И ещё до старости двести лет...

И ЕЩЁ ДО СТАРОСТИ ДВЕСТИ ЛЕТ...

Шёл третий год начала девяностых. Всё в стране поменялось. И нельзя сказать, что в лучшую сторону.Правда, деньги стало возможным как-то зарабатывать и то, что раньше попадало под статью: "спекуляция", стало основой существования каждой третьей российской семьи.

Слово рынок стало одним из самых модных,хотя в сущности представлял собой скорее неконтролируемый базар. Расплодилось множество криминальных группировок, всевозможных "крыш".Пришлось похоронить не одного друга, павшего в этой войне за передел бизнеса в угоду золотому тельцу.

Коснулось всё это и меня. Но несмотря на все трудности, охоту я не забросил. Как раз наоборот, в это время удалось купить МЦ-8, помповик "Моссберг-500" и два болтовых карабина. Наконец пришло время испытать один из карабинов в деле.

Пригласили меня на частную охотбазу охотиться по копытным. Поразмыслив здраво, взял с собой "Ремингтон".Во-первых и калибр знатный (375 H@H), и пуля тяжёлая полуоболоченная. Ну, в-общем, как мне тогда казалось, это самое то, что надо для стрельбы секачей и оленей.

Вечером на базе хорошо попарились в бане, а заодно обсудили план предстоящей охоты. И тут у меня закралось сомнение.Правильный ли я сделал выбор оружия? Оказывается, планировалось егерям с ягдтерьерами зайти в камыши, откуда выставить зверей на номера, расставленные по высокому берегу неширокой лесной речки. Но делать нечего, менять оружие уже поздно.

Рано утром нас развезли на "Буранах" с санями и расставили по номерам. Обзор между номерами не более 70 метров. Выкопав синтетическим прикладом карабина ямку в снегу, я обеспечил себе маскировку с большим обзором, чем у соседних номеров. Сижу,жду.

Зарядил карабин и поставил его на предохранитель. Попробовал прицеливаться в различные предметы на льду.Получается хорошо,красная мушка прекрасно проецируется на белом снегу.
А вот и затявкала одна собака, затем вторая.

 Какафония звуков вместе с "гопаньем" загонщиков захватила весь противоположный берег. Затем тявканье разделилось.Одна собачка явно ведёт в мою сторону. На противоположном берегу кусты с треском раздвинулись и на лёд "выкатил" здоровенный секач. И тут же, как торпеда, из кустов прыгнул ягдтерьер, который в одно мгновение оказался висящим на ухе кабана.

Предохранитель снят,рука в одной тонкой перчатке, варежка скинута.Но стрелять нельзя, на кабане висит собака.
Кабан вдруг падает на лёд и пытается тушей придавить собачку, катаясь на боку. Всё это происходит в каких-нибудь пятидесяти метрах передо мной, но я бессилен чем-нибудь помочь ягдтерьеру, попавшему в беду.

 Наконец кабан встаёт и бежит в мою сторону по льду.Там, где он катался на боку, лежит окровавленное тело собаки. Мушка карабина ложится в середину переносицы секача,подпускаю встречного кабана на двадцать метров.И перед тем, как он пытается скрыться в камышах под моим берегом,жму спуск.

Выстрел на морозе оглушительно рявкает,приклад больно "лягает" моё правое плечо. Но кабан почему-то разворачивается в обратную сторону, оставляя на льду отстрелянное ухо, из которого фонтаном хлещет кровь.Передёргиваю затвор,ловлю удаляющуюся тушу на мушку.

 Снова жму.На этот раз приклад ещё больнее бьёт меня по плечу.На мгновение темнеет в глазах. Кабан лежит на пртивоположной стороне реки.Он не шевелится.Через некоторое мгновение по его телу пробегает дрожь.Я вижу, как все шерстинки на нём расправляются, отчего он кажется просто огромным.

-Кабан готов!-кричу я вдоль цепи.-Кабан готов!-передаётся всё дальше и дальше. Вот и егерь на лыжах идёт по льду в сторону кабана. -Как собака?-спрашиваю я его.-Скончался Янтарь-отвечает егерь и снимает шапку-похоронить бы надо-продолжает он,разговаривая как бы сам с собой. Нагибается к секачу,достаёт нож и кастрирует его.

-Гон сейчас, вонючий очень-объясняет он ситуацию. И добавляет-по кишкам попал,доктор, от шока кабан скончался.Серьёзный у Вас карабин.Я молчу, мне горько, что с таким оружием я не смог ничего сделать для маленькой отважной собачки, пожертвовавшей своей жизнью ради нашей охоты.

Егерь по рации связывается с другим егерем. Вскоре по льду к нам приезжает снегоход.Кабан тросом привязывается сзади, а тельце погибшего Янтаря укладывается на сиденье. Егеря усаживаются на сидении и снегоход уезжает на базу. Вылезаю из своего импровизированного окопа.

Разряжаю карабин.Потихоньку иду к дороге.Там уже праздник.На капоте джипа закуска, водка, виски, коньяк. Все поздравляют меня с полем,радуются удачному загону.Но мне ужасно горько.Выпиваю полный стакан водки и чтобы не портить людям праздник, сажусь в машину.

Включаю магнитолу. Из динамиков льются слова знакомой песни.Это Вячеслав Малежик:
Лесом, полем
Улочкой,бережком
Наши годы
Катятся колобком
И ещё до старости двести лет
Потому что старости вовсе нет
Вовсе,вовсе нет

-Налей-ка мне ещё-прошу я приятеля,пригласившего меня на эту охоту.-Вот другое дело,а то что-то захандрил.Не переживай, у ягдтерьеров судьба такая.Да и жизнь у них вообще короткая,зато яркая.

-Давай за Янтаря-предлагаю я тост.Все сняли шапки и выпили до дна. А Малежик в магнитоле душевно выводил припев:
И ещё до старости двести лет
Потому что старости вовсе нет
Вовсе,вовсе нет

В тридцать два года жизнь именно так и ощущается,поэтому на следующий день я опять с большим удовольствием стрелял по кабанам из карабина.И опять успешно. Гибель Янтаря как-то притупилась.Совесть меня уже не так сильно мучила, как в тот злополучный день.

Приехав с этой охоты домой выяснил, что банк,где кредитовалось моё тогдашнее предприятие,повысил ставки по кредитам чуть ли не вдвое. Чтобы вовремя расплатиться по процентам пришлось продавать карабины.И сделал я это безо всякого сожаления.