Мысли на заметку. 27 января 2018 года

       [...].

       Смотрел вечером Познера в «Я не верю», на Спасе. Не интересно: обе стороны не затрагивают сути вопроса. Познер сильнее и убедительнее в аргументации, чем священник, но и его аргументы: родил детей и многим в жизни помог, многим сделал добро и «сделал ещё кое-что» — никак не определяют отношение человека к бесконечному. И он не говорит, что ценит жизнь по чувству жизни. А ведь никакая логика и никакие рассуждения не заставят любить жизнь, если нет чувства жизни, живой жизни.

       Я теперь думаю, что люди ходят в церковь не из поиска разумных смыслов, а за ощущением жизни. Это для них, — если это не дань традиции, конечно, — некая процедура для воскрешения в себе чувства жизни.
       _________________

       Не писал, но у меня всё хорошо устаканивается. Делал наброски. Читал Опульскую, самый конец XIX века, в преддверии «ужасного» XX века. Толстой критикует государство: и это плохо, и то плохо. Я к его критике могу добавить ещё столько же, если не больше. Ну и что? Это всё равно, что критиковать своё тело, в котором мы пребываем — недостатков выше крыши, но как без него? И тут невольно всплывает: не противься злому. Определение зла и есть порождение зла, потому что без этого никакого зла в мире и не существует. Борешься ты с ним или содействуешь ему, ты его порождаешь своим пониманием добра и зла, а противясь ему, ты его в себе увеличиваешь до возможного предела. Для людей, что борются с загрязнением окружающей среды, например, это — главное зло. Это парадоксально, но это именно так. Толстой боролся за лучшее общественное устройство — главное зло для него были правительство и церковь. И т. д. и т. п.

      А добавление к фразе «не противься злому» слова «насилием» — дьявольская уловка, которая разрушает весь смысл фразы. На уровне абстрактного мышления именно так: «не противься злому». На уровне же конкретного мышления, когда, например, бьют беззащитного ребёнка, можно и нужно его защитить или принять меры, чтобы его обезопасить.