Преподобный Андрей Каирский. Терский казак 1850

; Преподобный Андрей Каирский. Терский казак 1850

АНДРЕЙ
РУССКIЙ ИСПОВ;ДНИКЪ въ КАИР;
(Памятъ 4-го iюля)
Монастырь великомученика Георгiя въ "старомъ Каир;, (Эски-Масыръ) хотя и р;дко бываетъ пос;щаемъ путешественниками и даже м;стными христiанами — арабами ( разв; только по случаю похоронъ), такъ какъ тамъ находится единственное православное кладбище съ церковью въ честь Успенiя Божiей Матери): однако эта древность все-таки заслуживаетъ вниманiя со стороны любознательнаго археолога — христiанина, какъ по своей древности, такъ и по своей святын;, чудотворной икон; св. великомученика Георгiя.
Подл; церкви этого монастыря въ боковой комнат; устроена маленькая часовня, гд; поставлена древняя икона великомученика Георгiя, имени котораго посвященъ и самый монастырь. Какъ христiане, такъ нер;дко и мусульмане, въ этотъ монастырь къ зав;тной святын; приводягь своихъ больныхъ, одержимыхъ умопм;шательствомъ и падучею бол;знью. Страждущихъ своихъ привязываютъ они ц;пью къ мраморной колонн; предъ часовенкою и, посл; молебна великомученику, оставляютъ ихъ тамъ на н;сколько дней. Узники изр;дка приходятъ въ сознанi; и поправляются безъ всякихъ л;карствъ. Въ томъ же монастыр; пом;щается и патрiаршая богад;льня, въ которой Александрiйскiй владыка даетъ уб;жище 12-ти б;днымъ безпомощнымъ старцамъ и старицамъ изъ м;стныхъ православныхъ. Этотъ малый, убогiй монастырекъ, устроенный на ст;нахъ древней кр;постной башни, памятенъ т;мъ, что въ н;мъ скромно, ни для кого незам;тно, подвизался б;дный нашъ соотечественникъ Андрей, подъ именемъ блаженнаго (мархумъ, евлогименосъ). Это былъ р;дкiй образецъ христiанскаго смиренiя и неноколебимой твердости въ в;р;. Смиренный рабъ Божiй, изможденный варварскими пытками, онъ никому не пов;дывалъ о прошедшихъ своихъ страданiяхъ: зналъ о нихъ только Господь, за свято; имя Котораго онъ страдалъ, да б;дный священникъ, нашедшiй себ; прiютъ въ Георгiевской богад;льн;, духовный отецъ покойнаго Андрея, которому онъ сообщилъ н;которые эпизоды изъ страдальческой своей жизни. Таково было смиренiе Андрея! Уже посл; блаженой его кончины, когда пов;сть о его испов;дничеств; сд;лалась н;которымъ изв;стною, оц;нили испов;дника Xристова и подвижника; и вотъ что удалось узнать отъ старца-священника о присноиамятномъ соотечественник; нашемъ Андре;.
Андрей московъ (русскiй) жилъ л;ть дв;надцать въ Георгiевскомъ монастыр;, въ качеств; призр;ваемаго, умеръ въ 50-хъ г.г. XIX в. и погребенъ на Старокаирскомъ православномъ кладбищ;. Священникъ зналъ покойнаго года четыре. Неизв;стно, гд; въ Россiи была родина Андрея. Можегь быть онъ и говорилъ объ этомъ духовному своему отцу, но посл;днiй не помнилъ имени ни губернiи, ни города, ни деревни. Судя по тому, гд; и какъ Андрей проданъ былъ въ рабство, — можно полагать, что онъ родился на кавказской линiи, въ какой-нибудь казачьей станиц;, сл;довательно происходитъ изъ казачьяго сословiя. Да кажется иначе и быть не могло. Кто не знаетъ, какъ тревожна была жизнь кавказскихъ казачьихъ нашихъ станицъ, особенно л;ть восемьдесять тому назадъ? Казаки наши постоянно были въ схваткахъ съ хiтрыми, воинетвенными черкесами. Имъ надлежало всякую минуту быть готовыми къ отраженiю вороватыхъ враговъ, которые часто, выбравъ время, нападали на станицу врасплохъ, и въ такихъ случаяхъ оставляли за собою пепелъ, слезы и трупы. Посл; каждаго наб;га черкесовъ казаки не досчитывали многихъ своихъ д;тей и даже врослыхъ. В;роятно и Андрей, еще юный. неопытный, захваченъ былъ при подобныхъ наб;гахъ, и уведенъ въ горы, а потомъ проданъ на кучерму (судно) турецкаго рыбопромышленника. На кучерм; привезли его въ Стамбулъ, на рынокъ, и продали за большую ц;ну одному египетскому ефенди.
Несчастный Андрей, не понимавшiй ни языка, ни нам;ренiй своего господина, положился во всемъ на, волю Божiю. Слыхалъ онъ еще въ родной станиц; о тяжкомъ рабств; пл;нниковъ въ горахъ у черкесовъ, и думая, что не лучшая участь ждетъ его у турокъ, покорился своей судьб;, но никакъ не представлялъ, что оть него потребуютъ чего-либо большаго. "Буду я, думалъ онъ, работать бусурману, и въ своей невол; искать ут;шенiй у одного Господа; а съ православною в;рою, въ которой я рожденъ, вскормленъ и выросъ, никто не разлучитъ меня; да кому и нужно заботиться — христiанинъ ли я или жидъ? лишь бы всегда былъ исправенъ въ своей должности".
Но не такъ думалъ фанатикъ-ефенди. Въ б;ломъ раб; (что р;дкость) онъ желалъ им;ть и знакъ своей роскоши, и образецъ истаго мусульманина, а со временемъ, можетъ бытъ, и знатнаго челов;ка, если подаритъ его правителю и стран;. Подобные прим;ры въ Турцiи нер;дки. Встарину не мало было пашей и даж; великихъ визирей изъ рабовъ, и преимущественно кавказскаго происхожденiя. Эти рабы, если были христiане, волею-неволею принимали исламизмъ, и сначала в;рою-правдою служили своему господину, потомъ, если гослодинъ былъ правителемъ какого-либо пашадыка, получали какую-нибудь неважную должность въ его штат;, зат;мъ роднились съ семействомъ своего ефенди, и, наконецъ, пользуясь силою богатаго и влiятельнаго сатрапа, выходили въ люди, и иногда достигали высшихъ степеней въ государетвенной служб;. Рабы у своихъ ефендiевъ — сановниковъ часто занимали и важныя должности, такъ что предъ ними нер;дко преклонялись другiе низшiе сановники, домогаясь чрсзъ нихъ милостей у высшихъ. По разсчетамъ ли на подобныя выгоды въ будущемъ за, усердную службу, или по малол;тству, или, наконецъ, изъ страха, вс; почти невольники — христiане — абиссинцы и кавказцы, весьма ц;нные на базарахъ Стамбула и Каира, какъ только поступали въ семейство покупателя-мусульманина, скоро сами д;лалисъ мусульманами, и притомъ большею частiю истыми —фанатиками. Войско янычаръ, ядромъ коихъ былн омусульманенные мальчики-христiане, служитъ уб;дительн;йшимъ тому доказательствомъ.
Та же участь ожидала и русскаго невольника Андрея, по крайней м;р; такъ в;роятно предполагалъ купившiй его египтянинъ. Нисколько не подозр;вая въ невольник; Андре; какихъ-либо р;лигiозныхъ уб;жденiй и особенной стойкости въ этомъ отношенiи, онъ ввелъ его вь домъ какъ предметъ своей роскоiiш, съ надеждою эту мебель облагородить мусульманствомъ, и вотъ начинается исторiя уб;жденiй, приказанiй, понужденiй и, наконецъ, пытокъ. Андрей былъ уже не отрокъ, понималъ святость своей в;ры, въ которой былъ воспитанъ; ему трудно было разстаться съ своими уб;жденiями. Только православную в;ру считалъ онъ истинною, а на турокъ, какъ прежде, такъ особенно теперь, въ новомъ своемъ положенiи, видя разныя ихъ мерзости, смотр;лъ какъ на нечистыхъ. Къ тому же и незнанiе языка чужой страны немало способствовало невольнику храншъ свое сокровище неприкосновеннымъ и спасало ;го отъ нравственной гибели.
Обладатель Андрея въ самомъ начал; былъ къ нему ласковъ, не обнаруживалъ своего нам;ренiя сд;лать его магометаниномъ. Поэтому. покорный своей дол;, Андрей, освоившись н;сколько съ собственнымъ iюложенiемъ и съ привычками господина, терп;ливо несъ бремя своего рабства и благословлялъ Промыслъ, назначившiй ему служить хотя и нев;рному, однако всс таки сносному, не жестокому господину, который, по крайней м;р;, не безпокоилъ, не затрагавалъ святыхъ его в;рованiй. Единственное горе у него было — о благословенной родин;, отъ которой вражья сила навсегда оторвала его. Такъ проходили м;сяцы за м;сяцами. Турокъ испытывалъ своего раба и зам;тилъ въ немъ не одну кр;пость т;ла, но и умственныя силы и нравственно-добрыя качества: скромность, безпрекословное послушанiе, р;дкую честность и трудолюбiе. Ст, этого времени сталъ онъ считать Андрея настоящимъ для себя кладомъ-сокровищемъ, и началъ относительно него строить свои планы. Ефенди былъ челов;къ семейный, им;лъ взрослыхъ дочерей, которыхъ необходимо было пристроить, и вотъ теперь остановилъ онъ свое вниманiе на новопрiобр;тенномъ раб;. Рабъ зтотъ былъ не какой-либо тупоумный негръ изъ глубины Африки, а б;лый и притомъ по происхожденiю русскiй — такая р;дкость, какою не могли похвалиться и оттоманскiе сераскиры. Андрей въ глазахъ своего господина им;лъ вс; достоинства; недоставало только знанiя м;стнаго языка, и — что всего важн;е — мусульманства. Отъ отого онъ чуждался образа жизни своихъ господъ, о чемъ-то постоянно тосковалъ, д;лалъ все машинально, безъ увлеченiя, и никто не зам;чалъ на его лиц; улыбки съ т;хъ поръ, какъ онъ появился въ новомъ для него обществ;, а напротивъ въ н;которыхъ его прiемахъ зам;тно было что-то похожее на презр;нiе. Ефенди подозр;валъ причину такихъ явленiй: рабъ его оставался христiаниномъ, а можетъ ли христiанинъ уважать обычаи мусульманскiе, т;мъ бол;е сродниться съ ними? и потому р;шился, во что бы то ни стало, омусульманить Андрея; придумано уже было для н;го и имя Абдаллы, т.-е. раба Божiя. Фанатикъ приступилъ къ совращенiю своего слуги въ исламъ исподволь, и началъ съ того, что сталъ звать его Абдаллою.
Андрей тотчасъ понялъ, къ чему д;ло клонится, и въ сердц; своемъ положилъ непоколебимую р;шимость хранить святую в;ру отцевъ своихъ, хотя бы это стоило ему жизни. Поэтому, когда призывали Абдаллу, — онъ не отв;чалъ, какъ бы не понимая, кого зовутъ, и приходилъ только на зовъ, выражаемый христiанскимъ именемъ Андрей. Ефенди увид;лъ, что не такъ-то легко переработать религiозныя уб;жденiя русскаго, — что это не черный суданскiй негръ безъ всякой религiи, изъ котораго ласками, или угрозами, можно сд;лать все, и потому принялся за методъ коварныхъ обольщенiй, сталъ многое об;щать Андрею, зав;рялъ со временемъ отпустить его на волю уже не какъ раба, а какъ родного члена семейства, сулилъ и почести за послушанiе. Въ д;л; совращенiя помогала ему и вся семья, члены которой всячески ласкали своего раба, не обременяли его лишними трудами и ут;шали радостями будущей брачной жизни, даже намекали  о нев;ст; изъ среды семейства, если онъ оставитъ свою в;ру въ Iисуса и сд;лается магометаниномъ. Безпомощный Андрей вид;лъ вс; эти козни, возмущался д;лаемыми ему предложенiями (онъ уже понималъ  по-арабски),   не   восхищался об;щанiями, которыя въ глазахъ его были однимъ обманомъ, — чувствовалъ, что за увлеченiемъ посл;довало бы тяжкое   разочарованiе, и между т;мъ потеряннаго уже не было бы возможности возвратить, и въ сердц; его осталось бы одно отчаянiе, ничто не ут;шило бы его. Какъ добрый христiанинъ, онъ смотр;лъ на все, какъ на соблазнъ, на козни, разставленныя для его погибели дiаволомъ. Не им;я ни опоры, ни добраго друга, онъ находилъ ут;шенiе лишь въ тайной молитв;, въ бес;д; съ Богомъ — Покровителемъ   угнетенныхъ, улучая для того свободныя минуты ночью, или когда никто не наблюдалъ за нимъ. Однажды, выведенный изъ терп;нiя предложенiями своего ефенди, онъ прямо объявилъ,  что совершеннно покаряется вол; Божiей, подчиня;тся выпавшему на его долю жребiю рабствовать на чужбин;, и будетъ исполнять рабскiя свои обязанности свято, насколько хватитъ силъ; а что касается до отступничества отъ в;ры христiанской, то сов;товалъ своему владык; и не думать объ уб;жденiи его, и ув;рялъ, что онъ скор;е разстанется съ жизнью, ч;мъ изм;нитъ своему Господу — Искупителю.
Такой твердый отпоръ, какого и не предполагалъ ефенди, избалованный безусловнымъ послушанi;мъ рабовъ и подчиненныхъ, совершенно изм;нилъ прiемы фанатика; изъ господина кроткаго онъ превратился въ тирана-мучителя. Непоколебимый Андрей скоро началъ зам;чать и чувствовать недовольсгво своего властителя. Вм;сто кроткихъ приказанiй, слышалась ужо дерзкая брань, ласка зам;нилась грубостью, посыпались толчки, проклятiе христiанской в;ры, имя Андрей зам;нено словомъ нев;рная собака. Какъ ни былъ онъ расторопенъ и трудолюбивъ, нич;мъ не могъ угодить своимъ господамъ; другiе черные рабы, бывшiе у него въ н;которой зависимости, начали постоянно оскорблятъ его. Труды христiанина утроились, — онъ изнемогалъ, не им;лъ покоя ни днемъ, ни ночыо; мало того: ему назначена была работа самая черная; вм;сто сносной приличной одежды, онъ долженъ былъ од;ваться въ смрадныя лохмотья, а о пищ; и говорить нечего, — труженикъ голодалъ, и только посл; усиленныхъ трудовъ ему, будто собак;, бросали кусокъ черстваго хл;ба. Несчастный мученикъ зналъ, за что страдаетъ онъ, слышалъ угрозы, что это только начало истязанiй, если н; покорится требованiямъ своего господина; — зналъ все это и, съ твердою надеждою на помощь Божiю, готовился ко всему.
Видя, что ни униженiе, ни изнурительные труды, ни лишенiя не д;йствуютъ на неподатливаго раба, а напротивъ еще бол;е укр;пляютъ его въ христiанств;, турокъ обратился къ м;рамъ другого рода. Удары плетью изъ воловьихъ жилъ сыпались на несчастнаго ежедневно, безъ всякой причины; часто не получалъ онъ куска хл;ба по ц;лымъ днямъ; въ жаркiе дни лишали его даже воды, и только тайно ночью удавалось ему утолить свою жажду. Вс; наблюдали за нимъ, вс; т;снили его — оть господина до посл;дняго раба. Но онъ терп;лъ и оставался непоколебимымъ; на него не д;йствовали и льстивыя уб;жденiя стариковъ — (маальминъ) мусульманскихъ учителей. Такъ страдалъ несчастный невольникъ около года и своимъ непоб;димымъ терп;нi;мъ поб;дилъ настойчивость тирана. Турокъ, потерялъ надежду достигнуть своей ц;ли. Разочарованный, теперь началъ онъ жал;ть уже не о душевной погибели своего раба, а о затраченныхъ на него деньгахъ, и готовъ былъ продать его за сходную ц;ну, лишь бы избавиться отъ такого челов;ка, который своею прим;рною нравственностью, дивнымъ терп;нiемъ, кротостью и благочестiемъ посрамилъ и его уб;жденiя, и его надежды, и, наконецъ, его деспотизмъ.
Униженный и оскорбленный своимъ рабомъ, посл; одной безполезной надъ нимъ пытки, жестокiй деспотъ сид;лъ за кальяномъ въ кофейн; и высказалъ свое горе одному изъ своихъ прiятелей — истому мусульманину.
— Послалъ мн;, — говорiггь, — Аллахъ испытанiе въ поганомъ христiанин; — раб; моемъ москов;. Я думалъ осчастливить этого недостойнаго гяура и сд;лать угодное пророку обращенiемъ нев;рнаго на путь правов;рiя и вотъ бьюсь съ нимъ почти ц;лый годъ, а онъ все бол;е и бол;е упорствуетъ. Чего ни д;лалъ я съ нимъ? . . и ласкалъ, и од;валъ какъ д;тище, и кормилъ со своого стола, н об;щалъ принять въ свое семейство какъ родного, — ничто не д;йствовало. Принимался за крутыя м;ры, отъ которыхъ иной сдался бы дня чрезъ два, а рабъ мой еще бол;е упорствовалъ; билъ его курбачами до изнеможенiя, морилъ голодомъ по ц;лымъ нед;лямъ, кажется, всякой бродячей собак; было легче, нежели этому несчастному, а онъ все выносилъ молча, страдалъ какъ бы въ чужомъ т;л;, и, что всего досадн;е, нимало не ропталъ, — его быотъ, а онъ молится своему Iисусу, не просить соб; пощады, и говоритъ одно: ефенди! я готовъ работать теб; до смерти, сколько станетъ моихъ силъ, только не пржнуждай меня къ перем;н; святой моей в;ры; напрасно будешь ты безпокоитъ себя, — я не приму магометанства и останусь въ т;хъ уб;жденiяхъ, которыя насл;довалъ отъ моихъ родителей; ихъ молитвы помогаютъ мн;. Что же касается до трудолюбiя, честности и смиренiя, такъ это челов;къ золотой, съ нимъ я никогда не разстался бы. Теперь мн; самому иногда д;лается сов;стно, невыносимо смотр;ть на несчастнаго; мн; все кажется, что онъ посм;ивается надъ моими усилiями, да и сос;ди тоже подшучиваютъ надо мною, а прiятель мой мулла въ глаза назвалъ меня дуракомъ, который не сум;лъ сладить съ презр;ннымъ рабомъ. Посл; сего мн; нич;го не остается, какъ сбыть съ рукъ хоть за что-нибудь этого ненавистнаго христiанина.
— Видно, ты челов;къ слабаго характера, не ум;ешь взяться за святое д;ло, во славу Божiю. Если хочешь, продай мн; твоего раба, и увидишь, какъ я сд;лаю изъ него самаго ревностнаго мусульманина. Это уже мое д;ло, Аллахъ-керимъ! согласенъ ли?
Ефенди скоро согласился съ нимъ въ ц;н;, и несчастный Андрей въ тотъ же день пероведенъ былъ въ другой домъ, къ новому господину, на большую прежней муку.
Вступая въ новый домъ, онъ предчувствовалъ, что теперь только начинается для него истишюс мученiе, что перенесенное имъ до сего времени было, по пословиц; — цв;тки, а ягоды еще впереди. Впрочемъ онъ совершенно предался Промыслу Божiю и тайно молилъ Господа укр;пить его силы на новые подвиги во славу святаго Его имени, и, если угодно Ему, сопричислить его къ лику святыхъ мучениковъ, доля которыхъ предстояла теперь беззащитному. "Все упованiе мое на Тя возлагаю, Мати Божiя, молился онъ, сохрани мя подъ кровомъ Твоимъ"! И д;йствительно, для него не было другой защиты, кром; покрова невидимой Предстат;льницы предъ Господомъ за гонимыхъ.
Представленный предъ очи новаго зв;ронравнаго своего влад;льца, рабъ не встр;тилъ ни ласки, ни добраго слова, какъ отъ самого господина, такъ и отъ его домочадцевъ. Вс; смот;ли на него какъ-то злоб-о, съ затаенною ненавистъю. Новый ефенди тотчасъ же заявилъ, что онъ требуетъ отъ своего раба.
— Послушай, нев;рная собака, — прив;тствовалъ онъ Андрея, — я купилъ тебя не для того, чтобы ты училъ меня; н;тъ, — я буду учить тебя и не позволю теб; сквернить мой домъ и моихъ домочадцевъ противною твоею в;рою. Я сд;лаю изъ тебя истаго мусульманина, и тогда самъ же ты будешь благословлять меня, узнаешь истинную в;ру, почтишь и пророка Божiя Магомета, — это не Назарянинъ вашъ. Если же будешь упорствовать, какъ упорствовалъ у твоего прежняго благороднаго ефенди, то теб; угрожаетъ жестокая, мучительная смерть; я не пожал;ю затраченныхъ на тебя денегь. Таковъ р;шительный мой приговоръ . . . Посмотримъ, кто избавитъ тебя? Ты мой рабъ и долженъ безпрекословно исполнять вс; мои требованiя, каковы бы они ни были. Теперь иди и подумай; д;ло теб; дадутъ сего же дня!
— Ефендимъ, отв;чалъ несчастный Андрей, т;ло мое принадлежитъ теб;, а душа Богу. Богу угодно, чтобы я окончилъ свою жизнь въ тяжкомъ рабств;, — покаряюсь святой Его вол; и буду работать теб;, сколъко могу; одного только прошу у тебя: не насилуй моей сов;сти, оставь мн; мое единственное ут;шенiе — мою христiанскую в;ру: ты можешь меня замучить, или лучше мое т;ло, душа же моя все таки будетъ принадлежать одному Богу, Который за временныя мои страданiя наградитъ меня въ жизни будущей; въ втомъ я уб;жденъ, и уповаю, что Господь не оставитъ Своею милостью и помощью несчастнаго раба Своего.
Простая, но твердая р;чь Андрея уб;дила новаго его господина, что трудно будетъ ему сладить съ такимъ непоколебимымъ христiаниномъ, и что туть ласки, обольщенiя и уб;жденiя не принесутъ ничего кром; стыда и нравственнаго пораженiя со стороны столь мужественнаго христiанина. Фанатикъ тогда же р;шился д;йствовать энергично, ибо не привыкъ къ противор;чiямъ.
 Покорному Андрею назначены были самыя тяжкiя и черныя работы. У господiша былъ домъ съ большимъ садомъ въ Булук;; и вотъ этотъ-то садъ съ утомительною поливкою его порученъ былъ труженику. Андрей работалъ за троихъ, не зналъ покоя ни днемъ, ни ночью, и, при всемъ томъ, не усп;валъ выполнять свою обязанность, — она была не по силамъ его. За такую неисправность злобный тиранъ сыпалъ на несчастнаго удары щедрою рукою.
Отъ недостатка рабочихъ рукъ, садъ сталъ зам;тно упадать; для ухода за нимъ необходимы были по крайней м;р; три сильныхъ работника, какъ и было прежде: можно ли жо было управиться съ нимъ одиому, нравственно и физически истомленному, несчастному Андрею? Между т;мъ его обвиняли въ л;нности и упорств;. Страдалецъ переведенъ былъ въ домъ своего господина и скоро понялъ, что лучше было бы ему трудиться въ саду до изнеможенiя, и въ одинъ жаркiй день окончитъ свой труженическiй подвигъ отъ истощенiя подъ какимъ-либо деревомъ. Тамъ мучили его за мнимую неисправность, а зд;сь онъ зам;тилъ совершенно другое, — понялъ, что его казнятъ не за непосильные труды, а хотятъ, во что бы то ни стало, сломить твердыя христiанскiя его уб;жденiя и волею-неволею заставить полюбить исламизмъ — ненавистную ему в;ру магометанскую. Съ перем;ною в;ры Андрею теперь об;щали всякую всячину, вс; житейскiя выгоды и мусульманскiя пот;хи, какихъ онъ былъ свид;телемъ; но и одна мысль оставитъ свою в;ру и вести жизнь скотскую такъ ужасала его. что у него волосы становились дыбомъ. Онъ понималъ, что святая христiанская в;ра, — единственное ут;шенiе его въ рабств;, — относительно образа жизни. говоритъ совершенно противное. Ея голосъ при частой молитв; постоянтто напоминалъ ему: теперь теб; будетъ хорошо, но что ожидаетъ тебя за гробомъ? иже погубитъ душу свою Мене ради, говоритъ Господь, той спасетъ ю; н;тъ, думалъ страдалецъ, возьму крестъ мой, и пойду, куда укажетъ Спаситель. Безъ Его воли волосъ главы моей не упадетъ. Чего же мн; бояться? Да будетъ во всемъ воля Божiя!
Андрей приготовился ко всему, что придумывали ему бездушные тираны. Ефенди снова предложилъ ему или сд;латься мусульманиномъ, или подвергнуться такимъ истязанiямъ, какихъ онъ и вообразить не можетъ. Xристiанинъ кротко зам;тилъ, что онъ не подалъ ни мал;йшей причины къ истязанiямъ, ибо работалъ ему честно и сверхъ своихъ силъ; если же госнодинъ жаждетъ крови его, то онъ готовъ терп;ть, и проситъ одного, не требовать отъ него отступничества, ибо оно не принесетъ ему пользы, а только отыметъ у него в;рнаго раба.
Раздраженный турокъ въ ту же минуту созвалъ зв;рообразныхъ черныхъ своихъ рабовъ и приказалъ имъ ознакомить сотоварища на первый разъ съ сотнею ударовъ палками по пятамъ. Негры въ одно мгновенiе сбили Андрея съ ногъ, притянули ноги его петлями къ дубин;; и двое изъ нихъ держали дубину за концы на аршинъ отъ земли, а два другихъ начали бить несчастнаго палками по пяткамъ. Андрей сначала кричалъ, потомъ стоналъ, а наконецъ замолкъ, — потерялъ сознанiе; но ни разу не вырвалось у него слово о пощад; или об;щанiе исполнить безбожное желанiе господина. Когда злод;й увид;лъ, что рабъ его полумертвъ, и что кровь струится потокомъ изъ подъ ногтей, приказалъ окончить истязанiя и бросить полумертваго въ подвалъ. Тамъ Андрей пришелъ въ себя, но встать на ноги уже нс могъ. Нестерпимая жажда мучила страдальца, и онъ со стономъ просилъ воды. Одинъ изъ рабовъ, в;роятно испытавшiй на себ; самомъ подобную жестокость ефенди, сжалился надъ несчастнымъ — напоилъ его водою и далъ ему кусокъ хл;ба. Но Андрею было не до хл;ба, — терзали раны, кусали нас;комыя, окружали мыши, на запахъ хл;ба вышедшiя изъ своихъ норъ и дерзко грызшiя хл;бъ, который вскор; и исчезъ. Настулила мучительная ночь. Нас;комыя и пресмыкающiяся вс;хъ видовъ выползли изъ щелей сырого подвала и начали ползать по живому трупу. Андрей страдалъ и молился Господу послать ему смерть, какъ великую милость.
 Н;тъ! страдальца ожидали еще тягчайшiя страданiя, какимъ подвергались только первенствующiо христiане, мученики во времена Нерона и Дiоклитiана. Думая, что подобная пытка под;йствовала на неподатливаго раба, тиранъ приказалъ перенести ого въ бол;е удобное пом;щенiе и началъ л;чить его раны. Андрей переносилъ все съ истинно-христiанскимъ терп;нiемъ, благословлялъ Бога за посланное ему испытанiе и благодарилъ своихъ сотоварищей по рабству, если кто-либо изъ нихъ, вопреки приказанiю изув;ра-господiна, заявлялъ несчастному свое сочувствiе словомъ или какою-нибудь услугою.
При помощи простыхъ домашнихъ средствъ, которыми пользовали его, или в;рн;е, — при помощи Божiей, страдалецъ всталъ и принялся за работу. Казалось бы, первая жестокая и безполезная попытка омусульманить раба должна была вразумить тирана и оставить непоколебимаго въ в;р; христiанина въ поко;; но, къ несчастыо, прежнiй Андреевъ господинъ пос;тилъ ефенди и, узнавъ о миссiонерской его неудач;, посм;ялся въ свою очередь надъ твердою его волею и благородною ревностiю. Этимъ самолюбiе варвара было крайне оскорблено, и онъ тогда же, лишь только разстался съ своимъ прiятелемъ, потребовалъ къ себ; раба и спросилъ его: нам;ренъ ли онъ принять исламизмъ?
 Отрицательный отв;тъ привелъ свир;паго тирана въ ярость. Черные рабы, какъ ни были хладнокровны, смутились отъ выдумки своего господина, и однакожъ должны были исполнять его волю. Злод;й приказалъ привязать Андрея къ столбу и забивать камышевыя спицы за ногги страдальца. Андрей стоналъ, рвался, умолялъ о пощад;, но ничего не об;щалъ. Даже домашнiе упрашивали злод;я прекратить зв;рскiя истязанiя. Но стоны, наконецъ. замолкли, и Андрей повисъ на своей привязи, какъ мертвый.
 Гн;въ злод;я остылъ; онъ какъ бы смягчился и оставилъ христiанина обдумывать свое положенiе. Но Андрей, ч;мъ бол;е страдалъ за святую свою в;ру, т;мъ бол;е укр;плялся въ ней; героизмъ его возрасталъ съ каждою пьггкою: испо-в;дникъ былъ глухъ ко всякимъ уб;жденiямъ, для которыхъ призываемы были по очереди вс; знаменитые фанатики месальмины мусульманскiе. Одинъ изъ нихъ уб;ждалъ угрозами и бранью, — предъ такими онъ молчалъ; другiе старались поколебать его твердость ласками и об;щанiемъ вс;хъ благъ земныхъ и райскихъ; — съ такими онъ вступалъ иногда въ разсужденiя, и простымъ своимъ словомъ, иснолненнымъ правды и истины. нравственнымн своими началами часто заставлялъ ихъ умолкать. Оказывалось, что ласковые пропов;дники наносили ему больше вреда, ч;мъ грубые изув;ры, потому что по уход; ихъ благочестивому и твердому невольнику всегда почти приходилось вытерп;ть какую-либо новую безчелов;чную пытку. Кто же это, какъ не Промыслъ Божiй, — не Самъ Господь, невидимо укр;плялъ силы страдальца, что посл; такихъ мученiй оставался онъ ц;лъ и невредимъ?
 Б;дный невольникъ въ такой сред; жилъ и такъ мало зналъ о д;лахъ вн; дома его мучителя, что ничего не могь предпринять для облегченiя своей участи. Xотя онъ и понималъ, что былъ русскiй, но такъ далеко заброшенъ изъ отечества, что до сего времени ему не удавалось даже слышать ни одного родного слова. Могъ ли онъ думать, что и въ Егапт; есть какiе-нибудь представители русскаго царства, которые, можетъ быть, и защитли бы его, если бы знали о несчастной его дол;. Другимъ же властямъ — мусульманскимъ Андрей не см;лъ жаловаться, помня, что онъ рабъ — хуже животнаго, всец;ло принадлежащiй злод;ю, богатому мамелюку. Впрочемъ, къ кому бы онъ и пошелъ искать защиты въ то страшное время, когда Египетъ представлялъ собою образецъ небывалаго деспотизма, когда и ефендiи губили другь друга безъ пощады, и въ свою очередь падали безгласно сами подъ ятаганами какого-нибудь ловкаго албанца-деспота Али-Паши?
Андрей не страшился мукъ, не терялъ бодрости и твердости въ испов;данiи святой христiанской в;ры; онъ боялся лишь того, что мученiя его будутъ продолжаться до безконечности, и особенно трепеталъ при мысли, что надъ нимъ употребятъ насилiе, подвергнутъ обычной мусульманской операцiи, посл; чсго онъ волою неволею долженъ будетъ прннадлежать къ обществу магометанъ, хотя бы и не изм;нялъ своихъ уб;жденiй; ему перестали бы в;рить, что онъ еще христiанинъ. Вотъ чего страпiился испов;дникъ, и молилъ Господа по-слать ему скор;е христiанскую кончину и сподобить его в;нца мученическаго. Господь услышалъ молитву страждущаго раба Своего и послалъ ему не кончину, а конецъ его страданiямъ, изъ коихъ онъ вышелъ, какъ истинный воинъ Xристовъ, непоб;димый испов;дникъ, съ тяжкими язвами на всемъ т;л;, которыя и носилъ до самой блаженной своей кончины.
 Время наступило. Однажды ефенди возвратился откудато въ самомъ ужасномъ расположенiи духа. Вс; рабы трепетали и старались даже предугадать желанiя своего гоподина, чтобы во время исполнить ихъ и т;мъ предотвратить зв;рскiя его выходки. Несмотря на это, никто не могъ угодить ему, и вс;мъ доставалось за мнимую л;нностъ и нерасторопность. Зам;тивъ, что рабы его вс; на лицо, кром; болящаго Андрея, тиранъ вел;лъ привести его къ себ; и, какъ бы не зам;чая, что онъ едва держится на ногахъ, бл;дный, изможденный, приступилъ къ нему и грубо сталъ укорять его въ л;нности и непослушанiи. Андрей былъ спокоенъ, невозмутимъ: онъ молчалъ, слушалъ рыканiя и проклятiя фанатика, и тайно молилъ Господа послать ему терп;нiе въ предстоящихъ истязанiяхъ, коимъ всегда предшествовали яростныя вспышки злод;я. Спокойствiе и молчанiе невольника еще бол;е озлобили деспота.
— Докол; ты, презр;нный рабъ, будешь мучить меня своимъ упорствомъ въ твоей гнусной в;р; и см;яться надъ нашею правою, святою'? Н;тъ, я не позволю теб; насм;хаться надъ нами, надъ нашимъ великимъ пророкомъ Магометомъ — другомъ Божiимъ! Вотъ посмотримъ, что заговоришь ты, когда я прикажу изъ бараньей твоей головы выпарить упорство, а съ нимъ и все твое христiанство; увидимъ, поможетъ ли теб; твой Богъ — Иса Нафани (Iисусъ Назарянинъ) ? Знай, нев;рный, что теперь твой спаситель Магометъ-пророкъ, а не Iисусъ. Одно только твое слово ля-иля-махмедъ-расуль-алла, — и ты спасенъ, ты сынъ нашъ; а иначе погибнешь съ сквернымъ своимъ т;ломъ и съ поганою твоею душею, погибнешь какъ собака. Говори же...'
Непоколебимый Андрей не слушалъ ни проклятiй, ни безумныхъ оскорбленiй святой христiанской его в;ры. Онъ какъ бы окамен;лъ и только молился въ душ;: Боже, милостивъ буди мн; гр;шному! В;рую, Господи, помози моему нев;рiю ! . .
Мучитель приказываетъ рабамъ накалить танжере (м;дный котелокъ) и поскор;е принести его. Въ ожиданiи страшной пытки, тишина не нарушалась. Свир;пый мамелюкъ молча курилъ трубку, пуская клубы табачнаго дыму, и пыхт;лъ отъ злости на то, что такъ долго не несутъ страшнаго орудiя пытки. Наконецъ дымящееся отъ жару танжере было принесено предъ мучителемъ; онъ плюнулъ на него, и нечистая влага, зашшi;въ, исчезла. Пока онъ д;лалъ наблюденiя, не фальшивятъ ли слуги, пока требовалъ р;шительнаго отв;та отъ несчастнаго невольника, танжере потеряло н;которую долю своего жара. Не получивъ никакого отв;та, ефенди   какъ   тигръ   бросается   на свою беззащитную жертву, вырываетъ изъ рукъ раба щипцы, хватаетъ ими горячее танжере и мгновенно над;ваетъ оное, будто шапку, на голову несчастнаго Андрея. Андрей покачнулся и со стономъ упалъ на полъ какъ мертвьш; танжере съ дымомъ и шип;нiемъ отлет;ло въ сторону. комната наполнилась смрадомъ. Злод;й остолбен;лъ и тупо смотр;лъ на невинную свою жертву-мученика христiанина. Какъ ни недолго лежало на голов; страдальца накаленное танжере, однако волосы несчастнаго,темя,носъ, уши, щеки и шея, — все было опалено страшнымъ образомъ. Андрей едва дышалъ и не издавалъ ни одного звука. Тиранъ, думая что несчастныи скоро умретъ, толкнулъ его ногою и вел;лъ вынести вонъ.
 Рабы оц;пен;ли отъ ужаса. Теперь-то  поняли  они,  до  чего  можетъ доходить зв;рство ихъ правов;рнаго   благочестиваго  ревнителя ислама. Каждый думалъ,  что и съ нимъ господинъ можетъ поступить такимъ же образомъ. Опомнившись, они бережно вынесли Андрея, какъ бездыханный трупъ, и положили въ углу своей комнаты на цыновку. Теперь оказалось, что вс; эти рабы положимъ люди грубые и жестокiе, какъ вс; почти негры, въ  нравственномъ отношенiи стояли несравненно выше зв;ронравнаго своего  господина.    Незаслуженная казнь несчастнаго ихъ собрата пробудила въ нихъ неубитое еще чувство челов;колюбiя. Они тайно отъ ефенди начали л;чить Андрея домашними средствами и втихомолку распространять по сос;дству молву о зв;рскихъ поступкахъ ихъ господина-мучителя. Такъ прошло н;сколько времени. Полусожженный Андрей, сворхъ  всякаго чаянiя  и  благодаря услугамъ своихъ собратьевъ мало-по-малу сталъ поправляться и уже вставать съ своей рогожи. Но съ нимъ произошла  зам;тная перем;на: онъ сталъ мало говорить или отв;чалъ часто невпопадъ, сд;лался задумчивъ, унылъ и только по ночамъ молился вслухъ,    воображая, что никто не слышитъ его, потому что, всл;дствiе жестокой пытки, самъ плохо   слышалъ. Такъ ужасно изув;чилъ несчастнаго невольника злод;й-ефенди!
Въ числ; постороннихъ, пос; щавшихъ домъ турка узналъ о горькой дол; Андрея один армянин, который нер;дко бывал у ефенди в качестве м;стнаго знакомаго сарафа (банкира) и вид;лъ тамъ Андрея.  Сарафъ былъ челов;къ добррый; въ немъ, при всемъ             пристрастiи къ нажив;, не было еще заглушено чувство христiанской любви къ ближнему и состраданiя къ угнетенному. Онъ отъ одного изъ слугъ мамелюка разузналъ всю истотiю гоненiй на Андрея за в;ру Xристову, и, сильно пораженный     такими    геройскими подвигами, какiе описываются только въ древнихъ мартирологiяхъ, р;шился спасти этого непоколебимаго подвижника. Однажды сарафъ приходитъ къ турку по какому-то д;лу и, переговоривъ съ нимъ о своемъ д;л;, заводитъ потомъ р;чь о б;ломъ русскомъ невольник;, почему давно не видно его, — не проданъ ли уже онъ? Ефенди хладнокровно - разсказываетъ, какъ онъ столько времени  борется  съ  непокорнымъ  своимъ рабомъ, какъ тотъ негод ный рабъ, посл; легкой острастки, прикинулся теперь больнымъ, ничего не д;лаетъ, и въ заключенiе прибавляетъ, что радъ бы избавиться оть него, да не знаетъ, какимъ образомъ.
 — Извини меня за откровенность, благородный ефенди, — сказалъ добрый сарафъ, — я слышалъ отъ в;рныхъ людей, что твой рабъ не прикинулся больнымъ, а д;йствительно боленъ отъ псл;дней пытки, какой ты сгоряча подвергъ его.   Онъ   теперь ни къ чему неспособенъ, благодаря отеческимъ твоимъ заботамъ о его исправленiи; онъ ничего не можетъ д;лать, скоро умретъ, — и ты останешься въ наклад;. Притомъ знай, по всему городу ходитъ молва, что ты убилъ б;лаго своего невольника, и вс;  осуждаютъ тебя за жестокостъ.  А если слухъ объ этомъ дойдетъ еще до консуловъ, то смотри, какъ бы не прогн;вался на тебя и паша; — в;дь консулы-то не дадутъ въ обиду христiанина: пусть онъ и рабъ твой, — они могутъ совс;мъ отнять его у тебя.
Мамелюкъ призадумался.
—  Если ты, ефенди, не желаелшь чрезъ смерть твоего раба или чрезъ отнятiе его у тебя, лишиться затраченныхъ на него денегь, то я выведу тебя изъ б;ды. Теб; ничего не остается больше,   какъ немедленно перепродать его кому-нибудь.  Но кто изъ вашихъ купитъ его, ни къ чему негоднаго? и даромъ не возьмутъ; сл;довательно, и дорожить имъ теб; не приходится. Если хочешь избавиться отъ б;ды, — продай его мн;, а тамъ уже мое д;ло; ты не будешь ни въ потер;, ни въ отв;т;: — только помни, что я выручаю тебя собственно ради   знакомства и дружбы, потому что не им;ю нужды въ твоемъ раб;, а желаю лишь оказать тебе услугу.
 Лицо ефенди прояснилось; онъ быстро сообразилъ, что это д;йствительно дружеская услуга, не понималъ только того, что заставляетъ сарафа быть столь великодушнымъ. Впрочемъ на великодушiе и онъ хот;лъ отв;чать притворнымъ великодушiемъ; тогда какъ въ душ; своей онъ готовъ былъ изув;ченнаго своего раба отдать даромъ, — ему предлагаютъ еще выкупъ.
 Не обнаруживая особеннаго удовольствiя оть словъ армянина, ефенди предлагаетъ ему взять къ себ; раба-москова и заплатить за него столько, во сколько самъ оц;нитъ его.
Договоръ скоро составился. Сребролюбивый турокъ, получивъ больше ожидаемой имъ ц;ны, былъ въ восторг; и началъ разсыпаться предъ сарафомъ въ обычныхъ восточныхъ комплиментахъ, — забылъ и различiе религiй, называлъ его и другомъ, и братомъ.
 Сарафъ напротивъ былъ спокоенъ и сп;шилъ закончитъ доброе христiанское свое д;ло.
 Истерзанный Андрей, ничого не знавшiй объ этой сд;лк;, изумился, когда увид;лъ себя въ дом; знакомаго ему сарафа. Теперь онъ понялъ свое положенiе и воодушевился твердою надеждою, что уже не будутъ мучить его за имя христiанина, и отъ радости залился слезами. Въ благодарность за свое избавленiе онъ р;шился служить новому господину до посл;днихъ силъ, т;мъ бол;е, что въ семейств; сарафа приняли его ласково, съ участiемъ. Но сарафъ думалъ иначе: онъ изъ своихъ пiастровъ, заплаченныхъ за Андрея, не хот;лъ извлекать какой-либо пользы; притомъ Андрей былъ уже и неспособенъ. Избавитель его, исполнивъ христiанскiй свой долгъ, желалъ поскор;е закончить святое свое д;ло совершеннымъ освобожденiемъ несчастнаго и устроенiемъ его будущности. Сарафъ отправляется къ греческому патрiарху, разсказываетъ ему о горькой дол; его единов;рца — Андрея и о томъ, какъ Богъ помогъ ему вырвать этого мученика изъ рукъ палача-турка, и заявляетъ, что, покупая б;днаго москова, онъ не им;лъ въ виду извлекать изъ него какую-либо матерiальную пользу, а предполагалъ поручить его попоченiю владыки, который в;роятно не откажется отъ святаго христiанскаго д;ла — или пристроить несчастнаго единов;рца въ патрiархiи, или отправитъ на родину въ Россiю.
Тронутый до глубины души разсказомъ добраго сарафа, владыка искренно благодарилъ его, сожал;лъ, что прежде не зналъ о несчастномъ единов;рц; и не принялъ никакихъ м;ръ къ облегченiю горькой страдальческой его участи, и въ заключенiе просилъ представить его къ себ; въ патрiархiю. На другой день изможденный Андрей представленъ былъ владык;, который принялъ его, какъ истиннаго подвижника за в;ру Xристову, и об;щалъ, по совершенномъ выздоровленiи, отправить его чрезъ александрiйское консульство въ Россiю.
Посл;днее об;щанiе не обрадовало, однакожъ, Андрея, какъ предполагалъ патрiархъ.
— Владыка святый! — сказалъ Андрей, мн; уже поздно возвращаться въ отечество. Теперь я неспособенъ къ тяжелымъ работамъ, не могу прiобр;сти себ; хл;ба трудомъ; ты самъ видишь, владыка святый, на кого я похожъ. Мн; не до;хать до родины, в;роятно придется распроститься съ жизнью на какомъ-либо корабл;, а не въ родной Россiи. Да и что найду я на родин;? Тамъ н;тъ уже у меня родныхъ: отецъ мой давно убитъ черкесами, старушка-мать в;роятно умерла съ горя и тоски, когда я пропалъ безъ в;сти. Поэтому мн;, безпрiютному и изув;ченному, остается толъко просить ваше свят;йшество — благословить меня окончить страдальческую и в;роятно недолгую свою жизнь гд;-либо зд;сь. вблизи храма Божiя, молиться въ немъ Господу о спасенiи своей души и о здравiи моихъ благод;телей-избавителей. Докол; еще есть кое-какiя силы, я употреблю ихъ на послушанiе, чтобы не ;сть мн; вашего хл;ба даромъ. Мн; немного нужно; я рабъ вашъ и навсегда останусь в;рнымъ рабомъ за ваши благод;янiя.
Патрiархъ согласился и пом;стилъ страдальца въ богад;льню при монастыр; св. Георгiя въ старомъ Каир;, не налагая на него никакихъ обязанностей. Съ невыразимою радостью пошелъ Андрей въ старый Каиръ, и спокойно поселился въ своемъ тихомъ уб;жищ;. Ему отпускалась только грубая одежда и скромная пища, но онъ былъ доволенъ и искренно благодарилъ своихъ благод;телей. Теперь-то вздохнулъ онъ свободно, теперь-то понялъ, что, вставая по утру, могь над;яться, что никто не будетъ ни бить, ни тиранить его, и что столь же безопасно можетъ онъ ложиться спать и спокойно ожидать солнечнаго восхода. Теперь вокругъ него были люди добрые, все христiане православные, а не зв;ри свир;пые, которые изъ-за ничтожныхъ капризовъ, или скор;е, отъ нечего д;лать, изд;вались надъ нимъ самымъ безчелов;чнымъ образомъ и непрем;нно убили бы его, если бы Господь не послалъ добраго ангела-хранителя въ лиц; благочестиваго сарафа. Набожный и кроткiй, онъ всец;ло предался служенiю Богу и своими подвигами скоро сталъ въ ряду вёликихъ пустынниковъ.
Андрей испросилъ себ; благословенiе патрiарха прислуживать въ убогомъ храм; св. Георгiя, чистить старокаирскiй монастырь и наблюдать за порядкомъ внутренней часовни, гд; находится чудотворная икона Великомученика, къ которой приб;гаютъ за исц;ленiемъ страждущiе падучею бол;знью. Молчаливый боголюбецъ съ утра до вечера трудился либо въ церкви, наблюдая въ храм; Божiемъ должную чистоту, либо въ темныхъ коридорахъ старой монастырской башни, ходя съ кузовомъ на плечахъ и метлою, чтобы сбирать соръ и относить его за монастырскую ст;ну.
Труженикъ не пропускалъ ни одной службы; его постоянно вид;ли во время богослуженiя или тихо молящимся, или благогов;йно прислуживающимъ въ алтар; и въ храм;. Запущенныя небрежностью преж-нихъ прислужниковъ церковь и монастырь скоро очистились отъ лишняго хлама, сора и пыли. Болящiе, привязываемые на ц;пь при икон; св. Георгiя, перестали бояться приставника, и безпрекословно шли къ святын;, зная, что имъ будетъ прислуживать добрый и кроткiй Андрей-московъ. Между т;мъ набожный труженикъ Андрей, в;роятно всл;дствiе перенесенныхъ имъ истязанiй, день ото дня слаб;лъ и становился задумчив;е, а наконецъ сд;лался совершеннымъ меланхоликомъ. Р;дко съ к;мъ говорилъ онъ, и то отрывочно; постояняо трудился, чистилъ, обметалъ даже и тамъ, гд; не требовалось его услугъ, и при этомъ непрестанно, хотя тихо произносилъ по-гречески краткую молитву: Господи помилуй; а когда молился по-русски, то произносилъ т; молитвы, которыя выучилъ въ д;тств;. Съ головою, поврежденною отъ раскаленнаго котла, по-гречески онъ не могъ уже выучиться, и если приходилось говорить съ к;мъ, то объяснялся довольно правильно только на м;стномъ арабскомъ язык;. Зная р;дкую его кротость, доброту, неутомимое трудолюбiе и заботливость объ опрятности дома Божiя и монастыря, вс; называли его блаженнымъ, и никто не обижалъ его ни словомъ, ни д;ломъ, считая великимъ гр;хомъ безпокоить смиреннаго испов;дника, явныя язвы на т;л; котораго постоянно свид;тельствовали о великихъ его подвигахъ за в;ру Xристову. Блаженнаго Андрея знали вс; православные греки и арабы, и при случа;, награждали его своими подарками; но Андрей все отдавалъ нищимъ, хотя и самъ былъ почти нищiй. Патрiархъ, равно какъ и приближенные его, при пос;щенiяхъ монастыря, всегда ласкали Андрея, что очень ут;шало труженика и т;мъ бол;е привязывало къ убогому его уб;жищу.
 Такъ прожилъ въ Каир; блаженный испов;дникъ около дв;надцати л;гь, вполн; довольный своимъ положенiемъ, хотя на д;л; положенiе б;днаго москова было очень незавидно. Онъ ут;шался только т;мъ, что, по собственному его выраженiю, служилъ Богу да св. Георгiю. Изнуренный прежними страданiями, трудомъ и постомъ, рабъ Божiй началъ прихварывать и, наконецъ, слегъ совершенно. Никто не заботился о болящемъ, да онъ и не требовалъ ухода за собою. Единственное его желанiе было скор;е разстаться съ мiромъ, въ которомъ онъ въ полномъ смысл; былъ странникомъ и пришелъцемъ; ничто не привязывало его къ земл;, ничто не ут;шало, а о родин; пересталъ онъ и думать, какъ бы ея на земл; и не существовало, и поэтому готовился къ смерти съ радостью. Чувствуя приближеше своей кончины, Андрей въ посл;днiй разъ призвалъ своего духовника, призр;ваемаго въ той же богад;льн; б;днаго священника, испов;дался, прiобщился Св. Xристовыхъ Таинъ и почилъ кончиною праведника. Мирная, блаженная кончина испов;дника произв;ла зам;чательное влiянiе на призр;ваемыхъ: теперь только оц;нили они этого праведнаго подвижника, какъ сл;довало, и скорб;ли, что при жизни не воздавали ему должнаго, считая его юродивымъ. Тихо, безъ всякихъ церемонiй, отл;ли покойнаго странника въ кладбищенской церкви панагiи и погребли въ общей кладбищенской оград;, среди могилъ прежде отшедшихъ православныхъ отцовъ и братiй. Ни дерева, ни плиты, ни даже простого камня н;тъ на убогой его могил;. Андрей жилъ для одного Бога: къ чему же знать его могилу людямъ, хотя бы то были его соотечественники ?
Миръ праху твоему, в;рный рабъ Божiй,    Андрей    приснопамятный!
Твои страданiя за   в;ру   христiанскую, за в;ру отцевъ оц;нитъ единъ Господь и прославитъ тебя во царствiи Своемъ! Можетъ быть, въ странахъ мусульманскихъ много было и другихъ подобныхъ страдальцевъ — нашихъ же  соотечественниковъ за в;ру Xристову; но кто знаетъ о горькой ихъ участи, кром; Господа.
 http://orthodoxdigest.narod.ru/PO_28/andrei.htm Православное обозрение Русской православной церкви за рубежом.