основных персонажах произведения.

Главный герой – Вилли (от "Уильямс", из др.-герм. wirll – "воля", "желание" + helm – "шлем") Старк (англ. stark – "непреклонный", "резкий"; "бесплодный"; "неистовый" – все качества фанатика?). Он поначалу предстает истинным борцом за "американскую мечту", т.е. реализацию жизни "свободного человека на свободной земле" – версия "нового Адама". Цель, поистине, высокая и добрая. Вилли действительно является "self-made man" – кузнецом своей судьбы и, как кажется, всеобщего счастья. Но, действуя по принципу "цель оправдывает средства", Старк дискредитирует и себя, и свое стремление, а сам роман проявляет философскую, этическую ипостась, осмысляя возможные последствия действий этого нового Каина. Старк становится не богом, не сверхчеловеком, а античеловеком, извращая богоугодную сущность – и свою, и окружающих, хотя сам этого, возможно, не осознает. (И Каин не осознавал, что творил, ослепленный желанием утвердить свое "я").

Для развертывания художественного и нравственного конфликта не меньшее значение имеет Джек  – Иаков, т.е. "богоборец" (?). Но здесь может крыться и прямой смысл этого имени – "пятка", т.е. "второй", "последний из двух". Иаков был вторым сыном Исаака, но хитростью получил право первородства своего старшего брата, Исава (см. Быт.27, 1-29). Фамилия Джека – Берден (англ. burden – "ноша", "нагрузка", "бремя"; иногда – "припев"; но и "суть"). Этот человек не менее двойственен, чем Старк: с одной стороны, он умен, имеет свои убеждения, не боится принять ношу жизни, с другой – он "чиновник для особых поручений" у Старка, его тень, "хвостик", "пятка", "рефрен". Даже когда Джек понимает, что в действительности представляет из себя Старк, он не может решиться на открытую борьбу, стать истинным богоборцем (ведь Вилли – "царь и бог" для окружающих), т.к. осознает свое бессилие в подобной борьбе, а может, и не хочет брать тяжесть ответственности в случае неудачи. Берден – обычный человек, со своими достоинствами и слабостями; такие, как он, и составляют содержание, "суть" мира. Но освободить людей от антигуманной (= безбожной, если говорить об истинно божественном начале) власти Старка – не в его силах. Это может сделать только некто очень добрый, не поддающийся искушению и поэтому в высоком смысле бесстрашный, готовый положить жизнь "за други своя". Таков врач (т.е. "продукт цивилизации") Адам ("человек"!) Стентон (англ. Stanton; омофон этого слова, stenton, обозначает "просек"; возможно, эта фамилия и не является значимой, но перевод омофона, метафорически воспринимаемый как "прорыв к цели", представляется небезынтересным).

В данном случае философия гуманиста осуществляется через уничтожение ближнего – грех, за который Каин был проклят. Парадокс? Нет. Выстрел Адама в Старка освобождает "всю королевскую рать" от правителя, основывающего свою власть на искушении и использовании слабостей "подданных"; и даже гибель самого Стентона дает перспективы для духовного возрождения Бердена и других. Слуги потеряли короля, но могут теперь обрести себя. Однако для этого нужно вновь и вновь проходить через испытания. Удастся ли это? Финал разомкнут. Берден и Анна Стентон (Ева?) оказываются в положении первых людей, изгнанных из Рая. "Анна" и "Ева", в переводе с др.-евр., обозначают, соответственно, "милость" (hanna) и "(дающая) жизнь" (hava). Ева была дана Богом Адаму как милость и стала его жизнью; то же происходит с Берденом. Он и Анна ведь действительно потеряли бывшую привычную, удобную жизнь. Теперь им нужно идти на открытую, необжитую, возможно, опасную землю, где уже Джеку придется стать Адамом.

Да, история в какой-то мере повторяется. Но в данном случае по своему умению мимикрировать и безнравственности Адам Стентон мог бы быть духовным образцом для Каина, т.е. его (без)духовным отцом, как библейский Адам был отцом физическим.

Спираль сделала полный виток – от Каина до Адама, в постоянной борьбе подчиняя себе тоже спиралевидного "змея" цивилизации. Поистине, Библия есть одна из вечных книг человечества, составляющих его основное богатство, т.к. именно в них представлена полная модель нравственного бытия – для всех времен и для всех народов.

Литература

1. Гадамер Г.Г. Миф и разум //Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. - М., 1991. – С.92-99.
2. Гальбиати Э., Пьяцца А. Ветхий Завет и доисторическое время // Гальбиати Э., Пьяцца А. Трудные страницы Библии /Ветхий Завет/. - Милан-Москва, 1992. – С.146-183.
3. Иванов В.В. Кузнец //Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2-х тт. – Т.2. – М., 1992. – С.21-22.
4. Иванов В.В., Топоров В.Н. Кий //Мифы народов миpa. – Т.1. – М., 1991. – С.648.
5. Иванов В.В., Топоров В.Н. Перун //Мифы народов мира. – Т.2. С.306-307.
6. Карасев Л.В. Мифология смеха //Вопросы философии. – 1991. – №7. – С.68-86.
7. Леви-Строс К. Структура мифа //Леви-Строс К. Структурная антропология. – М., 1985. – С.183-207.
8. Мейлах М.Б. Яхве //Мифы народов мира. – Т.2. – С.687-688.
9. Мелетинский Е.М. Тор //Мифы народов мира. – Т.2. – С.519-520.
10.Папазян А.А. Каин //Мифы народов мира. – Т.1. – С.607-609.
11.Тайлор Э.Б. Первобытная культура. – М., 1989.
12.Фромм Э. Свобода. Детерминизм. Альтернативность //Фромм Э. Душа человека. – М., 1992. – С.83-108.
13.Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом Завете. – М., 1986
14.Швейцер А. Этическая проблема //Швейцер А. Благоговение перед жизнью. – М., 1992. – С.101-105.


1996 г.