Происшествие в уездном городе, 23

....Однажды, вернувшись из больницы раньше обычного, Александр Михайлович застал в гостиной госпожу Стахову и с ней немолодого господина, в котором с содроганием узнал человека в английской куртке из своих бредовых видений. Хотя по прошествии времени его черты несколько стерлись в памяти Александра Михайловича, холодное, угрюмо-насмешливое выражение его физиономии было памятно до отвращения, до реальной головной боли. Однако доктор постарался не подать вида, насколько неприятен ему нежданный визитер и с поклоном приветствовал гостей.

– Позвольте представить вам моего друга, сэра Питера Кроули, – заговорила, улыбаясь, госпожа Стахова.

Доктор и сэр Кроули раскланялись и пожали друг другу руки. Кроули холодно и прямо посмотрел в лицо Александра Михайловича. Их глаза встретились, и доктор почувствовал, что волосы на его голове начинают шевелиться: так живы были у него воспоминания о том, что пережил он то ли в бреду, то ли наяву.

– Рад нашему знакомству, дорогой доктор. Наслышан о вас, как о подающем большие надежды специалисте. Местное общество вас высоко ценит, – меж тем говорил Кроули. Голос у него был удивительно низкий, тон – внушительный, как у человека, привыкшего приказывать и встречать полное повиновение.

– Ну, что вы, что вы... Пациенты любят преувеличивать, особенно если нам удается помочь им, – начал с вымученной улыбкой смутившийся от похвал доктор, но вдруг, почувствовав каким-то таинственным чувством неискренность собеседника, спутался, рассердился на него и на себя, и с досады брякнул:

– Простите, вы, случайно, не родственник Алистера Кроули, молодого наркомана-англичанина, что, как писали в газетах, изобретает сейчас в Египте какую-то новую религию?

– Ну, не совсем чтобы в Египте... Но как вы, в этой своей глуши, успели узнать о нем? О, я всегда говорил, что этот щенок далеко пойдет. Клянусь, он станет весьма известной личностью! – хохотнул друг госпожи Стаховой. – Но мы с ним не родственники, нет. Мы даже не знакомы. Просто однофамильцы. Однако я чувствую: между ним и мною, как ни странно, есть некая мистическая связь... Это, как бы вам объяснить, – англичанин хмыкнул и замолчал, взглянув на Анну, – вам, собственно, будет сложно это понять, да и незачем.

– Простите, я не вполне расслышал, что вы сказали насчет связи между вами и ним, – пробормотал доктор в замешательстве. Ко всему прочему, ему отчего-то показалось, будто последние фразы гость произнес не раскрывая рта, так, как это делают чревовещатели.

–Ну, ничего страшного! – ответствовал гость. – Возможно, со временем поймете, а если нет, то и не надо, – уже самым обычным манером ответствовал друг госпожи Стаховой и, сверкнув глазами, снова грозно посмотрел на Анну. Та нервно засмеялась. Питер Кроули нахмурился было, но через несколько секунд уже, как ни в чем не бывало, принялся говорить Анне комплименты своим удивительно низким и звучным голосом. Она слушала и только молча улыбалась, опуская глаза, зато лицо Нины Сергеевны то бледнело, то наливалось краской, ее губы побелели и сжались в тонкую полоску. Кроули заметил это, усмехнулся и что-то тихо сказал ей на ухо. Она еще более побледнела, но покорно кивнула и заговорила с доктором. После нескольких незначащих фраз она вдруг обратилась к нему с просьбой, прибыв в Петербург, непременно посетить ее престарелую родственницу, страдающую, по всей вероятности, ревматизмом. Для этого она и явилась, будто бы, сегодня к ним с неожиданным визитом.

– Я уверена, доктор, только вы сможете помочь ей. Мне так расхваливали вас здешние господа!..

– Что ж, я с удовольствием, – начал удивленный доктор. –

Хотя, думаю, в Петербурге врачей моей квалификации и выше предостаточно.

Но Нина Сергеевна снова рассыпалась в восторженных похвалах его профессиональным талантам. Доктор смущенно слушал. Надо сказать, он был весьма польщен, что его, молодого провинциального врача, так ценят! Англичанин молчал, только время от времени чуть иронически усмехался и вскидывал то на доктора, то на Анну холодные, темные глаза. Александру Михайловичу становилось все более не по себе под его тяжелым взглядом. Время для него тянулось мучительно медленно. У него разболелась голова, и он с нетерпением ждал ухода гостей. Наконец Стахова и ее друг засобирались, простились и ушли...

– Анечка, что это было? Зачем они приходили на самом-то деле? – спросил Александр Михайлович, когда они с Анной остались вдвоем. После ухода гостей похвалы его профессиональным умениям показались ему чрезмерно преувеличенными, да так оно, вероятно. и было. – От этого господина у меня до сих пор мурашки по коже. Он производит странное впечатление. Молчит, а глаза такие, словно в душе он презирает и ненавидит весь мир. Словно он – само зло, и надо бояться его...

– Хм, ты тоже это почувствовал? – Анна села на колени к Александру Михайловичу и стала задумчиво перебирать волнистые волосы жениха. Ее бледное, немного похудевшее лицо казалось в этот вечер по-детски беспомощным и нежным. – Поверишь ли, я с первого дня знакомства с ним боюсь его до смерти... Ну, впрочем, нам с тобой до него дела нет. Он скоро уедет. В Лондон или в Париж, куда точно – даже Нина Сергеевна не знает. Она, бедная, от него совсем голову потеряла. Влюблена, как кошка, ревнует ко всем, во всем ему подчиняется... Не иначе, он присушил ее. Приворот сделал...

– Присухи, привороты – средневековье какое-то... Неужели ты веришь в такую ерунду?

– Верю? Еще бы! Я могла бы тебе много об этом рассказать, но не буду. Ты такой серьезный, ученый... Мне стыдно показаться тебе деревенской дикаркой.

Она приникла к жениху и вдруг принялась жадно целовать его. Александр Михайлович привлек ее к себе.

– Боже! Как же я люблю тебя! – шептал он между поцелуями. – Уж не присушила ли и ты меня, моя радость, колдунья моя лесная?

Заглянувшая в комнату горничная улыбнулась, взглянув на них, и неслышно прикрыла дверь...

***

Свадьбу, увы, снова пришлось отложить. Наутро, придя на работу, Александр Михайлович узнал, что фельдшер, который должен был вернуться накануне вечером из очередной поездки в какую-то деревню, не приехал. Не нашелся и ямщик, возивший его. Начался обычный в таких случаях переполох. Не объявились пропавшие и на следующий день. Сани, в которых они уехали, были найдены неподалеку от городской заставы. Лошадь и упряжь исчезли. Полушубок фельдшера, кнут и рукавицы ямщика, испятнанные кровью, валялись в санях. Полицейские чины и уездный следователь, осмотрев все находки, решили, что фельдшер и ямщик стали, вероятно, жертвами каких-нибудь беглых преступников, которые скрываются в лесах. Тела искали долго, но безрезультатно. К тревожным событиям минувшей уже осени добавилось бесследное исчезновение еще двух человек. Пришлось сообщать в губернию. Случившееся стало последней каплей, исчерпавшей терпение губернского начальства. Незамедлительно было решено послать в помощь уездной полиции лучшего губернского сыщика, а ежели он не поможет, направить в уезд для розыска и приведения дел в порядок воинскую команду во главе с известным своей жесткой решительностью полковником Барановским. Это вызвало немалый переполох в уездном городе. Игнатий Петрович попросил Александра повременить со свадьбой. Происшествия осени, начиная с нападения на дом отставного военврача Веретенникова, пропажа тела умершего Семичева, гибель его отца, затем гибель урядника и его людей, бесследное исчезновение из прозекторской тела урядника плюс последние события, – все это теперь обсуждалось в каждом доме, в каждой гостиной и лавке. По городу поползли слухи. В один из дней Анна с удивлением заметила, что на нее косо поглядывают местные кумушки. Была ли тому виной ее редкая красота, вызывающая понятную бабью зависть, или что-то другое, только вскоре неприязненные взгляды и шепотки за спиной стали сопровождать ее повсюду, а однажды она явственно услышала, как вслед ей летят мерзкие, обидные слова. Мало того, горничная Феня внезапно попросила расчет и, несмотря на уговоры, спешно уехала к родным. Присланная соседкой после исчезновения Матрены стряпуха ходила хмурая и так взглядывала порой на хозяйку, что Анна всерьез опасалась, как бы эта немолодая баба не отравила их с Сашей каким-нибудь крысиным ядом. Александру Михайловичу она ничего не говорила, а сам он этого не замечал, поглощенный своей работой и прочими больничными делами.

Госпожа Стахова вдруг действительно засобиралась и укатила в свое имение вместе с Питером Кроули. Так говорили. По крайней мере, в городе их никто больше не видел. Между тем, присланный из губернского города следователь прибыл и приступил к работе.
***
Уважаемые читатели, это отрывок из моей повести "Происшествие в уездном городе". Прочитать ее полностью можно будет на моей странице в Дзене.