Ты гуляй, мой конь, пока не зауздаю. Часть 15

Сейчас думается: как хорошо, когда в тайге не один, и рядом есть человек, что ждёт вечерами, когда уставшим идёшь по темнеющей к ночи тайге, зная, что «дома» затоплена печь и уже поставлен на печь чайник – ждёт, выкипает, греться. Ссорились с мужем… – Да как без того?!.. – то обычная семейная жизнь, где ссоры и примирения неизбежны. Причина ссор – пьянки, гулянки… - типичные для российской семьи. Случалось, муж утром затапливал печь и убегал по туалетным делам, а там долго курил, глядя на восходящее солнце, слушая переклик птах. Мне не понять курящего, - я не курю, и желания смолить никогда не возникало. А супруг смолил непрерывно, особо в лесу – одну за другой, как порой ни пытался себя ограничивать, осознавая, что гробит себе здоровье, да цены на курево не по годам, а по дням катастрофично растут, подсаживая заметно семейный бюджет. Да пагубная привычка оттого лишь усиливалась. Я молчала: бессмысленно говорить! А печь раскалялась до красна вмиг. Ад! Я с спросонья соскакивала, раздетая тушила, заливая водой. Потом орала на супруга! Чтоб не затапливал смольём, если я ещё сплю.

Страшно было однажды погореть. – Не успеешь со сна выскочить. Жутко! А он не понимал. Хоть однажды уже и спалил старую избу по весне, оказавшись без жены, которая неизменно «бдила», не позволяла развешивать портянки возле раскалённой трубы, расставлять сапоги рядом. – Убирала! Контролировала, особо, если с усталости супруг принял шкалик водочки, что случается в тайге, да и дома. - Мужья с годами привыкают к женской заботе. Воспринимают ту, как должное. Помнится, однажды в поле, геолог-хохол, начальник отряда, поставил болотники сушить к растопленной печи, а сам с женой ушёл к нам в палатку пить чай. Палатка вспыхнула факелом огня десятиметровым. Горела секунды! За секунды выгорела до углей. Соскочил весь отряд с вёдрами, да тушить нереально. Наша палатка стояла от неё в пяти метрах! Боялись за неё, да и за остальные. Минуты не прошло, как на месте жилья лесного остался пепел. Когда горела изба, муж успел выкинуть спальник, ружьё, свой рюкзак. Встрой раз заскочить уже в полыхающую избу не успел.

Мужчины, в отличие от женщин, мало заботятся об осторожности. Продукты оставались на улице, только немного. Пришлось супругу сощенком, только привезённым мною с Южного Урала, перебираться весновать на реку, под укрытие кедрача. Там натянул полиэтилен – кусок, постелил лапник. И весновали три недели под открытым звёздным северным небом. Еду добывали охотой. Чай только пил несладкий, а Пулька начала свою таёжную жизнь с экстрима. С хозяином ночами сидели в скрадке на болоте, где щенка весьма заинтересовали токующие косачи, а вот утки пахли не очень привлекательно. Лайки далеко не все обожают вкус утятины.

Когда жили в Няксимволе, пожары тушили регулярно! Привычно! Пожарных не существовало, сами знали как и чем тушить. Всегда имели при доме инвентарь. Только после того, как заживо однажды сгорел соседский мальчик по вине пьющей матери, у меня появился неконтролируемый страх при виде большого пламени, горящего дома. Сама не знала, что подобное возможно, только однажды привычно пошли «поглядеть», как горит очередной дом в деревне, внезапно моё тело при виде пламени закаменело, потеряло подвижность и контроль ума, воли. Шокировал не сам ужас, внезапно обуявший, а невозможность контролировать разумом тело. Кое как, усилием воли заставила руки, ноги очнуться от столбняка страха. испугалась внезапности, неосознанности подобного состояния, ибо умела всегда подчинять тело в любом экстремальном состоянии контролю. Страшно, что так однажды могу войти в ступор в ответственный момент. А подсознание шептало: необходимо о том узнать, чтоб понять тех, кто впадает в неподвластную мозгу и внешнему контролю панику. Больше подобного не повторилось, но на горящий огонь, пожирающий человека и жильё, больше не взираю, - не провоцирую.

 Страшно! Оттого последние годы боялась очень. В селениях, на моей памяти немало люда сгорело заживо и горит до сих пор, только немногие то понимают и не аккуратны с огнём, как ни говори им. В многоквартирнике деревянном с алкашнёй соседской всегда живёшь на нервах, как на войне, не иначе. Бесполезно говорить!

7.30. Утро 7 сентября. Сейчас всё в прошлом. Так бы жить и жить!.. - Радоваться. Я согласна просто стряпать, печь пироги, ставить хлеб, жарить блинчики фаршированные грибами… - сложно не пьющей, не курящей женщине понять пьющего, курящего мужчину… - Зачем курить и пить? Горбить себе и близким здоровье?.. - Мысли, мысли, мысли…

Окно запотело. На улице прохладно. Сижу за столом, смотрю в окно на лес и глотками пью кофе. Оно в баночке стеклянной хранилось с апреля. - Тогда ещё занесла. Пришла вчера, - оно стояло на столе вместе с баночкой соли и сахара. Не выветрилось. Герметично закрыто крышкой. Вода запасена в бутылках двух, полтора литровках пластиковых из-под минералки и одна пятилитровка из под растительного масла. Масло в апреле перед уходом домой разлила по стеклянным бутылкам из-под водки, что тут скопились после гостей. Вода – снеговая, талая. Натопила в конце апреля. Уходя, разлила по бутылкам на случай, если приду, а рядом воды нет и сил нет идти на реку. Специально оставляла бутылки под умывальником в тёмном холодном углу. Думаю, лёд долго не таял там. От холода и вода стерильна. Она хорошо сохранилась, - не зацвела, не запахла, прозрачная и чистая, не закисла. Хвойный лес уничтожает болезнетворные микроорганизмы, создав стерильность, на уровне хирургической палаты, - читала где-то.

Летом растаяло. В одной бутылке заметила слизеподобную плесень, типа чайного гриба. Однажды разводила «чайный гриб», обнаружив тот в банке с морошковым компотом. Пили лето. Надоел, выбросила. А так… - настоящий «чайный гриб!». Быстро растёт в банке со сладкой водой, превращая ту в компот – газировку. Только много сахара поедает!..

Покрикивает вОрон. Он тут живёт годами. Непрерывно чирикают птички мелкие.

Подумала: «Нужен топор для дров…». Необходимо подтаскивать сушины, - в округе рядом нет, - готовить запас на зиму, складировать, вертикально прислонив к дереву, как принято в деревнях северных.

8.15. Пошла в колодчик за водой. Облом! - Воды в колодцах нет, - совсем! Сухо!
Придётся за водой идти на реку.

9.15. Ходила за водой. Туда- обратно ушёл час времени. Река - обмелела! Утки нет. На гальке сидит только семья вОронов. Нашла бензопилу, бак пластиковый-канистру из-под бензина, бутылку с моторным маслом, – пахнет за метры бензином. Оставляла на вывоз ещё в августе прошлого года, в апреле копала, искала и не нашла, что странно.
Вещи прикрыты тентом. А около вонючей канистры, вплотную к нашим вещам, к пиле, расположилась свежайшая медвежья лёжка. Зверю пофигу и запах бензина, что я и то чую за десяток метров, бензопила пропахшая, масло моторное... Спит рядом, едва не в обнимку с канистрой вонючей! - Токсикоман какой-то! – не иначе. Поняла: тут и живёт, а мы спугнули. Замечаю, - медведи используют вещи человека целенаправленно для маскировки лёжки. – Ничто их человечье не отпугивает, лишь приманивает. Только б в избе на зиму не залёг. Читала: подобные случаи не редкость! - Охотник приходит к себе, а медведь устроил берлогу в его зимовье… - Не боятся они ничего! Никого! - ни бензина, ни машин, ни лодок, ни собак, ни человека, ни дыма костра, а запахи жилья лишь приманивают.

Вчера потеряла с кармана пулю поливо. Хорошие были! Надёжные. - Собаки залаяли, на всякий случай подготовила. Не первый раз этакое случается. Зверя благополучно лайки прогнали, пулю убрала в нагрудный карман, всегда, чтоб под рукой находилась - на медведя, картечь - на волка. По необходимости и то и другое на того и на другого. Заметила: не первый раз теряю не дробовой патрон, а именно пулевой. Осталось теперь две картечины три нуля. Будто спецом!.. - Дурные карманы!.. - Необходимо пришить пуговицы вместо липучек. Липучки не надёжны, подводят постоянно в тайге и лишь мешаются. За них постоянно цепляются верёвочки, на которые привязываю нож, компас, спички. – Крайне неудобны в тайге! Всё жизненно важное выпадывает из карманов, - при движении выдавливается наружу.

На берегу нашла большой тент зелёный лодочный - наш старый. Им укрывали вещи, поднимаясь, спускаясь по реке от воды. Мыши местами погрызли. Собрала по пути шишек, грибов. Необходимо ставить сетки. - Нужна рыба и себе, и лайкам – любая! Рассматриваю заводь. - Прогноз плохой на рыбалку: камни сплошняком в тинёте. Несёт тину и водой, очень мелко. Сетку днём не поставить, - до ночи заилит, потом не очистить! И рыба в заиленную не идёт. Если ставить, то лишь на ночь, и то забьёт тиной к утру, – не очистить потом.

9.30. Собаки убежали вверх по реке, вероятно мышкуют там. Постоянно выше причала, на косе, у выхода старицы, летает вОрон. Крутится, громко возмущается; кричит на нас, пытаясь прогнать, недоволен нашим появлением. - Угольно чёрный. Воронов - четверо, - семья.

Пришла с реки. Порезала грибы. Набрала немало! - маслята, абабки, пластинчатые волнушки, сыроежки. Немного собрала шиповника и кедровой шишки. Шиповник уже переспел, только необходимо на зиму немного посушить. Запариваю потом сухой в термосе вместо чая. – И витамины, и лечение.

10.30. Ходила проверять наличие продуктов. - Ничего не тронуто. Никто не лазил. Продуктов много! Обрадовалась неимоверно: не стоит теперь переживать за еду. – Нашла в заначке масло растительное, мука, сахар, соль, тушёнка, дошерак, горох, рожки, сгущенка, гречка, горох, даже пачка мчеэсовская – мясо тушёное. Требуется навести ревизию, - просушить, переложить в тару непромокаемую. В сенках, на полках, в маленькой кастрюльке оставалась, забытой, сгущёнка в пластике. Мыши не тронули! Заметила: химию не едят!- А мы, - едим!

Собаки прибежали со старицы все в дерьме. Там – вОроны кучкуются. Ощущение дурное. Прошло два жарких лета со дня гибели супруга. Надеюсь, - медведи собрата задрали, или туристы шмальнули с реки, подранили лося, того и звери прикопали… Оттого тут и крутятся теперь мишки, вороньё, спят рядом, живут рядом… – Надеюсь, что так, а не хуже… Думать даже страшно…

Принесла пачку комкового сахара, высыпала в миску сушиться: картонная коробка отсырела, подмокла. По пути собрала грибов, режу теперь на столе, сушить пока оставляю на солнце.

11.00. Вытащила чурки с избы, ими заставляла продукты от зверья под кроватями. Расколотила парочку для печи. Разложила продукты сушить. Сушу муку. Она в норме, только стоит просушить. Вынесла на улицу постельное: подушки, спальники и прочее, разложила, развесила. Обнаружила в загашниках четыре рулона туалетной бумаги. – Одной проблемы меньше! А то пришлось бы, по-старинке, заготовлять кухту. Кухта – это лишайник вислянка. Они в тайге развешаны порой по веткам елей. Вполне подходит для гигиены туалетной: антимикробная, экологически чистая, хорошо впитывает влагу, только порой попадаются колкие сухие сосновые хвоинки и колются!.. А так, - прежде всегда в поле ей пользовались все. В советские годы туалетной бумаги не знали. Местные мамы веками использовали опилы в люльках, растя малышей. Памперсов тоже не ведали!..

12.00. Сетки не нашла. – Запрятала да так, что не помню куда, если, конечно же медведи не утащили. Да и летом мозг не работал. Не до того было!.. Удивляюсь, как ещё что-то мыслила, а не выла воем от боли потерь, не утратила разум от горя.
Ходила в поисках воды. В дальнем колодчике воды тоже нет, - няша. Пуля полакала немного черноту. Много грибов: подосиновиков, растут и редкие с белыми шляпками. Решаю идти на реку за водой опять, и заодно принести тент, пилу. Набрала целое ведро грибов мимоходом, порезала, разложила подсушивать на столе пока.

13.00. Принесла с реки пилу и три литра воды. До реки и обратно уходит ровно час пути. Дымка убежал вверх по реке. Там упорно гавкает. Не прибежал за мной, ушёл за кем-то крупным, скорее всего, за медведем – гоняет тех. Пулька… – тут, не убежала. Она медведей теперь побаивается. Непрерывно летают вОроны, - беспокоятся нашим присутствием. Шишки кедровой лежит мало, - кедровка собрала. Орехом питаются все: кедровки, дятлы, мыши, медведи и мне стоит запастись…

14.15. нашла часть сеток, - заныкала надёжно, когда в августе уходила. Две… - совсем новые. Володя завёз их сюда, хотел насадить, да не дошёл…

Таскаю дрова. Дымка прибежал в мыле. Воняет! Гоню от себя, близко не подпускаю ни к себе, ни к вещам. – Не известно, в чём вывалялся.

14. 45. Устала. Собрала ещё одну кружку черники. Подтащила дров для печи и костра. Надобно варить еду. Дымка морду воротит от каши, а вчера утром глотал крокодилом. Явно кого-то зажевал, намышковался, может, - зайца поймал. Не было пса два часа. Мышковал. Носился за кем-то. Ворошу на палочках грибы. Они подсохли. Пора кпятить чайник. Варю еду.

16. 00. Затопила печь. Тепло. Грязная! Одежда прокоптела и пропотела. А вода - вся с реки, не натаскаешься. Надеялась, что в колодчиках немного имеется, хоть на стирку, да помыться… - не вышло! Пусто! Поела супа, остатки вылила в миску собакам. Те отказались есть! – Активно мышкуют. С утра круговерть. Нашла часы. Они покоцаны зубами медведя. Завела. Приятно по-домашнему тикают.

16.15. Заправила собакам еду. Положила в кашу грибы, соль, масло растительное старое, гречку - старая. Сохнет в носу из-за сухости воздуха. Сетки искала долго. Нашла только со второго раза. Пересматриваю продукты, перекладываю. Современные мешки от времени рассыпаются в прах, хорошо, что дублирую полиэтиленовыми пакетами, иначе можно остаться без продуктов. Раньше подобного не случалось, теперь тара разовая, не рассчитана на долгое хранение, якобы, - экологичная, а по-сути, - изъятие денег у людей на покупку новых мешков. У тех цена не копеешная на Севере. Всё ратуют за экологию, а под этой вывеской раскручивают народ на огромные деньги.

16.30. Нашла старые специи. Подсушиваю. Разложила в чеплашках около печи на камнях. – Петрушка, кинза, укроп, тмин, роккула, мята. Добавила сухой лук, специи в свою еду. Долила масло в кашу собакам. Себе сварила рожки. Одновременно вытрясаю, выколачиваю от пыли и мышиного «Г» вещи. Заношу с просушки с улицы в избу. Их раскладывала сушить на солнце, развешивала на верёвке. Заношу, выбив, спальники. Их четыре. Один – тонкий, новый почти, ватный, лёгкий. Две кошмы. Покоцаны мышами.

17.25. Солнце ещё высоко, село ниже макушек сосен. Я – грязная, пропотевшая, пахну да так, что самой себе неприятно. Хочется помыться. Невольно вспоминаю рассказы про войну, где за счастье считалось ополоснуться в бане, да сменить грязное бельё на чистое. Надеялась набрать на стирку воды в колодчиках, ан –нет! Даже нижний дальний совершенно пуст - сух. Только няша чёрная на дне с огрызками кедровых шишек вместо воды. Кедровки стаскивают шишку, чтобы размачивать в жижу, да легче шелушилась мокрая. Шишка размягчается в воде. Легче шелушатся орехи. Давно заметила: кедровки таскают их в сырые заиленные лужи. Там расклёвывают. Скорлупа орешков также от воды размягчается.

Сняла с печи кашу, рожки. Поставила греться литр воды, чтоб на ночь ополоснуться –невмоготу собственная грязь. Ещё не мылась, как пришла, - уже трое суток. Пропахла! Солёно- горькая, едкая. Стирать не получится. Придётся завтра специально таскать воду с реки. Шла сюда, полагая, что в плане вчера должен пойти дождь, по прогнозу. Надеялась набрать с крыши воды дождевой для технических нужд – стирки, мытья, бани. Только установилась золотая осень и аномальная сушь. Обещанный дождь не состоялся. Лес ярко- желтый. Солнечно. Берёза желтеет. Перекаты открылись новые. Река аномально мелкая. Манья меняет непрерывно русло.

В избе пахнет специями. Открыла мешочки проветриться, подсушить. Нашла запасы сухих трав: кинза, укроп, лавр, петрушка -лист и прочие - мои и магазинные. Пахнут приятно, хоть и старые. Им более двух лет. Володя очень любил пряности. Сушила и выращивала для него в большом количестве. И сюда завозили ежегодно много. Тут и хранились. Медведи и мыши специи не едят. Подсушивали и остатки лука, чеснока перед уходом домой. Здесь и капусту квасила, и варенье варила, грибы мариновала, солила…

План дневной выполнила не полностью. - Не набрала ягод, бересты не заготовила на растопку, не поставила сеть.

17.55. Подтащила сушняк – вершинник старый, для костра и для печи. Складирую рядом с костровищем, в костре пережигаю, чтоб не топором работать. Пошелушила руками три шишки, получилась одна вторая кружки ореха, – на вечер за чтивом пощёлкать. Завтра в плане: пошелушить шишки, - скопилось более ведра; выбрать книжку на вечер почитать. Просушить книги.

16.50. Согрела один литр воды. Помылась, даже постиралась в тазу. Вспомнила рассказ полярников, про первую советскую дрейфующую станцию, как там аналогично умудрялись и помыться, и постираться в кружке талой снеговой воды. Надо как- то волосы помыть. Уже царапаюсь. Невмоготу от грязи. Боюсь заблошивить. Завтра в плане вода, - раза два сходить на реку. Это четыре километра! И два часа работы. Больше ведра за раз мне не унести. Собаки лежали, спали. И вдруг рванули к старой избе галопом. – Кого-то учуяли. Читала мимоходом про лечение отложения солей. Узнала: отвар пижмы обезболивает, если прикладывать к больному суставу. Помогает и лопух, мать и матчиха. А пить стоит соки ежедневно по четырнадцать дней. Перерыв семь дней. Темнеет. Завершаю дела. Решила почитать, лёжа в постели с фонариком.

- Какое чудо вот так лежать в тайге под шум леса и просто читать! Чтение успокаивает. Создаёт ощущение налаженного быта. Скрашивает тревогу и одиночество, ибо забыть, что мужа больше нет, невозможно. Не думать о том, что супруг погиб совсем рядом, в метрах от избы и его косточки ещё могут таскаться зверьём… - не реально. Думаю: зверьё ещё растаскивает косточки, вещи, ибо МЧС не могли всё вынести на себе - это не по силам. Надо решиться и сходить туда, собрать и закопать… - похоронить. Пока откладываю, - не отваживаюсь. Только шла - то сюда именно за тем, чтоб по сути прийти на могилу супруга - на таёжную, не на ту, в далёком городе Урала, где официально дети похоронили отца. У Володи две могилы – одна в Сибири, вторая на родине за тысячи километров, на Среднем Урале. Помнится, когда изучала родословную, военные документы, искала захоронения пропавших без вести родственников, земляков, то обнаруживалось по три, а то и по четыре захоронения. Одно… - на поле боя, второе … - первая братская могила. Третье…- новое общее захоронение, где-нибудь на городской площади с памятником и вечным огнём. Не уверенна, что подобное правильно, однако имеет место быть.

02.10.2023 21:03:16. Набираю текст с листков сентябрьских. Как ни пыталась писать разборчивее, не всё понимаю. И многое из памяти выпало. Оттого и пишу дневники, иначе сложно себя убедить, что всё написанное имело место быть не в туманном прошлом, а недавно. Дымка лежит, растянувшись у кресла. Не заметила, когда улёгся рядом. Он щенком всегда приходил, как сажусь за комп, укладывался, приняв меня за хозяйку. И теперь спит крепко, вытянув четыре лапы и хвост. Приятно, когда рядом живой «человек» дышит. Тикает по-домашнему старенький будильник. А за окном воет надсадно ураганный ветер. На севере взошла Луна - жёлтая, половинчатая - убывает. А восточнее от неё ярко сияет голубая звезда - планета Юпитер. Надрывно гудит муха. Только то не муха, их как-то иначе именуют, типа жужелиц. Осенью поздней залетают в квартиру на свет с улицы через форточку. Лайки за ними охотятся вполне успешно. К утру обязательно словят агрессора. Впереди…- ночь. Довариваю суп. Надо посмотреть телек и почитать перед сном. Завтра опять трудовой октябрь.


Ключевые слова: изба, зимовье, окно, утро, тайга, день, Западная Сибирь, лайки, собаки, Дымка, Пуля, медведь, муж, охотник, таёжник, еда, река, Манья, грибы, кедровки, орехи, кедр, огонь, костёр, книга, мука, специи, осень, сентябрь, Приполярный Урал, Югра, ХМАО, чай, окно, Дымка, Пулька, Луна, печь, каша.

Анонс: Таёжный экстрим. В таёжной избе. Сентябрьский день.

Фотоснимки автора. На фото Западная Сибирь. Крайний Север. Северная тайга. ХМАО-Югра.  Сентябрь 2009 год. Туман. Дождь в тайге.

Черновое.

Ты гуляй, мой конь, пока не зауздаю. Часть 15.