Поэтический сборник Суровый жребий

«Чтобы помнить и гордиться»

«Суровый жребий» - под таким названием вышла новая книга литературного

объединения «Вертикаль». По словам Сергеевой Татьяны Викторовны - составителя

этого поэтического сборника, он посвящён родным и близким, землякам, не

вернувшимся с войны.
 
      «…Листая её страницы невозможно остаться равнодушным, так много мыслей и

чувств рождают поэтические строки…, столь многих военных вех и событий они

касаются… На читателя со старых фотографий, опубликованных в книге, смотрят

участники Великой Отечественной войны, эти снимки - реликвии и достояние каждой

семьи. Теперь они запечатлены и доступны для новых и новых поколений. Не в этом

ли задача для каждого из нас, а уж тем более, для творчески одарённых людей,

осмыслить и запечатлеть произошедшее на нашей родной земле?». Это отзыв и

высокая оценка главного редактора газеты «Кубанский писатель», заслуженного

деятеля искусств Кубани - Светланы Николаевны Макаровой-Гриценко.

Да, действительно, трудно переоценить значимость этой книги. И нам особенно

приятно отметить, что тридцать её экземпляров были переданы для всех библиотек

города и района. Вручение состоялось в Центральной библиотеке. В ответном слове

директор РМБУ Белореченская МЦБ Касюкевич Наталья Николаевна поблагодарила

Сергееву Татьяну Викторовну за книги и подчеркнула, что они не только найдут

своего читателя, но и послужат в воспитании подрастающего поколения. А для

широкого круга читателей подготовлена её электронная презентация, которую можно

увидеть на официальном сайте https://www.mcb-blk.ru/ и в аккаунте Instagram

https://www.instagram.com/bibliogorod_belorechensk/


Зав.отделом обслуживания ЦБ Бадьянова Л.С.



Живое свидетельство войны

1418 дней войны шли в атаку наши
отцы и деды. Миллионы не вернулись к
отчему порогу.
А каждому хотелось жить, вернуть-
ся домой, посадить сад и вырастить
детей.
Родным и близким, землякам, не вер-
нувшимся с войны и продолжающим
жить, посвящается поэтический сбор-
ник «Суровый жребий» членов литера-
турного объединения «Вертикаль» города
Белореченска Краснодарского края.
Татьяна Сергеева

Михаил Блюдиков

Передний край

Передний край – безмерно это слово.
В глуби веков теряется оно.
Высвечивает поле Куликово,
И невский лёд, и ширь Бородино.
Передний край – по самой сути близкий,
И потому его душа хранит.
Где проходил он – ныне обелиски
И сердцем переплавленный гранит.
Передний… и нахмуришься сурово:
В полгоризонта вспыхнет Сталинград.
Не зря мы вспоминаем это слово,
Когда пшеничный колос бьёт в набат.


Курский соловей

В Малеевке, где роща под обрывом,
Там, где течёт средь лопухов ручей,
Я слышал, как надтреснуто с надрывом
Поёт тревожно курский соловей.
Была та песнь на редкость неискусной,
Он словно топором рубил с плеча,
Рассказывая про бои под Курском,
 С одышкой, тяжело крича.
Он вспоминал о прошлом лихолетье,
Про то, как вражья дыбилась броня…
Он пел про год суровый – сорок третий,
Когда земля чернела от огня.

Земля не для войны

Отрывок из поэмы

«Любите этот мир»

Подсолнуха цветок глядится на восток,
Где выткала заря багровый свой платок,
Там яркий, мощный ток пронзил земной виток,
И светится планета, как розовый цветок.
Над нами солнца круг, травой бушует луг,
И пашет поле плуг, и всходят зеленя…
Колосьями звеня – вершит свой путь земля…
Прекрасен этот МИР! – где ты живёшь и я.
Цветущая земля, о, чудо бытия!
Леса, моря, которым нет цены.
Земля не для войны! Взрасти зерно добра
И, как зеницу ока, ту землю береги.
Где запад? Где восток? Прессуя дни в виток,
В один тугой моток, летит над МИРОМ время!
Но прорастает семя сквозь пыль и град свинца…
Вся наша жизнь поэма, а жизни нет конца.
И слушал лес в ночи насторожённо,
Мерцали звёзды, как свинцовый град…
То пел певец, войною обожженный,
Про грохот орудийных канонад.
Когда я слышу голос умиленья
О залихватских трелях серых птах,
Мне видится далёкое селенье,
Тот соловей в простреленных кустах.


Александр Бабинин

      46-му гвардейскому ночному
      бомбардировочному авиационному
      Таманскому Краснознамённому
      ордена Суворова женскому
      полку посвящается

Ночные ласточки

Война, начавшись, всех нас переделала,
И не ища себе судьбы иной,
Девчонки наши, милые и смелые,
Надев шинели, тоже встали в строй.
Окончив курсы лётные ускоренно:
Взлёт и посадку лёгкого У-2,
И что судьба в конце им приготовила,
Девчонки уезжали бить врага.
Наш первый вылет, первое задание,
Идём сейчас на малой высоте.
Ты первый раз идёшь не на свидание,
А в бой идёшь, и вся душа в огне.
Враги кричат: «Да вон они, те Ведьмы!».
Услышав рокот лёгкого У-2,
Прожектора плетут нам в небе сети,
Цепляются лучом за облака.
Вот наша цель: разъезд, цистерны, здания.
Второй У-2 в огне, похоже, сбит.
До цели сократилось расстояние,
Вот сброс снаряда – цель уже горит.
На курс возврата! Всё мы отработали!
Склады врага горят, поражены.
Мелькали тени тёмными окопами,
И вспышки видно яркие с земли.
Идём на диск Луны, а небо тёмное,
И даже звёзды нынче не горят.
Бродить бы этой ночкою влюблёнными,
Но тут зенитки вслед нам говорят.
Встречались нам и «Юнкерсы» и «Мессеры»,
В боях таких теряли мы подруг.
Но, за победу нашу дрались вместе мы.
Пусть на могилах их цветы растут.
Вот снова ночь, приказ нам на задание,
За фронт лететь и в логово врага.
Но наши девочки готовы к испытанию,
За Родину, за милые глаза.


Дорога жизни

Фронтовые будни

(Из рассказа деда моего)

С Большой земли ждут помощь ленинградцы,
И нет важнее трассы на земле.
Та ниточка, не дай ей Бог порваться –
Дорога жизни в город на Неве.
По Ладоге, по льду скользят машины,
Везут в блокадный город хлеб, сырьё.
Но не услышишь тут ты визга шины,
И фар горящих много подо льдом.
Регулировщики стоят по трассе,
Флажком махнут, укажут верный путь.
Там, где проехать можно безопасно
И вместе с грузом, чтоб не утонуть.
Когда налёт, машины не бросаем,
Напротив – больше газу, крепче жми.
Не подвиг мы на трассе совершаем,
Стараясь, грузы ценные спасти.
Мой котелок подвешен надо мною,
Бьёт по затылку, чтобы не уснуть.
А я кручу баранку перед мглою,
Чтобы с заветной трассы не свернуть.

Душа российского народа

Велик народ наш на самоотдачу,
Всегда готов последнее отдать.
Но, правда, очень часто вдовы плачут,
И матерей почти что не унять.
Всю тяжесть груза мы не осознали,
Не ведаем, что будет впереди.
Не зря из пепла всё же мы восстали,
Не зря такие жертвы принесли.
И душу русского народа не измерить,
Наверно, нет в Миру меры сей.
Прощали мы врагов своих за сечи,
Простим им, «недалёким», и теперь.
Пытаются отнять у нас победу,
Историю страны перечеркнуть.
Как жаль, что нет сегодня деда,
Он с винтарём к Берлину мерил путь.
Звенят колокола по всей России,
Шипенье змей стараясь заглушить.
Не ослабеет Русь в духовной силе,
Стараясь дух народа сохранить.
Народ наш в мире строит, пашет, сеет,
Колосьями звенят его поля.
Но если холодом на нас опять повеет,
Поможет нам родимая земля.


Валентина Бедоян

Судьба

Не довелось ему в войну
В атаку рваться с автоматом.
На фронте не был и в плену,
Не падал грудью на гранаты.
Иная жизнь была дана –
Он фронту отправлял обозы.
В шестнадцать лет ему сполна
Досталось управлять колхозом.
Как часто жизнью рисковал:
Был Михаил связным отважным.
Он партизанам помогал
И твёрдо знал, что это важно!
В отряд продукты приносил,
На картах отмечал «капканы»,
Бесшумно в хутор приходил,
Минуя вражеские станы!
А сердце больно жгло в груди,
Когда родителей пытали,
И комсомольца привести
Фашисты зверски принуждали.
Он не был схвачен и убит –
Родная кровь не предается!
И враг поверженный бежит,
Но всюду боль рекою льется.
Давно закончилась война,
И отгремели канонады,
В висках искрилась седина,
А грудь украсили награды!
Стал мягче его строгий взгляд,
Жизнь мирною в округе стала,
Но память много лет подряд
В былую юность возвращала…


Журавлиная песня

       Ветеранам войны
       посвящается

Твоё сердце ещё метрономом размеренно бьётся,
Пред тобою в долгу мы за то,
что встречаем рассветы,
Не спеши пасовать перед смертью –
она обойдется,
Пока жив ветеран – журавлиная песня не спета!
Ты три четверти века во сне всё бросаешь гранаты,
И кричишь по ночам от того, что пылает планета,
От того, что фашист жжёт нещадно родимые хаты,
Но пока жив боец – журавлиная песня не спета!
Журавли, журавли всё кружат
над родимой Отчизной,
Вас с собою манят в небеса и сулят много света.
Я прошу, ветераны, для Вас ещё капельку жизни,
Пока память жива – журавлиная песня не спет


Мамино детство

Я не знала войны, но душою я чувствую ужас
Оттого, что земля задыхалась в огне и в пыли,
Говорила мне мама, как в детстве, в суровую стужу,
После боя солдат умирающих к ним принесли.
Чуть живые они, а в глазах молчаливые слёзы,
Боль от ноющих ран, от застывшего в теле свинца.
Так девчонкой она позабыла про детские грёзы
И стирала бинты на ступеньках родного крыльца.
А в ночной тишине полыхали зловещие блики,
С чердака иногда доносился прерывистый стон.
Подавляя свой страх, шла она и шептала им: – «Тихо».
Вместе с ними мечтала дожить до победных времён.
Унеслись далеко той поры фронтовые метели,
Но покой обрести своим сердцем не в силах она.
Почему ещё в детстве виски у неё поседели?
Почему в её детство жестоко вмешалась война?
Я не знала войны, но душою я чувствую гордость,
Вспоминая рассказ, вновь украдкой слезу пророню.
Моя милая мамочка, слышу во сне я твой голос,
И награды твои для потомков с любовью храню.


Ирина Весенняя

Деду

Семьдесят пятая весна
Медалями горит,
И солнца луч на орденах
Солдат благодарит.
Так близко праздник, юбилей!
Смотри, родной мой дед!
Но скорбь становится сильней,
Молчанье – твой ответ.
И будто шёпот до меня
Сквозь утреннюю дрожь:
«Была то, внученька, война,
Ты сердце не тревожь.
Живи, родная, не горюй
Праправнуков расти,
Их крепко-крепко поцелуй…
А я как есть… прости…»
Ветвями тополь закачал:
«Мол, правду говорю».
Звезда кивнула сгоряча:
«Я – здесь, но я – горю!»

Спи война

Спи, Война… Тихонько спи…
Пусть ничто не потревожит
Чуткий слух твой. Страшен, Боже,
Лик проснувшейся Войны…
Пусть все те, кто знал лицо
Той, уснувшей в сорок пятом,
Никогда не испытают
Смерть, блокадное кольцо…
Кровью Мир для нас добыт –
Для детей, рождённых, внуков…
Мы Победы слышим звуки!
И набат былой Войны.


Мария Житенёва

Обелиск у дороги

Шумит беспокойно дорога,
Проходят бесшумно года.
Глядит обелиск на нас строго,
Когда-то прошла здесь война.
В почётном стоит карауле
Посаженный тополь-солдат.
Здесь ветры весенние дуют,
Осенние листья летят.
Ложатся холодные росы
По жухлой осенней траве,
А может, то горькие слёзы
О тех, кто погиб на войне


Фронтовые друзья, я вас жду

Куст сирени у дома цветёт,
И ликует народ в День Победы.
Ветеран с нами рядом живёт,
И его поздравляют соседи.
Вспоминается детство бедой –
Одному на земле очень плохо.
На войне он не был сиротой –
Был приписан к разведке в пехоте.
Стал он сыном родного полка,
По военному времени просто:
Накормили, одели бойца
И шинель подобрали по росту.
До сих пор ему снится тот бой
И туман над рекой Безымянной.
Берег наш – каждый кустик здесь свой.
Берег тот – там немецкие танки.
Путь военный прошёл до конца,
На груди боевые медали.
На дороге увидел гонца:
Весть победную долго все ждали.
На войне Саша часто мечтал:
«Дом построю в саду средь деревьев.
Приглашу, с кем в полку воевал,
Познакомлю с женой Пелагеей.
Фронтовые друзья, я вас жду.
Где же письма от вас? Неизвестно.
На земле май победный! Живу,
Вспоминаю всех вас, и мы вместе».

Три дубочка в поле
 
     Фёдору, Ивану, Алексею
     Цупрун посвящается

Три орла, три сына на фронт уходили…
Мать молила Бога: «Только б не убили».
Три сынка – погодки, три дубочка в поле.
Были ей надеждой в материнской доле.
Фёдор был танкистом, да сгорел он в танке,
Где-то там под Ржевом, в неглубокой балке.
На второго сына, среднего Ивана,
Похоронку мама ведь совсем не ждала.
Бой под Сталинградом был его последний.
В списках на кургане он – 143-й.
Алексей, Алёша, без вести пропавший…
И в лесу кукушка горько куковала.
– Будь живым, сыночек,– мать молила Бога.
 В поле уходила, глядя на дорогу.
От войны так горько в жизни одинокой:
Три орла, три сына пали как герои.

Красное поле

От солдатской крови
Стало красным поле.
Ему стали сниться
Дни былых боёв.
А над дальним лесом
Горлицы кричали.
Это звали криком
Матери сынов.
Полегло их сколько,
Знают только травы,
Знает сине небо
И сыра земля.
Как солдат, от боли
К травам припадая,
Говорил: «За Родину
Умираю я.


Два письма

Письмо солдатское в конверте,
Простой в линеечку листок.
Весна. Апрель. Год сорок третий.
Привал. Берёзовый лесок.
«Я вам пишу письмишко с фронта,
Что жив, здоров, а завтра в бой.
И скоро ночь, спит наша рота.
Как пахнет лесом и весной!
Целую вас всех нежно-нежно,
Любимые жена и дочь.
Вот положил в конверт подснежник,
Ну а врага прогоним прочь».
Зима, наш век и год – победный.
Солдат домой письмо прислал:
«Служу десантником, как дед мой,
Защитником страны я стал.
Письмо с войны – наследство в жизни,
Судьба одна – на страже быть
Семьи моей, моей Отчизны,
Чтоб продолжать нам мирно жить».



Алексей Зимин

Из книги «Радость победы»

Мгновенье

Не видел я раны и огненный шквал,
Здесь навзничь в шинели парнишка упал...
Я ж встал... И подался с гранатой в руке.
А юность оставил на рваном песке.
А горе, пьянея, кипит сединой,
Выносит, как море, волну за волной.
И время, сгорая, не может одно:
Раскрыть для пришедших, что смертным дано.
Мгновенье всего – к повторимой поре...
Я встал... только юность оставил в заре.
На тесных просторах утихли бои...
И смотрит планета на руки мои...
Ты, мама, за мною теперь не тужи!..
Поют колоски зацветающей ржи...
Алексей Зимин (1930–1986)
поэт земли Белореченской
             
              Публикация согласована с сыном поэта
              Зиминым Михаилом Алексеевичем

Зенитчики

Изорванных нас горсточка осталась...
Несу снаряд, как будто сердце грея,
Не замечаю, что грызёт усталость.
Но вижу: это наша батарея!
Зенитчики! Мы бьём прямой наводкой –
Не в облака, а в танки – в космах пыли.
Седой сержант зажал плечо пилоткой:
– Мы не умрём... Снаряды б только были!
Солдатский яр
В атаку мы около яра
Поднялись над кручею вдруг:
Чтоб вырваться нам из пожара –
Пробить надо огненный круг.
А танки всё ближе – колонна...
Земля мне набилась в лицо.
И я пошатнулся у клёна,
Рванул из гранаты кольцо.
И солнце шаталось над яром,
Пробитое взрывом насквозь.
Я рядом бежал с комиссаром,
И знамя на танки неслось!
Цвели незабудки под клёном,
Как будто грустя обо мне.
Я в поле разрытом, сожжённом,
Не верил, что так на войне.
Бери боевое крещенье!..
Чего ты, Андреев, браток?
Мои подгибались колени:
«Товарищ, воды мне глоток».

С чистым небом

На Земле, когда не спят ракеты,
Звёзды не считай, а сохрани!
Звёзды – доброта моей планеты.
Звёзды – наши прожитые дни.
Только б небо чистое сияло,
Да улыбки юные цвели!
На Земле друзей у нас не мало,
Но не всем дана судьба Земли.
И тогда, как в знак высокой чести,
Человека встретит человек:
О судьбе планеты думать вместе
Лучше в скоростной ракетный век.
Хочется и мне порой бессонной,
Если звёзды светят над окном,
Думать о земле моей исконной,
О судьбе Земли в краю степном.
Буду жить, учиться и расти я,
Чтобы жили братья и друзья.
С чистым небом, зоренька – Россия!
С мирным хлебом, Родина моя.

Вспомним

Вспомним, как мы были неустанны –
Мстили за Отечество врагу!
Мало нас осталось, ветераны,
И весною – головы в снегу.
Вспомним пограничные заставы,
Те, что не выходят из огня...
На хлеба, на дымные дубравы
Рушилась безжалостно броня.
Вспомним, как с насущным нашим хлебом
Двинулись на Запад поезда.
Как пылали под свинцовым небом
Мирные деревни, города.
Вспомним битву, будто у Непрядвы,
Грохот Сталинграда на снегу;
И глазницы впалые блокады –
Ленинград, не отданный врагу!
Вспомним, как мы были неустанны,
В день Победы головы склоня:
Мало нас осталось, ветераны,
На земле – у вечного огня.

На старых делянках

На старых делянках туманы цветут.
Леса поднялись молодые.
К вершинам по тропам туристы идут.
А горы, как прежде, крутые.
И хочется мне отыскать балаган:
Всё так же, как прежде, напиться!
Где пил я у камня когда-то нарзан
Мой след на снегу там дымится.
На старых делянках военной весны
Стоят в облаках обелиски.
Быть может во тьме им видятся сны?
А мёртвым не надо прописки.
Им всем безразлично: кто плачет, кто ждёт...
В какой суете ни бываем,
О мёртвых мы помним... Живых у ворот –
Живых мы друзей забываем.
На старых делянках сиянье луны.
Уснула стрелковая рота.
А мёртвые все в безразличье равны.
Живым не хватает чего-то.


Елена Котова

Хрупкая девчонка

Алтынбековой Надежде Аполлоновне,
Невольниковой Зое Ильиничне посвящается


***
Она бойца тащила с поля боя.
Где волоком, а где переползая.
А посланные смертью, жутко воя,
Снаряды рвались, землю сотрясая.
И было страшно, и бежать хотелось,
И спрятаться в какой-нибудь воронке,
Но волокла израненное тело
Заплаканная хрупкая девчонка.
Солдат в бреду, от ран изнемогая,
Всё повторял одно: «Сестра-сестричка».
Дымился танк, подбитый, догорая,
И падал пепел на её косички.
А девочка твердила, как молитву:
«Ты потерпи, браток, ещё немного.
Ты просто ранен, вовсе не убитый.
Ах, только бы скорей пришла подмога».

Солдатская судьба
 
     Ефрему Григорьевичу Тимофееву
     посвящается

Он из плена бежал, но побег не удался.
Лишь на теле следы от собачьих зубов.
Он Победу так ждал, ей не мог надышаться.
Но опять лагеря – приговор был суров.
И по сердцу огнем полыхнуло: предатель.
Жгучей болью обида заныла в груди.
А ведь знает лишь он, да на небе Создатель,
Как ему довелось муки ада пройти.
Ну а дома семья. Сын вернулся героем.
И тоскует земля по хозяйским рукам.
Но ему никогда не забыть того боя,
Что судьбу навсегда поделил пополам.


Не забыть мне подвиг деда
     Гаврилов Лаврентий Родионович
     гвардии сержант

Читаю старые страницы
Журнала действий боевых.
И между строк мелькают лица,
Давно ушедших и живых.
Год сорок третий. Жаркий август.
Светает. Курская дуга.
И бьют « Катюши», раскаляясь,
По укреплению врага.
Зима. Январь. Год сорок пятый.
Варшава взята. Фриц бежит.
Опять приказ. Идём на Запад,
Чтоб снова победила жизнь.
Победный год. Конец апреля.
Во вражье логово идём.
Вчера форсировали Шпрее,
Сегодня по Берлину бьём.
Май. Сорок пятый. День Победы.
Он так далёк от наших дней,
Но не забыть мне подвиг деда
И в жизни нет его важней.

Не грусти

     Котельников Николай Кузьмич, мой дед,

Провожу тебя за порог.
Поцелую нательный крест,
Чтоб всегда он тебя берёг
Вдалеке от родимых мест.
Моё сердце рядом с тобой.
Говорят, там чужие края.
От беды заслоню собой,
Мой сыночек, кровинка моя.
И в строке моего письма:
Не грусти, все дороги не зря.
За околицей нашей зима,
И за окнами стынет заря.
И молитва в слезах горяча
К Богородице с просьбой всегда.
Не погаснет моя свеча –
Путеводная к дому звезда.



Владимир Максименко

Вернулись в сорок пятом

Н. М. Максименко,
И. И. Романовскому посвящается


– Что могу я о них рассказать?
Мне, мальчишке, в игре недосуг
О войне всё услышать, понять –
Там на улице Колька – мой друг.
И я бегал босой под дождём
В гимнастёрке победной весны.
Дед Иван, дед Никифор вдвоём
Говорили весь день о войне.
Дед Иван – партизан боевой
Шёл с бойцами вдоль рек и ручьёв
К косогору, где путь их земной
Оборвался на месте боёв.
Дед Никифор – боец рядовой.
Воевал он за наш Сталинград.
Возвратился с Победой домой,
Гимнастёрка в пыли, блеск наград.
В сорок пятом вернулись они,
Сохраняя в сердцах имена,
Всех солдат всенародной войны
Для потомков на все времена.
На Кубани, в станице моей,
Обелиск у дороги простой.
А на нём и строка мне родней:
«Не забыли ваш путь боевой».

Россия – Родина моя

Простое слово и всего три слога
Для всех людей глубокий смысл таит.
Спасибо, Родина, тебе, спасибо Богу,
И о тебе моя душа болит.
Прекрасна ты в любое время года:
И северный простор, и южные края.
Ты Мать для малых и больших народов,
Горжусь тобой я, Родина моя!
Твои красивы, глубоки озёра
И нежная зелёная трава.
Я с чувством повторяю и не скрою:
– Люблю тебя я, Родина моя!
Какие нивы, лес и косогоры!
Седой Байкал, бескрайняя тайга.
И реки наши, и большие горы –
И есть Отчизна милая моя.
Трудом крестьянским кормишь ты народы,
Мощнее армии на свете нет такой.
Тебя лихие не сломили годы,
Ты мир несёшь народам и покой.


Лилия Максимкина

Память

Ты прости, если сможешь, меня.
Я не знаю, с чего мне начать.
На войне жизнь и смерть средь огня –
Треугольников серых печать.
Времена не стирают с лица
Взгляд надежды и веры в годах,
И на митинге голос чтеца
Стих прочтёт о тяжёлых боях.
Посмотрю ветерану в глаза,
И с войны возвращает рассвет.
Сорок первый, перрон, голоса
Тех солдат, что давно с нами нет.
И кому на планете решать:
Жить и помнить войну, забывать?
И Победу пришлось защищать
Поколению юных ребят:
Ты прости нас, мой прадед, прости.
Я клянусь: на дорогах войны
Не дадим обелиски снести.
Имена мы забыть не должны!

Память лет во мне живёт

Живые помнят путь солдат
С российских улиц славой дат.
Победных, данных нам судьбой,
С отвагой всех ведущих в бой.
За пядь земли, родимый дом,
За то, что в жизни всё потом:
Любовь и счастье, дочь, сыны
И летних зорь спокойны сны.
С газетных полос вести всем:
И боль потерь, духовность тем.
И от Рейхстага путь домой.
Победный марш звучит весной.
Солдаты вспомнят: нужен дождь,
Поклон земли и ветра дрожь,
Пшеничный колос, смех детей,
Рассветный час для всех людей.
И память лет во мне живёт –
Она её войной зовёт,
Великой в жизни всей страны.
В бессмертный строй встают сыны.



Марина Мацкевич
      
      Иван Петрович Палянич,
      мой дед пропал без вести
      на войне

***
Говорила мама, что мой дед
Из запаса призван на войну…
Где-то в Минске потерялся след
Похоронкой через всю страну.
От снаряда каска в решето,
А спасти могли бы два крыла:
Прилетел бы раньше ангелок,
Не творили б немцы столько зла.
Сквозь железо верба проросла –
Годовые кольца – связь времён.
От войны на память унесла
В небеса молитву без имён.


Александр Михайлов

***
Единство, дружба и согласье –
Вот три оплота, три столпа,
Без коих нет земного счастья,
И в целом – смысла бытия.
Без них теряет мир основу,
Теряет разума зерно.
А для войны людские споры
Лишь повод, чтобы сеять зло.
Десятки стран по всей планете
Давно забыли про покой.
Там льётся кровь, там гибнут дети,
Война сменяется войной.
Так кто Земле поможет нашей,
Спасёт от ядерной чумы?
И сделает добрей и краше,
И кто спасёт, если не мы?


Мой дед Иван
       Моему деду красноармейцу
       Ивану Георгиевичу Теслину   
       посвящается.Пропал без вести
       в августе 1942 года

Я не видел деда своего,
Только лишь на снимке чёрно-белом,
Где он был молоденьким ещё,
Где стояла дата… сорок первый.
И когда в наш дом вошла война,
Воевать ушёл за землю нашу,
Но вот годом позже из письма
Мы узнали: он в числе пропавших.
Сообщили: бой шёл на Дону.
Был обстрелян взвод на переправе.
Видно, смерть в воде пришла к нему,
А с раненьем выплывешь едва ли.
А в станице ждёт его семья:
Год сыночку, дочери – четыре.
И ещё любимая жена,
Без которой одиноко в мире.
До войны играл и пел он всласть,
И гармонь звучала, душу грея.
Мне о нём рассказывала мать,
И при жизни бабка Пелагея.
Дед Иван, солдат земли родной,
Жизнь твоя – короткий лучик света.
Взвод ваш принял тот последний бой.
Эта доблесть памятью воспета.
День Победы – жизни торжество.
Я на снимке всматриваюсь в лица.
Я не видел деда своего,
Но горжусь, что я его частица.


Галина Морозкина

Легендарный
семнадцатый, кавалерийский

От Белоречки до Черниговки,
На рубеже земли российской,
Рубился корпус кириченковский,
Семнадцатый, кавалерийский.
Защитой встали за сынов своих
Леса, поля, степные балки.
Но сотни жизней казаков седых
Смололи вражеские танки.
Став обороной у Пшиша-реки,
Их немцы обошли подковой.
И стало поле у Черниговки
Священным полем Куликовым.
Укрыла слава легендарная
За Русь святую в бой идущих.
Им наша память благодарная
И крест поклонный от живущих.
От Белоречки до Черниговки,
На рубеже земли российской,
Ушёл в легенду корпус дьявольский,
Семнадцатый, кавалерийский.


«Стоит в степи курган»
 (песня-быль)

Я хочу рассказать о судьбах вдов, для которых
оказалось несбыточным семейное счастье и сча-
стье материнства. Они всю жизнь ждали с войны
своих мужей, да так и не дождались, кроме изве-
стия: «Пропал без вести».
В 2002 году мне надо было ехать в Красно-
дар. Я спешно взяла билет и присела на скамейку
вокзала, так как до отхода автобуса оставалось
время.
Рядом на скамейке сидела пожилая женщина.
Её натруженные крестьянские руки спокойно лежа-
ли на коленях. На безымянном пальце левой руки
тускло светилось медное обручальное колечко. Мы
разговорились, и я рассказала о том, что собираю
материалы о белореченцах, воевавших во время
Великой Отечественной войны, и неожиданно ус-
лышала такой рассказ:
– Мы поженились со Степаном в мае 1941
года, а через несколько месяцев он пошёл добро-
вольцем в казачий полк, который формировался в
станице Ханской. Пошёл служить со своим конём,
в полном казачьем обмундировании. Я проводила
его на войну.
Никаких весточек от него не получала и толь-
ко, когда освободили Кубань, однажды поздней
осенью, к воротам пришёл его конь. Он был ранен,
хромал и остался у меня. Так мы с ним вдвоём
стали ждать хозяина с войны. А уже после Победы
пришла «похоронка», но я не верила в то, что муж
погиб и продолжала ждать.
От него не сохранилось наград, у нас не выросли
дети. Он был хорошим человеком. Напишите о нём.
Подошёл мой автобус. Я заторопилась на по-
садку. Крепко обняла женщину, ставшую мне род-
ной. Не успела спросить её адрес, название хутора.
Надеялась на встречу. И хотя я много ездила по
району, больше эту женщину не встретила.
Её полные неизмеримого женского горя глаза
уже много лет бередят мою душу. Так и появились
стихи, и родилась песня «Стоит в степи курган»,
которую исполняют самодеятельные коллективы
района. Песня-быль посвящена моим землячкам –
вдовам Великой Отечественной войны.
 

Стоит в степи курган

Война разрушила любовь желанную,
Делила боль потерь моя река,
С кургана старого, в дорогу дальнюю
Благословила в бой я казака.
К кургану вышла я весенним месяцем,
Чтоб встретить милого издалека.
Но не судьба была нам больше встретиться –
Вернулся конь с войны без седока.
Ему поведала, как другу верному,
На гриву голову склоня,
Казачью долюшку, печаль безмерную,
И слёзы капали из глаз коня.
За речкой Белою встаёт в степи рассвет,
Погибших воинов не оживить,
Храню его седло, храню его кисет,
Колечко медное – завет любви.
Стоит в степи курган за речкой Белою,
В степи чарующей встаёт рассвет.
Даль расстилается пшеницей спелою,
Здесь расцвели мои семнадцать лет.


Николай Панченко

Гвардии солдат

Упала немецкая мина,
И связь оборвал напрочь взрыв.
Связистка по имени Нина,
Ползком устраняет обрыв.
Над ней под дождливым покровом,
Проносятся пули врага…
Им Нина гнёт крепкое слово,
Которое не для стиха.
От взрывов вскипает болото,
Связист не отступит назад,
Ведь Нина – она из пехоты
Гвардии русский солдат…
Сжимает ладонями провод
И вновь заработала связь…
Стоит на болоте сурово,
Израненный пулями вяз.


Валентина Поддубная

Солдат советских забывать нельзя

         Алексею Поддубному, моему брату,
         посвящается

Письмо хранится в доме нашем свято,
И не единой буковки не смято.
А в нём с войны известие и дата
О смерти брата моего – солдата.
Его могила в городе Санок,
В далёкой Польше он не одинок.
В ряду четвёртом имя – Алексей.
Нам не дождаться от него вестей.
Однополчане рядом и друзья,
Солдат советских забывать нельзя.
Война для них закончилась давно,
Но помнить долго нам о ней дано.


Любовь Притула

Бравый солдат

Н.И.Шитикову посвящается

Старый снимок в побеленной хате,
На стене у святого угла –
Это память о бравом солдате,
Возвратившемся с фронта сюда.
Он на фото в обнимку с трёхрядкой,
Улыбаясь меха развернул.
Наполняет мелодией сладкой
Души всех, кто на фото взглянул.
Из руин поднимались заводы,
А сады ожидали весны.
Пролетали и множились годы,
Ныли раны, как эхо войны.
Вспоминал о войне с неохотой:
Нет романтики в ней, лишь беда…
Он любил это старое фото
И когда-то повесил сюда.

Защитникам Сталинграда

     Оркестру 77-й гвардейской
     стрелковой дивизии посвящается

Дирижёры великих баталий,
Развернув партитуру войны,
Исполняли симфонию стали
До Победной финальной весны.
Генералы, комдивы, комбаты,
Рядовые пехоты – стрелки,
Партизаны, простые солдаты –
Оркестранты не средней руки.
Каждый жест дирижёрский внимая,
Не фальшивя, оркестр доиграл.
И в салютах Победного мая
Марш «Славянки» в Берлине звучал.


Кинолента жизни
 
Да, сколько судеб сломано войной,
Растерзаны тела, мечты и души…
Стояли насмерть маршал, рядовой
На страже в небе, в море и на суше.
Не всем на грудь упали ордена,
Не всех сберечь сумел, наверно, Ангел.
Но в душах поколений имена
И память с чёрно-белых фотографий.
Невинных жертв, увы, не перечесть,
Кто в первый день войны, а кто в последний
Погиб в бою за Родину и честь,
Чтоб отстоять свободу поколений.
Победный май проник в сердца теплом.
Несём цветы к подножью монументов,
И стук сердец здесь, будто метроном,
А время крутит жизни киноленту.


Санитар

Шапошникову А.Е.моему деду
посвящается

Больших наград и звёзд не заслужил
Простой солдат по имени Андрей.
На фронте санитаром он служил,
Сынов спасал в боях для матерей.
Отваги казаку не занимать –
Проворный, словно ветерок в степи.
Под пули шёл, чтоб раненных спасать,
Как Ангел и Спаситель воплоти.
Хоть ростом он совсем не удался,
В колонне первый, если снова в бой.
Он знал ведь точно: очень ждут бойца
В родной станице, в хате под горой.
Победный май надеждой окрылил:
Домой вернулся, жив и невредим.
В Черниговской работал он и жил.
В медалях грудь, и дух непобедим.


Николай Ручкин

Ночь на передовой

Н.П.Ручкину, моему отцу
посвящается

Есть в роте парни вологодские,
А также с Волги и Днепра.
Мы долбим ночью землю жёсткую
И рвы копаем до утра.
Всё глубже в землю зарываемся,
Спешим: ведь ночь-то недолга.
Не первый день с врагом сражаемся
На этих низких берегах.
Найду минутку лишь для отдыха,
Чтоб покурить тайком в рукав.
Вдохну глоток речного воздуха
И успокою дрожь в руках.
Порою свистнет птица малая,
На миг забуду о войне,
А на востоке зорька алая
Всё ближе движется ко мне.
Моему отцу защитнику Ленинграда

Письмо домой

Зима, морозно в Ленинграде.
Гремит, грохочет артобстрел…
Уж пятый месяц мы в блокаде,
Но я пока и жив, и цел.
Домой пишу я меж боями
И продолжаю немцев бить.
Прощаюсь с павшими друзьями,
Клянусь за смерть их отомстить.
Наш дом – холодные окопы,
И есть, конечно, блиндажи.
На нас напала вся Европа,
Но мы от страха не дрожим.
Шинель не греет, ноги мёрзнут,
Паёк солдатский – лёд и хлеб.
Сражаемся мы с силой грозной
За нашу Родину, за всех.

Сон после боя

Тяжёлый бой затих лишь вечером…
Горящих танков чёрный дым
Вздымался вверх холодным гейзером
Навстречу облакам седым.
Земля пропахла горьким порохом,
На наших лицах копоть, пот.
Вдруг полыхнёт нежданным сполохом
Огонь вдали, и всё замрёт.
Отбили две атаки страшные
И мчались танки напролом.
Но пэтээровцы бесстрашные
Врагам устроили «Содом».
И мы встречали их гранатами,
Пехоту брали на прицел.
Враги бежали с автоматами –
Смертельный бой весь день кипел.
А после боя сон привиделся:
Цветущий сад благоухал,
А в нём мой дом средь яблонь виделся,
Жене рукой я помахал.
Всё тороплюсь, а ноги «ватные»
Не могут к ней меня нести.
Подумал: «Оба мы несчастные.
Кричу: – Любимая, прости
Я к ней спешил… всю ночку майскую,
И видел дом, и лик в окне.
Знать, Бог поможет тихой ласкою
Домой живым вернуться мне.

День Победы

Салюты мирные гремят, Победу славя,
Не гаснет Вечного огня Святое пламя.
У ветеранов на груди блестят награды,
Прошли они огонь войны и все преграды.
Осталось мало на земле героев славных.
Рассказы внукам о войне за мир Державы:
Весной повержен был Берлин, и взвилось знамя
Сквозь дым и чад пороховой, светя как пламя.
Как ликовал весь мир Земли, народы, страны!
И возрождали города, лечили раны.
Давно закончили войну отцы и деды –
Семьдесят пятый год пришёл к нам в День Победы.
Поклон земной фронтовикам за подвиг славный,
За то, что в жизни всех людей – он самый главный.
За ваш победный юбилей я выпью стоя,
За вас, за всех, за подвиг ваш, за всё святое.

Последний бой

И вдруг канонада затихла –
Пехота в атаку пошла.
Раздалось и гордо, и лихо
Солдатское наше: «Ура!»
Приказ: «Подтянуться поближе!»
Берём миномёты с собой,
Где дым был и синий, и рыжий,
Ещё продолжается бой.
Мы тащим с собою снаряды,
Надёжный в бою миномёт.
Не раз с ним в родном Ленинграде
Врагов отражали налёт.
Огонь батарей и снаряды
Рвались, и вздымалась земля.
Удачной атаке мы рады,
Как солнцу средь доброго дня.
А дальше не помню, ей богу…
Пронзила, огнём обожгла
Боль дикая тело и ногу,
Такие, сыночек, дела.
Зима и замёрзшая Мойка,
По Ладоге путь был домой.
Войну вспоминать очень горько,
А также последний свой бой.


Евгения Рылова

     Моему отцу
     Вжесневскому А.С.
          посвящается

Рассказывал он редко о войне

Рассказывал он редко о войне,
Как будто рана от нее не заживала,
Но в тайниках души, в ее огне
Она воспоминаньем полыхала.
И в те часы мы слушали отца,
Переживая вместе с ним и плача,
Всю жизнь свою до самого конца
Он шел с боями и не мог иначе.
Но вот беда – отец наш постарел,
Хотя мы боль-беду не ощущали,
Лишь иногда, откинув уйму дел,
Наш дом родной и добрый навещали.
Тогда и ночь была – родня заре,
Отец радел и, шаркая сторожко,
Сам самовар нам ставил во дворе
И с ягодами полное лукошко.
И разговорам не было конца,
Он слушал нас, душою отдыхая,
А мы морщинки гладили отца,
И день бежал, таинственно вздыхая.
Отец ушел, откуда нет пути,
Остались мы: две дочери, два сына.
В слезах до кладбища пришлось нести
Медаль отца «За взятие Берлина».
Мир перестал для нас существовать,
Что говорить, и в том себя корили,
И очень больно было сознавать,
Что жизнь отца любовью не продлили.
Но часто снятся радостные сны,
Что жив отец, и что его медали
На пиджаке отглаженном видны,
А синь в глазах, что голубые дали…

Тогда и ночь была родня

Родине моей

Я без ума от красоты России,
От гордых гор, от речек и морей,
И от дождей, что землю оросили,
И от рассветов Родины моей.
Я восхищаюсь белыми ночами,
Снегами, что неистово метут,
Полями, с запотевшими стогами,
И с тем, что яблони на севере цветут.
Люблю до боли, до сердечной боли
Тот горизонт на краешке земли,
А на губах почувствовать вкус соли
И вереницу кораблей вдали.
Я истинно зарею восторгаюсь,
Что пламенем сжигает синь небес,
Ии перед этим чудом преклоняюсь,
И тем теплом, что дарит русский лес.
Войдешь в него и от томленья таешь,
На седину ложится грусти нить.
И только здесь года свои листаешь
И очень хочется еще пожить.
В тиши, в тепле, без драки, и без ссоры,
Без горя, без болезней, без нужды.
Убрать многовековые запоры,
Пусть здравствуют по всей земле сады.


Николай Сайгушкин

  Монолог земли

Я храню прах бойцов, что меня берегли
От Брестских границ до Курильской земли.
Шли вы в бой опалённые пламенем,
Много вас полегло, были ранены.
Были вы на переднем краю обороны,
И я помню все ваши предсмертные стоны.
Вас душа покидала, металась по свету,
И всех мрачных вождей призывала к ответу.
Вы в предсмертной тоске обнимали берёзы,
Под их павшей листвой я храню ваши слёзы.
Помню ваши лица, ваши танцы и песни,
Помню все имена, для меня все известны:
Кто схоронен в могилах и в бывших окопах,
Кто в морской глубине, кто остался в болотах.
И осколки храню от смертельных снарядов,
Перебившим вам путь до победных парадов.
Краше стала бы я, если б вы были живы,
Ноют в теле моём от воронок нарывы,
Не дождалась я вас, поржавели и косы,
У нескошенных трав собираю вам росы.
От меня узнаёте про вёсны и зимы,
А преграды увидеть всё – непреодолимы,
Светлой памяти вам – много парков и скверов,
Вам присяга слышна рядовых, офицеров.
Песню скорби: «Как жить вы, солдаты, хотели!»
Напевают со временем ветры, метели.
Тот минорный мотив – от края до края.
За всех вдов и сирот крепко вас обнимаю.
Песню скорби: «Как жить вы, солдаты, хотели!»
Напевают со временем ветры, метели.
Тот минорный мотив – от края до края.
За всех вдов и сирот крепко вас обнимаю.


Татьяна Сергеева

Суровый жребий
   
    Красноармейцу 233
    стрелковой дивизии
    53 Армии Степного фронта
   Александру М. посвящается…
    Погиб 25 июля 1943 года.

Наш суровый жребий, время не кори:
Фронтовые будни – смерть и жизнь в пути.
Человек не вечен – истина горчит…
Прорастёт печалью утро на груди.
За лесным массивом – истинный накал.
Там над Курским полем пламенем заря.
В похоронке писарь имя написал:
Незнакомый Саша в бой ушёл не зря.
В материнском сердце горе неспроста:
Временами схожесть в имени видна.
Где в пути смертельном ратная верста?
над июльским полем высится она.

Без права на ошибку

А после боя, у последней мины,
Он вспоминал родных и жить хотел –
Шестого мая были именины*
И Бог отвёл: Он – жив, и уцелел.
Войну прошёл без права на ошибку.
И в сорок пятом шёл по мостовой
Московской улицы с весёлою улыбкой
Сапёр военный – Родины герой.
И в мирной жизни от войны в наследство:
Вёл счёт ночами минам, не одной…
А утром с сыном вспоминал о детстве,
Но не рассказывал, что – он герой.

* 6 мая – день памяти Святого Славного Великомуче-
ника, Победоносца и Чудотворца Георгия. Знаменательным
стало то, что Пасха 1945 года пришлась на 6-ое мая.


Путь к Победе

В.И.Купавскому посвящается

В дыму Отечества секунды
Решали будущность для всех.
Иду в атаку, не обучен,
За мир и счастье на земле.
А рядом, нехотя порхая,
Кружил над стеблем мотылёк.
На поле боя умирая,
Упал на синий василёк.
От взрыва замер лес вдоль поля –
Давно забыта тишина.
Взглянул на небо, и от боли
Стонал: «Проклятая война».
Очнулся в госпитале вскоре.
Живой, иль чудится всё мне:
Майор Купавский в коридоре
Солдат спасал назло войне.
Он смерть менял на жизнь для многих.
Шептал рассвету: «Погоди,
Дай силу крепкую убогим,
Весною мирные дожди».
Бои под Пшехской – путь к Победе.
Суровых будней времена.
Родился мальчик на рассвете,
Солдатам было не до сна
Они баюкали младенца.
Назвать просили Васильком.
А доктор сшил из полотенца
Рубашку тёплую тайком.
Дойдём, ребята, (путь не близкий),
До стен Берлинских мы весной.
Наш звёздный путь вдоль обелисков
Подарит людям мир, покой.


Черкову Фёдору Николаевичу
посвящается
Рядовой __.__.1922
Место службы: 151 сд.
Убит 29.03.1944
***
С фотографии смотрит солдат,
Путь его на войне – боль утрат,
В бой ушёл, не вернулся отец,
Он ребёнку шептал: «Молодец».
«Подрастай, мой Володя, сынок,
У войны есть начало – исток.
До Берлина дойду и вернусь…
Треугольников штемпель – мой путь».
… На земле продолжается жизнь,
И весенней порою свершись
Вновь цветение вишен в саду –
Полк бессмертный идёт наяву.
Фотографию правнук несёт…
Миллионы солдат не вернёт
Та война, и её не забыть –
Человечеству надобно жить.


Быль военная

      Трофим и Алексей Поддубные встретились
      на фронте 10 сентября 1944 года.
      22 сентября Алексей погиб в бою.

Шли бойцы по осенней Европе,
Лес багрянцем их души томил…
Вспоминались родимые тропы,
Косогор у Черниговских нив.
Политрук рассказал всем под вечер
Быль военную прошлого дня:
Сын с отцом волновались при встрече
На тропинке лесной у ручья.
Ты запомни, однако, Алёша,
Возвращайся живым, мой сынок.
Народится в семье внучек Троша,
И не будет наш дом одинок.
Мимолётность присутствует в жизни:
Дал Всевышний тебя увидать.
Возмужал ты и служишь Отчизне.
Что ещё суждено испытать?
Написали письмо на листочке
С двух сторон, как роман о войне.
Не забыть той единственной точки
После слов, что вернёмся к весне.
По станице и счастье, и горе:
Два письма в дом принёс почтальон.
Бесконечные шли разговоры:
На чужбине сынок погребён.
Мы пред Вами в долгу неоплатном,
Поколение русских мужчин.
Косогор у Черниговской в злате,
Крест Поклонный у вспаханных нив.

Вспомнится потом

Погребному Г.Е. посвящается

Лихое время у войны на Красном поле.
На зорьке утренней сыны (их было трое).
Поднялись смело на врага с присущей честью –
Земля родная дорога душе и сердцу.
Трава и камни наяву – шрапнель зерниста.
Один я выстоял, живу средь троп тернистых.
О Боже, вспомнится потом о дне минувшем,
О Гришке, с хлебом и добром ко мне шагнувшем.
Судьба ему не по годам давала меру,
И в пуле, верно, девять грамм – прими на веру.
Немецким варварам ответ за брата Федю,
Из детства прерванный рассвет, рассказы деда.
Над нами серый небосвод страды военной,
Дорога к морю в штаб ведёт нас с немцем пленным.
И до Берлина мы дойдём, разведчик Гришка!
У мирных вёсен под дождём седой мальчишка.


Доля материнская

Е.Ф.Степановой посвящается

А с травы иголки инея
Попадали ночью в сны.
Мать-старушка Епистиния
Сыновей ждала с войны.
Имена, да ниткой белою,
Вышивала мать с весны,
Похоронки птицей чёрною
Прилетать бы не должны.
Оберег, по-женски простенький,
Уберечь детей не смог:
Знать, стежок был очень тоненький,
И Всевышний наш оглох.
А в словах звучало: «Верую,
Возверни сынов домой».
Отвечало эхо: «Жертвую»,
И понятно ей самой:
« Не вернёт сынов проклятая
На земле моей война»…
Похоронка, ветром смятая,
Пробуждала ото сна…


Валентина Соловьёва

Блокадное детство Ленинграда

Что помните, Дети войны и блокады,
Что память хранит, возвращая те дни?
И что навсегда позабыть, были б рады,
Когда разрывают сознанье они?
Когда возвращают из прошлого: голод,
И мысль лишь одну: «где бы хлеба найти»,
И жуткий в квартирах, пронзающий холод...
И страх от бомбёжек, а надо идти.
Худыми ручонками трупы на санях
Тащить, надрывая голодный живот.
И падать, и падать, сознанье теряя,
А память о хлебе забыть не даёт.
Давно уже в прошлом кольцо той блокады,
И вроде бы можно забыть обо всём,
Но память о страшных годах сквозь преграды
Опять возвращается ночью и днём.
Потерянным детством и голодом, смертью:
Рубцами на сердце ушедшие дни.
Забыть прошлый ужас из детства, поверьте,
Войну и блокаду не смогут они.

Минута молчания

Встаньте все,
Кто терял в годы страшной войны
Своих близких в тяжёлых сражениях.
И стеною прикройте
Их вечные сны,
И просите, просите прощения.
Встаньте все,
В ком жива горькой памяти боль,
Тишину не нарушив дыханием.
Пусть горит нашей памяти вечный огонь,
Миллионам погибших признанием.
Встаньте все,
В ком живёт память прошлой войны.
Встаньте! Встаньте!
Минута Молчания!
Над страною плывут их незримые сны,
Опалённые дымом страдания.


Василий Спичаков

Василий Спичаков
Спасибо деду за Победу!
 
    Моему деду, политруку, пропавшему
    без вести в боях под Москвой зимой 1941 года,
    Алексею Григорьевичу Леонову посвящается 

Уходят годы торопливо.
В стране уже и внук подрос.
Слова простые горделиво
Он в День Победы произнёс:
– Спасибо деду за Победу!
И написал не на конверте,
А на стекле их вывел он.
Ведь дед не побоялся смерти,
Когда врагом был окружён.
А враг, что зверь, фашист по духу,
В аду коричневой чумы,
Лишился разума и слуха.
Об этом помнить будем мы.
Зверьё в обличье человека,
Без объявления войны,
Европой всей, в угаре века,
Рвалось в дома нашей страны.
Пройдя сквозь месиво сражений,
Громя гнездовья сатаны,
Не стал пред смертью на колени
Солдат – Герой нашей страны.
С боями шёл под алым стягом,
Фашиста в логове добил,
И над поверженным Рейхстагом
Солдат наш знамя водрузил.
Спасибо деду за Победу!

Солдат погиб на поле брани

Залечило время раны,
Только память всё скорбит
О погибшем безымянно,
Без салюта и молитв.
Для живых он вечный странник
В том краю, где нет могил.
Злой судьбы немой избранник,
Где ты голову сложил?
Может быть на зорьке ранней,
От снаряда вражьих сил
Ты погиб на поле брани –
Взрыв землей тебя укрыл.
И родные о пропавшем
Получили злую весть,
И в стране героям павшим
Обелиск у скорби есть.
Мы простили, как миряне,
Злобу недругов страны,
Но не слышим покаяний
За безумие войны.

Смиритесь с правдой о войне

Рисует внук рукой невинной
Звезду большую на броне.
Сраженье видим на картине:
Там люди мечутся в огне.
Выводит память неумелой
Рукою юного истца
Святую правду без пробелов,
Про подвиг деда и отца.
И пусть наивно, как ребёнок,
Раскрыл он ненависть, вражду,
И сколько нас ещё с пелёнок,
Познавших горе и нужду?
А вы, пособники фашизма,
Чему научите детей?
На пепелищах реваншизма
В плену коричневых идей.
Вам наше горе не измерить,
И всем достаточно вполне,
Чтоб в мире жить вам без истерик,
Смиритесь с правдой о войне.


Признание
 
     Родину и мать не выбирают

Мне слов не досталось высоких,
И всё же спасибо судьбе
За то, что хоть в простеньких строках
Могу я признаться тебе:
– Позволь мне, Отчизна родная,
Признаться в любви и грехах,
Душою от края до края
Открыться сегодня в стихах.
Прими мою исповедь тайно,
Доверь откровенья ручью,
Прости, коль обидел нечаянно.
Я сердцем за всё заплачу.
Останься нетронутой вихрем
В пылу политических драк.
Позволь мне на зореньке тихой
В разлив соловьиных атак,
В объятьях хрустального утра,
По чистой, как жемчуг, росе
И в пояс, как русичи, мудро
Твоей поклонится красе.
Ненастье не в счёт: ты прекрасна!
Земля – нас вскормившая мать.
Как жаль, что при жизни нечасто
Мы ценим твою благодать.
И пусть имя его неизвестно
Александровский сад украшает
Монумент у Кремлёвской стены.
Часовых бой курантов сменяет
Словно эхом Священной войны.
Вьётся вечный огонь над могилой,
В ней солдат неизвестный лежит.
Его подвиг страна не забыла,
И, как символ, священно хранит.
Он погиб, не «купаясь» в наградах,
Затерялся в войну: на полях,
Под водой, в партизанских отрядах,
И на небе в воздушных боях!
И не шёл он на смерть ради славы,
За наградой не шёл он на дзот.
За детей, за родную Державу
Он собою закрыл пулемёт.
И пусть имя его неизвестно!
Его подвиг бессмертен всегда.
Может быть, он остался под Брестом,
Может быть, схоронила вода.
У Кремлёвской стены над могилой,
Наклонившись, стоит ветеран.
На войне его смерть пощадила,
Но оставила множество ран.

И пусть имя его неизвестно

Александровский сад украшает
Монумент у Кремлёвской стены.
Часовых бой курантов сменяет
Словно эхом Священной войны.
Вьётся вечный огонь над могилой,
В ней солдат неизвестный лежит.
Его подвиг страна не забыла,
И, как символ, священно хранит.
Он погиб, не «купаясь» в наградах,
Затерялся в войну: на полях,
Под водой, в партизанских отрядах,
И на небе в воздушных боях!
И не шёл он на смерть ради славы,
За наградой не шёл он на дзот.
За детей, за родную Державу
Он собою закрыл пулемёт.
И пусть имя его неизвестно!
Его подвиг бессмертен всегда.
Может быть, он остался под Брестом,
Может быть, схоронила вода.
У Кремлёвской стены над могилой,
Наклонившись, стоит ветеран.
На войне его смерть пощадила,
Но оставила множество ран.


Светлана Угрюмова

Дань памяти
      Моему отцу Ивану Ивановичу
      Дудукалову и моему деду Ивану
      Тихоновичу Дудукалову посвящается

За тот рубеж, за самый край
Немыслимой войны,
Бессмертный полк шагает в май
Дорогами страны.
А фотографии в руках –
Дань памяти родным.
Всем, кто участвовал в боях,
Погибшим и живым.
На фото те, кто воевал
И кто погиб в бою,
Кто был в тылу, кто жизнь отдал
За Родину свою.
На фото те, кто не жалел
Себя в тяжёлый час,
Кто выжить всё-таки сумел,
Родную землю спас.
И фотографии родных
Сейчас в моих руках.
Их нет давно среди живых,
Они живут в сердцах.
И пусть прошло немало лет
С тех пор, и нет войны,
На фото – мой отец и дед.
Их подвиг – вне цены.


Ашот Фоминов

Неизвестному солдату

За что боролся ты, солдат?
За что ты шёл под пули?
За жизнь и будущность из дат,
Цвет васильков в июле.
Уходит время, и понять
Никто не может боле:
За что так можно уважать
Полёт птенцов над полем?
… В бою дороги не найти,
И сколько раз ты падал?
Но смог ты встать и смог идти
Под звуки канонады.
Не многих мысли посетят:
О том, какой ценою
Мне довелось войну узнать,
Идя на смерть с тобою.
За что боролся, ты солдат?
Оставь свои тревоги.
Победный май у наших дат,
Цветущих вёсен много.



***
Если за каждого погибшего
во Второй Мировой войне
объявить минуту молчания,
мир молчал бы 50 лет



Материал опубликован в полном объёме