Роман Последняя война, разделы 33, 34

                ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНА

                роман


                Павел Облаков-Григоренко




                33

        Сафонов, слушая, как воздух дрожит от восторженного грохота ночных насекомых, думал, что в принципе очень просто мир устроен - каждый получает только то, что по своим глубинным - врождённым даже - качествам заслуживает, не больше и не меньше, и если ты волею судеб в самом низу океана жизни оказался, сер и убог - роптать-то, в общем, и не на кого - кроме себя самого да своих нерадивых предков, и кровавые революции и бойни в знак протеста устраивать дело тут последнее - насильственно захватить всё и поделить, присвоив себе какую-то часть мира, не тобой отстроенную, разумеется, можно, и тем самым временно улучшить своё материальное положение, но духовное - данным деянием только ухудшишь, а, значит, рано или поздно и материальное положение уверенно поползёт вниз; и в небесах, в высших сферах, если таковые имеются, тоже: ничего не изменить в книге судьбы, чиня произвол и насилие здесь, на земле, а вот усугубить - пожалуйста; а надо: за учебники поскорей садись, учись, узнавай новое, возрастай над собой, воюй только с собственными недостатками, только с самим собой - и именно в этом вся соль, вся правда жизни состоит. С самим собой воевать, а не с другими! Начнёшь над собой работать, долбить приросший к сердцу толстый, каменный слой лени, ненависти, зла, и увидишь вдруг, как весь мир меняется, поворачивая к тебе свою яркую улыбку на замечательно добродушном лике... Главное, - зевая во весь рот, ловил ускользающие от него нитки мыслей Сафонов,- всё время ветер перемен держать за подол платья, чтобы - не тебя меняли, а всегда - ты сам себя, вот тогда никакие новые революции точно не понадобятся... Ему на мгновение показалось, что старик, наконец, угомонился, приснул, сопит тихо, уронив голову на грудь, и продолжает вести спор с ним, Сафоновым, уже где-то там, на высоком пушистом облаке, пробитом серебристым лунным сиянием, или - видит, замирая от счастья, как ему, широко улыбаясь, его отец широкополую чёрную шляпу раввина вручает...
       - Вы же и сами прекрасно понимаете, что начать решать проблему в общемировом масштабе можно, но решить вот так сразу, с кондачка - нет, пока об этом говорить не приходится,- с опущенной головой глухо заговорил Фрумер, как будто прочитав мысли Сафонова,- вряд ли кто из общего пока могущественного капиталистического окружения нас поддержит: зачем им помогать кому-то кол в своё сердце вколачивать? Нет, слишком много ещё зла вокруг, правильно вы это отметили, оно рано или поздно захлестнёт и нас, начавших строить новую жизнь, с головой, да и сами мы - ай-ай-ай - как не выпячиваем грудь колесом, как не выражаем громкие намерения, по большей части покамест служим ему, злу этому. А как же иначе - разве может жаба, сидя в болоте, запеть вдруг по-соловьиному? Квакала и квакать будет, как ни прикладывай к ней соловьиные пёрышки. Сколько лет пройдёт, пока она на дерево научится влазать, и хотя бы крылья у неё отрастут?..
         Он снова удручённо примолк.
         "...Лишь борьба за выживание одной кучки прохвостов, прорвавшихся к власти, против другой кучки у нас на планете идёт, как бы они не называли себя, что лишь с очень большой натяжкой схоже на социальный прогресс... - продолжал вести внутренний диалог сам с собой Сафонов.- Как же мы до такой жизни дошли - самых умных, самых талантливых из этой страны выгнали - а за что, за что? только за таланты и волю их? за желание жить и творить на своей, Богом данной им  земле?- остальных, кому не столь повезло - под нож пустили, как скот, сколько погибло - кто считал? Целого пласта людей - и каких людей: инженеров, банкиров, тружеников-крестьян, настоящих работяг - страна безвозвратно лишилась! Наслаждались местью, террором, злобствовали, всю муть, тину со дна людских сердец подняли, пьяную матросню на кровавые дела подталкивали, неимущих и наивных обманами в свои сети заманивали, развращали их вседозволенностью и грязными заграничными миллионами; выгнали, и сами на их место с благоговением взгромоздились, видя только одно при этом: себя и своих многочисленных родственников... Долго ещё ей, земле многострадальной этой, не рождать Чайковских и Достоевских, Поповых и Менделеевых, долго ещё в дыму и в угаре плясать не ведающие, куда идти, нищие и убогие на священных гробах будут... Ах, грех какой, ах какая ужасная, самоубийственная непрозорливость, ведь всё это страшным грузом висит, давит, давит, не даёт спокойно вперёд двигаться, задавит вконец потом... И тех, кто их, мучеников, место осмелился занять, вскарабкаться на их величественные троны - всех этих кичливых лилипутов и лилипутиков - словно пыль, сметут ветры времени- да уже сметают! - и ничего от их бездарных хаотичных построений не останется - одна гнилая труха только... Вот, теперь за грехи сполна расплачиваемся - повернулся великий маятник вспять, и - падает, падает острым топором нам на головы..."
          - Слушайте, слушайте же! Ай-ай-ай!- вдруг томно застонал, затосковал Фрумер и стал втискивать, вбивать ладони себе в лицо и в губы, локти его, словно чёрные птицы в небо взлетели.- Ай-ай-ай! Хотели наше царство еврейское в мировом масштабе устроить, ведь мы первые из первых, избранные из избранных согласно нашей еврейской науке, - хотели целым миром командовать, доказать недоказуемое человечеству, миллионам и миллиардам людей - миллионам и миллиардам таких же, как и мы - отнюдь не хуже - живых людей! Вот что подспудно в наших головах сидело, вот куда мания величия нас завела! Тайные знания даже во зло при этом использовали, а это - Каббала, знаете такое? - не последняя наука, молодой человек, далеко не последняя... Вот и доиспользовались, докомандовались... Большевизм-меньшевизм-шмулявизм и прочее, революция, товарищ дорогой,- всё это было только ширма, только удобное прикрытие, уверяю вас, для подковёрных тёмных делишек; революция, война, всё спишет,- лукаво мудрствовали,- революция всё позволит нам; мы, и правда - ай-ай-ай -  хотели целый народ бросить в топку истории (но, конечно, не себя, собой мы не готовы были жертвовать!) и другими народами, другими нациями его, как соломой, запалить, и кое-кто, кое-какие мерзавцы во фраках и цилиндрах с той стороны, из-за океана, нам в этом сознательно потворствовали; им хаос, дезорганизация, посеянные нами, были нужны... Финансы двигают миром - да, финансы и пресса, а они в значительной степени у них и у нас, разумеется, евреев, в руках... Вы так ничего и не поняли, вы и другие, как вы,- жертвы, вас гадостью заразили, против своих же братьев на восстание, на бунт подбивали, желая в рушащейся, обливающейся кровью, с таким трудом и с такими жертвами - о, это я вполне понял сейчас! - выстроенной громадной многонациональной стране, в её всесокрушающем хаосе, как в мутной воде, наловить рыбу для себя пожирнее. Русские золото, бриллианты, иконы, награбленные во множестве - всё пошло в ход, всё стало деньгами, только самим русским людям ничего не досталось от них... Мы, евреи, русскому народу в пояс должны поклониться за то, что, как в сарафане дородной женщины, сохранились в их среде; пусть не слишком и сытно было, не слишком весело - это так, но - ведь живы же, существуем, и можем теперь дальше двигаться - вот что главное, а мы... Э-эх!... Вспомните, как веками обходились с евреями в Европе - гнали их, как прокажённых, из страны в страну, из страны в страну, уничтожали тысячами, насильно выкрещивали - не было этого в России, в русском народе, не было! Злом, получается, на добро отплатили - ай-ай-ай!.. Мы революцию - поймите же это - именно для себя делали, власть для себя захватывали,  чтобы хотя бы из этой проклятой черты оседлости вырваться, ведь земли за ней, за чертой окаянной этой, больше было, чем в всех Польшах и в Германиях вместе взятых; делали её, русскую революцию, ни о каких высоких материях, благах для других, не похожих на нас, особо не думая - мстили, наказывали, рубили и резали, не думая, что нас потом будут резать, нас потом будут рубить; хохотали, как безумные, когда, наконец, к великому своему удивлению из страшной кровавой передряги посреди безмолвной, также и прежде всего нашими руками устроенной пустыни выбрались, в ваннах с чистым шампанским купались, в царские меха наряжались, в царские дворцы поселялись жить, загранпоездки и курорты оформляли себе за казённый счёт - совершенно безотчётно, а кому же отчитываться, если выше нас - никого, даже Всевышнего, даже Всевышнего! По пять лакеев, по десять служанок-наложниц набирали себе, словно обезумев вдруг,- настоящих бесправных холопов, забитых, безропотных деревенских баб и мужиков, пригоршней, как кролики, выхваченных из деревни - вот где рабство было неприкрытое, настоящее! Лютые помещики и прожжённые эксплуататоры при царском режиме едва могли бы позволить себе такое, стыдно им было - стыдно, слышите! было у людей такое чувство ещё - стыд; мы попросту разжирели, как избалованные, зажравшиеся коты, хитро перебившие всех хозяйских собак, и гордяящиеся этой своей кровавой хитростью!.. А сибирские концлагеря, снабжавшие нас валютой для шикарных турпоездок с их бесконечными пьянками и публичными домами,- ведь это тоже мы, мы, наши доки и мудрецы, первые выдумали! Ай-ай-ай - всю злобу, всю ненависть, какие на мир за две тысячи лет затворничества в нас накопились, на несчастную Россию вылили, за всё и за всех отыгрались на ней; считали, не понимая истины, но самодовольно думая, что понимаем её, что другие - и вы в их числе - повинны во всех наших унижениях... На всех по полной вину возложили, кроме, разумеется, самих себя... Покоролевали, покомандовали - а потом, как это всегда в жизни и получается - обратная волна поднялась, в тридцать седьмом-то удивительном - помните?- всех нас, новоявленных советских корольков, новые новоявленные корольки, те самые повзрослевшие, поумневшие простые мужики и бабы, которые в лакеях у нас ещё вчера ходили, в самый низ посбрасывали, всё нам припомнилось, и даже то, чего вовсе не было; вот оно: как ты, так и к тебе... Знаете, в чём корень антисемитизма, где кроется он? Он в нас самих, евреях, сидит - парадокс! Как ты, так и к тебе - я бесконечно готов повторять эти слова... О, это великий и страшный механизм, засевший в сердце каждого человека - видеть зло только в другом, а в себе - нет; он - это стопроцентная гарантия того, что ещё долго, долго, долго старая система жизни человечества будет устойчивой - когда, как вы сказали, только война будет главным двигателем прогресса... Поймите, чёрт возьми, интернационализм, который большевики, и евреи, их костяк составляющие, всем народам старательно, с боем навязывали и навязывают - и русскому народу прежде всего (а ведь русских-то как раз интернационализму учить и не надо!) - всё это в лучшем случае красивые выдумки, а в худшем - сознательное враньё, в интернационализме то этом чёртовом каждый из нас, ярых революционеров с южных окраин Российской империи, изначально своё национальное видел, своё национальное  отстаивал, за свой кровный интерес боролся - вот в чём состоит страшная и сверкающая истина-то! Национализм, как составная часть, в крови у всех у нас сидит. Мы и декрет в первые дни властвования особый выдумали, который упоминали вы,- имея в виду только себя, своё благо, своё непререкаемое первенство - декрет об угнетённых народах называется - перечитайте его: взяли, и у русских Россию отняли...Человечество, пожалуй, существует пока только в нациях и через нации, и никак иначе, да - пусть они постоянно на экономической прежде всего почве смешиваются, перемещаются - это всё хорошо, великолепно, но всегда в итоге не бесформенная каша, не некая аморфная масса получается, не толпа обезличенных людей-номеров, которыми можно, как рабами, командовать, а - рождение вполне определённых, новых, плотно сбитых, думающих (а, значит, мирно настроенных) конгломератов, преемственно унаследующих главные культурные ценности от предшевствущих, неизбежно дряхлеющих образований - язык прежде всего, вот это и только это можно назвать настоящим движением вперёд - нельзя ни какие качества людей, кажущиеся сомнительными, в том числе и национализм, кровничество, декретированием, простой бумажкой отменить, их можно только естественным, очень долгим путём изживать, да и то при условии, что они из непреложных достоинств человека в ранг его недостатков перейдут, перестанут важную функцию двигателя развития выполнять... Ай-ай-ай - выбили маузерами и рэвольверами из русских дух русскости и радовались,- что ж теперь о своих шкурах такой вой подняли?.. Что будет потом, через сто, тысячу, сто тысяч лет - никто толком не знает, возможно, и выйдет единая раса  под названием - человечество, возможно, что так... да и то, пожалуй, со многими значительными оговорками, ведь мы, люди, покрепче, чем верёвкой, к нашим родным ландшафтам привязаны, попробуй оторви нас от них, а разные ландшафты - разные люди, разные характеры, тут от этого закона природы никуда не уйти... Мы, старое поколение, получается, обманули вас, но и сами, наверное, всем ходом нашей жизни были обмануты...Так простите же...- старик всхлипнул, затрясся, белая, пушистая голова его снова скатилась на грудь.-  Я не хочу вам говорить всей правды, она слишком ужасна, вы ещё так молоды, вам будет тяжело с ней жить... Простите, если можете... За себя и за других хочу извиниться...         
           Ночь, звёзды, грустная мелодия, извлекаемая ветром из всего, что могло звучать, задушевный разговор разбудили в груди Сафонова щемящую, тёплую грусть, и перед ним словно струнный оркестр печальную и прекрасную мелодию развернул,- веки его задрожали, в горле и в носу запершило, и горячие, тяжёлые, благодатные слёзы выплеснулись ему на щёки. Он крепко обнял за плечи старика, прижал к себе, почувствовал, как худ и незначителен, в принципе, тот, как слабо дрожит в груди у того сердце.
        - И вы простите меня, за то... за то...- Сафонов вдруг не мог вспомнить, что он такое хотел сейчас сказать, все мысли с оглушительным звоном рассыпались, одно стояло только перед глазами: внимательное и строгое лицо того паренька, которого он двое суток назад выстрелом в висок в мокрый песок уложил,- будто ждал от него чего-то солдат, каких-то важных слов, какого-то необыкновенного признания.- ... За всё простите... Прости и ты, солдат...- прошептали искусанные губы его, и - странное дело - исчез, на мгновение возникший над ним дрожащий образ солдата, растворился со ставшим вдруг весёлым, светлым, как солнце, лицом, точно, и, правда, ждал и дождался, наконец, таких необходимых и ему и Сафонову слов извинения...
         Они крепко обнялись. Капитан губами почувствовал сухую холодную колючую щёку старика. Где-то недалеко заиграл мелодию сверчок - радостно, очень уверенно, и Сафонов, услышав эту музыку, встрепенулся, ему показалось - о, такое вдруг показалось!... Он будто пронёсся со скоростью молнии вокруг всей земли, захлебнувшись от восторга, увидав в один миг все её радости и все печали её и впитав их в своё сердце, ставшее вдруг таким огромным и трепетным, что вся она, казалось, со всеми своими горами, морями и океанами легко поместилась в него.
          - Ну вот и покаялись,- сморкаясь в рукав и по-стариковски озабоченно кряхтя, сказал Фрумер.- Вот хорошо, вот и ладненько... Давайте спать теперь, часа два до рассвета, не больше небось, вон уже - ай-ай-ай - утренняя звезда зажглась. Только... Давайте договоримся: постарайтесь, пожалуйста, запомнить всё то, о чём мы с вами  здесь беседовали - очень вас прошу... В довершение, если позволите,  я вам только одно скажу. Чувства - чувствами, чувства - это, как говорится, дело хорошее, но реальность, она, увы, куда суровей, чем кажется. Реки слёз теперь с вами пролили, душу ими прочистили, что ж - хорошо, но теперь давайте взглянем правде в глаза: море зла, невежества вокруг, мы с вами на самом их дне оказались, слова - слова здесь мало помогут, надо решительные шаги предпринять, чтобы отсюда выбраться. Мне, старику, подобного рывка уже не осилить, вы же - другое дело... Скажите мне: когда благополучно из плена вырветесь, спасётесь, что делать дальше будете?
       - Действовать!- очень твёрдо и зло  заявил капитан, и правда, чувствуя в себе силы хоть через океан вплавь кинуться.- И один в поле воин...
      - Верно!..- так громко воскликнул Фрумер, что вокруг недовольно заворчали и заворочались.- Правильно!- горячо зашептал дальше он, хватая руку Сафонова и на весу крепко сжимая её.- Действие! От которого, как круги по воде, начнёт расходиться положительная энергия, всё больше людей собой задевая и захватывая... Пробудить людей, помочь им выйти поскорей из состояния духовных тупика и хаоса - вот главное! Думаете, что всё это уже было? что всё рано или поздно неизбежно опять к обманам и убийствам скатится? Что такое всеобщий жестокий закон жизни? Вы зря волнуетесь, ведь ядро цивилизации в виде могучей кучки мыслителей и преобразователей давно существует в толще человечества, и их вера в светлое будущее непоколебима, а мощь их духовного воздействия на ход событий громадна, что является великой гарантией того, что оно, счастливое будущее, невзирая ни на какие препятствия, непременно настанет. О нет - вы не встретите этих замечательных людей просто так на улицах городов, а если встретите, то никогда их не узнаете - всё в целях высшей безопасности страшно законспирировано: простой сапожник может быть магистром этого тайного ордена мудрецов, и наоборот - тот, кто корчит из себя волшебника и всезнайку на деле оказывается лишь болтуном и шарлатаном; ведь не исключается, что даже представители враждебного инопланетного разума уже здесь - да-да, представьте себе - и настойчиво ищут с ними, с истинными мудрецами, встречи, чтобы поквитаться с ними, а планету нашу безнаказанно захватить и колонизировать. Про Тибет что-либо слышали? А про пещеры Мёртвого моря? Да что Тибет, что Мёртвое море? - они, повторяю, эти святые люди, повсюду есть, во всех землях, во всех религиях мира. Но прошу не путать - ничего они не имеют общего с духовными вампирами и кровавыми поджигателями войны, напялившими на себя рясы и ритуальные одежды, притворяющиеся праведниками, чьи штабы, кстати, тоже тщательнейшим образом от любопытных взглядов спрятаны - только с обратной целью теперь, чтобы сокрыть свои преступные планы и преступные деяния и как можно дольше продлиться во времени; обе эти группы находятся в великом противоборстве, в состоянии перманентной, никогда не прекращающейся войны, войны тайной, незримой, но от того не менее грозной, чем война настоящая. Теперь сами решите, насколько смехотворны и бесплодны попытки коррумпированных политиков и завравшихся религиозных лидеров предложить человечеству путь спасения от всеобщей катастрофы, их путь, как мы прекрасно видим, лишь ведёт нас от несчастия к несчастию, от войны к войне, которая с каждым разом -ай-ай-ай- становится всё свирепее и кровавее. Я утверждаю даже, что все эти глупцы и болтуны попросту состоят, не понимая зачастую того, на службе у главных злодеев человечества и являются по существу лишь исполнителями их разрушительных планов. Вот вы в этом свете сами теперь решите - чьим целям служит наша, так называемая, социалистическая революция? Я и сам, честно сказать, далеко не сразу в этом разобрался, ох не сразу... Если бы не эти великие затворники, глубоко безразличные к личному обогащению и к славе, то, возможно, уже бы Земля давно свалилась со своей оси и без следа растворилась в космическом пространстве, или народы пожрали бы друг друга, как ненасытные губки... Все социализмы, капитализмы, демократии и прочая подобная чепуха просто меркнут на фоне этой великой вселенской битвы добра со злом...
         - Да?- был крайне взволнован известием капитан, ему подобная мысль даже в голову не приходила: какие-то в длинных одеждах нечёсаные бородачи, отшельники и пророки, угрюмо сидящие в пещерах высоко в горах и бормочущие заклинания... Они что - полезнее для истории, чем сплочённые стальные батальоны коммунистов и под их руководством движущиеся на бой бесчисленные народные массы?..- вполне искренне недоумевал он.  Так куда же, чёрт возьми,- с изумлением и даже испугом думал затем,- всё движется? Не нужен вообще коммунизм? А что нужно?- Он совершенно с новым чувством, заставившим его задохнуться,  взглянул наверх, в чёрно-синее, мягкое, начавшее уже шевелиться тело небес. Нашёл ковш Медведицы, Полярную, ещё несколько известных ему созвездий, широко рассыпанных от края и до края, томно и жадно мерцающих, словно, и правда, глаза затаившихся повсюду необыкновенных, враждебных хищников.- А что же они делают, эти отшельники?- хмуро спросил он, возвращаясь на землю, в тёмный и душный куб пространства и тишины, в который он был заперт вместе с этим неугомонным стариком праведником.
        - Молятся на только им одним понятном языке,- коротко, очень значительно ответил старик, засмеялся затем смущённо.- Одного этого вполне достаточно. Нужно только знать - как именно это делать и... зачем... В общем, они буквально творят, ткут, точно холст, своими заклинаниями будущее, или, можно сказать, как паук ткёт паутину; вначале всё происходит на чисто духовном уровне, а затем, опускаясь, утяжеляясь, проявляется и на материальном. Вот так. Нужно, разумеется быть кристально чистым человеком, каковыми они все, безусловно, и являются, чтобы всё получалось, как надо; вообще, как вы понимаете, если душа человека грязна, молитвы - точнее: мысли, электрические импульсы от них - какими бы правильными формально они не были, просто не дойдут по назначению. Вот смотрите: сдуру коммунисты Бога вообще перечеркнули вкупе со старыми религиями, но разве можно жить посреди лесов, полей, рек, неба, других людей, то есть посреди Бога-Существа, внутри Него, и полностью отрицать Его? Всё рухнет, вот посмотрите.
        Сафонову вдруг показалось, что всё то, что он до настоящего момента в жизни делал, была лишь ненужная суета, забравшая у него слишком много сил и драгоценного времени, лишь некая преамбула перед чем-то важным, значительным, что он вполне мог и раньше увидеть и вооружиться чем, но не увидел и не вооружился.  У него остро защемило сердце. И тут он отчётливейше понял, что всегда он брал, отбирал не у других, не других победно расстреливал, как думалось ему раньше, а - у себя самого брал, себя самого карал, расстреливал, свою собственную душу сапогами старательно в грязь втаптывал. "Ах, сам себя за волосы в ад бросил, вот этими своими собственными руками..."- обливало всего его кипятком отчаяния, и он руки, ладони, стал о гимнастёрку тереть, точно грязь, прочно въевшуюся в них, снять хотел.
        Теперь Фрумер, очевидно устав, то и дело по-стариковски стал зевать, взбрасывая руку и прикрывая рот, связная речь давалась ему всё с большим трудом; казалось, он бы и рад остановится, но не может уже сделать этого, слишком. как видно, много мыслей и слов у него в душе накипело.
      - Ведь святость людей не в том состоит, чтобы, общаясь с Творцом, одной-единственной цели добиваться:- едва слышно бубнил он,- материального благополучия и превосходства над другими людьми, старательно, изо дня в день выпрашивая их у Него, - да такое каждый может, даже хищники лесные и гады ползучие, наверное,  как-то по-своему просят солнца и пищи себе у природы, и получают, разумеется; нет, для людей это нечто отличное, гораздо большее  -  бережно относиться ко всему окружающему, к себе подобным прежде всего; бережно, а не как к бросовому, самому дешёвому товару, на покупке и продаже которого можно хорошо заработать... Беречь природу и самого себя, ближнего своего - вот в чём святость, вот главная задача наша, вот о чём - обо всех и о других тоже  - нужно Бога молить каждый день. А мы что, мерзавцы, делаем?
          - Будем беречь природу, любить ближнего своего, и всё по-новому в мире устроится? Так просто? Ой ли...
         - Это совсем не просто, молодой человек, совсем! Не играйте со словами, не нужно. Мир это штука мудрёная, даже понять его, выразить его суть при помощи человеческих слов - задача чрезвычайно трудная, уж тем более справедливо переделать его. Да, надо любить, да рано или поздно всё устроится, я уверен в этом. Живая система вообще складывается так, как удобно большинству частей, её составляющих. Второй закон термодинамики знаете?  Толчок, энергия должна прийти в систему со стороны, чтобы помешать ей быть ввергнутой в состояние покоя, так называемой тепловой смерти; это я, как дипломированный инженер, вам говорю. Так вот - никакой деградации, никакого покоя, никакой тепловой смерти, никакой, с другой стороны, чрезмерной, как средство спасения, хаотизации, если охраняющим человеческую систему слоем станет именно - любовь, а это и есть энергия "со стороны", чистая Божественная, упорядочивающая, безграничная. Людям удобно жить только там и тогда, где и когда о них заботятся, их любят; здесь много разных "но", но главное - забота, любовь, взаимопонимание. Вы, сидящий здесь, в этой дыре,- по-прежнему уверены, что миром должны править жестокость и насилие? Там, когда вы были у власти, наверху, вы могли так думать, попав сюда, пройдя через все испытания, через страдания, унижения, - уже нет...  Именно сейчас, я считаю, посреди всех этих наступивших грязи и крови особенно выпукло выявился как бы новый рубеж к пониманию действительности, к которому, возможно, большинство из нас, привыкших к удовлетворению своих сугубо узких интересов и плотских желаний, ещё не готово, но мы всё-таки движемся к нему - через трудности и страдания. Что ж - именно таков, очевидно, путь развития, он тернист и извилист, потому что ломать-то в итоге приходится не других, а - себя, а это больней всего, но идеал жизни - он непременно должен быть озвучен, чтобы люди могли видеть и чувствовать цель движения, стремиться к ней, неустанно исправлять себя, повторяю, вперёд двигаясь, а это и есть - эволюция. Конечно, совсем без желаний жить и наслаждаться жизнью человек не может, но пошлось, разврат и насилие - разве они сами по себе не цель, чтобы их напрочь изжить из себя? И если так, говорю я, если всем нам людям суждено рано или поздно жить вместе, в едином, проникнутом светом и счастьем доме - а не в бараках и концетрационных лагерях, как сейчас,- строить его, где каждый, разумеется, будет отвечать за свой персональный участок работы и территории - перед людьми, и за собственную душу - перед Богом,- то надо браться за работу уже прямо сейчас, прямо посреди этих наступивших катастрофы и ужаса! Мир надо строить каждый день, каждый час, каждое Божье мгновение, а построенное - удерживать в идеальных порядке и чистоте - иначе всё сейчас же рухнет вам же на голову! Здесь закон. Это работа, требующая постоянного напряжения, постоянного внимания, и так - на каждом этаже мироздания происходит, именно на этом принципе - постоянный труд - всё во Вселенной и держится. А топливо для этого труда - любовь. Громадные империи и целые миры рушатся не из-за того, что они ущербны как бы по определению, изначально - с какой стати? ведь Вселенная это тоже своего рода величайшая империя, но она держится! -а из-за царящих в них разврата, безразличия и жестокости.
           Фрумер снова стал, хватаясь за тощую грудь,  сокрушённо вздыхать, бормотать и причмокивать, и вдруг с губ старика стали срываться отчётливые слова незнакомого Сафонову, но на мгновение очаровавшего его языка.
           "Вот как, вот как, значит, оно всё получается,- весело и весомо думал капитан, до боли в позвоночнике задирая наверх голову и улыбаясь звёздам, густо переливающимся, как уголья в печи, беспрестанно подмигивающим ему,- что всё, что было до настоящего момента в истории людей, это всего лишь долгая, затянувшаяся на века и тысячелетия преамбула к чему-то яркому и незабываемому, к истинному, к настоящему, к завораживающему; к некой полосе счастья, которая должна начаться сразу после этой разразившейся свирепой схватки между силами зла за последний передел суши и океанов - взаимоуничтожится зло, и родится, наконец, чистое добро, ибо люди прозреют и поймут, что силой и хитростью бороться за избранность бесполезно и даже опасно, ибо она в одном - в таланте, в том, что даётся человеку лишь от рождения. И он, Сафонов, как и многие, многие другие, не солдат какой-то определённой, отдельной армии, отдельной страны, а - солдат Вселенной, где все, как один, возвышены и равны перед Ней, проникнуты любовью и уважением друг к другу и преданы общему делу - жить; жить, а не умирать..." "Бытие определяет сознание, а не наоборот..." - словно хлыст перед лицом у него выстрелил, и яркая картинка всеобщего счастья, возникшая перед ним сжалась, померкла, и снова завертелось: ... ты свою любовь принесёшь, а об тебя, взяв её, ноги обязательно вытрут, наплюют в душу тебе ради собственного своего, пусть мизерного, но возвышения... И, с содроганием чувствуя, что при всём своём нынешнем великом прозрении он пока ещё на девять десятых состоит из инстинкта бороться за кусок хлеба с колбасой и поэтому из голой ненависти к другим людям,- он перестал думать о возвышенном и мучить себя.

                34

          Фрумер, закончив молиться, бессвязно бормотать, к некоторому раздражению уставшего от размышлений капитана снова заговорил.
          - Знаете, что такое в электричестве "плюс" и "минус", зачем нужны они? Разность потенциалов называется. Ток, поток свободных электронов, течёт от одного так называемого полюса к другому, и если нет между ними, этими полюсами, этими источниками никакого различия, всё - конец, штиль, ничего не происходит, нет движения, нет развития! Так повсюду в природе, так и у нас, людей, как неотъемлемой части её. Где искать эту несхожесть, это различие в напряжении, чтобы скрытые токи хлынули по нервам человеческого общества, оживя и всё больше оживляя, наполняя энергией его? Сейчас топливо - увы, увы - ненависть, желание людей , часто неосознанное,- властвовать друг над другом, подавлять, владеть богатствами, созданными чужим трудом, выбивать для себя, короче, энергию, выводя из состояния равновесия чужие системы. Что бы они не говорили, какими бы благими намерениями не закрывали это своё сокровенное желание - отбирать, пользоваться чужим - но именно это и определяет суть нынешней цивилизации; через великие потрясения, через кровавые войны движется она вперёд, разрушая, втаптывая в грязь миллионы и миллиарды человеческих судеб, даже не замечая этого, плюя на это, и только, словно насмешка над самой жизнью, жуткий хруст костей несётся над пространствами; а надо, надо вот так: всё перевернуть, поставить с головы на ноги, как говорил ваш любимый бородатый учитель Маркс, и, замечу, весьма небезосновательно, перекинуть "плюс" и "минус", поменять их местами, но вовсе не уничтожить их, сделать так, чтобы главная страсть людей состояла не в том, чтобы хватать, красть друг у друга то, что плохо лежит, и быстро запихивать в рот, пока за руку не схватили, а, наоборот,- в любви, в искренности, в том, чтобы - именно дарить друг другу, чтобы в дарении, в помощи, в том, кто кому лучше, качественней поможет, представьте, и конкуренция была, главная интрига, волнение; денежные капиталы, покуда будут существовать они, будут устремляться туда, где в них реально больше всего в этой связи нуждаются - в беднейшие страны, ранее нещадно эксплуатируемые ничтожной кучкой богачей, и это будет справедливо; да - деньги, финансы пока это всё, кто владеет ими, тот владеет миром, но служить они будут в итоге не злу, а  добру, то есть общему благу, пока вовсе не отомрут, как средство принуждения - никого не нужно будет принуждать работать; аморальные типы с тугими кошельками и их гнусные наймиты от политики и религии начнут наперебой каяться за те бессчётные злодеяния, которые чинили они над ни в чём не повинными людьми, чиновники на местах прекратят воровать, простой люд бросит проклинать, лениться и злобствовать... потому... потому что все будут знать - о, очень скоро и очень хорошо будут знать - что спасать надо не тело, но - душу, потому что не тело ткёт, творит, но - душа... Но сейчас это - увы - немыслимо, сейчас царит всеобщее ослепление, капиталы обслуживают сугубо богатство, роскошь, излишества, богатые становятся всё богаче, бедные - всё беднее, девяносто девять вкалывают, не разгибая спины, чтобы обеспечить райское благоденствие одного... Всё это когда-нибудь рухнет со страшным грохотом...   
          - Но почему же, если это так просто - перекинуть некие знаки - люди до сих пор не поняли, что надо помогать друг другу? Отчего царит ослепление, оцепенение?- спросил Сафонов, но сердце его, бедное сердце - вот-вот готово было вырваться... - Вот и Исус - на крест, считай, добровольно возлез, а зачем - две тысячи лет мы так и не можем понять... Значит, всё-таки утопия?
         - А почему, когда вы подносите пустые меха к источнику, бегущему из скалы, они не наполняются сразу? А как бы хотелось, правда? Почему дом не возникает мгновенно по задумке инженера и архитектора, а необходимо поставить сначала фундамент, стены и так далее? Почему же? А как было бы здорово! Таков наш мир, таков уровень нашего бытия, всё постепенно движется. Нужно определить цель, видеть постоянно перед собой её, к ней, не покладая рук, двигаться, вступить в кооперацию с другими людьми,- вот тогда, возможно, через последователньную цепь ещё каких-то событий, непременно наступит момент, когда все задумки воплотятся в реальность... Если не видеть, в какую сторону следует развиваться человечеству, как единому организму - а это, поверьте мне, довольно просто определить, потому что сверху постоянно звучит указание - не прилагать постоянных усилий по поддержании движения в этом направлении, то - всему конец; застой, деградация, вырождение... Силы природы долго не будут терпеть над собой издевательства... Вы спрашиваете, какой смысл существования человечества? Да попросту содержать в порядке тот участок, говоря военной терминологией - фронта, на котором взросло оно, частью которого оно является. Для этого оно, человечество, и рождено. Попросту - жить, достойно жить, трудиться, быть органической частью природы, познавать её и - любить, любить - вот главное, а не варварски расходовать её богатства ради собственных неограниченного господства и процветания. Дело всё в том, что система под названием человечество, являясь порождением и частью Природы и Космоса, всё сильнее отрывается от них в своём ослеплении избранности и в скором времени, приобретя неоспоримое могущество в виде механизмов и автоматов, сможет на равных спорить с ними, и где гарантия того, что оно не использует это своё могущество во вред им и себе в том числе? У меня лично нет уверенности, что всё будет развиваться по другому, более счастливому сценарию, а у вас? Выбирайте, что больше подходит вам, что больше подходит всем нам  -  в погоне за личным счастьем растаптывать мир и людей, живущих в нём и в итоге погубить и себя вместе с ними, или, наоборот, спасти, сохранить и развить, всё так или иначе нуждающееся в сохранении и развитии... Вопрос состоит только в одном - возможно двигаться вперёд сообща, взявшись всем вместе за руки, или это невозможно в принципе? Или наша вышеназванная человеческая система работает только на противоречиях, на разрешении их, а значит - на столкновениях, на преодолениях одних её частей другими, на войне, говоря попросту? А значит впереди, действительно - одна глобальная гигантская катастрофа, яма, сдувающая нас, людей, с лица земли... Бр-р-р, мурашки по телу бегут, когда представишь такое... Я думаю, ответ вполне очевиден. Человек-то в отличие от остальных животных - существо сугубо общественное, это пассаж теперь общепризнанный, вне общества он, наш распрекрасный хомо сапиенс, обречён на одичание и в итоге - на вымирание. Следовательно?
          - Следовательно, именно в муках и родах рождается новый мир, новое общество, где не будет места ни насилию, ни всеобщей ненависти, ненависти, как политики целых народов и государств!..- с триумфом, просветлённо суммировал Сафонов, высоко вознеся взлохмаченную голову под мутно-жёлтой, начинающей уже гаснуть луной.
         "- ... новое общество, правильно;,- восторженно, вслед, думал Сафонов,- не война теперь цель его существования, не порабощение других, более слабых и менее развитых лишь на данный момент - подчеркну - обществ, но: вечный мир, при всех прочих условиях, о которых я вам говорил выше. На поверхность выплывает не человеческая агрессия, почти ничем сегодня не сдерживаемая, разрушающая агрессия, всеподчиняющая себе, заражающая собой всё вокруг, а сознательное, внимательное, честное, в мирном русле протекаемое разрешение назревших проблем, коих в жизни всегда будет немало... Не разрушение, но - разрешение! Пожалуй, отлично сказано! Нельзя палкой, как вы и сами теперь великолепно понимаете, людей в счастье загнать, у каждого - своё представление о нём, свои пути его достижение, каждый - именно созреть к нему должен, дорасти, заслужить его долгим упорным трудом, изжив главные недостатки в себе,- такие, как агрессия, эгоизм, стяжательство,- когда-нибудь мы все это поймём и перестанем мучить друг друга и действиями и бесконечными упрёками...

   "...И потом,- доносилось к нему откуда-то издалека,- учиться надо, постоянно причём, в режиме нон-стоп, человек это в принципе простое зеркало, его первичная нервная функция - отражать; учиться - друг у друга, а не разрушать и воровать; в том, что ты сам из своего личного жизненного опыта почерпнул есть только один смысл - передать это другим, а не зарывать знание под спуд для вечного своего пользования и возвышения. Частная собственность нужна лишь тогда, когда люди не понимают - ну просто патологически, тупо не могут уразуметь, - что любить можно всё - весь белый свет, а не только то, что находится за твоим забором, в твоём личном владении,- и заботиться о нём, чистить и холить, беречь... Представьте... какой-небудь сошедший с ума ноготь объявляет своей частной собственностью весь палец, а то и руку по локоть... Смешно? А ведь мы, люди, сегодня вот эти жадные, свихнувшиеся ногти и волосы и есть, объявляющие своей вечной и неделимой собственностью пальцы, руки, головы, сердца и всё другое прочее... И смешно и грустно... Разве можно обить жёсткой опалубкой, остановить целый океан? Никак невозможно. А ведь люди, их страсти и отношения это тот же безбрежный бурный океан со своими ветрами и штормами, с девятыми валами, и как не пытайся загнать эти непокорные человеческие волны под спуд - ничего не получится, в лучшем, в кавычках, конечно, случае можно, решая подобную проблему, наладить ужасную фабрику смерти, подобно той, в которой мы с вами уже не один десяток лет варимся, что на какое-то короткое время может, конечно, дать власть над обществом или, скорее, её иллюзию, но что случится потом, когда терпение уничижаемого народа и народов кончится - сие неведомо... И учиться премудрости человек должен только по собственной воле, ибо навязывание ему знания кажется ему той же агрессией ( что по сути дела совсем недалеко от истины), покушением на самостоятельность: сколько людей - столько и оттенков восприятия; а раз агрессия, вот вам пожалуйста и ответная реакция на неё - сопротивление, тоже агрессия, война. Всё что нужно, это чтобы все знания, составляющие позитивную ценность для подавляющего большинства людей, общедоступными стали, (понимаю, что всегда кто-то где-то в корыстных целях придержать захочет информацию) вот тогда весь мир неизбежно в единый взаимопроникающий организм превратится, открытый для исследования, спокойно и систематически решающий назревшие в нём противоречия, а они, повторю, не в неравенстве людей будут корениться - социальное положение рано или поздно у всех станет одинаковым: гражданин, а как раз в их равенстве, в том, что внутри каждого из нас органически присутствуют следы лжи и ненависти, лени, зависти, которые, обнаружив их, определив их наличие, придётся как-то из себя выкорчёвывать, выжигать их, и вдохновение при этом нужно будет черпать, не крадя его у другого, как это очень часто и делается в настоящий момент истории, не подглядывая украдкой через чужое плечо и высматривая то, чего у тебя нет и быть не может - ведь у каждого, так сказать, своя, только ему присущая творческая кухня,- а - у самого Всевышнего, Который только и ждёт зрелого контакта с тобой, чтобы задать те вопросы, на которые тебе и только тебе и суждено ответить... Человечество - открытая система и в конце концов проблемы и задачи нам кто-то старательно оттуда подбрасывает, сверху, из космоса, откуда же и путь решения их даёт - любовь... Очевидно, нам туда, в космос, и придётся в итоге итогов стремиться, осваивать его, обживать, а что дальше там - как Бог уж даст..."
          Сафонов уже минуту сидел, выпучив в ужасе в темноту глаза: он вдруг заметил большое и режущее противоречие в словах старика, которое тот, казалось ему,  старательно игнорирует, пренебрегает им.
          - Но ведь стоит одному украсть,- медленно, с расстановкой хрипло произнёс он,- стоит одному нарушить некий новый, едва устоявшийся распорядок, и вся ваша система разрушится, снова мир разделится на подонков, их холуёв и на рабов, с утра до ночи их прихоти обслуживающих, всё снова скатится к банальной эксплуатации слабых в угоду собственной, как вы удачно выразились, избранности. Всегда кто-то захочет иметь всё и сейчас... Это природа человеческая...
       - Да, проблема,- после секундного раздумья с отчаяньем в голосе сказал Фрумер.- Даже один подонок и злодей может -ай-ай-ай- много гадостей натворить... Вспомните неудачника Герострата... А ведь если не один храм поджечь, а полмира, целый мир - то можно ещё больше прославиться, да ещё на какое-то время получить в своё распоряжение колоссальное количество материальных и духовных ценностей... 
         - Значит, подонков распознавать - и в лепрозории их, в лепрозории... дабы не заразили ненавистью окружающих,- заявил Сафонов, корча в темноте зверское лицо и со звоном впечатывая кулак в ладонь.
       - Погодите с вашими лепрозориями,- поёжился старик,- вы уже в одном из них благополучно находитесь - мало вам? Конечно, распределять по спецзаведениям население приятней, чем самому в них гнить... Не о том я хочу вам сказать - зло обязательно, при любом сиюминутном раскладе сил будет уменьшаться, но лучше, конечно, когда пути выхода из него, зла, будут как можно прямее, и это станет возможным при одном непреложном условии - если человек будет видеть впереди себя цель, идеал, по какому пути двигаться из темноты и страдания, а он один - ещё и ещё раз - любовь, а отнюдь не ненависть; и ещё: видеть Бога, слышать Его, не бояться контактов с Ним; любить прежде всего Бога, мир, созданный Им, а остальное всё приложится... Вот о чём я битый час толкую вам! А вы - лепрозории... Подонки - увы - будут, наверное, рождаться всегда, при любых условиях, природа хитрый механизм, только она решает, где и кому суждено родиться подонками, а кому - святошами и благодетелями для одной ей известной цели - хотя бы, я думаю, для того, чтобы не давать людям возможности больше нормы расслабляться, благодушно спать, чтобы двигаться, всё время двигаться вперёд; наша же задача, людей, достойно держаться, держать свою индивидуальную внутреннюю планку всегда на высоком уровне, бороться с собственными недостатками, с тем, что не подпадает под этот высокий, выдвинутый перед собой идеал, и тогда - никакие подонки нам не страшны, да они больше и не понадобятся, Природа сама позаботится о том, чтобы их больше не было!.. И, разумеется, вот ещё что. Людская энергия труда всё больше превращается в волшебные машины, и это закономерно, ибо машины это следующий этап эволюции. Они в свою очередь позволят труду человека стать свободным во всех известных смыслах. Вот в эти-то далёкие - а, может быть, и нет - времена и должно произойти полное исчезновение зла в его человеческом понимании, а именно - эксплуатации человека человеком. Чтобы перевернулась система восприятия мира, она должна перевернуться, встать с головы на ноги в душе у каждого человека, а для этого нужны мужество и постоянные усилия над собой, воля; нужно что бы всё, всё - и наука, и искусство и религия без ограничений и разграничений на святые и бренные, на правильные и неправильные, на избранные и проклятые - стали базой, прочным основанием, на котором вырастет это новое всобъемлющее знание, а - не голыми, друг друга пожирающими антиподами, и уж тем более не частной собственностью узкого круга лиц, разжиревших, обогатившихся на грабежах и наглой эксплуатации чужого труда и чужих мозгов... Концентрации капиталов для прорывов в науке и в производстве будут происходить не путём отборов и обманов, эксплуатации, - вот в чём реальный социализм! - а путём добровольного субсидирования, добровольной отдачи части своего труда на благо всего общества. Все религии, их великие выстраданные многими поколениями догматы, должны стать на равных основаниях с другими областями человеческого знания и проявлениями духа - лишь учебниками, по которым будут учиться все будущие поколения людей... А Бог, Бог существует и так, независимо от того, как люди Его называют, сколько раз на дню они о Нём думают, и горько посмеивается над нами неразумными, глядя на то, как мы пытаемся - ай-ай-ай - разделить Его на части и растащить по нашим убогим домам... Можно ли достичь идеального общества на земле? Я думаю - да, если центр связи с Богом, с Высшим миром, этот главный нерв человечества, будет находиться не где-то на чьей-то святой, в кавычках, земле, куда нужно постоянно являться на поклон  - как мы знаем, эти сверхпочитаемые земли обильней других политы человеческой кровью, а, значит, более всего похожи на языческие жертвенники - и ни где-то в пространстве и времени вообще - а в каждом по отдельности человеке, в самом сердце его; каждый из нас должен остановиться, задуматься, начать учиться, но не в обычном значении этого слова: узкопрофильным наукам или искусствам, а: общему пониманию мира и своего места в нём; начать, наконец, учиться любви, познать в этой связи очень многое, а не мнить из себя непотопляемого всезнайку, разрешающего себе всё или почти всё по этому поводу. Высокое сознание это, разумеется, знание плюс - сопричастность одного человека другому, взаимопроникновенность их судеб, то есть любовь в чистом её виде,- ко всей Земле, ко всему Космосу! Скажите, как много на свете людей понимают это?.. Конечно, ничто на данном этапе не мобилизует внутренние силы человека лучше надвигающейся на него опасности, и система всегда, как можно дольше по крайней мере, будет использовать ситуацию, когда люди, как части её, пугают друг друга, угрожают друг другу, друг другу дробят черепа и челюсти, даже будет намеренно толкать их на эти необъяснимые с точки зрения отдельного человека поступки, чтобы за счёт своих, потерявших для неё ценность составных частей, извлечь максимум пользы для себя, как общего целого; но неужели - зададимся закономерным вопросом -  не уготовано другой, более светлой перспективы для нас?... Я только что сказал - "ничто" и, разумеется, ошибся... есть такая сила, и она - любовь, да-да - снова и снова любовь, то, что разительно отличает человека от животного, выделяет его из общей животной среды, высоко над ней возносит его. Мы - ай-ай-ай - вот на столечко даже не понимаем, каким могущественным двигателем прогресса является она... Чего нам бояться? Двигаясь вперёд в нашем понимании жизни, решительно отрицая скомпрометировавшие себя догмы и каноны, мы не разрушаем Бога, мы лишь разрушаем те узкие рамки, в которые мы сами Его заключили ; снять самый застарелый на Земле конфликт - конфликт религий, которые по глубинной сути своей есть лишь материлиазовавшиеся в определённую форму настроения вражды и противостояния,- вот что, как воздух, нужно нам... Так можно идеальное общество на земле выстроить? Теперь я скажу - нет; окончательно построить нельзя, но строить его, продвигаться к нему - пожалуйста, кто ж запрещает? Слишком много противоречий каждое мгновение земная жизнь рождает и бросает нас в них, противоречий, которые будут всегда ломать общую радужную картину - таков наш, земной, повторяю, уровень бытия; решая их, человек будет так или иначе страдать, и счастье, словно во сне, будет всё дальше ускользать от жадно тянущихся к нему его рук,- таков закон, действующий на нашей планете. Либо,- вот его оборотная сторона,- абсолютное счастье для горстки, для "избранных" и абсолютное же несчастье для остальных, либо - каждый добровольно на себя принимает часть общих, всечеловеческих проблем, впрягаясь в одну большую, но радостную работу, и тогда счастье, которое, безусловно, существует, как бы распыляется, пропорционально распределяется на всех членов общества, становится в итоге вполне доступным каждому... Строить своё счастье, приближать его, видеть, как с каждой минутой всё светлей и светлей вокруг становится, как ему радуются другие люди, и самому радоваться успехам и счастью других - что может быть прекрасней и достойней этого!.. Любовь, молодой человек, величественнейшая штука, ей в итоге весь мир наш суждено изменить, мы даже и представить не можем, как сильно...
          - Вот здесь, в груди, такое взыграет, такая  ярость, такая чёрная муть, когда что-то не по-твоему в жизни выходит, какая уж тут любовь, Господи ты Боже мой, головы голыми руками срывать готов...- сокрушённо вздохнул капитан, чувствуя какой-то тонкой, тревожно звенящей ниткой в груди, как уходит от него старое понимание жизни и приходит новое - чистое и  непорочное...
         Фрумер не ответил ему, притих на чёрной, холодной траве, облитой предутренней росой, долго молчал. Сафонов пылающее лицо ближе наклонил к нему.
       - Вы спите, товарищ Фрумер?- излучающим нежность шёпотом спросил, вглядываясь в неясные под собой очертания носа и глаз. 
         - Нет,- очень спокойно, прозрачным, бесцветным каким-то голосом ответил старик.- Я вот о чём вдруг подумал, прямо обожгло меня... Всё - без толку - ай-ай-ай!- все эти нервы, ломания копий, доказывание чего-то кому-то... Чепуха, бессмысленное в итоге занятие...
           - Как это?- был потрясён Сафонов.- Почему же?- Ему, вдохновлённому яркими словами старика, готовому теперь под их влиянием на великие подвиги, данный оборот дела показался почти предательством. Толкнув землю кулаком, он взлетел, со вспыхнувшей в груди  неприязнью подальше отодвинулся, ничего поделать с собой не мог.
          - Почему?- упавшим голосом сказал старик.- Да по той простой причине, что люди учатся сугубо на своих собственных ошибках, на собственном жизненном опыте... Говори, убеждай, кричи не кричи - а человек всегда сделает по-своему, в силу склада природы своей - никому и ничему не верить. Вот на этом-то желании человека всё самому сделать, пожалуй, и развитие держится. А вот когда обжжётся он на чём-то раз и другой и третий - вот тогда и приходит к нему настоящая истина... Посмотрите, что происходит сейчас: снова хаос, бойня, повсюду кровь,- хотя все прекрасно знают, что надо любить, терпеть... Просто уму непостижимо... Нет, все слова, уговоры здесь напрасны...
           Сафонов задохнулся от возмущения. Сам того не ожидая - откуда и слова только взялись -  принялся горячо убеждать приунывшего Фрумера, выливая шёпот тому в самое лицо, с хрустом втрамбовывая кулак вебе в ладонь при каждом слове,- что росту невежества и жестокости в людях можно положить конец как раз только и говоря о них, убеждая бороться с ними, неустанно свою волю к победе демонстрируя, собственным примером указуя путь всеобщего развития... ну, а если где-то не прав окажешься - что ж, и кулаком подкорректировать можно свои убеждения,- ничего, не растаешь, не сахарный...
          - Правда? Да?- заметно воодушевился Фрумер, в больших круглых глазах его отразилась весёлая луна.- Я, собственно, и сам так же думаю... Ну и ладно,- рассмеялся он рассыпчатым, бархатным  голосом,- считайте, что вы - да - развеяли все мои сомнения... Вот видите, еще одно доброе дело сделано вами, какой молодец! Так держать! Если это я своими откровениями разбудил в вас такую уверенность - что ж, не зря, значит, старался... Спасибо вам...- старик тихо затрясся, тяжело повис на плечах у Сафонова, острой, мокрой скулой прижался к его щеке.- Значит, зародилось оно, великое зерно и дальше пойдёт расти... Я вот что ещё скажу, лично для меня горькое... Не любят евреев... Что ж... Видно, поперёк горла у людей стоит наша еврейская горькая правда, не понимают её, не хотят понять... Наверное, наверное... Назвали мы себя избранными - ай-ай-ай - стыдно... Природа мудро поступает, смешивая народы, подавляя неуёмные людские амбиции, опасные для неё, чреватые самоуничтожением человечества на почве национализма и религиозной нетерпимости, для неё - цвет кожи или округлость губ не имеют решительно никакого значения, ей главное - знание, опыт человеческие передать из поколения в поколение, что и выполняется успешно, если на земле царствует - мир, а значит - благотворное, нерукотворное смешение рас и национальностей... Но я вам и другое скажу - учиться у евреев многому необходимо, что - у них нечему уже и поучиться? Вот когда большинство людей почувствует Бога так же, как и мы это чувствуем, пусть не все из нас, но многие - вот тогда и поговорим;  вот тогда, пожалуй, и сами евреи увидят, что их избранность - голая фикция, а пока... И вот ещё что - надо бросать беспробудно пить, запоями, вот тогда и вас, русских, будет чаще осенять, как евреев осеняет; вот увидите, как в вашей жизни всё изменится, увидите - другие энергии, совсем другое качество... Надо учиться людям друг у друга, сейчас никто не умеет учиться, то есть - быть честным, признать хотя бы перед самим собой свои недостатки и свои заблуждения, которые, безусловно, есть у каждого из нас; все хотят поучать, подчинять, даже - порабощать, что заведомо обречено на бешеное сопротивление со стороны подчиняемого, учиться же - нет, не желает решительно никто... Все люди - братья, запомните это хорошенько, молодой человек, маленькие, но чрезвычайно важные части одного большого целого, и хотя бы поэтому - сильно ссориться им, нам, непростительно глупо...- старик стал протяжно зевать, заохал, захрипел широко раскрытым ртом; Сафонов, как по команде, тоже стал до самых ушей рот раззевать, с наслаждением вливая в себя прохладный, сладкий, как нектар, предутренний воздух, начавший действовать на него, как снотворное; в зажмуренных глазах дрогнули, поплыли пушистые пятна звёзд, спина, затылок, упав, мягко коснулись земли...
          - Воюют, воюют, не навоюются никак...- укладываясь, глухо ворчал Фрумер.- С ума будто все посходили... Как хорошо, если бы эта война стала последней, как вы думаете?
         - Да уж...- не нашёлся, что отвечать капитан; ему на секунду всего почудилось, испугав его,- что, когда эта война закончится, то в нём столько злости, рождённой ею, останется, такой непроходимо густой слой её, что с удовольствием он тотчас начнёт новую и будет резать, рвать, крушить...
      - ... А вообще, знаете, какая самая последняя война на свете будет, знаете? Несправедливая война, я имею в виду? Та, которая после религий и выдуманных божков на самом дне человеческого сердца лежит? Между мужчиной и женщиной, вот какая... Грустно... Каждый день миллионы людей по всему свету, даже когда никаких боевых действий между государствами и их армиями не ведётся - ай-ай-ай- сражаются, кричат, наступают, сдаются в плен и снова завоёвывают, бьются то тайно, то явно, да так жестоко - ой-ой-ой- пока одна из сторон не упадёт к ногам другой абсолютно поверженной... И это, скажите, любовь? А ведь всё так прелестно, возвышенно всегда начинается - ангелы у алтаря в свои серебряные трубы трубят... Э-э-э-х! Что-то важное, краеугольное, ещё не понято людьми; поймём - и всё, конец вражде и войнам; скорее бы...
          "Почему нельзя просто спокойно жить и знать, понимать, что Бог - есть, родной Отец, Создатель, Высшее, Справедливое Существо? Неважно, в какой форме, но - есть, существует?- спрашивал себя капитан, почти не слушая теперь сонное бормотание старика, снова с восторженным страхом и изумлением задирая мокрый, облитый слезами подбородок в орущие торжественные гимны небо и наблюдая, как там, наверху, идёт какое-то величественное, непонятное ему действо.- Почему? А потому,- отвечал тотчас сам себе,- что, если знать это, принимать Его существование всем сердцем, понимать, что Он смотрит на тебя всякую секунду, всякое мгновение с небес, вот как эти самые звёзды, непостижимые и прекрасные, то никак нельзя будет все те ужасы творить, которые мы сейчас творим - подспудно всегда ведая о них и закрывая глаза на них... Нельзя будет лгать ни себе, ни другим, красть, лицемерить, насиловать, двигаться к мелким житейским целям своим, не разбирая дороги, прямо по головам других людей, застывших в страхе и растерянности от царящего вокруг них произвола; злобствовать, стоя дома у кухонной плиты, обливать грязью всех, всех - и друзей и соседей за спиной у них, строить бесконечные козни над ближними с целью хоть как-то, хоть на сантиметр над ними возвыситься... И всё это - в мире таком прекрасном, таком переполненном возможностями быть и без войны, без ссоры спокойным и счастливым... А мы... А я... крал, лицемерил, насиловал... О, горе-горькое! Будет ли прощение за всё это?"- и Сафонов, уронив дёргающееся, горящее лицо, как щётка колючее, в ладони, слизывая эти свои горькие солёные слёзы треснувшими, гудящими от боли губами, стал впервые, наверное, в своей жизни так жадно, так горячо, иступленно молиться - он почти не понимал, что говорит - жуткие, сладкие, переполненные жалостью к себе и ко всему миру слова будто сами выкатывались с его губ, рождаясь прямо в сердце у него, - какие-то, и правда, громадные, горячие,  правильные, покаянные... И спустя какое-то время - час прошёл или минута? - он почувствовал, как его душа, наполненная до этого клубком холодных, копошащихся змей, очистилась, и он успокоился. Минуту-другую, широко, просветлённо улыбаясь, наблюдал, как над сонным покашливающим и постанывающим царством людей, в бездонной пропасти неба, занимаясь какими-то своими непонятными делами, весело резвятся и прыгают маленькие  разноцветные звёздочки - тоже чьи-то дети, наверное?..
           - А я дикого волка вот такенного победил в честном бою, вы слышите? - срывающимся от волнения и радости голосом простонал Сафонов.- Товарищ инженер Фрумер, а?




1999 - 2004