Однажды на рыбалке

Их было пятеро: Веня, Степка, Михо, Николай и Серый. Все они, когда-то вместе заканчивали один институт. Сдружились сразу, на первом курсе. Прошло с тех пор немало лет, но дружба их была, по-прежнему, крепка. Раз в год, сходить на рыбалку всей компанией – это святое. Приучили к этой традиции своих жен, и проблем с ними – ехать, или не ехать на рыбалку, никогда не возникало.

Точную дату выхода на природу планировали заранее. Но после того, когда все детали были обговорены – отказ, в какой бы форме он не звучал, компанией отвергался категорически. И на этот раз все было, как всегда. Приятные хлопоты сбора на рыбалку, отзывались сладкой музыкой в душе рыбаков. Каждый из них уже бредил рыбалкой, где бы, чтобы не говорилось, а разговор все одно возвращался к искомой теме – рыбалке.

Наконец, со сборами было покончено, и компания двинула в путь, по давно изведанному маршруту и излюбленным местам боевой юности. Встретились на вокзале, с билетами на утреннюю электричку. День выдался, как по заказу: ни тучки, ни облачка на небе, только солнце щедро льет свои, по-осеннему теплые лучи на землю. И на душе каждого из наших рыбаков светлым-светло от предстоящей рыбалки.
Приехали на свое привычное место, побросали все вещи в одну кучу и начали готовиться к пиршеству.

Каждый вытаскивал из своего рюкзака все, что было припасено по этому случаю: закуску, посуду, снасти рыболовные, в общем, все, что попадется под руку.
Вытаскивали все подряд и тут же сбрасывали в одну кучу. В предвкушении скорого обеда, каждый суетился, как может: кто консервы открывает, кто хлеб режет, сало, огурчики, а кто и места возле импровизированного стола прилаживает, а кто-то уже по рюмкам разливает.

Друзья сидят, бутылками гремят,
Их штук по пять принес с собою каждый.
Разносится во всю веселый мат,
Забористый такой, многоэтажный.

Налили по первой – выпили, занюхали. Потом Венька, признанный говорун их компании, произносит всем уже знакомые слова:

— Не вовремя выпитая вторая – безнадежно потерянная первая!

Выпили по второй. Потом по третьей, как полагается за любовь. Четвертую выпили за вечную дружбу. Дальше тосты лились неудержимым потоком – за учебу в институте, за семью, детей, бабушек, дедушек, за мир во всем мире…
Ребята стартанули очень резво, и таким образом, как бы запрограммировали бег на короткую дистанцию. На марафон они явно не тянули, уже предательски начали заплетаться их языки.

Тут Степка взялся за гитару, затянули студенческий гимн их института:

 Где-то багульник, на сопках цветет…

Спели, пустили скупую слезу, и, как полагается, выпили за такую прекрасную и душевную песню. Потом выпили еще, потом налили и пили еще… много, много раз. Ход дальнейших событий, Николай, который поведал мне эту историю, уже помнил слабо:

— Тут помню, там помню, а здесь не помню…

Все, как у нормальных людей – то помню, то не помню.

— Помню,– говорит, – Степка закинул гитару на ворох теплой одежды и стал по всей округе шарить руками. Нашел солидный комок газеты и поплелся, чертыхаясь, свежим воздухом подышать и помечтать на ветру.

Дальше все уже дурачились безудержно.  Пили за здоровье Нельсона Манделы, за партию и уважаемого Леонида Ильича Брежнева; пели без гитары, шутили, смеялись до колик в животе, позабыв про рыбалку. И тут:

Из реки выныривает рыба.
Или это окунь, или сом.
И с улыбкой доброю, открытой
Человечьим молвит языком:
— Мужики! Вы что там? Охренели?!
Сколько ж можно на рыбалке пить?!
Не пора ли вам, на самом деле,
Удочки достать и расчехлить?!
Игорь Северянин.

После того, как показалась «рыбья голова», Михо перекрестился и вдруг вспомнил про Степку. Начал озираться вокруг, вертеть головой без конца повторяя одну и ту же фразу:

— Мужики, а куда Степка делся?

Первым о том, куда мог пойти их товарищ, вспомнил Серый и не упустил случая сострить:

— Ушел Степан пос… ть; встретил лесную нимфу, обольстил ее и сейчас пребывает на ее пышных телесах в объятиях Морфея. А потом своей Мане будет втирать:

Я тебе при всем желаньи наставлять не мог рога.
Пьяный? Да! Что? Ах, помада…Всё скажу! Какой отмаз?!
На рыбалке был я, правда! Всё поймешь сама сейчас:

Мань, поймал я на рыбалке не налима, не сома,
А красавицу-русалку – в руки прыгнула сама!
Объяснял ей, что женатый и налево – не ходок!

Но вцепилась так, – куда там! Оторвать ее не смог!
Целовала прямо в губы, да нахально так – взасос!

Не хотелось быть мне грубым, я с достоинством всё снёс!
Продолжал приличий ради на руках ее держать,
А тут глядь – из водной глади выплывает ейна мать!

Брови хмурит так сердито и кричит: «Теперь женись!»
Я ответил ей: «Иди ты! Изменять жене?! Ни в жисть!»

Всплыл и папа с вилкой странной… Чуть не выколол мне глаз!
Ты опять твердишь, что пьяный… Я наш брак сегодня спас!

Если женимся намедни – мне сулили трон с дворцом!
Я им – палец! Нет, не средний… Безымянный, что с кольцом.
Кинул ту русалку в реку, выражая свой протест!

Надо ж, Маня, человеку после этого снять стресс?
Вот и я о том, что надо…
С Колькой, Венькой, Серым да с Мишанькой тяпнули чуток!
А русалочью помаду оттереть, прости, не смог…
Игорь Северянин

Поржали от души, обменялись сальными шуточками в адрес Степки и тут же забыли и про него, и про его нежданно свалившуюся, невесть откуда, пассию. Но Михо чувствовал, что-то неладное и собрался идти на поиски. В пьяном его мозгу тукала мысль:

— Здесь чот не то, чо-то неладно! Вдруг он в яму, какую свалился в пьяном угаре; вдруг он руки, ноги сломал и лежит на сырой земле, а мы тут водку кушаем.

Сначала он встал на четвереньки, потом с большим трудом поставил тело в вертикальное положение. Икнул на весь лес, пукнул до треска в штанах и пошагал, как сохатый, прямо через кусты не разбирая дороги. А тем временем отряд, даже не почувствовав потери двух бойцов, продолжал дурачиться. Пить уже не пили: слишком они скоренько поднабрались, и водка уже не лезла в глотку. Так они дурачились и кувыркались, пока Николая, как будто кольнуло в бок:

— А чо это Михо со Степкой так долго не идут. Уж не заблудились ли ребята часом?

Дальше разговор поведем от имени Николая

Когда пошел за Михо и Степкой, я был совсем еще пьяный. Ходил бездумно по лесу, наворачивал круги по одному и тому же месту и все никак не мог понять, где я нахожусь, и кого я вообще ищу. Не знаю, сколько я километров намотал, но уже хотел было плюнуть на них и идти к табору. Только успел я так подумать, как сквозь редкий лес и низкорослый кустарник увидел своих ребят.
От увиденного меня буквально заклинило, бросило в жар. Степка стоит на коленях со спущенными штанами, а сзади него пристроился Михо и что–то там проделывает.

— Меня пронзила страшная догадка и после такого позора:
— Меня, как будто кувалдой по башке пиз… ли!
— Земля разверзлась подо мной!
— В глазах потемнело, и небо показалось с овчинку!
— Я оглох! Я ослеп! Я вмиг протрезвел!

А в голове у меня стучит и стучит:

— И это были мои лучшие друзья… лучшие друзья… лучшие друзья!

Этот день был самым худшим в моей жизни – внутри, что-то оборвалось, не хотелось жить, не хотелось никого видеть. Пока я собирался покончить с собой, ко мне постепенно начали возвращаться, утерянные было, чувства. Я снова стал слышать, видеть и ощущать запахи! И что же я увидел, и что же я услышал, спрашивается, после вновь обретенного дара?

Во-первых, маты разносятся страшенные, можно мертвого разбудить. Оба они орут, как оглашенные. Во-вторых, Михо пытается, что-то вытащить из ж…ы Степана и при этом орет страшнее самого Степки:

— Нех… было нажираться!
— Нех… пьяным было ср… ь ходить!
— Нех… было ж…у вытирать газетой! Все знают, что в ней лежат наши крючки!
— Все знают, а ты б…ь не знал!

Здесь мы с Николаем вновь поменяемся местами.

Когда до Николая, наконец, дошло истинное положение вещей и нешуточное состояние здоровья Степана, то он мухой побежал к остальным ребятам за помощью. Те двое, пьяные в дупель, ничего не понимали из сбивчивого рассказа Николая и по этой причине оказались не бог весть какими помощниками.

Пришлось ему положиться только на самого себя. Он действительно протрезвел от пережитого стресса. И на его долю пришлась ювелирная операция по извлечению рыболовных крючков из мягких тканей Степкиного заднего прохода.
Михо, когда на подмогу вовремя подоспел совершенно трезвый Николай, спустил вожжи и мгновенно захмелел еще пуще прежнего. Он пьяненько хихикал, давал несуразные советы и только мешался под ногами.

Послесловие

Все на свете, когда-то заканчивается. Закончилась и эта рыбалка. Давние друзья, довольные «непомерным уловом», ударили по рукам. И при этом клятвенно пообещали друг, другу – на следующий год в тот же день, и в том же месте обязательно повторить. Годами устоявшуюся традицию не нарушать никоим образом!

И опять же, по словам Николая, не было случая, чтобы кто-то из ребят выбился из общей колеи. И, главное, их жены никогда не препятствовали маленьким прихотям своих мужей. Хотя они знали наперед, что и «на этот раз, клёв был невесть какой удачный».
А, чтобы завоевать себе священное право побыть вместе, все ребята из их дружной компании, в течение года вели себя подобающим образом.
 
Не дай бог, вдруг, какая осечка приключится! Тьфу, тьфу…