Жирные коты

     Председатель Альянса коммерсантов и промышленников России (сокращённо АКПР) имел довольно необычную фамилию: Шатун-Кривошипов. Полностью: Панкрат Архарович Шатун-Кривошипов – отчество было как бы тоже...не совсем обычное. В семье сохранились сведения об истории происхождения этой нетривиальной фамилии и имени Архар. Это была довольно необычная история, как бы соответствующая фамилии Шатун-Кривошипов. На крупном уральском машиностроительном заводе, расположенном в Пермской области (сейчас это Пермский край), где работал дед председателя Альянса, которого тоже звали Панкрат, в славные годы революционного энтузиазма и подъёма промышленности была организована патриотическая кампания под названием «Отречёмся от старого имени!» – небольшое изменение перифразы «Отречёмся от старого мира!» – распространённого тогда девиза. Наступило в то время модное поветрие: давать новорождённым новейшие передовые революционные и актуальные имена. Кроме довольно логичных и простых имён вроде Мэлс, – имя, составленное из первых букв фамилий классиков Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин, или Вилен, Владлен, Стален, Сталина, Ноябрина, Ноябрин, Нинель (Ленин наоборот плюс мягкий знак), Революция – просто и ясно, изобретались также длинные  сложносочинённые имена, которые отвечали текущему политическому моменту: Всемиррев – всемирная революция, Даздраперма (Да здравствует первое мая!), Даздрасен (Да здравствует седьмое ноября!), Даздрасмычка (Да здравствует смычка города и деревни! Что означало союз рабочего класса и трудового крестьянства). Кроме того, имена посвящались текущим важным событиям из жизни социалистического общества, к примеру, освоению Арктики: Севморпутина (посвящение освоению Северного морского пути), Оюшминальда (Отто Юльевич Шмидт на льдине), Чельнальдина (Челюскин на льдине). В рамках такого всесоюзного патриотического и революционного (а как же: революция не закончилась, революция продолжается в наших сердцах!) поветрия партийный комитет завода решил не отставать от происходящего в стране и организовал принятие новых революционных фамилий для работников завода с отказом от устаревших, дореволюционных фамилий, диссонировавших с текущим моментом. Для проведения этого важного мероприятия на заводе под эгидой парткома и профкома была организована даже специальная комиссия по переименованиям. Начинание парткома завода поддержал райком партии и в установленное время в заводской Дом культуры, украшенный на фасаде лозунгом «Отречёмся от старого имени!» приехал районный отдел ЗАГС со всеми нужными бланками и печатями, который тут же на месте выписывал новые документы для работников завода, принявших новые фамилии и имена. К устаревшим фамилиям относились фамилии, связанные с проклятым царизмом, дворянством, помещиками, а также религией: Царёв, Царинный, Князев, Князьков, Графов, Боярский, Барщина, Барский, Оброков, Богомазов, Боголюбов, Боголюбский, Божьев, Попов, Попович, Дьяков, Дьячков, Дьяконов, Святов, Крестовский. У деда нашего героя, работавшего в транспортном цехе завода, была фамилия Оброк-Помещиков, – кому, как не ему менять фамилию: она, получается, дважды аполитична и даже больше – контрреволюционна! Ему предложили поменять фамилию на новую. «Помещиков и дворян в СССР ликвидировали как класс, оброк никому платить не надо и поэтому нужно фамилию поменять!» – сказали ему в заводском парткоме. А новая обязательно должна отвечать актуальной повестке дня. Парткомом был составлен список новых правильных имён и фамилий, с уклоном в промышленную сферу, на которые нужно было менять свои старые. Кроме имён и фамилий, связанных с большим производством, таких, как: Индустрий, Индустриальный, Заводской, Фабричный, Электрический Тракторий, Машиний, Станок, Домна, Станина, были, так сказать, мелковатые промышленные фамилии на выбор: Шестернёв, Шестерёнкин, Шатунов, Кривошипов, Резцов, Поршнёв, Подшипников, Маховиков, Станков, Токарев, Слесарев, Болтов, Винтов, Гайкин, и даже Редуктор – широкий выбор. А что, красивая фамилия – Редуктор, её уж точно кто-нибудь выберет. Деятельными активистами этой кампании были трое друзей, раньше всех получившие новые прогрессивные фамилии: Демьян Втулкин от управления завода, Авдей Шпонкин от парткома завода и Руслан Подшипняк от заводской профсоюзной организации. Правда непонятно было почему Подшипняк, а не Подшипник? Наверно, чтобы звучало более человечно, наподобие фамилии Погребняк.                Дед Панкрат родился в захудалой деревушке Заболотье где-то на дальней окраине Пермского края, действительно расположенной на краю обширного топкого болота, и так бы и прожил всю жизнь в своём Заболотье, как все его предки, но он смолоду тянулся к знаниям и при первой предоставившейся возможности уехал в город, там окончил модные автомобильные курсы, где кроме вождения и правил изучал строение автомобильного мотора. Почему-то на него произвело самое сильное впечатление то, каким образом получается вращение колёс в автомобиле, благодаря которому автомобиль движется. А что, очень удивительно: вот тебе в начале – бензин в канистре, его заливают в бензобак, внутри мотора бензин сгорает, образуются газы с большим давлением, которые толкают поршни, которые крутят коленвал, а в конце процесса – колёса крутятся, автомобиль движется…а лошади-то и нет! Почти чудо для неразвитого деревенского паренька, недавно приехавшего из тёмной деревеньки, затёртой где-то в дремучих пермских лесах, и поступившего на завод, и из средств передвижения знакомого только с деревянной телегой с деревянными же колёсами и лошадью в качестве движителя-двигателя. А главным элементом в моторе, – механизмом, превращающим возвратно-поступательное движение поршней в цилиндрах на вращательное коленчатого вала, был кривошипно-шатунный механизм. «Ведь придумал кто-то такую мудрёную красоту!» – восторженно подумал он тогда. И теперь, когда пошла волна переименований, он попросил, чтобы его почти контрреволюционную, явно неподходящую для нового мира фамилию Оброк-Помещиков поменяли на Кривошипношатунный. Панкрат Кривошипношатунный – звучит красиво и гордо! В общем-то, неплохо в рамках индустриализации страны, хотя данная фамилия не входила в рекомендуемый парткомом список, но зато отвечала задачам дня. Правда, членам комиссии показалось слишком длинно и трудно произносить такую фамилию за один раз. После небольшого обсуждения комиссия по переименованиям остановилась на варианте Шатун-Кривошипов. Тоже длинновато, но произносится легче – в два приёма. Да и первоначальная фамилия тоже была двойной – как бы логично. Появилось предложение, чтобы и имя Панкрат дед также поменял на…к примеру, Цилиндр или Шток – как бы из одной компании с шатунами и кривошипами. Но дед отстоял имя Панкрат, сославшись на то, что его назвали этим именем в честь его деда. И как бы нехорошо отрекаться от родного деда, который якобы участвовал в революционном движении против царизма – участвовал, но только у себя в деревне. Да и оба имени Цилиндр и Шток какие-то нерусские… А учитывая напряжённые отношения с Западом – лучше не зацикливаться на явно западных именах, могут неправильно понять и обвинить в низкопоклонстве и пресмыкательстве перед буржуазным Западом.                В конструкции кривошипно-шатунного механизма присутствует коленчатый вал (сокращённо – коленвал) и один из членов комиссии предложил имя Коленвал, но и от него в результате обсуждения отказались, а то было бы: Коленвал Шатун-Кривошипов – это уж было слишком...революционно. Впоследствии у новоиспечённого Панкрата Архаровича Шатун-Кривошипова родился сын, которого назвали Архаром – в семье была установившаяся традиция называть сыновей в честь деда. Этот Архар и стал отцом нашего героя – председателя Альянса коммерсантов и промышленников. Архар – очень оригинальное имя, которое прижилось в семье в результате ошибочной записи в метрической книге родившихся детей пьяненьким дьячком-делопроизводителем церковного прихода, который вместо имени Архип дрожащей рукой нацарапал нечто похожее на слово Архар. Это произошло давно – то ли в конце, то ли ещё в середине девятнадцатого века незадолго до отмены крепостного права. Так и повелось: имя Архар неожиданно прижилось в семье, им даже гордились, ведь больше ни у кого не было такого имени, и теперь все старшие сыновья звались либо Панкрат, либо Архар. Если рождался ещё один мальчик, то его в память о прежней традиции называли Архипом. Так и продолжалась эта традиция в семье. Правда, один раз случилось, что родился третий мальчик и долго думали, как его назвать… Назвали Аполлоном – красивое имя, красивый мальчик.
                ***
Начало работы президиума организации «капитанов» большого бизнеса России – Альянса коммерсантов и промышленников, назначенное на 10-00, задержалось в виду того, что председатель организации неожиданно был вызван в Кремль для решения каких-то важных вопросов. В президиум Альянса коммерсантов и промышленников России входили самые крупные и самые богатые российские предприниматели. Те, кто в своё время, во времена «дикой» приватизации в последнее десятилетие двадцатого века сумели отхватить наиболее крупные и жирные куски общенародной собственности. Раньше их называли олигархами, а теперь просто крупными бизнесменами. Олигархи стремятся к политической власти, а наши бизнесмены хорошо живут и без таковой. А зачем – им хватает и финансовой власти. Сегодня Председатель Альянса собрал президиум – самых-самых. Самых богатых, самых влиятельных, самых активных, самых уважаемых. В президиум АКПР входили:
- Лев Давидович Каперсон – владелец и председатель совета директоров газовой компании «Новогаз-Север», активно осваивающей арктический шельф Сибири, где добываемый природный газ на недавно построенных заводах по сжижению природного газа переводился в жидкое состояние и суднами-газовозами переправлялся по Северному морскому пути в бурно развивающуюся Юго-Восточную Азию, которой требовались энергоресурсы в огромных количествах. Лев Давидович имел два высших образования, и внешне выглядел как университетский профессор: худощавый интеллигент в очках (а иногда он для пущего шарма пользовался пенсне), с тонкими чертами бледного лица, с небольшой аккуратной бородкой, одетый с иголочки, как франт, в дорогом импортном костюме, в начищенных до блеска туфлях, и обязательно с ярким галстуком – с виду настоящий профессор и его негласно так и называли: профессор. Ему не раз предлагали читать специальный курс лекций в нефтегазовом университете по технологии добычи газа в особо сложных условиях Севера и, соответственно, должность профессора на профильной кафедре, но он отказывался из-за занятости, а то почему бы и не почитать: Каперсон был автором нескольких изобретений, на некоторые из них были оформлены патенты, написал две научные книги: одну по освоению Сибирского шельфа Северного Ледовитого океана и новых технологиях добычи, вторую – по проблемам строительства предприятий по сжижению газа в суровых условиях Севера, и даже последовательно защитил сначала кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию – наука была его страстью. Может, когда-нибудь в будущем он и станет преподавателем и профессором, но не сейчас – слишком много реальной работы. Работы интересной и супердоходной. Впрочем, это дело выбора. Некоторые коллеги из числа завистников-недоброжелателей намекали, что Каперсон копирует внешность другого Льва Давидовича – известного деятеля Великой Октябрьской социалистической революции в России и международного революционного движения Троцкого, но это были только домыслы ярых завистников; во всяком случае Каперсон это категорически отрицал, хотя, конечно, сходство было сильное. Нашему Льву Давидовичу не хватало только кожаной революционной тужурки и тогда сходство было бы совсем полное. Уж не предок ли тот революционный Лев Давидович, мечтавший о всемирной революции и низложении всемирной буржуазии, нашего, прямо скажем, – буржуазного Льва Давидовича? Не зря ведь кто-то весьма настойчиво распространяет информацию, что девичья фамилия его матери – Бронштейн. Ребекка Баруховна Бронштейн. Но с какой целью – непонятно…
- Орест Иммануилович Забегайло-Запрыгайло – главный акционер, почти единоличный владелец и генеральный директор крупного металлургического комбината «Сталь и Чугун», расположенного на просторах России и включавшего в себя как огромный металлургический завод, выпускавший десятки видов продукции, так и большую железорудную базу – месторождения железной руды. Орест Иммануилович был небольшого роста, но с большой круглой головой, с коротенькими ножками и ручками, хорошо упитанный, с лоснящимися круглыми, словно надутыми розовыми щеками (такие щёки образуются у трубача в оркестре, когда он дует в мундштук трубы с натугой), выпирающим тугим животиком, не вмещающемся даже в просторном пиджаке и стремящемся выглянуть из него наружу, с блестящей лысиной во всю голову и весь какой-то круглый, как колобок, успешно катящийся по довольно ухабистой бизнес-дорожке, и многие (с претензией на остроумие) отмечали, что Оресту Иммануиловичу уж точно забежать-запрыгнуть куда-нибудь не составляет труда: очень-очень пронырливый тип этот Орест Иммануилович Забегайло-Запрыгайло, настоящий колобок из сказки; многие его так и называли за глаза – Колобок. До того, как стать владельцем крупнейшего металлургического предприятия России, а Орест Иммануилович был одним из многих, кто претендовал на такое богатство, у него было много конкурентов и врагов, но судьба сложилась так, что именно он стал владельцем, – сумел запрыгнуть (или забежать) вовремя куда надо. На упрёки некоторых правдолюбцев, что почти единолично владеть таким огромным предприятием как металлургический комбинат «Сталь и Чугун», в строительство и развитие которого без преувеличения был вложен огромный труд миллионов россиян и ресурсы всей страны как бы не совсем справедливо, Орест Иммануилович отвечал: «Да, не справедливо. Но зато – честно!». Как несправедливость может быть честной он не пояснял. Честно – и всё тут. Забегайло-Запрыгайло первым в России зарегистрировал свой комбинат в одной стране, где законодательство разрешало офшор и это позволило ему на законных основаниях вывести из родной страны гигантские суммы, освободив прибыль предприятия от налогообложения в России. На выведенные из России деньги он многое приобрёл там, за бугром и сознание этого согревало ему душу: случись что в непредсказуемой России, ему будет куда...сбежать, или забежать-запрыгнуть. Обычно офшорами называют такие юрисдикции, в которых действуют особые условия для иностранного бизнеса: невысокие или нулевые налоги, нет отчетности, или она минимальна, и можно проводить любые сделки. Схемы с офшорами в России были распространены в те дикие времена приватизации, когда не было никакого контроля со стороны государства или контроль этот был формальным и минимальным. Если говорить, что такое офшоры простым языком, то это организации и предприятия бизнеса, зарегистрированные на территории иностранного для них государства, где для них организован щадящий режим уплаты налогов, а то и вовсе без налогов. Среди большинства россиян ходит устойчивое мнение, что офшоры – это легкий способ для богачей вывести наличность из страны, отмыть деньги, укрыть их от налогов. Такое мнение наполнено негативом, однако, толика правды в этом есть, и даже не толика, а значительно поболее непонятной толики... Забегайло-Запрыгайло один из первых в стране (пока этот вопрос не был отрегулирован законодательно в пользу страны) стал в своём бизнесе применять офшорные схемы и достиг в этом больших высот, изучив возможности многих из них в разных странах, таких, как: государства Карибского бассейна, острова в европейской зоне, например, Джерси, Мэн, Кипр. Европейские государства: Швейцария, Люксембург. Азиатские страны, такие, как Сингапур, Гонконг и другие. К нему обращались бизнесмены, желавшие уйти от налогов в своей стране за советом, как это сделать и Забегайло-Запрыгайло охотно консультировал их, ощущая себя финансовым гуру: для ведения выгодных торговых отношений и посредничестве выбирайте Гонконг, Панаму, Белиз, Сейшелы. В целях максимальной экономии на выплате налогов выбирайте: Кипр, Ирландский остров Мэн, Британский остров Джерси, Гонконг. Если хотите получить максимальный уровень конфиденциальности, то регистрируйтесь в Монако, на Багамах и Панаме. Законодательство этих стран высоко ценит иностранных бизнесменов, поэтому их личные данные не будут выданы третьей стороне ни при каких обстоятельствах. Ещё бы не ценить: образно говоря им приносят на блюдечке с голубой каёмочкой немалые доходы в бюджет без каких-либо затрат со своей стороны.                Однажды давно, на одной из первых пресс-конференций – честолюбивый Забегайло-Запрыгайло очень любил выступать перед прессой – ему задали весьма неприятный вопрос:                - Скажите, Орест Иммануилович, а как сочетается с вашим тезисом о честности того, что металлургический комбинат теперь принадлежит вам, тот факт, что теперь налоги предприятия платятся в офшоре, а не в нашей стране? Ведь это несправедливо и нечестно по отношению к народу, создавшему комбинат, работающему на нём, вы же обделяете свой народ, забирая налоги, которые могли бы пойти на улучшение жизни нашего народа, а не офшорного…                Забегало-Запрыгайло, которому вопрос очень не понравился – ну, просто как напильником по зубам, тогда выкрутился, сказав:                - Так я не нарушаю никакого закона, и, значит, это честно и справедливо.                - Даже действуя таким образом, уводя деньги из страны?                - Да, даже действуя таким образом: повторяю, я не нарушаю никакого закона, действующего в нашей стране.                Но настырный журналист прицепился и гнул свою линию:                - Но кроме так сказать формального закона на бумаге, который вы – верю – не нарушаете, есть ещё и нравственный закон в душе у каждого человека и чувство долга перед народом, перед страной. Как вам такая ваша честность и справедливость с этой точки зрения? Не нарушили ли вы моральный закон?                Но по сути этого вопроса Орест Иммануилович не стал отвечать, остроумно заметив, что с вопросами о душе надо обращаться либо к психотерапевту, либо к батюшке в церковь, а руководитель пресс-службы быстро передал слово другому журналисту, который задал более легитимный и удобный вопрос. Но въедливого журналиста по фамилии Чесноков Забегайло-Запрыгайло запомнил и запретил своей пресс-службе приглашать его на следующие брифинги. «Уж больно вонючий этот Чеснок…ов, прицепился, как клещ».                А что касается его души, то у Забегайло-Запрыгайло было два увлечения: он очень любил яхты – это было основное весьма дорогостоящее увлечение, о котором знали все: он имел одну из самых больших и дорогих яхт в мире,– и второе, вполне невинное увлечение, о котором он не любил распространяться и держал в секрете, словно стеснялся, но о котором было несложно догадаться по его фигуре: он любил хорошо покушать. Причём, как истинный гурман, он любил изысканные дорогие блюда, приготовленные собственным специально нанятым поваром. На предприятии у него была своя собственная отдельная кухня, из которой к обеду обязательно доставлялись в его личную комнату отдыха при кабинете несколько блюд, в числе которых обязательно было одно новое эксклюзивное блюдо, а также на случай того, что новинка ему не понравится (такое тоже случалось), другое блюдо из специального списка блюд, ранее им одобренных. В список таких блюд входили следующие: английский пирог с мраморной говядиной; средиземноморский суп буйабес, в который входит многочисленные ингредиенты из морепродуктов (числом до 30-40, а то и больше), к примеру рыбы дорада, сибас, барамунди, прочие обитатели моря: кальмар, каракатица, осьминог, краб, омар, креветки, лангуст, красный император, а также другие мелкие жители моря, мало известные широкому кругу едоков; суп со сложным названием «Прыжок Будды через стену» с ингредиентами: грибы шиитаке, морские огурцы, китайская ветчина, морские ушки, плавник акулы, женьшень, свинина; белые трюфели из северной Италии; опасная рыба фугу из Японии; синие или фиолетовые пельмени, начинка в которых из трёх сортов мяса: телятина, молодая свинина, лосятина. Необычный ингредиент: железа глубоководного светящегося анчоуса, благодаря которому пельмени и приобретают необычный цвет; ласточкино гнездо: приготовленные особым образом настоящие гнёзда морских ласточек «сангал», которые делают свои гнёзда из «подручных» материалов, таких как: морские водоросли, ламинария, рыбные икринки, мальки рыб и прочая мелкая морская живность, которую ласточкам по силам утащить и уложить в стенку гнезда – в общем, всё вроде съедобное, но с этаким пикантным привкусом – в общем, этот суп на любителя; мясной фрукт: паштет из куриной печени в яркой фруктовой глазури; устрицы с вином – кава, шабли, или альбариньо. Разновидность широко известного у элиты блюда устрицы в шампанском; белый шоколад с чёрной икрой в свином желе и с добавлением мангового пюре; тартар с горчичным мороженым, картофелем, рубленой говядиной и икрой из хереса олоросо и другие исключительно редкие эксклюзивные блюда. Забегайло-Запрыгайло любил экспериментировать с едой: наряду с редкими эксклюзивными многокомпонентными блюдами он в одном приёме пищи любил для контраста и по настроению съесть что-нибудь простенькое из отечественной народной кухни: типа какой-нибудь каши – гречневой, овсяной, ячменной, кукурузной, перловой, пшеничной, или простых щей, или окрошки, или даже простейшую тюрю, еду бедняков, – хлеб, накрошенный в тарелку с кислым домашним квасом или простоквашей, кефиром. Ну, можно также холодную отварную картошку с селёдкой и луком. А иногда он ел просто ломтики редьки, политые подсолнечным маслом и посыпанные крупной солью (иногда к редьке добавлялся хрен), или – уж совсем простецкое блюдо – натереть горбушку чёрного хлеба чесноком с крупной солью…и обязательно именно с крупной солью. Такой контраст вкусовых ощущений доставлял ему большое наслаждение: он говорил, что эти полюса единой трапезы дают ему полный вкусовой баланс и представление о человеческой еде. В этом любимом деле он достиг больших высот, даже баловался описанием своих оригинальных трапез, анализом ощущений и даже проводил исторические экскурсы о происхождении этих блюд. В этом деле он добился определённого признания: в одном специализированном журнале, посвящённом ресторанной тематике – «Тонкий Гурман» – и куда он инкогнито отсылал свои опусы, их стали печатать, а потом он стал приглашённым колумнистом – вёл одну колонку под названием «На зубок гурману», в которой всё так же инкогнито публиковал свои впечатления и размышления как по поводу блюд русской кухни, так и эксклюзивных блюд из меню ресторанов высокой кухни, которые он частенько посещал, бывая по делам за границей. Особенно он любил ходить в рестораны, которые были отмечены мишленовскими звёздами. Подписывал свои заметки он коротко: «ЗАЗА», причём для пущей конспирации в тексте выступал от женского лица (типа: «Я посетила» или «Я попробовала», Ваша ЗАЗА) и никто в редакции не знал, кто скрывается за этим псевдонимом. За эти заметки он даже получал небольшой гонорар, несравнимый, конечно, с доходами от металлургического бизнеса, но которым он очень гордился (может быть, даже больше, чем от чего-то другого): это была его личная заслуга и личный творческий успех, который получил признание. В данном случае никто не мог обвинить его в присвоении чужого труда, как с металлургическим комбинатом. Хотя главный редактор журнала «Тонкий Гурман» Алоиз Хойленхоев, кажется, догадывался кто скрывается за лаконичной подписью «ЗАЗА», но делал вид, что не знает и о своих догадках никому не сообщал.                Ещё одна небольшая черта характера к портрету нашего героя: он очень болезненно воспринимал, если его весьма оригинальную фамилию коверкали, а такое иногда происходило: вместо Забегайло-Запрыгайло произносили или писали Забегайло-Запрягайло. Он обязательно исправлял ошибку: «Я не Забегайло-Запрягайло, а только и не иначе как Забегайло-Запрыгайло – запрыгивать это не то, что запрягать, я к лошадям никакого отношения не имею, я вам не конюх, а металлург, я закончил Металлургический институт и не        где-нибудь, а в городе металлургов Магнитогорске!». А к тем, кто коверкал его сложную фамилию испытывал неприязнь. Хотя ошибка всего лишь в одной букве, кажется, и не такая уж серьёзная, значительная и непростительная, но вот так…
- Серафим Серафимович Бегунок – владелец крупнейшего машиностроительного завода на Урале с простым, но ёмким названием «Уралзавод». Казалось бы: чего уж проще – «Уралзавод», но за этой мнимой простотой названия скрывалось огромное и сложное производство с доброй сотней цехов и служб, и количеством работающих почти под пятьдесят тысяч. Так совпало, что в юности он занимался лёгкой атлетикой и особенные успехи у него были именно в беге – он даже имел звание мастера спорта по бегу, чем очень гордился. Он специализировался в беге на длинные дистанции и даже сейчас иногда, когда позволял напряжённый график, принимал участие в массовых любительских забегах в крупных городах (обычно это были полумарафоны), проводимых как у нас в стране, так и за рубежом. Серафим Бегунок был ярым проповедником и проводником в жизнь на своём предприятии здорового образа жизни. Здесь произошёл редкий случай полного совпадения фамилии (внешней сущности) и внутренней сущности носителя этой фамилии. Он также любил футбол и поддерживал финансово свою заводскую футбольную команду, название которой было составлено из слов футбол и машиностроение: «Футмаш». А на своём заводе он наметил крупную длительную программу по перспективному развитию своего любимого предприятия: можно сказать длительный забег по развитию предприятия, по его техническому перевооружению (по сути – техническому оздоровлению). У Бегунка была одна характерная особенность – незаметность. Почти за всеми крупными бизнесменами тянулся шлейф споров, скандалов, судебных разбирательств с конкурентами, неприятных разоблачающих публикаций в прессе, когда они шли к вершинам бизнеса и становились владельцами своих производств, а вот за Серафимом Бегунком – удивительное дело – ничего такого не было. Он в памятный период приватизации как-то совсем незаметно стал собственником крупнейшего российского завода и обошлось это без драк и скандалов, словно никто кроме него и не претендовал на такой лакомый кусок общенародной собственности, как знаменитый «Уралзавод». И даже когда разбогатевшие олигархи почти единодушно, словно по команде, стали менять своих постаревших угасающих жён на молодых длинноногих и грудастых (в большинстве с накачанными силиконом грудями) «королев» красоты, моделек и «звёзд» шоу-бизнеса, что сопровождалось скандальными разводами и освещением подробностей в прессе, с вынесением грязного белья на всеобщее обозрение, то Серафим Серафимович остался верен своей жене, вышедшей за него замуж в студенческие годы, когда вместе с ним она несла все тяготы безденежья и лишений бедного студенчества, выращивания детей (их у него было четверо) и начала пути в бизнесе. Редкое качество для олигарха. 
- Максим Степанович Иванчиков – владелец угольных шахт, разрезов и обогатительных фабрик, разбросанных по необъятным просторам Сибири. Он окончил Политехнический институт в шахтёрском городе Караганде по специальности технология производства горных работ и несколько лет проработал на шахтах Карагандинского угольного бассейна и в угольной лаве, и на проходке, а некоторое непродолжительное время даже на обогатительной фабрике и поэтому хорошо разбирался в добыче угля и вообще в угольной отрасли. После исчезновения Советского Союза и образованием на его развалинах молодых независимых государств, Иванчиков уехал из Казахстана в Кузбасс, где началась его новая и удачная бизнес-карьера предпринимателя.                К углю у него было какое-то своеобразное любовное отношение – он словно одухотворял его – источник тепла и жизни. Иванчиков сделал большой стенд,  на котором разместил образцы существующих сортов угля с кратким описанием и где находятся в России месторождений этих сортов и повесил его на стене в просторной приёмной своей компании,. Здесь также присутствовали небольшие образцы угля, соответствующие действующему ГОСТу: 
- Бурый (Б)
- Газовый (Г)
- Газовый жирный (ГЖ)
- Газовый жирный отощенный (ГЖО)
- Длиннопламенный (Д)
- Длиннопламенный газовый (ДГ)
- Жирный (Ж)
- Коксовый (К)
- Коксовый жирный (КЖ)
- Коксовый отощенный (КО)
- Коксовый слабоспекающийся (КС)
- Коксовый слабоспекающийся низкометаморфизованный (КСН)
- Отощенный спекающийся (ОС)
- Слабоспекающийся (СС)
- Тощий (Т)
- Тощий спекающийся (ТС)                - Антрацит (А)
Приводилась общая информация по каждому сорту угля: калорийность (теплота сгорания), зольность, влажность, область применения. Это была, так сказать, общеизвестная информация, которую можно найти в обычных учебниках по разработке угольных месторождений. И все, кто побывал в его приёмной, могли освежить свои знания об угле.                Но кроме этого стенда для работы, у него был второй красочно оформленный стенд у него в кабинете – стенд не для работы, а для души, обычно прикрытый задёрнутыми шторками (эти шторки раздвигались только перед самыми доверенными людьми), стенд, имевший налёт таинственности и необычности, необъяснимости: на нём были собраны и размещены образцы необычных находок, которые были сделаны в шахтах и извлечены из монолита как угольных пластов, так и вмещающих пород, возраст которых (пластов) исчисляется многими миллионами лет. Такие находки абсолютно необъяснимы с научной точки зрения, ведь возраст нашей человеческой цивилизации составляет всего-то несколько десятков тысяч лет. К примеру, в его коллекции были:                - небольшой стальной вал сложной формы наподобие коленчатого, один конец которого находился в куске угля – его специально вырезали вместе с углём, чтобы было видно происхождение;                - шарикоподшипник из непонятного материала, выступающий окружностью из куска породы;                - небольшая прозрачная, видимо, стеклянная, или из материала очень похожего на стекло фигурка женщины, словно выходящей из пласта антрацита, словно Афродита из пены Средиземного моря;                - зубчатое колесо или шестерёнка, зубцы которой торчали из монолита угля;              - пружинка из неведомого металла, кончик которой длиной почти в три сантиметра торчал из пласта, и сохранившая свои изначальные производственные качества несмотря на миллионы прошедших лет: при нажатии на торец пружинки, она сжималась, а когда убирали палец, то она разжималась. Как такое могло быть? Из чего она сделана? Невероятно… Впрочем, нажимать на торец пружинки Иванчиков позволял только самым доверенным лицам – родственникам и близким друзьям. После этого он им говорил: «Ну, что, напружинился? Прикоснулся к вечности?». Обычно человек, к которому обращался хозяин кабинета ошарашенно молчал, не зная, что сказать – кого хочешь поразит такая необычная выставка… И возникает вопрос: если возраст угля составляет многие сотни миллионов лет, то кто потерял эти артефакты в то время, когда пласты угля только начинали формироваться и до зарождения человечества было так далеко? Но главным экспонатом этой коллекции был совершенно необычный артефакт. Небольшая пластина из серебристого металла размером с развёрнутый тетрадный лист, выступавшая из угольного монолита – один край пластины был спрятан в уголь. На пластине были нанесены какие-то знаки – то ли письмена на неведомом языке, то ли необычный рисунок… Как будто какое-то послание. Особенностью этого послания было то, что некоторые знаки были рельефные – они выступали над плоскостью в некоторых местах на четыре-пять сантиметров. Иванчиков приглашал специалистов (профессоров, докторов наук, академиков и даже членов-корреспондентов) Российской Академии Наук из института Этнографии, института Языковедения, института Специальной лингвистики – языковедов, лингвистов, чтобы они расшифровали послание, но, увы, им это не удалось. И как последняя надежда было приглашение из одного секретного военно-научного учреждения специалистов-шифровальщиков, собаку съевших на поприще шифрования и дешифрования самых заковыристых и сложных шпионских шифров. Удивлению этих специалистов не было предела: они впервые видели такое… Расшифровать это послание никто так и не смог. Академики предложили передать артефакт в Академию Наук для дальнейшего изучения, как особо ценный научный объект, имеющий общечеловеческое значение, но Иванчиков решительно отказался – он почему-то не верил официальной науке, а надеялся, что появится такой учёный – уникум-одиночка, который и сможет расшифровать это послание. Максимум, чего смогли добиться учёные от Иванчикова – разрешения сделать несколько фотографических снимков объекта – изучайте фотографии. Максим Степанович, изучивший вопрос расшифровки письменности древних цивилизаций (к примеру, расшифровка древней Египетской письменности талантливым французом Жаном-Франсуа Шампольоном) жалел, что русский учёный Юрий Кнорозов из Ленинграда, работавший в музее Этнографии, и расшифровавший письменность индейцев майя, уже ушёл из жизни. Эта задача, видимо, была только ему по плечу. Недаром Юрию Кнорозову – иностранцу! – установлены памятники в некоторых странах Латинской Америки, на территории которых в своё время и располагалась цивилизация Майя.                Кроме натурных образцов на стенде имелись фотографии такого рода артефактов, которые находили в других странах. Иванчиков давно пытался разгадать эту загадку и найти объяснение этим находкам, но безуспешно. Ходили неясные слухи, что что где-то в одной из отработанных шахт, расположенной в отдалённом районе Сибири, в сухой выработке или пещере, не затапливаемой грунтовыми водами, Иванчиков держит большую находку, обнаруженную в древних пластах – вроде как неведомое средство передвижения: одни говорили, что у него там какая-то бронированная машина, другие говорили про летающую тарелку – якобы в одной из его шахт обнаружили НЛО и властям об этом не сообщили, хотя он и не обязан был сообщать: нет такого закона, что при нахождении НЛО нужно сообщить в органы власти – это не клад, а третьи и вовсе утверждали, что в штольне у него спрятан некий объект с действующим искусственным интеллектом, что позволяет ему делать очень эффективные шаги в развитии бизнеса: рост биржевой капитализации предприятий Иванчикова в последнее время был очень внушительным. А может там у него не одна машина находится, а все эти вместе… Говорили также, что Иванчиков пытается осторожно вскрыть найденные машины, чтобы изучить, но металл или материал, из которого сделаны объекты не поддаётся никакому воздействию. Впрочем, возможно, это был только ничем не подтверждённые слухи, а сам Иванчиков хранил по этому поводу полнейшее молчание. Что, впрочем, понятно: какому бизнесмену нужен ажиотаж и шум такого рода вокруг его имени? Однако, несмотря на скрытность и таинственность, покрывавшую этот аспект деятельности Иванчикова, слухи распространялись и к нему неоднократно обращались штатные уфологи из Универсальной Фундаментальной организации (сокращённо УФО), занимающейся изучением непознанного в мире, не входящего в сферу исследований официальной науки, с просьбой допустить их представителей к изучению находок из его коллекции, но он категорически отказывал, считая уфологию как бы «несерьёзной» наукой. Да и вообще – наука ли это?               
- Арсений Фомич Аронов – инвестиционный банкир, главный совладелец крупного и последовательно развивающегося банка с простым коротким и каким-то по-домашнему милым названием «Копилка». Такое название сразу располагало к себе – это вам не какая-нибудь канцелярско-бюрократическая конструкция, вроде труднопроизносимых словосочетаний, какие распространены в России, типа: «ЭнергоСвязьРеконструкцияБанк» (ЭСРБ), или ПромМашБанк» (ПМБ), или «ПромЖилСтройИнвестБанк» (ПЖСИБ), или просто «СельхозНиваИнвестБанк» (СНИБ). Язык сломаешь, когда произнесёшь! На фоне этих «корябающих» слух названий название «Внешторгбанк» (ВТБ) выглядит простым и лёгким. Но совсем другое дело название «Копилка» – простое и ясное, легко произносится, легко пишется, без ошибок: слово это всем знакомо с детства и память о детской копилке (которая была, наверно, когда-то у каждого ребёнка), и вызывает положительные эмоции у любого человека. Девизом банка «Копилка» была многообещающая фраза: «С нами накопишь» – клиенты должны были верить в это неукоснительно. Этот девиз обязательно находился на вывесках всех отделений банка сразу под названием:               
                БАНК

                К О П И Л К А
   
                С  НАМИ  НАКОПИШЬ


Мальчика Арсения с детства привлекали деньги, особенно процесс их накопления и приумножения. Ещё в первом классе, когда он в сентябре только что пошёл в школу, родители с целью воспитания бережливости и рачительности у сыночка, подарили ему большую глиняную копилку в виде хрюшки с прорезью на спине (китч-продукт псевдонародного творчества), в которую мальчик стал складывать все имеющиеся у него мелкие денежки и достиг в этом вопросе больших успехов: все монеты, появлявшиеся в семье тут же отправлялись в прорезь. Попадали в ненасытную прорезь, хоть и редко, также бумажные деньги, когда Арсению кто-либо из родственников или гостей дарил их, узнав о копилке – Арсений всем гостям показывал её и тем волей-неволей приходилось вносить в неё свой вклад. Таким образом его папа Фома Соломонович хотел привить сыну бережливость и уважительное отношение к деньгам, чего в конечном итоге и добился – дальновидный оказался папа. И умный, как тот библейский царь Соломон. Когда копилка сильно отяжелела и наполнилась под завязку, её торжественно разбили, постелив на пол старое одеяло, чтобы ни одна монетка никуда не укатилась, и появившаяся как бы незаметно куча денег (удивительно, но из монеток – мелких по сути денег – получилась весьма неплохая для мальчика-первоклассника сумма, которой он почти самостоятельно распорядился: купил самый крутой на то время самокат – предмет давних мечтаний, настоящий кожаный футбольный мяч и на небольшой остаток денег, опять же по совету папы, который добавил недостающую для покупки сумму – развивающую игру экономической направленности «Юный финансист»), так поразила мальчика Арсения, что он сразу (в первом классе!) определился с будущей профессией: когда вырастет, он будет работать только с деньгами, денежками, монетами, банкнотами, чеками, купонами и прочими аксессуарами, имеющим отношение к деньгам, а главное, к их накоплению и росту – он рано понял, то деньги в определённых условиях могут расти в количестве. Игра «Юный финансист», даром, что игра, но закладывала в юный свежий и пытливый мозг мальчика Арсения вполне взрослые твёрдые финансовые знания, пригодившиеся в будущем. Фома Соломонович даже говорил, что эту игру создали работники Центробанка России для обучения своих детей и даже проведения тренинга малоопытных сотрудников. И непонятно было, правду он говорит, или шутит. Когда Арсений впервые вышел со своим новеньким самокатом во двор, все пацаны в округе были поражены сверкающим чудом техники (у некоторых буквально челюсть отвалилась), рассматривали его со всех сторон, гладили, даже нюхали и просили дать покататься, а он важничал и задирал нос. Арсений на всю жизнь запомнил тот свой маленький триумф, это чувство превосходства над всеми. А ведь дом, в котором жила семья Ароновых был построен для номенклатурных работников одного важного министерства, и дети руководящих работников министерства были не из бедных семей и тоже имели велосипеды и самокаты, но не такие крутые и навороченные…                Детское своё решение Арсений пронёс через все школьные годы, целеустремлённо занимаясь любимой тематикой: всем, что касалось денег и разнообразных инвестиций, всего, что касалось эффективных вложений финансов, дававших хорошую прибыль. В школе он буквально истово вне школьной программы занимался изучением вопросов денежного обращения, выпуска банкнот, ассигнаций, купонов, казначейских билетов, выгодных инвестиций, кредитов и ссуд, векселей, акций и облигаций, биржевых котировок, процентов по вкладам, маржи, ренты, доходов-расходов, дебета-кредита, актива-пассива и вообще всего, что имело отношение к финансам, деньгам, вкладам, выгодным инвестициям… Многие школы устраивают экскурсии для своих школьников на интересные предприятия – к примеру, на кондитерскую фабрику или фабрику по производству игрушек, или в модный салон известного модельера, где шьют модную дизайнерскую одежду, но Арсений был инициатором школьной экскурсии на фабрику Гознака, и с редкой настойчивостью преодолевал все препятствия: ведь Гознак – режимное предприятие со строгим регламентом и ещё более строгим режимом охраны, куда по определению не допускались посторонние люди, но для любознательных школьников было сделано исключение: надо же растить молодую смену! Для организации этой экскурсии пришлось даже обратиться в Министерство просвещения, Центробанк и Министерство финансов. Высокие стороны после долгих согласований сумели договориться. Арсений своими глазами увидел рождение денег – процесс печатания денег… Он скрупулёзно заглядывал буквально во все углы, во все цепочки производственного процесса и своими вопросами замучил главного инженера фабрики, выступавшего в качестве экскурсовода. Тот добросовестно старался удовлетворить любопытство дотошного школьника и после того, как экскурсия закончилась сказал, вытирая платочком пот со лба:
- Ну, и пацан…я себя вновь почувствовал студентом на сложном экзамене!
По окончанию экскурсии школьникам подарили небольшие буклетики, где были запечатлены этапы рождения денег и виды продукции Гознака, и этот буклет Арсений сохранил на всю жизнь. Кто-то из недовольных школяров бурчал, что вместо ненужного буклета уж лучше бы им подарили образцы продукции фабрики, хотя бы по одному каждого вида (номинала), как было, когда они посещали кондитерскую фабрику «Сластёна», но Арсений так не думал – он уже тогда знал, что деньги нужно зарабатывать, а не получать в подарок.                А после окончания средней школы он легко, можно сказать – с блеском поступил в престижный и труднодоступный Финансово-экономический институт несмотря на очень большой конкурс. При поступлении солидные и опытные члены приёмной комиссии ВУЗа, доценты и профессора, кандидаты и доктора экономических наук были поражены: на обязательном собеседовании для определения уровня подготовки соискателя звания студента (а в этом солидном ВУЗе кроме вступительных экзаменов также проводилось неформальное собеседование с абитуриентами, успешно сдавшими экзамены) выяснилось, что абитуриент Аронов обладал знаниями, которыми не каждый-то третьекурсник обладает – все эти различные заумные термины – ренты, кредиты, ссуды и даже грубоватая маржа слетали с его уст свободно и без всяких речевых затруднений: чувствовалось, что он прекрасно в них разбирается. Не удивительно, что в институте он считался лучшим студентом и окончил обучение с красным дипломом. Ему предложили остаться в институте, к тому времени переименованному в Финансово-экономическую академию, – его заслуженно ждало место в аспирантуре, – суля прекрасное научно-педагогическое будущее, но он выбрал на его взгляд лучшее предложение – работу в солидном государственном банке (за молодого перспективного специалиста Аронова боролись несколько банков – сейчас солидные организации и предприятия ведут поиск среди студентов профильных ВУЗов, чтобы заполучить себе нужные мозги, способные в будущем вывести предприятие на новую высоту. В банке Арсений чувствовал себя не то, чтобы как рыба воде, а органично, как в своём родном мире, ну, почти как в утробе матери, если можно допустить такое сравнение. За короткое время он сделал звёздную карьеру, став через два года самым молодым начальником отдела – должность начальника отдела в крупном банке занимали люди с огромным опытом, с сединой на голове, а то и с лысиной. А затем вместе с несколькими единомышленниками Аронов открыл свой банк «Копилка», в котором он был главным акционером. У Аронова кроме почти всепоглощающей любви к своей работе (и деньгам, конечно) была невинная страсть коллекционера, своеобразная отдушина для души: он коллекционировал фигурки свинок, хрюшек, поросят, кабанчиков, хряков… Видимо память о той первой свинье-копилке, с помощью которой он накопил свои первые настоящие деньги, согревала ему душу, душу финансиста и банкира. Деньги, как известно, греют душу банкира лучше всего, лучше любой другой грелки. Вполне невинная страсть, о ней знали не только самые близкие люди, но многие друзья и коллеги – хотя Арсений Фомич никому об этом не рассказывал, особенно об истоках этой страсти. На день рождения ему старались подарить такую фигурку свиньи, которой ещё не было в его коллекции – это было высшим пилотажем, поскольку свиней, хряков, кабанов, поросят, свиноматок и вепрей в его разросшемся «стаде» было много и что-то новенькое найти было затруднительно – обычно что-то оригинальное и новое привозили из дальних стран, например фигурку морской свинки из Перу или вислобрюхой свиньи из Вьетнама, или гвинейской свинки, или уж совсем экзотические – скульптурки бородавочника или кистеухой свиньи (оказывается, есть и такие). И традиционно при вручении такого подарка даритель говорил: «Дорогой Арсений Фомич, хочу подложить тебе свинью, но надеюсь, ты не будешь за это на меня в обиде!». И все смеялись: шутка хотя и избитая, постоянно повторяемая, но приятная. Главное, что Аронову она нравилась. Правда, однажды ему на юбилей подарили небольшую эксклюзивную свинью, этакого розового поросёночка, вместо рыла у которого было поразительно тщательно вылеплено его лицо. Лицо было хорошо узнаваемо. Тщательно упакованную картонную коробку с надписью «Подарок Аронову» в центральный офис банка принёс курьер, оставил на вахте не оформляя, и сразу быстро выбежал из здания, сел на мотоцикл и уехал, и охране не удалось его задержать. А камеры видеонаблюдения засняли, как курьер, лицо которого невозможно было разглядеть из-за глубоко надвинутой бейсболки и больших мотоциклетных очков под старину, выскочил из здания, запрыгнул на мотоцикл «Ямаха», номер которого был чем-то замазан и не читался, и мгновенно умчался. Так что выяснить от кого подарок не получилось. Тогда даже заподозрили, что внутри упаковки бомба, но просветив её рентгеном и дав понюхать умной полицейской собаке, натасканной на поиск взрывчатых веществ, убедились, что опасности нет, и коробку вскрыли. Никакого сопроводительного письма в посылке не было. Инкогнито. Арсений Фомич долго гадал, кто автор такого неоднозначного, но весьма эксклюзивного подарка, но так и не смог прийти к определённому выводу. Но замысел оценил: работа была сделана высококачественно, мастером – скульптурка была отлита из жёлтого металла с розоватым отливом и поначалу он подумал, что из золота, но анализ показал, что это был простой сплав жёлтого цвета, внешне очень похожий на золото. Наверное, какой-то тайный завистник, решил он. Ну, и пусть завидуют. Эту скульптурку он после долгих сомнений и колебаний всё же установил в центре своей обширной коллекции… В глубине души Аронов мечтал установить в главном офисе банка «свинью» – большую скульптуру свиньи-копилки из детства… Размерами не меньше двух-трёх метров. Но эта фигура будет вылеплена не из глины, а отлита из золота, в крайнем случае – отлитая из простого металла, например, алюминия, но позолоченная… Золотая свинья, золотая хрюша, как разновидность библейского Золотого Тельца. Для выполнения этой работы он хотел пригласить известного и признанного во всём мире скульптора Марата Бендюжного, победителя и лауреата многих международных конкурсов, работы которого украшают десятка два серьёзных организаций и художественных пространств по всему миру. Правда, пока этот замысел оставался у него в мечтах, – он пока не решался его осуществить. Видимо, время ещё не наступило.
- Светозар Львович Лутошкин – владелец многих энергетических предприятий по всей России, его называли «Главным энергетиком России» и даже «Светочем России». Бывает такое: провидению было угодно, чтобы родители назвали своё дитятко Светозаром и в будущем он оправдал это имя, став владельцем многих предприятий, вырабатывавших электроэнергию – и свет, и тепло, и комфорт… И некоторые подхалимы из ближайшего окружения не стесняясь обращались к нему: «Светоч ты наш!» или «Светоч Львович!». Лутошкин издавна, с тех времён, когда они вместе проходили основательное обучение в одном престижном американском университете в специально созданном «Центре демократических реформ в России» (существовал и такой в своё время, когда в СССР началась перестройка), со специальными преподавателями, многие из которых были из специальных американских ведомств, водил дружбу с известным российским «реформатором» энергетической отрасли (а правильнее – разрушителем энергетики России) Бучайсом и смог в процессе приватизации предприятий отрасли наложить лапу на многие электростанции, электрические сети, электроподстанции и другие энергопредприятия, которые не достались иностранным компаниям, стремившимся выкупить за бесценок бывшее достояние народа России. У него в кабинете висел совместный портрет с Бучайсом – произведение знаменитого модного художника-портретиста, члена Академии художеств Аристотеля Авдеевича Акомлинова. За этот портрет пришлось отдать большие деньги – член Академии, это вам не какой-то безродный передвижник… А рядом с художественной картиной располагались многочисленные фотографии в золочёных рамках, где Лутошкин был запечатлён с Бучайсом как в рабочей обстановке, так и на отдыхе – они дружили семьями. Фото в рабочем кабинете Бучайса и в своём, в президиуме важного совещания или конференции, фото на борту самолёта, на яхте в открытом море, на тёплом песочке пляжа одного из Мальдивских островов в Индийском океане (они снимали на две семьи небольшой отдельный островок с двумя бунгало в которых был стеклянный пол, чтобы можно было наблюдать резвящихся в воде разноцветных рыбок, а также раздвигающаяся крыша, чтобы можно было любоваться звёздным небом), и на лыжах на холодном снегу респектабельного горнолыжного курорта Куршавель во французских Альпах… Этой дружбой с «самым эффективным реформатором и менеджером России», как называла Бучайса демократическая пресса, Лутошкин очень гордился. Энергопредприятия Лутошкина работали на угле, мазуте, природном газе, а вот новомодную «зелёную» энергетику – солнечные батареи и ветряки он не жаловал, называя её зелёной вдвойне: не созрела она для того, чтобы составить конкуренцию традиционной энергетике (по крайней мере в России) поскольку малоэффективная и жутко ненадёжная, что солнечные батареи, что ветряки: зависят от погоды, а нужная для них погода – солнце для батарей и ветер для ветряков – бывает не всегда. Лутошкин со смехом говорил, что для «зелёной» энергетики лучше всего подходит девиз: «Ждать у моря погоды!». Да и вред природе они наносят нешуточный, просто это станет известно после достаточно длительной эксплуатации, а сейчас адепты «зелёного» перехода просто замалчивают и скрывают негативные последствия вроде гибели птиц от вращающихся лопастей или негативные последствия для почвы от далеко проникающей вибрации ветряков – в результате живая почва просто омертвляется на значительном расстоянии от ветряка. Он предрекал большие проблемы Европе, где отказывались от традиционной энергетики и переходили на «зелёную». Некоторые защитники природы, «зелёные», обвиняли его в консерватизме и даже отсталых взглядах на прогресс и развитие энергетики, но Лутошкин это отметал на том основании, что спонсировал разработку отечественного электромобиля, широкое внедрение которого в жизнь позволит сократить выбросы отработанных газов в атмосферу. Экспериментальный автомобиль получил странное название «Теславутич» (симбиоз из Тесла и Славутича), что позволило недоброжелателям обвинить его в подражании известному американскому предпринимателю Илону Маску – как известно, его автомобиль нового поколения называется просто «Тесла». Но пока сам Лутошкин пользовался автомобилями с традиционным двигателем внутреннего сгорания. Таких автомобилей самых престижных марок в его гараже было полтора десятка – он любил престижные дорогие автомобили. У него в просторном гараже стояли авто таких марок: BMW, Мерседес-Бенц, Кадиллак, Лексус, Порше, Бентли, Рейндж-Ровер, Роллс-Ройс. Настоящая выставка престижных и дорогих автомобилей. Но в самом дальнем углу гаража, за стеклянной стенкой стоял старенький и вовсе не престижный автомобиль марки «Жигули» модель ВАЗ 2101, в народе получивший прозвище «Копейка». Этот автомобиль подарил ему когда-то его дядя Ефим, брат отца, когда юный Светозарик только что окончил школу и поступил в институт. Чувство радости и восторга в душе от этого подарка Светозар Львович запомнил на всю жизнь и впоследствии никакое крутое авто из его престижной коллекции не смогло вызывать у него такого чувства…
- Эммануил Владович Либерман – владелец крупнейшей торговой сети продовольственных товаров «Грошик», опутавшей всю Россию сетью своих магазинов, как паук, опутывает паутиной свою жертву. На вывесках магазинов в обязательном порядке красовался рисунок монетки с цифрой «1» и словом «Грошiк», где буква «и» была заменена на «i» – своеобразный герб торговой сети. А в главном офисе в фойе напротив входа на массивной подставке стояла такая «монетка» грошик диаметром в три с половиной метра и толщиной в три сантиметра, отлитая из латуни – главный герб предприятия Либермана, который красовался также и на печати предприятия и на официальных бланках. Экспансия сети «Грошик» по территории огромной России стала тотальной: Либерман поставил задачу, чтобы магазины с названием «Грошiк» появились во всех районных центрах страны и во всех мало-мальски значимых населённых пунктах с населением больше десяти тысяч человек. Негласный девиз Либермана, который он любил повторять к месту и не к месту, был: «По грошику, по грошику с каждого покупателя моего магазина – вот и миллиончик мне в карманчик. А затем не за горами и миллиардик». И при этом он счастливо и заливисто смеялся.                Либерман по образованию был искусствовед – он окончил институт Культуры в городе О. и несколько лет проработал в одном известном музее в отделе изобразительных искусств, а уж потом пошёл в коммерцию и достиг на этом поприще больших успехов. Больше, чем в музее, где он всего лишь достиг должности главного искусствоведа отдела зарубежного искусства. Правда, искусствоведение было его призванием и любовью, и эта любовь заставила его (когда у него появились крупные деньги) приобретать картины как российских художников, так и зарубежных. Со временем все стены его просторной квартиры были увешаны оригинальными полотнами знаменитых художников. У него было загородное поместье в одном престижном районе Подмосковья, так и там он продолжил украшать стены картинами известных художников. Либерман покупал картины на торгах известных аукционных домов в Западной Европе и поговаривали, что в его коллекции были картины таких художников, как… Лучше не будем упоминать эти громкие имена, а скажем, что в его коллекции были произведения таких художественных стилей, как: классицизм и реализм, импрессионизм и романтизм, абстракционизм и сюрреализм. Удивительно, но кроме общепризнанных, можно сказать, классических направлений живописи, у него было несколько десятков картин из направления примитивизм. Его почему-то трогало это направление своей наивностью, какой-то немного смешной угловатостью, свежим взглядом на жизнь и даже своей неумелостью… Какая-то сентиментальность, не свойственная холодному рассудку прожжённого коммерсанта, всюду выискивающего прибыль. Хотя, как знать, – может и здесь был холодный расчёт: со временем и такое направление подорожает. В общем – хорошее вложение денег…
- Огюст Романович Дерихвост – совладелец нескольких заводов по производству цветных металлов – алюминия, меди, цинка. Больше всего любил он «крылатый» металл алюминий. Он любил летать и имел в собственности свой личный самолёт. Дерихвост любил самолёты и собирал коллекцию моделек самолётов начиная от самых первых, основным материалам которых было дерево и плотная ткань, как у братьев Райт, с крыльями из фанеры и деревянными пропеллерами, и заканчивая самыми современными. В его обширной коллекции было почти семьсот разнообразных моделей – как пассажирских, так и военных. Как оказывается много было выпущено самолётов разными странами и разными фирмами за столетие с небольшим развития авиации. Для размещения своей коллекции он у себя в поместье построил специальный павильон с широкими и высокими окнами, чтобы небо заглядывало в павильон, словно приглашая все модели в полёт. Этот павильон назывался «Ангар» как и для больших самолётов. А за коллекцией следил специальный человек, имевший высшее авиационное образование – он окончил Московский авиационный институт.                Однажды давно, ещё в юности Дерихвост увидел по телевизору фильм из дикой природы о жизни львов. Как известно, львы живут своими семьями, которые называются прайдами, состоящими из самца и его гарема – нескольких львиц. Глава прайда альфа-самец трудится и оплодотворяет своих самок из гарема и появляются львята. Бывает так, что со стороны приходит новый молодой и более сильный лев и изгоняет из прайда бывшего главу, ослабевшего от старости, ран и болезней. И тогда новый альфа-самец убивает и съедает всех котят, потомков прежнего главы прайда. Учёные считают, что лев делает это для того. чтобы львица перестала кормить львят, иначе у неё не наступит течка – готовность к новому зачатию, а льву хочется приобрести своё родное потомство, в котором будут продолжаться его гены. Почему-то этот факт произвёл на Дерихвоста очень сильное впечатление – он увидел в этом важнейший закон природы, который даже львы понимают: всемерное распространение своих генов, как самое важное дело в жизни, и решил, что нужно распространять свои, Дерихвостовские гены повсеместно, как это происходит в природе и старался как тот лев-трудяга осеменить как можно больше партнёрш… Но надо отдать ему должное – в отличие от львов, не заботящихся о своём потомстве (львы не принимают какого либо участие в жизни львят, своих детёнышей), Дерихвост помогал женщинам, родившим детей от него. И помогал достаточно хорошо: назначал ежемесячное солидное содержание до исполнения потомку двадцати лет, дарил машины, а иногда даже приобретал им (матери и ребёнку) небольшие квартиры, делал там ремонт, приобретал мебельную обстановку и кухонное оборудование, если они нуждались в отдельном собственном жилье, дарил дорогие подарки, когда женщины просили об этом. И со всеми любовницами сохранял хорошие, почти семейные отношения – изредка навещал их по составленному графику, чтобы никого не обидеть и не обделить своим вниманием. Однако, Огюст Романович старался делать это достаточно скрытно, чтобы не пронюхали вездесущие папарацци и репортёры жёлтой прессы. С матерями его детей подписывались соответствующие договоры, в котором оговаривались весьма жёсткие требования о секретности и неразглашении. И все женщины шли на это: кому хотелось терять источник весьма неплохого дохода, на котором можно безбедно жить долгие годы… И в результате таких секретных мер мало кто знал, что у Дерихвоста имеется несколько внебрачных детей, ведь, как ни странно, за ним закрепилась слава добропорядочного семьянина. Существует такое понятие – жить на две семьи – некоторые личности кроме основной семьи имеют ещё вторую, тайную. А Огюст Романович Дерихвост имел не только вторую, но и третью, четвёртую, пятую…и так далее.                Некоторые недоброжелатели язвительно спрашивали кому Огюст Романович хвост дерёт, на что он отвечал: «Кому надо, тому и деру!».
- Рудольф Игнатьевич Лесопилкин – просто коммерсант и инвестор. Это был самый молодой член президиума АКПР – молодой человек интеллигентного вида, вежливый, с культурными повадками. Самый молодой и самый малоизвестный: о нём действительно было мало что известно, даже где он работал. Из личного дела, хранящегося в сейфе в орготделе АКПР, было только известно, что Лесопилкин закончил экономический факультет одного знаменитого московского университета. Не известно было также, что за коммерческие предложения были в его небольшом, но дорогом портфеле из кожи неизвестного, но явно экзотического животного, который он всегда носил с собой, во всяком случае ни с одним членом президиума у Лесопилкина не было деловых отношений. Как-то странно это было. А его визитная карточка была выдержана в сверхлапидарном стиле и обычно вызывала удивление у человека, впервые увидевшего её – на ней были написаны всего три слова крупными буквами:


                КОММЕРСАНТ
                ИНВЕСТОР
                ЭКОНОМИСТ

Больше ничего. Ни фамилии, имени, отчества, как принято на визитках, ни организации или предприятия, где он работал, ни должности – и даже номер телефона отсутствовал. Эпатаж чистой воды. Обычно это вызывало не просто удивление у человека, а почти шок. На вопросы собеседника Лесопилкин снисходительно отвечал и человеку приходилось записывать необходимую информацию. На вопрос почему так, Рудольф Игнатьевич говорил: «Кому нужны деньги, тот запишет или запомнит, а нет – так нет. Мне деньги не нужны – я инвестор». Что это было – метод самоутверждения или простое хулиганство? Его избрание в президиум АКПР было также покрыто тайной. Согласно уставу Альянса, состав президиума определяет вновь избранный председатель и выносит его на голосование съезда. Шатун-Кривошипов на последнем съезде настоял, чтобы голосование проходило списком, без обсуждения кандидатур в отдельности и пользуясь своим весом и авторитетом среди предпринимателей, убедил съезд, что в президиум вошли самые достойные и большинство послушно проголосовало так, как предложил председатель. Но до этого момента Панкрат Архарович со многими делегатами провёл нужную работу. Внешность Рудольфа Лесопилкина была весьма импозантной: молодой стройный мужчина высокого роста, с хорошо тренированным телом – чувствовалось, что он занимается спортом, правда, неизвестно каким. У него были тонкие щегольские усики, придававшие ему вид этакого опереточного бонвивана. Усики на концах слегка закручивались в небольшие колечки, что напоминало известного испанского художника Сальвадора Дали. Причёска была модная и было видно, что над ней поработал большой специалист-цирюльник. Да и весь его образ явно был создан профессиональным стилистом. Одевался он весьма изысканно и дорого. Даже «профессор» Каперсон вряд ли сравнится с ним, хотя разница в возрасте в двадцать пять лет неизбежно накладывала свой отпечаток на стили одежды этих достойных людей: они были иконой стиля для разных возрастных категорий. Обручальное кольцо на его пальце отсутствовало, но на одном из пальцев левой руки красовался золотой перстень с крупным драгоценным камнем ярко-синего цвета. Все женщины аппарата АКПР благоволили к нему, а некоторые были даже влюблены, но он держался достаточно холодно-официально с ними и никаких интрижек себе не позволял. Член президиума коммерсант Лесопилкин отличался молчаливостью и на большинстве заседаний просто молчал, стараясь быть как можно незаметней, не участвуя в обсуждении актуальных тем, не задавая вопросов, а при голосовании предложения, вызывавшего разногласия среди членов президиума, всегда придерживался мнения председателя. Это заметили, и кто-то даже язвительно сказал в кулуарах, что наш председатель озвучивает мнение Лесопилкина, и является просто рупором Лесопилкина. Куда и какие инвестиции вкладывал Лесопилкин, какие коммерческие проекты осуществлял, никто не знал, а на досужие вопросы Рудольф Игнатьевич отвечал, что нужные инвестиции идут от нескольких компаний, в которых он имеет свою долю. Разглашать названия этих компаний – необдуманный и ненужный шаг и Рудольф Игнатьевич, естественно, их не разглашал. Некоторые недоброжелатели говорили в кулуарах, что красавчик Лесопилкин – фат, пустозвон, просто блефует и никаких денег у него на самом деле нет, и для чего председатель Альянса ввёл его в президиум – непонятно. А то, что Лесопилкин приезжает на заседания на дорогом «Ламборджини» как раз говорит о том, что он хочет пустить пыль в глаза, а по-настоящему больших денег для солидных инвестиций у него нет. Мол, солидные коммерсанты разъезжают на солидных автомобилях, типа «Бентли», Роллс-Ройсы, а на «Ламборджини» разъезжают…сами знаете, кто… Тем не менее, когда однажды председатель АКПР обратился к Лесопилкину с просьбой о срочном выделении некоторой весьма крупной суммы для неотложной оплаты контракта Альянса (АКПР был юридическим лицом и мог согласно уставу вести коммерческую деятельность, как обычное предприятие – юридическое лицо), а оформить обычный кредит в банке из-за срочности не было времени в виду проведения банком обязательных стандартных процедур с опросом членов совета директоров при выделении такой крупной суммы заёмщику (а члены совета директоров обязательно потребуют справку о том, куда будут направлены эти средства), в тот же день на счета АКПР поступила требуемая сумма от Лесопилкина в несколько десятков миллиардов рублей. Это говорило о больших возможностях молодого коммерсанта, который мог располагать и распоряжаться такими объёмами свободных денег – неужели у него был собственный банк? Этими деньгами Панкрат Архарович на следующий день расплатился по контракту и выкупил совсем по-дешёвке крупный объект стройиндустрии – холдинг под названием «ПРОГРЕССТРОЙПУТЬ» в ***ской области (в него входили три строительных управления – общестроительное СУ-1, СУ-2 «Дорстрой», СУ-3 «Спецстрой»; комбинат нерудных материалов, включавший в себя два карьера по добыче песка и три – щебня, завод по производству цемента; несколько небольших мобильных заводов по производству бетона; завод ЖБИ и конструкций из сборного железобетона – в основном для строительства мостов и мостовых переходов; завод по производству асфальта; крупная автобаза грузовых перевозок и механизированная колонна с большим набором строительной техники: подъёмные краны – как стационарные башенные, так и на автомобильном ходу, бульдозеры, трактора, скреперы, катки, буровые установки и прочее; собственная нефтебаза для обеспечения горючим всей техники и сырьем для производства асфальта, ДОК – деревообрабатывающий комбинат; и даже небольшой домостроительный комбинат – ДСК «УЮТДОМ»; и как вишенка на торте – своё проектное бюро с длинным названием «ПРОГРЕССТРОЙПРОЕКТ»). И вот, буквально через два дня после закрытия этой сделки на сайте Правительства России в интернете появилось сообщение, что в ***ской области начинается строительство стратегически важного крупного узлового транспортно-логистического объекта, входящего одновременно в так называемый транспортный «Коридор Север-Юг» и транспортный «Коридор Восток-Запад» с подъездными дорогами, длиной в многие сотни километров, эстакадами и мостами, складскими комплексами, перевалочными базами, ремонтными и эксплуатационными объектами; проект включал также строительство жилого посёлка для работников узла с полной сопутствующей инфраструктурой: детсадами и школами, поликлиниками и больницей, магазинами и объектами общепита, объектами культуры и спорта. Расположенный поблизости старый речной порт на судоходной реке Мокрёне тоже должен быть реконструирован с расширением. После обнародования планов Правительства стоимость всех местных объектов стройиндустрии возросла многократно. Заказчиком грандиозной стройки, согласно постановлению Правительства, было определено «Государственное Агентство стратегических проектов» (ГАСП), с которым у Альянса коммерсантов и промышленников России ещё три года назад был заключён долгосрочный договор о сотрудничестве и несколько, сравнительно небольших, правда, работ было выполнено Альянсом по заказу Агентства. Таким образом, АКПР мог сразу приступать к освоению огромных средств через свой новоявленный холдинг «ПРОГРЕССТРОЙПУТЬ» хоть завтра, подписав с ГАСПом простое дополнительное соглашение к уже существующему договору, что позволяло обойтись без обязательных в таких случаях тендеров. Зачем тендер, если договор уже подписан раньше и успешно действует? Что и было оперативно сделано: дополнительное соглашение подписано в течение трёх дней. Когда вся эта красивая и очень элегантная схема стала достоянием общественности, она у некоторых предпринимателей вызвала возмущение – конкуренты, желавшие откусить от этого жирного бюджетного финансового пирога свой кусок, попытались обвинить Шатун-Кривошипова в незаконном использовании инсайдерской информации в своих коммерческих целях, даже в суд обратились, но ничего доказать не смогли – ГАСП, привлечённое к рассмотрению дела в качестве свидетеля, категорически отрицало возможность утечки информации, а холдинг «ПРОГРЕССТРОЙПУТЬ» давно находился в упадке из-за падения объёмов работ, и был выставлен на открытую продажу, но мало кто интересовался таким тихо угасающим объектом не имевшим перспектив, а вот АКПР формально и ранее проявлял к нему интерес, и председатель Шатун-Кривошипов даже провёл две встречи с руководством холдинга, правда, без особого результата – тогда было подписано только формальное «Соглашение о намерениях», но документы на куплю-продажу всё же были подготовлены к подписанию (Шатун-Кривошипов несомненно обладал превосходным коммерческим бизнес-чутьём!) и ждали своего часа, и дождались, а то, что сделка вдруг быстро состоялась и точно перед правительственным сообщением о новом грандиозном строительстве – так это простое совпадение. Что ж – бывает и так. Но такие совпадения бывают крайне редко. Перепродав через некоторое время быстро реанимированный холдинг «ПРОГРЕССТРОЙПУТЬ» для которого буквально началась новая бурная жизнь, по цене в несколько раз превышающую цену покупки, АКПР получил весьма неплохую прибыль. Соответственно, коммерсант-инвестор Рудольф Лесопилкин тоже не остался внакладе – очередная удачная инвестиция. Весьма удачная. Экономика сделки превосходная. Побольше бы таких удачных и высокоэффективных инвестиций! После этой истории все разговоры о том, что Лесопилкин пустозвон и блефатор (так его обозвал один острый на язычок член президиума) быстро затихли.                Кто-то случайно услышал, что Шатун-Кривошипов в своём кабинете наедине обращается к Лесопилкину просто «Рудик» ¬– как-то очень ласково, почти по-семейному. Может Рудольф Игнатьевич родственник председателя, например, племянник или кто-то ещё? Неизвестно. Было даже высказано предположение, что Рудольф – тайный сын Шатун-Кривошипова. А то, что отчество у Рудика Игнатьевич – так незаконнорожденный сын, вернее даже, тайнорожденный: мол, жена некоего Игната изменила мужу с Панкратом Архаровичем. Но кто этот Игнат никто не знал. Ходило много слухов среди членов президиума о том, где работает Лесопилкин, но ни один слух не был подтверждён фактами. Да и работал ли он в общепринятом понимании, как работают обычные люди?    
- Был ещё один член президиума, владелец крупной нефтяной компании «НефтьОйл» Муса Идрисович Лутфуллаев, но он сегодня отсутствовал по уважительной причине: самолёт, на котором он должен был прилететь в Москву откуда-то из нефтеносных районов севера Сибири – то ли из Нижневартовска, то ли из Нефтеюганска, то ли из Сургута, а может даже из Ханты-Мансийска – задержали в аэропорту вылета в связи с непогодой, – проливным дождём и сильным боковым ветром. Компания «НефтьОйл» стремительно развивалась, выходила на новые рынки по всему миру, и Лутфуллаев регулярно посещал регион, где была основная ресурсная база компании и предпринимал шаги для её расширения. Муса Идрисович был активным членом президиума АКПР, всегда высказывал своё мнение по обсуждаемым вопросам, старался не пропускать очередные заседания и его отсутствие было редким, и обычно было вызвано важными непреодолимыми обстоятельствами.
Члены президиума собрались в зале заседаний, ожидая председателя Альянса Панкрата Архаровича Шатун-Кривошипова, и тут им объявили, что его неожиданно срочно вызвали в Кремль.
- А надолго это, – спросил Бегунок, – сколько нам ждать?
Помощник председателя Эфраим Мануйлович Колесник пожал плечами:
- Неизвестно, но Панкрат Архарович попросил всех подождать – если надолго, то он перезвонит и сообщит о переносе заседания, а если не очень, то вернётся быстро и тогда совещание состоится. А пока прошу выпить минеральной воды, чаю, кофе или ещё чего пожелаете – сейчас вам подадут. 
Каперсон с досадливым выражением посмотрел на часы и сказал растерянно:
- А у меня через четыре часа самолёт, я так думал, что час проведу здесь, а потом – в аэропорт…
- А куда ты собрался, Лев Давидович? – спросил Дерихвост заинтересованно. – Я бы сейчас тоже с удовольствием отправился в полёт.
- В Европу…
- Все летят на Восточно-Азиатский экономический форум – ВАЭФ, он открывается через три дня, а ты в Европу. Но ведь Запад ввёл против нас кучу санкций, разорвал все экономические отношения, для чего туда лететь?
Каперсон замялся с ответом, потом пробормотал:
- Да так… Мне надо…
- Видимо, я чего-то не знаю, – сказал Дерихвост и подозрительно посмотрел на Каперсона: хитрец, Лев Давидович, большой хитрец…как и тот… Может, вовсе и не в Европу летит, что ему там делать?                Вдруг распахнулись двери и в зал как по команде вошли две молодые длинноногие красавицы-официантки в строгих деловых костюмах (чёрные блестящие туфли на каблуках, эротичные чёрные слегка просвечивающие колготки, чёрные юбки с ярко-красными кожаными поясами; с чёрными юбками и колготками резко контрастировали белоснежные слегка просвечивающие блузки; довершали деловой прикид небольшие стильные галстуки алого цвета и небольшие бейджики у них на груди – одну официантку звали просто Клавдия, а вторую более сложно, даже вычурно – Кларисса) со столиком на колёсах, уставленном разнокалиберными бутылками и пакетами с напитками и соками, наподобие тех, на которых стюардессы в самолётах развозят еду и напитки пассажирам. Собравшиеся с неподдельным интересом стали рассматривать девушек, забыв о том, для чего они пришли. Также на столике стоял какой-то дизайнерский расписной чайник с кипятком, красивые расписные фарфоровые чашки с блюдцами, и разнообразные низкоалкогольные прохладительные напитки, а во чреве столика также имелись крепкие спиртные: вино, коньяк, но они были спрятаны внутри столика и подавать их можно было только по просьбе, но пока присутствующие об этом не знали. Имелись также печенья и прянички разных сортов, разнообразные орешки, фрукты.
- Однако…умеет Панкрат Архарович удивить народ, – пробормотал Дерихвост, забыв про форум ВАЭФ, не отрывая взгляда от крутых форм эффектных девушек – он любил не только самолёты, но стюардесс в самолётах. Сегодня этот выход в народ стильных официанток происходил в первый раз и напомнил ему стюардесс гражданской авиации, но эти были круче стюардесс – где их только нашёл Шатун-Кривошипов. Красивые девушки выглядели очень здоровыми и подходили для того, чтобы…принять его гены… Дерихвост задумался: надо бы переговорить с ними, особенно с этой…Клариссой – отличный экземпляр реципиента. Но начну, пожалуй, с Клавдии – Клава она как-то попроще…                Впрочем, все собравшиеся были несколько удивлены: раньше такого не было.
- Мне чай, пожалуйста, – первым пришёл в себя Либерман. – Зелёный. Я пью только зелёный. Он очень полезный: витамины, микроэлементы…полный набор. В чёрном такого набора нет.
- А я зелёный не люблю, – сказал энергетик Лутошкин.
- Почему? – удивился Либерман.
- Из-за названия зелёный: мне не нравится так называемый зелёный переход, который сейчас практикуется и широко приветствуется в Европе: перевод энергетики на производство энергии через солнечные батареи и ветряки. Я за традиционные способы: газ, нефть, уголь – это чёрное энергетическое сырьё и поэтому я пью только чёрный чай…или чёрный, опять же таки, кофе…налей-ка, красавица, мне чашечку чёрного чая, да покрепче, да почернее…как у тебя юбочка.
- Пусть юбочка чёрная, лишь бы душа была светлая! – для чего-то и в общем невпопад сказал Дерихвост, жадно разглядывая юбку и контуры молодого крепкого тела под ней. Каперсон с усмешкой посмотрел на него и подумал: не зря же говорят, что Дерихвост является любителем женщин и имеет одновременно нескольких любовниц, что доставляет ему некоторые трудности в очерёдности общения с красотками.
- Согласен с Макаром Львовичем, – мне тоже чашку чёрного чая, – сказал угольщик Иванчиков – как он, угольщик, мог пить зелёный? Только чёрный! Другие предприниматели тоже стали заказывать себе что-либо из напитков.
- Вот какая досада, – продолжил Иванчиков, отхлебнув из чашки, – у меня через два часа очень важная встреча с…инвесторами. Азиатскими инвесторами. Уголь собираюсь поставлять в Азию, в новые…экономически новые… стремительно развивающиеся страны. И тут такая незадача.
- Да ты, Макс, перенеси свою встречу с азиатскими инвесторами, – сказал Иванчикову банкир Аронов. – Только и всего.
- Не могу, – ответил Иванчиков, – очень важные люди приедут. Они прилетели из-за границы. Представители развивающихся экономик. Могут обидеться, а их терять нельзя.
- А пусть им скажут, что тебя вызвали в Кремль…они поймут и твои акции в их глазах возрастут, – азиаты очень почтительно и уважительно относятся к власти и вызов в Кремль сочтут уважительной причиной, да и твой статус в их глазах вырастет, – предложил Аронов несколько авантюрное решение.
- Не…а вдруг проверят, – засомневался Иванчиков.
- Не проверят. Как можно проверить, кто ездит в Кремль, а кто не ездит. Это ведь секрет, надо иметь доступ к графику посещений, к секретной информационной системе, – весомо сказал заводовладелец Бегунок. Ходили слухи, что Серафим Серафимович Бегунок являлся тайным агентом ФСБ, следовательно, мог знать больше, чем другие. – Так что, не бойся, дорогой Максим Степанович, никто ничего не узнает про Кремль.
Но Иванчиков всё ещё сомневался, подумав: «про Кремль, конечно, не узнают, а вот про заседание Альянса и составе участников – могут и узнать. А как можно одновременно быть на заседании Альянса и в Кремле?». Словно угадав его мысли, Бегунок сказал:
- А мы уж тебя не выдадим, можешь не сомневаться. Правда, друзья?
- Правда, правда, – отозвался кто-то, но как-то неубедительно.
- Хорошо, я немного подумаю…– сказал Иванчиков нерешительно. Тут в разговор вмешался «главный энергетик и светоч России» Светозар Львович Лутошкин, и сменил тему разговора, как-то небрежно сообщив собравшимся, словно речь шла не о яхте, а о новых туфлях или галстуке, что недавно приобрёл новую яхту.
- Она поболее будет, чем у тебя, Орест, – сказал он с подначкой, обращаясь к владельцу металлургического завода. Всем было известно, что Орест Иммануилович Забегайло-Запрыгайло питал сильную любовь к яхтам и владел яхтой с оригинальным, но красивым названием «Блюминг», считавшейся одной из самых больших и роскошных в мире. При этих словах Забегайло-Запрыгайло встрепенулся и дёрнулся, видимо, слова Лутошкина задели его за живое.
- Не может быть…моя длиной сто двадцать семь метров, неужели у тебя длиннее?
- Конечно. У меня яхта длиннее не на метр, или два, а на целый разряд: её длина двести двадцать метров!
- А почему такая странная градация – сто двадцать семь и двести двадцать? – заинтересовался заводовладелец Бегунок. Лутошкин ответил:
- Сто двадцать семь вольт – напряжение электрической сети в Америке и многих европейских странах. А у нас напряжение бытовой сети – двести двадцать вольт. Вот я и решил так…соответствовать. Я всё-таки инженер-электрик по первому образованию – закончил Энергетический институт, факультет электроснабжения предприятий промышленного комплекса. Впрочем, изучали мы и электроснабжение городского хозяйства, жилищно-коммунальную энергетику…
Собравшиеся с изумлением выслушали такой необычный и даже странный довод. Слов не нашлось, чтобы это прокомментировать.
- А почему об этом – о твоей новой яхте – не было известно, нигде не было информации? – подозрительно спросил Забегайло-Запрыгайло. – Я слежу за новостями в мировом яхтостроении. Журналы по теме выписываю, в интернете специальную программу смотрю. Программу Мировой Яхтинг. Там все новости рассматриваются и обсуждаются.
- Так я изначально хранил всё в тайне: с самого начала строительства всё засекретил! Эта яхта – новое слово в яхтостроении, новое поколение. Я смело могу сказать, что всё, что было раньше, не идёт ни в какое сравнение с моей яхтой – это настоящая жемчужина среди яхт.
- А как ты её назвал?
- Так и назвал: «Электрика». У тебя металлургическое название – «Блюминг», а у меня – электрическое.
- Ты шутишь, Светозар, – всё ещё не верил Орест Иммануилович.
- Нет, Орест, не шучу. Вот посмотри, – и Лутошкин протянул Оресту красочный буклет о новой яхте. Забегайло-Запрыгайло взял довольно объёмистый буклет и стал его изучать, нервно перелистывая страницы. Было видно, что ему не терпится узнать подробности о новой яхте. Собравшиеся с интересом стали заглядывать в проспект через плечо Забегайло-Запрыгайло – всех заинтересовало сообщение о новой гигантской яхте. Всем присутствующим захотелось узнать подробности. И вот тут в разговор вступил молчавший до поры банкир Аронов:
- Не хочется обидеть всех присутствующих, уважаемых предпринимателей, капитанов бизнеса нашей огромной и великой страны…– велеречиво начал он, собираясь, как всегда, говорить долго и красиво (он любил упиваться собственным красноречием – в своём банке по этой причине производственные совещания иногда затягивались надолго: никто же не мог прерывать его, приходилось слушать «Цицерона», как его негласно прозвали в банке), но здесь его перебил Либерман:
- Не тяни кота за хвост, Арсений. Мы знаем, ты любишь красиво выразиться, изящно, так сказать, по-Цицеронски. Но перед нами можешь резать правду-матку в открытую. Что ты хочешь нам сказать?
Аронов поёрзал в кресле – ему не понравилось, что его перебили (и кто – торгаш Либерман!), но Либерман был уважаемым и очень солидным клиентом его банка и пришлось стерпеть такую нетактичность.
- Хм, мысли перебил, Эммануил Владович…
- Да ладно, – опять невежливо перебил его Либерман, – соберись со своими мыслями, Арсений, пока они совсем не разбежались. Ха-ха-ха, – засмеялся он своей глупой шутке. – И помни: Цицерон жизнь плохо закончил – его убили враги в том числе и за длинные речи...он ведь тоже упивался своим красноречием в своей Римской империи и всем надоел… Там каждый патриций в душе мнил себя…хотел сказать Цицероном…ну, мнил себя тоже оратором…                Аронов сосредоточился и наконец продолжил:
- Вот вы, уважаемый Светозар Львович и не менее уважаемый Орест Иммануилович, тягаетесь, так сказать, у кого яхта длиннее, чтобы определить, кто победитель в этом яхтовом спорте…споре. Простите, но мне кажется, судить по длине чья яхта круче – это так сказать, вчерашний день.
- Что ты имеешь в виду, Арсений? – спросил Забегайло-Запрыгайло недовольно.
- Не темни…любишь ты темнить, заводить рака за камень, – поддержал металлурга энергетик Лутошкин.
- А вот что, – сказал Аронов и оглядел присутствующих каким-то странным взглядом, в котором явно читалось превосходство. – у вас у всех имеются личные яхты, у кого больше, у кого меньшего размера, и все мы любим яхты – это, так сказать, объективная реальность. Но я единственный среди вас, членов президиума, кто до сих пор яхты не имел, обходился арендой, когда надо было отдохнуть на море.
- Что, приобрёл наконец? – спросил Либерман. – Отстающий ты наш…
- Коротышку какую-нибудь? – съязвил Иванчиков. Аронов воспринял ехидный выпад Иванчикова спокойно и сказал:
- Это как сказать, как поглядеть. Я уже говорил, что меряться длиной яхты – вчерашний день.
- А чем же тогда меряться? Помнится, Эрнест Хемингуэй и Скотт Фитцджеральд, америкосы, знаменитые писатели, мерялись длиной своих…нет, не произведений, как можно подумать про писателей, а…не поверите: членов…– сказал Иванчиков и засмеялся, – но нам не пристало меряться членами, так мы и меряемся яхтами. Ах, девушки, простите мне мою бестактность, – обратился он к официанткам. Но вышколенные официантки словно не слышали фривольного разговора и невозмутимо продолжали выполнять свою работу – видимо их строго-настрого проинструктировали, чтобы они не вступали ни в какие разговоры с присутствующими, не касавшимися прямо их должностных обязанностей. И присутствующие продолжили обсуждать эту тему.
- Неужели это правда? – спросил Либерман.
- Что правда?
- Ну, про Хемингуэя и Фицджеральда?
- Правда, правда. Не сомневайся – кто-то из них в своих мемуарах это рассказал, – подтвердил Иванчиков. – Я уж не помню – кто…
- Ну и кто вышел победителем в этом оригинальном споре? – вкрадчиво спросил Дерихвост.                - Честно говоря, забыл. Они вроде оба претендовали… Да и какая теперь разница?
- А кто выступал судьёй…рефери, так сказать, – не отступал Дерихвост, хотевший докопаться до истины в любовном вопросе – эта незначительная и довольно анекдотичная информация задела его за живое.
- Насколько я помню – они даже ездили в Европу, кажется, во Флоренцию, или в парижский Лувр? Не помню уже и посещали музей, где стоит античная скульптура Давида с пращой и примерялись к его члену: Давид там стоит полностью раздетым, – сказал Иванчиков. – Из одежды – только праща, но и она как бы закинута на плечо и не закрывает причинное место.
- Для чего ездили?
- Это придало им уверенность, что с ними в этом отношении всё в порядке.
- Ну и что это им дало?
- Они оба любили одну женщину и стремились её покорить. Вот она и выбрала одного из них. Наверно, он и стал победителем.                - Так она что, сразу с двумя любовь крутила? – удивлённо спросил Каперсон.                - Богема… Чего тут удивляться, – сказал Дерихвост и подумал про Каперсона: «Эх ты, профессор со старорежимными взглядами, не знаешь со сколькими женщинами я любовь кручу».
Все замолчали, обдумывая новую оригинальную и даже пикантную информацию. Прервал затянувшееся молчание Серафим Серафимович Бегунок:
- Ну, можно меряться не только яхтами, – сказал он. – Некоторые футбольные клубы покупают, и не только футбольные…тоже меряются, чей клуб круче.
- А я повторяю: меряться длиной яхты – вчерашний день. Тем более, чем длиннее яхта, тем сложнее её обслуживать в портах. Неудобно. Да и содержание такой яхты влетает в копеечку, – не уступал банкир.
- В грошик, – засмеялся Либерман.
- Так чем тогда меряться, Арсений?
- Говори, не томи!
- Так долго тянет кота за хвост, что скоро оторвёт…
Аронов ещё раз посмотрел на собравшихся с выражением превосходства и сказал:
- Меряться надо техническим возможностями. Передовыми техническими возможностями, такими, каких ни у кого сейчас нет.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Лутошкин. – У меня в проекте яхты заложены все передовые технические и технологические решения, моя «Электрика» – самое совершенное творение яхтостроения, нет более совершенной яхты на нашей планете! – в голосе Лутошкина прозвучала нескрываемая гордость. – На моей яхте есть: вертолётная площадка с вертолётом, футбольное поле, несколько меньше, конечно, чем на стадионе, два полноразмерных теннисных корта, зал для пинг-понга, зал для бадминтона, небольшое поле для гольфа, велосипедный трек, бассейн с вышкой для ныряния, финская баня-сауна, русская баня, кинотеатр под открытым небом, сцена для представлений и концертов приглашённых артистов, оснащённая всем необходимым оборудованием, спортзал с набором всевозможных тренажёров, какие только существуют в мире. Теплица для выращивания свежих овощей и фруктов… Небольшая роща для прогулок с обычными так сказать деревьями, типа берёзки, клёны, ёлки и сосны, чтобы в длительных путешествиях вспоминать о родине без ностальгии, а также с экзотическими, свойственными тёплым странам, а также соляная пещера для ингаляций! – Лутошкин страдал астмой и поэтому устроил на яхте лечебную соляную пещеру. Все присутствующие с изумлением слушали этот перечень атрибутов непомерного богатства и непомерной спеси. – Да, совсем забыл: на моей яхте есть ещё и ледовый каток! Небольшой правда, но покататься можно. Особенно в тропический зной интересно кататься – контраст очень освежающий… Я тут думаю пригласить как-то наших молодых фигуристов, особенно фигуристочек, выпестованных в школе Этери Тутберидзе, пусть покажут своё мастерство в зимние каникулы. И самое последнее, так сказать вишенка на торте: у меня на яхте есть настоящий театр со всем его оснащением, можно хоть «Три сестры» Чехова ставить, хоть трёх братьев Достоевского.
- У Достоевского нет трёх братьев, а есть «Братья Карамазовы» – поправил Лутошкина знаток литературы и окололитературных курьёзов Иванчиков, – и это не пьеса, а роман «Братья Карамазовы».
- А сколько их было, братьев-то? – спросил Лутошкин.
- Трое. Иван, Алексей, Дмитрий, насколько я помню.
- Ну, вот видишь, Макс, я тоже кое-что в литературе смыслю. И заметь – в классической литературе. А как звали трёх сестёр? – с явной подначкой спросил он. Но Иванчиков спокойно ответил:
- Сестёр звали так: Ольга, Маша и Ирина, насколько я помню.
- Ух, ты, театрал ты наш! – удивился Лутошкин. – Надо и тебя на премьеру моего театра пригласить. И вообще, у меня есть знакомый театральный режиссёр-новатор, так сказать, он ставит классические пьесы в современной трактовке – Берилл Сурмянников, так я его попрошу, чтобы он написал и поставил пьесу, где наши три сестры Ольга, Маша и Ирина выходят замуж за братьев Ивана, Алексея и Дмитрия! Вот это будет смелая постановка – всю подноготную покажем!
- Да, уж, необычно смело…– только и смог вымолвить Иванчиков, ошарашенный размахом театральной фантазии Лутошкина.
- Какой такой театр? – запоздало и заторможенно, с каким-то огорошенным видом спросил Забегайло-Запрыгайло.
- Ну, какой, какой…самый настоящий: сцена, занавес, кулисы, всё как полагается. Даже оркестровая яма имеется для оркестра – можно музыкальные спектакли ставить: оперу, балет, да хоть и оперетту. Любишь, оперетту, Орест Иммануилович? Я для тебя поставлю, лучших артистов приглашу, ¬– со скрытой издёвкой обратился Лутошкин к металлургу, но тот был как будто в прострации и зациклено бормотал себе под нос:
- Сцена, занавес, кулисы…сцена, занавес, кулисы…сцена, занавес, кулисы…                Было странно видеть в таком смятенном состоянии Забегайло-Запрыгайло, ведь Орест Иммануилович отличался самоуверенностью, дерзостью характера, а иногда даже и необузданностью.
- Ну, кроме сцены, занавеса, кулис, в моём театре имеются все технические и подсобные цеха: декорационный, реквизиторский, пошивочный, костюмерный, бутафорский, столярный, слесарный, живописный, светотехнический, звукотехнический, машинный, монтировочный, постижёрный (парикмахерский), гримёрный. Театр – это не только сцена, занавес, кулисы, как говорит Орест, – это настоящий производственный комплекс: совокупность театральных цехов, в которых создают все сценические объекты для спектакля, в том числе светотехника, звукотехника, ремонт атрибутов, хранение... Вот видите, друзья, я с моей новой яхтой стал настоящим знатоком театра, нет даже не просто театра – театрального производства.
- Такой современный Немирович-Данченко, – сказал кто-то тихо.                Все вокруг с минуту подавленно молчали, поражённые каким-то всеобъемлющим оснащением фантастической яхты. А Лутошкин продолжил:
- Для открытия своего театра я пригласил труппу одного знаменитого московского театра – в период своего ежегодного отпуска (театры, когда закрывают сезон, то артисты все вместе одновременно уходят в отпуск) они приедут и поставят на моей сцене свой спектакль…не буду говорить его названия, пусть это будет для вас сюрпризом. Я приглашаю вас всех, друзья, с жёнами и детьми на мою яхту на торжественное открытие!
- История повторяется, – вновь сказал кто-то тихо, но все услышали, – раньше элита общества, дворяне, богатейшие люди – князья и графы, содержали у себя в имениях придворные театры, а теперь современные князья и графы будут содержать… как бы правильнее сказать… прияхтовые театры? 
Все собравшиеся продолжали подавленно молчать. Пауза затягивалась.
- А скажите, уважаемый Светозар Львович, а ваша яхта может опускаться под воду? – тихо и скромно спросил Аронов. – Опускаться под воду и плыть, как подводная лодка…
Аронов произнёс эти слова тихо, но они прозвучали так, словно раздался выстрел. Собравшиеся с минуту молчали, переглядываясь друг с другом.
- А зачем, – спросил Лутошкин обескураженно, – зачем моей яхте опускаться под воду?
- Ну, как же: а полюбоваться подводным миром, какой красивый подводный мир в Красном море! – сказал Аронов. – рыбки, разноцветные рыбки так и снуют стаями, так и снуют! Всё так красиво, словно акварель на тему лета.
- Так я забыл сказать, что на моей «Электрике» есть батискаф для глубоководных погружений, из него можно любоваться тем, что происходит на глубине, это лучше, чем подводная лодка. А также можно с аквалангом спуститься и полюбоваться, это дайвингом называется, – возразил Лутошкин.
- С аквалангом глубоко не спустишься, да и не безопасно это. Слышали, сколько дайвингистов погибает от нападения акул и мурен. А в последнее время такие нападения прожорливых акул участились по всему мировому океану на вроде бы безопасных пляжах мировых курортов: то руку отхватят у купальщиков, то ногу, то вообще целиком сожрут и даже костей не выплюнут, всё перемелют. Уж не знаю, чем это вызвано, может в человеке они видят своих конкурентов? А на яхту-подводную лодку особо не нападёшь. Таким образом в моей коротышке, как выразился уважаемый Светозар Львович, а она действительно имеет небольшие размеры: её длина всего-то семнадцать метров, куда там ей угнаться длиной за «Блюмингом» и тем более «Электрикой». Но дело не в длине, а в технических возможностях: моя яхта плывёт по поверхности моря, а когда нужно опускается по воду и плывёт там если нужно, со скоростью почти двадцать узлов. Захочу, остановлюсь где-нибудь на глубине и любуюсь пейзажем, рыбками разноцветными и прочими обитателями моря. А хочу – могу опуститься и на глубину, куда никто не опускался. Красота!
Собравшиеся молча и с явным удивлением слушали банкира, а тот наслаждался произведённым впечатлением. Наконец кто-то спросил:
- Ну и как ты назвал свою яхту-подлодку?
- Я назвал её просто: «Банкнота».
- Какое оригинальное название, – сказал Лутошкин, – а во сколько гринов она тебе обошлась?
- Обошлась она не дёшево – наверно во столько, во сколько тебе стала твоя «Электрика». Несколько миллионов евро…сотен миллионов, конечно.
- А я слышал о таких яхтах-подлодках, – вступил в разговор Дерихвост. – Напрасно вы, Арсений Фомич, говорите, что это нечто новое в яхтостроении. Не такое уж и новое.
Аронов посмотрел на Дерихвоста снисходительно и сказал:
- Так я ещё не о всех возможностях моей яхты рассказал, уважаемый Огюст Романович.
- А что, ещё есть такое, о чём мы не знаем?
- Есть такое. – Аронов сказал с торжественностью в голосе. – Есть такое, о чём вы, уважаемый Огюст Романович, как, впрочем, и все собравшиеся не слышали… – Тут Аронов сделал довольно продолжительную паузу, как хороший актёр на сцене и когда все вокруг уже готовы были поторопить его, сказал тихо в наступившей тишине, – моя «Банкнота» может летать.
Одновременно раздались удивлённые голоса:
- Летать?
- Бред какой-то! Летающая подводная лодка…
- Как летать?
- Пролетит, как фанера над Париж…над водой…
Аронов несколько мгновений упивался произведённым эффектом, а потом подтвердил свои слова:
- Да, летать, как летают гидросамолёты, взлетая с воды. Сейчас лето засушливое и во многих регионах России лесные пожары, особенно в Рязанской области, Курганской, Тюменской и ряде других за Уралом. Так эти лесные пожары тушат гидросамолёты, набирая воду с поверхности водоёмов. Видели, наверное, как они с воды взлетают? И моя «Банкнота» может легко подниматься с поверхности воды.
- Летающая банкнота…хм…оригинально, – пробормотал Либерман, – банкнота, которая летит над водой – эпично... И красиво, как представить такое: банкнота летит как ковёр-самолёт…
- А как яхта может взлетать с воды, если у неё нет крыльев? – торжествующе спросил Дерихвост, стараясь уличить Аронова во лжи или мистификации. – Насколько я знаю, именно крылья создают подъёмную силу у самолёта… А-а, я понял: вы нас разыгрываете, Арсений Фомич, шутник вы этакий… Это ж надо такое необычное придумать: яхта-подводная лодка-гидросамолёт: три в одном, как говорится.
- Нет, я вас не разыгрываю, уважаемые друзья – моя яхта летает. У «Банкноты» имеются выдвижные металлопластиковые крылья, которые выдвигаются из корпуса и тогда яхта получает возможность взлететь, разогнавшись до… определённой скорости. То есть в моей «Банкноте» воплощены функции яхты, подводной лодки и гидросамолёта. Очень, знаете ли, удобно и как бы повышает уровень технического средства – яхты – и, не скрою, уровень самооценки владельца…
Аронов замолчал, глядя на собравшихся, упиваясь произведённым впечатлением. Впечатление, надо признать, было произведено немаленькое. 
- Ну, и вишенка на торте, как сказал уважаемый Светозар Львович, у меня есть не театр, а небольшая обсерватория с двумя мощными телескопами и тремя телескопами поменьше, – люблю, знаете, понаблюдать в океане за звёздами: там они особенно ярко видны! Что-то в последнее время я увлёкся космической тематикой, особенно после того, когда наши киношники фильмы в космосе стали снимать. Вспомните нашу Юлию, актрису, с её безумно красивой причёской – космический взрыв волос! Космическая причёска – на Земле такую не сделать. Но у меня другое желание. Я хочу открыть в космосе какую-нибудь малую планету, или комету, или астероид.
- Ничего себе – скромное желание, – сказал Бегун, – а как назовёшь её?
- Назову её просто: Свинка.
Некоторые из присутствующих засмеялись, а некоторые удивлённо молчали.
- А что, я, как первооткрыватель, имею право назвать объект открытия так, как хочу, – пояснил Аронов.
- А скажи-ка, Арсений Фомич, а твоя яхта случайно в космос не летает? – язвительным тоном спросил Лутошкин. Было видно, что сообщение Аронова задело его за живое – в чём-то, получается, банкир его переплюнул?               
- Нет, пока не летает, – нашёлся Аронов, – но мысль интересная…         Аронов смотрел на металлурга Забегайло-Запрыгайло, считавшегося главным любителем, ценителем и знатоком яхт, ожидая, что тот скажет, но Орест Иммануилович подавленно молчал – сначала яхта Лутошкина…220 вольт… поразила его в самое сердце, а затем и Аронов добил своей Банкнотой. «Ну что, Колобок, не знаешь, что и сказать, – злорадно подумал Арсений Фомич, – ущучил я тебя, не будешь теперь нос задирать, что у тебя самая лучшая яхта!». Аронов вдруг вспомнил, как когда-то в детстве его самокат поразил всех мальчишек во дворе и то чувство превосходства и собственной важности, которое он тогда испытал, – сейчас его посетило точно такое же чувство, но окружение вокруг было – совсем не дворовые пацаны. Все как-то странно молчали – эти люди не привыкли подавленно молчать: они всегда были в центре внимания и постоянно…не говорили – вещали, а окружающие с глубоким вниманием и пиететом слушали их, стараясь не пропустить ни одного ценного слова. Пауза затягивалась…                Молчавший всё это время Лев Давидович Каперсон, занятый своими мыслями, вдруг нервно вскочил с места после того, как ему на телефон пришло какое-то сообщение:
- Всё, моё время истекло, я прошу меня извинить, господа, но мне надо в аэропорт! Я не могу опаздывать – правительственный самолёт из президентского авиапарка, правительственная делегация, и я в составе...                И с этими словами он быстро выскочил из зала заседаний.
- Вот тебе и раз! – сказал Дерихвост с расстроенной миной на лице, – мы точно чего-то не знаем. И это плохо: значит у нас теперь не тот уровень, если нам не всё сообщают…
- А кто нам должен что-то сообщать? – вкрадчиво спросил Бегунок, но ответа не последовало. Все собравшиеся ещё некоторое время молчали, собираясь с мыслями, чтобы обсудить то ли сообщение банкира, то ли слова Каперсона или Дерихвоста, и только собрались заговорить, как вдруг резко отворилась дверь, и в зал заседания стремительно вошёл председатель Альянса коммерсантов и промышленников Панкрат Архарович Шатун-Кривошипов, на ходу снимая лёгкий плащ и передавая его помощнику. Панкрат Архарович по складу характера был энергичный, резкий и быстрый, словно соответствовал своей необычной фамилии: иногда он совершал такие же сложные движения в своей деятельности, как и этот механизм, впрочем, почти всегда с положительным и эффективным результатом. Да и внешне – удивительное дело! – он походил на этот механизм: высокого роста, худощавый и длинноногий, с длинными же руками, которыми он, когда волновался, размахивал и делал такие необычные для человека движения, вращая руками во всех суставах одновременно, неуловимо напоминающие движения в шарнирах, какие совершает обычный кривошипно-шатунный механизм в какой-нибудь машине или агрегате. Впрочем, некоторые насмешники сравнивали его движения руками с ветряной мельницей: якобы мельница так машет своими лопастями…
- Прошу меня извинить, уважаемые господа, что заставил вас ждать, но сами понимаете, вызов в Кремль есть вызов в Кремль. От такого вызова невозможно отказаться. Причём этот вызов был незапланированным, внезапным.
- Наверно, по очень важному вопросу?
- Да, конечно. Любой вызов в Кремль исключительно по важным вопросам. На этот раз был созван Совет по правам человека. Самым главным правом человека является право на жизнь – никто не будет спорить по этому вопросу. Ну, и, конечно, жизнь любого человека должна быть достойной, человеческой, если можно так сказать, уж извините за тавтологию. И вот на этом Совете нам, Альянсу предпринимателей и промышленников, посоветовали внести достойный вклад в повышение уровня жизни самых незащищённых слоёв населения. Нам посоветовали проспонсировать благотворительные фонды, занимающиеся оказанием безвозмездной помощи людям, находящимся в тяжёлой жизненной ситуации. У нас в стране огромное количество разнообразных благотворительный фондов и их все невозможно перечислить, проще перечислить направления благотворительности. Я захватил несколько экземпляров Перечня направлений благотворительности, прошу с ним ознакомиться.
С этими словами Шатун-Кривошипов передал листки каждому члену президиума. Они стали читать.
            ПЕРЕЧЕНЬ НАПРАВЛЕНИЙ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ
- Паллиативная помощь.
- Помощь абсолютно нищим.
- Помощь пожилым одиноким людям.
- Помощь инвалидам.
- Помощь детям с неизлечимыми заболеваниями – аутизм, детский церебральный паралич (ДЦП), генетические заболевания и другие тяжкие заболевания.
- Помощь детям-сиротам.
- Помощь бездомным.
- Помощь одиноким людям.
- Помощь людям с тяжёлыми заболеваниями.
- Помощь людям с ВИЧ.
- Помощь алкозависимым.
- Помощь наркозависимым.
- Помощь хосписам.
- Помощь жертвам криминального насилия.
- Помощь жертвам семейного насилия.
- Помощь жертвам гендерных преобразований личности.
- Помощь заключённым.
- Помощь диссидентам, действующим в рамках закона.
- Помощь нудистам.
- Помощь натуристам.
- Помощь ЛГБТ сообществу.
- Помощь страдающей экологии.
- Помощь животным и птицам.
- Помощь бездомным собакам.
- Помощь бездомным кошкам.
- Помощь исследователям необъяснимых явлений.
- Помощь путешественникам во времени.
- Помощь исследователям Тунгусского метеорита.
- Помощь пионерам космических путешествий.
- Помощь школе профессиональной филантропии. 
- Сразу хочу сообщить вам, уважаемые господа, во избежание возникающих ненужных вопросов, что по некоторым направлениям у меня самого возникли вопросы, ну, например, что такое Фонд помощи путешественникам во времени, или помощь пионерам космических путешествий, но мне ответили, что этот перечень составлен по реестру зарегистрированных официальным порядком фондов, то есть существующих фондов, а выяснять чем они занимаются не входило в задачу – это мы должны сделать сами. Почти по каждому виду благотворительности существуют несколько, а по некоторым видам – может и десятки различных благотворительных фондов, как крупных, можно сказать общероссийских, так и мелких, так сказать местечковых…местных и все они хотят денег, чтобы вести свою благотворительную деятельность. Тут приведён общий перечень существующих и зарегистрированных в установленном порядке направлений для благотворительных фондов, но нам негласно посоветовали не помогать некоторым совсем одиозным фондам, ну, вы понимаете…
- Это каким, уточните, пожалуйста, Панкрат Архарович.
- Ну, например, помощь ЛГБТ сообществу, жертвам этих…как их…гендерных преобразований личности – они сами меняли пол по своему желанию, сами стали жертвами бесполыми, а теперь им требуется помощь, или диссидентам…сами понимаете.
- А вот фонды помощи нудистам и натуристам – не кажется вам, уважаемый Панкрат Архарович, что здесь происходит дублирование? – спросил Аронов. – Нудисты и натуристы – это синонимы.
- Мне тоже так кажется, уважаемый Арсений Фомич, но эти фонды зарегистрированы, значит вполне легитимны. Один учредитель создал фонд с одним названием, другой – с другим, это, как говорится, их право. Хотя направление деятельности одно. А наше право – выбрать, кому помогать или не помогать.
- А сами фонды, они что, денег не могут заработать?
- Нет, они сами имеют статус некоммерческих организаций и вести коммерческую деятельность не могут, – ответил председатель. – От нас ждут, что мы поможем этим фондам, а фонды помогут нуждающимся.
- Легко денежки тратить, а вот попробуйте их заработать и сохранить! – сказал кто-то, неважно кто – любой из собравшихся здесь бизнесменов мог подписаться под этими словами.
- Но у меня сейчас тяжелая ситуация: я сильно потратился, сами знаете на что, – сказал банкир Аронов, я не могу… Да и ситуация на рынке сегодня неблагоприятная. Даже очень неблагоприятная. Опять же – санкции эти, будь они неладны…
- И у меня негусто с деньгами, покупательная способность населения падает и мои доходы тоже падают, – сказал Либерман.
- А у меня вообще творится ужас в связи с санкциями Евросоюза, – сказал металлург Забегайло-Запрыгайло, немного пришедший в себя. – Они перекрыли мне кислород: запретили экспорт металла в страны Евросоюза, да и в Америку тоже…
- Согласен с Орестом Иммануиловичем, – поддержал коллегу медно-алюминиевый магнат Дерихвост, ¬– я точно в такой ситуации, слышали, наверно, какие санкции наложили эти твари на мою алюминиевую отрасль.
- И я, и я! – закричал заводовладелец Бегунок, – и я такой же, как и они… беззащитный перед произволом Запада, – а тут ещё благотворительный произвол наметился...
- А про меня и говорить нечего, – вступил в общий хор угольщик Иванчиков, – в связи с зелёной повесткой Евросоюз запретил импорт угля себе в Европу…хорошо ещё, что азиаты до этого не додумались. Вот и приехали даже новые контракты подписывать.                Шатун-Кривошипов выслушал собравшихся и сказал:
- Так, господа хорошие… Я выслушал ваши мнения. Предлагаю обратиться в правительство с предложением от Альянса коммерсантов и промышленников, чтобы нам выделили средства из бюджета, для компенсации потерь, которые мы понесли из-за этих долбанных санкций, которые они на нас наложили. Ведь в конечном итоге от стабильной работы наших предприятий и организаций зависит жизнь не только наших коллективов, больших коллективов, а по большому счёту – всей нашей страны, человеческая жизнь! Достойная жизнь.
- Правильно!
- Верно!
- Своевременно!
- Не откладывая в долгий ящик!
Шатун-Кривошипов обратился к помощнику:
Эфраим Мануйлович, решение принято, готовьте бумагу на имя председателя правительства… Срочно!
- Ну, а я, пожалуй, выделю какому-нибудь замшелому фондику тысчонку или пару тысяч долларов, – сказал Банкир Аронов. – Душу, так сказать, успокоить…                При этих словах и другие предприниматели стали говорить, что и они выделят такую же сумму – они же все сознательные жители своей страны, понимают, что надо помогать больным, бедным, неимущим, отверженным.                «Капитаны бизнеса» вольготно расположились в удобных креслах, попивая чаёк или другие напитки. Всё хорошо…всё хорошо.                Надо ли говорить, что почти все из них имели «запасной аэродром за бугром»: квартиры, дома и даже средневековые замки в странах благословенного Запада, перед которым они преклонялись, которому они поклонялись или, правильнее – низкопоклонствовали; их дети учились в престижных западных университетах, легко и беспечно воспринимали и впитывали в своё сознание идеологию и философию Запада, его лживое толкование истории и современности, в том числе жгучую ненависть к России, которую хотели разрушить, раздробить и воспользоваться её богатыми ресурсами, как поступили со своими колониями по всему миру. Такие детишки не думали связывать свою дальнейшую жизнь со страной, в которой родились и в которой их папаши заработали деньги на их безбедную и красивую жизнь. Разве что деньги там, в России, зарабатывать, а жить там…нет, они никогда не будут.
                ***
        Все члены президиума отличались…если можно так выразиться – повышенной элегантностью, особенно, конечно, инвестор Лесопилкин и «профессор» Каперсон. Одевались они всегда по моде и обшивались у лучших портных: хоть и не артисты, не политики, но тоже публичные личности, их часто показывают по телевидению (кроме, конечно, «тайного» инвестора Лесопилкина). Над их образом работали стилисты, и работали очень достойно. Глядя на собравшихся, можно было предположить, что это – работники модной индустрии – они выглядели как настоящие манекенщики для своей возрастной категории, конечно. Это было тем более удивительно, что все «капитаны бизнеса» происходили из простых трудовых семей. Тех семей, которые были распространены в нашей стране при социализме. Председатель Альянса Шатун-Кривошипов был выходцем из самых народных низов: он происходил из рабочей семьи. Его отец всю жизнь проработал токарем на заводе угольного машиностроения в Пермской области, а мать работала билетёром в кинотеатре «Октябрь». Тяжёлый и неблагодарный труд, не приносивший особых доходов и не позволявший одеваться как модники. А Панкрат с молодости почувствовал стремление к внешней красоте, к приятному облику. Одно время он даже подумывал о том, чтобы пойти учиться на дизайнера одежды, чтобы стать таким же знаменитым, как Зайцев или Юдашкин – он даже сам немного шил и разрабатывал новые фасоны, но хранил это увлечение в тайне. Но потом передумал и поступил в УПИ – Уральский Политехнический институт в тогдашнем Свердловске на специальность технология машиностроения. Окончил его с красным дипломом. Стал инженером-технологом машиностроения. Он сделал хорошую карьеру, когда ещё был Советский Союз, и потом, когда возникла независимая Российская Федерация (на пике своей карьеры занимал высокую должность заместителя председателя правительства). Эта карьера в итоге привела его в кресло Председателя Альянса коммерсантов и промышленников России – ему захотелось внести свой личный вклад в развитие нового направления в экономике – предпринимательства в новой, постсоциалистической России. Впрочем, Панкрат Архарович не забывал своё детское увлечение и продолжал увлечение для души – разработку дизайнерских моделей одежды: у него в загородном доме была даже комната, в которой он предавался своему увлечению, здесь было необходимое оборудование для кройки и шитья, материалы и большая коллекция модных журналов. К необычному для «заводского» мальчика желанию стать знаменитым модельером, привёл случай, произошедший с ним в детстве.
Завод, на котором работал всю свою сознательную жизнь отец председателя Альянса Архар Панкратович, находился в посёлке городского типа  Александровское. Завод был крупным – он обеспечивал горнопроходческой и горнотранспортной техникой всю угольную отрасль СССР от Донбасса на Западе страны, до Караганды и Кузбасса на Востоке и угольных месторождений на Дальнем Востоке. И потому почти всё трудоспособное население посёлка кроме учителей, врачей, торговых работников и небольшой сферы обслуживания работало на заводе. Всего было пятнадцать с половиной тысяч работников на заводе. Директор завода назначался приказом министра угольной промышленности. В основном директорами становились местные жители, проработавшие на заводе долгие годы и выросшие на глазах у всех. Обычно это были люди опытные, прошедшие хорошую производственную школу здесь же на заводе, либо на каком-либо аналогичном заводе отрасли и переведённые сюда с повышением. И все они были не первой молодости – уж точно за пятьдесят. И невзирая на то, что Александровское был районным центром, в котором имелся райком партии, фактически главным в посёлке был не первый секретарь райкома, как номинально считалось, а директор машзавода и без его одобрения не решался ни один важный вопрос, ни одно важное дело. Но однажды, когда старый директор был действительно слишком старый – ему было далеко за шестьдесят, почти семьдесят, – его с почётом отправили на пенсию, то на должность директора был прислан из Москвы очень молодой, даже можно сказать – молодой до неприличия человек, скорее, парень – ему было всего тридцать четыре года. До назначения он работал в одном из департаментов министерства каким-то начальником одного из многочисленных отделов – так себе величина, совсем незначительная в масштабах министерства. Но одно дело быть начальником малозначительного отдела в большой конторе (а министерство по сути – большая всесоюзная контора), и совсем другое – возглавлять крупный машиностроительный завод всесоюзного значения с десятками цехов, служб и отделов – огромное динамичное хозяйство, которое требует перманентного контроля и управления. И что немаловажно – компетентного управления. То есть возглавлять его должен по определению руководитель с большим опытом, досконально знающий все тонкости производства, прошедший через все ступени работы на этом или подобном предприятии. Но прежде в своей карьере присланный молодой человек не проработал ни на каком заводе ни дня, как следовало из его трудовой книжки. Ни на большом, ни на маленьком. У него была стандартная карьера кабинетного управленца: после окончания Политехнического института он несколько лет последовательно работал в каких-то обычных мелких конторах, выполняя бумажную работу обычного мелкого бюрократа, а потом попал в министерство и тут его карьера сделала непонятный рывок.                По внешнему облику столичный «засланец» совсем не был похож на прежних директоров, а скорее выглядел как лощёный денди, спустившийся с обложки глянцевого и модного журнала на грешную землю Александровского, в котором тротуары в большинстве своём были не асфальтированные, а сложены из деревянных досок-сороковок , прибитых к лагам из толстых брёвен – асфальт был уложен на тротуары только на улицах в центре посёлка, и на центральной площади возле райкома Коммунистической партии Советского союза (КПСС) и райисполкома. На заводе гадали, по какой причине, за какую такую провинность в нашу глухую провинцию был выслана эта столичная штучка, выглядевшая инородным телом среди местного бомонда...населения. А выглядел он очень респектабельно: от шикарных блестящих туфель и модных красных носков с узорами до неприлично крикливого галстука, больше подходившего не солидному директору крупного предприятия, а стиляге… московскому стиляге. Костюм на молодом директоре сидел как влитой и было видно, что он дорогой, импортный, из какой-то переливающейся ткани. Довершала неземной для Александровского облик директора супермодная причёска с настоящим коконом, сделанная в каком-то элитном московском салоне. Этот кокон дал пищу для разговоров в посёлке на неделю. И даже имя у нового директора было необычное: Элинор Павлович – это имя маленький Панкрат запомнил на всю жизнь: раньше он никогда не слышал такого имени. Фамилия нового директора была Поливайко. В первый же месяц у нового директора произошёл конфликт или, скорее, разногласия с райкомом партии. Первым секретарём райкома был человек с явно авторитарными наклонностями, не терпевшим возражений и очень злопамятный. Звали его Карп Герасимович Задорожный. Его все боялись. Но новый директор не боялся. Нисколько не боялся. Он не только не приехал в райком в первые дни пребывания на заводе для знакомства с партийным начальством, но и проигнорировал вызов к секретарю, курировавшему промышленность, на какое-то совещание. Директор отправил вместо себя секретаря парткома.
- Но ведь вызвали вас, Элинор Павлович, – сказал секретарь парткома, – в телефонограмме просят прибыть директора Поливайко в райком к шестнадцати ноль-ноль...
- Ну и что, – ответил директор невозмутимо. – Каждый должен заниматься своим делом. Вы у нас секретарь парткома, вот и занимайтесь партийными делами с райкомом. А решать производственные вопросы в министерстве буду я. Вас туда не отправлю, уж будьте уверены. Сам поеду и толку будет больше.
Такое поведение директора вызывало ужас у секретаря парткома завода:
- Что вы делаете, Элинор Павлович? Вас могут вызвать на бюро!
- Ну и что? – опять спросил директор.
- Так и с должности могут снять!
- А я не приеду, – как-то легкомысленно ответил директор и также легкомысленно рассмеялся. – Как можно снять человека с должности без его присутствия?
- Ещё как можно, – тихо сказал секретарь парткома, выходя из кабинета директора.
Когда секретарь парткома рассказал об этом в райкоме, то там негодование в адрес директора выплёскивалось через край.
- Да как он смеет игнорировать приглашение райкома! Нет, не приглашение, а вызов райкома. И потом, прежний директор был членом бюро райкома…а теперь надо и нового вводить в бюро. А он себя так ведёт. Может, он и вовсе беспартийный, в КПСС не состоит? Но такого, конечно, быть не может.                Первый секретарь впервые столкнулся с таким отношением к районной партийной организации. Он лично позвонил на завод, но секретарша директора  сказала, что Элинора Павловича нет на месте. Первый секретарь сказал, чтобы директор перезвонил ему, когда появится, но директор не перезвонил ни в этот день, ни на следующий. Первый секретарь с кипевшей в душе злостью позвонил в Москву министру – он был с ним знаком: завод был всесоюзного значения, и секретарь райкома напрямую обращался к министру с различными вопросами по деятельности завода. Но сейчас разговор был о другом. Секретарь райкома нажаловался министру о недопустимом и высокомерном отношении директора к партийной организации района и в запальчивости потребовал «убрать его с завода, иначе мы на бюро райкома поставим вопрос о директоре и объявим ему недоверие». Министр при этих словах как-то неопределённо хмыкнул и сказал:
- Я подумаю, – и невежливо положил трубку, даже не дослушав поток словоизвержения. «Да что они там в Москве все такие высокомерные, что ли?». Аппарат райкома вовсю готовил разгромное бюро, на котором собирались снимать с работы директора завода, объявлять ему выговор по партийной линии, это быстро дошло до нового директора. Прошло два дня, дата разноса приближалась. И вдруг в кабинете первого секретаря райкома раздался телефонный звонок по аппарату прямой связи с обкомом партии. Звонил первый секретарь обкома. Он сходу учинил форменный разнос первому секретарю райкома за то, что он не может выстроить правильные взаимоотношения с новым директором завода. Неуклюжие оправдания первый секретарь обкома не воспринимал и даже не выслушал.
- Если хочешь остаться на своём месте, Карп Герасимович, то найди общий язык с директором…как его…Поливайко! 
- С этим высокомерным пацаном, с этим столичным денди, с этим стилягой?!
- Да! – и первый секретарь обкома бросил трубку. Чувствовалось раздражение в его словах и действиях. Первый секретарь райкома долго сидел в своём кресле в какой-то прострации, не понимая, что произошло. Подготовку к снятию директора на бюро пришлось свернуть. И только через два дня он узнал от заведующего отделом промышленности обкома, что из Москвы, из ЦК КПСС был звонок первому, и ему сказали прямым текстом, что директора не трогать, а первого секретаря райкома приструнить.
- А кто звонил? – упавшим голосом спросил райкомовец.
- Тебе лучше не знать… А, впрочем…звонил член Политбюро, секретарь ЦК. По фамилии…впрочем, ни к чему тебе, Карп Герасимович, знать фамилию.
- Вот оно как… А я-то думал, что здесь такое…непонятное?
- Да, так. Как я понял, вашего…нашего молодого директора готовят на высокий пост, может быть, даже к должности министра, а у него в биографии нет крупной руководящей самостоятельной должности, что неправильно. А без этого необходимого штриха министром не стать. Вот и прислали сыночка хорошего человека поруководить крупным и хорошим заводом года два-три. Авось не развалит – все прочие заводские руководители с огромным опытом: один главный инженер Трифон Порфирьевич Тугов чего стоит – всю жизнь проработал на заводе, все ступени заводской иерархии прошёл, всё досконально знает! Можно сказать – туго знает! И никогда не конфликтовал с парторганами. Вот его бы назначить директором… А такая веха, так сказать, директорская веха, в биографии – большой плюс для продвижения вверх. Так что долго он у нас тут не задержится. Твой Элинор Павлович. Придётся потерпеть…
- Чьего сыночка? Ну, ты говорил – сыночка хорошего человека.
- Чьего точно не знаю, фамилия Поливайко мне ничего не говорит, но по всей видимости, нужного человека сыночка…
- Да-а-а…дела, – грустно протянул первый секретарь райкома. – Вот времена наступили…
- А ты хотел его на ковёр вызвать!
- На бюро райкома…
- На бюро с ковром.
- И не мой он, этот Элинор Павлович Поливайко, – грустно закончил разговор обескураженный Карп Герасимович.
                ***
У Панкрата Архаровича Шатун-Кривошипова было одно не совсем обычное увлечение. Он любил так называемый «Болотный футбол» или «Грязный футбол» – это когда игроки играют в футбол не на футбольном поле с зелёненьким газоном, а в большой луже с жидкой грязью. Для этого подыскивается специальная площадка в заболоченной местности и там проводятся матчи. Но такая природная площадка редкость в городе, да и разместить там зрителей весьма проблематично. Панкрат Архарович купил большой участок заболоченной земли, расположенный недалеко от города. Это участок в виду непригодности для какого-либо практического использования – жилищного строительства, сельхозпроизводства, организации дачного посёлка – не пользовался спросом и Шатун-Кривошипов купил его по бросовой цене. И там организовал более-менее пригодную площадку для оригинального футбола. Там кроме заболоченной площадки имелась трибуна для зрителей, вмещавшая десятка три человек, раздевалки и душевые. Играть там можно было только в летние месяцы, и Панкрат Архарович подумывал о том, чтобы сделать такое болотное поле под крышей, чтобы можно было играть круглый год. Проект такого крытого стадиона разрабатывался. Шатун-Кривошипов приглашал членов президиума сразу после заседания проехать к нему на площадку, где все должны были принять участие в игре. Причём играть все должны были не в спортивных костюмах типа трусы-майка, а в своих дорогих костюмах с иголочки и модных туфлях. Когда в первый раз состоялся такой матч, то это было очень неожиданно для капиталистов, не привыкших к такому обхождению, да и костюмов было жалко, но потом они привыкли. В последующем правда перешли на подобающую спортивную форму, но тот, кто впервые принимал участие в таком матче обязательно должен быть в своём обычном и весьма недешёвом костюме – это было как бы посвящение в члены элитного клуба Альянса предпринимателей и промышленников. Почему у него была такая необычная страсть? Всё в жизни человека идёт из детства. И у Панкрата Архаровича это тоже вышло из детства. Отец, Архар Панкратович, вышел победителем социалистического соревнования на заводе. И на торжественном заводском собрании ему вручался значок победителя и Почётная грамота. На собрание были приглашены семьи лауреатов. Вручал награды лично директор Элинор Павлович Поливайко. Маленький Панкратик запомнил на всю жизнь эту картину на сцене: лощёный директор-красавец, словно излучающий свет жизненного успеха и его отец в каком-то мешковатом старомодном костюме из дешёвенькой серенькой ткани с зелёным отливом, который сидел на нём, как на огородном пугале… И эта картина отпечаталась у него в сознании на всю жизнь. Отец рядом с щёголем-директором выглядел действительно как огородное пугало. Директор очень красиво и много говорил, потом предоставили ответное слово отцу, но отец растерялся и в ответ промычал что-то уж совсем невразумительное. Панкратику было очень стыдно. Получилось не чествование, а какое-то позорище. За унижение отца сын возненавидел модного директора и эту ненависть перенёс на всех лощёных красавцев. И тогда Панкрат дал себе слово, что его жизнь будет совсем другой… Не токарь у станка с задней и передней бабками, как отец, или малообразованный чумазый слесарь с гаечными ключами, а прекрасно образованный импозантный директор на сцене, грамотно произносящий яркие речи с незнакомыми и непонятными красивыми словами, купающийся в лучах славы и обожания простого народа. И тогда же Панкратик возненавидел всех холёных, одетых с иголочки, щеголей, но одновременно с этим сам захотел создавать такую эксклюзивную одежду – как бы два взаимоисключающих фактора. И хотя сейчас он и сам относился к этой когорте одетых с иголочки щеголей, но эта ненависть к ним сохранилась где-то в глубине души, хотя сознаться в этом он никогда бы не смог. Получается, что игра в болотный футбол – это продолжение той детской ненависти: так хочется окунуть в грязь всех этих щёголей, в их дорогих эксклюзивных костюмах… Не получается в костюмах, так в спортивной форме… Каждый год, обычно в июле или августе, он проводил такой матч по болотному футболу с участием своих подопечных из Альянса предпринимателей и промышленников. Переодевал их в цивильную спортивную форму, выпускал в своё «болото» и матч начинался. Обычно в игре кроме предпринимателей также принимали участие звёзды шоу-бизнеса: знаменитые певцы, музыканты, актёры, другие деятели культуры – художники, писатели. Обычно играли команда капитанов бизнеса против звёзд шоу-бизнеса. Сегодня предстоял такой же матч: звёзды собрались к назначенному времени.                – Ну, что, господа, после официальной части у нас сегодня в программе как водится, наш футбольный матч! – объявил Шатун-Кривошипов. – Прошу всех на поле! Все приглашённые прибыли. Грязный футбольный матч. Очередной. Друзья, прошу всех за мной! Все дружно отправились на матч и лишь Иванчиков уехал по делам: у него срывалась важная встреча с азиатскими инвесторами, чего нельзя было допустить. Абсолютно нельзя.
- Ну, что ж, на матч, так на матч! – сказал коммерсант-инвестор-экономист Лесопилкин, последним поднимаясь со своего места в углу помещения, где он тихо и безучастно просидел всё заседание, глядя в экран своего планшета, время от времени перебирая клавиши тонкими крепкими пальцами, и не произнёс ни одного слова по самым животрепещущим вопросам, так взволновавшим других членов президиума, словно его это нисколько не трогало. – Надо хорошо размяться. А то засиделись мы что-то… А вообще, нудисты, это вам не натуристы…хотя чем-то похожи. Голой натурой.