Европеец 2 - глава четырнадцатая

     Где логика у этой женщины? - размышлял Жан о поведении Надаин, уложив спать детей, отдав Андре свою кровать, а себе постелив в кабинете. - Зачем, выйдя замуж за сына, она сотворила такое с его отцом? Что стоит за этим? Насилие со стороны отца мужа или низменный инстинкт? Я не вправе осуждать людей за те или иные действия, но муж убит, сын прикован к инвалидной коляске, а мадам просит денег на жизнь, не желая излечения недуга у парня. Да, у большинства людей логика отсуствует и живут они под влиянием предрассудков и предубеждений. Их мнения и суждения предвзяты, их обуревает страх от содеянного, они не стремятся изменить свой взгляд на жизнь. Что хотела Орели получить от брака со мной? Самца в постели? Неограниченные деньги? Но откуда она могла узнать об их существовании? Кто она есть на самом деле? А эта гибель в пламени? И она ли там погибла? Ведь я говорю - она есть, а не была. Зачем вернулась в дом, откуда так поспешно сбежала? Что требует от нас жизнь - осознать и принять её таковой, какая она есть. От чего мы бежим, закрыв глаза, презирая всё и всех, становясь злыми, ускоряя свой приход к краху?  Завтра позвоню Стефану. А сейчас надо уснуть, иначе я сойду с ума.
    
     Утро началось с телефонного звонка, разбудившего Жана и детей. Стефан, этот всегда уравновешенный человек, неукоснительно соблюдающий все правила этикета, начал разговор не поздоровавшись:
    
     - Это не Орели! Сгоревшая женщина никогда не была прооперирована. Расследования полиции привели к заключению о предварительном отравлении погибших сильнодействующим ядом. Они погибли часов за десять до начала пожара. Нашёлся свидетель, хорошо знавший Оливию, это курьер из магазина. Накануне того дня он привёз заказ продуктов и видел в открывшуюся дверь двух других женщин в доме, кроме Оливии. Прости, у нас сильно болели девочки и мы два или три дня не общались с Оливией, но и она нас не беспокоила. Отсюда делаю вывод, Орели приехала не одна. Следователи пожарной части считают причиной пожара поджог. Оливия и незнакомая женщина находились в постелях, а там было применено средство для розжига барбекю. Поджигали, надеясь на полное сгорание тел. Она жива и я звоню предупредить тебя об этом, Жан. Тебе надо вернуться в штаты. Это будет безопаснее для тебя и Изабель. Мы в шоке. Мой дом поставлен под охрану, а Одри с детьми вывезена мною в безопасное место. Чёрт побери! Мы все бегаем от взбесившейся женщины. Она объявлена в розыск, но кто знает её следующий шаг. Пока нет никаких результатов. Лучше тебе прилететь сюда, Жан. Я хоть как-то смогу вас защитить. Тебя должны будут встретить из службы охраны.
    
     - Хорошо, Стефан! Как только возьму билеты, то сообщу рейс и время прибытия, - ответил Жан, не став говорить о болезни Изабель. Было очень рано и он уговорил детей ещё поспать.
    
     Почему с одними людьми мы становимся друзьями, а другие выбирают вражду? - размышлял Жан, лёжа в предрассветной поре. - Кто ты, Орели? Откуда такая озлобленность? Я был честен с тобой, не спрятав своих чувств к другой женщине. Ты сама выбрала свой путь быть со мной рядом, родить нашего ребёнка, забыв предупредить о возможных заболеваниях дочери. Твоей единственной дочери! Такой красивой и, как оказалось, очень одарённой. Мы могли долгие годы прожить в условиях взаимопонимания, взявшись за руки, идти по жизни, преодолевая трудности. Но, нет! Ты выбрала иной путь - вражды и озлобленности. Что разделило нас? Религия? Но я был крёщён при рождении и мы венчались с тобой. А как же тогда это - "пока смерть не разлучит нас"? Мы могли прожить в дружеских отношениях, сохраняя верность и уважение друг к другу, поддержку до конца нашей с тобой жизни, независимо от обстоятельств.
    
     Проснулись ближе к девяти утра от звонка в дверь. На пороге стояла Надаин. Усталое лицо, плохо расчёсанные волосы, синие круги под глазами говорили о тяжёлой о бессоной ночи.
    
     - Простите, но я пришла поговорить с сыном, - произнесла она охрипшим голосом, а увидев Андре, выехавшего из комнаты Жана, кинулась к нему с вопросом: - Почему ты спал в комнате этого дяди?
    
     - Потому, что он спал в своём кабинете, уступив мне спальню с туалетной комнатой, - ответил матери Андре. - Вчера я всё сказал! Или я уезжаю, или...
    
     - Мальчик мой, Андре, я прошу тебя остаться дома! Мы не знаем этих людей. Если ты хочешь, то я не буду выходить замуж за твоего деда, а фактически - за отца. Пойми меня, сын, - начала говорить Надаин, пятаясь поцеловать Андре.
    
     - Я хочу встать на ноги! - резко произнёс Андре, отъехав от матери, отстраняясь от поцелуев. - Выбирай! Или я уезжаю, или...
    
     -  Что надо сделать, сеньор Жан, чтобы Андре уехал с вами? Дело в том, что я не смогу его сопровождать. Дальше он сам пойдёт по жизни. Это его выбор. Вы всё слышали.
    
     Жан, не отвечая матери Андре, позвонил нотариусу, оформившему ему квартиру и попросил его приехать к нему домой. Тот немного заволновался, считая, что речь пойдет по квартире, но, узнав суть возникшей проблемы, обещал быть через полчаса.

     Надаин ушла к себе и пришла через полчаса. Одета она была в строгий костюм, с уложенными волосами, лёгкий макияж скрывал усталость бессонной ночи. С собой у неё были все документы Андре по его заболеванию, свидетельство о рождении и заграничный паспорт, что очень удивило Жана.
    
     - Мне предлагали лечение во Франции и тогда все документы оформлялись работниками французского фонда, но она не дала разрешение на выезд, - пояснил Андре, не назвав Надаин мамой.
    
     Оформление документов на право выезда Андре за границу в сопровождении Жана заняло около часа. Подписав документы, Надаин ушла. Больше она не говорила с сыном, он тоже ничего ей не сказал на прощание.
    
     Жан заказал билеты и позвонил Стефану. Рассказал он о прилёте Андре и попросил снять большой номер в гостинице, либо квартиру, ближе к Еврейскому медицинскому центру Лонг-Айленда, зная о  прекрасных эндокринологах в этом центре, предполагая, что профессор Йорам может там быть в это время года. О Изабель вновь промолчал, оставив этот разговор на потом. Вещей набралось прилично, но среди них ничего не было для Андре, так его проводили родители.
Андре, выйдя из дома, погладил входную дверь рукой, прощаясь навсегда.

     По дороге в аэропорт Жан купил для Андре немного одежды на первое время и там же одел его во всё новое. Удивляло, насколько легко паренёк мог обслуживать себя, никого не обременяя. У него действительно были очень сильные руки. 

     Летели прямым рейсом около восьми часов. Встречал их Стефан с охраной. Гостиницу не заказывал, а снял квартиру в десяти минутах ходьбы от центра.
На следующий день Жан с Изабель обратились в центр. С девочкой долго говорил психолог, разъесняя суть заболевания. Андре с Жаном присуствовали при этом.

     - Хотела, чтобы вы всё услышали вместе со мной, - сказала она им, выйдя из кабинета врача. - Надеюсь, мне помогут отладить жизнь с этим недугом. Если надо будет провести несколько дней в центре, я не буду возражать. Не грустите, время быстро пробежит. На лечение буду ходить из дома.

     Они шли по коридору, Андре ехал на своей коляске. Из одного кабинета вышла женщина в больничной пижаме и быстро вошла обратно. Никто из них не придал этому значения. Жан обнимал дочь, вслушиваясь в каждое её слово. Андре тоже не сводил свой взгляд с Изабель.

Продолжение следует:
http://proza.ru/2023/10/15/1346