На крючке

НА КРЮЧКЕ (рассказ)

Мы спустились по крутой ступенчатой лестнице к самому берегу реки, где песок и галька. Я стал искать гладкие камушки и пускать «блинчики» по воде, но больше двух-трёх не получалось.
– Совсем потерял навык, – подумал я. – Когда ты последний раз бросал камушки?
И не вспомнил.
Дочка за лето выросла. Носик вздёрнулся, тёмно-русые волосы были небрежно стянуты в пучок. На голове чёрная в крапинку бейсболка с протёртым козырьком. Прямо в стоптанных босоножках она забралась по колено в воду.
– Ой, не холодно, – удивилась Маша.
И пошла вдоль берега, разглядывая проплывающих мимо ног мальков и рыбёшек. В её руке было полбатона хлеба. Она отрывала кусочки и бросала в реку.
– Надо дальше кидать, – посоветовал я.
– Зачем? Утки и так подплывут.
На самом берегу гуляли мамы со своими детьми. Я услышал редкое имя – Рафаэль. Ну, надо же! Как только не назовут своё чадо? Вдоль берега по дорожке ходили влюблённые пары: молодые и не очень. А кому ещё здесь ходить? Изредка пробегал любитель бега трусцой. Всё, как всегда. Нынче дочка как-то резко повзрослела. Ей одиннадцать. Осенью в пятый класс.
Речные утки гурьбой подплывали к ней и хватали друг у друга хлеб. Слева и справа, насколько хватало взгляда, плавали эти серые добродушные обитатели прибрежных вод. То бодрый молодняк, то мама с выводком совсем маленьких оперившихся малышей. Батон быстро закончился.
Мы увидели одну серую утку, которая неожиданно для нас вышла на берег и усиленно мотала головой. Я пригляделся. Из клюва птицы торчала леска.
– Что это у неё? – спросила дочь.
– Беда. – ответил я. – Похоже, она заглотила крючок с наживкой у зазевавшегося рыбака. Он застрял у неё в горле. Она оторвала крючок с леской и вот так плавает.
– Она не ест хлеб. У неё не получается. Я видела.
Я разулся и полез в воду. Птица была почти рядом. Я раскрыл руки. Куда там. Нырнула и выплыла далеко-далеко.
К нам подошла компания молодых людей: три девушки и парень. Они наблюдали за нами. Спросили: в чём дело? Маша объяснила и показала на реку.
– Теперь не поймать. Далеко забралась.
По самой середине реки пролетел, как на крыльях, катер. Дети побежали по воде, радуясь большим волнам. А утка совсем исчезла из виду.
– Мне надо тебе что-то сказать. – Маша повернула ко мне серьёзное лицо. – Это очень важно. Пойдём туда, где никого нет.
Слева от нас начинались развалины кирпичного строения, заросшие ивняком. Пробрались сквозь высокую прибрежную траву. Поднялись по рассыпавшимся каменистым ступеньками и на укромной площадке остановились.
– Папа, я хочу сказать тебе… У меня есть парень.
– Что ж, хорошо.
– Я его люблю.
– Поздравляю.
Я не спрашивал ничего. Ждал, когда дочь сама расскажет всё, что у неё накопилось.
Скрестив руки, она глядела на дальний берег.
– Мы знакомы уже месяц. Он живёт на Украине. Неделю назад предложил мне стать его девушкой. Я думала три дня и вчера сказала, что люблю его.
– А как вы общаетесь?
Маша сказала название молодёжной социальной сети, о которой я и не слышал. Он часто звонит ей. Его зовут Богдан. Ему двенадцать лет. Он занимается спортом.
 – А музыка? – Задал я совершенно нелепый вопрос. Маша и поёт, и хорошо играет на фортепиано.
 – Но ведь это не главное.
 – И правда —не главное.
– Через три года он переедет жить в Санкт-Петербург. К тому времени и я с мамой буду там.
Про меня она не сказала. Она знает, что я с ними не поеду.
Наступила пауза. Поблизости журчала вода, которая с шумом вырывалась из-под земли и стремительно летела в родную реку.
Мы обнялись. Я держал в руках худенькое тельце и гладил дочку по волосам.
– Я думала – ты будешь меня ругать.
– Глупенькая. Разве за это ругают. Радоваться надо. А почему ты маме не скажешь? Она поймёт.
– Нет. Она сказала, что в школе она вообще ни в кого не влюблялась.
– И ты поверила?
На берегу стал собираться народ. Это наша героиня с леской в клюве снова вышла к людям. Парень держал в руке пляжное покрывало и намеревался накинуть на птицу.
Маша взяла меня за руку, и мы стали пробираться к месту события. Утка стояла, щёлкала клювом и мотала головой. Одна из девушек разговаривала по сотовому телефону.
 – Они сказали: привозите утку к нам. Они ей помогут, – донеслось от берега.
Как я понял, молодые люди позвонили в городскую ветлечебницу. Хлоп! Парень кинул полотнище, но утка уже плыла по воде в сторону далёкого моста. Три девушки и парень – знакомая компания – пошли вдоль берега реки, сопровождая крякву.
– Пошли за ними, – просила дочь.
– Маша, ты иди, а я здесь побуду.
Они удалялись по высокой прибрежной траве. Дочка присоединилась к молодёжной компании. Я поднялся от берега на асфальтовую дорожку и взглянул на небо.
«Ребёнок – гость в твоём доме. Накорми, выучи и отпусти». – Вспомнилась чья-то мудрость.
Я с тревогой ждал этот час, и вот он пришёл. У меня уже была история общения с внучкой. В её ранние годы мы крепко дружили. Читали книги моего детства, играли в шахматы. Смотрели диафильмы в зашторенной комнате на белой простыне. Из-за занятости родителей, я водил её в школу первого сентября, фотографировал новогодние утренники и выпускные вечера. В городе мы ходили в кафе, заказывали себе мороженое. Шутили, смеялись. Хорошо было.
А потом – раз, и ниточка оборвалась. Внучка повзрослела. Перешла в средние классы. У неё появились подруги и друзья, другие авторитеты. Наше близкое общение прервалось. До меня доходили отголоски её внутренней и внешней жизни. Такое далёкое эхо. При встречах, она меня критиковала за телепередачи, которые я ещё смотрел, грубила при замечаниях. Ну что? Взрослый человек. Живёт своей жизнью. Так и должно быть.
Теперь пришло время Маши. Время вырывать корешки, которые мешают движению, делать первые шаги взрослой жизни. Падать, набивать синяки и идти дальше.
Охотники за многострадальной уткой добрались почти до самого моста. Я сопровождал их, прогуливаясь по дорожке.
 – Папа, купи мне мороженое! Рожок! Пожалуйста, – прозвенел Машин голосок.
 – Хорошо, – я повернулся и отправился назад к развалинам, за которыми находился прибрежный ресторанчик. Перед ним стоял небольшой киоск с разными сладостями. Он оказался закрыт. Пришлось подниматься высоко вверх по бетонным ступеням. Там, на верхних площадках было полно народу. Пешеходная линия набережной текла, как река, в обе стороны. На углу, у моста, над оврагом стоял мастер деревянных игрушек, предлагая свой товар прохожим. Справа на коврике разместился паренёк с ударной установкой. Он играл без музыкального сопровождения, «всухую». Это были разные ритмы. Довольно интересные. На скамейках, спускающихся анфиладой, сидели любопытствующие зрители.
И никому нет дела до Машиных переживаний, до моих тревог, до утки с крючком в горле.
У цветника стоял вагончик с надписью «Мороженое». Я выбрал самый большой рожок. Туда положили кружок дымящегося лакомства, посыпали кокосовой стружкой. В салфетке, как факел, понёс я этот гостинец обратно к берегу.
Группа ловцов уже вернулась от моста. Они стояли в зарослях высокой травы. Парень чуть поближе. С накидкой. Он выжидал удобный момент. Я передал мороженое дочери.
– Не уходи, сказала она. Ты мне нужен.
Паренёк выждал момент и бросил покрывало, но боязливая птица шустро отплыла от берега.
Посовещавшись, девушки стали опять звонить кому-то. Потом поднялись на дорожку и направились в сторону ресторанчика.
– Они вызвали такси и поехали за снастями, чтобы утку поймать, – подбежала запыхавшаяся Маша. – Помоги мне.
Она протянула пакет. Я держал его, а дочка крошила шоколадный рожок.
– Утке?
– Да. Надо было больше хлеба брать. Сейчас я её приманю, а Дима поймает.
 Она уже успела познакомиться. Открытая всему миру, общительная с людьми.
Над рекой сгущались тучи. Накрапывал мелкий дождь. Громко восторгались чайки. Маша шла вдоль берега, выслеживая птицу. Я присоединился к ней. Дима присел на корточки, накрылся покрывалом и закурил.
Маша приманила утку, кидая ей шоколадный корм. Та пыталась глотать, но только подёргивала клювом из стороны в сторону. Подплывшие сородичи перехватили у неё лакомство. Девочка прикрикнула на них, но они не знали человечьего языка.
Хлынул дождь. Мы побежали под раскидистую липу и огляделись. Мамы раскрыли зонты над своими Рафаэлями.
– Папа, посмотри, как будто вся река — это маленькие рыбки.
– Это капли дождя встречаются с волнами.
Здесь под липой было уютно, тепло и хорошо. Вверху, в кроне шуршало и шелестело. Когда мы ещё так постоим, обнявшись? И помолчим, каждый о своём.
Июльский ливень как быстро налетел, так незаметно и прекратился. Дима, согнувшись, сидел на пустынном берегу и глядел вдаль. Подошли девушки со снастями. Одно из них напоминало большой сачок. А парень показал в сторону уплывшей птицы, которую уже не было видно. И безнадёжно махнул рукой.
Во время дождя она скрылась за высоким берегом. Там, где развалины, каменные постройки старого причала и, наконец, речной ресторанчик. В той же стороне, где пропала наша недотрога, далеко за лесами выросла радуга и заняла полнеба. Маша сбегала к своим знакомым, поговорила и быстро вернулась.
– Утки не видно нигде. Пойдём?
Мы шли по дорожке, в лёгком тумане дождевых испарений. Как в облаках. Увидели крутую каменистую тропинку наверх. И, держась за руки, со смехом и вскриками, стали подниматься на кручу.
Нас как будто подталкивала радуга.