Полёты души

     Опять один и тот же сон. Сколько можно? Мария открыла глаза. Чувство утраты, растерянности не покидало её. Душа болела, тосковала. Это был всего лишь сон, но она так явственно слышала шум моря, вдыхала сосновый запах, её босые ноги только что погружались в тёплый, жёлтый песок и песчинки, как живые, проскальзывали между пальцами и ласкали кожу. Кричали чайки, суматошно летая над водой. Потом их крики стали превращаться в знакомые голоса, все кружилось в какой-то странной, стремительной карусели... Мелькали голубое небо, песок, барашки волн, зелёные пятна сосен, растянувшийся до бесконечности пустынный берег - быстрей, быстрей... стоп! Она в комнате, среди чужих вещей, но это же её квартира?! Почему здесь всё чужое? Ах, да, она ведь сама отдала ключи новым жильцам, она сама уехала отсюда, и теперь её здесь нет ничего. Разве что душа, которая никак не успокоится и всё время возвращается туда, где прожиты лучшие годы, где знаком каждый куст, каждое дерево, каждая дюна.
     Мария - переселенка. Нет, не беженка, а именно переселенка. Слово то, какое... В неё не стреляли, никто её не гнал, но обстановка складывалась так, что отъезд казался самым лучшим способом выкарабкаться из того тупика, в который попали тысячи и тысячи её сограждан.
    Развалилась огромная и мощная держава. Рассыпалась, как песок под ногами, на десятки «удельных княжеств». И каждое такое «княжество» считало долгом продемонстрировать свою значимость.
    Вчерашние соседи и друзья, коллеги по работе, вдруг оказались по разные стороны «барьера» и далеко в неравном положении. Одни стали гражданами, другие - апатридами. Одни как жили, так и остались жить на своей земле, а другие, по мановению волшебной палочки, оказались чужаками, живущими за границей, не знающими зачастую даже языка этой заграницы. Оказались нежеланными и лишними, как бы людьми второго сорта. А кому хочется быть второсортным? Конечно, со временем всё это пройдет: улягутся страсти, нахлебаются «княжества» независимости, и экономика всё поставит на свои места. Но когда это будет? Ой, как нескоро. А жить надо сейчас, видно в Библии не зря сказано, что разъедутся все по домам своим, вот и разъезжаются. Да только где он, дом этот?
    Марии ещё ничего - живёт у тётки. Правда, тётушка не мёд - женщина суровая, давно уже на пенсии, а не успокаивается: всё чего-то мало, всё на чёрный день подрабатывает. Когда звала Марию к себе - думала, вместе на рынке стоять будут, заработки увеличатся, да торговец из Марии никудышный, а огородник и вовсе плохонький. Что с неё, городской служащей, взять? Если бы смолоду, а то и у самой пенсия не за горами. А пенсию, как известно, дают тогда, когда из человека все соки выжмут. Не оправдала она тёткиных надежд, вот и выслушивает теперь упрёки, даже как-то на квартиру было предложено съехать, только какая уж тут квартира... Если родня попрекает, то, что от чужих ждать?
    Когда тётка звала к себе, переезжать предлагала - плакала, жаловалась, что одной в большом доме жить стало страшно, времена лихие пошли. А теперь что? Разные они с ней, совсем разные. Теперь деваться некуда - всё переполнено. Сколько их таких, как Мария, да ещё тех, кто в чём был, в том и выскочил.
    Мария посмотрела в окно. Сегодня подморозило, слегка раскачивались голые ветки старой, кряжистой яблони. Пора на работу... Какое здесь всё маленькое, приземистое, даже небо и то кажется низким...
     А может, это, кажется? Живут же люди и вполне счастливы. Может, это только душа бестолковая всё тоскует и мается, всё летает по ночам туда, где знаком и дорог каждый куст, каждое дерево, каждая дюна?
     Что же это с нами делается? Зачем? Почему?

В моем дому живут чужие люди
И для меня погас его очаг.
Я разделила участь тысяч судеб -
Чечня горела, стонет Карабах.
Заложники глобального злодейства,
Песчинки вечной мировой беды,
Участвуем в кровавых лицедействах
И за собой не чувствуем вины...