Непроизвольное ясновидение

   НЕПРОИЗВОЛЬНОЕ ЯСНОВИДЕНИЕ

   Кто знаком с работами нашего известного соотечественника, психолога Льва Семёновича Выготского, тот знает, что сначала некоторые способности человеком приобретаются непроизвольно. Например, дар речи. То есть ребёнок уже в довольно раннем возрасте «щебечет» довольно сносно и даже длительно. Однако в приобретении дара слова на данном этапе есть одна существенная ущербность – он является непроизвольным. Это означает, что он не подчиняется сознательной воле человека, а протекает в нём без сознательного волевого контроля, как дыхание или сердцебиение. Некоторые подумают: ну, так это же и хорошо! Отнюдь. Все недостатки такого непроизвольного владения речью начинают проявляться у ребёнка уже в раннем школьном возрасте.
   Если ему дать задание выразить конкретную мысль или впечатление так, чтобы оно было понятно другим, а для чего соответствовало бы какому-то общепринятому стандарту, то такой непроизвольно говорящий начинает терять дар речи, мучительно выдавливать из себя слова, потеть и напрягаться. Где же его былая беглость и непосредственность, где шустрая как ручеек речь?
 
   Эту проблему гораздо раньше обозначил в своей статье Владимир Соловьёв в связи с проблемой сознательной постановки задачи любви:

  «Дар слова есть также натуральная принадлежность человека, язык не выдумывается, как и любовь. Однако было бы крайне печально, если бы мы относились к нему только как к естественному процессу, который сам собою в нас происходит, если бы мы говорили так, как поют птицы, предавались бы естественным сочетаниям звуков и слов для выражения невольно проходящих чрез нашу душу чувств и представлений, а не делали из языка орудия для последовательного проведения известных мыслей, средства для достижения разумных и сознательно поставленных целей. При исключительно пассивном и бессознательном отношении к дару слова не могли бы образоваться ни наука, ни искусство, ни гражданское общежитие, да и самый язык вследствие недостаточного применения этого дара не развился бы и остался при одних зачаточных своих проявлениях.
  Какое значение имеет СЛОВО для образования человеческой общественности и культуры, такое же и ещё большее имеет ЛЮБОВЬ для создания истинной человеческой индивидуальности. И если в первой области (общественной и культурной) мы замечаем хотя и медленный, но несомненный прогресс, тогда как индивидуальность человеческая с начала исторических времён и доселе остаётся неизменной в своих фактических ограничениях, то первая причина такой разницы та, что к словесной деятельности и к произведениям слова мы относимся всё более и более сознательно и самодеятельно, а любовь по-прежнему оставляется всецело
в тёмной области смутных аффектов и невольных влечений» (Владимир Соловьёв "Смысл любви" с. 514).

   И здесь вступает в силу другой закон психологии, который раскрыт и в работах Л.С. Выготского, и в произведениях таких авторов, которые сами были ясновидящими и занимались проблемами развития ясновидения (например, Макса Генделя и Шри Ауробиндо). Закон этот гласит, что ДЛЯ ОБРЕТЕНИЯ ПРЕЖНЕГО НЕПРОИЗВОЛЬНОГО ДАРА НА НОВОМ, БОЛЕЕ ВЫСОКОМ, уже СОЗНАТЕЛЬНОМ УРОВНЕ, когда человек сможет управлять этой способностью по своему усмотрению, легко и свободно, требуется на начальном этапе как бы УТРАТА ЭТОГО ДАРА, разложения его на составляющие, внутреннего анализа с тем, чтобы после ВНОВЬ СОСТОЯЛСЯ СИНТЕЗ. С возможностью включения сознательного и волевого начала в данный дар, как его неотъемлемых составляющих.

    Утрата, а точнее - временное угасание, происходит почти по физиологическому закону. Закону Павлова для высшей нервной деятельности головного мозга: когда одни зоны коры возбуждаются, то другие, соседние – тормозятся.
   На этом этапе чувственность как бы теряется, отступает на задний план, несколько притупляется, но зато обостряется работа ума, точнее - сознания.
 Нужно сказать, что это, пожалуй, одна из самых существенных проблем СОВРЕМЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ и препятствий на его пути.

   Дело в том, что ребёнок, имея смутные полуинтуитивные ощущения наличия других миров, легко воспринимает сказки не столько по наивности своего мышления, сколько потому, что они очень хорошо отвечают его внутреннему опыту, его мироощущению. Но этот мир сказки начинает разрушаться школьным образованием. То, что ему предлагают в школе, с одной стороны, разумно и правильно. Но только с одной стороны – со стороны нашего исключительно физического существования.
  Более того, в школьном образовании всячески подчёркивается, что сложившийся у ребёнка до того сказочный тип мировосприятия – это лишь иллюзия детского возраста и недостаточного развития. То есть его интуитивный внутренний опыт сознательно отрицают, сталкивая с опытом физическим. Вместо того, чтобы построить «мостики», связывающие этот тонкий, прекрасный и ужасный мир с миром нашего физического существования, ребёнку предлагают забыть его вовсе и заменить трезвым и «разумным» взглядом на мир.
 
   У многих и многих это вызывает неосознанный внутренний протест против получения образования, страшную скуку и даже тоску от того, что их полностью переселяют в один лишь «плоский» мир физической реальности. Я знаю это не только по теории, проработав в школе более 15 лет. Уже будучи взрослыми, многие люди так и не хотят примириться с такой парадигмой реальности и сублимируют своё стремление к иным мирам в виде художественной литературы стиля «фэнтэзи» или других жанров, выводящих нас из плоскости исключительно физической реальности. То есть стараются сохранить то «наивное и чистое» детское мировосприятие, которое показывало, что мир полон тайн и чудес...
  Чаще всего некоторые из взрослых, получив то или иное жизненное впечатление, убедительно доказывающее им наличие других миров (в том числе - в опыте любви), приходят к религии. (Кстати, слово «убедительно» от слова «беда», то есть такое доказательство связано с ситуацией кризисной, с жизненной бедой).

    Так вот, можно с огромной степенью достоверности положить, что большинство древних людей были в той или иной степени непроизвольными ясновидящими. Это ясновидение не обязательно было «сплошным», но приоткрывалось пусть даже на некоторые мгновения или минуты. Чаще всего люди не могли как следует различить, где кончаются их фантазии и начинается действительное восприятие иных миров.

  Для примера прочтите рекомендацию из послания апостола Иоанна, где он советует испытывать духов, а не относиться к ним с абсолютным доверием (1-е Ин. гл. 4, ст. 1-6).
  Но зачем было бы давать такой совет, если бы какие-либо духи не выходили на контакт с верующими первых христианских общин, для чего была необходима какая-то степень ясновидения или медиумизма? Это подтверждается ещё и тем, что процессы филогенеза и онтогенеза (индивидуального развития человека и развития человечества как целого) во многом аналогичны или даже совпадают. У древних людей вера основывалась не на простом умозрении, но на собственном, пусть мутном, но несомненном опыте чувственного восприятия иных миров и существ, в них обитающих.
 
   Не наивным рассуждениям и простой детской доверчивости обязаны древние религии своим широким распространением, но именно внутреннему, духовному опыту людей. Надо сказать, что этот опыт непроизвольного ясновидения давал основу не для высокой и чистой монотеистической религии, а для так называемого язычества, потому что такое непрочное и мутное «ясновидение» (точнее, паранормальное видение) открывало лишь ближайшие к нашему слою иноматериальные слои, где всё перемешано, где много и сил демонических – мелких бесов, и всяких «нейтральных» для человека сил: домовых, ларов, пенат и пр. А потому такое паранормальное видение способствовало в основном развитию суеверий (такое «ближнее» паранормальное видение, судя по всему, было присуще Н.В. Гоголю, а он стремился к откровению миров горних).
  При таком «видении» человек нередко путал свои фантазии и видения, ему было очень трудно отличить первое от второго (например, в исследованиях Ж. Пиаже по детской психологии ясно показано, что на первых годах жизни ребёнок нередко путает то, что родилось в его фантазии, с действительными внешними впечатлениями).
   Это неумение различать свои фантазии от опыта реального видения других миров ещё раз говорит об отсутствии связи непроизвольного интуитивного опыта видения с просветляющим действием разума (напомним, слово «разум» можно расшифровать как «РАЗличать УМение»).
   Только редким произвольным видящим, то есть действительным ясновидящим, какими бывали лишь достигшие святости люди, открывались действительно более высокие слои метафизики ("блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят"). С ними на «контакт» выходили действительно чистые, светлые и высокие Сущности. Кстати, известная фраза из сказок: «Знать не знаю и ведать не ведаю» – не тавтология, а именно утверждение различия двух видов познания: разумного «внешнего» - знания и внутреннего видения – веданья.

     Однако развитие такой сферы психики человека, как интеллект, заставило ясновидение резко затормозиться, практически сойти на нет. Особенно этому способствовало то всеобщее образование (которое специфически нацелено только на развитие интеллектуальной составляющей человеческой личности), какое появилось в конце XIX века и набрало огромную силу в веке ХХ. А вера древних, да даже ещё недавних наших предков, была не просто умозрительной, но во многом основывалась на том опыте непроизвольного ясновидения, которым они обладали в подавляющем большинстве.
   Однако непроизвольное ясновидение обладает массой недостатков. И самый главный из них состоит в том, что человек, который им обладает, не может видеть действительно сознательно и ясно, отличать в своих видениях подделку, соблазн от истины. Для него силы мрака преспокойно могут рядиться в одежды ангелов света и тому подобное. А потому сбить его с толку, увести в дебри и просто свести с ума  было несложно, если только он не имел защитников и надёжных проводников в тех мирах или в нашем мире в лице действительно ясновидящих руководителей, а слепо доверялся своим видениям и предчувствиям.

   Действительного же сознательного и произвольного ясновидения достигали и достигают пока лишь единицы. А потому и вопрос истинности веры был и тогда непростым. Сейчас же он осложнился ещё и потерей непроизвольного ясновидения у подавляющего большинства людей, так что у них чаще всего нет собственного мистического опыта ни на гран, а значит, нет опытного, чувственного основания веры. Это сделало в ХХ веке массовый атеизм психологически вполне возможным феноменом, даже независимо от государственной идеологии и пропаганды. И даже в странах, где религия никогда не подвергалась серьёзным гонениям, а напротив поощрялась государством. Номинально люди там по-прежнему в большинстве принадлежат какой-либо церкви, но практически не верят ни в какую потустороннюю реальность, ибо их опыт никак не подтверждает наличия такой потусторонней реальности.

   Все-таки в будущем человечество ждёт возвращение в массовом порядке дара ясновидения, но уже управляемого произвольно и сознательно. Для этого будут выработаны специальные методики, как сейчас выработаны для развития интеллекта в массах. Успешное овладение ими, конечно, будет зависеть от многих факторов, как сейчас мы видим это в отношении овладения интеллектуальными способностями.  Та глухая стена, которой отделены миры иные, метафизические от человечества сегодня, станет прозрачней и призрачней. Тогда критерии истинности в вопросах веры будут, вероятно, уже не такими жутко неподъёмными, какими они являются сейчас.