В зеркале времён Часть первая, глава восьмая

                Основано на реальных событиях.
 
                1.

   Павел, расставшись с Анастасией, как он считал, унизительным для себя образом, стал вынашивать различные планы мщения за нанесённое ему оскорбление. Ему на ум приходило множество сценариев расплаты, но все они, как-то не удовлетворяли его. Всё придуманное им казалось для него каким-то инфантильным и не эффективным. Его же оскорблённым чувствам хотелось насладиться чем-то грандиозным, тем, что смогло бы свалить с ног и принести неимоверные страдания  обидчице. Прошло уже более месяца, как Павел последний раз видел Анастасию, но за это время он никак ни мог придумать что-либо оригинальное, что смогло бы удовлетворить его жажду мести. Но вот однажды, на одном из судебных заседаний, где Павел был присяжным заседателем, рассматривалось уголовное дело о принадлежности крестьянина Пылаева к партии социал-революционеров. Его обвиняли в пропаганде решительных, силовых действий против правящего режима и установлении народной власти. У обвиняемого были найдены стопки листовок эсеровского толка, а также несколько пачек  эсеровских газет «Борьба», «Молодое слово», «Восстание», которые он распространял среди населения губернии.  Подсудимый, по окончании судебного процесса, был приговорён к трём годам тюремного заключения. Павел, в процессе судопроизводства, внимательно слушая обвиняемого и его обвинителей, вдруг на миг представил, что на скамье подсудимых находится не крестьянин Пылаев, а Анастасия. Он сначала отогнал от себя эту мысль, но потом вернулся к ней снова. В его голове вдруг появилась новая  идея, на основе которой он стал сочинять  сюжет драматического спектакля, главной героиней которого была  его обидчица. Себе в этой постановке он определил роль судебного обвинителя, или, в зависимости от настроения, судебного защитника и благодетеля. Эти фантазии задевали и усиливали его гордыню и чувство собственной значимости, а от этого он получал некоторое удовольствие и вдохновение на исполнение задуманного им сюжета.  Для начала он лично побеседовал с Пылаевым, чтобы создать для себя более полную картину его эсеровской деятельности. После этого он выкрал несколько эсеровских газет и листовок из числа тех, что были отправлены в архив. Затем, ознакомившись с их содержанием, он стал думать о том, как можно было бы незаметно подкинуть их Анастасии. Ему было понятно, что единственное место, где это можно было сделать – детский приют. Газеты и листовки нужно было подбросить в личные вещи девушки, и это следовало сделать так, чтобы они были для неё незаметными. Эта была, конечно, не простая задача, над решением которой надо было хорошенько подумать. Своё непосредственное, прямое участие в задуманном им предприятии он откинул сразу. Здесь нужно было действовать через третье лицо, с помощью какого-либо работника детского приюта, желательно самого низшего звания. Для Павла было понятно, что без подкупа такое осуществить было невозможно. Обдумав некоторые детали, он стал подыскивать  исполнителей им задуманного  дела.
   Анастасия, уже забывшая о Павле, продолжала свою трудовую деятельность в детском приюте. Пришедшая осень, с её хмурыми и дождливыми  днями, никак не влияла на её настроение, поскольку не навевала той грусти, которая посещает многих после ушедшего тёплого, солнечного лета. Её душа была наполнена тихой радостью от приятных моментов, которые она получала от общения с детьми. Эта её внутренняя радость и её душевное тепло преображали всё вокруг, растворяя любые проявления печали, уныния и скуки. Фёдор Егорович и Елизавета Антоновна видели произошедшие в их дочери преобразования, которые появились в ней с той поры, как она стала  посещать детский приют. В ней начали преобладать внимательность, отзывчивость и чуткость. В её отношении к людям появилась искренность и проникновенность. Елизавета Антоновна, конечно, ценила все положительные изменения, которые происходили у дочери, но она всё никак не могла смериться с мыслью, что та состоит на должности гувернантки. Она, скрывая своё внутреннее недовольство,  ни раз заводила разговор о том, чтобы Анастасия обрела более значительное служебное положение в приюте. Этим изменением  Елизавета Антоновна хотела, хоть немного, возвысить себя в собственных глазах, дабы, как она считала, не огорчать себя мыслью о низком статусе её дочери, который она для себя выбрала добровольно.  Однако Анастасия отвечала матушке, что она пошла в детский приют не ради бахвальства и карьеризма, а по зову души. Елизавета Антоновна на эту тему также беседовала со своим супругом, но Фёдор Егорович, отвечал только, что с уважением относится к решению Анастасии. Такая позиция  мужа  приводила Елизавету Антоновну к негодованию и обеспокоенности. Однако она не могла, по  известным  ей причинам, быть категоричной в решении этого вопроса. Поэтому она отступала, но не смерялась  со сложившимися обстоятельствами.  Анастасия видела и чувствовала напряжённость своей матушки, и ей, порой, было немного грустно от того, что она знала причину появившегося недовольства у своей родительницы. Однако тот огонёк, который зажёгся в её душе, был для неё той путеводной звёздочкой, на которую она ориентировалась.
 
                2.

    Осенний вечер был не приветлив и мрачен. Холодный, северный ветер гнал тяжёлые, свинцовые тучи, которые изливали из себя мелкий, моросящий дождь. Павел, подняв воротник своего пальто и опустив  на глаза шляпу, шёл по набережной Волги в сторону «Пьяного угла», что находился на Старой Кремлёвской улице. Он нарочно решил использовать сумерки и эту дождливую погоду, дабы быть неприметным. Целью его столь позднего похода был кабак-притон «Калиныч». То место, куда он направлялся, славилось пьяными безобразиями, кражами, грабежами и насилием. Из почтенного населения туда мало кто заглядывал, особенно в позднее время, но Павел имел свой интерес в посещении этого места. Там он надеялся найти человека, беспринципного и напористого, который взялся бы за осуществление задуманного им сценария относительно Анастасии. По сведениям Павла  «Калиныч»  посещали всякого рода воры и аферисты, среди которых он и хотел найти подходящую для своего дела личность. Также он был наслышан о том, что данное заведение частенько посещает некто «Угрюмый», довольно известный в своих кругах жулик и мошенник. Встретить его в том шалмане было для Павла желанным делом, поскольку через него и его авторитет, по предположению Павла, можно было решить стратегические вопросы задуманного предприятия. При этом ему было понятно, что на всё задуманное потребуются расходы, и возможно ощутимые, но, вдохновлённый своей каверзой, он был готов на всё.
  Пройдя ещё немного по набережной, Павел свернул в Свиной переулок и углубился в жилой район «Косы». Улицы, по которым он шёл, были пустынны. Слышался только шум ветра, да звук усилившегося дождя. Здание, в котором находилось нужное ему заведение, имело в этот час безотрадный, унылый вид. Это была двухэтажная кирпичная постройка, на первом этаже которой находился кабак, а на втором съёмные комнаты. Сквозь мокрые оконные стёкла первого этажа был виден тусклый, жёлтый свет, исходящий от керосиновых ламп. На втором этаже все окна были темны, кроме одного, которое светилось таким же тусклым, жёлтым светом. Из этого окна доносились громкие, резкие ругательства. Павлу стало немного не по себе, но он, движимый  желанием отмщения за свои оскорблённые чувства, решительно открыл дверь и вошёл внутрь. Распивочная часть заведения, несмотря на непогоду, была практически заполнена. В сильно накуренном помещении стоял пьяный галдёж. Запах табачного дыма был смешен с водочным перегаром и «ароматом» застоявшихся закусок. Проходя к буфетной стойке, Павел заметил, как оценивающе смотрят на него нетрезвые посетители. Он был здесь впервые, и поэтому присутствующим завсегдатаям было интересно понаблюдать за прибывшим  незнакомцем. Поскольку Павел был одет довольно прилично, то некоторые из присутствующих уже видели в нём потенциальную жертву грабежа и разбоя. 
   Подойдя к буфетной стойке, Павел заказал себе пива и поинтересовался у буфетчика об «Угрюмом».    
- Не знаю такого, - ответил буфетчик.
-  Не беспокойтесь, я не из полиции, - продолжал Павел. – У меня к нему есть дело, которое может его заинтересовать.
- Я же вам сказал, что не знаю такого, - снова ответил буфетчик.
 Павел, оставаясь у стойки, стал медленно пить пиво. Стоящий рядом молодой человек, в старом, потёртом костюме и в фуражке надетой набекрень, искоса посмотрел на Павла. Оценив нового посетителя своим смурным взглядом, он,  не спеша, направился на второй этаж, где находились съёмные комнаты. Подойдя к одной из них он, немного помявшись, постучал в дверь.
- Чего надо? – прозвучал из-за двери резкий, грубый голос.
Молодой человек нерешительно приоткрыл дверь и, заглянув в комнату сказал:
- Там вами какой-то тип интересуется.
- Что за тип, что ему надо?
- Говорит, что у него к вам есть дело, к  которому у вас может появиться ин-терес.
- Какое ещё дело? И почему он уверен, что я буду интересоваться его замутками.
- Я не знаю. Но по нему видно, что он при деньгах. Может хочет, с вашей помощью,провернуть какую-нибудь авантюру.
- При деньгах говоришь. Ладно, зови его сюда. Узнаем, что ему нужно.
 Молодой человек тихонько закрыл дверь и отправился назад, к буфетной стойке. Павел по-прежнему стоял там и не спеша пил пиво. «Так, что делать дальше-то? – думал он. - Может подсесть к кому-нибудь, угостить и завязать разговор, в процессе которого предложить возможность заработать». В это время молодой человек, спустившись со второго этажа, как-бы невзначай, встал рядом с Павлом.
- Слышь, фраер, ты вроде как «Угрюмым» интересовался?
- Что? – растерянно спросил Павел.
- Я говорю, ты «Угрюмым» интересовался?
-   Ну да, я.
- Пошли со мной.
 Павел, стараясь держаться уверенно, пошёл вслед за парнем. Они вместе поднялись на второй этаж, и подошли к уже известной комнате. Павел, по указанию своего провожатого осторожно  открыл дверь и вошёл в комнату, сам провожатый сразу удалился. Перед Павлом предстал человек средних лет, с чёрными, взлохмаченными волосами, с крупными чертами лица и тяжёлым, сверлящим взглядом. На нём была заправленная в брюки, наполовину расстёгнутая  рубашка, рукава которой были засучены. Перед ним на кровати сидела молодая, полураздетая особа с заплаканным лицом и такими же взлохмаченными волосами.  Было видно, что неожиданное появление незнакомца  обрадовало её, так как это обстоятельство, видимо, ограждало последнюю от носильных действий со стороны стоящего перед ней мужчины. В комнате также как и в распивочной, было накурено, а окурки папирос валялись по всему  полу. На столе стояла початая бутылка водки и тарелка с солёными огурцами. Дрожащий свет от керосиновой лампы  слабо освещал все вокруг, отчего помещение находилось в туманном полумраке. Вся эта картина имела неприятный, давящий колорит.
- Здравствуйте, не знаю вашего имени и отчества…
- Тебе этого и не нужно, - перебил Павла «Угрюмый». – Чего хотел?
- У меня к вам есть одно деловое предложение, - не теряясь, продолжил Павел. -  Ваше согласие на него, и его выполнение, соответственно, будет оплачено.
- Ты кто вообще такой?
- Давайте попробуем остаться на равных. Вы скрываете своё имя, я своё. Если вы устроите исполнение поставленной задачи, и эта задача будет выполнена, то всё будет оплачено.
- А ты дерзкий малый. Ладно, что за дело?
- Мне хотелось бы об этом поговорить с вами наедине.
- Пошла вон отсюда, - раздражённо прошипел «Угрюмый», взглянув на девушку.
Наскоро одевшись,  молодая особа поспешно вышла из комнаты.
- Слушаю.
- Дело в том, что надо незаметно подкинуть одной персоне некоторые  бумаги. Сам я этого сделать не могу, поскольку меня знают в её окружении.  Мне известно, что вы человек весомый в своих кругах и оттого вы могли бы организовать выполнение этой процедуры.  Если вы согласны, то мы можем перейти к подробностям, а обговорив их, мы сможем решить вопрос об оценке предоставленных услуг.
- Я слушаю, слушаю.
- Как я уже говорил, одной персоне нужно подкинуть в личные вещи кое-какие бумаги. Эту персону зовут Анастасия Сосновская. Она работает гувернанткой в Александринском детском приюте. Именно туда и нужно будет направить человека, который должен будет незаметно для всех подсунуть свёрток, скажем, под её шкафчик для переодевания, там она его не увидит.  После того, как это будет сделано, нужно будет донести в полицию, что гувернантка из Александринского детского приюта симпатизирует партии эсеров, распространяет их идеологию и тайно хранит у себя на рабочем месте газеты и листовки.
- Ты хочешь втянуть меня в политику, а это мне не нравится.
- Вы совершенно будете ни при чём. Если всё будет сделано тихо и анонимно, то организаторы останутся в тени.
-  И сколько вы намерены заплатить за эту авантюру?
- Двадцать пять рублей.
- Даёшь пятьдесят и считай, что мы договорились.
Павел хотел возразить, но сразу понял, что он доверил своему собеседнику то, что может быть использовано против него самого.
- Хорошо. Двадцать рублей в качестве аванса и тридцать рублей по завершению дела.
Павел достал двадцать рублей ассигнациями и положил их на стол.
- Завтра ждите меня здесь же в девять часов вечера, я принесу вам свёрток с газетами и листовками.  Также я предлагаю, перед тем как подкинуть свёрток, приклеить листовку у входа в приют. Затем через некоторое время приклеить ещё одну. Это обстоятельство послужит дополнительным компроматом  на гувернантку.
- Всё, договорились.
- Ну, что ж, тогда до завтра.
- Ну, бывай.
Павел, выйдя из заведения, всей грудью вдохнул свежий, холодный воздух. С мыслями о том, что сделка состоялась, он отправился домой.  Тут нужно заметить, что он уже не жил у своей тёти, а снимал комнату в доходном доме Воробьёва. Там он чувствовал себя более вольготно, избавившись от надзора и поучительных речей своей тётушки. Зайдя к себе в комнату Павел, озябший и уставший, сразу  лёг спать.  На следующий вечер он, как и было договорено, снова встретился с «Угрюмым». Всё, что предназначалось для исполнителя, было передано. Также они условились о встрече после выполнения заказа. «Угрюмый», после ухода от него Павла, стал обдумывать план своих действий.

                3.

    Осень,  отыграв свой театральный сезон, освободила сцену  зиме, которая  согласно собственному  сценарию предоставила свои  декорации и роли, что начали  заполнять собой всё сюжетное пространство. И вот зимний спектакль начался.  Тон начавшемуся представлению задала  морозная и снежная погода, которая скрыла все следы, оставленные осенью, и одела всех в тёплые, зимние одежды. Студёные ночи разожгли печи в домах, заполняя их теплом и уютом. Печной дым, исходящий из дымовых  труб, придавал городскому виду мирный, зимний колорит. Заснеженные городские улицы захрустели под ногами горожан и от полозьев саней, запряжённых резвыми, подстёгнутыми морозцем,  лошадьми. 
   Анастасия, едучи утром на извозчике к детскому приюту, любовалась городским, зимним  пейзажем. Начавшийся при этом снегопад  стал покрывать новым  снежным слоем улицы и крыши домов. Она подставила руку падающим снежинкам и они, ложась на перчатку, восхищали её своей разнообразной красотой.  Город, просыпался после ночного сна, готовясь к очередным повседневным заботам. Однако Анастасия, встречая каждый новый день, не считала его обыкновенным и ни чем не примечательным. Она во  всём  видела изменения и новизну. Даже тот путь к детскому приюту, который она проделывала уже многократно, воспринимался ей иначе, чем это было в прошлый раз. Во всех происходящих явлениях она видела божественное присутствие, которое реализовывало свой творческий потенциал, наполняя всё глубоким смыслом. Такое видение окружающей действительности призывало её душу к сотворчеству с этим божественным присутствием, что настраивало её жизнь на особое звучание и желание созидать.       
   Подъехав к приюту и расплатившись с извозчиком, Анастасия, зайдя внутрь здания, не обратила внимания на то, что у парадного входа, через который она зашла, была приклеена листовка с социал-революционным содержанием.  Она узнала об этом после того, как директор приюта, сорвав печатную агитацию, выразил своё недовольство этим обстоятельством, призвав весь персонал не реагировать на подобные прокламации. Анастасия, не предав особого значения случившемуся, приступила к своим обязанностям. Проведя запланированные дообеденные занятия с детьми, Анастасия направилась в спальные помещения для проверки соблюдаемого детьми порядка. Зайдя в одну из комнат она, не спеша, стала осматривать кровати и прикроватные тумбочки, поправляя в процессе осмотра покрывала, а также лежащие на прикроватных тумбочках салфетки. Подойдя к окну,  она стала смотреть на падающий снег, при этом краем глаза заметив, как к парадному входу подъехало несколько саней, из которых вышедшие люди  направились в приют. Анастасия, ещё немного постояв у окна, решила полить оконные цветы, для чего пошла за кувшином с водой. Вернувшись обратно, она, не  торопясь, приступила к поливу. Иногда она останавливалась и задумчиво смотрела в окно.  Однако молодой человек, зашедший в комнату, отвлёк её от глубоких размышлений.  Он, увидев Анастасию, остановился при входе и, поймав её взгляд, вмиг был заворожен её красивыми и выразительными глазами.  Она тоже, обратив на него своё внимание, не стала отводить своего взора. В эти мгновения они оба смогли почувствовать, как их души стали тянуться друг к другу, отчего их сердца забились в лёгком, приятном волнении.
- Я отношусь к проверочной комиссии данного приюта, - с робостью в голосе сказал Кирилл.
Анастасия в ответ на это слегка кивнула головой.
- Меня зовут Кирилл, Кирилл Михайлович.
- Анастасия, Анастасия Фёдоровна, нахожусь здесь в качестве гувернантки.
- Очень приятно познакомиться.
- Я тоже очень рада знакомству, - ответила Анастасия.
- А вы давно здесь работаете?
- Всего несколько месяцев.
- И как вам здесь?
- Работа мне эта нравится, поскольку я люблю детей.
- Я очень рад за вас. Мои родители принимают активное участие в благотворительной деятельности, в частности в той, что касается детей, оставшихся без какого-либо попечения. А поскольку я не безразличен к этой теме, то в данный момент принимаю участие в этом мероприятии.
- Это очень великодушно с вашей стороны, - сказала Анастасия, ласково улыбнувшись.
 После этого она, полив последний цветок, направилась к выходу. Кирилл открыл дверь, и элегантно пропустив её, вышел вслед за ней. Анастасия не спеша пошла по коридору и Кирилл, решив продолжить общение, пошёл с ней рядом. Он, не теряя времени, начал с того, что первое пришло ему в голову.
-  Сегодня с утра идёт снег, и мне нравится, когда снежинки тихо и медленно падают на землю. Иногда, разглядывая их, я дивлюсь тому, что среди них нет одинаковых. Все они разные и поразительно красивые. А ведь их миллионы. Вы не находите это удивительным?
Анастасия, тоже желая пообщаться с Кириллом, остановилась. Она заглянула ему в глаза и её тёплый, нежный взгляд коснулся его сердца.
- Природа – это талантливая  мастерица. Можно до бесконечности восхищаться её творческими работами. 
- У неё даже то, что кажется нам неприглядным, по своей сути великолепно и неподражаемо, -  продолжил  Кирилл.
- Да это так. Просто люди, будучи горделивыми, способны осудить то, что не входит в круг их понятий.
 Беседуя друг с другом, Кирилл и Анастасия не обратили внимания на то, что к ним подошли члены проверочной комиссии. Поскольку Кирилл относился к этой группе, все, кроме Маргариты Михайловны, подумали, что Кирилл ведёт деловую беседу с одной из представительниц данного учреждения. Но как только беседующие заметили присутствие рядом с ними других лиц, они, едва заметно раскланявшись, разошлись. Анастасия, уходила от Кирилла с неприятной для себя мыслью о том, что она больше не увидит его. А она так желала встретиться с ним снова.  Когда комиссия стала покидать приют, Анастасия вышла в коридор, чтобы, как-бы невзначай, увидеть Кирилла. И вдруг она заметила, что тот, кого она хотела ещё раз увидеть,  отделился от проверочной группы и направился к ней. Её сердце сразу забилось в радостном предчувствии. Кирилл, подойдя к Анастасии, тихим, взволнованным голосом сказал:
- Анастасия Фёдоровна, положа руку на сердце, мне не хотелось бы с вами прощаться. Могу ли я увидеть вас снова?
- Если ваши помыслы благородны, Кирилл Михайлович, то конечно можете, - с улыбкой ответила Анастасия. – Когда у вас появится искреннее желание увидеть меня, - продолжила она, - то вы найдёте меня здесь.
- Я очень признателен вам.  До встречи.
- До встречи, - ответила Анастасия. «Я буду её ждать», - подумала она, провожая Кирилла взглядом.