Нас сблизила память о Галине...

Так получилось, что только сейчас я познакомился с книгой «Ольга Старовойтова. “Живем дальше...”,. Эссе, дневники, воспоминания»,увидевшей свет в 2021 году. Это автопортрет и серия портретов Ольги Васильевны Старовойтовой (1948 - 2021). Книга сделана с умом, сердцем и душой. С уверенностью можно сказать, что все, кто поделился своими воспоминаниями о ней, делали это искренне и честно, с грустью и пониманием великой ответственности, которую добровольно взвалила на себя Ольга Васильевна – сохранение образа своей сестры – Галины Васильевны Старовойтовой (1946-1998). Память о ней и наше знание ее жизненного пути – в огромной степени следствие деятельности Ольги. Никакая государственная структура, никакая политическая сила не сделали бы того что смогла сделать младшая сестра в своей любви к старшей.



При это скажу, Ольга не жила в тени Галины Васильевны, она была сильной личностью с обостренным гражданским пониманием мира и теплым, светлым человеком.
Книга сделана многими, и я хотел бы обильно процитировать здесь сказанное настоящими друзьями Ольги. Но ограничусь короткими цитатами трех человек.



Платон Борщевский, сын Галины Старовойтовой и в большой степени Ольги: «Ольга Васильевна иногда говорила: “История – вещь рукотворная, давайте творить ее...” Она жила и работала исходя из этих принципов борьбы за справедливость для общества».
Михаил Борщевский, оказавший сильное влияние на становление личностей сестер: «В обыденной, повседневной жизни Оли, кроме основных азимутов – обязанностей, доминировала доброта – желание и умение помочь ближнему участием, словом, поступком, рублем».
Владимир Костюшев, по просьбе Ольги продолжающий дело Общественного Фонда «Музей Г.В.Старовойтовой: «5 июля [Б.Д.: Совсем незадолго до смерти О.В. Старовойтовой] мы встречались в кафе на Владимирском, недалеко от ее дома, обсуждали перспективы фонда, конкурса, музея, издания разных книг. Изящная, красивая, сигаретку выкурила. При прощание сказала: “Живем дальше…”


Ниже размещен мой текст, вошедший в рассматриваемую книгу.


Ленинград, середина 1970-х, социологов было мало, практически все знали друг друга, тем более молодые. Нас никто не знакомил, знали имена друг друга, значит были знакомы. Не помню, когда я узнал Галину Старовойтову, она работала в команде О. И. Шкаратана. Потом, наверное, кто-либо, указав на Ольгу, она тоже недолго работала там, сказал, что она – сестра Галины. И всё – а зачем больше?



В июле 2015 года я обратился к Оле с просьбой рассказать о своем участии в социологических исследованиях. Со ссылкой на Андрея Алексеева, известного социолога, друга Галины и Оли, она ответила: «Я же не социолог. У Овсея я работала машинисткой. Другое дело, что по менталитетовке... Андрей Алексеев говорил, что у меня “социологический взгляд” на жизнь, на события и т. д. Это правда». Действительно, беседы с сестрой, даже небольшой срок работы в социологическом коллективе, общение с широким кругом людей выработали у Ольги способность социологического анализа социального мира.



23 марта 1988 года в корне изменило мое представление о Галине Старовойтовой как исследователе и гражданине. В тот день в Суздале на вечерней секции Пленума Советской социологической ассоциации Старовойтова рассказала о трагических событиях в армянском городе Сумгаите. Народу было много, стульев не хватало, сидели на полу, тишина была такая густая, что я до сих пор ее помню... Галина была и политиком, и социологом, и глубоко переживающей женщиной. По-моему, после нeе никто не решился и слово произнести...



Позже я ее уже не видел, лишь немного следил за ее политической деятельностью, удивлялся и радовался... В 1994 году я уехал на постоянное жительство в Америку и уже не мог, особенно в первые годы, регулярно следить за российской политической жизнью. Так что сообщение о гибели Галины было для меня шоковым. Насколько помню, я узнал о случившемся на семинаре американских исследователей политики России в Стэнфорде. Многие из них знали Старовойтову, поэтому была минута молчания, были выступления...



Через год я опубликовал в русских газетах Сан-Франциско и Бостона заметку «Памяти Галины Старовойтовой». Она завершалась словами: «Без Галины Старовойтовой российская политика стала еще менее нравственной, а значит, еще менее обращенной к человеку. Одни осознали этот факт сразу, другие – поймут позже». Это был конец 1999 года, прошло 20 лет, надеюсь, что теперь это понимают многие.



В 1998 году в Америке вышла книга «Новая элита в посткоммунистической Восточной Европе» [1], в редактировании которой участвовал и я. Там есть большая статья Галины Старовойтовой. В 2000 или 2001 году я рассказывал о первых годах американской жизни на семинаре Санкт-Петербургской социологической организации и захватил с собой экземпляр этой книги для Ольги Старовойтовой. По моей просьбе ей сказал об этом наш друг, петербургский социолог Леонид Кесельман.



Это была моя первая после многолетнего перерыва встреча с Олей и непродолжительный разговор о Галине. После ее гибели прошло всего несколько лет, но было ясно, что для Оли все, что касается памяти сестры, дорого и значимо. В 2006 году я задумал написать о вхождении Галины Старовойтовой в социологию, у меня не было замаха на обстоятельный анализ биографии Галины, тем не менее предстояло понять, как и в силу каких обстоятельств она избрала эту официально не признаваемую тогда профессию. В таком решении был и риск, и некий вызов обществу.



У меня сохранилось первое обращении к Оле (25 мая 2006 года) с просьбой помочь в сборе материалов: «Оля, добрый день. Нужна ваша помощь... Вы понимаете, что нам нужен толковый, серьезный материал о Галине. Мне бы не хотелось что-то выискивать в сети и делать мозаику по моему вкусу. Вы – держатель всех материалов, и вы лучше понимаете, что нам дать». Началась наша переписка, несколько отстраненное «вы» сменилось дружеским «ты», и многое открылось в Оле. Сразу обнаружились ее обязательность, стремление помочь мне в работе, искренность, остроумие, с ней легко и приятно было общаться. Своими заметками о Галине [2] она прочертила мне путь к пониманию логики становления и развития взглядов Галины – замечу, и собственных – на то, что происходило в стране.



Таким было начало процесса их критического отношения к политике: «Была такая “демплатформа” в ВЛКСМ. Наша, Кировская, коммуна существовала, как я помню, в 1962–1964 годах. Было два выездных лагеря, два лета – отправлялись старшеклассники в Ленинградскую область, под Лугу. Старались сами все делать. Почти сразу после начала работы лагеря Галю избрали председателем Совета коммуны. Народ избрал. Она уже тогда была избранницей народа. И всегда были песни у костра. Несколько ребят играли на гитаре, мы все пели. Больше всего – Окуджаву. А еще – песни Ады Якушевой, Городницкого, Визбора, Кукина… Песни все были неофициозные, камерные, человеческие, бардовские – настоящие. Вспоминается еще наш лагерный диспут о лозунге коммунаров: “По зову партии – по велению сердца”. Некоторые ребята осмеливались с ним не соглашаться, и это вызывало у меня восторг. По тем временам от подобного обсуждения захватывало дух». В 1962 году старшей сестре было 16 лет, младшей – 14.



И далее: «Мы из того поколения, кто зацепил остаток шестидесятников, то есть Галино становление происходило в эти годы (она окончила школу в 1964-м), и в это время в Петербурге жили одновременно такие люди, как Довлатов, Бродский, композитор Александр Журбин, замечательные художники, и этот питательный бульон она впитывала – с кем-то была знакома, с кем-то близко дружила. Уверена, что немалую роль сыграл ее первый муж, Михаил Борщевский, – он больше общался с такой почти богемой, художественной элитой города, музыкантами. Галя совершенно органично вписалась в этот круг – я бы назвала этих людей элитой города и страны того времени. Они бывали у нас дома, но я не вписалась. А она вписалась».
Время и гибель Галины показали, что и Оля вписалась, она была из того же теста. Задуманная статья была опубликована в конце 2007 года [3]; насколько мне известно, более никто не предпринимал попыток в таком ключе рассмотреть начало становления политического сознания Галины Старовойтовой.

***

Узнав из письма Оли, что она живет на Поварском переулке, я сразу написал ей: «О, мама родная, я когда-то жил на Поварском, дом 13, парадное прямо с улицы... будешь проходить мимо, посмотри и опиши...» Долго ждать не пришлось. В тот же день я получил от Оли несколько фотографий дома и описание его плачевного состояния. Так жизнь распорядилась, что в том же доме, по той же лестнице, только на этаж ниже меня жил Андрей Алексеев, правда, тогда, во второй половине 1960-х, мы еще не были знакомы. Теперь эти фотографии – память о дорогих мне людях и дорогих мне годах.

Полный текст книги: Ольга Старовойтова. «Живем дальше» см.: http://starovoitova.ru/wp-content/uploads/2021/12/kniga.pdf


1 The new elite in post-communist Eastern Europe [electronic resource] / eds. Vladimir Shlapentokh, Christopher Vanderpool, and Boris Doktorov. College Station: Texas A&M University Press, 1999.
2 Из воспоминаний Ольги Старовойтовой: http://www.starovoitova.ru/rus/main.php?i=2&s=6.
Докторов Б. Галина Старовойтова. Фрагменты истории российской социологии как истории с «человеческим лицом» // Телескоп. 2007. № 6. С. 8–13. https://www.teleskop-journal.spb.ru/ru/all-issues.