По закону Мёрфи

Сатирический рассказ-новелла о том, чередой каких неожиданных злоключений оборачивается пагубное желание одного авантюриста обвести вокруг пальца другого.

Закон Мёрфи — шутливый философский принцип,
который формулируется следующим образом:
если есть вероятность того, что какая-нибудь неприятность
может случиться, то она обязательно произойдёт.
/Российская онлайн-энциклопедия - Рувики/

Авантюризм — поведение, деятельность,
характеризующаяся рискованными беспринципными
поступками ради достижения легкого успеха, выгоды.
/по словарю Ожегова/

Поезд остановился. Его нога, в начищенной до лакового блеска черной туфле, вступила на каменный перрон самого обычного провинциального вокзала. Не заставив себя долго ждать, тут же, рядом с ней появилась вторая. Ловко маневрируя меж нескончаемого потока прибывающих и встречающих пассажиров, стройный обладатель этих прекрасных туфель в такого же цвета добротном костюме, скорым шагом направился в сторону выхода к улице.
Залитая полуденным солнцем привокзальная площадь встретила его тем же оживлением, что и внутри.
Спеша поскорее вырваться из цепких лап этого шумного людского водоворота, вновь прибывший в город человек, нетерпеливым жестом принялся подзывать к себе такси.
Среди множества прочих, одна, цвета альпийского снега, пожилая машина-иностранка с обостренным чутьем опытного хищника ведшая наблюдение за прибывающими в город гостями из уюта осенней тени развесистого дуба, завидев знакомый жест резво рванула с места и быстрее других, менее расторопных своих коллег, оказалась возле потенциальной жертвы доходного привокзального развода. Ценник за подобную ловкость, в противовес официальным тарифам, как правило, сулил 70 процентную прибыль проворному "бомбиле".
С неизменно узнаваемыми на всех мировых вокзалах восточным акцентом и неподражаемой, по его собственный оценке, харизмой, хозяин этого прекрасного автомобиля, явив голосующему в открытое пассажирское стекло свою мило улыбающуюся наигранным добродушием и восточным колоритом физиономию, спросил:
- Куда надо, брат?
- ЖК «Фортуна», – ответил приезжий.
- Частный сектор что ли? Садись, подброшу, не пожалеешь! Машина - красавица, кондёр, музыка, сам себе завидовать будешь! Ашот свое дело знает! – с гордостью указал на себя водитель и философски продолжил, – А деньги что? Бумага, мусор?! Зачем для себя жалеть?! Катайся с комфортом.
- Ладно, уговорил. Поехали, — улыбнулся гость. - Можайского пятьдесят, знаешь? Дом такой желтый с мансардой? – устраиваясь на заднем сидении, уточнил клюнувший на его высокопарный финт, как это преждевременно показалось Ашоту, пассажир.
- Как не знать, дорогой?! Дом самой тетушки Вероники! Уважаемая в городе женщина, депутат! А ты к ней как, по делу или как родственник?
- Как родственник, дорогой, как родственник! А знаешь что? Давай по пути, в какой-нибудь приличный магазинчик заскочим. Не хорошо как-то с пустыми руками к тетушке. Возьму чего-нибудь к столу, деликатного.
- Не вопрос, уважаемый! Кто щедро хлопает, тому и танцуют красиво! А насчет деликатного - коньяк бери, только хороший, не ошибешься, и сам оценишь, и тете понравится!
Шумно скрипнув коробкой передач при переходе на повышенную скорость, машина послушно помчалась к ближайшему супермаркету.
Мелькавшие за окном деревья то там, то здесь, густо гнездящиеся вдоль мощеных искусственным булыжником тротуаров, активно готовились к наступлению осени. Прикрывшись ветшающим одеянием редеющей зелени, они массово сбрасывали с себя высушенное летним зноем нижнее белье пожелтевших листьев, обильно засоряя этим чудесным гербарием прилегающие территории, тем самым неизбежно вызывая на себя праведный гнев изысканно сквернословящих дворников, и прочих более или менее достойных лиц, не по своей воле занятых в их уборке. Абсолютно парадоксальный пример творческих потуг находчивого бюрократизма: на календаре пятница, а на дворе… общегородской субботник!
Несмотря на это жизнь в городе пестрила всеми своими красками, а на подобные нелепые курьезы давно уже никто не обращал никакого внимания.
Заняв собой свободное место на стоянке у супермаркета, такси с загадочным пассажиром на заднем сидении, плавно остановилась.
Конвульсивно вздрогнув, замерло механическое сердце автомобиля в чутком ожидании дальнейших команд хозяина. Знать бы ему, какой неожиданный сюрприз готовит для них в этот момент всевидящее око провидения!
- Командир, я мигом! Туда и обратно. Вот даже часы оставлю, так, чтоб четко всё. На доверии, — снимая с руки и бросая на заднее сидение золотые наручные часы, уведомил Ашота пассажир, после чего, широко шагая, исчез в сиюминутно поглотившем его раздвижном зеве торгового терминала.
После пятнадцати минут ожидания, Ашот, с искренне-заслуженным интересом, потянулся к оставленным пассажиром часам, и… и внимательно разглядев их онемел в пугающем откровении, недвусмысленно говорящем о том, что его ловко обвели вокруг пальца, – облапошили! «Пластик?! Подделка?! Дешевая игрушка! - заскрежетал он зубами. – Ну, я покажу тебе сейчас тетушку Веронику!».
Кипя негодованием, Ашот выскочил из машины.
В сердцах, громко и безжалостно хлопнув дверью, он словно суровый мексиканский мачо, брутально косолапя на обе ноги, направился к ненавистной двери проклятого магазина, за которой шестнадцатью минутами ранее скрылся его неблагодарный пассажир. Для полноты восприятия всей глубины драматизма этого зрелища, не хватало, пожалуй, только музыкального сопровождения из какого-нибудь крутого голливудского боевика. Месть обещала быть страшной. Так Ашота еще не унижал никто.
Скрытно наблюдавший, все это время, за действиями Ашота из-за стекла обильно увешанной рекламой витрины супермаркета его неблагодарный пассажир саркастически улыбнулся, и довольный достигнутым результатом, обратился к сотруднику торгового зала:
- Извините, подскажите, пожалуйста, где тут у вас туалет?
Ворвавшись в торговый зал, и вихрем пройдясь меж стеллажей, Ашот, не обнаружив там своего обидчика, судорожно соображая и тяжело дыша, вспомнил услышанное недавно по радио интервью одного многоуважаемого психолога, который среди прочих своих рассуждений, утверждал следующее: «Интуиция никогда не врет!».
Всецело полагаясь на этот догмат, Ашот, рассудил так: «Врешь, гад, не уйдешь! Если здесь тебя нет, значит, в сортире прячешься!». И решительно проследовал в заданном этой мыслью направлении. Жаль только, что уважаемого психолога, Ашот, слушал не очень внимательно, потому как далее тот резюмировал: «К сожалению, у подавляющего большинства современных людей, она находится в спящем состоянии».
У Ашота интуиция не то чтобы спала, правильнее сказать, она пребывала у него в полной коматозе, наглухо усыпленной его восточной горячностью, о чем с уверенностью можно судить, следуя за дальнейшим развитием событий.
Скрываясь от разъяренного Ашота, спустившийся в туалет незнакомец, ловко сменил местами информационные таблички на соседних дверях – мужскую на женской, женскую на мужской, и исчез за дверью мужской комнаты, пребывающей теперь под вывеской женской.
В это самое время, штатная уборщица супермаркета, тетя Валя, внушительных габаритов и сурового нрава женщина, только что закончившая переполовинивать в домашнюю бытовую сумку выданное завхозом имущество, а именно: туалетную бумагу, мыло, освежители воздуха, и пузырек импортного дезинфицирующего средства; со шваброй в одной руке и полным ведром в другой, мерно покачивая широкими «бортами», исполненная холодного достоинства атомного арктического ледокола, следовала к выходу из женской уборной для наведения чистоты в других, вверенных её заботам помещениях.
Ашот, как и следовало этого ожидать, забежав в уборную и распахнув дверь в «мужскую половину» с ходу угодил в хитроумно приготовленную для него ловушку. Но такого результата не ожидал даже изобретательный незнакомец.
Реакция тети Вали, на столь вероломное попрание непоколебимых нравственных устоев, последовала незамедлительно. От летального исхода Ашота уберегло лишь то обстоятельство, что ведро в руках «жрицы местного клининга» было из пластика. Мгновенно расставшись с собственным сознанием, грузно рухнул он на пол кафельного коридора с намертво зажатой в руке металлической ручкой двери.
Коварный незнакомец, выйдя из своего укрытия, насквозь светящийся лучезарной улыбкой, аккуратно переступил через неподвижное тело Ашота, быстро поднялся в торговый зал, и незамедлительно покинул здание супермаркета. Это произошло как раз в тот самый момент, когда тетя Валя, в целях приведения в чувства столь эффективно обезвреженного «нарушителя», окатила Ашота холодной водой из того же ведра, которым собственно этих чувств его и лишила.
Пошатываясь на ватных ногах, мокрый с головы до ног, Ашот, потирая ушибленный лоб и проклиная на чем свет стоит тетю Валю и всех её родственников вплоть до седьмого колена, выбрался из супермаркета на автостоянку, где его ожидал еще один неожиданный сюрприз…
Его любимой машины-кормилицы на стоянке не оказалось.
Он сломя голову бросился к тому месту, где ранее располагался автомобиль. На асфальте, играя в солнечных лучах своим янтарным содержимым, стояла бутылка коньяка, под которой издевательски-насмешливо, словно показывая язык, выглядывал аккуратно сложенный лист белой бумаги.
Ашот, трясущимися от волнения руками, поднял «тетушкин подарок» и развернул листок. В записке крупным каллиграфическим почерком значилось: «Извини дорогой! Срочно нужна машина. Если не сунешься в полицию, завтра же найдешь её целой и невредимой. Подпись: Инкогнито».
Зычно выругавшись, Ашот, что было сил, зашвырнул коньяк далеко в придорожную канаву и направился к автобусной остановке. Поглощенный переживаниями и глубоко потрясенный всем произошедшим, он уже не мог слышать того, как брошенная им бутылка где-то далеко за спиной глухо ударилась обо что-то мягкое.
Местный алкоголик, Василий, резко подскочил с земли и потирая ушибленное плечо ошалело завертел по сторонам стеклянным взглядом, силясь понять что же это такое так бесцеремонно нарушило его мирный сон в придорожной яме. На его изумленных глазах полная бутылка коньяка, прокатясь по земле еще около полуметра, ударилась о преградивший ей путь булыжник, и, издав характерный звон, вдребезги разбилась. Василий, раздосадовано прикрыл глаза, не в силах вынести более подобного зрелища, нечленораздельно промычал, и всем телом рухнул в измятое ложе желтеющей травы для дальнейшей «медитации».
Ранним утром, обеспокоенный лаем собаки, Ашот, выглянул в окно. У ворот дома, за двором, стояла его машина. Он выскочил на улицу, и словно дотошная мамочка своего ребенка, осмотрел автомобиль от крыши до шипов шин. Ключи торчали в замке зажигания.
Закончив осмотр, Ашот аккуратно загнал машину во двор, и только там облегченно выдохнул.
Мало-помалу успокоившись от охватившего его ранее волнения, налил себе кофе, разогрел завтрак, включил телевизор. Все местные новостные телерадиоканалы наперебой сообщали: «Вчера ночью, в районе полуночи, в местном художественном музее изобразительного искусства, было совершено дерзкое ограбление. Неизвестный в маске похитил уникальную картину выдающегося современного художника Самохвалова - «И смех, и слезы», оцененной ранее ведущими международными экспертами в несколько миллионов долларов. Похититель скрылся с места происшествия на белом автомобиле иностранного производства с госномером Е 661ТМ».
На последних словах диктора, слушавший эту новость Ашот, неожиданно поперхнулся завтраком, … а по дороге, в направлении его дома, сверкая как новогодняя ёлка проблесковыми огнями, под музыкальный аккомпанемент крякающий сирены, на всех парах мчался полицейский автомобиль.
Не в бровь, а в глаз выходит подмечено: «У жизни все самое интересное – всегда еще впереди!».