Глава человек с большой звезды

( Из романа " Спасите наши души")
 
«Звёзды – это окна, откуда на нас смотрят ангелы…»
 
Ильдар Рашидович считался окружающими человеком во всех отношениях странным: работал учителем в поселковой школе и преподавал детям Астрономию (именно так – с большой буквы! – он её и воспринимал).
Когда он приехал в посёлок по распределению из столичного вуза – уже никто не помнил. Прошло так много лет, что первые его ученики уже оформляли бумаги на пенсию. А он всё также жил в домике, где его поселили как молодого специалиста – еще тогда по приезду. Почти сразу он женился на такой же странной, как и он сам, представительнице педагогического коллектива школы: молодой черноволосой очкастой девушке. По имени Римма, да ещё и с отчеством Соломоновна, преподавательнице музыки, что, как и Ильдар Рашидович, приехала в поселок по распределению после педвуза. Что одевалась по деревенским меркам просто вызывающе нелепо: если не считать большой соломенной шляпы и ситцевого платья в горошек летом. А в другое время года, несмотря на свою молодость, учительница вообще не заморачивалась на счёт одежды. Что имелось в гардеробе, то и носила: чаще всего белые блузки с рюшами и строгую чёрную юбку ниже колен.
Ходили супруги по улице только взяв друг друга за руки, чем вызывали у жителей улыбки и даже насмешки – но к педагогической семье ничего не прилипало.
С собственными детьми у них не задалось: кто из них оказался бесплоден история умалчивала. Но жили они и тихо-мирно старились – вместе, много десятилетий под одной крышей, на скромные учительские зарплаты. Кем по национальности считать Ильдара Рашидовича никто точно не знал, в отличии от его жены, в чьём происхождении – из-за отчества и характерной формы носа – сомнений не возникало. Откуда у славянского по виду, белокурого школьного учителя такие нездешние имя и отчество – считалось загадкой. Одни говорили, что его, мол, усыновили в раннем детстве приволжские татары, другие – что башкиры. Но точно никто не знал. А самому Ильдару Рашидовичу, казалось, было абсолютно всё равно – к какой нации его относили. Он считал, что перед распахнутым ночным звёздным небом все люди равны.
Его волновало совсем другое. Как не трудно догадаться, этим «другим» являлась его любимая Астрономия. Но так как учебных часов, отпущенных учебной программой на эту бесполезную во всех отношениях дисциплину, катастрофически не хватало, то и свободного времени выдавалось очень много (чему он несказанно радовался!). Физику или геометрию вести Рашидович наотрез отказывался, так как жил, исключительно обложившись книгами, рассказывающими о звёздных светилах и их возникновении.
Но главным делом жизни Учителя Астрономии стало написание большой книги о внеземных цивилизациях. 
И главная идея, что он пытался развить в своей рукописи, состояла в том, что вселенная всегда стремиться осмыслить саму себя. Мол, именно для этого Мать-природа и создала человеческий разум. Но человечество так ещё мало и неопытно, что не понимает своего предназначения. А, прежде всего, того факта, что разум дан не для истребления себе подобных, а для того, чтобы каждый человек развил его как наивысший инструмент познания.
Ильдар Рашидович изучал древних авторов, переводил с латыни, полемизировал с Эммануилом Кантом и его космической теорией, соглашался с Монтенем и Коперником… Но, главное, постоянно проводил наблюдения за звёздным небом – понимая, что именно где-то там скрыты ответы на все волнующие его вопросы.
Одевался деревенский астроном довольно бедненько: носил много десятилетий один и тот же затёртый костюм, стоптанные ботинки и застиранную рубашку с галстуком «селёдка». Но это его не только не смущало: казалось, он вообще не замечал всего, что происходит вокруг. Не ироничных порой взглядов коллег, ни того, что он сел на стул, где лежали ученические тетрадки – он никогда не испытывал ни малейшего неудобства. Его голова постоянно была занята звёздами, туманностями и чёрными дырами. Да ещё поиском ответов на глобальные вопросы, возникающих при рассмотрении величия вселенной. Он мог об этом говорить часами, чем у одних вызывал улыбку, а у других глухое раздражение (так как такие беззлобные чудаки всегда раздражают рационально мыслящих окружающих). Да и зачем весь этот космический глобализм в бытовой повседневности?
Нельзя сказать, что директор школы – толстенькая как колобок Мария Никифоровна, довольно сердобольная дама – взывая к его рационализму, не предлагала странному учителю вести дополнительно другие занятия, чтобы немного улучшить материальное положение. Например, «Летопись трудовой славы района», за что она бы могла спокойно доплачивать преподавателю астрономии какие-никакие, но деньги. Но тот (так же, как и от преподавания других предметов) наотрез отказывался от всей внеклассной работы, тратя всё свободное время на непрерывное чтение. Да ещё постоянно модернизировал сделанный своими руками из подсобных средств телескоп. А затем все ночи напролёт проводил на крыше своего дома, рассматривая ночное звёздное небо. Делал он это когда один, когда со своими учениками, что подолгу, конечно, не выдерживали неподвижного сидения при осеннем холоде на крыше дома учителя. Но результат всё равно имелся: несколько учеников школы, типичные «ботаники», заразились любовью к звёздному небу.
Хотя, надо сказать, что практически все, кто прошёл через уроки Ильдара Рашидовича мог свободно читать карты звёздного неба и худо-бедно ориентироваться по звёздам. Иногда, когда дети со своим учителем сидели на крыше и наблюдали за звёздами, его супруга Римма Соломоновна, сидя за стареньким пианино, исполняла в маленькой комнате с печкой космические произведения Скрябина. Звуки, рождающиеся под её худыми пальцами, долетали в открытое окно до сидящих на крыше, чем вносили свой посильный вклад в дело астрономического просвещения молодежи. Это выглядело очень забавно и необычно и детям, конечно, такие уроки на крыше невообразимо нравились. Тем более потом, ближе к полуночи, Ильдар Рашидович и его ученики сидели за круглым столом, грелись у печки и пили чай из гранёных стаканов в железных подстаканниках (точно таких же, какие подавали проводники в советских поездах пассажирам в купе вагонов). Чай всегда подавался со сливовым вареньем и сладкими пряниками, что приберегала для детей заботливая Римма Соломоновна. Она всегда отличалась добротой и сентиментальностью, а с годами эти качества только усиливались.
И, конечно, человек, любящий до беспамятства всё, что связано со звёздами, не мог пройти мимо событий, разворачивающихся в их посёлке. Это же прямая отсылка к месту планеты Земля в бездонной вселенной: один из жителей по ночам жжёт большие костры, с надеждой послать сигнал в далекий Космос – столь любимый Ильдаром Рашидовичем.
                *
Супруги сидели на крыше своего дома, купаясь в ватные одеяла для тепла. такое происходило в последнее время не так уж и часто: у Риммы Соломоновны стали сильно болеть суставы на ногах.
– Ильдар, когда я умру… То на какой звезде поселится моя душа? – вдруг спросила она, положив голову ему на плечо.
– Вон на той! – указал в звёздное небо пальцем муж. – Где-то там, в районе Ориона. Это самое красивое созвездие.
Ильдар Рашидович ненадолго задумался.
– Хотя нет, твоя душа поселится на Сатурне. Смотри сюда: где Большой Пёс.
И он снова указал пальцем на небо, чуть левее.
Она ничего не видела, глаза сильно ослабели за последнее время, но ей нравилось, что говорил ей муж: это звучало очень романтично.
– А твоя, Ильдарушка, душа… где поселится? – Римма выжидающе глядела на супруга подслеповатыми глазами сквозь толстые стёкла очков.
– А я тоже рядом с тобой, на Сатурне. Он огромный, там всем места хватит!
Она улыбнулась. Наверное, хотелось услышать от него именно такой ответ: потому что мучительной казалась сама мысль о расставании: как в этой жизни, так и в потусторонней. Она не верила, что от человека ничего не остаётся после смерти. Ей больше нравилось думать, что они никогда не расстанутся – будут и всю жизнь, и после земной смерти всегда находиться рядом. Бог не дал им детишек, и во всём она винила себя. Может поэтому всю любовь своего сердца обрушила на него – такого милого и по-мальчишески увлечённого астрономией. Она мало чего понимала в его науке, да и это и не так важно. Главное, он любил её игру на пианино. И ещё искренне восхищался её упорством при варке запасов варенья на зиму. И мог часами ей рассказывать про свои звёзды. И в этом находила удивительную радость семейной жизни и наполненности своего скромного бытия.
– Скажи, а ты счастлив? – в который уж раз, немного тревожась, спросила она. – Вот ты когда-нибудь допишешь книгу, что давно задумал. А её возьмут и не напечатают? 
И он, не прерывая наблюдений, снова ей отвечал с улыбкой, практически теми же самыми словами.
– Я счастлив: у меня есть всё, что я люблю. Небо, звёзды, мои ученики… И, главное, ты. А напечатают книгу или нет – не так, суть, важно. Имеет значение лишь то, что это будет написано. Помнишь же: «Рукописи не горят!».
И он, не отрывая взгляда от звёзд, приобнял её правой рукой.
Они надолго замолчали…
– Они есть, все эти неземные существа, со своим миром, отличным от нашего. Я это чувствую и знаю… Ты меня понимаешь? – наконец нарушил он тишину.
– Понимаю. А ещё я никогда не думала, что после пятидесяти человека, что рядом с тобой, можно любить ещё сильней! – ответила она.
– Да ты что?! Вот так история! – наиграно улыбнулся он. – Это ты о чём? Признание, что ли в любви? И кто это говорит? Не тот ли, кого ты знаешь как облупленного? Что зарабатывает тебе жалкие гроши и даже купить нормальных сапог не может?
– А я не родила тебе ребёночка… – она виновато отвела глаза в сторону.
…Он взял её подбородок и поцеловал между подслеповатых глаз.
– Ты самая прекрасная женщина на свете! Ты красивей всех тысяч этих звёзд, хотя они восхитительно прекрасны.
Он прижал к себе её худенькое тело. Им не требовалось сейчас ничего говорить друг-другу: многие годы они понимали друг друга без слов. Это как музыка и свет существуют совсем в разных измерениях, но составляют единую гармонию вечного мира.
                *
А над их головами на бездонном ночном небе перемигивались звёзды. Они смотрели на Землю, многие миллиарды лет неся ей свет своих давно умерших тел – сквозь мрак вечности, так как знали по себе что смерти не существует. И погаснув в далёких глубинах космоса – они продолжали жить в виде потоков света, летящих несметные количества лет в бесконечность, озаряя собой новые пространства и вновь возникающие миры. И над всем этим властвует только вечный хаос – как форма существования несметных пространств материи и потоков энергии. 
И среди этой бесконечности, на одной из крошечных планет, происходили странные вещи, о которых подавляющее большинство землян не могли даже и догадываться…