Глава 22. Выбор

На следующий день я договорилась встретиться с Николь. Мне срочно нужно было с кем-то поделиться узнанной информацией и спросить совета. Отчасти помочь Ване и забрать флэшку, казалось верным решением, но вспоминая: как Ян брал меня за руку, как вчера поцеловал меня в щёку, как мы с ним открыто разговаривали, заставляло меня заранее чувствовать острую вину. Словно одна мысль о воровстве флэшки уже предательство.

Из-за бессонной ночи утром я выглядела как панда. Под глазами появились синяки, а белки покраснели. Завтракав за одним столом с мамой, я изображала спокойствие, но она всё равно смогла разгадать меня. И как она умудряется читать мои эмоции? Наверное, у меня на лице написано, насколько большая я неудачница.

— Эля ты не заболела? — приложила она тыльную сторону ладони к моему лбу, и я поспешила уклониться.

— Со мной всё нормально. Не выспалась, в этом проблема, — нашла я отмазку, но её маме было недостаточно.

— Опять смотрела свои мультики?

— Да, — без тени сомнения соврала я.

Мама вздохнула, сложила руки на столе, и с недоверием посмотрела мне в глаза. Из-за стыда за ложь я отвела взгляд.

— Обычно когда ты смотришь мультики или фильмы я слышу Эля, вчера ночью в твоей комнате была абсолютная тишина. Расскажи, что случилось на самом деле. Я ведь твоя мама, ты можешь мне доверять.

Держа в руке ложку, я сжала её так сильно, что побелели костяшки. Враньё как отрава, а я не хочу быть отравленной.

— Эля скажи мне это из-за мальчика, который проводил тебя вчера до дома да?

Глаза мои расширились от удивления. Она всё знает! Чёрт! Мама наверняка видела нас в окно или с балкона. Как я могла просчитаться и быть невнимательной? Моя нерасторопность когда-нибудь доведёт меня до могилы. Нельзя терять бдительности ни на секунду.

— Он просто друг, как Ваня, — попыталась я снова солгать, и с каждым разом становилось проще. Отрава проникала мне под кожу, смешивалась с кровью, и попадала в самое сердце.

— Ваня тебя в щёчку не целует.

— Ты меня допрашиваешь? Я будто бы в полиции сижу и даю показания, — взбеленилась я, резко поднялась с места, и опрокинула тарелку с мюсли. — Блин, надо же.

Не став дожидаться мамы, я сама собрала с пола пролитое. Не понимаю, почему я не взяла тряпку из шкафа, а просто на просто стала черпать руками молоко и отправлять его в тарелку.

— Эленька, — забеспокоилась мама, достала ту самую тряпку и присела рядом, чтобы помочь мне, — всё хорошо. Я сама приберу солнышко.

— Не надо, — ощетинилась я, — дай тряпку.

Я вырвала её из рук мамы, и сама-таки убрала всё что пролила.

Помыв посуду, я собиралась сбежать в комнату, чтобы собраться и пойти на встречу с Николь. Мама мне не позволила, поймала раньше того как я смогла сбежать от тяжёлого разговора.

— Эля в последнее время ты меня пугаешь, — оповестила она меня, затащив в зал, — ты обязана поделиться со мной своими проблемами. Мне страшно, что с тобой может происходить что-то поистине ужасающее, а я даже не в курсе дел. Вдруг кто-то посмел обидеть тебя, загнать в угол и ты просто не видишь выхода. Но милая моя доченька, я клянусь тебе, что если ты поделишься со мной, мы вместе найдём выход.

Её слова тронули меня. Приятно, что мама обо мне заботиться, но как ей рассказать о том, что тяготит? Она посчитает это чепухой, подумаешь, не могу украсть флэшку для Вани у своего парня. Что в этом особенного? Я бы и сама не обращала внимания на столь посредственные проблемы. В жизни порой случается ситуации намного хуже, чем подобная чушь. Но для меня это вовсе не так. Я дала слово, как я могу его не сдержать? Дам однажды поблажку, потом сама стану разрешать себе не сдерживать обещания. Всё это ужасно давит на меня, как будто я ношу на своих плечах кирпичи, по одному на каждое. Они тянут меня вниз, в самую бездну. А я смотрю в неё как зачарованная, и чуть что она меня затянет и не отпустит. Зачем я вообще затеяла эту игру? Самонадеянная идиотка!

— Доченька, расскажи, — шепотом молила меня мама, — я тебя пойму. Помогу. Выговорись.

Я отрицательно покачала головой.

— У меня, правда, всё в порядке. Мам прошу, давай перестанем? — не меньше было мольбы и в моих просьбах.

— Ладно. Я подожду. Когда тебе захочется с кем-то обсудить свои беды, приходи ко мне, договорились дочка?

— Договорились.

Мама измученно улыбнулась и обняла меня. Я сделала то же самое в ответ.

Оставшись в своей комнате наедине с мыслями и тяжбами, я расплакалась. Почему слёзы текли? Как их остановить? Не понимаю. Я никогда не была нюней, никогда не ревела по пустякам, а теперь веду себя как те слезливые девчонки из сериалов. За всем этим я и уснула.

Разбудил меня телефон, лежавший на тумбочке. Он истошно гудел, требовал, чтобы его взяли и выключили. Будильник я не ставила, а значит, мне кто-то названивал. Думая, что опаздываю на встречу, я готовая оправдываться ответила на звонок.

— Николь прости, я уснула, всю ночь не могла глаз сомкнуть, обещаю, иду одеваться и выхожу. Подожди минут сорок, — и я реально вскочила с кровати и стала лихорадочно искать свои джинсовые шорты и любимую повседневную майку с принтом Минни Маус.

— Я не Николь, но готов ждать сорок минут, — послышался насмешливый голос Генералова.

Только тебя мне не хватало.

— Ян? Ты? — и для убедительности я взглянула на экран. После сна я была немного рассеянной, и не понимала что происходит. — Прости, не думала, что ты позвонишь. Ты что-то хотел?

— Узнать.

Найдя шорты, я стала натягивать их на себя, придерживая смартфон плечом. Что мешало мне поставить его на «громкую связь»? Наверное, сонное состояние. Бросив взгляд на настенные часы, я всё же убедилась, что реально опаздываю, поэтому нейроны в моей голове совсем перестали находить связь друг с другом.

— Что узнать? Домашнее задание? — странно, обычно это я у него узнаю.

— Причём здесь домашнее задание? Я звоню, чтобы узнать как ты? Вчера ты показалась мне немного странной. Словно я сделал что-то неправильно. Если это так, скажи сразу, я готов исправиться, — был весел его голос, но и улавливалось еле-еле заметное колебание.

— Нет, нет. Ты был на высоте. Всё как всегда. Мой затуп, прости.

— Даже так? Не станешь шутить? Подкалывать? Издеваться в своей манере?

— Не буду, — нашла я майку и надела её следом, схватила рюкзак, и понеслась через всю квартиру на выход.

— На тебя не похоже. Ты точно не заболела девочка? — казалось, он мне не доверяет, как собственно и мама утром.

— Нет. Мне пора на встречу с Никой, давай потом созвонимся? — хотелось мне как можно скорее остановить разговор. Ян нервировал меня.

— Даже в Антарктиде теплее, чем общение между нами. Что я сделал не так? — теперь начал раздражаться и сам Генералов.

Я его отчасти понимала. Вроде ты классный парень, начал мутить с весёлой девушкой, поцеловал её, пусть и скромно в щёчку, а она после всего ведёт себя словно он пустое место. Мне тоже стало бы неприятно. Но что поделать? Я не могу болтать с ним, как ни в чём не бывало, а всё проклятая Лайла. Она портит нам отношения. Стерва.

Выйдя из подъезда, я всё же решила сбавить обороты, и вернуть себе самообладание. Если мне нужна, чёртова флэшка я разыграю неземную влюблённость. В конце концов, я Эля, та самая кто не боится ничего и никого.

— У меня беды с башкой Ян, ты ведь знаешь, — усмехнулась я, надеясь, что Ян не заметит подвоха, — вечно мои тараканы бегают туда-сюда, я непостоянная. Мне подавай приключения, по типу драк. Давно не практиковалась, и понимаешь, крыша стала потихоньку скрипеть.

— Звучит фальшиво, — не прокатило у меня, он быстро раскрыл мой замысел, — но я не буду вымаливать правду. Пусть будет, как ты сказала. Если ты делаешь так, значит, мне не стоит знать.

— Не говори так Генералов, ты, что решил сделать меня виноватой? — возмутилась я, и на минутку обманулась тем, что подумала, будто бы мы попали в прошлое, где всё просто.

— Нет. Ты говорила тебе пора? Хорошо погулять с Николь, — пожелал он мне, как показалось не от чистого сердца, и мы попрощались.

С Никой мы встретились в южном парке. Спокойная обстановка и щебетание птичек поспособствовали моему умиротворению.

Подруга сидела на скамейке и поедала мороженное. Мне сразу же захотелось тоже остудиться, но так же было желание поскорее поделиться тем, что произошло в мельчайших подробностях. Стоило Нике меня заприметить, как она поднялась с места и пошла на встречу. Вместе мы стали медленно прогуливаться по ровной асфальтированной дорожке. День был весьма тёплым, и горожане уже надели свои летние наряды, чтобы почувствовать на себе приближение лета.

— Значит, ты узнала, что Ян хранит компромат на Ваню на флэшке, — уточнила Николь, когда я поведала ей вчерашнюю встречу с Генераловым от и до.

— Да.

— О’кей, и что ты обираешься делать дальше? В смысле кто-то ещё знает?

— Только тебе сказала, — четно ответила я, — но я намерена выполнить своё обещание данное Ване.

Николь печально вздохнула. По её выражению лица я могла прочесть, что она против моего опрометчивого решения всё и разом разрушить.

— Эль это чревато, — предупредила меня она, — я понимаю, Ваня наш друг и так далее, и тому подобное, но стоит ли оно того? Подумай хорошенько! Я не прошу тебя лгать и не сдерживать слова, просто может, есть вариант переговорить с Генераловым, попросить помочь его? Ты определённо нравишься Яну, и он не откажет тебе в просьбе.

— Я пыталась выведать, что у него есть на Ваню, но он переводит тему. Ян не станет мне помогать, Данилин его бесит, — вспомнились мне все моменты, когда я пыталась узнать причину их спора. — Николь ты точно не знаешь, что может скрываться на той флэшке?

У меня осталась последняя надежда всё выяснить, я утомила саму себя в попытках понять, что прячется от глаз.

— Увы, Эль, — пожала плечами подруга, — я спрашивала самого Ваню, но он мне не говорил. Явно что-то серьёзное, раз он так тщательно всё скрывает.

— В таком случае, мне придётся ему помочь. Иначе никак.

— Нет, — чуть громче положенного выкрикнула Николь, — не надо. Ян разозлится, и вашей дружбе, какой бы она не была, настанет конец. Эля прошу, прислушайся ко мне.

— А Ваня…

— Ян за два года ничего ему не сделал, остался всего год. Я уверена, Генералову самому не нужны разборки. Просто он по привычке припугивает Ваню. Пока не поздно тебе стоит передумать воплощать в жизнь план, от которого может всё посыпаться, — взволнованно тронула меня за руку Ника, и стала смотреть так, словно отпускала на войну, с которой я наверняка не вернусь живой.

— А если нет? Что потом? — не могла отделаться я от чувства ответственности. Я же пообещала.

— А если да? Ты спрашивала себя «а если да»? Допустим, ты выполнишь свой дружеский долг, и что потом? Давай представим, что ты забрала эту проклятую флэшку, — Ника выглядела настолько серьёзной и погружённой в описание возможного исхода событий, что я не могла даже перечить. — Наверняка Генералов рано или поздно узнает. Не обязательно, что сразу. Вы будете общаться, веселиться, ходить на свиданки, но ты думала, что будешь чувствовать, находясь с ним рядом после? Вину. Каждый день, встречаясь с Генераловым, ты будешь вспоминать, как своровала флэшку, а он ещё и напоминать будет, типа вот пропала у меня одна вещь.… Как ты посмотришь ему в глаза? Тебя разве не захлестнёт стыд? Дружеский долг выполнен, а совесть всё равно не на месте. А когда Ян узнает, прости за жестокие слова, но я знаю его лучше тебя, произойдёт следующее: он перестанет быть тебе даже врагом. Пока ты будешь смотреть на него оленьими глазами, умоляя поговорить, желая объясниться, он тупо пройдёт мимо. И не, потому что он чёрствый или безэмоциональный человек, а потому что ему намного больнее твоего из-за предательства.

Каждое слово могло потенциально оказаться правдой жизни, и от этого проще не становилось. Наоборот я запутывалась всё больше. Внутри всё трепетало от желания закрыть глаза, и представить, что всё пережитое окажется сном, а когда открою, проснусь в своём старом городе и пойду в свою старую школу, где не было столько сердечных проблем. Почему я всегда делаю всё себе во вред? Можно просто быть как все обычные люди, забить на обещание, подойти к Ване и признаться, что не могу выполнить его или притвориться, что ничего не было вовсе. И вряд ли кому-то придёт в голову мне напоминать. Люди не настолько наглые, по крайней мере, не все.

— В последнее время… Кого я обманываю, — остановилась я, и сжала края майки в кулаках, — с тех пор как призналась Яну в своих чувствах, я не счастлива. Николь мне плохо.

Ника подошла ко мне и, погладив по плечу, притянула к себе. Мы обнялись. Слёзы подступали, ещё немного и я не выдержала бы, но отстранившись, желание реветь пропало.

— Почему ты не рада? Он ведь тебе нравится, ты не передумала? — с ноткой смущения поинтересовалась подруга.

Я отрицательно замотала головой. Даже подумать, о том, что Генералов может мне разонравится больно. Я точно знаю чего, а вернее кого хочу.

— Ян хороший. Изначально я строила план по выуживанию информации о Ване, из-за любопытства, хотела проверить Генералова на прочность. А получается я сама не прошла чёртову проверку. Чувствую себя загнанным животным.

— Не преувеличивай, просто ты необычная девушка Элька.

— Это как?

— Ты никак не можешь принять тот факт, что теперь вы с Яном должны всё делать вместе. Подруга, ты привыкла к одиночеству в этом плане, а Генералов как инородный предмет под кожей, мешает, и организм пытается от него избавиться, — в своей манере пояснила Николь.

— Ещё бы тебя понимать, — усмехнулась я, настроение выравнивалось, и становилось проще дышать.

— Ты отвергаешь Яна, потому что привыкла решать свои проблемы сама, — нашлась, как получше объяснить она, — на тебя наезжают — ты обороняешься, не ожидая подмоги со стороны; тебя критикуют — ты отвечаешь едко, как умеешь; к тебе пристают — ты ломаешь носы, — на этом моменте она рассмеялась.

Винтики в моей голове стали сходиться, и я потихоньку стала приходить в себя. Настало понимание, что неосознанно борюсь с Яном, даже когда он пытается быть мне ближе. Странно, что я подумала о нём как о холодном человеке, но о себе и своих загонах совершенно не подумала. Я слишком зациклена на себе, пора бы подумать и о чувствах других людей, о его чувствах.

— Кажется, я тебя услышала, — улыбнулась я Нике, и обняла, крепко, да так что воздух покинул её лёгкие.

— Иногда я бываю неплохим психологом, — приняла она меня и моё спонтанное решение обняться. — А ты всё-таки по приходу домой, сядь за стол и опиши свои эмоции в тетради. Потом перечитай и осмысли их, и снова опиши, что ты думаешь по поводу первой записи, и делай так, пока не поймёшь свою ошибку.

— Откуда ты всё это знаешь? Кто научил? — отпрянула я, и мы двинулись дальше по парку.

— Сама. Иногда меня накрывает…. Ладно, мы ведь подруги, скажу как есть, только пообещай, что наш разговор останется между нами, — я видела, как Николь желает поделиться чем-то сокровенным, и поэтому кивнула. Она помогла мне, я постараюсь помочь ей. — Слушай: мне нравится Ваня. Ты давно это поняла. Эх, а я ведь так старалась шифроваться, отстой. Надеюсь, что Данилин ничего не заподозрил.

— Не волнуйся, у него в голове пусто, так же как у Снежаны пусто в сердце. Ваня считает тебя близкой подругой и боится потерять. Но ты не отчаивайся. Мне кажется, что где-то в глубине души, он питает к тебе нежные чувства, — постаралась я быть мягкой, хотелось поддержать её, так же как и она меня.

— Всё в порядке, я уже не надеюсь. Да и я успела сходить на свидание с Артуром несколько раз.

— Что? Почему не сказала? Это же круто!

— Посчитала несерьёзным. Ладно, можно я продолжу о своей методике вычленении верного решения проблем? — перевела тему девушка, явно не желая обсуждать свои отношения другими парнями.

— Продолжай.

— Каждый раз, когда Ваня приходил ко мне с просьбой помочь ему выбрать подарок на очередной праздник для Снежаны, меня передёргивало. Но я хорошая подруга, я не могла бросить его в беде. Ходила с ним по магазинам, давала дельные советы, а после ощущала себя использованной. Бесилась и обвиняла себя в мягкотелости. Как-то раз села за написание сочинения, после подобного стресса, и вместе слов о «золотой осени» рука сама стала выводить слова ненависти, адресованные Снежане и Ване. Я перечитала «сочинение» раз десять и осознала, что все, что написано неправильно. Я не должна испытывать столько негатива к ним, и самой себе, разумеется, — завораживающее рассказывала Николь, погрузившись в мысли настолько, что начала жестикулировать как настоящий профессор в каком-нибудь престижном вузе. — Я описала свои чувства о прочтённом, и эмоции улеглись. Потом перечитала, и снова описала, пока не дошла до пика. Пиком стало моё понимание, что я не смогу признаться Ване, а значит должна оставаться другом. Сейчас, когда он просит помощи мне гораздо легче соглашаться ходить с ним по ТЦ. Но тот случай в гардеробной вывел меня из колеи. Обычно я была в курсе всех дел Вани относительно Трифоновой, но не в тот раз. Меня больше обидело то, что он больше мной не нуждается, даже в плане советчицы.

Мы помолчали. Я обдумывала её слова, и она, похоже, тоже.

Дома я оказалась поздно вечером. Сделала, как мне посоветовала Николь, и на третьем «сочинении о себе и чувствах» стало гораздо легче.

Спала я спокойно, видя во сне, как Ян обнимает меня, а я больше не веду себя истерично и не ревную его к любому столбу.