Питомник 24

2.

Всю обратную дорогу от дяди настроение Легора менялось в диапазоне от радостной дрожи, что появилась, пусть и шаткая, но надежда припасть к сокровенному, до злой досады, потому что жениться в такие короткие сроки вообще-то не собирался! Он дяде так и сказал, но тот в ответ предложил ему придумать что-то другое, и, вот беда, ничего не придумалось! Из толкового оставалась лишь перспектива начать, наконец, работать, но — опять беда - получить работу в правительстве Легор мог только будучи посвящённым, а работать где-то в другом месте он не не имел права, учитывая происхождение. Допустимыми считались обычно дела семейной фирмы, и многие наследники довольно долго ухитрялись выглядеть достойно в глазах общественности, благодаря обставленным с помпой поездкам по своим предприятиям. Однако, Готинки... Да, он, конечно, сумел напортить. Взял и отправил как-то с инспекцией своего годовалого сына. Поездку транслировали по всем каналам, и многие поначалу лишь смеялись — вот, дескать, забавно-то как! Но потом оказалось, что у забавы открылась и другая сторона. Общественность внезапно возмутилась, даже, кажется, начала роптать, считая произошедшее обидным фарсом, и правительству пришлось сердито покачать головой. Готинки, конечно, отболтался тем, что желал с самого младенчества приучать сына к служению Миру-А, однако, дело уже было сделано, и пышное освещение деловых поездок наследников разного уровня постепенно сошли на нет.
В тот момент Легор этому обстоятельству даже обрадовался — он не любил ездить по своим предприятиям и слушать про то, о чём представление имел самое поверхностное. К тому же, умерший дед давно наводнил семейное дело толковыми управляющими, так что внучок служил, скорее, почётной вывеской, но никак ничем не руководил. Со временем он бы, возможно, чему-то и обучился, но это ведь только со временем! А дяде требовалось торговаться с Советом прямо сейчас. Вот и выходило, что единственным поступком, способным доказать семье очевидное Легорово взросление и готовность стать ответственным была женитьба на Лоре.
Размышляя об этом, он чуть не въехал в окна собственного пентхауса, благо умный «Сикситу» вовремя подал сигнал. Пришлось бросить руль, предоставив автомобилю самому сделать манёвр, и тот, описав круг над домом, припарковался на крыше.
Чувствуя, что досада в нём вытесняет всё радужное, Легор еле дождался, когда дверца с его стороны поднимется. Выскочил, зацепился ногой за парковочный трос, выругался и понял, что настроение окончательно испортилось.
В квадратном лифте, ничем, слава богу, не напоминающем те мудрёные из Питомника, он спустился в квартиру, где выругался ещё раз. Квартира встретила его тишиной и стерильной чистотой. Настолько стерильной, что это, скорее, напоминало рекламно-выставочный образец, а не место, в котором можно успокоить смятенную душу. Уборщицы и повара делали своё дело в часы его отсутствия и покидали дом, как только поступал сигнал о скором возвращении хозяина, что в прежние времена Легору  нравилось, но сейчас было бы неплохо сорвать на ком-то свою досаду и, хоть немного, ту самую смятенную душу разрядить. А то выкатил из кухни только робот-прислуга, на которого хоть ори, хоть не ори, хоть пинай его, хоть не пинай, всё равно, никакой отдачи. Одно хорошо — сразу спросил, что подать, и Легор, выдыхая всю свою досаду, прорычал:
- Покрепче!
Робот спокойно укатил, чтобы вернуться со спиртным точно в тот момент, когда хозяин переобуется и пройдёт в гостиную.
Интерактивных окон в этой квартире не было. Пара экранов проецировали лишь пустое солнечное небо и выполняли скорее функцию ставен, защищая стеклянную стену пентхауса от внешних воздействий. Подхватив стакан с плоской головы робота, Легор хлопком заставил эти экраны разъехаться и встал над городом, упираясь носками в стекло так, как он давно уже полюбил делать.
Город сегодня видно не было. Западный ветер пригнал дым и смрад от вечно тлеющих мусорных свалок, и по улицам теперь везде ползали автоматы поглощения. Дыма и смрада от них было не меньше, но они, хотя бы, были уже очищенными.
Легор стоял и смотрел, как в сизом, клубящемся вареве плыли за окном частные автомобили — на уровне его окна те, что подороже, ниже, более простые. Представлял, как совсем внизу продираются сквозь туман общественные автобусы, шагают изуродованные идентификациями малоимущие, и без особого содрогания допускал, что может твориться в подвалах, куда забились самые нищие.
Всё, как положено.
В этом мире всё было положено на полочки заботливой системой президента Тичера, которая вот-вот должна была допечь многослойный пирог общественного устройства Мира-А и залить его сладкой патокой убеждённости, что есть на этом пироге особо ценные вишенки. Только им следовало лежать на самом верху а остальное — это остальное.
Легор хотел быть и всегда оставаться такой вишенкой, потому что другой участи для себя не мог даже вообразить. Он радовался всё большему разделению по полочкам, поскольку теперь совершенно невозможной стала та ситуация из его детства, произошедшая в парке аттракционов, когда некто, стоящий ступенями ниже, смог первым получить то, что хотел он, Легор - сын и внук Семьи Доступа! Сегодня парк аттракционов попросту закрыли бы для всех посторонних... Нет! Для ОСТАЛЬНЫХ, потому что и аттракционы, и лучшие машины, и такой вот пентхаус, и весь этот город вообще были уже насквозь пропитаны «вишенковым соком» Семей Доступа, которые лишь позволяли этим остальным что-то иметь, заставляли что-то не иметь, давали возможность карабкаться по слоям, толкаться, суетиться, сталкивать друг друга с более высоких полок на низкие; дарили иллюзию возможностей — но только иллюзию, не больше, потому что возможности в этом мире были у них одних, завтрашних богов Мира-А!
Легор не сразу понял, почему вдруг задумался об этом. Всё же очевидно, и было очевидно с самого его рождения, но почему-то именно сейчас стало необходимо самому себе напомнить и ещё раз, с новой силой прочувствовать, как важно в этом мире обладать полной информацией. Возможно, виной всему стали слова дяди про яд, которым он должен был бы угостить слишком внимательного Легора, не будь тот без пяти минут небожителем? Но, если Легор откажется от женитьбы? Если не будет посвящен ни через месяц, ни через год? Что тогда? Не войдя в правительство богом он не станет, и дед, даже если будет ещё жив, не поможет. Легора, скорей всего, сбросят на полку ниже — туда, где обманутая семья Лоры сможет вволю его попинать. Говоря иначе, бросят, словно кость преданным псам, чтобы не переставали вилять хвостом и лизать руки, как это чуть не сделали с Бивнем, когда тот захотел нарушить правила и поступить, как хочется.
Легор вспомнил не такую уж давнюю историю своего кузена и горестно вздохнул.
Конечно, он такого не допустит и женится. Но всё это, чёрт побери, вносило некий разлад в ту убеждённость, с которой так беспечно жилось до сих пор. Выходило, не такой уж Легор всесильный, раз вынужден подчиняться, делать совсем не то, что хочет сам, и дедов мудрый совет никому не верить, цинично смотреть на всех, как на мошенников и прочее, прочее, тут вообще не применим! В то, что дядя Пориедор даст яд непосвященному члену семьи, который что-то там запретное узнал, верить было можно. Нужно! Потому что дядя, при всей своей румяности, жёстким быть умел. И был!

*   *   *
В те давни годы, когда по велению первого деда Легор начал ходить в университет, он не столько учился, сколько сорил деньгами и развращал подражавших ему во всём сокурсников миражами беззаботности. Серьёзно он учился дома, почти тайно, чтобы на самом деле не стать таким раздолбаем, каким представлялся на людях. Сначала за его обучением следил дед, а после дедовой кончины эстафету перехватил дядя Пориедор, ставший к тому времени помощником министра безопасности и только ещё ожидавший статус опекуна. Возможно, для его обретения тоже требовалось как-то себя проявить, вот дядя и выбрал возню с образованием племянника. А поскольку Бивень тоже был Пориедор и приходился дяде родным сыном, Легор порой сдавал домашний экзамен вместе с кузеном, чему был рад - в университете, где они иногда пересекались, Бивень слыл остряком, каких мало и любое скучное дело мог превратить в мероприятие легкомысленное и забавное. Не было, кажется, преподавателя, который не скрежетал зубами, или не стонал от бессилия, выходя из аудитории, в которой только что читал Бивню какую-то лекцию.
Но однажды...
Случилось так, что однажды, по устоявшейся привычке, Бивень решил и отцу надерзить так же, как он обычно дерзил университетским преподам. Да и не дерзостью это, в сущности, было, а так... Всего лишь пустое, немного наглое замечание, которым он ответил на вопрос. Замечание показалось Бивню остроумным и достойным громкого хохота, однако, дядя Пориедор шутку не оценил и вообще таковой не посчитал. Он молча подошёл к сыну почти ласково приобнял ладонью его затылок и, что есть силы, обрушил Бивнево лицо о стол.
Фирма «Крейтселф» своё дело знала - потревоженный несанкционированным воздействием стол мгновенно начал деформироваться, чем спас кузена от нового удара. Однако, хватило и первого. Бивень свалился на пол, глухо застонал, придерживая обеими руками челюсть, и снизу вверх с ужасом посмотрел на отца.
- Даю тебе час на осмысление, - холодно сказал тот. - Потом вернусь и спрошу снова. Будь любезен ответить правильно.
После этого дядя вышел, уже в дверях повелев Легору тоже никуда не уходить.
По устоявшимся порядкам, сцена эта должна была оставить равнодушным всякого, кто не принимал в ней участия. Мало ли как отец воспитывает сына, никого это не касается. Но Легор не смог остаться безучастным. Едва дверь за дядей закрылась, он сполз со стула к скрючившемуся на полу Бивню и, заглядывая ему в лицо, спросил:
- Ты как?
Бивень улыбнулся окровавленными зубами.
- Угадай.
Его лицо вспухало и наливалось синим прямо на глазах, что Легора не на шутку испугало, однако тон, которым кузен произнёс своё «Угадай», заставил спросить то, о чём обычно не спрашивали в их кругах.
- Он что, часто бьёт тебя?
Бивень с кряхтением поднялся и сел, сложив ноги.
- Бывает... Благодари судьбу, братец, что у тебя почти все умерли. Лучше скорбеть о близких, чем бояться, что не доживёшь до их смерти.


*   *   *
Да, дядя Пориедор мужчина далеко не сентиментальный. Маску добродушного любителя всякого барахла он будет носить перед тобой ровно до тех пор пока соображения безопасности не заставят её скинуть. И безопасность тут совсем не Мира-А — нет! - когда на кону безопасность их узкого семейного Пантеона, только тогда дядя Пориедор ни перед чем не остановится.
Ладно, Легор женится. Всё равно, рано или поздно собирался, просто спешить не хотел. А сейчас разозлился лишь потому что, когда из-под палки, то совсем не хочется. Идти на поводу, пусть даже и у дяди, но только из-за того, что краем глаза увидел то, о чём половина семьи в курсе, дело не его уровня. Вот, если бы повернуть всё так, что он не подчиняется, а оказывает милость. Или другое что-то, но в том же духе — с приличным стимулом... К примеру, получить разом полный Доступ, и приличную должность, чтобы больше ни на кого не оглядываться, тогда и спешная женитьба не беда!
Легор снова посмотрел на туман за окном. Очень соответствует его настроению — и раздражает, и поделать ничего нельзя. Разве мог он подумать, что попадёт в такой переплёт, когда возвращался из Питомника и мечтал всего лишь вывести а чистую воду администратора Хана с его незаконными стройками и побегами дикарей!
Тоскливый взгляд зацепился за проплывающую мимо окна голубую с серебром машину, особенно яркую в этой всеобъемлющей серости. Такая была только у Миды Монтер — дочери министра образования. Сделанный на заказ, единственный на всю столицу автомобиль, обычно проносился за окнами подобно сверкнувшей голубой вспышке, но сегодня слишком дымно, а Мида не из тех, кто готов собой рисковать. Вон она — развалилась в пассажирском кресле и, заметив в «разэкраненном» окне Легора, холодно качнула головой. Надо полагать, поприветствовала. Узкое, матово-белое лицо красиво, с выдумкой, облеплено серебристой шёрсткой, точно в тон такой же серебристой гриве, спадающей по шее и плечам замысловатыми волнами. Да, её декораторы-суржмены своё дело хорошо знают - этакая милая лошадка получилась. Видимо, едет на какую-то публичную встречу.
Легор вяло помахал в ответ ладонью, хотя Мида уже не смотрела на него, и внезапно, ощутил нарастающий азарт.
Монтер... Её отец министр Монтер! Тот самый, чьи обидные для Легора слова слышал дядя! Жалкий выскочка, получивший и Доступ, и пост министра только потому, что его стервозная дочь — не Мида, а та, что старше - вышла когда-то замуж за мужчину из клана  Афтринглифов, чьи предки состояли в родстве с самим Твичером! И он ещё смеет судить таких, как Легор?! Да кем бы был этот Монтер, не случись той женитьбы? Сидел бы себе на своей полке с другими богачами, вроде отца Лоры...
Стоп!
А ведь отец Лоры министерству образования совсем не чужой. С тех пор, как его дочь была выбрана невестой для Легора, активно вкладывал в развитие образовательных учреждений гигантские средства и был вхож во все дома клана Монтер...
Легор даже от окна отошёл, словно боялся, что неясная пока идея может утонуть в городском тумане.
Вхож в дом Монтеров... и на своей полке куда влиятельней многих, иначе его дочь не выбрали бы... Но ведь после Легоровой женитьбы тесть станет министру ровней настолько, что может его и заменить...
Вот!
Вот и выход, и отличное оправдание покорности! Чёрт с ней, с Лорой, пускай садится ему на шею со всем своим семейством! Он нашёл цель, которая примирит со всеми неожиданными переменами в жизни! Отец Миды стар, а она слишком самовлюблённая стерва, чтобы продолжать семейное дело! Так почему бы по-быстрому не спихнуть старика Монтера с насиженного места и не утвердиться в семейной иерархии с той прочностью, которая уже не позволит никакому дяде на него давить и, тем более, угрожать! Тогда и с бегающими дикарями можно разобраться без проблем, и со всеми нелегальными стройками, и вообще со всем! А заодно и Президента, наконец, увидеть не по телевизору, а вживую, что являлось особой привилегией, доступной далеко не всем членам Семей Доступа!
Зародыш идеи быстро стал набирать обороты. Твичер, в конце концов, тоже начинал с образования. Правда он был всего лишь учителем в школе, но это ничего не значит. Благодаря объединённым усилиям Семей Доступа образование сейчас на таком уровне, что любой школьный учитель времён Твичера переплюнет с лихвой всё нынешнее министерство! Делать там уже особенно нечего, все про эту должность думать забыли, и мало кто захочет Легору помешать. Точнее, не Легору, а его тестю, который выставит неосторожные слова старого дурака Монтера, как оскорбление зятя, и потребует немедленной отставки министра за недостойное поведение! Такое многие поддержат, особенно из родовитых, а на освободившееся место сам тесть и сядет. И тут вопрос: кого он назначит своим замом?
Легор невольно рассмеялся, представив, как бы вытянулись лица у дедов из Совета, выбери отец Лоры в свои замы кого-то другого, а не зятя. И это очень здорово, что в их кругах такое ведение дел считается единственно приемлемым. А от зама до министра рукой подать! Договориться с тестем поможет Лора — надавит через мать, если потребуется. Но, скорей всего, и не потребуется, потому что... потому что... Впрочем, об этом можно подумать и потом!
«А расклад мне нравится», - решил Легор.
Если кто-то и станет мешать, то, разумеется, только клан Монтеров. Но с ними поможет разобраться дядя Пориедор. Он их давно не любит и будет только рад помочь сговорчивому племяннику, особенно если усмотрит в этом какие-то выгоды для себя. Но, в чём проблема? Если хорошенько посидеть и подумать, выгоды для него можно придумать сколько угодно!
Итак, решено - Легор женится, получит Доступ и станет министром! А дальше... Дальше будет зависеть от того, что именно ему расскажут при посвящении в Доступ. Но, что бы ни было, он сумеет это с толком использовать, и ещё утрёт нос всем сомневающимся!


Чувствуя нарастающий азарт, Легор ухмыльнулся и опрокинул в себя содержимое стакана. Исполнительный робот своё дело знал, действительно принёс самое крепкое из того, что было в доме, потому что почти сразу Легор почувствовал себя драконом, способным извергнуть пламя. Но, ничего, это как раз то, что нужно. Сейчас его мозг перестанет слишком много размышлять, и можно будет ехать к Лоре, чтобы не откладывать дело в долгий ящик. Она, кстати, со вчерашнего дня пытается его вызвать, однако Легор слишком торопился к дяде, чтобы тратить время на долгие расспросы, что там, да как в Питомнике. Он и сейчас не будет её предупреждать — приедет внезапно. Только отправит сообщение Лориным родителям, чтобы тоже прибыли. То-то обрадуются. Уже поди извелись, гадая, женится Легор на их дочери, или передумает. Они, конечно, богаты, но это всего лишь верхний корж социального пирога. Сделать дочь той самой вишенкой куда ценнее. Лорина мать при каждом удобном случае старалась выдавить из Легора конкретный срок окончания их затянувшейся помолвки, и всё безуспешно. Она бы и дядю спросила, если б так не боялась, а вот ко второму деду как-то наведалась. Теперь и его боится, потому что дед очень ловко прикинулся умалишённым -  услыхав о браке, долго к визитёрше присматривался, сказал, что не помнит, когда собирался на ней жениться, но пообещал сделать это прямо сейчас и одарил будущую Легорову тёщу смачным поцелуем.
При этом воспоминании Легор громко хмельно захохотал. Робот-прислуга тут же прикатил из прихожей, интересуясь, что хозяину требуется, и был вознаграждён вручением пустого стакана.
- Закажи самый дорогой букет засахаренных цветов, - велел Легор. - Скажи, что я через час заеду, заберу. Потом напиши семье Нубарико, чтобы срочно ехали к дочери. И приготовь мне костюм. Выйду из душа, переоденусь.
- Костюм праздничный, или деловой? - осведомился робот.
- Деловой.
Робот покатил в гардеробную, на ходу делая заказ букета.
Через час он заботливо смахнул с принаряженного хозяина невидимые пылинки и пожелал счастливого пути.
- Не за что, - пробормотал Легор, поправляя манжеты.
Он прилично захмелел, как человек, редко позволяющий себе крепкий алкоголь. Покачиваясь вошёл в лифт, а когда очутился на крыше, не сразу смог понять почему дверь автомобиля не открывается.
- Алкоголь в вашей крови превышает уровень допустимого, - сообщил механический голос «Сикситу».
Легор чертыхнулся, нажал на ключе кнопку «Автопилот» и забрался на пассажирское сиденье, бурча под нос, что не надо было выделываться и отказываться от полной автоматики. С тех пор, как развитие искусственного интеллекта в Мире-А было законодательно запрещено, всё уже имеющееся следовало использовать в полном объёме, а то, кто знает, вдруг и это начнут постепенно урезать.
- Куда мы едем?
Легор молча подключил к системе автопилота последние данные из базы домашнего робота, после чего откинулся на спинку сиденья, нашёл на запястье нужную точку и активизировал систему медицинского контроля, чтобы немного снизить воздействие алкоголя. В конце концов, соображать что-то нужно даже перед Лорой с её родителями, иначе выйдет унизительно и для него, и для неё, а Лора, в сущности, ничем не заслужила. Она милая, особенно когда не пытается изображать из себя светскую львицу, что бывает довольно нелепо при её пушистом хвосте и обшитых мягкой шёрсткой ладошках. После брака со всем этим придётся расстаться, но Лора согласна, что говорит о её покладистости... Или расчётливости?
Автомобиль мягко соскользнул с крыши, взяв курс на цветочную кондитерскую, и Легор быстро отогнал дурные мысли. Не стоило, наверное, трезветь так основательно. Замутнённое сознание куда охотней верило в милые добродетели будущей жены. Но, с другой стороны, какой бы Лора ни была в действительности, став его женой она будет вынуждена притворяться до конца своих дней, если не хочет получить развод и оказаться снова там, где была. Это не тётя Пориедор, рождённая в семье Мёри — единственного клана, который в полном составе был допущен до личного обслуживания Президента. Та могла себе позволить любую стервозность, но даже она отступала, если дело доходило до критической черты, потому что страшно боялась отца. Развод в понимании старика Мёри был нарушением порядка, который он всеми силами оберегал, и тут перед ним отступал даже дядя. Так что Лора будет сидеть на поводке тщеславия смирно. Даже если Легор поселит Синь в соседней с ней комнате, не пикнет...
Синь?!
Легор даже вздрогнул — с чего вдруг вспомнил? Побочный, мимолётный каприз, который здесь, вне стен Питомника, почти забылся. К чему он сейчас? Однако воспоминание о странной дикарке потянуло за собой и другое — стыдное, мало понятное переживание при виде женщины, одетой в сверкающие водяные струи...
Ах, да! У него же есть подарок!
Легор завозился на сиденье, оглядываясь. Где-то здесь он бросил пакет из Питомника, когда вышел, наконец, из вонючего поезда и пересел в свою «Сиксита». Ну да! Вот он, так и валяется в углу сиденья. Нельзя не признать, что будет сейчас очень кстати, несмотря ни на что. Главное, забыть поскорее ТЕ воспоминания!
Но образы двух дикарок упрямо лезли в голову, переплетались, сливались и окончательно сбивали с толка, заставляя думать самое ужасное, о чём, не то что сейчас, но и вообще никогда думать было нельзя! И всё же... всё же... Чёрт побери, но ЛОРА НИКОГДА НИЧЕГО ПОДОБНОГО ЧУВСТВОВАТЬ НЕ ЗАСТАВИТ!






http://proza.ru/2023/10/06/1168