Не может быть, или Немного о процессе

       Позади вот уже три года нашего пребывания в СИЗО, начался второй год судебного процесса. Закончились допросы потерпевших, идут допросы свидетелей обвинения, коих набрано следствием аж 245. Первый месяц таких допросов показал, что в месяц допрашивается где-то восемь человек. Простая арифметика – допрос свидетелей обвинения может продолжаться не менее двух лет…

       По ходу заседаний продолжает складываться впечатление, будто прокурор не умеет вести допросы. По долгу службы прокурор должен доказывать в суде умышленное причинение нами тяжкого вреда здоровью потерпевшим, ведь мы содержимся уже четвёртый год в СИЗО по инкриминируемой нам ч. 3 ст. 111 УК РФ, но он продолжает задавать вопросы (теперь уже свидетелям обвинения) – по темам, касающимся духовного Учения и убеждений людей. Что выглядит бессмысленным действием – суд не рассматривает и не призван рассматривать в процессе по уголовному делу духовное Учение и убеждения. Прокурор же затрагивает в допросах: питание верующих людей, особенности медицинского обслуживания проживающих в деревнях, далёких от районной больницы (роды на дому, прививки), мытьё ног женщинами мужчинам (древняя традиция у многих народов), стульчики мудрости (известная в христианстве практика получения мудрости от окружающих), церковную десятину (патриарх РПЦ определил десятину «нашей национальной традицией»)… Нередко прокурор интересуется бытовыми трудностями проживания в отдельных сибирских деревнях в 90-ые годы 20-го столетия, когда эти деревни были оставлены местными жителями и в них не было ни магазинов, ни работы, ни фельдшерских пунктов. Популярна в допросах прокурора и тема так называемых треугольников – ситуаций, когда у мужа или жены появляется влюблённость на стороне, что приводит, как правило, везде в мире к скандалам в семье. В общине верующие люди учатся решать такие темы открыто, без вранья, с наименьшими этическими потерями и со стремлением сохранить семью. Интересуется прокурор и такими темами: считает ли себя один из подсудимых сыном Божьим, носит ли хитон, схож ли ликом с Иисусом (чего, в принципе, не может знать никто из живущих)… Всё это не имеет никакого отношения ни к уголовному процессу, ведущемуся в отношении нас, ни к нарушению законов. В уголовном праве отсутствует закон, запрещающий человеку считать себя сыном Божьим. И вряд ли кто-то сможет опровергнуть, что мы, человеки, являемся сынами, детьми Божьими. Можно, конечно, допустить, что прокурор устремлён к познанию духовных практик. Но в его работе такое не позволено, он должен обвинять.

       Никто из потерпевших, допрошенных в ходе заседаний, не говорил о том, что кто-то из нас применял к ним насилие. Некоторые потерпевшие не встречались с нами в жизни. Старший следователь Пятого следственного управления ГСУ СК России Васильев И. А., ведущий это дело, не мог не знать об этом. Но он почему-то утверждает, что мы умышленно причиняли этим людям насилие. Это является откровенной кривдой, что недопустимо для обвинительного заключения. В конечном итоге следствие умудрилось поступить так, что под нашим делом поставил подпись зам. Генерального прокурора России (ответственный за Сибирь и Дальний Восток), тем самым одобрив фантазии следствия.

       Под стражей в СИЗО находятся вместе с нами люди разных профессий и рангов, в их числе – прокуроры, судьи, следователи, оперативники. В беседе с одним из таких арестантов, бывшим прокурором высокого звания, мы услышали, что такое лицо, как заместитель Генерального прокурора, не читает предоставленные ему дела, а вот те, кто предоставляют ему эти бумаги, относятся к расходному материалу. То есть в случае вскрытия накладок по делу у них будут серьёзные служебные неприятности.

       Напомню, что наше задержание в сентябре 20-го года связано с тем, что два фантазёра, страдающие, по заключению мед. экспертизы, бессонницей и иным расстройством – следователь по каким-то причинам считает это тяжким вредом здоровью, написали заявления о том, что считают опасным для своего существования наше пребывание на свободе. После чего нас, троих мужчин пенсионного возраста, и задержали в ходе спецоперации с участием многочисленного отряда спецназа и боевых вертолётов.

       Одним из этих заявителей-фантазёров был страдающий, по мнению экспертизы, бессонницей и боящийся пребывания трёх пенсионеров на свободе Дмитрий Кистерский, не пенсионного возраста. На одном из последних заседаний допрашивались, как свидетели обвинения, две женщины, Дина и Зоя, бывшие в разное время его жёнами. Они рассказывали много любопытного из жизни этого необычного лгуна. Кистерский всё-таки раскрылся перед одной из жён, что он – майор ФСБ, говорил и о том, что получал вознаграждение за участие в создании нашего дела, потому что они своих не бросают, участвовал в нашем захвате вместе со спецназом ФСБ 22 сентября 2020 года (хотя, как рассказывает очевидец, во время нашего пленения Кистерский бегал от дома к дому в д. Тюхтята, расспрашивая о происходящем в Обители Рассвета), в своё время служил в горячей точке на Кавказе, видел там смерть и получил контузию… Интересно, что о службе в горячей точке он упоминал и при прохождении мед. экспертизы по поводу расстройства сна, что зафиксировано в итоговом документе.

       Рассказывал он жене, с деталями и подробностями, и о том, как ездил к другу в Финляндию и что там делал. Хотя чуть позже от очевидца выяснилось, что во время своего пребывания в Финляндии Дмитрий Кистерский работал на стройке в Красноярском крае…

       Зная об особых способностях Дмитрия к фантазированию из его чудачеств в соц. сетях, мы спросили у него на заседании в день его допроса, служил ли он в армии в горячей точке на Кавказе, и получили ответ, что он там не служил. То есть Кистерский лгал – либо жёнам и на мед. экспертизе, либо в зале суда. А ведь проявляя агрессию к своей жене Дине (отчего она и ушла от него), он упрекал её в том, что она не понимает тех трудностей, которые он пережил, когда участвовал в боевых действиях на Кавказе…

       Заявил Кистерский при своём допросе в зале суда и о том, что передал Редькину при личной встрече (более 20-ти лет назад) 12 тысяч долларов, полученные от продажи за 24 тысячи долларов своей квартиры в Белоруссии. Но обе бывшие жены, как очевидцы, показали на суде, что у Димы не было таких денег, и квартиру в Белоруссии он не продавал, он приехал в общину с 500 $ и купил дом в д. Журавлёво. Женщина, владелец дома, уступила по цене и продала ему дом за 500 $, так как большей суммы у него не было. Да и Редькин, как ни старался, никак не мог вспомнить, когда же Кистерский передал ему при личной встрече 12 тысяч $, тем более что с Кистерским лично, без очевидцев, никогда не встречался… В общем – снова ложь. Что обесценивает все его показания и попадает под статью УК РФ о даче ложных показаний и об оговоре (клевете).

       Судья, на наш взгляд, видит, понимает происходящее на процессе, но согласно процессуальным нормам не может вмешиваться в действия прокурора, которые по каким-то причинам не похожи на профессиональные.

       По ходу процесса по этому делу, сфальсифицированному старшим следователем ГСУ Следственного комитета России – серьёзнейшей государственной структуры, служба в которой накладывает большую ответственность перед страной, – у нас и у тысяч наших друзей, ждущих справедливости от судебно-правовой системы (за четвёртый год пребывания в СИЗО можно смело утверждать – под аналогичный правовой каток попадает немало невиновных людей), пошатнулась вера правосудию, правительству. Зачем, с какой целью в это неспокойное время, требующее единства, расшатывать среду, способствовать недоверию структурам власти?! Такое расшатывание, на наш взгляд, ставит под угрозу стабильность общества, его целостность.

       Несколько слов о тех, кто проходил по делу как потерпевшие. Никто из них, как говорилось выше, не показал на заседаниях суда, что кто-то из нас троих применил к ним насилие. Но ведь они согласились быть потерпевшими по делу и свидетелями обвинения в причинении тяжкого вреда здоровью. То есть по факту они – участники обвинения, те, на кого опирается обвинитель и благодаря кому старший следователь добился нашего заключения в тюрьму; они – участники обвинения в причинении насилия со стороны нас троих. Есть очевидный момент в судебном процессе, на который никто из потерпевших не стал обращать внимание: перед началом заседания судья всегда говорит потерпевшим и свидетелям о том, что они вправе знать, в чём нас обвиняют в этом процессе. Но никто из них не поинтересовался этой темой, и потерпевшие давали показания в виде слухов, собственных оценок и домыслов, не имеющих отношения к обвинению, проявляя при этом уверенность, что являются потерпевшими, по факту не являясь таковыми именно от причинения им насилия. Это и есть особенность лжесвидетельства.

       В тему вспоминаются советские комедийные фильмы. В ленте «Не может быть!» прокурор спрашивает: «Что вы можете рассказать как свидетель?» Последовал ответ: «Как свидетель я могу рассказать всё!» А в фильме «Двенадцать стульев» Бендер, представившись милиционером, крикнул в толпу: «Кто свидетель?» Из толпы раздалось: «Я свидетель! А что случилось?»

       Ещё интересный момент из нашей жизни в СИЗО. Здесь иногда пересекаемся с арестантами, дела которых ведёт тот же следователь. Так вот он до сих пор не забывает о нас. Как рассказывают знакомые арестанты, он до сих пор раздражается от того, что наши адвокаты получают немалые деньги за нашу защиту, – этот факт может якобы говорить о несметных богатствах, которые появились у нас благодаря созданию общины. Получается, он раздражается на то, что наши друзья, исключительно по доброй воле (ведь они друзья!), помогают нам и с оплатой услуг адвокатов, и с вегетарианским питанием (еженедельные посылки). Вероятно, он не знает, что такое настоящая дружба. Рассказывают арестанты и о том, что он продолжает разносить слухи о нашей жизни и верить, утверждать, что нас обязательно осудят. Хотя не знает, как видно из составленного им обвинения, что противозаконного мы сделали. Возможно, боится, что попадёт под уголовную ответственность за фальсификацию обвинения. А то, что дело сфальсифицировано, теперь можно показать на фактах.

       В завершение об обстоятельствах, которые впрямую не касаются нашего дела. Многие арестанты не так давно услышали по TV новость: в России раскрываемость преступлений достигла небывалых показателей – 99 процентов. Это вызвало невесёлые шутки в СИЗО. Почему? Бывший оперативник уголовного розыска пояснил нам на этапе, как они поднимали с помощью бумажной работы высокие показатели раскрываемости преступлений – умерших людей, не проходивших по уголовным делам, они превращали в раскрытые убийства…

       А оперативник ОБЭП (отдел борьбы с экономическими преступлениями) рассказал свою истории из практики, как они добивались высокой раскрываемости. Он заводил банковские карточки на подставных лиц, размещал там по 5 тыс. рублей, что при его работе не являлось существенной тратой, и эти карты разбрасывались возле магазина. Человек подбирал карту, расплачивался ей (это фиксировалось на кассе), попадал под видеонаблюдение магазина… 10 карточек – 10 раскрытых преступлений… Тут можно грустно улыбнуться: не удивимся, если однажды в новостной строке раскрываемость превысит 100 %.

       А 5 октября 2023 года суд снова продлил наше пребывание в СИЗО (под стражей) – до 11 января 24-го года. Судья, после всех выступлений стороны защиты (аргументированных выступлений), уточнила у прокурора, не изменилось ли её, прокурора, мнение в отношении нашего содержания под стражей. Прокурор ответила необыкновенно просто, что видит нецелесообразным изменение меры пресечения. Вот так! – даже без попытки привести аргументы и опровергнуть грамотные выступления стороны защиты!

       Между тем замечательная сибирская община, в создании которой нас обвиняют по ч. 1 ст. 239 УК РФ, продолжает развиваться. Сейчас общину посещают до двухсот туристов в день со всей России, из Германии, Турции. И туристы, и туроператоры в восторге от увиденного там – фруктовые сады с обильным урожаем этого года (и это в Сибири!), различные мастерские с мастер-классами (в том числе кузня, специализирующаяся на изготовлении дамасской и булатной стали), выставки картин, вегетарианская кухня, которая очень нравится туристам, продукция мастеров общины, отсутствие заборов в Обители Рассвета, улыбающиеся лица счастливых людей… Туристическая жемчужина Красноярского края! То есть мы содержимся в СИЗО четвёртый год, а община развивается. Это говорит о том, что наша изоляция в СИЗО не привела к тому, чего кому-то хотелось, – община не разбежалась, она расцветает. Новые люди приезжают туда и посмотреть, и жить. И в чём же смысл тогда держать нас в СИЗО?! К тому же женщины общины, несмотря на наше отсутствие и вопросы прокурора, как мыли ноги мужчинам, так и продолжают мыть, и люди, живущие там, как считали одного из арестантов духовным Учителем, так и продолжают считать. И число таковых неизменно растёт в это захватывающее, непредсказуемое время.

       06.10.2023